Колокольный звон разносился над пустынными лесами, полями, гас в облаках, к вечеру затянувшим небосвод, отражался в стенах домов и рассеивался в осеннем воздухе. Этот звук всегда вызывал немного грустное и волнующее чувство в душе Андрея. Звук колокола отгоняет бесов. Не зря во всех храмах исчадий колоколов не было - вероятно, не случайно.
Андрей вглядывался в толпу людей, собравшихся к вечерней службе, и выцепив взглядом церковного старосту, стоящего у ворот храма, подошёл к нему и молча встал позади и чуть сбоку, справа. Тот не видел его, и продолжал рассуждать что-то о необходимости обустройства церкви, о том, что прихожане забыли о Вере, о том, что надо больше сдавать приношений на храм, иначе церковь развалится - и так пристройка дала трещину - пожалели в своё время на хорошие фундаменты. И что если так будут нести подношения - отец Никодим с голоду помрёт, и кто будет служить в храме? Кто прогонит Зло, идущее со стороны Славии?
Люди внимательно прислушивались к словам старосты, но постепенно замечали стоящего рядом Андрея и переводили взгляд на него. Наконец, и староста заметил, что за его спиной что-то не так, сбился со своей проповеди на тему 'дайте больше денег и будет вам благость', и обернулся, наткнувшись на взгляд монаха. Тот молча смотрел старосте в глаза и ничего не говорил. Потом тихо сказал:
- Я всё знаю. Через полчаса после службы я тебя жду у тайника Юрсана - разговаривать будем.
После этого Андрей развернулся и пошёл в храм, сопровождаемый изумлёнными взглядами ничего не понявших прихожан. Он купил свечку у женщины в тёмном платке за прилавком церковной лавки, поставил её за здоровье всех тех, кто был ему дорог, постоял и помолился у иконы Бога, затем, перекрестившись, быстро вышел из церкви и пошёл к дому Нерты.
Уже подходя к дому, он обратил внимание на стоящий возле дома здоровенный воз, доверху полный поленьями дров, уложенными ровными рядами - чтобы больше вместилось. Телега была запряжена двумя битюгами, тянувшими это сооружение - обычная лошадь такой воз наверное бы и не сдвинула. Рядом суетилась хозяйка, подгонявшая грузчиков, стаскивающих дрова на задний двор.
- Вот, купила! - лицо женщины было довольным и раскрасневшимся - сейчас вам баню натоплю. Да тут хватит и не только на баню, на всю зиму топить! Сдачу сейчас отдам - она полезла в карман, но Андрей махнул рукой - оставь себе.
Он прошёл в дом, с удовольствием разулся, сбросив сапоги, и прошёл к себе, сбросил куртку и улёгся на постель. Служба в церкви должна была закончиться через пару часов, как раз стемнеет - самое время, чтобы на охоту вышел оборотень. Оборотень на оборотня... Андрей нашёл это забавным, и усмехнулся, а Шанди заметила:
- Ты уверен, что с ним справишься?
- А ты на что?
- Ну да...это верно. Хорошо, что у тебя есть я.
- Ты от скромности не помрёшь.
- Что есть, то есть - хихикнула драконница - интересно, что он сейчас думает, что соображает? Предвкушает, как оторвёт тебе голову? Интересно - вот как так получается - вроде он верит в Бога, заботится о церкви, и при этом - негодяй, каких мало. Если он верит по-настоящему, то как он может быть таким подонком?
- А что такого? Кстати - ты сама сказала - если верит по-настоящему. А кто тебе сказал, что он верит по-настоящему? Забыл спросить - как он отреагировал на мои слова? Почуяла?
- Как? Оооо! Это такая великолепная смесь - ненависть, страх, и жажда убийства. Мог бы - тут же кинулся и оторвал тебе голову. Ты ударил его в самое сердце. Только вот не пойму - а откуда ты знаешь, где тайник?
- А зачем мне тайник? Мне достаточно выйти за околицу, и он меня встретит. Интересно - в человеческом обличье, или...я бы на его месте попытался узнать - откуда ветер дует.
Он встретил Андрея в человеческом обличье. Далеко за околицей, когда монах подходил к деревьям, возле которых и был найден труп несчастного мужа Нерты. Староста вышел из-за куста, заступив дорогу Андрею и холодно спросил:
- Откуда ты знаешь? А! Я знаю - откуда. Ты ведь тоже оборотень. И что теперь? Попытаешься рассказать, что их богобоязненный староста оборотень? Да кто тебе поверит, пришлый? Лучше бы потрахал эту девку, а потом отправился по своим делам. Это было бы лучше для всех. Но теперь поздно. И ты отсюда не уйдёшь.
- Ну, об этом я догадывался - усмехнулся Андрей - интересно, как ты меня остановишь...но речь не об этом. Скажи, а как ты стал оборотнем? Как так получилось?
- Как? Да какая тебе разница...так же, как и остальные - староста махнул рукой и из кустов вдруг показались ещё несколько человек. Потом ещё. И ещё. Андрей замер и сердце захолодело: четырнадцать человек! Нет, не человек. Четырнадцать оборотней. Здесь были и женщины, и мужчины, их глаза светились зелёным светом в ночной тьме.
- Вот это ты попал...- восхищённо воскликнула Шанди и выскользнула из кармана, шмыгнув за куст - скажешь, когда начинать.
- Скажу - напряжённо ответил Андрей и стал быстро стаскивать с себя куртку, рубаху, штаны - окружавшие его люди-оборотни были голыми, готовыми к превращению. И кстати - среди них было много, очень много женщин, едва ли не большинство, и довольно молодых. Вдовы? Вот зачем староста ходил по вдовушкам...впрочем - и для этого тоже.
- Что, думаешь убежать? - криво усмехнулся староста и тоже стал раздеваться
- Скажи, а отец Никодим тоже из ваших?
- Нееет...этот старый пьяница просто болван, ширма. А мне нужна была моя стая, мои самки, да и деньги не помешают - разве деньги не главное? - усмехнулся оборотень и мгновенно перекинулся в зверя - начнём, пожалуй!
- Начнём - усмехнулся Андрей и рванулся в сторону, крикнув Шанди - давай!
Не успела драконница преобразоваться и выскочить из-за куста, как вся толпа оборотней с воем рванулась за жертвой, желая разорвать её, растерзать, выпустить кишки! Давать себя схватить было слишком опасно - столько оборотней порвут его за считанные секунды. Расчёт только на драконью броню, да на свою ловкость.
- Да чёрт побери, где ты?! - рявкнул Андрей - проносясь мимо куста, в котором скрылась Шанди. Ему казалось, что он уже целый час бегает кругами, спасаясь от разъярённой стаи, хотя на самом деле прошло максимум секунда или две. Просто Андрей уже перешёл в режим боя, и для него время потекло очень медленно.
Наконец, куст с треском сломался, подмятый тушей Шанди, и глазам стаи явилась во всей красе крылатая смерть, сверкающая как ожерелье из драгоценных камней в свете выглянувшей из-за облаков луны. Она грозно крикнула:
- А вот я вас, скоты! - видимо хотела отвлечь их от Андрея. Отвлекла.
Стая, по команде старосты, не раздумывая, бросилась на драконницу, и напор множества мощных тел был такой силы, что её сбили с ног. Оборотни вцепились в крылья, в лапы, и стали рвать, кусать, с такой силой, что их зубы оставляли царапины даже на непробиваемой чешуе дракона.
Шанди, сбитая с ног и облепленная зверьми, напоминала Балу из мультфильма 'Маугли', когда тот бился с Рыжими Псами - это мелькнуло в голове Андрея, когда он наблюдал за схваткой, попутно разрывая горло старосте, подмятому им за долю секунды. Староста тоже был оборотнем, да, но ведь Андрей был не просто оборотнем - он был опытным убийцей, сильным бойцом, и притом - весил килограмм на тридцать, как минимум, тяжелее. Оборотень трудно умирал. Пришлось порвать ему горло, перекусить шейные позвонки, и даже тогда он ещё дёргался и пытался ползти.
Андрей бросился к ворочавшейся в куче гадов Шанди, и стал вырывать из стаи одного за другим обезумевших человекозверей. Они настолько вошли в раж, что уже не понимали, что происходит, одержимые идеей убивать.
Потом Андрей вспоминал эту схватку и думал - почему он, в зверином обличье никогда не терял контроля над мозгом, и всегда мог нормально соображать, и почему эти люди полностью потеряли свою сущность, оставив лишь одну идею, одну страсть, одно желание - убивать. И ещё - как это староста сумел так подчинить этих существ, что они слушались его беспрекословно? Может тут был какой-то секрет, о котором он не знал?
Шанди трубно ревела, ворочаясь, как Балу, отрывая от себя оборотней и раздирая их пастью и мощными лапами. Но всё-таки она была не взрослым драконом, весящим десятки тонн. В ней было весу тонна, может побольше, то есть практически столько же, сколько и у нападавших, и это при их невероятной силе, ярости, стальных когтях и острых зубах.
Часть оборотней - штуки три - Андрей уже порвал, но оставалось слишком много и они поранили драконницу, которая покрылась ранами и ревела от боли. Нанести серьёзные раны они пока не могли - броня надёжно скрывала тело Шанди, но постепенно, чешуйку за чешуйкой, они нарушали целостность защиты, и существовала реальная угроза гибели Андреевой подруги от множества мелких ран, или же от крупных, когда звери всё-таки сдерут с неё большую часть чешуи.
- Жги! Шанди, жги! - крикнул в отчаянии Андрей, отрывая от неё очередного мутанта и вгрызаясь в его загривок
- Как я буду жечь, когда ты вертишься на линии удара?! - взревела драконница - уходи в сторону!
Андрей отбежал далеко вправо, и ночь разорвал великолепный фейерверк - пламя било из драконницы, как из гигантской паяльной лампы - в центре - какое-то голубоватое, а по краям оранжевое, клубящееся и испускающее резкий химический запах.
Драконница била по кругу, и скоро все оборотни были охвачены страшным огнём, полыхая как свечи - видимо жидкость, применяемая драконницей не сгорала до конца в первые секунды и налипнув на тела зверей, работала как напалм. Они визжали, завывали, кусали себя, совершенно потеряв разум (если он у них только был!), а Шанди безжалостно жгла, жгла, жгла...
Через пятнадцать минут на земле остались десяток догорающих костров, воняющих палёной шерстью, мясом и кровью. Всё закончилось.
Андрей облегчённо вздохнув, снова перекинулся в человека - он тоже был покрыт рваными ранами, и когда перекинулся, исчезла боль, исчезли раны. Он даже забыл про одежду - сразу бросился к Шанди и стал ощупывать её, осматривать повреждения.
- Что, плохо? - тяжело дыша спросила Шанди - хорошо, что их не сотня, правда? У меня секрет в железах закончился. Плевать стало нечем. Хорошо ещё, что железы достаточно развились.
- Ты похожа на рыбку, не до конца почищенную кухаркой - хмыкнул Андрей - теперь, пока чешуя отрастёт, пройдёт неделя, не меньше. А то и больше. Будь поосторожнее это время. А раны ерунда - сейчас мы их ликвидируем, будешь как новенькая.
- Оденься - хмыкнула Шанди - потерплю пять минут. А то ты голый на холоде скачешь, синий весь уже.
- Я и забыл чего-то...напугался за тебя. Мда...не ожидал. Знаешь - чего-чего, но такого я не ожидал. Хорошо, что ты со мной. Иначе пришлось бы мне бежать, и как можно быстрее. А я как-то не расположен бегать всю ночь. Всё, я готов - Андрей завязал последнюю завязку на штанах и занялся лечением подруги.
Через полчаса она уже была излечена, только сильно голодна, и как следствие - раздражена.
- Я слетаю поохочусь, хорошо? Мне сейчас надо много мяса. Хотя...нет уж - потом слетаю. Нельзя тебя оставлять без охраны. Тем более что я чувствую, ты чего-то задумал. Тебя просто съедает нетерпение, и ты хочешь куда-то идти. И это не новая самка...
- А может я в баню спешу? Напариться, помыться? Хчу, чтобы спинку мне потёрли красивые женщины? - рассмеялся Андрей - всё-то ты знаешь!
- Нееет...я чувствую - это не баня. Куда ты собрался, признавайся!
- Хочу отца Никодима навестить.
- Хммм...пошли. Мне тоже хочется посмотреть на местного адепта веры. С его попустительства началось такое безобразие.
Андрей коротко кивнул головой, а Шанди уменьшилась, снова стала хорьком и запрыгнула в карман Андрея.
Он пошёл в деревню, невольно косясь на трупы оборотней. Ему показалось, что в них была какая-то неправильность. Что-то не так, как будто события пошли не по тому сценарию. Монах задумался - что не так, и сообразил - они так и остались зверьми! Андрей вначале удивился, а потом усмехнулся своим мыслям - ну да, так и должно было быть. Это только в киношных ужастиках оборотни после смерти превращаются в людей, а в реальности они так и остаются зверями. Впрочем - а как же тогда та кикимора, которую он убил, и которая при своей гибели почти превратилась в человека? И пришёл к выводу: значит она превратилась ещё тогда, когда голова её была цела, стояла на месте и могла управлять телом, его преобразованием. Ведь фактически оборотень не был никаким волшебным существом, это был мутант, человек, преобразованный под влиянием какой-то заразы, попадавшей в его кровь. Эти оборотни погибли прежде, чем преобразовались в человека, и так остались зверьми. Впрочем - были ли они людьми, в том понимании, в каком это принято понимать? Ведь человек не становится зверем, сменив тело, зверем его делает та звериная сущность, что сидела в его мозгу. Просто при преобразовании в это существо он как бы раскрепощается, выпуская всё чёрное, всё гадкое, что в нём есть. Андрей сумел подавить в себе звериное начало, они - нет.
В церкви, украшенной цветными стёклами окон, горел огонёк, видимый сквозь маленькое окошко. Отец Никодим был внутри - понял Андрей, впрочем - тот и жил при церкви, в отдельной пристройке, соединённой с храмом длинным коридором - это Андрей выяснил у Нерты. Она бывала у священника, когда крестила детей, и ещё по каким-то надобностям.
Андрей подошёл к узорчатой металлической двери и постучал в неё кулаком. Удары гулко отозвались внутри пустого помещения, но долго никто к двери не подходил. Но Андрей не отставал - он бил, бил, бил в дверь вначале кулаками, потом начал долбить ногами так, что дверь вибрировала и звенела, как колокол. Наконец, послышался слегка надтреснутый мужской голос:
- Да иду, иду я! Не дадут почитать молитвы в тишине! Долбят и долбят, долбят и долбят!
Дверь скрипнула, завизжала петлями и открылась.
Отец Никодим стоял качаясь, с трудом удерживаясь на ногах, держась за дверь, как за спасительный круг. Было ясно, что если он сейчас её отпустит - свалится и уснёт. Волосы и борода, всклокоченные и как будто бы вывалянные в соломе, давали понять, что их хозяин пребывал в очень глубокой молитве, но только не Богу, а зелёному змию.
- Ну и чего? Помирает кто-то, что ли? Или поженить кого? Я немного приболел, езжайте в Шустовку, это тридцать вёрст отсюда, там отец Зарик вас обслужит. А я не могу, не могу... - настоятель покачнулся, и упал бы, если бы Андрей его не поддержал. Потом монах подхватил отца Никодима в охапку, легко, как мешок картошки, бросил его на плечо и прикрыв дверь, пошёл вовнутрь церкви. Настоятель чего-то бормотал, размахивал руками, а потом обвис, как будто смирившись со своей участью.
Андрей прошёл через церковь, длинным, грязным коридором, и выйдя в жилую часть оказался в большой гостиной, неприбранной, пыльной, со столом посредине, на котором стояли пустые и початые бутылки вина. Андрей осмотрелся, заметил кушетку возле стены, на которой, собственно, и пребывал священник до того, как его поднял Андрей. Никодим уже храпел на плече 'похитителя', уснув по дороге и храпел, как целый отряд грузчиков.
Андрей бросил его на кушетку, как мешок, тот только хрюкнул, и продолжил спать дальше. Андрей подошёл к столу, с отвращением понюхал бутылку - пахло какой-то брагой, похоже Никодим пил всё что пьётся, не разбираясь, и уселся на стул, предварительно потрогав его пальцев на предмет пыли и чего-нибудь похуже. Так и замер на стуле, раздумывая - что ему делать дальше. Разговаривать с пьяндалыгой было бесполезно, да и просто невозможно - всё равно как разговаривать с бревном.
- Ну, что будем делать? - спросила Шанди, выглядывая из кармана и принюхиваясь - может голову ему оторвём? А что - бесполезный скот. Как такой скот может научить вере? Чему он вообще может научить? Такие священники ничем не лучше исчадий, согласись.
- Соглашусь - угрюмо кивнул Андрей - от таких вред не меньший, чем от исчадий. Что делать, говоришь? А вот сейчас попробуем его поднять...
Он подошёл к храпящему Никодиму, сел на кушетку рядом, и протянув руки сосредоточился на ауре священника. Он знал, как должна выглядеть аура здорового человека, и решил привести её в полное соответствие со стандартом. В ауре Никодима мелькали красные, багровые тона - во-первых, организм воспринимал алкогольное опьянение, как отравление, притом тяжёлое, а кроме того, у Никодима имелся целый букет болячек - цирроз печени, язва желудка, и ещё много мелких болезней, которыми был просто нашпигован организм настоятеля. Это и не мудрено - хотя тому был максимум пятьдесят лет, выглядел он на все семьдесят - алкоголь ещё никого не делал моложе и здоровее.
Первым делом - багровые сполохи из ауры. Андрея передёрнуло, когда он всосал в свою ауру этот алкогольно- циррозный мрак. Аура очистилась, но не совсем. Она была какой-то зеленоватой - Андрей усмехнулся - от зелёного змия? А потом и задумался - а почему нет? Возможно, что организм так показывает предрасположенность к алкоголю. И если убрать этот зеленоватый оттенок, может тогда человек вообще излечится от алкогольной зависимости?
Андрей стал очищать ауру, насыщая ещё жёлтым цветом, и всё время внушая: 'Не пить спиртное! Всё вино, вся водка, всё, что приносит опьянение - тебе противно, тебя вырвет от этого! Ты будешь рвать вином, если оно попадёт тебе в рот!'
Фактически Андрей кодировал настоятеля от алкоголизма, как это делали на Земле. Монах точно не знал, как всякие бабки заговаривали, кодировали от водки и сигарет, но возможно, что механизм воздействия был тем же самым.
Через полчаса аура священника сияла ровным жёлтым светом, была гораздо насыщеннее и ярче, чем до лечения, а Андрей слегка приустал. Конечно, это не Чёрную смерть убирать, но тоже нелегко. Лечение всегда даётся трудно, это загубить организм легко.
Никодим продолжал спать, но уже не алкогольным тяжёлым сном, а вполне обычным, чистым сном уставшего человека. Он тоже устал - его организм тоже потрудился, перестраивая себя по установкам, заданным Андреем. Священник даже слегка похудел, кожа его разгладилась и теперь он выглядел моложе своих пятидесяти лет.
Андрей вздохнул, и похлопал по щекам настоятеля ладонью, от чего голова того мотнулась из стороны в сторону и Никодим встрепенулся, вскочил на ноги и не понимая, что происходит, сел на краю своей лежанки.
- Кто?! Что?! Ты кто такой? - его глаза сфокусировались на лице незнакомца. Тот сидел спокойно, расслабившись, положив ногу на ногу.
- Я - Андрей.
- А как ты тут оказался? Зачем ты тут? - лицо отца Никодима, обрамлённое всклокоченной бородой, выражало полное ошеломление - просыпаешься, ничего не подозреваешь плохого, и вдруг перед тобой сидит непонятный человек, расположившийся как у себя дома.
- Зачем я тут? Хочу вот узнать, как ты дошёл до такой жизни. И когда перестал верить в Бога. И почему ты, неверующий, ничтожный человечишка, учишь других Вере, сам не веря. Расскажешь мне?
- Ты что говоришь, богохульник?! Как ты смеешь... - хлёсткая пощёчина, голова настоятеля метнулась в сторону, ещё удар, ещё - Никодим зажал лицо руками и испуганно закричал - не надо! Не надо! Что ты хочешь? Денег? Я отдам тебе деньги! Возьми, вон там лежат, в столе! И уходи, исчадье! Не трогай меня!
- Исчадье, говоришь? А мне кажется - ты исчадье. Ты хуже исчадья. Те хоть не скрывают, что они подонки и негодяи, а ты заперся в своей келье и пьёшь, а на людях изображаешь благочестие и боголюбие! Тварь ты. И вот думаю - свернуть тебе башку, или нет. Как твоему помощнику, старосте. (Шанди, что он чувствует? Боится, и возмущён).
- Не упоминай исчадий! Я верую в Господа нашего! А то что пью...ну да, пью. Пью потому, что ничего не могу сделать, потому что люди, сколько им не преподноси истины - не убий, не укради, не прелюбодействуй - всё равно воруют, убивают, творят зло. Когда я закончил духовное училище - если бы ты знал, как я верил! Как я хотел нести свет Божественного слова людям, верил, что это что-то изменит. Что от моих проповедей люди будут светлее, чище. И что я вижу? Твари лесные чище людей. Праведнее.
- А почему ты не удивился, когда я сказал, что твоему помощнику свернул голову?
- Это должно было случиться, и давно. Это ещё одна причина того, что я пил. Думаешь не вижу? Думаешь не знаю, что храм Божий превратился в контору по зарабатыванию денег, что прихожане ходят в него только для того, чтобы не выглядеть неправильными в глазах соседей, или потому, что запуганы старостой? Всё вижу. Но сделать ничего не могу - священник опустошённо уронил руки на колени, и замер, уткнувшись взглядом в пол, как будто боясь встретится им с обвинителем.
- Когда ты узнал, что он оборотень? И что многие из его помощников-прихожан тоже оборотни?
- С год назад. Он сам раскрыл мне свою сущность, и сказал, что если я не буду сидеть тихо и спокойно в своей келье, он оторвёт мне голову, и тогда вместо меня пришлют разумного настоятеля.
- А почему он тебя не сделал оборотнем? Ему же так было удобнее.
- Не знаю. Это мне недоступно в разумении. Может ему было приятно управлять священником, запугивая его. Он был нехорошим человеком - если ты и вправду свернул ему голову - туда и дороге этому зверю. А много ещё прихожан являются оборотнями?
- Четырнадцать человек. Но они мертвы. Их тела находятся на северо-востоке от деревни, возле леска. Ну так что же с тобой делать, Никодим? Я ведь шёл тебя убивать. Решил, что ты заодно со старостой.
- Я и был заодно со старостой, разве не так? И мне придётся вымаливать прощение у Господа нашего, когда я перед ним предстану. Прошу об одном - дай перед смертью помолиться, не хочу, чтобы моя душа предстала перед Господом без молитвы и покаяния.
- Ну что же - молись, а я пока подумаю, что делать - сразу тебе голову оторвать, или подождать...
Никодим кивнул, подойдя к висевшей на стене иконе, опустился на колени. Он долго бормотал молитвы, а Андрей смотрел на него, и думал - что делать? Ну, вот прибьёт он этого бесхребетника, а дальше что? Пришлют другого, который может быть ещё хуже. Отрывать голову следующему? И так до бесконечности?
- Что он чувствует, Шанди?
- Вину, раскаяние, решимость...как ни странно, похоже, что ты его пронял своими словами. Хочешь оставить его в живых, я так поняла?
- А куда деваться. Только вот сейчас проверим одну штуку...
Андрей дождался, когда Никодим встал с колен.
- Всё, я готов к смерти. Убивай, посланец Божий! Я знал, что ты когда-то придёшь, Ангел Смерти. Спасибо, что дал мне возможность покаяться.
- Пожалуйста - усмехнулся Андрей - иди сюда. На вот! - Андрей налил в глиняную кружку вина из пыльной бутылки и протянул настоятелю - пей, напоследок!
- Я не могу. Я сейчас дал обет не пить!
- Свежо предание, да верится с трудом...пей, говорю!
Священник, трясущейся от волнения рукой принял кружку, глянул поверх неё на Андрея и с облегчением выпил сразу половину. Шанди, которая с интересом смотрела за тем, что происходит, сидя на краю стола, едва успела отпрыгнуть в сторону - фонтан, который вырвался изо рта Никодима обдал стол, место, где она сидела, стул перед столом и обдала пол красной вонючей жидкостью.
- Андрей! Негодяй! Ты что, предупредить не мог?! Он чуть меня всю не уделал с ног до голову! Ну я припомню тебе, припомню! И эта твоя благодарность за спасение твоей задницы от толпы разъярённых оборотней?! Вот они, люди, вот она, благодарность! - возмущению драконницы не было предела, а Андрея, тоже едва успевшего отскочить от пахучего фонтана, разбирал смех, и он покусывал губы, чтобы не рассмеяться в голос.
- Я что, виноват? Это же не я норовил тебя обдать. Я и сам не ожидал такого эффекта.
Андрей посмотрел на смущённого и недоумённо смотрящего в кружку Никодима, и приказал:
- Пей до дна! Пей!
Священник осторожно допил содержимое кружки...эффект был тем же - фонтан вина вперемежку с содержимым желудка, и в этот раз Никодима выворачивало дольше, страшнее, казалось, что он сейчас вывернет свои внутренности.
- Ну вот, и славно - удовлетворённо сказал Андрей - ещё хочешь винца? Нет? Вижу - нет - он с усмешкой посмотрел на настоятеля, тут же зажавшего рот при одном упоминании вина. Итак, теперь ты понял, что вино для тебя больше неприемлемо. И теперь можно о чём-то с тобой говорить - например - о твоём будущем, и самое главное - о будущем вашей церкви...
Когда Андрей появился в доме Нерты, была уже глубокая ночь. Впрочем - глубокая ночь по меркам этого мира. За полночь. Но женщина не спала.
- Наконец-то! Я баню натопила, идите мыться. Полотенце положила, и штаны с рубахой - от мужа моего остались, не побрезгуйте, они чистые, стиранные, почти новые, а ваши давай, я выстираю. Вам помочь в бане? - женщина потупила глаза
- Нет - усмехнулся монах - я сам справлюсь. А за чистое бельё спасибо. Я и вправду давно в дороге, пропылился и пропотел.
Андрей с наслаждением вылил на себя шайку прохладной воды, остужаясь после жестокого пара, который он нагнал в баню, и выйдя в предбанник долго растирался полотенцем. Потом, надев на себя чистые штаны, посидел на лаве, откинувшись, и размышляя - пока всё шло как надо, вот завтра что будет...нужно проверить все дома в деревне. Сколько бы их не было. Если не искоренить всех оборотней, инициированных старостой - может продолжиться то, что тот начал - стая зверей, охотящаяся на людей. И ведь они много убили, это точно. Местные были убиты по одной простой причине - старосте нужно было собрать свою Стаю, или нужно было отомстить кому-нибудь. А вот сколько пропало приезжих? Сколько людей исчезло, сняв квартиру ил комнату у оборотней? Кто может дать эту статистику? Похоже, что тут исчезли тысячи людей. Странно, что не пошли слухи на этот счёт. А может и шли? Да кто поверит - такая большая, хорошая деревня, с множеством любвеобильных вдовушек. Они же не всех убивали, иначе точно разнеслись бы слухи. Видимо руководил этим делом староста, он и указывал - кого убить, а кого оставить жить. И шло бы это всё как по накатанной ещё много, много лет, если бы в деревню случайно не забрёл Андрей, и совершенно случайно не снял комнату у вдовы. Случайно ли? Может трактирщик имел свой процент? Может и так. Но Андрей всё равно этого никогда не узнает. Да и важно ли это?
Он поднялся и пошёл в дом. Нерта ждала его за столом - она напекла лепёшек, купила мёду, на печи стоял медный чайник и пыхтел из носика паром.
- Присаживайтесь, попейте чаю. Я на сдачу от дров купила. Побалуйтесь чайком после бани - женщина переоделась и выглядела довольно привлекательно. Андрей прикинул - ей немного макияжа - была бы вполне так красотка. Он посмотрел её ауру - здоровая, без всяких проблем. И не оборотень - их теперь Андрей чуял за версту.
Он машинально принял кружку с чаем, отпил из неё, не обращая внимания на внимательный взгляд хозяйки дома, и снова задумался - а правильно ли он сделает, если убьёт всех оборотней в деревне? Ну - убьёт, и что? А если они ничего не сделали? Может просто их инициировали, но они ничего не совершили? Тогда как? Разве они не имеют права на существование, эти мутанты? Ведь имеют, и не меньшее право жить, чем у него самого. Так надо ли их убивать?
Так и не придя ни к какому выводу, Андрей отправился спать. Нерта ушла в баню - видимо стирать его барахло, а возможно и решила помыться - чего упускать такую возможность, пока баня натоплена.
Посреди ночи, Андрей услышал скрип двери. Его сторожевой участок мозга встрепенулся и тело напряглось, готовясь к бою. Женщина приподняла одеяло и гладкое тело, едва прикрытое тонкой кружевной рубахой осторожно скользнуло в постель.
- Я не заказывал...услуг - холодно сказал Андрей, глядя в лицо Нерты в двух сантиметрах от себя.
- Я не за деньги...я уже давно без мужчины - виновато сказала женщина, осторожно положив руку на бедро Андрею - пожалуйста, не прогоняйте меня. Вы такой хороший, такой славный, такой красивый...я не знаю, что будет впереди, но хоть маленький клочок счастья, я могу получить от жизни? Вы уедете и забудете меня, и это правильно - кто я вам? Но может быть, когда-нибудь, вспомните, что вот есть такая Нерта в деревне Лебяжино, и помянете меня добрым словом. Мне страшно...мне очень страшно! - женщина обняла Андрея, тот не пошевелился и не сделал попытки её обнять. Ему было не по себе - ну да, она сама его хотела, но может ли он? Не будет ли это подлостью, воспользоваться тем, что несчастной женщине, умученной проблемами, безденежьем, павшими на неё несчастьями, захотелось хоть ненадолго почувствовать твёрдость мужского плеча рядом с собой, хоть на час забыться и почувствовать себя желанной, а не несчастной вдовой, задавленной проблемами.
А потом...потом он забыл о своих мыслях и о праведных сомнениях. Остались только двое - мужчина, и женщина в его постели. Два взрослых, одиноких человека, лишённых ласки и счастья. Что должно было произойти после этого? То, что и произошло. И он не жалел ни об одной минуте этой ночи. Впрочем - как и Нерта.
Под утро, поцеловав своего случайного любовника, она выскользнула из постели, повесив на плечо скомканную рубашку и с улыбкой сказала:
- Ты был очень хорош. Очень. Спасибо.
- А если забеременеешь? Ты хоть предохранялась?
- Нет. Что будет, то и будет. Тебя мне Бог дал. Впрочем - я думаю, что всё будет нормально. Почему-то чувствую это. Ты поспи, а мне надо по хозяйству заняться.
Женщина вышла, а Андрей погрузился в сон, тёплый, тёмный, без сновидений - кроме одного - уже когда он засыпал, ему привиделась хихикающая мордочка Шанди. А может это был не сон?
- Открывай, отец Никодим к тебе! - голос женщины за дверью сразу изменился, стал на полтона ниже - до этого она возмущённо кричала - кто там бродит, она никого не звала. Это был последний дом из деревни, в котором побывали Андрей и Никодим. Весь день они бродили по селу и проверяли дома на предмет наличия в них оборотней. Больше двухсот домов. В некоторых настоятеля сразу тащили за стол, пытались налить ему вина - он с содроганием отказывался, чем вызывал удивлённые взгляды прихожан, в некоторых домах его встречали неприязненно - оно понятно, после того, что было в селе эти годы. Но в общем-то всё прошло нормально, и никто ничего не заподозрил.
Оборотней в деревне больше не оказалось. Видимо староста собрал на поимку Андрея весь 'личный состав' Стаи, не оставив их 'на раззавод'.
Усталые, они пошли было к церкви, но по дороге Андрею пришла в голову одна мысль:
- Пойдём-ка к Нерте зайдём, разговор есть. Заодно пообедаем.
Они зашли в дом, разулись и уселись за стол. Нерта засуетилась, собирая остатки вчерашнего пиршества, и скоро они сидели все вместе, попивая чай из глиняных кружек и закусывая пирогами.
- Так что ты хотел мне сказать? - нарушил молчание Никодим.
- Мне уйти? - подхватилась Нерта
- Нет. Это и тебя касается - остановил её Андрей - отец Никодим - вот вам новая староста. Вместо умершего.
- Староста умер? - поразилась женщина - а как же я буду...я же не знаю ничего! Как вести церковное хозяйство - ничего не знаю!
- В общем-то там ничего сложного - усмехнулся Никодим - собирай деньги, веди учёт, следи за хозяйством. Оно и вправду запущено, но я вижу - твой дом в порядке, значит и церковь сможешь обиходить. Тем более, что тебя Андрей рекомендует. Быть тебе старостой. Жалование положим. Главное - не воруй, иначе прогоню. От меня притеснения не будет, я теперь не пью вообще. Будем заново Веру в селе укреплять.
- Да я не против - женщина растерянно теребила край фартука - просто так неожиданно...спасибо вам. Спасибо Андрей! А что со старостой случилось? Он только вчера был жив и здоров, как же он умер?
- Видно лишнего чего-то съел - усмехнулся Андрей. Или решил съесть - непонятно добавил он - в общем, теперь незачем тебе в город уезжать. Поднимайте церковную общину вместе с отцом Никодимом. Вот вам дело, главное дело вашей жизни.
И тут Нерта чуть не упала со стула - отец Никодим, который всегда был слегка заносчивым и высокомерным типом, встал на колени перед её постояльцем и поклонился ему в ноги:
- Спасибо тебе, что вразумил неразумных, что покарал нечестивых. Перед Богом, и перед тобой клянусь - не отступлю от заповедей Господних, подниму общину, объединю людей вокруг Веры. А если отступлю - приди, и покарай меня. Я приму кару с благодарностью.
- Ну - будет, будет, встань - нахмурился Андрей - надеюсь, что ты сейчас искренен (Да, он верит в то, что говорит - подсказала Шанди - он благоговеет перед тобой. Я даже удивлена, насколько он перед тобой преклоняется). Жениться бы тебе надо, отец Никодим - усмехнувшись, неожиданно заметил Андрей - дом твой без женской руки хиреет. Где твоя матушка? Почему без жены?
- Померла...десять лет назад - это был ещё повод запить...любил я её. А потом - кому я, пьяница нужен - горько усмехнулся священник - даст Бог, найду себе супругу. Теперь всё по-другому будет, всё будет хорошо (Надеждами жив человек - подумал Андрей) Ты, Нерта, приходи завтра с утра в храм, обсудим дела. Завтра и заступишь на работу. А сейчас мне пора - заторопился Никодим
- Пойдём, я тебя провожу - мне в трактир надо, продуктов купить, да узнать кое-чего - тоже встал Андрей.
Они вышли, а женщина осталась в доме, ошеломлённая переменами в жизни, о которых никогда и мечтать не могла. Она встала перед иконой, истово перекрестилась и прошептала:
- Господи, всё-таки ты есть! Благодарю тебя, Господи!
В трактире было шумно, людно, возбуждённый народ обсуждал найденные возле леса обугленные трупы странных зверей и до хрипоты спорил - что это - или такие волки, или изменившиеся медведи, или... Никто не пришёл ни к какому выводу, и люди лишь переругались, передрались и перессорились, выдвигая свои версии. Версии оборотней в числе приоритетных идей не было. Никто не узнал в этих трупах церковного старосту и ещё полтора десятка известных в деревне людей.
Андрей быстро закупил продуктов, сложил их в корзинки и пошёл обратно. Его никто не спрашивал, не искал - Фёдора с Алёной пока не было. Скорее всего, по его расчётам, они должны были приехать завтра утром, или к обеду.
Так оно и вышло. Около десяти часов утра следующего дня, когда Андрей сидел на скамеечке возле дома, наслаждаясь осенним солнцем, он увидел в конце улицы знакомый фургон, медленно, но верно двигающийся к нему, как напоминание о том, что его ничегонеделанию пришёл конец. Знакомый голос с облучка весело прокричал:
- Что, бездельник, два дня уже тут болтаешься! Хватит уже!
- Сам бездельник - лениво парировал Андрей, открывая глаза - простоял, проотдыхал возле таможенного поста. А я тут как жить думал!
- Ага, хорошая работа, думать. Ну что, Андрюха, вот мы и в Балроне. И как тебе тут? Есть отличия от Славии?
- Честно? Кое-какие есть. Хотя бы за крестик сердце не вырвут. Но вот в остальном...разница не очень велика. Впрочем - что я тут видел, кроме вот этого дома, да церкви?
- Ну, хоть церковь повидал. Ладно. Ты готов ехать? Вещички забрасывай, и погнали лошадей. Нам ещё пилить и пилить до ближайшего постоялого двора. А там...в общем ещё пару недель в этом фургоне нам обеспечено. Я что хотел тебе предложить...может ты вперёд полетишь? Подготовишь нам всё - дом купишь, обустроишь гнездо, а мы и подъедем? Чего мы все будем трястись в этой телеге? Ты не подумай чего - спохватился Фёдор - ещё решишь, что я тебя гоню - хочешь, будем трястись вместе, нет проблем. Но я и сам бы лучше улетел отсюда поскорее, так надоело в телеге сидеть, и если есть возможность хотя бы тебе не мучиться...
- А если что с вами по дороге случится?
- Да ничего не случится. Первый раз, что ли. Прилепимся к большому каравану и пойдём с толпой. Я охранников многих знаю, ходил с ними не раз. Смотри сам, в общем, решай.
Андрей усмехнулся про себя - ну да, одиночка среди семьи, в замкнутом пространстве фургона - не особо комфортно. Им лишний раз не заняться любовью, надо где-то искать укромное место, прятаться, да и вообще тесновато. И правда - какого чёрта он с ними потащится? Можно попросить Гару, отнесёт в Анкарру, и всё.
- Да, думаю это верно. Ты немного отсыпь мне там деньжонок. И ещё - я рюкзак с чешуйками возьму - попробую продать их. Тем более что дом-то на что-то покупать надо.
- Так ты побольше денег возьми - пока ты этот мусор продашь, пока дом найдёшь - жить-то как-то надо. Сейчас я приготовлю.
Фёдор полез в фургон, стал возиться с крышкой тайника, сделанного специально для хранения ценностей. Тайник был очень искусно замаскирован, так что даже при внимательно осмотре найти его было проблематично, тем более что Фёдор заваливал его различным барахлом.
- Вот, держи пояс! - друг кинул Андрею тяжёлый пояс, набитый золотыми монетами, потом подал рюкзак с чешуёй, шелестящий лёгкими пластинками, каждая из которых прочнее стали, и сказал - ну, что, попрощаемся, в очередной раз?
- Попрощаемся - кивнул Андрей, обнял товарища и недоумённо спросил - а где Алёна с Настёной?
- Да я их в трактире оставил! - досадливо отвел Фёдор есть-пить...в сортир бежать- обычные бабские дела. Я-то думал сейчас тебя зацеплю и опять поскачем, а пока ехал и надумал тебе свою идею выдать. Хочешь, подъедем к ним, попрощаешься?
- Да ладно - ненадолго же расставание. Скоро приедете. В общем, так - как будем искать друг друга в Анкарре? Ты продумал? Я там ничего не знаю, так что - решай, давай.
- В купеческом квартале есть трактир 'Красная Лошадь'. Трактирщик Сунар. Вот ему будешь оставлять информацию - где ты находишься. А я как приеду - с тобой свяжусь. Ну, всё, пока, Андрюха! - Фёдор ещё раз обнял товарища, влез на облучок, хлестнул поводьями, лошади тронулись и фургон заскрипел вдоль по улице. У Андрея было такое тягостное чувство одиночества, что он чуть не бросился бежать следом за фургоном, потом опомнился и медленно побрёл в дом.
- Я связалась с мамой. Она прилетит часа через три. Чем займёмся это время?
- Пойдём в церковь сходим, попрощаемся?
- Сходим. С Нертой попрощаешься, да? Слушай - как на тебя самки легко клюют, я даже удивлена. Может это свойство оборотня? - усмехнулась Шанди
- Сам не знаю - рассмеялся Андрей и задумался - и правда, чего это они на меня вешаются? Странно. Раньше такого не было. Впрочем - я женской лаской никогда не был обделён, но чтобы так...не знаю, сестрёнка. Не задумывался. Вот ты не сказала бы - я бы и не задумался. Пошли, простимся с Никодимом и Нертой.
- Само собой - не чужие же - хихикнула драконница - одному ты чуть голову не оторвал, вторую...
- Тсссс...не болтай лишнего! Болтушка! - фыркнул Андрей - ничего, вот вырастешь, выдам тебя замуж за важного дракона, соорудите с ним дракончика, будешь его учить летать, охотиться, обучать хорошим манерам...чтобы не болтал лишнего.
- Пока мне рано об этом задумываться - благовоспитанным голосом ответствовала Шанди и тоже фыркнула - честно говоря, мне как-то эти важные драконы совсем неинтересны! Вот что есть они, что нет - безразлично.
- Это ты пока ещё не выросла...вот вырастешь - поймёшь. А пока ты пигалица с крылышками, мотылёк задрипанный - чего ты понимаешь в любовных делах?
- Понимаю кое-что...тем более на твоём примере - обиженно ответила Шанди, после недолгого молчания - вижу, как заканчивается любовь. Прихожу к выводу, что лучше уж тысячи лет одной жить, чем с кем попало яйцо оплодотворять. Да и папаша мой не особенно привил мне любовь к мужскому роду. Один ты исключение - вот был бы ты драконом...
- Эй, эй, извращенка! Брось свои эротические мечты! Мы вообще с тобой брат и сестра, выбрось свой инцест из головы! Надо тебя святой водой обрызгать, может в тебя бес вселился? - Андрей рассмеялся и легонько щёлкнул по носу Шанди, выглянувшей из кармана.
- Не хулигань! А то я сама тебя обрызгаю как-нибудь, вот полетим с тобой, а я тебя в реку-то и уроню, узнаешь тогда, как меня святой водой брызгать. А бес в меня не вселится - всем известно, что бес в дракона не может вселиться, дракон для этого слишком силён духом. Потому Исчадья и обожают приносить в жертву на алтаре. Один дракон за десять тысяч душ людей идёт.
- Я всё слушаю, и думаю - сколько зафиксированных случаев принесения драконов в жертву? Ну-ка, статистику мне!
- Хммм...я не знаю. Но мама рассказывала - были такие случаи, детёнышей находили и приносили в жертву - растерялась Шанди.
- Мне кажется - это ваши старейшины чего-то мутят, жути нагоняют. С какого такого перепугу душа дракона за тысячу человеческих сойдёт? Ты сама-то подумала? По-моему это ваш, драконов, эпос. Легенды, так сказать. Что, мол, один дракон за тысячу людей сойдёт, такой он душевный!
- Да ну тебя - обиделась Шанди - не знаю я. А ты просто хочешь принизить племя драконов. Не буду с тобой разговаривать.
- Даже чтобы попросить мёду и молока?
- А есть?
- Есть. Пошли, попитаемся, да и пойдём в церковь. А как же ты разговариваешь, если не хотела разговаривать?
- Это только для дела. А так я не разговариваю! - да ну тебя - прыснула Шанди - я не могу на тебя долго сердиться. Ты такой болван, а на болванов не обижаются.
- Да? А я думал - наоборот - ухмыльнулся Андрей
Они посидели, поели, попили чаю. Андрей прикинул - это заняло около часа. Потом собрали вещи, Андрей запер дом - детей дома тоже не было - и побрёл в церковь.
В церкви был аврал - толпа прихожан всё мыла, вытирала, женщины бегали с тряпками и вёдрами - стены сверкали, пыль и мусор в коридорах исчезли, как дурной сон. Церковь очищалась прямо на глазах.
Андрей усмехнулся - и понадобилось-то просто оторвать голову нескольким оборотням, да вылечить настоятеля от его дурных привычек - и всё заблестело. Если бы так просто было вычистить весь мир...но нужно стремиться к этому.
- Приветствую, Андрей! Зайди в мою келью, зайди, поговорим - настоятель радостно встретил монаха, а жители с любопытством, тихо переговариваясь, рассматривали странного человека, с которым так носился отец Никодим. Они не понимали, откуда тот взялся, какой статус имеет в обществе, но видя, с каким почтением относится к нему настоятель, решили, что это не меньше как проверяющий от Синода. Не зря же началась такая бурная чистка церкви и наведения порядка.
Они прошли в пристройку - тут тоже всё изменилось. Чистота, порядок, бутылок и мусора нет - пахнет ладаном, воском, лежат старинные книги и расстелены чистые ковры.
- Благолепие, правда? - усмехнулся Никодим - это твоя Нерта постаралась. Умеешь ты угадывать суть людей, умеешь, Ангел. Вон как всё повернулось!
- Не Ангел я - грустно усмехнулся Андрей - человек, и грехи мои смердят перед Господом. Пытаюсь вот замолить грехи, но не особо получается. Одни замолишь - другие вырастают. Ухожу я. Моя задача тут выполнена. Теперь у вас всё будет хорошо.
- Да, Господь не зря привёл тебя в нашу деревню, не зря. Ты не в столицу собрался? А то я могу тебе помочь - дам рекомендательное письмо. У меня друг там, священник, отец Акодим. Мы учились вместе, дружили сильно. Молодые были - почудили по трактирам..оххх...почудили - Никодим радостно рассмеялся воспоминаниям, и Андрей с улыбкой подумал о том, что бурсаки что на Земле, что тут, никогда не отличались особым смирением, и всегда первые были в драках и питие - только вспомнить Гоголевские романы.
- Напиши, конечно. В Анкарру пойду. Туда меня Господь призывает.
- Ну и славно - Никодим сел за бюро, с поцарапанным лакированным покрытием, достал хрустящий лист желтоватой бумаги, гусиное перо, чернильницу, и что-то долго писал, усердно водя пером. Потом посыпал бумагу тонким песком и осторожно стряхнул его обратно в баночку. Андрей с интересом смотрел за процессом - это тебе не шариковой ручкой нацарапать - так сам Пушкин писал! ЧуднО видеть такие древние предметы для письма в действии.
Никодим поднял бумагу и громко прочитал:
- Друг мой Акодим! Податель сего человек благочестивый и надёжный, на него можно положиться во всём, и я ему обязан самой жизнью. Помоги ему, чем сможешь, ради меня. Твой друг навсегда Никодим . Во имя Господа нашего! - Держи, не потеряй. Он сейчас секретарь Великого Синода, большая шишка. Имеет связи в самом верху, сам Патриарх к нему прислушивается. Так что он тебе может многим помочь - ради меня. А ты...ты поможешь ему. Если сочтёшь нужным. Во имя Господа. Ну что, прощаемся?
- Прощаемся - Андрей взял бумагу и положил её в пояс, к деньгам. Эта бумага и вправду могла ему помочь гораздо больше, чем эти самые деньги. Иметь деньги ещё не всё - мир держится на связях, это Андрей уяснил себе давным-давно.
Андрей обнял настоятеля, постучал его по спине жёсткими руками, и тут Никодим отстранился, испытующе поглядел в глаза своему нежданному 'инспектору' и негромко спросил:
- У тебя с Нертой что-то есть? - и тут же поправился - извини, что лезу не в своё дело, просто она такая хорошая женщина...если у тебя с ней ничего нет - я может бы даже её в матушки взял. А что - и дети у неё есть - мои будут. А может, и ещё народим. Что я всё бобылём хожу...мне уже в Синоде выговаривали за это. А то, что пока меня не любит - так женщина умная, слюбится.
- Нет, ничего у меня с Нертой нет - почти не покривив душой ответил Андрей - женитесь, заводите детей - думаю, что всё у вас будет хорошо. Уверен. Ну, всё, отец Никодим, мне пора в дорогу. Сейчас сдам ключи хозяйке, и пойду. Отпустишь её на полчаса? Мне надо вещи забрать, а она дом запрёт. Всё-таки деревня проезжая. Мало ли кто тут шастает
- Конечно, конечно - заторопился настоятель и закивал головой, отчего его расчёсанная, чистая борода заколыхалась в воздухе. Андрей ещё раз внимательно окинул священника - он заметно изменился после лечения и встряски - чистая сутана, вымытая голова, чистое лицо, без мешков под глазами - приятный, благообразный человек, в глазах которого светится интерес к жизни и разум.
Захватив с собой Нерту, Андрей отправился к её дому. Женщина была румяна, глаза блестели, и выглядела совершеннейшей красавицей, даже помолодела. Андрей забрал вещи, шагнул к порогу, но она остановила постояльца и положив ему руки на плечи, сказала:
- Спасибо тебе за всё - потом крепко поцеловала в губы. Нахмурилась и вытерла слёзы запястьем. Успокоилась, и улыбнувшись сказала:
- Отец Никодим предложение мне сделал. Как ты думаешь, сладится у меня с ним? Не начнёт он пить?
- Думаю - нет. Будь спокойна - Андрей утвердительно прикрыл глаза, потом легонько похлопал Нерту по плечу и вышел на крыльцо.
Шанди уже давно сказала ему, что Гара ожидает за околицей, чуть дальше того места, где они бились с оборотнями, так что ему нужно было поторопиться - зачем испытывать терпение драконницы.
Впрочем - его опасения были беспочвенными. Гара, как и все драконы, отличалась невероятным терпением, и даже удивилась, когда они с Шанди так быстро прибыли на место. Драконы никуда не торопятся, и зачем? За десятки тысяч лет жизни понимаешь, что спешить-то особенно некуда - что есть, уже было, пройдёт это - будет то же самое.
'Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после'
И древние были правы - уж кто-кто, а драконы могли это подтвердить эту истину...
Сколько составляет скорость летящего дракона? Андрей определил её примерно километров сто пятьдесят в час. Сколько ему нужно времени, чтобы пролететь расстояние в семьсот километров? Около пяти часов. Но это теоретически.
Практически же пришлось по дороге приземлиться в лесу - Гара и Шанди полетели на охоту, и прилетели довольные, радостные, часа через два, когда Андрей уже весь изошёл на ругань и сердито швырялся еловыми шишками в лесной ручей. Он им, конечно, ничего не сказал, но Шанди чувствовала, что друг очень сердит и всё оставшуюся дорогу подлизывалась, занимая рассказами из жизни драконов и жизни людей. Иногда вмешивалась Гара и поправляла дочь, добавляя такие подробности, от которых у Андрея глаза на лоб лезли. Например - он узнал, что на юге существует ещё один материк, и вокруг него кучи островов, тоже населённых людьми. Какими - Гара не пояснила. Люди - и люди, какая разница дракону, что это за люди такие? Сам факт того, что существуют ещё какие-то цивилизации этого мира был очень, очень интересен. Не там ли таится разгадка - откуда взялись исчадия в этом мире?
К Анкарре они подлетели уже к вечеру. Как и всегда, Гара отнесла их чёрт те куда, заявив, что не собирается распугать весь город своим появлением, и что немного надо и своими ногами потрудиться, а то ожиреют. Андрей не возражал, и вступил в столицу уже в сумерках - потрудиться ему пришлось ещё два часа, так как этот 'боинг' выкинул их километров за семь от городских ворот, в довольно пустынном месте.
Сразу после приземления Андрей отметил разницу климата северной Славии, и Балрона, особенно в столице - Анкарре. Тут было лето. Осенью ещё и не пахло, и вряд ли запахнет. Пальмы, вперемешку с какими-то хвойными деревьями, названия которых Андрей не знал, а самое главное - море. Сверкающее под последними лучами уходяшего в него светила, зеленовато голубое - он увидел его ещё с Гары, и предвкушал, как будет в нём купаться. Пейзаж чем-то напоминал сочинский, только не было этих гор, как в Сочи. Покрытые травой пологие холмы, леса, переплётённые лианами - даже не леса, а уже джунгли...
Нет, всё-таки не Сочи - решил Андрей, с матом продираясь через какие-то колючие липкие лианы, и убивая на шее кровососа, с жужжанием приземлившегося ему на затылок - это гораздо хуже Сочи.
Он успел пройти в ворота города до закрытия, когда солдаты стражи уже целились закрыть створку. Стражник поймал пять медяков за проход путника, и за ним тяжёлые ворота закрылись, закрыв город до рассвета. Вообще-то Андрей не понимал этого обычая - зачем закрывать эти чёртовы ворота, когда всё равно никто не собирается напасть и завоевать город ночью? Что, нет патрулей на дорогах, которые предупредят о приближении врага? Или ночью активность врага резко возрастает, да так, что надо прятаться за закрытыми воротами?
После раздумья, Андрей решил, что закрытые ворота служат для контроля за населением - если кто-то начудит в городе, сбежать из него будет проблематично. Если только по морю? В Анкарре был порт, где отстаивались и разгружались купеческие, а самое главное - рыболовецкие суда. Ну и военные, конечно. Где купцы, где деньги, там всегда бандиты и пираты - без этого не обойтись.
Андрей, обливаясь потом в своей тяжёлой осенней куртке, оглянулся по сторонам - вот он и в Анкарре. Не прошло и года. Путешествие на такие расстояние в средневековом мире занимает ужасно много времени, просто ужасно. Времени, выбитого из жизни путешественника. Тупое, одуряющее движением по разбитым трактам, трактиры и гостиницы - один-в-один повторяющие друг друга - это просто ужасно.
Кстати - о гостинице. Куда идти? Ночевать-то где-то надо. А уж с утра...а что с утра? Что делать? С чего начать? Наверное - с начала. Найти дочь Марка, помочь, если ей нужна помощь, ну и...нужно делать карьеру. Какую? Военную, наверное. Ну что он ещё умеет делать? Хммм....вообще-то умеет - лечить, например. Нет, это надо решать как-то по-другому, и это нужно обдумать. Нужен какой-то социальный статус в этом мире, нужно имя. И его как-то надо сделать, имя-то это. Как там этот трактир именовался? 'Красная лошадь'?
- Эй, уважаемый, а где тут найти гостиницу 'Красная лошадь'?
- Извозчика поймай, да и поезжай - они всё знают. А нам по трактирам некогда ходить - хмуро отбрил его случайный прохожий, пробегавший с рулоном ткани куда-то вдаль То ли портной, припоздавший от купца, то ли воришка, попёрший где-то эту самую ткань. В общем-то, идея насчёт извозчика была очень дельной, так что Андрей с удовольствием ей воспользовался. Вот только найти этого самого отлынивавшего от работы извозчика он никак не мог - они как будто попрятались по щелям. Ему даже подумалось, что может с наступлением сумерек эти работяги вожжей и кнута прекращают работу, как провинциальные автобусы? Потом вспомнил - надо свистеть - он никак не мог привыкнуть, что извозчика в этом мире подзывают именно так. Ему лично это казалось неприличным и даже опасным - за свист в спину он вообще-то и в морду бы дал. Но тут свои порядки.
Андрей оглушительно свистнул, морщась и мысленно плюясь, и как по волшебству перед ним через пару минут стояла пролётка с извозчиком, одетым в жилетку на голое тело, и в цветные шальвары. На его голове торчало что-то вроде ермолки, придававшее 'водиле' очень забавный вид. А ещё через пять минут Андрей уже мчался по улицам города на дьявольском сооружении, выбрасывающем искры из под колёс и оглашающим невероятным грохотом всю округу. За такое пренебрежение к порядку тишине, на Земле уже давно бы 'водилу' засунули в каталажку, но тут всё было в порядке вещей. Он ещё и свистел на ходу, гикал, и был совершенно доволен жизнью, и пассажиром, не особо торговавшимся за каждый медяк. Андрей заподозревал, что тот надул его минимум процентов на тридцать-сорок, но он был не в том настроении, чтобы вести длительные переговоры с целью минимизировать транспортные расходы. Вообще-то настроение у него было не очень хорошее - новый город, ни одного знакомого человека, всё надо начинать заново. Груз ответственности, груз мыслей - о прожитом, о будущем...
Андрей стал прислушиваться к болтовне извозчика, и в его словах, которые тот вставлял между свистом и гиканием, уловил некую информацию, которая его заинтересовала:
- Уважаемый, что за турнир, говоришь?
- Ну как? Разве вы приехали не на турнир? Я думал - на турнир. Каждый год проводится, осенью. Через неделю будет. Неужто не слышали про турнир? А откуда вы прибыли? Из Славии? А! Теперь ясно - дикая страна, дикая. Даже про турнир не слышали. Фехтовальный турнир, да. Наш император организует его каждый год, как и его отец, как и его дед. Лучших фехтовальщиков знают все - вот прошлый турнир выиграл Гортус Шанский, позапрошлый тоже он, два года назад - Зиртон Герский, а три года назад...
- Погоди. Расскажи про турнир - что там делают, какой приз, кто участники, и кто вообще там может участвовать?
- Любой житель страны - мужчина или женщина, без разницы. Выигравший получает приз - тысячу золотых, и знак - серебряную сабля на чёрном фоне. Его могут пригласить на службу королю, где он тоже будет получать хорошее жалование. Если захочет пойти на службу, конечно. Большинство из победителей и призёров турнира служат королю. А те, кто не служат - у них или свои фехтовальные школы, или же им просто ничего не надо - это аристократы, у которых денег просто море. Им, главное - слава. Женщины же любят победителей, не так ли? - извозчик весело подмигнул и щёлкнул кнутом так, что тот как будто выстрелил.
- А иностранцы могут участвовать в турнире? - с интересом осведомился Андрей
- Не знаю...сомневаюсь - задумался извозчик - в правилах вроде такого нет, чтобы запрещалось - вот только кто его туда допустит? Как это - иностранец, и выиграет наш Балронский турнир! Это невозможно! Это скандал! А забавно было бы, если бы иностранец настучал нашим победителям по башке - что-то они зажрались, мне кажется. Одни и те же всё время выигрывают, одни и те же. Понимаете? Нет интриги!
- Ты очень много знаешь о турнире? - усмехнулся пассажир - неужели и все жители города так много о нём знают?
- Почему и нет? Не так много у нас удовольствий - за исключением турнира и сожжения исчадий - и развлечься нечем.
- А что, у вас исчадий сжигают? - нахмурился Андрей - и что, много исчадий казнят?
- Не так много, как хотелось бы - усмехнулся извозчик - они научились прятаться. Скрывают свою гнусную сущность. Инквизиторы ищут их, иногда находят. Некоторые исчадья никак не могут скрыть свои демонские способности - говорят, что видят вокруг людей какое-то свечение, что они лечат, а не наводят порчу - мерзкие вруны! Всем известно, что исчадья владеют волшебством, что они наводят таким образом порчу. Слава богу, у нас есть инквизиция, которая искореняет эту гадость!
- А кто главный инквизитор в стране?
- Отец Харт. Первый Инквизитор. Он как глянет на человека - и сразу видит, кто тот есть! Никогда не ошибается. Исчадья его просто боятся. Он их чует. И они всегда сознаются в своих преступлениях, если за дело берётся отец Харт.
- Долго ещё ехать? - угрюмо спросил Андрей, и получив ответ, замкнулся и больше не отвечал на вопросы извозчика. Ему стало тоскливо и нехорошо.
В кармане зашевелилась Шанди, высунула мордочку наружу и спросила:
- Чего переживаешь? Что тут оказалось ненамного лучше, чем в Славии? А чего ты ожидал? Царства всеобщего благоденствия, раз тут стоят церкви и молятся Богу?
- Не совсем, конечно, но не до такой же степени. Хотя...на Земле именем Божьим тоже творилось непотребное, почему тут должно быть исключение? Может я и правда тут оказался с инспекторской проверкой, разгрести эти завалы дерьма? Но как я могу, Шанди? Я же один! Ну что я могу сделать! Как я, один, могу свернуть такую махину? Меня отчаяние берёт...
- Начнём с того, что ты не один. Есть ещё я - ты даже обижаешь, говоря, что ты один. Во-вторых - у тебя в этой стране есть друзья - тот же отец Никодим, а у него ещё друзья - это тоже немало. Ты слишком торопишься. Вот чем мы, драконы, и отличаемся от людей - мы не спешим. Зачем спешить? Время всё уладит, время источит камни и рассыплет их в песок. Надо лишь слегка помочь, подтолкнуть. Может ты и есть вот такой толкатель. Успокойся и давай-ка решим вопрос с жильём и самое главное - едой. Я проголодалась. И ещё - хочу в кустики. Если он сейчас нас не привезёт, я ему наделаю прямо в его грязную телегу!
Напакостить в повозку ей не пришлось, потому что буквально через пять минут та остановилась перед неприметным зданием, с вывеской, напоминающей 'Купание красного коня', только без голого мальчика. Да и слава Богу. Андрей точно бы не пошёл в заведение, где на вывеске голые мальчики. Девочки - это куда ни шло, но и они не соответствовали его нынешнему депрессивному настроение. Ему хотелось забиться куда-нибудь в нору и никого не видеть длительное время.
Он и сам не мог определить причин такой дикой депрессии, когда всю душу сжигает тёмное пламя раздражения, злобы и недовольства всем миром. Будучи человеком дисциплинированным и привыкшим сдерживать свои эмоции, Андрей не позволял себе внешне проявлять признаки раздражения, выливать их на окружающих, но как ему хотелось сейчас вылить на кого-нибудь эти помои из души! Впрочем - как и любому человеку. Он ведь не был святым.
В гостинице людно - Андрей ожидал чего-то подобного, как только речь зашла о турнире. Он представлял, сколько людей должно съехаться в Анкарру, если этот турнир был настолько популярен у народа. И приз, кстати, недурён - тысяча золотых были огромными деньгами для этого мира - это дом, это сытное существование, это слава, известность.
Комната нашлась, но такая убогая, что Андрей вышел из неё в ещё большем раздражении - похоже, что в ней держали мётла и швабры, а когда съехалось много народа, решили освободить для запоздавшего клиента. Он оставил свой рюкзак и вещмешок с барахлом в этой каморке и отправился в обеденный зал на поиски пропитания.
После усиленного поиска свободного места, Андрей всё-таки нашёл себе уголок за длинным обеденным столом возле стены, отодвинув в сторону какого-то пьяницу, заснувшего на столешнице. Стряхнув крошки на пол, дождался подавальщицу и сделал заказ, как всегда, вызвав удивление заказом сырой печёнки, мёда и молока и как всегда ему пришлось демонстрировать свою подружку, весело выглядывавшую из кармана. После этого, и после восторженных восклицаний официантки о красивеньком животном, его оставили в в покое со своими мыслями, если не считать шума и крика клиентов вокруг. Бренчала какая-то разухабистая музыка, с притоптыванием плясали мужчины, водя по кругу развесёлых дамочек - всё, как всегда.
Принесли еду, и Андрей посадил на стол Шанди, принявшуюся жадно поглощать печёнку и молоко. Пока Андрей ел - внимательно рассматривал людей вокруг, стараясь сделать так, чтобы они не замечали интереса к себе. Недаром у зверей внимательный взгляд вызывает приступ агрессии - взгляд в упор, это вызов. Андрей это знал, так что ему приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы рассмотреть окружающее, но и не ввязаться в драку. Хотя...при его настроении хорошая драка была бы как раз вовремя.
Народ был пёстрым - группы возчиков, легко узнаваемых и по поведению, и по специфическим одеждах, охранники караванов - мужики бывалые, часто со шрамами на лице - работа не сахар. Купцы - те сидели отдельно кучкой и вокруг них клубились дамочки более симпатичные и молодые, чем у остальных посетителей - к деньгам липнут, безошибочно определил Андрей. Одеты все были по-разному, так что монах никак не мог определить, есть ли какие-то отличия в моде между населением Славии и Балрона. Не было никакой чёткой границы - вот так одеваются в Славии, а вот так - здесь. Здешняя одежда практически не отличалась от одежды жителей Славии, так что сразу сказать - вот это славийцы, а это балронцы - было нельзя. Было небольшое отличие в пестроте и яркости одежды у женщины, это да. Чуть более свободные декольте, чуть более обтянутые бёдра...а может ему это просто показалось.
Уже когда Андрей заканчивал ужин, дверь в трактир распахнулась и вошёл человек, сразу обративший на себя внимание Андрея - он был в чёрной одежде, ничем не напоминающей одежду земного монаха, но наводящий на мысль о ней. Видимо - своим строгим покроем, аскетичностью. А может сам человек наводил на такие мысли - он был таким серьёзным, таким строгим и важным, так горели его глаза, глубоко запавшие в глазницы, что всё вместе составляло ощущение холодного, безудержного фанатизма.
В толпе зашептали: 'Инквизитор, инквизитор!' - шум сразу как-то стих, а у барной стойки, куда тот отправился, вокруг него сразу образовался кокон вакуума, как будто все боялись дотронуться до его рукава даже случайно. Это живо напомнило Андрею Славию - так ходили исчадья, так же с удовольствием ловили почтение и страх окружающих и наслаждались всеобщим вниманием.
Инквизитор спросил что-то у трактирщика - Андрей расслышал какое-то имя, ничего ему не говорящее - и вышел из заведения. Люди сразу же зашумели ещё сильнее, как будто нагоняя упущенное, Андрей же задумался - не из огня ли, да в полымя он попал?
Ничего не решив для себя, и полон самых отвратительных предчувствий, он отправился в свой чулан с тем, чтобы утром заняться поисками дочери Марка, а ещё - найти подходящее место ночлега. Это место ему совсем не нравилось. Всё, на что он надеялся, что в старой кровати, которую впихнули в чулан, нет клопов. Уверенности в этом не было.