Аннотация: Очень старая рассказка, может, теперь в таких местах все стало солидней? Хотя, вряд ли...
САЛОН ВОЛШЕБСТВА
Полная дама, тряся одутловатыми щеками и что-то беспокойно бормоча, вошла в здание, ранее принадлежавшее детскому саду, а ныне украшенное вывеской "Салон магии и чародейства ясновидящей Ангелины".
Поднявшись по лестнице с сохранившимися от прежних хозяев двумя рядами перил, соответственно нормальными и более низкими - детскими, она потянула дверь, преодолев недовольство вторжением со стороны тугой толстой пружины.
Ей улыбалась секретарша / привратница, молоденькая, и, как елка, увешанная блестящей бижутерией, что, видимо, должно было придавать ей таинственности и создавать впечатление причастности к тайным знаниям.
- Приветствую Вас в салоне магии и чародейства Ангелины! Чем мы можем Вам помочь? Привороты, наговоры, снятие родовых травм... пардон проклятий, талисманы любовные и денежные, чистка кармы, устранение сглаза и лечение алкоголизма.
Тарабаня все это, секретарша, как ни странно, умудрилась не только не потерять улыбку, но даже не позволила ей хотя бы слегка деформироваться, упорно держа уголки рта притянутыми почти-что к скулам.
Дама тяжело села на приставленный боком к столу девицы офисный стул на колесиках. Сглотнув, дама слегка сиплым голосом произнесла:
- Сглазили меня и вообще... Я вот прочитала о вашем салоне и это...
- Минуточку.
Секретарша сняла трубку внутреннего телефона и, продолжая улыбаться, проворковала:
- Анжелла Вадимовна? Здесь клиентка со сглазом, к кому ее? Ага, поняла.
Девица написала что-то на листике бумаги и протянула его даме.
- Пожалуйста, на второй этаж к целительнице Варваре. По дороге зайдите в кассу, это здесь же, налево и оплатите. Всего доброго.
Дама приняла листок, встала и, пробормотав нечто благодарственное, отправилась в кассу. Из кассы она, еще раз уточнив дорогу, поспешила к целительнице.
Увидев целительницу Варвару, дама поначалу решила, что смотрит в зеркало. Целительнице было здорово за сорок и далеко за восемьдесят. Первое, разумеется, возраст, а второе - вес. У Варвары было такое же, как у посетительницы, оплывшее нездоровое лицо, мятый широкий нос и маленькие глаза неопределенного серо-зеленого цвета. Разительно отличали ее от клиентки только волосы. Если у той они были средней длины, крашеные в невнятный рыже-фиолетовый цвет, то целительница щеголяла длиннющей "авророй", цвета газетной бумаги. Грузное тело целительницы, немедленно принявшейся зажигать многочисленные лампадки и свечки, с трудом помещалось в сильно декольтированном платье из темно-сиреневой шерстяной ткани. Пальцы, шея, уши и запястья Варвары несли на себе не меньший груз побрякушек, чем у секретарши, но их казалось меньше за счет большей поверхности, по которой они распределялись.
Вяло расспрашивая даму о ее проблемах, целительница дула на свое отражение в позолоченной мисочке с водой, зажигала вьетнамские ароматические палочки и делала пассы отечными пальцами со следами вылеченной еще в молодости экземы. Через двадцать минут ожесточенной борьбы со злом, Варвара поинтересовалась самочувствием клиентки. Та заявила, что симптомы сглаза не исчезли. Варвара вздохнула.
- Видимо, моя методика не может обеспечить окончательной победы сил Божественного Добра и полностью очистить вашу ауру. Ничего, не огорчайтесь, я сейчас.
С этими словами, целительница вытащила из-под стола телефон и набрала те же цифры, что ранее набирала секретарша.
- Але! Вадимовна? Слушай, у меня тут женщина, у нее сглаз никак не проходит. А? К нему? Ладно, я скажу.
Варвара убрала телефон и ободряюще похлопала по руке приунывшую клиентку.
- Все хорошо. Спуститесь еще разок в кассу, а потом идите по коридору до конца и в правую дверь. Вас согласился принять наш лучший маг.
Дама послушно пошла в кассу, пересчитывая в уме оставшуюся наличность.
***
В затемненной комнате, разделенной на две неравные части деревяной перегородкой, за длинным письменным столом, выдержанным в средневековом стиле, сидели двое мужчин и играли в покер на воображаемые пуговицы. Зазвонил телефон и младший снял трубку.
- Да, слушаю, Анжелла Вадимовна. Ясно... Ясно... Товаровед. Сколько лет? Нет, не ей, детям. Ага. Хорошо.
Молодой человек повесил трубку и обернулся к своему компаньону.
- По машинам, Бронислав Игоревич!
- Что, Минька, еще одна жертва нашего надувательства?
- Нехорошо, Бронислав Игоревич, нехорошо называть наше благородное дело надувательством. Мы даем людям за их деньги то, чего они хотят. К тому же, большинству действительно становится лучше.
- Не надо мне уши тереть. Ты даже не сам выдумал это оправдание.
За разговором оба быстро и слаженно работали. Бронислав Игоревич переоделся в спецодежду и залез в нишу в стене прикрытую снаружи грубо выделанной телячьей шкурой и затаился, скрючившись, а тот, которого его товарищ называл Минькой, а Анжелла Вадимовна по телефону - Дмитрием, спрятал в ящик стола телефон, смел туда же карты, и сняв и спрятав очки, принялся растирать переносицу, разглаживая и маскируя вмятину, оставшуюся от оправы. Победив ее, он надел длинные черные перчатки из тонкой кожи и деревянный обруч, инкрустированный медными звездочками.
Дама открыла дверь и невольно вздрогнула от неожиданного сухого шороха под ногами. Взглянув на пол, она обнаружила, что весь он усыпан сухими кленовыми листьями. Дама несколько затравленно озиралась, так заметна была разница между явно бутафорским кабинетом Варвары, заставленным псевдоволшебной дешевкой, и помещением, куда она сейчас попала.
Стены, задрапированные черным и красным бархатом, казалось шевелились, освещенные толстыми черными свечами, установленными в настоящие человеческие черепа. Гротескные маски скалились из углов, заросших паутиной. Дальняя часть комнаты была скрыта за перегородкой, которая примерно до высоты человеческого роста без головы, была деревяной, а выше представляла собой полотнище из черного газа, свисающее с потолка. Посреди комнаты стоял письменный стол весьма зловещего вида, уставленный разнообразными фиалами, чашами и мешочками и заваленный кусками пергамента, испещренного непонятными символами.
Из-за стола поднялся высокий и очень худой молодой человек, с бледным лицом, длинными темными волосами и очень светлыми усами и эспаньолкой. Мужчина, облаченный в длинный черный плащ из какой-то тяжелой переливчатой ткани, простер черную-же руку к вошедшей и произнес.
- Разденьтесь там.
Его тонкий черный палец, указал на притаившуюся возле входа старинную ширму. Дама, довольно напуганная, юркнула за ширму и поспешно начала стаскивать сначала кофту и юбку, а потом целую гору нижнего белья, самых разных оттенков белого, розового и в горошек. Оставшись в одних подследниках, она натянула найденный здесь же за ширмой темно-коричневый балахон и опасливо выглянула наружу.
Молодой человек, заметив ее, поманил пальцем. Дама послушно подошла. Мужчина в черном положил ей руки на плечи.
- Смотрите мне в глаза.
Дама посмотрела, стараясь не моргнуть, и увидела, как его и без того широкие зрачки, буквально поползли к радужной оболочке, превращая глаза мага, (а она уже нисколько не сомневалась в том, что он могущественный маг) в бездонные колодцы черноты, в которой лишь изредка проскакивали мерцающие огоньки. Дама инстинктивно попыталась отстраниться, но костлявые пальцы впились в ее рыхлые плечи и не пустили. Так они простояли почти минуту, после чего маг отпустил ее, причем так неожиданно, что она покачнулась и чуть не упала. Мужчина покачал головой.
- Да, очень грустно. Вы полагаете, что проблемы старшего сына тоже имеют к этому отношение?
- А-ээ, да. Извините, мне...
- Подождите минутку, когда я закончу, можете говорить.
Маг взял со стола фиал с темной, резко пахнущей жидкостью и вылил в чашу, наполовину заполненную чем-то цвета морской волны. Потом отщепил кусочек блестящего металла и бросил туда же. Стол заволокло удушливым дымом, в который маг зашел и почти сразу же вынырнул.
Он мягко взял женщину за руки и заговорил спокойно и твердо:
- Ваш случай необычен. Я должен посоветоваться со своим Учителем.
Дама робко кивнула, а маг подошел к висящей на стене пятнистой шкуре и сдернул ее. Женщина вскрикнула от ужаса.
Из обнажившейся ниши, выдвинулся помост на котором сидело ни то человеческое существо, ни то жутковатая горгулья. Присмотревшись, дама поняла, что это мужчина неопределенного возраста, смуглый, с длинными прямыми черными волосами, одетый в расшитую бисером набедренную повязку и длинные гетры из светлой кожи с густой бахромой, покрытые пятнами, очень похожими на пятна крови. Мужчина сидел, скрестив ноги, абсолютно неподвижно, обняв узловатыми руками в веревках вен и многочисленных шрамах мосластые колени. Худое, дубленое лицо также было неподвижно, длинный нос под скошенным лбом бросал глубокую тень на тонкие губы, на впалых щеках извивались причудливые узоры татуировки.
Маг низко поклонился, сплетя пальцы немыслимым образом, и заговорил на непонятном гортанном языке:
- Аук та ониге, хагата. Тесауг шимак ре ургата.
Человек-горгулья, прошипел, почти не разомкнув губ:
- Радамса!
Маг еще раз низко поклонился и задвинул помост обратно в нишу. Водрузил на место шкуру и, обняв женщину за талию, грустно сказал:
- Мои подозрения подтвердились. Нить вашей жизни перехватил Темный Духом. Не знаю, как бы вам назвать его, наверное, ближе всего будет демон, Учитель называет его Камнем На Светлой Тропе, может быть так вам будет понятнее.
- А как это Вы с ним разговаривали? Ну, непонятно...
- На его языке. Он индеец чероки и не знает других языков. Он живет так долго, что не считает нужным изучать их.
- А Вы, наверное, очень великий волшебник.
Молодой человек слегка замялся.
- Ну, я уже не ученик, но еще и не Мастер. Иначе я не мог бы помогать вам.
- Почему?
Губы мага слегка раздвинулись, не то в усмешку, не то в оскал.
- Мастер не может находиться среди живых. Достигший Власти и Знания обязан уйти к мертвым.
Дама ахнула.
- А как же Ваш учитель?
- О! Он не принадлежит ни к одному из этих миров. Его мать была суккубом, а отец смертным вождем. Его время среди людей давно кончилось, но он не может умереть, ибо наполовину демон.
- Как тот, что во мне?
- Во-первых, он не в Вас, а во-вторых, совсем не такой.
Разговаривая с дамой, маг вытащил откуда-то длинную и тонкую рапиру и положил ее на стол.
- Я сражусь с Вшим врагом. Надеюсь мне удастся победить. От Вас требуется только одно - выполнять мои указания.
Мужчина взял тонкую кисточку и принялся выводить на клинке черной тушью непонятные даме слова, на неизвестном ей языке.
- Это язык чероки?
- Нет, это латынь. Я пишу заклинание, суть которого должна остаться неизвестной врагу, а демон может прочитать его Вашими глазами, если Вы будете понимать написанное. Если бы на Вашем месте был врач, я писал бы древнеегипетскими иероглифами, а если бы вдруг здесь оказался египтолог, мне пришлось бы воспользоваться арамейским.
Закончив и оглядев написанное, маг надколол острием крошечного ножа большой палец и,выдавив каплю крови, запечатал ей надпись.
- Это укрепит заклятие. Теперь выйдите в центр комнаты. Да, здесь.
Молодой человек указал даме, где ей встать и добыл из складок плаща серый кисет. Медленно высыпая порошок из кисета, он обошел вокруг женщины. Присев на корточки, он незаметно щелкнул зажигалкой и вокруг дамы на несколько секунд вспыхнуло огненное кольцо. Маг посмотрел женщине в лицо и та заметила, как он серьезен и сосредоточен.
- Ни в коем случае не выходите из круга до моего возвращения. И не смотрите. Зажмурьтесь и не смотрите.
Женщина присела и с нарастающим волнением смотрела, как маг снимает свой плащ, оставаясь в блестящих кожаных штанах, рубашке из черного шелка с пышными рукавами и алом бархатном жилете, берет рапиру, отдает салют кому-то невидимому и уходит за загородку.
Оказавшись в дальней, отгороженной части комнаты, молодой человек включил магнитофон и занялся гримом. Загримировавшись, он привязал к рукояти рапиры фальшвейер и закинул кольцо на конце его веревочки на гвоздь у себя за спиной. Проковырявшись еще пару минут, он решил, что можно начинать.
Дама, дрожа от страха, сжалась в очерченном магом круге. Она ясно помнила приказ чародея, но не смотреть на загородку не могла. Ну не могла и все.
Сначала ничего не происходило, только слышался голос мага, протяжно выводивший ни то песню, ни то заклинание. Это продолжалось минут пять и дама вся сопрела от напряжения. Потом за загородкой внезапно зажегся колеблющийся красноватый свет и появился силуэт мага с вознесенным над головой клинком. Клинок пошел вниз и вдруг на его месте оказался бьющийся столб пламени. Маг взмахнул огненным мечом и навстречу ему с воем ринулся ужасный рогатый силуэт.
Дама истошно завизжала, а на ее глазах, за тонким газовым полотнищем разгоралась битва.
Вот две фигуры столкнулись и замерли. Казалось, рогатая тварь начала рассеиваться, но вдруг выросла и нависла над магом. Тот упал на колени и на время исчез из вида. Но мелькнул огненный клинок, перерезав рогатого монстра, и маг снова оказался на ногах, а его враг повержен и с шипением бежит.
Держа рапиру в безвольно повисшей руке, маг буквально выпал из-за занавески. Жилета на нем не было, рубашка расстегнута, все лицо в крови и копоти. Он уронил оружие на пол в толстый слой сухой листвы и, качаясь, дошел до женщины. Голос его был надорван, он хрипел:
- Все в порядке. Я заставил его принять осязаемую форму и изгнал из этого плана бытия. Он не вернется. Идите и ничего не бойтесь.
Женщина, потерявшая дар речи, порывисто поцеловала его руку, которую он недовольно убрал, правда из-за усталости недостаточно быстро, и дама успела припасть к ней вторично. Схватив свои вещи и торопливо одевшись, дама выскочила в коридор и, тяжело дыша, прижалась покрытым испариной лбом к прохладной дверной ручке.
***
Убедившись, что женщина ушла, маг стер с лица грим и упал в кресло, положив ноги на стол и сбросив при этом на пол предметы своего ремесла. Из ниши в стене, постанывая выбрался "чероки".
- Затек весь, жутко! - сказал он, потягиваясь и с хрустом разминая пальцы.
- Бронислав Игоревич, загоните Урода в будку, пожалуйста.
Бывший человек-горгулья взял со стола массивный перстень-печатку и, подойдя к загородке, отдернул занавесь. Произнеся сложное пятистрочное заклинание, он поманил пальцем темную фигуру с витыми рогами и маленькими кожистыми крылышками, притаившуюся в дальнем углу. Та превратилась в дымное облако, свернулась в смерч и всосалось в перстень. Бронислав Игоревич бросил печатку обратно на стол.
- Зря ты так, Минька, Аназраэл обижается когда ты его так называешь.
- Да ну его на хрен, обижается он! Совсем обленился. С ритма сбивается, чуть не развоплотился в середине спектакля, раздолбай!
- Ха! Да у него уже полтора месяца во рту маковой росинки не было. Э-ээ, маковую росинку знаешь? Ма-ааленькую? Даже ее не было. Покорми его, а то он вот-вот ласты склеет.
- Ласты... Знаем мы его росинки! Пусть подождет еще недельку. Ну где я ему сейчас девственницу найду!?