Аннотация: Глубокого смысла не ищите. Просто ужастик. Однако в основе его лежат слухи, которые ходят в нашем городе об одном парне. Где он сейчас находится, никто мне внятно ответить не смог.
******
Мы часто вот так сидели в темноте. Часто бывали времена, когда не хочется никого видеть, когда надоели любимые фильмы, и даже телевизор не в состоянии помочь убить время.
В такие времена мы выключали во всей квартире свет, выдёргивали штепсель из телефонной розетки, плотно завешивали окна тяжёлыми шторами и сидели, обнявшись, в одном кресле - Мария поудобнее устраивалась у меня на коленях. Район, где я жил был очень тих, да и темнота, как нам казалось, прятала нас от остального мира, который мы не желали посвящать в наше маленькое сообщество.
Иногда мы сидели при свете, но это был лишь тусклый свет от маленькой парафиновой свечки, которую мы зажигали, только если записывали в тетрадку какие-то наши сочинительства: стихи, рассказы или просто фантазии. Если у нас был какой-то праздник, то мы брали бутылочку какого-нибудь вина, однако, редко допивали её хотя бы до половины. Нам не нужен был свет, приятели, алкоголь... Мне нужна была только она, а ей был нужен лишь я.
Точно помню, что это была ночь перед рождеством. Помню точно, потому что в эту ночь мы всегда отмечаем нашу годовщину. В моей маленькой квартирке было холодно, и мы, по нашему обыкновению, сидели в кресле, обнявшись и укутавшись тёплым пуховым одеялом. Вокруг царила темнота. Рядом на полу стоял початый термос с глинтвейном и две недопитые кружки из толстого стекла. Мы как обычно были погружены друг в друга. Шептали нежные слова, говорили о вечном, целовались. Постепенно наши ласки переросли в приятельскую беседу. Мы болтали, болтали, болтали... Мы могли так болтать пока рассвет не напомнил бы нам, что существует в мире такая вещь как сон.
Вдруг мы услышали шум, исходящий со стороны кухни. Мы замерли и посмотрели в сторону зияющего чернотой дверного проёма. Неожиданно из тьмы коридора выбежало нечто на первый взгляд бесформенное. "Ой", - прошептала Мария. Бесформенное существо, не издавая ни звука, вскарабкалось на кресло. "Существом" оказался мой чёрный кот Гоша, которого я когда-то подобрал на улице. Эта толстая ленивая скотина, перепугавшая нас до смерти, поудобнее развалился на Машиных коленях и замурлыкал. Мы с Марией вздохнули с облегчением. "А ты веришь в нечистую силу?" - нарочито нагнетающим ужас шёпотом спросил я. Маша задумалась. "Не знаю", - ответила она. - "Наверное, нет." Мария погладила кота, который, казалось, прибывал в состоянии крайней эйфории от такого ласкового с ним обращения. Мария добавила: "Я никогда не встречалась с различного рода нечистью, но это ведь не повод говорить, что её нет." Я улыбнулся и поцеловал Машу в ушко. "А ты когда-либо встречался с чем-то подобным?" - шёпотом спросила она. В этот момент я почувствовал обволакивающий меня холод. Я вспомнил одного парня, с кем мне приходилось иметь знакомство ещё в юношеском возрасте и дрожь пробежала по моему телу. Трясущимися пальцами я поднял с пола термос с вином и сделал большой глоток прямо из горлышка. Когда дрожь унялась я принялся за рассказ.
******
Глава 1. Когда яблоко вспоминает о яблоне.
Хотя Влад и гулял в нашей компании, но знал я его мало. Для меня он всегда был и не то чтобы другом, и не то, чтобы приятелем. Скорее я бы сказал, что он хорошо знал тех, кто были моими друзьями. Тогда нам было лет по пятнадцать. И все мы ещё тогда называли себя металлистами. Или неформалами. Да всё равно кем. Главное держать оппозицию гопникам и хип-хоп движению, хотя тогда мы ещё не знали, что есть такое словосочетание - просто была неприязнь к рэпу. Хотя из музыки чуждой нам субкультуры никто ничего кроме Децла не слышал. Некоторые иногда даже не стеснялись называть себя панками и анархистами.
По внешности - а у металлистов довольно яркая атрибутика - мы отличались от всех в нашем маленьком городке, однако, были такими же подростками, живущими такой же бурной жизнью, как, например, те же ненавистные нам рэпперы. Но и общество, и мы сами оградили себя от всего цивилизованного мира. Мы словно существовали рядышком, но все таки отдельно. Проще говоря, мы отращивали волосы, слушали рок-музыку и за это считали себя умнее остальных. Раньше я думал, что Влада именно это в нашей компании и привлекало.
В те годы мы уже давно распробовали алкоголь и не упускали ни единого шанса напиться в дрова. Хоть мы и пили исключительно пиво, но его количество - вкупе с особенностями слабого подросткового организма - валило нас с ног и ввергало в беспамятство. Влад не был исключением. Он тоже пил, и обижался, когда пили без него. Но в тот вечер он надрался капитально.
Влад нажрался до чёртиков - хотя теперь такое сравнение относительно него звучит иронично - и его словно прорвало на откровения. Он стал рассказывать про своих родителей. Нёс какую-то никому не интересную ахинею про то, что у него мать с Урала, а папа родом из какого-то села на Алтае, про то как они поехали куда-то учиться, но у кого-то что-то там не получилось и они встретились в Омске... Все слушали его вполуха. Каждый из нас и сам мог рассказать такую же нудную историю о встрече своих родителей. Те, кто его слушал, делали это скорее или из вежливости, или из-за чрезмерно много выпитого пива. Но фраза "а в Омске они встретились в Церкви Сатаны" сделала Влада центром всеобщего внимания.
После шквала вопросов, Влад подтвердил, что его мать, кажется Оксана, и отец Антон состояли в Церкви Сатаны, Церковь ЛаВея которой в пометки не годилась. Там всё было исключительно по канонам самых богохульных писаний. Эта организация проводила просто немыслимые дьявольские ритуалы, праздновала все нечестивые праздники, а её члены знали как минимум по двадцать различных молитв Сатане. После таких разговоров все слушали только Влада.
Оксана и Антон полюбили друг друга и решили пожениться. Их венчали в той же Церкви Сатаны двадцать первого марта, на праздник Остара, который ещё часто называют Солнечным новым годом. А после свадебной церемонии прошли традиционные ритуалы предсказания будущего. Примерно в это же время в Омской области было зарегистрировано пятнадцать заявлений в милицию о пропаже девочек в возрасте от семи до двенадцати лет.
Антон и Оксана были уважаемыми в Братстве людьми, и поэтому их семья в средствах не нуждалась. Они жили в двухкомнатной квартире в центре Омска. В их доме стояла самая дорогая мебель, холодильник всегда был забит продуктами высшего сорта, а молодожёны даже не задумывались какие товары - дефицит, а какие - нет. Церковь обеспечивала их всем.
Шли годы. Оксана забеременела. Всё Братство радовалось за молодую семью . К тому же рождение ребёнка должно было совпасть с праздником Бельтан, с днем, когда духи и демоны ближе всего к человеку. Старейшина же вычитал в своей жуткой книге со страницами из человеческой кожи, что в этот день некий демон по имени Атер Фелес Диаболи переселится в мир смертных в виде ребёнка. В Братстве относились серьёзно ко всем пророчествам. К тому же Старейшина астрологическим путём вычислил, что демон родится именно в лесах Омской области, и это будет именно ребёнок Антона и Оксаны.
До рождения Влада оставалось ещё два месяца, а всё необходимое для ритуала уже было готово. Были продуманы мельчайшие детали. Все возможные форс-мажоры были учтены и предупреждены. Однако Верховный Совет Церкви Сатаны упустил один момент - материнский инстинкт. Видимо, мозг Оксаны был недостаточно промыт, и женщина вдруг стала говорить о выходе из Братства, и что она не хочет, чтобы её ребёнок был служителем самого Дьявола. Братство не могло этого допустить. По старинному сатанинскому пророчеству Атер Фелес Диаболи - один из ближайших демонов Сатаны. Его приход в мир смертных приблизит Вселенную к Царствию Дьявола на Земле. Одной из его отличительных черт была способность принимать как облик человека, так и облик огромного чёрного кота. Его миссией должна была стать подготовка Пришествия Антихриста. Жену Антона отвезли на какой-то хутор где-то в глуши, заковали в кандалы и заперли в погребе.
Оксану выпустили только тогда, когда у неё начались схватки. Это была ночь на одиннадцатый день Тельца, то есть на первое мая по григорианскому календарю. Как раз на праздник Бельтан, который чаще называют Вальпургиевой ночью. Мать была прикована к жертвенному алтарю, а роды принимал сам Старейшина. Ребёнок появился на свет точь-в-точь в предсказанный час. Затем Антон ритуальным ножом грамотно сделал три глубоких надреза на груди своей жены и голой рукой достал Оксанино сердце. Оно билось пока Антон не сжал его над головой новорождённого сына, орошая тело ребёнка кровью из сердца его собственной матери. Все присутствовавшие громко затянули заранее заготовленную молитву Сатане на латыни, а затем на варварском языке магов Хаоса. Ребёнка назвали Атер Фелес, но в целях сокрытия демона от всевидящего ока Господа, ему было дано ещё и мирское имя Владислав. В первую же неделю после ритуала в милицию Омской области поступило свыше пятидесяти заявлений о пропаже девочек шести-пятнадцати лет, а за следующий месяц было найдено около двадцати зверски истерзанных трупов.
Нет ничего удивительного в том что общество, журналисты и милиция забили тревогу. Было поднято на уши всё Управление Федеральной Службы Безопасности по Сибирскому Военному Округу. Один за одним проводились аресты и казни сектантов (тогда ещё не было моратория). Особенно под удар попали члены Верховного Совета Церкви Сатаны, в который к тому времени был принят и Антон. Отцу новорождённого демона нужно было спасаться и как можно скорее. Антон приехал в наш городок Рытвинск, разыскал свою родную тётку, не ведавшую о тёмной жизни своего племянника, и приютил Влада у неё. Сам же отец, пока пеленали его сына, вышел покурить и в подъезд и больше его никто никогда не видел. Его тётка оформила опекунство на Владика и стала его растить и воспитывать.
******
Мария слушала меня, затаив дыхание. Когда я замолчал, она тихонько спросила: "И вы ему поверили?" Я через силу сглотнул слюну и прошептал: "Конечно, мы тогда ему не поверили..." Я сдавленно усмехнулся. "Он был пьян, часто путался в своём рассказе, к тому же откуда он всё это знал?" Я погладил Гошу, но тот, видимо уже устал от наших ласк. Он просто сидел и мотылял своим пышным хвостом. Маша обняла меня покрепче и, поцеловав в щеку, спросила: "А вы его не спрашивали?.. Ну... Откуда он всё это знает?" Я дотянулся до термоса с глинтвейном и сделал ещё несколько больших глотков. Вино уже не казалось таким вкусным. Оно остыло и мне показалось, что пью неумело приготовленную отвёртку. К тому же пить из термоса было неудобно. "Кажется, Рома спросил это у него. Влад пристально посмотрел на него своими пьяными ничего не выражающими глазами и лишь ухмыльнулся... Но это не конец истории. Самое ужасное произошло потом."
******
Глава2. Чужой среди чужих.
После исчезновения Влада я вскользь упомянул о нём при своей родной бабке Ирине Фёдоровне. Она прожила в нашем городке много лет и знает многих его жителей. Опекунша Влада была довольно близко знакома с моей бабушкой. Они почти двадцать лет вместе проработали на нашем химзаводе в лаборатории. Узнав это, я принялся расспрашивать Ирину Фёдоровну о Владике.
По версии моей бабушки, его мать умерла при родах, а отец сидит в тюрьме за убийство. Ирина Фёдоровна рассказала мне, что Влад рос здоровым ребёнком. Не капризничал, почти не болел. В три года он уже умел читать простые слова, а в четыре сам прочитал толстенный сборник сказок народов мира. В школе Влад учился на одни "пятёрки", а его рассуждения были не по годам взрослыми.
Когда Владу было уже тринадцать, он примкнул к нам, "металлистам". Он сразу же обзавёлся шипованными напульсниками, байкерской "косухой", проколол уши и стал отращивать волосы. Из атрибутики наибольшее внимание уделял пентаграммам и перевёрнутым крестам. Было время Влад носил с собой кошачий череп, через глаз которого была продета длинная цепочка. Слушал он исключительно блэк-метал. Его любимыми группами стали "Dark Throne", "Behemoth" и "Gorgoroth".
Если мы были чужими для всего города, то Влад был чужим среди нас. Он, конечно, был весёлым парнем, с ним было всегда легко общаться. Однако после определённой дозы пива он становился невыносим: то рассказывал нам о "Мастере и Маргарите" Булгакова, то вдруг начинал читать отрывки из "Фауста" Гёте наизусть, то разглогольствовал о "Божественной комедии" Данте, при этом называя описание рая забавным памфлетом. Такая тема для разговоров была нам чужда и обычно его никто не слушал. Но Влад не унимался. Чуть повзрослев он цитировал нам "Проклятие христианству" Ницше, рассказывал об идеях Алистера Кроули и Антона Шандора ЛаВея. Но это был его такой "заскок", и он имел на него право. В нашей компании "заскоки" были у всех. Причём у всех разные. Однако никто не стыдился своих и всерьёз не высмеивал чужие. У нас было принято гордиться своими дефектами. Один картавил, у другого волосы на лобке не появлялись, третий вообще пропагандировал онанизм, четвёртый не мылся неделями... Так что "заскок" по пьяни рассуждать о сатанизме а был ещё одним из самых адекватных. В общем же Влад был весёлым, жизнерадостным. Он часто, размахивая руками, травил анекдоты, рассказывал о каких-то забавных случаях.
И всё же он был для нас чужим. Он разводил руками, когда его просили о помощи, исчезал, когда попахивало дракой. Но на гулянках Влад был незаменим. Он был воистину душой компании... Только немного чужой душой... Даже не могу чётко объяснить почему...
Шли месяцы. Годы. Влад вёл всё более разгульный образ жизни. Каждую неделю заводил себе новую девчонку, каждый день был пьян, каждый час находил повод для веселья и, казалось, каждую секунду своей жизни был счастлив. Даже свои сатанинские проповеди он читал играючи. Словно это всё для молокососов. Словно, часто цитируемый им, ЛаВей написал не "Сатанинскую библию", а сборник частушек. Влад выглядел так, будто у него внутри постоянно извергается гигантский гейзер жизни.
А в тот вечер мы его не узнали. Он сидел на сырой земле возле сломанной детской качели. Его тонкие кривые пальцы сжимали мятую пластиковую полторашку с дешёвым и уже давно выдохшимся пивом. Его глаза не выражали ничего. Его язык был будто ватным. Он через силу глотал противное пиво и рассказывал нам о своём отце Антоне и матери Оксане. Это был первый и последний раз, когда он говорил о своих родителях. И после этого вечера, я ни разу не видел его пьяным, ни разу не слышал его смеха и ни разу не видел его улыбки.
******
Гоша спрыгнул с кресла и ленивой походкой направился в сторону коридора. Мы с Марией молча проводили его взглядом. Я обнял свою возлюбленную покрепче. "И никто не заметил?" - спросила Маша. "Конечно, все заметили, что его жизнерадостность угасла... Но всем было плевать. У нашей компании была такая фишка своеобразная. Мы долго это обсуждали, но нам было плевать. Нам вообще всегда было плевать на родителей, школу, друг-друга. Нам плевать было на всё," - ответил я, допив остатки глинтвейна. "А что с этим Владом было дальше?" - прошептала мне на ухо Мария.
******
Глава 3. Новое Братство
Влад стал одиночкой. Мы иногда встречались, здоровались, спрашивали как его дела, он постоянно отвечал, что нормально, и мы расходились. Иногда он приходил на наши пьянки. Тихо сидел и пил пиво. Чуть-чуть, за компанию. О сатанизме рассказывал только если спрашивали.
Позже я стал его видеть в компании двух-трёх человек из наших. Иногда и я с ним гулял. Мы говорили о Дьяволе, о нечестивой символике. Влад рассказывал о непонятных мне вещах: о енохианском алфавите, о Печати Девяти Преломлений, об атомной пентаграмме и о многом другом. Мне всё это казалось очень интересным. Я стал слушать блэк-метал, хотя Влад и говорил, что "это всё фигня". Я купил себе в киоске пентаграмму (помнится в те времена в нашем городе они были редкостью). Взял у Влада какие-то книги. Кажется, что-то из Кроули и Карла Юнга. Но я так и не притронулся к ним. Читать я тогда ещё не любил. Да и относился к сатанизму и магии я несерьёзно.
Однажды я заметил на шее Влада кулон. Это была пятиконечная звезда с тремя вершинами, указывающими вниз, а поверх неё была выгравирована голова козла. Пентаграммы, конечно, я видел и раньше. У меня ведь даже была своя. Но такой большой и искусно выполненной ещё не встречал. Кулон Влада был сделан из какого-то тёмно-жёлтого металла, но линии пентаграммы и очертания головы козла были чёрно-красными. Я попросил дать мне посмотреть кулон поближе, но Влад зашипел на меня и приказал никогда больше даже не думать об этом. Он рассказал мне ещё одну подробность в истории его появления в нашем городке.
Оказывается, что вместе с сыном Антон оставил своей тётке ещё и чемодан с кодовым замком, обитый цинком. Отец Влада сказал, что теперь этот чемодан принадлежит его сыну и велел тётке спрятать его в надёжное место. Тётка послушалась. Потом приходили люди в штатском, махали красными корочками, обыскивали дом, но ничего не нашли и больше не наведывались.Чемодан перекочевал под кровать Влада, но всё ещё оставался закрытым: кода не знал никто.
Оданжды Влад всё-таки открыл чемодан. Код был даже слишком простым - 1966, год основания Церкви Сатаны. Внутри чемодана он и обнаружил этот кулон. Влад сказал, что это называется знаком Бафомета. Голова козла или Овна, вписанная в пентаграмму, изображает Козла Мендеса, символ египетского Нетер Амона, которого именовали "скрытый, что пребывает во всех вещах, суть всех явлений". Считается, что Нетер наиболее близок к Тёмной Силе, которая пронизывает и движет всю природу. Два круга, которые содержат слово "Левиафан", написанное на иврите - воплощение Дракона Бездны. Я из его рассказа ничего не понял, но слушать было ужасно интересно. Так же в чемодане лежала стопка тетрадей, исписанных мелким почерком. В них, по словам Влада, содержится вся информация о Сатане и его демонах, а так же приведены подробные инструкции к различного рода ритуалам.
Я знал, что должно было это случиться. Я много раз мысленно отказывался, находил тысячи для этого поводов. Но Влад предложил мне совершить ритуал самопосвящения, и я согласился. Он вкратце рассказал мне ход ритуала. Участвовали пятеро: я, Влад, Серёга, Витя и Слава. Все когда-то были в нашей компании "металлистов". Каждый из нас должен был умыться, затем встать в центр пентограммы на одну ногу и прочитать заклинание. Если сделать всё правильно, то тёмные силы заметят тебя и будут принимать за своего. Влад так же строго-настрого запретил кому-либо рассказывать о предстоящем ритуале.
Местом проведения должна была стать недостроенная баня, стоящая на пустыре на краю городка. Там на полу мы должны были начертить пентаграмму кровью козла. Рядом должен был стоять сосуд с подсоленной водой и разведённой в ней каплей сандалового масла. Влад сказал, что какой-нибудь любой тазик подойдёт, сандаловое масло было у Серёгиной мамы, соль найти была не проблема, а вот крови козла у нас не было. Однако Влад предложил украсть козлёнка в деревеньке, что находилась в трёх километрах от нашего городка. В день, когда мы уже собрались идти воровать несчастную скотину, моя бабушка упала со стремянки и сломала себе ключицу. Весь день я провёл с ней и не смог пойти с остальными в деревню.
Все равно в итоге все ингредиенты и атрибуты были собраны. Мы всё приготовили. Осталось только выждать момент. Влад сказал, что лучше будет проводить ритуал во время какого-нибудь подходящего праздника. На носу был праздник Самхейн. По другому его называют Хеллоуин. Это время, когда мир живых и мир мёртвых сближаются между собой. В этот день проводятся магические действия. Самхейн идеально подходил для нашего ритуала самопосвящения. Влад раздал нам листочки, на которых своим размашистом почерком написал текст заклинания. Велел всем выучить на зубок... До сих пор помню всё слово в слово.
В ночь на Хеллоуин мы пошли к месту нашего дьявольского ритуала. Как и было запланировано, это была недостроенная баня, заброшенное здание с обвалившимися лестницами и уже давно украденным годным кирпичом. Внутри царила темнота. Очертания раздолбаных стен рисовали жутковатые образы в моём воображении. Помню, я ощущал приятную дрожь по всему телу. Я не рвался в служители Сатаны. Скорее я воспринимал это как некую игру, шалость. Мне было просто-напросто интересно поучаствовать в подобном мероприятии.
Влад никому не доверил подготовку ритуальной жидкости и начертание пентаграммы. Серёга принёс тазик с водой, Витя ходил по пятам за нашим духовным лидером, держа в руке ведро с кровью, пока тот рисовал пятиконечную звезду. Я же стоял в стороне и пытался не представлять мысленно как мои, так называемые "братья", извлекали кровь из тела козлёнка в ближайшей от той деревеньки лесопосадке.
Когда пентаграмма была начерчена, Влад добавил немного соли в воду, капнул туда сандалового масла, а затем вылил в тазик остатки козьей крови, вид чего заставил затрястись мои колени. Мне, почему-то, уже больше не хотелось принимать участие в этой "игре". В мою голову лезли самые неприятные религиозные мысли о наказании грешников в аду, о падении моей души и тому подобные. К тому же я представил, что после омовения буду весь в крови, и мне придётся как-то оправдываться перед родителями. Честно говоря, мне просто стало страшно.
Влад дал нам два мощных фонарика и велел обыскать всю стройку. Мы послушно излазили каждый уголок. Когда-то в детстве мы играли здесь в прятки и знали все потаённые места. Но большинство стен было разбито, а кирпич вывезен и продан неизвестными лицами, поэтому с проверкой объекта на наличие посторонних мы справились быстро.
Влад велел погасить фонарики.После этого мы все торжественно поклялись, что таинство ритуала никогда не выйдет за рамки нашего "братства". Влад сказал, что всё готово и можно начинать. Первым ритуал пройти должен был сам духовный лидер. Он приказал остальным рассредоточиться по стройке и стоять на страже. Мой пост находился на крыше. Кое-как взобравшись туда по кускам арматуры, торчащей там, где когда-то была лестница, я осмотрелся. Небо было безоблачным, звёзды были яркими, а луна достаточно полной, чтобы я мог легко обнаружить посторонних, приближающихся к стройке. Остальные просматривали все входы на первом этаже. Влад начал проводить ритуал самопосвящения.
Он разделся догола и стал плескать на себя получившуюся смесь из тазика. Когда всё его тело было омыто, он встал в центр пентаграммы на одну ногу, развёл руки в стороны и запел. Я же, стоя на крыше, слышал его протяжное пение, похожее на блеяние козла. Вязкое неприятное звучание голоса Владислава наводило на мысли о побеге отсюда. Мои колени тряслись. Стараясь отвлечься, я смотрел по сторонам. Холодный сет луны покрывал поле, простирающееся позади стройки до самой лесополосы, показавшейся мне тогда огромной глухой дьявольской чёрной стеной, простирающейся по всей линии горизонта. А Влад всё пел. Уже прошло много лет, а я всё никак не могу забыть слова из этой нечестивой молитвы.
О, Азазель! О, Сатана!
Откройте все тайны,
но что-то оставьте тайной до времени!
В этом месте силы
Я открываю себя Вашей власти!
В этом месте, и в это время я изменюсь!
И впредь буду идти по пути Вашему!
Я посвящаю себя Вам!
О, Люцифер! О, Вельзевул!
Я вдыхаю вашу энергию в себя!
Она смешивается со мной!
Успокаивает и проникает в мой мозг!
Теперь я могу видеть божество в природе,
Природу в божестве,
Божественность в себе и везде!
О, Великий Мефистофель!
О, Великий Сатана!
Сделайте меня одним целым с вами!
Сделайте меня одним целым с вами!
Сделайте меня одним целым с вами!
Голос Владислава надрывался. Каждой клеткой своего тела я чувствовал, с каким прилежанием и усердием он отдаёт себя на служение дьявола.
После того как Влад проблеял последнюю фразу, я почувствовал толчок, словно железобетонные плиты подо мной пришли в движение. Неописуемый ужас охватил меня. Моё тело пробила такая дрожь, что я не совладал с собой, и мои ноги подкосились. Поднявшись, я услышал беспокойные голоса моих "братьев", доносившихся снизу. Спускался я торопясь, и чуть было не упал с высоты на железные прутья, торчавшие внизу. Все собрались на втором этаже здания. По словам остальных я понял, что во время молитвы Влада доносились глухие удары, словно кто-то на втором этаже стучал об пол кувалдой. Удары становились всё сильнее и сильнее. Когда же Влад закончил, произошёл самый сильный толчок, который услышал и я, находясь на крыше. Все бросились на второй этаж, но там никого не оказалось. Все пути побега отсюда были перекрыты остальными "братьями", и если бы это кто-то над нами просто шутил, то они наверняка бы поймали проказника. В общем, мы не могли дать произошедшему разумное объяснение.
Мы стояли и смотрели друг на друга. В темноте я видел их искажённые страхом лица. Я слышал прерывистое дыхание каждого. И для меня было ужасом, когда Влад произнёс спокойным голосом, что ритуал продолжается, и я - следующий. Мои ноги непроизвольно сделали два шага назад. "Нет, Влад," - дрожащим голосом ответил я, - "я пошёл домой." После этих слов я быстрым шагом направился к выходу. Влад что-то кричал, ругался, осыпал меня проклятьями. Он призывал остальных продолжить, но от них я слышал лишь невнятное бормотание, а затем и шаги "братьев", удаляющихся со стройки. В ту ночь больше никто не проводил ритуал самопосвящения, мы разошлись по домам, а наше "братство" было разрушено. Влад при встрече больше не подавал нам руки.
******
Мы молчали. В квартире стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь котом Гошей, который, кажется, скрёбся в дверь, чтобы выйти на улицу. Я прошептал: "Раньше я никому не рассказывал об этом... И старался не вспоминать..." Маша потеребила мои волосы и сказала: "Ты думаешь, что вы на самом деле установили связь с Сатаной?" Я напряжённо усмехнулся: "Конечно... Многие в детстве вызывали духов, и многие могут рассказать подобную историю..." Я потянулся к термосу, но вспомнил, что вино уже кончилось, и одёрнул руку. "Может, у меня разыгралось воображение... Может, у всех нас тогда разыгралось воображение... Но я был там... И я почувствовал тот толчок. На секунду я даже решил, что началось землетрясение... Но самые ужасные вещи происходили не со мной..."
******
Глава 4. Болезнь.
После той ночи я редко видел Влада, а если мы и встречались, то он брезгливо отворачивался и проходил мимо. Я уже намного реже вспоминал тот ритуал и жил своей прежней жизнью. К тому же я немного повзрослел, и мне стали казаться глупыми принципы "металлистов". Я постепенно вливался в нормальное общество. То же происходило и со всеми в нашей компании. Мы стали слушать разную музыку, почти все сделали себе короткую стрижку, а о напульсниках, цепях и прочей атрибутике и вовсе забыли. О нашем металлистском прошлом напоминал только интерес к пирсингу и различным субкультурам.
Однако окружающее общество всё ещё относилось к нам с недоверием. И однажды одна моя знакомая сказала мне: "А один из ваших в больницу вчера попал." Я попросил её рассказать поподробнее.
Был обычный сентябрьский вечер. Моя знакомая по имени Галя стояла на своём балконе и курила свои тонкие ароматические сигареты. Было ещё светло и она сразу заметила идущего по её двору обвешанного разносортной атрибутикой "металлиста" в "косухе" и с длинными спутанными волосами. "Металлист" сразу же привлёк внимание сидящих на лавочке у подъезда гопников. Те подошли, о чём-то грубо стали с ним беседовать, и тут один из них сорвал что-то с шеи "металлиста". Тот вдруг затрясся, упал на землю. Гопники поспешили скрыться, дабы снять с себя всякую ответственность. "Металлист" остался лежать на земле, дрожа и корчась. Изо рта потекла пена. Галя вызвала "скорую", и "металлиста" доставили в больницу. Я долго пытался понять кто бы это мог быть, но вдруг моя знакомая показала мне кулон. "Я потом эту штуку на том месте нашла," - небрежно сказала Галя. Я взял в руки кулон и понял, что тем "металлистом" был Влад. Я помнил эту его "висюльку". Знак Бафомета, пентаграмма с вписанными очертаниями головы козла. Тот самый кулон, что нашёл Влад в чемодане своего отца.
Я сразу же отправился в больницу. Я не знал в каком отделении он лежит, не знал в какой палате. Я вдруг обнаружил, что не знаю даже его фамилии. В больничном дворике я подошёл к одному из курящих парней в старой одежде, которую обычно носят дома. Больные, лежащие в стационаре, как правило одеты именно так. Я спросил не лежит ли с кем нибудь рядом какой-нибудь "металлист". Парень сказал, что есть один такой в его отделении. Он сказал мне номер палаты и я зашёл в приёмный покой. Ни паспорта, ни сменной обуви при мне не было, и мне пришлось просто проскочить через дежурную санитарку. Я вошёл в палату и сразу же увидел Влада. Его вид был жалок. Бледная кожа, круги под глазами, унылое выражение лица - явные признаки упадка сил. Я поздоровался. Влад не отреагировал. Тогда я достал из кармана его знак Бафомета. Влад вырвал кулон у меня из рук и, не говоря ни слова, повернылся на другой бок, показывая мне свою худощавую спину. Уходя, я задержался у поста дежурной медсестры и поискал глазами фамилию Влада. Судя, по надписям на стенде, в этой палате лежал только один Владислав. Владислав Громов.
На следующий день я снова отправился в больницу. Взял с собой паспорт, тапочки и купил по пути литр апельсинового сока. Но в больнице мне сказали, что утром Громов исчез. Доктора били тревогу, ведь Влад ещё вчера был в тяжёлом состоянии. Я отправился домой к своему бывшему духовному лидеру. Влад жил в частном секторе, на самом краю городка. У калитки меня встретила его опекунша. "Вы к Владику?" - с тревогой спросила она. Я кивнул. Она вдруг стала причитать, просить меня о помощи, молила Бога о пощаде... Я спросил могу ли я поговорить с Владом. Опекунша сказала, что он сидит в своём сарае, и не хочет оттуда выходить.
Сарай Влада представлял собой целый музей оккультизма и сатанизма. Здесь царил полумрак. На письменном столе лежали различные причудливые ножи, банки с заспиртованными пауками невиданной в наших местах величины, на полках лежали книги. В темноте я разглядел некоторые слова на переплётах, многие из которых были мне знакомы, некоторые я видел впервые: Алистер Кроули, Антон Шандор ЛаВей, Сефир Ецира, Израэль Регарди, Дион Форчун, Библия Проклятых и так далее. Стены были изрисованы разнообразными закорючками, пентограммами, перевёрнутыми крестами...
Влад лежал на массивной панцирной кровати прямо на пружинах, скрестив руки на груди. В кулаке он сжимал свой знак Бафомета. Он выглядел ещё хуже, чем тогда, когда я видел его в больнице. За одни сутки он очень сильно похудел (хотя это могло мне почудиться из-за мрака царившего в его логове), круги под глазами стали чётче, лицо выражало... ненависть?
Я поздоровался. Влад не отреагировал. Я спросил его: "Почему ты не выходишь отсюда?" Влад слабым голосом промямлил, что от света ему становится больно. Я сказал, что он зашёл слишком далеко в своих сатанических играх и ему следует сходить в церковь и покаяться, тогда всё пройдёт. После этих слов Влад рассвирепел, он накинулся на меня с кулаками, надрываясь вопил что-то нечленораздельное, я только понял из его слов, что я - христианский выродок и должен сдохнуть... Я поспешил уйти.
Всю последующую ночь мне снились кошмары. Мне снился монстр с человеческим телом, но с козлиной головой, копытами на ногах и густой растительностью на спине и груди. Это существо смеялось ужасным демоническим смехом и резало мне вены каким-то кривым ржавым ножом. Боль пронзала каждую клеточку моего тела, а кровь из раны текла так медленно, так нудно и мучительно... Я проснулся в шесть утра в холодном поту...
На следующий день я узнал, что Влад пропал. Милиция лишь разводила руками: его сарай был заперт изнутри, и они не нашли ни одной достаточно широкой щели в строении, чтобы можно было выбраться. Опекунша говорила, что услышала посреди ночи истошный рёв. Она кинулась к сараю, но не смогла его открыть. Она вызвала "скорую" и милицию, а сама побежала обратно к логову её подопечного. Оттуда всё ещё доносился нечеловеческий крик Владислава. Опекунша дёргала дверь сарая пока не приехала милиция, но Влад вдруг замолчал. Милиционеры взломали логово, но там никого не обнаружили. В сарае всё выглядело так, будто в него уже много лет никто не заходил. Даже на кровати был толстый слой пыли. хотя я несколькими часами ранее лично видел, что на ней лежал Влад. Исчезли книги, ножи, банки с пауками. От крестов и пентаграмм на стенах не осталось и следа.
После этого о Владе ничего не было слышно. Примерно неделю мы в компании обсуждали эти странности. Я же ни словом никому не обмолвился о нашем "братстве" и ритуале. Необычных вещей, связанных с личностью Влада, хватало и так. Постепенно все стали забывать о нём, а через год никто уже даже и не вспоминал про то, что когда-то у нас был такой знакомый по имени Влад.
******
"Ужас," - прошептала Мария. "Не то слово," - согласился я.
Мы сидели в темноте, обнимались и молчали слушая тишину. Я погрузился в воспоминания, а Маша обдумывала услышанную историю. Мария хотела что-то сказать, но вдруг мы услышали резкий протяжный вой моего кота. Я выбежал в коридор и увидел своего питомца, сидящего у двери. Кот ощетинился, шерсть его встала дыбом. Он истошно выл, периодически срываясь на шипение, и я с ужасом обнаружил, что столь агрессивное настроение направлено против меня. Такое поведение кота очень удивило: раньше он был очень ласковым, даже с незнакомыми людьми. Но теперь он смотрел на меня глазами, полными демоническим огнём и лютой ненавистью. В следующую секунду я услышал то, что заставило моё сердце похолодеть от ужаса. В шипении кота я вдруг различил фразу, словно кот говорил на человеческом языке. Его шипение и вой связывались в одно слово: "Кхлялс-с-с-а-а! Кхля-я-ялс-с-с-а-а-а!" Я решил выпустить кота на улицу: осторожно дотянулся дрожащей рукой до замка и открыл дверь. В этот момент кот бросился мне в лицо. Я лишь успел подставить левую руку, чтобы защититься от обезумевшего животного. По руке прокатилась горячая волна резкой боли. Кот упал на пол, приземлившись на лапы, и выбежал из квартиры. На моём запястье осталось несколько кровавых ран.
Кота своего я больше не видел, но он оставил мне навсегда память о себе в виде трёх аккуратных шрамиков на левой руке.