Аннотация: Очень подробный эротический рассказ. Описаны события происходящие с девушкой с Майдана. Не рекомендуется тем кто не любит откровения
".....Пишу с фронта в Киеве. Здесь ад в котором мы отстаиваем достоинство и наше государство. Мы здесь до конца. Здесь нет ни правокаторив, ни оппозиции Все друг за друга до конца. На счет фронта то сожгли весь транспорт, даем бой беркоту, газом стреляют непрерывно. идем дальше бороться...."
Парасюк 20 февраля 2014, соцсеть
Под взрывы гранат и грохот пулеметных очередей, через серые массы протестующих, пробирался небольшой отряд. Под ногами мужчин хрустела брусчатка, слегка покрытая грязным снегом. Люди вокруг махали красно-черными флагами и скандировали лозунги УПА. Сквозь их стройные ряды дорогу приходилось вырубать автоматными прикладами. Лица бойцов в прорывающейся группе скрывала черная балаклава; желтая ленточка, перетянутая узлом, украшала предплечье. В полной боевой выкладке они сопровождали двух хрупких девушек. Которые явно были чем-то накачены, либо сильным алкоголем, либо наркотиками.
- Слава Українi!!! - сорванным голосом орала одна из девчонок, блондинка с довольно внушительным размером груди. Ее короткое платье, хоть и прикрытое армейским бушлатом, сильно контрастировало на фоне происходящих событий.
Совсем рядом с ними, в центр баррикады, упал газовый патрон, громко зашипел, и вскоре резиновые покрышки покрылись густым слоем дыма. Кто-то заорал от боли, а безмятежные подружки, жеманясь и смеясь, лишь слегка пригнули свои головки. Один из сопровождавших, в целях безопасности накинул на девочек бронник.
- Швидше!- повстанец поторапливал группу, благо, что до Консерватории, которая являлась их целью, оставались считанные шаги. И вот, минуя заграждения из мешков с песком, отряд проник в заветное здание. В парадном холе медики из красного креста накладывали повязки раненым. А в углу под лестницей, лежали окоченевшие, с искривленными от боли лицами, трупы...
Почти вся группа повстанцев осталась в парадном холле, и теперь девушек сопровождали лишь двое мужчин. Один довольно статный, с приятным голосом, и второй, сильно обрюзгший, неприятный тип. Они спустились в подвал, где по длинному коридору, петляя между коробками с припасами, они пробрались в некую комнату. Затем еще один длинный проход, лестница вниз, и снова дверь. Последняя охранялась. Жирдяй снял балаклаву, охранник его узнал, и пропустил внутрь.
".. медаль на гимнастерке. Сколько ребят в полыне, на пригорке. За тучей дракон ...."
Радио, Киев
Толстый майдаун потягивал за Ляписом мотив песни, стараясь менять русские слова на украинские.
- За хмарою дракон - кам'яне серце..... Вночi закон: рубай, щоб зiгрiтся.....
- Семен, заткнись!- видимо, собрату по оружию не понравилось пение толстяка. Последний, однако, сильно не сопротивлялся и перестал петь по первому требованию.
В каземате, куда они пришли, кроме старого магнитофона, издававшего звуки, почти ничего не было. Со стен облупилась штукатурка, с потолка свешивалась паутина, а ржавые трубы, протянувшиеся по всему помещению, скрипели под натугой внутреннего давления.
Где то в углу валялась кучка старых афганских бушлатов. И именно туда швырнули одну из девиц, которую, впрочем, звали Софья. Вторую подружку, с именем Кристина, толстяк под руку увел с собой. Вскоре щелкнул замок, и всё помещение погрузилось в гулкую темноту.
Но для девушки Софьи это не значило ничего. Сейчас ее разум был далек от реалий происходящего. Перед ней плясали громадные тролли, они били в барабаны, и орали патриотические песни Нового Майдана. Троллей окружали лесные феи, с прозрачными розовыми крылышками, совсем обнаженные и от этого безумно прекрасные. Диким танцем они совокуплялись друг с другом, в ритме сатанинской оргии.
В реальном мире ее правая рука уже давно нырнула под короткую юбочку, отодвинула колготки и проникла под трусики. Она уверенно натирала свой детский клитор, стараясь одним пальчиком проникнуть в мокрую пещерку. Сейчас Софа готова была на все, ей хотелось взрослой любви. И она ее получала. Девушке, казалось, как горные тролли огромной елдой проникают в ее крохотную киску, разрывая томное тело на две ровных половинки. Как трахают на глазах всего.... Мира? Лесной оргии? Майдана? Пчелиного роя?
Ее рука была в липком соку её же выделений, еще секунда и безумный оргазм накрыл Софу словно лавина. Шаровой молнией он пролетел по клеточкам ее тела, заставляя выгибаться в конвульсиях и громко кричать...
... Кричать, было уже поздно.....
В жутком ознобе, с мучительной головной болью Софа проснулась почти через сутки. Кромешная тьма окружала ее, и лишь звуки из магнитофона по-прежнему зомбировала своей прямотой...
"... Несколько сотен студентов, с транспарантами в руках окружили здание Минобразования и требуют ввести их внутрь. Милиция не оказывает..."
Радио, Киев
Ее тело тряслось от холода и ломки. От жажды сушило горло, сводило до коликов живот. Но чувство страха было сильнее всего. У девушки начался приступ паники. Она стала громко кричать. А потом, почти ничего не разбирая, Софа направила свое изможденное тело к источнику звука. Обдирая дорогой маникюр об совковую штукатурку, девушка пробиралась к магнитофону. Красным светом небольшого диода, он освещал ей путь словно маяк кораблю во время шторма.
Но добравшись до него, Софу постигло жуткое разочарование. Страх комом боли подкатил к ней, и слезы горечью застряли в горле. Она дернула рукой, и старый кассетный магнитофон, соскользнув с ржавой трубы, упал на пол и захрипел.
Девушка зажалась в углу, подтянула колени к груди и обхватила их своими детскими ручками. Она рыдала навзрыд, захлебывалась слезами, не помня как попала сюда и что, вообще, это за место. Неожиданно щелкнул дверной засов, и тяжелая дверь со скрипом откатилась в сторону, пуская в комнату слабые лучи искусственного света. В проеме возникла мужская фигура.
-Що прочухалася москалюшка?
Ответом ему было неровное прерывистое дыхание. Попытка что-то сказать, и опять слезы...
-Що не вразумiшь мову? Тодi говори по-русски, я ваш розумiю!
- Украи.... я .... украинка...
- Та не бреши, паскуда.
- Пить.. - сейчас это было единственное ее желание. Отход от наркотиков давался Софье не просто, а спорить сейчас с глупым вертухаем было не логично.
- Пить? Ха!- он начал гоготать, словно утка,- Пить хочешь?
- .... воды.....
- Ладно, - сжалился патриот, и передал ей полтора литровую бутыль газированной воды,- у нас сего добра теперь много. Пей шалава.
Софа присосалась к бутылке с водой, как голодный котенок к соскам своей матери. Делая глубокие, ровные глотки она не редко захлебывалась, начинала кашлять, и откашлявшись снова пила. Наконец, кое-как ей удалось утолить жажду.
В это же самое время вертухай кинул ей ведро, сказав, что это теперь туалет, и вышел из каземата. Софа бросилась вслед закрывающейся двери, в итоге больно упала, ободрав колено, поскользнувшись на чем-то липком. Щелкнул засов, и девушка снова оказалась в кромешной темноте.
Снова слезы навернулись на ее лице. Избавившись от жажды ее мозг, стал собираться с мыслями и рисовать картину вчерашнего дня. Последнее что она помнила, это вечеринка у подруги, новые знакомые, которые предложили какие-то таблетки, а потом память выхватывала лишь обрывки. Метро, люди, площадь, майдан.
И совсем уж неожиданно именно в этот момент, хрипящий до этого приемник, вдруг пришел в себя и выдал на гору:
" ... в четвертую годовщину инаугурации отстраненного президента Виктора Януковича, в Украине стартовала избирательная компания по досрочным выборам...."
Радио, Киев
Она колотила в дверь пока снова не услышала, как щелкает замок. Вертухай, отворив дверь, увидел, что его пленница находится очень близко к проходу, и, не стесняясь, пнул ее ногой, отбросив хрупкое тело к трубам возле задней стены.
- Текать хотiла сука?
Девушке потребовалось время, чтобы придти в себя после такого удара и выровнять свое дыхание. Благо, что охранник изводился по поводу ее мнимого побега, показывая, как он ее выебет если девушка повторит свою попытку.
- Я не собиралась бежать!
- А говорит не москалюшка.
- Отпустите меня.
- Ха! Шоб ти опять всякие хадости писала?
- Какие гадости? О чем вы говорите? - Софа не понимала, в чем ее обвиняет этот малый.
- Журналюга продажная. Москалюшка,- в очередной раз выругался он
Софа даже не нашлась, что ответить. Когда то давным-давно, еще в начальной школе, она задумывалась о карьере журналистки. Но это были лишь мысли маленькой девочки. Точно такие же, как у любого ребенка, как у того мальчика который мечтает стать космонавтом.
- Я украинка, я студентка! Я никогда не была журналисткой!- чувство обиды и несправедливости накрывали девушку.
- Ну и славненько. Отсосешь, выйдешь. А пока сиди.
И вновь плотная дверь, не пропускающая ни фотона света, глухо захлопнулась. Оставляя девочку наедине со своими страхами.
Софа не понимала ничего. Она долго собиралась с мыслями, приводя случившееся с ней к одному знаменателю. Было противно думать о наркотиках, противно вспоминать вчерашний день. Но зачем она кому то понадобилась здесь? Если за нее хотят получить выкуп, то это вряд ли возможно, ведь она из самой простой работящей семьи. Денег особых у ее родителей никогда не было, и миллионов с нее не получишь. А может быть это все ошибка? Ведь недаром здоровяк называл ее "русской журналисткой". Ну, конечно же, ее точно приняли за другого человека!
Бедняжка немного успокоилась, и даже улыбнулась, несмотря на боль, которая осталась после удара вертухая. Этот мужлан всего лишь необразованный болван, которому мама не рассказывала, как нужно вести себя с девушками. Очень скоро за ней придут, поймут свою ошибку и отпустят. А этому слоноподобному охраннику еще влетит по первое число за такое поведение.
На ощупь Софа прокралась к афганским бушлатам, и, свернувшись калачиком, попыталась уснуть. Настроение начинало улучшаться, а боль отступать. По радио звучала мелодичная песня Макаревича, под которую девушка быстро уснула.
Но ни на следующий день, ни на последующие, за ней никто не приходил. Раз в сутки вертухай открывал её клетку, кидал ей батон и бутыль газированной воды, всякий раз бросался оскорблениями и, убедившись, что пленница не померла, удалялся.
На все вопросы, которые девушка старалась ему задать, он отвечал лишь короткими фразами. "Я ничего не знаю"; "Придут, разберутся"; "Мне некогда"; "Отсосешь, выйдешь" и тому подобное.
Время тянулось резиновой плетью. За эти долгие сутки девочка вдоль и поперек изучила свою камеру. Ее глаза привыкли к темноте, и она уже легко ориентировалась в своих угодьях. Знала когда на работу приходит сантехник и начинает прогонять по трубам пар. Практически видела, рисунки на стенах сделанные кем-то нее. И ее единенной утехой оставалось радио.
Софа ловила сообщения по радио, всякий раз, пытаясь услышать свою фамилию в числе пропавших без вести. Или о том, что ее объявили в розыск. Но все было тщетно. Паук по-прежнему плел паутину в дальнем углу помещения, а грязные мыши доедали черствые куски хлеба, неаккуратно разбросанные по полу.
Хотелось домой, хотелось принять душ. Смыть с себя всю скверну последних дней. Еще несколько бессонных ночей и Софа сломалась. Впервые в жизни она так далеко от своих родителей, и никто не скажет ей приятного слова. Она падала в обморок от голодного шока. Но кушать не могла тоже, и лишь вода, была для нее хоть каким-то источником энергии.
Фраза "Отсосешь, выйдешь" уже не казалась ей чем-то неординарным. Вот он край ее возможностей. Надо лишь только "Отсосать"!
"Ще не вмерла Украина, i слава, i воля,
Ще нам, братья молодii, усмехнеться доля...."
Радио, Киев
По радио покатился гимн, а значит Киевское время 6-00. Шестой день ее заточения. Сегодня она выйдет на свободу. Всю ночь девочка думала о том, как сделать так, чтобы ее не стошнило во время минета этому здоровяку. Ведь единственное что нужно это то, чтобы он кончил. Пусть на нее, пусть на лицо, плевать, главное не глотать. Не показать и виду того, что ей неприятно. Пять минут мучений, и путь к свободе будет открыт. Сегодня она точно увидит свет солнца.
Через несколько часов она была морально подготовлена к этому унизительному действу. В определенное время охранник открыл клетку ее пещеры и остолбенел. Софа скинула с себя верхнюю одежду и теперь, не взирая на холод, стояла перед вертухаем в одних лишь полупрозрачных трусиках.
Мужик смотрел на нее заворожено, пуская слюну, но, не смея, набросится. Девушка подошла ближе и положила свою ладошку на вздыбленный бугорок его брюк.
- Отсосешь и выйдешь? - игриво, очень по-женски поинтересовалась она.
- Ага,- только и смог выговорить обескураженный охранник.
- А гарантии?
- Вот ключ,- он протянул девочке связку ключей,- Ты сможешь подняться в подвал, там вот этим ключом откроешь замок, потом по коридору, и лестница вверх, холл и все. Там уже консерватория. Сегодня я один. Так, что выбраться будет не сложно.
- Теперь значит, по-русски заговорил. Ладно,- девочка улыбнулась, взяла связку и отложила ее в сторону. Потом встала на колени, расслабила брючный ремень и спустила штаны здоровяка.
На нее смотрел чудовищного размера, давно не мытый, хуй. Именно хуй, иначе его не назовешь. Софа провела рукой по стволу и слегка залупила головку. В нос сразу же ударил неприятный запах протухшей спермы, а к горлу подкатило неотвратимое чувство тошноты. Она сбрызнула его остатками минералки и протерла рукой, после чего широко открыла рот и заглотила головку.
Она думала о доме, о своих родителях и близких. Потерпи девочка, потерпи....
Хуй был настолько огромный, что он едва проникал на треть, от своей длинны. Девушка давилась им. Его яйца, быстро вспотели и сейчас бились о подбородок девушки. Слюна текла с краешков губ, глаза слезились, но она усердно продолжала поступательные движения своей головкой.
Здоровяк хрюкал от кайфа и сжимал волосы Софы своими лапами. Еще секунда и девочка почувствовала, как дрожь пробегает по телу органа.
Она догадалась, что мужлан готовиться кончить. Девушка попыталась освободиться от хуя во рту, но охранник не дал ей такой возможности. Руками, которыми сжимал ее волосы, он насадил голову бедняжки на свой хуй. Софа ощутила, как здоровенный шланг проникает в ее горло, как вдавливаются гланды к небу, и сжимается трахея.
А хуй всё глубже и глубже проникал в ее плоть, на всю свою нескромную длину. Ей было нечем дышать, ее рвало желудочным соком. И именно в этот момент вертухай начал кончать.
Хуй опорожнился потоком горячей спермы. Ее было так много, что глотать не было сил. Сперма была повсюду. В глазах стало темнеть, и Софа начала терять сознание, когда, наконец, здоровяк вытащил свой инструмент из ее рта.
Девушку рвало спермой. На четвереньках она отползла от двери в сторону в поисках воды. Но минералка была вся уже израсходована. Тогда Софу вырвало еще раз. А через минуту удовлетворенный здоровяк, застегнул свою ширинку, поправил штаны, и, ухмыляясь, закрыл дверь с обратной стороны.
".... А сейчас, я предлагаю вашему вниманию прослушать стихи Анастасии Дмитрук..... Никогда мы не будем братьями, ни по родине, ни по матери. Духа нет у вас стать свободными, нам не стать с вами даже сводными....."
Радио, Киев
Сжимая бесполезную связку ключей, Софа плакала. Навзрыд, как никогда до этого. Ей было больно, ей хотелось умереть. Она чувствовала себя грязной и униженной. Запах спермы все еще оставался в ее горле.
Он обманул ее. А ведь она знала, что так могло получиться. Но это был шанс. Шанс получить заветную свободу. Почему он так жесток к ней? Если он с Майдана, так ведь и она тоже. Суки! Все как в тумане. Софа не понимала ничего, казалось, что она начинает сходить с ума.
Свобода... Так маняще это слово. По-настоящему оценить свободу, можно лишь однажды ее потеряв.
С другими студентами, стоя на Майдане, она громко скандировала лозунги новой украинской идеи. Она прыгала на брусчатке Крещатика, в едином порыве с сотнями таких же оголтелых людей: "Кто не скачет, то Москаль". И всем было весело и смешно.
С песнями о Великой Украине они грелись возле костра под баррикадами из резиновых покрышек. Вместе с девчонками из параллельной группы разносили горячие пирожки бойцам освободителями. И с теми же подругами дарили милиционерам из Беркута цветы.
Порыв страсти для молодых и желание другой жизни. "Перемен!", как пел Витя Цой, "Мы ждем Перемен". И в массы, как крик души: "Свободы! Свободы!"
А вечером ее всегда ждала теплая ванна. Она смывала гарь паленой резины со своего лица, обтирала себя молочком для тела, а потом ужинала с семьей в теплой квартире. Ей очень нравилось, забравшись под бабушкино одеяло, читать книги. Мечтать...
Тело тряслось, а слезы уже кончились. Истинную цену свободы она ощутила только сейчас. Для нее теперь все идеи, ради которых устраивался Майдан, казались лишь зеркалом детской прихоти. Ничтожна, как ничто.
Свобода? Как воздух, как дым. Она сделала для себя вывод, что никогда нельзя быть полностью свободным, можно лишь менять своего хозяина.
На следующий день в ее каземат вернулся Семен. По случаю такого события в комнате даже зажегся свет. Грузный человек притащил с собой табурет, на который вскоре взгромоздился и уставился на девчонку.
Софа как волчонок, зарылась в бушлатах и с ненавистью смотрела на этого человека. И хотя она его и не признала, в душе все-таки чувствовала, насколько опасен он для нее. И что в ее теперешней судьбе он сыграл не последнюю роль.
"... Семен Семенченко сделал заявление, в котором он объявил о создании батальона Донбасс..."
Радио Киев
- Позвольте представиться, Семен Семенченко.- толстяк снял балаклаву и ткнул пальцем на магнитофон, давая понять, что о таком значимом человеке, как он даже по радио говорят.
- Освободите меня...- взмолилась Софа, и на ее глазках покрасневших от непривычного света появились слезы.
- Да, конечно , освободим, но позже!
- Когда?
- А вот кровь сдашь и освободим.
Причем тут кровь? Софа совершенно запуталась. Зачем этому толстяку ее кровь.
- Сейчас сюда войдет врач, он возьмет у тебя кровь и если все будет хорошо, то ты получишь свободу. - продолжил говорить Семенченко. Как же он ей неприятен. Голова Семена напоминала капустный кочан. Поросячьими глазками он буравил девочку, а улыбка не сходила с его пухлых губ.
- Зачем? - Софа тряслась от страха под старыми армейским бушлатами, боясь показать хоть одну частичку своего тела этому извращенцу.
- Ну ты наверное слышала про вирус Эбола. - Семен как будто читал с листа,- Есть подозорения , что ты больна этим заболеванием. Сейчас ты проходишь, карантин и если все будет хорошо. ТО есть диагноз не подтвердится, ты пойдешь домой.
- Домой?
- Домой. Как твоя подруга, которая уже дома.
Подруга? Точно, ведь с самого начала она была здесь не одна. Как она могла забыть про Кристину? Неужели это правда и ее подруга дома. Неужели словам этого человека можно верить. Она была в замешательстве. Тем временем Семен позвал врача.
- Позвольте представиться - В комнату вошел пожилой человек, в округлых очках, и с кривым носом. Говорил он с немецким акцентом и напоминал молодого Гебельса, тем более, что имя у него было подходящее,- Иоган Паулевич Кремер.
Еще не веря всему происходящему, сжимая за спиной связку с ключами для самообороны, она вылезла из своего убежище и уставилась на врача. Тем времен Семен махнул рукой и в комнату внесли стол. Его услужливо перетащил вечный вертухай.
Иоган разложил на столе принадлежности для взятия анализа крови. После чего услужливо пригласил девушку подойти ближе. Софа наотрез отказалась это делать, после чего вертухай схватил ее против желания и принес к столу. Где доктор, не обращая внимания, на крики совей пациентки, взял образец ее крови. После чего мило улыбнулся и сказал:
- Ведь было же не больно?
- Сволочи,- прокричала девушка, снова прячась в своих бушлатах,- Вы обещали меня отпустить.
Иоган изумленно посмотрел на Семенченко.
- Так, доктор вам пора,- Жирдяй проводил Кремера до двери, и проследив за доктором, обратился уже к Софье- Сказали, что отпустим, значит отпустим. Через три дня будут анализы.
Софа не могла поверить, что это правда. Какая Эбола, какие анализы? И все-таки ей хотелось верить. Уже больше недели ее держали взаперти, в каком-то подвальном помещении. Бороться дальше не оставалось сил. Если все будет так, как говорит это толстяк...
Неожиданно она почувствовал, что Семен держит ее за руку. Смотрит на нее и дает команду вертухаю закрыть дверь с той стороны. Что он задумал, мелькнуло в голове у девушки.
- Если хочешь свободы, ты должна мне помочь.- Семен явно намекал на секс.
- Да пошел ты!- крикнула девушка, пытаясь вырвать свою руку. Но в ту же секунду она получала резкий удар по голове. Видимо Семен привык бить девушек, отказывающих ему в любви. Перед глазами все поплыло, и ужасная боль накрыла ее. Софа рухнула на пол, словно подкошенная. А когда пришла в сознание, Семен был уже раздет и возвышался над ней.
В свете лампочки Ильича, освещавшей помещение, его грузное тело выглядело ещё противней, чем можно было это себе представить. Отвисшие груди, набухали над волосатым животом, который был просто огромных размеров, и прямо под которым висели в жалко подвешенном состоянии два гигантских лошадиных яйца. Между этими громадинами торчал небольшой стручок, едва пяти сантиметров длиной.
Софа даже не поняла сначала, что это член. А точнее членик. Семенченко был явно возбужден. Тело молодой красотки заставило его орган прибавить еще один сантиметр.
- Жена Наполеона прекращала мыться за неделю, перед его возращением.- Промычал он,- как же я люблю немытых баб!
Затем в пылу своей похоти он схватил девчонку. Разорвал на ней остатки одежды. Затем, не смотря на сопротивление, развел ее ноги в стороны и припал к промежности своими губами. Софа ощутила, как шершавый язык скользит по ее клитору, пытаясь проникать во влагалище. Ей было противно, но язык принадлежал опытному лизуну. И против своих желаний она потекла. Семенченко чувствуя это, припал к ее мокрой дырочке и стал высасывать ее сок.
Это продолжалось довольно долго. Толстяк вылизывал ее основательно. Софа практически кончила от одного лишь языка, когда, наконец ,ощутила у себя в дырочке, нечто похожее на член. Иной тампон проникал в ее лоно глубже, чем детородный орган этого предводителя очередной сотни. Ей даже было не больно. Единственное , что доставляло Софье дискомфорт - это жирное потное брюхо, придавшие ее животик к сырому полу.
Семен кусал ее за соски, облизывал шею, проникал пальчиком в анальный проход. Но для Софы это была лишь очередная жертва на пути к свободе. Она терпелива ждала, когда любитель громких заявлений закончит свое дело. И если бы была возможность закурить, то она не преминула бы ей воспользоваться. Даже не отрываясь от соития, и прерывая дыхания. В итоге, после двадцати минут пыхтения, он смог таки кончить. Спустил в самую дырочку. И обняв Софу, словно жену, сказал ей "Спасибо".
"Вот идиот" -подумалось девочке.
После он встал, поправился, и пообещав скорейшего освобождения, удалился. Когда вертухай закрывал за ним дверь, Софа увидела, как последний строит ей рожицы. И водит рукой возле своего рта, показывая, как будто член проникает в его рот. А потом засмеялся, как кобыла.
"Бойцы батальона Донбасс пришли в парламент, с единственной целью - отстоять независимость Украины, выиграть войну с Путиным. Распилы, откаты, схемы и политическая целесообразность нас не интересует....."
Семен Семенченко, соцсеть
Вечером был пир. Видимо Семен на радостях позволил покормить свою пленницу, и для Софы принесли куриный бульон и рисовую кашу. Вертухай, как заботливый, официант устраивал обед на столе, оставшийся от доктора. Когда стол был накрыт, от себя он плеснул ей в кружку какого-то пойла, сказав, что это дорогой коньяк.
- Пошел вон!
- Сука! Невдячна! Я стараюся для неї, а вона плює в мене.
- А ты отсоси!- Софа смотрела ему прямо в глаза. Страх покинул ее и остался где далеко позади. Сейчас в этом здоровенном, накаченном мужике, она видела лишь грязную подстилку, своего тюремщика. Ничтожное существо, которое может только стоять у двери, и бить девушек. Тряпка с мышцами.
- Ах ти! Падла. Зараз посмотрым хто у кого буде отсосати! - он сделал движение в сторону девушки. Угрожающе махая кулаками. Но Софа встала навстречу ему с пола, и гордо, с открытой грудью взглянуло в лицо, озверевшему манъяку.
Мужик осекся. Какой-то страх накрыл и его. Отступил. Потом стоя уже в дверях выпалил:
- Думаєш они отпустять тебе? Он твою Христину уже вспороли на органи, так само i с тобой буде. Нiхто от сюди живим не виходить.
А потом дикий смех растворился в коридорах подземной темницы.
Органы? Так вот зачем они брали кровь. Эти сволочи, хотят убедиться, что организм не заражен посторонней инфекций, что человек здоровый. А как только они в этом убедятся они....
"Поймите нас. Задолбало"
Громадный баннер на Майдане
Ночью она практически не спала. Под патриотические песни по радио она точила заточку из бракованных ключей, так милостиво подаренных ей вертухаем. Потребовалось двое суток, чтобы чиркая металлом об штукатурку добиться необходимой остроты.
Семен Семенченко стал частым гостем. Он приходил в ее казематы всегда с фруктами, рассказывал о том, что нового произошло на Майдане. Говорил, как же Софе повезло,ведь она первая увидела его настоящее лицо не скрытое балаклавой. Что скоро все кончится, и она сможет отправиться домой. А впереди только светлое будущее.
После чего он выпивал водки и зверем набрасывался на девочку. Ему нравилось брать свою добычу силой, подавляя сопротивление мирных жителей залпами из Града. Лихой сотник всегда делал ей кунилингус, он просто обожал это занятие. Иногда его язычок вместо вагины ласкал анальную дырочку. Он знал, что туалетной бумаги здесь нет, и Софа не совсем чиста. Но это был лишь дополнительный возбуждающий фактор, заставляющий облизывать её целиком, проглатывая вишенки. Делая эти процедуры, Семен чаще дрочил свой микрочлен, чем засовывал его во влагалище девушки.
Софа же умело терпела его, иногда даже подыгрывая Семенченко, заставляя мужчину испытывать дополнительное удовольствие от ласки его органа руками. Она всегда брала член Семена двумя пальчиками, как бы стараясь не раздавить то единственное, что делает этого хряка мужчиной. Она унижала его таким подходом, а он не понимал этого, растворяясь в своей похоти и желании кончить.
О, как же был противен его язык. Сколько злости он таил в себе. И сколько ненависти испытывала она к нему. Вчера она слушала по радио увлекательную историю про его семью. Про двух ребятишек и молодую красавицу жену. Какой он хороший семьянин и как хорошо им живется вместе. О, сколько бы она отдала, чтобы правда об этом извращенце разлетелась по Украине.
Он мучил ее, пытал. Но час расплаты уже близок. В следующий раз, когда он придет, она вонзит в его глаз заточенный ключ. И плевать что будет потом, главное забрать с собой, эту сволочь на тот свет. Не позволить ему жить дальше.
"Бандера приди!!! Путина победи!!!"
Кричалка Правого Сектора
Сегодня он был чем-то озадачен. Софа привычно лежала на бушлатах, натирая свою промежность, стараясь больше выделить смазки для Семена. Ее ноги были разведены в сторону, и дырочка стреляла прямо в мужчину. Но тот в свою очередь ходил взад вперед по комнате и тренировал речь:
- Мы потеряли Крым и часть Донбасса. Зараза ползет в Харьков, Херсон, Запорожье и Одессу. В основе должен стать план из трех пунктов...
На секунду он остановился, бросил взгляд на девушку, оценил размер ее сегодняшнего разврата, и стал потихоньку раздеваться.
- ... Трех пунктов. Первое победить Путина. Второе победить Путина. Третье....
- Я хочу пописать тебе в рот...- Софа знала, что Семен любит жестко брать свою добычу. И подыгрывая ему, она позволила схватить себя за волосы, и томно вздохнула, когда толстяк бросил ее на пол.
Через несколько минут он привычно находился между ее ног, вылизывая нектар. А девушка пускала желтую струйку ему в рот и гладила левой рукой по голове, несколько прижимая к своей вульве. В это самое время ее правая рука копалась между бушлатами в поисках заточки. Семен причинял ей боль, кусая клитор. Но Софа терпела. Последние дни научили ее быть сильной.
И вот заточка в руке. Сотник чавкает между ног. Пора. Девочка слегка отстранилась от него и левой рукой приподняла ему голову. Секунда. Шум разрываемого воздуха. И дикий крик наполнил помещение. Софа вместо глаза попала мужику в шею. Тот кровоточил словно поросенок, и звал на помощь.
Не думая о последствиях, Софа бросилась в противоположный угол. Дальше ее план обрывался. Щелкнул засов, и дверь каземата отворилась. По странному течению обстоятельств, девочка оказалась точно за ней, и влетевший в комнату охранник ее не заметил. Вертухай бросился на помощь своему господину, и совершенно упустил из виду малышку.
А Софья, используя свой шанс, выскочила в коридор и потянула дверной колесо на себя. Вертухай спохватился очень поздно, и дверь захлопнулась прямо перед его носом. Теперь он сам оказался пленником...
Совершенно голая девочка, без понятия о том месте, где она оказалась, в панике, едва стоя на ногах, пошла, искать выход. Она видела впереди лестницу, ведущую наверх. И кучу открытых дверей перед собой.
Проходя между открытых дверей, она узнавала в них точно такие же казематы, в коих накануне находилась сама. Из некоторых несло гнилью, некоторые были освещены, и местами проглядывалась кровь. От всего увиденного ей становилось жутко. А где то позади громко колотили в дверь, заставляя быстрее перебирать ногами. Она знала, пощады ей не будет.
Из последней комнаты перед лестницей несло морозным холодком. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это морозильная камера. Где мучители хранят тела своих жертв. Трупов было много. Повсюду стояли банки с органами и пробирки с жидкостями. Одно из женских тел показалось ей знакомым. Не понимая, что происходит она, проникла в комнату и застыла словно истукан, узнав Кристину.
Тело было изувечено. Видимо перед смертью девушку насиловали и заставляли страдать. Отсутствовали соски, они были аккуратно вырезаны из грудных форм. Живот был вспорот вдоль грудной клетки. Разрез шел до чисто выбритого лобка. Было понятно, что внутренние органы отсутствуют. Видимо Кремеру понравился анализ крови Кристины.
Единственная часть тела, которая была нетронута - это лицо. Такое же прекрасное и молодое, как всегда, но сегодня покрытое ледяной коркой мертвеца.
Софу вырвало. Ее трясло от озноба. Она высочила из холодильника и бросилась вверх по лестнице. Впереди нарисовалась дверь, не веря в успех, девушка бросилась на нее и.... Дверь просто открылась, пропуская беглянку вперед.
Софа не смогла устоять на ногах и рухнула на пол, вывалившись из только что проломленной двери. И как только она стала поднимать голову, то увидела, что перед ней стоят люди. Это был известный ей доктор Крамер, с каким-то шприцом в руках и тот стройный майдановец, сопровождавший ее сюда вместе с Семеном Семенченко. Сейчас Софа его узнала, это был очередной сотник с Майдана по фамилии Парасюк.
Оба мужчины застыли в шоке от вида голой бабы, вывалившейся, откуда не возьмись.
Секундная пауза, и инстинкт загнанного зверя, инстинкт самосохранения ударил струей адреналина прямо в сердце девушки. Не позволяя даже усомниться в успехе, она схватила Парасюка за космы, и с неведомой до этой поры силой, шваркнула его головой о стену. Сотник издал глухой стон, и, оставляя кровавую струйку из своей головы, покатился вниз. Намного позднее Софа увидела его в передаче по телевизору. Парасюк был с перебинтованной головой и хвалился тем, что сумел сбежать из русского плена, а контузию он получил в неравном бою, но девочка знала правду.
Оставался Крамер. Старикан вздернул руки вверх и прижался к стене. Но Софа только что видела, на что способен данный мужчина, вырвала из его руки шприц и приставила к горлу.
- Найн, найн. Это концентрат для заморозки трупов. Если ты мне его вколешь, я умру....
Шприц вошел в артерию на шее словно родной. Вскоре все содержимое шприца оказалось в кровотоке доктора. Он вытаращил на девушку свои зеркальные глаза, громко вздохнул и осунулся, падая к ее ногам.
Софа сняла с мужчин одежду, и переоделась, накинув сверху докторский халат Крамера. А уже через несколько минут она была в холле Консерватории. Здесь было много народу, какая-то немецкая фрау раздавала пирожки, кто-то шил флаги, чинил обмундирование. И все это под сочную патриотическую музыку.
Пока она пробиралась к выходу к ней подбежал какой то парень и радостно прокричал:
- Ура, мы свергли Януковича, теперь у нас будет новая власть!!! С победой тебя!!!
- Спасибо,- ответила Софа и выскочила на Крещатик....