Много людей воспринимают реальность слишком близко к сердцу. Такие люди крепко противостоят даже самым страшным страданиям, на которые способен человеческий рассудок. Однако это недолговечно. Со временем такие люди становятся чересчур агрессивными, они перестают следить за темпом жизни, обращая внимание только на насмешки в свой адрес... О последствиях можно говорить часами, и не всем мои размышления покажутся убедительными. Что ж, в моей памяти живет история об одном человеке, на которого навалились, возможно, все самые ужасные и непереносимые муки жизни. Я надеюсь, что после моего рассказа вы поймете, насколько жизнь может быть опасной.
Его звали Изерли. Что тут такого: все привыкли называть его именно так. Уже по прошествии многих лет после всех описываемых в моем рассказе событий я пытался вспомнить его настоящее имя. Но как бы я не напрягал серое вещество своего мозга, а имени его не вспомнил. Кроме его прозвища ничего другое в голову не лезет. Жалко...
Познакомились мы с ним в детском саду. Как правило, все дети нашего возраста были веселыми и наивными. Изерли же не был похож на остальных. Когда я немного вырос, я смог, наконец, подобрать пример такого же поведения, как и у Изерли. Он был самым настоящим юродивым. Он всегда смотрел на мир с такой непосредственностью и грустью, что даже самым непослушным детям было страшно даже заговорить с ним. Сам же Изерли не помнил своего детства. Уже когда мы с ним были в старших классах, он подошел ко мне и спросил: "Слушай, ты помнишь наше детство? Помнишь, как мы в детском саду были?". Я сказал, что помню. Изерли сказал: "А вот я не помню..." - и ушел прочь. Так вот, его боялись. Не из-за силы или связей, а из-за непохожести на остальных. Но попадались и такие дети, которые нашли в Изерли что-то такое, что не нравилось ни им, ни тем, кто за ними стоял.
В нашем садике воспитывались очень злые и заносчивые дети. Как правило, это были дети либо барыг, либо бандитов, либо каких-нибудь чиновников (хотя в то время - а я говорю о середине 90-х - между этими людьми особой разницы не было). Я не раз замечал, как за обедом они забирали порции у других детей, чаще всего - у больных. У нас в садике были братья, которые болели острой сердечной недостаточностью. Именно их чаще всего и оставляли без еды. Их родители пытались было добиться правды через суд, однако на следующий день после того, как заявление легло на стол районного прокурора, бандиты забросали их дом бутылками с зажигательной смесью. Отец от полученных ожогов скончался, а мать впала в глубокую кому, из которой вышла только через три года. Но и это не обошлось без проблем. После комы мать этих братьев разбили маразм и паралич (такой букет болезней - и в 20 с лишним лет!!!!!!), и она навечно осталась в больнице. Братьев же перевели в детдом, и с тех пор наши судьбы разошлись...
Я в тот период стал проявлять особую привязанность к Изерли. Мне было интересно наблюдать за настолько непохожим на других детей ребенком. Однако Изерли на меня не обращал никакого внимания. Выражаясь современным бескультурным языком, ему было пофигу. Я ждал удобного случая с ним познакомиться, и вот однажды это случилось. Правда, это было совсем не так, как я думал. Хотя давайте обо всем по порядку...
Тот день не задался с самого начала. Какой-то урод из нашей группы заболел какой-то очень заразной болезнью, и руководство детского сада решило ввести карантин. Скучно было - аж жуть!!! Потом у входа в здание обвалился "козырек" и придавил нашу любимую воспитательницу (она вышла на работу только через месяц, жутко заикалась и заметно хромала на правую ногу). Вдобавок ко всему пошел дождь с грозой (никогда я не видел до того дождь - а тем более с грозой - в ЯНВАРЕ!).
Но эти события были не столь важными, как то, что случилось за обедом. Когда к Изерли подошел один из наших "папенькиных сынков" и потребовал отдать ему порцию, тот не стал его слушаться. Более того: Изерли нахохлился, словно бойцовский петух перед схваткой, рука его самопроизвольно сжалась в кулак с оттопыренным средним пальцем и внезапно появилась перед носом ребенка-поработителя. Смотрелось это необычно и даже страшно!
Ответ на произошедшее последовал в тот же день. Когда Изерли сидел в песочнице и что-то с неподдельным восторгом и сосредоточенностью зарывал в песок, к нему подошел тот самый "дон Корлеоне из детского сада", как называли того пацана воспитатели (будучи уже взрослым человеком, я понял, почему его так называли). Он позвал Изерли, чтобы помириться с ним, но на самом деле завел его в ловушку. В кустах шиповника сидели четверо амбалов-девятиклассников. Они жутко избили Изерли, связали из шиповника венок, надели на его голову и сдавили. Изерли так взвыл от боли, что в рядом стоявших машинах сработала сигнализация!
Так получилось, что я проходил мимо. Я своими глазами видел, как из кустов выбежали девятиклассники, и как из тех же кустов выползал окровавленный, ничего не соображающий Изерли. Я на всю жизнь запомнил его глаза. Они не были мокрыми от слез, не были красными от гнева. В его глазах я прочитал одно-единственное слово, так и не сказанное его мучителям: "Лицемеры!!!"
Слава Богу, Изерли тогда выжил. Я привел его домой и сдал на руки матери, решив ничего не говорить о случившемся. Пришлось ей наврать о том, как Изерли случайно упал в канаву, поросшую шиповником. Его мать мне, наверное, не поверила, но мой рассказ не прерывала.
Так я познакомился с обывательским бытом Изерли. Его отец погиб, когда Изерли не было и двух лет, а мать придиралась к нему по любому, даже незначительному поводу. В его доме царила полу-казарменная обстановка. На любые вопросы нужно было отвечать только положительно, иначе... Ну, я думаю, вам не нужно объяснять, что бы с ним могло быть...
Изерли рос, он ушел из детского сада и поступил в школу, но с каждым днем он все больше и больше ненавидел свою жизнь. Он рыдал в подушку по ночам, не мог спать, а все из-за того, что он воспринимал свою реальность слишком близко к сердцу. Такие дела.
Так получилось, что я с ним учился в одном классе. Изерли, будучи человеком, напрочь лишенным чувства поддержки со стороны близких, не знавшим правил поведения в школе, быстро нажил себе немало врагов. Всех бесило его немного женское обращение с другими детьми. На самом деле, по-другому общаться с людьми Изерли не мог, как физически, так и морально. Не забывайте: он жил без отца, и нормальному, мужскому общению он обучен не был! Он пытался быть с другими учениками наравне, но еще очень долгое время Изерли был "белой вороной" среди других.
Кроме того, Изерли в то время был, что называется, "квадратным". При его маленьком росте он был жутко толстым. Ко всему прочему, он носил очки после того, как испортил себе зрение в пятилетнем возрасте. Остальные дети его по этим поводам жутко обсмеивали, притом, что НИКТО не знал, что творилось у него в душе.
Настоящих друзей, кроме меня, у него никогда не было. Во втором классе появились, конечно, дети, которых Изерли считал своими друзьями. Но на самом деле они были с ним лишь потому, что он был "белой вороной" среди них, и над ним можно было вдоволь посмеяться. Изерли этого не мог понять, и считал их своими друзьями. Так получилось, что я был другого мнения насчет них. Мы с Изерли рассорились, я перевелся в другой класс, и мы с ним не виделись после этого три с половиной года...
... В седьмом классе мы вновь пересеклись. Изерли вырос, немного похудел, но все же оставался немного "квадратным". Он обрадовался, едва завидев меня, подошел, поздоровался. Изерли извинился передо мной за то, что тогда не послушал меня и рассказал мне обо всем.
После нашей ссоры его "друзья" начали насмехаться над ним. Что бы Изерли не предпринимал, его поднимали на смех. По своей глупости, он посчитал их издевки реакцией на ошибочные решения, и всячески пытался исправить то, что, по сути, было верным! Изерли искренне полагал, что друзья его не бросят, что им не все равно, что с ним происходит.
Вскоре глупость Изерли дала очередное напоминание о себе: он позвал своих "друзей" за собой в среднюю школу. Хотел, чтобы ему не было скучно среди нового общества учеников. Как показала история, он был неправ. Решение позвать "друзей" в один класс оказалось самой большой его ошибкой за всю жизнь. Сам Изерли рассказывал мне, как он их ненавидит, как рыдал в подушку по ночам, как ему плохо. Я его прекрасно понимаю: его предали те, кого он считал самыми близкими друзьями. С горя он начал увлекаться всякой мистикой: увлеченно беседовал о жизни и смерти, на уроках и переменах читал книги Мулдашева и Блаватской, купил себе всяких атрибутов во время поездки на юг. В общем, крыша у парня заметно повернулась...
Мы вновь начали общаться. Со временем я начал понимать, из-за чего в действительности Изерли подсел на эзотерику. Оказывается, он влюбился!!! Причем не в какую-нибудь жутко красивую девушку, а в отличницу, с которой сидел тогда за одной партой. Я, когда увидел её, чуть не разинул рот от удивления. Несмотря на все свои плюсы в общении, ангельской внешности и учебе, в моих глазах она выглядела абсолютной дурой!!! Когда я сказал об этом Изерли, он мне двинул по роже и сказал, что я лицемер! Я в долгу не остался и послал его на три русских буквы. В общем, мы опять разругались.
Изерли, конечно, дураком не был. Он умел быстро понять ситуацию и, в случае чего, он нее уйти. Силовые методы решения проблем у него никогда не проходили. Он был слабым. За то время, пока он жил, никто не дал ему дельного совета о том, как решать проблему силой. Отец не успел, а его "друзья" - и в мыслях не держали. И все же однажды Изерли смог постоять за себя. Как мог - но ведь постоял!!!
Один из его друзей нанес ему оскорбление такого плана, что Изерли бы ему этого никогда не простил. К тому же именно тогда у Изерли начали проявляться его знаменитые психозы. Проявятся они и позже, в восьмом классе, когда Изерли будет бегать со стулом наперевес за одним из своих "друзей" и орать на весь класс: "Убью, с*ка!!!". Но это уже другая история, а тогда Изерли забил ему "стрелку" после школы, во дворе детского сада.
О самой "стрелке" мне мало чего известно. Изерли на ней схлопотал по морде, а его противник успел покупаться в свежей ноябрьской луже (или какой тогда месяц был, я не помню?). Кто-то из учителей настучал их классному руководителю, и она самолично пошла разнимать дерущихся. Когда увидели, что к месту побоища идет грозная "классуха", все моментально перепрыгнули через забор и скрылись. На месте остались только Изерли и его противник, вцепившиеся друг в друга, словно сорвавшиеся с цепи бойцовские собаки. Потом, конечно долго разбирались, что, почему, как, и так далее. И вроде бы вину повесили на противника Изерли, а он сам пообещал не поддаваться на подобные провокации. Пообещать-то пообещал, да только психозов от этого меньше не стало. Такие дела.
После этого события Изерли затаился. Он, конечно, продолжал психовать, но в каждом его поступке чувствовалась грусть. Видимо, он понял, насколько он изменился со времен детского сада и начальной школы. Он понял: такому, как он, нет места среди других. Он ощущал свою слабость, но ничего не мог с этим поделать. Он не смог пережить все навалившиеся на него трудности и переживания. Он так и застрял в том седьмом классе. Обидно. Ведь мы потеряли самого честного человека на планете!
А еще был лагерь. Об этом Изерли не любил говорить, потому что прекрасно понимал: то, что с ним случилось, должно исчезнуть из его памяти. Именно в лагере к Изерли пришли мысли о безысходности своей жизни. За одну смену ему там все настолько осточертело, что Изерли не мог спать, рыдал в подушку, как баба и засыпал только ближе к подъему.
Когда Изерли только приехал в лагерь, он сразу нажил себе кучу врагов в своем отряде. Его унижали, обсмеивали, подкалывали и делали множество вещей, от которых Изерли свирепел. Я думаю, тогда он испытал свой самый первый психоз. Мне достоверно известно, как Изерли психовал, когда мать уезжала из лагеря, даже хотел сбежать домой. Естественно, это не удалось. В общем, в лагере Изерли пришлось несладко.
* * *
Часть II
Два года назад я просматривал старые тетради Изерли, которые достались мне случайно. В тетради по информатике за 9-й класс я обнаружил его стихи. Вот одно из них. Называется "Валет и Дама":
"Колода карт передо мной
Рассыпалась поодиночке:
Тузы под стулья залетели
И джокера в портфель влетели,
А короли валяются у старой бочки.
Остались лишь две карты на столе:
Валет червей и дама пик.
В который раз они передо мной,
Напоминанье о любви былой,
Когда взаимности я так и не достиг.
Осколки льда, куски фотобумаги,
Воспоминаний нет, и мысли затерялись.
Бессмысленно сижу и вспоминаю дни,
Когда мы были с ней одни,
Общались, говорили и смеялись.
Но все закончилось: она меня не любит,
Я для нее - всего лишь собеседник.
Мне остается лишь рыдать в подушку,
Меня разбили, как ненужную игрушку,
Меня сожгли, как старый ежедневник.
И мне осталось лишь одно:
Взять бритву, острую, как меч,
Расправить руку, занести орудие -
И пусть свершится Божье Правосудие:
Вскрыть вены и навечно лечь.
Врачи холодный труп увозят,
Ничто уж не поможет мне.
Меня давно в живых уж нет -
Остались дама и валет
Лежать на окровавленном столе..."
Комментарии, я думаю, излишни. По иронии судьбы, это оказалось последним стихотворением Изерли. Все, что было описано в нем, было на самом деле. За исключением двух последних пятистиший. Божье Правосудие Изерли еще успеет призвать, только выглядеть это будет более страшно и менее романтично.
Как вы, наверное, поняли, Изерли бросил свою предыдущую пассию. Ему раскрыли глаза. Я был несказанно рад, когда Изерли сам подошел ко мне и вновь, как и в 7-м классе, извинился за свою грубость и предложил возобновить старые дружеские отношения. Я, естественно, согласился. В конце концов, я знал его с детского сада, он мне стал за брата. Другого такого же человека нет, и никогда не будет!!!
Изерли показал мне девушку, в которую он влюбился. Когда я увидел её, я сам чуть не влюбился. Только из-за братского уважения к Изерли я сдержался.
Выбор ничуть не показался мне неправильным. Со временем Изерли, который имел привычку наступать всегда на одни и те же грабли, научился ценить женскую красоту. Её звали Джейн. Ну, конечно, у нее было и настоящее имя, но Изерли называл её именно так. Дело в том, что Изерли за годы неудач в любовном плане выработал свою тактику: он тщательно конспирировался до определенного момента. Если его спрашивали о его любовных пристрастиях, он называл мнимые данные и её мнимое имя. Изерли боялся, что его банально поднимут на смех, как это не раз было в прошлом.
Джейн выглядела как самый настоящий ангел. Но она была слишком скромной, стеснялась заводить друзей, боялась больших компаний и была очень замкнутым человеком. Видимо, на нее сказалось обучение в частной школе, где было втрое больше занятий, чем в обычной. По её собственному признанию, "единственное, что ей хотелось сделать после целого дня учебы - это кого-нибудь убить". Если не считать её жуткую скромность и замкнутость, она была само совершенство. Посудите сами: красива, умна, интересы совпадают - как тут Изерли не влюбиться?
Изерли терпел четыре месяца. В апреле он не выдержал. За один день он напечатал прекрасное письмо с признанием в любви. Одно за другим, на экране появлялись нежные слова, эпитеты, сравнения. Для усиления эффекта Изерли процитировал письмо Онегина Татьяне из знаменитого пушкинского романа "Евгений Онегин".
И вот наступил день, когда письмо необходимо было передать Джейн. В школе, на протяжении четырех уроков, Изерли ломал голову, как незаметно и конфиденциально передать ей письмо. Идея пришла под конец четвертого урока: "Передам-ка я письмо через N. Она передаст ей письмо, и никому не скажет. Лучше и не придумать!".
N - это подруга Изерли. Вместе они слушали одну и ту же музыку. Злые языки утверждали, что N никакая ему не подруга, а самая обычная любовница. Когда Изерли услышал эти сплетни - я сам видел, я свидетель -, он смеялся так, как не пробьет ни одна анаша (кстати, Изерли никогда не употреблял наркотики. Ну покурит по глупости, ну выпивал по праздникам - это ладно, но наркоту он никогда не пробовал и всячески презирал!). Со временем Изерли привык к этим слухам и стал относиться к ним с глубоким сарказмом.
Изерли передал N письмо, и, по его просьбе, она передала письмо Джейн после уроков. Изерли надеялся на взаимность и прокручивал в голове разные ситуации.
А дальше было вот что. Психозы Изерли сыграли с ним злую шутку: Джейн считала его грубым и злым хамом (и считала это мнение небезосновательным). Но решить самостоятельно, что делать с влюбленным Изерли, она, видимо, не могла, поэтому решила обратиться к своей маме. После часового семейного совета они сошлись на том, что Изерли - шизанутый неврастеник и Джейн нет смысла быть с ним. Якобы Изерли испортит ей жизнь.
На следующий день N вернула Изерли письмо без единой строчки ответа и передала ему решение семейного совета. После этого Изерли целый день ходил как обухом по голове оглушенный. Такого расклада не ожидал никто. Изерли было очень плохо. Он посылал на мобильный Джейн кучу SMS, но все было напрасно. И тогда Изерли написал "Вальта и Даму", как предзнаменование своей судьбы. Если бы Джейн только знала, на что она обрекла Изерли - она бы никогда не пошла решать вопрос к матери, а села бы за стол и начала бы думать сама!!! Однако поздно что-либо говорить: что случилось, то случилось. Сделанного не воротишь, мертвого не воскресишь...
Я виделся с Изерли за день до его самоубийства. Он сидел один на кухне и разговаривал с бутылкой водки. Матери дома не было, а потому мы могли спокойно поговорить. По иронии судьбы, во время нашей беседы у меня на телефоне случайно включился диктофон. Уже по прошествии множества лет я вновь слышу голос Изерли. Немного картавый, с помехами и посторонними шумами - но слышу!
"... - Изерли, послушай меня! Ну почему ты так из-за этой дуры убиваешься? На тебе же лица нет!.. Ну хочешь, я поговорю с ней...
- Не надо. Лучше мне от этого все равно не станет.
- Но почему? Может, она поймет свою ошибку?
- Пойми меня, Колян: разговаривать с ней, писать ей, еще какой-то хренью заниматься - ни к чему это не приведет! Джейн не понимает, что моя любовь - настоящая, а не какой-нибудь прикол! Она не знает истину..."
Разговор ушел в никуда, и я, взбесившись, заорал: "ИСТИНА, ДА?! А ЧТО ТАКОЕ ИСТИНА, САМ-ТО ТЫ ЗНАЕШЬ?! НУ, ДАВАЙ, ОТВЕЧАЙ! ИЛИ Я, КАК ПИЛАТ, БЕЗ ОТВЕТА ОСТАНУСЬ? ПОЙМИ, ПОКА ТЫ ЮРОДСТВОВАЛ, МИР ИЗМЕНИЛСЯ! И ТЕБЕ НУЖНО МЕНЯТЬСЯ!!!"
Изерли, будучи очень уставшим от жизни за свои неполные 16 лет, влил в себя рюмку водки и утомленным голосом сказал мне: "Вон! Вон из моего дома! Знай, что ты войдешь сюда только через МОЙ труп!!!". Я со злостью ушел, хлопнув дверью. Сегодня я его понимаю: ты на волоске от смерти, ты уже готов её встретить - и тут к тебе приходит твой лучший друг и говорит тебе о том, что нужно забить на все и меняться. Но тогда я этого не знал. Слова Изерли оказались пророческими...
В тот день у его класса был урок физкультуры. Изерли почему-то задержался в раздевалке и не вышел на построение. Учитель попросил кого-то из его класса позвать его, но когда тот открыл дверь, послышался звук падающей скамейки и сдавленный хрип. Через три минуты парень, посланный учителем, вытащил из раздевалки бесчувственного Изерли, за которым болталась отпиленный кусок веревки. На шее Изерли висела петля. Вызвали скорую помощь. Изерли повезли к черту на кулички - в госпиталь при Военно-медицинской академии. По дороге Изерли впал в кому, а через день приборы зафиксировали смерть пациента. Изерли ушел от нас.
Перед смертью он оставил нам записку.
"Друзья и враги! Я обращаюсь к вам, стоя уже одной ногой в могиле. Не надо меня осуждать, или того хуже - спасать. Я не хочу жить. Пусть живут другие, учатся, влюбляются, женятся, рожают детей. Пусть другим повезет больше, чем мне. Я останусь всегда с вами.
Мне не повезло в жизни. Может быть, я и сделал бы что-нибудь полезное для человечества, но в свете последних событий мне это кажется несбыточным фарсом. Я ухожу от вас в мир, где никогда не будет подлецов и лицемеров, где я люблю, и где я любим, где я буду свободен от всех заморочек этого мира.
В который раз убеждаюсь, что наша жизнь - это ад. И только через смерть мы можем обрести рай, но не каждый получит доступ за райские врата. Только несчастные, раскаявшиеся в грехах и праведники пройдут в новую жизнь. Я в своих грехах раскаялся, да и натерпелся от жизни "по самое не шевелись". А праведников у нас нет уже лет сто.
В кино и книгах в предсмертной записке самоубийца обязан назвать имя человека, которого нужно винить в смерти. Я никого в своей смерти не виню. Я знаю, что в большинстве своих проблем виноват я сам. Я не умею жить, и поэтому я никому не буду мешать. Не вините меня, не считайте меня сумасшедшим. В конце концов, я вам это могу и припомнить ТАМ!
С уважением и смирением
Изерли
P.S. Да, и еще. Пусть каждый человек, кому я был дорог, поставит за меня свечку в тот же день, когда я умру. Считайте это моей последней просьбой..."
Когда Изерли умер, толпы людей пришли в церковку перед кладбищем. В тот день пришли многие, и еще долгое время в церкви горели свечи. Тогда, перед церковкой, я забрался на скамейку и продекламировал свой некролог, который написал сразу после того, как получил известие о его смерти. Все плакали и вспоминали Изерли, а поп и не пытался разгонять людей. Ведь он принимал у Изерли исповедь...
Его хоронили в дождливый день. Бывшие друзья и враги стояли вместе, чтобы проводить самого честного из нас. Джейн не пришла ни на похороны, ни на поминки. Не было её и на 9-й, и на 40-й день. И я её понимаю: она чувствовала себя виноватой. Если бы не её глупость, Изерли был бы сейчас с нами. Мы бы вместе веселились на дискотеке, получали бы аттестаты, выпускные альбомы, радовались бы каждому новому дню.
Но теперь этого не будет. Никогда...
* * *
Эпилог
Дорога у каждого вышла своя. Того ребенка, что устроил избиение Изерли, взяли в заложники какие-то конкуренты его богатенького папика. Во время штурма его случайно пристрелили спецназовцы. Папик после этого, говорят, забросил бизнес и постригся в монахи.
"Друзья" Изерли выбились в большие люди. Один пошел в мореходку, и со временем дослужился до капитана ледокола. Трое стали депутатами от партии "Единая Россия" и руководят благотворительным фондом "Изерли". Один навсегда эмигрировал на Кубу, получил там гражданство, и видим мы его теперь только на поминках.
Джейн сейчас бомжует. Последний раз я видел её два года назад, когда она в первый и в последний раз пришла на поминки только затем, чтобы поклянчить у нас мелочи на пропитание и нагрузить нам мозги о том, что Изерли сам был идиотом и она тут ни при чем. Жалко девку: загубила себя во цвете лет.
N вышла замуж. Сейчас она живет в Выборге и работает в музее переводчиком. Денег платят не очень много, но на жизнь хватает. Она часто приезжает на поминки и привозит с собой разные феньки, которыми украшает могилу.
Когда исполнилось 10 лет с того злосчастного урока физкультуры, мы решили сделать подарок для Изерли. В свое время, мы посадили рядом с могилой молодой клен. За несколько лет клен разросся до таких размеров, что полностью скрыл могилу Изерли от посторонних глаз. Мы с N очень долго думали, как бы облагородить место, чтобы его все видели. Решение пришло так же быстро, как и осознание значимости этих подарков перед Изерли. Я вспомнил, что на могиле барда Александра Башлачева его поклонники увешали деревья колокольчиками. Так же сделали и мы: повесили на клен колокольчики, и, кроме того, поставили под кленом, у решетки скамейку. Ту самую, которую выбил себе из-под ног Изерли.
Я зарабатываю на жизнь писательством. Кстати, Изерли мне словно напророчил по этому поводу. В последние дни его жизни я показал ему пару своих притч. Изерли очень понравилось, и он посоветовал мне заняться сочинительством. "Глядишь, и знаменитым станешь, и денег много будет!". Насчет славы и денег, я думаю, он круто загнул, но я все же продолжаю писать. Мало ли что...
Все мы уже давно живем собственной жизнью. Единственное, что нас, таких разных и непохожих друг на друга людей, объединяет - это память об Изерли. Брат мой, Изерли! Помоги нам пережить все, что накопилось за наши жизни! Ведь из всех нас один ты понял смысл мироздания и ушел ради того, чтобы его проверить. Помоги нам, замолви за нас словечко перед Богом. Ведь, так или иначе, но все мы когда-нибудь встретимся ТАМ...
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно, и во веки веков.
Аминь...
P. S. В процессе написания этого рассказа я неожиданно осознал, что Изерли во всем был прав. Он не принял реальность слишком близко к сердцу - ОН УНИЧТОЖИЛ СВОЮ РЕАЛЬНОСТЬ! Только Изерли смог понять свое место в жизни, а точнее - его отсутствие, только он, будучи изломанным обстоятельствами человеком, сохранил свою преданность заветам Господа.
Сейчас у меня растет сын. Я, благо у меня в памяти остались поступки малолетнего Изерли, пытаюсь решать проблемы сына. Я учу его разным методам решения проблем, мы с ним очень хорошие друзья. Я делаю все это ради того, чтобы мой сын никогда не страдал, как Изерли. Если же мой сын начинает не по поводу грустить, грубить мне или моей жене - своей матери, я привожу ему пример Изерли. Надеюсь, мой сын вырастет честным человеком.
Мне осталось сказать последние слова. Но лучше пусть их скажет Изерли. У меня есть стихотворение, которое было написано разу после того, как Джейн отказала ему. Оно закончит мой рассказ об Изерли. История его жизни - это история человека, который старался противостоять обстоятельствам. Кто бы ни победил - Изерли или его Судьба -, несмотря на все обстоятельства, история стала легендой...
"Даруй мне жизнь, чтоб упиваться ей до дна,
Даруй любовь, что движет солнце и светила,
Даруй мне счастье - в нем любовь заключена,
Чтоб я был счастлив вечно; чтоб Она
Была со мной, чтобы меня всегда любила.
Мои мечты - лишь пыль на волосах Её,
И жизнь моя лишь от Неё зависит.
Даруй мне сил пройти мои мученья,
Даруй другим страдающим знаменья,
Даруй мне жизнь: отмерь, отрежь все нити.
Мои враги, мои друзья - все в голове перемешалось,