Вместо желанного отдыха и радушия, обитатели леса встретили нас отвратительным амбре и похотливыми взглядами, направленными преимущественно на меня. На занятиях по психологии, о которых я весьма предусмотрительно узнала из многочисленных американских или бог знает каких фильмов, учили тому, что преступников нужно отвлечь беседой.
- У вас тут красиво, - выпалила я, откашлявшись и косясь на Олафа, когда разбойники успокоились и перестали смеяться. - Как вам погода?
Главарь шайки даже приостановился, глядя на меня как на умалишённую. Сработало!
- Погода прохладная, - осклабился мужлан, шагнув ко мне и вынуждая отступать в сторону остальных, окруживших нас кольцом. - Но я тебя согрею.
А, чёрт... Рано обрадовалась.
Я сделала ещё один шаг назад и зацепилась за какой-то корень, растущий из-под земли. Взмахнула руками, удерживая равновесие, и ланч-бокс с суши, который я так и таскала с собой, вылетел, открываясь. Содержимое контейнера осыпало главаря, изо рта моего вырвались смачные ругательства, которые подробно описывали всё, что я думаю по поводу своего почти падения и потерянных деликатесов.
Не прошло и мгновения, как случилось сразу несколько событий: какой-то из разбойников подхватил меня под руку, толкая обратно к своему атаману. С моей ладони сорвался огненный шарик, полетевший прямиком к моему обидчику и ударяя его по лбу. Никогда бы не подумала, что отборный мат может творить такие чудеса! Но на этом неожиданности не окончились.
- Ввосьмером на одну? Нехорошо, - раздался звучный мужской голос. Разбойники расступились, и я смогла рассмотреть его обладателя. Мрачный здоровенный лысый тип - таким бы детишек непослушных пугать - стоит себе, опершись плечом о дерево, разве что не позёвывает от скуки.
Интересно, что он имел ввиду: ввосьмером нехорошо - надо вдевятером? Или мне, наконец, повезёт в первый раз за сегодняшний день?
Адерин
Вмешиваться в происходящее я не торопился ровно до тех пор, пока с ладони голубоволосой девицы не сорвался странный огненный шар, при этом выглядела она настолько озадаченной, что сомневаться в нежиданности данного действа в первую очередь для неё самой не приходилось.
В последний раз подобная волшба была замечена мною у Нечистого болота, когда произошёл в моей жизни прелюбопытный случай. Пиктовый лес всегда был полон самыми разными обитателями, от кривоногих карликов эльфов до пятнистых мухогномов. Населённый разной нежитью, он являл собой идеальное укрытие для всех, кто нуждался в оном. Однако людей в заповедном лесу встретить можно было довольно редко.
Оттого примеченная мною на Нечистом болоте дева прекрасная лицом и статью сразу показалась мне диковинным видением. Заливисто смеясь, шагала дева по кочкам болота, словно не было опасности быть утянутой в губительную пучину его зелёных вязких вод. Поначалу хотел я было окликнуть её, но вовремя осознал, что не могу ни пошевелиться, ни произнести ни звука. Девица же тем временем остановилась, взмахнула руками, плавно повернулась ко мне, и меня накрыло ещё одним пониманием - болотная ведьма всё это время знала, что я неподалёку, и что наблюдаю за ней.
Рассмеявшись, дева отвернулась, взметнув яркими рыжими волосами, поправила венок из полевых цветов, венчающий её пламенеющую голову, и исчезла. Морок, окутывающий меня со всех сторон, рассеялся, едва пропала ведьма, и я очнулся от своего сна.
За ведьм в Илларосе почитали особ от десяти лет до ста, способных к волшбе. Было время, когда из-за страха ли или по глупости почти все ведьмы в результате охоты на них были истреблены, и волшба надолго ушла из наших мест вместе с теми, кто был награждён ею с рождения. Однако совсем скоро правитель королевства уразумел, что гораздо больше пользы волшба могла бы принести, если бы при дворе у него жила ведьма. Такую бы деву окружили всеми возможными почестями и осыпали драгоценностями. Хотя, я всё же полагал, что это желание было сродни откупу или попыткой спрятать страх перед неизвестным. Даже был издан указ о том, что, дескать, все обладающие способностями к волшбе отныне не причислены к преступникам, и король Иллароса дарует им свою милость вместе с приглашением явиться во дворец, где будет избрана придворная ведьма. Однако колдуньи, которым повезло остаться в живых, не спешили откликаться на это щедрое предложение, памятуя о том, какую расправу учинили над ними.
Встреча на Нечистом болоте не только лишила меня покоя и сна, но и заставила то и дело смотреть по сторонам, когда мы с бандой Красной бороды обходили наши лесные владения. Она чудилась мне везде - шевелил ли ветер ветви порыжевшей от старости сосны или виднелись ли в пролеске у озерца Бушующего красноголовые маки. Лишь огромным усилием воли я оставался в такие моменты на месте, говоря себе, что только идиот бы вновь отправился к Нечистому болоту на поиски морока.
Судьба свела нас снова, когда я прохаживался вдоль скалистого хребта, ожидая полнолуния. Нет, мои способности к оборотничеству не были связаны с ночным светилом, но в такие редкие ночи, как эта, когда на небосклон поднималась луна с красноватым свечением, я чувствовал, что набираюсь сил. Тот раз не был исключением.
Сначала я услышал крики и шум борьбы, сменившиеся бранью и ругательством. Я почуял неладное и знал, что связано оно с той ведьмой, которую про себя я окрестил Нечистой. Мой небольшой отряд как раз расположился на ночёвку неподалёку от хребта, и, в случае чего, мог прийти на помощь, потому в гущу событий я ринулся не раздумывая и не боясь последствий.
Когда я выскочил на полянку, залитую потусторонним красным свечением, от увиденного клыки мои сами собой обнажились, а по лесу разнёсся утробный рык волка.
Стражники короля, очевидно, отправленные своим правителем по следу ведьмы, которая, по глупости или по какой другой причине выдала место своего обитания, как раз занимались тем, что вознамерились опробовать ведьму до того, как доставят ту во дворец. Один из них, одутловатый и с маслянистыми глазками, как раз наваливался на рыжую, которую держали сразу трое.
- Помощь не нужна? - проревел я, когда мужланы, не заметив ни меня, ни моего рыка, порвали на ведьме платье, обнажив небольшую крепкую грудь, от вида которой рот мой сам собою наполнился слюной.
- Иди куда шёл, - загоготал один из стражников, после чего произошло сразу несколько событий. Рыжеволосая, распластанная на земле, повернулась ко мне, одарив лукавой улыбкой, от чего по загривку моему прошёл холодок, а с ладоней её сорвались сразу два светящихся шара, ударив по насильнику, лежащему сверху. Тот ойкнул, неловко заваливаясь на бок с расстёгнутыми штанами и выражением крайнего удивления, написанном на лице, а один из его товарищей, то ли от испуга, то ли от злости, поднял штык и ударил ведьму точнёхонько промеж обнажённых грудей.
Тонко вскрикнув, дева прижала ладони к ране, и последнее, что я видел перед тем, как превратился в зверя, были алые струйки крови, пробивающиеся меж длинных пальцев, да обтянутые лосинами ляжки гвардейцев, улепётывающих через лесные заросли.
Вернулся я обратно только когда изловил последнего стражника и медленно разорвал его на куски. Такая глухая тоска владела мною с того мгновения, когда я увидел, как погас свет в колдовских очах ведьмы, что я понял: в тот самый миг, когда ведьма встретилась мне на болоте, приворожила она меня к себе намертво. О ведьмах Иллароса знал я, что они могут менять обличья, могут возвращаться в родные края даже после смерти, если место, где приняли они погибель, позовёт их снова. И в глубине души надеялся, что рыжеволосая когда-нибудь вновь явится в Пиктовый лес.
Моё появление на полянке, где разбойники собирались "согреть" девицу с голубыми волосами, возымело свой эффект. На некоторое время предводитель шайки замер на месте, по всей видимости, прикидывая в уме, какую опасность я мог для них представлять. Орк произнёс нечленораздельный звук и стал отступать назад, кот, который давненько озадачил меня своим наличием в Пиктовом лесу, смотрел оценивающе, будто ждал момента, когда поймёт, сгожусь я на что-то или нет, а девица встретила мой взгляд прямо и даже вздёрнула подбородок.
- Девчонка моя и пойдёт со мной, - я шагнул ближе к собравшейся компании, почесал подбородок, окинул взглядом жертву разбойников и прибавил: - Даю пару серебряных, больше она не стоит.
Пошарив в кармане штанов, я извлёк из него чудом очутившиеся там несколько монет и, не глядя, бросил главарю, который ловко поймал все до единой.
- За подарочек спасибо, - прокаркал он в ответ, ловко пряча плату в нагрудном кармане рубахи, - но сегодня патлатая не продаётся.
- Знаете, что? Во-первых, никакая я не патлатая, - снова вступила в беседу девица. - А во-вторых, я требую немедленно перестать меня продавать и покупать и отпустить нас с Олафом, потому что мы направляемся... в общем, в какое-нибудь поселение. Так что извольте отойти, граждане разбойники. Нам пора.
Зычный хохот, разорвавший установившуюся было после пламенной речи тишину, так и влёк присоединиться к нему. То ли девчонка действительно была малахольной, то ли жаждала, чтобы разбойники как можно скорее начали претворять свои угрозы в жизнь. Не успел я окликнуть голубоволосую, как она попыталась отодвинуть главаря со своего пути, за что и поплатилась. Мужлан ухватил её за руку, вывернул так, что девица вскрикнула, после чего осклабился, прижимая её к своему немытому телу, свободной рукой развязывая шнурки на штанах.
Мой прыжок вперёд совпал с визгом кота, который повис на загривке у главаря, выпуская когти. Удар ногой пришёлся точнёхонько под зад атаману шайки, от чего тот начал падать на землю, погребая под собой девицу. Дальнейшее действо состояло из летящих во все стороны светящихся шаров, которые вновь и вновь слетали с ладоней несчастной голубоволосой, распластанной на земле под тушей главаря, но я их особо не видел, ибо на меня буквально обрушился град ударов со всех сторон. Зазевавшиеся было подельники атамана, налетели на меня сразу отовсюду, и я понял, что мне придётся несладко. Повалив меня на землю, они принялись угощать меня пинками и тумаками, от которых я едва успевал прикрывать голову. Что творилось с девицей, орком и бешеным котом, я не ведал.
Решение обернуться в волка пришло с осознанием, что если я так и продолжу валяться навзничь, совсем скоро превращусь в отбивную. Извернувшись, я оттолкнулся ногой от земли, раскидывая налетевших со всех сторон разбойников, взлетел в воздух, а мгновением позже на лесной мох приземлился на все четыре лапы большой рыжий волк. Мои клыки не так уж и часто впивались в человеческую плоть, но вкус крови я помнил до сих пор. И сейчас жаждал почувствовать его вновь. Пригнув голову и огласив полянку громоподобным рыком, я бросился на шайку бандитов, краем глаза успев заметить, что девица с орком и запрыгнувшим ему на руки котом в целости и сохранности жмётся к необъятному стволу сосны живописной группкой. Это лишило меня доброй половины злости, но придало сил, отчего мой прыжок на атамана шайки был подобен прыжку морщеголовой пантеры.
Бросившись врассыпную, шайка разбойников рассредоточилась по близлежащим кустам, чем окончательно подписала себе смертный приговор - изловить их поодиночке для меня не составило труда. Один из бандитов, решив продать свою жизнь подороже, с диким воплем выскочил на меня, когда я разрывал на части одного из его подельников, и следствием этого стала колотая рана в моём боку и особо быстрая смерть разбойника, хотя, клянусь своим именем, в тот момент, когда я почувствовал всю адову боль от вошедшего под рёбра клинка, я готов был рвать мужлана на куски особенно медленно и мучительно.
Возвращался на полянку я с мрачными мыслями о том, что девица с орком уже смылись и мне придётся сразу после того, как я залижу свою рану, отправляться следом за ними. Упускать голубоволосую из виду я не собирался, если существовал хоть один шанс из ста, что она связана с моей незнакомкой. Но, когда из кустов показалась моя окровавленная морда, первое, что я увидел - всё также прижимающихся друг к другу орка и девицу, а также кота, деловито справляющего свою нужду.
- Не подходи! - мгновенно возопила малахольная, выставляя руки перед собой, когда завидела меня в неясных отсветах от гаснущего костерка. - Иначе я тебя... Иначе я за себя не отвечаю!
Если бы волки могли смеяться, я бы разразился смехом, сотрясшим весь Пиктовый лес, однако вместо этого из моей пасти вырвалось приглушённое рычание, эффект от которого исчез вместе с жалобным поскуливанием. Рана болела нещадно. А голубоволосая, очевидно, решила, что с меня недостаточно. Принявшись делать какие-то пасы руками, она зашептала себе под нос и продолжала шептать, пока на пальцах её рук не появились маленькие, ярко-красные искорки. Я, как заворожённый смотрел на её шевелящиеся губы, на танец огоньков на её ладонях и на то, как округляются глаза девицы, для которой факт свершившейся волшбы явно был в диковинку.
А потом мою голову разорвало вспышкой безумной боли. Она была везде - в висках, морде, в глазах, но особенно сильно болел лоб. Упав на бок, я перекатился по мху, сжимая лапами свою несчастную голову, и последнее, что успел увидеть, прежде, чем провалиться в благословенную прохладную тьму, была голубоволосая, падающая в обморок точнёхонько в руки орка.