Аннотация: Разве месть добавляет сил? Она тянет за собой, даже когда нечего более ждать...
Морис Росси умело управлял пегой лошадью, впряженной в высокие сани, быстро скользившие по проезжей дороге на восток. С раннего утра, едва парень выехал из дома, с его лица не сходило хмурое озабоченное выражение. Он посматривал по сторонам, стараясь поскорее объехать одинокие избы, стоявшие на обочине, и обогнать путников, отправившихся по делам, едва темнота ночи стала рассеиваться.
Сани были накрыты толстой холщовой тканью, из-под которой виднелись деревянные ящики и глиняные кувшины. Самый младший Росси отправлялся с запасами продовольствия в раговые поля, чтобы навестить отца и брата Басиста. Соседи и знакомые Ризы быстро прослышали о том, что она собирает сына в дальнюю дорогу, и поспешили передать теплые вещи и продукты своим близким, запасавшим в Красных Равнинах стебли ядовитых цветов, из которых к весне готовилась целительная настойка. Двое беглецов, желавших поскорее выбраться наружу, укрылись в куче тяжелых коробов и тюков.
С Ночи Тайры прошло всего два дня. Народ допивал оставшееся вино и возвращался из столицы в родные места. Дорога на восток была свободна, хотя очень скоро по ней вновь двинутся тайрагцы в сторону заросших полей, чтобы заработать золотые монеты. Кусты раг вырубали под корень и пускали в обработку: стебли сжигали, вымачивали, засушивали, настаивали в растворах. Рага была полезной в любом виде. Но иногда эти цветы приносили не желанное выздоровление, а мучительные страдания и внезапную смерть. Дровосеки никогда не работали поодиночке среди невысоких раговых кустарников. Не раз случалось, что человек засыпал, чтобы никогда более не открыть глаз, или, уколовшись острым стеблем, умирал в страшной агонии. Только поочередное дежурство возле костра у разбитых в поле палаток помогало вовремя увезти раненного товарища подальше от ядовитых ароматов цветов, чтобы пробудить от вечного сна.
Морис и Фрол прибыли в родной дом в Сколаде ночью, и бывший капитан был гостеприимно принят хозяйкой, едва младший сын заявил, что это друг Дугласа. Спокойный сон лемака, уже позабывшего об уютной и теплой постели, был нарушен скорым возвращением рудокопа. Поначалу Фрол лишь посмеялся над бредовой идеей нового знакомого отправиться в Лемах через Красные Равнины, что позволило бы сберечь время, скрыться от чужих глаз и оказаться в тылу друзей. Дуглас предполагал, что покровителем и учителем Имиры был влиятельный человек, который входил в число служителей в храме Тайры: недаром же провожатым девушки являлся таг, а точнее человек, не побоявшийся надеть черные одежды. Из этого следовало, что упырям или их сообщникам было легко отыскать Дугласа - Имира несомненно указала баржу, на которой она прибыла в Тайград, а после допроса капитана и осмотра каюты, которую они занимали, можно было составить портрет рудокопа, сопровождавшего графиню де Кор. Ещё хуже обстояли дела, если сама Имира детально описала Дугласа. Одно сообщение, что парень был прокаженным, то есть удостоился милости государя и отправился за живой водой, сужало границы поиска убийцы. В Тайраге слухи о рудокопе, напавшем на тага, похитившем свою сестру и избежавшем смерти в Истаре, все еще обсуждались за кружкой добротного вина. А совпадение имен могло привести тагов в дом Тиора и Ризы Росси в любую минуту.
Прямая дорога в Лемах, где в первом же поселке можно было обратиться за помощью к военным, представлялась очень привлекательной капитану третьего ранга, но он понятия не имел, посильно ли было обычному человеку преодолеть раговые поля. Путь на юг в Навию был более безопасным - стоило лишь перейти реку, которая протекала в нескольких лигах от родного поселка семейства Росси, но что ожидало беглецов в чужой стране без документов, знакомых и звонких монет?!
Было решено переждать пару дней дома, чтобы собраться с силами и продумать маршрут. Риза надеялась, что в красных полях сын навестит отца и брата и возвратится с ними обратно. Она не один раз наставляла Мориса, чтобы он отвез упрямого Дуга к рабочему привалу отца, который должен был уговорить сына остаться в Тайраге. Матери были неведомы события последних дней, и меньшой Росси лишь подозрительно молчал в ответ. Морис лишился своей веселости и болтливости и мрачно поглядывал на брата, который наотрез отказался брать его с собой в Великий лес.
Дорога свернула на север, окружая широкий овраг. Морис замедлил бег лошади, несшейся по свежему неглубокому снегу. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, когда Дуглас, перебравшийся на козлы к брату, приказал ему остановиться. Сани скользили вдоль высоких кустарников, наполнявших морозный воздух сладостным ароматом. Их красные стебли можно было различить издалека. Кругом не было ни людей, ни зверей, ни протоптанной дороги. Повозка уклонилась далеко на север, так что теперь Морису следовало поворачивать назад, чтобы добраться до территории вырубки, на которой работал отец.
Фрол вылез из саней, достав небольшую сумку с припасами, которую забросил на плечи. Вслед за ним на белую землю спрыгнул Дуглас. Он обнял младшего брата и потрепал его по волосам:
- Морис, пока ты остаешься в доме за главного. Береги мать! Обо мне никому не слова.
- Да помню я все твои наставления, - обиженно отмахнулся мальчишка. - Может вам все-таки лучше к морю? На границе с Лемахом рыбаки перевезут через военные посты.
- Дотуда добираться целый день, - ответил Фрол, обнимая на прощание мальчика, - и лучше всего, чтобы нас видело меньше народу.
- Дуглас, ты обещаешь вернуться? И Лисса... Как я её найду без тебя?
Дуглас помахал на прощание рукой и двинулся в сторону красных деревцев. Толстые корни вырубленных кустов раг выступали из-под снега уже в нескольких шагах от оставленных саней.
- Дуглас! - прокричал в след брату Морис. Он привстал на козлах, держа в руках натянутые поводья. - Дома у нас будет все в порядке! Ты только обязательно возвращайся! - Он тронул лошадь, и сани помчались назад по белой пустоши.
Путники быстро продвигались вперед. Они шли налегке, в дорожных сумах была сложена еда и теплые вещи. До границы с Лемахом по расчетам Дугласа было не более одного дня пути верхом. Но ни одна лошадь не отправилась бы по собственной воле через эти заросшие поля: воздух сдавливал своими ароматами виски и порождал гул в голове, да к тому же одинокие уцелевшие после вырубки раги очень скоро стали попадаться на каждом шагу.
- Почему же тайрагцы полностью не избавятся от этих зарослей? - устало спросил Фрол. Он присел на снежную кочку и отер раскрасневшееся лицо снегом. Поначалу лемак даже удивлялся, что все его опасения оказывались беспочвенны. Он быстро шагал вперед между невысоких кустов, уверяя рудокопа, что и воздух здесь как на всей территории Тайрага, и колючки у раги совсем маленькие и незаметные. Но спустя несколько часов, когда солнце уже стало опускаться за горизонт, опытному воину пришлось признать, что переход будет пусть и коротким, но совсем не легким.
- Глупо лишать себя основного дохода, - Дуглас осторожно устроился на толстом корневище, выглядывавшем из-под земли. Он достал из сумы флягу с водой и сделал большой глоток. - Ты пей почаще и лицо умывай, - посоветовал парень, протягивая капитану сосуд. - Летом сюда даже подойти невозможно. На стеблях распускаются большие красные цветы, воздух наполнен их запахами и роем пчел. Отец держит пасеку, и наши пчелы долетают до этих полей. А если ближе к дому рассадить кустарники раг, то потом в нем не уживешься. Растения эти трудно вывести из земли. Срезаешь под корень, а весной уже опять крепкий и толстый стебель пускает широкие листья и красные цветы.
- Думаю, нам пора устроить привал, - Фрол стал разгребать снег, чтобы приготовить место для костра. - Впереди ещё долгий путь - нужно передохнуть да подкрепиться.
Легким топориком, захваченным из отчего дома, Дуглас отрубил ветки от соседних раг. В спускавшихся сумерках кустарники светились ярко красными оттенками. При надрезах из ствола вытекала темная жидкость, и рудокопу казалось, что до его слуха доносятся тихие стоны раненых растений. Дорога через Тайранскую степь, как ещё называли Красные Равнины, давалась Дугласу тяжело. Последние ночи парень очень плохо спал, страшные кошмары преследовали его в кратких забвениях, заменивших сон. Недосыпания и усталость легли темными отпечатками на исхудалое лицо рудокопа. Дуглас предполагал, что его проклятая болезнь добирается до головы и сердца. Он чувствовал жжение в груди и перед уходом заметил, что черная язва уже охватила руки от ладоней до плеч и перебралась на спину и горло. Но ядовитый каверелий принес и полезные свойства организму: в наступающей темноте Дуглас мог легко различать предметы, а его нос чувствовал многообразные запахи в воздухе, хотя чуткий нюх парень открыл в себе ещё в детстве. Нынче, видимо, благодаря этому сладкий аромат раг не оказывал на прокаженного столь пагубного влияния. Резкий запах, исходивший от красноватых стеблей, сразу же ударил в ноздри, но Дуглас постарался не обращать на него внимания.
- Таг Тамигор рассказывал, что в давние времена раги покрывали все земли до Пелесских гор, - Дуглас нарушил тишину, в которой потрескивали горящие головешки. Путники уже подкрепились едой и решили передохнуть ещё некоторое время, прежде чем двинуться дальше вглубь зарослей. - Они служили надежной границей между северными и южными территориями по западную сторону гор. На севере расселились морийцы, пришедшие из Великого леса, а южнее проживали племена, занимавшиеся земледелием и скотоводством, потомков которых нынче кличут южанами. Так вот, таг говорил, что бедствия пришли в эти земли, когда люди начали вырубать раги. Он называет эти цветы - украшением Тайры, а веточкой раги богиня касается нас на смертном ложе, чтобы пролилась последняя капля крови в землю, для последующего возрождения и возвращения из морских просторов.
- Вашу богиню я, мой мальчик, чту и преклоняю перед нею колени в дни Тайры, но родился я в Лемахе, и сердце мое верует лишь в справедливость всемогущего Моря, - ухмыльнулся Фрол, подбрасывая в костер маленькие дровишки.
- Боги сами разберутся, кто из них более всеведущ и всемогущ, - продолжал Дуглас, уклоняясь от спора о величии богов, - я лишь пересказываю, что слышал от тагов. А они люди ученые и знаниями своими редко делятся с простыми крестьянами. Но Тамигор очень привязался к моей младшей сестре, к тому же он близкий друг отца и матери.... Так вот, и южане, и морийские вожди приказали вырубать кусты раг, чтобы расширить свои владения. Несколько лет подряд поджигали раговые поля, чтобы затем расчистить пепелища и освоить новые земли, и когда в огне сгорели все растения, племена, до этого мало общавшиеся друг с другом, встретились, и началась борьба между ними. Более развитые в ремеслах южане одержали быстрые победы и оттеснили морийцев на север и на западные побережья, а далее, как рассказывают легенды, случилась засуха, моряне отплыли от берега материка и у их вождя родился сын Орфилон, сумевший сдержать натиск захватчиков-южан и объединить всех морийцев. Красные Равнины были своеобразной преградой на пути на север, защитной стеной, подобие которой позже возвела на юге принцесса Мория. Раги были высажены в этих местах богиней Тайрой, и если бы южане не вырубали раги, они не попали бы под иго морийцев, а морийцев позже Тайра наказала нашествием гарунов. Так что эти степи должны быть неприкосновенны, по словам тагов, - Дуглас говорил с иронией в голосе, понимая, что вырубленные под корень кусты, представшие перед взором путников в начале из странствия по раговому полю, на деле показывали, сколь слова служителей богини мало принимаются во внимание простым людом в Тайраге. - Но тайрагцы уже давно усвоили полезность и ценность красных растений, поэтому, они хоть и обрезают все цветы, ветви и листья, к весне из голых корней вновь появятся свежие черенки, и поля разрастутся с новой силой.
- Может и есть правда в историях, что в третью гарунскую войну именно у Тайрага остановились гарунские полчища, ибо раговые поля преградили им путь на запад к морю и Алмаагу, и тогда таги обратили их в бегство?! Но после того, что я увидел и узнал в Тайграде, я бы не стал доверять их рассказам и поучениям. Если бы мне пришлось выбирать между гаруном или упырем, я бы без раздумий выбрал гарунского господина. Он хоть останется человеком, а упырям люди нужны лишь, чтобы они могли вечно наслаждаться свежей кровью. Слава великому Морю, что господин у нас один - милостивый государь морийский.
- Неужели ты думаешь, что таги являются кровососами? - неодобрительно спросил Дуглас. - Таги очень уважаемые, мудрые люди. Они всегда помогают простому люду, который не забывает о Тайре и её заветах.
- Ты просто считаешь себя тайрагцем, Дуглас, и поэтому никогда не признаешь, что в твоей родной стране укрепились кровососы, благотворящие кровавую богиню, - критически ответил капитан. - Оттого и все беды в нашем великом государстве в последние годы - каждый думает лишь о своей шкуре: тоны, русы, аманцы, релийцы забыли, что живут в большой стране, разговаривают на одном языке, вместе сражались в прошлом против врагов и нынче служат одному правителю - государю Дарвину II.
- Как будто ты не называешь себя лемаком и не подчеркиваешь этим, что родился в Лемахе, провинции, являющейся военным центром Мории?
- В первую очередь, я считаю себя морийцем, и долг мой защищать всех морийцев, верно служащих своему государю, - Фрол говорил твердым голосом. Его прямой взгляд, казалось, должен был внушить эти мысли собеседнику.
- Государю! - усмехнулся рудокоп. - Государь тоже должен заботиться о своих подданных, знать их беды, недовольства. А за него, благословленного Морем и Тайрой, управляют страной алчные алмаагские советники да лемакские военные и судьи. Неужели нельзя пойти на уступки аманским крестьянам? Или направить дополнительные отряды дворян в Легалию, в восточных районах которой хозяйничают работорговцы?
- Жизнь тебя уже побила, сынок. Но нельзя рубить так легко и быстро сплеча. Государь знает о всех слабостях своего государства, но он не может изменить самих людей, которые не соблюдают законов Мории, творят преступления против своих сограждан, превышают свои права и совсем забывают об обязанностях. Всех же в Истару не сошлешь. Да и там ссыльные живут по определенным правилам.
- Так и в Тайграде ничего не изменишь. За известия, что мы принесем в Лемах, нас могут посадить в темницу или убить в темном переулке. Упыри и их лазутчики есть во многих краях. А если уж они решили пробраться к вершинам власти..... - Дуглас замолчал. До его слуха донесся громкий женский смех. - Ты слышал это? - он шепотом спросил капитана, вставая на ноги и обходя куст раги, под которым сидел.
- Что? - безразлично спросил Фрол. - Ты, Дуглас, ещё слишком молод. Если бы все было так, как ты говоришь, наше государство бы давно распалось. О чем только думает новое поколение?! Для начала нам надо добраться до Лемаха, а путь неблизкий, - капитан широко зевнул. - Ночь уже, не видно ни зги, может отоспимся до утра, - он прилег на расстеленный на земле плащ, - костер пылает... не замерзнем. Ты пока покарауль, а потом... меня разбудишь.
- Эй, Фрол, - Дуглас озадаченно подошел к костру. Он ничего и никого не обнаружил, но не сомневался, что слышал странные звуки. - Нам пора в путь. Я же тебе говорил, что здесь нельзя спать. Можешь не проснуться.
Лемак пробормотал в ответ что-то невразумительное. Дуглас решил дать ему несколько минут на отдых, а сам начал складывать сумки. Его глаза тоже слипались от усталости. Он приложил к лицу снег, чтобы освежиться.
- Дуглас! Дуглас! - звонкий голос донесся с двух противоположных сторон.
- Имира?! - Дуглас схватился за голову, пытаясь разобраться, в своем ли он ещё уме. Он повернулся на месте, но кругом была мгла, в отблесках огня светились красноватые стволы раг.
- Я доберусь до тебя! - опять последовал громкий смех.
Он оказался в полной темноте. Пламя костра внезапно погасло, и рудокоп не мог различить даже очертаний ближайших предметов. Он протер глаза, но взор не прояснился. Всюду царила мгла, и смех Имиры заполнил его слух. Голос то приближался, то отдалялся от Дугласа. Парень сжал уши и закричал со всей силы в ответ, надеясь унять свое воображение. Кошмары, приходившие к нему во сне, воплощались наяву.
- Имира, ты мертва, ты мертва, - твердил он, зажмурив глаза. - Ты просто играешь со мной. Я убил тебя.
- Да, я решила с тобой поиграть, - в лицо рудокопа ударило жаром.
Дуглас отскочил на несколько шагов назад и открыл глаза. Впереди пылал куст раги, через мгновение загорелись ещё несколько кустарников, которые росли рядом. Перед парнем образовалась яркая дуга. Огонь намеревался окружить своего пленника.
- Я жду тебя, - громкая насмешка прозвучала из-под земли, под ногами рудокопа.
Дуглас отступил ещё на шаг назад.
- Мы очень скоро встретимся в подземельях моей матери ТАЙРЫ! А мы могли бы быть вместе и в её поднебесных владениях, Дуг!
Дуглас обернулся. За своей спиной он увидел слабое предрассветное сияния, в котором проступали высокие кроны деревьев. Он побежал в ту сторону.
- Там тебя ждет смерть, Дуг!
Рудокоп споткнулся о невидимую преграду и оказался в полете. Он падал вниз. Его ноги и руки не чувствовали никаких предметов, лишь холодный ветер ударял в лицо. Под собой он увидел огненную пропасть, к которой быстро приближался.
- И там тебя ждет смерть!
- Еще рано, - громко закричал Дуглас. Его глаза расширились от страха и ужаса предстоящей гибели. - Я не могу умереть! У меня есть ещё несколько месяцев!
- Ха-ха-ха, - смех был беспощаден. - Я буду тебя ждать, Дуг!
Рудокоп свалился в холодную воду. Он камнем пошел ко дну, выпуская ценный воздух. Его быстрые движения руками и ногами не продвинули тело ни на локоть к поверхности темного водоема.
- Я могу убить тебя. Я очень этого хочу. Он приказал мне, Дуглас.
Парень вновь очутился на твердой земле. Он присел на корточки и откашлялся, изо рта и носа выходила вода. На черном небе уже сверкали звезды и толстый месяц. Он различал красноватое свечение раг.
- Я не могла его ослушаться. Никогда. Лишь с тобой я делала, что хотела. Я была свободной, - нежный голос девушки раздался за его спиной. Дуглас глубоко вздохнул, прикрывая вновь глаза. Как жаль, что кошмар ещё не закончился.
- Имира, мы встретимся с тобой когда-нибудь... если этого пожелают боги, - он устало развернулся, но никого не обнаружил перед собой. Он продолжал с облегчением в голосе, - я, несомненно, окажусь в подземельях Теи, если не излечусь от проказы. Но, прошу тебя, до этого времени... оставь меня в покое.
- Оставить?! - последовал яростный ответ. Вновь громкий смех с нараставшей силой задребезжал в ушах. - Я всегда буду с тобой! Ты ведь для этого меня убил!
Дуглас почувствовал сзади прикосновение женских рук к его волосам, шее. Сильные пальцы сжали его плечи.
- Дуглас, я здесь, - заигрывающе пропела Имира. - Пора посмотреть мне в глаза!
Сильная боль сжала виски, и рудокоп пригнулся к земле, стараясь сдержать вопль, готовый вырваться из груди. Его рот исказили судороги, а после внутри все перевернулось, и парень изверг съеденный скудный ужин. Взор опять затуманился. Приступ, вызванный заражением крови, нахлынул столь внезапно, что он даже не почувствовал предварительных признаков - слабости и головокружения.
Дуглас ползком продвигался вперед. Он знал лишь, что его тело вновь на снегу, который таял и оставлял мокрые пятна на одежде и ладонях. Боль отступила, а глаза были залиты выступившими слезами. Он попытался привстать. Еще несколько мгновений, и рудокоп окончательно пришел в себя. Его взор опять отлично различал предметы в слабом сиянии звезд. В нескольких шагах от себя Дуглас увидел потухший костер, разложенные вещи и сладко посапывавшего спутника.
- Фрол, Фрол, проснись, - он подошел к лемаку и слегка подтолкнул его в плечо. На одежду капитана ветер нанес немного снега. Дуглас сбросил белые хлопья и ещё сильнее затормошил своего товарища. - Нам уже давно пора отправляться!
Но капитан не проявлял никаких признаков пробуждения. Дуглас заметил, что лицо Фрола побелело от мороза и холода. Он испуганно стал ударять того по щекам, пытаясь вернуть назад заснувшего путника. От костра остался лишь пепел, а это означало, что привидевшийся ему кошмар затянулся надолго.
Рудокоп расстегнул на груди лемака камзол и распахнул рубаху. Он приложил к груди ухо, стараясь расслышать биение сердца. До слуха донесся равномерный спокойный стук.
- Надеюсь, ты всего лишь заснул, дружище, - радостно произнес Дуглас. - Но тебе уже давно пора вставать.
Дуглас приподнял Фрола за плечи и потряс его тело. Но все старания были напрасны. Капитан спал, его ровное дыхание не изменилось.
- Если ты проспишь до утра, то до Лемаха мы доберемся .... - внезапная догадка вспыхнула в голове Дугласа. Ведь утро могло и не принести долгожданного пробуждения. Отец Тиор говорил, что дровосеки могут спать лишь в лагерных палатках, разбитых перед раговыми полями. Поэтому вырубаются лишь окраинные заросли. В Тайранскую степь не заходят дальше, чем на день пути - иначе обратно не выберешься. Сон и жажда главные враги рабочих на вырубке. Если заснул под ярким обеденным солнцем, то единственная надежда на спасение - это, что ты все же проснешься вдали от раговых кустарников после того, как твои товарищи вынесут тебя к лагерю.
Дуглас широко зевнул, он испуганно прикрыл раскрытый рот. Дремота сковывала глаза и давила на тело. Парень вздрогнул. Не заснуть бы, твердил про себя рудокоп. Он собрал свою сумку, закинул её за плечо, а на другое опер руку капитана, которого обхватил за пояс и потащил вперед. Дуглас сделал несколько шагов и понял, что таким образом он пройдет не более лиги до восхода солнца. А к этому моменту вечный сон может покорить не только Фрола, но и его самого.
Передохнув немного, парень продолжил путь. Иного выбора у него не было. Так он решил, хотя разум говорил, что бросить товарища было вернее всего. А как же Имира? Дуглас спорил с самим собой. Ведь она именно этого желала. Чтобы он остался один, совсем один. Если не будет рядом живого человека, то он точно сойдет с ума и окажется в беспощадных объятиях прекрасной графини, и тогда ему также не вырваться из сладкого забвения. К тому же Дуглас не мог оставить капитана одного, он не умел так поступать, пускай в голове и рождались мысли о скором собственном спасении.
Раги разрослись в этих местах часто и густо. Дуглас цеплялся за их ветви, неся на себе сонного тяжелого капитана. Парень шел прямо, не сворачивая в стороны, даже если там можно было легче пройти между кустами. Его глаза закрывались сами собой, и несколько раз Дуглас падал на снег, засыпая на ходу. Но он находил в себе силы вновь встать и идти. Он уже смутно представлял, куда направляется. Его безошибочное чутье в определении направления исчезло. Дуглас решил, что из-за усталости он не может точно указать, где восток, а где север. Но если он будет все время двигаться вперед, то, в конце концов, выберется из этого затягивавшего ужасавшего сна.
Рудокоп позволял себе отдыхать лишь несколько минут. Он омывал лицо снегом. Сумку с едой он повесил на шею Фрола, а самого капитана взвалил на спину. Несколько шагов вперед - и опять холодный снег и передышка. Дуглас не присаживался на землю. Он боялся, что если остановится больше, чем на короткие мгновения, то сам блаженно заснет под ветками раг. Он пытался разговаривать с самим собой, чтобы слышать свой голос и не спать, но иногда голова опадала на грудь, и лишь от очередного падения в снег или на куст он приходил в сознание. Встававшие на пути кустарники рвали одежду, царапали лицо и руки, но рудокоп не обращал на них внимание. Впереди его поджидали ещё более ужасные мучения от ядовитого растения, сок которого горячил его кровь. Дуглас усмехнулся после очередной царапины, которая сняла с него вновь налетевшую дрему. Если бы раги не преграждали путь, то он давно бы заснул на ровном поле.
Узкий проход между двумя высокими рагами закончился ветками кустарника, ударившими парня по лицу. Дуглас оказался в тупике. Он протиснулся ещё на шаг вперед. Кругом простирались длинные голые ветки. На небе тучи скрыли мерцание звезд, и Дуглас ориентировался только по красноватым отблескам раг. Он опустил тело Фрола на землю. С каждым шагом оно, по ощущениям рудокопа, становилось все тяжелее. Дуг не знал, сможет ли он ещё раз взвалить капитана себе на спину. Парень приложил голову к его груди. Он почти не различал его дыхания, оно стало совсем слабым и редким. Поворачивать назад и вновь брести через цепкие раги, чтобы встретить непроходимую стену в нескольких локтях слева или справа, было лишь бесполезной потерей драгоценного времени. Рудокоп достал топор и стал прорубать дальнейший путь. Новая работа прогнала сон, но отняла у парня последние силы. Он остановился у следующего куста и, выронив из ладоней инструмент, сполз на землю. Глаза, наконец, закрылись, лицо уперлось в толстый ствол раги.
Он очнулся от жуткой боли в руке. Меда рудокопа, браслет номов, давно уже прилипший к его коже, так что парень и не замечал его присутствия, тисками сжимал предплечье, от него исходил то жар, то холод. Дуглас схватился за плечо. Только тогда он разобрал, что застрял в кустарнике, который опутывал его своими длинными деревянными руками-ветками. Дуглас ударил себя по голове, пытаясь стряхнуть усталость, сон и забытье. Он выкарабкался из раги и вновь взялся за топор. Он с надеждой поглядывал на небо, стараясь разглядеть скорую зарю или хотя бы ясные звезды, которые осветили бы местность. Но темнота продолжала обступать путника со всех сторон.
Ещё несколько кустов рухнули под яростными ударами топора. Дуглас выбрался из тесного окружения хозяев этих степей - растений Тайры. Далее раги вновь расположились на большом расстоянии друг от друга. Дуглас вернулся обратно за капитаном. Он схватил его за плащ и потащил по земле. Опять несколько шагов вперед - и короткая передышка. С кустами, попадавшимися на пути, Дуглас быстро расправлялся с помощью топора.
- Я выйду отсюда, - тихо повторял себе рудокоп. - Выйду, чего бы мне этого не стоило. Слышишь, Фрол, уж лучше погибнуть от меча, чем так сладко спать. Я выйду.
Он продвигался вперед очень медленно, останавливаясь на каждом шагу. Под ногами вместо снега распростерлась замерзшая черная земля. Тащить Фрола стало невыносимо. Его плащ весь истерся и цеплялся за кочки и сучки. Дуглас выбился из сил. Он подкрепился лепешками, испеченными матерью перед отъездом, и запил их водой из фляги. Оставшуюся жидкость Дуг вылил себе на лицо, долго протирая глаза. Его кожа не чувствовала мороза, нос уже не различал запахов, в ушах царила мертвая тишина, в которой он не слышал даже собственных шагов, лишь зрение ещё верно служило хозяину.
Когда темное небо стало светлеть, Дуглас прорубал дорогу через новую деревянную стену из веток. Он засмеялся, и протер засохшие губы. Очень хотелось пить. Он собирал тонкий слой снега с кустов и облизывал снежинки. Дуглас приблизился к телу лемака и отер влажной ладонью его лицо.
- Ещё немного, Фрол, - обратился он к спящему товарищу. - Я чувствую, что скоро мы выйдем на свободу. Я чувствую запах, новый запах.
Дуглас вернулся к кусту, возле которого бросил топор. Он присел на землю, решив передохнуть несколько минут. Он не мог снова встать на ноги, устало глядел на товарища и на первые лучи восходящего солнца. Он надеялся, что свет принесет спасение. Но рассвет лишь озарил пустую безмолвную округу. Меда вновь стиснула руку. Тепло от металлического браслета разлилось по его телу. Дуглас попробовал подняться. Он удивлялся, откуда у него ещё оставались силы. Он ухватился за ветки, по которым слегка ударил острым лезвие топора. Тонкие кустарники раздвигались под напором его тела, рудокоп уже ломал ветви руками. За следующей рагой выступили новые заросли. Дуглас вернулся за телом товарища. Он взвалил его на плечо, так что спина Фрола оказалась своеобразным щитом, которым парень защищался от раскинутых ветвей, решив идти напролом сквозь чащу раг.
Последние шаги, когда рудокоп ещё мог удерживать тяжелую ношу, вывели его на свободное пространство. Раги вновь расступились. Дуглас в изнеможении повалился на землю. Он с исступлением дотянулся до снега, который опять покрывал землю, открытую для ветра и солнца. Впереди вновь вставали кустарники, но они были уже более редкими и не столь раскидистыми. Дуглас потащил Фрола по белоснежной земле. Его движения были очень медленны, мучительны и болезненны. Озноб пробирал все тело. Холодная промокшая одежда примерзла к коже, впиваясь в неё тысячами льдинок. Предстояло обойти ещё один куст. Дуглас, учащенно дыша, схватился за его ветви, чтобы немного передохнуть.
- Ты дожил до рассвета, Дуглас, - из-за кустарника вышла Имира. Она была одета в легкое бальное платье ярко красного цвета. Наряд спускался до земли и обнажал её прямые гладкие плечи и шею. На алых губах играла обычная ухмылка, а зеленые глаза горели оранжевым пламенем.
Дуглас недоуменно разглядывал свою прекрасную знакомую. Девушка была настоящей, но у него уже не было сил удивляться или ужасаться её появлению.
- Ты не рад, - она вплотную подошла к нему и ласково провела пальцами по его холодной щеке. - Но это оказалось все, на что ты был способен. - Её пальцы переместились к распахнутому воротнику.
Дуглас задыхался, на шее сомкнулись тонкие ладони графини. Он стал отбиваться, пытаясь отстранить от себя кровожадную охотницу, разжать её цепкие объятия. Лицо Имиры оставалось бесстрастным. Она, казалось, даже не замечала напрасных усилий своей жертвы. Дуглас с ужасом глядел в её пылающие очи, готовые испепелить его. Он потянулся руками к её волосам и глазам. Девушка не сопротивлялась, её губы расплылись в улыбке, и Дуглас увидел, как меняются черты её лица. Он уже не чувствовал жестких пальцев на шее, парень глубоко вздохнул и отстранился от незнакомки, возникшей на месте упыря.
Взор рудокопа затуманила серая дымка. Он пытался разглядеть и узнать девушку, которая отступала от него в черном длинном платье. Глаза разобрали лишь длинные черные волосы, развевавшиеся на лету, высокая стройная фигура повернулась и побежала прочь.
- Двина! - крикнул Дуглас, протягивая вперед руку, хотя ему было не достать до странного видения. - Двина!
Девушка удалялась, бежала уже по воздуху, черный наряд развивался как крылья большой птицы, и когда она совсем скрылась с глаз, обернувшись маленькой точкой вдалеке, Дугласу показалось, что незнакомка превратилась в бурую волчицу. В этот момент воздух пронзил волчий вой.
Он открыл глаза. Солнечный свет заливал белоснежное покрывало, так что поначалу белизна резала парню глаза. Он с изумлением вглядывался в чистую равнину, окружавшую холм, на котором находился. На его тело, распростертое на разложенном плаще, падала тень большой березы, сбоку потрескивали пылавшие головешки дров.
- Где я? - Дуглас поднялся на ноги и в очередной раз осматривал незнакомые окрестности. До его слуха донеслись приближавшиеся шаги, и из-за дерева появился Фрол.
- Сам проснулся? Хорошо. Я уж не знал, как тебя будить, - капитан нес охапку дров, которые подбросил в костер.
- Где мы?
- Это лучше тебя спросить, мой друг, - усмехнулся лемак. - Ты вывел меня из Тайранской степи. Очнувшись, я заметил лишь, что ты не особо беспокоился о моем снаряжении и внешнем виде. Арбалет и стрелы остались среди раговых полей, а моя одежда уже не то, что не согреет - местами она даже не прикрывает голое тело.
Дуглас даже не улыбнулся в ответ на полушутливое восклицание военного.
- Где ты очнулся?
- Я проснулся, когда уже рассвело. Ты спал под кустом, и я решил, что пришла моя очередь дежурить. А заодно решил на тебе отыграться за ночное путешествие и приволок тебя к этой березе, подальше от цветов Тайры и их прекрасных ароматов.
- Значит, мы живы и все-таки спаслись, - облегченно вздохнул Дуглас.
- Ты к тому же отлично выспался, - Фрол усмехнулся. - Наш путь продолжается, дружище. Под холмом протекает неширокая речка, которую сковывает лед. Думаю, за ней начинается моя родина, и, надеюсь, путь по ней будет столь же легким и скорым. После скудного обеда мы двинемся вперед. Оставаться надолго без оружия по соседству с волками совсем небезопасно, а я уже слышал их голодный вой.
С востока дул слабый ветер, который доносил до носа Дугласа запахи костра и жареного мяса. В нескольких лигах впереди они могли повстречать людей. Но рудокоп искренне желал, чтобы слова капитана не оправдались, и дорога по Лемаху не была похожей на прорыв сквозь Красные Равнины. Столь мучительно долгий.
***
Маленький поселок за рекой был выстроен совсем недавно и состоял из деревянных срубов, в которых селились офицерские семьи, а также солдаты, проходившие регулярную службу в рядах морийских войск. Дуглас даже не запомнил названия этого пограничного лагеря, в котором провел несколько дней, заполненных постоянным сном.
После того, как путники добрались до обжитых краев, Фрол активно взялся за возвращение своего доброго имени и капитанских привилегий. В поселке главным военным чином был сотник, обучавший свежих рекрутов из морийских провинций, которые были обязаны отслужить в регулярных войсках десять лет. Строгий беспрекословный тон лемакского капитана заставил командира не сомневаться в чине, происхождении и занятии пришельца. Молодой сотник выделил Фролу и Дугласу отдельную комнату в казарменных помещениях и отправил гонца в Государин со срочным посланием, подписанным капитаном третьего ранга разведывательных войск. Когда на третий день вместе с гонцом прибыла карета, помеченная отличительными знаками генерала морийского, командир лагеря, наконец, спокойно вздохнул и с радостью проводил в дальнейший путь незваных гостей. Он даже опасался расспрашивать, каким образом они оказались в здешних местах, которые редко кто называл границей с Тайрагом. Пограничные посты располагались лишь в десятках лигах на север, недалеко от Государина, военного порта Мории и Лемаха, ибо в этих местах раговые поля служили надежной преградой на пути преступников и нарушителей рубежей. К незнакомцам сотник относился уважительно и подозрительно: в любой момент могло оказаться, что они были всего лишь мошенники или проходимцы, решившие поживиться за счет казначейских доходов. Но лемак всегда повторял себе, что персоны, представшие перед ним, могли говорить сущую правду, и тогда в случае промедления на его погонах нескоро загорится капитанская лилия.
Генеральская карета тряслась по широкой ровной дороге на север к морю. Фрол делал пометки в своем дорожном дневнике, который он совсем недавно завел и куда записывал все приключившиеся с ним несчастья для того, чтобы дать немедленный подробный отчет своему другу, которому послал сообщение в Государин. Дуглас по дороге пытался расспросить капитана, что ожидает их в городе, но лемак предпочитал отмалчиваться, кивая в сторону охранников и кучера, которые могли услышать больше, чем было им дозволено.
- Тебя там обязательно встретит уютный дом, теплая постель и сытное угощение, - усмехался Фрол, нехотя отвлекаясь от своих записей. - К тому же тебя должен осмотреть опытный врачеватель.
- Я бы хотел купить там доброго коня. Времени у меня в обрез, я должен поспешить на север.
- Всему свое время, Дуг. За твои поступки и сведения нас ожидает славная награда, за которую ты сможешь купить не одного жеребца. А я с тобой не смогу расплатиться всю жизнь, потому так просто тебя никуда не отпущу. Едва разберусь с делами, осыплю золотом, - засмеялся Фрол.
- По-моему, это ты мне уже не один раз спас жизнь. Но тем не менее я попрошу тебя всего лишь об одном одолжении - и ты знаешь о каком. Мне бы отыскать одного давнего знакомого, который должен быть где-то в Лемахе...
- Я ничего не забыл, - капитан не поднимал глаз, выводя угольком мелкие буквы на толстой бумаге. - Меня лишь до сих пор волнует, зачем он тебе нужен, если дела тебя торопят в Горест? - Фрол строго взглянул на товарища.
Дуглас упрямо скривил рот и отвернулся к окну. На улице мелькали белые поля и голые деревья. Рудокоп посвятил лемака в свои приключения в Межгорье, и капитан уже знал, как и за что молодой парень попал в Истару, а позже был публично удостоен милости государя, обрекавшей несчастного на бесполезные поиски, муки и страдания. Но военный ни разу не выказал неодобрения или голоса в пользу решения Дугласа найти Бария Авве, он лишь намекнул парню, что не стоило встречаться с людьми, с которыми не о чем разговаривать.
Государин не был окружен защитной стеной. О въезде в город свидетельствовала высокая арка через большую дорогу, возле которой стояли двое стражников с острыми пиками. По обочинам стали появляться высокие дома, улочки заворачивали в округлые дворы, украшенные статуями или строгими каменными фонтанами. Здания не различались своей архитектурой. Перед глазами представали двухэтажные прямоугольные дома, верхние окна которых выходили на маленькие балкончики. Поэтому Дуглас так и не разобрал, подошло ли их путешествие к концу, когда карета остановилась около серого двухэтажного здания, которое ничем не отличалось от других домов, выстроившихся по бокам ровной пустой площади, в центре которой возвышалась длинная колонна, увенчанная статуей Мория, первого государя морийского. Парень ожидал увидеть более роскошного вида особняк, в котором следовало проживать командору Сагалу, старинному другу Фрола.
Дуглас с нетерпением выбрался наружу, так как совсем окоченел за время поездки, у него ныла спина от долгого сидения и онемели ноги. Парень боялся, что за холодную ночь в Тайранской степи он вконец утратил остатки своего здоровья и мужества. Любые движения давались с большим трудом и болью в теле, лишь забвение, которое уже не приносило страшных видений, было долгожданным окончанием последних дней.
- Ты сейчас же отправишься вместе со мной на прием к коменданту, - обратился к нему Фрол, вылезая из кареты и поправляя свою новую широкополую шляпу, покачнувшуюся от резкого порыва холодного ветра. Он направился к входной двери, которую приоткрыл вооруженный охранник на посту. Несомненно, их приезд ожидали. Дуглас заковылял следом за капитаном.
- Сагал должен поскорее узнать наши сведения, чтобы принять незамедлительные действия, - продолжал на ходу Фрол.
- А при чем тут комендант? - безразлично поинтересовался Дуглас, ступая по длинным коридорам, освещаемым светом ярких факелов.
- Сагал и есть комендант, - Фрол остановился и внимательно поглядел на своего спутника. - Неважно ты выглядишь, Дуглас. Лекаря для тебя обязательно испрошу. Я же тебе говорил, что Сагал мой близкий друг и командир. Он советник генерала морийского, командор и комендант Государина, назначен самим государем Дарвином. Нынче ты окажешься под надежной опекой верного друга и очень влиятельных людей. Я потребую, кстати, пересмотра твоего приговора, - Фрол опять зашагал по запутанным коридорам.
- Ты ничего мне не говорил, - тихо пробормотал Дуглас. Он ступал позади, стараясь не отставать. В этом незнакомом месте, где человек с мечом и подозрительным лицом встречался на каждом шагу, рудокоп не знал иного пути, как послушно следовать за старшим опытным товарищем. Фрол стал для него надежной опорой - в этом Дуг не сомневался, но зачем ему нужна была эта опора, раз впереди его лежала совершенно иная цель?! Для чего заново вспоминать о гарунах, об упырях, о ссылке и жизни в Истаре, если обратно вернуть ничего невозможно. Дуглас даже забывал порой, что решил разыскать в Лемахе Бария, чтобы отомстить ему за смерть Двины, и, возможно, поэтому выбрал пеший переход в Минор и расстался с друзьями. Но к этой мысли он возвращался каждый раз, когда уговаривал себя задержаться и передохнуть в Лемахе под опекой нового товарища, которому можно было доверить решение собственных проблем, хотя сам капитан до сих пор не вернул себе уверенности в новый день и с рвением стремился наказать своих врагов и изменников государства морийского.
Возле высокой двустворчатой двери, окаймленной позолоченными узкими листьями, на карауле стояли двое молодых гвардейцев. Они приветствовали Фрола мечами, вытащенными из ножен. Капитан с высоко поднятой головой прошествовал в распахнутый проход, и Дуглас осторожно шагнул за ним. За спиной громко захлопнулась дверь. Комната была освещена лишь двумя лампами, которые не могли разогнать полумрак, пленивший огромные просторы кабинета морийского командора, коменданта Государина. Невысокий грузный человек в блестящих стальных доспехах, на голове которого остался лишь клок седых волос, стоял около окна и поглядывал через опущенные шторы в пустой темный двор.
Он оборотился к двери и сделал несколько шагов навстречу посетителям. Фрол оказался в дружеских объятиях командора:
- Как я рад тебя видеть, Сагал. Ты не поверишь, но я уже сомневался, что когда-нибудь смогу сюда вернуться.
- Я вижу, ты такой же неугомонный как был в нашу последнюю встречу. Сколько воды утекло с тех пор! Думал, ты несешь безоблачную службу в Россах, этом тихом городке на морском побережье, а тут... - командор развел удивленно руками, - объявился на родине да не сразу в гости зашел. Да ещё, убереги Море, все бумаги да монеты растерял. Это в нашем-то государстве?! - Сагал усмехнулся. Он отошел вглубь кабинета и присел на жесткую скамейку, приглашая жестом гостей устроиться в креслах напротив.
Старые приятели обменялись ещё несколькими приветственными речами, расспрашивая друг друга о здоровье, семье и будничном труде, после чего Фрол перешел к рассказу о своих злоключениях, в завершении которых описал геройство, бесстрашие и отвагу своего молодого спутника.
- Если бы не этот паренек, старина, я бы, в лучшем случае, нищенствовал в Навии. Ведь у меня в кармане уже давно не залеживались даже медяки. Если бы не Дуглас, я бы уже был растерзан этими кровожадными ублюдками, так как только сейчас я осознаю свою глупость в желании самостоятельно схватить мерзавца, облачившегося в наряд тага. Против упырей необходимо выставлять вооруженные отряды. Я даже предлагаю отправить в Тайград армию - эти кровососы прочно обосновались в столице Тайры, поверь мне.
- Твоя история невероятна, - с лица Сагала не сходило внимательное выражение лица слушателя. Он был то холодно строг к замечаниям товарища, то хмурил брови, не одобряя предположений и решений капитана. - Я очень рад, что теперь ты дома и можешь чувствовать себя в полной безопасности... как и твой друг. Но твои обвинения, Фрол, слишком громогласны и беспочвенны. Безусловно, упырь решил скрыться под маской служителя богини, но грехом будет клеветать на всех тагов, которым самим необходимо навести порядок в своей стране.
- О, да, тебе трудно в это поверить, Сагал, - настаивал Фрол, - ты считаешь меня проходимцем, который требует спасения от всемирного зла, но ты ещё не выслушал моего друга. А ему есть, что тебе поведать. Расскажи, Дуглас, что привело тебя в Тайраг!
Дуглас заговорил тихим неуверенным голосом, не зная с чего начать своё повествование:
- В Релии я познакомился с молодой девушкой, которая попросила провести её в Легалию....
- Дуглас, позволь узнать у тебя для начала, - Сагал хитро прищурился, глядя на своего скромного и неразговорчивого молодого гостя. - Что ты делал в Релии, если Фрол говорит, что ты из Тайрага и приютил его в своем доме?
- Я шел... - Дуглас не хотел так далеко углубляться в происшествия своей запутанной жизни в последние месяцы. Но у него с Фролом был уговор: Дуглас мог быть кратким, но отвечать на вопросы командора необходимо было точно и правдиво. - В Истаре я был приговорен к казни, но отпущен, поклявшись отыскать живую воду. После того, как обвинители закрепили мои слова на крови ядом каверелия, я был отпущен на свободу и тронулся на север, надеясь найти спасение у колдунов в Великом лесу.
- А как ты оказался в Истаре? - лицо командора хмурилось с каждым услышанным словом из уст собеседника.
- Я был в плену у гарунов. Когда я бежал...
- А в плен ты попал в Тайраге? В этом тоже виноваты таги? - Сагал засмеялся. - Может, ты все-таки начнешь свою историю с самого начала.
Дуглас устало вздохнул. Избежать нового допроса военными, тем более в Лемахе, ему не удалось. Рудокоп рассказал Сагалу все, что за время знакомства уже было известно его приятелю Фролу. Дуг старался следить за своими словами, чтобы никак не выдать тайны своих спутников, которые не считал вправе открывать кому-либо. Поэтому парень умалчивал о чародее-помощнике сестры, о родине Двины, о черноморском царевиче и тем более пирате Одноглазом, о возвращении которого уже, несомненно, было доложено властям Мории. Когда Дуглас замолчал, лицо командора было задумчивым и суровым.
- Значит, ты видел учителя графини де Кор издалека и совсем не сможешь его опознать? - наконец, спросил Сагал.
- Если бы я встретился с ним вблизи, я бы непременно его узнал, - уверенно ответил Дуглас. Он не сомневался, что почувствовал бы упыря. Он навсегда запомнил запах крови, который исходил от Имиры.
- Не стоит быть столь самоуверенным, мальчик, ты ведь совсем не видел его лица. Единственное, что у вас есть это хромота, которую вполне можно скрывать или изображать, а также имя Горн, непонятно к кому относимое. Я прав, Фрол?
- Этого достаточно, чтобы направить в Тайград людей и обшарить весь храм Тайры....
Сагал движением руки прервал речь своего друга. Он отечески взглянул на Дугласа:
- Дуглас, налей нам, пожалуйста, вина и принеси сюда кубки со стола. Я бы хотел поговорить с капитаном Фролом наедине. Подожди нас в коридоре.
Дуглас исполнил просьбу, более похожую на приказ, и с радостью удалился в темный коридор, освещаемый дымными факелами. Караульные по-прежнему безмолвно и неподвижно стояли около дверей. Парень присоединился к ним. Его слух время от времени устремлялся за каменные стены, хотя суть разговора, проходимого между двумя военными, доносилась и до не столь чутких ушей.
- Да ты вообще представляешь себе, кто такая графиня де Кор! - кричал Сагал, который, видимо, уже не мог более терпеть упрямства и твердой решимости младшего по званию приятеля приступить к немедленным действиям. - Её отец разыскивает дочь по всей стране. Брат её, Матео де Кор, служил под моим началом в Государине! Фрол, это самые богатые дворяне в Мории! Ты вообще знаешь, что сейчас там намешивается, на юге? Восстание! А если эти сведения дойдут до их ушей... этих морян...ты представляешь, что будет! Релийцы окончательно выйдут из-под повиновения!
- Выжидание в таких делах подобно гибели!
- Кто поверит прокаженному?!
- Мы обязаны доложить обо все генералу и государю. Им решать, насколько важны данные сведения! Я немедленно отправляюсь в Каро!
Споры в кабинете коменданта то затихали, то вновь накалялись. Дуглас нервно прогуливался по узкому коридору. Когда из-за стен донесся лишь звон серебряных кубков, он уже решил, что старые вояки, наконец, пришли к общему соглашению, но спустя несколько минут громкие возгласы вновь оглушили кабинет. Собеседники, казалось, позабыли о сне, долгой дороге и уставшем рудокопе, совсем окоченевшем на холодном сквозняке.
Фрол, наконец, вышел из комнаты, и на его лице сияла удовлетворенная улыбка. Он приказал Дугласу следовать по пятам и, уверенно шагая по темным поворотам, вышел из дома. Ночь уже давно опустилась на затихший до утра город. Фрол направился по замершим улицам в сторону соседнего двора и зашел в высокое здание, у парадной двери которого светился яркий факел. Зал представлял собой просторную окружность, в которую выходили многочисленные двери. Два стражника стояли на посту. Они поклонились Фролу, стоило тому показать бумагу с комендантской печатью, и провели капитана к нужной комнате. В ней находилась витая лестница на второй этаж. Комнаты наверху были смежными и содержали много дверей, некоторые из которых оказались запертыми. Лемак остановился в одном из скромно убранных покоев.
- Здесь проживают солдаты из личной гвардии коменданта. Я решил, что, несмотря на гостеприимность моего друга и его почтенной жены, мы не должны смущать их своим присутствием, - заметил Фрол. - У сотников и капитанов в этом доме всегда есть все необходимое. Эта будет твоей комнатой, моя по соседству. Не забывай на ночь запирать все двери - не то пожалуют незваные гости, другие жильцы. Комнаты прислуги в другом крыле, молоденькие служанки приносят еду и свежую воду. Так что утром защелки не забудь снять. Спокойной ночи, Дуглас!
Дуглас попрощался с капитаном, решив оставить расспросы до следующего дня. Он был уже по горло сыт бесполезными разговорами. Он улегся на низкой кровати, забыв, что с самого обеда не держал свежей крошки во рту и крепко заснул. Барабанный стук в дверь пробудил его ото сна. Через единственное окно уже струился солнечный свет. Дуглас открыл дверь, ожидая увидеть неугомонного капитана, но на пороге стоял незнакомый мужчина, высокий и худощавый, облаченный в короткое пальто и длинный шерстяной шарф.
- Дуглас? - спросил незнакомец, входя вовнутрь и оглядывая комнату. - Я лекарь господина коменданта. Зовут меня Геон.
Дуглас кивнул в ответ на приветствие целителя, который тут же стал распоряжаться в спальне. Он проверил воду в тазу, подозрительно взглянул на походный рюкзак парня, брошенный в угол, а после уселся на деревянный стул и вопросительно воззрился на рудокопа.
- Итак, на что жалуемся, больной?
- А вы зачем пришли? - Дуглас неодобрительно отнесся к человеку, потревожившему его сон.
- Внизу меня ждет комендант, поэтому сразу перейдем к делу, - Геон разделся и закатал рукава, ополоснув ладони в тазу. - Раздевайся. Раздевайся, Дуглас! Я впервые буду осматривать прокаженного, в чьих жилах течет яд каверелия. Хотя с ядами я знаком довольно близко. Изучаю их действие на животных: бездомных собаках, кошках. Мои исследования дают и результаты, - врач говорил, помогая Дугласу стянуть с себя залатанный пиджак, верхнюю и нижнюю рубаху. - Я почти нашел противоядие такому смертельному раствору... да что тебе рассказывать... Дела твои, старина, не очень радуют. - Мужчина замолчал лишь, когда увидел обнаженное тело рудокопа, покрытое темными пятнами. Он осторожно прикоснулся к ранам, напоминавшим ужасные ожоги, которые расползлись по обеим рукам, шее и перешли на спину.
- Много об этом читал, - вновь заговорил Геон. - Я учился в Алмааге, и там в старинных книгах очень подробно описано действие каверелия. Кожа твердеет и становится подобно коре дерева, организм загнивает изнутри, голова затуманивается, начинаются видения... Я описываю верные симптомы?
Дуглас обреченно кивнул.
- Но это происходит на последних стадиях, когда человек уже не может самостоятельно передвигаться. Нынче в Истаре совсем не считаются с древними источниками, где верно указываются пропорции необходимые для установления нужных пределов болезни - год, два, три.
- Послушайте, Геон, вы явились, чтобы меня осмотреть да пополнить список своих подопытных образцов, - Дуглас начинал раздражаться. Ему совсем не нравилось в этом городе, среди этих людей, в каждом из которых он видел лишь бесполезного дельца, чиновника, солдата, жившего за счет доходов казны государства, то есть налогов, уплачиваемых обычными крестьянами и ремесленниками. К тому же этот человек использовал и мучил беззащитных животных. - По-моему, я исполнил свое предназначение. Теперь вы можете оставить меня в покое?
- Покой вы обретете очень скоро, но не сейчас, мой друг, - лекарь ощупывал руки рудокопа, не обращая внимания на его возмущенные взгляды и слова. - Безусловно, пропорции были нарушены, но возможно в этом есть и положительная сторона. Твои руки пусть и напоминают кору дерева, но они ещё не затвердели, я вижу, мускулы ещё полны силы и энергии. Омертвление не происходит, к тому же заражение не пошло на голову, а опускается по спине. Думаю, для сердца угрозы нет. То есть, возможно, что ещё несколько месяцев у тебя есть в запасе.
- Что же мне делать в течение этих месяцев? - усмехнулся Дуглас. - Ждать пока ты изобретешь живую воду?
- Неверие лишь усугубляет болезнь, Дуглас, - Геон подошел к своему пальто и порылся во внутренних карманах, извлекая оттуда бумажный маленький пакет. - Для начала мы испробуем мой чудодейственный порошок. Будешь пить его в растворе с яблочной водой раз в день. А также я советую почаще омываться в воде, чтобы Море смилостивилось над своим грешным слугой.
- В долгой дороге я привык к пыли, а не теплым ваннам.
- Омываться в морской воде. Каждое утро. Море заботится о страждущих и болезненных. Веруй, Дуглас, и тогда ты сможешь позабыть о страданиях.
Дуглас оделся, он успел уже промерзнуть в прохладном помещении. Геон готовился покинуть своего пациента. Лекарь был моложе Фрола, намного выше капитана, и Дуглас решил, что парень родом из Минора. Глаза на вытянутом лице ещё раз внимательно поглядели на больного, в них рудокоп разглядел озабоченность и беспокойство за свою жизнь. Ни следа жалости или обреченности.
- Спасибо, - тихо произнес Дуглас.
- Мы могли бы спуститься вместе, - предложил Геон. - Господин Фрол и комендант поджидают в приемной. Хотя тебе, безусловно, не помешало бы горячего бульона и ещё нескольких часов спокойного сна. Но только после купания в море.
Следуя за минорцем, Дуглас справедливо решил, что мог бы и не выбраться из этого лабиринта комнат, если бы не Геон. Наконец, они оказались в круглой прихожей, которая по-прежнему освещалась огнем факелов. Фрол и Сагал мирно беседовали возле стены, обсуждая занятия на мечах двух молодых дворян-сотников. Они дружелюбно приветствовали Дугласа. Командор живо поинтересовался о здоровье молодого человека и хорошо ли тот отдохнул в казарме, после чего он попрощался с Фролом и в сопровождение Геона и двух гвардейцев покинул дом.
- Как я и надеялся, к утру Сагал размышляет более здраво, - капитан выглядел очень довольным. Но Дуглас не понял, как здравомыслие командора могло обрадовать Фрола, если самые разумные слова Сагала вчера вечером звучали как трусливые отговорки в ушах предприимчивого лемака. - Командор не любит затягивать со своими обещаниями. Ты принят на государственную службу. - Фрол передал озадаченному Дугласу запечатанный комендантской печатью конверт. - Будешь караульным в городе. С мечом ты обращаться умеешь, а доспехи для тебя подберут.
- Прости, Дуглас, но это пока все, чем я могу тебе помочь и отплатить за свое спасение, - продолжал Фрол, похлопав парня по плечу. Очевидно, тот не ожидал такого сюрприза. Он недоуменно глядел на старшего друга. - Точнее это даже благодарность со стороны командора, и ты не можешь не принять её. Сагал искренне озабочен твоей судьбой. Жалование, почет и ответственность стражника ценится очень дорого юными наемниками, только вступившими в ряды государевых войск. Сагал сделал для тебя исключение и, несмотря на отсутствие опыта, назначил на довольно таки высокую должность.
Дуглас по-прежнему глупо взирал на капитана:
- Но я не собираюсь становиться солдатом. Я ведь ничему не обучен. Я смертник... преступник, приговоренный к казни....
- Вот именно, тебе, Дуг, оказана большая честь. Сам командор закрыл глаза на твои прошлые проступки. Я хотел, чтобы он позаботился о тебе, пока я буду в отсутствии в Каро, куда собираюсь отправиться на днях. Тебя я, мальчик мой, прошу лишь дождаться моего возвращения. Я помню, что ты рвешься вновь тронуться в путь, но опасности могут подстерегать нас на каждом углу... и даже в этом городе, заполненном военными, - заговорщически добавил Фрол, он перешел на шепот, приблизившись к своему собеседнику. - Лазутчики у наших общих врагов могут быть везде, а мы с тобой люди уже известные в их кругах. Поэтому тебе лучше всегда иметь наготове острый меч, а оружие разрешено носить лишь солдатам и городским стражам. К тому же на своем новом посту ты сможешь быть в курсе всех темных дел в Государине. В общем, я не стал бы отказываться от такого предложения. Пока я съезжу в столицу, где не премину разузнать о человеке, столь тебя интересующем, ты будешь настороже и в безопасности.
- А какие темные дела творятся в городе? - спросил Дуглас, уже осознавший, что ему не видать даже нескольких дней отдыха в теплой постели.
- Тебе и предстоит все разузнать. Темные дела творятся в темноте, Дуг. Я давно не был в Государине, и чтобы серьезно рассматривать предложения продолжить здесь свою карьеру стоит иметь надежных проверенных людей на всех уровнях службы.
- Значит ты скоро уезжаешь?
- Время покажет. Сейчас мне уже пора. А ты вечером поступаешь в распоряжение капитана Дил де Бранда. Перед встречей с графом не забудь прочитать эти бумаги. Сагал намекал, что написал тебе рекомендательные письма, где указал места службы, а именно южные страны Мории. А граф очень живо интересуется событиями в родной Релии, куда собирается возвращаться через полгода после окончания воинской повинности. Не болтай об Имире де Кор, и о твоей болезни, сынок, тоже лучше никому не говорить.
Дуглас согласно кивнул. Хотя рудокоп и не намеревался распускать язык. Это было не в его привычках. Далеко идущие планы капитана вызвали у Дугласа лишь наивную улыбку. Фрол напоминал Лиссу, которая всегда просчитывала наперед несколько шагов и начинала готовиться к будущим событиям, еще не позаботившись о настоящих.
Едва стемнело, перед комендатурой выстроился десяток стражей, готовых отправиться в ночное дежурство по затихающему городу. Дуглас предстал перед внимательным взором графа де Бранда, который был его ровесником, и обладал пронзительными серыми глазами. Релиец проверил прочность доспехов, которые парень получил на складе, и приказал встать новичку в строй. В первую ночь Дуглас был назначен в спутники матерому охраннику Пенгиру, чье заросшее лицо и впалые глаза явно говорили, что частым напарником солдата была кружка браги.
Самой долгой и единственной, по-видимому, остановкой в маршруте лемакского караульного был небольшой трактир, в котором хозяин уже приготовил угощение для воина Мории. Дуглас осмотрел темное помещение, наполненное запахами спиртного: основными посетителями кабака были солдаты и городские торговцы, за столами велись бурные разговоры о сражениях, хотя мало кто из присутствовавших участвовал в них. Говорили и о накале обстановки в Амане, многие крестьянские отряды из которой двинулись на север разорять Рустанад. Пенгир завязал дружескую беседу с трактирщиком, не обращая внимания на своего подопечного, так что очень скоро Дуглас незаметно покинул тесное пристанище и двинулся в одиночку по темным улицам города. Прогулка по свежему воздуху доставляла удовольствие. Рудокоп отметил про себя, по крайней мере, два преимущества своей новой службы: под его рукой всегда было надежное оружие, а также он избегал ночных кошмаров. Он верил что, найдет силы не заснуть целую ночь, и сможет спокойно отдохнуть уже днем.
Незнакомые улицы, покрытые протоптанным снежным слоем, были пустыми. Редкие прохожие уважительно кивали Дугласу головой, приветствуя городского стража. Парень внимательно осматривал просторы, за безопасностью которых ему предстояло следить в течение следующей недели. За это время он надеялся дождаться интересующих его сведений и после получения жалования отправиться в дальнейший путь в Горест. Мороз крепчал, заставляя скрипеть под сапогами снег. В темноте Дуглас повстречал лишь бездомных жителей города: собак, кошек, примостившихся на крыльце домов или на крышах возле дымоходных труб. Парень давно не общался с животными и поначалу прислушивался к их чужой речи, складываемой из разнообразных звуков. Дуглас не стал беспокоить городских зверей, но решил, что в следующее дежурство непременно захватит с собой угощение для них.
Время ночью тянулось крайне медленно. Побродив по холодным улицам и прогнав с пустого порога странного прохожего, испугавшегося одного лишь вида ночного караульного, Дуглас повстречал других стражей порядка, которые с радостью приняли его в свое общество. В узком переулке был разведен костер, возле которого новые знакомые, посмеявшись над пагубной страстью напарника Дугласа Пенгира к посиделкам в трактирах, ввели новичка в курс ночных происшествий в городе, указали границы его района и рассказали в каких темных переулках он скорее всего повстречает бродяг и воров.
К концу недели, в течение которой рудокоп каждую ночь обходил лемакский город, выполняя обязанности стражника, Дуглас почувствовал бодрость и прилив новых сил. Смена ночи на день и следование совету Геона - Дуглас уже с удовольствием после дежурства окунался в холодное море - благоприятно подействовали на состояние его здоровья. Парень по-прежнему занимал комнату в доме гвардейцев коменданта. Капитан переехал по велению генерала морийского в собственную квартиру у городских ворот, и Дугласу за прошедшие дни удалось лишь пару раз повстречаться с Фролом, который лишь мельком рассказал ему о нынешнем состоянии дел. Оказалось, лемак никак не мог вырваться в столицу, ибо после личной встречи с генералом, на которую, слава Морю, он отправился уже без рудокопа, ему было поручено новое, не менее важное задание. Фрол пока умалчивал о нем, но Дуглас понял, что капитан по-прежнему был убежден в наискорейшем вмешательстве в жизнь вТайраге для свержения власти тагов.
Очередное дежурство принесло Дугласу новое знакомство. Рудокоп обходил полупустые двухэтажные дома, в которых ранее селились отряды пехотинцев, нынче отозванные в Навию для подготовки к подавлению восстаний на юге. Эти дома были приманкой для мелких воришек, пробиравшихся через низкие окна в комнаты для того, чтобы поживиться скудным имуществом армейцев. За поворотом находился низкий домишко местной ткачихи, в котором работа продолжалась до глубокой ночи. Дуглас расслышал громкие крики и поспешил на помощь. Старуха с порога, освещаемом тусклой лампой, выливала на дорогу отходы. Рядом с ней вился бродячий пес. Собака обнюхивала подол шерстяного платья и чуть не цапнула зубами кости, поскорее выброшенные хозяйкой на противоположную сторону улицы.
- Уйди! Уйди от меня, вонючая псина, - орала старуха. Пес не обращал внимание на полученное угощение и в ответ на отмахи женщины попытался укусить её за руку. - Ах, ты негодный! Вон, вон отсюда! - она ударила животное грязным ведром по носу.
Дуглас подбежал к высокому черному псу, которого схватил за уши, негромко присвистнув, чтобы успокоить животное. Старуха поспешно скрылась в доме, а пес злобно зарычал на Дугласа, высвобождаясь из его ладоней.
- Я не сделаю тебе ничего плохого, - обратился к нему парень. - Но не стоит кусать людей, которые не дают тебе оголодать. Кстати я тоже могу тебя кое-чем угостить.
Пес внимательно слушал незнакомца. Дуглас знал, что его речь понятна для животного. Он и сам разбирал, что говорил в ответ пес, ворча сквозь сжатые зубы. Черный бродяга доверял своему носу, который тут же почувствовал, что запах от Дугласа, отличался от запаха всех других людей.
- Ты кто? - спрашивал любопытный взгляд зверя. - Вроде не человек.
- Я твой друг, - Дуглас присел и легонько потрепал грязную шерсть пса. - Ты ведь понимаешь, что я невкусный и не станешь на меня кидаться. Лучше принимайся за кости.
Незадачливый пес двинулся к отбросам, которые к утру могли быть засыпаны свежим снегом. От него, по-прежнему, веяло недоверием и неодобрением. С чего бы человеку быть таким любезным, если он не его хозяин: так размышлял пес, искоса посматривая на Дугласа и оскаливаясь, едва тот приближался к нему.
- Чего ты такой сердитый? Рассказал бы лучше, как тут поживаешь? - Дуглас расспрашивал всех бездомных животных, благодаря чему мог предугадать стоило ли заходить в окрестные места в течение дежурства или можно было подольше отдохнуть у костра в кругу других стражников.
- Живу, как придется. Не жалуюсь. А ты стой подальше, не то и цапну. Не больно ты мне нравишься.
- Как тебя кличут?
- Как кому вздумается. Обычно вонючим, блохастым, шелудивым псом.
- Я буду звать тебя Пиратом. Очень ты похож на морского разбойника, промышляющего грабежом встречных кораблей.
- Так вот кто такие пираты, - пес ненадолго оторвался от еды и громко залаял на Дугласа.
- Какие новости в этом переулке?
- Если хочешь что-то узнать, так выполняй обещание. Где твое угощение?
- Ах да, совсем забыл, - парень вытащил из кармана свежую маковую булочку и бросил её на землю.
- Это разве еда? - огрызнулся Пират, схватил булку и медленно протрусил в темноту улицы. Дуглас удивленно смотрел ему вслед. Он развернулся и собирался возвратиться к покинутому району пустых казарм, как из переулка раздался собачий лай: - Завтра лучше приноси котлету!
На следующую ночь Пират самостоятельно отыскал Дугласа. Он приветливо помахивал хвостом, следуя за ним попятам по пустой улице:
- А тебя уже многие тут знают. Что ты сегодня мне принес?
Дуглас захохотал, доставая из-за пазухи мягкий сверток:
- Как ты и просил - котлету.
- Давай её сюда. Теперь тебе можно доверять, - пес налету схватил жирную отбивную, которая была специально заказана Дугласом на кухне. - Так куда мы двигаемся? Если надо, я проведу тебя по всем злачным местам в этом городе. Я ведь знаю чем вы, в панцирях, занимаетесь: подбираете пьянчуг, действительно воняющих на всю округу, или следите за чужаками, которые подозрительно озираются по дороге.
Пират сопровождал Дугласа всю ночь. Он отдыхал недалеко от огня, когда Дуглас решил погреться и разузнать известия от других караульных, а к утру провел рудокопа к морю, удивляясь при этом сумасбродству своего спутника. Пес распрощался со своим новым хозяином возле дома. Он стал верным товарищем Дугласа в течение следующих ночей. Вдвоем они гуляли по узким улочкам города, выловили за это время троицу бандитов, залезших на городской склад, и потушили разгоравшийся в заброшенном сарае пожар.
Нынче пес не встретил Дугласа как обычно возле трактира, где останавливался Пенгир, а появился лишь к середине ночи, поприветствовав парня громким лаем под окнами высокого дома, в которых все ещё светилась лампа.
- Мясник резал сегодня свинью, - облизывался Пират, объясняя свою задержку. - Все в порядке? Никаких приключений?
- В твое отсутствие этот город спит спокойно, - улыбнулся рудокоп, поглаживая блестящую шерстку собаки, которую совсем недавно ему удалось очистить от засохшей грязи. - Ты меня быстро отыскал?
- Твой запах не спутаешь ни с чем. Пахнешь ты отвратительно. Я быстро напал на твой след. Кстати, кажется, что по твоему следу шел не я один.
- Передай своим дворовым друзьям от меня наилучшие пожелания, но свора собак на хвосте лишь будет мешать моей службе. Сегодня я получил первое жалование и приготовил для тебя сюрприз. Хотя он, конечно, не сравнится с обжорством за домом мясника, - Дуглас вытащил из-за пазухи сверток, в котором были аккуратно сложены свежие косточки.
Пират внимательно обнюхал угощение, извиняющее взглянул на человека и начал рыть яму в сугробе, чтобы надежно спрятать подарок, к которому пока был безразличен.
- Верно, полакомишься завтра, - заметил Дуг.
- И много монет ты получил? Или на них можно было купить лишь эти кости?
- Ещё одна такая получка, и я куплю не только куриные кости, но и живого коня. Тогда можно было бы отправляться в дорогу.
- Не люблю лошадей. Они все время норовят ударить меня копытами. Лучше нам тронуться в путь на четырех лапах: так быстрее.
- Если бы ты хотел со мной уйти из города, то тогда стоит сесть на корабль. Но в Государине одни лишь военные каравеллы, так что до Минора в любом случае нужно добираться по суше. Ты готов быть запертым в мокром душном трюме?
- Брр, гав, - пес попятился назад, - нет. Я вспоминаю, как залез за рыбой на одну из этих посудин на воде. Ноги не могли стоять на шатком полу, а когда меня обнаружили, рыбаки выбросили в море. Хорошо, что они ещё не отошли далеко от берега.
- Я понимаю тебя, Пират. Поэтому тебе придется остаться в городе и вместо меня следить за порядком на его улицах.
- Я этим занимаюсь уже не один год. Так вот я тебя предупреждаю, друг, что по твоему следу кто-то идет. Здоровый мужик, от которого несет парой кружек выпитой браги. Уже несколько дней я чувствую его, он следует за нами от трактира. А сегодня я даже заприметил его фигуру, но его испугала дрянная кошка, свалившаяся с крыши на землю перед носом. Тип, закутанный в черный плащ, из которого торчал длинный меч, тут же скрылся в сквозном переулке.
- Думаешь, это грабитель?
- Он тогда бы не стал выслеживать именно тебя. Ты ведь тоже умеешь обращаться с мечом и сможешь дать ему достойный отпор. Он тебя очень ненавидел и хотел убить, а не ограбить.
- Я ещё не нажил врагов в этом городе. Хотя... Фрол предупреждал, что шпионы и сообщники у упырей могут быть везде.
Солнце уже поднималось над горизонтом, когда Дуглас, согревшись возле печи в своей комнате после утренней закалки в море, вместо того, чтобы, наконец, растянуться на мягкой постели вышел в город, чтобы проведать старшего товарища. Он застал Фрола в одиночестве за чашкой ароматного чая в широкой столовой, которая располагалась в новом жилище капитана. Лемак уже готовился отправиться по делам в комендатуру, а также на прием к генералу, но, радушно обняв Дугласа при встрече, хотя о своем визите парень не предупреждал, капитан приказал расторопной кухарке принести ещё чаю. Он перешел в уютную гостиную, где уселся напротив молодого рудокопа, чтобы обсудить с ним насущные дела.
- Ты вовремя пришел, Дуг. Уже несколько дней я раздумываю над решением: возвращаться мне в Тайград или лучше послать туда людей, чьи лица и имена неведомы кровососам и тагам. Но таких людей необходимо для начала проверить, подготовить к встрече с изуверами. К тому же таги подозрительно относятся ко всем незнакомцам, сходящим на их землю в порту, тем более если человек этот прибыл на лемакском корабле.
- У меня есть для тебя неприятное сообщение, Фрол, - Дуглас сам пришел за советом, поэтому не мог ничего ответить на слова капитана.
Фрол помрачнел и вопросительно посмотрел на парня, взглядом приказывая ему выкладывать все, что тому стало известно.
- Мне, кажется, за мной следят, - продолжил Дуглас. - Подозрительный тип с мечом. Если бы не Пират...это мой пес... он бы скорее всего на меня уже напал.
- И кто это? Ты видел его?
- Нет, я его не видел. Даже не замечал, а он уже ходит за нами несколько дней. Он похож на солдата. Может это предатель, подкупленный упырями.
- Может быть, может быть, - Фрол задумался. Он постучал о губы пальцем, видимо, сомневаясь, стоило ли говорить следующие слова. - Я, Дуглас, тоже имею для тебя известия. - Фрол делал паузу после каждого слова, серьезно глядя в глаза рудокопа. - Я просил Сагала разыскать Бария, того пограничника, что убил твоих друзей и из-за которого ты попал в Истару. Мы ведь не говорили командору, кто такой Барий. Но командор очень проницательный человек. Я беседовал с ним несколько дней назад по этой проблеме. Сагал сообщил мне, что собрал все сведения о Барие и о ... тебе. Думаю, ты не удивишься, но командор был очень зол, что ты собираешься найти своего врага, пускай он и пленил твою сестру-тайю, которая позже скрылась из под носа капитана Алкара. После этого не один комендант истарского пункта потерял государственное пособие. Сагал уверен, что ты к этому не имеешь отношения, но тем не менее он отказался выполнить мою просьбу и сообщить мне о месте службы бывшего пограничника. А на следующий день он лишь сказал мне, что Барий Авве нынче проживает в Государине, где ему выплачивается пенсия за прошлые заслуги, и Сагал посчитал своим долгом предупредить его, что ты в городе.
- Барий в городе?!
- Сагал по-доброму к тебе относится, мой мальчик, но у него свои представления о справедливости. Он, несмотря на мои уговоры, и слушать не захотел о пересмотре твоего дела, и считает, что решение, принятое Судьей в Каро, не подлежит сомнению. И месть может привести лишь к другому жестокому преступлению, которое он лишь желал избежать. Думаю, поэтому он предупредил Бария, посоветовав тому на некоторое время покинуть город. Но тот мог рассудить несколько иначе...
Дуглас молчал. Его мишень уже ходит за ним попятам, да к тому же сама решила поразить стрелка. Из охотника Дуглас вновь превратился в добычу. Но быть может именно благодаря этому, враг по-прежнему находится в поле его зрения. Пират легко возьмет след убийцы Двины, и Дуглас сможет сполна отомстить за все беды и несчастья, свалившиеся на его долю.
- Я говорил с де Брандом, - Фрол поглядывал на своего собеседника, размышлявшего над новостями. - Он весьма доволен тобой. Думаю, ты бы сделал отличную карьеру в охранных войсках. Но тебе следует вначале завершить свой путь, Дуглас. Я знаю, что должен был тебе сообщить обо всем намного ранее. Ты уж прости старика, что я совсем запамятовал об этом. К тому же я решил, что Барий уехал из города... А если человек, что идет попятам, не Барий, а упырь, то тебе тем более необходимо поскорее скрыться.
- Нет, ведь Пират бы почувствовал, что это кровосос, - задумчиво произнес Дуглас. - Хотя он не успел к нему близко подобраться.
- Значит, тебе следует готовиться к отъезду. Я предупрежу графа Дила. Скажу, что ты мне срочно нужен для выполнения не менее важного задания, - Фрол подошел к тяжелому сундуку, стоявшему у стены, и вытащил из него кожаный кошелек полный монет. - Здесь не так уж и много денег, Дуглас. Но возьми их в знак нашей дружбы и в благодарность за мою жизнь. Я надеюсь, что ты меня не забудешь. Если останемся в живых, то встретимся в следующем году в Государине. Сагал всегда примет тебя и поможет, если я буду в другом месте.
Дуглас взял звонкие монеты.
- Спасибо тебе, Фрол. Монеты я возьму, так как пока не заработал сам на коня. Тебя же я буду очень рад увидеть вновь, не знаю, если получится. Ты два раза спас мне жизнь, и я этого никогда не забуду, - он обнял капитана. - Думаю, что я сегодня же выеду из города. Можешь сообщить об этом Сагалу, которому я тоже очень благодарен. А если что-то случится с морийским солдатом, то преступники встречаются и в самом центре военного оплота Мории.
Фрол лукаво подмигнул Дугласу, намекая, что его последняя фраза была понята, но уже стерлась из памяти старика. Он проводил Дугласа до двери и пожелал счастливого пути, передав ему истрепанную карту северных земель Мории, которую капитан долго искал среди груды своих бумаг.
- Тебя вновь поджидают земли Ведана, река Орфилон и долгая дорога по просторам Минора, - сказал Фрол на прощание. - Пусть Море защитит тебя на этом долгом пути. Держись берега, Дуглас!
Время на сон выдалось лишь к вечеру. После долгого разговора с Пиратом, который явился на громкий свист рудокопа, весь день парень занимался служебными делами: не хотелось быстро и подозрительно покидать город, чтобы не подвести Фрола, который взялся прикрыть исчезновение друга. Дуглас освободил свою комнату и прикрепил вещевой рюкзак к седлу гнедого мерина. Конь, выбранный парнем на рынке, обошелся ему недешево, зато Дуг был уверен в своем новом товарище: сильные ноги, широкий круп и послушный нрав. Доспехи, которые уже натерли рудокопу мозоли на теле, были возвращены смотрителю на складе, и, облачившись в простую городскую одежду, поверх которой Дуглас набросил старый протертый плащ, он тронулся в сторону северных ворот. Однако Дуглас не стал выезжать из Государина. Он зашел в небольшую кузницу, где, как знал, хозяин сдавал чердак заезжим постояльцам. Свое лицо рудокоп спрятал под капюшоном, хотя в этом районе он появлялся за время службы очень редко. Лошадь была оставлена в узкой грязной конюшне, а рудокоп устроился в уединенном месте, надеясь отдохнуть от дневной суеты хотя бы несколько часов.
Громкий лай Пирата под окнами кузницы разбудил Дугласа от мучительных сновидений. Образ Имиры вновь проник в его мысли. Звонкий смех графини всю ночь беспокоил парня, который лихорадочно метался на жесткой постели. Очнувшись от смутных снов, Дуглас протер лицо мокрым полотенцем, забрал свои вещи и осторожно спустился по деревянной лестнице во двор. Полуночное небо освещалось яркими звездами и луной. Дуглас был уверен, что впереди его ожидали морозные бесснежные дни.
- Мы выследили этого типа еще днем, - поприветствовал негромким лаем хозяина пес. - Ты в это время высматривал четырехкопытных гигантов, поэтому я решил, как мы и условились, дождаться ночи.
- Ты разбудил меня не очень поздно? Сегодня мы ещё успеем застать его на улице?
- Конечно, - Пират схватил на лету жаренную рыбу, которая была прихвачена Дугласом специально для верного товарища. - Длинный Хвост не раз видел, как этот бродяга ночью ковылял из таверны возле свалки к своему дому. От него постоянно несет брагой, и шатается он по улице как лист на ветру. Но в последние дни он сменил свои привычки. Ни Хвост, ни Шрам его не встречали.
В нескольких шагах от кузницы Дуглас увидел двух дворняг, которые негромко уважительно зарычали, приближаясь к нему. Дуглас понимал, что они даже не считают его человеком. Он был для них всего лишь странным приятелем Пирата. Рудокоп порылся в своих дорожных припасах и угостил собак мягкими булочками, которые они проглотили лишь бы его не обидеть.
В сопровождении незнакомых собак, следовавших в нескольких шагах в стороне, Дуглас направился к центру города, куда спешил, гордо махая куцым хвостом, Пират. Они срятались за углом небольшого трактира, из-за прикрытых дверей которого доносились звуки музыки и голос уже опьяневшего певца. Дуглас потоптался несколько минут за порогом и уже решил зайти вовнутрь. Он не хотел затягивать с задуманным. Но пес, от глаза которого к оборванному уху тянулся глубокий шрам, грозным рыком остановил порыв парня. Дверь таверны распахнулась и на улице, крепко стоя на ногах, появился высокий мужчина. Дуглас успел отойти в тень. Он внимательно вглядывался в лицо чужака, который проверил был ли на месте его охотничий нож и двинулся по дороге к комендантской площади. Собаки медленно пошли за ним, прижимаясь к стенам домов.
Дуглас был обеспокоен. Единственное, что он мог сказать про этого человека, было то, что тот выглядел как опытный солдат. Но утверждать, что перед ним находился Барий, парень не мог, хотя нюх Пирата не подвел, и пес точно опознал вчерашнего преследователя. Дуглас шел за незнакомцем, завернувшим в переулки, которыми рудокоп не раз за ночь обходил городские дома и солдатские казармы.
Он уже не помнил лица своего противника. У отрогов Пелесских гор в память навсегда врезались образы умирающей Двины и спины всадника, который увозил его сестру. Разговор с пограничником, который привел к яростному сопротивлению, голоса и лица морийских солдат стерлись из его воспоминаний. Дуглас знал лишь, что тогда лишился верной подруги, сестры и свободы. Имя Бария вызывало в нем ненависть и жажду мести, у его врага всегда горели глаза, и сверкал в руках лук. Но Дуглас понятия не имел, как выглядит Барий Авве, скудные известия о котором он получил от капитана Алкара в дни своей ссылки в Истаре.
Преследователи держались в пяти десятках шагов позади добычи. Улицы были пусты, но в некоторых окнах до сих пор горели свечи. Собаки бежали медленно и бесшумно, позволяя незнакомцу скрываться с глаз в извилистых переулках. Звери доверяли своему нюху. Дуглас старался не потерять из виду длинный серый хвост, который дал кличку своему владельцу. Рудокоп ускорил ход лишь, когда впереди раздался собачий лай, и начался гон по темной улице в сторону заброшенной скотобойни.
Незнакомец отступал к высокому деревянному забору. Собаки набросились на него сзади, порываясь вцепиться в одежду, так что поначалу от испуга он не догадался применить свое оружие. Он отмахивался руками и выкрикивал в темноту громкие проклятья. Но этим разъяренных животных было не остановить. Хотя Дуглас различал в собачьем вое не ненависть и злобу, а скорее азарт и предвкушение забавной игры. Рудокоп приблизился к своим четвероногим товарищам, когда те уже загнали солдата в угол: за его спиной находилась куча отбросов и старья.
Пират подобрался к человеку ближе всех, умудрившись даже встать на задние лапы и, упершись в грудь солдата, повалить того на снег. Шрам и Длинный Хвост немного позади поддерживали друга громким лаем. Они ясно понимали, что им надлежало всего лишь испугать противника, заставить его испытать страх и преградить возможное бегство.
- Дрянные псины, да подите к Тайре! Что вы от меня хотите?! Совсем взбесились что ли от голодухи! - солдат медленно поднялся на ноги, из-за пояса он достал нож. - Сейчас прирежу вас! Облезлые коты будут обгладывать ваши кости!
На мгновение лай затих, звери отошли на безопасное расстояние, из их глотки уже вырывался злобный рык, а в глазах загорелись кровожадные огоньки. Дуглас вышел из тени дома, откуда до поры наблюдал за незнакомцем. Рудокоп последовал его примеру и обнажил оружие, меч, который подобрал в Тайграде у убитого тага. Во время караульной службы это острое прочное оружие надежно было припрятано в вещах парня. Нынче же он вновь собирался пустить его в ход.
- Барий! - окликнул он солдата. - Барий Авве?
Человек поднял голову от земли и всмотрелся в ночную улицу. Он держал перед собой нож, направляя его в сторону псов, круживших вокруг своей жертвы, приближаясь к ней все ближе и ближе.
- Кто ты? Если собрался меня ограбить, то огорчу тебя: у меня осталось не больше серебренника. И избавь меня от этого зверинца, - голос был громким и уверенным.