Пятилетний Никки сидел на обветшавшем диване, прижимаясь к матери.Его тонкие и еще 
по детски хрупкие пальчики теребили край подштопанного, в заплатах одеяла, укрывавшее
худенькое тельце ребенка.
   Отопление опять не работало и квартира заледенела. А по улице гулял пронизывающий
зимний ветер, проникая сквозь узкие, почти не заметные щели в рамах окон.
   Малыша пробрала мелкая дрожь. Он с любопытством разглядывал светлую комнату, отчего
она казалась еще больше и холодней, чем было на самом деле. Внимательный взгляд мальчика
медленно переходил от одного предмета к другом, словно прислушиваясь к ним, пытаясь 
вникнуть в их внутренний, неодушевленный мир.
   Вот часы, устало отмахивающиеся маятником от проносящегося времени,
все же подчиняются ему, методически отсчитывая секунды. Правда, иногда
они останавливаются, противясь той надоедающей им работы, и тогда уже
мама подгоняет их вперед.
   Вот старенький, пыльный столовый сервиз, стыдливо скрывающийся за стеклами
серванта, с нетерпением ожидает своего часа, когда он, отмытый, начищенный,
сверкающий белоснежным фарфором будет изумлять своим видом многочисленных
гостей.
   А вот и лентяйка - батарея, примостившаяся под подоконником. Спряталась
в тени, подальше от осуждающих глаз. Решила отдохнуть? Думала спрятаться
от коварно наступающего мороза? Не тут-то было! Тебе же первой и досталось.
Вон как сжалась гармошкой от холода...
   Никки поплотнее прижался к матери. От мамы всегда исходила такая 
успокаивающая, даже убаюкивающая теплота, что хотелось поглубже зарыться
в складках ее халата и уснуть. И спать, спать, и проснуться только тогда,
когда уйдет этот всепроникающий холод. А как хочется скинуть с себя, 
сковывающее все тело, чувство лени. И бегать, прыгать, смеяться, веселиться...
Зачем? А просто так...
   - На чем мы в прошлый раз с тобой остановились? - издалека пришел тихий,
ласковых голос матери, глубоко проникнув во все уголки детского сознания,
вырвав мальчика из цепких лап подкрадывающегося сна.
   Никки встрепенулся. Его широко открытые, жаждующие глаза следили, как
мама отложила в сторону очередной заштопанный носок и взяла, некогда
яркую и красивую, а ныне потертую, зачитанную до дыр детскую книжку.
   - ты хотела прочитать мне про Дамбо, - в волнении прошептал Никки.
Он уже был в предвкушении еще одного захватывающего путешествия в далекую,
загадочную, полную чудес, страну.
   Малышу очень нравились сказки, и он часто представлял себе, как попадет
туда, прилетев на огромных ушах любимого гиганта Дамбо, где Золушка,
беззащитная замарашка, возьмет его на руки и заливаясь счастливым смехом,
закружится в танце. Но это будет всего лишь увертюрой того сказочного 
волшебства и неземного счастья, что ждет их впереди, на большом королевском
балу...
   Из соседней комнаты донесся громкий стон. Отец Никки умирал от рака.
Малыш подобрал книжку, уроненную матерью и подтягивая за собой одеяло,
потопал вслед. 
   Вот уже несколько дней отец в постели. Слишком поздно был получен ответ
на мучившие его боли. Врачи оказались бессильны перед этим страшным недугом.
Опухоль настолько сильно разрослась, что им приходилось лишь время от
времени следить за медленным угасанием его жизни, да изредка облегчать 
страдания.
   Никки испуганно посмотрел на отца. Да, он очень сильно изменился за
последнее время. Кожа приобрела странный, чуть сероватый оттенок. Лицо
исхудало, нос заострился. Из глаз исчезла прежняя веселость. Они потеряли
некогда присущий им живой блеск, и теперь в них постоянно гнездилась
опустошающая боль.
   Даже мама осунулась и постоянно ходила какая-то вялая. Они стали чем-то
похожи друг на друга, как будто их соединяло что-то еще, кроме брачных уз
и ребенка. Сын пока не понимал, что в матери теперь живет неисцелимая
усталость, сжигающая ее изнутри. Так много надо сделать, да ни на что 
не хватает времени, ни времени, ни денег, и всего лишь одна пара рук.
   - Зря, наверное, я отказался от госпитализации, - проговорил отец,
с трудом приподнимаясь, чтобы принять лекарства. - Может быть, после
этого, тебе хоть немного полегчало...
   - Оставь Марти, - взбивая подушку, отмахнулась жена. - Ничего бы
не изменилось...
   Потянув маму за халат, Никки спросил, не почитать ли отцу.
   - Тише сынок. Твоему папе сейчас не до книг.
   - Нет, - перебил отец. - Пусть мальчик читает.
   Сделав усилие, отец протянул к сыну руку и погладил его по растрепанным
светлым волосам.
   - Голова дана тебе не зря, - проговорил он, сверкая бусинками выступивших
слез.- Читай книжки. Ты понял, сынок?
   Малыш кивнул. Отец устало закрыл глаза.
   - Читай...

   Через несколько дней приехала "скорая" и люди в белом увезли отца.
Больше Никки его не видел.