- Мы должны вернуть это место! Оно принадлежит нам!
- Но, милорд, это невозможно!
- Никогда не произноси этого слова! - Даск почувствовал, как его голову словно сжали стальные тиски, хотя зеркало даже не шелохнулось. Лишь три красных глаза сверкнули из темноты. - Семь тысяч лет я ждал. Скоро откроются врата, и Перекрёсток наполнит меня силой! Мне нужно это место! Ты понял? - Даску было не по себе, но он попытался возразить снова.
- Там теперь школа! И я не...
- Школа? - в зеркале промелькнули очертания жуткого существа. - Гм, школа... Пусть остаётся, только пусть она будет пустой! И, пожалуйста, - раздался шёпот, похожий на шипение змеи, - не спорь больше...
Даск едва не вскрикнул от ужаса - из зеркала показалась синяя лента, состоящая из множества переплетённых червей. Замерев на мгновение, она превратилась в дым, который тут же окутал гоблина. В ту же минуту его руки и ноги без малейшей боли отсоединились от туловища.
- Ты всё понял, смард? - шипение, казалось, проникало в мозг.
- Да, милорд! - дрожащим голосом проговорил Даск. Тут же его конечности прикрепились обратно, дым исчез, и гоблин без чувств повалился на каменный пол.
***
Изольда Петровна пулей вылетела из кабинета. За ней, один за другим, последовали учителя. Лидия Сергеевна рассудила, что одной в директорском кабинете ей делать нечего и поспешила следом.
Она ещё ни разу не выходила на улицу. Из окон, конечно, смотрела, видела школьный двор, который был очень большим, со спортивной площадкой, парком и разными постройками. Ещё она видела зверинец, вернее, его кусочек, потому что основную часть скрывали деревья. Была также аллея, ведшая неизвестно куда. Наверное, было что-то ещё, но рассмотреть из окон всю территорию не представлялось возможным. Единственное, что можно было сказать наверняка: школу со всех сторон окружал лес.
Оказавшись на воздухе, Лидия Сергеевна осмотрелась, мимо неё, возбуждённо галдя, промчалась стайка ребят, потом ещё. На полном ходу пролетел, едва не сбив с ног, наверное, целый класс. Лидия Сергеевна тоже прибавила шаг.
Аллея выходила на обширную лужайку, оформленную необычно, в виде шахматной доски с такими большими клетками, что на каждой смогли бы свободно разместиться человек десять, если не больше.
Собственно говоря, ничего необычного в этом не было, гигантские шахматы - не такая уж редкость. Удивляло другое - шахматные фигуры оказались живыми. Да и это бы ничего, - школа ведь непростая, - плохо то, что вся шахматная братия вела себя странно, или, как выразился вихрастый, взбесилась.
Фигуры неслись сломя голову, не разбирая дороги, время от времени наскакивая друг на друга. При этом попиралось главное шахматное правило - на одной клетке может находиться только одна фигура.
Лидия Сергеевна с изумлением наблюдала, как один из пехотинцев замешкался и угодил под коня. В результате обе фигуры смешались в одну, и получился кентавр. Правда, кентавр вышел своеобразный. Если мифический, как это обычно показывается на картинках и в фильмах, отличается мощным корпусом, длинными волосами и гордой осанкой, то у вновь возникшего было всё по-другому: вместо торса - пехотинская форма, заместо причёски - фуражка, отсутствие осанки с лихвой компенсировалось растерянностью на лице.
Куда подевалась нижняя половина солдата, равно как и верхняя лошади, было совершенно неясно. Впрочем, ответ на этот вопрос нашёлся быстро. От кентавра отделилась фигура, нижняя половина которой была пехотинской, а верхняя - конской. Лошадь, поняв, что превратилась во что-то непонятное, удивлённо заржала, а, заметив, что нижняя часть ей больше не принадлежит, и вовсе шарахнулась в сторону.
Такого не ожидал пробегавший мимо слон. Он взял левее и наступил на осадную башню, по-другому, ладью. Ладья исчезла. Слон хоть не исчез, но преобразился, на месте его головы теперь торчала верхняя часть башни. Лидии Сергеевне это не понравилось: напуганный слон и без того представляет опасность, а безбашенный - и подавно. Впрочем, как раз у этого башня была.
Рядом образовалось противоположное существо - ладья со слоновьей головой. Голова истошно трубила, призывая воссоединить её с туловищем.
Единственными фигурами, кто пытался хоть как-то упорядочить хаос, были ферзи. Они сновали по клеткам, отдавая распоряжения и размахивая руками. Королям же, до всего, что творилось вокруг, не было никакого дела. Они занимались политикой: расположившись на расстоянии клетки, поливали друг дружку грязью, обвиняя во всех смертных грехах.
Внезапно Лидия Сергеевна заметила, как ещё один слон, пребывающий пока что в своём естественным состоянии, будто испугавшись чего-то, резко изменил направление, и на его пути оказалась женщина. У неё не было ни единого шанса, чтобы увернуться.
Уборщица не раздумывала ни секунды, кинувшись к женщине, сбила её с ног, а слон, сотрясая землю, промчался мимо. Впрочем, соскочив с клеток, он тут же завяз. Земля для шахмат оказалась навроде болота, слон, истошно трубя, принялся погружаться в почву, словно в трясину.
- Слезьте с меня сейчас же! - Лидия Сергеевна, отвлекшись на слона, не сразу поняла, что обращаются к ней. - Слезьте, я вам говорю!
Опомнившись, она вскочила, после чего распластанная на земле фигура нашарила очки, слетевшие во время падения, и поднялась. Перед Лидией Сергеевной предстала женщина неопределённого возраста, с крупными чертами лица, покосившимся шиньоном на голове и строгом костюме, состоявшим из пиджака и юбки ниже колен. Костюм был безнадёжно испорчен, травяные пятна глубоко въелись в ткань, очки тоже пострадали - одна душка погнулась, и очки сидели теперь с перекосом. Наверное, поэтому, злой взгляд пострадавшей, которым она, казалось, желала испепелить свою спасительницу, выглядел не таким уж злым. Лидия Сергеевна подумала, что сердиться следует в опрятном состоянии, иначе вас могут всерьёз не принять.
Вообще говоря, она не понимала причин подобного к себе отношения, ведь она ничего плохого незнакомке не сделала, даже наоборот, спасла её. И ожидала если не благодарности, то, по крайней мере, признательности. Вместо этого на Лидию Сергеевну обрушился целый поток негодования.
- Безобразие! - возмущалась спасённая. - Что вы себе позволяете! Как вы смели меня уронить! Да я вас в паука! В крапиву! В змею! - она принялась хлопать себя по карманам, пытаясь что-то найти.
Изумлённая Лидия Сергеевна решила сгладить ситуацию.
- Но я только хотела помочь! - сказала она, чем привела женщину в ещё большую ярость.
- Помочь?! - вскинулась та, продолжая рыться в карманах. - Вот это вот, - она ткнула в зелёно-бурое пятно на юбке, - вы называете помощью? - тут она, судя по всему, нашла, что искала. Лидия Сергеевна заметила, как в её руке блеснула коробочка, над которой образовалось едва заметное завихрение. Через секунду оно ринулось в сторону опешившей уборщицы.
В эту роковую минуту за её спиной, совсем рядом, прозвучало короткое заклинание. Лидия Сергеевна скорее почувствовала, чем увидела, взмах рук. Маленький вихрь, почти достигший её лица, замер, а потом распался на тысячи серых песчинок, которые с шелестом осыпались вниз. В том месте, куда они угодили, образовался куст, напоминавший репейник. Только не такой, который растёт по бурьянам, а поедающий мух. У каждой колючей головки имелся рот, открывающийся всякий раз, когда мимо него пролетало насекомое.
Лидию Сергеевну едва не стошнило, когда она представила, во что могла превратиться из-за волшебства неблагодарной учительницы. С укором посмотрев на спасённую, она собралась обернуться, чтобы поблагодарить своего избавителя. Но замерла на полпути, потому что узнала его по голосу.
- Что с вами, Агнесса Альбертовна, - укоризненно проговорил Михайло Иванович, тот самый учитель, что куражился над Лидией Сергеевной накануне, - это же, - специалист по заклинаниям вышел вперёд, указывая на уборщицу, - наш новый сотрудник, Лидия Сергеевна. А вы её своим порошком могли бы вот до такого, - он поводил ботинком возле репья, - состояния довести. Нехорошо! - подытожил он, а репей, воспользовавшись тем, что Михайло Иванович замешкался, исхитрился и тяпнул за ботинок.
Ботинок лишился передней части, а заодно и солидности. Теперь он годился разве что для битья мух, но уж никак не для преподавания.
В отместку Михайло Иванович пробубнил заклинание, не забыв вытворить руками замысловатый пассаж. Репей тотчас задымился и исчез, а жужжащий над ним рой мух превратился в стайку бабочек. Укоризненно попорхав вокруг Михайло Ивановича, они разлетелись в разные стороны.
Лидия Сергеевна не знала, как на всё это реагировать. Ситуации, когда за неё заступались, случались так редко, что она даже не помнила, когда был последний подобный случай. Однако это случилось, и ей было приятно, смущало лишь, что сегодняшним заступником оказался вчерашний обидчик. Такая непоследовательность, мягко говоря, настораживала.
- А вы видели, - отвечая на выговор, устроенный ей коллегой, взвизгнула Агнесса Альбертовна, - что она со мной сделала?! - и снова указала на травяные пятна на юбке. Лидия Сергеевна поморщилась, дались ей эти пятна, неужели в волшебной школе стоит расстраиваться из-за такой ерунды. Ведь можно просто взять и наколдовать себе новый костюм. Но тут ей в голову пришла одна мысль, которая частично объясняла возмущение пострадавшей: женщины любят одежду и переживают, когда она портится. Но нельзя же было повалить Агнессу Альбертовну так, чтобы она не испачкалась. Да и, вообще говоря, лучше было бы её вовсе не трогать. И тогда её раздавил бы слон...
- Если б не она, - послышался голос Михайло Ивановича, - вас бы раздавил слон!
Лидия Сергеевна вздрогнула от совпадения её мыслей с мыслями Михайло Ивановича и перевела взгляд с него на пострадавшую.
- Вы что же думаете я бы не справилась с каким-то там слоном? - продолжала возмущаться Агнесса Альбертовна, тряхнув головой, отчего шиньон, и без того накренившийся, грозил сползти окончательно.
- Кстати, о слонах, - опомнился Михайло Иванович, - вас Изольда Петровна искала, нужен раствор для восстановления шахматных клеток. Из-за этого бедлама, - Михайло Иванович повёл вокруг рукою, - они потрескались, поломались, истёрлись, и ещё чёрт знает что с ними сделалось. Шахматы просто отказываются по ним ходить. Идите, голубушка, во-он, - он вытянул палец, - Изольда Петровна, видите? Возле коня в мундире хлопочет?
Агнесса Альбертовна недовольно пробубнила что-то неразборчивое, поправила шиньон, бросила злой взгляд на Лидию Сергеевну и направилась в сторону Изольды Петровны. Лидия Сергеевна только теперь заметила, что шахматы стали вести себя намного спокойнее. Во всяком случае, они больше не метались испуганно и не мчались очертя голову. Учителям во главе с Изольдой Петровной удалось свести панику к нулю.
Вообще, директриса нравилась Лидии Сергеевне всё больше и больше. В сложной ситуации она не растерялась и смогла организовать педагогов так, что каждый из них вносил свою лепту в обуздание шахмат. К примеру, Артём Борисович, специалист по талисманам и зоолог, изо всех сил старался отсоединить коня от пешки.
Для этого он надел амулет на шею кентавра, то есть пехотинца с телом коня, затем попытался проделать такое же с пешкой, которую украшала конская голова. Но эта конская голова, то ли из-за стресса, то ли по другим причинам, выхватила губами амулет Алберта Борисовича и проглотила.
Поначалу педагог растерялся. А потом махнул рукой - своего он добился, потому что так или иначе, навязать коню волшебный предмет удалось. А уж на шее он будет висеть или находиться в коне - это детали, не имеющие решающего значения. Как бы там ни было, а фигуры начали разделяться: конское туловище направилось к своей голове, солдатское - к своей.
Всё бы наверняка закончилось хорошо, если бы эти самые туловища не столкнулись друг с другом. Объяснение здесь имелось простое: не имея глаз, они интуитивно двигались к головам, беда была в том, что двигались они по кратчайшему расстоянию. Вполне естественно, что их пути пересеклись, и процесс обмена застопорился.
Артём Борисович оторопел, не ожидая такого поворота событий, но ему помогла Изольда Петровна, находившаяся неподалёку. Она подошла к проблеме рационально, без всякого колдовства взяла ноги пехотинца за штанину форменных брюк и повела за собой. Они преспокойно обошли конское туловище и приблизились к верхней части солдата. В ту же секунду торс пешки прилепился к ногам, с конём вышла та же история - он обрёл голову, и теперь эта голова радостно фыркала и обнюхивала туловище. Наверное, проверяла, не подсунули ли ей липу.
Фёдор Павлович, тот самый, что предлагал Лидии Сергеевне "Веселин", был занят тем, что метался между шахматами, держа в руках объёмистый бутылёк с надписью "Успокоин". Учитель наливал зелёную жидкость в стаканчик, наверное, он нашёл в его своих необъятных карманах, и велел пить из него каждой фигуре, что встречалась ему на пути. Отведав эликсира Фёдора Павловича, фигуры делались заметно спокойнее и уже не помышляли о бегстве или о чём-то подобном.
Единственная загвоздка у педагога возникла лишь со слоном, у которого вместо головы торчала осадная башня. Фёдор Павлович никак не мог решить, куда вливать "Успокоин", если у пациента нету рта. В конце концов, он нашёл выход, вернее вход. Достав из своего необыкновенно объёмного кармана медицинскую грушу, он набрал ею снадобья и, прицелившись, брызнул слону под хвост. Слон вздрогнул, закружился вокруг оси, но потом успокоился, видимо, эликсир Фёдора Павловича начал действовать.
Противоположность слона с башней, то есть ладья с головой слона, в отличие от своего антипода, продолжала нервничать. Проявлялось это в том, что она билась о невидимую преграду, которую не в силах была преодолеть. Впрочем, - Лидия Сергеевна всмотрелась внимательней, - не такую уж невидимую. Преграда и в самом деле существовала, и выглядела как полупрозрачная стена. Располагалась она поперёк движения шахмат и была тонкой, словно тетрадный лист. Именно поэтому Лидия Сергеевна не заметила её сразу.
Но больше всего поразила уборщицу не стена, а тот, кто её создал. Франц Францевич стоял с поднятыми вверх руками, одна рука была пустой, другая сжимала волшебную палочку "Зет Тринадцать". Учитель не просто стоял, он удерживал стену в стабильном состоянии.
Лидия Сергеевна ещё раз, уже который раз за последнее время, убедилась в том, как обманчиво бывает первое впечатление. Франц Францевич показался ей вначале каким-то несерьёзным, а оказывается, когда нужно он может собраться и сделать что-нибудь такое, в чём все остро нуждаются. Ведь именно его стена остановила бегство шахмат, и только потом за фигуры взялись педагоги.
С палковеда взгляд Лидии Сергеевны переместился на Агнессу Альбертовну, которая, как и следовало ожидать, занималась восстановлением клеток. В этом ей помогали пешки. Они заново выстраивали шахматное поле, а спасённая Лидией Сергеевной учительница сыпала на них порошком.
- Агнесса Альбертовна, - проговорил Михайло Иванович, беря Лидию Сергеевну под руку, - преподаёт химию. И алхимию, - добавил он, увлекая уборщицу за собой.
Лидия Сергеевна попыталась высвободить руку, не хватало ещё, чтобы Михайло Иванович возомнил, что она простила его вчерашнее, но слова педагога привели её в замешательство. Если то, что сказал Михайло Иванович - правда, то это худшая новость из всех, что ей приходилось слышать в последнее время. Потому что Агнессса Альбертовна имеет прямое отношение к той самой лаборатории, где работает Лидия Сергеевна.
- Ну, голубушка, стоит ли так расстраиваться! - Михайло Иванович словно читал мысли. - Агнесса Альбертовна, конечно, женщина порывистая, но отходчивая. Если превратит во что, так потом обязательно превратит обратно. Если не забудет, - заключил он.
Есть люди, которые хотят успокоить, но у них не выходит. Вернее, выходит, только наоборот. Именно к таким относился Михайло Иванович. Лидии Сергеевне от его выводов сделалось совсем грустно, она вздохнула, опустила голову, глаза наткнулись на разноцветные ботинки учителя.
- Почему у вас ботинки разные? - спросила зачем-то она.
- А-а, это, - Михайло Иванович глянул вниз и пошевелил ногою, - это проделки!
- Чьи?
- Учеников, разумеется. Кто-то из них заколдовал мои ноги так, что какую обувь не надень, она сразу становится разной. Способный, шельмец! - с некоторым, казалось, удовлетворением добавил он. - Вот только вычислить никак не могу. Знаете, - педагог неожиданно переменил тему, - я ведь Изольде Петровне ничего про вчерашний, - он замялся, подбирая слова, - случай не говорил.
Лидия Сергеевна посмотрела в глаза собеседнику, врёт или нет, так и не поняла. Вроде искренне говорит, хотя... Кто их знает, этих волшебников. Внезапно её взгляд зацепился за долговязого человека, который показался Лидии Сергеевне странным. Прежде всего, удивляла его одежда, она сильно отличалась от традиционной: белый балахон до пят, поверх серая накидка, на голове широкополая шляпа. Из-под неё выбивались длинные, опять же белые, волосы. Ещё у человека была, разумеется, белая, и свисающая до пояса, борода. Лицо напоминало печёное яблоко, столько на нём было морщин. Вероятнее всего, человек был очень старым.
Он ходил возле шахмат, не принимая никакого участия в восстановлении их прежнего облика. Вид его был задумчив, казалось, что он пытается что-то припомнить.
- Кто это? - кивнула на старика Лидия Сергеевна.
- Школьный архивариус, - ответил Михайло Иванович. - Ципиус! Пойдёмте, я вас познакомлю, - и он повёл уборщицу к старику.
Дойти они не успели, потому что архивариус, хлопнув в ладоши, поспешил к директрисе:
- Изольда Петровна! Я вспомнил!
Лидия Сергеевна со своим провожатым подошли достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
- Что вспомнили? - обернулась Изольда Петровна.
- Однажды такое, - Ципиус указал рукою на шахматы, - уже случалось!
- Что вы такое говорите... Когда?
- Не знаю! - ответил архивариус, а директриса опешила: нельзя же вспомнить то, чего не знаешь. - Но я обязательно найду! - обнадёжил Ципиус, - это должно быть в архиве.
- Хорошо, только, пожалуйста, не откладывайте!
- Я никогда ничего не откладываю! - обиделся архивариус. - Кроме бумаг, - добавил он и, заметив Лидию Сергеевну, неожиданно спросил: - А не согласились бы вы, уважаемая, прибираться в архиве? Там такой беспорядок! - и он помахал рукой, показывая, какой именно.
- А я вообще не понимаю, для чего её наняли! - из-за спины Ципиуса показалась Агнесса Альбертовна. - Зачем тогда нужен завхоз, этот дармоед Тускин?
В то же мгновение, словно из-под земли, возник маленький человек, похожий на гнома. Тот самый, что устранял последствия погони Лидии Сергеевны за комплексным обедом.
- Я попросил бы, - всем своим видом игнорируя химичку, обратился он к директрисе, - оградить меня от подобных нападок, - гном не глядя ткнул крохотным пальчиком в Агнессу Альбертовну, от неожиданности та пискнула. - А вам, милочка, - повернулся он непосредственно к злопыхательнице, - давно собирался сказать, что вы превратили лабораторию чёрт знает во что! - и он сердито топнул ножкой, добавив: - Нет, я уволюсь! Честное слово, вот возьму и уволюсь! - и, карлик растворился, будто его и не было.
- Лидия Сергеевна, - устало произнесла директриса, - вы посмотрите лабораторию. Если всё порядке - отправляйтесь домой.
Очень хорошо! От всего этого можно сойти с ума, так что отдых дома, где ничто ни во что не превращается, где не бегают шахматы и не выскакивают из-под земли гномы, как раз кстати.
Коротко попрощавшись, она направилась к школе. Миновав аллею, обомлела, потому что ни разу не видела школы со стороны. Её стены оказались выложенными из чёрного камня, вход украшен колоннами, и она имела три этажа. Но не это поразило уборщицу, а то, что третий этаж оказался призрачным. Он, как мираж в пустыне, был нестабильным, подрагивал, казалось, что вот-вот исчезнет. Но не исчезал.
- Что это такое? - про себя проговорила уборщица.
- Сигнифидум! - раздался рядом голос, отчего Лидия Сергеевна едва не подпрыгнула.
- Сигни что? - обернулась она к невесть откуда взявшемуся архивариусу.
- Сигнифидум! - повторил Ципиус и, не дожидаясь реакции Лидии Сергеевны на свои слова, побрёл к школе.
- А-а, - только и успела промычать ему вслед уборщица, но потом махнула рукой, на сегодня с неё хватит.
В лаборатории царил идеальный порядок, всё-таки здорово, когда есть на кого положиться, Лидия Сергеевна вспомнила веник. Потом взяла в руки брелок и через мгновение очутилась дома.
Весь следующий день Лидия Сергеевна посвятила дому. С тех пор, как поступила на службу, квартира пришла не то, чтобы в упадок, но чистоты в ней заметно убавилось. Как-то не доходили руки, да, если честно, после лаборатории заниматься порядком совершенно не хотелось.
Провозившись до вечера, она решила, что завтра продолжит. Но её планам было сбыться не суждено. Наутро раздался телефонный звонок. Звонившей оказалась Изольда Петровна.
- Лидия Сергеевна, - голос директрисы казался взволнованным, - вы сильно заняты?
- Не то чтобы очень... - растерялась Лидия Сергеевна.
- Тогда телепортируйтесь в школу.
- Когда?
- Немедленно! - ответила трубка и отключилась.
Тревога директрисы передалась Лидии Сергеевне, судя по всему, случилось что-то нехорошее. С сожалением оглядев квартиру, она нажала на кнопку и оказалась в лаборатории. по привычке огляделась. Всё ли в порядке. Не обнаружив ничего подозрительного, направилась в директорский кабинет.