Ты сушишь родники,	
чтоб сердце обливалось кровью.
О жизнь!
Давай-ка выпьем за твоё здоровье.

Пусть нам поэзия
       нальёт из погребка.
Пускай поэзия
       последним словом будет дурака.

Последним счастьем будет -
но не безрассудным.
Толковым,
искренним, прелюдным
пусть будет
лепет - родника...
Нельзя писать стихи,
когда одна тоска!..

...Рвётся птица из рук,
из рук отчаянья.
Птица лёгкая, птица нежная,
птица дальняя.

Для бога - божье слово - как с куста.
А мне найти похожее - года!..

Для бога всё легко:
одним касанием руки...

А мне двумя
никак не застегнуть свои шнурки.

Но терпелив Исус Христос.
Меня не пустит под откос.

Пока из сердца, из печи
не выйдут богу калачи.

Есть некий смысл - родиться на земле.
И умереть на... корабле -

в последний раз с него сходя:
- Земля! Земля!

Есть некий смысл - всё отрицать.
Списать теорию с лица

тоски. И предъявить счета.
Неправым бога посчитать.

Но бог Эйнштейну дал мозги -
и все мы стали дураки.

Пойми, лирический чудак,
Бог... не дурак!

За облаками - чудеса!
Загробная живая полоса.

Ведь рай - поболее земли.
Не только яблочки... Пойми!

Там тоже хлеб,
скатёрка на траве...

И может, нет того,
что у тебя сегодня в голове:

"Земля,
я ел твой хлеб - чтоб просто билось сердце.
Земля,
я ел твой хлеб - и стал он хлебом сердца.

Как ни крути,
так будет испокон:
Земля моя жива!
И я бегу купить батон.

Я во плоти.
Как занесённый снегом дом, -
мне хорошо,
и я не мыслю об ином".