Аннотация: Тех, кто оказывают услуги за деньги,называют знакомыми, а тех, кто помогает просто так - друзьями. Но в конечном счете дружба может обернуться более дорогой ценой...
Ужин как обычно проходил в спальне коменданта. За широким дубовым столом в мягком кресле напротив своего помощника устроился Квинт. Он тщательно осматривал аккуратно сложенные и запечатанные листки желтой бумаги и передавал их Дугласу, который затем по второму разу зачитывал содержание писем.
После обеда в поселение вернулся конюх Лай, который был послан комендантом с грузом руды в соседние пункты. Он был единственным человеком в 34-м, которого Квинт решался отпускать с поручениями. Лай получил несколько лет назад свободу и остался работать на конюшне у коменданта. Он привез в 34-й новый товар и послания.
Комнату освещал лишь единственный подсвечник, к которому Дуглас постоянно наклонялся, чтобы прочесть очередное извещение и сделать заметки, продиктованные Квинтом.
- А это, как я погляжу, от Вариса, - старик повертел в руках мятый конверт. - Его оттиск на печати не спутать ни с чем - змея. Он такой же изворотливый и подлый как ядовитая гадюка, не заметишь, как ужалит. Уже двадцать лет, как управляет этот змей в 19-м пункте, и все эти годы он хочет обвести меня вокруг пальца. Это он, я подозреваю, сманил моих строителей, предложив им оплату в два раза больше. Из 23-го пункта дошли уж слухи, что он отстроил у себя мельницу, и теперь соседи едут к нему молоть зерно.
- В 19-м пункте - моя сестра, - с надеждой упомянул Дуглас.
- Да знаю я, - ответил Квинт. - Это видно ответ на то письмо, что я ему писал после приезда Алкара. Капитан привез оттуда почтовых голубей, с которыми я и отправил просьбу рассказать об его заключенной. Возьми, - Квинт пересказывал события, прекрасно известные рудокопу, потому что тот лично их выполнял, но старик имел привычку подчеркивать свои старания во благо работников. Он протянул Дугласу бумагу. - Что там пишет этот ворюга?
Рудокоп сломал печать и развернул листок. Он быстро пробежал взглядом весь текст.
- Давай, читай уж, что там по делу, - скомандовал Квинт, принимаясь за третье блюдо, принесенное кухаркой, тогда как Дуглас до сих пор не успел отведать даже хлеба.
- "Здравствуй, уважаемый Квинт..." - начал читать помощник. - Дальше тебе тут приносят кучу благодарностей и пожеланий. Вот по делу: "...относительно беглянки, задержанной на границе нашего государства, хочу тебе сообщить, что я уже отправил запросы в Легалию, откуда, она утверждает, её похитили гаруны, а также в Тайград за описанием пропавших из страны тай. Так как у тебя томится её сообщник, нам крайне важно поддерживать связь в этом деле и уточнить некоторые детали. Девушка говорит, что зовут её Риза и родом она из Легалии, поселка Леты у Горного перевала. Возле Перевала её якобы захватили гаруны, когда она с братом прогуливалась. Брат её очень похож на рудокопа, поэтому в Межгорье гаруны надели на него меду. Каковы твои сведения об этом человеке? Пограничник, приведший эту девушку, мой старый знакомый. Я склонен ему полностью доверять. Он рассказал, что тайя сбежала из Тайрага на гарунском корабле. Она связалась с рудокопами, которые напали на Бария и его товарищей около пелесских предгорий. Хотелось бы узнать, как продвигаются твои следствия. Алкар приказал мне отослать отчет в Каро с показаниями беглянки. Ты интересовался её самочувствием: могу тебя заверить на ней нет и царапины. Пока я держал её в подземелье и вел допрос, но вскоре она должна будет заняться делом, чтобы окупить затраты, которые я несу на её содержание".
- Я уже представляю, какое занятие он найдет для молодой девушки, - вставил свое слово Квинт. - Этот тип ещё тот развратник! Может хоть Тайры он остережется, ибо гнев богини принесет ему одни несчастья. Кстати, Дуглас, а ты записал, откуда ты сам родом?
- А как же?! Я тоже родом из Леты, - Дуглас почувствовал, как краснеет его лицо. Ничего подобного он не знал и не отметил в показаниях.
- Это письмо Вариса и его отчет в Каро придадут твоим словам большую достоверность и докажут их справедливость. Но я, почему то, считал, что твою сестру зовут Лисса?! Вроде ты упоминал это имя...
- Оно у неё двойное, - запинаясь, произнес Дуглас.
- Вот именно в Тайраге у девушек бывает два имени, - отметил комендант. - Первый раз слышу о таком в Легалии. Ну ладно, что там ещё пишет этот подхалим?
- "Очень рад, что ты опять можешь передать мне верные новости из 34-го. Твоего нового писца можно похвалить за трудолюбие. За гроши трудиться на тебя, болтливого старика, согласится не каждый. Доволен, что ты сумел найти замену Горвиху. А то хотел предложить услуги моего старого счетовода и секретаря, у которого на днях истек срок ссылки. Я желаю устроить его на хорошее место, ибо не нуждаюсь более в его помощи. Горвиху присущи тонское прилежание и аккуратность, которое я оцениваю по достоинству".
- Что я слышу? - возмутился Квинт. - А ну-ка дай я посмотрю на это письмо. - Дуглас протянул старику твердый листок. Тот внимательно всматривался в черные знаки, складывавшиеся в прямые строчки. - Я узнаю, - закричал Квинт. - Это почерк Горвиха. Этот тон после стольких лет службы ушел к моему злейшему неприятелю! А я ему доверял все секреты! Не думаю, что этот скряга платит ему намного больше. Хотя, конечно, тогда у меня не было возможности предложить достойное жалование. Это за последние недели мы выручили достаточно монет, чтоб разгуляться. Варис прибрал его к рукам только назло мне, как и лес государя!
- Может все же, это было желание самого писца, - заметил Дуглас. Он уже давно понял, что жизнь помощника коменданта в 34-м была не из легких с таким неутомимым хозяином.
Квинт пропустил слова Дугласа мимо ушей. Он допил вино из кубка, встал со своего места и принялся расхаживать по комнате.
- Ничего, - бормотал он себе под нос. - Сейчас у меня помощник хоть куда. Дуглас, я хоть не сомневаюсь в твоей верности, так как свободы тебе, к сожалению, не видать, и останешься ты со мной до скончания своих дней, пусть даже очень скорого. Напишешь Варису, что ты подтверждаешь все слова своей сестры, и я ходатайствую об её вольной. Пусть приезжает в наш пункт, здесь мы найдем ей занятие, пока придет решение из Каро.
- Было бы хорошо поскорее отправить это письмо, - голос Дугласа немного дрожал от волнения.
- Нам надо дождаться кого-то, кто бы его отвез, - ответил Квинт. - Лай не желает далеко отлучаться от своей жены и требует, чтобы я дополнительно платил за поручения посыльного. Но он не дождется этого, какой нахал! Пускай караулит свою женушку, она под самым носом сумеет наставить ему рога. А голубей из 19-го у меня уже нет. Голуби у нас только для 44-го порта, чтобы быть в курсе последних известий из более порядочного мира, где глава или староста города может спокойно покинуть свой пост на некоторое время, а здесь я сижу как в темнице. Вот как обернулась награда за мои военные подвиги на поле брани в молодости. И тяну я эту лямку на себе уже тридцать лет.
Дуглас закончил работу в кабинете Квинта, где располагались все письменные принадлежности, и спустился в свою комнату, чтобы готовиться ко сну. Проходя через спальню коменданта, который отдыхал в кресле, глядя на заката, он остановился по его приказу.
- Я решил, что ты должен переехать в более просторное жилище, - обратился к парню старик. - Здесь ты постоянно маячишь у меня перед глазами и мешаешь мне сосредоточиться. Самый крайний дом у нас пустует. Его, конечно, необходимо привести в порядок, но ты можешь убрать лишь одну комнату, а ужинать мы будем продолжать вдвоем. Там тебе будет удобнее, Дуглас. Я спокоен за тебя, никуда ты не денешься, поэтому и солдаты уже не будут за тобой следовать, как хвост за лохматым псом.
Парень поблагодарил доброго коменданта. Пока он и не собирался никуда исчезать из 34-го, но, по намекам Квинта,понял, что это будет невелика потеря для правосудия Истары и морийского государства.
- Что ждет смертника в результате побега?! - рассуждал как-то Квинт во время долгих бесед, в которых Дуглас выступал немногословным слушателем. - Ещё одно наказание, то есть ещё одна казнь. А я пока не видал, чтобы человека отправили дважды в покои Моря.
***
Переезд под другую крышу свершился быстро. Старый заброшенный дом встретил Дугласа темными углами, затянутыми паутиной, сырым воздухом и сквозняком, пронизывавшим комнату через многочисленные щели в стенах. Единственное, что обрадовало парня, это возможность прогуляться по поселку с утра, когда он спешил на службу в дом Квинта, и вечером, возвращаясь после ужина под темный кров. По соседству с Дугласом проживала большая семья, созданная несколько лет в 34-м и уже крепко обосновавшаяся на этой земле. Крила, родом из Аманы, была старше Дугласа лет на десять. Женщина весь день работала по хозяйству: в небольшом огороде, разбитом за домом, и птичнике. Большая часть урожая изымалась комендантом, несмотря на то, что Крила и её муж, пропадавший неделями в шахте, кормили трех малолетних детей, с которых также платили подати в казну государя.
Аманка помогла Дугласу убраться в разбитом жилище.
- Живется здесь не тяжелее, чем в другом краю, - рассказывала она Дугласу. - Хорошо хоть у мужа есть работа, а в Амане моего первого молодца повесил хозяин за долги. Страшная засуха случилось в тот год, мы не могли расплатиться с барином, так его управляющий приказал всех должников подвесить к дереву верх ногами, чтобы к мужикам ум пришел, как вовремя оброк платить. Мой от голода и жажды помер через день. Других сняли утром, а он неживым болтался на дереве. Все долги легли на мои плечи. Тогда уж барин забрал у меня землю и отправил в Истару. Детишек у меня, слава богам, не было еще, а то их бы мне не отдали, оставили в имении на услужении. А здесь жизнь наладилась. Оброк платим, да не всем урожаем, а лишь одной третью. Огород у меня отменный. Тепло тут и зимой, и летом, правда, дожди бывают нечасто, да и то вся влага уходит вглубь земли - приходится каждый день воду носить издалека. Комендант наш, Квинт, добр к своим людям. Останемся мы, видно, здесь, как ссылка окончится. Стану свободной. Мне, крепостной от рождения, о таком никогда прежде и не мечталось.
- Свободной ты будешь только в Истаре, - отметил Дуглас. - И дети твои никогда не смогут другой земли увидеть, только глину и мелкую желтую траву под ногами.
- Дети мои уж не собственность барина, как я. Они вырастут, отправятся в Лемах, чтобы стать пограничниками или вступить в войска государя, а после покарать дворян за беззаконие!
Крила превратила ветхий дом в светлую горницу, украсила её живыми цветами с клумбы. Утром она приносила Дугласу свежей воды и овощей. От еды он отказывался, и сам стал подкармливать многодетную семью хлебом да сыром, что приносила на завтрак кухарка Квинта. Парень быстро освоился среди заключенных: он и дикого степного волка, повадившегося красться за добычей, из курятника прогнал, и единственную корову в 34-м от хвори излечил, чем заслужил немалое уважение поселенцев.
На третью ночь в доме на окраине, когда Дуглас ещё только привыкал к соседям и скрипучей кровати, его сон прервали глухие удары в дверь. Парень нехотя поднялся и оделся. Видимо, старику необходимо было срочно разобраться с какими-то делами, и он послал Лая за помощником, как это уже случалось не раз. Однако на пороге при лунном свете перед Дугласом предстали две высокие мужские фигуры, которых он прежде никогда не видел.
- Доброй ночи! - произнес один из незнакомцев. - Мы вольные, с обозом идем из 23-го пункта к коменданту Квинту. Где нам остановиться на ночь и оставить обоз? Мы встретили солдата, он указал на этот дом.
Дуглас устало оперся о косяк двери. Как помощник коменданта, в его обязанности входило принимать новых постояльцев, устраивать их на ночлег, а также вести расчеты по торговым делам между пунктами.
- Неужели, вы не могли прийти к утру, - пробурчал он в ответ.
- После четырех ночей в холодной степи нам хотелось поскорее добраться до надежной крыши над головой, - улыбаясь, заметил вольный.
Дуглас вспомнил, что прошлым днем и ночью шел мелкий дождь, который уже предвещал начало осени. Путники, наверное, промокли до нитки под холодными струями.
- Где вы оставили обоз?
- У большого каменного дома под охраной двух ваших стражников. Они сказали, что насчет ночлега лучше не беспокоить коменданта, а обратиться сразу сюда. Или мы ошиблись домом?
- Нет, я помощник коменданта, - Дуглас распахнул двери. - Проходите в избу. Сейчас я зажгу лампу, если отыщу её в этом бардаке, - добавил он вполголоса.
Лампа стояла на столе, аккуратно заполненная маслом. Крила не забыла привести её в порядок, после того, как Дуглас принес горшочек масла, полученный от кухарки Ванны из запасов коменданта. - Зовут меня Дуглас. Я должен записать ваши имена, просмотреть документы и определить на постой. Но если вы устали, также как и я, то подождем с делами до утра. Располагайтесь в моем доме. Кровать, правда, в комнате одна. Её и уступаю вам, как гостям, пусть только на одну ночь.
Незнакомцы присели на лавку возле стола, составлявших убранство избы. Дуглас же обыскивал угол, в котором были свалены разные вещи, находившиеся в доме до него или принесенные слугами из прохла по приказу Квинта.
- Лишнее белье я нашел, - сказал он гостям. - Оно чистое, так что, надеюсь, до утра вы выспитесь с некоторыми удобствами.
- Благодарим за ночлег. В 23-м нас встретили сеновалом под навесом, - заметил вольный.
- Мы не столь богаты, как в 23-м, где не найти свободного местечка для путника. Пустующие дома у нас есть, только их крыши и стены так прохудились, что от дождя не уберегут и спать спокойно не дадут. Скрип от любого дуновения ветра не самая лучшая колыбельная на ночь. А сеновалы у нас совсем скромные. Конюшня в основном пустует, и нежданные гости иногда могут прискакать на голое место: ни его не приютят, ни лошадь не накормят. Но не буду вас расстраивать заранее, - усмехнулся Дуглас. - Дела у нас постепенно налаживаются. Так что добро пожаловать, особенно с полным обозом!
При свете лампы Дуглас рассмотрел своих постояльцев. Тот, что с ним разговаривал, был повыше рудокопа. На загорелом красивом лице блестели глаза серого цвета, что говорило о благородном происхождении. Как помнил Дуглас, Тиор однажды поучал сына, что настоящие дворяне всегда голубоглазы, их глаза как вода в чистом море, ибо они ведут род от морян, отплывших к зеленому острову Алмааг. Южане же, покоренные впоследствии Морием и его потомками, были темнооки, то есть не являлись настоящими детьми Моря, хотя приняли и уверовали в его могущество и царство, их уделом стал безропотный труд в искуплении грехов.
Второй вольный был ростом с Дугласа, худоватый телосложением, как и товарищ. Его голову перевязывала длинная черная повязка, опущенная на глаза.
- Да оберегут тебя боги, юноша, - произнес он. В короткой фразе Дугласу послышался знакомый акцент.
- Меня зовут Вин, а моего спутника Дин. Думаю, ему, как самому молодому, и спать на кровати, - сероглазый вольный встал с лавки и посмотрел на морянина, - а я прилягу возле хозяина на полу.
- Ну, уж нет, - отозвался Дин. - Мои кости не привыкли к мягким кроватям. Лучше, как обычно, на жесткой поверхности да сразу уснуть, чем часами ворочаться с непривычки.
- С непривычки?! - засмеялся Вин, но другой вольный лишь упрямо кивнул головой в ответ.
Дуглас ещё раз оглядел незнакомцев. По голосу Дину было не более двадцати лет, закаленный взгляд и наружность Вина говорили о более зрелых годах.
Вольные расстелили на полу свои плащи и улеглись на них.
- Вероятно, Тайра покарает меня за негостеприимство, - рудокоп в нерешительности замер над ложами.
- Тебе не стоит переживать по этому поводу, Дуглас, - с закрытыми глазами произнес Вин. - Я сам не могу перечить этому мальцу, а выспимся мы и здесь. Благо, у тебя комната широкая и крыша, надеюсь, не течет.
Без лишних слов Дуглас стащил простынь с кровати и устроился на полу возле гостей.
- Мне тоже не привыкать спать на сырой земле, - ответил он, потушив лампу и ложась на жесткий пол. Через минуту он уже заснул, даже не успев, как следует, покорить себя за то, что не попросил для проверки документы незнакомцев. Эти двое могли солгать и оказаться простыми беглыми, которые собирались его обокрасть и убить. Хотя чутье подсказывало, что они были честными людьми, заслуживавшими доверия.
Утром рудокоп провел вольных в комендантский дом. Квинт чуть ли не с распростертыми объятиями встретил вестников, ведь через них можно было отправить новые письма и узнать свежие новости. Он приказал досыта накормить на кухне гостей, Дугласу поручил разгрузку обоза, после чего комендант всех ожидал в своем кабинете.
Беседа на втором этаже каменного прохла проходила легко и непринужденно. Квинт подолгу высказывал замечания на краткие слова Вина и Дина о жизни за пределами 34-го. Дуглас записал и проверил грамоты, которые утром вольные передали ему. Из этих документов следовало, что оба парня родились Навии, их сняли с корабля гарунов при его задержании близ вод Истары. Морийцев обвинили в незаконном въезде в Морию, в чем они впрочем сознались сами, за что им назначили два года ссыльных работ. Осужденные в 44-м получили вольные грамоты сроком на полгода, в течение которого они могли спокойно кочевать между пунктами в поисках лучшей работы. Как и многие вольные, они кормились на посыльных поручениях комендантов.
Когда солнце стало клониться к западу, Квинт вспомнил об обеде, а также прочих делах. Он договорился с вольными о многочисленных поручениях и приказал Дугласу устроить их на ночлег, так как они должны были пробыть в 34-м ещё несколько дней, чтобы отвезти в порт отчет о добыче руды и угля. За время их пребывания в поселке, Дугласу надлежало завершить все торговые дела, а вместе с тем написать новые послания комендантам, которые уже созрели в голове старика. Но парень совсем не огорчился неотложным хлопотам. Появление странников означало, что его ответ Варису в ближайшее время отправится в 19-й пункт, и может быть вскоре Дуглас встретится с сестрой.
- Остановитесь по соседству с кузнецом, - говорил он навийцам по дороге вдоль поселковых домов, - там свободна одна комната. Могу предложить вам сарай возле прохла, правда в нем поселились крысы, и они не уйдут со своей территории. В других домах обстановка еще хуже: там нет или окон, или дверей. Припасами заведует наша кухарка Ванна, она вас и будет кормить. Лошадьми занимается Лай. Я бы хотел предложить вам свои комнаты, да места там мало, и теснота вряд ли придется вам по вкусу ...
- Мы были бы непротив пожить в твоем доме, - прервал его Дин. - Сухо у тебя и светло, да и хозяин приятный собеседник. О себе расскажет, нас послушает, так и время быстро пролетит.
- Гостям буду рад, - улыбнулся Дуглас. - Но с кроватями придется вам подсуетиться самим. Можно вытащить из вот этих развалин, - парень указал на ближайшее строение, у которого была разобрана половина стены. - Торфа у нас на складе много, но дрова каждому очагу нужнее всего! - с горькой усмешкой произнес рудокоп.
Он помог друзьям вынести деревянную кровать на дорогу из полуразрушенного дома.
- Вечером я принесу из прохла два матраса, - сказал он. - А пока мне нужно возвращаться к своим бумагам и отчетам.
Отойдя на несколько шагов, Дуглас повстречал шахтера. Он уже знал его по имени. Дрива поприветствовал помощника, пробормотав на ходу, что идет в кузницу чинить лопаты, которые треснули на первом часу работы. Мужчина спешил своей дорогой, но, похоже, вскоре остановился. Дуглас услышал позади громкий грубый смех. Он обернулся. Шахтер перебрасывался словами с навийцами. Дрива обнимал Вина за плечи как старого знакомого. До Дугласа доносились отрывки разговора, его чуткий слух ловил каждое слово. Через минуту он возвратился к небольшой компании.
Ему показалось, что Дин, окинул рудокопа подозрительным взглядом, хотя это скрывала темная повязка. Дрива же громко обратился к Дугласу.
- Представляешь, помощник, - так его звал местный люд. - Я не встречал этого моряка тысячу лет!
- Два года, - поправил Вин. Его лицо не выражало столь бурных и радостных эмоций, как того следовало ожидать при встрече доброго старого знакомого.
- Точнее не моряка, - продолжал громким голосом шахтер, - а капитана. Я служил в его команде. Конечно, он был очень молод для капитана, но матросы повиновались ему бесприкословно.
- Не все, - Вин сбросил руку Дрива со своего плеча. - За что обычно покидали команду.
- Да, капитан, зла за это я не держу. Вот опять боги свели нас вместе. Пиратов ждет виселица, ну да я сдался сам в плен алмаагцам. Теперь всю жизнь должен рыться в темных шахтах. Скучаю я по синему морю, попутному ветру, - голос ссыльного задрожал. - А как им удалось поймать неуловимого Одноглазого? Ведь наш корабль был быстр как ветер.
- Боги не всегда на стороне дел, что мы зовем добрыми, ибо не нам судить об их пользе, - мрачно ответил морянин.
- Помощник, - обратился шахтер к Дугласу, - так у нас будет пополнение в бригаде? Жаль, что ненадолго. Но смертники тоже работают, ребята, - он похлопал еще раз Вина по плечу. - Хорошая у нас была команда, и на дно пускали только гарунские галеры, но государь и председательствующий в Каро не ценят наши услуги. Да, расскажу в шахте, с кем предстоит работать - не поверят.
- Ты бы не болтал, Дрива, а действительно работал, - строго заметил Дуглас. - Комендант узнает, что у тебя нет дел, так не видать тебе монет и придется затянуть потуже ремень. Перейдешь с каши на сухари, а там и совсем здоровь на погребальный костер сведет.
- Да, я, помощник, делаю свое дело. Уже ухожу, - шахтер помахал рукой и двинулся далее по дороге в кузницу.
- Я первый раз встречаю этого человека, - обратился Дин к Дугласу. - Что он к нам пристал?!
Вин промолчал. Он схватился за край кровати и потащил её к дому рудокопа, который направился, как и намеревался, к комендантскому прохлу. Дугласу предстояло о многом подумать. А именно, как закрыть рот людям, которые не хотят сами этого делать.
***
Он просматривал документы, заполнившие широкие деревянные стеллажи вдоль стены в кабинете Квинта, откладывая ненужные листки в стопку, которой на утро предстояло сгореть в жарком очаге. В других кучах бумаги и пергамента были сложены документы по их назначению. Наконец, он нашел то, что попалось ему на глаза несколько дней назад. Это было старое послание из Алмаага. Адмирал, глава морийского флота, повелевал всем комендантам вести тщательный допрос пиратов, которые отбывали в их пунктах наказания, для выяснения дополнительных сведений о морских разбойниках, разорявших суда в бескрайнем море. Необходимо было в срочном порядке отсылать на остров сообщения и всякие подробности о пиратских бухтах, капитанах, стоянках. Подчеркивалось, что за помощь в деле против морских разбойников доносчикам назначалась награда в монетах или ослабление наказания, уменьшение срока ссылки. Среди особо опасных пиратов, за голову которых морийский государь обещал более тысячи золотых, числились имена Ал-Аруна, гаруна по происхождению, Вилли-Попутчика, набравшего команду из степняков и беглых крепостных, и Одноглазого, пирата, нападавшего в морийских водах на торговые корабли гарунов.
Дуглас спрятал послание за пазуху и, побросав валявшиеся на полу бумаги по полкам, вновь присел за стол. Он пододвинул к себе книги по товарообороту в 34-м пункте и принялся за долгие вычисления, которые нынче давались ему с большим трудом.
После обеда комендант удалился к себе, чтобы пару часов вздремнуть. В это время всеми делами в пункте руководил Дуглас. Но хлопот обычно было не так много: заказать меню на ужин да принять просителей, если они не могли подождать до вечера. Когда солнце уже стало садиться, Дуглас зажег настольную лампу и продолжил работать. Через распахнутые окна в комнату входил свежий воздух и уличный шум. Парень услышал, как шахтеры под надзором солдат возвращались в свои дома. Он оторвался от работы. Внутренне чутье подсказывало, что скоро к нему пожалует посетитель, и Дуглас надеялся, что к этому времени Квинт не поднимется с кровати.
Вскоре на каменной лестнице раздались тяжелые шаги. После стука в дверь в комнате появился одетый в грязную рабочую одежду Дрива.
- Добрый вечер, помощник, - он слегка поклонился рудокопу. - Я бы хотел поговорить с комендантом.
- Добрый вечер, - ответил юноша. - Комендант сейчас занят, он освободится только после ужина, а тогда тем более ему будет не до рабочих передряг. Но если дело скорое, я готов тебе помочь.
- Ладно, тогда я зайду позже, - Дрива развернулся к двери. Его грязно-светлого цвета волосы, карие глаза и невысокий рост напоминали Дугласу сводного брата Басиста, который очень походил на свою мать-легалийку. Ссыльный также был рожден в пригорном краю.
- Надеюсь, тебе нужен лишь Квинт, а то я занят по горло. Пообещал на свою голову Сируму отправить письмо в Алмааг. Он имеет важные сведения о бывших сообщниках, - Дуглас лукаво взглянул на легалийца. Сирум был русом и совсем не ладил с Дривой. Его приговорили к двадцати годам работ в Истаре за то, что он продавал пиратам ром и вино. - Хвастался наградой, что его ожидает. Посулил мне отвалить пару монет. Да на что они мне в просторах Моря?!
Дрива остановился в дверях. Слова помощника его явно заинтересовали.
- У меня тоже есть новые сведения о пиратах, - он подошел к столу. - За них точно положена награда.
- Неужели?! - недоуменно воскликнул Дуглас. - По-моему, Квинт допрашивал тебя. Я читал записи Горвиха о твоих похождениях по водам. Вроде все твои сообщники уже понесли наказание.
- Мне надо написать государю срочное письмо, - Дрива уселся на стул перед Дугласом. - Он должен узнать, что по его земле безнаказанно ходит пират, самый страшный пират последних лет, и самый богатый.
- Это ты о своем друге, которого встретил днем? - рудокоп решил, что разговор надо вести напрямик.
- Да, оказывается он вольный, прибывший вчера с обозом, а не новый заключенный. А этот пират отправил к Ал-Гаруну не одну галеру и заслуживает справедливого наказания Тайры.
- Ты готов его опознать? Но твоего слова будет явно недостаточно. Необходимы свидетельства других очевидцев.
- Так он же сам признал себя. Ты же видел это, помощник. Наш капитан остается честным и благородным, даже когда корабль идет ко дну, - в голосе ссыльного звучала злая ирония.
- Да, я могу подтвердить твои слова. Что мне за это будет?
- Половину из обещанной награды. Я слышал, за его голову государь платит кучу звонких монет.
- На что мне в Истаре деньги, Дрива? - Дуглас старался разговаривать жестче, чтобы казаться достаточно убедительным. - Вот, смотри, послание от Адмирала. - Он показал легалийцу свернутый лист, надеясь, что тот разберет лишь бы подпись флотоводца.
- Одна тысяча золотых! - Дрива внимательно всматривался в бумагу. Дуглас не ожидал, что пират понимал в цифрах.
- Самое главное, здесь обещают сокращение срока наказания, дубина! Я напишу за тебя письмо в Алмааг, а также пошлю свои показания. Припишу, что встречал и видел его в Межгорье среди работорговцев. Ты же единственное, что должен делать, это пока держать язык за зубами, чтобы никто не разинул рот на нашу награду. Мы должны первыми её получить. Одноглазый же тем более не должен ничего подозревать. Он вольный, и пока единственный, кто может поскорее отправить это письмо. Тогда меня успеют помиловать. Ты согласен?
- А как же Сирум?
- Для него я очень занят, пишу отчет, - Дуглас загадочно улыбнулся. - Не проболтайся никому: ни друзьям, ни Квинту. Комендант может прибрать обещанное за сведения золото себе, тогда ты останешься без гроша и всю жизнь будешь дальше колоть землю в шахте.
- Договорились, - в глазах легалийца уже горели жадные огоньки. - Тогда записывай мои показания.
Когда Дуглас аккуратно вывел чернилами текст письма к государю морийскому, в нем сообщалось, что Дрива и Дуглас опознают в вольных родом из Навии капитана пиратов Одноглазового Вина и его матроса. Он кратко записал слова Дривы о службе того на корабле пирата, решив, что несколько строк достаточно для неграмотного легалийца, чтобы тот убедился и поверил замыслам помощника коменданта. Дрива взял бумагу в руки и внимательно вгляделся в ровные строчки, как будто вчитывался в каждое слово, проверяя правильность его написания, хотя шахтер вряд ли обладал такими знаниями. Он поставил в конце две жирные палки и отпечаток грязного пальца.
- Слышал, что пираты не доносят друг на друга, - сказал Дуглас на прощание, - поэтому Одноглазый ничего не заподозрит.
- Пираты не продают друг друга, пока они стоят на крепкой палубе корабля, а на шаткой земле даже Море отступает перед могуществом богини Тайры, приносящей своим слугам удачу и богатство за проявленную смекалку, - прозвучало в ответ.
Вскоре Ванна позвала Дугласа ужинать. Как обычно парень уселся напротив коменданта, который уже начал наполнять свой и без того выдающийся живот. Квинт был в хорошем расположении духа.
- Я уже был в амбаре, - говорил он счетоводу. - Эти вольные привезли славное вино, а самое главное новых голубей. Можно послать с ними товар в 23-й, лопаты, подсвечники и другие изделия, которые мы выплавляем в подземных печах пригодятся в других поселениях. На вырученные золотые закупим дрова на зиму, а также одарим ссыльных зимней одеждой, у всех она уже изрядно износилась. Стыдно перед заезжим людом.
Дуглас лишь послушно кивал на слова старика. Он размышлял, можно ли было довериться Дриве хоть на несколько дней и застанет ли хозяин своих ночных гостей в поселке.
- Я приказал Лаю, - продолжал Квинт, - не выпускать сегодня лошадей. Вначале, конечно, он должен за ними поухаживать, а после следить обоими глазами. Вольные имеют привычку поступать, как сами того желают, не слушая комендантов в чужих пунктах. Помню, в прошлом году я на неделю приютил у себя в прохле одного минорца. Ему дали вольную, так как через неделю уже истекал его срок ссылки. Так он жил у меня, ни в чем себе не отказывая, ел со мной за одним столом, а потом уехал, не сказав ни слова. Я собирался отправить с ним товар в 16-й пункт, а он ускакал прямо в порт, а оттуда, видно, на корабле и отплыл в другие морийские государства. Я всегда говорю - с этими вольными разрешениями в пунктах полный беспредел, никакого надежного сговора! И бороться с этой путаницей опять предлагают бумажными методами. Людей для этого не присылают, дворяне служить в Истаре отказываются... Пишут все эти отчеты и справки сами ссыльные, а на большой земле, то есть в столичном нашем государстве, никто их и не читает.
- Но этих молодцов я не упущу, - после небольшой передышки Квинт вновь сотрясал громовым голосом свою спальню. - Они у меня не сядут на лошадь, пока я не захочу их отпустить! Давно пора суровее с ними обращаться. Они ведь пока ещё ссыльные, а не свободные граждане Мории. Пусть раньше он был самым богатым дворянином в Релии, здесь он лишь заключенный, который обязан вернуть государству ущерб, нанесенный своими преступными действиями. Этот Вин, попомни мои слова, сынок, из дворянской семьи. Не понимаю, как ему выдали документы, что он родом из Навии. Хотя деньги делают все, даже простое происхождение. А его дружок мне совсем не понравился. Человек, скрывающий свои глаза, замышляет что-то нечестное. Я никогда не поверю в его россказни о больных глазах. Сам-то он все прекрасно видит.
Дуглас не мог дождаться, пока завершится вечерняя трапеза. Его волновало, что предпримут навийцы, ведь они, вероятно, заподозрили, что их действительные лица уже раскрыты. Но он не мог упустить вольных, которые должны были стать связной нитью между ним и Лиссой, ведь ожидание следующих людей, которые доставили бы письмо в 19-й, могло затянуться на несколько недель. Когда комендант устроился в своем кресле, чтобы выпить бокал вина и понаблюдать за заходом солнца, Дуглас поспешил попрощаться с ним до утра. Молодая девушка, помощница Ванны, которая постоянно смущалась при встрече с рудокопом, сообщила ему, что она уже отнесла матрасы и чистое белье в его избу.
- Надеюсь, мой дом не пустовал в это время? - взволнованно спросил Дуглас.
При этом девушка совсем покраснела, закивала отрицательно головой и убежала прочь. Она всегда старалась поскорее скрыться с его глаз, так что Дуглас до сих пор не успел узнать её имени. Хотя, возможно, сегодняшнее волнение узницы было связано с молодыми людьми, которых она должна была встретить в доме рудокопа.
Дуглас заприметил издалека огонек в распахнутом окне. Колебания пламени от ветра немного взбодрили парня, он надеялся застать своих постояльцев, хотя внутренний голос подсказывал, что разумнее всего с их стороны было бы поскорее скрыться. Перейдя через порог, он вытащил из-за пазухи спрятанные там бумаги. В комнате на лавке его поджидали недавние знакомые. Они молча сидели за столом. Оба были одеты по-дорожному: на плечах плащи, у пояса полные сумки. Вин надел на свои кудри широкополую шляпу, его товарищ до сих пор не снял с головы шелковый платок. В глаза Дугласу бросились два длинных меча, лежавших обнаженными на коленях мужчин.
- Ну, дождались, наконец, хозяина, - громко произнес Вин. - Радует, что пришел он один, хотя и очень поздно.
Навийцы поднялись со скамьи. Они спрятали оружие в ножны на кожаных поясах.
- А вот и ужин, - ответил Дуглас. Он положил на стол котомку с хлебом, сыром и свежими овощами.
- Нас уже сытно накормили, - засмеялся Вин. - В комендатуре служит очень миленькая девушка. Только она имела право так долго задерживать помощника коменданта. Так, Дин?
- От нас, к сожалению, она очень быстро сбежала, - отозвался товарищ.
- Куда вы собираетесь? - спросил Дуглас.
- Путь наш непрямой, куда-нибудь да заведет, - шутливый тон пирата сменился на более серьезный. - Пока мы люди вольные.
- Комендант приказал не давать вам лошадей, - ответил рудокоп. - Вы вольные, но пока в ссылке, и обязаны подчиняться начальнику пункта, ставленнику самого государя морийского.
- Я так и знал, что рудокоп не будет держать язык за зубами! - тут же заметил Дин. Движения его губ выражали презрение и злость. - За дверью нас ждет отряд солдат? Или ты думаешь, что мы сдадимся без боя?
- Все мы тут понимаем, что у каждого из-за недоразумений могут возникнуть проблемы, - охладил пыл своего спутника пират. - Дуглас, благодарим тебя за то, что приютил нас. И не поминай лихом. Я надеюсь, ты позволишь нам уйти, а далее ноги покажут, сумеем ли мы оторваться от погони, или она нас все-таки настигнет.
Дуглас протянул Вину два листка: донос Дривы и послание Адмирала комендантам истарских пунктов. Мужчина придвинулся к лампе и внимательно вчитывался в текст. Даже в тусклом свете пирата отличал благородный вид, умный и спокойный взор, а приятный низкий голос внушал доверие.
- Я был на Одиноком озере, - сказал Дуглас. - Там пленники и рабы с восхищением обсуждали отвагу и богатство Одноглазого пирата, который выкупил свою команду и озолотил всех лавочников на базаре. А в моем родном поселке слухи об очередном потопленном корабле гарунов, приносимые из порта, встречались всегда громкими радостными криками в таверне. Одноглазый стал настоящим героем, сравнимым с Кириброном, разгромившим вражеский флот, когда страна, наконец, сбросила гарунское иго и вернула все владения от Ольвийского залива до Южного моря. И хотя я рудокоп, моей родиной стала Мория, и люди, защищающие её землю и народы, заслуживают лишь уважение.
- Ты хорошо говоришь, Дуглас, - Вин положил письма на стол. - Я рад, что не ошибся в тебе. Сомневаться, в первую очередь, стоило в человеке, который один раз уже обманул меня, притом на моем же корабле. Однако нам пора уходить. Как я понимаю, комендант пока ещё не видел этого письма?
- Он его и не увидит. Ты должен отвезти его государю. То есть ты можешь сделать с ним, что угодно.
Дин подошел к столу, чтобы просмотреть бумаги.
- Но это ведь ты написал, - он подозрительно покосился на рудокопа. - Ты мог сам подписаться именем Дрива. Пираты не доносят друг на друга.
- О, мой господин, - усмехнулся Вин, похлопав друга по плечу, - пираты продадут товарища за бутылку рома, если они на берегу и им хочется промочить сухое горло.
- Тогда вот что мы сделаем с письмом, - Дин порвал листок на мелкие части. Дуглас облегченно вздохнул, так как именно этого и добивался. - Скажу тебе честно, наш капитан мог и доставить это письмо, если бы ты всунул его ему в руки, рудокоп. Для этого пирата честь превыше всего, не то, что для некоторых правителей, - в голосе вольного звучали грусть и сожаление.
- Вам стоит поесть и ложиться спать, - Дуглас надеялся, что новые знакомые отныне не сгинут в ночи. Видя их медлительность, он продолжил: - Я убедил Дриву молчать, чтобы получить награду за помощь в аресте такого злейшего врага Мории, как Одноглазый пират. Можно рассчитывать на это, хотя бы покуда вы будете в 34-м. Тогда он сам убедится, что все в порядке, и вы ничего не подозреваете.
- Но мы в любом случае собираемся уходить, - Дин внимательно посматривал на напарника. - Зачем тянуть время? Умирать один раз.
- Куда вы уйдете без лошадей? - удивленно произнес Дуглас. Вольные вели себя странно между собой. Вин был за старшего брата, который хлопотал по все делам, но сам не раз показывал Дугласу, что лишь прислушивается к младшему товарищу. Так и сейчас пират задумчиво поглядывал на дверь, повинуясь настойчивому голосу друга.
- Наверное, Квинт не бросится за вами в погоню, - убеждал Дуглас, - но тогда я не ручаюсь за легалийца, который не допустит, чтобы его золото просто так ускользнули из-под носа.
- Дуглас, тебе хорошо на своем месте, - ответил Дин. - Скоро ты обретешь свободу, вернешься к своей семье, которая тебя дожидается. У нас же в Мории дела, которые не ждут.
- Вы хотите бежать?! - Дуглас совсем не понимал этих людей. - У вас вольная на руках, через два года вы будете свободными, а за побег вам еще надбавят срок. Вы что сумасшедшие! Так вы хотите бежать через горы?! Поверьте, в Межгорье свобода очень быстро сменится рабством, даже если вы пройдете незамеченными через пограничные посты. А что касается меня, так я скоро отправлюсь в пределы мертвых, к бескрайним палатам Моря, а не к родной семье.
В комнате повисло неожиданное молчание.
- Ты мог бы уйти с нами, если хочешь, - первым предложил Дин. - Только интересно, за какие проступки хорошего человека обрекают на смерть? Или он не так хорош и честен, как хочет казаться...
- Вероятно, эта история займет много времени, - проговорил Вин. - Мы с интересом выслушаем её перед сном.
Пират снял плащ и отложил в сторону ножны с мечом, который Дуглас даже не заметил прошлой ночью под складками верхней одежды. Рудокоп заварил чай. Его постояльцы скрывали ещё много секретов, и парень пока не решался устраивать им допрос, а сам кратко поведал собственную историю. Это была рассказанная Алкару и Квинту версия событий о побеге из Легалии, а после из плена на Озере, за которым последовала кровавая встреча с пограничниками по ту сторону гор.
- Значит, твоя сестра тоже находится в Истаре, - переспросил Вин. - И ты не можешь с ней встретиться?
- Я даже ничего о ней не знаю, - ответил Дуглас. - Разве, что оставили её в 19-м пункте. Квинт получил письмо от коменданта Вариса. И теперь я хотел попросить вас отвезти ему ответ. 19-й находится к северо-западу от 34-го пункта. Вы могли бы обернуться за неделю.
- Конечно, - отозвался пират, - мы должны проведать его сестру. - Эти слова были обращены к Дину, который явно не желал хоть как-то менять собственные планы.
- Хорошо, - проговорил он, в конце концов, - мы исследуем предгорья Пелессов за дни, что будем здесь, а затем двинемся на север. Нам ведь осталось проверить ещё один путь, о котором никто и не думает.
- На севере - Серебряная Стена, - возразил рудокоп, - там уж точно не пройти.
- Но никто ведь не пробовал, - ответил Дин. - Там нет ни одной пограничной заставы, люди уже забыли, что такое Стена, так как не подходили к ней десятки лет. Скорее всего, там остались лишь развалины от чудесного строения ведьмы Мории.
Дуглас удивился словам навийца о наследнице Мории, это напомнило обвинения девушки, потеря которой до сих пор не давала Дугласу покоя. Но обсуждение побега оставили в стороне, и друзья закидали рудокопа вопросами о сестре, а потом за прочими разговорами быстро пролетела половина ночи. Утром с сонными глазами Дуглас отправился в комендатуру, наказав навийцам не торопиться с отъездом.
Новые знакомые пробыли в 34-м пункте ещё два дня. Рудокоп проводил с ними вечера. Он с любопытством слушал их споры, рассказы о морских приключениях и жизни в Истаре. Под зорким наблюдением обоих парней Дуглас взял в руки меч. Капитан согласился преподать юноше пару уроков обращения с этим оружием.
- Меч можно найти даже в Истаре, - говорил Одноглазый. - За деньги его продадут любому, будь то смертник, вольный или простой заключенный. Меняется лишь цена. Для начала, Дуглас, тебе надо научиться держать правильно его в руках, - Вин протянул клинок ученику, который неловко вцепился в его рукоятку. - Меч должен стать твоим верным другом, его надо почувствовать, твои руки должны привыкнуть к нему, стать единым как младенец с грудью матери.
Однако Дугласу не позволили размахивать настоящим оружием. Навийцы изготовили деревянные клинки, на которых упражнялись в заброшенной комнате дома при свете лампы. Опыта в фехтовании было не занимать как у пирата, так и у его друга. Жизнь Дугласа в эти дни и ночи была лишена сна. Отчет продвигался медленно, и, в конце концов, был заполнен цифрами, взятыми из головы. Помощник коменданта решил, что даже если кто-то и оценит его старания или накажет за ошибки, это произойдет намного позже, чем решится его участь.
Вольных провожали из 34-го почти все жители, которые не ушли на работу в шахты. Квинт пожелал им счастливого пути. Он попросил их прежде развезти скорые послания в соседние пункты, а уж после отправиться в 44-й с бумагами, которые по морю направятся к берегам Лемаха. Навийцы обняли Дугласа на прощание, а всем девушкам и женщинам, собравшимся возле прохла, послали воздушные поцелуи. Было очевидно, что днем, покуда рудокоп пропадал в прохле, парни не особо скучали.
Перед отъездом Дуглас дал последние наказания друзьям о сестре.
- Роста она среднего, глаза карие, волосы рыжие, даже огненно-рыжие, - говорил он Вину, который устало развалился на кровати, надеясь выспаться несколько часов до обеда. Было решено тронуться в путь после полудня, потому как солнце уже не поднималось в небо так высоко и не обжигало своими лучами путников, пустившихся в дорогу. - Зовут её Лисса, но там она вроде назвалась Ризой. На шее у неё должен быть золотой амулет в виде маленькой склянки.
- Не волнуйся, Дуглас, я уверен, что девушка она красивая, а таких наш капитан не пропускает мимо, - усмехнулся Дин. - Сестру мы найдем, и привезем тебе в скором времени известия из 19-го. А ты помни, что мы собираемся уходить и не против взять тебя третьим.
- Если в скором времени придет приговор, - советовал Вин, - постарайся потянуть время. Смертникам предлагают помилование. За это ты соглашаешься отправиться на поиски священной живой воды, высохшей в неиссякаемых чанах Алмаага. Чтобы не нарушить данного обещания, ссыльному впрыскивают в кровь яд, от которого излечивает лишь живая вода. Отрава действует долго, она обрекает на страдания, видения и помешательство. Этот выбор всегда предлагают смертникам. Но иногда о нем забывают. Напомни палачам, если не дождешься нас. Тогда у тебя будет время, покуда они обсудят твое решение и подготовятся к нему.
- Да, тогда, меня оставят ещё на пару дней в здравом уме, чтобы написать послания об этом в Каро или Алмааг, - усмехнулся Дуглас.
После прощания с друзьями он вернулся к своему прежнему режиму и одинокому существованию. Но через неделю в 34-м опять случились перемены. Дождливое осеннее небо залило землю грязными лужами. В непогоду к коменданту пожаловал новый работник. Настойчивые просьбы Квинта были услышаны в Лемахе: в 34-й пункт назначили помощника коменданта, которому следовало заведовать письмом, учетом и торговыми делами в поселке.