Аннотация: Дом, милый дом... со старыми врагами, обидами, заботами... милый дом
Снег покрывал землю меж высоких елок, которые вставали перед глазами путников уже который день подряд. Они шли по возвышенностям, а потом вновь спускались к замерзшим водам рек, несущихся с вершин далеких гор. Дни походили друг на друга, и счет их уже давно был потерян, но в воздухе и в пейзажах чувствовалась перемена и скорое пришествие теплых ветров. Весна наступала.
Путь по лесу, покрытому снежным одеялом, тянулся долго и непросто. Охота порой не приносила желаемой пищи, холодный ветер задувал костер, а глубокие сугробы задерживали небольшой отряд в своих бездонных пучинах или заставляли искать окружные тропы. Но там, где свернул бы простой человек, вступал в борьбу колдун, поражая попутчиков неведомыми прежде способностями, умениями и чудесами. Ланс без стрел и лука сбрасывал с верхних веток птиц или контузил мелких зверушек, разводил и поддерживал огонь, освещал дорогу, когда ночь вступала в свои права вслед за коротким днем. Он мог сутки напролет обходиться без сна и еды, залечивал раны и ссадины друзей, а также нередко прокладывал дорогу для отряда среди дремучих зарослей нескончаемого бора.
За исполинскими хвойными красавицами открылась светлая равнина, которая чернела прогалинами растаявшего снега. А далее взгляд поражался великолепной картиной горной панорамы. Ровные пики снежных вершин вставали в ряд на горизонте, и над грядой искрилось чистое синее небо.
- Если нам удастся до заката отыскать у подножия гор каменное озеро, то мы вышли в верном месте, и далее через Синие Вершины перейдем по изведанной тропе, - сказал Ведимир, шагая вперед по полю к пикам, которые нависали над людьми своей величиной подобно десятку великанов, вставших на пути.
Долина круто спустилась к узкой ленте скованной хрупким льдом реки. Друзья двинулись вдоль её течения на юг. По словам Елизара, выросшего в горном поселении кривличей, озеро в каменной ложбине по эту сторону Вершин скрывалось между пятым и шестым пиками, если начать отсчет со стороны южных лесов. Именно по этим тропам более полугода назад униаты вышли из родных краев в сторону далеких морских берегов.
Чистый водоем в глубокой каменной ложбине они обнаружили через два дня, по-прежнему следуя вдоль нависавших над головой утесов и каменных стен по берегу реки. Вода в озере не замерзала в холода, оттого что её подпитывали теплые подземные источники, и путники устроили привал на окраине каменных плит, под которыми блестела ровная гладь. Горы вставали вокруг странников как непроглядная занавесь из серых глыб и белого снега, и в ней виднелось немало дыр и прорезей - темные пещеры и пропасти.
- Я никогда раньше не видал таких высоких гор, - заметил Ланс, когда друзья собрались около огня, чтобы подкрепиться едой перед вступлением на узкую тропу, уводившую в проход меж двух почти соприкасавшихся друг с другом горных кряжей. - Пелессы и Рудные горы не уступят Синим Вершинам в красоте снежных шапок, но мне не доводилось так глубоко заходить в их владения.
Друзья усмехнулись словам Ланса, который за долгие дни странствий хорошо изучил их родной язык и теперь высказывал восхищения каменным преградам, что были неведомы также многим униатам, ибо лишь кривличи проживали у их границ, а прочие племена союзников не знали иных просторов, чем раздольные луга да темные леса.
- Хотя довелось мне мельком заглянуть в глубокие шахты рудокопов, что спускаются в глубины недр, - после раздумий продолжил Ланс, вспоминая прежние путешествия, которые вновь ожили в голове, пусть их образы были не столь ясны и ярки, как нынешняя жизнь в молодом теле. А то, что было до бестелесного бытия так и оставалось в неизвестности, о давнишних чудесах, что мог повидать колдун, де Терро лишь терялся в догадках. - Но еще более великолепными оказались существа, которые их населяют... крошечные номы. Правда, карлики эти были очень привязаны к своим владениям, и, не думаю, что они обитают в глубинах других гор. В Рудниках номы оберегают рудокопов-людей, живущих в тех горах и предгорных холмах, Синие Вершины же пустынны и молчаливы.
- Здесь горы встают строем, тесня друг друга размерами, гулким эхом и частыми впадинами, что образуются от их столкновений, - ответил Елизар. - Кривличи испокон веков заполонили восточные склоны Вершин, а в недрах гор не найти раздольных пастбищ и зеленых косогоров, лишь натолкнешься на ужасных тварей и голодное зверье.
- Колдуны из Деревни рассказывали, что в этих краях обитают снежные великаны, перекидывающиеся огромными глыбами ради собственной потехи, и от этого сотрясаются все земли в округе. А еще я слыхал, что у великанов есть младшие братья, более низкие и не столь могущественные громадины, которые походят на медведей, лишь ходят они на задних лапах, и шкура у них светлого цвета.
- Так то и есть белые медведи, только живут они за краями сиригов, за пещерами на снежных островах, где открываются тайны и видения Вещунам, служителям Ледяного Света, - сказал Ведимир. - Но в горах кривличей живет не меньшее зло, чем великаны, о которых твердят древние легенды. Драконы, - склонившись к своему найденному брату по матери, чуть слышно добавил велеский княжич.
- Мабу? Драконы? - переспросил изумленный Ланс. - Но ведь они остались лишь в сказаниях... Однако, я помню одного детеныша дракона, которого сохранили в болотных землях люди.
- Не знаю, как в болотных землях, а Синие Вершины всегда были логовом для драконов. Только за долгие столетия наши предки сумели одолеть гигантских ящеров в яростной борьбе. Точнее, великие герои, о которых сказители распевают на народных празднествах, сразили всех до единой огнедышащих тварей.
- И то не всех, - после ответа Ведимира заметил его молочный брат Ратмир. - Разве не правдивы слухи, Елизар, о появлении в последние годы над столицей крылатого змея с длинным хвостом и огромной пастью?
- Я сам его видал, - воскликнул кривлич. - Уже лет десять как появляется к началу лета, а бывало и в другое время. Настоящий дракон. Из пасти клычища торчат да огонь полыхает. Он на стада возле Кичени нападал, но людей еще не утащил в свои пещеры, гралы уберегли. А однажды, когда я еще совсем юнцом был, поговаривают, что дракон вынес с горы одного непутевого охотника, что сорвался со скалы. Вот с тех пор, даже если и появляется он над городом или деревнями, люди считают это за благой знак, и даже не сетуют на пропавший скот или сожженный урожай, тем паче, что случается это редко.
Чем выше путники поднимались в горы, тем явственнее ощущалось возвращение зимы. Всё больше снега покрывало гладкие каменные выступы, по которым приходилось осторожно ступать, чтобы не соскользнуть на острые глыбы внизу, всё глубже становились сугробы на ровных отрезках пути, всё холоднее были стоянки, устраиваемые в небольших глубинных пещерах. В середине второго дня перехода, когда солнечные лучи были самыми яркими, но тем не менее лишь отражались на снежном покрове, не в силах его растопить, пятеро друзей вышли на широкую площадку, ведущую к остроконечному утесу, с края которого открывался вид на высокие пики, что стояли на страже южных границ Синих Вершин, и на более низкие горы, что окружали низину на дне широкой пропасти. Вереница гор возвышалась со всех сторон, а в нескольких шагах впереди от любопытных пешеходов по краям узкой тропы на другой конец расщелины разверзла белую пасть снежная бездна.
- Мабу! Мабу! - внезапно закричал Салимар, самый младший из спутников Ведимира. Парень указывал вытянутой рукой на черное, быстро приближавшееся пятно в небе, что появилось от противоположных ледяных шапок. Казалось, что в воздухе парит большая птица, но она очень быстро увеличивалась в размерах, а вскоре можно было расслышать гул и ощутить ветер от взмаха огромных перепончатых крыльев.
Мужчины отскочили от края утеса под защиту кряжа, Ратмир и Ведимир мгновенно зарядили луки, собираясь выпустить стрелы, едва животное приблизится на расстояние удара. Лишь Елизар восхищенно наблюдал за полетом гигантской твари, а Ланс строго предупредил:
- Не смейте стрелять. Я сумею остановить его, даже если он вздумает причинить нам зло.
Колдун бросил безоговорочный взгляд в сторону товарищей и ступил на край утеса. Дракон подлетал к выступу над пропастью, где в одиночестве стоял Ланс. С приближением чудища чародей рассмотрел его черты, которые были ему уже знакомы: темно-зеленый окрас длинного туловища размером в три человеческих роста, большая голова с вытянутым носом, над которым сверкали круглые глаза, крепкая чешуя, покрывавшая спину и длинный хвост, который оканчивался острым трезубцем, короткие толстые лапы. Дракон долетел до утеса и изверг в сторону одинокой фигуры поток рыжего пламени. Огонь не был столь мощным, чтобы достичь и обжечь человека, но даже вылетевшая из пасти струя невероятно изменила свое течение, как будто порыв ураганного ветра мгновенно унес её прочь. Ящер сделал разворот в воздухе, поднялся в высоту, несколько минут парил в пространстве, вглядываясь большими желто-красными зрачками в незнакомцев, забредших в его владения, а после вновь налетел на человека, но лишь для того, чтобы опуститься возле него на землю.
- Драконыш? - первый раз неуверенно спросил Ланс, успевший отскочить от животного, занявшего почти весь край выступа. Он сделал пару шагов вперед, вновь обращаясь к ящеру, надеясь, что тот понимал его речь. - Ныш, это ты? Я Ланс. Это можешь быть только ты, столь молод еще, а также шаловлив! Ныш! - Он говорил на морийском языке, надеясь, что животное различит прежде знакомые звуки и слова.
Дракон отвернул в бок свою голову, издав горловинный рык, при этом из его ноздрей вновь вылетели струи огня. Ланс подошел вплотную к животному и осторожно дотронулся до жесткого маленького уха на макушке. Он уже не сомневался, что повстречал молодого дракона, которого много лет назад его родители и друзья вытащили из змеиных болот. И хотя он не видел никогда прежде столь большого летающего ящера, ибо маленький Ныш лишь забавно подпрыгивал над землей, размахивая короткими лапами, именно таким Мабу он и должен был стать со временем.
- Ныш! То-то же будет рад Дуглас, когда услышит от меня о том, каким здоровенным ты стал, дружище! - Ланс уже совершенно безбоязненно похлопал дракона по морде, отчего тот лишь довольно завертел головой в разные стороны, все еще попыхивая дымом. - Как хорошо, что ты не потерялся в Рудниках! Ныш! - повторял колдун, по-дружески поглаживая шершавую чешую громадного летуна.
Хвост дракона поднялся в воздух с земли и слегка подтолкнул человека в спину, так что Ланс врезался в могучую тушу зверя, распластавшуюся на утесе.
- Эй, полегче, малыш! - вскрикнул слегка озадаченный граф. Но кончик хвоста еще настойчивее направлял его в сторону крупной спины. - Ты желаешь меня прокатить? Разве не великолепно ты плавал по реке, теперь хозяйничаешь в воздушных просторах?
- Ланс, будь осторожен, - выкрикнул Ведимир. Униаты, заметив спокойный прирученный нрав дракона, также приблизились к ящеру на краю пропасти. - Не хочешь же ты оседлать этого монстра?!
- По-моему, он сам не против, - усмехнулся де Терро в ответ. - Жаль только, у меня нет подходящего седла! - Он забрался на спину Ныша у самого изголовья и вцепился руками в жесткие отростки по бокам драконьей шеи.
Хвост слегка покачался в сторону спутников Ланса, отгоняя их прочь, а после дракон плавно поднялся в воздух, распрямив крылья, едва ступив за пределы утеса. Колдун с восхищением поглядел вниз в глубины впадины, развернувшейся под парящей в небе парой. Ныш поднялся еще выше в облака, набирая скорость, ветер в ушах крепчал, и Ланс закрыл глаза от мороза, что впивался в его открытое лицо. Он чувствовал, как быстро застучало сердце в груди от испытанного восторга. Ему хотелось закричать от нахлынувшего потока радости и удивления, но холодный воздух залепил открытый рот, и граф лишь сильнее прижался к спине крылатого друга.
Они совершили над снежными покровами один круг, а после Ныш взял курс на далекие вершины, что лежали впереди выбранной странниками дороги. Ланс уже привык к обжигавшему покалыванию льдинок воздушной стихии, он с любопытством вглядывался в земли, что дракон оставлял позади, и осматривал те горы, к которым мчался крылатый ящер. Дракон замедлил ход и медленно закружил над чистой нетронутой следами ни зверя, ни человека пустошью на вершине пологого холма. Ланс спрыгнул в сугроб, озирая незнакомые просторы. Он не знал, зачем Ныш принес его в эти места, но ожидать от дракона ответа было бесполезно. Дара номов понимать зверей и птиц колдуну было не дано. К тому же Ныш тут же поднялся над землей и, не обращая внимания на недоуменные окрики человека, оставшегося в полном одиночестве, скрылся за вершинами, из-за которых прилетел сюда со своим наездником.
Некоторое время Ланс ждал возвращения ящера, но кругом было тихо. Колдун, увязнув в снегу, решил разведать местность. Он спустился с холма в неглубокую долину, на другом краю которой вновь поднимались горы, только не такие высокие и зловещие. Между двумя соседними нагромождениями из скал и свисавших снежных комьев, готовых обрушиться вниз беспощадной лавиной, виднелся широкий проход. Граф посчитал, что до него можно добраться за полдня пути, но сперва ему предстояло вновь обрести покинутых друзей. Он возвратился на вершину холма с намерением исследовать возможный путь обратно через высокие пики, но далекий свист разрезаемого широкими крыльями воздуха раздался в безмолвии белой пустыни, и Ланс с надеждой закинул голову в голубое небо.
На спине дракона сидели двое. Ныш легко уселся на просторный холм, и в объятия Ланса попали Ведимир и Салимар, которые переводили дух после воздушного путешествия. Дракон вновь скрылся в вышине, а друзья обменивались восторженными впечатлениями от пережитых потрясений.
- Да это же прямая дорога на Кичень, - воскликнул Ведимир, вглядываясь в скалы на горизонте. - Мы должны были добираться до этих мест еще целый день, а теперь мы почти дома!
Вскоре Ныш принес оставшихся по ту сторону пиков Ратмира и Елизара. Униаты склонили головы до самой земли перед драконом, благодаря его за дорогу и удачу, что без сомнений он должен был сулить им в неоконченном еще пути, а Ланс вновь потрепал чешуйчатого друга-великана по носу. Колдун прошептал Нышу на прощание добрые слова, а также очертил непонятные для окружающих круги вокруг ушей ящера.
- До встречи, Ныш! - крикнул Ланс дракону, вновь поднявшемуся над снегами. Игриво размахивая хвостом, зверь скрылся в горных лабиринтах. - Теперь ты сможешь всегда услышать призыв друга или позвать на помощь, за которую мы у тебя в долгу.
По пологому заснеженному спуску и широкой тропе путники добрались к закату до расщелины между двумя горами-великанами, за которой взору предстали массивные заросшие лесом отроги. Еще одну ночь друзья провели под темным звездным небом, согреваясь пламенем яркого костра, а с утренними лучами солнца вновь продолжили путь. Ельник редел, и вскоре до слуха скитальцев донесся стук топора дровосека. Они поспешили на резкие звуки, раздававшиеся в лесной округе, и выбрались к просторной поляне. Посреди неё стояла худая кляча, впряженная в низкие сани, на которые пожилой кривлич укладывал срубленные ветки.
- Будьте здравыми, да не потревожите вы гралов! - приветствовал работника Ведимир. Он поклонился до земли, отдавая уважение почтенному возрасту человека. - Давно не видали мы людей, а на родных землях не бывали и того дольше! Как выйти нам к Кичени, уважаемый, и что слышно в униатах?
Старик подозрительно осматривал незнакомцев, имевших потрепанный вид, чьи лица заросли жесткими волосами, а острое оружие сразу бросалось в глаза. Но разобрав дружелюбные интонации в обращении чужаков, также учтиво ответил им после низкого поклона:
- И вам не навлечь на себя гнев гралов, хотя ныне их милостей уж давно не видно в союзнических племенах. Вижу, что идете издалека - никак завела вас охота в дальние края, но известия за уходящую зиму не стали более светлыми и радостными. Полоры по-прежнему хозяйничают среди велесов, уж вскоре дризы преклонят колени перед тингольскими поганцами, а наш князь останется одним воином в поле, ибо покинули его прежние други.
- Но разве не установлен еще с лета мир между городами по оба берега Пенной реки, разве не соблюдает соглашения Хааматан, взявший в жены Милару, княжну велесов? - с тревогой спросил Ведимир.
- Ох, давно не заглядывали вы, сынки, в отчие дома, - сокрушенно закачал головой в разные стороны дровосек, устало присев на сани. - О каком мире можно говорить?! Стал после смерти Хаама владыкой у тинголов Атубатан, злобный шакал, что привел в земли велесов несметные войска. Под стенами Дерявы погиб один из моих сыновей, там же нашел покой великий князь Ведимир, а после и княгиню Изу конники сожгли на костре в наказание за убийство своего атана, ибо посчитали, что именно она умертвила его своими дарами. Да, много чего произошло за последнее время, темные дни пережили униаты, и не видно в них просвета.
- Ты никак ополоумел, дед! - воскликнул ошеломленный Ратмир. - Какими вестями ты встречаешь велеского княжича Ведимира?! Положено свернуть шею за наветы о гибели родных, хотя гралы сами отплатят тебе подобной же скорбной монетой!
- Истину я молвлю, - печально ответил старик, исподлобья вглядываясь в молодых странников, что повстречались ему в лесу. - Если и ваши слова правдивы, то, наконец, объявится воин, что поднимет свой народ против полорских захватчиков и воров! А ежели не верите мне, то поспешите в город, чтобы услышать те же слова от славного нашего князя Лякорича.
С темными думами и предчувствиями продолжили друзья дорогу по лесу. Очень скоро они вышли на его окраину, с которой виднелась груда домишек, окружавших высокую стену стольного града. Подобно небольшой крепости был выстроен Кичень у подножия Синих Вершин, но сам город давно разросся вокруг княжеского круга, как называли городище внутри каменных преград, где селились подле князя его дружинники и влиятельные бояре. В безмолвии поспешили путники к высоким стенам, в княжеский терем. Знакомые дружинники, бывшие на страже, встретили их около распахнутых ворот, но не радость отражалась на их лицах, а печаль, хотя в глазах, казалось, заполыхали искры надежды. Ведимира и его спутников тут же провели извилистыми тропами среди многочисленных строений к самому высокому из них - двухэтажному белому терему.
Они взошли тесным строем на высокое крыльцо. Уже садилось солнце за снежными пиками гор, но путники не знали в этот день ни минуты отдыха, желая поскорее развеять смутные подозрения, что отравили и больно ранили их сердца. Поэтому даже когда перед лицом Ведимира юные стражники Лякорича закрыли проход вовнутрь, сказав, что князь в это время принимал просителей и разбирал их дела, велес уверенно разомкнул скрещенные копья, назвал свое имя и вступил в передние палаты. В дальнем конце длинной залы восседал при свете факелов престарелый князь, который приходился родным отцом мачехе Ведимира, княгине Седре. По обе стороны от правителя города на длинных скамьях вдоль стен сидели облаченные в длинные расшитые яркими нитками поверх темных материй одежды бояре, а посреди палат стоял простой люд, обращавшийся к верхам за советом, судом, правом или долгом.
- Не обойдут ваши дома милостивые гралы! Доброго здоровья вам всем! - обратился Ведимир громким голосом к кривличам, собравшимся в тереме. Просители расступились, и княжич большим шагом прошел вперед, представ пред очами князя Ляко.
- И вам здравия! - старый князь выдвинул вперед седую голову и прищурил глаза, чтобы не ошибиться в опознании явившегося в его покои человека. - Воистину лишь княжичу Ведимиру я бы позволил нарушить ведение мирских дел в своих краях. Нежданный, но очень радостный для нас всех твой приезд, мой сын! - Лякорич слегка кивнул в сторону молодых гостей, которые не замедлили отвесить приветственные поклоны.
- Я и мои друзья сегодня вышли из гор, великий князь, но слухи о тяжких бедствиях уже достигли наших ушей. К тебе пришел я, не медля, чтобы узнать все о делах в землях униатов.
- Весна идет, - задумчиво ответил князь. - И ты её первое предвестие. Будь желанным гостем в моем доме. Как угодно гралам, пусть стольник проводит вас наперво в баньку да за белую скатерть, уставленную яствами, а после и поговорим. И друзьям твоим не будет отказано в радушном приеме, статных воинов вижу перед своими подслеповатыми глазами!
Как и было велено князем, гостей умыли, обогрели, накормили и напоили, а после они вновь прошли в передний зал, что уже пустовал. Лишь князь все также в задумчивости пребывал на своем высоком месте.
- Много времени минуло с тех пор, как в знойные дни ты покинул Кичень, Ведимир, - обратился к мужчинам Лякорич, велев занять места около престола. - Как поговаривали, пропал ты с тех пор из родных земель. В недобрый час отлучился ты по собственным делам, много несчастий свалилось на главу твоего народа да и всех племен союза. - Князь внимательно оглядел молодых гостей, что привел вместе с собой велеский княжич, и, горестно вздыхая, поведал собравшимся слушателям о событиях, что случились в их отсутствие в отчих краях.
- Атубатан, как и обещал боярам Дерявы, после возмездия над княгиней Изой, которую сами же горожане отправили на костер, ушел на юг, но по его стопам набежали полоры, вторгшиеся в столицу, разграбившие все деревни и города до самых северных границ велеских краев. Князь Ульч, брат великого князя Шустя, занял княжеские палаты и стал управлять городом от имени твоего брата малолетнего Сигиря, которого тинголы увезли с собой в Шафри в качестве заложника. Ведь Атубатан потребовал вдобавок от велесов исполнить обещание их убиенного князя Ведимира и отдать в жены атану тинголов княжну Милару. Так вот, твоего брата обещали вернуть домой, когда княжна прибудет к своему новому жениху. А в это время Ульч объявил себя ставленником Сигиря в Деряве, тогда как от имени младшего княжича могла говорить лишь его мать, моя дочь Седра, ныне пребывающая под отчим кровом, или же его родные брат и сестра. Но никто не смел перечить полорским дружинам. Торик же отказался отпускать из своих войск велеских воинов, но не стал надвигать их походом в западные от реки земли. Князь дризов до сих пор медлит со своими решениями, не желая оставлять без обороны собственные уделы. А твоя сестра, Ведимир, не вернулась в Деряву, несмотря на принадлежащее ей право возглавить город после твоего исчезновения и гибели родителей. Милара написала мне, что чувствует себя в безопасности лишь в далеких холодных снегах и замуж за Атубатана не пойдет, но она не желает слышать и о брачном союзе с Ториком, который бы вновь скрепил велесов и дризов. Теперь без их поддержки тебе не возвратить вотчину.
- Так неужто полоры бьют велесов на их же землях, и те не в силах прогнать прочь дружину полорского князя, которую в прошлые годы мы не раз одолевали своими мечами и копьями?! - воскликнул Ведимир, когда Лякорич закончил излагать известные ему сведения.
- Трудно собрать войско под единый стяг в зимние холода, когда в краю нет князя. Сельчане и горожане уже избавились от гнета полоров. Нынче их солдаты занимают лишь стольный град, стены которого высоки, а ворота отпираются лишь для купцов по особому распоряжению Ульча. Князь утверждает, что его права на возглавление Дерявы законны, и никто не в силах оспорить это право. Но, наконец, явился настоящий наследник власти в землях велесов. Только не знаю, решишься ли ты, Ведимир, заявить о своих правах. Велесы окончательно разъединены, и страх, что за твердое сопротивление полорам в их селения вновь пожалуют тинголы, которые теперь не будут столь милосердны и безразличны к их домам, как в прошедшую осень, еще очень велик.
- Не бывать такого, чтобы велесы страшились далекого врага! Я не оставлю полоров в сердце своих владений! Они ответят своими жизнями за гибель моего отца и матери.
- Но вряд ли вы загубите так много жизней и прольете крови неприятеля, если отправитесь к Деряве только впятером, - рассудительно произнес Лякорич. Ни радости, ни печали не было слышно в голосе старого князя, лишь назидательные интонации опытного воина.
- Знаю, великий князь, - немедленно ответствовал Ведимир. - Так прошу у тебя верных дружинников. Никогда не отказывали кривличи в помощи своим южным соседям велесам!
- Время посевов наступает, не смогу я оторвать своих мужиков от полей. Но отправлю тебе в подмогу сотню проверенных воинов. К тому же в Зуеве, у общих границ наших земель, встретишься с княжичем Гайаром, твоим двоюродным братом. Он сумел не пропустить полоров далее на север и отбросил их обратно к Деряве, но саму столицу не взять числом воинов, что собрал княжич после поражения от Атубатана. А за зиму многие разошлись по своим домам. Посоветуйся с братом как вернуть велесам главный город. Может решитесь возвратить утраченную дружбу с дризами... Ведь столицу не взять долгой осадой, надежны её крепостные укрепления, да и казематы наполнены припасами еще со времен твоего отца. А за это время обязательно придут на помощь своим прихлебателям злобные тинголы, так что и вам понадобятся новые силы и войска союзников.
- Но можно ведь ударить так сильно, что после первого раза полоры не успеют обнажить оружие и признают возвращение княжича Ведимира, - громко произнес Ланс, чем обратил на себя хмурый взор кривлича. Князь внимательно оглядывал темноволосого незнакомца, которого до сих пор не признал из окружения Ведимира, должного вскоре породниться с его семьей.
- Если хотите разбиться о закрытые ворота Дерявы, то попробуйте, - угрюмо ответил Лякорич. - Только простись сперва с моей внучкой, Ведимир, хотя она уже и не чаяла вновь тебя увидеть. Если ты намерен воспользоваться советом своего... друга... то боюсь, что ей придется вновь оплакивать тебя, только уже слезы прольются не в постель, а на твое остывшее тело.
Никто не переубеждал князя кривличей. Прежде громких слов следовало явить доблестные дела. В этих краях вряд ли кто-то слышал о великом государе морийском Ортензии, который брал некоторые города в одиночестве, хотя войска его всегда были за спиной своего вождя. Ныне граф де Терро обладал способностями, которыми возможно было изменить жизнь многих людей, и знание чародейства все явственнее всплывало в его голове. Он уже использовал колдовство, о котором вероятно даже не имели представление северные колдуны, но сам Ланс пока еще терялся во мгле своего прошлого, в котором эти навыки приобрел. Да и настоящее затянула пелена безнадежности и отчаяния от осознания того, что он никогда не увидит свою мать, что он не успел откликнуться на призыв Лиссы.
Снега таяли, широкие дороги затопили журчащие ручьи и грязные лужи. На телеге было не проехать, лишь лошади под ударами плетей все-таки пробирались вперед по слякоти и жиже, что намешивалась под ногами и копытами. Ведимир задержался в Кичени на пару дней. Он выступил на юг в родные края, едва была собрана дружина, и на добрых скакунах воины помчались вершить возмездие за разгром униатских поселений. Семь рассветов всадники встретили в пути, покуда не добрались до первых дремучих лесов, еще не покрывшихся листвой, которые тянулись нескончаемым покрывалом на восток в земли дризов. Здесь на окраине кривлических уделов возвышались первые города велесов. В Зуеве их уже ожидал Гайар.
- Полоры как лисы забрались в свои норы, закрылись за высокими стольными стенами и не суют более носа в дальние земли. Но сколько домов они уже разграбили, угнали весь скот, перерезали птицу, увели зерно! В Деряве более нет высокого слова князя, ибо Ульч не глаголет для всех едино, а лишь защищает своих людей. Мастеровых не выпускают прочь, заставляя работать днем и ночью на князя и его головорезов. Ульч всю зиму отправлял собственных дружинников на вылазки из города, и они обшарили все окрестные леса, где схоронились многие горожане - поганые полоры не пощадили ни голодных детей, ни их матерей, оставшихся вдовами после сражения с атаном Атубом, - делился горестными вестями со своим родичем княжич Гайар. - Многие воины покинули прежние дружины, бывшие в подчинении бояр князя Ведимира, предавших город тинголам, но остались и те, кто отныне служит новому князю, ибо вершит свою волю он от имени Сигиря, младшего княжича велесов, право на власть которого никто не был в силах оспорить. Но ты вернулся, Ведимир, и я передаю тебе свой меч, а также оружие всех тех, кто готов был подняться на мой зов. Мы последуем за тобой, как и подобает дружине идти за своим князем.
- Да помогут гралы нам в этом походе, брат мой Гайар. Но да не только духи будут свидетелями нашей победы, подобно орлу налетим мы на спящий птичник. Поверь, не выдержит Дерява, - уверенно заглядывал в будущее Ведимир, - поведу я войска на свой родной дом, но не для того, чтобы сжечь его, а чтобы воздать заслуженные почести в любимом городе велесов тем, кто погиб за него. И чтобы усадить по обе стороны от себя на высоком престоле обоих братьев, что будут подле меня в эти дни, - княжич решительным взором оглядел сперва Гайара, более юного, но столь же храброго, как все велеские князья, а потом обратил взгляд на Ланса. Лишь верные спутники Ведимира ведали, кем князю приходился чужестранец из далеких земель, что не походил видом на униатов. Разве что за сирига можно было принять колдуна по черным волосам, высокому росту и темным глазам. Они знали, что граф де Терро с заморского острова Алмааг являлся непростым человеком, был одарен силами самих гралов, ибо по-другому не понимали, как объяснить его невероятные деяния. Другим униатам княжич Ведимир представлял брата по матери как опытного воина и мудрого советника, и действительно даже в родных землях Веди прислушивался к словам графа и с благодарностью принял его план по завоеванию Дерявы. Его разработал колдун, и только он мог воплотить его в жизнь.
Более тысячи воинов, вооруженных мечами и копьями, в коротких кольчугах под светлыми льняными рубахами поскакали к стенам города Дерявы. Во все стороны униатских земель разносились радостные вести о возвращении в отчизну княжича Ведимира, но воины не спешили обгонять эти слухи. Не торопились они в пути, мчались ровным строем, распевая славные песни, призывавшие удачу в бою и смерть врагу. Постоянный лагерь разбили лишь на подступах к своей цели, когда до крепостных ворот оставалось не более половины дня скачки. На ровном лугу, покрывшемся весенней зеленью, Ведимир приказал ставить шатры. Княжич написал послание к главе города Ульчу, предупреждая того о возвращении истинного наследника велесов и требуя дружеского приема и мирного пира по этому радостному поводу. Но никто не стал дожидаться согласного ответа от полоров.
Во вторую ночевку в небе над лагерем дозорные разглядели огромную крылатую тень, а также линию яркого пламени, подобную вспышке молнии. Дружинники князя уже были предупреждены о небывалом союзнике, что обрушит свою мощь на укрепленный город, воины готовились к бою, седлая коней и высыпая на землю крупицы пшена, призывая гралов не покидать их ни в минуты победы, ни перед гибелью от рук врагов. Темное чудовище опустилось на пустынный луг, где с зажженным факелом-маяком его встречал человек.
- Ныш, - Ланс неспешно приблизился к дракону. Граф призвал ящера к себе еще несколько дней назад, и теперь тот настиг колдуна, которого благодаря наложенным чарам мог чувствовать на расстоянии. - Ныш, нам нужна твоя помощь! - он погладил вытянутую морду зверя и зашептал ему в ухо свой план, надеясь, что хоть что-то из сказанного будет драконом понято и одобрено.
При свете луны ровный строй верховых дружинников шагом двинулся на юг в сторону городских ворот. Воины держали на локтях кожаные щиты для защиты от стрел, а верный меч у пояса был готов пасть на головы противников в бою. Над всадниками прошелестел жесткими крыльями летающий монстр, небесная тень которого быстро удалилась к городу, на чьих стенах были зажжены сигнальные факелы. Дракон на миг заслонил своим крупным телом ясный лик ночного светила, а после обрушился вниз на столицу велесов.
Ланс припал к грубой шкуре дракона, крепко вцепившись в один из роговых наростов на его шее. Колдун всматривался в горящие точки во тьме, указывавшие на близость крепостных стен, к которым Ныш молниеносно приближался. Граф поправил перед собой щит, а левой рукой прикоснулся к тяжелым звеньям кольчуги, одетой под плотную рубаху. Свой меч, закаленный еще в печах Алмаага, который верно служил хозяину годы, проведенные на постах в Аватаре, мориец пока не трогал. Нынче колдуну были нужны другие умения.
Первый огненный шквал пришелся на изумленных дозорных, стоявших на вершине стены. Они в ужасе прижались к камням под ногами, истошные крики тех, кто от испуга и жара соскочил со стены на далекую твердую землю, пронзили тишину ночи. Ныш вновь взмыл в небо, заходя на следующую атаку стражей, стоявших над высокими воротами города. Но теперь приблизиться к стенам было не так просто: с разных сторон в дракона и сидевшего на нем человека метнулись десятки стрел, поток которых не иссякал. Прикрывшись щитом, Ланс не мог следить за местом, на которое дракон изрыгал пламенные струи. К тому же колдун сразу осознал, что многие из наконечников достигли своей цели, впившись подобно острым иголкам в не совсем еще затвердевшую шкуру молодого ящера, а также гулко отражаясь от его щита и железного наряда. Но чародейские способности были бесполезны для отражения стольких уколов, стольких опасных выстрелов, и Ланс лишь старался передать часть своих сил другу, который налетел на ворота с внутренней стороны и внезапно чуть не разбился о землю внизу, совершив неожиданное для своего наездника падение. Однако дракон вновь взмыл в темную ночь, и направленные в их сторону луки стали не более чем игрушкой в руках защитников города.
- А теперь ты оставишь меня на одной из сторожевых вышек, - выкрикнул Ланс дракону, указывая рукой на деревянный пост дозорных, который заполыхал от пламени еще в первую атаку. Когда Ныш совершил круг над городом, колдун успел оглядеть его окраинные строения. Он надеялся, что теперь помещение, возвышавшееся на уровне стен, пустовало, в противном случае морийцу предстояло самостоятельно очистить его для того, чтобы потом в безопасности и уединении завершить замысел.
Дракон, вновь закружил под ясными звездами, а после устремился подобно хищной птице на свою жертву. Он осыпал огнем почти всю северную стену и замер в воздухе около деревянной башни, готовой в скором времени сокрушиться от огня, охватившего её верх и скользившего вниз по толстым сваям. Ланс соскочил в самое пекло, а Ныш уже умчался к звездам. Пламя быстро отступало, его языки становились все меньше и меньше, и лишь дым продолжал исходить от обуглившегося поста. Колдун терпеливо ждал, пока его чары усмирят огонь, а после оборотился в сторону массивных ворот, выступавших напротив его взора. Две тяжелые деревянные створки были скреплены вместе надежным засовом, который однако не выдержал бы силы обрушиваемого на него тарана. Но униаты не были знакомы с подобным способом взятия городов, и его излишне было предлагать, ежели на их сторону встал сам колдун. Затруднение создавала крепкая решетка, что была нынче опущена, а в мирные времена лебедкой поднималась вверх над воротами. Именно к этому железному устройству граф направил свой взор.
Механизм проворачивали не менее трех человек, но чары колдуна воздействовали даже без прикосновения к рычагам. Он замер на краю вышки, устремив взор и мысли вниз, где в полыхавших огнях, охвативших приближенные к стенам районы города, была установлена лебедка для поднятия решетки. Ланс погрузился в себя, стараясь не замечать гул и свет от пожарища, распространявшегося кругом. Он не видел новые атаки Ныша на людей, что прятались за стенами домов и прочими укреплениями, но продолжали посылать в сторону невиданного монстра стрелы, осталось без внимания графа и восстание, вспыхнувшее на улицах Дерявы благодаря велесам-горожанам, поднявшим оружие против своих недолгих управителей полоров. Он слышал лишь скрежет от поднимавшихся вверх кованых брусьев и не отрывал взгляда от этой преграды. Несколько стражников заметили, что решетка оторвалась от земли, и ухватились за лебедку, стараясь остановить её движение, но усилия оказались бесполезны, а затем их вновь окатило жаром налетевшего ящера.
К воротам спешили конные отряды, земля содрогалась от топота тысяч копыт, но для Ланса звуки были за пределами слуха. Наконец заслон приподнялся на нужную высоту, под ним мог промчаться человек на коне, и колдун, не забывая концентрировать внимание на железной решетке, направил сильнейший удар в сторону створок ворот, которые разлетелись в разные стороны. На городскую дорогу ворвались велесы, обрушившие мечи на недоуменных дружинников князя Ульча, спешивших после звучания тревожного рога к стенам столицы для отражения нападения. Но их строй быстро разметался под копытами всадников, звон оружия перекрыл крики горожан, собиравшихся у княжеского терема.
Стрела звонко ударила в грудь де Терро, и Ланс будто очнулся от работы, полностью поглотившей силы и мысли. Он помнил, что следовало поддерживать решетку, но его глаза быстро пробежали по противоположным стенам: лишь с высоты его мог достать предательский удар. Он разглядел прицеливавшегося лучника, что скрывался за камнями на стенах. Воин опустил тетиву лука, и светлое оперение с блестящим наконечником мелькнуло в темноте, но Ланс уловил движение стрелы в отблесках огней, и оружие сгорело в полете, рассыпавшись в золу. Однако в его сторону уже был выпущен новый выстрел. Ланс пронзительно вскрикнул от неожиданной острой боли, поразившей бедро. Он со злостью вытащил острие стрелы из ноги, откатываясь за бревна, чтобы спрятаться от меткого надоедливого воина, но внезапно пронзительное ржание лошади и крик человека донеслись от ворот. Ланс с досадой вынырнул из укрытия. Решетка, о которой он совершенно позабыл под градом выстрелов, с грохотом ринулась вниз и придавила одного из велеских дружинников. Тут же его товарищи вручную принялись за поднятие железного заслона, чтобы пропустить в город оставшихся за его пределами всадников. Колдун выругался от допущенной оплошности, но вернуть потерянные минуты было невозможно даже богам.
Пригибаясь к доскам платформы, он всматривался в стену, стараясь разглядеть своего врага, но жужжание стрел над головой затихло. Битва разгоралась на земле, велесы подгоняли полоров все ближе к середине города, где в княжеском тереме укрывался их главарь, ставленник тинголов, прихлебатель Ульч. Колдун спрыгнул вниз, его спуск более напоминал плавное приземление в полете, и незамедлительно обнажил свой меч. Он поднимал его против всякого, кто вставал на пути, но пробегал мимо многих из тех, кто истекал кровью или без оружия испуганно прижимался в тени к стенам домов. Нередко Ланс всматривался в небо, желая разглядеть Ныша, но более всего он спешил догнать брата, который ворвался в город в первых рядах.
Князь Ульч не стал сопротивляться воинам, что ворвались в палаты терема, заполонив его этажи. Он передал меч княжичу Ведимиру, за что тот помиловал полора и велел запереть его в подземельях. В темные остроги также были заключены бояре, поддерживавшие власть полоров в стольном граде велесов, а также те, кто открыл ворота Дерявы и впустил тингольских карателей, погубивших княгиню Изу. От верных людей Ведимир знал всех недругов поименно, и с предателями он не собирался быть столь мягким, как с южными соседями, что вечно дрались между собой вопреки униатским соглашениям. Но время для праведной кары еще не пришло. Княжич не выпускал оружия из рук, покуда схватки между велесами и полорами на улицах города окончательно не утихли. В ночи гонец велесов промчался меж домов Дерявы, оглашая приказ княжича, что всякий из воинов, кто защищал неверную власть захватчиков-полоров мог до рассвета беспрепятственно покинуть город, оставив свое оружие. Жизнь в отчих землях была обещана при условии присяги верности законному наследнику власти велесов, Великому Князю Ведимиру.
В предрассветных часах город, наконец, погрузился в затишье. Ланс вышел на порог большого каменного дома, где последние годы жила его мать. Он уже обошел её покои, но все вещи и наряды княгини Изы были для него чужими и непривычными, лишь стопка пожелтевших рисунков на дне сундука убедила, что надежды на встречу с Лиссой не воскреснут никогда. Это были без сомнений бумаги той самой девушки, которая подарила ему жизнь, а позже осталась в одиночестве в чужих краях, где назвалась другим именем. Граф вдыхал холодный утренний воздух, оглядывая площадь меж деревянными кривыми домами, где была сожжена тайя. Горечь оседала в глубине души, но за минувшую ночь он впитал сполна страданий, и воспоминания о верной подруге и хозяйке расплывались перед потоками чужой крови и слез.
Он позвал дракона. Следовало заботиться о тех, кто еще был с ним. Он желал, чтобы крылья Ныша разрезали серое туманное небо, и вскоре их шелест донесся до графа. На площадь приземлилась огромная туша, из которой местами до сих пор торчали обломанные древки стрел. Ланс приблизился к ящеру, но тот лишь печально фыркнул на ласковое прикосновение колдуна.
- Я помогу тебе, Ныш! Ты был сегодня самым главным героем! Благодарю, что ты остался живым!
Ланс вытаскивал из твердой кожи стрелы, иногда острым ножом доставал застрявший внутри наконечник, отчего Ныш беспокойно пыхтел. Но боль быстро отступала - колдун лишь проводил ладонью по ранам и царапинам зеленоватого тела дракона, как порезы срастались, и приходило долгожданное облегчение. Граф все больше бледнел от усталости пережитой ночи. Он многое сотворил из того, что раньше было ему неведомо, он знал теперь, что силы его велики, и мысли о незримом прошлом, в котором он познал все свои умения, вновь взволновали душу. Казалось, что он обрел власть над всем миром, но сколь дорого обходилась эта сила для тех, кто становился на её пути, даже не желая этого. Те, кто управлял другими, всегда расплачивались чужим имуществом и жизнями. В чародействе же также приходилось забирать от других, чтобы сотворить желаемое.
- Вы лекарь? - раздался тонкий голос позади Ланса, который в полусне припал к шершавой спине дракона. На пустовавшей площади около одного из домов стояла худая девушка-подросток, которая не отрывала взгляда от человека, бесстрашно отважившегося приблизиться к невиданному чудищу. - Мать послала меня за лекарем. У нас в доме раненные дружинники, - вновь проговорила девушка.
Колдун еще раз погладил морду дракона, а после велел ему укрыться в окраинных лесах, чтобы не пугать местных жителей. Граф пошел следом за велеской. Ему еще не скоро предстояло испить здравых напитков и прилечь для отдыха. Пришла пора для дарения жизни, ибо смерть колдовские чары в эту ночь принесли всем, кто посмел противиться его воле.
***
Празднества по поводу восшествия на престол Дерявы нового Великого Князя были крайне скромны. Горожане громкими радостными криками встретили молодого правителя, вышедшего к ним на высокое крыльцо для произнесения речей. Ведимир, как и надлежало по обычаям предков, поклялся в верности всем велесам на отцовском мече, держа его плашмя в обеих вытянутых руках, а после склонился восемь раз до самой земли перед своим народом. Он пообещал, что более ни один из захватчиков не вступит безнаказанно на родные просторы, и что велесы вновь станут самыми достойными из униатов, ибо он продолжит великие дела своего отца по объединению союзных племен.
Великое застолье так и не было собрано за стенами высокого терема, ибо скорбь и горечь по погибшим, а не веселье поглотили души воинов, отбивших столицу ценой большой крови униатов. Лишь за городом на зеленевшем весеннем лугу по приказу князя были заколоты десять голов скота во славу гралам и дракону. Удивленные горожане с трепетом и ужасом взирали на большого летающего ящера, с удовольствием явившегося на угощение, и не сомневались, что дракон был посланником богов.
Ворота Дерявы вновь были открыты купеческим обозам, в родные избы возвратились беженцы, скрывавшиеся в лесах. Князь лишил прежних владений бояр-предателей, многих из которых изгнал из родных краев, прежде наградив их сотней ударов палками, и назначил других княжеских советников. От великого князя Ведимира во все стороны униатов были разосланы гонцы с заверениями мира, а в свою очередь князья соседних и дальних союзных племен отправили в Деряву ответные дары и клятвы князю Ведимиру. Встречи, дружинные построения, объезд владений - на все дела не хватало дней, которые каждый раз становились все длиннее и теплее. Лишь Ланс в уединении заперся в покоях матери, не желая участвовать в обрядах и жизни брата, который стал ему по-настоящему близким другом за долгие месяцы пути. Но нынче князь не мог выкроить времени даже на откровенный неспешный разговор с морийцем, спешившим на встречу с матерью, а попавшим на пепелище, жизнь на котором медленно возрождалась без многих людей, не забытых, но ушедших навсегда.
- Я собираюсь выходить в скором времени в обратную дорогу, - сказал Ланс брату, когда тот, наконец, заглянул в его комнаты. - Хотя пойду я теперь другим путем. Сперва на юг, через Валимейский перевал в Черноморье, а оттуда... ежели и там не застану тех, кто дорог моему сердцу, наведаюсь в Эрлинию или в Аватар... Теперь я везде буду лишь гостем, порой желанным, порой незаметным.
- Я благодарю тебя за бесценную помощь, за спасение, что ты принес моему народу, Ланс де Терро, брат мой, - открыто, но печально ответил Ведимир. - Не в праве я задерживать тебя, твой меч сверкал рядом с моим в яростном бою, и он бы еще очень пригодился велесам. Ведь не только против предателей и грабителей будет отныне разгораться княжеский гнев, а против кочевников, что двинут полки сперва в края униатов, а после захватят все земли до самого Великого Моря, ибо число их несметно, а жажда крови и богатств чужих народов неутолима.
- Ты всегда можешь рассчитывать на мой клинок, и когда велесы выступят против этого грозного врага, я буду в рядах твоих дружинников, - Ланс поклонился князю в знак неизменности своих слов. - Но покуда не потерял всех близких людей, покуда не стал окончательно безродным колдуном, - он опустил голову вниз, избегая глядеть в глаза брата, - я уйду настигать свое прошлое и настоящее.
- Не по силе мне да и не по воле задерживать тебя. Прошу только дождаться нашей сестры Милары. Не ведает она о тебе, но сможешь утешить её после тех горестей, что испытала она вдали от отчего дома, ибо в тебе течет кровь нашей матери. И она сможет поведать тебе больше о княгине Изе, если, по-прежнему, важны для тебе воспоминания о той, кто дал нам жизнь.
Колдун согласился с князем. Тем более что ожидания не затянулись. Княжна Милара прибыла из северных земель в сопровождении богатых спутников-сиригов, среди которых, как гласила еще наперед их появления молва, в Деряву явились сами Вещуны. Великий князь встречал сестру в светлых нижних палатах, восседая во главе комнаты на высоком троне, а рядом с ним почетные места занимали Ланс и княжич Гайар.
- Да сберегут гралы здоровье Великого Князя велесов Ведимира, - объявила княжна, выступив на середину залы и отвешивая низкий подобающий поклон. - Радостные вести встретили нас в пути, хотя мы не ждали иных свершений. Холодные зеркала предсказали твою победу, брат! Мы спешили сюда на быстрых конях, чтобы поздравить тебя, а также пролить слезы на родной земле о тех, кто пал под мечами поганых полоров и тинголов за прошедший год.
- Всегда милы моему сердцу ваши лица, друзья, - ответил Ведимир, выступая вперед, чтобы обнять юную сестру. - Благодарю за ваш визит и да пусть принесет он лишь добрые приятные минуты, - после того, как Веди поприветствовал Милару, он обратил взор на четверых высоких темноволосых и темноглазых сиригов, что сопровождали её.
- Это дружинники князя Конни, - Милара указала на своих попутчиков. - Они зорко следили за врагом, что мог подкрасться к нашему каравану, а вот это Гриар Ерпич, мудрый Вещун, который отправился на юг в наш стольный град с важными посланиями для тебя, князь Ведимир, - она немного запнулась на последних словах, так как по-видимому еще не привыкла звать любимого брата великим князем. Девушка кивнула головой в сторону невысокого, еще нестарого мужчины, плечи которого покрывали длинные пряди волос. В одежде вещун ничем не отличался от прочих сиригов - такой же тулуп до колен, кожаные сапоги, широкие штаны, заправленные за голенища. Лишь когда княжна назвала его по имени, он вышел вперед и поклонился собравшимся в зале велесам.
Ведимир пригласил гостей усаживаться на свободные лавки вдоль стен терема, а сестру подвел к креслу на возвышении, которое занимал граф де Терро.
- Разреши и мне представить тебе человека, что за долгие месяцы нашей разлуки оберегал меня. Это чужеземец из далекого приморского края, что простирается там, где исчезает солнце. Я расскажу как-нибудь тебе историю, что поведала однажды мне наша мать, великая княгиня Иза. Она родилась в одной из западных стран, а перед своей гибелью послала меня на запад, чтобы отыскать потерянного еще в младенчестве сына, - Веди говорил негромко, так чтобы лишь приближенным были слышны его слова, а Милара сохраняла величественный строгий вид, хотя речи брата заставили её глаза забегать между лицами князя и незнакомца, о котором он говорил. - Это морийский граф Ланс де Терро, наш сводный брат. Лишь благодаря его помощи мы вновь можем встретиться в родимых стенах.
Ланс поднялся с высокого кресла, и они обменялись приветственными поклонами, после чего княжна с достоинством и грацией заняла свободное место подле него, не удостоив более родича ни единым взглядом. Но Ланс даже не успел заметить или рассердиться на её поведение. Едва Ведимир возвратился к трону, вперед выступил Вещун. Гриар Ерпич не сделал ни шага с тех пор, как брат и сестра удалились от него в сторону трона. С установлением в палатах тишины и внимания он заговорил приятным мягким гласом, обращаясь главным образом к великому князю, хотя нередко окидывал странным взглядом колдуна, который совсем не походил своим видом на светлых униатов.
- Отважные велесы, мои собратья отправили меня в ваш белоснежный град Деряву со скорыми важными сообщениями. Ледяной Свет явил своим служителям страшные картины сечи. Предупреждали сириги ваш народ: грядет война, но слишком изворотливым и коварным был враг, не устояли ряды князя против его быстроты и внезапности. После узнали мы, что побегут прочь неприятели от дружинников, которых вел молодой да бравый княжич Ведимир. Подтвердились далекие пророчества, что записаны в летописи ледянных пещер, которые принесла в вашу столицу двадцать лет назад княгиня Сафагья.
- А что нового показали пещеры? - выкрикнул Гайар. - Не томи уж, уважаемый Вещун!
- Тяжелые времена настали в землях униатских, - уныло продолжил Ерпич, - еще много огня, окровавленных мечей и плача случится в грядущие года. Но есть надежда на победу, неслучайно я пожаловал в ваш высокий терем, князь Ведимир. Видели вещуны в ледяных зеркалах храброго мужа подле вас, призывает его Ледяной Свет к себе для раскрытия истины всех времен его жизни. Не он ли восседает по правую руку от тебя? Одно лишь точно стало известно служителям снегов, что приходится этот воин тебе близким родственником, и что следует прийти ему в земли сиригов, но только непременно с тем, что может вас связать.
- Что же кроме нашей матери могло нас связать крепче даже железных пут и оков? - задумчиво произнес Ведимир, оглядываясь в сторону Ланса. - Да, уважаемый Вещун, вы правы, я привел в униаты великого мужа, своего брата Ланса! Лишь благодаря ему нынче Дерява занята велесами.
- Я лишь передаю слова наших старцев, - Ерпич низко поклонился Лансу, к которому и обращал свои слова. - Они говорили о цепи, что от одного переходит к другому. Вот и всё, что я должен был поведать. Тебя ожидают на скованных льдом островах, Ланс. Не медли с отправлением, чтобы воспользоваться тем прозрением, что дает Ледяной благословенный Свет!
В честь приезда сестры и северных гостей князь Ведимир наказал разбить навесы и шатры на лугу за стенами города, где бояре, дружинники и прочие приглашенные могли испить вина и угоститься ароматными блюдами. Но сам князь не предавался гуляниям. За плотными полами своей палатки он собрал верных людей для держания совета. Здесь были и сириги, и дружинники от кривличей, а также близкие друзья и воины, среди которых Ратмир, Гайар, Ланс.
- Как бы не хаяли нынче велесы дризов, что не исполнили ни одно из обещаний, данных Ториком моему отцу, я не намерен поддерживать злобу и ненависть между нашими племенами. Дризы не успели прийти на помощь под стены Дерявы, когда тинголы столь скоро и нежданно совершили мстительный поход, не имели они веских оснований для нападения на стольный град при полорах, ибо не дело вести войска в чужой двор, когда не ясно, кто хозяин дома, не сменил ли он свое лицо, ведь многие бояре Дерявы добровольно покорились жадным угнетателям, - обращался Ведимир к собравшимся друзьям, но речь его затихла, когда по ту сторону входа послышался гневный разговор.
- Немедленно пропустите меня к брату и заберите от меня ваши мечи, я и так прекрасно знаю, как вы умеете ими обращаться! - звонкий девичий голос был тверд и полон возмущения.
- Княжна Милара, - чуть слышно доносились ответы стражников, - мы не можем... вы не должны... князь велел... подождите...
- Тогда вызовите его ко мне для разговора. Великий князь может ведь уделить родной сестре несколько минут внимания наедине! Скажите, что я очень прошу и не намерена откладывать свои просьбы на следующий день, - в этот момент завеса, прикрывавшая вход в шатер, колыхнулась, и сквозь неё пробилась белоснежная тонкая рука девушки, но внезапно раздался её визг, и потасовка снаружи продолжилась.
- Там ведь стоит Елизар... - озабоченно промолвил Ведимир, поднимаясь со своего места. Князь быстро вышел вон из шатра, и по последовавшему громкому возгласу можно было догадаться о картине, что предстала его глазам. - Княжну Милару воистину порой следует носить на руках, но теперь лучше отпустить её на землю, иначе она перекусает и перецарапает всех моих воинов!
- Ведимир! Он не пустил меня к тебе, а я ведь так спешила к родному брату, надеясь лишь на его поддержку и милость. Из-за верных стражников я не могу даже поговорить с тобой как следует, - голос княжны по-прежнему был громким, так что до слуха мужчин, оставшихся в палатке, доносились все слова, произносимые братом и сестрой.
- Я думал, что ты желаешь сперва отдохнуть после долгого пути. Позже мы могли бы и поговорить.
- Но беседу об участи нашего брата невозможно откладывать на потом, Ведимир!
- Наш брат сам решит, как отнестись к словам сиригов! Ему и так ведомо многое и северные провидцы, даже ежели желают задержать его подобным способом в землях униатов, не смогут повлиять на его собственный выбор.
- Да не о том я говорю! Разве ты позабыл о Сигире, нашем младшем брате, сыне князя Ведимира?! Тинголы увели его с собой в Шафри, и следует немедленно потребовать его возвращения, так как законный князь велесов, то есть ты, мой брат, воссел на престол. Но, конечно, только словами это дело не решишь. Тебе необходимо снарядить богатые обозы с дарами как плату за кровного родича. Вместе с князем многие бояре отдадут свое имущество, так как их дети также были уведены в полон кочевников.
- Ха-ха-ха, - гулко засмеялся князь, - чтобы велесы гнули колени и преклоняли головы перед теми, кто вторгся на их земли?! Неужели княжна велесов предлагает уподобиться полорам, которые отдают ежегодную дань захватчикам фезов, или низам, или воличам, которые живут далеко, да платят всегда наперед, предпочитая заранее оградить себя от несчастий?! Нет, дарами тинголам мы станем еще хуже, чем прочие покорившиеся их воле униаты. Мы пойдем туда не как друзья с платой за мир, а как презренные слуги, признавшие силу победителя. Никогда такому не бывать!
- Но как же заложники?! - Милара говорила уже более тихо и смиренно. - Эти кровожадные дикари растерзают их, если уже не сотворили злодейства над беззащитными пленниками. Только ты, Ведимир, великий князь, можешь спасти нашего младшего брата. Ведь отец с матерью души в нем не чаяли. Княгиня Иза всегда готова была отдать всё ради блага своих детей!
- Княгиня Иза очень беспокоилась о счастье дочери, поэтому, поговаривают, она решила сама избрать ей мужа, точнее помешать собственному выбору своего дитя. Но после казни матери вы, княжна, ведь имели возможность спасти Сигиря, приняв предложение Атуба стать его женой. Ведь именно от этого зависит время освобождения нашего брата! Отчего же вы так и не выехали в земли любимых вами тинголов?!
- Вы прекрасно понимаете, я была слишком беззащитна в последние месяцы и не имела никаких гарантий того, что сумею сохранить жизнь Сигирю, а также себе!
- Теперь вы под надежной опекой! Отныне я, как и положено великому князю, твоему старшему брату, решу твою судьбу. Слишком уж жалким даром за Сигиря будет велеская княжна без должного приданного, для которого нынче казна пуста. Пойдешь замуж за Торика. Может хотя бы благодаря этому мы сумеем укрепить союз с дризами и вместе противостоять тинголам!
- Нет, за него не пойду! Уж лучше сбегу к Атубатану, чтобы в последний раз увидеть Сигиря!
- Ты будешь противиться воле князя? Елизар, проведи княжну Милару в её горницу, да следи за ней во все очи. Отвечаешь за неё головой. Пусть отдохнет и подготовится к принесению брачных клятв, моей сестре давно пора осчастливить достойного мужа!
- Никуда я не пойду! Не сделаешь же ты меня пленницей в родном тереме, Ведимир?! Пустите меня! Я ненавижу Торика! Я не пойду за него, уж лучше в омут с головой, чем к дризам! Да опусти меня на землю, бесчестный воин! Я тебе не седло и не мешок муки...
К союзу с дризами князь Ведимир стал стремиться пуще прежнего. Он делился с друзьями планами по сбору войска, которое к осени двинулось бы на земли полоров. С реки Пенной доходили известия, что тинголы нынче были заняты унятием беспокойств в покоренном Хафезе, жители которого спустя год после завоевания все-таки подняли десятки очагов восстания по всей стране. Князь велесов не намеревался терять драгоценное время для ответного удара. Он лично писал послания князю Торику.
- Думаю, что Торик не будет против моего предложения: чем быстрее он приведет к Деряве тысячи дризов, тем быстрее наш союз скрепится брачными узами, - поведал Лансу свои замыслы Ведимир. - Еще мой отец договаривался с князем дризов о замужестве Милары, теперь ей придется смириться с этим...
- Я не могу пропустить это событие, ежели Милара не сбежит подобно своей матери в юности с предстоящей свадьбы, - ответил колдун. - А после я отправлюсь к сиригам, чтобы узнать, что ведомо их богу. Жаль, однако, что я приду к ним с пустыми руками... - В последнее время Ланс думал лишь о полученном послании от Вещуна. Его тянуло немедленно скакать к чудесным зеркалам, которые возможно открыли бы тайны прошлого, но, с другой стороны, он опасался заветов колдунов - никогда не внимать чужим предсказаниям, которые для чародея всегда опасны, ибо непременно сбудутся.
В условленное утро солнце светило особенно ярко на голубом небе, лаская своими лучами всадников, спешивших по зеленому лугу под сень княжеского леса. Там на поляне перед Дубом Воина их поджидал небольшой отряд. По-нарядному были одеты велесы: сверкали расшитые дорогими нитями верхние платья, длинные светлые волосы воины перевязали на лбу широкими жгутами из разноцветных камней, драгоценные ножны блистали возле роскошных поясов. Не менее празднично вырядились дризы, лишь их предводитель был как всегда строг в одежде, во взорах, в словах.
- Приветствую тебя, Торик, великий князь дризов! - проговорил Ведимир, соскочив с седла на землю. Вслед за князем спешились его друзья, лишь одно животное все еще несло седока на своем крупе. Это была статная лошадь самого Ведимира, ибо до этого она мчала по земле двоих.
- И вам мы приносим низкие поклоны, - дризы вместе со своим князем согнули спины, касаясь ладонями самой поверхности земли.
- Нынче я исполняю клятвы перед великим князем Ториком, - продолжил величественным тоном Ведимир. - Передаю ему в жены Милару, свою сестру. Пусть произнесет она обещания, что до самого конца будет держать перед своим супругом.
Все взгляды устремились на девушку. Гордо выпрямив спину, она восседала на коне. На белом платье, расшитом жемчугами, покоились две длинные косы золотых волос, тонкая талия и высокая грудь подчеркивались вытянутой осанкой. Руки княжны были перевязаны возле кистей за спиной, чтобы всадница не создавала особых неприятностей во время скачки. Милара молчала. Она не опускала глаз, полных презрения, со своего будущего мужа, а когда Ведимир ухватил её за пояс, чтобы водрузить на землю, княжна окатила брата еще более жгучим ненавистным взором.
- Если невеста не может от смущения вымолвить ни слова, то придется мне доказывать её смирение и преданность, - строго продолжил велес. Он придерживал сестру за талию, а другой рукой вынул из ножен острый клинок. Затем князь натянул её золотые косы и одним взмахом обрубил их по самую шею. Девушка не сопротивлялась, все также сохраняя невозмутимый горделивый вид.
- Отныне она навсегда распрощалась с девичьими хороводами и посиделками, и полностью принадлежит мужчине, что возьмет её, - Ведимир подтолкнул княжну вперед, но она, слегка пошатнувшись, сделала лишь один шаг по зеленой лесной траве.
- Я беру её в жены и клянусь быть верным защитником этой велески до самого конца, - монотонно произнес Торик. Он приблизился к Миларе и, подхватив её на руки, поднес названную жену к коню, после чего перебросил её поперек седла. - Мы разбили лагерь в том конце леса, князь Ведимир. Сегодня окраинные поляны огласятся радостными песнями. Приезжайте на пир. Отныне мои войска будут служить за правое дело униатов под главенством велесов. А моя жена будет привыкать к походной жизни.
Ведимир довольно кивнул, он поднял меч вверх, после чего его спутники повторили княжеский жест. Дризы ответили тем же, закрепляя таким образом принесенные клятвы. Торик вскочил в седло, осторожно поправил на крупе коня тело девушки, по-прежнему сохранявшей молчание, и дризские воины скрылись на узкой тропинке в чаще леса.
Праздник в военном лагере начался с улюлюканья любопытной толпы. Князь Торик привез из земель улов бродячую труппу артистов, которые ходили на голове, пели, плясали, а также водили за собой маленького медведя, пугавшего и забавлявшего горожан, наваливших в просторные луга за десяток верст от Дерявы. Кашевары на кострах готовили ароматные похлебки, черпатели угощали гостей полными кружками браги и вина, юные девушки, подруги молодой жены, разносили подносы с едой меж воинов, отдыхавших от походов и тренировок, а также кружились на арене, отведенной для показательных рукопашных боев между униатами.
Дни и ночи протекали среди шума и гама, новых лиц и знакомых, кислого пива и уже жесткого мяса, постоянных разговоров и переходов из одного шатра в другой. Ланс устало сидел около затухавшего костра. Утро только наступало, а веселые менестрели вновь затягивали громкую песню, и слух прорезал задорный женский визг. Колдун выпил чистой воды из фляги и поморщился, когда его напарник, один из дружинников Ведимира, приказал юнцу-прислужнику притащить для важных бояр, коими он желал предстать в глазах дризов, еще один кувшин вина. Ланс надеялся вскоре удалиться к себе в шатер, чтобы поспать, когда на почетном месте для поддержания главного свадебного костра его сменил бы Ратмир или Гайар, прочие близкие со стороны невесты. Но прибытие очередной порции выпивки означало, что графа де Терро не отпустят так просто со столь почетного поста.
- Ланс де Терро? - раздался приятный голос за спиной колдуна. Он поглядел через плечо и с трудом сдержал удивление на лице. Девушка, негромко позвавшая его по имени, оказалась Миларой, которая за время празднеств почти не выходила на глаза веселившемуся люду. - Я бы хотела поговорить с тобой. Не откажешь мне в прогулке к опушке леса?
Он незамедлительно поднялся на ноги и, поклонившись нововозведенной княгине дризов, последовал за её неспешным шагом. Они медленно в молчании добрались до весеннего леса, наполненного птичьими трелями и свежестью распускавшейся листвы. Ланс с интересом осматривал сводную сестру, о которой уже много слышал, но девушку так и не успел узнать поближе. Милара шла чуть впереди, и колдун пробегал взглядом по её невысокой фигуре, простому платью, какое отныне полагалось носить хозяйке, пусть даже в тереме князя, по её светлому лицу и волосам, покрытым легким платком. О княжне велесов слагались песни и ходили легенды в униатах, где обожествлялась её красота, но перед Лансом шла ничем не примечательная юная девушка, хотя ступала она горделиво, заманчиво вела головой в бок, а плавность рук и ясность глаз приковывали взор. Теперь княжна лишилась своих длинных золотистых волос, а кроткий нрав, за который она получала немало похвал за годы минувшей юности, так и остался для Ланса лишь на языках велесов, ибо в своей сестре он увидел в первую очередь упрямство и непреклонность матери. Милара держалась уверенно и строго, как будто не было тех недель сопротивления решению брата о союзе с Ториком, так что граф лишь поймал себя на мысли о справедливости поговорки морийских южан - стерпится да слюбится.
- Князь Ведимир многое поведал мне с тех пор, как я вернулась в Деряву, - девушка заговорила неожиданно, оборачиваясь к спутнику. Она замерла на месте, изучая лицо колдуна, лишь её глаза, казалось, жили на бледном красивом лице. - Вы наш сводный брат Ланс де Терро. К сожалению, вы очень рано лишились матери и, наверное, её совсем не помните, но теперь вы обрели родичей... и, как я смею предположить, очень крепко подружились с ними. Во всяком случае Веди не чает в вас души и полностью доверяет вам свою жизнь. А как вы относитесь к нам, велесам? - учтиво задала она последний вопрос, озвученный более в подозрительной, нежели дружелюбной манере.
- Я вас совершенно не знаю еще, княжна. Из родичей действительно полюбил пока что лишь князя Ведимира, - резко ответил колдун. Притворствовать Миларе он не собирался. За её праздными расспросами Ланс уже предугадывал неотложное дело, с которым она, видимо, вознамерилась к нему обратиться. - А свою мать я помню очень хорошо. Просто порой моя память уносится за пределы моей жизни, - иронично добавил он.
- Люди поговаривают, что сами гралы стоят за вашей спиной, наделяя вас невиданными силами. Вещуны были правы, когда сказали, что я найду дома того, кого совсем не ожидаю, и будет он мне ни мужем, ни братом, ни другом, ни врагом. Не мудрено догадаться, что слова эти были о вас, Ланс де Терро.
- Если вы, княжна, не желаете во мне видеть никого из перечисленных вами...
- Вы чужак, - перебила она очередное насмешливое замечание мужчины. - Но вы неслучайно прибыли в наши земли. Гралы призвали вас для защиты наших краев. Не откажите же в помощи и несчастной сестре, - на последних словах её голос все-таки дрогнул. Она собиралась произнести просьбу до конца, но внезапно спохватившись, замолчала и поникла.
- Ты очень похожа на мать, а, с другой стороны, совсем иная, - нарушил тишину Ланс, вернув себе серьезность. - Она обычно просила лишь за самых близких людей и никогда за себя. Говори же, что ты хотела, Милара.
- Я прошу вас, прошу вас от всего сердца убедить князя Ведимира вызволить из плена княжича Сигиря или узнать о нем хотя бы весточку, хоть одно слово. Он еще совсем юн, отрок десяти лет, а Веди видит в нем лишь возможного соперника, лишь сына, рожденного от первого брака нашего отца. Но ведь Сигирь еще только мальчик. Княгиня Иза любила его также пламенно и самозабвенно как Ведимира, как меня, как она любила бы вас, хотя никогда не молвила о своем утерянном первенце ни слова. Жизнь княжича можно выкупить за золото. Я знаю, что он еще жив. Я видела его образ в пещерах сиригов, но нужно поторопиться, чтобы возвратить его на родину, - её нежный голос взывал к собеседнику. Княжна молила неподвижно и почти бесслезно, лишь её ладони были прижаты к груди, и глаза не отрывались от лица колдуна в ожидании ответа.
- Я поговорю с Ведимиром. Но у великого князя нынче более насущные дела. Если он вместе с вашим супругом сумеет поразить полоров, то униаты получат возможность наравне говорить с восточными наездниками. И все это время жизнь вашего младшего брата будет висеть на волоске, однако против неё положены тысячи жизней ваших воинов. Не проще ли упросить князя Торика послать с выкупом к тинголам богатые обозы, в обмен на которые освободят и прочих пленников? В любом случае посольство от дризов не будет встречено столь враждебно, чем гонцы велесов, а я обещаю, что приму в нем участие.
- Нет, мой муж не будет слушать молодую жену. Ему вправе советовать лишь его мать. Я не хочу, чтобы он мне отказал в первые же дни нашего союза, - строго проговорила Милара. - К тому же в руках дризов Сигирь действительно может стать лишь игрушкой, возможным ставленником на землях Ведимира. Вы еще совсем не знаете, как кровожадны бывают униатские князья в погоне за властью. Спустя годы родные братья нередко ополчаются друг на друга, сыны сживают со света родителей лишь бы поскорее добиться высокого положения и богатых уделов. Это может быть пострашнее набегов тинголов.
- Но вы уже стали княгиней дризов, и вам подобает заботиться об интересах мужа, - после произнесенной фразы Ланс увидел недовольные огоньки в серо-голубых глазах девушки. - Я действительно чужак и задержусь на этих просторах лишь до поры, покуда не исполню слов, данных друзьям. Не волнуйтесь, княгиня, если в моих силах убедить Ведимира вспомнить о меньшом брате, то я сделаю все возможное. Только уверен, что он о нем никак не забыл.
Она кивнула, а затем поклонилась ему в ноги, благодаря за искренний ответ. Путники продолжили прогулку, возвращаясь к шумному лагерю.
- Позвольте и мне кое о чем вас спросить, - Ланс счел необходимым поддерживать возвышенный и уважительный тон в речи, ибо Милара по всей видимости не собиралась признавать в нем близкого человека. - У моей матери, княгини Изы, был позолоченный амулет в виде небольшой склянки на цепочке. Вы не знаете, кому он мог попасть в руки после её казни? - Колдун уже давно вспомнил о солонке, с которой был связан во время бестелесного существования, однако его расспросы Ведимира и пары слуг, что остались в Деряве в осаду города тинголами, не принесли надежды на возвращение утерянного талисмана. По размышлениям графа де Терро именно с ним следовало отправиться к сиригам.
- Княгиня всегда носила этот оберег от злых гралов на груди. Она не могла его передать никому, так как даже детям было не позволено дотрагиваться до этого дорогого амулета. Ведь с годами его темный блеск так и не потускнел.
- Бояре уверяют, что тинголы даже пальцем не тронули княгиню, а после её сожжения на костре перед теремом осталась лишь груда пепла, который развеял ветер или верные горожане разнесли по своим жилищам. Может она успела спрятать солонку, перед тем как оказалась в руках врагов? Где может быть этот тайник?
- Этот предмет принадлежал Лансу де Терро? - участливо поинтересовалась Милара. - Только так можно объяснить столь трепетное отношение матери к неброской драгоценности. Меня не было рядом с ней в те горестные дни, и я не могу ничего поведать об украшении, потому как в посланиях от матери о нем не было ни слова. Но Сигирь остался в осажденной Деряве, и я уверена, что она не отпускала его от себя ни на миг. Если ты освободишь младшего княжича велесов, то сможешь получить ответы на эти загадки, Ланс. Да, сириги ведь зовут тебя к себе, - со вспышкой надежды выкрикнула девушка. - Они видели твое отражение в разных землях и с разными людьми. Именно среди этих картин вещунам представал и мой меньшой брат, а после я сама узрела его на ледяной стене. Пусть все идет своим чередом. Верни княжича Сигиря в отчий терем, а после ты сумеешь изведать прорицания бога Льда.
С князем Ведимиром Ланс поговорил наедине, лишь когда велеские бояре возвратились за стены столицы после долгих гуляний.
- В следующее полнолуние к Деряве подойдут свежие полки от кривличей и сиригов, - довольным голосом князь делился с другом о договоренностях, коими успел заручиться с соседями. - Несмотря на то, что земли вещунов самые удаленные на север от злобных тинголов, сириги ожидают войны, которая достигнет их пределов, если князь и дружина останутся не у дел. А с князем Лякоричем в это лето я породнюсь, взяв в жены его внучку. Таким образом к началу листопада из наших земель на юг двинется сильная армия копейщиков и конников. Дризы с улами и низами перейдут реки, чтобы зайти с севера и поддержать мятежных фезов. Если бы нам еще с десяток огнедышащих драконов... - Веди с задором поглядел на брата, - то не только полоры, но и сами тинголы вмиг умчатся в свои темные степи.
Князь засмеялся, иначе, чем шуткой нельзя было назвать его слова. Но внимательный взгляд, брошенный в сторону Ланса, указывал, что велес желал выслушать совет графа и надеялся на его поддержку.
- Все эти приготовления к войне не пройдут мимо глаз вражеских шпионов и доносчиков. На юге тоже неминуемо начнется сбор огромных войск, а ведь силы тинголов намного превышают униатов, до сих пор подозрительно принимающих любые союзы, действующие в первую очередь в интересах своего племени, а не всех тех, кто живет по западную сторону от гор Солнца. Пока идет подготовка к ответному удару, Ведимир, я бы подумал на твоем месте, как отвлечь от вооружения самого атана. Атуб захватил в заложники десяток детей здешних бояр, он надеется, что мы не двинем на его земли войска, покуда верховная знать и сам князь дорожат жизнями своих близких. Но, похоже, что тебя не остановит гибель Сигиря, младшего брата?
- Я не могу ничем ему помочь. Только если атан тинголов увидит, что меня не запугать и не остановить пролитием родной крови, только тогда он сможет отказаться от ненужного убийства, - твердо ответил князь.
- Сколько уже совершено ненужных убийств, атан не станет лишать себя подобного удовольствия, как смерти княжича велесов. Но можно сделать наоборот. Явить страх и трепет перед лицом захватчиков, чтобы они не спешили с действиями, ибо на время все равно получат желаемое, а мы благодаря этому соберем достаточно дружин, чтобы разгромить обидчиков. - Колдун наполнил кубки темным вином и подал один из них велесу, сидевшему напротив за маленьким столом в одном из караульных помещений. - Караван с лучшими товарами, что купцы завезли с юга, отправится вместе с твоими послами с целью выкупить пленников, а за меньшого княжича предложишь обмен - например, меня, своего старшего брата, ведь весть о нашем родстве уже облетает униаты, и вскоре достигнет ушей Атуба. С дарами будет оглашена перед тинголами твоя воля - признать величие Атубатана и испросить у него разрешение на избиение полоров, которые гадкими ногами истоптали наши земли в минувшем году. Если мы уверим атана, что собираемся воевать лишь с полорами, то есть одними из униатов, а позже возможно обрушим наши войска на дризов, чей князь против воли взял в жены княжну Милару, то пусть и ложью, но мы получим столь желанную отсрочку в войне. Опишем атану, что нынче дризы метят на престол в Деряве, и лишь покровительство тинголов сможет защитить наши леса и поля...
- Велесы всегда были честны с друзьями и врагами!
- Я думал только на западе так кичаться своей честью. Ведимир, враг коварен и хитер, у нас нет надежды на победу, если мы будем полагаться лишь на гралов. Иногда нужно самим падать, чтобы заполучить шансы на новый подъем, иначе нас растопчут.
- А ежели в Шафри не поверят этим словам? Я лишь нарушу обеты данные своим союзникам...
- Вот именно, Атуб не догадается, что гордые велесы решились приехать с прошениями, ежели находились бы в дружбе и мире с соседями. К тому же я смогу его убедить в своей правоте. Покуда я буду возле Атуба, тингол не воспротивится моей воле, - загадочно усмехнулся колдун.
- Твое предложение слишком хорошо и заманчиво, брат. Ты никогда меня не подводил с советами, - князь долго обдумывал ответ. - Но только это посольство возглавлю я сам, чтобы у Атуба не возникло ни капли сомнения в словах князя велесов, которые он услышит из первых уст. А в Деряве с делами справится за это время князь Гайар.
Ланс согласно кивнул, принимая решение Ведимира о ставленнике на престоле, но желание сына Лиссы самому везти дань тинголам вызвало у него немалое удивление.
- Я знаю, что должен вернуть Сигиря, и если положу начало этому пути, то пройду по нему как князь, и как брат, - нахмурился Ведимир, осушив чарку терпкого вина.