- Не помню, рассказывала я тебе этот случай или нет, - Галина Ивановна вытерла губы салфеткой и пододвинула к себе чашку с молоком. - Однажды я попала в самую настоящую передрягу. Это было лет семь назад. Я нанялась присматривать за одной женщиной, которую мне представили как сумасшедшую...
Галина Ивановна, энергичная, порывистая старушка с жиденькими седыми волосами и невероятно свежим и гладким личиком, говорила быстро и оживленно, глядя на свою собеседницу с нескрываемой нежностью.
- Знаешь, Сонечка, - тараторила она, - я-то ведь отлично видела, что эта дама вполне нормальная. И, как я потом выяснила, разумеется, здесь была замешана другая женщина.
Сонечка, чье лицо можно было бы назвать красивым, если бы не безобразный кривой шрам, пересекавший белый гладкий лоб от края до края, - с мрачным видом поглощала омлет, не проявляя к рассказу ни малейших признаков интереса. Она слышала эту историю уже добрый десяток раз. Да дело было даже не в этом. Просто эта старуха раздражала ее, раздражала бесконечно и беспрерывно. Во-первых, она постоянно болтала, вспоминая всякие никчемные случаи из своей серенькой жизни. Это было невыносимо - ни минуты нельзя было посидеть, полежать или постоять спокойно. Она умудрялась болтать даже за едой, с набитым ртом, она грузила Сонечку всякой околесицей даже по ночам, в промежутках между оргазмами. Это было нестерпимо, почти так же нестерпимо, как ее неистовая, угодливая, слащавая любовь.
Еще каких-нибудь полгода назад Сонечка сама сохла по своей теперешней подружке, восхищаясь ее добротой и кротостью и приходя в бешенство от ее непробиваемого целомудрия. И желание раздвинуть наконец эти крепкие, совсем не старческие ноги заставило Сонечку сделать невозможное: с большой доплатой она поменяла свою паршивенькую комнатенку на двадцатиметровку в Галиной квартире. Это был единственный путь к Галиным сокровищам, которые, кстати сказать, помещались у той не только между ног. Дело в том, что Галя не имела на этом свете ни единого родственника, и Сонечку очень беспокоила судьба занимаемых Галей двух комнат, тем более что Гале было шестьдесят пять, в то время как Сонечке едва перевалило за сорок.
В ту ночь, когда Сонечка, как снег на голову, объявилась Галиной новой соседкой, Галина Ивановна, вместе со своим целомудрием, была повержена в прах. А наутро она поняла, что Сонечка - это ее первая настоящая любовь.
Галина Ивановна была бесконечно счастлива, счастлива как никогда. Что же касается Сонечки, то от Галиной сумасшедшей любви она полезла на стенку уже через месяц. Но что было делать? Снова разъезжаться, выпустив из рук две чудесные комнаты в роскошной сталинской квартире? Об этом не могло быть и речи. Однако и старуху терпеть сил больше не было.
- Так вот, эта Людмила Ивановна, - беззаботно щебетала Галочка, - однажды исчезла - пошла гулять и не вернулась. Так мне, во всяком случае, сообщил ее муж. Но знаешь, Сонечка, - загадочным шепотом продолжала она, - я думаю, уж не он ли сам приложил к этому руку?
- Неужели?! - С трудом подавив приступ неистового раздражения, Сонечка растянула губы в кислую улыбку. Про себя же подумала: "Все. Кончать со старухой, иначе сойду с ума. И никакие комнаты не потребуются".
В тот же день по пути с работы Соня заскочила в "Природу" и купила упаковочку, изобиловавшую предупредительными надписями и восклицательными знаками. Однако прежде следовало утрясти со старушкой кое-какие вопросы, что и было сделано за ужином.
Они сидели друг против друга и мирно жевали приготовленный Галей плов.
- Послушай, Галочка, - изобразив на лице сладчайшую мину, обратилась к подруге Сонечка. - Мало ли что может случиться - всяко ведь бывает в жизни. Я могу умереть, ты можешь умереть...
- Ох, милая, - с покорным вздохом перебила Галя, - давай лучше не будем о смерти.
- Нет, Галочка, прости, - мягко, но убедительно продолжала Соня, - ко всему надо быть готовым. Я, например, когда умру, хочу, чтобы моя комната, да и все мое имущество, достались тебе, любимая. - Соня встала и, обойдя стол, чмокнула старушку в темя. - А ты? - вкрадчиво спросила она. - Как ты распорядишься своей площадью?
- Господи, конечно, отпишу тебе, - удивленно вскинула брови Галина Ивановна. - Не государству же отдавать.
- Вот и славно, - облегченно выдохнула Соня. - Вот и отпишем друг другу. Завтра же пойдем в контору и отпишем, ладно?
Недоуменно пожав плечами, старуха посмотрела на Соню долгим внимательным взглядом. Соня смутилась и покраснела. В тот вечер говорили они, против обыкновения, мало. Ночь прошла еще более скучно. А наутро нотариусом были составлены и подписаны два завещания.
Прошло два дня. За это время старуха поскучнела, постарела даже: лицо, прежде румяное и нежное, осунулось, стало серым, в уголках губ залегли горько-тревожные складки.
В пять вечера Соня, как обычно, позвонила в дверь. Дверь распахнулась немедленно, и Сонечкиному взгляду предстало совершенно ужасающее зрелище: перед ней стояла старуха, с побелевшим, перекошенным страхом и яростью лицом, и в трясущейся руке протягивала ей какой-то сверток.
- Зачем у нас в квартире крысиный яд? - прохрипела она.
- Как ты... нашла? - Соня побледнела и отшатнулась.
- В сумке твоей, где же еще! - выпалила Галина Ивановна. - Ты хочешь меня убить! - запричитала она, размазывая по щекам обильные слезы.
- Что ты, что ты! - замахала руками Сонечка. - Успокойся, это для дачи.
- Да разве на даче у тебя когда были крысы?
- Раньше не было, а сейчас вот завелись, - авторитетно заявила Сонечка.
- Завелись? - эхом отозвалась Галя.
- Да, да, соседка позвонила, сказала - завелись. Да ты не волнуйся, - прибавила Соня, обнимая рыдающую подругу и целуя ее в соленые губы. - Все будет хорошо, вот увидишь.
С того дня между любовницами будто кошка пробежала - обе стали холодными, недоверчивыми и подозрительными.
Как-то раз, убирая квартиру, Галя наткнулась на Сонечкину книжку. Это был "Богач. Бедняк" Ирвина Шоу. По странному совпадению книга была раскрыта на той странице, где Аксель Джордах начиняет крысиным ядом испеченный им пирожок. И именно этот абзац был аккуратно отчеркнут Сонечкиной рукой. Галина Ивановна тихо выругалась и в сердцах захлопнула книгу.
***
Тесто вышло изумительное: и хорошо поднялось, и не перестояло, и каталось отлично. Ловкие женские ручки хлопотливо бегали по листу, вырезывая железками разные фигурки - кружочки, звездочки, ромбики... Много получилось и ромбиков, и звездочек. А вот рыбка была только одна. В рыбку-то и была помещена малая толика смертельного порошка.
***
В тягостном молчании женщины сидели за кухонным столом. В центре стола, на красивой кружевной салфеточке, стояло большое блюдо с пирожками. Ужин, слава Богу, был съеден. Оставалось только выпить чай да разбежаться по комнатам.
Сонечка, лениво помешивая ложечкой чай, взглянула на большие круглые настенные часы, висевшие в простенке между полками. Было без одной минуты восемь. Небрежным движением Соня взяла с блюда пирожок и поднесла ко рту. Тишину разорвал телефонный звонок.
- Ешь, ешь, я подойду, - старуха встала и торопливо зашагала в прихожую.
- Странный звонок, - возвратившись, с легким смешком заявила она. - Какой-то мужик. Утверждает, что познакомился со мной месяц назад. Приметы дает довольно точно, а вот я его хоть убей не помню.
Соня, по обыкновению, не прислушивалась к старухиной болтовне. Она сидела с совершенно отсутствующим видом, закрыв глаза и откинувшись на спинку стула.
Через пять минут дамы разошлись, каждая в свою комнату. А еще через двадцать минут Галина Ивановна заглянула к Сонечке.
- Мне послышалось, что ты звала меня, - вкрадчивым голосом объяснила она свой визит.
Сонечка, бледная, с перекошенным от боли лицом, лежала поверх одеяла, схватившись руками за живот, и тихонько стонала.
- Врача, - еле слышно просипела она, - ради всего святого - вызови "скорую".
- Да что это с тобой? - с притворной жалостью спросила Галина Ивановна. Она подошла к кровати и положила руку Сонечке на лоб. - Да у тебя, кажется, жар.
- Врача, врача, - простонала Сонечка. - Живот болит страшно.
- Конечно, конечно, - успокоила подругу Галочка. - Сейчас вызову "скорую". Только сдается мне, - задумчиво продолжала она, - что "скорая" тебе не поможет.
- Врача, Галочка, пожалуйста, - со слезами молила бывшую любовницу Сонечка. Однако старуха и ухом не повела.
- Знаешь, моя дорогая, - ласково сказала она, - они просто не успеют приехать. Нынче "скорая" приезжает не раньше чем через полчаса. А через полчаса ты уже будешь мертва.
- Что?! Что ты такое говоришь?! - в неподдельном ужасе вскричала Сонечка, от нестерпимой боли согнувшаяся пополам. - С какой стати мне умирать? Вызови врача! Галочка! Прошу тебя!
- Врач не поможет тебе, я же сказала, - раздраженно проговорила Галя. - Крысяк убьет тебя раньше, чем я успею продиктовать им наш адрес.
- Что ты сказала?! Крысяк?! - Сонечка повернула к старухе побелевшее от ужаса лицо. - Ты отравила меня?! Ты подсыпала мне яду?!
- Милая моя девочка! - насмешливо проговорила Галина Ивановна. - А что же мне было делать? Ждать, когда ты отравишь меня? - Она помолчала. - Я любила тебя, любила безумно, никого в жизни я не любила так, как тебя. Но ты замыслила убить меня: заставила написать завещание, купила яд, даже в книжке подчеркнула, как этот чокнутый Джордах начиняет ядом пирожок. Нет, милая, - с усмешечкой процедила она, - я убила тебя сегодня, чтобы ты не убила меня завтра. Что поделаешь! - Старуха тяжело вздохнула. - Ты сама все это затеяла. Лично мне, поверь, больше нравилось любить тебя, нежели убивать. Но ты меня вынудила! - Старуха смотрела на Сонечку почти с ненавистью. - Из-за тебя я живу в постоянном страхе, не могу ни есть, ни спать! - печальным голосом продолжала она. - Но теперь, слава Богу, все закончилось, весь этот кошмар!
- Ты так думаешь? - неожиданно твердым голосом вскричала Сонечка. Вскочив с постели, она подбежала к окну и стала колдовать над прятавшимся за занавеской магнитофоном.
- Что такое?! - Изумленным взглядом Галина Ивановна уперлась в Сонечкину спину. - Что ты там делаешь?
- Сейчас, сейчас... - Сонечка выпрямилась и повернулась к Гале лицом, на котором не осталось и следа от недавних страданий и страха. Напротив, женщина улыбалась широко и насмешливо.
- Милая моя девочка! - тихо, но достаточно явственно донеслось из магнитофона. - А что же мне было делать? Ждать, когда ты отравишь меня?
Галина Ивановна вздрогнула и схватилась за сердце. - Но ведь ты съела пирожок, я же видела! - Ее глазки суетливо забегали, голова поникла.
Сонечка покачала головой. - Вот он. - Из кармана халата она достала аккуратно завязанный пакетик и показала его Галине Ивановне.
Старуха как подкошенная осела на пол. - Но как ты догадалась, что именно в нем?.. - едва слышно пролепетала она.
- Милая моя девочка, - с нескрываемой насмешкой проговорила Сонечка. Она выключила магнитофон, достала кассету и аккуратно запаковала ее в другой мешочек. - В этой игре ты играла на моей стороне. Я ведь не собиралась тебя убивать. Зачем? - Соня засмеялась. - За попытку убийства тебя упекут за решетку как минимум на пять лет. Думаю, этого тебе хватит, чтобы умереть. Ну а что касается, как я догадалась... Я ведь вела тебя с самого начала. Крысяк я проверяла по нескольку раз в день. Сегодня вечером упаковка оказалась вскрытой, на столе пирожки, ты на взводе - чего уж проще? Ну а почему рыбка? - Сонечка усмехнулась. - Рыбка-то ведь была одна, к тому же услужливо положена с моего края. А уж когда я ее взяла - по глазам твоим поняла, что не ошиблась.
- Но ты же его съела! - упрямо твердила Галина Ивановна. - Я же видела!
- Да что ты, солнышко! Зачем бы я стала есть отравленный пирожок? Я его только для виду в рот положила, ну а как только ты отошла к телефону, так я его сразу же вынула и запаковала в мешочек.
- Значит, этот дурацкий звонок - тоже твоих рук дело?
- Ну а как ты думаешь?
- Ну и подлая же ты дрянь! - вскричала Галина Ивановна. - Она вся съежилась и спрятала голову в колени.
- Я подлая?! - удивленно переспросила Сонечка. - Это уже, знаешь ли, слишком! Разве это я скормила тебе отраву в пирожке? Если не ошибаюсь, все было как раз наоборот!
Соня с минуту помолчала, потом сказала как отрезала:
- Ну все, хватит! Пора кончать эту бодягу. - Решительным шагом она прошла в прихожую и подняла телефонную трубку. - Алло! Милиция?..