Аннотация: Что делать, оказавшись на чужбине? Не забывать, что под ногами чужая земля...
Расставание друзей на берегу, засыпанном мелкой галькой, было скорым и холодным. Дуглас еще раз принес ведьмочке слова благодарности за то, что она освободила дракона, и пожелал ей обрести себя в предстоявшем странствии по незнакомым краям. Он наклонил голову в знак прощания и отошел к месту привала, где еще дремала Лисса. Девушка скрывалась от глаз подруги до глубокой ночи, а утром, когда Марго вознамерилась разбудить тайю, чтобы попытаться примириться в их мелкой ссоре, а точнее недопонимании, её остановил Ортек. Он указал на колдуна, который к этому времени уже неоднократно подзывал ученицу к берегу, ибо солнце взошло и следовало отправляться в путь.
- Когда она за полночь вернулась с опушки леса и сменила меня на посту, то попросила, чтобы никто не беспокоил её с утра, - вздохнул черноморец. - Она не проснется, даже если ты решишь ковать под её ухом кузнечным молотом. Тебе следует остаться, если не желаешь потерять подругу, Марго.
- Но я не могу... - запнулась ведьмочка. - Я очень её обидела. Она вправе сердиться. Я же пойду с Сарпионом. Я колдунья, Ортек, понимаешь? Мы делаем то, что желаем, иногда даже не ведая этого. А колдуны не жаждут живой воды. Может поэтому мы так далеко отстранились от намеченного пути и столько дней блуждали в поисках реки...
- Ты должна остерегаться его, - Ортек покосился на Сарпиона. - Но в то же время его слова оставляют в моем сердце надежду. Лишь колдуну по силе то, что было сотворено с моим народом. Возьми это на память обо мне, - царевич протянул девушке небольшой клок волос, перевязанных поперек тонкой травяной нитью. В его руке остался другой пучок. - Это кенну, оберег, который защитит тебя на черноморской земле. Пусть Нопсидон ускорит нашу встречу в родимом краю, - парень бросил часть волос из другой ладони в еще пылающий костер, произнеся при этом непонятные слова на своем наречии. Остатки своих прядей он выкинул над рекой, когда вместе с девушкой приблизился к воде.
- Прощай, Марго, береги Вина, - Ортек последний раз взглянул в сторону плота, на котором возвышался могучий Сарпион, а на краю примостился унылый пират. Рядом с черноморцем у берега топтался Ныш. Дракон полоскал горло в чистой воде, изрядно пофыркивая при этом.
Колдун протянул девушке руку, и Марго перескочила на плот, который мирно покачивался в воде, несмотря на быстрое течение реки. Была бы на то воля колдуна, он мог бы перенести весь плот или же его пассажиров по отдельности на противоположный берег по воздуху. Но Сарпион не раз говорил своей ученице, что не стоило лишний раз демонстрировать способности, которые могли поразить ум обычного, не говоря уже об изощренном в колдовстве человека.
- Это преувеличит твои силы в глазах людей. Тогда приспешники будут всегда ожидать от тебя непременной победы, а враги будут настороже и готовы к внезапному нападению, - как-то произнес чародей.
Едва все вещи и люди оказались на крепком плоту, плоское сооружение стало медленно перемещаться к противоположному берегу. Вин отложил в сторону весло, потому как оно оказалось бесполезным. Сарпион сам управлял плотом, он стоял на его середине словно корабельная мачта. Марго высказала это замечание вслух, надеясь вызвать улыбку на лице пирата, но тот так и остался мрачнее тучи.
Ведьмочке не удалось поговорить с графом до отъезда, расспросить его об истинных чувствах и мотивах экспедиции к черноморскому побережью. Вечером Вин молчаливо сидел возле костра и обсуждал предстоявшую дорогу с колдуном, а Марго не захотелось задавать подобные вопросы в присутствии своего учителя. Утреннее расположение духа дворянина не отличалось большим энтузиазмом и общительностью. Граф был молчалив и не отрывал взгляда от воды. Прежние сомнения всколыхнулись в памяти колдуньи, но она решила непременно разогнать их на берегу, искренне поговорив с другом. Скорее всего, Вин был влюблен, именно так замыкались в своих мечтах её многочисленные подруги в Доме Послушания. Иногда так вели себя и парни, которые попадались Марго на пути за долгие годы заточения. Но что мешало ему признаться в своих чувствах?! А она... Она всегда была более открытым и предприимчивым человеком, но время меняло взгляды, отношения, привычки. Особенно долгое время.
Сарпион приказал релийцу оставить плот на каменистом пляже и внимательно осматривал ландшафт, покрывавший южный берег Магарата: изгибистая равнина, на которой высились редкие деревья. Закинув поклажу за плечи, маленький отряд двинулся в путь. Колдун бодро шагал впереди. Его высокая статная фигура выдавала в нем молодого крепыша, лишь остриженные седые волосы напоминали о возрасте, хотя для колдуна это не имело никакого значения. Вин, который не отставал от чародея, наоборот, со спины казался стариком, согбенным под тяжестью прожитых лет. Он держал в руках длинную палку, на которую опирался в дороге по высокой траве, спускам и подъемам холмистой местности.
Марго шла позади своих спутников. Она озиралась кругом: та же земля, зелень лугов, поздние цветы, воздух, наполненный дуновениями ветра и ароматом спелых ягод. Но девушка не могла отделаться от ощущения, что ступает по враждебному краю, где любая живая тварь распознает в ней колдунью, за что её ждет неминуемая участь. В Черноморье не могло и не должно было быть колдунов.
- Привал! - Марго присела в тень старой яблони, на нижних ветвях которой уже созрели мелкие кислые плоды. Дерево одичало без надлежащей заботы, но его появление среди лиственных гигантов явно указывало, что рядом живут или жили люди.
Вин остановился и подошел к девушке, которая уже пристроилась возле толстого щербатого ствола. Он пал наземь рядом с ней под тень ветвей и достал флягу с водой, чтобы утолить жажду.
- Солнце еще даже не поднялось в зенит, - строго ответил Сарпион. - Мы отдохнем после полудня. - Колдун ожидал, когда спутники присоединятся к нему, но те и не подумали подняться с земли.
- Я устала, - капризно ответила Марго, чем вызвала недоуменный взор учителя. Он впервые услышал из уст девушки жалобу на усталость, голод или неудобства, вызванные долгой дорогой. Колдунам не пристало сдаваться раньше людей, учил ведьмочку в Деревне Молох, ибо колдуны обладают силой духа, что способна подпитывать истощающийся организм новой энергией. - Мы прошагали без остановок уже несколько часов. Ты ведь устал, Вин?
Де Терро взглянул на девушку, но ничего не ответил, лишь отрицательно замотав головой.
- Нет?! Так отчего ж ты такой бледный и хмурый? - Марго прикоснулась ладонью к челу пирата. Его лоб был покрыт потом, глаза болезненно краснели, а лицо окрасилось в серый цвет.
- От того, что ты слишком мало уделяешь ему внимания, - усмехнулся Сарпион. Колдун нехотя возвратился к спутникам. Он сбросил дорожный мешок наземь и встал к ним спиной, заложив руки на груди, всматриваясь в лес, чья опушка чернела на горизонте. Следовало достигнуть его к концу дня.
- Вин, ты случайно не заболел? - обеспокоено спросила Марго. Она была благодарна учителю за то, что тот согласился с её желанием и дал им короткий перерыв для отдыха. Но девушка главным образом собиралась потратить эту остановку на уединенное общение с Вином, который с самого утра не отходил от чародея ни на шаг. - Я хочу спросить тебя кое о чем, - прошептала она на ухо парню, придвинувшись к нему, так чтобы слова не долетели до острого слуха наставника.
- Я здоров, - ответил релиец. - Что ты хочешь обо мне узнать? - Он не пошевелился, чувствуя рядом с собой сдерживаемое дыхание Марго. Он ответил спокойным тоном, который лишь разочаровал девушку. Она ведь намеревалась поговорить с ним о сокровенном, а он даже не соблаговолил поддерживать таинственность разговора.
- Почему ты отправился с нами? - пробурчала Марго, отстраняясь от пирата. Утаить от Сарпиона расспросы было уже невозможно - чародей обратил свой взор на пару заговорщиков под яблоней. - Ты ведь знаешь, что Ортеку и Лиссе очень нужна была твоя поддержка.
- Я иду туда, куда идешь ты, - безразлично произнес Вин.
- Почему?
- Потому что так хочешь ты, - Оквинде посмотрел стеклянными глазами в лицо девушки.
- Я не хочу, - прокричала Марго. - Вин, я же вижу, что причиняю тебе боль. Уходи, Вин. Уходи назад, я тебя не люблю! - Ведьмочка пыталась убедить саму себя. Раз она виновата в том, что пират стал ею одержим, она обязана прекратить это безумство.
Парень быстро поднялся на ноги и поглядел на луг, который путники только прошли. Он двинулся в обратную сторону медленным шагом.
- Ты что решила лишить его жизни? - гневно спросил Сарпион, который в прежней позе наблюдал за происходившим. - Он умрет без тебя, Марго!
- Вин! - судорожно вскрикнула девушка. Парень остановился и послушно поглядел на ведьму. - Вин, запомни - ты свободен. Я тебя не держу, и ты меня не держи. Ты любишь Лиссу и должен к ней вернуться! Ты слышишь меня?
- Да, - звучал тот же равнодушный голос, - я люблю Лиссу и вернусь к ней.
Марго опустилась на землю и прижалась спиной к стволу. Она прикрыла руками лицо. Она вновь ошибалась, твердил ей рассудок, но в сердце застыла крепкая уверенность, что парня следовало прогнать, отослать назад, хотя оно молчало о том, как это лучше сделать - больно было в любом случае.
- Ты угомонилась? - спустя некоторое время спросил Сарпион. Чародей нависал над девушкой как гора, скрывавшая солнце и его свет. - Пора продолжать путь.
Она поднялась на ноги и взглянула назад, надеясь еще заметить вдали удалявшуюся фигуру релийца. Но Вин неподвижно стоял на прежнем месте.
- Ты что меня не понял? - вновь разгорячилась колдунья. - Я дала тебе свободу! Убирайся прочь!
- Видимо, ты не очень хочешь отпускать его, раз надрываешь голос как голодный младенец, - ответил Сарпион. - Вин, она желает, чтобы мы продолжили путь. Не стоит её расстраивать по пустякам. Марго только учится быть колдуньей.
Пират спокойно подошел к дереву и поднял свои вещи:
- Марго, я беспокоюсь о тебе. Ты слишком устала, но мы отдохнем после полудня.
Он зашагал вслед за Сарпионом. Марго злилась. Её старания были напрасны. Она не знала, как размотать клубок, в который невольно затащила Вина. Она поплелась следом за мужчинами. Они совсем не обращали внимания на девушку, обсуждая оружие, которое следовало достать в ближайшем людском поселении.
Может, чтобы просветлить взгляд пирата, его нужно влюбить в иную девушку, размышляла про себя Марго. Но как это сделать? Как она могла снять чары, если не ведала, каким путем их удалось навести?! Марго взглянула из-под нахмуренных бровей в сторону Сарпиона. Колдун обо всем догадался, но даже не намеревался помочь своей ученице. Несомненно, граф де Терро был очарован. Предупреждения Ланса оправдались. Марго ругала себя за то, что не сразу обратила внимание на изменение нрава Вина. Безусловно, она не была с ним столь близко знакома, чтобы посчитать странными его холодность и порой резкую раздраженность. Длинная дорога омрачила настроение всем членам отряда. К тому же с ней Вин все-таки порой улыбался, разговаривал и ... не отставал ни на шаг. Девушка прикрыла от стыда глаза. Как она могла не замечать всего этого? Как она могла сотворить подобное?!
- Учитель, - Марго окликнула Сарпиона, - учитель, вы должны мне помочь. - Она подбежала к узкому ручью, преградившему дорогу. Колдун и релиец запросто перепрыгнули препятствие, она же хотела их поскорее нагнать, но остановилась у самой воды, хотя раздумывала совсем недолго.
- Ты легко справишься с этой преградой, - прокричал Сарпион в ответ. Он продолжил путь, но Вин застрял на месте, поджидая Марго.
Девушка с разбега перепрыгнула воду, даже не обращая внимания на колючие кусты, росшие по другую сторону ручья. Она тут же подскочила к пирату.
- Вин, дорогой Вин, - Марго схватила парня за голову, намереваясь своим взором прожечь его серые глаза. - Ты мною околдован! Ты должен понять это и простить меня. Ты должен прийти в себя. Ты меня слышишь? - Она со всего размаху залепила ему пощечину.
- Марго, я просил тебя для твоего же блага оставить его в покое, - строго произнес колдун, которому вновь пришлось оборотиться, чтобы разнять своих попутчиков.
- Что я должна сделать? - с мольбой в голосе спросила его девушка. - Как я могу вернуть ему собственную волю?
- Зачем? - ответил Сарпион. - Ты же и так можешь прекрасно о нем позаботиться. Тебе ведомо, чего желал граф де Терро. Он хотел помочь своему другу вернуть божескую милость черноморскому народу. Он избрал для этого верный способ. И разве ты не будешь страдать, если расстанешься с ним?
- Прошу, Сарпион, освободи его! Я этого хочу!
- Если ты хочешь, то можешь сделать это сама. Но не думаю, что граф будет очень тебе признателен, узнав о том, что ты с ним сделала, - колдун многозначительно повел головой, а после вновь двинулся вперед, позвав за собой релийца: - Вин, Марго уже готова продолжать путь. Пошли!
Ведьмочка остолбенела от удивления, когда пират послушно последовал за чародеем. Слишком уж рьяно Сарпион выбирал желания и направлял действия графа. Он, а не она.
- Вин, постой! - закричала в ответ Марго. Пират замер на месте. - А может это твоя работа, Сарпион? - внезапная мысль пришла в голову девушки. Почему догадки приходят ко мне всегда слишком поздно, тут же подумала она про себя.
- Ты должна стать более проницательной со временем, Марго, иначе тебя сможет обвести вокруг носа даже мальчишка, - Сарпион не стал отпираться. На его губах заиграла злая насмешка. - Кому же еще такое по силам?!
- Ты оставишь его в покое? - недоверчиво спросила девушка, ожидая при этом только отрицательный ответ. Недаром же колдун заварил всю эту кашу.
- Я уже говорил, что сделал это для твоего же блага.
Мгновение спустя почва загремела, расступаясь под его ногами и заглатывая тело колдуна по самую грудь в свои недра. Вин оставался неподвижным, лишь его взор вопросительно перебегал с разгневанного побледневшего лица Сарпиона, который почти провалился сквозь землю, на злорадную улыбку колдуньи.
- И во благо же я прошу тебя освободить его! - Марго победно приблизилась к своему учителю, который был зарыт по плечи, не имея возможности пошевелить конечностями. Она присела на корточки перед ним, чтобы заглянуть в его глаза. Стоило насладиться тем недоумением, которое они отражали. Разве можно было ожидать от юной ведьмочки столь неожиданно быстрых действий, если она пока еще не знала даже как очаровать человека или заставить его говорить правду?!
- Как у тебя это получилось? - заикаясь, произнес Сарпион.
- Я решила вырыть у вас под ногами яму, а вы столь опрометчиво в неё угодили. Теперь мы квиты, учитель. А чтобы выбраться наверх придется обоим протянуть друг другу руки.
Голова колдуна на невысокой шее пыталась оглядеться, плечи стиснуло тяжестью земли. Сарпион молчал. Он выжидал, он пытался самостоятельно справиться с земляными путами с помощью колдовства. Но время шло, а его туловище по-прежнему на треть лишь торчало над землей, и взор буравил гневные синие глаза юной ученицы.
- Чего ты хочешь? - сквозь зубы проговорил чародей. Марго облегченно вздохнула. Наконец, он сдался.
- Я хочу, чтобы Вин стал самим собой.
- Я должен освободиться, чтобы расколдовать его.
- А Молох учил меня, что чары приводятся в движение силой мысли. Неужели у тебя в голове тоже земляная яма?
- Хорошо. Я сниму чары, которые навлек на него, чтобы поскорее соединить два влюбленных сердца. Я же видел, какими глазами вы смотрите друг на друга. Но долг иногда заставляет мужчину забывать о своих чувствах. Он бы ни за что не покинул своих друзей! - колючим голосом произнес колдун. - Я лишь хотел оградить тебя от горести разлуки, Марго. Но что ты предпримешь потом?
- Я освобожу тебя.
- И что будет с Вином?
- Это он решит сам.
- Ты уйдешь с ним? Ты забудешь о том, зачем мы отправляемся к морю?
- Нет, я пойду с тобой. Я хочу, чтобы ты дальше меня обучал, Сарпион. Только помни, что кое-чему я научилась до нашего знакомства.
- Ты не нарушишь своего слова?
- Я обещаю. Я даю тебе слово дворянки, хотя уже давно позабыла, что оно означает, - усмехнулась ведьмочка. Мысли о возвращении даже не приходили девушке в голову. Она могла вернуться лишь с победой. Первой победой. Она должна посмотреть на Черноморье, край оборотней и магов, земли богов, которые не сумели уберечь свой народ от силы проклятья, произнесенного устами колдуньи. А если она вернется с Вином к друзьям, кто заверит её в том, что она не посмеет влюбиться в отважного графа и не очарует его вновь?! Хотя разве её сердце будет еще раз любить? Только напрасно тревожиться и трепетать в короткие мгновения...
Сарпион закрыл глаза. Он зашептал губами непонятные слова. Спустя некоторое время колдун вновь взглянул на девушку:
- Подойди к нему и поговори. Ему может понадобиться твоя помощь.
Марго обернулась в сторону Вина. Парень так и не сдвинулся со своего места. Но теперь он обеими руками сжимал виски и судорожно захватывал воздух открытым ртом.
- Вин, - подбежала к парню колдунья, - Вин, как ты?
- Ощущение, что меня запихали в темную каюту и раскачивали на волнах, - усмехнулся пират. Он замотал головой. Зрачки в глазах расширились, рука вцепилась в девушку.
- Уже вижу, - вновь заговорил пират. Он выпрямился и игриво поглядел на Марго. Но улыбка и задорные огоньки в глазах скоро потухли, стоило ему осмотреться кругом. - Что произошло? Где мы находимся, Марго? - обеспокоено спросил он.
- Мы перешли реку. Ты ничего не помнишь? - с надеждой в голосе спросила девушка. В этом случае было бы намного проще объяснить графу, что с ним произошло. Все дни его переживаний и страданий были бы забыты, и Марго не высматривала бы в его взоре недоверие и тревогу, обвинения и презрение, которые уже являлись ей в серых глазах. Хотя, очевидно, релиец еще даже не предполагал, что случилось по вине колдовства в его разуме и сознании, и он ожидал от девушки вразумительного ответа. Она вновь заглянула в его лицо. Предчувствие говорило ей, что это может быть их последнее свидание.
- Несколько дней назад мы, наконец, вышли из болот, лесов и достигли Магарата. Сарпион считает, что для избавления от черноморского проклятия нужно двигаться к берегам Черного моря, в котором сгинула колдунья Мория, и мы отправились по этой земле на юг. Ты решил идти с нами, - Марго замолчала.
- Я все знаю.
Вин оглядывал вещи путников, которые были беспорядочно сброшены на землю. Он достал флягу и стал наполнять её чистой водой из ручья, не обращая внимания на слова далийки. Затем граф переворошил свои вещи, поднял длинный посох, который после недолгого осмотра отбросил в сторону:
- Прости, Марго. Ты приняла верное решение. Я бы с удовольствием составил вам компанию, но я должен... - только сейчас Вин обратил внимание на низкую фигуру колдуна, точнее её верхнюю часть, выступавшую над землей. - С Сарпионом все в порядке?
- Да, - Марго постаралась ответить непринужденно, она сделала безразличный жест в его сторону. - Мы продолжаем обучение. Вин, я должна тебе многое объяснить, но... Ты собираешься возвращаться?
- Последнее время я вел себя как мальчишка, голову затуманило, мысли перепутались. Я смутно помню, о чем раздумывал, а еще темнее воспоминания о моих делах. Релийцы не сворачивают с выбранной дороги, так говорит мой отец, граф Унео де Терро. Он всегда добавлял при этом, что делают они это или от упрямства, или от излишней чести. Мне кажется, я забыл и о первом, и о втором. Я уже оставил Ортека, теперь я вновь поменяю решение. Я хочу нагнать их, Марго. Ты думаешь, это возможно?
- Тебе предстоит обратная дорога до нашего покинутого плота, а после по течению реки двинешься к Алдану. Если тебя не остановит ночь, то их может затормозить гроза, - Марго притупила взгляд. - Тебе неинтересно, почему ты находился в таком состоянии, Вин?
Граф не ответил, он бросил на девушку смущенный взгляд.
- Прости меня, Вин.
- Марго, я ... Я не знаю точно, что между нами было. Я благодарен тебе за все. Я редко отказываю девушкам, особенно таким хорошеньким, - пират задорно улыбнулся, его лицо возвращало себе живые краски, - мне стыдно в этом признаваться, но я не могу тебя любить. Это слишком тяжело.
- Прощай, Вин, - Марго вздохнула с облегчением. - Ты был мне верным другом. - Она изобразила подобие улыбки. Как всегда, она говорила правду, но умалчивала о том, что скрывалось под этой тонкой гранью между истиной и ложью.
- Возьми на память обо мне этот перстень, - Вин снял с мизинца золотое кольцо, украшенное зеленым камнем, и протянул его девушке. - Если вам придется слишком туго, то всегда можно выручить за красивое колечко пару монет, - он усмехнулся. - Деньги нужны даже колдунам.
Марго отодвинула его ладонь:
- Можно быстро разориться, если дарить нелюбимым такие дорогие подарки. Надеюсь, у тебя это не входит в привычку. Ты навсегда останешься в моем сердце, Вин, а перстень выкинь в море, если он для тебя ничего не значит, или одень на палец той, что будет его бережно хранить, а не хвастливо выставлять напоказ или торговать в незнакомой лавке. - В голосе девушки слышались тоскливые нотки.
- Прощай, - парень нежно прикоснулся губами к её лбу и развернулся, чтобы двинуться в обратный путь. - Значит, я должен рассчитывать на грозу? - усмехнулся он через несколько шагов, обернувшись к ведьмочке сияющим лицом.
- Разве вольного пирата хоть раз пугал ураганный ветер? - прокричала в ответ Марго. Вин уже не оглядывался. Он помчался по зеленому лугу легкой трусцой, подставляя лицо и волосы свежим порывам воздуха. Он вырвался из оков на свободу, подумалось Марго, а она в них невольно угодила, и сорвать их с себя означало потерю последних связующих уз с миром, в который она так долго стремилась вернуться, но где её уже никто не ждал.
Девушка подошла к своему пленнику: предстояло исполнить обещание, данное колдуну. Сарпион был неподвижен, он не прекратил попытки выбраться наружу, которые напрасно забирали его силы и терпение. Нынче он ждал, величаво выставив седую голову над сырой землей. Но девушка бездействовала, сохраняя молчание.
- Освободи меня, - жестко потребовал колдун. Марго, казалось, даже не обратила внимания на его крик, она глядела стеклянным взглядом мимо учителя, погруженная в горькие размышления. - Ты ведь не хочешь, чтобы я, наконец, предпринял действия и выбрался из этих тисков, заодно переворошив весь ландшафт?
Марго собралась. Она была обязана думать о своей безопасности, её растерянность и задумчивость показывали слабость. В этом время следовало ожидать ответный удар колдуна, а ведьмочка даже не имела понятия о пределах возможностей своего наставника.
- Зачем ты это сделал, Сарпион?
- У меня уже затекли ноги и руки, я окоченел. Вытащи меня отсюда, а после мы поговорим.
- Нет, сперва мы поговорим. Начистоту. А после ты получишь свободу движений. Что может случиться с колдуном, его тело неистощаемо? - она кинула в лицо колдуна насмешку. Девушка присела на землю напротив Сарпиона, подобрав под себя ноги. - У нас будет долгий разговор, особенно если ты решишь беседовать загадками и домыслами, а эта поза ... только закалит твой организм? - Марго подняла вверх изогнутые брови, ожидая ответа.
- Ортек не подавался моим чарам с самого начала пути, - произнес Сарпион. - Он уже одержим. Его мысли устремлены на поиски живой воды, и их не затмишь ни любовью, ни страхом, ни лишениями, ни здравым смыслом. Черноморский царевич, даже будучи изгнанником в родной стране, смог бы открыть нам многие потайные двери на пути к цели. Но... неудача. Тогда мое внимание обратилось на его старшего товарища, который уже не раз бывал в черноморских землях и не чужд местным законам и людям.
- Этот орех оказался тебе по зубам?
- Он слаб, потому что влюблен. Но, к сожалению, не в тебя, Марго, - съязвил колдун.
- В любом случае, я не понимаю, зачем тебе проводник, если ты уже бывал в Черноморье. Куда ты хочешь попасть? Почему ты решил увести меня от друзей? Только, чтобы приворожить Вина? Быть для него поводырем?
- У колдунов не бывает друзей, как у правителя не может быть родных, близких, заслуживающих любви и снисхождения. Все равны перед его законом. Твои друзья люди, они предадут тебя, когда им более не понадобится твоя подмога, твой совет или твоя опора. Они усомнятся, устрашатся, позавидуют или всего лишь встанут у тебя на пути. К тому же живая...
- ... вода не для колдунов, - Марго закончила уже избитую фразу колдунов. Она слышала её от окружающих уже сотни раз, и, похоже, даже смирилась, что придется считаться с этим мнением. - Так куда же мы пойдем? Что еще мне предстоит узнать сейчас, а не потом, чтобы я не разочаровалась в своем учителе? Ты намерен снять проклятие Мории или лишь заговаривал нашим спутникам зубы?
- Ты должна была мне доверять, Марго. Я хотел помочь твоим ... друзьям, - усмехнулся Сарпион. - Но твое вмешательство нарушило весь мой план. Быть может нам придется воротиться и дожидаться избавления от напастей на черноморской земле еще долгие годы. Хотя мне крайне неприятно рушить твои надежды. Может все-таки поиски отряда Ортека принесут кое-какие плоды - на голову черноморцев падут проклятия номов, - колдун громко засмеялся над собственным предположением.
- Что это был за план?
- Вин должен был провести нас в Береговую башню.
- Ты собирался идти в логово магов?!
- Тебя охватывает испуг лишь от одного их прозвища? Да, наш путь лежит в Гассиполь, в Башню, где хранятся главные ценности магов, священные реликвии служения богам.
- Зачем? Ты не веришь в богов, а магов называешь фокусниками и обманщиками, лживыми мудрецами, корпящими над книгами.
- О, я никогда не собирался принижать их знания, умения, а главное хитрости. Но маги остаются людьми, и их возможно околдовать как обычных смертных, ежели они не столь тверды духом, как любят об этом рассказывать.
- Говори! Я хочу знать все, что ты задумал! - голос девушки был тверд и требователен.
- Замыслы колдунов порой воплощаются в жизнь на протяжении десятков лет, так что не стоит меня торопить, девочка. Как ты видишь, я стал колдуном в зрелом возрасте, прожив достойную, но скучную жизнь. Я родился в Рустанаде, в маленьком поселке. Отец отправил меня в город на учебу. А чему учат русы - торговле, счетоводству, деловым контрактам. Мне это было не по душе, я сбежал от местного банкира, и моя юность прошла в бродяжничестве по стране. В порту я сел на корабль и попал в Алмааг, где и познакомился со столичным мастером, видием, который конструировал всевозможные машины. Да, раньше видии занимались не только попрошайничеством...Я постиг умение чертежа, точных расчетов, объемов и высот. Мастер плавил металлы, изготавливал огненные и сыпучие смеси. Он жил в доме богатого принца, где располагалась несравненная по тем временам библиотека. Так я стал приближаться к знаниям, но они не прельщали тогда мою душу. Я жаждал новизны и открытий, но мне никогда не доставало упорства, труда и времени, которые требовались для овладевания навыками. Затем я вернулся в родные края и благодаря силе убеждения и диковинкам, которые привез из столицы, легко завоевал доверие односельчан. После смерти старосты меня избрали новым главой. Мирная неспешная жизнь потекла перед глазами. Я удобрял посевы на полях, предсказывал погоду и усовершенствовал пахотный инвентарь, за что был уважаем и любим своими сельчанами. Я исполнял обязанности богослужителя, как требуют обычаи у южан, приносил молитвы и дары Тайре, а многие просили в праздные дни омовения, благословения Моря, - Сарпион говорил неспешно, и девушка нетерпеливо вздохнула во время его недолгой передышки. Она понимала, что разговор этот не подобает вести в таком месте, но видимо иного случая для него могло и не представиться. - Я много читал, и уже тогда знал, что помимо людей земля населена иными существами, точнее иными людьми. Южане издавна поклонялись богине, которой приносили в жертву собственную кровь, чтобы из далеких дремучих южных краев в их селения не пришли ужасающие кровососы, а к ведьмам мы относились с еще большей ненавистью. Я сам обвинил в колдовстве немолодую вдову, которая уже сожгла двух мужей и жила со своей невесткой, внезапной захворавшей от страшной болезни. Мы связали ведьму, первоначально облили её вином и водой, отрубили голову, а после сожгли бездыханное тело на погребальном костре. Это считалось более милосердной карой для колдуньи, ибо на севере тех, кто привлекал несчастья или неведомую удачу в свой дом, сжигали заживо на глазах толпы.
Я слышал о деяниях колдунов и о том, что они нашли убежище в северных лесах по другую сторону Ольвийского залива. Туда я и отправился, когда после десятков лет управства в тихой деревушке в наши места пришла ненасытная чума, опустошившая окрестности. Выжили немногие, и я был среди них. А потом я понял, что творю то, что желаю, что уничтожаю то, что не замечаю. Я удалился от людей. В Деревне меня встретили достойные учителя, но лучшие уроки нам преподносит жизнь, а не слова людей. Я принял новое имя - Сарпион, и назвался колдуном. Здесь я узнал Роэна, алмаагского дворянина, который стал мне другом. Но кто такой друг, Марго? Тот, кто разделяет твои взгляды, переживания, цели. Бытие колдунов слишком обширно, и дороги друзей нередко в нем расходятся в разные стороны. Однако именно с Роэном мы слушали рассказы о делах колдунов, которые вписаны в историю всех морийских стран. Особенно меня занимала история Мории. Как получилось, что обычный смертный юноша справился со столь могучей колдуньей?! Но более волновал вопрос, как удалось ей возвести на сотни лиг морийской земли сооружение, потрясающее ум своей красотой, размером и непокорностью?! Деревня в те времена была многолюдной, но колдуны не задерживались в ней надолго, это был перевалочный пункт, гостиница, место, где можно было укрыться от чужих глаз, передохнуть, а затем вновь двинуться в мир, полный опасностей, несправедливости, энергии, жизни, - Сарпион замолчал, и, сделав внезапное движение, вынул из земли правую руку. Марго изумленно заморгала, но не стала сдерживать желание чародея наконец-то высвободиться.
- Я похудел уже настолько, что вскоре исполню свое обещание, - колдун достал на поверхность еще одну руку. Он попробовал самостоятельно подтянуться над землей, но пальцы проваливались во влажную рыхлую почву. - Ну что, придеться оканчивать свою историю в столь неудобном положении... Я долго изучал, на что способны колдуны и пришел к горестному выводу: Серебряная Стена была непосильной задачей даже для Владык, господ Прибрежного края, иначе они не допустили бы исхода людей в южные пределы. Но с другой стороны, не все Владыки были равны в своих способностях, а главное - у каждого из них были собственные желания и цели. Мория была Вечной, могущественной колдуньей, в этом нет сомнения, но в одиночку она не могла бы сотворить подобную защиту от полчищ дикарей. Был ли у неё помощник, союзник, другой колдун? Но в чем выразилась бы его помощь? Колдовство совершается одним человеком, то есть чародеем, ибо чары - это энергия ума, мысли, а они не могут совмещаться, ибо совершенно различны у каждого создателя. Именно поэтому колдуны порой передают часть своей силы амулетам, оберегам и другим талисманам, как называют люди дорогие и полезные для них вещи. Эти предметы в наше время чрезвычайно редки и, в сущности, бесполезны. Мало кто способен их создавать и умело ими пользоваться. Но именно из древнейших времен до нас доходят истории о таких диковинках, исполнявших желания, даровавших здоровье, любовь и богатства. Значит, еще в Прибрежном краю даже обычные люди имели доступ к таким вещам, которые, однако, со временем иногда теряли свои свойства. Например, сказка о шапке-невидимке, которая изменила своему хозяину, когда тот как раз пробрался в спальню к принцессе, вполне могла быть не только сочинением неизвестного автора. Это народная молва, но по таким творениям мы судим о том, что еще не записали в летописи предки, а лишь передавали из уст в уста своим потомкам.
- Ты думаешь, что у принцессы-наследницы Мории была такая диковинка? - спросила Марго. Девушка поглядела на небо, которое уже посерело в наступавших сумерках. Вероятно, их разговор мог затянуться до темноты, но место возле воды было как раз подходящим для ночной стоянки. - Только причем здесь Башня в Гассиполе?
- Ты могла бы и сама до этого додуматься, Марго, - Сарпион поверх бровей поглядел на девушку. - Черноморский царевич выкрал принцессу из горящего города, а после она сгинула в морских пучинах, оставив все свои сокровища своим похитителям. Не иначе, как искать следы этих богатств следует на черноморских берегах. Приближенные вельможи и летописцы, современники тех далеких времен, нередко упоминали, что принцесса была очень набожной и всегда носила в складках платья небольшую книжицу, из которой читала молитвы во славу великого Моря. Именно с помощью этих молений, по мнению видиев, она возвела Серебряную Стену. Но нам, колдунам, негоже столь глубоко заблуждаться. Мне стоило долгих лет исканий, чтобы разузнать это, а после еще годы скитаний по Черноморью, в которых я убедился, что иду верной дорогой.
Вернувшись в родные края, черноморский царевич выстроил на берегу храм во славу Моря, Нопсидона. Он вернул своему народу веру в это божество и почитание его превыше всех остальных. Он водой окропил жителей города, в который возвратился с победой и славой, не ведая еще страшного проклятия, произнося при этом на морийском языке молитвы видиев, как свидетельствовали пелесские моряки, на чьем корабле он достиг родины. Может быть это была живая вода, и царевич одарил людей здоровьем, а они взамен заплатили ему забвением, - колдун говорил горестно и скептически, как будто размышлял наедине с самим собой. - Ныне Башня, выстроенная царевичем, является оплотом магов, как себя прозвали эрлинские жрецы. Первоначально меня заинтересовала эта постройка тем, что доступ в башню имеют лишь избранные - те, кто был отмечен Верховным магом, именуемым теперь Хранителем башни. Он окропляет человека священной водой, наподобие того, что проделал царевич в дни своего возвращения. Я двадцать лет потратил на то, чтобы войти в это таинственное сообщество. Магом становятся с юношеских лет, выбирая стезю богослужителя. Я же в свои зрелые годы не мог рассчитывать пройти этим путем, пускай и пережил бы этих юнцов на многие годы. Мне пришлось действовать издалека, завязывать знакомства, входить в доверие, но самых опытных из магов не так легко обмануть. Ничто не ускользает от их взора, а пуще всего присматриваются они к людям, ибо уже давно известны им секреты отравления, одурманивания, обмана человека, с помощью которых они всегда демонстрируют силу своих богов.
Я сумел подчинить своей воле одного из онтариев, военоначальников, приближенных к Веллингу. Его дом нередко принимал в своих стенах магов, вечно странствующих в своих секретных миссиях. Я был допущен в Башню, так как в празднества толпа верующих взирает с её высот на волнующееся море. Тогда я и заполучил в руки то, к чему стремился столько лет - изящный золотой сосуд с тонким длинным горлышком, из которого Хранитель выливает струйку воды на головы паломника, после чего те вправе подняться по многочисленным ступенькам сооружения наверх к могучему Уритрею и предстать пред его ликом, а также всмотреться в царство Нопсидона, синее море. Но мои старания оказались тщетными: сосуд не приумножал колдовские силы, и даже после его исчезновения секрет омовения мною не был раскрыт. По-прежнему, было невозможно растворить тяжелую железную дверь, прикрывавшую вход, а ежели даже она была открыта, человек, и даже я, колдун, терял силы на первых ступенях подъема и вынужден был отступить в наступающем изнеможении. Тогда я обратил свой взор на источник, из которого маги берут воду. Но и это не дало никаких результатов. Все было бессмысленно, я действовал впопыхах, бросаясь из одной крайности в другую, не желая подумать о глупости моих умозаключений. Меня поджимало время, меня окружили подозрительные взгляды, преследования. Маги искали грабителя, осмелившегося выкрасть священный графин. Мне пришлось спасаться бегством.
Но я не оставил свою затею. В Эрлинии я, наконец, обрел долгожданное решение загадок башни. Но их правильность еще предстоит проверить. Меня всегда волновал вопрос: что за сокровища скрывает в себе Башня, раз в неё дозволено войти не каждому? Но все документы, написанные самими магами, не говорили ровным счетом ни о чем выдающимся, кроме священной книги служения Нопсидону. Лишь Хранитель башни произносит слова, записанные в Книге Ветров, ибо именно верховный жрец обращает молитвы народа к Нопсидону и Уритрею, прося о дожде, урожае, тепле в черноморской земле. В Эрлинии в каждом городе есть маг, исполняющий эти обязанности, но никто из них не сравнится с Хранителем башни, чьи предсказания всегда сбываются. Выходит, что традицию эту черноморцы переняли от южных соседей, но лишь дополнили её таинственностью и запретами, которые усиливали веру людей и укрепляли власть магов.
И я после многолетних поисков предположил, что именно эта книга ранее принадлежала Мории, а царевич не нашел ей никакое иное применение, чем преподнести в дар жрецам. Ежели книга наделена чародейственными силами, то вполне возможно, что именно эти чары дозволяют ступить в святилище лишь окропленным водой руками самого Верховного мага. Я намеревался проверить свою догадку с помощью нашего друга, пирата. Для него уже не впервой приносить молитвы богу воды и жизни, Нопсидону, он смог бы проникнуть в башню, тем более уже бывал в этом месте. В нем признали бы иноземного купца, который к тому же по слухам, несомненно, достигшим южных берегов, прежде имел дело с младшим сыном Веллинга Релия и не слыл опасным чужаком. Но ты уничтожила мои надежды. Если книга окажется в руках колдуна, а не мага, способного лишь читать в ней пустые молитвы, проклятию черноморцев придет конец. Тогда мы станем истинными богами, ибо сможем воплотить в реальность все молитвы, что люди столь усердно твердят большую часть своей жизни.
- Но почему ты не поведал нам заранее свои замыслы? - спросила Марго, когда колдун замолчал.
- Я не раз говорил Ортеку о том, что избавление от колдовских чар может лежать у черноморцев под носом, но они не замечают этого, ибо маги слишком самоуверенны, но в этом вопросе совершенно бессильны, а колдунов... никогда не рождалось в иных краях, чем морийские берега. Лишь минорцы и их потомки принимают дар или проклятие чародейства. А нынче в крови и южанина, и светляка течет часть минорской крови. Но речи, что я произнес, были обращены к слуху колдуньи. Лишь тебе возможно понять мои опасения, разочарования и стремления, Марго. Смертные люди, прознав о такой возможности, велят немедля уничтожить любые реликты, даже способные принести им спасение, ибо это означает возрастание могущества колдунов, другой расы, - Сарпион загадочно поглядывал на собеседницу, изучая её лицо после услышанного признание, ожидая ответных действий, решений.
- Все это лишь твои предположения, и нам предстоит их проверить - подтвердить или опровергнуть, - помедлив, произнесла Марго.
- Да, но теперь на это вновь могут потребоваться годы. Меня еще слишком хорошо помнят в Гассиполе, чтобы являться на глаза магам, а девушкам ... - он замолчал, оценивая взглядом внешность Марго. - Если ты сойдешь за черноморку...
- Я уже была тонкой, - усмехнулась ведьмочка. - Вновь подкрашу глаза, обую башмаки на высокой подошве, чтобы подрасти в глазах окружающих, и я легко сойду за черноморку. Ты займешься моим языком и воспитанием в нужных традициях, ибо, к сожалению, я до сих пор ведаю о них совсем немного. Лишь по рассказам Вина да Лиссы, у которой была подруга, спасшая их из гарунского плена. Двина. Она кстати была магом, приемной дочерью нынешнего Хранителя, Менея.
- Двина... Воспитанница Менея... - задумчиво повторил Сарпион. - Я много о ней слышал, но так и не видел ни разу за все годы, проведенные в порту.
- Лисса говорила, что юношество Двина провела в путешествиях по эрлинским городам, и лишь год назад возвратилась в Гассиполь, когда скончался Веллинг. Она была очень близка с царевичами...
- Конечно, конечно, - поспешные возгласы колдуна перебили мысль девушки. - Ты сможешь великолепно сыграть роль Двины. Притворство - это вторая жизнь и натура колдуна, Марго. Мы всю жизнь скрываем, кем являемся на самом деле.
- Но... - Марго не слишком уж удивилась предложению учителя. В нем было над чем поразмыслить. Она встала на ноги и протянула руку колдуну, за которую тот тут же ухватился. Ей пришлось подумать о новом движении земли и о подъеме человека, зарытого в неё, после чего Сарпион повалился на зеленую траву под раскидистым кленом. - Но у неё было много знакомых.
- В Гассиполе её могут не помнить в лицо, - тут же ответил Сарпион. Он медленно поднялся, распрямляя и растирая затекшие колени, бедра, поясницу.
- Но как же её отец?
- Одного мага можно будет очаровать, это даже пойдет на пользу делу. Меней уже слишком слаб и стар.
- А если у нас ничего не удастся?
- Для начала нам надо добраться до Гассиполя, Марго, а там посмотрим, в виде кого ты выйдешь на игровую арену. А теперь принеси мне воды и еды, я ужасно устал от твоих выходок.
Марго поспешила выполнить просьбу, точнее распоряжение учителя. Она обрадовалась, что он не перешел немедленно к наказанию за столь резкое обращение со своей особой. Его рассказ показался девушке излишне чувствительным: очевидно, Сарпион хотел вызвать симпатию ведьмочки. Но вместе с тем колдун обозначил цель их путешествия. Гассиполь. Башня. Книга Ветров. Хотя Марго рассуждала намного проще - её желанием было снять проклятия морийской колдуньи, тогда как для Сарпиона важнейшей задачей, видимо, являлось умножение собственных сил.
- Ну что ж, можно теперь заняться твоим образованием, - они прошли еще пару лиг в наступавшей темноте и развели костер под холмом, прячась от порывистого ветра, дувшего на север. Где-то там далеко собиралась гроза. Сарпион с любопытством смотрел на свою спутницу. - Однако сперва ты вновь покажешь мне свои умения. Как тебе удалось сотворить землетрясение под моими ногами?
- Тогда вы, учитель, обучите меня искусству очарования и покорения мужских сердец, - заигравающе улыбнулась Марго.
- Я считал, что ты не одобряешь такие методы воздействия на людей.
- Но о них следует все узнать, чтобы никогда не позволять себе воспользоваться ими, пусть даже бессознательно, случайно.
- Желание и знание, вот что наводит любые чары. И ты непременно применишь очарование, ежели познаешь его секрет. В жизни случается всякое, порой у нас просто не бывает выбора.
***
Река тихо и безмятежно несла свои полные воды на запад. Широкий плот держался посреди течения, которое быстро увлекало его в далекие неведомые просторы, пробегавшими перед глазами берегами, заросшими лесом, усыпанными луговыми травами, заваленными камнями и булыжниками. По обе стороны легкого плота расположились мужчины, крепко сжимавшие в руках выдолбленные из древесной коры волшебством Сарпиона весла. Ортек умело уводил плот от веток или подводных камней, показывавшихся над поверхностью реки, а Дуглас внимательно выслушивал его команды, стараясь хотя бы не помешать движению хрупкого древесного сооружения и не перевернуть его своими тяжелыми грузными движениями. Лисса пристроилась между друзьями, она съежилась, подогнув колени и опустив на них светловолосую голову. Ей удавалось сохранять молчание и неподвижность, даже когда бурное течение на середине реки раскачивало плот в разные стороны.
Спускавшиеся в первый день их водного пути сумерки принесли с собой яростные порывы жаркого южного ветра. Факел, зажженный на невысоком борту, задуло, и хотя Лисса предложила услуги Ланса, Ортек отказался следовать по реке в темноте: вода заливала бревна, а ветер мог легко перевернуть плот и всех его пассажиров. Путешественники пристали к северному берегу и устроились на ночлег. Вслед за людьми на землю ступил Драконыш. Дуглас тут же почувствовал его теплое дыхание около своего лица: зверь уткнулся гребнем в его грудь и радостно засопел. Нышу весь день пришлось плыть за друзьями по реке. Его пока еще небольшую по драконьим меркам тушу уже не выдерживали бревная плота, но дракон самостоятельно решил вставшую перед ним проблему. Для начала он нырнул в воду, увидав в ней жирную рыбу, и мокрый, но довольный, выполз на берег. А потом опять плюхнулся в реку и, уносимый быстрым течением, невозмутимо задвигал отраставшими крыльями и широкими задними лапами, показав всем великолепное умение плавать, хотя при этом в воздух поднимались тысячи водяных брызг.
Ныш вытащил на берег небольшой улов из рыбы и рака, который зацепился за его хвост, и друзья заварили на тщательно оберегаемом от ветра огне уху. Небо заискрилось далекими звездами, но зной и духота, не исчезнувшие с приходом ночи, предупреждали о скорой грозе. Ливень хлынул непроницаемой стеной на путников с утренней дымкой рассвета. Укрываться от дождя было бесполезно, струи воды мгновенно замочили одежду, но люди лишь обрадовались долгожданной прохладе и свежести. Дождь перестал во второй половине дня. Друзья не стали дожидаться теплого солнца, которое бы их обогрело и высушило, а погрузили скромные пожитки на плот, продолжив свое плавание.
Река мельчала. Русло пересекали небольшие островки, заросшие камышом и замедлившие передвижение. Камыши покрывали и прибрежные заводи, где служили местом гнездования диких гусей и уток. Птицы гоготом и взмахами упругих крыльев наводили на округу несмолкаемый шум. Дугласу был понятен их крик:
- Двуногие! Двуногие! Не мешайте! Посторонитесь! Живое бревно! - кричали опытные гусаки. - Малыши! Прячьтесь! - вторили им самочки.
Но когда Дуглас и Ортек усиленно гребли по мелководью вдоль вытянутых островков, слух рудокопа уловил иные сообщения в птичьих окриках.
- Ещё один! - кричали птицы, взвившиеся в воздух над своими гнездами. - Ждите еще одного плавающего гиганта, - передавали по воздуху их соседи, уже возвратившиеся на поверхность воды, по которой совсем недавно быстро прошлепал Ныш.
- Мне кажется, за нами кто-то следует, - поделился Дуглас своими предчувствиями с черноморцем. - Птицы слишком переполошены.
- Где уж там - видимо, не часто встречают людей, а тем более дракона, - ответил Ортек. - А ты, Лисса, ничего не слышишь? - он обратился к тайе, которая вновь замкнулась в себе.
- Ничего, - пробурчала она в ответ.
Они продолжили спускаться по реке. Но рудокопа не покидало смятение. Даже Ныш, который вновь погрузился в глубокую воду, и над поверхностью выступала лишь его большая голова, был встревожен. Он постоянно оглядывался назад, но Дуглас не мог расспросить его, так как для этого следовало приостановить размеренное движение плота вниз по течению.
- Может лучше укрыться на берегу и переждать некоторое время, - вновь предложил парень.
Лисса бросила на него гневный взор, после чего внезапно потупила глаза, а Ортек стал править плот к низкому травянистому берегу. Черноморца насторожило волнение друга, а может быть он заметил подозрительный взгляд тайи, которая, владея волшебным талисманом, несомненно, ведала о происходящем вокруг намного больше, чем рассказывала.
Друзья подкрепились съедобными кореньями, собранными в лесу несколько дней назад, и в ожидании присели на берегу, вглядываясь в неподвижные пейзажи, раскрывавшиеся их взорам.
- Лисса, Ланс точно никого не заметил? - спросил Ортек, когда сонце уже стало клониться к небосклону. За это время Ныш наловил в реке десяток зеркальных карпов, которым предстояло наполнить пустые желудки путешественников. - Может это зверь?! - предположил Ортек, видя, что девушка не намерена отвечать на его вопрос.
- Ай! - громко завопила Лисса, вскакивая на ноги с земли. - Мне же больно! - её лицо покраснело, а кулаки сжались от гнева и обиды.
Дуглас и Ортек оглянулись на спутницу, к которой они не притронулись и пальцем. Вероятно, разборки тайи со своим хранителем достигли самого жаркого момента. Интересно было узнать, что именно заставило девушку так истошно закричать.
- Так что же? - с нескрываемым любопытством спросил Ортек.
Нахмуренные брови и сжатые губы были уже привычным ответом, но выражение её лица вновь изменилось. Лисса опять завизжала и беспорядочно задвигала руками, подпрыгивая на одном месте.
- Ланс! - с мольбой в голосе закричала она. - Перестань! Ланс!
Истерика прекратилась также внезапно, как и началась.
- Он плывет на другом плоту, - быстро промолвила она и побрела прочь от реки к зарослям шиповника, красневшим за зеленым лугом.
О смысле сказанного можно было лишь догадываться. Время тянулось крайне медленно. Наконец, на горизонте меж вздымавшихся зеленых холмов показалась маленькая точка. Она быстро приближалась, принимая очертания человека с длинным веслом в руках, который умело справлялся с течением реки. Незнакомец стоял на деревянном плоте как капитан на маленьком судне, уверенный, что следует верным курсом. Он благополучно достиг берега, на котором еще издали заметил людей, махавших ему руками и нетерпеливо поджидавших его прибытия.
- Не так легко было вас догнать, - проговорил он, смущенно улыбаясь и оглядывая друзей.
- Мы рады, что тебе это все-таки удалось, - ответил Ортек. Он раскрыл руки, собираясь сжать товарища в своих крепких тисках.
Вин дружески обнялся с Дугласом, потрепал радостную морду Ныша и приблизился к Лиссе, которая сперва уклонилась от его нежного приветствия. Но девушке не удалось избежать объятий возвратившегося и изменившегося релийского графа, и лицо её при этом также не могло скрыть радости и счастья от встречи.
С первыми солнечными лучами путешественники продолжили путь на двух плотах. Ортек с Лиссой держались впереди, ближе к берегу, Вин же, чью компанию поддерживал Дуглас, бесстрашно вывел плот на самую середину реки.
- Я её чем-то обидел? - непонимающе спросил Вин рудокопа, когда Лисса наотрез отказалась плыть на втором плоту, на котором несколько дней назад колдуны и пират перебрались на противоположный берег Магарата.
- Ты должен знать об этом лучше меня, - ответил Дуглас. Ссоры из-за внимания графа де Терро попали в поле зрения парня, но он не очень близко принимал их к сердцу, хотя сестра, по-видимому, действительно озлобилась на весь окружающий мир после расставания со своей подругой.
К полудню на горизонте заблестели далекие снежные вершины Рудных гор. Белые шапки все приближались, вырастая в исполинов, которые растянулись с севера на юг на сотни лиг. Спустя два дня речного путешествия русло Магарата расширилось - впереди виднелась голубизна другого быстрого полноводного потока. При впадении в Алдан река низвергалась вниз бурным водопадом высотой в десяток локтей. Предупрежденный о встрече с водным препятствием птицами и драконом, Дуглас предложил друзьям пристать к берегу и по земле добираться до переправы через великую реку восточных земель - Алдан, которая служила границей меж Тристепьем, территорией степняков, и черноморскими владениями, заболоченными в этой части страны.
Берег круто возвышался над рекой в месте, где сливались оба яростных потока, оглушая грохотом водопада, освежая округу тысячами блестящих капель воды и воздухом, наполненным влагой. Насладясь завораживающим видом, путники двинулись на север по заросшему темным ельником берегу Алдана. Течение реки в этих местах было слишком бурным и преодолеть его было крайне опасно и трудно. Но иного пути, чтобы достичь западного берега реки и оказаться на зеленых равнинах у подножия Рудных гор, не существовало. Пробираться на север вдоль русла Алдана по левому берегу означало возвращаться в места, в блужданиях по которым путешественники проходили целое лето. Помня предостережения Сарпиона, Ортек боялся вновь заблудиться в краях, находившихся под стражей неведомых сил, поэтому разумнее всего было отправиться в земли рудокопов, где путники надеялись встретить доброжелательный теплый прием и полезный совет.
За новый день, когда берег пошел под откос, и путешественники вышли на прогалину в лесу, которая спускалась к реке, они продвинулись на север еще на десяток лиг. Воды Алдана в этих местах, не торопясь, неслись на юг, омывая берег, на который была выброшена мелкая коричневая галька. Плоты друзья оставили на берегу Магарата, ибо разумно решили, что такая тяжесть на плечах лишь замедлит их путь и отнимет последние силы. Соорудить новые лодчонки в окружении леса не составляло особого труда. Но, похоже, говоря это, Ортек или позабыл, что в их сумах сохранились только древние сточенные ножи болотников, и рубить ими лес было бесполезно, или уже обдумывал иной способ переправы. Рудокоп представлял лишь два возможных пути - вброд и вплавь, и оба этих варианта были неприемлемы для тайи. Однако Лисса не возражала решению царевича бросить плоты и без яростных споров и убеждений ступала по лесистому берегу вслед за своими спутниками.
Передохнув на поляне возле небольшого костра, члены отряда выжидательно уставились на молодого черноморца. Ему предстояло решить, что делать дальше - следовать по-прежнему на север или обратить свои взоры на запад к высоким горам. Ортек встал у реки и всматривался в далекий противоположный берег. Он молча скинул одежду, прыгнул и поплыл вперед. Течение уносило его мускулистое, но заметно исхудавшее, загорелое тело на юг. За юношей в воду окунулся Ныш. Громко пофыркивая, он легко преодолевал своей мордой и туловищем, скрытым под водой, силу реки. Ортек, не достигнув и середины потока, повернул назад. Он греб обратно к берегу, но взору друзей ниже по реке предстало лишь лесистое всхолмье и крутой обрыв, возле которого не за что было уцепиться, а течение даже на краю реки не становилось слабее. Путешественники с опаской глядели на борьбу черноморца с водной стихией. Его уносило все дальше и дальше на юг.
- Ныш! - закричал Дуглас. Он пронзительно засвистел. Морда дракона, который уже почти достиг противоположного берега обернулась к оставленным товарищам. Дуглас еще раз засвистел и указал на удалявшегося Ортека, ставшего маленькой подвижной точкой среди широкой реки.
Драконыш понял его жест, он изменил курс и, отдавшись течению реки, быстро догонял на волнах черноморца, который продолжал борьбу с течением у крутого берега. Оставшиеся на берегу люди в волнениях и переживаниях дожидались окончания купания в реке. Наконец, черноморец зацепился рукой за толстую шею дракона, и они вдвоем благополучно вылезли на низкий каменистый берег.
Ортек в изнеможении повалился наземь, тяжело дыша. Ныш неуклюже отряхивался от воды, окатывая брызгами всю округу.
- Надеюсь, ты надолго освежил свою голову, - сказала Лисса, присев возле юноши. Она была готова тотчас же оказать ему помощь силами волшебного духа, если бы это понадобилось. - Надо возвращаться за плотами.
- Тот берег пологий, - ответил Ортек, присаживаясь на гальку и подставляя мокрое тело яркому солнцу. - Я сглупил, решив возвращаться. Я бы доплыл.
Лисса скривилась от недовольства. Она уже не спорила, заметил про себя Дуглас, но ни в коей мере не поменяла своего мнение о воде и пловцах, так как пока для неё водная стихия была непостижимой. Но осилит ли реку он сам, задавался вопросом рудокоп. Купание в последние месяцы приносило ему успокоение и надежду, но насколько хватит у него сил в этом бурном потоке?!
- Тогда я отправлюсь верхом на драконе, - предложила Лисса, поглядев на темно-зеленую тушу Ныша, который устроился на берегу и взирал вокруг большими умными глазами. - Ты не против, Ныш?
Дракон даже не пошевелился в ответ, но Дугласу показалось, что он приоткрыл от удовольствия морду, хотя его большая пасть была зарыта в землю.
Иного решения ни у кого не нашлось. Ортек подозвал дракона к себе и угостил его рыбой, которая осталась после обеда друзей. Затем он представил на суд зверя план, который повторил своими словами Дуглас. Лишь его речь была понятной для маленького дракона. Тот не возражал и с удовольствием был готов вновь окунуться в прохладную реку.
Лисса опасливо взобралась на упругую крепкую спину ящера, она сжала ногами его туловище, а руками вцепилась в гребень на макушке. На плечи девушки Ортек водрузил полную суму с пожитками. Ещё одна кладь образовалась из одежды мужчин, намеревавшихся пуститься в плавание без легких рубах и обувки. Дуглас легко подтолкнул Ныша к воде, пересказав ему все пожелания и просьбы наездницы - больше всего Лисса опасалась, что дракон вздумает нырнуть и тогда ей не выбраться из водоворота. Хотя, несомненно, надежды сестра возлагала только на Ланса, многое повидавшего, бестелесного друга. Вопли девушки заглушали всплески воды, которая взвилась в воздух от движения сильных лап дракона. Дуглас гадал, был ли это крик от испуга или от восхищения, но, тем не менее, когда Лисса, оседлавшая реку на спине Ныша, достигла середины русла, её голос затих, и мужчины в беспокойной тишине наблюдали за уменьшающимися очертаниями девушки.
Черноморец и релиец окунулись в прохладную воду одновременно, намереваясь устроить первенство по переплыву быстрой реки. Дуглас позавидовал их силе, движениям и отваге, когда они без перерыва и оглядки устремились вперед к другому берегу. Как провозгласил Ортек, победителю достанется право беспрерывного сна в течение следующих трех дней. Он же и заполучил эту привилегию, первым выбравшись на берег, где его уже поджидала тайя. Зоркий глаз Дуга разглядел её радостные размахивания руками в приветствии спутников и оставшегося позади брата. Ему также предстояло преодолеть реку в компании верного друга. Ныш уже поднимал блестящие фонтаны из воды, возвращаясь за рудокопом, чтобы доставить его к друзьям.
Пейзаж, представший перед уставшими, мокрыми, но довольными путниками, радовал глаз мягкими яркими цветами: зеленая равнина вздымалась холмами до горизонта, над которым возвышались белые вершины гор. Путешественники двигались на север против течения Алдана, и с приходом ночи они добрались до сада лесных орехов, невысокие деревца которого были подрезаны, ухожены и увешены множеством плодов.
- Назавтра уж, наконец, поглядим на хозяев этих мест, - сказал Ортек, когда под старым орешником заполыхал дымный костер, освещавший окрестности. - Похоже, они мастера не только в горном да кузнечном деле, но и землю любят, которая кормит всех людей.
- В этих местах номы владыки всего, что на земле и под землей, - ответил Дуглас. - Они и одаривают рудокопов.
- Интересно, насколько благосклонны будут они к обездоленным скитальцам. О любом народе судят по его гостеприимству и добродушию. Но покуда я слыхивал не очень лестные рассказы о Рудных горах, - голос Вина выражал недоверие.
За ореховыми высадками взору представали широкие желтые поля. Спелая высокая пшеница колыхалась от дуновения ветра и блестела золотом под ясным голубым небом, в котором пели и кружились звонкие жаворонки. Друзья ступали гуськом по тропе между налитыми полными колосьями. Они поднимались к яркому солнцу, а когда достигли вершины покатого холма, в золотых волнах нивы показались далекие человеческие фигуры, выстроившиеся в ровную линию, за которыми опустевшее поле покрывалось высокими стогами.
Дуглас шел впереди отряда. Его душу наполняло волнение и любопытство. Он припоминал язык, которому обучился в плене гарунов, рассказы Харима о жизни вблизи Рудных гор, гордые взоры рудокопов, которые никогда не оставляли помыслы о свободе и вольной жизни, хотя большую её часть проводили взаперти темных глубоких шахт.
С приближением чужаков по рядам крестьян пробежали недоуменные взгляды и беспокойные окрики. Вид дракона, который прятался за спинами людей, мог испугать и опытного охотника. Навстречу незнакомцам вышли двое зрелых крепких мужиков. Они носили серые льняные рубахи, перевязанные поясом, и узкие штаны, которые были заправлены в высокие сапоги.
- Здоровья и долгих лет! - поприветствовал незнакомцев рудокоп, который был старше и выше своего напарника. Он приложил левую руку к сердцу. Его длинные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо на грудь. - Ежели вы следуете по купеческим делам к нашему ходоку Хошиену, то вам нужно свернуть на закат. Селение Рохно лежит перед Каменным Ложем.
- Долгих лет! - ответил Дуглас. - Мы будем очень благодарны вам, если вы проведете нас к поселению. Уже не первый день мы лишены крыши над головой, теплой постели и сытного стола.
- Рохно не откажет в приюте путникам после долгой дороги, - на лице рудокопа мелькнула милостивая улыбка, но брови подозрительно взлетели вверх, стоило ему услышать речь Дугласа, понятную, но в то же время нечеткую и запутанную. Крестьянин подозвал мальчишку лет двенадцати и велел ему провести гостей к внешним домам, где проживал торговец Хошиен.
Провожатый был молчалив. Он без отдыха ступал по скошенным полям, ведя за собой чужаков к горам. Вершины Рудников по-прежнему блестели вдалеке, но на горизонте возвышались более низкие каменные холмы, образовавшиеся из нагромождений земли и скал. Предгорья заросли деревьями среди плит и валунов. За полями протекала чистая неширокая река, один из притоков Алдана, перейдя которую путники ступили на широкую дорогу, ведущую к низким домам. Поселок Рохно располагался на ровной поверхности, за которой вырастала гряда скал. Дома, выстроенные из небольших камней, скрепленных долговечным раствором, обладали вытянутой изогнутой формой. В поселке не было ни одной прямой улицы, и мальчик не раз скрывался от взора иноземцев в многочисленных закоулках и поворотах. Под ногами простиралась твердая каменистая высушенная почва, на которой не могло взрасти ни одно растение, широкие соломенные крыши, зачастую касавшиеся друг друга, надежно прикрывали жителей от палящих солнечных лучей и от внезапных осадков. Тень и прохлада всегда были по сердцу этим замкнутым трудолюбивым людям, рожденным под сенью холодных камней.
Юный рудокоп отодвинул легкую камышовую дверь, ведущую в высокий дом, окна которого были прикрыты металлическими решетками. Вскоре он выбежал вон и помчался в обратную сторону по темным коридорам поселка, а на пороге показался коренастый мужчина, лицо которого заросло густой бородой, волосы были острижены до плеч. Он был еще достаточно молод, но двигался медлительно, толи от лени, толи от испорченного зрения. Его маленькие глаза были прищурены и недоуменно перебегали с одного гостя на другого.
- Уважаемый Хошиен, - после приветствия обратился к хозяину дома Дуглас, - мы пришли в Рудники из далеких краев и проделали без отдыха немалый путь. Нам нечем отблагодарить за постой, но позволь остаться на ночлег в твоем доме и расспросить тебя о здешних местах. - Парень ожидал ответа на свою речь. Он старался говорить учтиво, но у рудокопов был крайне непредсказуемый нрав.
Ходок, как звали рудокопы торговцев за их кочевой образ жизни, потоптался на пороге, еще раз вглядываясь в лица незнакомцев, после чего прошел в темный дом, пригласив последовать за ним. Убранство комнат было скромным: деревянная мебель, белая скатерть, тусклые ткани, покрывавшие каменные стены, но взгляд поражали золотые и серебряные подсвечники, сосуды, украшения, выставленные на полках, полу и свисавшие с потолка. Они прошли несколько узких комнат, в одной из которых хозяйничала приятной наружности молодая женщина, и остановились в маленькой гостиной, уставленной легкими плетеными креслами. Нышу по просьбе Дугласа пришлось остаться у входа и послушно дожидаться возвращения друзей.
- Я мало, чем могу вам помочь, - заговорил Хошиен, после того, как Дуглас вкратце изложил ему историю и замысел их долгого пути. - Я ходок, живу тем, что торгую обозами со степняками. Я родился на западных отрогах гор и бежал в эти мирные плодородные равнины, после того как гаруны уничтожили мою семью и деревню. Я потерял себя, свое ремесло, веру. Лишенный покровительства номов не может вернуться под покровы тихих пещер. А в вашем деле совет могут дать лишь старейшины, которые передают номам наши молитвы и вещают их ответы жителям. Самый старый и мудрый жрец никогда не выходит из Каменного Ложа, да к тому же старейшины редко заговаривают с такими как мы, утратившими надежду, - рудокоп замолчал, но его тихий грустный голос еще мгновение отдавался эхом среди каменных стен.
- Но я еще достоин спуститься в жилища номов, - Дуглас закатал рукава. Плотные перчатки по-прежнему покрывали его руки. Он снял одну из них, обнажив черную иссохшую кисть. Возле локтя сверкала меда. - Разве я не смогу повидаться со старейшиной?
- Сможешь, - ответил после глубокой паузы Хошиен. - Но лишь номы решат, какой ответ ты получишь в виде совета - честный или туманный. Живая вода никогда не была известна моему народу. С какой стати одаривать ею чужеземцев?!
Дом торговца был просторный, и в нем нашлось место для путешественников. На ужин их накормили сытной кашей, жареным мясом и угостили душистым чаем. Несмотря на свою угрюмость, Хошиен выказал любезность и щедрость в приеме нежданных гостей. Он с интересом выслушал о землях, в которых они родились, а после с подачи Оквинде разговор завязался вокруг торговых дел между Аватаром и прибрежными городами, самым ценным товаром в которых всегда было оружие рудокопов.
На следующее утро Дуглас попросил Хошиена провести его к старейшинам-советникам, чтобы расспросить сведущих людей о дороге к запретным озерам в вершинах Алдана. За братом увязалась Лисса и дракон. Ныш провел всю ночь в тесном переулке около дома купца, и его недовольный вид говорил, что драконыш тосковал по яркому костру, темному звездному небу и тихим разговорам людей. Несомненно, зверь имел право сердиться на своих спутников, но место человека среди своих сородичей, а приютить дракона надлежало в спокойном безопасном месте, где его не коснулись бы тревожные взгляды рудокопов, впервые взиравших на огромного неведомого зверя, передвигавшегося на двух задних ногах, размахивавшего при этом перепончатыми крыльями и длинным хвостом подобно гигантской птице.
Торговец подвел гостей к другому кривому дому, выстроенному в форме зигзага, и представил их своему приятелю, которому и полагалось провести Дугласа к Каменному Ложу, подземному городу, располагавшемуся в скалах и темных галереях, вырытых в холмах, что возвышались западнее поселка. Огрин добывал руду в шахтах Ложи, но он подолгу проживал и на поверхности земли, ибо его жена была вне закона номов и не могла поселиться вместе с мужем в недрах гор.
Они пересекли селение, выйдя на лесистый пригорок, который спускался в широкую каменистую равнину. Под ногами виднелись залежи известняка, желтая глина и булыжники разных размеров. Впереди возвышался заросший хвойными деревьями и испещренный скальными плитами холм, у основания которого громоздились высокие ворота, выплавленные из красноватого металла, украшенные извилистыми рисунками и надписями на неизвестном языке. Они служили входом в подземелья, в темные пещеры, которые уходили в глубину скалистой возвышенности.
Возле Каменного Ложа были выбиты гладкие ступени в гранитной поверхности. Две башенки высотой в два человеческих роста выстроились по обе стороны ворот. В каждой на посту находилось по одному вооруженному солдату. Дуглас различил на их груди крепкую кольчугу, а за спиной лук и, несомненно, у пояса в ножны был вложен острый меч. Один из караульных высунулся из-за перечней, ограждавших верхний уровень башни, и окликнул путников:
- Принадлежите ли горам?
- Да не ступит моя нога в подземный чертог, если потеряю меду, - громко ответил Огрин, протянув вверх руку. На запястье зелеными отблесками сверкала тонкая меда, браслет номов. Украшение рудокопа отличалось от того, что принадлежало Дугласу. Оно было покрыто зеленым налетом, и рисунки на внешней стороне браслета уже истерлись.
Дуг также обнажил свое израненное черными шрамами предплечье, в которое врослась темная меда. Стражник указал в сторону девушки, но Лисса уже ожидала этого подозрительного жеста и взгляда. Она шепнула брату, что поднимется вверх по склону и вместе с Нышем будет дожидаться его возвращения.
- Пошли, Ныш! - обратилась она к дракону. - Под елками ты сможешь полакомиться грибами и шишками. Это ведь тебе придется более по вкусу, чем ржаные лепешки, - они удалились к деревьям на краю каменной долины. - Хотя я мягче и ароматнее хлеба не пробовала уже целый год. Конечно, все лето во рту крошки не держала. Моя мама... - Дракона увлекал её распевный голос, и он послушно двинулся за тайей, оставив без особого внимания Дугласа, застывшего перед каменной стеной.
- Мы желаем видеть банов города, - вновь обратился к людям наверху Огрин.
- Да хранят вас номы, - ответили соответственно приличиям стражи. Они начали поворачивать большие колеса лебедок, установленные внутри башни, благодаря чему массивные ворота медленно приоткрылись.
Поначалу перед Дугласом явилась лишь холодная непроглядная мгла. Но стоило сделать вперед несколько шагов, как темнота расступилась сверкающим великолепием громадного зала. Высокая лестница вела вниз, где горели огни, стучали молотки, ковалось оружие, обрабатывался металл. Перед Дугласом предстала оживленная светлая кузница, в которой десятки людей были заняты делом. Между высокими яркими печами, чанами с водой, раскаленным железом и наковальнями сновали рудокопы, перемещались тележки, в которые были впряжены низковатые осанистые мулы. Когда гости спустились в залу, освещаемую сотней маленьких фосфоритных шариков, Дуглас разглядел просторные туннели, которые уходили от главного помещения в боковые шахты и склады.
Огрин велел дожидаться своего возвращения в стороне от кузнечных печей.
- Здесь мастера создают самое красивое и надежное оружие, - сказал он Дугласу. - На земле не построить таких сооружений, чтобы плавить редкие металлы, добываемые в самых глубоких недрах гор, куда люди спускаются лишь с соизволения номов. Многочисленные коридоры из этой кузницы ведут в жилые пещеры рудокопов. Я сейчас расспрошу, согласится ли хотя бы один из советников поговорить с тобой. Они живут в малых верхних покоях, где выслушивают веления номов. Но нередко они спускаются в шахты или уходят в дальние каменоломни, чтобы указать верный путь для горняков-первопроходцев.
Дуглас остался в одиночестве. До него доносился гул непрекращавшихся работ. Кузнецы сменяли друг друга, переходили от одной печи к другой, обрабатывали лезвия точными ударами молота по жесткой стали. Парень переводил взгляд с одной диковинной вещи на другую. Тонкие позолоченные решетки, служившие перегородками в главной зале, огромные железные светильники, свисавшие с высокого потолка, широкий паром-подъемник, который опускал грузы на нижние ярусы города... Все кругом было большим и крепким, всё это невозможно было создать лишь руками человека. Дуглас вспомнил узкие проходы, сгнившие леса, темные шахты в Пелесских горах, по которым он всегда ступал с опаской, будучи в ссылке в Истаре, хотя и считался среди ссыльных рудокопом, то есть самым опытным в горном деле.
Плоский широкий уступ, на котором Огрин оставил Дугласа, расходился в разные стороны узкими лестницами, ведущими вверх и вниз. Именно на одной из них перед парнем, как из-под земли, появился его спутник, хотя рудокоп скрылся до этого совершенно в ином направлении.
- Бан Пониир сейчас находится в своей келье, - Огрин поглядел вверх на ступени, восходившие напротив его глаз к самому потолку. - Бан Гриаш сказал, что лишь он сможет тебя принять, ибо другие старейшины города до первого каравана, что выйдет на поверхность земли, обещали номам не общаться с теми, кто забыл своих прародителей. Я объяснял ему, что на тебе меда, и род твой столь же величествен, как и его, ибо родился ты в семье служителей, советников, но он не захотел меня выслушать до конца. Ступай по ступеням к проходу, из которого льется свечение. Пониир самый младший посвященный старейшина, ему минуло лишь три десятка, но подбородок уже покрылся волосами, и он получил право заниматься делом предков. Не знаю, если он поможет тебе, друг, - именно так Огрин обращался к Дугласу за время их пути к подземному городу. Рудокупу было крайне неудобно выговаривать чужеземное имя.
Дуглас последовал по подъему, указанному Огрином, который распрощался с новым знакомым и направился в один из проходов пещеры. Какой бы большой честью не удостаивались те, кто имел право спускаться под землю в Рудниках, Дуглас уже умерил свой восторг от невиданных зрелищ и желал поскорее выбраться наружу. Тесный спертый воздух, наполненный дымом и жаром, затруднял дыхание, а голову пронзила резкая боль. Парень остановился на последних ступенях к высокой каморке, чтобы отдышаться. У него подкашивались ноги - толи от волнения, толи от усталости и уже привычного недуга.
Ступени уходили под невысокую арку, за которой открывалась небольшая комната. Её стены были выделаны в виде многочисленных выступов. На них находились самые разнообразные вещи: свечи, недоеденные куски еды, лоскутки ткани, маленькие фигурки, вырезанные из дерева, крохотные ножички и многое другое. На голом ровном полу склонился человек. Перед ним были разложены разноцветные камни, среди которых Дуглас разглядел топаз, лазурит, изумруд. Это были драгоценности, за которые в Мории выкладывали немало золотых. Ожерелья из камней носила его приемная мать Риза, и всегда считала, что оно успокаивало её тревоги и притягивало благодать Тайры.
- Бан Пониир, - обратился к старейшине Дуглас. Он помнил наставления Хошиена и Огрина: к служителям следовало обращаться не иначе,как упоминая их статус.
Рудокоп поднялся с колен и приложил левую руку к груди в знак приветствия. Его лицо заросло короткой бородкой, добрые глаза и улыбка вмиг располагали собеседника на дружеский тон. Огрин говорил об его молодости и неопытности - по меркам рудокопов это было верным замечанием, но Дугу показалось, что бан уже многое повидал.
- Я Дуглас, рудокоп, который впервые попал во владения номов, в прославленные Рудники, где я, видимо, родился, иначе не носил бы этот браслет, - Дуглас вытянул руку, которая зловеще чернела при тусклом пламени свечи.
- Мало кто возвращается в родной дом, не познав настоящей утраты, - ответил бан. - Я уже слышал о твоем приходе.... Дуглас.... С тобой в горы зашли еще трое чужаков. Что занесло их так далеко от дома? Твое дело мне ведомо и понятно. Тело и душу твою гложет скверна, лишь номам по силам вернуть тебе здоровье.
- Моим спутником является черноморский царевич, который готов к любым невзгодам и испытаниям, лишь бы в награду заполучить живую воду. На народ его пало проклятие, и уже сотни лет...
- Известно нам о волчьей судьбине его народа, - прервал Дугласа рудокоп. - Зло пришло с южных пределов земли в те далекие времена. В Мории поселилась колдунья, а на великие государства нахлынули дикие кровожадные племена. Гаруны-поработители не только загубили тысячи жизней и обратили в пепел людские селения, но и посеяли раздор среди раннее дружественных народов. Они разграбили эти благословенные края....
Шум, исходивший с верхних пологов комнаты, не дал старейшине договорить. На пол посыпались камешки, щепки и пыль. Порыв ветра затушил светильник, и маленькая келья погрузилась в темноту. Дуглас прикрыл голову руками, защищаясь от мусора, посыпавшегося с потолка. Он мгновенно подумал о землетрясении, которые не раз случались в шахтах Истары, однако его ноги стояли по-прежнему на твердом неподвижном полу. Пониир же от непонятного шума и темноты повалился на колени, прижав голову к холодным камням, зашептав при этом еле слышную молитву.
Вскоре гул и камнепад прекратились. Дуглас осмотрелся в пригожей маленькой пещере, которая ныне была усыпала грудой камней и предметами, свалившимися со стенных выступов. Его глаза поначалу различали лишь очертания разгромленной обители, но вскоре взгляд прояснился. К тому же Дугласу показалось, что комнату залило красноватое свечение, непонятно откуда исходившее.
- Как тут все заброшено, - сверху донеслось невнятное бормотание, - все ходы заделали, дорогу загородили! Что за умельцы?!
На одной из каменных полок, выдолбленных в стене, показался маленький человечек. Он походил своим видом на человека, но ни в коем случае им не являлся. Ростом он был не более одного локтя, круглую голову покрывала остроконечная шапочка-колпак, лицо скрывалось под длинной серой бородой, одежду его составлял яркий кафтан, который он усиленно отряхивал от пыли маленькими ладошками.
Пониир, увидав старичка, вновь припал лбом к каменному полу:
- О, господин мой, властитель гор, достопочтенный ном! - восклицал он с умилением и дрожью в голосе.
Карлик же, казалось, не обращал на него никакого внимания. Он стоял на выступе напротив головы Дугласа и внимательно разглядывал парня, который от удивления даже не шелохнулся.
- Наконец, я и погляжу на тебя воочию, - произнес ном. Язык его был незнаком для слуха парня, но он легко проник в его суть. Для Дугласа понятно было любое усилие собеседника передать ему сведения. - Давно не видал под землей человека, который сохранил свой дар общения. Нынче мало кто способен понять мою речь. Ты ведь не утратил ещё этой милости моих собратьев?
Дуглас непроизвольно кивнул в ответ. Он не знал на каком языке ответить ному и сказал по морийски:
- Да. Я вижу, слышу и понимаю тебя, господин ном. Только может это всего лишь сон?
- И я понимаю тебя, человек, ибо различаю все языки людей и животных. Но вот люди не всегда понимают мою речь, лишь дикие звери. Не столь разумным и от этого безгрешным тварям доступно изъясняться с нами, их сведения нам полезны. А на счет твоего сна... Ты совсем не дремлешь, Дуглас, ибо не был ли тогда лишним этот человек, который занимается лишь тем, что отвлекает меня своими просьбами и мольбами от более важных дел. Редко мы, номы, выходим на поверхность земли, но обладаем мы верными помощниками, которые передают нам известия о всех событиях, что случаются под небесным куполом.
- Господин ном, - Дуглас медленно оправлялся от ступора и недоумения, которое навалило на него с появлением карликового старика. Он не раз слышал о низких существах, номах, хранителях гор, покровителях горного дела, защитников рудокопов, но в рассказы о богах Рудников он верил с трудом. Мало кому доводилось увидеть нома. В них верили как и во всякие божества. Разве он сомневался в величии Тайры или бескрайнего Моря, но он никогда не желал и не мыслил встретиться с ними с глазу на глаз. - Я и не мечтал о такой чести, как быть удостоенным вашим вниманием. Я всего лишь жажду помощи и благословения...
- Хватит длинных фраз, они лишь тратят мое время, - пробормотал ном. - Зови меня просто Эри. Я уже давно обитаю на восточном склоне Рудных гор. Длинные переходы и туннели связывают все шахты под землей, вырытые моими собратьями, в которые нынче спускаются и алчные до подземных богатств люди. Но тем не менее я редко покидаю эти пределы. Я оберегаю честных и верных рудокопов, которые исправно соблюдают законы и заветы, установленные испокон веков между людьми и номами.
- Знаю я о твоей горести-печали, Дуглас, - ном вновь заговорил после недолгого молчания. Он властно поднял голову и свысока глядел на людей. - Многие иноземцы приходят в наши края в последние годы, дабы отыскать живую воду. Но приносят с собой они лишь смерть и соблазны для нашего народа. Не ведают, что исцеление даруется лишь тем, кто заслуживает этой милости, кто преклонится перед горными владыками и посвятит свою жизнь доброму труду.
- Я готов заплатить любую цену за живую воду, господин ном, - Дуглас низко поклонился. В ответ же ему раздался глухой смех старика.
- Обычно в благодарность рудокопы падают ниц, но ты пока еще незнаком с обычаями своих отцов. Добрался ты, наконец, до родных краев и обретешь здесь второе рождение. Помогу я тебе, Дуглас. Вижу, что правильны и бескорыстны твои помыслы. К тому же сможешь сослужить ты мне службу. Лишь тебе могу довериться, ибо лишь тебе ясны мои слова, - Эри внезапно перешел на более тихий и сдержанный тон. - Получишь от меня в подарок золотой росток. Пройдешь с этим оберегом до самых северных границ, где проживают мои родичи. В их владениях и обретешь долгожданное спасение. Только помни - храни эту веточку как самый драгоценный дар. Будет служить тебе она пропуском по землям рудокопов, везде найдешь приют и почет. Но как увидишь вновь моего сородича, ему и передашь этот подарок. Он и поможет тебе далее в твоем странствии.
- Благодарю тебя, Эри, - Дуглас вновь поклонился. Он достал головой до самой земли, но остался при этом стоять на двух ногах, которые не могли ни согнуться, ни шагу ступить от потрясения.
- Я не столь могуществен, как номы, охраняющие северные склоны гор. Могу я тебя щедро обогатить, но не сладить мне с твоей заразой. Поэтому желаю тебе быстрой и удачной дороги. Ступай с товарищами по направлению южного ветра. Ежели не нарушат они законов номов, то и для них найдется соответствующая награда и исполнение задуманного. Но вот, что еще, Дуглас. Привел ты с собой к людям страшного зверя. От душевной доброты полюбил ты дракона и заботишься о нем. Но пройдет время и станет этот малютка грозой для всего живого, истребит огненными струями жилища, людей и даже номам трудно будет сладить с его умноженной силой. Поэтому я приказываю тебе избавиться от дракона. Коли сам не погубишь зверя, то поглотят его недра земли. Но тогда дрожь камней и почвы унесет и многие людские жизни.
- Но я не могу, - ответил Дуг, пораженный строгим повелением. - К чему вам опасаться Ныша? Он еще совсем мал. Пройдут десятилетия, прежде чем он превратится в огнедышащего ящера. Так говорил Сарпион. Ведь номы оберегают и защищают всякую живность, недаром вы наделяете людей даром понимать их язык.
- Горы дают жизнь и привечают многих зверей, птиц, людей, а номы оберегают их существование. Десятилетия минут как одно мгновение, и тогда горы спасут многих от губительного огня. Но смогут ли люди прокормиться, не видя яркого солнца, не выходя под синь неба из-за страха перед огнедышащим монстром?
Дуглас понурил голову. Слова нома отражали истину, о которой он не хотел задумываться за время пути от болотного поселения, но о ней его уже не раз предупреждал опытный чародей. Ведь именно дракон изгнал предков болотников из их светлых жилищ в горах.
- Но пока еще Ныш слишком мал и не опасен. Он не останется в Рудных горах. Мы отведем его в далекие края, где он не причинит никому вреда, - несмотря на здравый смысл, Дуглас продолжал возражать.
- Избавься от дракона или для тебя будет закрыт дальнейший путь, Дуглас, - с этими словами Эри сделал шаг назад в тень стены и исчез с глаз рудокопов.
На выступе осталась лежать лишь тонкая золотая веточка. Дуглас медленно приблизился к ней и взял её в руки. Старейшина, по-прежнему, не отрывал головы от пола. Лишь заметив, что странный неведомый ему разговор в комнате прекратился, он посмел поднять главу и осмотреться. Его взгляд выражал испуг, восхищение и умиление одновременно. Он поднялся на ноги и подошел к задумчивому пришельцу. Дуглас осматривал великолепно выделанную вещицу, что преподнес ему в подарок ном.
- Это был ном Эри, - Дуглас ощутил на себе пристальный взгляд Пониира. - Он велел идти мне на север.