Шемякина Мария Андреевна : другие произведения.

Цепная Лисица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У каждого человека душа зверя. У каждого зверь свой. С ним можно дружить или его можно ненавидеть, но большинство его даже не видят. Чем сильнее душа, тем больше шансов прозреть и обнаружить, что мир населён жуткими клыкастыми тварями. Что делать с этим знанием, Тина не имеет никакого понятия. А тем временем любимый шарахается от неё как от огня, по пятам следуют охотники, а человек с душой Койота случайно заключает с Тиной Узы, от которых они оба рискуют вот-вот сойти с ума.
  Сцена 1. Звери или люди?
  
  Тянусь к тебе руками, пальцами, всем существом и упираюсь в непробиваемую стену. Я стёрла о неё все ногти до мяса и разбила голову ещё за те годы, когда звалась твоим другом, а теперь и этого не достойна.
  Ты смотришь на меня и не видишь, словно я - твоё персональное слепое пятно. Как можешь не замечать моих взглядов? Не слышать сердца, охрипшего от стука? Я следую за тобой всюду, как на цепи. Меня душат её стальные звенья, душит любовь, та самая, о которой так часто пишут в книгах, и в которую почти никто не верит.
  Я следую за тобою, как живая тень. Переехала в дождливый Санкт-Петербург, поступила на твой спортивный факультет. Ты терпишь моё присутствие сквозь зубы.
  Время - лучший лекарь - есть такая сказка, но со мной что-то не в порядке. Время не властно над моею "болезнью".
  
  Могла ли история сложиться по другому? Могла ли она поведать о нашей семье и тихом счастье? Жаль... но она совсем о другом. О тёмном, пугающим мире, в которой я провалилась именно потому, что смотрела на тебя слишком долго. Так долго, что наконец увидела...
  
  ***
  
  Я толкнула дверь в Университетский корпус и, стараясь не отрывать взгляда от пола, быстренько добежала до аудитории, где вот-вот должна была начаться пара по методологии спорта. Боковым зрением я уловила странный силуэт - словно рядом прошёл человек с коровьей мордой и рогами, длиной с мою руку. До ушей донеслось мычание.
  Сглотнув вставший в горле ком страха, я шмыгнула в аудиторию и тут же, оглушённая, замерла на пороге. Мне по голове молотком ударила такая какофония запахов и звериных воплей, что я едва устояла на ногах. Если было закрыть глаза, то могло показаться, что я по случайности угодила в зоопарк. "Или в дур-дом", - с отчаянием подумалось мне, пока я добиралась до самого заднего ряда аудитории. Спасение было близко...
  - Эй, Тина! - вдруг раздалось рядом, и чья-то покрытая песочной шерстью рука вцепилась в мой локоть. Я взвизгнула, отпрыгивая и замахиваясь сумкой с учебниками так, чтобы было удобно бить на поражение. - Ты чего психованная такая? - удивлённо спросила верблюжья морда. - Я только хотел про домашку спросить... Эй-эй, подожди, куда ты двинула? Так бы и сказала, что не дашь списать... Чего игнорировать-то? - неслось вслед, пока я, мотая головой, пробиралась к своему месту.
  
  "Боже... Как это пережить?" - с тоской думала я, садясь на свободную скамью, вытаскивая учебник и со страхом поглядывая на однокурсников, всего за пару месяцев изменившихся до неузнаваемости...
  
  А дело было в том, что я сошла с ума...
  
  Совсем недавно я была обычной тихоней-студенткой, предпочитающей книжку шумной компании. Исправно посещала даже самые скучные пары, вечерами зависала в компьютере, мечтала о совместной жизни с тем, кого любила со школы.
  Александр, или, Алек, как его все называли, учился на том же спортивном факультете, что и я. Он с детства занимался лёгкой атлетикой, так что его выбор Универа был логичен. А вот у меня случалась аритмия даже от простой стометровки. Мне бы куда лучше подошёл какой-нибудь скучный исторический, где куча ботаников носа не кажут из учебников. Но когда гормоны ударяют в голову, мозг уходит в отпуск. Вот и со мной случилось так же. Да и кто в наше время выбирает Университет по уму?
  Даже самой себе я признавалась, что моё увлечение Алеком переходило разумные границы. Меня не просто к нему тянуло, а казалось, если не увижу его хотя бы неделю, то натурально свихнусь. Алек же старался держаться подальше, но куда там. Если было нужно, я могла всю ночь дежурить у его подъезда, лишь бы утром хоть разок на него поглядеть, пусть даже издалека.
  
  А потом случилось... это.
  
  Это не было озарением, я не упала в обморок и не закатила истерики, а просто вдруг увидела, будто надела правильные очки... Представьте, вам давно кажется, что со зрением что-то не впорядке, но никак не получается попасть к окулисту. Но, наконец, вы на приеме, и тут оказывается, что у вас близорукость, а не дальнозоркость, и всю жизнь вы носили неправильные очки. И вот вы надеваете новые очки с правильными стеклами. Исчезают размытые пятна. Вы видите только четкие грани и мельчайшие детали. Видите суть вещей.
  Вот и я словно сменила очки.. В один из дней, сидя на паре, вдруг увидела, что Алек, не только человек, но и пёс с вытянутой мордой и острыми, стоячими ушами. С блестящим носом и короткими клыками в звериной пасти. Хвост, длинный, больше подходящий льву, с тремя кисточками на конце, наподобие жгута обвивал его поджарое тело, спрятанное под человеческой одеждой. Человек - это тело и душа, и твоя душа походила на рыжую, в человеческий рост собаку и пахла, как бочонок с мёдом.
  
  Сказать, что я была в шоке - это не сказать ничего. Глупо конечно, но я и правда записалась к окулисту. Купила какие-то витамины для глаз и пару пачек успокоительного, которое глотала гораздо чаще установленной нормы. Ничего не помогало. Вместо Алека я всё ещё видела рыжую антропоморфную псину.
  Спустя пару месяцев аномалия вирусом перекинулась на однокурсников, потом на прохожих и вскоре весь мир обернулся огромным зоопарком. Я спряталась дома, лишь бы не видеть доказательств своего безумия. Браузер трещал от безумных запросов, но ничего кроме комиксов и откровенной порнухи с участием зверо-людей в интернете я не отыскала. Разве что название: "Фурри".
  
  Мама явилась через месяц моего добровольного заточения. Ворвалась в съёмную комнату словно ураган, разметала шторы и за уши вытащила меня на улицу. Мамина поистине недюжая хватка сочеталась с её образом белого медведя. От рыка заложило уши, а от вида лезвий чёрных когтей мой голос превратился в писк, а сердце бухнулось в пятки. Но самым страшным оказалось её обещание переехать в культурную столицу и не допустить "морального падения кровиночки". Она и понятия не имела о том, как я теперь её вижу.
  
  И вот, я уже сижу на паре, стараясь не трястись, как заяц перед стаей волков. В конце концов, мой звериный образ далеко не травоядный. Я белая полярная лисица.
  
  - Эй, Тина! Давно тебя не видел. Прогуливаешь? - оскалилась рысья морда, которая когда-то была одногруппником Славой. Он только пришёл и теперь рылся в сумке. Славный был малый... пока не превратился в зверюгу. Кажется, я ему даже нравилась. Сквозь звериный образ угадывалось добродушное человеческое лицо. С недавнего времени я начала их различать за звериной маской, хоть это и требовало усилий.
  Рысь-Слава закинув на скамейку вещи, бесцеремонно уселся рядом и уставился на меня немигающим взглядом. Его кошачьи глаза, точно бельмо, перетягивала мутная плёнка. Два жёлтых клыка выглядывали из под верхней челюсти. Руки (или правильнее сказать "лапы"?) покрывала короткая шерсть, однако пальцы напоминали человеческие, да и когтей было не видать. Может спрятаны? Кошачьи же это умеют, верно? Одежда вполне обычная - свитер, джинсы, стоптанные ботинки на ногах. Слава должно быть и не подозревает, что он... Кто? Зверо-человек? Рысь? Монстр?
  Я втянула голову в плечи и скользнула вдоль по скамье, чтобы оказаться, как можно дальше. Но с другой стороны на меня уставились немигающие крокодильи глазки - тоже мутные от бельма. Пришлось замереть посередине.
  Кажется зря я вернулась в универ. Чёрт с ней, с этой учёбой. Катись она в пропасть! ...но если мама прознает, то точно переберётся в Питер. Или, что хуже, заставит вернуться домой... Лучше уж сразу в гроб ложиться, чем снова жить под гнётом тысячи правил и вечного крика. Но что тогда делать? Денег со стипендии и раньше не хватало, а теперь, после стольких прогулов, не стоит надеяться, что удастся сохранить даже эти крохи... Бросить учёбу и устроиться работать? Но и там всюду будут монстры... Искать удалёнку? Стать вечным затворником? Если бы только можно было хоть с кем-то обсудить... Может быть этот психоз как-то лечится.
  Тут мысли прервал знакомый запах, коснувшийся носа. Обострение обоняния было ещё одним последствием моего сумасшествия. Сердце заколотилось сильнее. Моя белая Лиса радостно взвизгнула. Хорошо, что только я могла слышать издаваемые ею звуки. Я подняла глаза, и в то же мгновенье в аудиторию вошёл Алек. Рыжий пёс с весёлым взглядом и длинным хвостом, увенчанным двумя белыми и одной рыжей кисточкой.
  Разглядеть любимое лицо было проще, оно словно само тянулось навстречу. Маска зверя растворилась невесомой дымкой, открывая высокий лоб, каштановые с рыжиной вихры, родинку у глаза, следы усталости в уголках губ.
  Алек был высоким, с хорошим рельефом и широкими плечами. Сказывались занятия спортом. Одет всегда просто, но стильно. Стоило ему оказаться в зоне видимости, как взгляды девушек, словно мухи на мёд, так к нему и липли. Я не была исключением. Щёки у меня пылали так, словно я наелась жгучего перца.
  Поднявшись с места, я крикнула:
  - Привет, Алек!
  Пёс поднял морду и коротко, словно с неохотой, отсалютовал мохнатой лапой с пятью вполне человеческими пальцами. Хвост его при этом остался неподвижен. Собаки же машут им, когда рады? Или к зверо-людям это не относится? Мы всё-таки не виделись целый месяц... Если не считать тех нескольких раз, когда я выслеживала Алека возле его дома. Что, если он меня заметил? Тогда точно думает, что я не в себе...
  Я плюхнулась обратно на скамейку. Надо бы всё-таки собраться и сделать МРТ мозга на предмет новообразований. Мало ли...
  Следом за Алеком в аудиторию заглянул староста потока. Вот уж от кого бросало в дрожь. Серый Койот оглядел аудиторию цепким взглядом. Едко запахло степной травой и сырой землёй. Я почувствовала, как шерсть у моей Лисицы встала дыбом. Моё животное заскулило, прося унести его прочь. Раньше я ощущала её эмоции уколом инстинкта, но только сейчас они прорезались так ярко, что холодок пробежал по хребту. Койот двинулся ко мне. Он явно был не в духе.
  
  Я стиснула кулаки, стараясь не выдать страх. Да, чокнулась, крыша набекрень, тараканы танцуют польку. Но может быть... только может быть я просто вижу больше? И эти звери и моя лиса - часть нас, наше животное наследие? Наши незримые спутники. Наши отражения. Должна ли я им доверять, или напротив - подавлять? Но сложно игнорировать страх, если часть тебя скулит и рвётся прочь.
  
  Серый, как густой туман, Койот уже стоял напротив, и я, клянусь, видела, как его взгляд изучает не меня, а мою оскаленную лису. Едкая вонь заполнила нос. В голову пришла мысль: "Угроза. Так пахнет угроза". Койот открыл пасть, но вместо звериного рыка, я услышала обыденные, вполне человеческие слова:
  - Миронова, правильно?
  Я запоздало кивнула.
  - Больничный принесла?
  - Э-э... Какой больничный?
  Койот скрестил руки на груди, глядя так, словно я была пустым местом. Мне никак не удавалось вспомнить его человеческого имени.
  - Тебя не было месяц, - констатировал староста и недовольно махнул хвостом. Нет. Хвостами. Их было у него два. Я открыла рот от изумления. Это что - мутация? На подступах к горлу зародился истерический смешок.
  - Тебе всё шуточки, Миронова? Может и возвращаться из самовольного отпуска не стоило? На бюджетные места достаточно желающих.
  От Койота явственно веяло угрозой, от которой хотелось сжаться в комок. Но на губы, против воли, наползла нервная улыбка. Подкатывала истерика. Была у меня такая причуда, смеяться в моменты, когда стоило бы плакать...
  Койот ждал ответа, прожигая взглядом. У него что, сегодня день не задался, и он решил на мне отыграться? Или это что-то личное? Как бы горло не перегрыз... Я честно хотела сказать что-то вроде: "Спасибо за беспокойство, я ужасно не права", но моя Лиса зарычала, и с губ сорвались иные слова:
  - Чего пристал? Дел других нет?
  Рядом замер Слава. Прижав уши, он испуганно смотрел на Койота. Ниже сидели две подружки-кошки. Вздыбив шерсть, они припали к партам, словно готовясь в любой момент сигануть под стол.
  Койот оскалился, верхняя губа угрожающе поползла вверх, демонстрируя клыки. Сквозь зверя проступило человеческое лицо - острое, правильное, с прямым носом и впалыми висками. Веки были полуприкрыты, от чего взгляд тёмных глаз казался тяжёлым. Вспомнилось и его имя - Павел.
  Павел хмыкнул.
  - Ты и есть моё дело. Не хочу, чтобы ты удивлялась, когда вылетишь с учёбы. - Словно в насмешку его Койот клацнул зубами. Я видела человека и зверя, как части единого целого, способные действовать отдельно. - Прошу, сделай над собой усилие, постарайся чаще притаскивать свою тощую задницу на пары, договорились? Так что, говоришь, мне написать в журнале? Почему её величества не было месяц?
  От его издевательского тона, меня буквально тошнило. Больше всего на свете хотелось, чтобы Койот убрался восвояси.
  - Проблемы образовались.
  - Проблемы? Дай угадаю... - в голосе слышалось презрение. - Небось от несчастной любви страдала, да вином заливалась?
  Павел говорил громко, так, что на нас уже многие оборачивались. Алек, наверняка, тоже всё слышал, и от того было неприятнее всего.
  - Какой догадливый, - огрызнулась я.
  - Давай, говори правду, - приказал Койот. Голос его изменился, стал тихим и тяжёлым, взгляд прожигал насквозь. А у мне вдруг горло перехватило и нестерпимо захотелось рассказать ему всё как было. Про зверо-людей, про свой страх... Я уже открыла рот, но в последний миг закрыла его руками, будто слова горохом могли высыпаться наружу.
  - Это... и есть правда, - с трудом выдавила я.
  Койот выглядел слегка растерянно. Словно его щёлкнула по носу приготовленная на ужин отбивная. Он нахмурился, явно желая сказать что-то ещё, но тут в аудитории вошёл профессор.
  - Не забудь отметиться в деканате, - холодно бросил староста. Его тон мог заморозить море.
  Не оглядываясь, Павел пошёл прочь. Но его серый, словно густой туман, Койот до самого выхода не сводил тяжёлого взгляда с моей белой напуганной Лисицы.
  
  
  Половину пары, вместо того чтобы слушать профессора, я бесполезно ломала голову над тем, что от меня нужно было старосте. И ежу понятно, разговор шёл отнюдь не о больничном. И это давление, которое я ощутила от его слов... Может у койотов какая-то особая ненависть к лисам? Или я ему просто как человек не нравлюсь?
  Я вдруг припомнила нашу предыдущую встречу со старостой. Это произошло в конце прошлого курса. Я ждала автобус на остановке, когда ко мне подошёл Павел. Не помню точно его слов, и даже лицо в памяти осталось смазанным пятном, но кажется ему были нужны деньги. Разум словно ослеп. Точно под гипнозом, даже не подумав возразить, я сгребла всё, что было в кармане и высыпала в протянутую руку. Домой шлёпала пешком через полгорода. Ведь средств на транспорт просто не осталось...
  Странный случай выветрился из памяти, а сейчас неожиданно вернулся. Что-то подсказывало - от Койота следует держаться подальше.
  
  Когда пара закончилась, я поспешила поскорее собраться. Думала нагнать Алека и немного поболтать с ним, чтобы унять сосущую тоску под сердцем. Но дорогу преградила неожиданная преграда. Усатая морда с ушами-кисточками - мой недавний сосед по скамье. Слава.
  Рысь шевелила усами и морщила нос, словно собиралась чихнуть, и это выглядело бы даже мило, если бы не торчащие клыки.
  - Тина, - позвал меня Слава. - Ты сейчас в столовую?
  - Не знаю ещё. А что?
  - Давай провожу.
  - Не, не стоит, правда. Да и в столовую я может не пойду...
  - Но куда-то же ты направишься? И я тебя в это куда-то и провожу, - сказал Слава и настойчиво взял меня за руку. Моей кожи коснулся шёлк шерсти, и я отдёрнула руку, точно коснулась огня. Больше от неожиданности, чем от страха.
  - Мне некогда сейчас... Э-э, в другой раз, лады? - протараторила я и припустила прочь. Мнение человека-рыси меня не интересовало.
  Я нервно глянула на ладонь, которой недавно коснулась Славы. Неужели все эти образы ещё и тактильны? Тогда и звериные клыки вполне могут вспороть живот... Вспомнилось, каким тяжёлым взглядом смотрел Койот. Такой будет в кошмарах преследовать... Уж не замышляет ли он чего? Но тут в поле зрения мелькнула рыжая голова и все дурные мысли улетучились.
  Десяток секунд я потратила на то, чтобы найти смелости подойти к Алеку. Ну не съест же он меня! В конце концов, в школе мы были друзьями... а уже потом всё свелось к редким приветствиям. Мне было необходимо хоть с кем-то поделиться странными видениями. Я чувствовала, что если этого не сделаю, то натурально свихнусь. А друзей я так и не завела. Так что и обратиться больше не к кому...
  - Алек! Подожди! - крикнула я, решившись. Подошла ближе. Пёс поглядел на меня примерно так же, как я недавно смотрела на Славу. Как на досадную помеху, которую, однако, не обойти.
  - Чего орёшь? - Нахмурился он, навострив звериные уши. Мне тут же захотелось потрогать их. Наверняка, они мягкие и тёплые и на ощупь. А что почувствует сам Алек? Ему будет приятно? Или противно? Или ни то, ни другое... А если почесать? Невольно, воображение наводнили неприличные сценки. Я потрясла головой, щёки горели.
  - Тебя по-другому не дозовёшься, - проворчала я. - Всё-таки мы месяц не виделись... я соскучилась. Или ты меня специально избегаешь?
  - С чего бы? - скривился Алек. Его взгляд вдруг скользнул куда-то мне за спину. Я обернулась, но коридор был пуст, если не считать пары незнакомых студентов. - Так чего тебе? - раздражённо поторопил Алек.
  - Знаешь... Мы давно не болтали нормально. Вот я и подумала... может сейчас у тебя найдётся время
  - Вряд ли.
  - Но это ненадолго.
  - Слушай, Тина... В другой раз, ок?
  - Дай угадаю... в другой раз ты снова будешь занят?
  - Вероятно..., - он даже не пытался придумать причины для отказа. Просто занят и всё. Просто не хочет меня видеть. Просто в другой раз. Проще сказать: "Никогда". От такого пренебрежения сводило желудок, точно я глотнула кислоты.
  - Слушай, но может на следующей неделе найдётся часок, - попыталась я снова. Голос у меня прозвучал так жалостливо, что самой стало противно. Словно у нищего, что выпрашивает еду. Неужели я была недостойна самого короткого душевного разговора?
  - Это вряд ли.
  - Но почему?
  - Блин! Да чего тебе вдруг приспичило-то? - рыкнул Алек, перекрещивая руки, отгораживаясь от меня и снова поглядывая куда-то мне за спину. Я ему мешала со своими непонятными делами. Может он спешит к девушке или просто не хочет иметь со мной общих дел. Раньше он был рад каждой минуте вместе. Я помню день, когда всё изменилось...
  Мне хотелось хоть что-то сделать. Хоть какие-то другие эмоции вызвать, кроме опостылевшего раздражения. Если бы я могла, давно бы без жалости вырвала из себя чувства! Если бы могла...
  Я смотрела на рыжего пса, а вдруг, подчиняясь отчаянному порыву, потянулась к нему, касаясь пальцами кончиков рыжих ушей. Кожу кольнули жёсткие волоски и...
  Алек отпрыгнул в сторону, ошалело потирая затылок. Хвост прижался к ногам, а уши к голове.
  - Что ты делаешь?! Тебя кто... кто научил?! - зашипел он. - Чокнутая лисица!
  Меня словно током прошибло, я подалась вперёд, но Алек оттолкнул меня так испуганно, что я шлёпнулась на пол и уже снизу смотрела, как рыжий Пёс улепётывает, словно за ним гонится чума.
  
  Пришлось закусить щёки, чтобы утихомирить судорожное дыхание и приглушить обиду. Алек не виноват, что я прицепилась, как репейник. Не виноват, что схожу с ума, если не вижу его хотя бы неделю. А между тем, дружба давно канула в лету. С того самого дня на крыше.
  Почему он назвал меня лисицей? Может ли быть, что не случайно? Что если он тоже видит зверей? Что если все всегда их видели, кроме меня? Вот была бы злая шутка...
  Сегодня Алека поймать вряд ли удастся. Да и подходить боязно. Вдруг снова будет в ответ раздражённый тон и скрещенные руки. Смешно и грустно, что и поговорить больше не с кем, кроме того, кто тебя избегает.
  Ничего не оставалось, как подняться на ноги и отряхнуться. Предстояло отсидеть ещё две пары, и можно будет, наконец, вернуться домой и спрятаться в уютном свечении монитора. А может, ну её эту учёбу? Всё равно в этом месяце стипендии не видать, а натыкаться на презрительный взгляд Алека - себе дороже. Унизилась я хорошенько... можно мастер-классы давать!
  
  Кивнув своим мыслям, я побрела к выходу из Университета - широкой каменной арке, сразу за которой начиналась городская улица. Уже у самого выхода я неожиданно заметила худощавую фигуру старосты. Тот увлечённо беседовал с деканом, зверем которого оказалась ящерица.
  "Вот чёрт! Теперь меня точно выпнут", - в панике подумала я, пробираясь к выходу.
  Я надеялась проскочить незамеченной, но серый зверь старосты повёл носом и уставился в мою сторону. Ящер тоже повернул голову. Его приплюснутая чешуйчатая морда напоминала инопланетное чудище. Из безгубого рта показался раздвоенный красный язык. Взгляд жёлтых глаз буквально пригвоздил меня к месту, будто муху иголкой.
  Декан и староста всё ещё беседовали. Сквозь дымку я видела их обращённые к друг другу лица, но звериные морды следили вовсе не за разговором. А за мной.
  Лиса заскулила, как потерянный детёныш. Наверняка, эти двое говорили про меня... От недобрых предчувствий холодом обдало спину. Тяжесть взглядов ощущалась физически, точно мне на плечи давили кулаки в стальных перчатках. В воздухе пахло угрозой. Но вот, арка, наконец, была пройдена, и я понеслась к остановке, спряталась за её стеклянными перегородками и только теперь перевела дыхание.
  
  Страх сжимал горло, как заводное стучало сердце. Хотела бы я никогда больше не встречаться с Койотом. Но что-то подсказывало - если он захочет, сам найдёт, как бы не пряталась.
  
  Всё ещё дрожа, я запрыгнула в автобус и без сил повалилась в свободное место. На миг прикрыв веки, я вновь увидела глаза-иглы Ящера и оскал Койота. Кто-то тронул плечо, и я подпрыгнула на месте. Лошадиная голова покачивалась сверху, как музейное чучело. Слюнявые губы прошлёпали:
  - Как не стыдно? Уступите пожилой женщине место!
  Я спрятала лицо в ладонях и заплакала. Это были самые горькие слёзы в моей жизни.
  Сцена 2. Сон
  
  Темнота обступает плотным кольцом, к ушам едва пробиваются звуки. Кто-то распахивает скрипучую дверь, ведущую на крышу, и тьму, точно дым, вытягивает наружу.
  Под звёзды первым выбегает совсем юный парень: со вздёрнутым носом, тёмно-рыжими вихрами и крупной родинкой у глаза. Парень весь светится, словно в груди у него живёт собственное Солнце. На фоне звёздного неба и одинокой, обшарпанной крыши, парень кажется бесконечно чуждым. Но вот, к нему выходит девушка, берёт за руку, и всё становится на свои места.
  
  Парень подкидывает каменные крошки и, расставив руки, ходит по самому краю пятиэтажки. Ему неведом страх. Смерть и болезни - это про кого-то другого. Может даже про другой мир. Про другую реальность. Отражая глазами звёзды, девушка влюблённо смотрит на бесстрашного парня. Она ниже ростом и кажется младше. У неё крупные, как мармеладные дольки, губы. Ресницы, тяжёлые от туши, отбрасывают на щёки длинные тени. Она что-то счастливо кричит, показывая миру крупные передние зубы и щербинку между ними.
  Время ускоряется. Так всегда бывает, когда эти двое вместе, но в этот раз в воздухе разлилось предчувствие беды. Оно давит хрупкую радость, пока та не превращается в осколки. И вскоре улыбки подростков съедает злоба. Они с ненавистью кричат друг на друга. Ночь дрожит, звёзды падают стеной искр. Крутится мир, а парень шагает по самому краю. Ненависть чёрной тучей обнимает его за плечи. Крыша кренится, и парень с рыжими вихрами срывается в пустоту.
  Мир замирает, осознав ошибку. Девушка кидается к краю. Слишком поздно, чтобы успеть... Она тянет руку, воя от страха. Она готова на всё, и её рука, словно по волшебству, вдруг удлиняется. Горящие, сотканные из светящегося дыма, пальцы хватают за шиворот застывшего в воздухе парня, и, через миг, он уже лежит на крыше рядом с девушкой.
  Они оба кричат, но по разному: девушка - от боли и ужаса, парень - от страха и открывшейся правды.
  
  Видение померкло, сон потерял очертания. Я с криком проснулась, снова дрожа, как тогда, несколько лет назад. Ночник мерно горел, разгоняя темноту.
  
  Заснуть удалось лишь под утро...
  
  
  
  Сцена 3. Предупреждение
  
  Кожа у меня была бледная, ближе к молочной. Голубые глаза смотрели угрюмо из-под отросшей чёлки. Губы - плотные, крупные, вечно яркие, как полоски непрожаренного стейка. Оскалилась сама себе - и между передними зубами обнаружилась щербинка. Так и не дошли руки поставить брекеты, а ведь сколько раз собиралась. Рост - чуть ниже среднего, фигура худощавая, но подтянутая, спасибо ненавистным стометровкам. Да, без особенных форм, но и плоской меня не назовешь. В общем, обычная. Мимо пройдёшь - не заметишь.
  Я стиснула челюсти, сосредоточила взгляд. Отражение в зеркале выцвело, а на его месте проявилась белая вытянутая морда с умными жёлтыми глазами и блестящим носом. В пасти - клыки и влажный язык. Шерсть густела на шее и плотными волнами покрывала тело.
  Я тронула себя за пушистые плечи, за бока. Это всё ещё было моё тело - тело человека, но покрытое белым мехом, с полукружиями когтей на вполне человеческих пальцах, и пастью, полной острых клыков. Если бы я сосредоточилась и прогнала образ лисы, то под пальцами снова обнаружилась бы человеческая кожа. Два в одном, как говорится...
  Лиса и человек объединились, и всё же я различала свои чувства и её. Иногда мы действовали вместе, а иногда словно раздваивались, противореча друг другу. Я тянулась в одну сторону, лиса в другую - точь в точь двухголовая гидра... У других людей, как я заметила, было также.
  Иногда человек и его зверь действовали заодно, как единое целое, а в другой миг показывали разные эмоции, смотрели в разные стороны, будто между ними случился рассинхрон, и они не могли договориться, что сделать и как действовать.
  Что если зверь - это вроде рудимента? Забытый звериный предок, который всегда рядом, как часть тебя, и вместе с тем - отдельно?
  
  Невольно мне вспомнился один мальчик из детства. Обычный паренёк, с которым мы познакомились в кружке рисования для младшеклассников. Не помню его имени, только прозвище полученное за белобрысую макушку - Репа. У Репы на ноге было шесть пальцев. Почему-то родители не стали удалять рудимент. Может быть они посчитали это забавным? Сын-мутант - вот так шутка... Или были из приверженцев "натурального подхода".
  В итоге, шестой палец гордо демонстрировался всем желающим в свободное от рисование время и был предметом всеобщей зависти. Палец умел сгибаться и вздрагивать от щекотки, но Репа как-то поделился, что хоть и чувствует прикосновения, не может до конца управлять лишним пальцем, что тот двигается по своему собственному усмотрению и желанию.
  Репа однажды сказал, брезгливо рассматривая аномалию: "Словно пиявка к ноге присосалась". Но подумав, добавил: "Но если эта пиявка делает меня особенным, то какая разница".
  Я думала про лису, как про свою собственную "пиявку". Она делала меня особенной, была связана со мной. Я чувствовала её, как чувствую руку, но всё же не была способна ею управлять. Лиса могла испугаться, запаниковать или даже обрадоваться помимо моей воли. Единственное, что было мне доступно - это фокусировать собственное зрение и менять местами образы: человеческий и звериный. Но даже когда я не видела лису, она никуда не девалась. Просто была спрятана от моих глаз.
  
   Прямо сейчас я стояла перед зеркалом второй час подряд и училась различать зверя. Увидеть его не составляло труда. Стоило расслабиться, отвлечься, и он приходил сгустком тумана. Комковался, обретал плотность и цвет, и вскоре облеплял меня, как вторая кожа. Руки удлинялись, лицо вытягивалось, по полу начинал недовольно метаться пушистый белый хвост. Затем, стиснув зубы, усилием воли я заставляла зверя блекнуть, распадаться, превращаться в едва заметную дымку.
  Дымка повторяла очертания моего тела и не исчезала, как бы я не старалась. На ум приходило слово - аура. Интересно, не её ли изучают так называемые экстрасенсы и колдуны? Хоть я видела только дымку, Лиса всё ещё была здесь, я чувствовала её присутствие так же ясно, как и прежде.
  
  На часах был полдень. Занятия в институте уже начались, но я трусливо откладывая момент, когда придётся переступить порог дома и выйти на улицу. Мир был похож на сафари с дикими животными, которые только и ждали, чтобы вцепиться кому-нибудь в глотку.
  Лиса была со мною солидарна. Поджав хвост, она скулила, стоило мне выглянуть в окно. Мы с ней - та ещё парочка. Не знаю как она, а я всегда была трусихой. Однако, час назад звонила мама... Я не взяла телефон, отправив смску, что на занятиях. Но страшно было представить, что деканат всё-таки связался с ней... У них нет её телефона, но чем чёрт не шутит! Даже зверо-монстры меня так не пугали, как перспектива вернуться в отчий дом...
  
  Я потёрла лицо, желая прогнать воспоминания. Сейчас я живу одна и всё это в прошлом. Мать далеко, в другом городе... Да и с возрастом она стала куда терпимее... Вот только удушающий страх остался со мной - он жил в лёгких, диктуя правила. Но сегодня я возьму себя в руки. Мне необходимо поговорить с Алеком. Удостовериться, что он назвал меня "лисицей" по ошибке. Это в моих интересах. Да и к кому ещё обратиться?
  
  С этими мыслями я и вышла из дома.
  
  Улица встретила осенним ветром и неприятной мелкой моросью. Ветровку давно было пора менять на что-то посерьезнее... Закутавшись в шарф, и обходя встречающихся на пути зверо-людо-монстров, я грустно поплелась к остановке, к которой уже подъезжал нужный автобус.
  
  Дойти до аудиторий мне было не суждено. У каменной арки, служившей входом на территорию университета, поджидал серый Койот. Я заприметила его ещё издали. От неприятного предчувствия похолодели ноги.
  Делая вид, будто вспомнила про важные дела, я резко развернулась и торопливо двинулась в обратном от Универа направлении. Глупость, конечно, вряд ли староста поджидал именно меня... Делать ему что ли нечего? Но Лиса так испуганно тявкала, а инстинкты так громко вопили, что игнорировать их было невозможно. "Лучше отойду подальше, подожду пока этот стрёмный тип свалит, и тогда уже решу, как действовать", - подумала я.
  
  Я шагала прочь, пытаясь отделаться от пугающего запаха Койота - сырой земли и полевой травы, но тот словно преследовал по пятам. Оставалось надеяться, что мне попросту мерещится из-за страха.
  Пройдя ещё остановку, я, наконец, оглянулась. И вздрогнула. Павел стоял прямо за моей спиной и миролюбиво улыбался. Вероятно, он редко практиковался в улыбках, потому что получалось у него из рук вон плохо. Скорее походило на оскал.
  - День добрый, - хмыкнул он, как ни в чём не бывало.
  - Ты ко всем людям подкрадываешься? - неприветливо спросила я.
  - Нет, только к прогульщикам. По другому их не поймаешь.
  - Непрогуливающий студент - подозрительный студент, - глупо отшутилась я, но голос прозвучал, как жалкий писк.
  - Тебя же зовут Аустина, если не ошибаюсь.
  - Тина, - поправила я. Терпеть не могла своё полное имя.
  - Ти-ина, - протянул староста, его звериные глаза прожигали во мне дыры. - Нам нужно поговорить, Тина. Может посидим где-нибудь? - Он оглянулся. - Как тебе вон та кафешка. - Он указал на ближайшую вывеску "Кафе У дома".
  - Некогда мне с тобой рассиживать.
  - Да? А чем это ты занята? Давай, я настаиваю. Угощу чаем, так и быть.
  - Никак не могу, - я всё ещё лелеяла надежду сбежать, когда вдруг Койот, растеряв всю свою напускную вежливость, крепко взял меня под локоть. Я почувствовала его когти даже сквозь ветровку. Он буквально волоком потащил меня за собой. Его не волновали ни оборачивающиеся прохожие, ни моё мнение, ни уж тем более прогул занятий.
  На середине пути я пришла в себя, вырвала руку и дальше пошла с гордо поднятой головой, словно это была именная моя идея: посидеть в кафе с мутным типом. А что оставалось? Не съест же он меня, в конце концов?
  
  Мы сели за столик, и к нам процокала каблучками официантка. У неё была кроличья мордашка и торчком стоящие локаторы - уши. Плечи расправлены, грудь выставлена вперёд, как гордый трофей. И только глаза - мутные... Крольчиха замерла у нашего столика, поглядела на Койота, моргнула в растерянности и вдруг съёжилась под его взглядом. Кроличий нос заплясал, словно его кто-то дёргал за невидимые ниточки. Вжав голову в плечи, она протянула нам меню и, спустя пару секунд, уже была в противоположном конце помещения. Неужели учуяла, что столкнулась с хищником? Чувствует, но не понимает в чём дело? Или тоже видит?
  Павел повернулся ко мне. Вид у него был самый что ни на есть плотоядный.
  - Ты же не собираешься её съесть? - неловко пошутила я. А в голове прозвучало продолжение - "а меня?".
  - Не люблю выковыривать шерсть из зубов.
  - Для такого давно существует разделочный нож.
  Койот окинул меня цепким взглядом, точно выискивая что-то на моём лице. Кивнул каким-то своим мыслям и серьёзно спросил:
  - Про нож - это твоя навязчивая идея или просто неудачная шутка?
  Растерянно пожав плечами, я схватилась за меню, стрельнула взглядом по столу, выискивая, чем в случае опасности можно огреть этого психа по голове.
  - Поэтому поздно-прозревшие так опасны... - пробормотал Павел себе под нос.
  - Слушай, может хватит загадок? - у меня кончалось терпение. - В конце концов, это ты меня сюда затащил. Тебе чего нужно-то? Моё исключение так парит?
  - При чём тут исключение? - отмахнулся он, будто я глупость сморозила. - Хотел удостовериться кое в чём. Вот скажи... кто я?
  Отложив меню, я нацепила дежурную улыбку.
  - Староста потока. Грубиян. Стрёмный тип. Достаточно?
  - Кто ещё? - он ничуть не обиделся. - Может сравнишь, ну не знаю... с животным?
  - А можно с деревом?
  Я ясно понимала, чего он хочет, но такой поворот пугал только сильнее. С чего вдруг он мною так заинтересовался? Может, он отлавливает таких, как я, почем мне знать? Проверять желания не имелось.
  - Куда подевалась вчерашняя бравада? - Койот расслабленно откинулся на стуле, его два хвоста легли ему на колени. Он задумчиво постучал когтями по столу: - Зря упрямишься. Я твой единственный шанс дожить до конца недели. Или даже до конца дня. Думаешь, я один заметил, что ты прозрела?
  - Что, прости?
  Павел сделал неопределённый жест рукой.
  - Возвышение, прозрение, эскалация - называй, как вздумается. Вот только с чего вдруг у такой невзрачной, замкнутой зазнайки проснулся Эмон? - Он окинул меня задумчивым взглядом, будто высматривая что-то и не находя. - Выглядишь довольно заурядной. И родители, видимо, незрячие, раз совсем не в курсах. С тобой случаем чего-то драматичного в последние время не происходило? Может, не знаю, родственник особенно эпично откинулся у тебя на глазах? Или, там, парень бросил? Для таких девушек как ты, это равносильно концу света.
  Я только головой покачала, не зная, как реагировать на такую наглость.
  - А не пошел бы ты? - я встала.
  Подавшись вперёд, Койот мягко обхватил моё запястье и потянул вниз, приговаривая, словно неразумному ребёнку:
  - Ну-ну, расслабься, не психуй. Может чаю? Давай-ка, садись обратно. Я не закончил.
  Желания продолжать разговор не было, но ноги приросли к земле, колени подогнулись, и я села, словно под гипнозом - как тогда, в аудитории, когда Павел требовал ответа на вопрос. Только в тот раз получилось воспротивиться, а теперь - нет. Морда Койота расплылась, за ней проявилась человеческая личина. Впалые виски, резкие черты лица, угрюмый, тяжёлый взгляд, нахальная улыбка.
  - Тина, у меня почти нет сомнений, что ты прозрела, - самодовольно сказал Павел, забрасывая ногу на ногу. - Таких, какой ты была, мы называем "Слепыми" или "Незрячими". Обычно зрение на звериные души открываются в подростковом возрасте, когда разум ещё пластичен и готов принять мир в любом виде. Но прозревшие после восемнадцати - чаще попросту сходят с ума. Они не готовы поверить, будто мир населён клыкастыми тварями, - староста прищурился, точно на глаз определяя мою адекватность. - Бывает, крыша у таких едет постепенно, сразу и не распознаешь. А в итоге жди беды. Нередки даже случаи массовых убийств и других ужасов.
  - Намекаешь, что мне пора в дурку?! - начала закипать я.
  - Просто хочу предупредить... что если не найдешь себе поручителя из зарегистрированных зрячих, то любой из нас может удавить твою лисичку без всякого наказания. Просто в целях профилактики.
  - Дай угадаю... А ты в этой схеме тот самый благородный "Зрячий", готовый бескорыстно прийти на помощь?
  - Ну, почему, бескорыстно? Посмотрим, что ты можешь предложить в обмен.
  После этих слов старосты, мне окончательно стало ясно, что стоит держаться от него подальше. Я только надеялась, про "удавить" - он приукрасил для пущего эффекта. Шестое чувство подсказывало, что это именно Койота, а ни кого-то другого, опасно встречать в тёмных переулках.
  - Паша, так тебя зовут? Предлагай-ка свой бартер кому-нибудь ещё. А лучше прочисти голову, а уж потом подкатывай к девушкам. Не хочу разбираться в твоих диагнозах. Извини уж, но мне пора!
  
  На этот раз он не стал меня останавливать, только проводил долгим нечитаемым взглядом.
  
  ***
  
  Я сидела у закрытых дверей аудитории в ожидании окончания пары. Мне очень было нужно поговорить с Алеком, он оставался единственным человеком, которому я могла доверять. Даже если у нас случались разногласия, я знала - он не предаст... Да и у кого ещё я могла вызнать, говорил ли Койот правду?
  Староста сказал: "У меня почти нет сомнений, что ты прозрела", - значит всё-таки не до конца уверен... А если узнает точно, что сделает?
  Как эта зрячесть вообще определяется? Может быть по глазам? Если подумать, то у большинства людей звериные глаза перетянуты мутной плёнкой. Но не у Павла... Не у Алека... Значит, я не первая, кто видит зверо-людей? Значит, не сошла с ума? Эта новость вдохновляла. А вот остальное пугало до чёртиков!
  Из-за получасового опоздания профессор не пустил меня в аудиторию, так что приходилось сидеть в коридоре и ждать. "Ну и чёрт с этим профессором!" - мысленно ругалась я. - "Зачем мне дурацкая философия? Все эти заумные рассуждения яйца выеденного не стоят. Я теперь и без того гуру! Могу поведать и про иллюзорность мира и про бренность бытия. Куда до меня какой-то черепахе в профессорских очках".
  
  Пораздумав над сегодняшней встречей, я решила не принимать помощь Койота ни под каким соусом. Такого помощника и дьявол поберёгся бы брать на работу. От Павла за версту разило хитростью и подлостью, хотя лиса тут вроде как я. А ещё в его присутствии у меня отнимались ноги, взять тот же случай в кафе, когда хотела уйти - и не смогла. Или давление, когда он требовал ответа на вопрос, почему меня не было месяц? Или тот давний случай с деньгами. Словно у старосты была сила... Сила подчинять.
  Может у всех прозревших есть супер-способность? Тогда, интересно, какая у Алека? И какая у меня? Было бы здорово, становиться невидимой, или, например, телепортироваться в любую точку мира! А что, бывают же паранормальные силы, может вот оно - их объяснение.
  Нда... Быстро же человек ко всему привыкает. Ещё месяц назад думала утопиться в канаве, а сегодня уже размышляю о плюсах положения. О суперсиле, блин! Что, если пройдёт неделя, и я сама буду не прочь закусить крольчихой из кафе "У дома"? Может, это вроде вампиризма, и скоро овощи мне в глотку не полезут?
  
  Тут двери аудитории рядом скрипнули, и в коридор вышли две студентки. При их виде у меня зачесался нос - воняло рыбой и розмарином. Ещё дверь не закрылась, а одна из девушек уже доставала сигареты. Видимо отпросились в туалет, а у самих никотиновая ломка... Одеты были в обтягивающие джинсы и майки с открытыми вырезом, точно они на пляж собирались, а в универ заскочили по случайности.
  - О, какие люди! Тинка, чего тут кукуешь? - неприятно осклабилась одна из девушек. Раиса. Её зверем была белая кошка с плоской мордой и длинными, густыми усищами. При желании ими можно было пол подметать вместо веника.
  - Если ты ждёшь Алека, то зря булки отсиживаешь, - вмешалась её подруга Катя, Тоже из кошачьих, но тигрица. У обоих зверей глаза были мутные, бессмысленные.
  - Это почему? - настороженно спросила я.
  - Он теперь кутит с кудрявой гимнасткой, - Катя, не смущаясь, подпалила сигарету. - Ну той, с накаченными губами... ты разве не в курсе? Ох, бедняжка, не расстраивайся так. Знаешь, вы всё равно друг другу не особо подходили. Алек - парень востребованный, он любит девушек ну... нормальных, а не... - наклонившись так, что грудь едва не выпала из майки, Катя покрутила пальцем у моего виска, - ...не психованных!
  Я оттолкнула её руку, злясь, что вообще поддалась на провокацию. Надо было этих дур игнорировать и всё! "Валите!" - хотелось крикнуть мне, но, стоило взглянуть на клыки и когти, слова застревали в горле. Я и раньше не умела постоять за себя, а теперь и подавно.
  Кошки противно хихикали, а у меня от злости зубы сводило.
  - Тю, ну поплачь ещё, может полегчает. Глядишь, сжалится над несчастной ботаничкой и проведёт с тобой вечерок, - не унималась Тигрица. - Ну, чего скуксилась? Мы же тебе помочь пытаемся. От доброго сердца!
  Я стиснула челюсти до хруста, сжала кулаки. От гнева рябило перед глазами, покалывало затылок... а злиться мне было нельзя, иначе...
  Вдруг, Тигрица закашлялась, сигарета выпала из её размалёванного рта. Она схватилась за горло... Меня потом прошибло от испуга. Тигрица хрипела так, словно собиралась выкашлять лёгкие.
  - Эй, ты чего! - Раиса стала хлопать её по спине. - Это всё от курева...
  - Д-да уж, - прохрипела Катя, сквозь выступившие слёзы. - Фух, вроде полегче... Кха-Кх-ха... Пора завязывать. А ты чего вылупилась! - прикрикнула она, явно недовольная, что я стала свидетелем приступа.
  
  "Она просто подавилась, так бывает", - успокаивала я себя, глядя на удаляющиеся спины кошек. Где-то в глубине души пряталась подленькая радость за чужое страдание. Поплатились! И тут же, без промедления, в атаку кидалось чувство вины. "Ты виновата. И сама это знаешь! А если бы что-то плохое случилось? А если будут последствия?" - мрачно шептала она на задворках сознания. Сложно было отрицать, ведь ни раз и не два случалось, что для других моя злость оборачивалась бедой. Даже Алек однажды стал жертвой.
  
  Я поглядела на часы. Пара должна была вот-вот закончиться. Хоть бы Алек согласился поговорить со мной... Раньше мы могли беседовать часами. Всё изменилось после того, как в девятом классе Алек чуть не упал с крыши. С тех пор он избегал наших встреч, каждое слово из него приходилось вырывать клещами. Я же, напротив, с той поры не могла дня прожить без мыслей о нём.
  
  Сколько бы не мучила себя, события той давней ночи представали размытыми кляксами, словно кто-то окунул в воду холст со свежей акварелью. Цвета, образы, звуки - на полотне воспоминаний всё смешалось. Помню только, что гуляли по крыше многоэтажки... Потом, поссорились из-за ерунды, я разозлилась... А ведь знала, что злиться нельзя, уже тогда знала. Ещё с детства так бывало - если злюсь, с людьми плохое случается. Вот и тут случилось. А что именно - не знаю. Не помню... Кажется Алек с крыши едва не упал, но до деталей, хоть убей, не додуматься. Точно стёркой по памяти провели.
  Может, вот она, моя суперспособность - злиться... и людей от себя отталкивать? Если так, то я самый большой неудачник во вселенной.
  
  До ушей донёсся нарастающий гул из голосов, двери аудитории распахнулись, и в коридор вывалила толпа сонных студентов. Профессор совсем их уморил. В воздухе разлился медовый аромат. Алек. Через пару секунд я его увидела, и сердце, точно по команде, сделав кульбит, забилось чаще.
  Алек шёл в обнимку с какой-то Енотихой и весело болтал со своим долговязым другом - раздолбаем, прогульщиком и любителем травки, верблюдом Ромой...
  
  Я уже было двинулась к ним, когда Алек вдруг заметил меня. Я несмело помахала. Перемена на лице Алека походила на смену дня и ночи. Глаза потемнели, губы скривились, словно от зубной боли. Он что-то тихо сказал друзьям. Те, кинув на меня любопытные взгляды, кивнули, и направились к выходу, а он торопливо зашагал ко мне. Мои и без того слабы надежды на разговор скукожились под пристальным взглядом Пса.
  - Слушай, Тина... Чего тебе опять нужно? - раздражённо рыкнул Алека, беря меня за плечо и, точно надоедливого ребёнка, отводя в конец коридора. Туда, где никто не мог нас услышать. - Заняться больше нечем, кроме как путаться у меня под ногами? - его взгляд переместился мне за спину, куда-то выше моей макушки.
  - Куда ты смотришь? - не удержалась я, оборачиваясь. Но за спиной было пусто. Никого...
  Алек отошёл на полшага, скрестил руки, сказал медленно и чётко, точно вбивая гвозди:
  - Давай-ка договоримся, что ты меня оставишь в покое, ладно? Я уже устал тебе намекать на это. Вроде же не дура? Поэтому просто скажи, что поняла, и давай разойдёмся.
  Он был взбешён, как может быть взбешён пёс, которого надёргали за хвост надоедливые дети, но ещё я видела отпечаток страха за сведёнными бровями, боль за сжатыми кулаками, отчаяние за напрягшимися плечами. Взгляд его карих глаз то и дело прыгал куда-то мне за спину, словно даже смотреть на меня ему было противно. Стоять рядом - неприятно. Говорить - мерзко.
  Почему он так со мной? За что? И зачем я продолжаю этого человека любить? Вот бы вырвать больное сердце, да заменить на новое, чистенькое. Но нет, стою тут, чувствуя себя медузой на песке, в которую тыкают палкой, чтобы она побыстрее издохла. И ничего не могу поделать!
  Лиса не шевелилась, словно боясь сделать хуже.
  - Мне нужна помощь, и... кроме тебя не к кому обратиться, - прошептала я в отчаянии.
  - Что ты там бубнишь?
  - ... на счёт вчерашнего, - громче сказала я. - Почему ты назвал меня "Лисицей"?
  Алек скривился, точно ему наступили на больную мозоль. Оглянулся, пошарил взглядом в опустевшем коридоре, обеспокоенно потёр лоб:
  - Тина, если это то, о чём я думаю, то мой тебе совет - ни с кем не говори о своих странностях. Никто не должен знать, понимаешь? Ты привыкнешь. Просто живи, как жила.
  - Ты тоже...
  - Ни с кем. Не. Обсуждай. Даже. Со мной, - отчеканил он. - Мне проблемы не нужны. Тем более чужие.
  - Но... подожди! Объясни мне... мы же друзья.
  - Мы были друзьями в детстве, Тина. Но это в прошлом. Пойми уже, наконец.
  
  После этого он развернулся и молча ушёл, оставив меня одну.
  
  ***
  
  В университете пришлось задержаться. Профессор философии, тот самый, который утром не пустил меня на пару, завалил работой в счёт пропущенного занятия. И как только умудрилась попасться ему на глаза! Несколько часов кряду я проверяла контрольные студентов, проклиная Койота, из-за которого и опоздала на пару. Память услужливо напомнила, что я и не собиралась сегодня учиться, но вина старосты в моих глазах от от этого не уменьшилась ни на йоту.
  
  Когда я закончила, настроение было наиотвратнейшим. Итог дня: Алек послал куда подальше. Староста зубы на меня точил... Ещё и на улице царила темень, добавляя мрачных мыслей. И почему в Питере даже осенью так рано наступает ночь?
  Фонари только-только зажглись, и их свет едва пробивался через влажный воздух. Осенняя морось неприятно холодила кожу.
  Вжав голову в плечи, да подняв повыше воротник куртки, я поспешила к выходу с территории университета. Я всё думала про слова Алека. Даже в воспоминании они отдавались тянущей болью в сердце. Может действительно, просто притвориться, что всё в порядке? Ведь научилась же видеть человеческие лица за звериными масками, так может, если тренироваться, звери и вовсе исчезнут, и буду жить, как прежде?
  
  Я уже шагала к остановке, когда меня настигло короткое, но властное "Девушка, постойте!".
  Это оказался Ящер-декан. Он укрывался от дождя под аркой Университета, примерно там же, где утром подкарауливал Койот.
  - Подойдите, пожалуйста! - крикнул декан. Я приблизилась не без опаски, ведь это именно с ним совсем вчера разговаривал Павел. Интересно, декан знает о моих прогулах? Как бы с бюджетного не выперли...
  - Здрасте, - неловко поприветствовала я, стараясь не смотреть на Ящера. Уж больно жуткие у него были глаза - неподвижные чёрные бусины с жёлтой конвой, и никакой мутной плёнки... Мощную шею покрывали вертикальные складки, кожа вся в мелких чешуйках. Одет с иголочки - чёрный костюм, белая рубашка, точно Джеймс Бонд на задании.
  - Добрый вечер, - очень вежливо поприветствовал он. Голос был хоть и по стариковски хриплый, но глубокий, а тон вкрадчивый. - Сегодня вы, милая, что-то подзадержались. Закрывали долги?
  - Ага, - невнятно откликнулась я, чувствуя странную дрожь в коленках. Ящер смотрел внимательно, словно ощупывая взглядом. Интересно, сколько ему лет? По голосу - старик. А по осанке - в расцвете сил. Странно, но рассмотреть человеческое лицо за маской рептилии никак не получалось. Словно звериная форма была у декана плотнее и... реальнее чем у остальных. Мы несомненно встречались раньше, ведь откуда-то же знаю его должность - даже сомнений не возникает. Но вспомнить облик не выходило, тот словно ускользал из памяти.
  - Напомните пожалуйста, как вас зовут?
  - Тина, - настороженно ответила я. Дождь усилился, вода попадала за воротник, но я не спешила спрятаться от непогоды под аркой.
  - Тина... Да, это имя вам подходит, - как бы между прочим сообщил Ящер. - Живое. От него пахнет болотом. Берегите его... О, у вас тут сбилось... Можно? - он протянув ко мне чешуйчатые руки. Я кивнула, и Ящер, поправив мой съехавший на бок шарф, буднично сказал: - Милая, вы сегодня ничего не бойтесь. Если запутаетесь, то ищите светлое стекло. И ладонь не отпускайте, договорились?
  - Какую ладонь? Я вас не понимаю, - пролепетала я, вконец растерявшись.
  - Поверьте, Тина, и сам не понимаю. Просто знаю, что вам необходимо помнить про стекло. И про ладонь. А уж зачем, вы сами должны понять. Скоро, уже скоро всё случится... - добавил декан и вдруг засмеялся стариковских, похожим на кашель, смехом.
  Я плотнее засунула руки в карманы, пытаясь справиться с охватившей тело тревогой. В голову мне пришло, что декан не просто какая-то ящерица... А варан или вроде того.
  Но кем бы он не был, его смех настораживал, а непонятный смысл сказанных слов - пугал. Вечерняя темень вдруг показалась зловещей, а путь до дома - таким длинным, что случиться может любая беда. Щурясь от дождя, я решилась спросить снова:
  - Не понимаю... Вы меня предупреждаете? Но о чём? - Я прищурилась, вдруг замечая на лбу Ящера, между чешуйками, выпуклость, пересечённую чёрной прорезью. Это вроде третьего глаза, или что?
  - Просто будьте осторожнее, - буднично откликнулся декан. - А мне пора, - И, не говоря больше ни слова, прихрамывая на правую ногу, он поплёлся вглубь территории университетского городка. За ним по земле волочился толстый, блестящий от дождя хвост.
  
  Я стёрла капли с лица и, полная дурных предчувствий, поспешила под стеклянную крышу остановки. Мозг, перегруженный за день загадками и недомолвками, требовал отдыха. Какие цели у декана? Зачем эти нелепые намёки, если я ни слова не понимаю? Следует ли чего-то опасаться? И если да, то чего? Ещё и Алек со своими предупреждениями. И Павел, будь он неладен. Может это именно он меня подстерегает в ночи? Может о нём предупреждал Ящер?
  Единственной хорошей новостью было то, что, похоже, мои прогулы совершенно никого не волновали. Но радоваться я не спешила.
  В висках болезненно стучали молоточки, хотелось сжать голову руками и давить, пока они не замолкнут. Темнота сгущалась, а нужного автобуса всё не было. Время стремилось к отметке "десять вечера". Скорей бы добраться до дома и завалиться в кровать, проспаться. Может быть утром всё окажется сном...
  Я нетерпеливо ходила вдоль остановки. Старые кроссовки, не выдержав испытание Питером, давно уже вымокли и противно хлюпали при каждом шаге.
   Автобусы и маршрутки словно смыло дождём, иначе как объяснить, что за сорок минут ни один так и не подъехал? Пальцы у меня знатно продрогли, зубы не попадали один на другой. Молоточки в висках потяжелели и грозили проломить череп.
  Чтобы хоть как-то сдвинуться с мёртвой точки, я решила прогуляться до ближайшего метро. А то так и состариться можно в ожидании.
  
  Пока шла, капли барабанили по куртке, волосы прилипли к лицу гадкими сосулькам. Обиженно тявкала моя Лиса, выражая общее настроение. Плотнее затянув шарф, я семенила по улице, приглядываясь и прислушиваясь к каждому прохожему.
  Мне то и дело мерещился запах сырой земли и травы, а ещё странный дух гнили, от которого нутро сводило. Тревога накатывала волнами. С каждым шагом она ширилась и множилась, грозя перерасти в беспричинную панику.
  "Успокойся, ты просто накручиваешь", - уговаривала я себя, как вдруг уловила звук шагов позади. - "Это, наверняка, прохожий и только", - в волнении подумала я, но всё же обернулась.
  Улица была безлюдна.
  Редкие машины скользили тихо, словно тени. Звуки поглощал дождь. Но стоило начать идти, и уши вновь уловили отчётливую, тяжёлую поступь за спиной. Сразу вспомнились разговор с деканом про стекло и про руку... а ещё его слова: "Вы сегодня ничего не бойтесь"... Ага, проще сказать, чем сделать!
  
  Моя белая Лиса настороженно принюхалась. Запах гнили ударил в нос столь отчётливо, что я снова в испуге обернулась, крикнула в темноту:
  - Эй! Кто тут!? Павел, это ты!?
  Я вглядывалась в бессловестную стену дождя, как вдруг в ней мелькнула чья-то зловещая тень - словно гигантский волк с горящими глазами. К чёрту всё! Я побежала, что было духу.
  
  Метров через триста жалобно заныла печень в правом боку. Теперь я уже не бежала, а ковыляла. Самое странное было то, что мне навстречу не попадалось ни одной живой души. А там где должен был быть поворот к зданию метрополитена - поворота не оказалось. Я в панике оглядывала дома. Неужели пропустила поворот?! Что вообще это за место!
  За спиной слышалось тяжёлое дыхание, дух гнили душил. Что же мне делать! С бешено колотящимся сердцем, я побежала, куда глаза глядят. Из-за дождя, никак не получалось включить навигатор на телефоне. Пытаясь нажать нужные кнопки, я свернула на очередную улицу и застыла. Та оказалась тупиком.
  Позади раздалось рычание, от которого душа упала в пятки. Я прошептала, с мольбой:
  - Павел, пожалуйста... - и медленно обернулась.
  
  Передо мной стояли двое.
  
  
  Сцена 4. Охотники
  
  Это были незнакомцы. Две абсолютно одинаковые высокие фигуры в потёртых байкерских куртках. На шеях цепи, на карманах - железные заклепки с черепами. Рыжие в чёрных пятнах морды, округлые уши и насмешливый оскал. Тонкие нити слюны тянутся с подбородка. Гиены.
  В первый момент казалось, будто они держатся за руки, но, приглядевшись, я поняла, что даже при желании, они не сумели бы отпустить друг-друга. Их покрытые рыжей шерстью руки срослись, как срастаются сиамские близнецы в утробе.
  Гиены одинаково скалились, жёлтые клыки ярко выделялись на фоне красной пасти. От одного их вида у меня во рту пересохло от страха.
  Оттесняя меня к тупику, Гиены синхронно шагнули вперёд. Свет от фонаря упал на их морды - мокрые от дождя и совершенно одинаковые во всём кроме цвета глаз. У монстра слева они были кроваво-красные, а у другого - голубые, словно лёд.
  Я отступала. Всего четыре шага и спина упёрлась в шершавую, кирпичную стену. Горло сдавил приступ тошноты. Вонь была такой, словно на меня наседали гниющие трупы. И бежать от них было некуда.
  - Что вам нужно?! - крикнула я. Голос сорвался, меня трясло от страха. Моя лиса скулила, испуганно втягивая носом воздух.
  Гиены захихикали. Цепи на шеях подпрыгивали в такт. Громыхнула молния, освещая перекошенные весельем морды.
  - Кис-кис-кис, - позвал красноглазый, поманив пальцем. - Не бойся лисичка, больно не будет.
  - Ну не-ет, Жак, ты опять всё перепутал! - сказал второй. - "Кис-кис" - это про кошек. А здесь лиса.
  - И как же по-твоему подзывают лис? - спросил Жак, ухмыляясь во весь рот.
  - Никак. Их просто загоняют в угол и потрошат.
  - Точно! И как бы я без тебя жил Нильс?
  - Очень скучно.
  Чувствуя, как пугливо колотится сердце, я крикнула:
  - Я вам ничего не... не сделала! Дайте мне уйти! Если вам нужны деньги, я найду...
  Гиены загоготали пуще прежнего, так, словно ничего забавнее в жизни не слышали. Я лихорадочно пыталась придумать, как сбежать, но путь был один - за спинами монстров. А они вряд ли меня пропустят. Как назло, ни в одном окне, что выходили на улочку, не горел свет.
  "Может, эти Гиены ничего такого и не хотят? Может, опасность мне только чудится?!" - думала я, вжимаясь в кирпичную кладку и мечтая, чтобы меня оставили в покое.
  Но чуда не произошло.
  Гиены приблизились, перекрывая своими тушами свет. Тот, что был красноглазым, до синяков сжал моё плечо и грубо отволок от стены. Второй схватил за лисьи уши и резко поднял в воздух, перехватил за загривок, довольно захихикал:
  - Смотри-ка, Жак. Всё как обещали. Беленькая, свеженькая... Должна быть вкусной. Даже глаза ещё не до конца скинули бельмо. Ну что, белоснежка, поиграем? - он тряхнул меня за шкирку так сильно, что тело пронзила судорога. Я взвыла и со всей силы ударила мучителя в бок когтистыми лисьими лапами.
  Меня встряхнули снова, куда жёстче прежнего. На сей раз насмешки в голосе не было:
  - Успокойся, сука. Хуже будет.
  - Отпустите... - взмолилась я, и тут же, получив кулаком под дых, захрипела от боли.
  Гиены двигались, как единый организм. Сросшиеся лапы приковали их к друг другу, но не похоже, чтобы этот факт доставлял им неудобства.
  Красноглазый подождал пару секунд. Убедившись, что я все поняла правильно, почти ласково погладил меня по голове. Я глухо, отчаянно зарычала, совсем по звериному. Чувство беспомощности сковало получше любых цепей.
  - Страшно тебе? Это хорошо... Страх добавляет душам особенную перчинку. Ты совсем недавно прозрела, да? Наверное, немало слёз пролила от страха? Хорошо, что мы нашли тебя первыми. Ты же совсем не знаешь, что со всем этим делать, правда? Мы просто поможем друг другу. Выгодная сделка.
  Моя лиса зарычала громче. В голове, как шальные, скакали мысли, и все они сводились к одному паническому крику: "Я пропала. Пропала. И теперь умру!" Я пыталась разозлиться, как сегодня в Универе, но страх держал железной рукой. Как не трепыхайся - не вырвешься.
  Красноглазый Жак, который всё ещё держал меня над землёй, гаркнул:
  - Нильс, хватит с едой сюсюкать! Займись делом!
  "Нет-нет-нет!" - вопило сознание.
  Неожиданно, со стороны улицы донёсся грохот, словно кто-то перевернул мусорный бак. Гиены замерли, сосредоточенно прислушиваясь.
  - Эй, сюда, клыкастые! Быстрее... Лисичку оставьте, - невнятно раздалось из темноты. Разглядеть говорившего не было никакой возможности. Ещё один сообщник?
  Глаза Гиен остекленели, уставились в пустоту. Красноглазый медленно разжал пальцы, и я упала на мокрый асфальт. Заторможенно, словно под действием снотворного, Жак обошёл брата по дуге, вставая к ко мне спиной. Гиены двинулись на звук.
  Я поднялась на дрожащие ноги. Руки саднило от удара о землю.
  - Тина, - шепнул кто-то совсем рядом. Я вздрогнула от неожиданности.
  - Тш-ш, тише. Это я - Павел.
  Это было невозможно, но голос шёл из глухой стены, к которой я совсем недавно прижималась спиною. Один кирпич вздрогнул, задрожал и вытянулся вперёд, став человеческой кистью.
  - Хватайся быстрее! Они сейчас очухаются! Удивительно, что вообще сработало...
  "Ладонь не отпускайте", - пронеслись в памяти слова Ящера. Что, если это ловушка? Но какой ещё был выбор? Я торопливо сжала протянутую руку. В тоже мгновение она крепко обхватила мою ладонь и увлекла за собой в кирпичную кладку.
  Я зажмурилась, а когда открыла глаза, дом... целый огромный кирпичный дом оказался позади, а мы с Койотом стояли на безлюдной улице, слабо освещённой фонарями. Дождь почти закончился и от земли поднимался туман. И никаких Гиен поблизости. Только вот запах гнили никуда не делся.
  - Получилось! - ошарашенно вымолвил Павел, сверкая глазами, но тут же опомнился и потащил меня вдоль домов. Он был взъерошен, шерсть слиплась и сосульками торчала в разные стороны, куртка промокла насквозь. Но ладонь его была горячей, как нагретая сковорода.
  - Господи... - обморочно шептала я, стараясь не отставать. Ноги заплетались. - К-как мы прошли насквозь дома?
  - Это иллюзия. Никакого дома там нет, - в волнении ответил Павел. Дыхание у него было загнанным, а сам он - как на иголках.
  - Иллюзия? Ох, ладно... Но кто эти твари?! - голос у меня сорвался. Я ускорила шаг, чтобы поспевать за Койотом. От пережитого страха трясло изнутри.
  - Это охотники. Я же предупреждал тебя! Они времени зря не теряли... Но уж слишком скоро заявились, даже по моим меркам.
  - Охотники? На меня? Зачем я им сдалась?! - в голос прорвались нотки истерики.
  - Им нужна не ты конкретно, а твой Эмон.
  - Эмон?
  - Лиса. Её энергия. Если заберут себе, то станут сильнее. И нет, это не преступление. Ты теперь вне закона, и, повторю ещё раз, я предупреждал!
  - Бред какой-то. И что, они бы убили меня? А ты... как ты здесь оказался?
  - Считай тебе повезло, что мимо проходил. Хватит болтать, шевели булками. Много будешь знать, до старости не дотянешь!
  - До завтра бы дотянуть, - чуть не плача, пробормотала я.
  
  Мы бежали так отчаянно, точно от голодной стаи волков, а улица всё не кончалась. Ветер поднялся столь сильный, что едва не выбивал дух. От холода сводило зубы. Я приметила на одном из домов табличку с номером 35, а через минуту мы снова пробежали мимо того же дома. Хоть мы двигались в одном направлении, каким-то образом окружение не менялось.
  Павел тоже это заметил, выругался так цветисто, что в другое время у меня заалели бы уши. Неподалёку виднелся магазин одежды. Он был закрыт, но стеклянные витрины горели, освещая пространство. Койот бросился к магазину, начал торопливо щупать окружающие его кирпичные стены, лихорадочно ища что-то. Я растерянно топталась рядом, не зная, чем помочь.
  - Ищу слабое место иллюзии, вроде стыка... - торопливо объяснил Койот, заметив моё волнение. - Эти Гиены, судя по всему, мастера наваждений... Крайне опасные мудилы.
  - Это ты верно подметил, шакал! - раздалось справа, и под свет ближайшего фонаря вышли гиены. Они были разъярены, как бывают разъярены дикие звери, у которых отбирают мясо. Я отступила поближе к Койоту. Каким бы стрёмным типом тот не был, его я опасалась куда меньше, чем этим воняющих гнилью тварей.
  - Красть добычу охотника, - разевая слюнявые пасти, проревели братья, - самая тупая идея, которая могла прийти в твою безмозглую голову, шакал.
  Павел, сделав вид, что крайне удивлён, улыбнулся во всю клыкастую пасть, но было видно, как у него сводит скулы от напряжения:
  - Господа, тысяча извинений! - он развёл руками. Два его хвоста нервно метались по земле. - Произошло ужасное недоразумение! Мы с этой девушкой вместе. Как раз сегодня собирались регистрироваться в ведомстве. Очень жаль, что ввели вас в заблуждение. Понимаю, не очень приятно, но потраченное время я вам как-нибудь компенсирую.
  Гиены смотрели недоверчиво, переводя взгляды с Койта на меня и обратно.
  - Вместе? - рыкнул голубоглазый. - Что ты думаешь об этом, Жак?
  - Думаю... нас пытаются обвести вокруг пальца?
  - Навешать лапши, - оскалился Нильс.
  - Но мы не едим лапшу, зато не против лисятины, - хмыкнул Жак. - Как ни крути, регистрация не была завершена. Никаких других меток или Уз на Лисе не имеется. А значит Белоснежка принадлежит тому, кто первый заявит на неё права.
  Павел сжал мою руку, голос его дрогнул:
  - Мы как раз собирались закрепить партнёрство, когда нас грубо прервали. Но никаких обид, предлагаю просто разойтись.
  - Хорошая история, жаль в неё ни капли не верится. Отойди в сторонку, шакал. Иначе сам пострадаешь!
  Гиены пошли на нас, точно быки на красную тряпку. Нас разделяло не больше пары десятков шагов. Спазм сжал горло. Я слышала, как Павел шепчет что-то, словно молитву проговаривает, или заклинание. У него же есть сила, так? Значит он может её использовать? Но почему-то не торопится? Почему?! Может готовится? Может ему нужно время? Или противники слишком сильны?
  - Последний раз предупреждаю, мы пара, - пригрозил Павел, когда Гиенам оставалось сделать буквально пять шагов. - Тина! Подтверди! - Он с силой сжал мою ладонь. Меня затрясло, как в лихорадке, в пальцах ударами разрядов отдавался пульс.
  - Это так! - крикнула я. Лиса взвыла. А следующие мои слова буквально сотрясали воздух: - Мы истинные партнёры!
  
  Едва прозвучала последняя фраза, как нутро обожгло. В солнечном сплетении будто взорвался пузырь с раскалённой лавой. Я не успела даже вскрикнуть. Жар исчез так же быстро, как и появился.
  Кажется, охотники ничего не заметили. Только Павел схватился за грудь, да обжёг меня странным взглядом.
  Гиены ухмылялись во всю пасть. Им оставалось сделать всего несколько шагов. Их злобные глазки сверлили Койота, но охотники не обращали никакого внимания на меня. Правильно. Он угроза. А я - просто кусок мяса.
  Койот глядел исподлобья, серые уши прижались к голове. Он молчал и не двигался. А потом вдруг отпустил мою руку и шагнул в сторону. Сдался? Бросит меня тут? У меня сердце упало. Неужели это конец?
  Гиены облизнули клыки, словно чистя их перед ужином.
  - Правильный выбор, шакал... - хихикнули они. Нас разделяло не более метра.
  Я попятилась, упёрлась спиной в витрину. Некуда было бежать и я приготовилась драться до последнего. Выставила перед лицом сжатые кулаки, хотя едва сдерживала слёзы. Лиса скулила, вздыбив шерсть.
  Монстры нависли зубастыми скалами. Красноглазый Жак попытался схватить меня за загривок - я увернулась в последний момент. Койот стоял рядом низко опустив голову и вдруг, утробно зарычав, кинулся прямо на Гиен.
  - Ах ты, маленький паршивец! - взбешённо воскликнул Нильс, отбрасывая Павла в сторону, словно он был котёнком. Староста тут же вскочил на ноги, кидаясь бешеным волком. Гиены ударили с двух сторон, навалились, вцепились зубами в серую шкуру. Койот вывернулся, выкрутился, отпрыгнул прочь. Ухо разорвано, правый глаз налился кровью.
  - Валите, падальщики! - не дав опомниться, он снова бросился на Гиен.
  Я вскочила на ноги, не зная куда бежать. В голове пронеслись слова декана: "ищи светлое стекло". Единственным подходящим под описание прямо сейчас было стекло витрины рядом. Не придумав ничего лучше, я громыхнула по нему кулаком. Боль пронзила руку. Стекло даже не дрогнуло. Словно это было и не стекло вовсе...
  Гиены тем временем повалили Койота на землю и мутузили дворовыми методами. Кулаками и ботинками. Скоро наступит моя очередь.
  Я судорожно вздохнула, взяв себя в руки, снова посмотрела на стекло. Койот сказал: "Иллюзия", а что если... Я сосредоточилась так, как делала, когда желала, чтобы звериная маска растворилась. Поверхность стекла задрожала дымкой. Я задержала дыхание, как перед прыжком с трамплина, и шагнула в витрину.
  
  Навалилась темнота, в ушах раздался хлопок, точно лопнул туго надутый шар. Я зажмурилась, а когда открыла глаза - оказалась на ярко освещённой фонарями улице.
  С головы будто сорвали пыльный мешок. Звуки и цвета стали ярче. Удушливый запах гнили, наконец, отступил. Справа виднелось ставшее вдруг таким родным здание метрополитена. Мимо, шурша шинами, ехали машины, куда-то спешили редкие пешеходы. Обычная вечерняя суета большого города, и только отбивающее чечётку сердце напоминало о реальности пережитого кошмара.
  Павла нужно было вытащить. Но что я могла? Позвать на помощь? Но как объяснить? Нет, не получится... А что, если суметь разозлиться? Может быть моя странная способность хотя бы в этот раз сыграла бы на руку. Но злости было не сыскать, внутри плескался один лишь животный ужас.
  Я судорожно вздохнула, закрыла глаза, вспоминая сегодняшнюю встречу с кошками, от неё прыгнула к разговору с Алеком, вспомнила его тон, полный надменности. И своё чувство униженности, ненужности... Вспомнила последние школьные годы, как сидела одна на задних партах, как местечковые школьные королевы не забывали скинуть со стола мои учебники. Как мать кричала по поводу и без.
  Я собирала гнев по капле, пока в груди не образовалось целая лужа липкой ненависти. "Они пожалеют... Пожалеют, что встали на нашем пути... мы их уничтожим...", - шепнуло нечто на задворках сознания. А может, это были мои собственные мысли, рождённые злостью.
  Стараясь не расплескать гнев, я повернулась к стене. "Это сумасшествие... Ничего не получится!" - панически крутилось в мыслях, но я гнала сомнения прочь. Какие бы мотивы не двигали Койотом, без него у меня не было и шанса спастись. А значит и я не имела права его бросить.
  Пошарив вокруг взглядом, я подняла с земли пустую стеклянную бутылку. Снова напрягла глаза, сосредоточилась, и, набрав воздуха в лёгкие, шагнула сквозь кирпичную кладку, чтобы снова оказаться на поле боя.
  
  Гиены рыскали по углам, Койот лежал серой грудой рядом с витриной. Тонкая серебряная нить тянулась к нему из моей груди. Не было времени об этом думать...
  Братья повернули ко мне свои мерзкие морды. Их пасти клацнули, они встали на четвереньки, словно гончие псы. Звериные образы слились воедино, сквозь них проступило... Одно человеческое лицо. Лицо мужчины испещренное оспинами. Глаза - неподвижные, словно запотевшие стекла. Улыбка, как решётка радиатора. Через миг, лицо исчезло. Гиены неслись ко мне.
  
  Мне полагалось затрястись от страха, упасть на колени и молить о пощаде. Но я не могла себе этого позволить. От напряжения сводило плечи. Странная нить, что появилось между мной и Павлом, вдруг запульсировала, наполнилась светом. К мышцам прилил жар. Весь собранный гнев поднялся жгучей волной. Я никогда раньше не использовала его в своих целях... Но сейчас нужно было очень постараться. Так, словно на кону стояли жизни!
  Не зная, что ещё сделать, я размахнулась и, вложив все силы, швырнула бутылку прямо в пасть несущемуся на меня красноглазому зверю. В ушах засвистело... а Гиена, потянув за собой брата, отлетела в сторону с таким визгом, словно в неё влетел кирпич.
  Не теряя ни секунды, я схватила Койота за руку, помогла подняться и втащила в витрину. Чтобы через мгновение мы с ним оказались на гулкой, освещённой фонарями улице.
  
  Я со страхом прислушалась, принюхалась... Но Гиены за нами не последовали. Я поняла это по запаху гнили, который сначала ослабел, а потом и вовсе пропал.
  
  Мы были в безопасности.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"