С Вестой он познакомился на дачном участке, где в очередной раз горбатился на исправительно-трудовых работах. Май выдался не по сезону жарким, дождь был довольно-таки редким явлением, и Артур прикатил в сад на скутере, дабы полить обезвоженные картошку, моркошку и прочие сельскохозяйственные культуры.
Своих товарищей по несчастью - соседей по саду - Артур знал давно. Тётя Люба и дядя Саша бывали на своём участке почти каждый божий день, они недавно вышли на пенсию, но были ещё крепки телом и сильны духом. Свои 6 соток они возделывали с таким остервенением и пионерским энтузиазмом, будто хотели построить коммунизм на отдельно взятом клочке суши, раз уж со страной неувязочка вышла. И, благодаря их героическим усилиям, участок в отношении своих хозяев руководствовался главным принципом коммунизма: трудились они в меру способностей, ну и получали по потребностям.
С детьми у Любови и Александра Скворцовых не задалось, и супружеская чета вкалывала на фазенде в гордом одиночестве. Возможно, по причине отсутствия потомства Скворцовы отдавали свою любовь земле, и она отвечала им взаимностью - их участок был самым красивым и урожайным на линии, а может и во всём садовом товариществе.
За двенадцать лет соседства, семьи Скворцовых и Сквозняковых успели почти сродниться, так как виделись регулярно и многое делали совместно, когда требовалась грубая мужская сила - особенно на воскресных шашлыках, под водочку и зелень с огорода. Происходило это обычно у Скворцовых, в увитой диким виноградом, беседке, весело и непринуждённо. От этой дружбы выигрывали обе стороны: Скворцов, будучи полковником ФСБ в отставке, время от времени решал какой-либо вопрос, пользуясь наработанными, в своё время связями, да и отец Артура - ректор престижного вуза - то и дело помогал соседу. "Совместный труд", - как мудро подметил незабвенный кот Матроскин. - "Он сближает".
Артур приехал где-то в полдень и сразу заметил, что домик Скворцовых открыт, хотя самих хозяев на пашне не наблюдалось.
"С утра, наверное, приехали", - подумал Артур. - "напахались уже, и тихий час устроили".
С поливом и прополкой Артур проковырялся часа два, после чего с чистой совестью и грязными пятками решил пообедать. Немного беспокоило то, что за всё это время, в доме Скворцовых, не обнаруживали себя органические формы жизни, крупнее мухи. Закрадывались мысли о том, что домик могли взломать, о чём следовало бы сообщить хозяевам, но и попадать в неловкое положение, разбудив их, не хотелось.
Повод для визита к соседям нашелся быстро - Артур обнаружил, что забыл взять нож. Разумеется, хлеб, колбасу, огурцы и иже с ними, можно было хладнокровно расчленить топором либо ножницами, но к лицу ли это вшивой интеллигенции в третьем поколении.
На первом этаже никого не было, но безобразный порядок не навевал мыслей о взломе, как, впрочем, и целёхонькая входная дверь. Стол был аккуратно накрыт скатёркой, украшен стаканом с ромашками и местным котом Максимом, который пялился на Артура ленивыми, зелёными глазами. И тишина...
- Здрассьте вам, - вежливо поздоровался Артур.
Кот дёрнул ухом и махнул хвостом - узнал сталбыть.
- Аллё, соседи! - крикнул Артур. - Есть кто дома?!
Несколько секунд было тихо, затем на втором этаже послышался скрип кровати и шаги. Надо сказать, что лестница, поднимаясь на второй этаж, оканчивалась аккурат напротив окна, в которое, сквозь тюлевые занавески, как раз светило солнце. Тем убойнее был эффект, когда появилась ОНА. Как фея, в ореоле солнечных лучей, возникла она в лестничном проёме, на секунду замерла, как бы закрепляя результат, и плавно, как в замедленном повторе, стала снисходить. Это был удар! Сраженный Артур, стоял, задрав голову, приоткрыв рот, и глуповато вращая глазами. Фея обладала огненно-рыжими вьющимися волосами до плеч, огромными серыми глазами, детское любопытство в которых соседствовало с хитринкой, умопомрачительной фигурой и бюстом не ниже третьего размера. Из одежды на Чуде был купальник-бикини из верёвочки в попе и, повязанный на бёдра, прозрачный платок. Это был удар ниже пояса. В паху заныло, да так, что Артур испугался, что она услышит. Артур смутно подозревал, что где-то должна существовать такая красота, но был уверен, что при жизни её не встретит, и теперь, в её присутствии стал остро ощущать свою неполноценность.
Прелестное создание остановилось, на три ступеньки не доходя до пола, упёрло руки в боки, и вонзило в глаза Артура заинтересованный взгляд. По спине побежал табун мурашек и, наверняка оставив синяки, скрылся на нижней части туловища.
- Привет, - несколько поплывший, сказал Артур. - Ты кто?
Фея ухмыльнулась:
- Сторож!
- А бабуля где?
- Я за неё!
Классику советского комедийного жанра фея знала, с чувством юмора у неё явно всё было в порядке. Артур обожал девушек с чувством юмора, хотя до сего дня не встречал его у девушек с такими потрясающими внешними данными, и считал уже, что эти вещи не совместимы.
- Меня Артур зовут, я с соседнего участка, - представился Артур, надеясь, что богиня не заметит дрожи в голосе.
- Веста, - в свою очередь, сообщила фея, и протянула руку.
Имя удивительно шло ей, и Артуру показалось, что он уже знал, как её зовут, просто забыл, а она сейчас напомнила. Такую красоту не могли назвать по-другому. Веста стояла чуть выше, и протянутая кисть оказалась на уровне лица Артура. Он с трудом поборол желание поцеловать пожалованное богатство и бережно пожал руку. Рука была прохладная, с узкими длинными пальцами, мягкая и гладкая. Артуру показалось, что он ощутил лёгкий удар током, как от разряженного шокера. Организованной толпой, мурашки проскакали обратно.
- Очень приятно, - сказал Артур чистую правду. - А хозяева где?
- Они сегодня не смогли приехать и сослали меня поливать.
- О! - обрадовался Артур. - Так, мы коллеги!
- Видимо, да, - Артуру почудилось, что Веста тоже не против этого факта.
- А ты, прости, кем им приходишься?
- А я им прихожусь племянницей.
Артур несколько озадачился:
- А почему я раньше тебя здесь не видел? Ты что, на днях только нашлась? Не любила сельское хозяйство? Тебя берегли на чёрный день, и он настал?
- Ну, вроде того. - Веста прелестно хохотнула. - Я с севера приехала, из Нягони, в институт поступать.
- Откуда, блин, приехала?!
- Из Нягони, блин! Это город такой, - ответила Веста и поменяла опорную ногу. Последствия этого были катастрофическими: грудь её, при этом, соблазнительно колыхнулась, а так как находилось это богатство прямо на уровне глаз Артура, то он понял, что ещё немного и он заработает косоглазие, пытаясь смотреть ещё и в глаза.
- Мадам! - с выражением сказал Артур. - Не могли бы вы уже спуститься на пол, а то у меня голова кружиться.
Тут с бёдер Весты соскользнул платок, и открыл оные во всём великолепии. Вместо контрольного выстрела, она, нагибаясь за платком, явила взору Артура грудь, скверно прикрытую скудным верхом купальника. Это походило на заранее спланированную, массированную атаку.
Она поднялась.
Он утонул в её глазах.
Силы были не равны, он и не думал сопротивляться и капитулировал сразу, без боя, сдался на милость победительницы, готовый выплатить любую контрибуцию, отдать все земли под её корону и присягнуть на верность. Это было, как удар грома, разряд молнии, обухом по голове и лбом об наковальню, как мгновенное постижение сути вещей и смысла жизни. Это было, как Большой Взрыв и образование новой Вселенной, во время которого Артур умер и родился вновь, совсем уже другим. Жизнь разделилась на "до" и "после", и жизнь "до" казалась мелкой и никчёмной, жалкой прелюдией к Этому Моменту, с которого, собственно, Жизнь и начинается. Это знание пришло сразу, знание, что он полюбил, не влюбился, а именно полюбил, и осознание этого заполнило всё его существо, и казалось, что так было всегда и так будет вечно!