Именно в тот момент, когда радиопередатчик слетел с кронштейна и разбился о стенку рядом с моей головой, я понял, что мне конец. Еще не осознал до конца, но каждый осколок пластика от корпуса прибора, впивавшийся в кожу на моей левой щеке, приносил это осознание.
Я решил пока не подниматься. Вдруг еще что-нибудь упадет. Надеюсь, тогда уже не промахнется. Вот осциллограф, например. В нем килограмм шесть, не меньше. На кой черт в лунном модуле осциллограф?
Сила тяготения на Луне небольшая, но благодаря последним технологиям, "несомненно, облегчающим жизнь космонавтам и исследователям космоса", сила тяготения внутри модуля была земной. Гироскопический, что б его, стабилизатор гравитационного поля. К тому же инерции от той свистопляски, что устроил модуль, хватило, чтобы разбить половину оборудования и лишить меня связи. Все, что не было прикручено к полу, стенам и потолку, стало снарядами и шрапнелью, крушащей электронику.
Снаружи, сквозь гул систем жизнеобеспечения послышалось шипение. Это автоматика издевательски выдвинула шасси и лестницу. Модуль в последний раз конвульсивно дернулся и затих.
А я лежал на полу. То есть на стенке, потому что при посадке модуль завалился на бок. Половина ориентационных двигателей отказала при посадке, зато маршевый выдал полную мощь, правда, только тогда, когда модуль уже лежал на песке. Поэтому аппарат протащило по грунту еще черт знает сколько... Метров? Сотен метров?
В груди поднялся холодный страх - шлюз! Что если он теперь подо мной и я не смогу?.. Нет, все в порядке, вот он, справа. Выйти можно. Вот только зачем? Хотя, может, удастся починить двигатель и поставить модуль ровно...
Бред.
Странно, что энергия не вырубилась и система жизнеобеспечения работает.
Мне не хотелось вставать. Я знал, что стоит мне поднять голову, как меня встретят ряды разбитых приборов. Но встретиться с ними пришлось.
Через несколько минут я выяснил, что все оборудование, что могло передавать радиосигнал, разбито. Значит, в Центре меня уже хоронят, потому что телеметрию об аварии передатчики успели отправить.
Вообще, погибнуть на любимой работе, наверное, не так уж плохо. Чертова Луна.
Я уже был тут однажды, только на другой стороне, на светлой. Теперь вот мне доверили исследовать темную. Съемка поверхности со спутников говорила о том, что где-то неподалеку находятся строения, будто руины древнего города. Одна экспедиция тут уже пропала три года назад в попытке найти их. Но нет, мы послали еще одну. Любопытные. От любопытства кошка сдохла, как Рыжий говорил. Сейчас он болтается на орбите, щелкает по каналам, пытается связаться со мной. А через 27 часов полетит домой. Будет получать соболезнования и оправдываться...
А я останусь здесь. Один.
Я ведь хотел. Да, давно мечтал остаться один на пару дней, отдохнуть от всего, обо всем подумать. Меня услышали. Бойся своих желаний, говорил кто-то.
Вообще в модуле обычно спускались двое исследователей, но мой был под завязку набит приборами, поэтому решено было, что достаточно будет и одного пилота. "С новой революционной системой двигателей управлять модулем стало как нельзя проще". Чертов осциллограф! Да зачем он тут вообще нужен!
Через полтора часа я решился выйти. Скафандр нового образца оказался цел, и одеть его оказалось довольно просто, на тренировках я это сотни раз проделывал. Автоматика проверила системы, одобрила состояние скафандра, высветив зеленые цифры на экране компьютера, закрепленного на рукаве. Я шагнул в шлюз.
Свобода!
Тут уж не поспоришь. Вряд ли кто-нибудь когда-либо был свободнее. Только я и Луна - наедине. Абсолютная тишина. Никого, на 360 градусов. Я задумался, что моя свобода настолько абсолютна, что не обрадуешься. Получается, передо мной 360 вариантов куда пойти... А если взять в расчет доли градусов? Бесконечность.
Если бы не прожектор над входом в модуль, здесь было бы темно как... как на обратной стороне Луне, поверьте уж. Держатели прожектора очень удачно выгнулись при "посадке", и теперь свет падал ровно вниз, как положено.
Я знал, на что иду. У меня были тысячи возможностей погибнуть в этом полете. Мы могли сгореть на старте, упасть из стратосферы, Рыжий мог подкрасться ко мне сзади и неожиданно пощекотать меня, и я бы ударился виском о чертов осциллограф.
Но мне выпал не самый худший вариант. И тогда я сделал кое-что, что облегчило бы мои муки - настроил дыхательную систему скафандра так, чтобы углекислый газ от моего дыхания начал скапливаться в одном из двух резервуаров для дыхательной смеси, когда один из них опустеет. А когда закончится запас кислорода во втором - я пущу углекислый газ в скафандр и все. Засну под звездами. Засну и буду видеть сны, как говорил классик.
По моим подсчетам до этого момента оставалось 4 часа. Уже меньше.
Мне удалось снять с модуля луномобиль и правильно его развернуть. Он не пострадал, даже странно. Будто кто-то специально все подстроил так, чтобы у меня осталось время. Может, мне просто оставили время покаяться? И надо было остаться внутри, вспомнить свои проступки, попросить прощения... К горлу подкатил комок. Не так я представлял свои последние минуты. Я должен был лежать на смертном одре в окружении внуков и детей, говорить им на прощание мудрые вещи и видеть, как они сдерживают слезы и улыбаются мне. Теперь на Земле осталась моя семья. Горечь стала такой невыносимой, что комок в горле расширился и попытался выдавить из глаз слезы.
Я судорожно вздохнул и выпрямился. Самое время постучать по голове, чтобы выбить дурные неуместные мысли. Дурные? Мысли о доме! Нет у меня дома! Больше нет. Луна мой дом. Мое царство. Я теперь Король Луны. Да. Нет никаких других планет. Всегда были только звезды. Даже Рыжего не было. Никого. Никогда. Я сжал кулаки, насколько это позволял скафандр, дышал и смотрел на звезды. Земля была с другой стороны Луны, так что дома я больше не увижу даже издалека. Дом скрылся от меня навеки.
Всю жизнь я думаю, философствую. Это ничему не мешает, думать о разном можно за работой, за учебой, на тренировках. А сейчас кроме этого занятий больше и не оставалось. Ну, еще нужно было объезжать крупные камни. Прожектор на луномобиле отлично справлялся с темнотой, поэтому я просто ехал вперед. Я не сверился ни с картами, ни с лунным компасом, я просто увидел, что справа от модуля на горизонте что-то загораживает звезды, и отправился в ту сторону. Я всей душой надеялся, что это окажутся те самые загадочные постройки, которые давно обнаружили первые спутники, проводившие фотосъемку поверхности обратной стороны Луны.
Теперь у меня был шанс открыть тайну, удовлетворить свое любопытство - максимально эгоистично. Я всегда считал себя эгоистом. Один мой друг сказал - эгоизм лежит в основе альтруизма, даже делая что-то для других, ты потом хвалишь себя, или с удовольствием получаешь благодарности, а все потому, что ты - центр своего мира. С тех пор я рассматриваю все свои действия через призму этих слов. Не любил думать об этом раньше, но именно эгоистичное желание оказаться первым там, где еще никто не был, привело меня в космонавтику. А теперь моей семье позвонили из Центра и сказали, что произошла авария. Скажут, что надежда есть, что мой напарник сделает все возможное, чтобы вытащить меня, что они будут пытаться связаться со мной и не оставят попытки пока не кончится расчетное время - то время, на которое рассчитаны системы поддержания жизни в модуле. Это 42 часа. И самое страшное - ведь они и вправду будут все это делать. И позже, когда время истечет, они оставят канал открытым.
Я почувствовал себя самым большим эгоистом в мире, и мне стало невыносимо грустно. Настолько, что я даже остановил луномобиль. Я сидел, скрестив руки и прижав их к животу, в позе капризного ребенка. Я знал, что будет дальше. Меня скоро не станет в этом мире, я растаю, словно дым, дальше просто темнота, тишина и невыносимое одиночество. На этот раз слезам удалось выбраться из моих глаз. Я вспомнил, что такое со мной уже было. Когда мне было десять лет, я однажды подумал о том же самом, о своей смерти. Был солнечный летний денек, и мы с бабушкой были в моем самом любимом месте - в нашей квартире в большом городе. В мире для меня не было места чудеснее, я любил запахи, мебель, цвет боев, шум проезжающих машин. И вдруг, словно тень наползла на все это. Непонятно откуда взявшаяся мысль ледяной рукой сжала горло, полоснула по животу холодным лезвием и оставила шрам на сердце: однажды ты умрешь. Я взобрался на диван, сжался в комок и зарыдал. Мысль о беспощадности смерти убила меня еще тогда. Я погружался все дальше в свои страдания, но тут меня словно вытолкнуло из моих мыслей. Я должен собраться. Должен все узнать, хотя бы ради себя.
Цена за раскрытие некоторых тайн слишком высока.
Я совладал с собой, встряхнулся, и снова направил луномобиль к своей загораживающей звезды цели. Я набрал на компьютере несколько команд и получил доступ к автоматической аптечке, закрепленной на поясе. Одним глазом следя за дорогой - то есть за направлением - я выбрал анестетик, указал небольшую дозу, такую следовало вводить при легких переломах, и нажал кнопку "Выполнить". Боль от укола меня взбодрила, и вскоре я почувствовал себя гораздо спокойнее. Лунный пейзаж стал немного мутнее, и я перестал объезжать некоторые не особо крупные камни.
Глупо. Наркоманить на луне. Я вспомнил, как пробовал травку с ребятами из университета, ощущения практически те же. Всем было весело не столько от травы, сколько от ощущения нашего единства, мы были вместе, и это было хорошо. В жизни ведь нужно все попробовать, не так ли? Не сочтите это советом.
Тьма в мозгу отступила, и тут у меня родился план. Если впереди действительно те самые постройки - значит, мне нужно найти самую высокую, забраться туда и устроить себе подобающую усыпальницу. Я ведь король Луны как-никак. А потом, через много лет, мое тело обнаружат исследователи. Обо мне напишут в газетах, и мои внуки будут гордиться тем, как здорово я придумал умереть.
Вообще, было самое время поддаться панике. Не понимаю, почему я не стал безумно бегать по песку, задыхаться от приступа клаустрофобии и пытаться стянуть с себя шлем. Я был спокоен. Меня это беспокоило. Словно старый слон, почувствовавший приближение смерти, я шел искать себе место, где можно будет успокоиться навсегда.
Через полтора часа я наконец добрался до таинственных построек. Это оказались огромные строения из серого камня, возвышающиеся на несколько десятков метров над поверхностью. Я остановил луномобиль перед одним из строений, имевшим что-то вроде ступеней на покатой стене, и направил прожектор на самый ее верх. Это и станет тем самым местом. Мне было страшно, но это уже не имело значения. Я хотел только добраться до вершины и уже там подумать над тем, что случилось и что будет дальше. Может, помолиться. Может проклясть все.
Так или иначе, прыжками я достиг подножия лестницы, и при помощи фонарика, установленного на плече скафандра, нашел первую ступеньку. Луч прожектора луномобиля светил выше этого места, так что двигаться пришлось на ощупь - скафандр не позволял посмотреть себе под ноги. Зато лунное притяжение помогало перепрыгивать по несколько ступеней за один прыжок. Я достиг освещенного прожектором пятна и остановился, чтобы обернуться. Но сразу же осознал свою ошибку - прожектор ослепил меня и я не увидел ничего вокруг себя, даже звезды померкли, я остался наедине со своей тенью на сером камне. Округлый силуэт, который был мной, лежал на ступенях и ждал, когда я сделаю новый прыжок.
То, что случилось дальше, стало новым витком моей истории, еще более безумным, чем неконтролируемое прилунение. Прожектор погас, оставив меня в темноте, на этот раз абсолютной, так как глаза еще не привыкли к мраку и не могли различить слабый свет звезд. Вздрогнув, я подумал, что теперь легко могу оступиться и медленно, но верно упасть вниз, и времени подняться обратно уже не будет. Оказалось, что фонарик на плече тоже вышел из строя. Темная сторона Луны показала всю свою тьму. Я оглянулся, силясь различить на лунном песке силуэт припаркованного луномобиля, и тут мои мольбы о свете сбылись - луномобиль взорвался яркой вспышкой, выбросив в стороны обломки. От эпицентра прошла взрывная волна, подняв тучи пыли, а в центре взрыва повис огненный шар.
В отсутствии атмосферы взрывная волна не могла достигнуть меня, но, тем не менее, меня развернуло и прижало спиной к лестнице, а огненный шар и не думал уменьшаться - он продолжал висеть и переливаться цветами пламени, словно миниатюрное солнце. Я дышал как сумасшедший, до боли в легких, сердце грозило пробить ребра и выскочить наружу, в мозгу роились сумбурные мысли, начиная с вопроса о том, что могло с такой силой взорваться в электрическом луномобиле и заканчивая обрывками давно не произносившихся молитв.
Осколки и пыль плавно опускались на поверхность Луны, а меня все еще что-то держало прижатым к камню. Чувство было такое, будто я лежу на спине в своей комнате на родной Земле, а на мне лежит куча подушек - на первый взгляд стоит только напрячься, и ты свободен, но их веса хватало, чтобы меня обездвижить.
Огненный шар наконец-то уменьшился, но вдруг начал приближаться ко мне. Мое сердце пропустило пару ударов, а из горла начал вырываться рваный крик. Огненный шар летел прямо ко мне, уменьшившись до размера футбольного мяча, продолжая светиться как газовый гигант. Мои глаза слезились от напряжения, я почувствовал тупую боль за глазами, словно сетчатка была пронзена сотней игл, но отвести взгляд или закрыть глаза я был не в силах.
И тогда шар заговорил со мной. Посылая свой голос прямиком в мой мозг, он в мгновение ока наполнил мою голову словами, изображениями, звуками давно минувших дней. Я почувствовал, как выскальзываю из своего бренного тела и провалился в небытие.
***
Когда я снова осознал себя, то понял, что лежу на спине. Лежал я на чем-то твердом и холодном, кажется на камне. Потом я вдруг понял, что на мне нет скафандра. Эта мысль пробудила тысячи других - воспоминания о последних часах, обо всем, что произошло. И тогда я открыл глаза.
Меня встретила чернота, наполненная миллионами невероятно ярких звезд, глубокий космос смотрел на меня, изучая. Он впервые видел человека без скафандра, и человек без скафандра впервые видел его, без фильтров визора шлема.
Сознание вернулось ко мне окончательно, и все встало на свои места: я был без скафандра и лежал на спине, на вершине той самой пирамиды, куда стремился забраться. Повернув голову чуть вправо, я заметил, что шар тоже здесь. Светящаяся субстанция все еще говорила со мной, больше не перегружая мою голову, теперь знание ровным теплым ручейком вливалось мне в мозг. Я узнал, что этот город был местом, где жили те, кто создавал нашу Землю, потом здесь жили те, кто наполнял ее жизнью, потом на их место пришли те, кто занялся разработкой принципа разумности смертных существ. Они дали людям разум и начали наблюдать. А потом пришел Он, тот, кого мы называем Богом.
Он пришел, когда его проект был готов к осуществлению, когда его замысел воплотился. Он пришел и начал править. Он стал контролировать жизнь созданных им существ отсюда, из этого города, используя хитрые приборы и устройства, принцип работы которых непостижим человеческому уму, рядом с которыми поблекли бы даже самые передовые технологии человечества.
Он сделал людей разными, он позаботился, чтобы жизнь и характер ни одного из людей не повторялись, привязав их к положению светил и созвездий. Жизнь человечества подчинена сложным правилам, мириадам строк программного кода, созданного самим вселенским разумом. Этот исходный код настолько обширен, что охватывает все, создает свободу действий, отменяет такое понятие как "невозможно". Оставляет право выбора за людьми.
Когда я пришел в себя, поток знаний утих, и я понял, что светящийся шар ждет моих вопросов и с интересом наблюдает за мной.
- Что произошло? - хриплым голосом спросил я, и вдруг понял, что звук моего голоса - единственный звук на всей Луне, - Почему я еще жив? - добавил я.
Шар не двигался, его поверхность переливалась языками пламени, а в мой мозг снова потекли слова.
Он рассказал мне, что он был одним из тех, кто создавал нашу планету, был среди тех, кто насаждал жизнь и придумывал правила. А после он остался на Луне, чтобы хранить этот город на темной стороне.
"В правилах было сказано", узнал я, "что человек никогда не должен найти это место. Но люди нашли, я позволил им найти. Мне стало любопытно, когда я остался здесь один. Любопытно посмотреть, кто вы такие и что из себя представляете. Поэтому я пустил тебя сюда, но сделал так, чтобы никто и никогда не узнал об этом. Я убрал скафандр и поправил правила для тебя, чтобы ты не погиб сразу. Я просто хотел посмотреть на тебя".
Поток прервался, но затем хлынул вновь.
"Вам был подарен величайший инструмент, язык. Вы можете направлять свою жизнь, влиять на события или даже вносить изменения в код. Но вы не знаете об этом, хотя и пользуетесь им неосознанно. Ваши самые сильные эмоции влияют на вас и на всех вокруг, а вы этого не замечаете. Лишь немногие из вас способны управлять этой силой".
Поток вновь прервался в ожидании вопроса. Теперь я осознал, что нахожусь на Луне без скафандра, но могу спокойно дышать, и даже притяжение, кажется, было привычным, земным. Внезапная догадка возникла в моей голове и сбила дыхание: просто пришло время. Баллон с дыхательной смесью опустел, и система начала подавать в скафандр углекислый газ. Все это походило на галлюцинации моего измученного сознания.
"Нет, все происходит в реальности. Ты просто не в силах осознать меня и все происходящее, но это реально, уверяю тебя. Ты, человек, ищешь ответ, вы всегда ищете ответы в той модели мира, которую создали сами. Вы давно поняли, что ваша планета не вращается вокруг Солнца, но ваша вселенная все еще вращается вокруг вас. Вы спорите о возрасте окружающего вас космоса и о том, кто создал мир, и кто создал того, кто создал мир. Вы заключаете свои измышления в оболочку подобия себе - основываете свои суждения на том, что история циклична, и все в мире рождается и умирает. Но это верно лишь для вашей планеты. Только ваша планета была создана так, чтобы постоянно обновляться и развиваться, искать новые пути и двигаться вперед. Вселенная же статична, бесконечна и бессмертна".
Я размышлял над этими словами, мысли говорящего со мной существа вытеснили все остальные и я задал вопрос:
- Кто такой Бог?
"Эта сущность неизвестна мне. Он призвал меня и миллионы подобных мне, и мы создали для него вашу систему, планету и вас. Затем он укрылся в одной из комнат под городом и начал управлять вашим миром. Я не знаю, кто он и зачем велел нам создать вас. Но с тех пор я видел его всего единожды".
- А кто ты?
"Я - часть энергии вселенной, и хранитель города на темной стороне Луны. Я странствовал по космосу, когда был призван. Бог гораздо могущественнее меня, поэтому я подчинился ему, а в конце созидания - он оставил меня следить за городом".
- А где он сейчас?
Мой вопрос не вызвал поток мысли, как раньше. Несколько секунд было очень тихо. Но потом я почувствовал, что больше не лежу на камне. Невидимая сила мягко подхватила меня, и понесла в сторону одного из пирамидообразных зданий. Я, не в силах пошевелиться, повернул голову и увидел, что шар летит рядом. Это было невероятно странно. И страшно. Я снова вспомнил про углекислый газ в скафандре, но на этот раз усомнился, что галлюцинации могут быть такими правдоподобными и продолжительными.
Мы с шаром долетели до входа в здание, расположенного на уровне почвы. Невидимая сила опустила меня на ноги, и я почувствовал, что снова могу управлять своим телом. Было странно ощущать земное притяжение на Луне, быть без скафандра и дышать. Шар внушил мне идти вперед, и я повиновался.
Мы прошли по темному коридору, только свечение моего спутника помогало мне не оступиться, и добрались до огромной залы. Внутри было пусто - ничего, кроме пыли, а в противоположной стене виднелись огромные створки дверей. Мы пошли к ним.
"Все это время двери были закрыты. Они открылись лишь однажды, чтобы впустить Бога. Прошло много времени, и однажды я увидел, как он вышел из той комнаты. Он вышел под звезды, посмотрел на меня, а затем он ушел".
Я остановился.
- Он ушел?
"Ушел. Я не знаю навсегда или нет", - мне показалось, что поток мыслей моего собеседника окрасился эмоциями грусти. Шар полетел к двери и остановился, ожидая, когда подойду я.
Тяжелые каменные створки дверей разошлись в стороны, и я зажмурился от хлынувшего изнутри света. Когда же я снова смог нормально видеть, моему взору предстала прекрасно освещенная комната, наполненная многочисленными каменными приборными панелями с миллиардами перемигивающихся огоньков. Я посмотрел на светящийся шар, он не шевелился. Тогда я медленно вступил внутрь.
Все приборы и панели оказались каменными, будто сама структура камня была изменена таким образом, что превратилась в электронный прибор, даже мигающие огоньки, казалось, вспыхивали на ровной поверхности камня без участия каких-то привычных электронных элементов. Я прошел мимо большого обелиска, возвышавшегося на несколько метров. Вся его поверхность была усыпана маленькими экранами, на которых постоянно сменялись какие-то числа и слова на незнакомом мне языке.
В центре зала стоял огромный прямоугольный камень. Я обошел его, и увидел, что на одной из его граней светилось невероятно четкое изображение Земли. Некоторые регионы были выделены разными мягкими цветами, вокруг планеты постоянно летали различные числа и строчки сложных уравнений.
Я посмотрел налево и замер. Напротив экрана с изображением планеты стояло кресло, похожее на офисное, но гораздо большее по размеру. Я не заметил его, когда подходил, оно было скрыто от моего взгляда одной из светящихся каменных панелей. Кресло выделялось среди каменных приборов, было чем-то чужеродным для обстановки этой комнаты. Кресло стояло в нескольких метрах от каменного экрана, и было чуть отвернуто в сторону.
Это поразило меня больше всего, что я видел в своей жизни, и даже больше всего, что я пережил за этот день. Окруженное огромным количеством невероятной аппаратуры, призванной контролировать и направлять человеческую жизнь, кресло одиноко стояло посреди комнаты.