Прибыв в Ктинотрофию, Ана и Ричард расстались с Лари и Сэймуром. Последним предстояло возвращаться домой в Базилиас. А Ричард с Аной должны были подготовиться к поездке на другой конец страны.
Они начали привыкать к своим ролям. Ричард уверенно шел к выходу с вокзала и нес в руках небольшой чемоданчик, в котором были вещи Аны. Ана следовала за ним, отставая на несколько шагов, скромно опустив голову. Ана теперь - скромная провинциалка, а Ричард - ее благодетель-кузен.
По дороге домой Ричард заехал в Центральный Штаб Аутумнуса. Штаб располагался в старинной крепости, на небольшом островке, в том месте, где течение Мластины расширялось и образовывало небольшое озеро. Крепость была сложена из серого камня и имела форму куба. Ко входу вел старинный подъемный мост.
Раньше эта крепость была важным форпостом Рустии, но теперь, когда Ктинотрофия оказалась во внутренних владениях государства, она играла исключительно бюрократическую роль.
Перед входом в крепость была расположена площадь, посреди которой был фонтан, а по кругу стояли скамейки. На одной из них Ричард оставил Ану, предварительно дав ей денег на случай, если его разговор с генерал-губернатором Фухеном затянется.
Ричард не ошибся - так и произошло. Ана, ощутив, что замерзает, вошла в кафе на площади. В небольшом уютном помещении не было ни одного гражданского. Ана почувствовала себя белой вороной, но это кафе ей порекомендовал Ричард, поэтому она решила остаться. Она заказала себе чашечку кофе.
За столиками и у барной стойки сидели молодые люди и девушки, одетые в военную форму Рустии. У каждого на плече была нашивка с монограммой "АуР". Это свидетельствовало о том, что военные принадлежат войскам Аутумнуса. Форма была разной. Здесь были люди в форме цвета хаки - рядовые. Подтянутые, в элегантной сиреневой форме с золотой вышивкой - офицеры. Девушки были как в обтягивающих брюках, заправленных в солдатские сапоги и удлиненных кителях, так и в юбках по колено с пиджаками. Но ни у кого не было такой же формы, как у Ричарда. Она еще не знала, что большинство политических эременетиков-военных приписаны к столице - Базилиасу. В Ктинотрофии был всего один-единственный политический эременетик-военный - Ричард.
В углу сидело два офицера в кителях алого цвета. Ана пригляделась и узнала в них двух подчиненных Ричарда, которых видела на фотографии в его кабинете. Одним был высокий рыжеволосый парень, Кристиан Богарт, а вторым - щупленький парнишка в очках, связист отряда Ричарда, по имени Костик Нокисилту. Они о чем-то оживленно спорили, но услышать их она не могла: в кафе было слишком шумно.
Ана достала сигареты, официант поставил перед ней чашку кофе.
Ричард появился только через час. К этому моменту Ана уже успела дочитать первую часть книги о Саксонской войне. Когда прозвенел колокольчик, оповещающий о новом посетителе, Ана подняла голову и улыбнулась Ричарду. Он оглядел кафе и посмотрел на Ану со значением, из чего она поняла, что он не хочет афишировать, зачем пришел. Ричард прошел мимо ее столика и направился к углу, где сидели его подчиненные. Он подошел к своим офицерам, но они его не заметили. Он прокашлялся и громко сказал:
- Старший лейтенант Богарт! Сержант Нокисилту!
Оба офицера подскочили как ужаленные. Они попытались встать по стойке смирно в тесном пространстве между стульями и начальником, но это привело к тому, что Нокисилту опрокинул стул, на котором до этого сидел. Кристиан ногой поднял стул и дернул за шиворот Костика, который пытался поднять стул и сам чуть не упал. Они отдали честь и прочеканили в один голос: "Здравия желаем, полковник Катон, сэр!"
Вместо ожидаемой команды: "Вольно!" Катон хлопнул в ладоши, потер их друг о друга и хищно улыбнулся:
- Попались, голубчики! По-моему, вы должны быть в штабе. Как думаете, что я с вами сделаю?
Костик испуганно икнул, Кристиан почесал затылок и отчеканил:
- Полагаю барбекю, сэр!
- Нет, лейтенант Богарт, - не переставая улыбаться, ответил полковник. - Нокисилту, ты дежуришь в штабе в ночь с шестници на седмицу(2) на этой неделе, а ты Богарт... делаешь кадровый отчет о перестановках в нашем полку.
Богарт застонал:
- Босс, но разве это не Ваша работа?
- Теперь твоя. Чтобы к завтрашнему утру отчет был на моем столе!
- Сэр, но у меня сегодня свидание.
- Отложишь! А теперь оба быстро в штаб шагом марш!
Богарт и Нокисилту подозвали официанта, расплатились и, схватив шинели, стремительно покинули кафе. Усмехаясь, Ричард подошел к столу Аны и подал ей знак рукой, чтобы она следовала за ним.
Пересекая площадь, они оба улыбались, но шли молча. Когда площадь осталась позади, Ана спросила:
- Мы поедем на конке или возьмем такси?
- Сейчас увидишь, - ответил Ричард.
Они вошли на огороженную забором территорию рядом со штабом, где в ряд стояли автомобили. Ричард подошел к одному из них и достал из кармана пальто связку ключей. Он открыл дверь со стороны пассажирского сидения и сделал жест Ане, чтобы она залезла внутрь. Потом открыл свою дверь, сел за руль и завел автомобиль.
Ана устроилась на удобном сиденье и стала разглядывать автомобиль. Она открыла и закрыла бардачок, погладила рычаг переключения передач, даже наклонилась к Ричарду и потрогала руль. Ричард мягко оттолкнул ее, усаживая обратно на место.
- Не мешайся и пристегнись, - строго сказал он. - Ведешь себя так, будто первый раз автомобиль видишь.
Ана попыталась пристягнуться, но не дотянулась до замка, Ричард, не глядя на нее, забрал у нее из рук ремень и закрепил его.
- Я как будто в музейном экспонате сижу, - сказала Ана.
Ричард оскорбился:
- Это, между прочим, последняя модель. Скорость до восьмидесяти километров в час.
Ана фыркнула:
- Всего лишь.
Ричард возмущенно посмотрел на Ану, но промолчал. Он начал выворачивать с парковки.
- Я не знала, что у Вас есть автомобиль.
- Это государственный, но у меня свой автомобиль тоже есть. Только я возвращался после новогодней вечеринки и въехал в столб, поэтому он сейчас в ремонте.
Ана хмыкнула:
- А это вообще нормально, что полковник в пьяном виде за руль садится? За это прав у вас не лишают?
- Чего лишают?
- Прав водительских.
- Это еще что такое?
- Документ, который дает право на вождение автомобиля. У нас, что такого в Рустии нет?
- Нет. А зачем?
- Ну, например, чтобы не сбивать людей...
- А! У нас если человека собьешь, прав на вождение автомобиля не лишают, просто на виселицу отправляют и все дела.
Ана вздохнула:
- Хорошо, что Вы в столб въехали, а не в человека.
- Я же не был пьян.
- Тогда почему Вы... - Ричард повернулся и посмотрел на Ану. Машина вильнула. Ана вскрикнула.
- На дорогу смотрите! - Огрызнулась она. - Теперь понятно, почему Вы в трезвом состоянии в столб въехали. Неудачник!
Машина снова вильнула.
- Выбирай слова, когда со старшим по званию разговариваешь.
- Я еще не в Вашем подчинении.
- Тогда выбирай слова, когда со старшим братом говоришь!
Ана показала Ричарду язык и сложив руки на груди, отвернулась. Некоторое время они молчали, первой заговорила Ана:
- Что сказал генерал Фухен?
- Ему понравилась эта идея. Он сказал, что женщина в нашем отряде не помешает. Штабная работа это, как правило, работа с бумажками, переговоры и проверки. Женщины с такой работой справляются гораздо лучше, чем мужчины. Единственное, что ты получишь звание не выше старшины, остальное зависит от того, как сдашь экзамен.
- А твоя увольнительная?
- Три недели. За три недели ты должна подготовиться к сдаче экзамена.
Ана кивнула и снова замолчала. Остальной путь до дома они проехали в тишине.
Зайдя в квартиру, Ричард уже привычно сделал шаг вперед, но затем остановился и снял обувь. Ана опять долго разувалась. Ричард разделся и прошел в квартиру. Было довольно прохладно, несмотря на то, что центральное отопление работало. Ричард решил разжечь камин. Дрова разгорелись. Когда Ричард встал, он увидел, что позади него стоит Ана. По всей видимости, она стояла так уже некоторое время. Ее лицо было бледным, в глазах был испуг.
- Ты что-то хочешь спросить? - Как можно более мягко спросил он.
Ана не сразу решилась заговорить, она собиралась с силами.
- Ричард, я хотела спросить, между нами сегодня что-нибудь будет?
Ричард был поражен. Как правило, все, что между ними происходило, было естественно. Они никогда не задавали друг другу вопроса, будет между ними что-нибудь или нет. Раз Ана задала вопрос, значит, она хотела что-то изменить, но что?
Ричард улыбнулся, чтобы подбодрить Ану, но улыбка получилась натянутая и неестественная.
- Я думаю, что да, - сказал он.
- У меня есть просьба, - Ана опустила голову, - сегодня это должно произойти в последний раз. Лучше сразу все закончить. Чем дольше мы будем продолжать в таком духе, тем сложнее нам будет прекратить. Через пару дней мы уедем в дом к сестре господина Чигрима, я думаю, лучше всего будет, если и Ваши друзья поверят, что нас с Вами ничего не связывает. Потом мы вернемся и, как я поняла, мне предстоит отправиться в казарменное общежитие. Мы станем друг для друга подчиненной и начальником, наши отношения станут неуставными. Так что...
Ричард прикоснулся рукой к лицу Аны и поднял его к себе. На лице были слезы. Ричард улыбнулся, поцеловал ее в лоб и прижал к себе.
- Дурочка глупая, зачем ты все берешь на себя? - Нежно сказал он.
- Но я должна быть сильной... - уже не скрывая своих слез, дрожащим голосом произнесла Ана. - Я должна, чтобы быть тебе опорой, а не обузой. Прости, я плачу. Обещаю, я больше не буду плакать. Просто я не могу, не хочу... Не хочу, чтобы все было так. Не хочу!.. - Ана еще крепче обняла Ричарда. Ричард вздохнул. Он гладил Ану по голове и баюкал в своих руках.
После того, как Ана наплакалась, она задремала. Ричард бережно отнес ее в спальню, раздел и укрыл одеялом. Сам вернулся в гостиную и сидя у камина прямо на полу, смотрел на огонь.
Почему теперь, когда он нашел женщину, которой позволил занять место в своем сердце, он вынужден с ней расстаться? Почему много лет назад он выбрал этот путь - стать политическим эременетиком? Почему он всю жизнь только и делает, что причиняет боль тем, кого любит? Из-за того, что он выбрал этот путь, он не может общаться с той, что заменила ему мать, он предал своих учителей, заменивших ему родителей и потерял жену. А теперь эта девушка... Он знал, что грешен, знал, что его есть за что наказывать, но почему из-за этого страдают ни в чем неповинные люди?
Ричард прикоснулся к основанию камина и начертил заученные символы в пыли. Огонь стал ярче, в мгновение испепелил все дрова и потух. Ричард закрыл лицо ладонями: "Почему она должна была появиться в моей жизни? За что мне это? Ведь я уже смирился с тем, что мне быть всегда одному и, дойдя до конца, принять смерть. Я больше не хочу умирать! Я хочу, чтобы меня простили, хочу быть счастливым! Хочу, чтобы она не плакала, а улыбалась!"
Ана проснулась к вечеру, когда уже стемнело. В доме было подозрительно тихо. Она вышла в гостиную и обнаружила, что вся комната заставлена свечами.
- Ричард? - Испуганно позвала она. - У нас что, электричество отключили?
Из кухни раздалось дребезжание. Ана обернулась и увидела Ричарда. Он был одет в рубашку и черные брюки. Он катил маленький сервировочный столик, на котором был накрыт ужин на двоих со свечами. Ана сначала удивилась, а потом засмеялась.
- Это еще что за шутки? - Спросила она, не прекращая смеяться.
Ричард сначала сделал обиженное выражение лица, но потом улыбнулся:
- Это не шутки - это романтический ужин, - сказал он. - Я решил, что раз мы сегодня должны попрощаться, то этот вечер должен быть особенным. Я все приготовил сам... и даже кухню сам после себя отмыл.
Ана в шутку зааплодировала, но уже не смеялась. Осознание того, что сегодняшняя ночь станет для них с Ричардом последней, было горьким.
Ужинали они почти все время в тишине. Им нечего был обсуждать. Каждое случайное касание будто било током. Они чувствовали себя так, словно это было их не последнее, а первое свидание. Они выпили лишь полбутылки вина. Им не хотелось терять связь с реальностью. Они хотели запомнить каждое мгновение, что проведут друг с другом в последний раз.
Даже радио в этот вечер было настроено на их волну. Каждая мелодия, звучавшая в эфире, была пронзительной, полной тоски и нежности.
Когда ужин подошел к концу, Ана сама взяла Ричарда за руку и отвела в спальню. Она отвернулась от него и начала раздеваться. Ричард подошел к ней и обнял за плечи. Он поцеловал ее в затылок.
- Позволь я сам, - сказал он и потянул молнию на платье вниз.
Он раздевал ее медленно, растягивая удовольствие. Потом позволил Ане раздеть себя.
Они долго не решались приступить к большему, будто думали, что это отсрочит их расставание. Они лежали, обнимались, целовались. Казалось, что это будет длиться вечно.
Ана решила взять инициативу на себя. Она уже знала тело Ричарда наизусть, все его шрамы, родинки, все его впадинки и изгибы, все самые чувствительные его места. Она самозабвенно ласкала его руками и губами. Она еще ни разу не была такой нежной, как в этот раз.
Ричард изнывал, но каждый раз, когда протягивал к ней руки и пытался перехватить инициативу, она ему этого не позволяла. Она брала его руки в свои, целовала пальцы. Ричард тяжело дышал, он был благодарен ей за эти ласки, но в то же время начинал злиться на нее.
Наконец его злость дошла до апогея, он грубо схватил ее за запястья и прижал к кровати. В его ласках Ана почувствовала ярость, какой в нем никогда не было. Ричард сердился не столько из-за того, что до этого не мог перехватить инициативу, но потому что это было в последний раз.
Когда Ричард вошел в нее, он не был нежен как обычно. Казалось, что вся его злость на собственное бессилие выливается на Ану в этом акте любви.
Обычно, когда все заканчивалось, Ана засыпала первой, уткнувшись Ричарду в плечо. Но сегодня она притворилась спящей и стала ждать, когда дыхание Ричарда станет ровным. Он уснул, крепко обнимая ее.
Ана уверилась в том, что он спит и осторожно выбралась из его сильных рук. Она хотела уйти сразу, но ей не хватило сил. Время потеряло для нее счет, она довольно долго сидела рядом с ним и смотрела на его красивое лицо. "Только бы ему сейчас не приснился кошмар!" - Взмолилась она.
Из оцепенения ее вывело то, что она вздрогнула. Она повела плечами, было холодно. Не хватало еще простудиться. Ана наклонилась к его лицу и тихонько коснулась его губами. Из глаз снова полились слезы. "Прощай, - тихо прошептала она и добавила одними губами, не издавая ни звука. - Я люблю тебя". Она медленно, чтобы не разбудить Ричарда, сползла с кровати, собрала с пола свою одежду и выскочила за дверь.
Дойдя до своей комнаты, она повалилась на кровать и заплакала. "Прости, - тихо сказала она. - Я пообещала, что не буду больше плакать, но я не могу. Только тебе я никогда не покажу своих слез. Ради тебя я буду всегда улыбаться".
Ричард проснулся в тот момент, когда Ана поцеловала его. Он приоткрыл глаза, но в темноте Ана этого не заметила. "Прощай", - услышал он ее шепот и увидел, что она сказала еще что-то, но не расслышал, что именно.
Он видел, как она собрала с пола свои вещи и скрылась за дверью. Ричард зажмурил глаза и ударил кулаком по кровати.
Все закончилось. Отныне они будут рядом, но совершенно чужие, без права прикоснуться друг к другу, без права на любовь.
Из личного дела:
Имя: Ана Савас;
Дата рождения: 30 этея 2989 года;
Место рождения: Мандзор, Аутумнус;
Возраст: 24 года;
Рост: 150 см;
Цвет волос: Темно-русый;
Цвет глаз: Темно-карий;
Семейное положение: Незамужем;
Социальное положение: Гражданская;
Образование: Среднее специальное военное (Полицейское училище Тагэмэваса);
Фактическое место жительства: Ктинотрофия, Оружейная улица, дом 45, квартира 10.
4.
- Люди добрые, да что ж вы творите, родимые?!
Преподобный Краченко стоял на крыльце своего второго дома - небольшой церквушки, которую сам строил, в которую "люди добрые" ходили за утешением и советом. Даже его богатырской груди не хватало для того, чтобы защитить маленький светлый домик от ярости бушующей толпы.
Они кидали в дом камни, подростки забрались на крышу, вытаскивали черепицу и сбрасывали ее на землю. К тому времени как он подоспел к церкви, люди вытащили на улицу резное, сделанное старшим сыном преподобного, изображение Святой матери Марфы с младенцем Ирией Христом на руках. Они пинали статую ногами, плевали, кто-то даже помочился на нее.
- Остановитесь, Христом Богом молю! - Кричал преподобный, ощущая соленый вкус слез на своей бороде.
Вместо того чтобы остановиться, люди начали бросать в него камни. Один расшиб ему бровь.
- Предатель Рустии! Враг народа! - Слышалось со всех сторон. - Сам святым притворялся, чтобы запудрить нам мозги! Думал добиться свержения власти нашими руками!
Только теперь он начал понимать, что значил неписанный рустийский закон "религия может существовать до тех пор, пока не станет сильнее светской власти". Многим он помог в этой деревеньке, многие секреты знал, а когда армия забрала у нескольких семей последние запасы, он продал свои золотые часы, доставшиеся от отца и этого хватило на пропитание несчастных. Именно за это он и наказан теперь.
Со стороны дома раздался пронзительный, полный боли и отчаянья женский крик.
- Машенька! - Преподобный бросился к дому, откуда несколько пришлых батраков вытащили его жену. Они повалили ее в грязь и навалились гурьбой. В их намерениях сомнений не было.
Старуха Ханчин, за которой еще неделю назад преподобный ухаживал во время болезни, вытащила за волосы из дома младшего сына. Она начала состригать кривыми ножницами его волосы, приговаривая:
- Ах, ты, сученыш предательский, кровь дурная! Вот в спецприюте тебя научат, как честных людей обманывать.
Преподобный почти добрался до своей семьи, когда в его затылок уткнулось дуло ружья.
- Николас Краченко, Вы арестованы по обвинению в подготовке государственного переворота и противостоянии государственным властям!