Аннотация: Если ты перестал быть марионеткой в чьих-либо руках, не значит, что ты получил свободу действий...
В Алмааге в большом парке за пределами города, где был выстроен не менее изящный дворец, чем государевый, носивший название Охотничьего Домика, Ортек любил проводить свободное время среди деревьев в уютных помещениях, предназначенных для отдыха и беседы. Под навесом располагались в круг удобные сиденья, позволявшие гостям наслаждаться свежим воздухом, нисколько не беспокоясь о жарком солнце или струях дождя. В Охотничьем Домике беседки были сделаны из крепкого дуба, каждая деревянная основа изображала растение или зверя, а пол под ногами украшала цветная мозаика. Похоже, некоторые старшины Аватара переманили традиции морян в обустройстве своих домов, недаром же чародей слышал, что несколько лет назад в город степняков приезжали алмаагские зодчие.
Беседка, поднятая в саду старшины Гирда, располагалась среди четырех каменных колонн. Кресла на тонких железных ножках были застелены маленькими подушками, перед сидениями стоял низкий столик - нововведение степняков - на котором покоился поднос со свежими фруктами. Ортек полюбил это место за дни пребывания в Аватаре. Он нередко проводил здесь обеденные часы, погруженные в размышления. Шелест листвы походил на шум алмаагских дубов, хотя здесь его окружали высокие пальмы и широкие листья незнакомых южных растений.
Шаги, отозвавшиеся тонким звоном о каменную дорожку, заставили государя оглянуться. К нему приближалась Марго. Она медленно ступала по тропе, прямая осанка и высоко поднятая голова придавали её походке величавый царский вид, но чистое, совсем юное лицо смущало первоначальное впечатление. Однако едва девушка вступила в тень колонн, присела на мягкие подушки кресел-скамей и заговорила, то заставила собеседника вновь осознать свое заблуждение.
- Это очень приятное место для отдыха, Ортек. Я тебе завидую, - в голосе отразилась смешинка, но глаза были крайне серьезны. - В первые же дни в этом дворце я попала в новый плен - портних, служанок, купчих, которые не уставали предлагать свои услуги.
- И теперь ты великолепно выглядишь, Марго, - он с восхищением поглядел на её темно-синий наряд, отливавший серебром. Длинное платье пышными воланами украшало её грудь, спадая на землю переливавшимися при солнечных лучах тканями. За одежду царицы государю пришлось выложить немало золотых, но оно того стоило.
- Я наконец-то выспалась за эти два дня, а Каризи приготовила для меня изумительную ванну из трав и цветов. Но теперь не время для расслабления, я хочу немедленно возвратиться назад. Я должна разобраться со всем тем, во что втянула страну, - она вопросительно поглядела на государя, понимая, что главное слово в её судьбе нынче принадлежало ему. - Я благодарю тебя, Ортек, за то, что ты спас меня из темницы, хотя я ожидала в ту ночь совершенно иных избавителей. Тем не менее, теперь ты должен позволить мне вернуться.
- Я не намерен удерживать в неволе царицу Черноморья. Ланс прожужжал мне все уши о том, что в этом нет никакой необходимости, - усмехнулся Ортек, - что это только создаст лишние поводы для вражды с черноморцами, с которыми с недавнего времени у нас появились общие границы. Но я послал его не за Антеей, а за ведьмочкой Марго. И теперь ты свободна, и не обязана испрашивать у меня позволения уйти. Только вот в память нашей былой дружбы я попрошу тебя кое-что мне рассказать.
- Еще раз благодарю тебя, Ортек, - он даже не договорил, как девушка, быстро поднявшись с противоположной скамьи, опустилась на одно колено возле его ног. Она взяла его ладонь и, нежно её поцеловав, также внезапно поднялась, отступая на прежнее место. - Я благодарю тебя как друга и как государя. Я знаю, что тебе почти ничего обо мне неизвестно, но это не помешало вспомнить былые странствия и прийти на помощь. Теперь я даже не имею права от тебя что-либо скрывать, - её голос наполнился горечью, в глазах отразилась печаль, но очень быстро лицо вновь осветилось ясными лучами. - За двадцать лет мы прожили столько всего, что разговоров хватит на целый месяц!
Ортек улыбнулся. Он с первой же встречи отметил в этой хрупкой девушке здравый ум, она всегда выбирала слова и оценивала поступки. И теперь он также услышит от неё лишь то, что она пожелает рассказать.
- Кстати Ланс ... это ведь тот самый Ланс? - неуверенно высказала вслух свою догадку ведьмочка. - Он колдун? Возродившийся колдун? Мне следовало понять еще на корабле, что морийский государь не послал бы за колдуньей обычных смертных. Мне докладывали, что в последние годы возле Алдана сотня морийцев возглавляется графом де Терро, но я не предполагала, что это он самый. А теперь смотрю на него и вижу Вина с Лиссой. Как у них дела? Как поживает Дуглас? Вы ведь отыскали живую воду, и он спасся...
- Интересно, какие истории о живой воде стали ходить по Черноморью после нашего похода?! - усмехнулся государь.
Марго ответила ему такой же улыбкой и даже звонким смехом:
- О, что царевич заплутал в болотах в истоках реки и, молясь о возвращении домой, продал душу нечистой силе, что несомненно там обитает! За это он был проклят и стал колдуном, а черноморский народ с помощью магов, каждодневно взывавших к Уритрею и Нопсидону об избавлении от волчьего облика умерших, скинул со своей крови колдовское заклятье. Но ведь в этих историях есть и правда, - она уже вернула себе строгое выражение лица.
- Да, я стал колдуном. Нам пришлось сквозь многое пройти, многое пережить, и не все вернулись из тех зачарованных мест, чей покой мы нарушили, - скорбным голосом ответил Ортек. Марго не стала прерывать тяжелого молчания, но её взволнованный взгляд просил более четкого объяснения высказанных слов. Государь продолжил рассказ через несколько минут. Он описал земли рудокопов, через которые пролегал путь маленького отряда из четырех усталых путников, вспомнил разговор с номами, а также поведал своей внимательной слушательнице тайну потайных озер и живой воды, которая нынче была под запретом хранителей гор.
- Я не могу поверить, что Лисса стала русалкой?! - проговорила изумленная Марго, когда государь поведал всю история своего скитания с друзьями за живой водой. С этого пути ведьмочка свернула много лет назад, но до сих пор, видимо, не знала, стоило ли винить себя за это. - Черноморье перестало торговать с Морией, едва ты стал государем. Вести с запада во дворец приходили лишь из Эрлинии, да и то, я не могла себе позволить расспрашивать о морийских дворянах - я ведь не должна была иметь к ним какого-либо отношения или интереса, - Марго тяжело вздохнула. - Но как же все-таки Ланс?
- Мы считали, что Лисса погибла в водах того озера, но именно появление Ланса дало нам надежду, что её судьбу решило само Море, и никто не в силах её изменить - быть может это было самым достойным уделом. Хотя девушки о таком нынче не мечтают - стать русалкой и купаться в водах владыки Моря, изумляя своим видом людей.
- Это совершенно незаслуженная доля для Лиссы, - возмущенно произнесла Марго. - Это наказание, а не милость Моря.
- А колдовскую долю ты как вздумаешь назвать?! Милостью? Не нам судить. На то была воля богов.
- Следовало вернуться и искать её. Ведь Ланс должен был её уберечь!
- Марго, я же тебе сказал, что Ланс как раз в те дни пропал. И потом, уже будучи русалкой, Лисса родила на свет младенца, которого её речные сестры пронесли по всем бурным и тихим волнам и передали отцу для воспитания. Не иначе в нем теперь и обитает пропавший дух. Спустя два года после похода Вин прогуливался по берегу Аллиина, в местах, где я пожаловал ему дворец за все заслуги перед морийским государством, и прямо на его глазах возникла русалка. Она передала ему корзинку с младенцем. В ней было кольцо Вина, которое он подарил Лиссе в том странствии - сомнений быть не могло, это сын графа и Лиссы. Не было раздумий по поводу имени младенца - Ланс. Но возвращаться в те места, чтобы отыскать Лиссу, не имело смысла. Они уже все равно не могли быть вместе.
- Наверное, ты прав, - Марго потупила взор, - возвращение ничего бы не изменило. Что ж, очень жаль, что всё так печально обернулась. А что младенец? Теперь он...
- Он обычный человек, Марго. Он не колдун, но может быть со временем им станет. Он ничего не помнит, хотя как, я предполагаю, был свидетелем всех приключений своей матери. Но он еще слишком молод. Мы не открыли ему его тайны, быть может всему суждено остаться навеки в забытьи от его сознания и чувств. Ланс знает лишь, что его мать была женой Вина и умерла при родах. Он рос в Алмааге, в доме Вина на берегу Аллинна. В этом доме поселилась семья Лиссы после всех ужасов, пережитых ими в Тайраге. Ланса воспитала бабушка Риза. С семьей де Терро Вин поддерживал очень холодные отношения. Правда, Ланс все-таки один раз ездил их навещать несколько лет назад, уже после разлуки с отцом.
- Разлуки с отцом?! Конечно, Вин, пожалуй, все время проводил в море, но, как мне сдается, и Ланс решил стать капитаном судна. Ведь именно он командовал на борту корабля, что привез меня в Аватар, - Марго немного скривилась, очевидно, вспоминая свое плавание. - Уж лучше бы ты послал за мной Вина!
- Вина нет в Мории. Десять лет назад он отправился на запад в путешествие по Великому морю. Он снарядил четыре корабля и вместе с бывалыми матросами, которые знавали его как Одноглазого пирата, уплыл в бездну, что скрывается на краю земли. Граф считал, что воды всегда омывают землю, и не сомневался, что пристанет к твердой почве в своем плавании. Но с тех пор от его экспедиции не было получено ни одного известия. Тогда Ланс переехал в мой алмаагский дворец. Согласись, что парню в двенадцать лет нужен был отец, а Вин наотрез отказался брать его с собой. Ланс станет моим наследником и займет трон, как только в прибрежных землях установится долгий мир, и я смогу передать ему бразды правления, сделавшись обычным колдуном.
- Ты считаешь, что это тебе по силам? - усмехнувшись, произнесла Марго. - Отказаться от трона?! Может только поэтому последние годы Мория вела несмолкаемые войны с другими народами. Ал-Мира покорена, очередь за ... кем?
- Я как раз задумывался, чтобы остановиться, - в его глазах зажглись гневные огоньки, но голос звучал шутливо. - Но Лансу еще следует возмужать.
- Скорее подучиться манерам, - поправила его Марго.
- Вот поэтому я и отправлю его обратно в Алмааг, если он еще самолично не покинул город, - вздохнул Ортек. - Хотя нет, вот сама персона принца-наследника. Неплохо бы ему вдобавок обширное имение пожаловать да титул принца, - заметил он, указывая взглядом на высокую фигуру графа де Терро, гулко отбивавшего такт по каменной тропе. - Только прошу тебя, Марго - ни слова об его прошлом.
За прошедшие дни Ортек встречался с Лансом лишь по утрам. Граф подробно описал ему путешествие на юг, в котором им неслыханно повезло. Он отчитался в потраченных золотых, поздравил государя с покупкой быстроходной торговой каравеллы у капитана Орлакса, а также заверил его, что собирается немедленно возвращаться обратно за своим боевым товарищем, который остался в порту Ланисы. Граф даже не выслушал мнения государя на счет всей завершившейся экспедиции, на его взгляд, было достаточно того, что царица оказалась подле колдуна, как тот и просил. Парень нашел в Аватаре опытного моряка, который пришвартовал судно в портовой бухте, и на другое утро уже сообщил Ортеку, что отправил на гарунской галере в Ланису своих людей, должных по уставу подчиняться новому сотнику морийского войска у реки. Ортек менялся при таких разговорах в лице - от сдерживаемой ярости в красных горящих глазах до показной холодности и равнодушия бледного лица. Ему на самом деле захотелось проучить мальчишку за неуважение к своему вождю, но он понимал, что простить воспитаннику может всё.
К тому же решения, единолично принятые капитаном де Терро, не особо шли вразрез с планами государя. Ныне более всего он желал уследить за своим наследником и поскорее отправить его в Алмааг под зоркий и строгий надзор престарелого, но полного сил Элбета. Ортек убедился, что Ланс покамест никуда не денется из Аватара - здесь находилась царица Антея, о здоровье которой он не забывал интересоваться у государя, не иначе опасаясь, что нанес тому немалый вред, тогда как было поручено доставить пленницу в целости и добром духе. Но сам черноморец чувствовал вину перед другом за то, что не соизволил раскрыть заранее тайну царицы Антеи. Хотя вряд ли бы это знание что-либо изменило в действиях капитана: скорее всего он был бы даже более суровым и строгим к девушке, которую вытащил из подвала сеторского дворца, будучи твердо уверенным, что ей действительно по силам перевернуть палубу под ногами матросов и отправить их всех на съедение рыбам. Да и утаивание ведьмочки Марго де Баи под маской регента Антеи стоило того мгновения, когда Ортек насладился растерянным выражением лица молодого графа де Терро, услышавшего эту новость.
- Доброе утро, государь! Доброе утро, царица! - Ланс вступил под тень колонн и торжественно склонился в приветствии: вначале перед Ортеком, после перед невозмутимой фигурой Марго.
- Солнце уже в своем зените, а для тебя только началось утро? - спросил Ортек. Он указал парню место в кресле между собой и колдуньей, куда граф тут же вальяжно уселся. От учтивости не осталось и следа.
- Для меня оно слишком уж затянулось. Я за это время успел побывать в порту и проследить за отплытием своих друзей. - Ланс иронично осматривал своих собеседников. - А о чем вы успели переговорить с момента пробуждения? Ведь дела правителей - это непереставаемые разговоры. Вы говорите - мы делаем.
- Я рассказывал Марго, чем закончился поход за живой водой, - ответил Ортек. Он взглядом отодвинул вазу от потянувшейся к фруктам руки графа. Тот, громко хмыкнув, обратил на государя взор внимательного слушателя.
- Ах, сказку, которую отец повторял мне с трех лет! - Он сложил на груди ладони, скрестив пальцы на обеих из них, и слегка сполз с подушек на скамье. - Да, царица, я знаю её наизусть. Правда, когда я немного подрос, оказалось, что это совсем не сказка, а странствия моих родителей, в которые я с трудом верю до сих пор. Вы там, кажется, были?
- Ланс, из тебя не выйдет шута. Даже задаром я бы не согласилась выслушивать твои шуточки, - Марго хмуро оглядывала его из-под ресниц. Она не отрывала от него глаз, едва граф подошел к беседке. - Мы с Ортеком можем легко найти верный способ себя развеселить, не так ли, Ваше Величество? - после этих слов тело Ланса стало медленно подниматься в воздух. Но парень не изменил позы, хотя его взор обеспокоенно забегал по сторонам.
- Ты ведьма, Марго, - стоило произнести эти слова, как он тут же плюхнулся обратно на подушки с высоты одного локтя, на которую его вознесла колдунья, - но свои чары надо было наводить на пленителей в Ланисе. Здесь они ни к чему, - он выпрямил спину и стер с лица наглую ухмылку, поглядев прямо на царицу.
- Ты ничего не знаешь обо мне, - резко ответила ему Марго.
- Так пора услышать новую сказку о том, как колдунья спасла от проклятия черноморский народ, - граф развел руки в разные стороны, ожидая возражений, коих не последовало, после чего он нетерпеливо посмотрел в сторону девушки. - Или я уже пропустил эту историю? - де Терро переметнул вопросительный взгляд на государя.
- Пожалуй, действительно настало время её узнать, - тихо произнес Ортек.
Царица обвела понимающим взглядом лица друзей, обращенные к ней:
- Я не стану противиться. Мой рассказ объяснит, почему много лет назад я ушла вместе с Сарпионом, почему сейчас я также собираюсь уйти, - она начала размеренным тоном, её взор поник, и ведьмочка как будто погрузилась в пучину пережитых лет. - Мы пересекли на плоту реку Магарат и устремились на юг. Вин покинул наш отряд, хотя Сарпион возлагал на него очень большие надежды в задуманном мероприятии, и колдуну пришлось сильно изменить собственные планы. А эти замыслы он начал воплощать в жизнь, как оказалось, еще в самом начале пути, едва мы покинули Деревню в Великом лесу. Он говорил, что хочет помочь черноморцам избавиться от проклятья, а на самом деле мечтал лишь с помощью черноморского царевича, которого неожиданно встретил в поселении колдунов, возвратиться в южные земли и проникнуть туда, куда до этого ему был закрыт путь. Мне его истинные стремления открылись слишком поздно, но даже тогда я считала, что мы свернули на верную дорогу, которая выведет к той самой цели - снятие заклятия морийской принцессы. Я не буду говорить загадками, как любил делать мой бывший учитель, - ведьмочка слегка улыбнулась, вспоминая давние события, - я прямо открою вам его желания. Сарпион много лет своей жизни провел в поисках реликвии, которую, по его мнению, хранила принцесса Мория, и которая после её гибели досталась черноморскому царевичу, похитившему колдунью из страны. С помощью этой древней вещи Мория была в силах осуществлять дела поистине чудесные даже для колдунов: она возвела Серебряную Стену, а также наложила заклятие на сородичей своего погубителя. Сарпион узнал, что это была книга, которая нынче хранится в Береговой Башне и зовется Книгой Ветров. Но лишь Хранитель Башни имеет к ней доступ, произнося молитвы Нопсидону и Уритрею, что записаны на её страницах. Проникнуть в Башню, а точнее в те покои, куда входят лишь маги, не так просто. Учитель повторял не раз мне во время нашего пути, что лишь с помощью этой книги возможно снять проклятие черноморцев, так как именно таким способом оно было произнесено и обрушено на головы целого народа. И я действительно доверилась ему, но разочарование наступило слишком быстро: когда он лишил меня возможности колдовать до той поры, покуда он не заполучит в свои руки желанный колдовской переплет.
Я не могла сравниться с ним в опыте, пускай мои способности в колдовстве и поразили его ум. Тогда он взял с меня обещание достать ему книгу, а когда эти слова сорвались с моих губ, оказалось, что я не смогу колдовать, пока не исполню эту сделку. Да, это был договор, только со стороны моего учителя было лишь простое утверждение, что он никогда не причинит мне вреда. Что ж, он сдержал эти слова: никогда не обнажил против меня меча, не поднял руки, - тут Марго бросила стремительный взгляд в сторону Ланса, - он боялся все эти годы высказать в мою сторону угрозы или обвинения, но это не мешало ему возненавидеть меня в душе, ибо я будучи куклой в его руках, мечтала лишиться этих уз, и, пожалуй, нарушила все условия нашего соглашения.
Мы с Сарпионом придумали план, как попасть в Башню. Я предстала магом Двиной, которая долгие годы не появлялась в Гассиполе, а потом сбежала с царевичем Ортензием. Если бы мне удалось стать полноправным членом ордена магов, где мое имя должны были помнить, а лицо не очень, тем более что мой воспитатель Меней как раз отошел в царство Таидоса, то я легко смогла бы обыскать все помещения Башни и похитить Книгу Ветров. Я наивно полагала, что всего лишь вынесу книжицу для того, чтобы ею воспользовался Сарпион, то есть настоящий колдун, ибо я к тому времени могла только вспоминать, что раньше с помощью чар также облегчала себе жизнь или осложняла её. После снятия заклятия я собиралась возвратить книгу в священную обитель. С такими намерениями мы к середине осени достигли Асоля, столицы. Колдун мечтал поскорее заполучить заклинания древнейших колдунов, а я исполнить обещание, что привело бы к обретению заново мной чар.
Но если с помощью колдовства у меня немного изменились черты лица, то наделить магическими знаниями, стать настоящей Двиной таким образом было невозможно. К тому же я почти не знала языка, и поэтому мы решили для начала где-нибудь обосноваться, чтобы подготовиться к встрече с другими магами. Как вы понимаете, всё это задумал Сарпион - мы приехали в столицу, где поселились в старом заброшенном доме на самой окраине, за которым вставала роща и Черные предгорья. Колдун тут же бросил меня одну посреди незнакомых людей. Он должен был собрать всевозможные сведения о Двине, расспросить людей, которые её знали, устранить тех, кто был с ней очень близок, подкупить или очаровать тех, кто еще её помнил и смог бы способствовать возвращению девушки в Гассиполь. Он скрылся в неизвестности, оставив меня одну. Сарпион прожил в этой стране долгие годы, по дороге к столице он ведомыми лишь ему способами заполучил золотые и серебряные линги, он продумал каждый свой шаг, а мне до поры до времени досталась лишь роль старательной ученицы.
В Асоле мне предстояло в первую очередь изучить язык. В начале нашего пути по Черноморью я сохраняла тягостное молчание, лишь бы не выдать свое иноземное происхождение, но, перейдя горы, чтобы поскорее пробраться в столицу, я перестала изображать жреца, давшего обеты. Слухи о маге Двине уже полетели на заселенный юг страны, и Сарпион решил, что молва послужит нам более на пользу, чем моё появление в столице, где меня намного быстрее смогли бы разоблачить, потому как однажды это уже случилось по дороге. В столице я стала обычной девушкой, скромной и нелюдимой. По соседству с нами жил очень бедный люд - дровосеки, ремесленники да обнищавший овцевод, стадо которого растерзали волки - им было не до беженки с востока. Новая история, придуманная колдуном, гласила, что мы отец и юная дочь, покинувшие деревню, на которую напал оборотень, и в столице мы искали спокойного пристанища. Назвалась я Антеей, и уже через несколько дней осталась в полном одиночестве. Вскоре колдун, исчезнувший в городе, прислал мне денег на проживание и книги, с помощью которых я должна была постигать черноморский язык. Основы южного письма и произношения учитель преподал мне по пути в город, и хотя я была немного рассеянной ученицей, вскоре пришлось припоминать его советы. Я проводила дни за изучением сложных предложений из писаний о могуществе черноморских богов - манускрипты были выкуплены колдуном у одного из магов - и очень редко выходила из дома. Я встречалась с черноморцами, чтобы купить свежих продуктов, нанять работников по дому, который трещал от порывов ветра, а зима все наступала, и постепенно я без стеснения за свои ошибки в словах начала общаться с этими темными людьми, которые мигом решили, что я столь малоразговорчивая и непонятливая от того, что на востоке страны среди людей уже говорят на страшном оборотневом наречии, отклики которого они слышали порой в моем голосе.
На окраине столице, где каждую ночь из леса доносился вой волков, я оставалась до прихода холодов. Затем вернулся Сарпион, и он с еще большим усердием взялся за мое обучение. Он оказался доволен моими успехами, я уже бегло говорила по-черноморски, выучила назубок все молитвы магов и освоила манеру никогда не опускать глаза при разговоре с людьми, - Марго встретилась с заинтересованным взглядом темных глаз Ланса, а после перевела взор на государя, который, казалось, впал в задумчивость. - Про жизнь в Асоле я упомяну еще одну подробность, которая меня крайне взволновала и которая будет очень интересна для тебя, Ортек.
В соседнем доме жила крайне дряхлая старуха. Она выходила на улицу, опираясь на кривую трость, передвигалась не быстрее улитки, чем вызывала насмешки ребятишек. Лицо покрывали грубые морщины и складки, глаз почти не было видно в глубоких глазницах, ресницы, брови и волосы все поседели, а кожа присохла к выступавшим наружу костям. Её все сторонились, и женщины нередко называли её ведьмой, сама же Урлина, как звали старуху, мало обращала на них внимания, но стоило ей бросить мимолетный взгляд в сторону какого-либо дома, тут же его хозяйка взывала к Уритрею с просьбами защитить жилище от сглаза, то и дело прикладывая к губам скрещенные пальцы. Урлина заговорила со мной в первую же встречу, когда я возвращалась от коровницы с кувшином молока.
- Постой, девочка, - она вцепилась в мою руку, когда я, еще не зная, что старуху следует обходить подальше стороной, столкнулась с ней на дороге, - постой, я погляжу на тебя.
Она всматривалась в меня своими маленькими впалыми глазами. Я попыталась вырваться, но она была настойчива в своей хватке.
- Давно я жду предвестий своей смерти, и вот ты, наконец, явилась, - заговорила она беззубым ртом. Я с трудом различала её слова и понимала их смысл. - Ты знаешь его, знаешь! Ты встречалась с ним, я вижу это в твоих глазах. Я все вижу, - вещала старуха, её голос уже оглушал всю улицу, но как я ни старалась избавиться от неё, у меня ничего не получалась. Она свернула со своей дороги и последовала за мной, не отпуская моего локтя, и таким образом провела меня до самого порога, выкрикивая непонятные возгласы. - Я вижу голубое небо, я вижу лес, изба. Он ушел, ушел, но он вернется, он не покинет свой народ, лишь он может его спасти. Он обещал мне, он связан со мной! Он не отпустит меня, пока не возвратится... Он возвратится другим, другим, но он не оставит свой народ. Только ему по силам... Ты поможешь ему. Теперь я увидела это - он переживет меня, и ты будешь рядом с ним, забытым черноморцем.
Я беспокоилась, что старуха могла заметить мои чары и разглядеть истинный цвет моих глаз, поэтому не поднимала взора, а едва я отворила дверь, то оттолкнула её от порога и мигом закрыла дом на засов. Я заметила через щель, что Урлина присела на крыльцо, и с ужасом ждала, что эта противная сумасшедшая старуха предпримет дальше - а ведь я тогда еще не могла подыскать верных слов, чтобы упросить её оставить избу, все изученные фразы на черноморском языке вылетели из головы.
На следующий день, едва я вышла до колодца, старуха уже проникла вовнутрь дома и поджидала меня, устроившись на лавке возле печи. Так наше знакомство продолжилось. Она повторяла бред про возвращение и избавление народа Черноморья, а также расспрашивала обо мне, давала советы по дому. Я большей частью сохраняла молчание, но постепенно стала отвечать на её вопросы, мне ведь следовало общаться хоть с кем-то, чтобы выучить язык. Я придерживалась тех вымыслов, о которых мы уговорились с Сарпионом, но Урлина будто бы пропускала их мимо ушей:
- Много-много страданий выпало тебе на пути, и еще больше ждет впереди. Хочешь, загляну в твое будущее, - предлагала она хитрым старческим голосом. Но я всегда отказывалась, когда она протягивала свои руки к моей ладони, чтобы предсказать мою судьбу. Я помнила наставления Сарпиона - для колдуна услышать предзнаменование означало неминуемо воплотить его в реальность.
Она бывала в моем доме каждый день. Порой я даже не замечала, как она оказывалась на лавке, незаметно она и выходила из него. Я перестала её бояться и смущаться. Постепенно я все больше расспрашивала её о городе, об обычаях, а она отвечала мне так подробно, как будто ведала, что я совсем не черноморка, но никогда не ставила мне это в вину или укор. Как-то я спросила ее, сколько ей лет.
- Если бы я сумела сосчитать все пережитые зимы, то ответила бы тебе, девочка. Но я сбилась со счета давным-давно, когда еще помнила, как складывать числа. Но знаю я, что не дожить в этот раз мне до первого снега. Пусть я более так и не увижу его лица, но сойду в могилу я в человечьем обличье, как было с моими предками. Я уже слышу ликования черноморцев, жаль, что в этом гуле совсем не звучит его имени. Да кто его вспомнит в грядущих временах?!
Урлина нередко говорила подобным образом, и когда я пыталась более подробно расспросить её о видениях, что представали перед её глазами, так как в конце концов поверила, что возможно старуха действительно обладает даром прорицания, она отвечала теми же неясными словами.
Прошло около трех недель, и она сообщила мне, что на утро отправится в царство мертвых, ибо её там уже давно заждались. Она велела похоронить свое тело на опушке голой рощи, с которой ветер сорвал последние пожелтевшие листья, и пожелала, чтобы я приходила на её могилу первые шесть дней и, как полагалось, молилась за её душу перед ликом каждого из богов. На следующий день она не появилась в избе, и я крайне обеспокоилась. Я решилась самой отправиться навестить её, предчувствуя правдивость всех слов, высказанных ею накануне. Она лежала остывшей в своей убогой постели. Я не знала, что предпринять, ибо ни разу не хоронила людей - я побежала к сапожнику, что жил в доме напротив, и его жена тут же откликнулась на мой зов. То, что случилось, я поняла лишь, когда она издала возглас удивления и страха, огласивший всю округу. Сбежались еще соседи, и все они с изумлением смотрели на старуху, которая после смерти не обрела волчьего образа. Жена сапожника согласилась похлопотать о погребении, когда я передала ей несколько золотых монет, и к вечеру Урлину уже закопали под молодым кленом, хотя кладбище располагалось в другой части города. Разговоры, которые пронеслись по соседним домам, но не двинулись далее в столицу, быстро затихли. Люди удивлялись тому, что старуха осталась человеком, но этому быстро нашлось объяснение - мол, она не была настоящей черноморкой. Соседи вспоминали, что жила она в этом доме с незапамятных времен, а откуда приехала и кто были её родичи, никто не ведал.
Как и обещала, я приходила каждое утро на её одинокую могилу. Было грустно потерять человека, ставшего мне близким за прошедшие дни, хотя облик Урлины и её голос порой пугали меня даже в минуты дружеской беседы. На шестой день, приближаясь к роще по свежевыпавшему нежданному снегу, мне повстречался незнакомый всадник. Лес оглушал охотничий рог и лай собак, но человек на коне был в одиночестве. Он поджидал меня возле могилы, и едва я подошла, задал повелительным голосом вопрос:
- Кто покоится в этой могиле?
Я в смущении промолчала, не совсем понимая причину его беспокойства по этому поводу.
- Кто разрешил хоронить мертвецов в моем лесу? - вновь обратился он ко мне, а я опять лишь простодушно улыбнулась.
- Ты что немая? Как тебя зовут?
Когда он протянул к моему лицу холодные пальцы и повернул его ближе к блеклому свету, я не сдержалась и отбросила прочь его руку.
- Сам назовись, - последовал мой ответ.
- Милой девушке не к лицу отмалчиваться перед лицом... - тогда я не дала ему договорить, так как уже вернула себе самообладание и решилась достойно противостоять наглецу, отставшему от других охотников.
- Кого? Дворянина?! Так распоряжайтесь в своих владениях, а эти земли подвластны Веллингу.
- И Веллинг велит хоронить усопших лишь на кладбищах, чтобы не осквернять их проклятыми телами нашу землю.
- Но в этом случае вы ошибаетесь, сударь. Женщина, покоящаяся ныне в царстве Таидоса, не обрела волчьего вида и должна лежать подальше от истинных черноморцев.
- Как тебя зовут? - он настойчиво повторил ранее заданный вопрос. Но я промолчала, не спуская с него взора, и дождалась, пока он представился сам. - Я Орэл, барон Орэл.
- Антея, - ответила я, даже не подумав, что простолюдинке следует поклониться дворянину.
Но ведь в Черноморье бароны не особо чтятся своим происхождением, поэтому он даже не подал виду, что чем-то оскорблен. Он спросил, увидит ли меня на следующий день на этом же месте, и я с обворожительной улыбкой согласно кивнула.
Вернувшись домой, я сама была крайне возмущена своим невежественным поведением, но возможно во мне всплыла память, что я также принадлежу к благородному роду графов, - усмехнулась Марго, продолжая свое повествование, - и я привыкла быть наравне с людьми, будь они слугами или дворянами. Так начались мои недолгие свидания с молодым богатым незнакомцем посреди холодной сырой рощи. Он приезжал каждое утро, и я спешила к нему навстречу в простом плаще по грязи от растаявшего раннего снега. Очень скоро я догадалась, что передо мной не барон, а сам Веллинг Орелий, но скрывала от него свое знание. Он походил видом и манерой речи на тебя, Ортек, - правда был чуть выше в росте и шире в плечах. Его темные глаза всегда сурово оглядывали пустынный лес, а когда он смотрел в мою сторону, казалось, они немного добрели. В моем лице он нашел терпеливую слушательницу, я при этом стеснялась говорить, опасаясь быть разоблаченной. Но, как вы понимаете, парень наедине с девушкой находят более приятные занятия, нежели разговоры - как я могла отказать царю в улыбке, нежном взгляде или поцелуе?! Неделя пролетела как в красивой сказке, Орэл говорил о предстоящей женитьбе на оларской девушке, а я изображала при этом самый трогательный удрученный вид, на который была способна, догадываясь, что эта избранница на самом деле дочка оларского царя.
- Любая женщина всегда лишь притворщица, - проговорил Ланс, из-под нахмуренных бровей глядя в лицо царицы, которое осталось бесстрастным к замечанию.
- Наедине с собой я размышляла, что мне было бы нелишним пообщаться с черноморской знатью, так как до этого познакомилась лишь с жизнью простого народа. А Орэл между тем был знаком с Двиной, пускай лишь в своем детстве, и я нередко заводила с ним разговоры об его юношестве, его друзьях, семье и о магах. Наши встречи помогли мне стать той, кого теперь вы видите перед собой - нет, не царицей, а женщиной, полюбившей черноморский народ.
Я чуть не погубила себя, когда он, проследив за мной от опушки леса, на следующий день пожаловал в мой дом. Там он заметил книги магов и высмеял мое скромное крестьянское одеяние и речь, предположив, что я на самом деле не так проста, как пыталась ему казаться.
- Ты ведь также не договариваешь, Орэл, - ответила я, и на этом мы прекратили взаимные расспросы. К тому же он приехал попрощаться. За эти короткие дни знакомства, между нами зародилось подобие дружеских чувств, мы никогда не затрагивали темы, где могли бы разойтись во мнениях - и, как я уже упоминала, чаще всего говорил он, а я лишь задавала скромные вопросы, чтобы поддержать общение. Он ни разу не упоминал о войне, что Черноморье вело с эрлинскими городами, или о морийцах, чьим кораблям запретил останавливаться в своих портах. Я знала, что вызвала в нем симпатию, но была уверена, что эти чувства не столь глубоки, чтобы пустить корни в его сердце - да и сама была рада и благодарна Орэлу за наши встречи, после которых я наполнялась уверенностью, что могу быть похожей на черноморку. Мой благородный всадник исчез, и жизнь тихо потекла посреди книг в темном холодном доме. В те дни по городу стали распространяться слухи, что более люди не обретают волчьего облика после своей смерти, и радостные вести облетали дома по всем поселениям страны, так как в каждом из них уже хоронили людей, а не волков. Тогда я стала понимать смысл слов старухи Урлины - она вещала о скором избавлении от проклятия принцессы Мории, а её возгласы о возвращении черноморца относились к тебе, Ортек. Я с радостью представляла, что вы все-таки нашли в своем походе то, что было навеки сокрыто от людей - живую воду, и тем самым избавили народ от колдовских чар.
Когда возвратился Сарпион, я поведала ему об Урлине и о Веллинге Орелии. В то, что проклятие снято, он не захотел поверить, находя десятки объяснений этим чудесам, а встречей с царем был крайне обрадован - это знакомство, по его мнению, очень пошло мне на пользу, ибо Двина знала обоих царевичей, а нынче и я могла этим похвастаться. Еще около месяца я провела в той глуши. Сарпион почти не выпускал меня из дома, он заставлял меня повторять молитвы магов, задавал вопросы, на которые я должна была безошибочно отвечать, он исправлял мое произношение и не прекращал занятия ни на один день. Лишь когда он решил, что я готова предстать перед магами, мы отправились на юг в Гассиполь. В порту нас уже поджидали, так как колдун в свое отсутствие в столице успел повстречаться со многими полезными людьми, и мало кто из них был в силах противиться его природному обаянию и колдовским способностям.
В Гассиполе моя участь свершилась слишком быстро, чтобы я успела её осознать и переменить. После смерти мага Менея новым Хранителем Башни был избран Гарионис. Хранителей всегда назначал Веллинг, хотя на практике этот титул обсуждался между всеми членами ордена, присутствовавшими в Гассиполе в дни скорби, связанными со смертью предыдущего главы магов, и среди кандидатур выбиралась самая достойная, то есть Хранителем обычно становился самый опытный и престарелый маг. Веллинг всегда одобрял выбор магов, и лишь однажды этого не случилось: в начале своего правления Релий принял подобное решение самостоятельно в интересах своего царства, которое начало обуревать волна недовольства молодым морийским правителем.
Гарионис возглавлял магов к тому времени не более полугода, он был уже очень стар, и Сарпион убеждал меня в том, что маг слеповат и глуховат, так что мне не составит труда перехитрить его, представ в роли Двины, воспитанницы Менея. Сложность заключалось лишь в одном: как удалось узнать колдуну, Двина должна была стать магом, но не успела пройти церемонии посвящения, сбежав с юным царевичем, и это могло спутать нам все планы. А вдобавок её разыскивали маги по всей стране. Но главное было проникнуть сквозь невидимые преграды Башни под её высокий свод, и надеяться, что все недоразумения откроются не раннее, чем я сумею достать заветную Книгу Ветров.
Мы приехали в порт в карете, подходящей для богатых купцов. Сарпион проводил меня в дом одного из баронов, с которым он оказался в очень близких доверительных отношениях, и именно этому дворянину предстояло возвратить меня, то есть бежавшую из Черноморья Двину, в лоно Башни. Вскоре черноморец дал богатый прием, на который были приглашены маги, военноначальники, дворяне и прочие богатые дельцы. Колдун поселился в скромной портовой гостинице, оставив меня в доме своего приятеля, который как ни странно действительно полагал, что я Двина, и был очень благодарен Сарпиону за то, что все награды, посуленные за мою персону, попадут в его руки. Тем не менее учитель часто навещал меня. До знаменитого приема, на который должен был явиться даже Хранитель Башни, мы объездили вместе весь город. Он показывал мне окрестные дома, указывал на людей, с которыми Двина общалась в своей юности, и которые непременно пожелали бы возобновления знакомства, а также подробно описал лица магов и других влиятельных людей города, с которыми я неминуемо столкнулась бы в доме барона. Колдун давал советы, как мне следовало себя вести - быть в основном в печали, не улыбаться, неохотно отвечать на расспросы, как будто бы опасаясь разбередить незажившие еще душевные раны. По нашему уговору, Двина скиталась все это время по землям Мории, но так и не нашла царевича Ортензия, не доверяя при этом сплетням, распространившимся по стране о том, что царевич попал во дворец своего деда государя Дарвина II. Испытав лишения и злоключения, она возвратилась в родную страну, где барон оказал девушке всякое содействие и помощь в прибытии в родной Гассиполь.
Вскоре наступил день торжества. Я облачилась в длинное платье черного цвета, который всегда, как мне было известно со слов Лиссы, предпочитала Двина, и покинула свою уединенную комнату. Меня спасло то, что на меня мало кто обращал внимания, и лишь когда барон, наконец, вспомнил об обязательствах перед Сарпионом, он подвел меня к Хранителю Гарионису и назвал тому мое имя. Маг, которому уже ужасно наскучили танцы лифий под звоны бубнов, внимательно посмотрел на меня из-под седых бровей и попросил провести его на веранду, где мы могли бы спокойно переговорить. Помню, там было очень холодно, ночной морозный воздух пробирал до самых костей, и, наверное, поэтому Гарионис не стал удивляться дрожи в моем голосе, когда я медленно, сбиваясь и путаясь в своем рассказе, выложила ему придуманную историю моих странствий.
- Я так и не успел с тобою познакомиться, Двина, во время похорон Веллинга Релия, - задумчиво проговорил он после того, как я замолчала. - Но твой наставник, уважаемый Меней, очень часто вспоминал тебя в последние месяцы своей жизни. Очень жаль, что вы не успели повидаться. Он ждал твоего возвращения, говорил, что тебя вызволил один его аватарский друг из рук гарунов в Межгорье. Но даже после твоего побега от степняков Меней не переставал надеяться, что сумеет отыскать твои следы. Я уже очень стар, Двина, но мне памятны еще порывы и страсти своей далекой юности. Ты была слишком безрассудна в своих чувствах, но я не могу винить тебя за это. Меней всячески скрывал, что царевич Ортензий сбежал из порта вместе с его воспитанницей. Поэтому тебе не стоит опасаться кары Веллинга за совершенное преступление, в память моего предшественника Менея закрою на это глаза и я. Но чем еще я могу тебе помочь?
- Благодарю вас, маг Гарионис. Я очень многое пережила за эти годы, и я еще сильнее укрепилась в мысли, что должна избрать стезю мага. Позвольте мне исполнить до конца то, о чем мечтал мой приемный отец, - я говорила так, как меня научил Сарпион.
- Я хочу верить, что ты была со мной искренней. Но что же заставило тебя покинуть царевича, за которым ты бросилась сломя голову в его изгнание? К тому же мне ведомо, что ты уже назвала себя магом, - его глаза так испытывающе смотрели на меня, что мне подумалось: даже при своей старческой слепоте и тусклом свете факелов, мерцавших по бокам небольшом веранды, он видел меня насквозь.
- Уважаемый маг, вот последнее напоминание о царевиче Ортензии, о нашей любви. Этот оберег из своих волос царевич подарил мне, когда мы сели на корабль в Аватаре, идущий на запад, - и я протянула магу кенну, что ты, Ортек, оставил мне на память на берегу Магарата.
- Я вижу, ты очень хорошо узнала мою историю и историю Двины, - недовольно заметил Ортек, перебивая рассказчицу. Не менее хмурым взглядом ведьмочку удостоил Ланс.
- Да, тогда я уже не думала о снятии проклятия с черноморцев, с этим легко справились вы, дорогие друзья, я всего лишь хотела всей душой вновь стать колдуньей. Пускай кто-то считает, что колдовские способности это проклятие богов, я же не была к себе столь взыскующей - и тогда я делала всё, чтобы поскорее стать самой собой.
Я передала перевязанный засохшей травинкой оберег в руки мага, и добавила, что отчаялась в поисках царевича.
- А теперь, - я произнесла совсем поникшим голосом, - я верю, что царевич нашел то, что искал в западных землях - живую воду, и именно ему черноморцы обязаны спасением от проклятия морийцев.
Гарионис не стал менее подозрительным после моего наигранного признания, он напомнил мне еще раз, что не следовало называться магом в Краиле, северном городе, через который мы с Сарпионом пробирались в Асоль, однако тем не менее он разрешил мне явиться в Башню для приношения молитв богам:
- Если ты готова пройти испытание и стать полноправным магом, то не забывай произносить молитвы и хвалу богам, что возвратили тебя на родину. Пускай они благословят твои силы и ум, чтобы ты достойно прошла посвящение.
На том завершилась наша беседа. Маг заметил на прощание, что я действительно многое пережила в чужой стране, и даже мой голос еще не возвратил себе родного произношения. После этого я ушла в свою комнату и уже на утро передала весь разговор Сарпиону. О том, что за испытание следовало пройти, прежде чем стать магом, не имел понятия даже он, так как эти знания тщательно оберегаются членами ордена. Но колдун, как всегда, попытался заверить меня, что в нем не будет никаких сложностей.
- Для тебя ничего не имеет трудностей, с которыми ты бы не справился, - обвинила я тогда учителя. - Ты же колдун, и легко сможешь уладить то, для чего не хватит человеческих сил, с помощью чар. Верни же и мне мои способности, чтобы я намного быстрее сумела помочь тебе, Сарпион!
Но он был неумолим. После того, как все громче и громче со всех сторон заговорили о чудесном избавлении от проклятья, он прекрасно понимал, что сможет заставить меня сыграть свою роль до конца лишь с помощью заключенного между нами соглашения. Он вновь указывал, что если я стану колдовать, меня очень быстро разоблачат. Тогда колдун крайне обрадовался тому, что я получила возможность посетить Башню, чтобы помолиться с её высот Уритрею и Нопсидону. Он уже предполагал, что мне очень скоро выпадет шанс осмотреть помещения самой вышки и разыскать магическую книгу.
На второй день после приема, получив письмо от Гариониса, я отправилась в Береговую Башню. В первый раз я была поражена долговечностью строений эрлинских зодчих. Башня представляла собой настоящую крепость на берегу моря. Внутри располагались оружейная, площадка для тренировок магов, поклявшихся охранять этот оплот от захватчиков, даже небольшой парк, клумбы, чистые источники, отделанные дорогим камнем, невысокие жилые помещения и сама башня в виде широкого цилиндра, устремлявшегося к небу. Один из учеников мага встретил меня у ворот и проводил к скромному каменному дому около высотной башни. Там проживал её Хранитель. Если бы не проводник, я бы легко заблудилась среди многочисленных построек на узких дорожках внутри цитадели, а Двине такая забывчивость и растерянность были совсем ни к чему.
Внутри жилище мага отличалось той же убогостью, что и снаружи. Другой юный помощник Гариониса, хлопотавший около небольшой плиты, указал мне на лестницу на второй этаж. Взобравшись наверх, я обнаружила, что престарелый маг выслушивал тирады не кого иного, как своего царя, Веллинга Орелия.
- Антея?! - воскликнул изумленный правитель, оглядывая мою темную фигуру, застывшую под его мимолетным взором. - Что ты здесь делаешь? Ах да, я так и думал, ты на самом деле маг, а не сирота. - На этом молодой человек сумел сдержаться и замолчал.
Маг Гарионис поприветствовал меня и попросил подождать, пока он освободится. Я спустилась вниз, и его помощник побледнел от страха, что забыл про посетителя верховного мага и не предупредил меня об этом. Когда Орэл покидал мага, то он еще раз остановился напротив меня и с ухмылкой заявил:
- Маг!
- Ваше Величество! - тут же ответила ему я, учтиво склоняясь в поклоне.
Этот обмен словами не ускользнул от взора Гариониса, который наблюдал за нами с лестницы. Поэтому он совершенно сменил тему предстоявшей беседы, едва мы остались с ним наедине.
- Неужели ты уже успела повидаться с Веллингом после возвращения из чужих земель? - спросил он, присаживаясь в деревянное кресло, а мне предложил место на мягком диване. - Отчего же он так взволновался, Двина? Уж не сумела ли ты покорить сердце и другого сына Релия?
Я не знала, что ответить, поэтому предпочла выложить правду. Ведь Гарионис легко мог расспросить обо всем самого царя. Я сказала, что жила некоторое время в уединении на окраине столицы перед тем, как повстречаться с бароном, который помог мне вернуться в Гассиполь и Башню. Я объяснила, что назвалась Веллингу другим именем, чтобы скрыть настоящее лицо, опасаясь, что он по-прежнему ненавидит брата и мечтает наказать всех его сообщников, но и сам царь в наших встречах величал себя лишь дворянином. Я убеждала мага, что с трудом узнала в грозном лике молодого правителя черты прежнего мальчишки, с которым играла много лет назад, и что Веллинг также не вспомнил подругу детских лет, хотя мы вновь стали с ним добрыми знакомыми. Хранитель ответил мне после этого очень красноречивым намеком:
- Знаешь, почему столь мало женщин готовы вступить в наш орден, и большая часть девушек мечтает стать лифией, а не магом? Потому что лифиям благоволят в замужестве сами боги, а магу очень трудно подыскать себе достойного мужа - никто не решится связать судьбу с не просто умной женщиной, а с той, кому ведомы тайны богов. А о муже всегда помышляли все жены, поэтому они так мало помышляют о мудрости, особенно в наше время. Но не согласишься ли ты со мной, Двина, что союз двух красивых молодых людей лишь выиграет, когда они оба будут мудры, послушны богам, любимы своим народом. Разве не лучше Веллингу связать свою судьбу с черноморской девушкой, чем брать в жены оларку, которая приведет в наши края чужаков, чужие обычаи, чужой язык, которая никогда не сможет увлечь его беседой, посоветовать в делах или снять усталость пережитого дня?! Но все это по силам магу, жаль только, что среди нас очень мало красивых молодых девушек, - он улыбнулся своими старческими темными глазами.
Гарионис тогда же подтвердил, что кенну действительно подарок царевича Ортензия, и после этого мы спустились во двор. Маг не переставал выражать недовольства желанием Веллинга жениться на оларской принцессе. Мне было уже известно, что Орэл ездил ко двору её отца в Оларские Холмы, но перед свадебным событием, которое бы окончательно соединило два народа, Веллинг должен был получить одобрение магов. Помнится, тогда Гарионис даже заикнулся, что если Релий не сумел соединить два народа - морийцев и черноморцев, хотя между ними гораздо больше общего, чем с оларами, то глупая царевна лишь разнообразит придворный этикет и выпросит у царя всяческие милости для своих родичей. В тот день Хранитель Башни одел поверх своего обычного одеяния белоснежный легкий плащ, а на голову водрузил серебряный венок и окропил меня водой из позолоченного таза с помощью лавровой ветки. После этого я вместе с ним поднялась по витой лестнице на вершину Башни и принесла дары и молитвы богам. Так быстро и успешно я проникла в Башню, но там я поняла, что у мага к моей персоне рождался совершенно невероятный интерес. Он даже забыл что-либо упомянуть об испытании, но прежде чем мы расстались, Гарионис пригласил меня к себе на обед, где должен был присутствовать Веллинг. Надеясь на мою красоту и симпатию, которую я вызвала в сердце царя, он уже представлял, как тот откажется от сватовства к северным соседям. Вдобавок хранитель вскользь упомянул приворотное средство, тайна которого ведома магам.
Мой рассказ о визите в Башню вызвал громкий хохот колдуна. Сарпион воскликнул, что мог бы легко уладить это дело в угоду магам, но сюда мы явились совершенно по другому случаю. Так что я выслушала от него больше наставлений, как мне следовало осматривать Башню в следующий раз, чем как приготовить приворотное зелье, о котором говорил маг.
Вскоре я обедала в маленьком зале верхнего этажа покоев Гариониса. За столом мы были втроем: я, хранитель и Веллинг. Как ни странно, но маг решил обращаться ко мне именем Антея, и с тех пор все в Башне и за её пределами должны были позабыть, что я была Двиной. Веллинг бросал на меня любопытные взгляды, и я с удовлетворением подумала, что справляюсь пока с порученной мне задачей. А после трапезы я попросила разрешения удалиться на вершину святилища, на что Гарионис не мог мне отказать, как бы он не желал этого в тот момент.
Я вновь вступила в темное пространство высокой башни. Я поднялась на её стены, внимательно осматривалась по сторонам, но не заметила ни одного бокового коридора, ни одной двери. Тем не менее верхняя площадка была намного шире, чем две лестницы, ведущие наверх, и я предположила, что между ними существует еще одна комната или проход. Когда я спустилась, то решила осмотреть темные углы у входа. Слева под ступенями были лишь аккуратно сложенные пустые корзины, покрытые паутиной, а справа я обнаружила потайную дверь, которой, очевидно, порой все-таки пользовались. Я подергала за круглую ручку посреди единственной деревянной створки, но дверь не поддалась. Я бы несомненно сумела её раскрыть, владей я колдовством, однако об этом стоило забыть, и я вовремя вернулась к небольшому коридору у выхода, где столкнулась с двумя магами, обсуждавшими возможно ли рассмотреть звезды при дневном свете и отправившимися проверить свои предположения с высот строения.
Сейчас я могу более здраво оценить поступки магов, Сарпиона да и свои собственные. Меня всегда смущало, что мне так легко удалось обмануть Гариониса в том, кем я являлась - воспитанницей Менея. Но по прошествии нескольких лет я рассудила, что он никогда в этом не был убежден, скорее он увидел в моем лице девушку, которая осмелилась назвать себя магом, зная, что её ждет испытание, в котором раскрылись бы все её тайны и секреты. И этой девушке, не за её смелость, а по собственной выгоде, он решил подыграть. Хранитель ежедневно принимал меня в своем доме, знакомил с другими магами, купцами, дворянами, приближенными к Веллингу. Но он более никогда не упоминал имени Двина, и быть может некоторых из этих людей маг Двина должна была прекрасно знать, я же как Антея со скромностью и доброжелательностью знакомилась с ними вновь. Гарионис ответил на просьбы Орелия о благословении наказом дождаться весны, когда наступал сезон приношений и молитв Галии и Уритрею, покровителей брака. Он повелел мне отговорить Веллинга от женитьбы, и через некоторое время я должна была отправиться вслед за царем в столицу.
С Орелием у меня складывались теплые дружеские отношения, но именно благодаря тому, что Гарионис будто приставил меня к правителю, а тот не посчитал нужным противиться этому решению. Хранитель уже видел в глазах царя чувства, которые в нем разгорались, стоило нам с Орелием заговорить, я же читала в них с большей проницательностью, чем старик, никогда не бывший женатым. Веллинг лишь усмехался всем моим попыткам привлечь его внимание и переменить замыслы об оларских сватах. Казалось, что весь интерес к моей персоне у него пропал, едва он осознал, что я была магом, то есть хитрой и коварной, да вдобавок еще женщиной. Мне оставалось лишь жаловаться своим неудачам Сарпиону.
Колдун редко советовался со мной и делился своими планами, хотя мне в них по-прежнему отводилась важная роль. Я полагаю, что под тяжестью обязательств, которые на меня условно возложил Гарионис, не желая вызывать недовольство магов, которые могли легко раскрыть мой обман с чужим именем и личиной, чародей решил мне помочь. Он сделал то, что для него уже было не впервой. Я поняла, что Веллинг в меня влюблен именно после встречи Орелия с Сарпионом, но, конечно, любовью это можно было назвать лишь с точки зрения окружающих, сама я тогда небывало поразилась переменой в его поведении и очень быстро догадалась об её причине.
Заканчивалась вторая неделя моего пребывания в статусе мага Антеи. Я всюду следовала за Веллингом, ежели он выезжал из своей резиденции в центре города. Хранитель уже не заикался об испытании для ученика, так как он сам прилюдно назвал меня магом на одной из встреч с городской знатью, но я опасалась, что едва царь уедет назад в столицу, и Гарионис поймет напрасность своих замыслов, в которых возлагал на меня большие надежды, то я вновь стану самозванкой Двиной и лишусь всякого внимания и покровительства. Это не могло не беспокоить Сарпиона, который все дни размышлял, каким образом я бы смогла отпереть потайную дверь, хотя я в те скоротечные пасмурные зимние вечера не имела ни одной минуты, свободной от поручений магов, чтобы заглянуть в Башню. Я по-прежнему проживала в доме барона, знакомого колдуна, который нисколько не удивился сменой моего имени, ибо удивляться поступкам и решениям магов бессмысленно. В один вечер этот тихий молчаливый покровитель, как обычно, прислал за мной карету, которая должна была отвезти меня домой из дома Веллинга. Орэл вышел меня проводить, желая скорого доброго пути, когда с места возничего раздался хорошо знакомый голос Сарпиона. Колдун в тот раз отчего-то решил стать кучером:
- Вас так приятно слушать, Ваше Величество, - обратился он к Веллингу, не обращая внимания на все приличия, согласно которым слугам не следовало болтать лишнего, тем более в присутствии царя.
- Благодарю вас, - недоуменно ответил Орэл. - Это твой знакомый? - он уже менее приятным тоном обратился в мою сторону.
- Вы всегда знаете, кого спросить и послушать, - вставил Сарпион, не давая мне возможности ответить. После этого он слегка коснулся его плеча, вскочил на козлы, и мы отъехали в темноту ночной дороги. Это всё, что мне удается припомнить с той встречи, но мне думается, этого было достаточно, что очаровать Веллинга.
А дальше в моей жизни всё складывалось так, как нужно было колдуну и магу-хранителю. Я стала удобным средством в их руках, с помощью которого они стремились достигнуть собственных целей. Стоило мне попросить Орэла отменить свадьбу с царевной, он тут же послал в Оларские Холмы свой отказ, что едва не привело к вторжению их войск в наши предгорные деревни. Но маги легко закрыли на это глаза, их интересы всегда были сосредоточены на побережье. Позже я сама предложила царю укрепить наши чувства союзом перед ликами богов, и по всему царству разлетелись слухи о предстоявшем торжестве. Гарионис ликовал, он уже перечислял мне самые главные моменты, которые добрый муж Веллинг должен был обсудить со своей мудрой верной женой - и в первую очередь, это касалось осады эрлинских портов, в которых маги всегда пользовались уважением и почтением, и от которых они получали немалые подати. Мое будущее замужество радовало и Сарпиона. Орелий вскоре отбыл в столицу готовиться к празднествам, после которых он собирался, наконец, отправиться в Эрлинию к своим войскам, ибо лишь вопрос с женой последнее время держал его в Черноморье. Также были убраны с дороги колдуна маги, ибо отныне в Башне я стала самым дорогим и желанным гостем. И лишь мое мнение в этих вопросах никто не удосужился спросить, а я не имела возможности его высказать. Я не хочу себя оправдать, я хочу честно признаться: тогда я желала поскорее, чтобы вся эта суматоха, охватившая мой прежде уединенный быт, поскорее завершилась, и я продолжала послушно исполнять волю Сарпиона, ибо верила, что с его помощью лишь смогу вырваться из кольца лжи, в котором завертелась.
После отъезда Орелия я осталась в Гассиполе, где обрела больше свободного времени, хотя оно нередко протекало в беседах с Хранителем Башни. Между тем Сарпион мечтал поскорее попасть вовнутрь цитадели, чтобы заполучить Книгу Ветров или убедиться, что её никогда не существовало, так как проклятие черноморцев спало без необходимости ею воспользоваться. Но тем не менее он все еще не мог позволить себе появиться среди магов Башни, которые должны были хорошо помнить колдуна в лицо. Зимой не совершалось паломнических процессий, когда на высоту стен подымались избранные Хранителем уважаемые торговцы, землевладельцы, военнослужащие. Но даже в таком случае колдун опасался, что его узнает старик Гарионис, который нынче как Хранитель Башни должен был окроплять всех посетителей водой из крепостного источника, а ведь этот маг был одним из тех, кто уличил Сарпиона в обмане около года назад. В сложившихся обстоятельствах чародей настаивал, чтобы я искала в доме хранителя ключ от двери нижней части башни, и для этого отважилась даже на то, чтобы обыскать всю одежду мага, после того как он должен был заснуть от сонного зелья. Мне же помогло более простое средство - изучение книг.
За недели, проведенные в порту, я все более уверенно говорила на черноморском языке, я уже не молчала и громко выражала одобрение или возражения против тех или иных доводов своих собеседников, и, конечно же, я продолжала читать рукописи магов. В мастерстве священнослужителя мне помог Гарионис, который, как я уже говорила, предполагал, что мне еще неведомы очень многие секреты врачевания, прорицания, превращения, которыми владели настоящие маги. Он вручил мне тяжелый полудрагоценный переплет, где я и отыскала способ, как проникнуть за закрытую дверь, - на лице Марго заиграла лукавая улыбка. Она внимательно оглядела своих слушателей, которых несомненно могла утомить долгим рассказом, но лица мужчин еще не лишились заинтересованного выражения.
- Я не имею права раскрывать вам эти тайны, ибо вы не являетесь магами. Так что вам придется довольствоваться лишь знанием того, что из нужных ингредиентов я приготовила вязкий раствор, который залила в замочную скважину в двери, после чего одним умелым движением костяной заколки для волос я открыла замок и ворвалась под заветные покровы. Я отважилась на взлом темной ночью. В те дни я уже перебралась, как и подобает магу, жить в Башню и заняла отдельный дом, тогда как в других квартирах в двухъярусных жилых капирах размещались одни лишь мужчины, которые безусловно бы смущали, по словам Гариониса, невесту Веллинга. Итак, ускользнув из своей спальни под покровом темноты, я все-таки сумела пробраться в скрытые покои Береговой Башни. Я зажгла небольшую свечу, ступив за взломанную дверь, и увидела перед собой две узкие лестницы. Одни ступени уводили в подземелья, а другие наверх. Сперва я отправилась туда, где, по-моему, было наиболее безопасно, то есть в верхнюю комнату.
Лестница выводила в круглый небольшой зал. Его стены были заставлены ветхими полками со старинными книгами, около каждого стеллажа стояла низкая удобная скамья, а также высокий подсвечник. Посреди комнаты находился каменный постамент высотой до колен, на котором лежала толстая книга в обложке, обшитой красным атласом. Я тогда испытала такой благоговейный страх и восхищение, что долго не могла сдвинуться с места. А когда оцепенение прошло, я приблизилась к книге и раскрыла её. Толстые пожелтевшие страницы содержали тексты магических молитв, слова наговоров, которыми пользовались маги, рецепты различных зелий, описание природных элементов. Я перелистала дальше и не заметила никакого следа колдовских заклятий. Я решила просмотреть книгу с конца и, укрепив свечу на холодном камне, двумя руками перевернула сразу более половины страниц - вот тогда книга раскрылась в нужном месте сама. Она развернулась на ровные половины, между серединными страницами было вырезано отверстие не более, чем человеческая ладонь по величине, толщиной в половину среднего пальца. В этом проеме покоилась еще одна книжица - истрепанные записки в черном кожаном переплете. Я раскрыла её, и перед глазами предстали маленькие буквы аккуратного почерка, которые при тусклом свечении соединялись в слова родного морийского языка. Это тоже были слова молитв, но не могло быть сомнений, что эта книга раньше принадлежала колдунье Мории, во всяком случае я сразу же поверила во все ожидания Сарпиона, и, спрятав книгу за поясом, я прикрыла Книгу Ветров, быстро направившись к выходу. Я предвкушала скорый конец представления, что мы вместе с Сарпионом разыграли в черноморском порту, но моим чаяниям не суждено было сбыться.
Я спустилась обратно по лестнице, прикрыла за собой потайную дверь, надеясь, что ко времени обнаружения взлома меня уже не будет в городе, и выступила из-за арки, которая служила входом в башню, не будучи более ничем защищенной. Маги, охранявшие Башню, крепко спали, так как в сгустившихся сумерках ушедшего дня я подсыпала в их еду сонного зелья, когда им понесли поднос со стряпней. Но как только я вступила под свод арки, то ощутила внезапное жжение на теле, до носа донесся запах дыма и горелой одежды. Книга, спрятанная у меня за широким поясом, вспыхнула ярким обжигающим пламенем. Чтобы не завопить от боли, я прикрыла рот обеими руками и бросилась обратно в башню по одной из её лестниц на самый верх. Только потом я достала книгу и, кривясь от боли, затушила подожженное платье. Я думала, что от записей останутся лишь пожухлые страницы и пепел, а книга почти не изменилась - лишь кожа обложки еще обжигала пальцы, а бумага уже остыла. Я испытала облегчение. Признаюсь, что я еще дважды повторила свою попытку вынести книгу из Башни, и обе они закончились таким же результатом - книга заливалась алым пламенем. Мне не оставалось ничего иного, как вернуться обратно в потайную комнату и положить её на прежнее место. Я попыталась запереть за собой дверь под лестницей и, услышав тихий щелчок, бесшумно пробралась в свои покои. Ночь прошла без сна и покоя, наутро я не знала, чего более опасаться: гнева Гариониса, если он уже узнал о воре, пытавшемся проникнуть в потайные помещения Башни, или злобы Сарпиона, вызванной крушением его надежд.
Но все обернулось не столь мрачно и болезненно. Хранитель, кажется, так никогда и не догадался, что в тех покоях побывала непрошенная гостья, а Сарпион более радовался тому, что книга принцессы Мории все-таки существует, чем печалился о том, что я не сумела её достать. Он сразу же уверился, что возгорание книги было вызвано древним заклятием, наложенным на эту вещь прежней хозяйкой, что только подтверждало все его подозрения. И самодовольный колдун даже поблагодарил меня за помощь, что я ему оказала. Большего он и не желал пока, но на мое очередное предложение расторгнуть сделку он вновь ответил с улыбкой:
- Марго, это не письменный договор, который можно разорвать по желанию обеих сторон. Мы дали обещания исполнить свои обязательства в том рукопожатии перед самими собой, ни ты, ни я не в силах их отменить.
К концу зимы маги, по-видимому, получили известия из Мории о том, что царевич Ортензий живым вернулся во дворец своего деда да еще отыскал живую воду. Тогда они поспешили объявить всему народу, что проклятие с черноморского рода спало несколько месяцев назад благодаря неустанным молитвам магов, а также Веллинга Орелия. А одновременно вестники по всей стране разглашали еще одну радостную весть - маг Антея и Веллинг Орелий заключили союз перед очами прекрасноликой Галии и грозного Уритрея. Я была в бессонных сомнениях перед этим событием, я просила Сарпиона покинуть поскорее Черноморье и возвратиться на родину, но он поучительно отвечал мне, что тогда я навеки лишусь способности колдовать, а пока я находилась среди магов, то имела возможность вложить в руки чародея колдовскую книгу. Я долго колебалась. С одной стороны, побег в одиночку, ибо не у кого было просить помощи, отказ от своих чародейных сил и возвращение в страну, где меня давно никто не ждал. С другой же, меня влекла беззаботная жизнь во дворце, где я стала царицей и была бы окружена любовью верных людей, которую хотела всеми усилиями завоевать, а в Башне я смогла бы продолжать свое обучение и надеяться, что Сарпион придумает, как снять заклятье с книги Мории. Но кроме всего этого необходимо было далее изображать любящую супругу, наблюдая при этом за фальшивыми чувствами своего мужа, нужно было слушаться Гариониса, который надеялся, что я подчиню должным образом Веллинга, пускай Орелий никогда не давал повода думать о себе как о безвольном слабом правителе. Выбор у меня был неприятный, как ни посмотри, и я избрала второе решение: может быть от того, что уже свыклась с этой мыслью, уже представляла себя царицей и вместо гордости тешила себя славой и властью.
Семейная жизнь с Орелием оказалась не так проста, как я того ожидала. После свадьбы он тут же уехал в Эрлинию, а мне предстояло осваиваться с дворцовой суетой. И главные слухи, которыми тут же наполнились залы дворца, касались того события, когда молодая царица родит Веллингу наследника, а также как быстро она изменит мужу в его отсутствие. Может быть это избитая тема всех светских дворов, но я не привыкла в те времена к подобным разговорам. Поэтому я с большим удовольствием вняла настойчивым просьбам Гариониса и Сарпиона отправиться к мужу, чтобы стать его вторым я, голосом его рассудка - так похоже выразился каждый из них. Маг желал, чтобы я уговорила прекратить войну с Эрлинией, а Сарпион - чтобы Веллинг назначил его Хранителем Башни, благодаря чему колдун самостоятельно заполучил бы то, чего так страстно жаждал. И оба их стремления были неисполнимы для меня, они были лишены всякого здравого смысла, и я не могла их поддержать, но тем не менее отправилась к мужу - а точнее подальше от своих обоих наставников.
Орелия совсем не обрадовал мой визит. В это время его войска осаждали Гистаполь и Лаваль, самые крупные эрлинские порты на востоке моря. Вместо улыбок, которыми он одаривал меня в Гассиполе, в военном лагере я выслушивала лишь его резкие замечания, вспышки гнева и недовольства. От очарования, что навел колдун, мне порой казалось, не осталось и следа. Не было никаких надежд, что Орэл прислушается к моим словам по отношению к этой войне или смене Хранителя Башни - о последнем я даже боялась заговаривать, хотя Сарпион безоговорочно настаивал на этом решении Веллинга. Ежели Орелий и появлялся в моих покоях, то чтобы допросить скольких сонтариев я нынче принимала, какие любезности выслушала от них, и когда я, наконец, отправлюсь обратно в столицу. Я заметила, что ежели он проводил со мной несколько дней, то вновь становился покорным, внимательным и слепо выполнявшим мои просьбы, но стоило ему скрыться среди своих солдат, как его возвращение сопровождалось вспышками ярости, обращенными в мою сторону. Но даже мое общество не смогло унять его взрывного нрава, когда он узнал о том, что новый государь Мории, его брат Ортензий, послал в Аватар сотню морийских солдат и потребовал освобождения трона Веллинга. Тогда царь покинул на некоторое время Эрлинию, где уже вошел на улицы Гистаполя и ожидал добровольной сдачи соседнего города-порта Лаваля, и отправился вместе с онтарием и тысячей черноморцев в заброшенные западные земли Черноморья у берегов Алдана, где поначалу больше неудобств нашим солдатам принесли болота, нежели стычки с морийцами. Мне же пришлось возвратиться в Асоль.
В столицу немедленно приехал Сарпион, чтобы узнать от меня последние известия. Я никогда не вела с ним переписки, опасаясь, что моего учителя могут раскрыть шпионы магов, глаза которых наблюдали за каждым моим шагом. О колдуне в Черноморье было известно очень немногим, и то порой с некоторыми из них случались несчастья, и я с ужасом подозревала, что в этом был замешан чародей, готовый убрать с дороги всех, кто имел возможность помешать его планам. Выслушав описание нашей супружеской жизни, в которой все складывалось не так гладко, как представлял он сам, да и мечтали маги, Сарпион остался очень хмурым и недовольным. Я же успокаивала его тем, что попробую еще раз проникнуть в комнату и разузнать про книгу от самого Хранителя Башни. В действительности, став царицей я получила права почти равные Веллингу, и я вполне могла потребовать от Гариониса раскрытие мне тайн, до этого спрятанных в стенах его обители. К концу весны я вновь перебралась в Гассиполь. В общении с магами мне следовало применить всевозможные доводы и убедить их, что Орелий не остановит покорение Эрлинии, к тому же я пыталась подчеркнуть те преимущества, что получали черноморские маги и особенно Хранитель Башни над всеми другими магами Эрлинии, также приносившими молитвы шестерым богам. Я обещала, что буду настаивать перед Веллингом о прекращении кровопролития, о ведении переговоров с эрлинскими гражданами, но при этом всячески подчеркивала те привилегии и богатства, которые попадут в руки черноморского народа, если они закрепят свое главенствующее положение в Черном море. К тому же маги были очень недовольны желанием Орэла немедленно двинуться в Морию, чтобы наказать своего брата, изменника черноморского народа. Мне пришлось убеждать их в надуманности этих предположений, ибо у Черноморья пока еще даже не было необходимых источников, чтобы начинать борьбу с таким мощным государством как Мория, а своему мужу, который возвратился из алданских болот, я повторяла, что Морию разрушат в скором времени внутренние беспорядки, а также гаруны, которые собирали войско для вторжения в страну.
Тогда в Гассиполе я вновь была омыта водой перед аркой Башни и побывала в её скрытой комнате, куда меня провел сам Гарионис, исполняя мое желание. Маг показал мне Книгу Ветров, и мы вместе около половины дня читали хвалебные слова Галии, так как в то время как раз наступили дни её чествования. А когда я обратила внимание на маленькую черную книгу, то маг заявил, что молитвы на этих страницах нередко читал Веллинг Релий, который родился в Мории и до конца своих дней не отказывался от служения богу Моря. Это объяснение было столь простым и разумным, что я не могла дальше расспрашивать о том, почему книга возгорается, опасаясь вызвать лишние подозрения у хранителя. Но Сарпион категорически отверг версию Гариониса и был стойким в своем решении самому пробраться в сердце Башни.
События этого первого года моей жизни в Черноморье были очень насыщенными, и быть может поэтому я столь много уделяю им внимания. Летом Орэл вновь остановился в Асоле, туда же перебрался Сарпион. Колдун искал со мной встреч, он настаивал, чтобы я заговорила с царем о смене Хранителя Башни, тем более взгляды магов сильно разнились с желаниями самого Веллинга. Колдун считал, что я должна всячески настраивать Орэла против Гариониса, а после представить ему Сарпиона, который в Черноморье носил имя Арпея, в роли мага из Эрлинии, независимого от гассипольского сообщества, который бы всячески поддерживал действия Веллинга в глазах прибрежных народов. Но я не смела пойти на такой шаг, я все чаще стала задумываться, что Сарпион одержим желанием и в этом азарте совершенно не замечал всей пагубности своих замыслов. Его просьбы привели бы лишь к нашему разоблачению. К тому же я уже поняла, что повелевать не означало исполнять собственные желания. Вокруг меня жило много людей, которые видели во мне надежду, они всерьез верили, что свадьба царя и мага привела к снятию проклятия с их крови, они делились со мной своими бедами и горестями и ждали от меня помощи. Я не могла подвести всех своих подданных. Я заняла место на троне и считала, что должна быть его достойна, я не хотела рушить свою жизнь, в которой появилась новая надежда...
Но Сарпион имел собственную цель, к которой решил продвигаться любыми путями. Орэл очень любил охотиться, и летом он устраивал почти каждую неделю охоту по лесам у подножия Черных гор. В тот раз кабан, которого погнал царь, оказался орудием Таидоса, как говорили в народе. Орэл вонзил в огромного зверя копье, свалившее его наземь, а когда царь спешился, чтобы разделать тушу, то животное внезапно ожило и кинулось прямо на человека, разорвав его своими острыми клыками и скрывшись в чаще леса. Это произошло на глазах многих людей. Все было столь внезапно и неожиданно, что после эта история окрасилась в народной массе разными мистическими деталями. Веллинга привезли во дворец, он оказался под присмотром магов, но он потерял много крови, и на утро следующего дня умер. Его похоронили в Береговой Башне, где покоились все предки правителей. Не прошло и нескольких дней, как меня захотел увидеть Сарпион, оставив договорной знак в потайном месте, который проверяла моя верная служанка. Мы встретились, и довольный вид колдуна, который тут же потребовал от меня как от царицы, в руках которой после смерти супруга установилась вся власть, исполнить его желание - назначить его Хранителем Башни. О случайной гибели Орелия он говорил как о вполне закономерном следствии, в результате которого я становилась полноправной хозяйкой черноморских земель и могла довести все наши замыслы до успешного свершения. Тогда я заподозрила, что Сарпион приложил руку к несчастному случаю в лесу, а намного позже убедилась в этом мнении: оказалось, в той охоте принимал участие барон, приютивший меня в Гассиполе в первые дни моего возвращения в порт. Он же исполнил просьбу своего друга Арпея об участии колдуна в той охоте. Но эти подробности стали известны уже после того, как я, наконец, решилась расправиться с Сарпионом. В те же дни колдун серьезно подумывал, чем запугать меня, чтобы я немедленно исполнила его приказ. К его сожалению, он поклялся всячески меня оберегать и не должен был даже сметь нанести мне какой-либо вред.
Гарионис тоже был крайне доволен тем, как сложилась судьба Веллинга. Дело рук Сарпиона очень помогло планам магов. Отныне в Черноморье верховная власть оказалась в руках царицы-мага, которая безусловно исполняла бы волю Хранителя Башни, главы своего ордена. Но тут наследованием прав Веллинга занялись ближайшие родственники царя, а также знатные богатые дворяне: они мигом вспомнили историю царевны Октаны, которую маги обязали выбрать себе мужа, и требовали, чтобы и в нынешнем положении власть не осталась в руках женщины. Они настаивали, чтобы вдова Антея взяла мужа из круга черноморского дворянства, от крепкого союза с которым родился бы законный наследник черноморских земель. Маги как ни пытались охладить пыл молодых и престарелых кавалеров, вознамерившихся стать моими супругами и, следовательно, получить власть Веллинга, в конце концов не могли отказаться от собственных слов, высказанных более сорока лет назад. Только нынче они решили зайти еще более далеко в своих объяснениях - выбор мужа должна была совершить не сама царица, а маги, которые непременно заметили бы наиболее достойного и подходящего для себя кандидата. Тогда это решение совершенно не устроило Сарпиона, осознававшего, что я вновь смогу оправдываться в своем бездействии упрямством нрава нового мужа. Не радовалась подготавливаемому браку и я сама: Орелий все-таки был мне довольно симпатичен, а в этот раз я должна была принять незнакомого человека, которого могла увидеть в первый раз перед лицом Хранителя Башни при благословении союза царской семьи. Гарионис не раз намекал мне, что он сделает наилучший выбор, и мне даже не стоило беспокоиться на этот счет. Но маг держал все свои рассуждения по поводу подходящего жениха втайне от меня.
- Может быть ты сумел бы отговорить магов от этого решения, - делилась я своими беспокойствами с колдуном. Я прекрасно понимала, что вновь запутываюсь еще сильнее в игре в царицу, но уже не хотела из неё выходить. Я хотела быть царицей Антеей.
- Я не желаю иметь каких-либо дел с магами, - отрезал это предложение Сарпион. Но предстоявшее второе замужество не могло его не волновать. - Помнится, ты хотела стать матерью, Марго, - он высказал идею, которая по-честному очень редко приходила мне в голову в связи с тем, что была невыполнима. - Почему бы тебе не исполнить это благородное желание?! Ты родишь сына Орелия, его наследника, и тогда ни у кого не будет повода выдавать тебя повторно замуж.
Это было самое разумное решение, высказанное в последние месяцы моим учителем. Таким образом на свет появился Кассандр. Новость о наследнике вызвала радостные ликования среди простых черноморцев, еще неокончательно развеяла надежды моих женихов - они ждали, что родится девочка - и полностью устроила магов. В период моей беременности я ввела Сарпиона во дворец в Асоле как опытного лекаря, которому полностью доверила свою судьбу. Гарионис пытался лично следить за моим здоровьем, но я наотрез отказалась, сообщив, что сама была магом, и понимала в родах больший толк, будучи к тому же женщиной. Хранитель не мог покидать надолго Башни, и я жила в спокойствии вдали от него в столице. Все повитухи, что окружили меня на последнем сроке, когда уже должен был родиться малыш, были подкуплены или очарованы колдуном. После того, как дело было завершено, Сарпион умело скрыл все следы ложной беременности и появления малыша на свет. Я носила под платьем пуховую подушку, изображала крайнюю усталость, а в последние месяцы уединилась в загородном доме Веллингов, где все слуги и придворные каждый день с нетерпением ждали известий о моем самочувствии, которые затем разлетались в разные стороны Черноморья.
Сегодня я раскрываю все тайны, ибо все маски уже сорваны с моего лица, - горестно произнесла Марго после недолгой паузы в своей истории. - Моим главным помощником в рождении младенца стал Сарпион. На это время он даже позабыл о Башне и Книге Ветров. Я не желала знать, откуда он достанет здорового новорожденного мальчика, который со временем стал бы наследником Веллинга, но все-таки умоляла его не причинять вреда настоящим родителям ребенка. В то время одна из молодых кухарок была на сносях, и я предполагала, что её малыш займет место в царской колыбели. Однако рождение Кассандра случилось совершенно иным способом. В ту ночь колдун явился через потайной ход в мои покои и показал мне прекрасное лицо младенца, закутанного в грязные бельевые тряпки. Он тут же ворвался в другие комнаты, где спала моя прислуга, и взбудоражил весь дом новостями, что царица уже почти разродилась. За дверями моей спальни, куда мог зайти лишь Сарпион, звенели чаны, нагревалась вода, приносились молитвы богам, а я тем временем иногда издавала вопли от боли, после чего Сарпион разбудил малыша, который до этого сладко посапывал в моей постели. Он скрылся за дверью, возвратившись с тазом воды, где мы искупали младенца. Наше представление удалось на славу. Мальчик действительно родился лишь несколько дней назад, и никто не заподозрил подмены. А свою кухарку я увидела после собственных родов - она еще ходила с огромным животом, и я до сих пор теряюсь в догадках, откуда взялся этот чудесный малыш.
- Я нашел его подброшенным на порог дома, где проживал в это время маг, в Роди, и тут же помчался к тебе, царица, - однажды ответил на мои настойчивые расспросы колдун, и более об этом деле мне ничего неизвестно.
Родь была небольшой деревушкой в нескольких лигах от загородного дворца, и скорее всего родителями мальчика были пастухи или охотники, проживавшие в тех местах.
Кассандр оказался очень тихим прелестным младенцем. Я поначалу боялась держать его в руках, но Сарпион, не отходивший в те дни от меня ни на шаг, научил, как кормить, поить, пеленать сына. Он не признавал нянек. Колдун часто убаюкивал мальчика, а я с горечью признавалась самой себе, что мать из меня получилась никуда не годной - это подтвердилось двадцать лет спустя.
Но радости и заботы материнства уступили место возобновившимся требованиям Сарпиона. Он понимал, что уже окончательно заполучил мою жизнь в свои руки, и отныне, не стесняясь даже своего обещания, начал мне угрожать. Хотя угрозы эти были скрыты за маской лестных слов о том, что мы, колдуны, смогли бы совершить с помощью могущественной книги из Прибрежного края великие дела во славу людей.
После рождения Кассандра я стала регентом наследника Черноморья. Все дальние родичи по материнской линии Веллинга Орелия не сумели заполучить одобрения магов в этом вопросе, и без особых возражений со стороны других приближенных ко двору последовавшие два десятилетия жизни своего сына я должна была управлять его будущим царством. Ничто уже не могло помешать мне удовлетворить желание колдуна, да и исполнить собственные мечты - вернуть себе колдовские силы - но стоило сперва выждать некоторое время, чтобы окончательно укрепиться на престоле. Однако Сарпион более не хотел ждать.
Уже давно по всему Черноморью разлетелись вести, что в далекой Мории царевич Ортензий, ставший государем, на самом деле свирепый колдун, который поработил всю страну и готовился уничтожить всех её врагов. Маги высказывались, что, дескать, это совершенно невозможно. Они уверяли всех, что в Алмааге никакой не царевич Ортензий, тот погиб от рук гарунов, захвативших его в плен, а государем стал всего лишь плут и самозванец, но из Эрлинии капитаны и матросы судов, торговавшие с морийцами, продолжали приносить известия, что это самый настоящий черноморец. Наибольшее беспокойство эти сообщения вызвали не у магов и черноморской знати, а у моего учителя. У него были собственные проверенные источники, из которых он, по-видимому, окончательно убедился, что Ортензий, которого колдун сопровождал в поисках живой воды, если и не отыскал этой спасительной жидкости, то уж вне всяких сомнений полностью переменился после похода за Рудные горы. Сарпион делился этими опасениями со мной, но я не особо волновалась по этому поводу. Не знаю, какие мои речи заставили чародея впервые на меня подозрительно взглянуть, но очень скоро он стал с еще большей настойчивостью добиваться своего возведения в орден магов в качестве Хранителя Башни. В то время Гарионис тяжело заболел. Это не было удивительно для его почтенного возраста, но неведомая для магов болезнь нахлынула на него столь внезапно, что мои советники намекали даже на возможное отравление, и мой негодующий взор переметнулся на фигуру Сарпиона, который незадолго до этого отлучался из Асоля.
В конце концов, я поняла, чего больше всего опасался колдун: он считал, что Книга Ветров может попасть в руки другого колдуна, а именно царевича Ортензия, который, оказывается, приобрел могущество, доступное не каждому из расы тех, кто не знает продолжения, но живет вечно. Сарпион боялся, что я поддержу морийского государя, которого считала за друга, и поэтому вновь решил перейти к решительным действиям. Мне кажется, в те дни он потерял рассудок. Гарионис все-таки поправился, и надежды колдуна, что в Гассиполе пройдут выборы нового хранителя рухнули. Колдун начал повторять, что если я не исполню свое обещание и не передам в его руки эту проклятую книгу, то он разоблачит меня перед магами и всем народом. Тогда меня лишат жизни, но это сделает не он - он бы никогда не посмел поднять на меня и пальца, это справедливое возмездие падет на меня по воле богов, перед ликом которых я уже второй год обманывала весь черноморский люд.
Как ни хотела я вернуть себе свои умения, я ясно глядела на вещи и понимала, что ежели книга морийской принцессы действительно столь бесценна для колдуна и наделит его огромной властью, то я не имела права допустить, чтобы один колдун решал судьбы остальных людей, не боясь при этом кары за свои поступки, ибо Сарпион не раз повторял, что станет неуязвимым, обретет невообразимое могущество. Я решила, что он недостоин такого дара, поэтому задумала окончательно избавиться от своего учителя, возведшего меня на такие высоты. Я все-таки была царицей и уже научилась вершить судьбы людей... и колдунов. Я многое познала из искусства магов. Эти жрецы прекрасно ведают, как справиться с колдуном - самообладание, а вдобавок они изготовили более десятка настоев и снадобий, которые лишают колдуна его сил, чувств, движений. Мне не стоило большого труда опоить Сарпиона в одну из наших встреч, когда я, наконец, пообещала, что выполню все его просьбы, а после самые верные мне воины, гизы, связали моего личного лекаря и вывезли из города. Я приказала выдернуть ему язык, чтобы он не мог говорить, но не решилась лишить его жизни. Я не могла отказаться от мысли, что когда-нибудь верну себе колдовские чары, хотя уже свободно обходилась без них. Сарпиона укрыли в отдаленном глухом месте, где каждый день его поили нужными травяными отварами. Теперь я жалею, что вдобавок не выколола ему глаза, тогда он бы точно не сумел совершить побег из своей темницы.
Далее моя жизнь вошла в спокойную колею. Я растила сына и исполняла пожелания магов, я ни на минуту не перестала быть марионеткой в их руках, но порой и мне удавалось настоять на своем. В завоеванных эрлинских портах Гистаполе и Лавале вновь вспыхнул мятеж. Маги склонялись к откупу от черноморского подданства, на который были согласны местные горожане, но я не захотела терять столь быстро то, что такой дорогой ценой досталось Веллингу Орелию. Я возобновила военные действия. В скором времени к черноморскому престолу преклонили головы сеторы и других эрлинских городов, опасаясь неминуемых грабежей и пожаров при входе за крепостные стены чужой армии солдат. Маг Гарионис скончался, и его место занял более молодой, но не менее прозорливый Хранитель, которому однако не были известны, как я полагала, мои небольшие секреты, и который поэтому более послушно относился к моим словам и зачастую их поддерживал, - Марго замолчала, вглядываясь вдаль, по каменной тропе к беседке приближалась Каризи.
- Шли годы, я перевезла Сарпиона в заброшенный храм Гисса посреди пустыни. Я надеялась, что как только Кассандр станет Веллингом, я смогу придумать способ коснуться рукой Сарпиона заветной книги, и при этом не допустить, чтобы он прибрал её к себе, то есть вернуться в прежнюю уже давно позабытую жизнь. До этого времени колдовские способности могли лишь бросить тень на мою чистую репутацию в глазах народа. Ведь даже если никто не может пока сравниться в силе с правителем, не означает, что у того совершенно нет врагов и неприятелей, которые запоминают любое его поражение. К тому же все прошедшие годы меня крайне беспокоило, что мое лицо сможет узнать кто-либо из морийцев. Мой сын превратился в юношу, а я по-прежнему оставалась очень молодой на вид, и мне пришлось научиться скрывать то, что не было предназначено для чужих глаз, - Марго замолчала. Видимо, её затянувшееся повествование подошло к концу.
Только тогда Ортек заметил стройную фигуру служанки, послушно стоявшую недалеко от беседки. Увидев обращенный в её сторону взгляд, женщина приблизилась и, низко склонившись в поклоне, произнесла:
- Ваше Величество, к вам пожаловал старшина Маир.
- Передай ему, что государь занят и сможет принять его только завтра, - равнодушно ответил Ортек.
- Хорошо, Ваше Величество. А что на счет обеда? Я уже третий раз велела его разогревать.
- Если Его Величество перенесет и обед на завтра, тогда готовьтесь подавать мне сразу все блюда за два дня, - усмехнулся Ланс, переводя озорной взгляд на государя.
- Вскоре мы подойдем в столовую, накрывайте на стол, - велел Ортек. - Этот разговор нас всех весьма утомил, но думаю, что он еще не завершен.
Служанка удалилась, и Ортек пригласил своих спутников последовать в тенистую столовую между колоннами у дома.
- Что же ты думаешь по поводу последних событий в Черноморье, - спросил Ортензий, пропуская вперед Марго в её величественном наряде. - Ты уверена, что в твоем свержении замешен Сарпион?
- Я подозревала об этом с того момента, когда услышала обвинения в колдовстве из уст своего сына, - ответила Марго. - Но теперь у меня не осталось ни одного сомнения. По дороге в Аватар я вновь обрела чары, которых была лишена более двух десятков лет. Я вновь стала колдуньей, Ортек, а это означает, что Сарпион добился того, чего все эти годы желал заполучить в свои руки.