Щербиновская Елена Владимировна : другие произведения.

Художник и актриса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это - трилогия о любви: о любви - между мужчиной женщиной, во всей многогранности ее духовных, душевных, психологических и чувственных оттенков, и о человеческой любви вообще, в самом широком смысле. Истинная любовь не имеет социального статуса, материальных ограничений, национальности, возраста, вероисповедания. И если эти факторы становятся препятствием на пути подлинного чувства, наши герои будут преодолевать их, чтобы соединиться в единое целое и стать, действительно, двумя половинами единой души. Героиня переживает личную драму, едва не сломившей ее. Но именно эта драма заставляет нашу героиню не только переосмыслить свою жизнь, но и задуматься о судьбах других людей. Она создает брачное агентство. Но, натолкнувшись на множество подводных камней, обнаружив и вскрыв серьезные просчеты в такого рода деятельности вообще, и на собственном опыте, и на опыте других подобных агентств, наша героиня понимает, что надо идти по другому, еще не проторенному пути. Ее агентство перерастает поставленную задачу, становится своеобразным духовным центром и общим домом для многих одиноких людей. А небольшой коллектив сотрудников постепенно начинает ощущать себя единой семьей. Каждая новая история все больше вводит читателя в особый, трогательный, добрый, немного фантастичный мир наших героев, их отношений, построенных не на зависти, конкуренции, корысти, а на любви. Житейские перипетии, личные драмы, психологические переживания героев отражают сложное, противоречивое состояние души человека, скрытые глубинные проблемы нашей жизни. Примечание: книги были ранее приняты издательством, но в итоге так и не опубликованы. Права принадлежат авторам.

   Елена Щербиновская
  
   Татьяна Кабзистая
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Книга вторая:
  
  
   "ХУДОЖНИК И АКТРИСА, ИЛИ ДВЕ ПОЛОВИНЫ ОДНОЙ ДУШИ"
  
  
  
  
  
  
  
   роман
  
  
  
  
  
   МОСКВА
  
  
  
   2005
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  
   "МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ"
  
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   "НОВОГОДНИЕ СЮРПРИЗЫ"
  
  
   На Москву падал снег. Падал, и не таял, устилая белым ковром тротуары, газоны и скверы. Весь город сиял праздничными огнями, блестели елочными игрушками витрины магазинов. Город затихал, но кое-где по улицам еще торопливо бежали запоздалые прохожие, вытаптывая ботинками свежий снег и взволнованно поглядывая на часы. Кто-то спешил в дом к друзьям, кто-то - в ресторан или кафе, к заранее заказанному столику. Но в основном люди уже давно собрались за праздничными столами, и поднимали бокалы, провожая ушедший год. И все старались вспомнить то хорошее, светлое, приятное, что принес этот год - радость, успех, любовь, чего хоть понемногу было у каждого.
   А снег падал и падал, словно напоминая о том, что в новогоднюю ночь все-таки, положено, видеть за окнами его пушистые хлопья, и не грустить о лете.
   Натэлла Лагунская, закрывшись в своем кабинете, наводила последние штрихи праздничной красоты на свое и без того красивое лицо - чуть смугловатое, матово-бархатистое, с удивительно гладкой кожей, почти без морщинок, для ее-то сорока с небольшим! Легкий штрих по векам, последний взмах кисточкой с розовато-алым блеском для губ.
   - Да, Натка, ты чертовски хороша! - весело сказала она своему отражению, небрежно откинула прядь блестящих, черных волос и невольно загляделась в темноту окна, прямо за зеркалом, поставленным на стол. Над окном были вздернуты жалюзи. Медленно парящие снежинки кружились, образуя диковинный хоровод, и в этом неожиданно начавшемся снегопаде было что-то по-настоящему сказочное. Он, как ни парадоксально это звучит, согревал душу. Правда, на душе и без того было хорошо, легко.
   Новый год. Натэлла всегда любила именно этот праздник, больше всех других, с самого детства, сколько себя помнила. Было в нем что-то завораживающее, колдовское, и, казалось, обязательно произойдет какое-то чудо. Может быть, чудо произойдет и сегодня?
   Ведь эта новогодняя ночь была особенной, даже по сравнению со всеми предыдущими. Потому что впервые она собиралась встречать любимый праздник не в квартире, не на даче, не в ресторане, не на каком-то экзотическом курорте, а в старом московском особняке, который почти год назад стал офисом ее молодой фирмы и вторым домом. Собиралась встречать в кругу семьи. Именно семьи, потому что даже в мыслях она не называла иначе своих сотрудников, свою команду, с которой настолько сроднилась за последний год - будто всю жизнь были вместе. Славные ребята и девчонки, дорогие ее сердцу люди, яркие, уникальные личности, о каждом из них можно рассказать кучу историй, да что там говорить - написать целый роман!
   Натэлла - необычайно красивая, высокая, стройная, в длинном вечернем платье из красного шелка, поднялась из-за стола, взяла сигарету, закурила.
   Господи, кто бы мог подумать, что так все получится! У нее, экс - домохозяйки, еще в более далеком прошлом - экс - археолога... Когда они с Дарьей - университетской подругой, психологом по профессии и по призванию, пустились в безумную авантюру, решили открыть свое брачное агентство, у них не было ничего, кроме небольшого кредита, полного краха личной жизни Натэллы и большого опыта Дарьи в общении с клиентами - пациентами (в основном - психопатами). А ведь получилось, черт побери!
   Снежинки кружились и падали, где-то в переулках взрывались петарды, разбрызгивая праздничный фейерверк. И в памяти, вспыхивая искорками, оживали события последних полутора лет. Казалось бы, совсем небольшой срок, но для нее, Натэллы Лагунской, позапрошлая весна оборвала огромный этап ее сорокалетней жизни, и с того момента пошел новый отсчет времени.
   До этого была совсем другая жизнь, которая уже слегка подернулась дымкой, и иногда Натэлле казалось - осталась в каком-то другом измерении. Валерка Кранин - голубоглазый красавец, восемнадцать лет, прожитых вместе. Его измена, горечь и боль, потом - развод.
   Да было ли вообще все это? Да, все-таки, было. Иришка и Макс - Валеркины дети, и никуда от этого не денешься. Отцовские гены тоже дают себя знать. Дочь все больше становится похожа на отца, а Макс хоть и пошел породой в мать - темноволосый, худощавый, высокий, но в характере Валеркиного много, слишком много...
   Господи, Иришке почти семнадцать. Отправилась встречать новый год в свою молодежную тусовку. Очередная влюбленность. Как они там?
   Максу - четырнадцать, тоже намыливался куда-то с друзьями (и подружками, естественно), но рановато еще. Натэлла настояла, чтобы поехал к дедушке с бабушкой, еле уговорила.
   Сколько там времени? О, уже двенадцатый час! Наверное, все готово, ждут только нас с Дашкой.
   Вот под окном полоснул свет фар, знакомая Хонда запарковалась во дворе, Дарья вышла из машины, накинула на голову капюшон своей норковой шубки и направилась к зданию.
  
   Дарья распахнула дверь кабинета.
   - Ну, хороша, хороша! Хватит марафетится, красавица!
   - Сама такая! - рассмеялась Натэлла, обнимая подругу.
   - Я - при полном при параде. Кого-то ждем? - деловито осведомилась Дарья.
   - Нас ждем, - Натэлла быстро собрала в косметичку все, разложенное на столе, схватила подругу за руку и потащила в коридор.
   Подруги, стуча каблуками, чинно спустились по мраморной лестнице.
  
   Огромная живая елка, сверкая лампочками и игрушками, отражалась в настенных зеркалах просторного помещения, и, казалось, что этих елок множество. Буфетные столики были сдвинуты, накрыты белыми салфетками, на них стояло море бутылок шампанского, окруженных какими-то невероятными блюдами.
   - Ура, боссы прибыли! - гаркнул Саныч.
   И все подхватили - Ура!
   Натэлла остановилась, оглядела свою команду.
   Фотограф Тема - долговязый, как журавль, возбужденный, обвешанный видео и фото камерами, бегал по залу. На секунду замер, фиксируя явление боссов.
   Сан Саныч, в светлом костюме с легким люриксом, белой шелковой рубашке, волосы аккуратно зачесаны. С достоинством отвесил поклон.
   Галушка - то есть - Оля Галушко, в умопомрачительном вечернем платье, прямо перед камерой закатилась от смеха.
   Бухгалтер Лида - всегда скромная, суховатая "серая мышка", сейчас выглядела так - хоть снимай на обложку журнала "Жалюз". Она приветливо улыбнулась.
   Секретарь Зиночка в парчовом мини, охранники Паша и Сережа в клубных костюмах....
   Все замерли в стоп-кадре.
   - Ребята, какие вы все красивые! - закричала Натэлла.
   - Ты на себя погляди, - усмехнулся Саныч.
   - Да, Натка, ты сегодня супер, - отчеканила Дарья, и поцеловала подругу.
   И Тема тут же зафиксировал это событие на фото и видео.
   - Вы что, решили сменить ориентацию? - громко закричала Галушка и бросилась целоваться с Натэллой и Дарьей, - я тоже хочу!
   Раздался хохот. Заработали камеры. И тут Натэлла удивленно произнесла.
   - Ребята, все прекрасно, но где же Михей и Верочка?
   - Наверное, где-то по дороге заблудились, - пожала плечами Галушка.
   И тут откуда-то зазвучала музыка, ударила барабанная дробь, все замерли, и в буфет чинным шагом прошествовали Дед Мороз со Снегурочкой.
   Огромный Дед Мороз, как и положено, в длинном красном одеянии, украшенном ватой и блестками, буквально согнулся под тяжестью еще более огромного мешка. Снегурочка в смешной маске, сверкающем белом сарафане и высоких белых сапожках тоже тащила на плече мешок, чуть-чуть поменьше. Они остановились посреди буфета, сбросили свои мешки, Дед Мороз погладил серебристую бороду, Снегурочка подправила серебряный кокошник на рыжих волосах. Потом оба плюхнулись прямо на пол, изображая непомерную усталость.
   - Мы брели из дальних стран, бороздили океан, через горы, города долго двигались сюда, - басом Михея начал Дед Мороз.
   - Сколько было приключений, и кошмаров, и мучений! - подхватила Снегурочка звонким голосом Верочки.
   Дед Мороз продолжал, поднявшись на ноги.
   - Потрошили мы клиентов, и мочили конкурентов...
   - Собирали по дороге все, что падало под ноги, - снова подхватила снегурочка, изображая сценку.
   - Самолетами летели, - пробасил Дед Мороз, - чтоб вручить дары Натэлле!
   - И еще, конечно, Даше - самым главным боссам нашим! - восторженно прокричала Снегурочка.
   - Санычу и Зинаиде, Теме, Паше, Сержу, Лиде, - пробурчал Дед Мороз.
   - И Виталику, конечно, и уж нам самим, сердешным! - пропела Снегурочка.
   - Ну, давайте, давайте свои подарки! - заверещала Галушка, вешаясь на шею Деду Морозу и обнимая Снегурочку.
   - Рано! - гаркнул Дед Мороз.
   Дальше, под общий гомерический хохот, Дед Мороз и Снегурочка захлопали в ладоши и, приплясывая, запели дуэт Волка и Зайца из мультика "Ну, погоди!" - расскажи снегурочка, где была.
   Но вдруг в микрофон прозвучал голос Саныча.
   - До наступления нового года осталось десять минут! Прошу всех к столу!
   И тут Дед мороз улыбнулся в свои напудренные добела усы, Снегурочка стянула с лица маску, взяла протянутый Санычем бокал.
   - Итак, - крякнул Михей, - я на правах Деда Мороза и старожила нашего агентства позволю взять на себя роль тамады. Есть возражения?
   - Нет возражений! - закричали все хором.
   - Давай, Мих! - подбодрила его Дарья.
   - До нового года осталось десять, нет, уже восемь минут, поэтому давайте проводим старый, - произнес Михей. - Но прежде, чем мы все его благополучно и безвозвратно проводим, позвольте мне подвести некоторые итоги. Итак, дорогие свахи и сваты! За истекший период мы, своими руками, создали много счастливых, и - немного несчастливых пар! Позвольте обратиться к статистике!
   Галушка быстро передала ему распечатанный листок, и Михей назвал умопомрачительные цифры. На каждые десять удачливых пар приходилось только одна неудачная.
   - Прощай, наш трудовой, старый год! - закончил Михей.
   Все дружно захлопали. Зазвенели бокалы, и только успели выпить, заглушая звуки петард за окнами, раздались выстрелы пробок из бутылок шампанского.
   Потом пошли тосты, все говорили наперебой, смеялись, обнимались, целовались.
   - Дорогие мои! - воскликнула Натэлла, заглушая гул голосов. - Тут так много всего сказано, но я тоже хочу сказать тост!
   Сразу наступила тишина.
   - Дорогие мои! - повторила Натэлла. - Каждого из нас привел в агентство случай, стечение обстоятельств, короче - судьба. Мы с вами уже второй год знакомим, сводим, женим, радуемся за других людей, празднуем чужие свадьбы, но мы сами при этом - сапожники без сапог! Потому и встречаем вместе Новый год, что другой семьи ни у кого нет. Исключение - Марь Иванна, сегодня она не с нами, а с мужем, детьми и внуками! Но ее присутствие среди нас ощущается, и очень даже зримо. Чудесные творения ее рук мы все дружно, с восторгом поедаем.
   - Золотые слова! - изрек Михей, засовывая в рот румяный пирожок.
   - Мы - одна семья, - снова прозвенел голос Натэллы. - Мы - дружный союз одиноких сердец! Но я хочу выпить за то, чтобы кто-нибудь, наконец, нарушил эту устойчивую традицию. Пусть в наступившем году прозвучат свадебные марши в честь кого-нибудь из наших сватов и свах!
   - Вот ты и подай пример! - хохотнул Михей.
   - Что, слабо? - поддакнула ему Дарья.
   - А то! - рассмеялась Натэлла. - Объявляю соревнование. И предлагаю учредить призовой фонд, за первую же свадьбу в наших рядах...
   Но договорить ей не дали, потому что одновременно у всех затрещали мобильники.
   - Да, Иришка, спасибо, моя дорогая, - сказала Натэлла в трубку, - и тебя с новым годом, доченька! У вас все хорошо?..
   - Хай, Светофора Степановна! С Новым годом! И Сидору Ивановичу наши горячие приветствия! - радостно кричала Галушка, принимая поздравления от всеми любимой, общительной старушки, которую "Свахи" год назад познакомили с чудным одиноким старичком Сидором Ивановичем.
   - Кирюша, милый, - смущенно лепетала в трубку Дарья своему тайному молодому возлюбленному, - не в коем случае не мешай шампанское и коньяк, и прими на ночь таблетку из синей баночки. Да, можно. Да, до встречи, малыш...
   В этом общем гуле и гаме скоро вообще ничего нельзя было понять. Примерно через час, когда были получены поздравления от всех клиентов, родственников и друзей, когда были розданы подарки из огромных мешков, зазвучала музыка, начались игры и танцы.
   Натэллу только одно беспокоило - почему не звонят супруги Батановы - самые любимые клиенты "свах".
   - Я им несколько раз набирала - все телефоны молчат, - поделилась она своими сомнениями с Дарьей.
   - Да сидят где-нибудь на вилле, на берегу лазурного моря, - усмехнулась Дарья. - Не до нас им сейчас.
   - Играем в серсо! - вдруг громко объявил Михей.
   Верочка вынула из мешка последний сюрприз - легкие позолоченные обручи, похожие на большие обручальные кольца, и специальные палочки, на которые их надо было ловить. Раздала всем присутствующим.
   - Кто больше колец наловит, тот быстрее всех и женится! - объявил Михей.
   С визгом и хохотом все стали подбрасывать обручи и гоняться за ними по залу.
   Больше всех колец наловили ловкая, стремительная Галушка и ее верный помощник Виталик, который в черном бархатном костюме, в короне из мишуры на длинных волосах выглядел настоящим сказочным принцем. Сорвав бурю аплодисментов, они дружно выпили по бокалу шампанского, и пустились плясать хип-хоп.
   Потом зазвучало танго, и тут Михей перехватил у Виталика партнершу.
   - Смотри, медведь, ноги мне не отдави! - подколола его Галушка.
   - Это кто на тамаду наезжает? - рявкнул Михей, и, крепко сжав Галушку за талию, легко поднял в воздух.
   - Ай, Мих, отпусти, - заверещала Галушка.
   - Никуда я тебя не отпущу! - сурово произнес Михей и, не выпуская из рук девчонку, закружился с ней по залу.
   Все кругом хлопали, и смеялись. И танцевали что-то невообразимое, кто во что горазд, под зажигательную латиноамериканскую музыку, сменившую медленное танго.
   И тут у входа в особняк неожиданно прозвенел колокольчик.
   С криками - "Кого там принесло", охранники Паша и Сережа устремились по коридору. За ними побежала Зиночка. Прошло несколько минут. Никто не возвращался.
   - Да что же там такое? - забеспокоилась Натэлла.
   - Пошли, посмотрим, - Дарья потянула за руку подругу.
   - Мужчины - вперед, мало ли что! - пробасил Саныч.
   Они с Михеем, обгоняя дам, торопливо прошествовали к выходу. И через минуту столкнулись с очень нарядной и красивой парой.
   - Машка! Семен! - заорал Михей. - Ребята - все сюда! Батановы приехали!
   Яркая толпа сватов и свах тут же окружила Семена и Машу, раздавались радостные крики, начались поцелуи, объятия.
   Натэлла почувствовала, как у нее защипало в носу, а глаза почему-то стали мокрыми. Маша и Семен! Сколько с ними связано. Машенька - первая клиентка, самая первая. Близкий друг, можно сказать - член семьи. А уж Семен - великий прикольщик. Сколько времени морочил всем голову, прикидывался бедным инженеришкой, изображал страшного зануду. До последнего момента держался, даже Машка ничего не понимала, а полюбила его таким, какой он есть. Господи, как снаряжали ее в ЗАГС, скинулись, платье купили, туфельки, последние деньги выскребли... А потом Семен закатил такую свадьбу - всю жизнь не забыть... Оказался наш бедный инженеришка веселым и скромным миллионером. И в награду за чудесную спутницу жизни, с которой свахи его познакомили, и за терпение всех его капризов, отдал агентству в бессрочную аренду этот шикарный особняк. Еще и отремонтировал, и охранников предоставил...
   Натэлла буквально вырвала Машу их крепких объятий Михея, и от души расцеловала. Сразу за ней Машу перехватила Дарья. Галушка повисла на шее у Семена, ее оттащил Саныч, обнялся с Батановым. Потом к Батановым пробилась Верочка и тоже расцеловала обоих.
   Гостей потащили к столу, но они решительно отказались.
   - Простите, пожалуйста, мы не успеем, - с сожалением проговорила Маша. - У нас в шесть утра самолет. Не успеем на регистрацию. Мы только поздравить заехали.
   - Ага, - поддакнул Семен.
   Новички - Тема, Виталик и Зиночка с удивлением и любопытством смотрели на общее ликование.
   Их тут же представили Батановым.
   - Наши молодые кадры, - сказала Натэлла. - Расширяем штат.
   - Правильно, - сказал Семен, - все правильно. - Переглянулся с Машей.
   Маша кивнула.
   - Думаю, уместятся, Сеня.
   - Ага, - крякнул Семен. - Натэлла, в общем, Машенька все сказала, нет у нас времени на церемонии. Поэтому вручаю новогодний подарок, и мы прощаемся. В общем, от нашей семьи, от моей компании - дорогим свахам. Владейте и пользуйтесь, - Он протянул Натэлле большой плоский конверт, набитый документами. - Тут все оформлено - и страховка, и прочее.
   - Сеня, а самое главное? - прошептала мужу Маша.
   - Да, чуть не забыл! - Семен шлепнут себя по лбу. - Совсем заработался. - Вот, Натка. Держи!
   Он передал ей внушительного вида брелок с ключами.
   - Сеня, это же автомобильные ключи! - Ахнула Натэлла.
   - Они самые, - усмехнулся Батанов. - Специальный автомобиль для семейных выездов!
   - Сеня, ты что, с ума сошел? - простонала Натэлла. - Опять нас балуешь.
   - Да ерунда, - отмахнулся Батанов, - слишком много транспорта на моей компании. Решил к концу года ревизию провести. Ладно, други мои верные, гуляйте дальше, а нам с Машенькой пора.
   Семен взял под руку жену, взмахнул рукой на прощанье, Маша послала всем воздушный поцелуй, Батановы скрылись за дверью и исчезли в снежном вихре.
   Все, кто в чем был, бросились за ними, увидели удаляющиеся огоньки их машины, а прямо у подъезда - новехонький, сверкающий лаком небольшой вэн цвета темно-зеленый металлик.
   - Не фига себе! - охнула Галушка.
   Саныч подошел, нежно погладил блестящий бок машины.
   - Так вот о чем они с Машей шептались, - растроганно улыбнулась Дарья. - Действительно, все поместимся, всем места хватит.
   - Может, прокатимся? - предложил Тима. - Обновим?
   - Ну, уж нет! - зарычал на него Михей. - Вот когда протрезвеем, тогда и обновим!
   И, попрыгав еще на снегу вокруг новенького Нисана, все потихоньку устремились обратно в буфет, и дружно выпили за прекрасную пару - щедрого миллионера Семена и несравненную красавицу Машу...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   "ФАНАТКА ТУРИЗМА"
  
  
   Давно отгремели новогодние петарды. Снег растаял, всюду стояла слякоть. Рождественские каникулы закончились, а клиенты почему-то не шли.
   Натэлла с тоской смотрела на молчащий телефон.
   К ней в кабинет заглянула Дарья.
   - Что, подруга, мертвый сезон?
   - Мертвый сезон, - повторила Натэлла. - Скорей бы он закончился. Не могу сидеть без работы, тоска!
   - Пойдем-ка, развеем тоску к Марь Иванне, пропустим по чашечке кофе с пирожком, - Дарья подмигнула подруге.
   - Пойдем! Да простят нас наши талии!
   Натэлла поднялась из-за стола, и они с Дарьей спустились вниз.
   И, конечно же, застали в буфете почти всю свою команду, которая дружно сетовала на полное отсутствие клиентов, прожигающих жизнь в отпусках.
   - Одна Марь Ванна у нас работает, - Галушка схватила очередной пирожок с почти опустошенного блюда, - а мы жиреем от безделья.
   Вдруг раздался звон колокольчика, все встрепенулись, приосанились, но оказалось, что приехал курьер, а никакой не клиент. Команда вздохнула, и принялась доедать пирожки...
  
  
   Утро следующего дня, казалось, ничего не изменило. Натэлла, немного задержавшись из-за очередных пробок, торопливо прошла по пустому коридору в свой кабинет, и Зиночка тут же сообщила.
   - Натэлла Давидовна, Оля вас спрашивала.
   - Ладно, сейчас к ней загляну.
   Оля Галушко... Натэлле невольно вспомнилось, как эта веселая, прикольная девчонка с огненно-красными волосами, в невероятной хламиде, пришла в агентство наниматься на работу. Говорила на безумном жаргоне под названием "феня-сити", который невозможно понять без перевода на нормальный, человеческий язык, потребовала, чтобы ее называли Галушка... в общем - какая-то оторва, способная шокировать кого угодно... Но Натэлла с Дарьей рискнули, взяли девчонку на работу, и вскоре выяснилось, что Галушка - настоящий компьютерный гений, да еще мастер рекламы. Благодаря ее фантазии и изобретательности клиенты просто повалили в агентство... Правда, имидж свой Галушка почти не изменила, но к нему все давно привыкли, и полюбили девчонку за искренность, чуткость и доброту, скрытые за внешним эпатажем...
   Натэлла разделась, и сразу направилась к Галушке. Рывком распахнула дверь, и тут же осеклась. За столом, напротив Галушки, сидела хрупкая молодая девушка, скромная на вид. Она не выглядела красавицей, но и несимпатичной ее назвать тоже было нельзя. Тонкие черты, длинные каштановые волосы, блеклая улыбка на бледном лице. Единственно, что ее действительно портило - это сильная сутулость, заметная даже в сидячем положении. А так - вполне даже ничего.
   - О, очень кстати, - увидев Натэллу, Галушка расплылась в улыбке. - Вот, Ларочка, познакомься, это наша хозяйка - Натэлла Давидовна.
   - Здравствуйте, - тихо ответила девушка.
   - Привет. - Натэлла прошла к столу.
   - А эта замечательная девушка - Лариса Сиротеева. - представила Лару Галушка.
   - Очень приятно. А что, девчонки, вы уже завтракали? - непринужденно спросила Натэлла. - Может, пойдем к Марье Ивановне, она, похоже, там что-то сварганила невероятное.
   - А что, это идея. Вы как, Лариса? - и Галушка обратила свой фиолетово-салатовый взор на девушку.
   - Я так рано не ем.
   - Но когда вы почувствуете запах Марь Ванниной выпечки, вы не устоите, - мягко настаивала Натэлла. - Я вас приглашаю.
   Та просто кивнула, несколько обескураженная. "Совсем замороженная дамочка - промелькнула мысль у Натэллы. - Дашку что ли позвать?"
   Но, оказавшись в приятном полумраке владений Марьи Ивановны, и вкусив божественных пирожных, Лара немного оттаяла.
   - Вы простите, пожалуйста, что я сегодня такая заторможенная. - Она откинулась на стуле. - Просто еще вчера я лазила по горам, а сегодня уже Москва, с ее шумом и гамом. Никак не могу привыкнуть.
   - Вы занимаетесь альпинизмом? - закуривая свою утреннюю сигарету, осторожно спросила Натэлла.
   - Да всем понемногу, - улыбнулась Лара. - Мое хобби туризм в любых его проявлениях. Хожу на байдарках, в горы, и просто так.
   Лариса Сиротеева, тридцати лет отроду, хотя по ее внешности никогда сего не скажешь, трудилась на благо небольшой фирмы по недвижимости, в которой работали исключительно женщины. Историю своей неудачной личной жизни она предпочла не рассказывать, и Натэлла решила не настаивать. По опыту своей работы Натэлла уже научилась не вдаваться в подробности, что было в жизни ее клиентов до прихода в Свахи. Пришла, и, слава Богу, начнем все с белого листа.
   Так вот, Лариса, еще со школьных времен увлекалась туризмом. Она училась в отличной школе, где старый учитель труда был озабочен развитием своих учеников, их мировоззрением и знанием родной страны. По сему каждые каникулы организовывал разнообразные походы. Сколько километров протоптали школьники, они никогда не считали, но не понаслышке знали удивительную природу Крыма, Карелии и Урала.
   Когда прекрасные годы школьные пришли к своему завершению, ребята сколотили свою небольшую группу и пару раз в год вырывались из грохочущей Москвы на воздух, простор и романтику. И все бы было хорошо, но по стечению обстоятельств, в их команде сложилось несколько пар, а Лариса была одна. Нет, ее это нисколько не задевало, во всяком случае, так она себя держала в их сплоченной группе, тем более, что ребята всячески ей помогали, ежели нужна была грубая мужская сила. Но по ночам, кутаясь в свой спальник, она пыталась не слышать шебуршание в соседних палатках, вскрики и хихиканье. Ее одинокий шатер всегда стоял поодаль от счастливых пар, и она честно пыталась не обращать на все это внимание.
   Но рано или поздно Ларе начало это надоедать. Все ее прежние поклонники не разделяли ее страсть к туризму, поэтому из года в год она шла в очередной поход в одиночку, среди толпы веселых однокашников.
   И в последний раз, добравшись в Симферополе до вокзала, и уже мчась в поезде Симферополь-Москва, Лара пришла к выводу, что дальше так продолжаться не может. Ей уже тридцать, никого нет рядом, а ее товарищи по туристскому оружию уже водили в походы своих подросших детей. Надо что-то делать!
   На очередной остановке бойкая проводница предложила газеты, и Лара купила журнал "Семь дней".
   На последней странице, где журнал печатал краткие объявления, ей вдруг на глаза попалось интересное объявление. "Брачное агентство "Свахи" найдет вам спутника жизни, друга, товарища по интересам, приходите и убедитесь сами!"
   Друга по интересам? Это заманчиво. Лара представила себя в брачном агентстве и рассмеялась. Докатилась. Будет себе половину искать в мрачных стенах какого-то учреждения, где с нее сдерут немеренно денег, да еще подсунут неизвестно что, точнее - кого. Но тут в купе вбежала милая дочка друзей, и что-то попросила. У Лары сжалось сердце. А, была - не была. В конце концов, что она теряла?
   И, переночевав ночь в своей одинокой квартирке, она с утра поехала в Свахи. Оказавшись в старом московским переулке, Лара несколько оробела. Представляю, какие цены назначают эти Свахи! Но, вспомнив приписку к объявлению, где значилась странная фраза - цена договорная, она все же толкнула дверь, которая не замедлила тренькнуть серебряным колокольчиком. Высокий парень охранник мило улыбнулся и проводил девушку в кабинет Ольги.
   - Вот так я и познакомилась с вашим сотрудником, - закончила свою историю Лариса.
   - Ну и хорошо. - Подытожила Натэлла. - Мы постараемся помочь вам, Ларочка. Не сомневаюсь, что кто-то из наших мужчин тоже любит природу и путешествия. Давайте, заканчивайте, и Оля возьмет ваши данные.
   Галушка интенсивно закивала, поглощая очередной пирожок. Натэлла пожелала удачи и ушла по своим делам.
   - Какая красивая женщина. - Посмотрев ей вслед, протянула Лариса.
   - Кстати, тоже одинокая и разведенная, - допивая свой кофе, сказала Галушка.
   - Да ну? Ну, надо же. - Лариса покачала головой.
   - Марь Ванна! - Галушка встала и подошла к высокой стойке, за которой, степенно протирая чашки тонкого фарфора, стояла буфетчица. - Ты меня не любишь.
   - Да, ты что, Галушка, Господь с тобой! - испугалась Мария Ивановна. - Вы мне как дети родные.
   - Ты зачем печешь такие вкуснющие пирожки? Я потолстею и через месяц не смогу влезть за компьютер. Придется Санычу делать мне специальное кресло.
   Марья Ивановна расплылась от комплемента и заверила Галушку, что ее тощей фигуре ничего не грозит.
   - Ну, Лар, пойдем? - Галушка позвала Ларису, и они вернулись в ее кабинет.
   Заполнив всю анкету, Галушка попросила фотографию.
   - А я с собой не взяла.
   - Ну и не надо, - словно обрадовалась Галушка. - У нас прекрасный фотограф, Тема. Только для начала надо предать тебе соответствующий антураж.
   - Это как? - не поняла Лариса.
   - Сейчас покажу.
   И схватив Ларису за руку, Галушка потащила ее по длинному коридору. Они остановились перед большой белой дверью, со звучной надписью "Волшебник Михей". Ольга толкнула дверь. В просторном светлом кабинете, около стеклянного стола возился огромный мужик, с окладистой бородой, усами и добрым взглядом карих глаз.
   - Наш косметолог и стилист Михей. - Представила его Галушка. - Мих, привет. Сделай нам комильфо для фотки.
   Михей повернулся от своего столика и широко распахнул свои руки.
   - Без проблем. - Гаркнул он в сторону Галушки. - Приветствую вас, о несравненная! - это уже Ларе. - Как зовут сию дочь Евы?
   - Лариса, - улыбнулась Лара.
   - Садитесь, Ларочка, сейчас мы совсем немного подправим ваш фасад, хотя если честно, не знаю, что в этом идеальном лице надо править.
   Лариса знала цену своей невзрачной внешности, но ей была приятна эта тонкая и ненавязчивая лесть.
   - Веруня, давай мне бигуди за нумером шестнадцать, - попросил Михей, и рыжая, словно яркое весеннее солнышко, девчонка, подала Михею плетеную корзинку с крупными бигудями.
  
   Через час Лариса села перед камерой фотографа. Долговязый и нескладный Тимофей, долго рассматривал персиковое лицо Ларисы, ее волнистые, крупными локонами спускавшиеся на плечи, волосы, высокий лоб и тонкие коралловые губы. Глаза были немного мелковаты, даже Михей с помощью своего искусства не смог добиться большего результата, но Тема знал, что делать. То, что не смог стилист, исправит умело выставленный свет!
   Он врубил освещение, долго налаживал большие белые зонтики и сделал несколько снимков.
   - Вот и все, Лариса, - он улыбнулся, показав ряд мелких зубов. - Доберетесь обратно к Галушке?
   - Ой, вряд ли. - Охнула Лариса. - У вас тут такие коридоры.
   - Тогда подождите секунду.
   Тема вытащил кассету из своего аппарата и вставил ее в компьютер.
   - Хотите посмотреть, что получилось? - спросил он.
   - Конечно.
   И Лариса взглянула на экран монитора. Да, что и говорить, в этом агентстве работали профессионалы. Лариса никогда не видела себя ни на одной фотографии столь прекрасной, загадочной и совершенно естественной.
   - Здорово, - искренне восхитилась Лариса. - А можно мне один отпечаток?
   - Да сколько угодно, - и Тема нажал на принтер.
   Из аппарата выплыл большой лист бумаги и точной копией фотографии, до сих пор горевшей на экране. Тема поднял трубку внутренней связи.
   - Оль, я закончил. Скидываю тебе фотку.
   - А что вы делаете? - не поняла Лариса.
   - Я отправляю вашу фотографию на компьютер Галушки, и пока мы доберемся до нее, картинка уже будет в вашей анкете.
   - Потрясающе.
   "Интересно, сколько же мне будет все это стоить?" - мелькнула в голове шальная мысль. Лариса была отнюдь не нищей дамой, но все же хотелось бы знать, во сколько выльется вся эта роскошь со стилистом, фотографом и иже с ним.
   Но оказалось, что совсем не много. Во всяком случае, не запредельная цена. Бухгалтер Лидия выдала квитанцию, получила деньги и с улыбкой отправилась восвояси.
   - За сим, дорогая Лариса, мы с вами попрощаемся. - Весело подытожила Галушка. - Будем звонить.
   - Заходите просто так, Ларочка. Попьем кофейку, поболтаем, - попрощалась с ней Натэлла, встретив их у выхода. - Мы всегда рады нашим клиентам.
   - Хорошо. Спасибо вам.
  
   Лариса вышла из здания и, пройдя несколько, кварталов, завернула в ресторан.
   Откушав омаров в апельсиновом соусе, жульен и кусок яблочного пирога, под чашку дымящего кофе она вытащила из сумочки сотовый телефон и набрала номер.
   - Все окей. - сказала она, лишь только на том конце трубки отозвались. - Шикарно, стабильно и дорого.
   После чего она отключилась и продолжила свой завтрак.
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   "ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ХУДОЖНИКА"
  
  
   В густо-синем небе большой авиалайнер летел над белой, немного холмистой поверхностью облаков. Сверху, из иллюминатора, она казалась бескрайним заснеженным полем.
   Игорь Ростиславович Леонтович рассеянно глядел на это белое поле, и думал, что он, в свои почти шестьдесят четыре, возможно, начнет жить с чистого листа, белого как эти облака. Именно так он представлял теперь свою возможную жизнь в России. А, впрочем, как получится.
   Рассуждая так, Игорь Ростиславович и не предполагал, насколько недалекими от истины окажутся его размышления о новой жизни...
   К немолодому, но очень интересному, даже красивому джентльмену подошла Стюардесса, и, одарив его вполне искренней восторженной улыбкой, предложила напитки. Игорь выбрал минеральную воду, поблагодарил Стюардессу и стал снова глядеть в иллюминатор. Он знал, что до сих пор нравится женщинам, хотя не придавал этому ровным счетом никакого значения.
   Игорь принадлежал к тому типу мужчин, которых называют породистыми. От отца, происходившего из семьи раввинов, он унаследовал благородные черты лица, нос с горбинкой, большие выразительные глаза, и черные, как смоль, волосы, которые давно уже подернулись красивой сединой. От русской матери - великолепную осанку, мягкий характер, терпимость и доброту. А уж талант - это, наверное, от Бога...
   Игорь был художником, сколько себя помнил - ничто другое в жизни его не интересовало. Еще в шестидесятые на Родине, в России, считался авангардистом, имел большой успех, потом начались гонения, и вместе с другими коллегами по профессии он оказался в опале. По сути, Игорь Леонтович сам никогда не считал себя настоящим авангардистом, но в то время все, что не укладывалось в принятые каноны живописи, власти и критики огульно причисляли к авангарду. А необычная живопись Игоря была вообще ни на что не похожа, однако истинное новаторство художника поняли и оценили значительно позже.
   В конце шестидесятых Игорь женился на обаятельной, общительной, талантливой и очень стильной художнице-реставраторе Анне, которая была моложе его почти на десять лет. Их любовь казалась безумной и вечной. Но в безоблачную и счастливую жизнь удивительно красивой, утонченной пары постоянно грубо вторгались почти непреодолимые бытовые трудности. Жили в небольшой квартирке в старом доме, со старой мебелью, доставшейся по наследству. Существовала семья Леонтовичей, в основном, на доходы жены. Конечно, ее заработки были невелики, но сначала кое-как перебивались. Игорь же сам в то время не выставлялся, и практически ничего не зарабатывал, поскольку ничем, кроме живописи, заниматься не мог и не хотел.
   В семьдесят втором у Леонтовичей родилась дочь Марина, Игорь по-прежнему был без работы, и семья оказалась на грани нищеты. Но к тому времени художника уже хорошо знали за рубежом. Его картины, правда, за не очень большие цены, покупали коллекционеры из Европы и Америки, и невероятными путями вывозили из страны. Этих денег с трудом хватало, чтобы сводить концы с концами. Вот тогда Игорь и стал уговаривать жену уехать в Америку, где ему неожиданно предложили организовать персональную выставку. Анна отказалась наотрез. Она не мыслила себе жизни без Москвы с ее древней историей, музеями, театрами, интеллигентными друзьями. Между супругами возникло едва заметное отчуждение. Но Игорь любил жену, отказался от великолепной перспективы, ждущей его в эмиграции, и семья прожила в Москве еще несколько лет, еле сводя концы с концами. Потом родился Антон. Жить стало еще труднее. Игорь пробовал подрабатывать дизайном, но спрос на это тогда был невелик, одно время даже рисовал портреты на Арбате, но вскоре отказался и от этого занятия. Оно истощало душу и мешало настоящему творчеству.
   В начале восьмидесятых ему, все-таки, удалось уговорить жену покинуть родину - не столько ради себя, сколько ради детей и их будущего, и, довольно быстро получив разрешение на выезд, они переехали в США.
   Игорю, после пережитых гонений и безработицы, было хорошо в свободной стране, картины его выставляли, покупали, вскоре он получил предложение преподавать историю искусств в Калифорнийском Университете. Зарабатывал он неплохо, и спустя какое-то время семья взяла кредит и купила небольшой дом.
   Но Анна в Америке никак не могла прижиться, как это часто случается с русскими эмигрантами, тосковала, ни чем не хотела заниматься, ссылаясь на то, что Америка - слишком молодая и малокультурная страна, в ней нет настоящих памятников архитектуры, старинных церквей, которые нуждаются в реставрации. Целыми днями она слонялась по дому, не находя себе места. Ее ностальгия превращалась в настоящую болезнь. И, в конце концов, когда Игорь уехал на конференцию в Бостон, она, даже не поставив его в известность, забрала детей и улетела в Москву. Только прощальную записку оставила - прости, не могу жить на чужбине.
   Игорь пережил страшный шок, жизнь на какое время потеряла всякий смысл. Но остался в Штатах. На родине он никому не нужен, а здесь стал по-настоящему известным художником и уважаемым человеком. Пытался уговорить жену вернуться, но тщетно. Значит - не судьба. Теперь жил он довольно замкнуто, тосковал по семье, но все свое время посвящал творчеству, и написал за эти годы лучшие свои картины.
   Единственный человек, с которым он сблизился в этот период - профессор философии и теологии, известный ученый Абрахам Вейс. Они вели долгие беседы о религии, мифологии, которую Игорь, как любой уважающий себя художник, глубоко почитал и знал. И хотя Абрахам не был настоящим каббалистом, в строгом смысле этого слова, именно он приобщил Леонтовича к основам Каббалы, приоткрыл другу дверь на пути к тайному, древнему знанию. А началось все с обсуждения философской основы отношений между мужчиной и женщиной.
   - Ты не должен горевать об оставившей тебя супруге, - убеждал друга Абрахам. - Еще Аристотель утверждал, что истинная дружба, это два тела и одна душа. Это в большой степени касается и любви. В Каббале сказано - истинная пара - это две половины одной души. Священное единение мужчины и женщины замыкает цикл разумной энергии.
   - Ты хочешь сказать, что наше единение с Анной не было проявлением разумной энергии? - спрашивал Игорь своего наставника.
   - Не мне об этом судить, - улыбнулся Абрахам, - но, вероятно, вы не были космической парой. Истинные космические пары созданы Богом и изначально предназначены друг для друга. Конечно, далеко не каждому человеку удается встретить на своем земном пути эту свою половину...
   Слушая Абрахама, Игорь невольно вспоминал своего далекого друга Давида Лагунского и его жену Торико. Наверное, именно они, щедро, безгранично и самоотреченно дарящие любовь друг другу долгие годы, были истиной космической парой, единственной, которую Игорь встречал в своей жизни. Ну, а ему самому, видно, не суждено...
   Игорь настолько проникся новыми для себя идеями, что переосмыслил всю свою жизнь. Одиночество больше не тяготило его, а творчество заменило все и стало единственным смыслом жизни.
   Он стал обеспеченным человеком, но не настолько богатым, насколько это в его положении было достижимо. Во-первых, он регулярно отправлял семье довольно большие суммы, а во-вторых, пристрастился к путешествиям. За несколько лет жизни в Штатах он облетел чуть ли ни весь мир, узрел воочию столь дорогие его сердцу полотна Леонардо, Эль Греко, Босха, Гойи, Ван Гога, Ренуара, Пикассо, Клее, Марка, и многих других великих художников всех времен. Более того, он стал собирать небольшую частную коллекцию любимых мастеров, и началась она с небольшого, но бесценного полотна Марка Шагала. В общем, на жизнь, путешествия, холсты и краски денег хватало, а все остальное Игоря Леонтовича мало интересовало.
  
   Прошло года три - четыре, и тут вдруг Анна обратилась к Игорю с просьбой срочно прилететь в Москву. Она получила площадь по завещанию от умерших родственников и собиралась продать квартиру, в которой жила раньше вместе с Игорем. Его присутствие и подписи были необходимы, так как развод Игорь с Анной не оформляли.
   Игорь прилетел в Москву с надеждой, что продажа квартиры - только повод, а на самом деле Анна хочет восстановить отношения. Ради воссоединения с семьей он готов был даже остаться в Москве. Но, увы - надежды не оправдались.
   - Конечно, ты можешь остаться, - смущенно улыбаясь, сказала Анна, - но у меня есть друг...
   Что ж, дальше можно было не продолжать.
   Но все же продолжение возникло, очень неожиданно, и совсем в другом направлении. А было дело так.
   Всеми квартирными делами Леонтовичей занималась одна фирма по недвижимости, которая выделила для этого своего очень энергичного и перспективного молодого риэлтера - Анжелу Колесникову. Анжела - яркая брюнетка с алыми губами, бархатистыми глазами цвета кофейного шоколада, тонкой талией, высокой грудью и пышными бедрами, увидев благородного джентльмена с очень неординарной внешностью, серебром седины, вкрадчивым голосом и громким именем, покинутого любимой женой, неожиданно воспылала к нему самой, что ни на есть, искренней страстью. Эту свою страсть начинающая бизнесменка никак не скрывала, напротив, проявляла при каждой удобной и неудобной возможности. Анна только радовалась, что такая эффектная молодая дамочка крутится вокруг ее мужа, совесть меньше мучила за собственную измену. Игорь ответной страстью к Анжеле не воспылал, но в какой-то момент просто не выдержал ее натиска, поддался плотскому искушению и оказался в ее постели. Правда, даже после этого душа Игоря не загорелась ответным огнем, и он очень скоро понял, что в подобном лечении своей сердечной раны и столь бездуховном утешении не слишком нуждается.
   В означенный момент Игорь поставил все необходимые подписи на документах, пообщался с детьми, с грустью почувствовал, что им все меньше становится нужен он сам, и все больше его громкое имя, и отбыл обратно в Сан-Франциско, где и проживал благополучно в последние годы.
   В аэропорту его провожали дети и Анжела, которая и привезла всех на своей машине - шикарной по тем временам "девятке". На прощанье она сказала Игорю.
   - Я не о чем тебя не прошу. Но знай и помни, когда бы ты ни вернулся, я буду ждать тебя.
   Игорь поблагодарил Анжелу за столь теплое отношение, по-дружески поцеловал, обнял детей и, сдав вещи, удалился в зону паспортного контроля.
  
   В следующий раз он прилетел в Москву только спустя еще несколько лет, по очень трагическому поводу. Ему сообщили, что Анна во время реставрации одной из подмосковных церквей упала с лесов с огромной высоты, и почти при смерти лежит в институте Склифосовского.
   Игорь успел застать жену живой. Она просила у него прощения. Конечно, он все простил. И, получив отпущение грехов. Анна покинула этот мир.
   На похоронах Игорь снова встретился с Анжелой, но продолжения романа, естественно, не последовало - не та была ситуация, да и особого желания не возникало. Дети, которые успели сдружиться и буквально сродниться со своей добровольной опекуншей, недвусмысленно дали понять, что стали взрослыми и в опеке отца особенно не нуждаются. Антон уже заканчивал Строгановское училище по специальности - дизайн, Марина успела сменить двух мужей, получала второе высшее образование - искусствоведа, занималась организацией художественных выставок, и довольно успешно делала карьеру. В общем, особо серьезных причин оставаться в России у Игоря не возникло.
   Навестив своего друга юности Давида Лагунского и пробыв в Москве ровно столько, сколько того требовали приличия, Игорь Леонтович снова отбыл в Штаты, не подав никакой надежды по-прежнему страстно и безответно влюбленной в него Анжеле.
   Что же касается самой Анжелы, к этому времени она уже возглавляла одну из крупнейших московских компаний по недвижимости, и имела прочные связи в самых высших кругах. Жила она в элитном доме на Соколе, разъезжала на шикарной БМВ, но все это Леонтовича мало интересовало, впрочем, как и сама Анжела. Женщины такого склада были не в его вкусе. Уважение, пожалуй, они могли вызвать, но уж никак не любовь.
   Для Игоря всегда оставалось загадкой, что именно в нем нашла эта преуспевающая бизнес-леди.
   - Зачем я тебе? - спросил ее Игорь при прощании. - У тебя есть все, что ты только можешь пожелать!
   - Все, кроме тебя! - со слезами прошептала Анжела. - И я бы это все, не задумываясь, отдала, чтобы получить тебя.
   Лукавила она или нет - трудно сказать. Что-то слегка шелохнулось в сердце Леонтовича, но это что-то не было любовью. Возможно, уважением, смешанным с благодарностью и жалостью, но не более того. Расстались они друзьями, во всяком случае, Игорю так казалось.
  
   Прошло четыре года, и вот он снова летит в Москву. Удивительно! Марина прониклась вдруг необычайным интересом к его творчеству и его персоне, собрала целую коллекцию его работ, из того, что осталось в Москве, и теперь намеревалась открыть персональную выставку своего отца в Центральном Доме Художника. Конечно, отказать дочери Леонтович не мог, быстро собрался и рванул в Москву.
   Стюардесса объявила, что самолет пошел на посадку. И Леонтович неожиданно разволновался. Скоро он снова увидит своих детей, совсем взрослых, выросших, практически, без него, но всегда занимавших прочное место в его душе. Что теперь сулит эта встреча? Возможно, он им, все-таки, тоже нужен, они сумеют сблизиться, и в этом случае можно будет подумать о возвращении на родину...
  
   Марина и Антон смотрели на табло в зале прилета Шереметьева-2. Диктор объявил, что самолет Нью-Йорк - Москва произвел посадку, и молодые люди направились к выходу. Вскоре они увидела отца, с рассеянным видом катившего чемодан.
   - Папа, ты потрясающе выглядишь! - восторженно прощебетала Марина, бросаясь к отцу.
   - Думаю, для мужчины в мои годы это не главное, - улыбнулся Леонтович.
   - Еще как главное! - не унималась дочь.
   - Я-то думал, ты собираешься выставлять мои картины, а не меня самого! - рассмеялся Игорь.
   - Ну, ты и скажешь, пап, - хмыкнул Антон.
   - Может, наконец, поздороваемся?
   - Прости, пап!
   Марина повисла у него на шее, расцеловала. Игорь даже немного растерялся от такого проявления чувств, поскольку ничего подобно раньше при их встречах не происходило.
   Когда Игорь обнимал Марину, Антон запечатлел сей эпизод на фотокамеру.
   - Это еще зачем? - удивился Игорь.
   - Для истории, - улыбнулась дочь, - и для буклета выставки - возвращение блудного художника Игоря Леонтовича на родину.
   - Но я еще не решил, что вернусь, - сказал Игорь.
   - Конечно, это твое право, папа, - ответила Марина, - просто я так назвала свою, извини - твою выставку.
   - Мне кажется, ты немного погорячилась, - задумчиво произнес Игорь.
   - Папа, ты не понимаешь здешних шуток! - воскликнул Антон. - У тебя совершенно американский менталитет!
   Антон подхватил чемодан отца, и все трое направились к выходу.
   "Да уж, - подумал Леонтович, - а вот какой менталитет у моих детей, пока что-то не пойму".
  
   На стоянке они загрузили вещи в небольшой Пежо, Марина села за руль и лихо выкатила на шоссе.
   По дороге она непрерывно лепетала о предстоящей выставке, о своих успехах в бизнесе, обо всех московских новостях, а Игорь с интересом смотрел в окно, почти не узнавая город, в котором родился и вырос.
   - Пап, ты, конечно, остановишься у меня? - утвердительным тоном произнесла Марина.
   - Можно и у меня, - предложил Антон.
   - Вы оба успели приобрести по квартире? - удивился Игорь.
   - Конечно, все это сделала Анжела! - пояснила Марина. - Мы продали мамину квартиру, немножко доплатили, и теперь у каждого свой дом. У меня двушка в Сокольниках, у Тошки однушка в Лефортово.
   - Неплохо. А как дела на личном фронте?
   - Я разошлась, но еще развелась, - затараторила Марина, - хотя на развод мы уже подали. Но, конечно, я не одна, у меня есть друг...
   - Это ты уже со вторым мужем разводишься? - удивился отец.
   - Пап, ну, чему ты удивляешься! - воскликнула Марина. - В наш век больших скоростей сменить мужа даже проще, чем поменять квартиру или машину! А вот найти подходящего - гораздо труднее!
   - Стало быть, экспериментируешь? Ставишь опыты над судьбой?
   - Причем здесь судьба? Судьба в наших руках! - тут же стала возражать Марина. - А экспериментировать я буду, пока не найду то, что нужно именно мне!
   - А что тебе нужно, ты хоть сама-то знаешь? - взволнованно спросил отец.
   - Пап! Ты не обращай внимания, - встрял Антон. - У Маринки просто сдвиг по фазе! Она штампы в паспорте коллекционирует.
   Игорь с любопытством посмотрел на дочь и спросил.
   - Интересно, и какая у нас нынче фамилия?
   - Леонтович! - вспыхнула дочь. - Я фамилию не меняла. И, между прочим, не скрываю, что я - твоя дочь, даже горжусь этим.
   - Что ж, и на том спасибо, - усмехнулся Игорь.
   - Пап, так мы едем в Сокольники? - снова задала вопрос Марина, не отреагировав на реплику отца.
   - Может, все-таки, ко мне? - предложил Антон.
   - А ты с кем живешь? - напрямую спросил Игорь.
   - Ну, вообще - с герл-френд, но сейчас она в командировке...
   - Ладно, Мариш, рули-ка ты на Таганку, - сказал Игорь, - я у Лагунских остановлюсь.
   - А как же мы? - возмутилась Марина. - Родного отца столько не видели!
   - Надеюсь, не потеряемся. Я звонил Давиду, они меня ждут.
   Марина обиженно поджала губы.
   - Ну, что ж, тебе решать.
   - Вот я уже и решил, - задумчиво произнес Игорь. - Но вообще думаю купить себе квартиру, чтобы не обременять ни своих друзей, ни ваших друзей и подружек, когда соберусь приехать в следующий раз...
   - Отличная идея! - тут же оживилась Марина. - Хочешь, сегодня же позвоню Анжеле?
   - Ну, не обязательно сегодня, - сказал Игорь. - К чему такая спешка?
   - Чем быстрее мы с ней свяжемся, тем быстрее она подыщет тебе квартиру, - весело трещала Марина. - Нет, пап, знаешь, ты лучше сам ей позвони.
   - Ну, хорошо, позвоню.
   - Тошка, дай папе Анжелину визитку, мне не с руки, - попросила Марина брата.
   - Зачем? - удивился Игорь. - У меня есть ее телефон.
   Антон протянул отцу карточку.
   - Пап, да она давно переехала! Тут и рабочий, а с изнанки - домашний и мобильный.
   Игорь повертел в руках визитку. На лицевой стороне было вытеснено крупными золотыми буквами - "Анжела Колесникова, президент сети компаний "Триумф", дальше помельче - жилые и нежилые помещения, покупка, продажа. И номер телефона. С другой стороны карточки были вписаны от руки домашний и мобильный телефоны.
   - Триумфальное шествие в бизнесе, - улыбнулся Игорь.
   - Пап, не надо иронии, - осекла его Марина. - Анжела - самый близкий друг нашей семьи. Ты не представляешь, как она нам помогла!
   - Что правда - то правда, - поддакнул Антон, - без нее бы мы просто пропали.
   - Даже так? - удивленно спросил Игорь.
   - Ага, - кивнул Антон.
   - Что ж, непременно позвоню через пару дней, и поблагодарю ее, при первой же встрече, - уже серьезно сказал Игорь.
  
  
   Антон и Марина проводили отца до квартиры Лагунских, и, сразу после дружеских объятий, Торико стала усаживать всех за накрытый стол. Марина и Антон попытались отказаться, но спорить с Торико было невозможно.
   Просидев не больше получаса, Марина занервничала и стала прощаться, ссылаясь на срочные дела.
   - Папа, я завтра утром заеду за тобой, поедем в ЦДХ, посмотрим зал.
   - Только не рано, Мариночка, - возмутилась Торико. - Дай отцу отоспаться. Все-таки, перелет, и разница во времени.
   Договорились, что Игорь сам позвонит дочери, когда проснется.
   Оставив старых друзей предаваться воспоминаниям и продолжать наслаждаться шедеврами грузинской кухни в исполнении Торико Лагунской, молодежь покинула гостеприимный дом.
   Как только Марина села в машину, она тут же набрала номер Анжелы, и торопливо сообщила, что отец приехал и остановился у стариков Лагунских.
   Скоро Марина высадила брата в Лефортово, и укатила, непрерывно треща по мобильнику по поводу предстоящей выставки отца.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   "ТУРИСТ"
  
  
   В агентстве "Свахи" на первом этаже поднялся непонятный гвалт. Дарья прислушалась. Глухой бас чем-то страшно возмущался, ему вторил низкий голос охранника Толи, а Галушкино сопрано взвивалось до потолка, теряясь в завитушках лепнины.
   - Что за шум, а драки нету? - Дарья вышла на лестницу и узрела колоритную картину.
   Около входа стоял просто-таки огромный мужик. Даже Михей, скорее всего, будет дышать мужику в подбородок, настолько большим был этот представитель рода человеческого. Широкое обветренное лицо его пылало праведным гневом, одной рукой он вцепился в огромный туристический рюкзак, второй на некотором расстоянии от себя держал за лацканы форменной куртки Толю. Галушка прыгала вокруг мужчин и что-то пыталась выкрикивать. Но громоподобный басил одно и тоже.
   - Без своего рюкзака не сдвинусь с места.
   - Ну и вали тогда отсюда! - защищал честь своего мундира охранник.
   - Как это вали, Толя! - возмущалась Галушка. - Это же клиент!
   - Прекратите бузу! - весело крикнула Дарья. - Здравствуйте, милейший, какие проблемы?
   - Да вот, ваш цепной пес не желает меня пропускать, - прогрохотал мужик. - А я без своей поклажи даже в сортир не хожу.
   - Дарья Сергеевна, может он бомбу какую несет, - оправдывался Толя.
   - Какую бомбу! Какую бомбу! - и мужик одним махом перевернул рюкзак.
   Из объемистого мешка вывалились на пол спальник, колышки, по мраморным плиткам покатился закопченный котелок, а кружка, ложка и вилка с жалобным треньканьем замерли около носков туфель Галушки.
   - Вот ищи свою бомбу. - Проворчал мужик. - Что за время, черт побери. Везде мерещатся террористы.
   - Что поделать. - Дарья спустилась и протянула руку. - Меня зовут Дарья Сергеевна.
   - Гришаня. - он осторожно, двумя пальцами пожал руку Дарье, но даже от них у нее заломило запястье. - То есть Григорий Кошечкин.
   Галушка прыснула от неожиданности. Ничего себе Кошечкин. Скорее Тигров-Носорогов!
   - Вы простите, Дарья Сергеевна, но я никогда свой рюкзак нигде без присмотра не оставляю, - тем временем говорил Гришаня. - Туристская привычка. На вокзале зазеваешься - бомжи тотчас умыкнут. Вот, куда не приду, никогда свое не снимаю.
   - В приличные учреждения надо в костюме с бабочкой ходить. - Ворчал Толя, запихивая спальник обратно в рюкзак.
   - Да я только с поезда! - гаркнул Гришаня. - Отойди, сам с руками, - и он быстро уложил свою поклажу.
   Он повесил свой рюкзак на плечо.
   - Ну, куда идти?
   - За мной. - Вздохнула Дарья и повела его в свой кабинет.
   - Ну, Григорий, рассказывайте, что вас к нам привело.
   Гришаня скинул свою защитную, камуфляжную куртку и остался в толстом вязанном свитере. С сомнением посмотрев на тонкий офисный стульчик, предложенный Дарьей, он уселся на большой кожаный диван. Потом, не торопясь, вытащил большую трубку. "Обстоятельный мужчина" - усмехнулась про себя Дарья.
   Только после того, как ароматный запах табака наполнил кабинет Дарьи, Гришаня приступил к рассказу.
   Григорий Кошечкин трудился в туристической фирме. Водил группы по степям Карелии, горам Анапы, уходил глубоко в тайгу, словом работал с любителями экстремального туризма. Даже за границей. Группы, как ни странно, бывали многолюдны, разной степени подготовленности. Но великана Гришаню никогда ничего не смущало. Он страстно любил туризм и даже в свой отпуск всегда уходил куда-нибудь за тысячи километров, в гордом одиночестве.
   И может быть, и продолжалась бы его такая вольная и прекрасная жизнь, если бы не его престарелая матушка. Как все мамы на свете, ближе в шестидесяти годам, мама Гришани вдруг возжелала внуков. Гришаня был несколько обескуражен. Он как-то и не заметил, что года его летят с быстротой поезда, уносящего его к любимым степям и тайге, и порог сорокалетия он пересек уже лет шесть как. А так как человеком он был конкретным, и маму свою любил до беспамятства, он принял руководство к действию и стал искать себе жену и мать своим детишкам. Но, оказалось, что никто из предполагаемых спутниц жизни не разделяет его страсти к туризму.
   - Представляете! - жаловался Гришаня. - Подавай им отпуск в пансионате, лучше в Турции или Египте, на выходные - театр или цирк. Это же ужас какой. Я-то мечтал, что по субботам воскресеньям мы вместе с ребятишками будем утюжить Подмосковные леса, а в отпуске я буду знакомить жену и детей и красотами мира!
   Словом, Гришаня, промучившись два года, повстречавшись с несколькими подругами, даже клиентками своей тур фирмы, пришел к выводу, что соратника и настоящего товарища по любимому занятию сам найти не может. Так и сказал маме. Но мама, видать, была дама настойчивая.
   - Выдала мне журнал с вашей рекламой, и наказала, чтобы я непременно к вам пришел. - И он хлопнул о стол Дарьи журналом "Семь дней". Объявление "Свах" было жирно обведено фломастером.
   Как примерный сын, Гришаня не мог обидеть старушку, и сразу после очередного похода от фирмы заявился в Свахи.
   - А чего откладывать-то? - резонно рассудил он. - У меня время поджимает. Через неделю снова в поездку. Мы с группой идем в Каракумы. Так что давайте, чего там заполнять, анкеты там или еще что.
   Дарья улыбнулась. Просто, как белый лист. Никаких тебе психологических заморочек. Мама хочет внуков, сын честно готов идти куда угодно, лишь бы мамуля не страдала. Но при этом выдвигает, прямо скажем, непростое условие.
   - Григорий, - мягко сказала Дарья. - Значит, вас интересует девушка, такая же профессионалка туризма, как и вы?
   - Да необязательно, - пыхнул трубкой Гришаня. - главное, чтобы она ходить любила, природу, горы, степи. А уж привить любовь к туризму я смогу.
   Да уж, интересно, кто это в двадцать первом веке может полюбить отсутствие душа и теплого туалета на протяжении двух-трех недель? Но, Дарья знала, что пристрастия людей безграничны в своем разнообразии.
   - Ну, хорошо, Григорий. Посмотрим, что у нас есть, - она наклонилась к хайкому и нажала кнопку. - Галушка! Зайди ко мне.
   Ольга появилась через минуту.
   - Здравствуйте. - Весело прокричала она.
   - Ух ты, какая нарядная. - Не сдержал своего восторга Гришаня. - Мы когда в Индонезии были, там одно племя вот такие же волосы имели. Очень, знаете ли, воинствующее племя. Там полный матриархат и бабы верховодят.
   - Жаль, что Россия не Индонезия, - поправив свои алые волосы, прочирикала Галушка.
   - Оль, протестируй Григория и посмотри в базе, может, кого и подберешь.
   - А что мы хотим конкретно?
   - Туристку хочу. Которая по горам лазит, и комаров не боится, - хохотнул Григорий.
   Галушка задумалась и наморщила свой лобик, отчего колокольчик в брови тренькнул.
   - Туристка, туристка... Что-то мне это напоминает. Пойдем-ка, Гришаня, ко мне.
   Для начала Гришаня ответил на все вопросы Галушки, выдал приготовленную мамой фотографию, которую Галушка отсканировала и вбила в анкету.
   - Гришань, а по внешности у тебя пожеланий не будет? - спросила Галушка.
   - Да какая разница, - махнул рукой Гришаня. - Толстая, худая, маленькая, высокая. Главное - чтобы товарищ был, соратник.
   - Стоп! - взвилась Галушка. - Ну, точно, товарищ-соратник.
   Гришаня с удивлением смотрел на красноволосую девчонку, которая жала на кнопки компьютерной клавиатуры. Просмотрев что-то только для нее ведомое, она состроила многозначительную рожу, и сказала.
   - Ну, Гришаня, мы постараемся найти что-то подходящее. Оставляй свои телефоны.
   - А чего, сейчас не нашла?
   - Не-а. - качнула головой Галушка.
   - Слушай, Оль, у меня время поджимает, - начал он.
   - Знаю. Но и ты пойми меня. Такие дамы, какую ты хочешь, на дороге не валяются. Давай свои телефоны, буду звонить.
   Гришаня вздохнул, назвал телефоны, по которым с ним можно связаться.
   - Ладно, пойду в свой кабак, с ребятами встречусь, - вздохнул он.
   - А что, у вас, у туристов, какое-то определенное место для встреч? - ухватилась Галушка.
   - Да есть такое местечко, в Измайловском парке, - надевая свою куртку, ответил Гришаня. - Сразу около станции Измайловская. Летом там кафушка под зонтиками, а зимой - просто столики с лавками. Вот там мы и собираемся по пятницам, в пять.
   - Слушай, а можно я как-нибудь приду, - подхватила Галушка, - страсть как хочется послушать всякие туристические байки.
   - Да приходи, милости просим. - Равнодушно пожал плечами Гришаня.
   Галушка проводила гиганта до двери. Он бросил на Толю неприязненный взгляд и покинул Свах.
   Галушка взлетела на второй этаж, к Дарье.
   - Есть! - закричала она.
   У Натэллы, которая только зашла в кабинет к подруге, от неожиданности выпала ручка из рук.
   - Оль, ну сколько раз просила, не ори ты так.
   - Есть, Натка! Помнишь, я тебе про Лару рассказывала.
   - Лариса Сиротеева. - сразу вспомнил Михей, который тоже зашел к Дарье, чайку попить. - Помню. Длинное лицо, маленькие глазки. Тема из нее на фотографии просто королевну сделал.
   - Так вот она - тоже туристка! - и бросившись к компьютеру Дарьи, Галушка вывела анкету Ларисы на экран.
   Надо отметить, что все компьютеры в их фирме были связаны между собой. В технические подробности ни Дарья, ни Натэлла никогда не вникали, просто знали, что если что-то нужно из базы данных Галушки или Михея, они могли тут же связаться с ними и, вызнав код системы, выйти на нужную страничку.
   - Отлично. - Пробежав глазами по анкетам Ларисы и Гришани, подвела итог Дарья. - Ну, девы, как знакомить клиентов будем?
   Натэлла обожала именно эту стадию их работы. Когда всей командой они придумывали, каким образом свести двух людей, иногда совершенно по занятиям и пристрастиям не похожих друг на друга. Чаще, правда, что-то находилось, и тогда, схватившись за тонкую ниточку увлечения, Свахи раскручивали целые сценарии!
   - А я уже придумала! - торжественно сообщила Галушка. - Вот слушайте!
  
   Лариса сидела дома и изучала большой альбом - Туризм в Альпах, когда зазвонил ее сотовый телефон.
   - Да, - отозвалась она.
   - Лара, привет, это Галушка из Свах.
   - Привет, Галушка. Что, никак нашелся для меня парень? - бесцветно спросила она.
   - Да нет пока. Но вот я подумала, если ты так обожаешь гулять, давай вечером махнем в Измайловский парк. Ты же на работе?
   - Да, я на работе, - солгала Лара. - Но в пять я отсюда надеюсь - вырвусь. И с удовольствием прокачусь до Измайлово.
   - Заметано, - развеселилась Галушка, радуясь, что Лариса так легко согласилась.
   Они договорились встретиться в метро, и Галушка отключилась.
   Лара подумала с минуту и набрала знакомый номер.
  
   Погода стояла чудесная. Несмотря, что на лес уже спустились ранние зимние сумерки, было все отлично видно из-за больших белоснежных сугробов и мощных фонарей, стоящих по обе стороны дорожки, убегающей в темную чащу.
   Сразу за стеклянным куполом станции Измайловская, около ступенек длинной лестницы, расположилось небольшое кафе. Как ни странно, даже зимой оно функционировало. За высокими круглыми столиками стояли несколько тепло одетых мужиков и о чем-то шумно разговаривали.
   Галушка с Ларисой медленно прошлись мимо кафе, ведя неспешный, ни к чему не обязывающий разговор. Галушка рассказывала о родителях, о своей учебе в Институте компьютерных технологий и захватывающую историю, как она попала в свахи.
   Дойдя до конца аллеи, Галушка поежилась.
   - Да уж, не месяц май. Давай вернемся в кафе и выпьем по чашечке горячей бурды, что там предлагают.
   Лариса согласилась.
   Они подошли к окошку, взяли стаканчики с кофе, от которых тут же повалил густой пар, и встали за соседний от мужиков столик.
   Галушка судорожно стала думать, как же привлечь внимание Гришани, которого она заметила еще тогда, когда она с Ларой спустились со ступенек лестницы.
   - Ларка, мне тут такой анекдот рассказали. Я обхохоталась. Слушай.
   Она рассказала анекдот и звонко рассмеялась. Лариса, заведенная больше смехом Галушки, нежели самим анекдотом, тоже захихикала. Но мужики, увлеченные своим разговором, даже не обратили на них внимания. Только один покосился и тут же потерял к ним интерес.
   Тогда Галушка стянула свою шапочку, явив на свет свои огненные волосы. И начала рассказывать второй анекдот. На очередной смех мужики повернулись, и тут бас Гришани огласил всю округу.
   - Галушка! Ты чего же не подходишь! А ну-ка, валите к нам.
   И он сгреб девушек в свои широкие объятия.
   - Вот, друганы. Почитательницы туризма. Начинающие.
   - Почему же начинающие? - изобразила удивление Галушка. - Вот Лара исходила полстраны.
   - Да ну? - и Гришаня уставился своими узкими глазами на Лару. Что-то странное мелькнуло у него во взоре, и Галушка решила, что прозорливый мужик, наверное, что-то понял.
   Но Лара выручила Галушку. Она тут же стала рассказывать, в каком походе она была в последний раз, мужики подхватили ее рассказ, и вскоре Галушка поняла, что больше ей здесь делать нечего.
   - Ладно, ребята, - наконец сказала она. - У вас я смотрю, профессиональная выдержка, а я на этом холоде просто околела. Пожалуй, поеду домой.
   - Давай, Галушка. - Хохотнул Гришаня. - Только подружку свою оставь.
   - А я и не собираюсь никуда уезжать, - счастливо улыбаясь, ответила Лара, кокетливо стрельнув глазами на Гришаню. - Только подружку провожу.
   - Это подстава, да? - спросила Лара, когда Галушка уже вступила на первую ступеньку.
   - В каком-то роде, - захихикала та. - Зато все естественно и нет впечатления, что стоишь, словно кобыла на смотринах. Ведь славно все прошло?
   - Спасибо, Оль. А Гришаня знает?
   - По-моему догадывается. Вообще-то у нас всегда один из клиентов в курсе, но с вами решили сделать исключение. Тем более, что ты уже все поняла. Так что, завтра приезжай в агентство и все расскажешь.
  
  
   Но на утро Галушка не пришла. Ее свалила тривиальная простуда. Да уж, скоро надо будет платить за профессиональную вредность, подумала Натэлла. По телефону Галушка дала полный отчет. Значит, вскоре надо ждать Ларису и Гришаню в гости.
   Дело в том, что по договору гонорар Свахи получали только по факту знакомства. Конечно, определенный риск был. Ведь всегда найдутся люди, которые захотят сэкономить и обмануть Свах. Предположим, встретились люди, познакомились, пообщались. А денег за предоставленную кандидатуру на следующий день не приносят. И больше не приходят в агентство. Но за полтора года работы, таких случаев были единицы, и что странно, такие пары очень быстро распадались. И все одно, снова приходили и каялись. Правда, Свахи, взяв за предыдущую работу гонорар, больше с такими обманщиками не связывались.
   Но каждый раз у Натэллы замирало сердце - а вдруг не придут и не расплатятся? Она никогда не говорила о своих подозрениях ни Дарье, ни кому-то еще. Все так верили своим клиентам, а то, что пару раз нарвались, так это скорее исключение, чем правило.
   Гришаня пришел под вечер. Долго гоготал, по поводу столь интересного способа знакомства, выдал четыреста долларов за себя и Лару и поблагодарил за прекрасную кандидатку.
   - Не знаю, как по поводу женитьбы, но то, что она фанатка туризма, видно сразу. А там поглядим, - многообещающе сказал Гришаня на прощанье.
   - Вы заходите, Григорий. Расскажите, как у вас продвигаются дела. Может помочь чем-то сможем, - улыбнулась Дарья.
   - Обязательно приду. Вот вернемся из похода, и зайдем с Ларкой вместе.
   Лариса Сиротеева позвонила почти сразу после его ухода. Восторженно благодарила и так же обещала зайти.
   - Гришаня меня пригласил вместе с группой пойти в Альпы. Вот, увольняюсь с работы. Еще обещал меня в свою тур-фирму устроить, так что буду набираться опыта проводника, - тараторила она.
   Натэлла пожелала им счастливого пути и положила трубку. Ну, что ж, еще один удачный случай. Дай Бог, все сладиться, и быть может, даже пригласят на крестины первенца.
  
  
   Вечером всем составом поехали к Галушке, праздновать ее удачное дело. Уселись за стол, разложили закуску, которую прихватили у Марь Ванны.
   Михей разлил шампанское, начал произносить тост.
   Натэлла смотрела на него и думала - более яркую и колоритную личность трудно даже представить. Здоровенный мужик с бородой, как у Карабаса-Барабаса, весь в татуировках, байкер - фанат, великий прикольщик. Вот смех, когда он в первый раз появился в "Свахах" - тесной, убогой квартирке на первом этаже хрущовки в богом забытом районе, они с Дашкой приняли его за клиента, засуетились. А он прямо с порога заявил - девочки, я вам нужен! И как же он оказался прав! Так сложилось, что Михей тогда развелся с женой, оставил ей их общий салон красоты, и, решив начать новую жизнь, после случайной встречи с Машей - первой клиенткой агентства, выслушав ее трогательный рассказ, забрел на огонек к "Свахам". И сразу стал членом команды. Профессиональный врач-косметолог, пластический хирург, и просто классный мужик - умный, добрый. Именно ему обязаны многие пары, нашедшие с помощью "Свах" свое счастье.
   Все дружно выпили и развеселились, будто это им подобрали спутника жизни.
   Только Саныч хмурил густые брови. Все любили и уважали Саныча, и с мнением его считались. Но сейчас, когда у собравшихся так весело было на душе от успешного результата работы, мрачный вид Саныча вносил явную дисгармонию в общее веселье.
   - Ты чего, Саныч? - хлопнул друга по спине Михей.
   - Да ничего, больно все гладко вышло.
   - А что тебя смущает, старина? - тихо спросил Михей, когда они вышли в коридор, покурить.
   - Да понимаешь, туризм - это тебе не любители театра и футбола, это очень узкое пристрастие. А тут, с небольшой разницей во времени, появляются два человека, которые одинаково страстно, можно сказать профессионально занимаются таким спортом. И причем оба не имеют соратника.
   - Ну и что? - хохотнул Михей, мысленно отгоняя дурные предчувствия друга. - Повезло и им и нам. Стечение обстоятельств. Радоваться надо, что и Лара и Гришаня обратились именно к нам, а не в разные агентства. Жизнь, брат, полна неожиданностями, - и он потянул Саныча обратно в комнату, продолжать торжество.
   - Вот как раз неожиданностей я не люблю, - пробурчал Сан Саныч, - как бы боком они не вышли.
   Как ни отгораживался Михей от подозрений друга, слова Саныча и его, все же, насторожили.
   - Ладно, поглядим, - пожал он плечами, - но мне кажется, ты просто сейчас на воду дуешь.
   - Хорошо, если так, - нехотя согласился Саныч.
   Когда они вошли в комнату с озабоченными лицами, веселая, возбужденная компания стала закидывать Саныча позорными словами - мол, как ты можешь сомневаться, да еще Михея вводить в заблуждение! В конце концов, убедили его в том, что все хорошо и прекрасно, и - побольше бы таких совпадений на радость людям и банковскому счету Свах. Саныч смирился и, оставив сомнения при себе, согласился с народом.
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
   "ТРИУМФАТОРША"
  
  
   Генеральный директор сети компаний недвижимости "Триумф" Анжела Юрьевна Колесникова, преуспевающая бизнес-леди сорока семи лет, жестко отдавала по телефону распоряжения своему подчиненному - директору дочерней компании.
   - Я повторяю - инвестирование этого спортивного комплекса для нас очень выгодно! Вы что, считать не умеете, Сергей? Через год мы получим с аренды двойную прибыль! Да, через год! Достраивать надо быстро, некогда думать, я все уже придумала. Да, действуйте, завтра же мне доложите!
   В приемной ждали посетители, Анжела собралась уж, было, вызвать секретаршу, и начать прием, и тут раздался звонок Марины. Анжела схватила мобильный, и после разговора сильно изменилась в лице. Она могла себе это позволить, поскольку находилась одна. Все дела мгновенно отлетели на задний план, вытесненные известием о прилете Игоря Леонтовича. Анжела схватила сигарету, и уставилась на автопортрет художника, занимавший почетное место на стене ее кабинета. Картина была написана очень давно. Примерно так выглядел Игорь, когда они познакомились. Конечно, в свойственной ему странной манере он изобразил себя среди какого-то хаоса - обломков домов и деревьев, мрачных улиц, но лицо было его, и взгляд его. Хоть бы он изменился, постарел, подурнел, черт его побери! - заламывая пухлые руки, усеянные бриллиантами, мысленно взывала Анжела.
   - Анжела Юрьевна, вас просит заместитель министра по капитальному строительству, - произнес по селектору голос секретарши. - Соединить?
   - Соединяй, - с трудом скрывая раздражение, ответила Анжела - какого черта эти замы министров звонят не вовремя? Не дают хоть на минуту забыться. - Да, это Колесникова, - энергично произнесла она в трубку. - Мы рассмотрели ваше предложение. Я принципиально согласна. Когда состоятся переговоры? Сегодня? Нет, сегодня я не могу. Хорошо, завтра в десять.
   "Как же все они надоели", - вздохнула Анжела.
   И тут в кабинет заглянула строгая дама лет пятидесяти, такая же холеная, как сама Анжела, но одетая более строго и почти не пользующаяся косметикой. Она была помощником генерального директора, правой рукой Анжелы, одним из немногих людей среди сотрудников, с чьим мнением Анжела считалась.
   - Вы что-то хотели, Эльвира Львовна? - быстро надев на лицо деловую маску, спросила Анжела.
   - Анжела Юрьевна, приехал режиссер Соколовский.
   - Соколовский? - с трудом припоминая, переспросила Анжела.
   - Да. Он записан к вам на прием. Вы были заняты, я пригласила его к себе в кабинет, угостила кофе. Неудобно держать в приемной - человек он известный.
   - Ну, и что он хочет?
   - Поддержку своего проекта.
   - Ну, конечно - денег! - усмехнулась Анжела. - Все хотят от нас денег!
   - Анжела Юрьевна, но мы же вкладываем средства в искусство. Хотя бы в выставку этого замечательного художника Леонтовича, - спокойно проговорила Эльвира. - Почему же вы так категорически отказываете режиссеру?
   - Во-первых, тут совсем другие деньги, Эльвира Львовна, - жестко сказала Анжела, - а во-вторых - это политическая акция. Леонтович - гражданин США. И наш вклад в развитие российско - американских отношений, где надо, будет отмечен.
   - Я все понимаю, - не сдавалась Эльвира, - но наша внутренняя политика тоже играет немаловажную роль. Меценатство повысит наш общественный рейтинг. Соколовский - видная театральная фигура, его прима - народная артистка России, очень известная актриса...
   - Что-то я не слышала, - буркнула Анжела.
   - Очень советую посмотреть хотя бы один их спектакль...
   - Когда-нибудь, если выберу время, - Анжела снова взяла сигарету, закурила.
   - Если хотите, могу составить вам компанию, - сдержанно улыбнулась Эльвира.
   Анжела посмотрела на свою помощницу. Эта женщина не раз помогала ей улаживать сложные, конфликтные ситуации, была преданным и очень полезным работником. Кроме того, Эльвира хоть и не была заядлой театралкой, но всегда держала руку на пульсе.
   - Ну, хорошо, Эльвира, считайте, что вы меня уговорили, - смягчилась Анжела. - Пусть заходит. Но предупредите - у меня двадцать минут.
   Помощница молча кивнула.
   Не прошло и двух минут, как в кабинете, в сопровождении Эльвиры, появился Василий Васильевич Соколовский - художественный руководитель одного из самых популярных московских драматических театров. Он приветливо поздоровался, приложился к руке могущественной бизнесвумен, и тут же плюхнулся на диванчик для посетителей.
   Эльвира незаметно удалилась.
   Анжела потребовала коротко изложить суть вопроса. Соколовский с жаром принялся рассказывать о своем потрясающем проекте, вкладывая в свою речь эмоции, красочные эпитеты, и сопровождая ее выразительными жестами. Речь шла о дорогом постановочном спектакле по пьесе Шиллера "Мария Стюарт".
   Держался режиссер слишком раскованно, и это сразу вызвало раздражение у Анжелы. Она привыкла к тому, что даже высокое начальство входит в ее кабинет на цыпочках, люди рангом пониже стоят по стойке смирно, а этот развалился, как у себя дома, и болтает без умолка о какой-то Марии Стюарт. Не слишком ли много себе позволяет?
   - Нельзя ли покороче, и - по сути, - сухо перебила его Анжела. - У меня время ограничено.
   Соколовский сразу съежился и сник. Он тоже никак не мог привыкнуть к подобному обращению. Даже в юности, когда он со своим театром ютился в подвале, чиновники не позволяли себе такого откровенного проявления высокомерия и хамства, как эти новые русские. Но без них, к сожалению, не обойдешься.
   - Я могу закурить? - спросил Соколовский, собираясь с мыслями.
   - Курите, - буркнула Анжела.
   Он закурил и, призвав на помощь весь свой жизненный опыт, коротко и сдержанно пересказал все то же самое, что и десять минут назад, отчеканивая каждую фразу. Закончив, он вручил Анжеле бизнес-план спектакля.
   - Теперь мне понятно, - сухо произнесла Анжела.
   Она бегло проглядела первую страницу, сурово сдвинула красивые брови.
   - Когда вы рассчитываете окупить затраты и начать получать прибыль?
   - Думаю, года через два - три, не раньше, - неуверенно ответил Соколовский, - не хочу вас вводить в заблуждение. Когда создается произведение искусства, невозможно назвать заранее точные цифры и даты. Любой перспективный расчет гипотетичен.
   - В таком случае речь не может идти даже о кредите, - сухо произнесла Анжела. - И вообще ваша Мария Стюарт - что-то слишком элитарное, непонятное рядовому зрителю. Ему нужна не напряженная работа ума и души, как вы изволили выразиться, а легкое, веселое развлечение. Жизнь у людей и так слишком тяжела. Приносите мне проект нового шоу, современного мюзикла...
   - Я все понял, - Соколовский устало поднялся. - Не смею больше задерживать столь занятую леди.
   Он вышел из кабинета, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. На душе было гадко. Он ненавидел унижаться, но всю жизнь был вынужден наступать на горло своей гордыне.
   За дверью его встретила Эльвира Львовна с озабоченным выражением лица.
   - Ну, как? - осторожно спросила она.
   Соколовский только рукой махнул.
   - Никак.
   - Очень жаль, - вдохнула Эльвира, - я - большая поклонница вашего театра.
   - Но решаете, к сожалению, не вы, - отрезал Соколовский, и тут же, увидев невысказанную обиду в глазах женщины, поцеловал ей руку и сказал. - Спасибо за все, вы итак для нас много сделали.
  
   "Каков наглец, - подумала Анжела в след удалившемуся режиссеру. - Не желает понимать, кто в этом мире правит бал!".
   - Светлана, - сказала она секретарше, - полчаса ни с кем меня не соединяй. И никого не пускай.
   - Хорошо, Анжела Юрьевна, - откликнулась по селектору секретарь.
   Анжела снова уставилась на портрет. Да, замыслы художника, его сложный внутренний мир для нее всегда оставались неразгаданной тайной, их невозможно было просчитать на калькуляторе. Именно поэтому, наверное, так и манили. Но единственное место в ее душе, отведенное для любви к искусству, было давно и прочно занято. Поэтому ни режиссеру Соколовскому, ни другим служителям Мельпомены, Терпсихоры и прочих муз - покровительниц изящного, ничего от госпожи Колесниковой не светило...
  
  
   Встреча Игоря с Анжелой произошла гораздо быстрее, чем он предполагал.
   На следующее утро Игорь Леонтович проснулся около одиннадцати, когда Торико, успев приготовить завтрак, неслышно собралась и уже уехала в Университет. У нее было заседание кафедры. Лениво повалявшись в постели еще минут двадцать, Игорь, наконец, встал, принял душ, потом поболтал с Давидом за чашкой кофе, и только после этого позвонил дочери.
   - Ах, папа, сколько же можно спать, когда нас ждут такие великие дела! - бодро воскликнула Марина. - Собирайся, скоро машина будет у подъезда. А тебя ждет приятный сюрприз.
   - Мариш, может, без сюрпризов? - почему-то заволновался Игорь.
   - Пап, я же сказала - приятный!
   Минут через двадцать Марина позвонила сама, и сказала.
   - Пап, можешь спускаться.
   Давид посмотрел на уличный термометр, ужаснулся - на улице жуткий мороз. Заставил легкомысленного калифорнийского друга надеть свой теплый свитер и меховую ушанку, и только после этого отпустил.
   Игорь вышел во двор, огляделся, но не увидел нигде Пежо Марины. А прямо у подъезда стояла, сверкая серебристым лаком, огромная БМВ с тонированными стеклами. Игорь сначала на нее и внимания не обратил, и пошел искать машину дочери, подумав, что она не нашла места в тесном дворе и остановилась где-нибудь в стороне. Но тут дверца БМВ распахнулась, и к Игорю бросилась, сверкая бриллиантами и благоухая ароматом шанель N 5, неотразимая Анжела Колесникова. Игорь слегка опешил, поскольку увидеть ее здесь никак не ожидал.
   - С приездом, дорогой Игорь Ростиславович, - томно выдохнула она. - Извини, что без предупреждения. Но ты ведь не откажешься от меня хотя бы в качестве личного шофера?
   Леонтович галантно поцеловал даме руку. Отметил, что она выглядит очень ухоженной, молодой, правда, чуть-чуть располнела, но, пожалуй, ей это даже к лицу.
   - Конечно, не откажусь. Более того, сочту за честь.
   - Тогда - прошу!
   Игорь сел в машину, откинулся на удобную спинку сиденья. Подумал про себя - хорошая машина, наверное, дорогая, и на этом его размышления по поводу роскошной иномарки закончились. Сам он не любил так называемые престижные модели автомобилей, и уже несколько лет ездил на не очень дорогой по американским ценам Тойоте Кэмри. Машина была надежная, достаточно шустрая, простая в обслуживании, и вполне его устраивала.
   - Рад тебя видеть, Анжела, - сдержанно произнес Игорь. - Я как раз собирался тебе звонить, но о деле чуть позже. Дети от тебя в восторге, так тебя расхваливают. Спасибо, что не оставляешь их своей заботой.
   - А разве можно иначе? - воскликнула Анжела. - Ребята остались без матери, отец за границей, деды - бабки давно поумирали. Кто им поможет, подскажет, кроме меня? И потом, это - твои дети, - она подчеркнула слово "твои".
   - Еще раз спасибо. Сложная у нас жизнь получилась... - задумчиво произнес Игорь, потом спросил, - ну, а ты как?
   - Одна, - отрезала Анжела, - у меня ничего не изменилось, - взяла сигарету, закурила, приспустила стекло. - Но не будем о личном. Ты сказал, у тебя есть ко мне дело. Я даже догадываюсь - какое. Ты хочешь купить квартиру, ведь так?
   - Да, я думал об этом.
   - Определись в сумме, и можем завтра же начать смотреть.
   - Так быстро? - удивился Игорь.
   - А зачем откладывать? - улыбнулась Анжела. - Плохого тебе не предложу, можешь не сомневаться.
   - Я и не сомневаюсь, - сказал Игорь.
   У Анжелы зазвонил мобильник. Она быстро, по-деловому с кем-то поговорила, снова повернулась к Игорю.
   - Как тебе Москва?
   - Еще не понял, - усмехнулся Леонтович.
   - Ясно. Москву надо смотреть поздно вечером, когда мало машин. Хочешь, сегодня покатаемся? Все тебе покажу.
   - Мне бы отоспаться, - вздохнул Игорь. - Все-таки, разница во времени - одиннадцать часов.
   - Как скажешь, - согласилась Анжела. - Можно и завтра, и послезавтра. Надеюсь, ты сразу обратно не улетишь?
   - Сразу не улечу, - улыбнулся Игорь. И подумал - такая красивая женщина. И, похоже, до сих пор меня любит. Может быть, я зря так откровенно пытался ее избегать после нашего короткого романа?
   У Анжелы снова зазвонил телефон.
   - Да, Мариша, - отозвалась она, - мы уже подъезжаем. - Минут через пять спускайся.
  
   Они остановились на площадке у Дома художника. И Игорь увидел, среди рекламных плакатов, большой анонс своей предстоящей выставки.
   "ЗАБЫТЫЕ ШЕДЕВРЫ, ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ БЛУДНОГО ХУДОЖНИКА ИГОРЯ ЛЕОНТОВИЧА".
   - Кто же это придумал? - усмехнулся Игорь. - Неужели Маринка?
   - Коллективное творчество, - пояснила Анжела. - Это ты у нас творец - одиночка.
   - Значит, и ты принимаешь в этом участие?
   - Так, немного, на общественных началах, - бросила Анжела, не желая сразу раскрывать Игорю, что именно ее компания стала спонсором предстоящей выставки. Он не знает всех этих тонкостей, к денежным вопросам относится щепетильно, и не стоит пока его посвящать.
   - Ты просто добрый гений нашей семьи, - улыбнулся Игорь.
   - Боюсь - я злой гений, - прошептала Анжела.
  
  
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
   "СКАНДАЛ В АГЕНТСТВЕ"
  
  
   В этот день в "Свахах" все было относительно спокойно, работа шла своим чередом, наплыв клиентов уже начался, но все было организовано четко, и потому - никакой запарки.
   - Натка, отпусти нас на рыбалку! - взмолились Михей и Саныч.
   Натэлла смотрела на мужиков и диву давалась. Вот скажите на милость, что за радость сидеть посередине огромного ледяного озера, уставившись в небольшую дырку в ожидании, пока какая-нибудь зазевавшееся рыбешка решит покушать на халяву.
   - На пару дней, - поддакнул Саныч. - Ничего с агентством не случится.
   - Веруня меня подменит, если что, - уверенно проговорил Михей, а если чего стрясется по хозяйству Саныча, так Толя и Виталик сообразят, что делать.
   - Нат, отпусти болезных. - Попросила Дарья за мужиков. - Пахали последнее время, как волы.
   Натэлла пожала плечами. А и действительно, чего она уперлась. Ребята хорошо поработали; на горизонте знакомств, при которых присутствие мужиков обязательно, не предвиделось, пускай поедут развеяться.
   - А почему в выходные-то нельзя? - сделала она последнюю попытку.
   - Нельзя, Нат. - умоляюще протянул Саныч. - Заморозки грядут, уйдет рыба совсем.
   - Езжайте, - смирилась Натэлла.
   На следующий день ребята отзвонили, сказали, что добрались до места, но мобильники свои выключат, поскольку здесь все равно связь отвратная.
   - Да черт с вами. - Вконец обиделась Натэлла, будто предчувствуя, что именно Михей с Санычем вдруг окажутся нужны позарез. - И без вас как-нибудь протянем.
  
  
   Телефон на столе у Зиночки в это утро разрывался, и она в очередной раз ныла, что пора брать диспетчера. Назначать встречи, записывать телефоны.
   - Пробило что ли всех на знакомства, - ворчала она. - Покою нет.
   Только после обеда установилось некоторое затишье, и Зиночка, наконец, смогла пойти к Марь Ванне, покушать пирожков с капустой.
   Пообедав, а заодно и позавтракав, и потрепавшись с Марь Ванной за жизнь, Зиночка вернулась на свое место. Но, не успев даже присесть, вскочила от возгласа Натэллы за дверью кабинета.
   - Боже мой!
   Зиночка, роняя по дороге стул, влетела в кабинет. На диване сидел Гришаня с задранным свитером.
   Вид у него, прямо скажем, был удручающий. Весь торс пересекали длинные красные полосы, где-то были видны ожоги от сигарет. На запястьях алели широкие порезы. Его борода дрожала, а искусанные губы выплевывали гневные слова.
   - Вы ответите за это. Я вас по судам затаскаю! - вопил он, правда, голос его был сипл и неразборчив.
   Дверь распахнулась и вошла Дарья.
   - Господи! - охнула она. - Что с тобой случилось, Гришаня?
   - Что случилось?! - заорал он. - А я вам расскажу! Только девочку свою из кабинета выпроводите. Ни к чему ей такое слушать.
   Зиночку вытолкали из кабинета и плотно прикрыли дверь. Но Зинуля была не лыком шита. Она потихоньку включила хайком и приглушила звук. Так что все прекрасно слышала.
   - Вернулись мы из похода...- немного успокоившись, начал Гришаня.
   Гришаня с Ларой, прекрасно провели время, рассматривая красоты Альп. Лара быстро набиралась опыта, помогала Гришане во всем, и он уже смаковал то время, когда они вдвоем уединяться в его московской квартире. Всем подходила ему Лара, и смелая, и отважная, милая, чуткая, а как играет на гитаре под треск поленьев! Словом, через десять дней они приехали в Москву. И Гришаня на следующий вечер, пригласил свою подругу к себе на романтический ужин.
   Все шло прекрасно. Покушали, послушали любимых бардов, и под Окуджавскую "виноградную косточку" завалились в койку. Секс был восхитителен, и Гришаня радостно подумал, что можно устраивать встречу с мамой.
   К вечеру следующего дня состоялась торжественные смотрины будущей невестки. Мама выбор Гришани одобрила. Гришаня был на седьмом небе от счастья. И тут же сделал Ларе предложение. Но к величайшему сожалению, Лара отказалась. Гришаня был неутешен, прямо спросив девушку, почему та отказывается.
   - Надо присмотреться друг к другу, пообвыкнуться. - загадочно ответила Лара.
   Гришаня согласился. Лара переехала к нему. Все вроде было прекрасно, но с каждым вечером Лариса стала холодеть в постели. Не было той страсти и огня, что так впечатлили Гришаню в первую ночь. Гришаня осторожно спросил любимую, в чем собственно дело.
   - Ты, Гришенька, прекрасный человек, искусный любовник, но прости, мне скучен однообразный секс, - был дан ответ.
   Гришаня, человек прямой, спросил девушку, что ей нужно, и как цивилизованные люди они должны прийти к консенсусу. Глаза у Лары разгорелись, и она предложила ему игру.
   Они выпили по бокалу вина. И Лара завязала любимому глаза темной тряпкой, и Гришаня уже ничего не видел. Только почувствовал, что запястья и щиколотки крепко обхватывают какие-то ремни, горло притягивают к спинке кровати, да так сильно, что он не мог дышать.
   Прошло минут пять, и тряпка с глаз Гришани упала. Как только его взгляд смог сфокусироваться, он потерял дар речи. Вокруг его кровати стояли длинные черные свечи, а посередине комнаты стояла Лара. Только ее было совсем не узнать. Что-то кожано-черное обхватывало ее узкий стан, длинные ноги и пышную грудь. Волосы стянуты в высокий хвост, лицо ярко-белое с чернющей подводкой глаз, отчего они казались огромными и длинными. В руках она держала длинный хлыст.
   - Девочка, ты чего? - изумился Гришаня, дергая руками и ногами.
   Но конечности не желали ему повиноваться. В голове разлился какой-то туман, отчего тело все ослабло. Куда делась его сила Геракла, он не мог понять.
   - Какая я тебе девочка, смрадный раб! - загрохотала Лариса. - Я твоя госпожа, и ты сейчас будешь рыдать и визжать, лишь бы я причинила тебе страдания.
   - Лара, мне не нравятся такие игры, - прошептал Гришаня.
   - А мне - очень нравятся! - захохотала Лариса.
   Дальше было все как в тумане. Лара лупила Гришаню плеткой, жгла сигареты о его нежный торс, и насиловала на протяжении всей ночи. От ужаса и унижений на рассвете Гришаня потерял сознание, и очнулся в какой-то момент от непрерывного треска телефона. Это мама, обеспокоенная, что сыночек молчит целые сутки, буквально обрывала его номер, надеясь, что парень все-таки ответит на столь настойчивые звонки.
   Неимоверным усилием выдернув одну руку, Гришаня ответил маме, что просто приболел и обязательно завтра приедет. Потом позвонил своему дружку, и тот через час вызволил несчастного смрадного раба. Ни Лары, ни свечей, ни плетки, как и ее немногочисленных пожитков в квартире не наблюдалось. Дружок приехал, отвязал Гришаню, причем привязан он, как оказалось, был простыми шелковыми шарфами, справиться с которыми мог и ребенок.
   А Гришаню бил озноб, и у него не было сил даже поднять кружку с чаем. Дружок оказался врачом, взял кровь на анализ и к вечеру позвонил.
   Опоила тебя твоя краля наркотиком, - сообщил он. - Химия, я тебе скажу, стопроцентная. Силы человека парализует, а мужское достоинство наизготовке много часов подряд.
   Гришаня смотался в травмапункт, снял побои и ожоги, и рванул в Свахи.
   - Девку эту, понятное дело, ни вы, ни я уже не отыщем. И если не хотите, чтобы вас по судам затаскали, платите мне за физический и моральный ущерб. - Закончил Гришаня.
   - Простите, а мы-то здесь причем? - изумилась Натэлла.
   - Как причем? - взвился Гришаня. - Может вы одна шайка лейка, откуда я знаю? Вы поставляете ничего не подозревающим мужикам такую вот мегеру, стрижете с нее купоны, зная, что никто к ментам не пойдет. А я могу с этой бумажкой хоть сейчас в любое отделение милиции пойти. Мне в травмапункте предлагали, да я пока приостановил, благо приятель помог. Так что выбирайте, либо вы мне сейчас платите десять тысяч долларов, либо на вашей фирме появиться несмываемое пятно. На раздумье вам - два часа! - и он, шарахнув дверью, ушел.
   Зиночка вырубила хайком за секунду до вызова Натэллы.
   - Зина, срочно Михея и Саныча ко мне.
   - Так они ж на рыбалку уехали, - протянула Зиночка.
   - Соедини по сотовому. - Гаркнула Натэлла
   Зиночка набрала номер Михея. Но тот упорно молчал. Только после нескольких попыток, Зиночка, вжав голову в плечи, поплелась в кабинет начальницы.
   - Они не доступны.
   - Ах, ты черт, ну конечно, - вспомнив вчерашний звонок Михея, Натэлла схватилась за голову.
   - Ну, а чем бы они нам помогли? - пыталась успокоить подругу Дарья.
   - Не знаю, просто с ними как-то спокойней. Михей бы осмотрел раны, бумажки его прочитал. Что делать-то?
   Дарья затушила сигарету и тут же прикурила вторую.
   - Я думаю, надо платить.
   - Платить? - взвилась Натэлла. - За что? Откуда мы знали, что эта Лара извращенка! В чем наша вина?
   - Ни в чем, - спокойно ответила Дарья. - Ни один суд не докажет нашей вины. Но имя нашей фирмы потреплют настолько, что к нам никто больше не придет! Не веришь мне, проконсультируйся с Евгением.
  
   Евгений Форли - высокий, худощавый молодой человек, был юристом "Свах". Но работал он в агентстве только тогда, когда в этом возникала необходимость. Натэлла звонила, он приезжал. Именно так сейчас она и поступила.
   Евгений появился очень быстро, выслушал всю историю и, посмотрев бумажку, оставленную Гришаней, сказал.
   - Дарья Сергеевна права. Привлечь вас к ответственности не смогут. Но ввиду того, что клиентку нашли вы, вас будут вызывать в суд, который может длиться очень долго. С учетом довольно жаренного факта, все это может просочиться в прессу и тогда...
   - Я поняла, Женя, - упавшим голосом сказала Натэлла. - Спасибо за консультацию.
   - Но я бы на вашем месте не платил, - вдруг заявил Евгений.
   - Это как?
   - Закон шантажиста. - Спокойно объяснил юрист. - Если заплатят один раз, то можно доить до бесконечности. Надо подстраховаться.
   - Научи. - Взмолилась Натэлла.
   Евгений встал, пару раз прошелся по кабинету, потом вновь резко сел на стул.
   - Вы откажетесь платить. - Натэлла было, вскинулась, но Евгений остановил ее властным жестом. - Но выкупите эти бумажки за десять тысяч долларов. И, пожалуй, я сам буду разговаривать с вашим шантажистом. Если позволите.
   Натэлла была готова согласиться на все, что угодно, лишь бы никогда больше не слышать о Гришане.
   Она вызвала Лидию и попросила съездить в банк, снять десять тысяч долларов.
   - Как будем проводить? - поинтересовалась бухгалтер.
   - На рекламные расходы. - Брякнула первое, что пришло в голову, Натэлла.
   Лидия поджала губы, обидевшись, что ее не вводят в курс дела, и молча повернувшись, ушла. Но через сорок минут вернулась.
   - Лид, не злись, я все потом объясню. - Взмолилась Натэлла.
   - Дело ваше. Вы начальник, - сухо ответила Лидия, и ушла в свой кабинет.
   До назначенного времени оставалось минут двадцать. Евгений позвонил кому-то по телефону и, одновременно с Гришаней, в холле агентства появились двое здоровенных парней.
   Они прошли мимо Зиночки в кабинет Натэллы. Гришаня подозрительно взглянул на секретаршу.
   - Вы можете входить, - пригласила его Зиночка.
   Гришаня вошел, но вместо двух перепуганных баб за столом увидел холеного молодого человека.
   - Здравствуйте Григорий. - Вежливо поздоровался молодой человек. - Меня зовут Евгений Форли. Я представляю интересы фирмы Свахи. И готов с вами обсудить наше щекотливое дело.
   - Я буду говорить только с хозяйкой, - уперся Гришаня.
   - Натэлле Давидовне стало плохо, и она уехала домой. Но суть вашего вопроса решена положительно. Только немного изменяется структура.
   - Это как?
   - Мы хотим выкупить за преложенную вами сумму справку из травмапункта и анализ крови. - Форли чуть наклонил голову и уставился своими змеиными глазками на Гришаню. - Таким образом мы обезопасим себя от дальнейших ...ммм...притязаний на физический и моральный ущерб. Вы согласны? - и он положил перед Гришаней пачку долларов.
   Гришаня, как кот на сметану, уставился на доллары.
   - Ну-у, да, - кивнул он головой.
   - Тогда распишитесь, что продали Свахам данные документы. А эти господа засвидетельствуют наши подписи.
   Мужики закивали.
   Гришаня внимательно прочитал документ, не нашел ничего для себя страшного и подмахнул документ. Потом распахнул куртку и вытащил два бланка.
   - И еще, милейший, - рассматривая справки, сказал Евгений. - Если данная сумма будет для вас недостаточна, то постарайтесь решить свои проблемы без новых свиданий с владелицами агентства. Иначе вас ждут большие неприятности. Мы люди честные, так давайте и вы не обманывайте наших ожиданий.
   И он многозначительно посмотрел на свидетелей сделки, которые стояли, подпирая стенку, словно Титаны державшие небо.
   - А я что? - взвился Гришаня. - Не честный человек? Мне чуть шкуру ваша дамочка насквозь не спалила! Я свое взял.
   - Совершенно с вами согласен. На том и распрощаемся, - и он лучезарно улыбнулся, отчего у Гришани задрожали коленки. Он взял деньги, быстро пересчитал.
   - Но здесь только восемь, - проблеял он.
   - Мужик, какие-то проблемы? - Титан оторвался от стенки.
   - Нет, все правильно, - тут же согласился Гришаня,
   Он схватил свою куртку, деньги и быстро ушел.
   - Жень, а чего мы ему прям сейчас не накостыляли? - спросил одни из Титанов.
   - Дамочки здесь больно щепетильные, - вздохнул Евгений. - Но, думаю, этот хоть и огромный, но трус, больше сюда не сунется. Спасибо, ребята.
   Он пожал руки своим друзьям, выдал им гонорар в размете ста долларов и легкой походкой отправился в кабинет Дарьи.
   - Все в ажуре, - улыбнулся он. - Больше вы его не увидите. Вот, я взял отсюда только на привходящие расходы, - и он протянул Натэлле почти две тысячи.
   - Что это? - удивилась Натэлла.
   - Я посчитал, что две бумажки стоят несколько меньше, чем десять тысяч. Да и адвокаты тоже есть хотят.
   Пока Натэлла переваривала информацию, Дарья взяла оставшиеся деньги, отсчитала три бумажки по сотке и выдала Евгению.
   - Ваш гонорар, господин адвокат.
   - Премного благодарен, - улыбнулся Евгений и элегантно поцеловав руку Натэлле, ушел.
   - Зачем ты дала ему деньги? - удивилась Натэлла.
   - А затем, что юристов надо кормить с ладони, дорогая. Одно дело разбираться в бумажках, и совсем другое - улаживать вот такие щепетильные дела.
   - Но он же не сказал, сколько стоит такая услуга! - окончательно растерялась Натэлла.
   - Потому, что мы были в панике, и его не спросили, - пояснила Дарья. - В общем-то, он оказал нам любезность за отнюдь невысокую плату.
   Натэлла призадумалась, и поняла правоту подруги. В конце концов, мало ли какие еще могут возникнуть ситуации, и когда понадобится помощь Форли.
  
   А тем временем Евгений прогревал свой Форд и думал, какие все-таки непрозорливые бывают женщины, хотя и корчат из себя умных. Но в итоге, они просили лишь передать деньги вымогателю. Если бы попросили выяснить все с этим подозрительным Гришаней до конца, это было бы другое дело. И другой гонорар. Но... предложения не поступило, а напрашиваться было не в привычках Форли. Он выжал сцепление, и через пару минут около особняка на Малой Никитской не осталось даже запаха его одеколона.
   Свахи же занялись новыми клиентами и всякими срочными делами, скверный инцидент, оставив неприятный осадок, постепенно отодвинулся на задний план. Работа продолжалась, жизнь - тоже...
  
  
  
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
   "МУКИ СОМНЕНИЙ"
  
  
   Марина ехала в машине с отцом из Дома Художника.
   - Ну, и как тебе зал? - с гордостью спросила она. - По-моему, достойное помещение для твоих картин.
   - Неплохо, - согласился Леонтович. - Но название выставки я все-таки поменял бы. Будь я лет на двадцать моложе, это еще - куда ни шло, но для столь зрелого, даже пожилого мужчины, каковым я являюсь, как-то не солидно получается.
   - С каких это пор, папа, ты стал позиционировать себя, как солидного, пожилого человека? - вспыхнула дочь. - Ты великолепно выглядишь! На тебя женщины на улице заглядываются!
   - Это - их дело, но я-то здесь причем? - усмехнулся Леонтович.
   - Не играй словами, - обиделась Марина, - что тебя беспокоит? Общественное мнение? Что люди скажут?
   - Ну - это уж совсем не про меня, - устало проворчал Игорь. - Просто не хочу показаться смешным в собственных глазах.
   - Стало быть - амбиции? - не унималась Марина.
   - А как же без амбиций, моя дорогая? У тебя ведь тоже - амбиции. Ты хочешь привлечь к выставке как можно больше внимания, но я опасаюсь, что внимание будет исходить не от тех людей, которых тебе необходимо заполучить для развития твоей карьеры. Тебе нужны серьезные, деловые люди - олигархи, меценаты, владельцы престижных галерей, а не щелкоперы из желтой прессы.
   - Папа, мне все ясно, но позволь остаться при своем мнении. Мне виднее. Ты давно не живешь в России...
   Игорь рассмеялся.
   - Ну да, живу я не в России, а на необитаемом острове среди диких туземцев, которые не умеют читать, пляшут голые под звуки там-тамов, и из живописи не видели ничего, кроме наскальных рисунков в своих пещерах.
   - Нет, папа, с тобой невозможно спорить, - взвилась Марина.
   - А зачем, собственно, спорить? - улыбнулся Игорь. - Я на все согласен, просто высказал свое мнение. Ты можешь к нему не прислушиваться и делать по-своему.
   - Ты серьезно? - настороженно спросила Марина.
   - Абсолютно серьезно! - воскликнул Игорь, обнимая дочь за плечи. - Неужели старику и поворчать немного нельзя?
   - Старику - можно, а красивому, благородному джентльмену - нельзя! - отрезала дочь.
   - Все, сдаюсь, - Игорь шутливо поднял руки.
   - Так-то лучше, - Марина, не отрывая рук от руля, чмокнула отца в щеку.
   И в это время зазвонил телефон, висевший у нее на шее.
   - Алло! Да, Анжела! Привет! Я как раз еду с папой. Погоди, сейчас у него спрошу. - Марина, не отнимая трубку от уха, торопливо проговорила. - Пап, Анжела нашла тебе квартиру, ты можешь ее посмотреть? Она говорит - срочно.
   Игорь кивнул, и дочь передала трубку ему.
   - Я весь внимание, - мягко произнес Игорь. - Ну, что ж, если это настолько срочно - я готов.
   Он вернул телефон дочери.
   - Анжела хочет объяснить, куда меня вести.
   Марина выслушала, несколько раз пробормотала - да, да, поняла.
   - Едем на северо-запад, - констатировала она, перестроилась, доехала до светофора и встала на разворот.
   - Стремительная у вас тут жизнь, - вздохнул Игорь. - Только успел приехать - уже и выставочный зал, и квартира. Отвык я немного от такого бешеного темпа.
   - Привыкай, - наставляла Игоря дочь. - Пойми, папа, если есть хорошая квартира, ее нельзя упускать. Сегодня ты не посмотришь, а завтра придет другой покупатель, тут же внесет задаток, и привет.
   - Но, Мариша, квартира - дело серьезное, я не уверен, что смогу так быстро решить...
   - Решать сразу и не обязательно, но если Анжела предлагает, значит, вариант того стоит, - разволновалась Марина. - Посмотри, подумай. Отказаться всегда успеешь.
   Игорь промолчал. Он не привык, чтобы на него давили, но ссориться не хотелось. Если близкие люди не понимают его, живут по каким-то своим, не очень еще ясным ему законам, то какой смысл что-то объяснять. Возможно, все дело в том, что и дочь, и сын не такие уж близкие люди, как ему хотелось бы. Но не стоит, наверное, спешить с выводами. Излишняя мнительность тоже ни к чему.
  
   Марина остановилась на Ленинградке, в районе метро Аэропорт, и передала отца с рук на руки Анжеле, которая уже поджидала их в своей машине в ослепительно алой, пушистой шубке.
   - Привет, - сказал Игорь, усаживаясь в БМВ. - Что-то мы с тобой подозрительно часто видимся.
   - Если не хочешь, можешь на меня не смотреть, - сухо сказала Анжела. - Мне важно, чтобы ты посмотрел квартиру.
   - Не обижайся, - улыбнулся Игорь. - Смотреть на красивую женщину - всегда удовольствие для художника. Твой неотразимый вид вызывает эстетическое наслаждение. Правда, мне кажется, тебе больше идет вишневый цвет, а не ярко-красный, но это - чисто субъективно.
   - Учту ваше пожелание к следующей встрече, господин профессор эстетики. - Анжела поджала красивые чувственные губы и замолчала.
   - Ну, прости, прости меня, - примирительно сказал Игорь. - Ты и так - само совершенство.
   - Не язви, пожалуйста, - ответила Анжела, но выражение ее лица при этом немного смягчилось.
   "Как же у них все непросто, - подумал Игорь. - Бедные женщины - что Маринка, что Анжела. Красивые, умные, и такие закомплексованные. Каждое слово принимают в штыки. Слишком много тщеславия, надрываются, гонясь за карьерой, и даже не замечают, что теряют при этом самое главное - женское достоинство, естественность, легкость общения. Печально, печально все это".
   Но не понимал утонченный эстет Игорь Леонтович, что главный комплекс Анжелы - непреодолимая любовь к нему, с которой она боролась много лет, и так и не смогла справиться. Что все эти годы, периодически ложась в постель с другими мужчинами, она невольно вспоминала те фантастические ночи, когда голова Игоря покоилась на ее груди, а его тонкие пальцы гладили ее разгоряченное тело. Пусть это было всего два раза, она точно помнила - именно два, но ведь это было. Потом он уехал, не дав никаких обещаний, не подав никаких надежд, но тогда еще была жива Анна. Как же Анжела мечтала, чтобы эта маленькая, невзрачная, с ее точки зрения, женщина, куда-нибудь исчезла, провалилась, растворилась. Был грех, именно она познакомила Анну с одним своим приятелем, заведомо зная, что такие женщины в его вкусе. Он был неглуп, недурен собой, и вскоре у него с Анной завязался бурный роман. Но этого Анжеле было мало, Анна могла расстаться с любовником в любой момент, угроза воссоединения семьи все еще существовала. И, умело играя роль лучшего друга семьи, она хитро и целенаправленно пыталась окончательно разрубить незримую связь, которая оставалась между расставшимися супругами.
   Спустя несколько лет Бог услышал ее молитвы, непреодолимая сила Анжелиной любви скинула Анну с шатких лесов. Конечно, сама Анжела никоим образом не прикладывала к этому руки, и даже испугалась, узнав о несчастье с Анной. Неужели ее страстные помыслы материализовались таким чудовищным образом?
   Она посочувствовала несчастной женщине, даже немножко помучилась совестью за свои коварные мысли, но зато появилась надежда. Анжела точно знала, что никого постоянного у Игоря в Америке нет. У нее были свои источники информации, которые мы не станем разглашать читателю. Но не удивительно, что при таких деньгах и связях влюбленная женщина могла иметь свою агентуру в любой точке мира. Чего она только ни делала, чтобы расположить к себе объект свой страсти. Да, это она помогла Маринке и Тошке встать на ноги, готова помогать и дальше, но - при одном условии...
   Не замечал Игорь и того, что Анжела, вновь встретившись с ним, сдерживалась из последних сил, чтобы не выплеснуть наружу накопившиеся чувства, но очень боялась отпугнуть его своим признанием. Надо было хоть немножко выждать.
   - Приехали! - сказала Анжела, разворачиваясь на Песчаной площади.
   Свернула во двор красивого сталинского дома с эркерами, остановилась у подъезда на узкой асфальтированной дорожке, расчищенной от снега.
   - Снаружи выглядит очень привлекательно, - улыбнулся Игорь.
   - Внутри еще лучше.
   Анжела набрала код домофона. Поднялись на лифте. Ухоженная, чистая площадка, вход в квартиру через тамбур. Звякнув ключами, Анжела отперла большую дверь, обитую дерматином, потом еще одну дверь, впустила Игоря в большой холл и включила свет.
   - Смотри.
   Квартира оказалась двухкомнатной, но очень просторной, большой по метражу, с высоченными потолками. В ней не было никакой мебели, вообще ничего, даже карнизов на окнах. Только плоские светильники под потолками, бросающие приятный, рассеянный свет.
   - Очень недурно, - сдержанно сказал Игорь. - Но не слишком ли это будет дорого? Я ведь не миллионер.
   - Я все просчитала, ты уложишься, - уверенно произнесла Анжела. - Эта квартира принадлежит нашей компании. Мы выкупили ее очень дешево, на самых выгодных условиях. Тут была жуткая коммуналка, жили алкаши. Каждый получил по квартирке в дешевых районах.
   - Но она в прекрасном состоянии, - сказал Игорь, глядя на сверкающий лаком паркет и свежевыкрашенные матовые стены.
   - Мы сделали ремонт. Хотели выставить на продажу, но тут прилетел ты.
   - Значит, за мной остается право первой брачной ночи? - усмехнулся Игорь.
   Анжела вспыхнула.
   - Оно всегда за тобой остается. Можешь рассчитывать на скидку.
   - Чудесно! - воскликнул Игорь. - Я воспользуюсь своим правом и куплю эту квартиру.
   - Можно считать, что я получила согласие? - Анжела выразительно посмотрела на Игоря. - Если так, предоставь все мне, и через неделю можешь переезжать.
   - Как все быстро и просто, - удивился Игорь, и вдруг спросил. - Но тебе, наверное, невыгодно продавать ее мне? Ты можешь получить за нее гораздо больше.
   - Дорогой, старая дружба дороже, - улыбнулась Анжела. - И потом, мой бизнес - моя забота, не забивай себе этим голову. Положись на меня, и продолжай витать в своих заоблачных высях, писать прекрасные картины. Кстати, тебе ведь нужна мастерская?
   - Господи, у тебя и это есть! Ты, право, добрая фея, но я еще не решил. Возможно, после выставки, все же, уеду.
   - Я тебя не тороплю. Подумай, но если захочешь приобрести удобную мастерскую здесь, в Москве - все в нашей власти.
   - Я подумаю, - согласился Игорь.
  
   Когда они вышли на улицу, в тихий зимний вечер, Анжела предложила покатать Игоря по городу. Но он вдруг почувствовал жуткую усталость. Всего второй день, как он прилетел, и такой напряженный ритм. Захотелось поскорее растянуться на диване с сигаретой и книжкой. Он думал, как бы отказаться, чтобы не обидеть Анжелу, и решил, что лучше всего сказать правду.
   - Спасибо, Анжела, ты столько делаешь для меня. Но я смертельно устал и, боюсь, буду не в состоянии что-то воспринять.
   - Хорошо, у меня есть другое предложение, - решилась Анжела. - Заедем ненадолго ко мне. Это здесь, недалеко.
   "Наверное, не надо этого делать", - пронеслось в сознании Игоря, но Анжела так настойчиво уговаривала, что, в конце концов, он согласился. Просто не было сил и желания спорить.
   - Ну, хорошо, давай заедем, - согласился он без всякого энтузиазма.
   - Ты только чуть-чуть отдохнешь, выпьешь чашечку кофе, выкуришь со мной сигарету, и я сразу отвезу тебя, куда захочешь!
  
   Квартира Анжелы, действительно, находилась в пяти минутах езды и производила ошеломляющее впечатление. Широченный коридор, высокие арки, три огромные комнаты, просторная кухня, два санузла. Всюду - роскошная мебель, какие-то невероятные светильники, вазы из литого стекла. Даже по сравнению с не таким уж маленьким домиком Игоря в Калифорнии она выглядела настоящим дворцом.
   Игорь удивленно огляделся. Зачем одинокой женщине такие хоромы? Для светских приемов? Чтобы утереть нос коллегам по бизнесу? Но жить здесь, как ему показалось, совсем неуютно.
   - У тебя можно заблудиться, - усмехнулся Игорь.
   - Позволь быть твоим гидом. - Анжела взяла его под руку и провела в гостиную. - Я хотела, чтобы ты увидел.
   Игорь вошел и ахнул. Боже, все стены в этой комнате были увешаны его, Игоря Леонтовича, картинами. Вот так сюрприз.
   В дорогих рамах красовались его ранние пейзажи, этюды, портреты. Некоторые из них даже он сам едва помнил. Совсем другой мазок, и сочетание цвета, от которого он давно отказался. Поиски, эксперименты.... А интересно, и смотрится неплохо. Создалось ощущение, что он окунулся куда-то в далекое прошлое.
   Он растерянно смотрел то на свои произведения, то на Анжелу, испытывая мучительное, щемящее чувство, которое может испытывать только художник при неожиданной встрече с самим собой. Совсем другим, но, все же - с собой.
   - Ты давно их собираешь? - смущенно спросил Игорь.
   - Давно. Все это будет на твоей выставке. Хочешь еще посмотреть, или выпьем кофе?
   - Да, конечно, давай выпьем кофе, - согласился Игорь.
   Анжела быстро приготовила кофе, вывалила на стол всякие шикарные закуски - икру, ветчину, и прочее.
   - Нет-нет, не надо, - замахал руками Игорь. - Только кофе, и я поеду.
   - С коньяком, ликером? - суетилась Анжела.
   - Не надо, меня и так разморило. У нас сейчас утро, мой организм все перепутал, и не знает, что ему делать, работать или ложиться спать.
   - Ты можешь остаться у меня, - прошептала Анжела.
   - Спасибо, Анжела, - улыбнулся Игорь. - Я вижу, места для меня здесь хватит, но как-нибудь в другой раз. Меня ждут Давид с Торико.
   - Ну зачем тебе куда-то ехать? Позвони им, скажи, что приедешь завтра, ты же - свободный человек, - не отступалась Анжела. - Выспишься, отдохнешь, никто тебя не побеспокоит.
   Конечно, очень заманчиво было растянуться на мягкой постели в одной из огромных комнат этого дворца, завтра еще раз рассмотреть при свете дня свои картины, потом неторопливо собраться и поехать к Лагунским. Но Игорь прекрасно понимал, что, оставшись ночевать в доме у женщины, он выдаст определенный аванс на переход отношений в более интимное русло, а этого ему почему-то совсем не хотелось.
   - Закажи мне такси, - сказал Игорь. - Я не хочу, чтобы ты куда-то ехала на ночь глядя, а остаться сегодня я никак не могу.
   - Ну, хорошо, - Анжела помрачнела и напряглась. Набрала номер, заказала такси. Теперь ее время было ограничено. Господи, зачем она это сделала, почему не сумела уговорить?
   - Машина придет через час, - сухо сказала она Игорю.
   - Спасибо, Анжела, - Игорь поцеловал ей руку, просто, без всякого подтекста, как истинный джентльмен, желающий поблагодарить даму.
   Но этого жеста было достаточно, чтобы Анжелу прорвало.
   - Я не хочу тебя отпускать, не хочу! - прокричала она срывающимся голосом. - Я, я боюсь...
   - Успокойся, пожалуйста, - ласково сказал Игорь, - ничего со мной не случится.
   Анжела подумала - да что же это? Неужели он ничего не понимает? Или делает вид? Сколько может продолжаться это мучение, которое длится почти пятнадцать лет? За что, за что такое наказание? Крутится кругом целая толпа молодых, влюбленных, готовых все отдать за один взмах ее ресниц, а она, как дура, прикипела душой, сердцем и телом к седовласому старику!
   Тогда, после похорон Анны, Анжела, соблюдая принятые приличия, не стала сразу бросаться на шею Игорю. Она затаилась и ждала, но теперь настал ее час. Больше тянуть она была уже не в силах.
   - Успокойся, говоришь?! - вырвалось у Анжелы. - Да я пятнадцать лет не могу успокоиться! Живу одна в своих хоромах, замуж не выхожу, любовников завожу и выкидываю! Потому что тебя жду, старый ты черт! Потому что ты мне каждую ночь во сне снишься! Картины твои целую, пальцами трогаю, будто к тебе прикасаюсь. Неужели ты ничего не чувствуешь? Ты ведь был со мной, был! Давно это случилось, да только я теми нашими ночами до сих пор живу!
   Игорь растерялся от такого напора страсти. Неужели все это - правда? Мог ли он подумать, что спустя столько лет услышит подобное признание? Может быть, хватит валять дурака, надо решиться, остаться с человеком, который так его любит? Он внимательно прислушался к себе. Но нет, ничего не шелохнулось в сердце, сомнения рассеялись. Ничего он не почувствовал, кроме смущения и жалости. И, прекрасно понимая, что жалость унижает влюбленную женщину, попытался найти какие-то не обидные, разумные слова.
   - Анжела, ну зачем я тебе? - он осторожно взял ее за руку, заглянул в глаза. - Ты - молодая, красивая, преуспевающая дама, любой молодой красавец почтет за честь быть рядом с тобой! А ты признаешься в любви чудаковатому старику. Бред какой-то, все это ты насочиняла, нафантазировала. Не нужен я тебе.
   - Нужен! - выкрикнула Анжела.
   - Ну зачем, милая, зачем?
   - Сама не знаю, нужен - и все, не отталкивай меня, - пробормотала Анжела, уронила голову на руки и зарыдала.
   - Ну, пожалуйста, не надо, - отчаянно уговаривал ее Игорь, гладя по голове и дрожащим плечам. - Ты замечательная девочка, я очень люблю и ценю тебя, как друга, благодарен тебе за все, что ты делаешь, но оставь свои безумные фантазии. Пойми, ничего из этого не выйдет, мы слишком разные люди.
   Анжела продолжала рыдать. В это время зазвонил телефон. Давясь слезами, Анжела подняла трубку.
   - Такси приехало. Поезжай. - Буркнула она.
   - Прости, Анжела, - Игорь еще раз поцеловал ей руку, быстро оделся и спустился вниз.
  
  
   - Господи, и где же ты пропадаешь! - всплеснула руками Торико. - Хоть бы позвонил! Мы уж беспокоились.
   - Прости, Тамарочка, - пробормотал Игорь, отряхивая снег с ботинок. - Кажется, я попал в переплет.
   - В какой переплет? - ужаснулась Торико. - Говори толком, Игореша, что случилось.
   Игорь разделся, бессильно опустился на кухонный диван, закурил. Господи, как хорошо! С друзьями, в обычной квартире, а не в этих помпезных хоромах.
   - В общем, ребята, я был у Анжелы... - начал Игорь.
   И он поведал старым друзьям ужасную, с его точки зрения, историю, в которой неожиданно оказался.
   - Честно скажу, до конца не верил, будто какой-то спектакль. Но столько моих картин!
   - Да уж, и квартирку она тебе подобрала к себе поближе, - тут же сообразила Торико.
   - Засада, как выражаются наши внуки, - усмехнулся Давид.
   - Ну что же мне делать теперь? - воскликнул Игорь. - Квартира - черт с ней, если надо, другую найду. Но как мне вообще от нее отвязаться? Человек она хороший, обижать жалко.
   - Послушай, Игореша, - лукаво улыбнулась Торико, - а может, не надо тебе отвязываться? Попробуй, поживите вместе. Она ведь не врет, это ясно, любит тебя. Будешь с ней, как у Христа за пазухой.
   - Да не могу, - простонал Леонтович. - Я-то ее не люблю. Было когда-то мимолетное увлечение, да и то по глупости, а сейчас вообще ничего нет. Молчит мое сердце. Не станет она никогда второй половинкой моей души. А просто хозяйка в доме и спутница грядущей старости мне не нужна.
   - Это серьезно, - сказал Давид, которому тоже не безызвестно было учение Каббалы. - На компромисс ты не пойдешь, слишком хорошо тебя знаю. Да и не надо. Душой покривишь - себе изменишь. Как потом картины писать?
   - Ладно, - сказал Игорь. - Открою выставку и сразу уеду. Она и успокоится. С глаз долой - из сердца вон. А мне уж лучше одному век коротать.
   - Погоди, Игорек, - вдруг улыбнулась Торико. - Мне пришла в голову одна шальная идея.
   - Выкладывайте, профессор, - вздохнул Игорь. - Одна надежда на вашу изобретательность.
   И Торико стала рассказывать, зайдя издалека, про агентство Натэллы. Игорь слушал с удивлением. Ему всегда казалось, что искусственное сводничество - большой грех. Но Торико и Давид в таких живописных красках стали описывать совершенно уникальное заведение своей дочери, ее дружную и трогательную команду, и совершенно потрясающие и уникальные человеческие истории, которые эти ребята создают своей душой и своими руками, что Леонтович призадумался.
   - Так это что же получается? Вы хотите, чтобы мне кого-то сосватали?
   - Клин - клином, - рассмеялся Давид. - Кто знает, может быть, ходит где-то по свету твоя вторая космическая половинка, да забредет случайно на огонек к нашим свахам.
   - Не случайно, - поправила его Торико. - Все судьбой предрешено, и я почему-то чувствую, есть такая женщина, которая создана для нашего Игоря. И именно она обязательно скоро появится у Натэллы!
   - Да, интересный поворот, - продолжал удивляться Игорь. - Кто бы другой мне сказал, я бы на смех поднял, но вы! И Натэлла, насколько я понимаю, существо не столько из плоти и крови, сколько из высшего, духовного мира.
   - Ну, ты не преувеличивай, она у нас вполне земная женщина, - усмехнулась Торико. - Но сердце у нее чистое, и душа светлая. И девчонки и ребята у нее такие же подобрались - себе во всем откажут, лишь бы другие были счастливы. Так что не отвергай мою идею, Игорек.
   - Как-то все неожиданно, - сказал Игорь, - но, пожалуй, в ближайшие дни загляну к вашим "свахам".
   - Вот и хорошо, - обрадовался Давид. - Уверен - не пожалеешь.
   - И знай, ни к чему это тебя не обязывает, - уточнила Торико. - Не захочешь жениться - никто тебя не заставит. Просто пообщаешься с приятными людьми, кофейку попьешь.
   - Спасибо, мои хорошие, - растроганно произнес Игорь.
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
   "ПОМОЩЬ ДРУГУ"
  
  
   Натэлла медленно ехала по заснеженной Москве, проклиная коммунальные службы, которые не удосужились вовремя убрать сугробы, перегораживающие улицы. Еще совсем недавно, скучая в агентстве от отсутствия клиентов, они с ребятами сетовали на внезапную оттепель. Теперь же ударил мороз, правда, не очень сильный, но снег за ночь навалил, как из решета, машины буксовали и двигались со скоростью черепах.
   Натэлла взяла мобильник и набрала номер Дарьи.
   - Алло! - откликнулась Дарья.
   - Привет, это я!
   - Интересно, и где ты, подруга?
   - Пробираюсь к Таганке.
   - Везет же тебе. А я торчу в пробке на третьем кольце.
   - Дашка, я сегодня задержусь.
   - Ну, ясное дело, - усмехнулась Дарья. - Сегодня все задержатся.
   - Я сильно задержусь. Отец с утра позвонил, у него какой-то срочный разговор.
   - Что-нибудь случилось? - забеспокоилась Дарья.
   - Вроде, ничего, не знаю, он темнит, говорит - разговор не телефонный, касается какого-то близкого человека, давнего друга....
   - Ну - дружба, святое дело.
   - Кажется, прорвалась, - радостно сообщила Натэлла.
   - Я тоже - на два метра, - усмехнулась Дарья.
   - Все равно доедешь раньше меня. Так что ты там подстрахуй, если кто вдруг нагрянет.
   - Боюсь, в такую погоду, кроме снега, никто не нагрянет.
   - Ладно, пока.
   - Пока. Удачи на дороге.
   Натэлла въехала во двор, с трудом нашла место, свободное от сугробов. Вокруг суетились дворники, стараясь ликвидировать следы ночного снежного бедствия, но не очень это у них получалось. Накинув дубленку и шапку, Натэлла выбралась из машины и направилась к подъезду.
  
  
   - Привет, пап! Ну, что тут у вас стряслось? - заявила она с порога.
   - Ты проходи, я чайник поставлю, - приветливо сказал отец, и по его выражению лица Натэлла сразу поняла, что ничего страшного в семье не случилось.
   Она разделась, отряхнула снег, успевший налипнуть на шапку, сбросила сапоги и прошла в кухню.
   - А мама где?
   - На работу уехала, часов в шесть утра. Боялась, не доедет, у нее сегодня лекция.
   - Ясно. Хорошо, что у меня нет лекций, а то не смогла бы к тебе приехать.
   Давид Лагунский разлил в чашки кофе, поставил на стол тарелку с оладьями, которые Торико успела испечь перед уходом на работу.
   - Всю жизнь поражаюсь энергии твоей мамы, - сказал он с нескрываемым восхищением. - Все успевает.
   - Вы прекрасно дополняете друг друга. Ты делаешь все неторопливо, обстоятельно, а мама - фейерверк. Представляешь, если бы вы оба были такие!
   - Сумасшедший дом, - улыбнулся Давид.
   Натэлла жадно проглотила чашку кофе и спросила.
   - Ну, и о чем будем базарить, господин Лагунский?
   - Совсем тебя дети испортили, - усмехнулся Давид.
   - Вы с мамой тоже кое-что у них перенимаете, - парировала Натэлла. - У кого словечко "засада" с языка не сходит?
   - Ну, подловила. Ладно. Один - ноль. - Давид тоже допил свой кофе. - Ну что, по второй?
   - Давай по второй, папа.
   Тарелка с оладьями незаметно опустела.
   Давид Лагунский помялся, крякнул, закурил.
   - В общем, доченька, дело у меня к тебе тонкое, деликатное, - начал он.
   - Да ты говори, папа, я понятливая, - усмехнулась Натэлла. - Если познакомить кого-то надо...
   -Надо, доченька, очень надо, - сказал Давид.
   - Так кого же?
   - Понимаешь, приехал из Америки мой друг, Игорь Леонтович, он у нас остановился, ты его помнишь?
   - Еще бы! Это же его картины у вас висят. Такой красивый художник, с него самого хоть иконы пиши. Я в детстве даже влюблена в него была, - призналась Натэлла.
   - Вот, какие тайны раскрываются, - рассмеялся Давид. - А я и не знал.
   - Естественно. Я всегда была скрытной. Так неужели вы решили его с кем-то познакомить? - удивилась Натэлла. - Он что, сильно сдал после гибели жены?
   - Он и сейчас красавец. По-моему, даже лучше, чем в молодости. Так порода проявилась - черты еще тоньше стали, все такой же подтянутый, и львиная грива с сединой. Это я тебе, как художник, говорю.
   - И такого мужчину нам надо женить? Господи, папа, да он ни за что не согласится! - воскликнула Натэлла.
   - Уже согласился, - кивнул Давид.
   - Вот это да! - Ахнула Натэлла. - Я думаю, ему без всякого агентства женщины прохода не дают.
   - В том-то и беда, - вздохнул Давид.
   И рассказал дочери, как одна очень активная бизнес-леди буквально взяла Игоря за горло своей давней и неугасимой страстью. А он, бедный, в растерянности, просто не знает, что делать. Женщине этой он, вроде бы, многим обязан, она и детей его опекала, и прочее, и прочее.
   - Надо спасать нашего друга, а то окрутит его. Он человек мягкий, интеллигентный, немножко не от мира сего, сама понимаешь - художник, может не выдержать напора, а потом всю жизнь будет мучиться с нелюбимой мегерой, - заключил Давид.
   - Да, папа, трудную вы мне задачу поставили, - озабоченно произнесла Натэлла. - Подобрать достойную даму такому человеку ох как нелегко будет.
   - Ну, вы уж постарайтесь. У тебя ребята шустрые, неужели никого не найдут?
   - Сегодня же переверну всю базу данных, но, боюсь, пока у нас нет подходящей кандидатуры. Ой, папа, да за Игоря Леонтовича я бы сама замуж пошла! - брякнула Натэлла.
   - Ладно, ладно, не балуй, - пригрозил ей пальцем отец.
   - Да я пошутила, - улыбнулась Натэлла.
   Давид посмотрел на дочь и строго произнес.
   - В общем, мы с мамой его к вам направим, а вы уж не подведите.
   - Будет исполнено! - отрапортовала Натэлла, картинно приложив пальцы к виску.
  
  
   Сам же Игорь Леонтович в это время вместе с дочерью Мариной занимался размещением собственных картин в выставочном зале, и все ему не нравилось. То свет не так падал, то расстояние для осмотра казалось слишком близким.
   - Папа, ну почему ты всем недоволен? - раздражалась Марина. - В конце концов, надо на чем-то остановиться.
   - Остановимся, когда найдем лучший вариант, - спокойно отвечал Леонтович. Он всю жизнь стремился к совершенству и в творчестве, и в жизни, и компромиссы его не устраивали.
   - Это может продолжаться бесконечно, а у нас времени в обрез! - Марина дала указания рабочим, и они расположили картины так, как она сказала. - Ну, смотри, папа, по-моему, просто замечательно.
   Ничего замечательного Игорь не видел, и снова стал спорить с дочерью, хотя и без особого пыла. И вообще, вся эта затея с выставкой, которая так увлекла его в Америке, почему-то теперь не вызывала энтузиазма. С каждым днем, с каждым часов он все больше ощущал себя чужим в этом холодном, заснеженном городе, в этой стране, которую добровольно покинул много лет назад. Он даже подумал - не плюнуть ли на все и не улететь ли к себе домой, в теплую Калифорнию? Именно там был его дом, и на расстоянии это особенно чувствовалось. Скромный, уютный дом, без лишних вещей, большая, светлая мастерская, полная свобода и независимость - что еще может желать художник? Нет рядом любимой женщины - что ж, он давно к этому привык. Несколько лет он встречался с милой, молодой американкой, они даже пробовали жить вместе, но потом расстались, сохранив теплые дружеские отношения. Кажется, она вышла замуж, впрочем, это неважно. Мало близких, задушевных друзей - их вообще не бывает много. А приятелей и приятельниц вполне хватало. Если возникало желание, всегда можно было устроить приятную вечеринку, послушать музыку, порассуждать об искусстве, поболтать о жизни, и это никого ни к чему не обязывало.
   Зачем покупать здесь квартиру? - подумал Игорь. - Навряд ли он скоро приедет сюда еще. Из старых друзей ни с кем, кроме Лагунских, видеться не хотелось. Да и друзей-то этих почти не осталось, кто-то давно эмигрировал, кто-то умер, а кто-то изменился до неузнаваемости. Это стало очевидно еще в прошлые приезды.
   Игорь подумал, что, наверное, погорячился, согласившись на уговоры Торико и Давида познакомиться с кем-то в Москве. Смешная, бессмысленная затея. Нет, чтобы не обижать друзей, он, конечно, посетит контору их милой дочери Натэллы. Он помнил ее еще смешной девчонкой, веселой, огненной, заводной, а теперь она - солидная дама. Даже любопытно. В конце концов, будет просто визит вежливости, все это ничего не значит.
   На самом деле, желание сблизиться с детьми - вот, наверное, единственное, что его здесь удерживало. Но получится ли сейчас то, что не сложилось раньше, Игорь пока не знал. Он вдруг вспомнил об Анжеле, тесно сдружившейся с детьми за годы его отсутствия, о ее неожиданном признании в любви, и почувствовал себя совсем неуютно. Нет, общения с этой преуспевающей дамой надо, по возможности, избегать.
  
  
   Но Анжела Колесникова была не из тех женщин, которые легко сдаются и признают свое поражение. Поплакав несколько минут после отъезда Игоря, она вытерла слезы, выпила рюмку коньяка, и, выкурив несколько сигарет подряд, пришла к выводу, что надо действовать иначе, умнее, хитрее. Пусть шансы ее невелики, цель того стоит. Если откровенным признанием она ничего не добилась, придется искать другие пути. И она лихорадочно стала думать, как можно воздействовать на Игоря, поскольку отказываться от него ни за что не собиралась. Конечно, от великой любви, но не только. Иметь в официальных любовниках, а еще лучше - в мужьях, известного художника, американского джентльмена, было бы престижно, и выгодно не столько для ее карьеры, которая уже сделана, сколько для продвижения в высший свет. Ни с каким другим мужчиной она не представляла себя на приемах в посольствах, или на каких-то великосветских тусовках. Игорь же для этой роли подходил идеально - умен, красив, элегантен, знаменит, говорит на иностранных языках. Пусть не очень богат, денег у нее самой выше крыши. Но кто она - по сути? Простая риэлторша, заработавшая миллионы. Богачка, обслуживающая других богачей. А рядом с Леонтовичем она засверкала бы, как настоящий алмаз, поднялась бы в глазах общественного мнения на недосягаемую высоту, стала бы своей в кругу известных художников, режиссеров, писателей, политиков.
   Анжела подумала, что если сама она - прекрасная картина, то Игорь для этой картины стал бы великолепным обрамлением. И тут же размечталась - вот они идут рядом по мраморной лестнице какого-то дворца, пусть - кремлевского, или любого другого, она в вечернем платье, с обнаженными плечами. Он рядом, в строгом черном костюме, с благородной сединой. Все на них смотрят и шепчутся - какая красивая пара!
   Да ей просто необходимо в самое ближайшее время стать Анжелой Леонтович! Даже фамилия у него звонкая, эффектная, не то, что Колесникова...
   Просидев до полночи в своих мечтах, Анжела выстроила четкий план действий, и решила на другой же день приступить к его реализации. Нет, Игоря она на некоторое время оставит в покое, пусть думает, что ее признание было просто выплеском накопившихся эмоций. Она знает, как подобрать ключик к его сердцу - через детей. Пожалуй, это единственное слабое место у этого мягкого, интеллигентного, но очень твердого в своих убеждениях и почти неуязвимого человека. Именно из-за детей он приехал сюда. Выставку должна была организовать Марина - это был точный расчет. Конечно, на деньги Анжелы и по ее подсказке, но все должно было выглядеть так, будто Маринка сделала сама. Анжела понимала, что это - единственный способ выманить Игоря в Москву, и ведь получилось!
   На выставке история не кончалась, а только начиналась, у Анжелы оставались и другие козыри в запасе. Она была уверена, что и Марина, и Антон окажутся полностью на ее стороне, и вот посмотрим тогда, как господин Леонтович себя поведет. Если он не законченный эгоист, а он не таков, Анжела знала точно, тогда ее план сработает.
   Убедившись, что сумела найти беспроигрышный вариант, Анжела опрокинула еще пару рюмок коньяка, и заснула безмятежным сном.
  
   Утром она позвонила Марине на сотовый и сказала.
   - Надо встретиться.
   - Конечно, Анжела! Вот только закончу с папой на выставке...
   - Папе ничего не говори, - строго предупредила Анжела, - разговор будет конфиденциальный.
   - Хорошо, - тут же согласилась Марина. - Если хочешь, могу к тебе приехать. Тебе удобно?
   - У меня есть кое-какие дела, но часам к шести вернусь домой.
   - Буду в шесть у тебя.
   - Позвони на всякий случай, вдруг я задержусь, - сказала Анжела.
   - Обязательно позвоню.
   На самом деле Анжела в этот день никуда не собиралась ехать, поскольку все свои дела могла легко решить по телефону. Но знать об этом Марине было не обязательно. Пусть побегает за ней, помучается любопытством, о чем это у них предполагается конфиденциальный разговор. Ясно одно - девчонка на крючке.
   Следующим номером следует подобрать такой же крючочек для парня, Анжела прекрасно знала, что у Антона маленькая дизайнерская фирма, которая еле перебивается отдельными, не очень выгодными заказами. Изменить положение этой никчемной фирмочки было вполне в ее власти, она взяла телефон и приступила к переговорам, важным для осуществления ее цели.
  
   После длительных мучений и препирательств с дочерью Игорь, наконец, сумел добиться, чего хотел. Ему нравилось, как расположены картины, и как работает освещение. Настроение сразу заметно улучшилось. Удовлетворенно оглядев готовую часть экспозиции, он улыбнулся и сказал.
   - Вот теперь то, что нужно.
   - Слава Богу, - облегченно вздохнула Марина. - Я уж думала, тебе вообще невозможно угодить.
   - Как видишь, возможно. И, пожалуй, на сегодня хватит.
   - Тебя куда-нибудь отвезти? - спросила Марина.
   - А ты тоже уходишь?
   - Да, у меня еще встреча, - замялась Марина.
   Игорь посмотрел на часы. Было всего три. В голове завертелась озорная идея - не заглянуть ли к этим "свахам"?
   - Знаешь, подбрось-ка меня, пожалуй, на Малую Никитскую.
   - А что ты там забыл? - удивилась Марина. Она не могла избавиться от желания опекать отца.
   Игорь усмехнулся.
   - Ничего не забыл, просто хочу навестить старых знакомых.
   - Ладно, поехали, - согласилась Марина. - Только не забывай, что у тебя есть дети, которые без тебя скучают. Может быть, все-таки, приедешь вечером ко мне, переночуешь? А то мы и поговорить толком не успели.
   - Еще успеем, - сказал Игорь. - Вот пройдет выставка, станем посвободнее, тогда и наговоримся.
  
   Когда они вышли из Дома Художника, неугомонный снег падать перестал, дороги уже прилично расчистили, и Марина довольно легко доехала до Малой Никитской.
   - Вот здесь останови, - попросил Игорь, глядя на номера домов. Нужное ему здание находилось еще через два дома, но он нарочно решил выйти немного раньше, поскольку не собирался посвящать дочь в свои планы.
   - А кто тут у тебя живет? - поинтересовалась Марина.
   - Много будешь знать - скоро состаришься, - усмехнулся Игорь, чмокнул дочь в щеку, вышел из машины, и, подождав, пока она уедет, направился искать брачную контору "Свахи".
   Очень даже любопытно, - думал он, - ни разу в жизни не был в подобных заведениях. Никто из его друзей и приятелей тоже никогда не знакомился таким вот образом, ни через брачные агентства, ни через Интернет - даже в голову не приходило. Будет, чем посмешить старого мудреца Абрахама!
   Игорь не спеша прошел по расчищенному тротуару, с интересом разглядывая отреставрированные старые дома, яркие витрины и вывески. И вдруг увидел в глубине улицы очень симпатичный беленький особнячок, подсвеченный фонарями. Он стоял, как игрушечный, у входа под козырьком горела яркая лампочка, а рядом с ней виднелась какая-то надпись на блестящей бронзовой табличке. Игорь подошел поближе и прочитал:
   АГЕНТСТВО "СВАХИ". А ниже было выгравировано витиеватыми буквами - заходите на огонек!
   Игорь усмехнулся и позвонил.
  
  
   Натэлла приехала на работу часа два назад, преодолев все возможные пробки, и сразу развила бурную деятельность.
   Сначала осведомилась у Зиночки, не появились сегодня новые клиентки. Зиночка печально покачала головой.
   - Да кто ж пойдет в такую погоду.
   - Погода, между прочим, прекрасная, снег расчистили, на улице всего минус восемь.
   Натэлла сняла шубку, засунула в стенной шкаф и сразу побежала в кабинет к Галушке.
   - Оль, привет! Мне нужна необыкновенная женщина! - заявила она с порога. - Красивая, утонченная, умная. Есть у нас в базе такая?
   - Ну, ты ставишь задачки, - удивилась Галушка. - А поконкретнее можно?
   - Значит так, не моложе сорока, обязательно с высшим образованием, желательно со знанием английского языка...
   - Ты что, заместителя себе подбираешь? - хмыкнула Галушка.
   - Все объясню, чуть позже, - деловито сказала Натэлла. - А пока перерой, пожалуйста, всю нашу базу, выбери тех, кто соответствует, и сделай мне распечатку.
   - Ладно, сделаю, - Галушка тут же полезла в базу данных, не слишком понимая, для какой цели Натэлла дала ей такое невообразимое задание.
   От Галушки Натэлла снова прошла в свой кабинет, и сразу позвонила отцу.
   - Папа, как ты считаешь, Игорь Ростиславович не передумает?
   - Надеюсь, нет, - ответил Давид Лагунский, - вчера, вроде, заинтересовался, но поручиться не могу.
   - Пап, а как думаешь, когда он к нам придет?
   - Ну, денька через два, наверное. Ему с этой мыслью еще надо сжиться.
   - Ладно, я уже зарядила сотрудника, будем искать.
   - Ищите, доченька, это очень важно, - сказал Давид.
   Натэлла закурила, задумалась о превратностях судьбы, и в это время в агентстве прозвенел колокольчик.
   "Ну, наконец-то! - обрадовалась Натэлла. - Клиент почувствовал улучшение состояния атмосферы, лед тронулся".
   Не успела Натэлла докурить сигарету, как в дверь ее кабинета осторожно постучали.
   - Входите, - приветливо сказала Натэлла.
   Дверь распахнулась, и перед Натэллой предстал необычайно интересный, высокий мужчина, с роскошной черно-седой шевелюрой.
   - Здравствуй, Натэллочка! - сказал он веселым голосом. - Вот, зашел к тебе на огонек.
   Натэлла сразу узнала кумира своего детства и юности. Этот человек всегда вызывал у нее какой-то благоговейный трепет.
   - Ой! Игорь Ростиславович! Боже мой! - она выскочила из-за стола, бросилась к Леонтовичу, - вот сюрприз!
   - Только давай без этих церемоний, я к ним не привык, просто Игорь, - он галантно поцеловал ей руку.
   - Хорошо, попробую, только сразу, наверное, не получится. Значит, решили навестить вашу давнюю поклонницу?
   - А разве тебе Давид ничего не говорил?
   Натэлла немного растерялась, не зная, надо ли сразу признаваться, что ей известна цель визита Игоря.
   - Конечно, он говорил, что вы приехали, и у них остановились. Я уж хотела напроситься на вашу выставку... Да вы раздевайтесь, присаживайтесь, сейчас вас кофе напоим.
   - От чашечки горячего кофе, пожалуй, не откажусь.
   Игорь снял дубленку, повесил на вешалку в углу кабинета.
   - Сколько мы с тобой не виделись, а, Натэлла?
   - Да уж лет двадцать, наверное.
   - А ты совсем не меняешься - такая же красавица!
   - Это вы не меняетесь, - ответила Натэлла смущенно, - вы стали еще лучше, если, конечно, такое возможно.
   - Ну ладно, Наточка, - Леонтович по-дружески обнял ее, чмокнул в щеку, - я не девица, чтобы мне комплименты говорить. Лучше расскажи, как твоя контора работает, - он озорно подмигнул. - Мне твои родители так ее расхвалили, что я не удержался, решил сам посмотреть.
   - Даже и не знаю, с чего начать, - снова растерялась Натэлла.
   Леонтович сел на диван, закинул ногу на ногу.
   - Курить у тебя можно?
   - Конечно!
   Натэлла поставила перед ним пепельницу, крикнула в хайком.
   - Зинуля, пожалуйста, организуй кофе.
   - Ты мне вот что объясни, - с улыбкой спросил Игорь, - как это можно искусственно создать пару из двух людей - мужчины и женщины?
   - Ну, почему же искусственно, - сразу оживилась Натэлла, ухватившись за любимую профессиональную тему. - Просто в жизни часто случается так, что есть мужчина и женщина, которые созданы друг для друга, но сами об этом не знают. Ну, и не могут встретиться. А мы им помогаем найти друг друга.
   - Интересный подход, - сказал Игорь. - Мне кажется, вы на верном пути.
   - Вы правда так думаете? - обрадовалась Натэлла.
   - Я думаю, что истинные пары созданы Богом, и если человеку дано осуществить божественный промысел - это хорошее дело, - задумчиво произнес Игорь. - Ты уж прости, Натэлла, но, честно говоря, я никогда не думал, что сводничество - благородный бизнес. Я вообще отношусь к бизнесу с некоторым предубеждением, а уж к такого рода - с особенным. Но вчера Дото и Торико неожиданно переубедили меня. А ты сейчас подтвердила их слова. Ты очень хорошо сказала, что вы помогаете встретиться людям, которые не могут сами найти друг друга.
   - Ну, да, - кивнула Натэлла, и увлеченно стала рассказывать, - мы именно так строим свою работу. Нам хочется помогать всем, даже тем, кто уже отчаялся, измучился от одиночества, но не хочет верить, что где-то бродит его половинка. И когда мы видим счастливую пару, состоявшуюся с нашей помощью, мы сами счастливы. Наши клиенты - не посторонние нам люди. Каждый из них для нас, как родной. Они и потом к нам приходят, уже женатые, мы со всеми дружим, и сами мы, как одна семья.
   - Удивительные вещи ты рассказываешь, - улыбнулся Игорь. - Да у тебя не брачное агентство, а какая-то духовная община, гуманитарный центр.
   - Конечно, мы так и хотели...
   - Только название у вас смешное.
   - Ну, мы думали изменить - "Свахи и сваты"...
   - Это еще смешнее, - расхохотался Игорь. - Ты уж не обижайся.
   - А как еще назвать? - с азартом спросила Натэлла. - У нас ведь много мужчин работает.
   - Мужчин, говоришь? Это хорошо, - Леонтович перестал смеяться, задумался. - Пожалуй, вам больше подошло бы - "Амур и Психея", как единение телесного и духовного. Или - "две половины единой души", в Каббале именно так определяется истинная пара.
   - Конечно, - воскликнула Натэлла, - да боюсь, наши люди не поймут. А свахи - это просто и понятно любому русскому человеку.
   - Тоже верно, - согласился Игорь. - Это я - почти иностранец, да еще в облаках витаю, философствую, а перед вами - реальная жизнь.
   В кабинет заглянула Зиночка с подносом в руках, на котором стоял небольшой кофейник, две чашки, и вазочка с конфетами и печеньем. Увидев Леонтовича, она смущенно пробормотала.
   - Здрасти...
   - Здравствуйте, - приветливо ответил Игорь.
   Зиночка поставила подносик на стол и тут же выскочила за дверь.
  
   Через секунду Зиночка ворвалась в кабинет к Галушке.
   - Оль, там у Натэллы Давидовны такой интересный мужчина!
   - Да ну? Неужто - клиент? - ахнула Галушка, оторвавшись от компьютера.
   - Не знаю, вроде - иностранец, - прошептала Зиночка, ухватившая краем уха кусочек разговора. - Они, похоже, знакомые. Но мужчина такой видный, благородный! Хорошо бы, все-таки, оказался клиентом.
   - Все, я, кажется, поняла, - брякнула вдруг Галушка.
   - Что поняла?
   - Потом скажу, - Галушка повернулась к компьютеру и стала с пристрастием изучать всех отобранных по заданию Натэллы клиенток, но ни одна из них по каким-то параметрам не проходила.
  
   - Ну что, Натэллочка, а мне, одинокому старому художнику, попробуешь найти вторую половинку, которая гуляет где-то по белому свету? - с улыбкой спросил Леонтович.
   - Игорь, так вы готовы стать нашим клиентом? - обрадовалась Натэлла.
   - Конечно. Не буду же я просто так отнимать время у деловой женщины.
   - Да Господь с вами, - отмахнулась Натэлла. - Я готова целый день вас слушать. Вы столько интересного рассказали. А уж иметь такого клиента - для нас большая честь.
   - Ну, и сколько должен заплатить клиент за такую честь?
   - Да что вы, Игорь, какая плата! - воскликнула Натэлла. - Папин друг, кумир моей юности! Да мы еще ничего не сделали!
   - И слушать не хочу, - строго сказал Игорь. - Хорошие люди работать бесплатно не должны. А я человек не бедный, и, как тут у вас говорят - не халявщик.
   Натэлла рассмеялась.
   - Я вас со своими детьми познакомлю - они всем словечкам научат.
   - Обязательно познакомишь. Ну, так сколько же стоят ваши услуги?
   Натэлла секунду подумала и сказала.
   - Первый взнос - сто долларов.
   Потребовать больше с такого человека просто язык не повернулся, а совсем не взять денег - значит, поставить его в неловкое положение.
   - По-моему, это не серьезно, - проворчал Леонтович, полез в карман за бумажником, извлек из него пять стодолларовых купюр и выложил на стол перед Натэллой.
   - Игорь, зачем? - смутилась Натэлла. - Я все сказала по-честному.
   - Пусть это будет маленький вклад в развитие вашего замечательного дела, улыбнулся Леонтович. - Благородные идеи надо поддерживать. И, пожалуйста, не спорь со старшими.
   - Ну, хорошо, хорошо, - согласилась Натэлла. - Выдам сотрудникам премии...
   - Вот и замечательно.
  
  
   В половине седьмого Марина, наконец, дозвонилась Анжеле, у которой до этого телефон упорно молчал, а мобильный был заблокирован.
   - Я была на переговорах, - соврала Анжела. - А ты где?
   - Да я тут, недалеко, - сказала Марина, которая специально кружила в районе Сокола, чтобы в нужный момент оказаться поблизости.
   - Вот и заезжай.
   Марина влетела в квартиру Анжелы через пятнадцать минут, снедаемая жутким любопытством от предстоящего разговора.
   Анжела провела ее на свою роскошную евро-кухню, расслабленно опустилась на диван, взяла сигарету.
   - Ну, что ты хотела мне сказать? - не выдержала Марина.
   - Устала я что-то сегодня, трудный денек был, - Анжела лениво потянулась, нарочно оттягивая время, потом перевела взгляд на Марину и произнесла. - Речь идет о твоем отце.
   - С ним что-то случилось? - испугалась Марина.
   - Случилось, - Анжела загасила сигарету, взяла другую. - Только не с ним, а со мной.
   Марина напряглась.
   Анжела продолжала.
   - Пройдет выставка, и он уедет. А я хочу, чтобы он остался. Вы с Антоном должны помочь мне.
   - Но как? - растерялась Марина. - Мы же не сможем удержать его силой.
   - Не силой, а убеждением.
   - Анжел, а ты уверена, что он нас послушает?
   - Если постараетесь, то послушает. Будьте с ним поласковее, просите, умоляйте, говорите, что жить без него не можете. Ну, почему мне надо тебя учить? Неужели сама сообразить не можешь?
   - Ну, мы постараемся, - проблеяла Марина. - Но он такой упрямый, все делает по-своему.
   - А надо, чтобы было по-моему, - припечатала Анжела и замолчала.
   Это молчание длилось, наверное, несколько минут. Марина лихорадочно соображала, что еще сделать, как повлиять на отца, чтобы удовлетворить столь категоричную просьбу Анжелу.
   - Ты ведь хочешь иметь свой художественный салон? - вдруг резко, без всякого перехода спросила Анжела.
   - Еще бы, конечно, хочу, - пробормотала Марина. - Это мечта всей моей жизни!
   - Он у тебя будет!
   - Правда? Вот это здорово, - обрадовалась Марина
   - Только за мечту надо платить. - Анжела снова выдержала паузу, и отчеканила. - Ты должна убедить отца жениться на мне.
   Марина оторопела. Она давно знала, что Анжела неравнодушна к отцу, слышала даже какие-то намеки на их давнюю связь, но такого поворота не ожидала.
   - Анжел, ты, правда, этого хочешь? - осторожно спросила Марина.
   - Я люблю Игоря, я не могу жить без него, и я тоже ему нужна, но он этого не понимает, - дрогнувшим голосом произнесла Анжела. - Он весь в своем творчестве, и если его не убедить, что ему просто необходима рядом любящая, заботливая женщина, которая избавит его от всех житейских забот, он так этого и не поймет. А убедить его можете только вы с Антоном. Он любит вас, и обязательно к вам прислушается.
   - Я все поняла, - напряженно произнесла Марина. - Мне поговорить с Антоном?
   - Поговори. А, впрочем, пожалуй, я сделаю это сама. Скажи ему, чтобы он срочно мне позвонил. У меня и для него есть предложение, от которого он просто не сможет отказаться.
   - Анжелочка, ты столько для нас делаешь! Спасибо тебе за все! - прощебетала Марина.
   - Скажи об этом отцу, - сухо отозвалась Анжела.
   - Да мы с Тошкой ему говорили! - вспыхнула Марина. - Всю дорогу из аэропорта только и говорили о тебе!
   - Значит, недостаточно говорили, - отрезала Анжела.
   - Господи, да мы все для тебя сделаем!
   - Только давай без эмоций. Дело есть дело.
  
  
  
  
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
   "АЛЕВТИНА МЕЩЕРЯКОВА"
  
  
   На матовой поверхности стола мелькали карты, которые ловко сдавала изящная женская рука. Потом три пары рук, украшенных золотыми кольцами, разобрали разложенные стопки, и после небольшой паузы маленькая, коротко стриженая шатенка лет пятидесяти разочарованно произнесла.
   - Я - пас.
   - Как это ни печально, я тоже, - с усмешкой произнесла красивая блондинка с тонкими, правильными чертами лица, и гладко зачесанными, густыми волосами, собранными на затылке в пышный, элегантный пучок.
   - Ну, девочки, придется мне играть, - вздохнула третья дама - чуть полноватая, русоволосая, очень пикантная, с маленькими бриллиантиками в ушах.
   - Ну, слава Богу, Шурочка, - обрадовалась шатенка. - Я так боялась распасовки!
   - Я легла на амбразуру, - заявила Шура. - Алька, ты просто обязана выдать мне в прикупе туза!
   - Ву-а-ля! - воскликнула красивая блондинка, сверкнула лучистыми голубыми глазами, перевернула прикуп, явив подругам червового туза и короля.
   - Вот это да! - ахнула Шура, быстро сгребая прикуп. - Алевтина, с меня причитается! Динка, я всегда говорила, что наша Аля - колдунья.
   - С таким бы прикупом и я сыграла, - разочарованно простонала Дина.
   - Знал бы прикуп, жил бы в Калифорнии, Диночка, - рассмеялась Шура, торопливо разбирая карты.
   - Вообще-то говорят - в Сочи, - поправила ее Дина.
   - Нет, Сочи - не актуально! Там гуляют террористы, и разные другие нехорошие люди. И вообще нам давно пора в Лас-Вегас, месячишку поживем, и вернемся миллионершами.
   - Шурик, да там таких, как мы - тысячи, - вздохнула Дина.
   - Таких, как мы, нет больше нигде, - уверенно заявила Шура. - Втроем, с нашим умом, красотой, жизненным опытом и авантюризмом, мы можем разорить любое казино в любой точке земного шара.
   - Ты нам зубы не заговаривай, - усмехнулась Дина, - лучше объяви, что играешь.
   Шура быстро просчитала в уме, беззвучно пошевелила губами и выдала информацию.
   - Восемь червей! А ведь блефовала, брала на фу-фу.
   - Боже, она сейчас закроется! - ужаснулась Дина. - Алька, ну как ты можешь это допустить? Давай, ее посадим.
   - Да пусть живет, - Алевтина взяла сигарету, подвинула к себе пепельницу. - Я сегодня отдыхаю. Карта не идет, хоть убей. И вообще я пас. Вистуй сама, если хочешь.
   - Все равно ведь выиграешь, знаем мы тебя, - проворчала Дина. - Да ты вообще хоть раз в жизни проигрывала?
   - Да, девочки, даже раза три. В детстве, когда училась, потом в институте, сразу трем мужикам, и еще...
   - Вспомнила бабушка девичий стыд, - подколола ее Дина.
   - Дорогая, я не бабушка, и никогда таковой не стану, поскольку, как вам известно, детей не имею, - с улыбкой сказала Аля. - Хотя, конечно, в моем возрасте уже многие стали бабушками, и чуть ли ни прабабушками...
   - Это ты на кого намекаешь? - вспыхнула Дина. - У меня старшей внучатой племяннице только четырнадцать исполнилось. А единственному родному внуку вообще пять!
   - Знаем, знаем, но, согласись, отсутствие детей и внуков - залог вечной молодости, - рассудительно произнесла Шура, - поэтому Алька и выглядит на тридцать пять.
   - Шурок, не преувеличивай, это только со сцены, а вблизи я точно такая же, как вы. Ну, смотри, сколько морщин!
   - Твои морщины в лупу надо разглядывать, - засмеялась Шура, - Ладно, к делу. - Она показала свои карты. - По-моему, нет смысла играть. Записывай два виста, Дина, и я распишу.
   - Как хорошо, что среди нас есть настоящий математик! - воскликнула Алевтина. - Ненавижу считать, и вообще не умею!
   - Ну, да, не умеешь, - хмыкнула Дина, - а карты все помнишь, без всякой математики.
   Пока Шура расписывала пульку, Алевтина накрыла стол белой салфеткой, поставила кофейные чашки, бутылку ликера, всякие сладости.
   Шура довольно быстро, без калькулятора, произвела расчет.
   - Да, как всегда, Алевтина опять в плюсе. Я почти в нулях, а ты, Динуля, в проигрыше.
   - Ну, и сколько же я этой красавице просадила?
   - Да сущие пустяки. Какой у нас нынче курс?
   - Сейчас узнаем, - Алевтина набрала номер по мобильному телефону, и сказала, - справочная выдала двадцать восемь рублей шестьдесят семь копеек.
   - Ну, тут уже нужен калькулятор, - заявила Шура. - Умножать кривые цифры на еще более кривые даже я не в состоянии. - Она быстро набрала на калькуляторе своего мобильника соответствующие цифры и выдала результат. - Значит, так, ты, Динуля, проиграла Альке тридцатник, и мне - пять рублей.
   - Ох, разорите вы меня, - картинно возмутилась Дина, доставая кошелек. - Хорошо, что играем по центу, а не по доллару.
   - По доллару можно играть только с чужими, - сказала Алевтина.
   - Кстати, о чужих, - тут же вставила Дина. - Вы слышали, девочки, что на Малой Никитской открылся новый преф-клуб?
   - Откуда такая информация? - загорелись глаза у Шуры.
   - Племянник в Интернете нарыл. Он знает о моей страсти, вот и сообщает все свежие новости.
   - Надо бы посетить, - сказала Шура.
   - Сначала зашлем на разведку наш беспроигрышный вариант, - Дина покосилась на Алевтину.
   - А что? Давай адресок. Разведаю и доложу в штаб, - Алевтина разлила в рюмки ликер, принесла большую джезву с горячим кофе, наполнила чашечки.
   - До чего же хорошо у тебя, Алька, - сказала Шура, закуривая длинную коричневую сигарету. - Жаль, дела есть, а то бы, наверное, неделями напролет играли.
   - У нас еще все впереди, - улыбнулась Алевтина, - вот наступит лето, пойдем в отпуска, завалимся в какой-нибудь пансионат на берегу теплого моря...
   - Ты так каждый год говоришь, а потом на гастроли укатываешь, - с сожалением произнесла Дина.
   - Ну, следующим летом обязательно пару недель выкрою, для нашего святого общего дела.
   - Кстати, Аль, как там у тебя с этим супер проектом? - спросила Шура. - Что-нибудь стронулось?
   - Да что может стронуться, - вздохнула Алевтина, - Вась-Вась всюду роет, но таких денег никто не дает. А делать по дешевке просто смысла не имеет.
   - Слушай, да что же все миллионеры такие идиоты! - воскликнула Дина. - Да на такой "Марии Стюарт", как вы задумала, можно еще больше миллионов заработать.
   - Кто бы им объяснил, - грустно произнесла Алевтина, - боюсь, что к тому времени, когда наш гениальный худрук сумеет кого-то убедить выложить полмиллиона, я уже и для Марии Стюарт окончательно состарюсь, и буду играть старушек в массовках. Встречу старость в безвестности и нищете.
   - Ну, ты не горюй, - сказала Дина, - безвестность тебе, Алевтине Мещеряковой, уж никак не грозит, а на жизнь и бензин всегда сможешь заработать префом.
   - Только вместе с вами, девочки, одна, без команды - не смогу.
   - Так давайте выпьем за нашу команду, дружную, никогда не унывающую, - Шура подняла свою рюмку.
   - За нас! - поддержала ее Дина.
   - За нашу вечную молодость, редкий ум и бесценную красоту! - произнесла Алевтина.
   Дамы дружно чокнулись, выпили по глоточку, потом также дружно закурили, и долго еще обсуждали разные свои дела, то и дело прерывая разговор веселым, озорным смехом. Не замечая за разговором времени, подруги просидели почти до часа, и тут, спохватившись, стали заказывать такси. Разъехались они только около двух ночи. Алевтина дождалась, пока обе отзвонили, уже у себя из дома, и лишь после этого, выкурив последнюю сигарету, отправилась спать.
  
  
   На следующее утро Алевтину разбудил звонок худрука.
   - Алечка, доброе утро! - голос его звучал взволнованно.
   Как большинство театральных людей, Алевтина ложилась спать поздно, и вставала не раньше одиннадцати. А уж после вчерашней игры она намеревалась проспать, как минимум, до полудня. Посмотрев на часы, она ужаснулась - всего половина десятого. Репетиции сегодня утром не планировались, спектакля у нее тоже в этот день не было.
   - Чем обязана столь раннему звонку? - спросила она в трубку. - В театре пожар?
   - Вроде того, - возбужденно произнес худрук, - Алечка, тут наклевывается один очень интересный вариант, нужно срочно твое присутствие.
   - Я кого-то должна обольстить? Министра, олигарха? - с усмешкой спросила Алевтина.
   - Дорогая, ты обольстишь кого угодно, в этом я не сомневаюсь, поэтому тебе и звоню. Но разговор не телефонный, приезжай в театр как можно быстрее.
   - Не раньше, чем через два часа. Дороги скользкие, и я, между прочим, еще не проснулась.
   - Аля! Через час! - взмолился худрук. - Это очень важно.
   - Ну, хорошо, хорошо, Васечка, - смилостивилась Алевтина. - Я постараюсь. Все, встаю, пью кофе и лечу к тебе.
   - Отлично. Жду.
   Алевтина лениво потянулась, и тут же заставила себя выбраться из постели. Если худрук так срочно ее вызывает, значит, что-то серьезное. Не иначе, это касается их проекта. Неужели сумел раздобыть какого-то спонсора? Как бы там ни было, надо срочно ехать.
   Она заварила прямо в кружке мелко молотый кофе, быстро выпила, выкурила утреннюю сигарету, и, торопливо приняв душ, стала разглядывать себя в зеркало. Конечно, на тридцать пять она никак не тянула, это Шурка перестаралась, но на сорок три - сорок пять, в свои пятьдесят семь - вполне. Ухоженная, гладкая кожа, волосы почти без седины, даже красить не приходится. А главное - взгляд, совсем молодой, озорной. Господи, спасибо тебе, что хранишь меня от старости, я так ее ненавижу! - мысленно произнесла Алевтина, надела строгий брючный костюм, тонкую голубую блузочку, вдела в уши длинные золотые подвески с бирюзой, нанесла легкий дневной макияж, и отправилась в театр.
  
   Алевтина неторопливо ехала по скользким дорогам на своем стареньком "Гольфе". Очень хотелось поменять машину, но на новую денег никак не хватало, влезать в долги не хотелось, а брать чужую, подержанную не имело смысла. Получится шило на мыло. Тут хоть знаешь, чего от своего железного дружка ждать, а с другой машиной можно намучиться. Хорошо бы, конечно, сняться в каком-нибудь фильме, подзаработать какую-то ощутимую сумму. Предложения периодически поступали, но съемки требовали много времени, и каждый раз, когда Алевтина заикалась об этом худруку, он впадал в такое уныние, что актриса отказывалась от очередного предложения. Вась-Вась же понимал, что поступает эгоистически, но знал он также, что без Мещеряковой ни один спектакль не пройдет с аншлагом, и боялся отпустить ее из театра даже на месяц. И он не просто слишком дорожил своей звездой, а ревностно не желал делить ее ни с кем. Ох уж, эти собственники!
   А звезда ехала в театр, с которым было связано больше половины ее жизни. Больше тридцати лет она проработала в нем! С ума сойти можно от такой цифры. И столько же лет дружила она с немного сумасбродным, но очень талантливым режиссером Василием Васильевичем Соколовским. Вместе они переживали горечи и неудачи, поддерживая друг друга в тяжелые времена, потом вместе взлетали к вершинам. Интересно, какой сюрприз он приготовил на этот раз? Зачем ее так срочно вызвал?
   Невольно вспомнилось, как когда-то, при самых нелепых и смешных обстоятельствах, они познакомились. Но сколько же всего было в жизни Алевтины еще до встречи с Соколовским, и какая, в общем-то, непростая была эта жизнь.
   Алевтина, медленно ползя в пробке, задумчиво смотрела в окно на забитую машинами улицу, а перед глазами возникали совсем другие картины, картины далекого детства и юности...
  
  
   ... Приморский город Владивосток всегда поражал приезжих своей необычностью и красотой. Если подплываешь к нему на пароходе, он встает перед тобой из тумана во всем своем сказочном величии, и, кажется, ты приближаешься к берегам жаркой Италии. Светлые фасады домов поднимаются каскадом от берега и вздымаются к самому небу.
   Огромный порт, гигантские корабли. Все это для Али Мещеряковой было родным, привычным. Отец был капитаном дальнего плавания, бороздил с китобойной флотилией моря и океаны. Здесь, а порту, Аля с другими девчонками и мальчишками встречали и провожали корабли. Особым праздником для них было, когда разрешали подняться на борт пришвартовавшейся в порту громадины. Дальневосточный флот - слава Приморского края и всей страны. Мальчишки мечтали стать капитанами, девчонки - женами капитанов. Ни летчики, ни даже первые космонавты не пользовались здесь такой славой, как покорители морских просторов.
   Но Аля никогда не стремилась стать женой капитана. Слишком много раз видела тоску и боль в глазах матери, когда та возвращалась из порта, проводив мужа в очередной рейс. Нет, Аля всегда хотела такой любви, когда сердце дорогого ей человека бьется рядом, и можно и день и ночь слышать его равномерные удары, прижимаясь к груди любимого. А любимый ей представлялся тогда исключительно в облике Юла Бриннера - знаменитого Голливудского ковбоя, родившегося, как и она, во Владивостоке, только намного раньше. Но образ бесстрашного героя не ассоциировался с возрастом. Главное - она ходила по тем же улицам, где и он когда-то делал свои первые, неуверенные шаги, дышала тем же воздухом, слушала те же гудки пароходов. Аля мечтала о Голливуде и о Юле Бриннере. Пути в Голливуд для девчонки из Владивостока были заказаны, но мечта есть мечта. И когда у тебя есть цель, сила воли и подходящая внешность - почему бы ни попытать судьбу?
   Еще в школе Але ходила в драмкружок, и, обладая яркой внешностью, высоким ростом, крепкой, складной фигурой, и очень хорошим слухом, всегда получала главные роли во всех детских спектаклях. Она играла Василису прекрасную и Снежную королеву, пела чуть хрипловатым, очень низким для девчонки голосом, душещипательные романсы, и с этого времени получила прозвище "Королева".
   Аля была настоящей королевой во всем. Мальчишки ходили за ней табуном, но она их едва замечала. Разве что, могла поучаствовать в их мужских играх, и почти всегда побеждала в стрельбе из рогатки, в гонках на самокатах, и даже в рукопашном бою. Но особенно она любила играть в карты, и в любой игре всегда выигрывала. Мальчишки несколько раз пытались уличить ее в мошенничестве, но безрезультатно. Аля играла честно, просто ей безумно везло. К тому же у нее были явные способности к играм, и даже определенный опыт. Еще в раннем детстве она приобщилась к преферансу. Отец - страстный преферансист, возвращаясь из плавания, собирал в доме компанию друзей, и они ночи напролет просиживали за пулькой. Мать тоже часто играла вместе с мужчинами, и играла неплохо. Аля просила разрешения посмотреть за игрой. Отец позволял. Через пару лет пассивного обучения девочке в первый раз разрешили сесть за стол вместе с взрослыми, и она, к огромному удивлению, всех обыграла. Выиграла и во второй, и в третий раз. И, не считая одного - двух случаев, выигрывала с тех пор всегда.
   Среди школьных партнеров по карточным играм Аля быстро снискала славу непобедимого игрока. Ее незадачливые поклонники ей завидовали, уважали, и постепенно превращались в верных друзей, а дружбу Аля всегда ценила выше всего. Были у нее и подруги - такие же бесшабашные девчонки, как она, и хотя все признавали ее первенство, Аля никогда этим не кичилась, и старалась всегда быть со всеми на равных. Но все же за спиной она часто слышала: "Глядите-ка, королева со своей свитой пошла...".
   Чем старше становилась Аля, тем больше поглощала ее страсть к кино. Отсмотрев раз десять "Великолепную семерку", она приняла окончательное решение - стать актрисой, и отправиться в Голливуд. Но для пути в Голливуд было необходимо, как минимум, обрести актерскую профессию, и сразу после школы, в семнадцать лет, Аля поступила на актерское отделение Дальневосточного института культуры. Это было единственное учебное заведение во Владивостоке, дающее актерскую профессию и диплом.
  
   Так получилась, что режиссер одного из театров Владивостока (а их там было всего два, но не будем уточнять - какого), искал молодую актрису для своего нового спектакля, зашел в институт посмотреть студенческие работы дипломников, и сразу выделил Алевтину - красивую, молодую, с ярким темпераментом и отличной фактурой. Алевтина была высокая, статная, с прекрасными, правильными чертами лица, роскошными волосами, довольно низким, грудным голосом. К этому времени певческий ее голос тоже сформировался, и она пела не очень сильным, но глубоким, красивым контральто. А, главное, в ней чувствовалась редкая естественность, она играла так, словно не играла, а жила на сцене. Для режиссера вопрос мгновенно решился, и Алевтина, получив диплом, сразу поступила работать в театр. А, придя в театр, тут же получила главную роль.
   Молодая актриса полюбилась зрителям. После спектаклей ее закидывали цветами. Казалось, ее ждет прекрасное будущее. Но театр есть театр, и его жизнь подчас бывает далеко не так безоблачна, как кажется со стороны.
   Случилось так, что Алевтина полюбилась не только зрителям, но и главному художнику театра Андрею Семеннекову - утонченному интеллигенту, как казалось девушке, который был старше Али почти на двадцать лет. К тому времени, немного охладев к Юлу Бриннеру, Аля неожиданно почувствовала, что сама просто по уши влюблена в вышеозначенного главного художника театра. Пусть он невысокого роста, пусть у него наметилась небольшая лысинка - все это проскальзывало мимо голубых глаз Али, которые были восторженно устремлены в душу художника. Однажды Андрей пригласил Алю в свою мастерскую.
   Он оказался не просто декоратором. Какие он писал картины! У Али дух захватывало от грозных и мощных морских пейзажей, которым мог бы позавидовать сам Айвазовский. Потом заунывным голосом Андрей читал ей свои стихи, и они тоже казались Але гениальными, как и его картины. В мастерской оказался старый диван, на котором и закончилась встреча актрисы и художника. И с этого момента они стали встречаться тайно в мастерской почти каждый день.
   Напомним, что театр есть театр, Владивосток - не самый большой город, а уж театральный мир Владивостока в те годы был просто крошечным мирком. И, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. Естественно, пылкая и страстная любовь Алевтины и Андрея вскоре стала достоянием масс, и тут в театре разразился скандал. По несчастливому стечению обстоятельств, художник Андрей Семенников был женат на стареющей приме, и та, как и следовало ожидать, сразу возненавидела свою молодую соперницу лютой ненавистью. Ревность к мужу стала недостающей каплей в ее быстро накопившейся злобе к новой звезде.
   Вскоре худрук намекнул Але, что если ее скандальная связь не прекратится, ей придется уйти из театра. Аля бросилась к своему возлюбленному, но он неожиданно струсил, и заявил, что между ними все кончено. Тем не менее, Алю сняли со всех главных ролей, и оставили играть только в массовках. Гордая Мещерякова такого позора и унижения вынести, естественно, не смогла, и решила сама покинуть театр. Никому об этом не сказала, поскольку была по натуре скрытной, и свои проблемы привыкла решать сама. Можно было поехать в Уссурийск, или даже в Хабаровск, где ее наверняка взяли бы на работу. Но Алевтина решила не размениваться по мелочам, и уехать, если уж не прямо в Голливуд, но, по меньшей мере - в Москву.
   Она с трудом наскребла денег на дорогу и на жизнь в столице, хотя бы первое время, и, никому ничего не говоря, собрала небольшой чемодан, оставила дома записку: "Дорогие мама и папа. Приглашу в Москву на свою премьеру", и отправилась в аэропорт.
   Предстоял долгий перелет. Алевтина решила лететь через Хабаровск, поскольку это был единственный Дальневосточный город, из которого можно было добраться до Москвы прямым, беспосадочным рейсом.
   Алевтине везло, в аэропорту Владивостока ее посадили в самолет знакомые стюардессы - школьные подружки, и до Хабаровска она благополучно долетела "зайцем", сэкономив свои невеликие сбережения.
  
   В Хабаровске же удача ей явно изменила. Унылое здание аэровокзала было забито людьми, скудного количества лавочек на всех не хватало, сидели на чемоданах, мешках, рюкзаках. Аля с трудом пробиралась к билетной кассе. Впереди стояла длинная очередь, билетов на Москву, конечно же, не осталось. Но тут случилось чудо - какой-то человек у кассы сдавал билет на ближайший рейс. Алевтина бросилась к кассе, продираясь сквозь толпу, кто-то заорал, оттолкнул ее, она споткнулась о чей-то чемодан, растянулась на кафельном полу, и поняла, что не может подняться. Адская боль в ноге, похоже, подвернула. Не столько от боли, сколько от обиды и отчаяния, что сейчас этот билет перехватят, и достанется он не ей, на глазах проступили слезы. Очередь жила своей жизнью, и никто даже внимания не обращал на несчастную девушку. Аля попыталась подняться, скривилась от боли, и тут чьи-то сильные руки подхватили ее. Она обернулась. Рядом стоял немолодой, сухощавый, бородатый мужчина с обветренным лицом, в выгоревшей штормовке и с большим рюкзаком за спиной.
   - Не плачьте, - сурово приказал он, - ногу сейчас вправим, это пустяки.
   - Да что нога, - разрыдалась Аля, - мне в Москву надо, а билета...
   - Ясно.
   Он поднял руку и крикнул.
   - Ребята, быстро сюда.
   К ним подбежали трое таких же бородатых мужиков, подняли Алю за подмышки, усадили на чей-то рюкзак, быстро стянули туфлю, и с деловым видом стали ощупывать ее ногу. Аля, стиснув зубы, старалась не кричать и не стонать, но по лицу было видно, что ей нехорошо. Щеки побледнели, холодный пот катил градом.
   - Алексей Николаевич, тут, похоже, небольшой вывих, - сказал один из бородачей. - Надо бы в больницу.
   - Не надо в больницу, - прошептала Аля. - Мне надо в Москву...
   - Вправляй, - решительно заявил Алексей Николаевич, и обратился к Але. - Быстро давай паспорт, деньги.
   Аля, не раздумывая, протянула ему сумочку и прошептала.
   - Все там...
   Конечно, это было довольно рискованно - отдавать совершенно незнакомому человеку все свои сбережения, добытые трудом и риском, но Аля об этом даже не подумала. Если что, как пришли шальные деньги, так и уйдут, а бородатые мужики почему-то сразу внушили ей доверие.
   - Герка, подержи ее, - сказал один бородач другому, - а я дерну.
   Аля не успела ничего понять, сзади ее обхватили, как клещами, дикая боль пронзила все тело, потемнело в глазах. Когда она очнулась, увидела неясные очертания двух фигур. Постепенно картина прояснилась. Рядом сидела на корточках симпатичная женщина с загоревшим лицом, в такой же походной одежде, как и остальные, и туго бинтовала эластичным бинтом Алину ногу. Справа от нее стояла темноволосая девчонка в грубой курточке и линялых джинсах, и совала Але под нос нашатырь.
   - Ой, - прошептала Аля, чуть пошевелив ногой.
   - Не дергайся, - крикнула женщина.
   - Надо же, совсем не больно, - удивилась Аля.
   - До свадьбы заживет, - усмехнулась женщина, поднялась и закурила беломорину.
   Темноволосая девчонка присела рядом с Алей, вытерла ей лицо чистым платочком, и участливо спросила.
   - Ну, как ты?
   - Прекрасно, - улыбнулась Аля, и попыталась встать на ноги.
   - Это еще что?! - рявкнул Алексей Николаевич, возвращая Але сумку. - Сидеть. До посадки еще час.
   Аля послушно опустилась.
   - Вот твой билет, - он протянул девушке билет на Москву и паспорт.
   - Спасибо, - жалобно пробормотала Аля, и тут уж не удержалась и заплакала.
   - Да ладно тебе, - заговорила темноволосая девчонка, и снова принялась размазывать своим платочком Алины слезы. - Тебя как зовут?
   - Алевтина.
   - А меня - Динка! - девчонка весело подмигнула.
   Так Алевтина познакомилась с одной из самых своих закадычных подруг на ближайшее будущее и, как выяснилось позже - на всю оставшуюся жизнь.
   Все эти люди оказались геологами, возвращались домой с Дальнего Востока после полевого сезона. Дина училась на геологическом факультете МГУ, Алексей Николаевич - ее отец, был начальником партии, а симпатичная женщина, тоже геолог - ее мамой.
   Через час Аля, с помощью тех же бородатых геологов, забралась в самолет, ее усадили рядом с Диной, и они всю дорогу, не переставая, болтали, успев рассказать друг другу почти все о своей не очень долгой жизни.
   Когда самолет долетел до Домодедова, Дина заявила своим родителям, что ее новая подруга Аля будет жить только у них. Как ни странно, родители не стали сильно возражать, из аэропорта все вместе отправились в Беляево. Там у семейства Ганиных была довольно большая трехкомнатная квартира в панельной девятиэтажке, и единственная дочь Дина имела в этой квартире хоть и маленькую, но свою отдельную комнату. Аля, конечно, обрадовалась, что так неожиданно все сложилось, но ее не очень тогда удивило, что незнакомые люди приняли такое участие в ее судьбе. На Дальнем Востоке в те годы такое гостеприимство было очень принято. Позже, познакомившись ближе с московскими нравами, столкнувшись с замкнутостью и отчуждением даже между близкими родственниками, Аля поняла, что Ганины не просто хорошие люди, а редкие, исключительные, и беззаветно полюбила их на всю жизнь.
   Ганины, как и большинство геологов, оказались отчаянными преферансистами. По вечерам они частенько расписывали пульку - Алексей Николаевич, Татьяна Валерьевна, и еще один их постоянный приятель и партнер, довольно молодой геолог Женя. И вот однажды, когда Женя внезапно заболел, Дина стала уговаривать родителей взять ее в игру. Аля призналась, что тоже немножко играет.
   - Ну что ж, девчонки, к столу, коль не шутите, - усмехнулся Алексей Николаевич.
   - С ними садиться опасно, - предупредила Дина подругу, - они любого разденут до нитки!
   Аля, конечно, немного волновалась, но где-то на середине игры Алексей Николаевич сказал.
   - Таня, боюсь, нам с тобой скоро придется уступать дорогу молодежи.
   В итоге, к большому удивлению всех, выиграла Аля, после чего снискала в семье еще большую любовь и уважение.
   Но, конечно же, Аля не собиралась сидеть на шее у гостеприимной семьи. На другой же день после прилета в Москву, купив в ближайшем газетном киоске карту города, она отправилась покорять столичные театры. Как раз начинался сезон, и шанс застать худруков и договориться о прослушивании был, с точки зрения Али, довольно велик.
   В это время в Москве во всю гремели театр на Таганке, театр на Малой Бронной, Современник и МХАТ. Не говоря уж об огромном количестве молодежных театров-студий, которые в те годы плодились, как грибы после дождя. Аля, будучи по натуре максималисткой, решила начать прямо с театра на Таганке. Но случилось так, что до знаменитой Таганки она не доехала.
   В вагоне метро к ней подсел прилично одетый мужчина, оглядел ее с ног до головы и неожиданно произнес.
   - Девушка, а вы не хотите сниматься в кино?
   Алевтина опешила. Вот это везение. Не успела выйти из дома, а ее уже приглашают сниматься. Вот что значит - Москва.
   - А в каком кино? - поинтересовалась Алевтина, стараясь сдержать нахлынувшую радость.
   - Она еще спрашивает! - удивился попутчик. - Вы, наверное, понимаете, что режиссеры подходят далеко не к каждой.
   - Понимаю, - смущенно ответила Аля.
   - Ну, и что скажете? - настойчиво спросил режиссер.
   - Конечно, хочу, - честно призналась Алевтина. - Но что за кино, все-таки?
   - О любви, - подмигнул режиссер. - Могу показать вам сценарий, - он стал рыться в портфеле, и с сожалением покачал головой, - дома оставил. Как глупо. Не знал ведь, что по дороге с Мосфильма встречу вас. Может, дадите мне телефончик?
   - У меня нет телефона, - сказала Аля чистую правду, поскольку телефона в квартире у Ганиных не было.
   - Жаль. А знаете, что, - оживился режиссер, - давайте, заедем ко мне, я дам вам сценарий, вы прочитаете, и завтра мне его вернете.
   - А это удобно? - спросила Аля.
   - Очень удобно, - ответил режиссер. - Выйдем на следующей станции, это совсем близко.
   - Ну, хорошо, - согласилась Аля, испугавшись, что своим отказом может спугнуть свой звездный час.
   Спустя минут двадцать режиссер открыл ключом дверь в свою квартиру, усадил Алю в прихожей на стульчик, и попросил подождать пару минут. Аля, простодушная и доверчивая, как все провинциалки, к тому же еще чистая душой, ничего не подозревая, ждала режиссера. Он вскоре появился, схватил ее за руку и прошептал.
   - Пошли, это быстро.
   Втащил ее в тесную, убогую спальню, и тут же недвусмысленно выявил истинную цель своего приглашения - стал грубо сдирать с Али одежду и тащить ее в постель. Аля, естественно, пришла в бешенство, вступила в поединок с наглым самозванцем, и с диким криком отделала его так, что он очень скоро вышел из боя с полным поражением.
   Не оглядываясь, Аля выскочила из квартиры, хлопнула дверью, сбежала по лестнице, и, проплутав по каким-то незнакомым дворам, присела на скамеечку. Но не заплакала, а стала напряженно думать. Точнее, переосмысливать все свои прежние представления о жизни.
   Конечно, в таком истрепанном виде идти в какой-то театр на прослушивание было уже невозможно. Аля посидела еще немного, и собралась уж уходить, но тут неожиданно перед ней возник странный молодой человек, в потертых джинсах, с всклокоченной головой. Он прошел, было, мимо, но вдруг остановился, посмотрел на Алю, и громко произнес.
   - Бьюсь об заклад, вы - актриса!
   - Да пошел ты! - злобно закричала Аля хорошо поставленным голосом.
   - Точно. Какой голос, и темперамент, - пробормотал молодой человек. - Можно, я присяду? - вежливо спросил он, подсаживаясь рядом.
   - Отстань! - Аля вскочила и побежала, сама не зная, куда. Москва для нее была огромным, неведомым лабиринтом, и вскоре она уперлась в какой-то забор.
   Парень приближался к ней.
   - Не подходи! Убью! - закричала Аля. И в этот момент она, действительно, готова была убить.
   Парень остановился, вытянул руки.
   - Все, все. Я не двигаюсь. Только признайся, пожалуйста - ты ведь артистка? Да?
   Аля молча сверкала глазами.
   - Ну, ладно. - Он отодвинулся на шаг назад. - Понимаю. Ты приняла меня за очередного маньяка. Конечно, девушке с такой внешностью в Москве тяжело. - Он поднял руки вверх. - Видишь, я безоружен, к тебе не пристаю, и приставать не собираюсь. Я все объясню. Только, пожалуйста, выслушай.
   Аля продолжала молчать, вжавшись спиной в забор. Но в любой момент она готова была броситься на этого болтуна и придушить его за глотку.
   - Меня зовут Василий Васильевич, - спокойно представился парень. - Я режиссер молодежного театра-студии...
   - Режиссер! - завопила Алевтина, схватила первый попавшийся у забора булыжник, и ловко запустила в парня.
   Он, по счастью, успел увернуться - тоже был профессионалом, и по сцен - движению в институте имел одни пятерки.
   - Понял, - сказал Василий Васильевич, аккуратно усаживаясь прямо на землю. - Дальше буду говорить сидя, так лучше?
   Аля промолчала, но за булыжник больше не хваталась.
   - Ты, кстати, не сумасшедшая? - осторожно спросил парень.
   Аля опять промолчала.
   Василий Васильевич пошарил в карманах, вытащил свой старый студенческий билет Гиттиса, и крикнув - "лови" - швырнул его Але. Анна сделала ловкий выпад, и успела поймать билет, пока он не шлепнулся на землю, как его хозяин.
   Внимательно изучив синюю книжечку, Аля посмотрела на парня и спросила.
   - Ты не врешь?
   - Да что б мне Шекспиром подавиться, - поклялся Василий Васильевич. - Знал бы - диплом с собой носил.
   - Значит, ты настоящий режиссер? - все еще не очень веря, спросила Алевтина.
   - Да, и даже главный, - важно заявил Василий.
   И он поведал историю своего совсем молодого театра, который он организовал вместе с другими молодыми энтузиастами - выпускниками Гиттиса. Назывался он "Театр в подвале", что имело и прямой, и переносный смысл. Ребята, действительно, ютились в подвале старого дома на Садовом Кольце, который правдами и неправдами заполучили у местного ЖЭКа. Но ставили они совершенно нетрадиционные, острые спектакли, бросающие вызов современному обществу. Пьесы, в основном, сочиняли сами. И вот в их новую, еще не поставленную пьесу была нужна актриса, в точности соответствующая по облику Але.
   Выслушав длинную речь режиссера, Аля, наконец, решилась на переговоры, в результате которых она на другой же день стала актрисой "театра в подвале" и обрела еще одного друга на долгие годы - молодого худрука Василия Васильевича Соколовского, которого все студийцы называли попросту Вась-Васем.
   На первый же Алин спектакль Дина притащила с собой в вышеупомянутый подвал университетскую подругу Шуру - студентку физфака. После спектакля Шура скептически заметила.
   - Если честно, я не очень поняла, что вы тут играли, может быть, и неплохо, но лично я предпочитаю классику.
   Аля тут же вступила в жаркий спор, доказывая, что все, что потом становилось классикой, вначале не признавали. И Шура, к ее удивлению, умерила свой скепсис, отвечала грамотно и по существу, в какой-то момент у нее загорелись глаза, и она произнесла.
   - Ты меня убедила. Буду расширять свой кругозор.
   С тех пор Шура вместе с Диной ходили практически на все Алины спектакли, и скоро девушки настолько подружились, что стали почти неразлучны.
  
   Приятель и партнер Ганиных по преферансу зачастил к ним в дом, и через три месяца сделал предложение актрисе Алевтине Мещеряковой. Але он нравился, хотя пылкой любви она не испытывала. Но у Жени была своя комната в коммуналке, а жить на голове у Ганиных, не смотря на их гостеприимство, Алевтине становилось неловко. Подумав пару недель, она согласилась. Дина скривила рот, поворчала, поскольку считала, что подруга должна выйти замуж если уж не за принца крови, то, хотя бы, за какую-то знаменитость.
   - Староват он для тебя, - скептически заметила она. - Но - тебе решать.
   Аля решила и переехала к Жене. Первый год он жили почти счастливо, но потом у супругов начался типичный для того времени конфликт между "физиками и лириками". Женя относился к театру, не как к работе, а как к легкомысленному развлечению. Они с Алей стали ссориться. Еще через год Аля сделала для себя два ужасных открытия - что она совсем не любит мужа, и что безнадежно не может иметь детей. Но, поскольку Евгений много времени проводил в поле, конфликты немного сгладились, и брак продлился еще год. А через год они снова отправились в ЗАГС и благополучно развелись. Но, надо сказать, Женя проявил необычайное благородство. Зная, что Але негде жить, он оставил ей свою комнату, а сам переехал к родителям.
   "Театр в подвале" довольно долго существовал на одном энтузиазме, и не только Аля, но и другие актеры, и сам Васечка часто попросту голодали. И в эти голодные времена их тактично и вроде бы, исподволь, подкармливали Алины подружки - Дина и Шура. Обе - коренные москвички, из не богатых, но обеспеченных семей, они постоянно притаскивали в театр то бутерброды, то пирожки, термосы с горячим кофе, конфеты, печенье.
   - Кормилицы вы наши! - восклицал Васечка. - История русского театра вас не забудет!
   Но история русского театра не забыла и самого Васечку. Лет через десять его театр выполз из подвала на поверхность, получил новое помещение, неожиданно снискал славу и даже некоторое официальное признание. Еще лет через пять ведущая актриса Алевтина Мещерякова получила звание заслуженной и чуть позже - квартиру в доме ВТО. До этого она, не смотря на страшное сопротивление Васечки, умудрилась сняться на Мосфильме в двух главных ролях. А Васечка сопротивлялся вот почему.
   - Я не претендую на тебя, как женщину, - произносил он с пафосом. - Но как актрису я ревную тебя к любой кинокамере! Ты - моя актриса! И если кто-то сманит тебя из моего театра, я вызову его на дуэль!
   - Какой же ты собственник, как все мужики, - смеялась Алевтина.
   Но пару раз, из жалости к Вась-Васю, от новых съемок, все-таки, отказалась.
   Голодные годы остались позади, но на дружбу это никак не повлияло.
   Аля и Шура все редкие свободные вечера проводили у Ганиных, и, уже независимо от родителей, расписывали свои дамские пули.
   Дина к этому времени тоже успела выйти замуж и развестись, и у нее подрастала дочь. Подруги шутили - растет будущая преферансистка!
   Шура тоже вышла замуж, и до сих пор так и не развелась, но муж у нее очень демократичный, наверное, это и спасает их брак...
   Господи, сколько же всего было...
   Алевтина не заметила, как въехала на давно знакомую улицу.
   А вот - и мой театр...
  
  
   Когда Алевтина заглянула в кабинет худрука, она обнаружила там какого-то незнакомого мужика неопределенного возраста, скорее молодого, чем старого. Он развалился в кресле напротив Вась Вася, вытянув жирные ляжки, обтянутые шикарными брюками. Голова его была гладко выбрита, на сытой физиономии блестели маленькие, пронзительные глазки, а шею украшала полукилограммовая золотая цепь. Алевтина с трудом удержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Этот тип имел просто карикатурный вид, и был один в один похож на типового богача-бизнесмена из современных сериалов, или на персонаж из анекдотов про новых русских.
   Вась-Вась подскочил к Алевтине, помог снять норковую шубку, картинно поцеловал ей руку, и произнес с пафосом.
   - А вот и наша звезда, Алевтина Борисовна Мещерякова.
   - Ба! - выдохнул толстяк, не вставая с кресла. - Живая звезда с неба упала прямо к нашему столу! - И, оставшись очень доволен своей идиотской шуткой, он захохотал.
   - Алечка, позволь тебе представить выдающегося бизнесмена, и нашего потенциального спонсора Гурия Петровича Маслюкова, - засуетился Вась-Вась.
   Алевтина внутренне содрогнулась, но, призвав на помощь всю свою профессиональную выдержку, очаровательно улыбнулась и протянула руку развалившейся туше. И тут туша неожиданно поднялась, сгребла Алевтину в охапку и страстно поцеловала в напудренную щеку.
   - Рад, очень рад, - пробормотал Гурий. - Ровно сто пятьдесят три раза видел вас на сцене, но в жизни вы превзошли все мои ожидания!
   - Гурий Петрович - заядлый театрал, и давний поклонник твоего таланта, Алечка, - поспешил откомментировать Вась-Вась.
   Алевтина осторожно высвободилась из малоприятных объятий своего почитателя, незаметно попятилась и заняла место за столом рядом с худруком.
   - Ну, что ж, перейдем к делу, - произнес Гурий, и придвинулся вместе с креслом к столу.
   - Я вся - внимание, - любезно произнесла Алевтина.
   - В общем - так, - брякнул новоиспеченный олигарх, - пол-лимона на ваше политическое шоу, плюс ужин со звездой в отдельном кабинете Голден Паласа, и я готов подписать контракт.
   Алевтина с трудом удержалась, чтобы не свалиться со стула. Конечно, она много видела в жизни всякого, но с таким чудовищным идиотизмом еще не сталкивалась.
   - Я тоже готов, - дрожащим голосом произнес худрук.
   - Э-э, - протянул толстяк, - только сначала, как говорится, стулья, а уж сразу потом - деньги.
   Худрук занервничал, бросая испуганный взгляд то на толстого спонсора, то на Алевтину.
   - То есть, как я поняла, Гурий Петрович, вы предлагаете мне вместо Марии Стюарт сыграть роль стула? - лукаво подмигнув, произнесла Алевтина.
   Гурий пронзил ее глазками, и вдруг заржал.
   - Ну, и шутки у вас, Алевтина Борисовна! Да какой же стул - вы, как это - греческая амфора.
   Алевтина снова чуть не упала. Надо же, этот тип, все-таки, понял, что она пошутила. И какие слова знает - кто бы мог подумать.
   Тут у Маслюкова громко запел сотовый телефон.
   - У телефона! - рявкнул он в трубку. - Я занят. Что? Не можете решить без меня? Ну, ладно, ладно, скоро буду.
   Он неторопливо поднялся.
   - Извините, господа. Должен вас покинуть. К нам едет ревизор.
   - Что, у вас какая-то ревизия? - настороженно спросил худрук.
   - Шутка! - гаркнул Гурий. - Алевтина Борисовна, надеюсь, я получил ваше согласие провести со мной чудесный вечерок под музыку, и при свечах?
   - Благодарю за приглашение, но мне надо подумать, - сдержанно ответила Алевтина.
   - Подумайте, только не очень долго. Я через неделю улетаю в отпуск. Может, махнем вместе на Канары?
   - Еще раз спасибо, но у меня, к сожалению, спектакли, наш худрук ни за что не отпустит, - и Алевтина незаметно наступила на ногу Вась-Васю.
   - Да, уж простите, Гурий Петрович, я нашу приму отпустить никак не смогу. Без нее театр прогорит, - пробормотал сообразительный Вась-Вась, высвобождая ногу из-под Алевтининого каблука.
   - Прогорит - новый построим! - гоготнул Гурий, направился к выходу и, обернувшись уже у двери, сказал. - Завтра свяжемся и все окончательно решим.
  
   Как только он вышел за дверь, худрук буквально накинулся на Алевтину.
   - Алечка, дорогая, ну что ты делаешь! Неужели нельзя поласковее!
   - Мне кажется, Вася, у тебя головокружение от успеха, которое затмило твой светлый разум, - Алевтина нервно закурила. - Ты серьезно думаешь, что я готова участвовать в этом идиотском шоу?
   - Аля, пойми, он реально дает деньги на наш проект! Он миллионер, он...
   - Погоди, что-то я не очень уверена, - сказала Алевтина. - Если он такой миллионер, то зачем ему старая актриса? Сам посуди, он может за свои деньги купить любую модель, поп-звездульку, от восемнадцати до сорока. Что-то тут не так, честное слово.
   - Все так, Алечка, - устало произнес худрук. - У него - любовь, он сам мне признался. И он, действительно, несколько лет ходил на твои спектакли. Знаешь, как бывает у этих новых русских - им подавай высокий идеал, чтобы потом всем говорить - а мне сама Мещерякова...
   - Что - сама Мещерекова? - грозно спросила Алевтина. - Уж не собираешься ли ты уложить меня в постель с этим свиноподобным идиотом?
   - Ну, Алечка, ради нашей мечты на какие жертвы не пойдешь!
   - Вот сам с ним и ложись, - резко оборвала Алевтина.
   - Алечка, ну, я же не голубой...
   - Ради мечты мог бы и поголубеть, - съехидничала Алевтина. - Не хочешь? Вот и я не хочу! Я смолоду актерскую карьеру делала не через чужие койки, а своим трудом и талантом.
   - Знаю, все знаю, - виновато забормотал Вась- Вась.
   - Так неужто на старости лет я стану позориться?
   - Ну, никто же не узнает.
   - А мне плевать, кто что узнает! Я перед собой позориться не хочу. Потом всю жизнь не отмоешься.
   - Ну, прости меня, ради Бога, прости, - забормотал Вась-Вась. - Но как же упускать такой случай?
   - Не знаю, - отрезала Алевтина. - Все, поеду домой, отдохну, и буду думать. Если придет какая-нибудь идея, как обойтись малой кровью, я тебе позвоню.
   - До завтра, моя дорогая, - Вась-Вась поцеловал Алевтине руку, подал шубку, - еще раз прости.
   - Может и прощу, пока не знаю. - Алевтина развернулась и вышла из кабинета.
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
   "ЗАГОВОР"
  
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   "ЯВЛЕНИЕ АКТРИСЫ"
  
  
   Алевтина, после встречи с умственно отсталым, с ее точки зрения, спонсором, уехала из театра не в самом лучшем настроении. Все это было похоже на какое-то издевательство, грубый фарс. Любимый проект, который они с Васечкой самозабвенно создавали, долго вынашивали, обдумывали, неизбежно должен был попасть в чьи-то грязные, мерзкие руки. Его реализация зависела от людей, которые абсолютно ничего не смыслили ни в искусстве вообще, ни в театральном - в частности. Ситуация создалась практически тупиковая. Идти на компромисс, удешевлять постановку не хотелось обоим. Тогда вся их затея теряла смысл. А раскошеливаться на полмиллиона долларов ни один толстосум не проявлял желания.
   Они уже давно получали отказ за отказом, от сдержанно-вежливых, до самых грубых, но не желали смиряться. Вот и теперь, глупая, унизительная ситуация. Алевтина сразу поставила на ней крест. Нет, продаваться таким образом она ни за что не будет.
   Впереди был долгий день. Никаких особых планов она на сегодня не строила, просто хотела побыть дома, поваляться с книжкой, такая возможность выпадала совсем не часто. Но раз вытащили ее из дома, то сразу возвращаться не хотелось. Можно было бы заскочить к девчонкам, но Шура на работе, Дина собиралась сегодня навестить внучку. Алевтина стала придумывать, как бы развлечься, на что потратить довольно большой остаток дня, и вдруг вспомнила о недавно открытом преф-клубе. Не зарулить ли на Малую Никитскую, не поглядеть ли на это заведение? Если понравится, можно и сыграть, в конце концов. Что ей терять? Проиграть она не боялась, много выигрывать для первого раза тоже не стоит, это всегда настораживает и партнеров, и хозяев. А, впрочем, как сложится.
   Алевтина пробралась переулками на относительно свободную улицу, и устремилась в центр города.
  
   Запарковаться в центре всегда было невероятно трудно, а уж с учетом не дочищенных сугробов вдоль тротуаров и начавшегося снегопада - особенно. Но неожиданно Алевтине повезло. Она втиснулась в свободное пространство между двумя массивными иномарками, вышла из машины, накинула капюшон норковой шубки, щелкнула брелком сигнализации, и собралась уж направиться по указанному Диной адресу. Но тут поняла, что, как назло, листочек с этим адресом оставила дома. Она ведь не собиралась именно сегодня ехать в клуб, и вообще, после звонка Васечки, так торопилась, что едва не забыла дома перчатки и шарф, так что уж тут говорить о какой-то бумажке.
   Но, поскольку решение было принято, разворачиваться и уезжать не хотелось. Алевтина напрягла зрительную память, стараясь восстановить номер дома. Кажется, там были две цифры, вроде бы, два и четыре. Но то ли дом сорок два, то ли двадцать четыре, точно вспомнить она никак не могла. А, была - не была, пойду наугад, может, увижу вывеску. Ведь наверняка у клуба должна быть какая-то вывеска.
   Рассудив так, Алевтина неторопливо двинулась по улочке, сплошь уставленной автомобилями, поглядывая на номера домов. Они, как это часто случается в Москве, были видны далеко не везде, и никаких похожих вывесок пока не попадалось. Но тут неожиданно Алевтина увидела в глубине улицы очень симпатичный светлый особнячок. В нем, не смотря на непозднее еще время, ярко светились окна, на некоторых были опущены жалюзи, но свет слабо пробивался и сквозь них. И выглядело все это так заманчиво и приветливо, что Алевтина, не задумываясь, решила, что нашла именно то, что искала. Положившись на интуицию, она направилась к этому особнячку, у входа заметила какую-то вывеску, залепленную свежим снегом, но даже разглядывать не стала. Потянулась, позвонила.
   Дверь отозвалась переливчатым звоном колокольчика.
   "Как мило, - подумала Алевтина. - Не какой-то казенный звонок, а такой приятный, нежный звук".
   Дверь тут же распахнулась, и симпатичный молодой охранник, не задавая никаких вопросов, вежливо произнес.
   - Пройдите на второй этаж, сударыня. Первая дверь по коридору направо.
   Нет, просто какая-то мистика, - усмехнулась Алевтина про себя. - Такое ощущение, будто меня здесь ждали.
   Она скинула капюшон, стряхнула с шубки успевший налипнуть снег, и направилась по мраморной лестнице вверх, постукивая каблучками. Куда это я зашла, - промелькнула мысль, - почему ничего не спросила? Но Алевтина не придала этой мысли значения. Она вообще не любила спрашивать, почти всегда находила дорогу сама даже в незнакомых районах, а уж тут, в центре, заблудиться было трудно. И если привело ее сюда какое-то внутреннее чувство, и если так хорошо встречают - значит, все правильно.
   Только ступив в коридор, Алевтина едва не столкнулась с молоденькой, модно одетой девушкой. Девушка сразу остановилась, уставилась на нее, вдруг расплылась в улыбке, и вскрикнула
   - Ой!
   - Я вас задела? - заволновалась Алевтина.
   - Ой! - повторила девушка. - Мещерякова!
   - Да, - согласилась Алевтина, я Мещерякова. - А в чем, собственно, дело?
   - Господи, счастье-то какое, - разволновалась девушка. - Вы мне дадите автограф, Алевтина Борисовна?
   - Вы даже мое имя знаете? - Удивилась Алевтина. Ну, ладно имя, но уж отчество актеров редко кто-то запоминал.
   - Конечно! Я вас в "Золотой колеснице" пятнадцать раз видела! Точно, пятнадцать, и в "Черном страусе" тоже раз десять! Мечтала автограф взять, да вот - не случалось. У меня с собой даже программки есть!
   - Так давайте свои программки, - улыбнулась Алевтина.
   - Сейчас принесу, - восторженно крикнула девушка, и скрылась за какой-то дверью.
   Конечно, Алевтина нередко давала автографы своим поклонникам - театралам, и поставить лишнюю подпись не составляло труда, но вообще во всей этой ситуации было что-то странное, и только сейчас она это отчетливо поняла. Куда же я, все-таки, забрела? Похоже, тут не преф-клуб...
   - Натэлла Давидовна! - ворвалась в кабинет Зиночка, - там сама Алевтина Мещерякова!
   - Где? - не поняла Натэлла.
   - Ну, у нас, в агентстве! Обещала мне автограф дать!
   Натэлла хоть и не была такой заядлой театралкой, как ее секретарь Зиночка, но актрису Мещерякову, конечно, знала, видела ее в фильмах, и всегда сожалела, что такая замечательная артистка мало снимается в кино. Она тут же связалась с Дарьей.
   - Дашунь, у нас почетная гостья.
   - Сейчас буду, - откликнулась Дарья.
   Натэлла вместе с Зиночкой выскочила из кабинета, и сразу увидела задумчиво прогуливающуюся по коридору красивую женщину в короткой норковой шубке.
   - Алевтина Борисовна, да вы проходите, разденьтесь, - щебетала Зиночка, прыгая вокруг Алевтины и стаскивая с нее шубку.
   Алевтина, не сопротивляясь, дала девушке себя раздеть, и тут заметила высокую, красивую смуглую брюнетку, которая одаривала ее восхитительной улыбкой.
   - Здравствуйте, Алевтина Борисовна, - брюнетка протянула ей руку, - я Натэлла Лагунская, руководитель этого заведения, пойдемте ко мне в кабинет.
   "Да, кажется, я во что-то влипла, - пронеслось в сознании Алевтины. - И понять не могу, во что". Но природный авантюризм взял верх, и она решительно шагнула за красивой Натэллой.
   Следом за ней влетела Зиночка с подносом, расставила кофейные чашечки, разлила в них горячий ароматный кофе из небольшого кофейника.
   - Вот, - прошептала она, - протягивая Алевтине две театральные программки, - если можно...
   - А кому написать? - поинтересовалась Алевтина.
   - Зинаиде...
   Пока Алевтина выводила красивым почерком автографы, в кабинете появилась еще одна писаная красавица - статная, русоволосая, с глазами почти такой же природной голубизны, как у самой Алевтины.
   - Здравствуйте, я не помешаю? - спросила она.
   - Заходи, Дашуня, - сказала Натэлла, и, повернувшись к Алевтине, приветливо произнесла. - А это Дарья Титова, наш психолог и мой партнер.
   И тут Алевтина не выдержала и воскликнула.
   - Боже мой, это похоже на "Город женщин" Федерико Феллини. Девочки, простите мое невежество, но сдается мне, у вас какой-то дамский клуб...
   Натэлла с Дарьей переглянулись, обе расплылись в улыбках, потом внезапно нахмурились.
   - Боюсь, это какое-то недоразумение, - прошептала Натэлла.
   А Дарья спросила.
   - А что вы, собственно, ищите, Алевтина Борисовна? И чем мы можем помочь вам?
   - Я искала преф-клуб на Малой Никитской. Почти сразу догадалась, что ошиблась адресом, но почему-то не ушла. Сама не знаю. У вас так симпатично. Это, действительно, дамский клуб?
   В этот момент в кабинет постучали, и через секунду ввалился огромный мужик с окладистой бородой, в накинутом поверх костюма медицинском халате.
   - Натка! У меня...- рявкнул он густым баритоном, и тут же осекся. - Ой, у нас гости, не знал, извините.
   "Боже, кажется, я попала в какую-то клинику, - пронеслось в сознании Алевтины, - наверное, психиатрическую. Все такие вежливые, психолог, врач..."
  
   - Алевтина Борисовна, - произнесла Натэлла, желая, наконец, внести ясность в нелепую ситуацию. - У нас, к сожалению, не преф-клуб, и не какая-то женская ассоциация, у нас - брачное агентство...
   - Брачное агентство? - изумилась Мещерякова. - Но я не собираюсь ни за кого выходить замуж. Почему же вы меня так приветливо принимаете?
   - А мы всех так принимаем, - буркнул бородач. - У нас же внизу написано - заходите на огонек!
   - Правда? А я и не видела, вашу вывеску снегом занесло.
   - Отряхнем, - улыбнулся бородач. - Разрешите представиться, Михаил Гуртовой, врач-косметолог, а в миру - Михей.
   Он протянул Алевтине большую руку, сплошь разрисованную татуировкой.
   Она крепко ее пожала и растроганно воскликнула.
   - Какой вы милый!
   И сразу прониклась симпатией к этому бородачу. Он своим обликом безумно напоминал тех геологов из ее юности, которые вправляли ей ногу.
   - Спасибо за прием, но я, наверное, пойду. - Алевтина поднялась. - Надо, все же, разыскать это преф-клуб.
   - Алевтина Борисовна, пожалуйста, не уходите, посидите с нами еще немного, - стала уговаривать Натэлла. - Вы же сами сказали - у нас симпатично, и вам уходить не хотелось.
   - Истинная правда. Меня ноги будто сами к вам привели.
   - Так может, это судьба, - задумчиво произнесла Дарья.
   - Кто знает, - в тон ей ответила Алевтина.
   - А знаете что, Алевтина Борисовна, - предложил Михей. - Пойдемте в наш буфет. У нас Марь Иванна такие чудные пирожки печет, каких нигде больше нет. Я, можно сказать, ходячая реклама, - он важно выставил свой живот.
   Алевтина рассмеялась.
   - Ну, что ж, уговорили. Я, в общем-то, никуда не спешу...
   - Отлично! - Натэлла подхватила Алевтину под руку, и все вместе дружной гурьбой вышли в коридор.
   - Ну, раз уж я к вам забрела, расскажите, чем и как вы тут занимаетесь, - сказала Алевтина. - Признаться, я никогда не бывала в брачных агентствах, но представляла их совсем иначе. Жесткий регламент, вымогательство денег, а уж такие посиделки, как у вас - это что-то удивительное.
   - Ну, сейчас многие агентства стараются создать гостеприимную атмосферу, даже вечеринки проводят, совсем по-домашнему.
   - Не верю, - отрезала Алевтина, - у вас - особенное брачное агентство, иначе бы я сюда не забрела.
   - Ну, что ж, если вам интересно, по дороге в буфет проведем экскурсию, - предложила Натэлла. - Вот тут наш главный программист и рекламщик, - она приоткрыла дверь в кабинет Ольги.
   - Боже, какая прелесть, - воскликнула Алевтина, увидев Галушку.
   - Правда? Я вам понравилась? - рассмеялась Галушка. - Сразу видно продвинутого человека!
   - Спасибо за комплимент, - усмехнулась Алевтина. - Приятно слышать, что я не закоснела.
   - Вам это не грозит, - весело произнесла Галушка. - И, между прочим, я вас узнала. Три раза ваш фильм смотрела.
   - Тебе понравилось? - осторожно спросила Алевтина.
   - Еще бы! Особенно то место, где вы этого маньяка мочите! Такой класс!
   Алевтина расхохоталась.
   - А я-то думала, проходной фильм, обычный боевик. Надо же...
   - Ничего себе - проходной! Почему вы больше не снимаетесь? - Не унималась Галушка. - Нельзя закапывать свой талант!
   - Понимаешь, милая, кино - это пленка, а театр - живой организм, который меняется каждую секунду, ну, как Солярис... Прости, наверное, я не понятно сказала.
   - Еще как понятно. Я люблю фантастику, Лемма еще в детстве читала.
   - Значит, ты тоже продвинутая, - улыбнулась Алевтина.
   Все молча слушали этот интересный, веселый разговор, и никто не перебивал. Но тут Михей не выдержал и рявкнул.
   - Поднимайся, чудо в перьях, у нас экскурсия! А пресс-конференцию продолжим в буфете.
   - Ура! - Галушка выскочила из-за стола.
   Все двинулись дальше по коридору.
   Натэлла распахнула еще одну дверь.
   - Вот тут обитает мой заместитель по хозяйственной части, наш дорогой Сан Саныч.
   Сан Саныч - живая легенда, - думала она. - Вот человек, вот уж судьба... Золотые руки, светлая голова, а за плечами - Чечня... Пил по черному, не мог смириться с бессмысленной гибелью друзей, потом - с непониманием жены, но сумел с собой справиться, нашел силы для новой жизни. Агентство стало для него домом, команда "Свах" - семьей.
   Саныч удивленно взглянул на Натэллу, но увидев толпу своих сотрудников и друзей, окруживших какую-то красивую даму, сразу приосанился, отложил незаконченную работу, подошел к актрисе.
   - Разрешите представиться, Саша.
   - Что я слышу! - завопила Галушка, - он впервые назвал свое имя!
   Алевтина протянула ему свою красивую руку и сказала просто.
   - Аля.
   - Ну, а ко мне, может быть, тоже заглянем? - с обидой пробурчал Михей.
   - Конечно, заглянем, - успокоила его Натэлла.
   Пока дошли до кабинета Михея, Алевтина уже настолько прониклась симпатией ко всей честной компании, что забыла и о новом преф-клубе, и о неприятной встрече с противным спонсором. Все, что происходило сейчас, было похоже на сказку, в которую она нечаянно попала, как Алиса в зазеркалье.
   - Ой! - вскрикнула Верочка, когда все дружно ввалились в просторные аппартаменты Михея. - Здравствуйте!
   - Здравствуй, солнышко, - произнесла Алевтина, увидев пушистую, светящую рыжую головку девушки.
   - Ой! - снова прошептала Верочка, - откуда вы знаете?
   - А что же тут знать, все видно, - улыбнулась Алевтина.
   - Спасибо, - прошептала Верочка.
   А дальше уж Михей, вступив в свои владения, оттянулся по полной программе. Когда еще представится случай показать знаменитой актрисе свое профессиональное искусство.
   Алевтина с любопытством смотрела на все его многочисленные приспособления - кисточки, расчески, тюбики. А он неторопливо выдвигал ящички и показывал ей все новые и новые достижения изобретательного врача - косметолога и художника - стилиста.
   Алевтина разглядывала все с огромным интересом, задавала четкие, профессиональные вопросы, они с Михеем сыпали никому не знакомыми терминами, и в какой-то момент всем показалась, что эти двое разговаривают на иностранном языке. В довершение всего Алевтина уселась в кресло за гримерный столик, поглядела на себя в зеркало, подвигалась в кресле, принимая вместе с ним различные положения, и вынесла вердикт.
   - Отлично!
   Михей остался страшно доволен.
   Теперь, уже вместе с присоединившейся Верочкой, все двинулись дальше и вскоре вошли в фотостудию Темы.
   - Привет, маэстро, - весело произнесла Дарья, - пожалуйста, сделай нам коллективное фото на память!
   Все дружно обнялись, и Тема запечатлел несколько исторических кадров, которые позже стали украшать стены агентства.
  
   Зиночка уже давно оповестила Марь Иванну о неожиданном визите знаменитой артистки Мещеряковой, похвасталась ее автографами, и Марь Иванна уже успела накрыть потрясающий стол. Тут были и пирожки, и салатики, и соки, и минералка - в общем, все, что душе угодно.
   И не в том дело, что буфетчица преклонялась перед знаменитостями, просто много слышала об актрисе Мещеряковой от Зиночки, и даже от своей дочери, сама раза два видела ее в театре, и до боли сбила ладони, аплодируя после спектакля. С точки зрения Марь Иванны, эта артистка была не какая-то сделанная фифа, а настоящая, породистая русская женщина.
  
   В буфете наперебой говорили все. Наверное, со времени последнего визита Семена с Машей, в "Свахах" не было такого оживления. Алевтина сразу полюбилась, и, конечно, всем хотелось слушать ее, но неудержимые болтливые языки честной компании никак не замолкали, перебивая и ее, и друг друга.
   Актриса Мещерякова как-то очень быстро перестала быть Алевтиной Борисовной, и для всех стала просто Алей. Галушка была в полном восторге, оттого, что у этой знаменитости совершенно нет снобизма и гонора.
   Сама же Алевтина среди этих еще пару часов назад незнакомых ей людей чувствовала себя настолько тепло, легко и уютно, что совсем забыла о времени. Так же хорошо ей бывало, разве что, в обществе любимых подруг Динки и Шурки.
   - Послушайте, ребята, - вдруг произнесла Дарья, заглушая другие голоса. - Нам сегодня страшно повезло. Аля пришла к нам в поисках какого-то преф-клуба. Так не создать ли нам ли нам в агентстве свой преф-клуб? Среди наших клиентов много преферансистов.
   - Ну, тогда уж я точно стану вашим завсегдатаем, - улыбнулась Аля.
   - Ура! - дружно закричали все.
   - Открываем свой преф-клуб!
   - Кстати, отличный способ знакомства, - вставила Натэлла.
   На лице Алевтины появилось какое-то странное выражение. Помолчав немного в глубокой задумчивости, она заговорила. И все сразу затихли.
   - Знаете что, мои дорогие. Я вообще заядлый игрок, и не только на сцене, и не только в преф. Иногда я люблю поиграть и в жизни. Мне в голову пришла занятная мысль. Если вы так живо откликнулись на мою мимолетную реплику о преферансе, почему бы и мне не откликнуться на ваши желания? Не сыграть ли нам вместе в новую для меня, но, возможно, очень азартную игру - игру в знакомство?
   - Вот класс! - не удержалась Галушка.
   Алевтина рассмеялась, и закончила с лукавой улыбкой.
   - Я совершенно свободная, одинокая женщина. По-моему, я ничем не рискую. Но, учтите - проигрывать не в моих правилах.
   И тут Натэллу словно током ударило. Эта потрясающая женщина - не замужем! Действительно - судьба. Можно ли даже в фантазиях найти более достойную пару для утонченного Игоря Леонтовича?
   Она посмотрела на Дарью, они обменялись понимающими взглядами. Конечно, и Дашке пришла в голову та же мысль. Галушка, тоже, видно, сходу сообразив, им еле заметно подмигнула.
   - Девочки, у вас какой-то заговор? - тут же уличила их Алевтина, от наблюдательного взгляда которой не ускользала ни одна деталь в поведении окружающих ее людей.
   - Алечка, не поймите нас неправильно, - сказала Натэлла, - просто мы все ужасно рады. И мы устроим замечательную игру. Клянусь, вы не пожалеете.
   Алевтина, тут же разгадав, что эти милые свахи уже наметили для нее какую-то кандидатуру, не стала их разоблачать, а сказала с улыбкой.
   - Что ж, полагаюсь на нашу общую изобретательность и фантазию.
   - Алечка, дорогая, - вдруг встряла Марь Иванна, - да любой мужчина, как увидит вас, на край света побежит.
   Алевтина сдвинула брови.
   - Но побегу ли с ним я? Вот вопрос.
   Все дружно рассмеялись, и только тут заметили, что Тема, неслышно передвигаясь по буфетному залу, снимает все на видеокамеру.
   Алевтина поднялась из-за стола, скорчила в объектив смешную физиономию.
   - Что ж, спасибо, мои дорогие, пожалуй, мне пора.
   Все уговаривали Алевтину посидеть еще немного, но она решительно стала собираться.
   - Может быть, внесем вас в базу данных? - осторожно спросила Галушка.
   - Только в гриме, в нескольких разных вариантах, - рассмеялась Алевтина. - Игра есть игра. А вот что касается вступительного взноса в ваш замечательный клуб...
   - Не надо, не надо, Аля, - замахала руками Натэлла.
   - Надо, - твердо произнесла Алевтина, достала портмоне, вытащила три новеньких сотенных зеленых купюры, протянула Натэлле.
   - Это - безумие, - смутилась Натэлла, - слишком много. Я не возьму.
   - Возьмите, как спонсорский взнос на открытие преф-клуба. Надеюсь, на несколько хороших карточных колод и прочие мелочи хватит.
   И она положила деньги на стол.
  
   Спустя минут десять дружная толпа свах и сватов проводила Алевтину до ее "Гольфа", потом все долго махали руками в след удаляющейся машине, и вернулись в особняк только тогда, когда ее огоньки скрылись за поворотом.
  
   Выехав с Малой Никитской на простор Садового кольца, Алевтина вытащила сотовый и позвонила Дине.
   - Динуль, привет. Со мной случилось такое веселое приключение! Ну, да, я поехала искать этот твой преф-клуб, и по ошибке забрела... Нет, не скажу куда. Но завтра просто необходимо встретиться. Звякни Шурику, она наверное, уже дома. Нет, играть завтра не будем, просто поболтаем. Можно в кафе, на Пушкинской. Ну, где обычно. Вечером у меня спектакль, до половины шестого я свободна. Давайте часа в два. Ну, все, заметано. До встречи.
   Алевтина отключила телефон, бросила в сумочку, и очень веселая, поехала в сторону дома.
  
  
   На другой день подруги собрались в небольшом кафе, где частенько встречались, когда хотелось пообщаться, но не было времени на долгие посиделки.
   Алевтина в красках рассказала о своем вчерашнем путешествии. Дина и Шура слушали ее, периодически прерывая рассказ громким хохотом. На них завистливо оглядывались скучающие посетители.
   - Нет, девочки, вы представляете - ну, что я еще могла подумать? Закрытый элитный клуб лесбиянок, или маленькая частная психушка для вип-пациентов!
   - Да, ну, и угораздило же тебя! - смеялась Шура. - Слушай, Алька, тебе же теперь житья не дадут. Женихи всех рангов и возрастов будут под окнами в очереди выстраиваться.
   - Шурик, ну неужели ты думаешь, что эти милые люди такие глупые, что дадут им мой адрес? Я даже регистрироваться у них стала. Так что смотрины буду устраивать я сама.
   - Ты уж нас с собой возьми на смотрины, - озабочено сказа Шура, - а то подсунут тебе какого-нибудь горе-бизнесмена, типа этого Васькиного жирного спонсора.
   - Нет, девочки, клянусь, такого мне не подсунут, - уверенно заявила Алевтина. - В этом агентстве очень интеллигентные люди. А Васечку тоже можно понять. Он уже отчаялся, хотел, как лучше...
   - А получилось, как всегда, - продолжила фразу Дина. - Знаешь, Алька, вот я думаю, ты ведь не случайно в это агентство забрела.
   - Да брось, - усмехнулась Аля, - не надо во всем искать мистическую подоплеку. Просто забыла адрес, пошла наугад...
   - Но ты же сама сказала, что у тебя ноги будто сами шли в этот особняк, - настаивала на своем Дина. - Ты ведь могла снег с этой вывески отряхнуть, прочитать, сразу развернуться и уйти. Но ты же этого не сделала.
   - А кстати, как называется агентство? - спросила Шура.
   - Понятия не имею! - развела руками Алевтина. - Почему-то совсем в голову не пришло узнать.
   - Это не важно, - снова вступила Дина. - Важно то, что Альке почему-то обязательно надо было попасть в сие агентство. Ну, девчонки, сами посудите! Аль, ты ведь быстро сообразила, что тут никакой не преф-клуб. Но, опять же, почему-то осталась. И просидела в итоге чуть ли не три часа. Значит, так было надо. Не знаю, Аль, но я почему-то уверена, что в твоей жизни должно что-то произойти. Это знак.
   - Я хоть и не мистик, но мне кажется, что Динка права, - задумчиво произнесла Шура. - Есть в этой истории нечто странное и необычное.
   - Да ладно вам, - рассмеялась Алевтина. - Ну, сосватают мне каких-нибудь мужичков, вот и развлечемся, будет, над чем посмеяться.
   - Посмеяться - это нам только дай, - согласилась Шура. - Ладно, не будем гадать, а вот новый преф-клуб в этом особнячке - вещь полезное. В центре, и нам будет удобно ездить. Так что не бросай начатое дело.
   - Да вы что, конечно, не брошу. Вот увидите, эти веселые энтузиасты его сами откроют через несколько дней, и мы дружно пойдет на торжественное открытие. - Алевтина посмотрела на часы. - Все, мне пора. А то мой Вась-Вась нервничать начнет.
   - Ты сама его избаловала, - строго сказала Шура. - Никогда не опаздываешь. Другие примы позволяют себе, что хотят.
   - Шурик, кто бы говорил, разве ты к своим студентам не приезжаешь чуть ли ни за час до лекции?
   - Я не звезда, а рядовой профессор, - констатировала Шура.
   - Гм-гм, - усмехнулась Дина, - рядовой профессор, которого каждый год в Сорбонну приглашают! Это я - отставной геолог и приходящая бабушка...
   - Девочки, ну что за самоуничижение, - Алевтина обняла и расцеловала подруг. - Все, разбегаемся, до скорого.
   - Пока!
   Подруги вышли из кафе, и, помахав друг другу руками, сели в свои машины и разъехались в разные стороны.
  
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   "НАДЕЖДЫ ЮНОШЕЙ ПИТАЮТ"
  
  
   - В общем так, Антоха, если в ближайший месяц мы не нароем достойного заказа, все наши грандиозные планы накроются медным тазом! - Серега выговорился и плюхнулся в потертое кресло.
   - С оглушительным треском, - поддакнул Женюра, поправив свои маленькие очечки, постоянно сваливающееся с огромного крючковатого носа.
   Антон Леонтович молчал. А что говорить, когда его старые институтские друзья и сегодняшние партнеры правы на все сто!
   Пять лет назад, когда за ними троими закрылись дубовые двери их альма-матер, сиречь, Строгановки, ребята сложили свои скромные капиталы, нажитые что чем мог в студенческие годы (с помощью родителей, конечно), и решили открыть дизайн-фирму. Они втроем были и хозяевами и бухгалтерами и художниками. Все ребята делали сами, и до сих пор это им удавалось. И налаживать контакты с клиентами, и утрясать проблемы с налоговой инспекцией, пожарниками и всяческими другими конторами, которые в изобилии неизбежно сваливаются на головы начинающих коммерсантов.
   Но опять-таки не без поддержки родителей, фирмочка работала, и если не процветала, то, во всяком случае, еще дышала. Пусть неровно и с перерывами, но по сто долларов на нос в месяц выходило. Конечно, сущие слезы, но к копейкам присовокуплялось необычайное удовлетворение и восторг от самого процесса работы.
   Ребятам было в кайф расписывать стены детского сада или придумывать коллажи на железных стенах гаражей ракушек, которые возжелали облагородить жители одного обширного московского двора. И вполне возможно, они и дальше работали помаленьку, если бы в личной жизни партеров фирмы "Три мастера" не произошли крутые перемены. А именно - Женюра скоропалительно женился, а Сереге перекрыли кислород родители, справедливо рассудив, что хватит кормить и одевать двадцатипятилетнего отпрыска. Антону из всей троицы повезло больше всех - ему помогала сестра, и папенька - незабываемый до сих пор маститый художник Леонтович. Поэтому ста долларов его личной зарплаты хватало Антону на мелкие развлечения, а именно - сходить в кино на новинку российского кинематографа и купить раз в месяц новые книги по живописи. На большее у владельцев "Трех мастеров" времени не оставалось. Они либо выполняли свои мелкие заказы, либо придумывали необыкновенные проекты будущих концертных залов, дворянских собраний и элитных клубов.
   Но больше всего они любили мечтать. Мечтать, что имя их дизайн-фирмы прославится после какого-то престижного заказа, и дорогие интереснейшие предложения после этого посыплются на головы дизайнеров как их рога изобилия. И дело было даже не в деньгах, а в реализации всех из гениальных задумок.
   Возможно, и мечтали бы дальше, если бы не перечисленные выше причины, по которым жизнь их любимой фирмы висела сейчас на волоске. Ибо и молодая жена Женюры, Поленька и родители Сереги поставили вопрос ребром - месяц на выживание, и дальше - новая перспективная работа, далекая от искусства (Женюре предлагалось идти продавцом на компьютерный рынок, а Серегу папаша прочил в славные ряды ГАИшников).
   И до этих сокрушительных событий в жизни художников, они не раз пытались пробиться в славные ряды модных дизайнеров. Но, более мощные конторы, конечно, перехватывали выгодные заказы, ибо кто такие "Три мастера"? Клиенты о такой фирме не слыхали. Три мастера дружно вздыхали и возвращались к своей мелочевке, истово веря, что когда-нибудь, возможно - завтра, непременно на них свалится огромный замечательный заказ. Ибо по-другому быть не может, поскольку они молоды и талантливы.
   Но время шло, а заказчики не ломились в их дверь.
   - Ну, чего заткнулся? - совсем обозлился Серега. - Ты понимаешь, что мы на грани краха?
   - Да я понимаю, Серег, чего ты пристал. - Антон, как обычно в подобных ситуациях, схватился за карандаш, стал наносить на лист широкие штрихи. Он всегда, когда нервничал, начинал рисовать.
   - Хватит бумагу марать, у нас последняя пачка! - напомнил Женюра и выдернул лист из-под грифеля карандаша. - Думать надо, а не психовать. У тебя же отец прилетел. Может он...
   - Да откуда, Жень. - Антон махнул рукой, - его в России несколько лет не было.
   - Ну, а к благодетельнице твоей, этой как ее - Анжеле, ты обращался? - Серега нервно закурил.
   - Я же говорил, ей не нужно отделывать квартиры. Она голые стены продает. Максимум евроремонт. Нам там делать нечего.
   Это было истинной правдой. Еще пару лет назад, Антон попросил Анжелу порекомендовать его фирму кому-нибудь из знакомых, ежели такие найдутся, на предмет сделать дизайн-проект квартиры или еще какого помещения. Анжела неопределенно ответила, что будет его иметь в виду. На чем разговор и окончился. Он еще несколько раз подкатывал к подруге семьи, однако Анжела мягко, но твердо объяснила, что в услугах дизайнеров сама не нуждается, а ее клиенты к ней с такими просьбами никогда не обращаются.
   - Ну, ладно, браты, не кукситесь, - оглядев пригорюнившихся друзей, примирительно сказал Женюра. - Давайте, по домам. Будет день - будет пища.
   - Ой-ой-ой, муженька потянуло к теплу родного очага. - съерничал Серега.
   - Потянуло, - совсем не обиделся Женюра, натягивая куртку. - Все надо делать вовремя, братцы. А то молодость пролетит, свои задницы наморозим и без детей останемся.
   - Практичный ты наш, - хохотнул Серега. - Подумаешь, простудился, когда гаражи расписывали. Теперь по этому поводу давай быстрей в ЗАГС бежать.
   Женюра скорчил рожу другу, хлопнул по плечу Антона и ушел. Как только друг скрылся за дверью, Серега тут же сдулся. Так было всегда. Он был смешлив и напорист только тогда, когда рядом находился предмет его постоянных подковырок и дружеских издевательств, а именно Женюра. Это была многолетняя игра, в которой не предполагалось места обидам.
   - Тох, ты понимаешь, что дела наши хреновы? - серьезно спросил Серега.
   - Более чем.
   - Ладно, друже, думаю, что сегодня ничего умного мы не придумаем. Я тоже двину на хаус.
   - Давай, а я, пожалуй, еще посижу. Надо панно закончить.
   - Да завтра допишем твой очередной альтруизм, - хмыкнул Серега.
   Но, видя, что Антон уже схватился за кисти, и натянул свою испачканную всеми цветами радуги рабочую кепку, покачал головой и тоже ушел.
   А Антон начал работать. Только работа могла отвлечь его от тяжких дум. Он не представлял себя вне живописи в любом ее проявлении. Он готов расписывать стены общественных туалетов, лишь бы работать. Но в тоже время он понимал, что ребят это не устроит, им надо кормить свои семьи или кормиться самим. Да и Антону уже надоело сидеть на шее Маринки и пользоваться деньгами отца. Черт, ну почему все всегда упирается в эти проклятые деньги! Хотя, не ради ли них они мечтают прославиться? Наверно и ради них тоже.
   Трель своего сотового он услышал не сразу. Когда же Антон, наконец, решил, что мелодия идет из кармана его куртки, он спрыгнул со стремянки и выхватил аппарат.
   - Да!
   - О, а я уже решила, что ты вне досягаемости, - раздался веселый голос.
   - Анжела! Привет.
   - Ты у себя в мастерской?
   - Ага.
   - Я тут недалеко по делам была, можно зайти? Хочу посмотреть, над чем вы сейчас работаете.
   - Да смотреть особо не на что, но заезжай, буду рад.
   Он кинул сотовый в куртку и снова влез на стремянку. Анжела... Когда-то он был даже немного влюблен в эту красивую женщину, от которой всегда пахло дорогими духами и сигаретами. В представлении Антона именно так пахнет богатство. Но она никогда не кичилась своими деньгами. Просто работала. Она была веселая, общительная и ужасно интересная. Юношеская влюбленность перешла в настоящую дружбу. Никогда не имея душевной близости с матерью, Антон видел в Анжеле ту самую взрослую женщину, с которой можно поделиться если не всеми секретами, то хотя бы теми, от которых болит душа.
   - Привет, труженик!
   Он обернулся и чуть не свалился со стремянки от неожиданности.
   - Ты меня напугала.
   - Прости. Ты сегодня ел? - она поставила на стол большой пластиковый пакет. - Я тебе тут вкусненького прихватила.
   И она стала выкладывать на стол пирожки с изюмом, пончики, упаковку сочной, розовой семги, баночку с селедкой под шубой. Все то, что особенно любил Антон с самого детства. Никогда Анжела не приезжала в их дом, когда Антон еще жил с сестрой, без этого джентльменского набора. Лишь однажды она изменила себе, когда Антон загремел в больницу с гастритом. Полгода Анжела держала его на строгой диете, ежедневно приезжая по вечерам и привозя противные бульоны и паровые котлеты. И заставляла Маринку по утрам запаривать овсянку. Травился всем этим Антон шесть месяцев, зато потом спокойно перешел на так любимые им булочки и селедку. И все благодаря Анжелке!
   - Мать, ты в своем репертуаре! - у Антона от вида всей этой вкусноты засосало под ложечкой.
   - Хрумкай, художник! - она взъерошила его короткие жесткие волосы.
   Пока Антон поглощал деликатесы, Анжела рассматривала большое панно, на котором летели сказочные птицы, бежали диковинные звери, расцветали фантастические цветы. И все это жило и двигалось, как настоящее. У мальчика определенный талант! Даже Анжела, не очень разбираясь в живописи, понимала, что сделано это гениально.
   - Ты такой же талантливый как твой отец, - вырвалось у нее.
   - Ну, я не один это делаю, - заскромничал Антон. Хотя если честно, в основном это панно расписывал он.
   - И для кого эта красота?
   - Да меня учительница литературы из моей школы попросила к неделе сказки сделать, - пробубнил Антон с набитым ртом.
   - И опять бесплатно, - продолжила Анжела.
   Антон пожал плечами. Как всегда. Почти, как всегда.
   - Ты видела отца? - осторожно спросил Антон, желая уйти от невеселой темы.
   - Да, конечно, - не отворачиваясь от панно, тихо проговорила Анжела, - очень даже видела. Более чем.
   Такая горечь сквозила в этой фразе, что Антону стало неловко. Он знал от Маринки, что Анжела уже не первый год не ровно дышит к отцу. Когда-то давно сестра проговорилась. Сразу после похорон матери. Не в правилах Антона было держать что-то за пазухой, и однажды он напрямую спросил об этом Анжелу. Та подтвердила, правда слегка побледнев. Больше Антон эту тему не задевал. Отец в России не остался, снова улетел в Америку, так что как говорится, нет предмета обожания, нет проблемы. Но сейчас предмет обожания вернулся, поэтому Антон почувствовал напряжение в голосе старшей подруги.
   - Да, я в тебе не ошиблась! - прежняя веселая уверенность прорвалась в голосе Анжелы, и Антон вздохнул с облегчением, поскольку совершенно не знал, каким образом продолжать эту скользкую тему папеньки.
   - То есть? - не понял Антон.
   - Дорогой мой друг, похоже, я выполнила твою просьбу, которую ты мне как-то высказал несколько лет назад.
   - Только не говори, что ты нашла нам крупный заказ, - с замиранием сердца прошептал Антон.
   - Оркестр, туш! - закричала Анжела. - Вас берут декорировать огромное помещение бывшего кинотеатра!!! Мои друзья хотят сделать постоянную выставку - магазин антикварной мебели. Мебель есть, а антуражу - нет! Они хотят что-то необыкновенное, и искали молодых талантливых дизайнеров, совершенно сумасшедших! Я сказала, что такие есть!
   Антон замер. Старинная мебель... Дух прошлых столетий...Что-то воздушное в сочетании с тяжелыми бронзовыми подсвечниками, парчовыми драпировками стен, бархатом и шелком. Можно выстроить фальшивые колонны, затянуть их арганзой, рассыпать покрашенный под золото сахарный песок, как имитацию натуральной золотой пыльцы... А еще декорировать арками высокие окна... А еще...
   - Анжелка...Анжелка, ты мой герой! - он сорвался с места, схватил ее и закружил.
   - Поставь меня на место, придурошный! - хохотала Анжела. - Голова закружиться.
   - Ты не представляешь, как это нам сейчас нужно! - Антон рухнул на стул.
   - Мои друзья - люди, вхожие во многие богатые дома! - говорила Анжела. - Так что если сделаете все тип-топ, реклама вам будет обеспечена!
   В голове у Антона уже рисовались картинки длинных очередей из солидных господ, которые смиренно стоят в ожидании своей очереди около входа в их дизайн-фирму.
   - Но, мальчик мой, есть одно условие. - Ее тихий голос ворвался в радужные мечты дизайнера.
   - Все, что угодно! Кого надо убить? - и он состроил угрожающую рожу.
   - Типун тебе на язык, идиот! - она хлопнула его по затылку. - Пусть все будут живы.
   - Сделаю все, только прикажи, моя королева, - дурачился Антон.
   - Только условие жесткое и обжалованию не полежит. Это бизнес, мальчик, здесь нет места эмоциям, - серьезно сказала Анжела, и Антон вновь увидел перед собой холодную, не сгибаемую Анжелу Колесникову. Такой, какой он видел ее на работе, в те редкие разы своих визитов в Триумф.
   - Бесплатный сыр только в мышеловке, - пожав плечами, сказал Антон. - Не надо меня учить бизнесу, мадам. Какое условие?
   - Ты должен уговорить своего отца жениться на мне. За это заказ на магазин у тебя в кармане, - на одном дыхании выговорила Анжела.
   Антон минуту смотрел ей в глаза, а потом спросил.
   - И...?
   - Что и?
   - И все?
   - И все.
   - Ух. - Выдохнул он. - Я уж думал что-то такое сверхъестественное, а тут. Чего проще-то?
   - Я не думаю, что это так просто, как тебе может показаться. - Отчеканила Анжела.
   - Да брось, мать, - он беспечно махнул рукой. - Отец стар, ему нужна баба под боком. А ты самая лучшая кандидатура. Как два пальца об асфальт. Когда мы можем подписать контракт?
   - После того, как я получу свидетельство о браке. Не раньше, - и она обдала его холодом своих глаз.
   Но Антон не замечал ничего вокруг. Его мысли были где-то в восемнадцатом веке, среди бархатных пуфиков и атласных бальных туфель.
   - Антон, - она крепко сжала его руку. - И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше. Насколько я понимаю, ваш отец не собирается оставаться в России. А выставка через неделю заканчивается.
   Антон крутанулся на стуле, переварил информацию, и тут его обдало жаром догадки.
   - Анжел, вопрос можно?
   - Валяй.
   - А на что ты купила Маринку? На салон?
   - Ты догадлив, как всегда.
   - И ты веришь, что построишь семейную жизнь на сделке?
   - А это уже не твое дело, малыш. - Она хищно улыбнулась. - Ну, по рукам? - и она вытянула пальцы в сверкающих камнях колец.
   - Легко, - и он, как в юности, хлопнул рукой по ее ладони.
   Они потрепались еще о делах, не относящихся к основной теме, и Анжела ушла, оставив на столе ксерокопию договора, гласящего, что фирма "Мебель на все времена" данным соглашением заключает контракт с дизайн фирмой "Три мастера" на оформление помещения магазина. Дата подписи была открытой.
   Антон задумался, и просидел в неподвижности минут тридцать, по истечению которых пришел к выводу, что поторопился обнадежить подругу. Отец сейчас стал для них с Маринкой так же далек, как созвездие Орион, и на отеческие чувства надеяться не приходится. Надо бы встретиться с сестренкой. Уж у нее явно уже заготовлен план обольщения папаши.
   Антон встал, вытер пальцы о холстину. Накинул куртку. Затем выключил свет и тщательно запер мастерскую, поставив ее на сигнализацию. И на протяжении всех своих действий он усилием воли пытался заглушить какое-то мерзкое чувство брезгливости и гадливости, которое нарастало в душе каждый раз, когда он глядел на манящие листы договора, зажатые в ладони.
  
  
   Марина распахнула дверь на первый же звонок.
   - Антоха? Привет, братец. Ты очень кстати. Мне с тобой пошептаться надо.
   - Угу, - угрюмо бросил Антон, стягивая куртку. - И я даже знаю, о чем.
   Марина сложила руки на груди, и смотрела, как брат снимает ботинки.
   - Она тебе уже звонила?
   - Круче, - он поцеловал на ходу ее в щеку и прошел сразу на кухню. - Приезжала в мастерскую.
   Марина автоматически вырубила свет в прихожей. Вошла на кухню, поставила кофейную турку на газ. Антон тем временем вытащил листы договора.
   - Вот. Смотри, на что она меня цепляет.
   Марина развернулась и свободной рукой взяла листы.
   - Тошка! - ахнула она. - Это же крупнейшая фирма мебели. Богатейшие люди! Даже устная их рекомендация - проходной билет в страну богатых и великих!
   - Не дурак, понимаю. - Антон схватил карандаш и стал выводить какие-то закорючки на полях газеты, что лежала на столе.
   - Почему ты нервничаешь? - она краем глаза следила за братом.
   - Вот только не надо делать вид, что ты сама не думаешь о том, как все это воняет! - вскинулся Антон.
   - Что воняет? Что? - взвилась Марина. - Наше будущее, надо благосостояние, карьера, успешность? Что конкретно смердит в твоем представлении?
   - Да все это. - Антон будто сдулся. - Мань, это нечестно по отношению к отцу. Такое впечатление, что мы его продаем.
   - Так, хорошо. - Марина резко вывернула газовый рожок, не дождавшись, пока ароматная кофейная шапка поднимется над ободком кофеварки. - Давай разберемся в ситуации.
   - Давай.
   - Кто возился с нами как с маленькими, когда папаша бросил нас после смерти мамы и упер в свою вонючую Америку?
   - Анжела.
   - Кто вытаскивал тебя из милиции, когда ты со своими дружками попал в переплет, обпившись пивом на день десантника?
   - Анжела.
   - Кто мотался к тебе с баночками и термосами каждый день, когда тебя упаковали в больницу?
   - Опять она.
   - Кто в течение двух дней разменял нам бывшую квартиру, когда я втюрилась в своего второго муженька, и ты выл белугой, что не можешь с нами жить? Кто в любой ситуации, даже самой ничтожной помогал советом? Тебе еще приводить примеры?
   - Не надо. - Огрызнулся Антон.
   Марина замолчала, словно сама удивилась всему тому, что сказала. В одном она была не точна. Отец не бросал их после похорон, они сами дали ему понять, что он не нужен. От боли, от потери, от невысказанной обиды, что родители развелись. Так всегда бывает. Дети неизбежно винят кого-то в размолвке предков, и не важно, сколько им лет на данную минуту - десять или уже глубоко за тридцать. А тогда все было как в тумане. Мама, еще вчера такая веселая и живая, вдруг в каком-то ящике, вытянута в струну с чужим лицом и дурацким платком на голове. И отец, совсем другой, с прекрасным американским загаром, величественный в своей стареющей красоте. Сейчас через четыре года все это, конечно, кажется глупостью. Ну, в чем виноват папа? В том, что они просто перестали понимать друг друга? Или вообще никогда не понимали? Но сейчас это было не важно. Важно, что Анжела и тогда и все эти годы была рядом.
   - Все конечно так, Мариш, - вклинился в сумбурные мысли Марины голос брата. - Но пойми, она нас тривиально покупает.
   - Да! Потому что в отчаянии, - она снова встала к плите, доварить кофе. - Потому что наш папаша, которому насрать было на нас все эти годы, по какому-то стечению невероятных обстоятельств в представлении Анжелки - единственный настоящий мужик во всем мире. И мы имеем право хоть один раз воспользоваться его помощью.
   - Интересно ты трактуешь эту помощь - рассмеялся Антон. - "Папочка, будь любезен, женись на Анжеле, потому что она нам за тебя отвалит бабок немеренно".
   - При чем здесь деньги?
   - Те же яйца, только в профиль! - уже орал Антон. - Твой салон - стоит денег. Мой заказ - это престиж и выход на высокую орбиту, который приведет меня и моих друзей к тем же поганым деньгам. Это сделка - чистый воды бизнес, и разменной монетой в этом бизнесе - наш родной, пусть не очень правильный отец! Тебе не кажется это все несколько аморальным?
   Он выдохся и снова схватился за карандаш. Но, странно, ему стало легче. Значительно легче, будто камень с души свалился.
   Марина разлила кофе по чашечкам, поставила их на стол и села.
   - Тош, посмотри на меня, - попросила Марина. Он оторвался от своих закорючек. - Мне тридцать пять лет. Я ничего из себя не представляю. Я хочу встать на ноги, хочу говорить своим успешным подругам, что состоялась в этой жизни. И я верю, что этот чертов салон - некий трамплин. Ну, что нам мешает хотя бы попробовать? В конце концов, у Анжелы простое человеческое желание быть счастливой и сделать счастливым нашего отца.
   - И нас. Через него, - желчно продолжил Антон.
   - Пусть так. По одной путевке отдыхает вся семья, - улыбнулась она.
   Антон бросил карандаш, схватился за сигарету и молчал, пока не обжег пальцы о фильтр.
   - Хорошо, Манька, давай сыграем. Но, надеюсь, ты понимаешь, что отец не должен знать истинную причину наших забот о его семейной жизни?
   - Ну, ты уж совсем меня за идиотку не держи, - радуясь, что уговорила брата, Марина подскочила к холодильнику и стала хлопотать об ужине.
   Они просидели до полуночи. Антон с увлечением рассказывал, каким он видит будущий магазин - выставку, и более к напряженной теме отпрыски Леонтовича не возвращались.
  
  
   - Все, Игорь Ростиславович, - торжественно объявила Марина, выходя из Дома художника под руку с отцом. - Сейчас вы несете свое тело в мою машину, и мы едем ко мне!
   - Это еще зачем? - удивился Игорь.
   - Пап, ну, в конце концов, ты можешь хоть одни вечер посвятить детям?
   Игорь задумался на секунду. А ведь и правда. Он уже больше недели в Москве, а так и не удосужился пообщаться с дочерью и сыном.
   - Ладно, Маруська, поедем, - решительно заявил он.
   Марина обрадовалась. И этому, так давно не слышанному из его уст родному "Маруська", и его согласию. Когда-то именно отец впервые дал такое ласковое имя дочери. На строгом и немного холодном "Марина" настаивала мама, а отец и Антошка всегда завали ее Маруська, Манька. Когда отец окончательно расстался с Анной и уехал в Америку, он уже иначе, как Мариной, дочь не называл. Да и она, если честно, уж и забыла, как звучит из его уст ее домашнее прозвище.
   Марина ловко вырулила со стоянки, и они поехали в сторону Сокольников.
   - Да пап, - довольно беспечно напомнила Марина. - Что с квартирой? Тебе понравился вариант Анжелки?
   Игорь задумался. За круговертью с выставкой он и забыл, что так и не дал никакого ответа Анжеле. Но после их последнего разговора какой-то печальный осадок остался в душе художника. Какая уж тут квартира! Надо бы позвонить, наверное, отказаться, но отчего-то слышать голос Анжелы не хотелось. Нет, она ни в чем не была виновата, но все же, зачем травмировать ее лишним напоминанием о себе.
   - Знаешь, малыш, я еще не принял окончательного решения, нужна ли мне квартира вообще, - неопределенно ответил он.
   Марина прикусила губу. Вот дернул черт про Анжелку сказать раньше времени. Она весело перевела тему, и они вполне мирно доехали до высотки, в которой жила дочь.
   Они зашли в подъезд, и тут раздался звонок на мобильный Марине.
   - Мы уже на подходе! - весело прокричала Маринка и вместе с отцом нырнула в лифт.
   Антон уже распахнул дверь, и встречал их на пороге.
   - Привет труженикам художественного фронта! - гаркнул он.
   - И тебе привет, сынок. - Игорь обнял сына. - Ну, показывай, Манька, как живешь.
   Она провела его по двум просторным комнатам, выдержанным в чуть холодных голубовато-бежевых тонах. Игорь оглядел помещение, оформленное в так модном ныне стиле хай-тек и, вобщем-то, остался доволен.
   - Ну, и как тебе дизайн, обстановка? - спросила Маринка, накрывая на стол.
   - Стильно, удобно, - он еще раз оглядел хром и пластик кухни. - Красиво.
   - Это Тошка мне все здесь сделал! - похвасталась Марина.
   - Молодец, - похвалил Игорь. - Хорошее цветовое решение.
   - Не лукавь, отец, тебе же не по вкусу, - подловил его сын.
   Антон всегда видел, когда его работы нравятся, а когда нет. Даже если клиенты расхваливали наперебой очередную работу, Антон точно знал, что им действительно, нравится, а что надо переделать. И иногда доводил друзей до бешенства, настаивая на переделках, даже тогда, когда клиенты были на все согласны. Что поделать, Антон Леонтович ненавидел халтуру.
   - Ну, главное, твоему заказчику нравится, - вывернулся Игорь. - Я бы в таком холоде жить не стал. Мне больше по нраву дерево, плюш и пушистые ковры.
   - Совок. - Чуть скривилась Марина. - Все тебя в семидесятые тянет.
   - Возможно, - рассмеялся отец. - Но и в Америке моя берлога больше похожа на нашу старую квартиру.
   Они сели за стол, Антон откупорил бутылку вина. Игорь был растроган. Они не забыли его пристрастий. Чилийское красное полусухое вино всегда было в баре семьи Леонтовичей. Повзрослевшие дети плевались, кривя лица от кислятины, но сегодня, чтобы сделать приятное отцу, Антон три часа объезжал все прилегающие магазины к дому Маньки, и нашел-таки любимый напиток предка.
   - Ну, за встречу, пап. Мы по тебе соскучились.
   - Взаимно, дети мои, взаимно.
   Раздался звон хрустальных бокалов, и затем беседа потекла ровная, спокойная, ни к чему не обязывающая.
   Через час, когда Антон сцепился с отцом по поводу политических событий "ридны Украйны", Марина примирительно сказала.
   - Ладно, спорщики, история вас рассудит. - Она повернулась к отцу. - Папка, ну-ка, колись, есть ли у тебя дама сердца в заокеанских далях?
   - Манька, ты меня смущаешь! - хохотнул Игорь, немного опьянев и от встречи с детьми, и от любимого вина.
   - А чего, батяня, ты у нас мужик видный, не бедный, известный, - подхватил Антон. - Да все американки должны визжать от восторга, если ты на них взгляд кинешь.
   - Да бросьте, ребята, не до этого мне. Да и если честно, американские женщины не в моем вкусе.
   - Па-а-ап. - Марина задушевно прильнула к плечу отца. - Ну, скажи, ты все так же собираешься век коротать в одиночестве? А стакан воды кто подаст?
   - Как кто? - Игорь театрально вылупил глаза. - А вы на что?
   - Ну, на бокал вина можешь рассчитывать, конечно, а вот за воду я не отвечаю, - обнадежил Антон. - А серьезно, пап, может, давай, женим тебя в России. Будешь под боком.
   Игорь внимательно посмотрел на детей.
   - Ох, ребята, не тонкие вы политики, - он налил еще вина. - Я даже знаю, чью кандидатуру вы мне сейчас будете предлагать.
   Марина переглянулась с Антоном. Что это? Он о чем-то догадывается, или просто, как любой художник, наблюдателен.
   - Вас Анжела попросила поговорить со мной?
   Антон дернулся и нечаянно опрокинул бокал. Вино разлилось, оставляя некрасивые подтеки на белой скатерти.
   - Что за бредни, пап? - охнул Антон, заметно побледнев. - Мы просто так, в шутку.
   - Хотя в каждой шутке есть доля правды, - промокая салфеткой пятно, сказала Марина. - Пап, она много для нас значит, и мы бы были счастливы, если она стала твоей женой. Если дело только в нашем благословении, ты его можешь получить прямо сейчас, - игриво продолжила она.
   - Ребята, вам не по пять лет, чтобы искать замену мамы, - заметил Игорь. - Я говорил уже, но повторюсь - я благодарен Анжеле, что она принимала и принимает живое участие в вашей судьбе. Но, братцы, сердцу не прикажешь. Я не люблю ее, и не могу ответить на ее чувства, если вы в курсе этого щепетильного дела, - он повернул голову и увидел небольшой пейзаж, что висел в простенке между кухней и коридором. - Господи, Манька, а я думал, что потерял его, когда переезжал в Америку.
   Игорь вскочил с места и подошел с бокалом вина к картине. Он помнил, когда нарисовал его. В тот год они с Анной и совсем маленькой Манькой поехали в Прибалтику, остановились в Юрмале. Там был замечательный маленький пансионат. Море, сильный ветер, раздувающий песок с дюн. Они были молоды и счастливы. Господи, как же все это давно было.
   Марина взглянула на брата. Антон скрестил ладони буквой икс, что значило полный облом. Марина нахмурилась и отрицательно помотала головой.
   - Пап, не увиливай от темы, - укорила она отца.
   - Да я не увиливаю, Мань, - все еще рассматривая картину, ответил Игорь. - Я все сказал. Но обещаю, если в моей жизни встретится настоящая женщина, вы будете первые, кто об этом узнает. Раз так печетесь переложить заботы обо мне на другие плечи, когда я стану стариком, пускающим пузыри.
   - Пап, ну мы же совсем не это имели в виду. - Марина составляла грязные тарелки.
   Игорь повернулся и увидел, что Марина поджала губы в обиде.
   - Ну, я же все понимаю, Мань, не дуйся. - Он подошел и поцеловал ее в висок. - Я знаю, как ты любишь Анжелу, знаю, что она ваша самая близкая подруга, но даже ради вас я никогда не пойду на сделку с собой.
   - Даже если бы от этого зависело наше будущее? - вырвалось у Марины.
   "Дура, ну я же просил!" - прокричал одними глазами Антон. Но, слава Богу, отец не заострил на этой фразе внимания.
   - Нет, Манька, - серьезно ответил отец. - Я не буду больше никогда жить без любви!
   Последние слова он сказал громко. Слишком громко, и даже сам испугался. Но было поздно, ибо Антон и Марина, будучи его детьми, слишком хорошо знали отношения родителей, пока была жива Анна. Кроме того, в уме, образованности и сообразительности им нельзя было отказать.
   - Ты никогда не любил маму?
   Марина вскинула на него свои большие глаза, и вдруг показалась на миг Игорю маленькой девочкой, которую страшно обманули.
   - Любил, малыш, конечно любил, - поспешил исправить оплошность Игорь. - Просто в какой-то момент все изменилось и...
   - Но Анжела любит тебя, пап, и ее любви хватит на двоих, - прошептала Марина.
   - Это, мой друг, ты романов начиталась, - усмехнулся Игорь. - Любовь, штука сложная. Сама знаешь, сколько раз уже в ЗАГС бегала?
   Марина скривилась.
   - Ладно, ребята, что-то мы залетели в полный минор, - пришел на выручку Антон. - Пап! Помнишь?
   И Антон выбежал в комнату и врубил музыкальный центр. Из колонок рванул рок-н-ролл.
   - Трррр - хоппа! - завизжала Марина. - А ну-ка, папаня! Выдай свой коронный!
   И Марина, скинув туфли, подбежала к брату. Они стали танцевать. Так, как однажды научил их отец, самый лучший танцор рок-н-ролла в мире. Так им казалось тогда, в далеком детстве, когда они были еще все вместе.
   - Что, совсем закостенел в своей загранице? - крикнул Антон.
   - Я? - Игорь скинул пиджак. - Ну, я тебе сейчас покажу, как я закостенел.
   Соседи на нижнем этаже с ужасом наблюдали следующие полчаса за своей раскачивающейся люстрой. Пенсионер Федор Петрович уже вылез из теплых шлепанцев, накинул куртку, чтобы подняться к милой Мариночке и напомнить, что уже пять минут двенадцатого, и благочестивые граждане должны унять свой веселый настрой и подумать об отдыхе других. Но как только он протянул руку к дверному замку, музыка стихла. Он постоял минут пять, ожидая возобновления вакханалии, но люстра остановилась, и больше никто не тревожил его сон.
   - Ух! - выдохнули тем временем Леонтовичи и разом повалились на голубое ковровое покрытие. - Лихо! Тебе пап еще сто лет жить. Закружил до смерти! - стонала Марина.
   - Вот. - Торжествующе заключил Игорь. - А вы мне уже сиделку вздумали найти. Я еще вам братьев и сестер нарожаю. Ну, это я погорячился, конечно! - рассмеялся он, увидев округленные глаза детей.
   Игорь встал с пола, подал руку дочери, и они все вместе пошли пить чай. С чая опять перешли на уже третью бутылку вина. Игорь захмелел, они даже спели с ребятами пару цыганских песен. Через час он засобирался.
   - Ну, пап, останься, - заканючила Марина.
   - Действительно, пап, ну куда ты на ночь глядя? Ты же пьян. - Антон стоял с курткой отца в руках.
   - Кто пьян? Я? Никогда! Хочу пройтись немножко, подумать. Я же художник, человек не от мира сего. Поймаю тачку. - Он усмехнулся, расцеловал детей и, пообещав позвонить, скрылся в темноте лестничных пролетов.
   Марина молча захлопнула дверь, прошла мимо Антона и, налив до краев вино, выпила его жадными глотками.
   - Вот только напиваться по этому поводу не стоит. - Антон на всякий случай убрал бутылку.
   - Надо ему все честно сказать. - Рубанула Марина.
   - Ты о чем?
   - Об Анжелке. Надо отцу все рассказать, попросить, чтобы он сходил с ней в ЗАГС, а когда ты получишь заказ, а я - салон, путь идет и разводится.
   - Ты совсем с ума съехала, сестрица?
   - Да. - Она помолчала и вдруг заорала. - Да, да, да!!! - она упала головой на стол и заплакала.
   Антон, как все мужчины, чувствовал себя совершенно безоружным, когда плакали женщины. Когда плакала его сестра, он совсем терялся. Ему ничего не оставалось делать, как сесть рядом и успокаивать ее, уж как умел.
  
   Анжела набрала номер и долго ждала ответа. Наконец абонент отозвался.
   - Я слушаю.
   - Простите, пожалуйста, за поздний звонок, я бы хотела поговорить с Игорем Леонтовичем.
   - Его сейчас нет, - вежливо ответила Торико Лагунская. - Он пошел на встречу с детьми. Вам дать телефон Марины?
   - Нет-нет, у меня есть, спасибо большое и еще раз извините.
   - Да ничего, дорогая. Всего доброго.
   Анжела отключила трубку и повеселела. Похоже, ее план идет полным ходом. Ну, что ж, подождем.
   Она посмотрела на часы. Было уже начало двенадцатого. Анжела сидела до сих пор на работе, поскольку ей не хотелось идти домой. Зачем? Опять слоняться между пустыми стенами ее огромной холодной квартиры? Нет, лучше уж поработать еще. Выждать пару часов, а потом позвонить Маринке, узнать, чем окончились переговоры.
   Она закрыла глаза и представила Игоря. Высокий, красивый, а руки... Анжела повела плечами. Ах, какие у него руки! В ее жизни было много мужчин, но Игорь не мог сравниться ни с кем. И дело было даже не в сексе, а в том тепле, что всей кожей ощущала Анжела. Она просто любила этого человека, а когда любишь, все окрашивается в фантастические краски.
   И тут шальная идея пришла ей в голову. Она сорвалась с места, подхватила свою сумку и выбежала их дома.
  
  
   К подъезду дома в Сокольниках она подкатила в тот момент, когда Игорь уже выходил из полосы света, что отбрасывал уличный фонарь. Первым желанием Анжелы было окликнуть его. Но как-то неудобно. Выходило, что она караулит его.
   Она дождалась, когда он выйдет на шоссе. На метро он уже опоздал, значит, будет ловить машину. Она быстро развернулась, доехала до конца дома и вырулила на дорогу. Высокая фигура Игоря, чуть покачиваясь, маячила впереди. Он медленно шел, о чем-то раздумывая, и не торопился ловить машину.
   Анжела подъехала почти вплотную к бордюру и посигналила. Он обернулся.
   - Господин Леонтович! Что вы делаете в час ночи на пустом шоссе? - задорно прокричала она.
   - Анжела? - пьяно растягивая слова, воскликнул Игорь. - А ты здесь какими судьбами?
   - Да квартиру показывала клиентам, - она вышла из машины и подошла к нему. - Игорь, да ты пьян!
   - Ну, есть немного, - он смущенно улыбнулся. - А я у ребят был.
   - Правда? Давно пора с детьми пообщаться. Они скучают по тебе, я говорила. Ну, что ты решил с квартирой?
   - С квартирой? - он остановился и почесал в затылке. - Ах, да, с квартирой. Знаешь, дорогая, я еще не решил.
   - Садись, пьяница! - засмеялась она. - Я тебя до Лагунских довезу.
   - Не-е-е, я с тобой не сяду. А то придется потом, как настоящему мужчине, вести тебя в ЗАГС. А я не хочу! - с пьяным задором выкрикнул он.
   Она молча смотрела в это такое родное лицо, и слезы закипали на глазах помимо ее воли.
   - Ну что ты смотришь на меня так жалобно? Девочка моя, ну ты пойми, я старый придурок, мне уже никто не нужен. Ни ты, ни дети, ни эта страна. Я здесь чужой, я ничего не понимаю в вашей стремительной жизни.
   Она не реагировала, а только продолжала смотреть.
   Он вдруг схватил ее за плечи и стал трясти, как грушу.
   - Да не люблю я тебя, неужели ты этого не понимаешь? И никогда не любил. - Он отпустил ее. - А вот дети тебя боготворят, но... - он распахнул руки. - Прости.
   Он вышел на дорогу, около него тут же остановилась машина. Он взмахнул рукой в прощальном жесте и уехал.
   А она все еще стояла на морозе и смотрела, как огоньки автомобиля удаляются от нее, постепенно исчезая в ночной мгле.
   Затем она быстро села в свой БМВ и вернулась к дому Марины.
  
Звук открываемой двери насторожил Антона. Ключи от квартиры сестры были только у него и у Анжелы. Но Антон даже не успел додумать свою мысль, как Анжела, не скинув даже сапоги и шубу, влетела на кухню, где Марина все еще продолжала рыдать.
   - Что вы ему сказали?! - заорала она.
   - Анжела? - Марина подняла на нее заплаканное лицо. - Мы очень старались, но ничего не вышло. Пока, - добавила она.
   Анжела взяла себя в руки. Ну, ничего-ничего, еще не вечер, - сказала она себе. Взяла Марину за руку, почти отшвырнула в ванну, и минут двадцать лила ей холодную воду на голову, пока та не взмолилась о пощаде.
   - Так, теперь рассказывайте все по порядку. Не пропуская ни одного слова, - приказала она, и ребята повторили все слово в слово.
   - Мы попытаемся еще, Анжелочка, - закончила Марина.
   - Да уж, хотелось бы, - докуривая сигарету, ответила Анжела.
   Раздалась трель телефона.
   - Это отец, - сказал Антон и поднял трубку. - Да... Да пап, я понял. Мы тоже тебя любим. Пока. - Он положил трубку. - Отец сказал, что это был незабываемый вечер, и он так не веселился уже много лет. Ладно, девки, я спать пойду, у меня от всего этого голова кругом.
   Он встал и вышел из кухни. Уже засыпая, Антон принял решение - чтобы ни придумала Маринка, больше он в этом участвовать не собирался.
  
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   "ЗНАКОМСТВО, ИЛИ ФАНТАЗИИ СВАХ"
  
  
   В кабинете Натэллы дым стоял коромыслом.
   Всем было ясно, что познакомить Игоря и Алевтину просто необходимо, и каждый пытался изобрести, как бы потоньше, поаккуратнее это сделать - уж больно люди необычные, непростые.
   - Господи, ну что же нам делать? - Натэлла взволнованно оглядела свою команду. - Остается какая-то неделя. Сразу после выставки он улетит, если мы его не задержим, а мы ничего еще не придумали.
   - Да, ситуация, - вздохнула Дарья. - Все наши испытанные способы здесь не годятся. Я вчера до полночи ломала голову, да так ничего стоящего и не пришло.
   - Не переживай, Даш, это правда трудно, - сказала Галушка. - Если Игорю Ростиславовичу еще можно запудрить мозги, то уж Алевтина точно просечет, что бы мы ни придумали. Она же все насквозь видит.
   - Точно, - согласился Саныч, - как она вас в буфете раскусила. Сразу сказала - у вас какой-то заговор.
   - Она же актриса, - вдруг робко прошептала Зиночка.
   - Великая актриса, да еще и умная - самый тяжелый случай, - проворчал Михей.
   - Плюс - азартный игрок, - вставила Дарья. - И, как я понимаю - высшего класса. О ней и ее подругах по московским клубам лихая слава ходит...
   - А ты откуда знаешь? - поинтересовался Михей.
   - Ну, ваш психолог тоже не лаптем щи хлебает, а уж по крайней мере - модельными сапожками, - усмехнулась Дарья. - Так вот, эти благородные дамы - члены самого элитарного преф-клуба леди-преф. Играют обычно втроем, их самые заядлые преферансисты боятся. Но когда им попадаются неопытные новички, эти дамы всегда прощают долг.
   - Вот и надо познакомиться с Алиными подругами, и воздействовать через них, - резонно заметил Михей.
   - Мих, хорошая идея, конечно, но это слишком долго, - с сожалением произнесла Натэлла. - У нас нет времени.
   Все замолчали, задумавшись.
   - А что, если им просто честно все объяснить, - вдруг предложила Верочка. - А потом пригласить обоих к нам. Они ведь обязательно друг другу понравятся.
   - Правильно, это лучше всего, - поддержал ее Саныч. - Зачем голову ломать.
   - Правильно-то - правильно, да только есть риск, - сказала Дарья. - Для Игоря, как я понимаю, нужна какая-то особая, романтическая атмосфера, иначе он может вообще ни на кого не среагировать, а Алевтине...
   - Даш, ну как нормальный мужчина может не среагировать на Алю, сама посуди? - перебил ее Михей. - Да любой мужик, увидев такую женщину...
   - Уж не запал ли ты сам на нее? - тут же подколола Михея Галушка.
   - Я образно выражаюсь. И прошу без личных выпадов! - обиделся Михей.
   - Да Олька просто ревнует, не переживай, - пошутила Дарья и похлопала Михея по плечу. И вдруг заметила, что лицо Галушки стала почти такого же цвета, как и ее волосы. Боже, как же я так прокололась - мысленно ужаснулась Дарья. Давно ведь замечала, что эта парочка постоянно пикируется, чувствовала, что не просто так, но вот уж не думала, что тут настолько серьезно. Ай, да горе - психолог!
   - Галушка, - выручила подругу Натэлла, - я вот что подумала. Я приглашу Игоря, ты для отвода глаз покажешь ему пару дамочек, которых мы отметили в распечатке, и незаметно подсунешь программку с автографом Мещеряковой. Там есть ее фотография.
   - Ну, конечно, - обрадовалась Дарья, - а потом надо напроситься к ней на спектакль! Пусть сначала увидит ее на сцене.
   - Точно, - согласился Михей. - Наконец-то додумались, как знакомить художника с актрисой.
   - А после все толпой потремся за кулисы? - произнесла, уже совершенно придя в себя, Галушка. Да он с нами не пойдет.
   - Пойдет, потому что будет под впечатлением, - сказала Натэлла. - Захочет выразить восхищение замечательной актрисе и нашей подруге. Мы же представим ее, как нашу подругу.
   - Да это такая честь, что она наша подруга! - воскликнула Зиночка.
   Некоторое время они еще спорили и гудели, но ни к какому окончательному решению так и не пришли.
   - Значит, так, - подытожила Натэлла, - за тобой, Зинуль, расписание спектаклей с участием Мещеряковой на ближайшие дни, Оля подготовит карточки клиенток, Тема на всякий случай сделает несколько фотографий, а я, получив от вас результаты, позвоню Игорю. И будем дружно молиться, чтобы все у нас получилось.
  
  
   Когда все разошлись, Дарья задержалась у Натэллы. Она просто не находила себе места.
   - Натка, ну, какая же я идиотка! Вроде, все знаю, такая опытная, умудренная, а ведь обязательно какую-нибудь глупость ляпну! Спасибо, хоть ты замяла.
   - Дашь, да не переживай ты так, - стала успокаивать ее Натэлла. - Ну, откуда тебе было знать? Да и потом, может быть, это просто случайность, Олька от чего-то своего так вспыхнула.
   - Нет, никакая не случайность, - продолжала сокрушаться Дарья. - Я же давно все видела, чувствовала. А тут с языка сорвалось. Вот ведь, психолог хренов. Дура бестактная, прямо, как когда-то с Санычем!
   Натэлла минуту подумала, делая какие-то свои выводы, после чего высказала их подруге.
   - Знаешь, Дашь, мне кажется, все - к лучшему. Мы же с тобой много говорили о провокациях, шоковой терапии. Вот даже Саныч, тогда, вроде, обиделся, а что мы в результате имеем? Счастливого, здорового человека, который просто молится на тебя. Так же и тут. Ты помогла Ольке раскрыть свои чувства перед самой собой. Сейчас она, конечно, злится, но потом начнет действовать. Может быть, и до нашего Михея что-то дойдет. Хватит ему строить из себя недотрогу.
   - Ну, до него еще год доходить будет, - пробормотала Дарья. - Пойду, загляну к ней.
  
   Галушка закрылась в своем кабинете и, действительно, страшно злилась и ругала себя. Покраснела при всех, как невинная девица! И из-за чего! Сдался мне этот увалень! Вот еще не хватало!
   Чтобы переключиться, она принялась за работу. Вывела на экран фотографии двух клиенток, сделала увеличение, потом быстро отсканировала программку с портретом Алевтины, и стала редактировать изображение.
   - Оль, можно к тебе? - заглянула в дверь Дарья.
   - Заходи, - буркнула Галушка.
   - Слушай, ты извини, я с дуру брякнула...
   - Не бери в голову, Даша, - отмахнулась Галушка. - Я сама виновата, шутки понимать разучилась. Это у меня сезонное, зиму терпеть не могу.
   Галушка замолчала. Дарья постояла еще, собралась уходить, но тут Галушка ее окликнула.
   - Даш, посмотри, как я придумала.
   И она прокрутила на экране фотографии двух клиенток, а потом, будто случайно, выскочила часть театральной программы с довольно четкой фотографией Алевтины.
   - Он обязательно спросит - а это кто?
   - А ты ответишь - рояль в кустах, - улыбнулась Дарья. - А вообще - здорово.
   - Ну, то-то же, - хмыкнула Галушка.
  
   Примерно через полчаса по коридору протопал Михей и тоже постучал в кабинет Галушки.
   - Не заперто! - крикнула она, и увидела взлохмаченную голову Михея. - Тебе чего?
   - Войти можно?
   - Входи.
   Михей помялся, а потом сказал.
   - Слушай, мне тут ребята предложили билеты на мотогонки по льду, может, составишь мне компанию, одному идти не охота.
   Все знали, что Михей еще до недавнего времени сам был страстным байкером, и в его устах такое предложение звучало примерно так, как для меломана - приглашение на концерт Спивакова или Башмета.
   - Ты что, встал не с той ноги, или с дуба свалился? - проворчала Галушка. - Зимой переться на стадион!
   - Ну, можно одеться потеплее. Ладно, я так, на всякий случай, - Михей направился к двери.
   - Стой, Мих, - окликнула его Галушка, - а когда это твое мото-шоу?
   - В субботу.
   - Ладно, я подумаю, - уже миролюбиво произнесла Галушка.
  
  
   После того, как Зина передала Натэлле расписание спектаклей, А Галушка продемонстрировала на компьютере свой фотомонтаж из клиенток и театральной программки, Натэлла собралась звонить Игорю. Но он неожиданно сам появился у свах и спутал все их планы. Он был явно озабочен, и даже не снимал пальто.
   - Вот, это пригласительные билеты на всю вашу команду, - он вручил их Натэлле. - Открытие выставки в двенадцать. Надеюсь, она вас не разочарует.
   - Игорь, мы тут выбрали парочку очень интересных дам, не хотите взглянуть? - осторожно спросила Натэлла.
   - К сожалению, не могу, - ответил Игорь. - Меня ждет такси. Слишком много дел на выставке.
   - Очень жаль, - огорчилась Натэлла, - мы так старались.
   - Спасибо, большое спасибо, - смущенно улыбнулся Игорь, - только я не хочу морочить вам голову. Боюсь, что теперь это не актуально...
   - Почему? - заволновалась Натэлла.
   - Скажу тебе честно, Натэллочка, я все решил и уже взял билет домой. Через неделю улетаю. Думаю, так будет правильно, - произнес Игорь. - Вас же я приглашаю на выставку просто, как своих друзей. Надеюсь, мы теперь навсегда останемся друзьями, и в следующий мой приезд первый же визит - к милым свахам и сватам!
   - Как грустно, - прошептала Натэлла.
   - Почему же грустно? - удивился Игорь. - Все возвращается на круги своя. Нормальное движение жизни.
   - Грустно, что вы улетаете. Нам будет вас не хватать.
   Пока Натэлла разговаривала с Игорем, весть его о появлении быстро разнеслась по агентству. Верочка шепнула Галушке, Галушка передала по цепочке Дарье, и дальше, таким же путем.
   Когда все сбежались поздороваться с художником, он только успел произнести общее приветствие, и торопливо направился к выходу, бросив на ходу.
   - До встречи на выставке, друзья мои!
  
   Проводив Леонтовича, все так и остались топтаться в коридоре у кабинета Натэллы.
   - Что, облом? - обеспокоено спросила Галушка, когда звуки шагов Игоря окончательно стихли.
   - Облом, - качнула головой Натэлла. - Он уже взял билет.
   - Натэлла, ну нельзя же допустить, чтобы он улетел, так с ней и не встретившись! - чуть ли ни со слезами воскликнула Верочка. - Это такая несправедливость.
   Зиночка натурально хлюпнула носом.
   - Надо что-то придумать, - бормотала Натэлла. - Неужели мы все исчерпали?
   Подошла Галушка, обняла ее за плечи.
   - Натка, мы обязательно что-нибудь придумаем. Когда мы сдавались, а?
   Натэлла слушала Галушку, но оставалась в растерянности, пытаясь поймать мысль, которая вертелась где-то рядом. И вдруг шлепнула себя по лбу.
   - Вот оно! - она взмахнула пригласительными билетами. - Игорь нас всех позвал на выставку! Двадцатого, в двенадцать часов.
   - А мы приведем с собой Алевтину, - тут же подхватила Галушка.
   Сразу поднялся шум. Все оживленно начали обсуждать, как бы так сделать, чтобы Алевтина не отказалась.
   - Еще три дня в запасе, чтобы ее уговорить, - обрадовался Михей.
   - А вдруг у нее в этот день репетиция, или утренний спектакль? - забеспокоилась Дарья.
   - Да я прямо сейчас ей позвоню, - Натэлла бросилась в кабинет.
   Она взяла визитку Алевтины, набрала вписанный от руки домашний номер. Прослушала много длинных гудков, но ответа так и не получила. Набрала еще раз - с тем же результатом. Попробовала дозвониться в театр, но там ответили, что Мещеряковой пока нет. Натэлла попыталась уточнить, что значит - пока, и когда она будет, но в трубке дали отбой. Натэлла задумалась. Идея знакомства, которая еще несколько минут назад представлялась ей такой удачной, вдруг показалась слишком банальной, прямолинейной.
   Расстроенная, Натэлла вышла из кабинета.
   - Что, опять облом? - спросила Галушка.
   - Дома телефон не отвечает, в театре ее нет.
   - Может, куда-то уехала? - предположил Михей. - Ты хоть спросила, когда у нее спектакли?
   - Не у кого спросить, - вздохнула Натэлла, - да и вообще, неловко как-то получается...
   - Ты что, передумала их знакомить? - возмутился Михей.
   Натэлла покачала головой.
   - Нет... просто боюсь, как бы не вышло, что мы навязываем им нашу схему, а тут случай особый...
   На какое-то время все затихли, молча закурили.
   И тут в тишине раздался голос Дарьи.
   - Я понимаю, Натка, что тебя смущает. Давайте порассуждаем трезво. Какой перед нами расклад? Живут на свете два ярких, красивых, но абсолютно самодостаточных человека. Для него почти ничего не существует, кроме живописи, она фанатично предана своему театру. А мы дружно создаем в нашем коллективном воображении красивую, уникальную пару, сочиняем трогательную сказку.
   - Ну, и что тут плохого? - вставила Верочка.
   - Плохого - ничего, - произнесла Дарья с горечью, - но, может быть, мы слишком увлеклись своей идеей, размечтались, а ни ему, ни ей на самом деле все это на фиг не нужно? Конечно, хочется, чтобы такие чудесные люди встретились, полюбили друг друга с первого взгляда, но вдруг в нас просто говорит профессиональный азарт? Почему обязательно надо сводить их вместе? Потому, что нам этого хочется?
   Компания как-то сразу приуныла. Зиночка насупилась и отошла к окну. Верочка опустила глаза. Дарья говорила правду, всем это было понятно, но так не хотелось признавать эту правду и мириться с ней.
   - Да, - протянул Михей, - как-то об этом мы и не подумали.
   Дарья грустно посмотрела на него.
   - Мне самой только сейчас пришло в голову.
   - Дарья Сергеевна, это - точно от головы, - строго сказал Саныч. - А вот что твоя интуиция, твоя душа говорит?
   Он испытующе посмотрел на Дарью.
   - Моей душе чертовски обидно! - призналась она.
   - То-то, - кивнул Саныч.
   - И никому мы не навязываемся, - тут же поддержала его Галушка. - Натка, ты же сама всегда говорила - люди, созданные друг для друга, могут так об этом и не узнать, если мы им не поможем! Что за пораженческие настроения!
   Натэлла кивнула.
   - Ладно, положимся на судьбу. Только бы теперь дозвониться Алевтине.
  
  
   На самом деле Алевтина в это время была дома, неторопливо одевалась, и краем глаза смотрела на экран телевизора. Там шел новый сериал, хотя новый он или старый - большого значения для нее не имело. Алевтина никогда не смотрела сериалы, экономя свое драгоценное время. Но тут случай был особый. Продюсер этого сериала одолевал ее уже несколько дней, умоляя сняться в главной роли своего последующего детища. В какой-то момент умудрился впихнуть актрисе сценарий, который она так и не прочитала. И, конечно, хвастливо рекламировал свою последнюю продукцию, с успехом демонстрирующуюся в эфире.
   Алевтина обещала ему посмотреть и подумать, и честно пыталась выполнить обещание.
   - Нет, это невозможно! - не выдержала она. - Какой кошмар! Ни текста человеческого, ни мизансцены, ни грима. Бедные артисты, ну кто же позволяет так издеваться над ними!
   Она сердито нажала на кнопку пульта, экран погас.
   - Так-то лучше, - Алевтина бросила пульт, взяла сигарету, вставила в любимый мундштук и, удобно откинувшись на диване, закурила. Понаслаждалась тишиной. И телефон молчал - как приятно. Она нарочно его отключила, чтобы не надоедал продюсер. А то трезвонят целый день - то он сам, то режиссер, то ассистента подсылают. Свой мобильный, она, конечно, не дала, и строго-настрого запретила давать в театре. Это - только для самых близких, и на экстренные случаи, а то ведь замучают звонками все, кому не лень. А вот городской приходилось иногда отключать.
   Алевтина решила, что завтра же эти деятели экрана получат ее решительный отказ, сразу успокоилась и подумала, что можно выехать пораньше и заглянуть по дороге в книжный магазин, посмотреть, какие появились новые детективы. Она привыкла засыпать с детективом, а все, что было в доме, давно перечитала.
   Перед уходом она, все-таки, включила ответчик, неторопливо оделась и вышла из дома.
  
  
   Натэлла принималась звонить Алевтине еще несколько раз. И когда, наконец, услышала автоответчик, страшно обрадовалась. Наличие автоответчика обнадеживало немного больше, чем просто длинные гудки.
   Натэлла представилась, наговорила несколько фраз, и попросила позвонить, надиктовав на всякий случай еще раз номера телефонов - и агентства, и своего домашнего. Теперь оставалось надеяться, что Алевтина откликнется на сообщение.
  
  
   В этот вечер в театре шел спектакль по пьесе Теннеси Уильямса "Орфей спускается в ад".
   Алевтина любила эту пьесу, особенно ей нравилось, что в напряженный, детективный сюжет драматург заключил древний миф об Орфее и Эвридике.
   В постановке Соколовского пьеса звучала вполне современно, актуально, хотя действие развивалось в Америке сороковых годов прошлого века. Миф и реальность, жизнь и смерть, попытка обрести бессмертие, пройдя через ад - эти вечные темы явственно звучали на сцене, обретали новый смысл, удерживая в напряжении набитый до отказа зал.
   Алевтина играла главную роль - Лейди Торренс, трагически гибнущую от руки мужа-злодея, которая одновременно была и Эвридикой - возлюбленной Орфея.
   Она высоко ценила эту роль за ее объемность, неоднозначность, глубину.
   - Знаю!.. Это Смерть стучит и зовёт меня!.. У меня вся кожа хо­лодеет, когда он прикасается ко мне! Но я терпела, я терпела все эти годы! Я сердцем, наверное, знала, что кто-нибудь придёт и выведет меня из этого ада! И ты пришёл!.. Ты пришёл за мной! Взгляни же теперь на меня! Я снова живу! - произносила на сцене Лейди Торренс - Эвридика своему возлюбленному Вэлу Ксавье - Орфею, пришедшему за ней в настоящий ад современного мира.
   На самом деле Лейди Торренс оставалось жить совсем недолго.
   Зал замирал в напряженном молчании, слушая глубокий, страстный голос Алевтины Мещеряковой, и предчувствуя трагический финал.
   И когда героиня погибала от рокового выстрела, зрители видели именно то, что написал больше полувека назад великий американский драматург - видели на лице её печать всех тайн, всех страстей жизни и смерти; в горящих неистовым светом глазах - всеведе­ние, готовность всё отринуть и всё принять.
   Зал снова замирал, глядя на прекрасное лицо актрисы. Кто-то плакал, прикладывая к глазам платок.
   Но вот спектакль закончился. Зал буквально взорвался аплодисментами. Раздались крики "Браво!".
   - Браво, Мещерякова!!! - особенно громко кричали голоса из боковой ложи. Но те, кто сидели там, были скрыты от глаз актеров, вышедших на поклон.
   После третьего выхода Алевтина, обхватив огромный букет цветов, под раздающиеся еще звуки аплодисментов, удалилась со сцены и направилась в свою гримерную.
   В это же время Гурий Маслюков вышел из ложи и направился за кулисы, за ним двигались двое охранников с большой корзиной роз.
   - Свободны, ждите внизу, - он отобрал у них корзину и дальше пошел один.
  
   Алевтина стояла полураздетая, даже не успев накинуть блузку. Тут дверь распахнулась, и следом за огромной корзиной с алыми розами в гримерную ввалился Гурий Масюков.
   - Боже, - вскрикнула Алевтина.
   - Дорогая моя королева! Это вам! - гаркнул Гурий, плюхнув корзину к ее ногам.
   - Как вы прошли сюда?
   - Я везде могу пройти! - Хмыкнул Гурий.
   - Пожалуйста, уходите, я не одета! - возмущенно произнесла Алевтина. Схватилась за блузку. Но Гурий перехватил ее руки.
   - О, королева! Обнаженная ты еще прекраснее! - пробормотал он, поедая ее своими маленькими глазками. - Поедем со мной!
   - Вы с ума сошли! Уходите.
   - Только с тобой, моя королева. - Он двинулся к Алевтине, ухватил ее своими жирными лапищами за обнаженные плечи. От него разило виски. - Поедем сейчас, ко мне домой, в мою теплую постельку...
   Алевтина со всей силы оттолкнула его - руками, коленом, и он с размаху плюхнулся задом на пол.
   - Не понял, - пробормотал он.
   Пока он соскребал с пола свою полутора - центнеровую тушу, Алевтина успела подумать - что же ей в этом типе так особенно отвратительно? Не внешний облик, не его хамство. Это все еще можно было как-то стерпеть. Пожалуй, самое отвратительное даже не физическое прикосновение его потных пальцев, хотя от одного этого может вырвать. Оскорбительнее всего то, что он не понимает, не может оценить ни ее игры, ни глубокого трагизма самого спектакля и его философии. Он воспринимает только две вещи - красивую бабу и громкое имя. Бабу - для койки, имя - для кармана. Все просчитал, ублюдок! А еще лезет с цветами!
   Мысли стремительно пронеслись в сознании. Ублюдок тем временем с трудом поднялся на ноги и тупо уставился на Алевтину.
   - Не понял, - снова проблеял он заплетающимся языком. - Я же - миллионер!
   Да, не привык ходить без охраны к актрисам в гримерную!
   Алевтина глубоко вдохнула и крикнула со всей мощью своего прекрасного голоса.
   - Пошел вон!
   Он оторопел, но остался на месте. Как всякое грубое животное, он нуждался в хорошей плетке.
   Алевтина схватила корзину, хлестнула по нему со всей силой, потом подняла, и, ловко перевернув, надела прямо ему на голову.
   Он пошатнулся и чуть снова не упал.
   - Я сказала - вон! Миллионер! Подавись ты своими миллионами!
   И вдруг до него дошло.
   Стаскивая корзину с лысого черепа, он в бешенстве заорал.
   - Дура! Шлюха подзаборная! Ты еще пожалеешь! - за сим последовали слова откровенно нецензурные.
   Тут в дверях показались два охранника, сухо пробормотав извинения, подхватили босса под жирные ручки и потащили на выход.
   Алевтина некоторое время приходила в себя, потом тщательно вымыла руки и плечи, особенно в тех местах, где ее успел облапить изгнанный с позором спонсор, и вдруг начала безудержно хохотать. Особенно смешно ей было от того, что этот тип как только ее не обзывал, но ни разу не назвал старухой.
   В распахнутую дверь гримерной вбежал испуганный Вась-Вась.
   - Алечка, что случилось? Ты плачешь?
   - Все нормально, - ответила Алевтина, вытирая платком глаза. - Просто я его выгнала. А плачу от смеха.
   - Он тебя оскорбил?
   - Пустое. Это ко мне не липнет. Но какой фарс, какой фарс.
   - Ты уж меня прости... - суетился Вась Вась.
   - Все нормально, - повторила Алевтина. - Только не подсовывай мне больше то, чему место в свинарнике.
   Вась-Вась схватился за голову, поохал, посетовал, но вскоре переключился.
   - Алька, ты так сегодня играла! - прошептал он. - Даже я прослезился, как дурак.
   - Дурак бы не прослезился, - усмехнулась Алевтина.
   - Чудо ты мое! Ничего, найдем мы другого спонсора, обязательно найдем.
   Алевтина ничего не ответила, взяла сумочку.
   Вась-Вась подал ей шубку, потом проводил до машины.
   Алевтина уже уехала, а он все смотрел в след удаляющимся огонькам и думал - как же ему повезло, что не прошел тогда мимо той лавочки в соседнем дворе, на которой сидела его будущая звезда...
  
  
   По дороге Алевтина совсем успокоилась.
   Вернувшись домой, прослушала автоответчик. Конечно, в очередной раз отметился надоедливый продюсер, но были и приятные звонки. Дина и Шура просили подтвердить, состоится ли двадцать первого их очередная игра. Конечно, состоится. Это - святое.
   Потом прозвучало:
   - Алечка, здравствуйте, это Натэлла Лагунская. Не могу вам дозвониться, но очень надо поговорить. Пожалуйста, позвоните. Мы все вас очень любим.
   Алевтина улыбнулась и подумала - обязательно позвоню.
  
  
   На другой день в кабинете Натэллы раздался звонок.
   - Слушаю вас, - отозвалась Натэлла.
   В трубке послышался красивый, низкий голос.
   - Добрый день, это Алевтина Мещерякова.
   - Алечка, я вас узнала! Здравствуйте! - обрадовалась Натэлла. - Как хорошо, что вы позвонили. Мы так ждали вашего звонка.
   - Очень приятно, дорогая, - произнесла Алевтина. - И что же вы хотите мне сказать?
   - Алечка, во-первых, мы соскучились, и очень хотим вас увидеть, во-вторых, просто необходимо посоветоваться насчет преф-клуба, - непривычно для себя затараторила Натэлла.
   - А в третьих, вы нашли для меня жениха! - рассмеялась Алевтина.
   - На женихов вы при случае посмотрите, но я сейчас о другом. Главное, Аля, мы хотим пригласить вас на выставку одного замечательно художника, она открывается послезавтра в двенадцать, в ЦДХ, - Натэлла мысленно помолилась, чтобы Алевтина в это время оказалась свободна.
   - А что за художник? - поинтересовалась Алевтина.
   - Он - большой друг нашей семьи, и нашего агентства, его зовут Игорь Леонтович, - выдохнула Натэлла, и замерла.
   - Леонтович? - переспросила Алевтина. - Кажется, припоминаю. Когда-то давно я видела несколько его работ на одной закрытой выставке. Помню смутно, но что-то тогда меня зацепило, даже впечатлило.
   - Значит, пойдете с нами? - взволнованно спросила Натэлла.
   - Двадцатого, говорите? Сейчас соображу. - Алевтина недолго помолчала.
   Натэлла замерла в ожидании.
   - Да, в этот день я пока абсолютно свободна, во всяком случае, в первой его половине. - Сообщила Алевтина, - чтобы посмотреть выставку, я думаю, вполне достаточно часа - полутора?
   - Ну, конечно, это не долго, - согласилась Натэлла, стараясь не вызвать у Алевтины заранее каких-то подозрений. - Как передать вам пригласительный билет? Заедете к нам, или кто-нибудь из нас вам подвезет?
   - Не знаю, успею ли заехать, эти дни довольно напряженные, - сказала Алевтина, - но, в крайнем случае, можем встретиться прямо там, на стоянке. Я все прикину, и попозже вам перезвоню.
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   "ОТКРЫТИЕ ВЫСТАВКИ"
  
  
   Зеленый Нисан свернул с Крымского Вала в небольшой проезд между оградой, и вскоре запарковался на площадке перед Домом Художника.
   - Ух! - Михей отпустил руки от руля, вытер пот со лба. - На такой громадине того и гляди, кого-нибудь зацепишь.
   - Это тебе не мотоцикл, Мих, - улыбнулся Саныч.
   - Обратно сам поведешь, - буркнул Михей.
   - Тут есть и более опытные водители, - ответил Саныч, повернувшись к Натэлле и Дарье.
   - Мы не претендуем, - сразу же сказала Натэлла. - Дайте нам хоть немножко побыть пассажирами.
   - Дадим, дадим, догоним, и еще дадим, - проворчал Михей.
   - Кто-то сейчас получит в ухо, - бросила Дарья.
   Они еще некоторое время попрепирались.
   - Ладно, ребята, мир. - Сказала Натэлла, - Сколько там у нас времени?
   - Одиннадцать двадцать, - сообщил Саныч.
   - Значит, минут двадцать в запасе имеем.
   Все дружно закурили. Михей приоткрыл окно.
   - А вдруг она не приедет? - тихо произнесла Верочка.
   - Я сама волнуюсь, - сказала Натэлла. - Но не хочу даже мысли допускать, что Алевтина может так с нами поступить. Она ведь обещала. И потом еще рано, мы же договорились от половины до без двадцати.
   - Лишь бы в пробку не попала, - прошептала Зиночка. - Весь центр забит.
   - Типун тебе на язык! - возмутилась Галушка.
   - Уши и языки прошу не трогать! - Гаркнул Михей.
   Опять начались препирательства. В это время все услышали трель мобильника.
   - Тише, ребята, - шикнула Натэлла, и сказала в трубку, - да! Да, Алечка! Мы уже на месте. Через десять минут? Очень хорошо. Ждем вас на стоянке. - Натэлла отключила связь. - Славу Богу, все в порядке. Она будет здесь ровно без двадцати.
   И все облегченно вздохнули.
   Еще минут через пять вся команда свах с букетами цветов вывалилась из Нисана и направилась к въезду на площадку встречать Алю.
   - Вот она! - закричал Михей, - увидев поворачивающий темно-серый Гольф, и замахал руками.
   Алевтина аккуратно поставила машину рядом с Нисаном, и предстала перед восхищенной публикой. Выглядела она великолепно - в белой вязаной шапочке, веселая, озорная, молодая. Радостно поздоровавшись со всеми, она тут же заявила.
   - Ребята, это невероятно, но я сегодня совершенно свободна. Могу после выставки заехать к вам, поговорить о преф-клубе, и поглядеть на ваших женихов.
   - Отлично, - обрадовалась Натэлла, тут же начав соображать, как бы затащить к ним и Леонтовича.
   - Позвольте, - сказал Саныч, подхватывая Алевтину под руку, - здесь скользко.
   - Здесь очень скользко, - подтвердил Михей, и взял Алевтину под руку с другой стороны.
   На самом деле, было не особенно скользко, по все поняли, что мужчины просто хотят проявить себя галантными кавалерами.
   - Да, присутствие такой женщины преображает окружающих, - с улыбкой сказала Натэлла.
   - Даже нашего увальня превращает в джентльмена, - хмыкнула Галушка, подмигнула Дарье.
   Из чего та поняла, что давно прощена, и вообще все в порядке.
  
  
   Когда вся команда "свах" вместе с Алевтиной поднялась в зал, до открытия оставалось десять минут, но там собралась уже огромная толпа. При входе висел большой транспарант:
   "ИГОРЬ ЛЕОНТОВИЧ. МОСКВА - САН-ФРАНЦИСКО. Живопись, графика"
   Всюду шныряли фотографы и операторы с телекамерами. Натэлла заметила, что среди зрителей много известных лиц, знакомых, в основном, по телеэкрану. Тут были и журналисты, и артисты, и музыканты, и бизнесмены. Конечно, далеко не всех она знала, но, судя по тому, как эта публика держалась, сразу становилось ясно, к какому слою общества она относится. Во всяком случае, причисляет себя.
   - Да, похоже, весь московский бомонд сюда ломанулся, - прошептала Галушка.
   - Любят лишний раз перед камерой покрутиться, - поддакнул Михей.
   Натэлла стала искать глазами Игоря, но только через какое-то время увидела его роскошную шевелюру, возвышавшуюся над плотным кольцом окруживших его других голов. Потом в этом кольце образовался просвет, и Натэлла разглядела какую-то дамочку с микрофоном, оператора с телекамерой. Игорь стоял лицом к камере, и вполоборота к вошедшим, поэтому лица его было почти не видно, а голос заглушал гул других голосов. На очереди к художнику топтались еще несколько корреспондентов.
   Тема с фотокамерой попытался протиснуться мимо них, с большим трудом умудрился снять пару кадров, и его оттеснили.
   Игорь вдруг повернул голову, скользнул рассеянным взглядом по собравшейся толпе, Натэлла на всякий случай махнула ему рукой, но он ничего не заметил и продолжал что-то медленно и не очень охотно отвечать корреспонденту. На лице его не чувствовалось особого воодушевления, скорее - усталое безразличие. Ну, вынудили меня, я согласился, но мне самому ничего этого не надо, - словно говорил его взгляд.
   Да, - подумала Натэлла, - пробиться к художнику сейчас и представить ему Алю просто невозможно. Придется подождать, когда рассосется толпа и прекратится весь этот ажиотаж.
   Даже найти место в зале, где бы вся компания свах могла бы разместиться, и то оказалось трудно.
   - Какой аншлаг! - удивленно произнесла Алевтина. - Похоже, ваш друг - очень модный художник.
   - У нас так часто бывает - сначала работать не дают, выживают из страны, а потом спохватываются, вводят в моду, - сказала Натэлла.
   - Он классный художник, и мужик классный, - подхватила Галушка. - Не закоснел в своей Америке.
   Дарья метнула взгляд на Галушку, та поняла, что чуть не проговорилась, но Алевтина, к счастью, ее промах не заметила.
   - Интересно, очень интересно, - сказала Алевтина, пытаясь заглянуть через спины людей на развешенные в зале картины.
   Натэлла увидела своих родителей. Они стояли гораздо ближе к началу экспозиции. Давид махнул дочери рукой, вся команда стала осторожно протискиваться к ним, но тут Алевтину окликнули.
   - Алечка, и ты здесь! - бросился к ней какой-то разряженный тип, с восторженным видом чмокнул в щеку
   К ним сразу же подлетели еще какие-то мужчины и женщины.
   - Аля! Какая приятная неожиданность.
   - Ты потрясающе выглядишь!
   - Когда ждать очередной премьеры?
   Они стали оживленно болтать с Алевтиной, потащили ее куда-то.
   - Как бы нам ее не потерять в этом вертепе, - заволновалась Натэлла.
   - Ничего, мы подстрахуем, - понимающе кивнул Саныч.
   Они с Михеем двинулись за группой, окружившей Алевтину, и, изображая чуть ли ни ее личных телохранителей, встали неподалеку.
   - Дамы и господа, прошу минуту внимания! - произнес в микрофон пожилой мужчина в парадном костюме.
   Сразу наступила тишина. В этой тишине, как и положено, ведущий произнес торжественную речь о деяниях художника, о его принципиальной творческой позиции, о сложной философии и особом, неповторимом стиле его произведений.
   Игорь стоял чуть в стороне - немного смущенный и божественно красивый. Он теребил тонкими, длинными пальцами буклетик выставки. Он почти не слушал, что о нем говорят, откровенные дифирамбы отнюдь не тешили тщеславие, все это казалось фальшивым, напыщенным. Игорь рассеянно глядел в зал. Зачем столько людей? Ради чего было вырываться из своего уединения? Ради детей? Чтобы потешить их тщеславие? Ради друзей? Но настоящих друзей так мало.
   Толпа сливалась в расплывчатое цветовое пятно. Он попытался сфокусировать взгляд на тех немногих лицах, которые были ему приятны. Дото, Торико, их дочь, ее смешные коллеги. Их разглядеть не удалось. Но вдруг в расплывчатом, теряющем цвет пятне возникло одно лицо. Это было лицо женщины. Он не знал ее, никогда раньше не видел, и даже не мог сказать, насколько она красива. Конечно, она была очень красива, но дело было в чем-то другом. Ее лицо сияло, излучая еле уловимый внутренний свет.
   Игорь встрянул головой - наверное, легкая галлюцинация, от усталости, нервного напряжения. А может быть, это откровение, посланное свыше, какой-то особый знак?
   Ведущий продолжал говорить о творческих открытиях художника Леонтовича, о глубоком проникновении в природу вещей и человека.
   - Это редкий мастер, руке которого доступны все жанры живописи. Это художник, который живет вне времени и пространства, но творчество его, не смотря ни на что, именно сегодня особенно актуально и злободневно, - закончил ведущий.
   Игорь продолжал смотреть в зал, он искал глазами женщину, но ее нигде не было. Она растворилась в сером пятне.
   - Господин Леонтович, прошу вас! - раздалось у него над ухом.
   - Да, да, - он взял микрофон, коротко поблагодарил всех, кто организовал эту выставку, всех, кто собрался в этом зале посмотреть его работы, а сам продолжал выискивать глазами в толпе ТУ женщину.
  
   Торжественная часть закончилась. Лавина зрителей хлынула в глубину зала.
   Игорь наблюдал, как люди рассматривают его картины, что ж, пусть смотрят, в конце концов, художник пишет не только для самого себя...
   К нему подбежала Марина.
   - Папа, успех грандиозный! На пять картин уже есть покупатели!
   - Так быстро? - удивился Игорь. - Они же еще посмотреть не успели.
   - Да они знают художника Леонтовича! Давно знают! - суетилась Марина. - Хочешь с ними поговорить?
   - Нет, дорогая, разговаривай сама, - отмахнулся Игорь. - Ты - деловая женщина, а я - всего лишь часть экспозиции.
   - Да, господин Леонтович, ваша самоирония неистребима, - с улыбкой произнесла Анжела. - Поздравляю! Выставка прекрасна.
   Она протянула Игорю руку, и он торопливо поднес к губам ее аккуратные, пухлые пальчики, унизанные шедеврами лучших ювелирных торговых домов мира. Он был рад, что Анжела не затаила на него обиду после их последней встречи. Нелепая вышла сцена, Игорь немного сожалел, что так резко отшил ее и уехал у нее из-под носа на первой попавшейся машине. С тех пор они не виделись, надо было, наверное, позвонить, как-то сгладить, но лишний раз говорить с ней не хотелось. Любой его звонок она могла воспринять, как призыв к действию. А теперь само собой так хорошо получилось.
   - Спасибо, Анжела! Рад тебя видеть, - сказал Игорь.
   - Что-то не очень верится, - усмехнулась Анжела.
   Игорь немного напрягся. Разговор мог принять неприятный оборот, а так не хотелось каких-то новых осложнений, выяснений.
   Маринка уже исчезла, побежала к своим покупателям, воспользовавшись случаем оставить отца с Анжелой наедине.
   - Анжела, ты знаешь, я никогда не лукавлю, - сказал Игорь мягко. - Мы - давние друзья, и, надеюсь, навсегда останемся друзьями, что бы ни случилось.
   - Спасибо за признание в дружбе, - Анжела не удержалась, поцеловала Игоря в щеку. На этой не самой плохой ноте, наверное, стоило закончить. - Ладно, пойду, дорогой мой друг, к тебе там целая очередь. Уступлю место другим.
   Не успела Анжела отойти, как Игоря заключил в объятия Давид Лагунский. Он был растроган, и сказал чуть срывающимся голосом.
   - Какой же ты молодец, Игореха. Я с тобой и твоими картинами будто на тридцать лет помолодел.
   - Спасибо, Игорь, - Торико потянулась к художнику. Он наклонился, и они крепко поцеловались.
   И тут же пустились в воспоминания о далеких студенческих годах. Жили весело, бесшабашно, и никто еще не думал, что один из самых близких друзей через какое-то время окажется на другом континенте.
  
   Из всей команды "свах" работал в поте лица только Тима. Он сделал уже столько снимков, что хватило бы на целую галерею. Все остальные с букетами в руках стояли тут же неподалеку, выжидая подходящий момент. Натэлла видела, что рядом с Игорем продолжают крутиться корреспонденты, фотографы, просто какие-то люди, жаждущие поздравить художника.
   - Все, пора, а то потом не пробьемся, - сказала Натэлла. - Алечка, давайте, я вас представлю.
   - Погодите, моя милая, - улыбнулась Алевтина. - Сначала я должна посмотреть картины. Иначе мне нечего будет сказать художнику.
   Она медленно двинулась вдоль экспозиции, останавливаясь у каждой работы, и странное, тревожное чувство наполняло ее. Что-то отзывалось в душе созвучными струнами, заставляло усиленно биться сердце. Все было настолько понятно, близко, словно автор смотрел на мир ее глазами. Если бы она умела писать картины, но, наверное, делала это именно так. В этих полотнах отражался как бы ее собственный внутренний мир, будто кто-то разгадал ее душевные тайны. От такого странного ощущения мурашки бежали по коже.
  
   - Папа, это несправедливо! - заявила Натэлла отцу. - Вы видитесь каждый день, можете дома наговориться. А мы уже полчаса смиренно стоим в очереди, чтобы поздравить Игоря.
   - Ладно, Игореша, уступим тебя молодежи, - улыбнулся Давид.
   - До вечера, Игорек, - сказала Торико.
   - Вы уже уходите? - огорчился Игорь. - А банкет?
   - Ну, еще немного побудем, но настоящий банкет устроим вечером дома.
   Торико взяла под руку мужа, и они двинулись в глубину зала.
   И тут же Игоря обступили "свахи". На него просто посыпались букеты цветов.
   - Господи, зачем столько? - удивился Игорь. - Я же не актер после бенефиса.
   Натэлла молниеносно обменялась взглядом с Дарьей, поискала глазами Алевтину, и осторожно начала.
   - Игорь, кстати, мы тут хотели вам представить...
   Но договорить ей не дали. В это мгновение на Игоря уставился объектив телекамеры, и энергичный режиссер произнес.
   - Извините, дамы и господа. Игорь Ростиславович, буквально еще несколько слов для нашего телеканала!
   "Свахи" были вынуждены отступить, и отправились искать Алевтину, которая успела раствориться в огромном помещении выставки.
  
   Алевтина тем временем прошла в смежный зал, и задержалась у картины "Полет птиц". Рассматривала особенно долго, и никак не могла оторваться. В этом полотне было что-то пронзительное, щемящее. Оно вызывало боль, и в то же время уносило куда-то ввысь, поднимало вместе с большими птицами над этим городом, над землей. И, казалось, будто это не птицы парили в свинцовых облаках, а души людей вырвались из своей телесной оболочки и обрели вечную свободу.
   Что-то подобное Алевтина испытывала на последней выставке Марка Шагала, но там было эстетическое наслаждение, сопереживание, а здесь... Казалось, это ограниченное пространство полотна, закованное в строгую раму, затягивало ее внутрь, в себя. Ей хотелось войти туда и остаться. Ее душа рвалась в полет вместе с этими бесстрашными, сумасшедшими птицами. Их полет не был символом смерти, скорее - ее преодолением на пути в другую жизнь, бурную, страстную и еще неизведанную...
   - Вам нравится? - раздался за спиной Алевтины мягкий, вкрадчивый голос.
   Она вздрогнула, обернулась, и увидела художника.
   Он стоял совсем близко, и смотрел на нее.
   Смотрел большими, чуть миндалевидными зелеными глазами с расширенными зрачками, отчего глаза казались почти черными.
   Этот взгляд взволновал, смутил Алевтину. Почему такие зрачки? Она давно знала, что когда у человека так расширяются зрачки, он испытывает положительные эмоции. Это - признак любви. А когда сужаются - человек зол, недоволен. Но он меня не знает? Почему он так смотрит? И что смущает меня? Сотни людей из зала почти каждый день смотрели на нее, она привыкла к любым взглядам - восторженным, любящим, трепетным, сердитым, завистливым, но взгляд художника был совсем иным, новым для актрисы. Этот взгляд, как и его картины, затягивал внутрь.
   - Ваша картина меня взволновала, - тихо ответила Алевтина, почувствовав вдруг смущение, но не желая ее показывать. Что может смутить актрису с моим опытом, и женщину, прожившую такую жизнь. Что за глупость.
   - А меня взволновали вы, - прошептал Леонтович, и сам удивился своей смелости. Будто это не он говорил, а кто-то, помимо него, управлял его голосом.
   И в этот момент подбежала шустрая девица с диктофоном.
   - Игорь Ростиславович! Позвольте, небольшое интервью для нашего журнала.
   - Нет, - покачал головой Леонтович.
   - Пожалуйста, вы не можете отказать! Буквально несколько слов! - напористо уговаривала девица.
   - Разве вы не видите, что разговариваю с дамой? - резко произнес Леонтович и демонстративно повернулся к девице спиной.
   - Хорошо, я подожду, пока вы закончите, - не сдавалась девица.
   - Боюсь, вам придется долго ждать, - ехидно ответил Игорь.
   - За что же вы ее так? - с улыбкой спросила Алевтина. - Она не виновата, это ее работа.
   - Ни за что, просто боюсь потерять вас, - сказал Игорь, и снова удивился своей смелости.
   - Но я никуда не ухожу, - успокоила его Алевтина.
   - Ладно, сейчас исправлюсь.
   Корреспондентка стояла чуть в стороне с оскорбленным видом. Обиженно поджала губы.
   - Девушка, вы обратитесь к Марине Леонтович, моей дочери, - сказал Игорь. - Она - организатор этой выставки, и расскажет вам все лучше меня.
   - Спасибо, - смягчилась корреспондентка. - А где она?
   - Вот уж не знаю. Где-нибудь здесь. Вы поищите.
   Корреспондентка удалилась искать Марину.
   - Мещерякова, Мещерякова, - пронесся шепот сзади.
   К Алевтине подбежали двое парней и одна девчонка.
   - Алевтина Борисовна, пожалуйста, дайте автограф.
   - Ребятки, вы же видите, я разговариваю, - отмахнулась Алевтина.
   - Автограф - не интервью, - улыбнулся Игорь, - сжальтесь над молодым поколением.
   - Ну, хорошо, хорошо, - согласилась Алевтина, - но только ради него, - она покосилась на художника и быстро подписала неизвестно откуда взявшиеся собственные фотографии.
   - Игорь Ростиславович, и вы, пожалуйста, подпишите, - ему протянули сразу несколько буклетов.
   Когда подписи были поставлены, и довольная молодежь удалилась, Игорь решительно взял Алевтину под руку.
   - Идемте, Алевтина Борисовна! Спасибо вашим поклонникам - теперь я знаю ваше имя. Там фуршет. Выпьем шампанское. Поговорить все равно не дадут!
   - Можно - Аля, - тихо произнесла она.
   Тонкие пальцы Игоря крепко сжали ее локоть.
   - Аля... - повторил он, заглядывая в ее голубые глаза. - А я, простите, даже не представился... Игорь Леонтович.
   - Да вас тоже уже представили, - улыбнулась Мещерякова.
   Кто-то уже бежал им навстречу.
   - Игорь, ну куда же ты пропал! - Мы не можем начинать без тебя!
   - Иду, иду!
  
   Они подошли к накрытым столикам. Тут же кто-то стал произносить тост. И опять звучали громкие слова о великом таланте, новаторстве в живописи.
   - Как все нелепо, - прошептал Игорь. - Зачем столько слов.
   - Люди у нас иначе не умеют, - так же шепотом ответила Алевтина. - И, поверьте, они искренне так думают.
   - А что думаете вы?
   - Леонтович! Леонтович! - закричали несколько голосов. - Мы пьем за вас!
   - Спасибо! Давайте выпьем, Аля, - Игорь поднял бокал шампанского.
   - Я на машине, - Алевтина взяла стакан минералки.
   - А я выпью. За вас, Аля!
   - Причем здесь я? Это ваш праздник, Игорь.
   - Все равно - за вас! - Игорь неторопливо выпил шампанское. - Потому что, если бы я не встретил вас, для меня был бы не праздник, а траур.
   - Почему так мрачно?
   - Потому что я здесь чужой. Но сейчас это перестало иметь значение. Есть только вы...
   Вокруг были какие-то люди, кто-то еще произносил тосты, кто-то еще что-то говорил, но Алевтина почти ничего не слышала. Все голоса сливались в общий гул. И только тихий, вкрадчивый голос Игоря звучал, как таинственная музыка...
  
   - Дото, - прошептала мужу Торико. - Посмотри на нашего Игоря. Его будто подменили. Такой веселый, счастливый.
   - Конечно, он рад, выставка проходит с таким успехом.
   - Да причем здесь выставка! - Торико поднялась на цыпочки и зашептала в ухо Давиду. - Плевать ему на эту выставку. Ты видишь, как он смотрит на Мещерякову? По-моему, его уже не надо ни с кем знакомить.
   Давид улыбнулся.
   - Я все вижу. Просто верить боюсь.
  
   В это время Анжела, в окружении знаменитостей, владельцев галерей и бизнесменов разного калибра, громко смеялась, пила шампанское. Это было именно то общество, в которое она мечтала полноправно войти, и каждая подобная встреча становилась новым шагом на пути реализации ее мечты. Конечно, сам того не подозревая, Игорь помог ей в этом. Далеко не на каждое мероприятие удается собрать такой бомонд. И, продолжая непринужденно общаться с важными и нужными персонами, она незаметно наблюдала за Леонтовичем. Он стоял неподалеку, с бокалом в руках, рядом с какой-то известной артисткой, и увлеченно что-то говорил ей.
   - Анжела, ты войдешь в историю! - произнес какой-то мужчина рядом. - Войдешь в историю, как великий меценат. Давайте, выпьем за это.
   Анжела повернула голову и узнала одного из владельцев известной художественной галереи Арт-проект, с которым ее недавно познакомили.
   - Приятно слышать это из уст настоящего профессионала, - улыбнулась она.
   - Конечно, вложиться в такую выставку! - поддержал коллегу его спутник - директор еще одной известной галереи, Анжела, правда, не могла вспомнить ни название этой галереи, не имя директора. Но подумала - хорошо бы эту фразу услышал Игорь. Узнал бы не от нее самой, а от посторонних людей, кому именно он обязан и своей выставкой, и приездом в Москву.
   Но Игорь, похоже, ничего не слышал, продолжая увлеченно болтать с артисткой и пить шампанское.
   Интересно, когда успела его подцепить эта артистка? - думала Анжела, сохраняя на лице светскую улыбку. - Почему он так увлеченно с ней разговаривает? Никогда ведь не был театралом.
   Но тут внимание Анжелы снова переключилось на ближайшее окружение.
   - Это - беспроигрышный вариант! - уверенно произнесла приятельница Анжелы Виолетта Нубаева - известная бизнес-леди, владелица сети модных бутиков. - Анжела знает, что делает.
   - Спасибо, Виола. Из твоих уст...
   - Всегда ценила твои деловые качества, - приятельница улыбнулась, продемонстрировав ровный ряд роскошных белых зубов. - Ты безошибочно чувствуешь, в кого из представителей мира искусства стоит вкладывать средства.
   "Ах, Виолетта, если бы знала, на чем основано мое чутье, - подумала Анжела, не желая никого посвящать в свои сердечные тайны. Вот если бы Игорь ответил ей взаимностью, или, хотя бы, согласием - тогда другое дело. А пока..."
   - За Анжелу! - провозгласил знакомый предприниматель Леонид Кучумов - владелец пакета акций крупного издательского дома.
   Раздался звон бокалов. Анжела тоже пригубила шампанское, а сама не спускала глаз с новоиспеченной парочки. Эта парочка что-то уж слишком оживленно и долго болтала, Анжелу это невольно начинало раздражать, и она попыталась прислушаться. Вот ей удалось уловить несколько фраз.
   "Мне ужасно стыдно. Я такой профан, совсем не знаком с творчеством актрисы Мещеряковой", - расплывался в улыбке Игорь.
   "Но это просто исправить, у меня послезавтра спектакль. Я приглашаю вас" - тут же заявила Мещерякова.
   "С благодарностью принимаю приглашение, Аля!" - воскликнул Игорь.
   Она для него уже Аля?! Что за фамильярность. Как смеет он так обращаться к посторонней женщине, случайной собеседнице! У Анжелы перехватило дыхание, а слух обострился, как у охотничьей собаки.
   Тут кто-то рявкнул прямо у нее над ухом заплетающимся голосом.
   - Мы, меценаты и спонсоры - паразитируем на творцах.
   - Нет, это они, так называемые люди искусства, па-ра-зитируют на нас, - ответил ему пьяно другой собеседник.
   "Черт бы вас побрал с вашей дебильной философией, - злобно подумала Анжела. - Разорались на самом интересном месте!"
   Но вместо того, чтобы заткнуться, подвыпившие спонсоры неожиданно подсели к ней.
   - Анжелочка, - обратился к ней первый, - позвольте, пользуясь случаем, пару слов. - И сразу перешел к делу, а язык его совершенно перестал заплетаться. - Я представляю интересы... - он зашептал Анжеле в ухо имя одной из самых знаменитых звезд шоу бизнеса. - Она желает приобрести элитный коттедж в престижном месте, на полностью освоенной и охраняемой территории. Я ведь обратился по адресу?
   - Да. Моя компания к вашим услугам, - спокойно ответила Анжела, а сама внутренне собралась, почуяв миллионную сделку.
  
   Игорь выпил уже несколько бокалов шампанского и слегка захмелел.
   - Да, до сегодняшнего дня я жил только живописью, - взволнованно говорил он Алевтине. - Мне часто казалось, что в мире вообще ничего больше не существует. Только цвет, форма, и там - моя душа. Но теперь понимаю, что я вообще ни черта не понимал! Аля, а что вы любите, ради чего живете?
   - Я люблю театр и живу ради театра, - ответила Алевтина.
   - А я, я ни черта не понимаю в театре, - воскликнул Игорь. - Я кажусь вам диким, да?
   - Ничуть. Просто вам это не нужно.
   - Мне очень нужно. Я хочу понять, что такое - театр, для вас?
   Алевтина улыбнулась.
   - Это целый мир, мой мир! Это роли, которые я играю, и которыми я живу. Это люди, с которыми я работаю, много людей. Художник творит в одиночестве, а актриса не может быть одна. Ей нужна сцена. И зрители. Вам ведь тоже нужны зрители.
   - Мне наплевать на них, - усмехнулся Игорь. - То есть, пусть смотрят, но без меня...
   - А актриса не может существовать без обратной связи, без зрительного зала...
   - Аля, простите за глупый вопрос, но у вас есть мечта? У вас есть такая роль, которую вы еще не сыграли?
   - Конечно, есть...
  
   Анжела все еще напрягала слух, прислушиваясь к разговору Игоря с Мещеряковой, и в то же время выстраивала в уме перспективу будущей сделки со звездой шоу-бизнеса. Важно было не упустить не то, не другое.
   Фразы доносились обрывочно. Но вот отчетливо прозвучало - "Мария Стюарт". Что-то щелкнуло в сознании Анжелы. "Мария Стюарт" - где-то она уже слышала...
   Она посмотрела на Игоря. А он смотрел на эту актрису, и слушал, глядя ей в рот. Она еще несколько раз повторила "Мария Стюарт", но тут к ним подвалила целая орава каких-то женщин и мужиков, во главе с дочерью стариков Лагунских, они заговорили все хором, обращаясь то к Игорю, то к этой Мещеряковой. Анжела перестала вслушиваться - теперь ей было не так интересно.
  
   - Алечка, вот вы где, - весело сказала Натэлла, обнимая Алевтину. - А мы уж вас потеряли.
   - Так вы знакомы? - изумился Игорь.
   - Конечно, это мои друзья, - улыбнулась Алевтина.
   - И мои, - заявил Игорь. - И за это надо выпить.
   Все дружно подняли бокалы, и компания свах, еще раз поздравив Игоря, тут же куда-то рассосалась.
  
  
   - Ребята, неужели это произошло? - прошептала Натэлла.
   - Поверь своим глазам, подруга, - улыбнулась Дарья.
   - По-моему, нам лучше всего сейчас тихо смыться, - сказала Натэлла.
   - А вдруг она нас хватится? - предположил Михей.
   - Да не хватится! - сказал Саныч.
   - В конце концов, хватится - позвонит, - внесла ясность Галушка. - У нее же Наткин телефон есть.
   - Значит, оставляем все на волю судьбы и отваливаем? - спросил Михей.
   - Конечно.
   И дружная команда незаметно выскользнула из зала.
  
   - Кто у нас самый трезвый? - спросила Натэлла, подойдя к машине.
   - Я, - улыбнулся Саныч. - Давай ключи, Мих.
   Он завел машину, все забились в салон.
   - Неужели мы так и уедем, и не узнаем, чем все кончилось? - взволнованно спросила Верочка.
   - Саныч, - сказала Натэлла, - переставь машину, так, чтобы ее не было видно. Веруня, конечно никто не уедет, не дождавшись развязки.
  
  
   Игорь и Алевтина были так увлечены друг другом, что не замечали взглядов, устремленных со всех сторон.
   Кто-то услужливо налил Игорю еще шампанского. Сказал какой-то тост. Игорь его не расслышал. Он посмотрел на Алю, прошептал.
   - За тебя.
   И снова выпил.
   И снова глядел на нее. Голова шла кругом - и не столько от шампанского, сколько от того, что рядом была эта женщина. И выплыло ее лицо из мрака и тумана. И больше никого кругом не стало в этот миг. И только пламень ее губ, и глаз аквамарины, и тот огонь ее души, что в душу мне проник - всплыли откуда-то в сознании странные строчки. Откуда они взялись? Неужели это я на старости лет стал думать стихами? Кажется, я уже я пьян. И спьяну даже обратился к ней не "ты".
   - Аля, извините меня, кажется, я немного пьян, - виновато пробормотал Игорь.
   - Игорь, не наговаривайте на себя, - успокоила его Алевтина. - Вы совсем не пьяны. Хотя имеете на это сегодня полное право.
   - Аля, - Игорь заглянул в ее аквамариновые глаза, - здесь столько народу. Это просто невозможно. Давайте, убежим отсюда?
   Он сказал и испугался. Вдруг она не согласится, начнет его отговаривать, приводить всякие доводы - мол, неудобно, неприлично.
   - Легко! - весело ответила Алевтина.
   Они тут же незаметно выскользнули из-за стола, и быстро прошли к выходу. Спустились по лестнице чуть ли ни бегом, будто опасаясь погони.
   - Мы - как нашкодившие школьники! - рассмеялась Алевтина, когда Игорь подавал ей шубку.
   - Это прекрасно! - громко произнес Леонтович, надел дубленку и, приплясывая перед Алевтиной, направился к выходу.
   Он вышел на ступеньки в распахнутой дубленке, с шапкой в руке.
   - Там холодно, - забеспокоилась Алевтина.
   - А мне - жарко! - весело крикнул Игорь. - Как хорошо! Свобода! И вдруг запел, - мы ушли от проклятой погони!
   Алевтина рассмеялась.
  
   - Ребята, они вышли! - крикнула Галушка.
   - Да не ори ты так, - одернул ее Михей.
   - А что не орать? У нас окна закрыты. Они все равно не слышат.
   Все прижались к стеклу.
   Игорь и Алевтина стояли на ступеньках широкой лестницы. Вдруг припустились по ней бегом.
   - Так куда мы бежим? - спросила Алевтина, перешагивая через сугроб на площадке перед лестницей.
   Игорь подхватил ее под руку, посмотрел на нее совершенно трезвым взглядом и сказал.
   - Мне абсолютно все равно. Главное - мы убежали вместе. Вы же не бросите меня, актриса Мещерякова, здесь, на морозе, на грязном снегу?
   Он вдруг поскользнулся, картинно взмахнул руками, и плюхнулся в сугроб.
   - Ни за что не брошу, художник Леонтович, - Алевтина бросилась к нему, протянула руку.
   Игорь поймал ее руку, прижал к губам.
   - Простите, Аля, я не упал, я пошутил!
   Он легко поднялся, отряхнул дубленку.
   - Не смейте больше меня пугать! - возмутилась Алевтина.
   - Постараюсь никогда вас не пугать.
   И это "никогда" прозвучало так, что у Алевтины защемило сердце.
  
   Они подбежали к Гольфу. Алевтина села за руль, включила зажигание. Гольф задымил белым паром из выхлопной трубы. Леонтович минуту постоял рядом с машиной, потом открыл правую дверцу, уселся рядом с Алевтиной, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Все, что происходило сейчас, казалось ему почти нереальным. Он увидел ее в толпе какие-то два часа назад. Он не знал, кто она, просто видел чудо. Вдруг она исчезла, он испугался, что она вообще не существует. Потом снова увидел - у своей картины. С этого момента мир изменился, из унылого, серого, блеклого снова стал цветным. Стал цветным не только в его картинах, но и в самой жизни...
  
   Гольф быстро выехал со стоянки, свернул на Крымский Вал и помчался в сторону набережной.
   Еще минут через пять со стоянки Дома художника вырулил зеленый Нисан и поехал совсем в другую сторону...
  
   Все это время Анжела продолжала беседовать с новым знакомым - представителем шоу-звезды.
   - Когда мы можем приступить к делу? - спросил Анжелу ее собеседник.
   - В любой момент, - ответила Анжела. - Наша компания работает без выходных.
   Она протянула ему визитку, он в ответ достал свою. Анжела скользнула по ней глазами.
   - Очень приятно, Андрей Иванович, вот мы и познакомились, - с улыбкой произнесла Анжела.
   - Просто Андрей. Простите, что так долго занимаю вас деловыми разговорами.
   - По-моему, для этого мы и собираемся на подобные встречи.
   Когда Анжела закончила переговоры, она заметила, что Игоря за столом нет. Поискала глазами - и нигде поблизости тоже художника не обнаружила. С беспокойством пошла искать по залу. И вскоре наткнулась на Марину.
   - Где твой отец? - спросила Анжела.
   - Не знаю, где-то здесь, - растерянно ответила Марина. - А что случилось?
   - Он был здесь, а теперь я не могу его найти.
   - Ну, я за ним не следила, то с покупателями разговаривала, то с какими-то журналистами, которых папа наслал на меня, - стала оправдываться Марина. - Я думала, вы вместе.
   - Уж не знаю, что ты думала, - сказала Анжела резко. - Ты не забыла случайно, что мы собирались отметить выставку в нашем узком кругу?
   - Я ничего не забыла, - окончательно растерялась Марина. - Ладно, Анжел, ты не волнуйся, я сейчас его найду. Не мог же уйти, ничего нам не сказав.
   Марина обежала всю выставку, спросила у своих помощников, не видели ли они ее отца, но никто ничего вразумительного не ответил. Она заглянула даже в соседние залы, но и там отца не нашла. И с ужасом поняла, что этот упрямый человек снова умудрился выскользнуть из-под опеки, и искать его, наверное, уже бесполезно.
  
  
   Алевтина открыла дверь, пропуская в квартиру Игоря.
   - Ну вот, здесь я и живу!
   - О, боже! Какой я удостоен чести! - воскликнул Игорь. - Ты привезла меня к себе домой!
   - А куда еще было тебя везти? - рассмеялась Алевтина. - В ночной клуб, чтобы ты окончательно там напился?
   - Аля, - сказал Игорь, вешая дубленку и сбрасывая с ног ботинки. - Ты страшно рискуешь. А вдруг я не выдержу и начну приставать к тебе?
   Алевтина наморщила лоб.
   - Да, вот об этом я и не подумала. Что же теперь делать?
   - Просто не знаю, - Игорь протянул к ней руки, обнял, и неожиданно поцеловал в губы.
   И они долго еще стояли на ковре в прихожей, не размыкая рук и губ. Наконец, Алевтина оторвалась от Игоря и произнесла с нарочитым возмущением.
   - Художник, что за хулиганское поведение? Мы познакомились только несколько часов назад!
   - А разве этого мало? - улыбнулся Игорь. - Ты ведь не наденешь мне на голову горшок с цветами, как тому жирному спонсору, о котором рассказывала?
   - Боюсь, не смогу дотянуться, - прошептала Алевтина, вставая на цыпочки и обнимая Игоря за шею. - Ты слишком высокий.
   - Значит, мне повезло, - ответил Игорь, склоняясь к ней.
   И они снова поцеловались, и длился этот поцелуй так долго, что оба просто не заметили, как оказались в просторной постели Алевтины, под невесомым шелковистым одеялом. Их непреодолимо влекло друг к другу, с каждой секундой сильнее, и они с наслаждением стали заниматься тем, чем занимались мужчины и женщины во все времена, во всех уголках света, и что зовется одним единственным словом - любовь.
  
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
   "ЛЮБОВЬ"
  
  
   Дина перетасовала колоду карт, и ловкими, методичными движениями раздала. Алевтина взяла карты, разложила по мастям и стала задумчиво смотреть на них. Но она никак не могла сосредоточиться, вместо тузов, королей и валетов перед глазами всплывало улыбающееся лицо Игоря.
   - Аля, твое слово, - напомнила Дина.
   - Да, сейчас, сейчас что-нибудь скажу... Раз.
   - Два, - перебила ее Шура.
   Дина спасовала, а Шура не уступала игру. У Алевтины на самом деле на руках было верных шесть взяток, в черве или без козыря, с прикупом ей всегда везло, она подумала - была - не была, и дошла до семи червей.
   - Ну, играй, дорогая, - согласилась Шура.
   Дина открыла прикуп, и там оказалось две мелких пики. Ни одной взятки к игре не прибавилось.
   - Девочки, а я сижу! - воскликнула весело Алевтина, - сижу, как швед под Полтавой.
   - А зачем у Шурки игру отняла? - удивилась Дина.
   - От жадности, и от извечного авантюризма.
   И Алевтина, действительно, села на семерной без одной. Но, к удивлению подруг, в следующей сдаче она умудрилась сесть на практически неловленном мизере, потому что у подруг оказался тот самый единственный, редкий вариант расклада, при котором она неизбежно брала взятку. С этого момента ее гора стремительно и неуклонно поползла вверх. Дальше - еще хуже.
   - Ой, девчонки, опять села! - бодро произносила Алевтина почти после каждой игры, и радостно писала себе на гору очередную устрашающую цифру.
   Игра уже подходила к концу, Алевтина совершенно очевидно проигрывала, и при этом отчаянно веселилась.
   - Мещерякова, что с тобой? - ужасалась Шура. - Никогда не поверю, что фортуна отвернулась от тебя.
   - Да уж, - подхватила Дина. - Тут что-то не так. Как известно, если кому-то перестает везти в карты, то везет кое в чем другом.
   - Девочки, да бросьте вы, - отшутилась Алевтина. - Я просто устала выигрывать, надоело, - и она потянулась за сигаретой.
   Шура пристально посмотрела на нее и сказала.
   - Алька, колись, кто он?
   Алевтина вдруг поперхнулась дымом, закашлялась и покраснела.
   - Вот так номер, - ахнула Дина. - Алечка, это серьезно, да?
   - Еще как, - призналась Алевтина. - Боюсь, серьезнее не бывает.
   Все замолчали.
   - Аль, ты прости, если не хочешь, можешь ничего нам не рассказывать, - нарушила молчание Шура. - Мы заткнемся, и не будем приставать с дурацкими шутками.
   - Нет, девочки, я хочу, - Алевтина схватила новую сигарету. - Кому мне еще рассказывать, кроме вас? А если я буду молчать, просто могу разорваться от чувства. Его слишком много, оно какое-то фантастическое. Поверьте, за всю мою жизнь ничего подобного не было...
   Подруги подсели к Але, обняли ее за плечи.
   - Ну, выкладывай про свою фантастическую любовь, - прошептала Дина.
   И Алевтина начала рассказывать, стараясь не упускать ни единую подробность ее знакомства и Игорем, которая казалась ей необычайно важной. Рассказывая, она заново проживала каждое мгновение своей безумной и стремительной любви, и к концу своей повести-исповеди поняла, что вряд ли сможет прожить оставшиеся несколько часов, до того момента, когда Игорь снова приедет к ней.
   Подруги с удивлением смотрели на Алевтину - их любимую Альку, веселую, безмерно талантливую, авантюрную, добрую, щедрую. Уж кто, как не они, знали о ее многочисленных романах, о бесконечных страстях, бушующих вокруг актрисы Мещеряковой с юных лет и до сегодняшнего дня. Втроем они всегда весело обсуждали очередного Алькиного поклонника, мыли ему кости, заведомо зная, что долго он не протянет. Потому что единственным мужчиной, которому Аля была предана и верна, которого любила пылко и страстно, всегда оставался театр. Всем же остальным она легко кружила голову, но довольно быстро остывала и безжалостно бросала. И никогда не покидала только единственного своего возлюбленного, которому отдавала все - талант, красоту, сердце, душу.
   - Аль, не может быть, - изумленно произнесла Дина, когда Алевтина замолчала. - Неужели ты любишь своего Игоря даже больше, чем театр?
   - Этого я сама не знаю, - прошептала Алевтина. - Лучше бы никогда не пришлось выбирать между ними. Но вы бы видели его! А его картины! В них - как будто моя душа, мои мысли...
   - Все ясно, - заявила Шура. - Мещерякова подсела на гениальную живопись. Боюсь, это, действительно, серьезный диагноз.
   - Шурка, да причем тут живопись, - заспорила Дина. - На мужика она подсела - красивого, необыкновенного. Но какой он на самом деле - надо еще проверить.
   - Конечно, - согласилась Шура, - не можем же мы передать нашу лучшую подругу в руки какому-то неизвестному гению, да еще почти иностранцу! Еще утащит ее в свою дикую Калифорнию, на растерзание акулам.
   - Ой, девчонки, да ну вас! - отмахнулась Алевтина. - Какие акулы?
   - Акулы капитализма, - с серьезным видом произнесла Дина.
   И тут все трое расхохотались.
   - Слушай, Алька, а почему он с утра уехал, у тебя не остался? - вдруг спросила Дина. - Если из-за нас, мы могли бы перенести игру.
   - Он сказал, у него какие-то срочные дела, - немного растерялась Алевтина.
   - Какие могут быть дела, если у него есть ты, - возмутилась Шура. - Нет, это мне уже начинает не нравиться.
   - Но сегодня он обязательно попозже приедет, - заторопилась объяснить Аля. - А завтра он хочет познакомить меня с сыном и дочерью.
   - Алечка, родная, не слишком ли быстро? - вдруг забеспокоилась Шура. - Сколько вы знакомы?
   - Кажется - сутки, - прошептала Алевтина.
   - Да, двадцать первый век, век бешеных скоростей, - Шура закурила. - Безумие какое-то. Прости, но мне просто страшно за тебя, Алька.
   Алевтина рассмеялась.
   - Что страшно? Что меня лишат невинности, или я забеременею?
   - Алька, ты прости, - Дина обняла ее. - Мы не можем за тебя не волноваться. Правда, уж слишком все стремительно.
   Шура кивнула.
   - Я понимаю, так можно в двадцать...
   - Как раз в двадцать так и нельзя, - горько улыбнулась Алевтина. - Там еще не умеешь ценить каждый миг, каждую секундочку. А сейчас время предельно сжалось. Чего ждать? Старости, смерти?
   - Ну вот, договорились, - рассердилась Шура. - Эх, выпить бы, жаль, сегодня мы на машинах.
   В это время зазвонил телефон, и Алевтина, чуть не опрокинув стул, бросилась к трубке.
   - Да! Да, Игорь! Конечно, я тебя жду. Да когда захочешь. Как ко мне проехать? Но ты же знаешь адрес, скажешь таксисту. Что? Машину? С ума ты сошел. Ну, ладно, слушай, - и Алевтина принялась в подробностях рассказывать, как удобнее от Таганки проехать к ее дому. - Все, жду, - закончила она. - Только учти, пожалуйста, у нас не Калифорния, тут полно ненормальных водителей, будь осторожнее. Все, целую...
   Она положила трубку.
   - Господи, этот сумасшедший художник сегодня утром уже успел купить машину. И собирается на ней приехать.
   - Теперь понятно, какие у него были дела, - прокомментировала Шура. - Подозрения снимаются.
   - Правильно, это по-мужски, - одобрила Дина. - Не возить же его все время тебе.
   - Отчего не возить? - улыбнулась Алевтина. - Это одно удовольствие!
   - Нет, уж пусть лучше он тебя возит, во всяком случае, по ночам после спектаклей, - возразила Шура.
   - Алька, а может быть, вы поженитесь? Вот на свадьбе погуляем! - Дина лукаво улыбнулась.
   - Господи, да кто ж думает о свадьбе в наши годы! - всплеснула руками Алевтина.
   Шура гордо вскинула голову.
   - А какие ниши годы?
   Дина и Шура поднялись, приплясывая, направились к двери и стали торопливо собираться.
   - Девчонки, да куда же вы? - бросилась за ними Алевтина. - Оставайтесь, я вас познакомлю.
   - Не, Аль, сейчас мы свалим, - сказала Дина.
   - Знаешь, подруга, в другой раз, - подхватила Шура. - Вдруг мы твоему художнику не понравимся, и все испортим.
   - Вы не можете не понравиться. И потом, мы же пульку не дописали! - спохватилась Алевтина.
   - Еще допишем, и свой выигрыш с тебя получим. Ты ее сохрани для истории! - засмеялась Дина. - Потом отксерим, и разошлем по всем преф-клубам этот ужасный компромат на тебя.
   - Да уж, сегодня я опозорилась, - улыбнулась Алевтина. - С детства так не проигрывала.
   - Привыкай. Ладно, пока, - Дина чмокнула подругу в щеку. - Смотри, поосторожнее там с его отпрысками.
   - Это точно, - подхватила Шура, - держись с ними весело и независимо, что бы ни случилось. Не забывай, что ты - великая Мещерякова!
   - И что у тебя есть мы! - добавила Дина. - Если что не так - только свистни!
   Подруги расцеловали Алевтину, и направились к лифту.
   Алевтина закрыла за ними дверь, посмотрела на недописанную пульку, аккуратно собрала колоду карт, уложила в коробочку, села за стол, вдруг уронила на руки голову и заплакала - от невыносимого, щемящего, давно забытого чувства, и от внезапно свалившегося на нее безумного счастья.
  
  
   Антон закрепил драпировку на железный каркас и отошел на пару шагов назад, посмотреть деяния трудов своих.
   - Что-то мало похоже на шатер. - Критически прохрипел Женюра.
   Дружок чихал и плевался с самого утра. Антон пытался выгнать его домой, но Женюра уперся "рогом в плинтус". Конечно, как же он мог допустить, что новый заказ будет делаться без него! Местная театральная студия заказала "Трем мастерам" декорации для постановки Шахеризады. Заказ не бог весть что, (как обычно!), но все же главреж студии тряхнул тощей мошной и выдал приличную сумму на материалы. Женюра пару дней назад мотался в Малаховку, за дешевым парашютным шелком, и где-то его продуло. Но с упорством горного козла приезжал каждый день. Два дня ребята расписывали шелк красками, и сейчас тонкий материал под правильным светом казался тяжелым шелковистым бархатом. Что мастерам и надо было для создания впечатления арабского шатра, в котором красавица Шахеризада рассказывает своему султану фантастические сказки.
   - А по-моему очень классно получилось, - не согласился с Женюрой Серега.
   - Надо просто пристеплирить золотые кисти по краям, и вот тогда все будет в ажуре, - сказал Антон.
   Он взял степлер и, не откладывая задумку в долгий ящик, начал прикреплять пушистые кисточки из бельевой веревки, выкрашенные краской под старинное золото, к ободам каркаса.
   - Как раз за этим занятием его застал звонок отца.
   - Тошка, я выполнил вашу просьбу. - Голос отца был возбужденный, веселый, при этом напряжение чувствовалось за версту.
   - Какую именно?
   - Я решил, что вы правы, мне необходима женщина, которая будет терпеть меня до конца дней моих.
   - Папка! - Антон от неожиданности сел мимо стула, и если бы не реакция Сереги, шатер имел шанс рассыпаться.
   Серега подхватил друга за подмышки и нежно усадил на пол.
   - Жду тебя с Манькой в семь на Арбате, в кафе около ресторана Прага, - весело кричал отец в трубку.
   - Пап, подожди, а Анжела...- но отец уже отключился.
   - Эй, мастер, ты чего? - Женюра с Серегой напряженно всматривались в обалделое лицо друга.
   Антон перевел свой взгляд на друзей и тихо сказал.
   - Ребята, похоже, мы скоро подпишем крупнейший заказ в нашей жизни.
   - С чего это?
   - А с того, что мой папаша решил жениться на самой замечательной женщине всех времен и народов. - Весело прокричал Антон, отбросил степлер, который до сих пор держал в руках и ринулся за курткой.
   Выдернув сотовый, от возбуждения не мог сразу набрать номер сестры.
   - Манька, аллилуйя! - заорал он. - Лед тронулся, папаша решил жениться на Анжеле!
   - С чего ты взял? - удивление, смешанное с неверием засквозило в голосе сестры.
   - Он мне только что звонил. Ладно, при встрече все расскажу. Он нас ждет в кафе. Я сейчас лечу домой, приодеться по такому случаю! Жду тебя без десяти семь около метро Арбатская.
   Марина положила трубку и с минуту глядела на телефон. Потом решительно набрала номер Анжелы. Но не по одному телефону подруга не отвечала. В Триумфе ей ответили, что Анжела Юрьевна уехала на очень важную для нее встречу. Дрожавшей рукой Марина положила трубку. Все точно. Они с отцом решили сделать сюрприз детям. Марина прикрыла глаза и прижала пальцы к губам. Неужели? Неужели мечта ее жизни осуществиться? Она уже давно присмотрела на Большой Полянке маленькое, замечательное помещение с огромными арочными окнами. Сколько лет она, проходя мимо этого заброшенного магазинчика, с вечно заклеенными стеклами, мечтая, что именно здесь будет ее салон. Она даже спрашивала, почему столь выгодное место пустует. Ей ответили, что магазин требует не только хорошего ремонта, но и глубокой реставрации всех коммуникаций, до которых у города еще не дошли руки. Однажды туда въехала какая-то тур фирма, но Марина очень скоро увидела, что ребятки не выдержали сырости и постоянно проступающей плесени и съехали. Глупые! Надо просто просушить стены и позвать моего брата! Он придет в порядок любое, даже самое катастрофическое помещение в порядок. Неужели? Неужели это все правда?
   Она взглянула на часы. Боже, у нее всего сорок минут на сборы. Она сорвалась с места и побежала в ванную.
  
   Без десяти семь Марина подошла к метро. Антон топтался на мете, поминутно поглядывая на часы, перекладывая из одной руки в другую большой букет лилий.
   - Молодца братишка! Где ты нарыл любимые цветы Анжелы?
   - Привет, Манька! - он чмокнул ее в щеку. - Сам Господь благоволит нам сегодня! Представляешь, в первой же цветочной палатке нашлись!
   Это была удача. Не в каждом магазине можно найти эти не очень модные цветы. Действительно, сегодня сказочный день!
  
   Игорь поглядывал на дверь.
   - Ну, что ты так нервничаешь? - мягко улыбалась Алевтина. - Все будет в порядке.
   - Да я знаю, милая, знаю. Просто трясет, как на экзамене.
   - Художник! Успокойся. Я сделаю все, что бы им понравиться.
   Он наклонился к ее руке.
   - Для меня это важно.
   - Я понимаю, - она провела рукой по его склоненной голове.
   Сама Алевтина только внешне казалась спокойной. На самом деле ее тоже подтрясывало, словно сейчас она выходит на сцену. Она не знала, как именно отреагируют взрослые дети Игоря на их решение быть вместе. О замужестве Алевтина боялась думать. Все так быстро происходило, и это так не типично для Алевтины Мещеряковой. А может так и надо? Стремительно, не оглядываясь назад?
   - У нас еще пятнадцать минут, дорогой. - Она коснулась кончиками пальцев его щеки. - Давай поговорим о чем-нибудь прекрасном, и ты отвлечешься.
   Он повернулся к входу в кафе спиной и прямо посмотрел ей в глаза.
   - Отлично. Поговорим о прекрасном. О тебе.
   - Дурень! - рассмеялась она. - Я же совсем другое имела в виду.
   - Со дня открытия выставки для меня нет ничего более прекрасного, чем ты, моя актриса. И поэтому, я хотел бы преподнести тебе подарок.
   И он положил перед ней длинную бархатную коробочку. У Алевтины отчего-то гулко застучало сердце. С чего бы это вдруг? Ей не впервой получать подарки, но этот мерцающий синий бархат вводил ее в какое-то непонятное смятение.
   - Что это?
   - Посмотри, пожалуйста.
   Она осторожно, будто внутри коробочки лежал уникальный тончайший хрусталь, открыла упаковку. На черном атласе, посверкивая бриллиантами, лежал старинный браслет.
   - Аля, ты выйдешь за меня замуж? - тихо спросил Игорь.
   - Я... Я... Игорь, это так неожиданно, - она не отрывая глаз смотрела на браслет. - Это что, вместо обручального кольца? - она призвала свое чувство юмора, которое всегда ее выручало.
   - Верно, - он протянул руку и, вытащив браслет, защелкнул его на тонком запястье Али. - Мы же люди творчества, а у нас все, не как у нормальных людей. Так, каков твой ответ?
   Она сплела пальцы рук, поскольку никак не могла унять дрожь.
   - Художник, ты сам сказал, что у нас не все как у людей. Я не отказываю тебе, но и ответ сразу дать не могу. Ты меня понимаешь? - она быстро ухватилась за его рукав, словно боясь, что он сейчас встанет и уйдет.
   - Конечно, - улыбнулся Игорь. - Я и не рассчитывал, что ты сразу согласишься. Ты же актриса, а актрисам свойственно держать паузу.
   - Дурень. - Констатировала она. - Какой замечательный браслет.
   Она вытянула руку и заворожено наблюдала за игрой идеальных граней.
   - Ты даже не представляешь, какой он уникальный. - Игорь отпил немного вина из бокала, - даже если твой ответ будет отрицательным, ты никогда не сможешь меня забыть. Поскольку этот подарок всегда будет с тобой.
   - Ну, его всегда можно снять и положить в коробку. Сглаз долой из сердца вон. - Рассмеялась она.
   - Попробуй, - он хитро прищурился.
   Алевтина попыталась расцепить замок. Но ничего не вышло. На третей попытке она сдалась.
   - Все, ты меня окольцевал на веки.
   Игорь смеялся. Когда он решил сделать Але предложение, он объездил множество магазинов, в поисках необыкновенного кольца. Это должно было быть что-то уникальное, не шаблонное. Но ему ничего не нравилось. И дело было даже не в цене, хотя, что греха таить, цены московских ювелирок впечатляли. Он никак не мог сделать выбор. И вот вчера, заметив грусть друга, Торико выпытала у Игоря причину его грусти.
   - Какой же ты идиот, Игорь! - всплеснула руками Торико. - Ты что забыл, что Дато ювелир?
   - Но ты же сама говорила, что он давно не берет в руки инструмент, - удивился Игорь.
   - Да. Верно, но у каждого уважающего себя ювелира, а надеюсь, ты понимаешь, что Дато себя уважает, есть кое-что в запасе.
   - Так, что там у меня должно быть в запасе? - Давид вышел в столовую из своей библиотеки.
   Торико со смехом стала рассказывать проблему друга.
   - Я всегда говорил, все художники ненормальные. Пойдем, есть у меня одна вещица для твоей красавицы. Но предупреждаю сразу, денег с тебя не возьму.
   - Тогда я даже смотреть не буду. - Твердо ответил Игорь.
   Давид ушел в свой кабинет, и тут же вернулся с коробкой. Игорь зажмурил глаза и мотал головой. Не обращая внимания на протесты друга, он заставил его открыть глаза. У Игоря захватило дух. Такой изящной, совершенно простой и в то же время гениальной вещицы он даже на выставках ювелирного искусства никогда не видел. Давид, довольный реакцией друга, рассказал, что в этом браслете есть секрет.
   - Это так, моя шалость, - улыбался Давид. - Мне хотелось что-то сделать с секретом. Как знал, что это вещь будет носить кто-то необыкновенный. Вот смотри.
   И он показал, как открывается браслет. Казалось, все просто - отодвигаешь первый камень, раздается щелчок, и браслет блестящей змеей падает в руку. Но если этого не знать, браслет не снимешь ни при каких обстоятельствах. Игорь просто влюбился в этот браслет, но он понимал, что цена на это изделия явно превышает лимит его банковского счета даже в Американском банке. Но старый ювелир сощурил прозрачный глаз и заявил, что уже много лет желает иметь в своей коллекции картину Леонтовича. На том и сошлись. Кстати надо сказать Маруське, чтобы "Полет птиц" она не выставляла на торги.
   - Папа? - он обернулся.
   Дети стояли около столика. Марина в красивом облегающем платье, на высоких шпильках, Антон в костюме и галстуке с цветами в руках. Игорь чуть не прослезился. Хорошие мои, как приготовились. Но, взглянув им в лица, Игорь почувствовал какую-то необъяснимую тревогу.
   - Отец, а где Анжела? - вырвалось у Антона.
   - Анжела? - не понял Игорь. - Не знаю. Она мне не звонила. Да, ребята, я хочу вас познакомить.
   Он вскочил, неловко отодвинув стул, после чего последний шлепнулся на пол. Антон наклонился, вернул стул на место. Неловкость вдруг сковала Игоря, словно он был нашкодивший мальчишка, который стоит перед мамой, пряча за спину дневник с двойкой.
   - Молодые люди, присаживайтесь, - улыбнулась Алевтина. - Ваш отец что-то разнервничался.
   Марина медленно опустилась за столик, а Антон, не зная, куда девать букет, вертел головой в поисках какой-то поверхности, чтобы бросить цветы за ненадобностью.
   - Наверно, этот букет предназначался мне? - пришла на помощь Алевтина.
   - Ах, да, простите - буркнул Антон и подал цветы Алевтине.
   - Аля, - это Антон, мой сын. А это Марина, - пришел в себя, наконец, Игорь.
   - Свою даму можешь не представлять, - без тени улыбки сказала Марина. - Мы хоть и не заядлые театралы, но ведущих актрис Москвы знаем.
   " Хорошенькое начало, детки, - мелькнула мысль у Алевтины. - Что-то не рады вы мне. Ладно, посмотрим, что будет дальше" Она кожей ощущала какую-то враждебность от этих красивых, но отчего-то жутко расстроенных молодых людей.
   - Манька, что за тон? - удивился Игорь.
   - А что ты хотел? - металлическим голосом ответила Марина. - Мы...
   - Вы простите нас, Алевтина Борисовна, все это так неожиданно, - вклинился Антон, дергая сестру за платье под столом.
   Подошел официант, разлил шампанское по бокалам.
   - Ну, за знакомство? - Игорь поднял бокал.
   Все выпили. Напряженная тишина нависла над столиком. Антон, с детства ненавидящий вот такие неловкие ситуации, стал нарочито громко рассказывать, как они с друзьями работают над декорациями сказки. Алевтина очень заинтересовалась. Ведь в ее профессии декорации много значат. Она задавала очень профессиональные вопросы, Антон даже по началу удивился, потом увлекся разговором. И ни он, ни отец, и тем более Алевтина не замечали, как Марина подливала себе шампанское, медленно напиваясь и зверея с каждым глотком.
   Когда она увидела за столом Мещерякову, она все тут же поняла. Тогда, на выставке, она мельком заметила актрису рядом отцом, кажется, они оживленно обсуждали "полет птиц". Но Марина не придала этому значения. К отцу подходило много незнакомых людей выразить свои впечатления, это вполне естественно. Сама Марина в то мгновение разговаривала с покупателями, заинтересовавшимися папиными работами, и лишь издали видела высокую фигуру отца и окружавших его людей. Теперь же та картинка явственно всплыла в памяти, вся действительность мгновенно выстроилась в ряд перед сознанием Марины, и она отчетливо слышала звон своей разбитой мечты. И никто ее уже не мог остановить!
   - А знаете, Алевтина Борисовна - громко сказала Марина, которой уже надоело слушать про театральные постановки.
   - Можно просто Алевтина, - спокойно сказала Аля.
   - Сегодня, за этим столом, мы с братом ожидали увидеть на вашем месте совсем другую женщину.
   - Как интересно. - Алевтина подперла рукой свой подбородок. - Я что-то еще не знаю о вашем отце?
   - А что вы можете знать за несколько дней? - зло ответила Марина.
   - Иногда, милая, хватает нескольких часов.
   - Марина, немедленно прекрати! - Игорь повысил голос.
   - Нет, зачем же, Игорь. - Алевтина положила руку на его пальцы. - Мы собрались познакомиться, и я хочу все знать.
   - Все знать? - взвилась Марина. - Извольте.
   Антон вскочил.
   - Маринка, немедленно пойдем отсюда! Ты пьяна! - он попытался поднять сестру из-за стола.
   - Нет! Теперь я никуда не пойду, - она развернулась к отцу. - Я тебе, драгоценный батюшка, сейчас все скажу.
   И ее понесло. Она вываливала на голову отца все накопившиеся обиды, начиная с того, что он не вернулся в Россию вслед за семьей, и остался в Америке. Она рассказала об Анжеле, как она ухаживала и поддерживала их с Тошкой пока они вставали на ноги, о том, что Анжела для них значит и так далее и так далее.
   Игорь сидел, схватившись за голову, а Алевтина на протяжении всей гневной тирады слушала Марину с блаженной улыбкой.
   - И вот появляетесь вы, Алевтина Борисовна. И как вы думаете, нам реагировать, когда не далее чем неделю назад отец говорил, что ему никто не нужен. - Выкрикнула Марина.
   - Все меняется в этой жизни, дорогая, - философски заметила Алевтина.
   - Отец должен жениться на Анжеле. Только она может сделать его счастливым! - возбужденно высказалась Марина. - И мы будем счастливы, поскольку, когда она станет членом нашей семьи, мы осуществим все свои мечты. У меня будет свой салон, а Антон...
   - Все, хватит!!! - Антон покраснел, рывком выдернул сестру из-за стола, - ты перешла все границы, Марина. Мы уходим сейчас же.
   - Отец, ты так и будешь, как всегда убирать голову в песок, как страус? - орала Марина. - Тебе всегда было на нас наплевать. Убери руки! - она оттолкнула Антона. - Может, скажешь хоть слово?
   Игорь поднял на нее совершенно больные глаза и медленно проговорил.
   - Убирайтесь.
   Марина взяла со стола бокал с водой и выплеснула его в лицо отцу.
   - Знать тебя больше не желаю.
   И быстро пошла на выход.
   Антон, было, рванулся за ней, но, остановившись, подскочил к столику, сбивчиво забормотал.
   - Простите. Простите ее, Алевтина. Она просто напилась и расстроилась.
   - Я понимаю, Антоша. Видимо для нее Анжела много значит.
   - Теперь это неважно. Пап? - он тронул отца за плечо, но тот дернулся, будто к нему прикоснулось что-то инородное и скользкое. Антон окончательно сник. - Ладно, я пошел.
   - Антон, подождите. - Алевтина вышла из-за столика, и подошла к Антону. - Я люблю вашего отца и не дам сломать жизнь ни ему, ни себе. Насколько я поняла, Анжела что-то вам обещала? Так вот...
   - Не надо, Алевтина, все ясно. Простите, - и Антон, не дослушав ее, быстро ушел за Мариной.
   Марина, не надев даже шубы, бежала к стоянке машины. Она рывком дернула на себя дверь, села за руль и врубила зажигание. Антон не успел на долю секунды. Пежо юзом резко развернулась, и, виляя задом помчалась по улице.
   Антон не боялся, что Марина попадет в аварию. Максимум - ее тормознут на первом же посту ГАИ, но это предел того, что с ней может приключиться. У Марины Леонтович была удивительная особенность - как бы она ни была пьяна, садясь за руль, она тут же трезвела и вела машину, как настоящий гонщик. Это ее спасало не раз. Нет, сейчас Антона мучило не беспокойство за жизнь сестры, а совсем другое - гадкий осадок в душе от чувства вины перед отцом, от осознания собственной низости и неправоты. Да, такова плата за сделку с совестью, за тщеславие, за жажду успеха любой ценой, за свою черствость и непрозорливость, в конце концов! Стыдно, стыдно...
   Антон перекинул через руку шубу Марины и с мрачным видом пошел на стоянку такси.
  
  
   - Художник. - Алевтина насильно подняла его лицо. - А поехали ко мне? Быть может это не совсем к месту, но я хочу тебя немедленно.
   Игорь оторопел. Он ждал от нее совсем другого, вплоть до разрыва отношений, но не этого неприкрытого, так не свойственного ее благородной и возвышенной натуре предложения.
   - Аль, я должен...
   - Ты должен за мной ухаживать и любить меня, - перебила она его. - И больше в этой жизни ты ни для чего не предназначен. Именно это ты имел в виду, когда дарил мне обручальный браслет?
   - Я люблю тебя, - тихо ответил он.
   - Вот и докажи это, - рассмеялась она. - Главное - мы с тобой, все остальное - ерунда.
   - Ты удивительное создание.
   - Ага. Из плоти и крови. Поднимайся.
   Игорь вложил деньги в бархатный переплет, который оставил на краю стола официант, и они пошли в гардероб.
   Выйдя из ресторана, Алевтина посмотрела на небо. Звезды высыпали на чернильный небосвод, это было такой редкостью для загазованной Москвы.
   - А знаешь, как бы то ни было, мне очень понравились твои ребята.
   - Ты издеваешься?
   - Нет, - она пожала плечами. - Они просто хотят чего-то добиться в этой жизни. И немного обижены на тебя.
   - Ты хочешь услышать мою версию про Анжелу? - осторожно спросил Игорь, распахивая перед ней дверцу своего Форда.
   - Нет, зачем? Не хочу знать о тех, кто был до меня. И так все ясно.
   - Спасибо, - он прижал ее руку к губам.
   - Да обращайтесь! - весело усмехнулась Аля и села в машину.
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
   "ПРОИГРЫШ"
  
  
   Марине повезло. Ее не остановили ни на одном посту ГАИ. Она, как всегда протрезвела мгновенно, но злости от этого не убавилось. За сорок минут она долетела до дома Анжелы. Не закрывая машины, поднялась на пятый этаж.
   Анжела распахнула дверь и с ужасом уставилась на Марину. Та стояла почти синяя, в длинном платье, в туфлях.
   - Господи, Марин, ты откуда? Тебя ограбили, где твоя шуба? - засыпала Анжела вопросами, но Марина быстро прошла на кухню и припала к большой бутылке минералки.
   - Э-э, подруга, ты опять накушалась? - усмехнулась Анжела. - Не часто ли вы стали пить, мадам?
   - Смеешься? - оторвавшись от бутылки, зло спросила Марина. - Сейчас тебе будет не до смеха. Он женится.
   Анжела дернулась, будто от удара. Затем спокойно взяла сигарету, прикурила от зажигалки, и только потом спросила.
   - На ком?
   - На Алевтине Мещеряковой.
   - Ты смеешься? Он ее знает несколько дней.
   - Дурное дело не хитрое. Я со своим вторым мужем пошла в ЗАГС через два дня.
   - Результат нам известен, - подковырнула Анжела.
   - Не передергивай. - Марина схватилась за сигарету. - У тебя появилась соперница, подруга. Ты понимаешь, что мы с Антоном просто не успели его додавить?
   Анжела встала, прошлась по просторной кухне от стены до окна. Марина закончила свой пересказ встречи в кафе и замолчала, напряженно ожидая, что скажет подруга.
   - Алевтина Мещерякова, говоришь? - медленно спросила Анжела. - Успокойся и расслабься. Я что-нибудь придумаю.
   Она отправила Марину в душ, потом, дождавшись, когда подруга вылезет из ванной, напоила горячим чаем с медом и уложила спать.
   - Анжел, мне необходим этот салон, - засыпая, пробормотала Марина.
   - У тебя еще будет возможность его заработать. Спи. - Она выключила свет и вышла из спальни.
   Сама же Анжела вытащила бутылку коньяка, рюмку и открыла новую пачку сигарет. Что ж, ее путь к Игорю значительно усложнился. Но не в правилах Анжелы Колесниковой пасовать перед трудностями. Препятствия разжигают азарт.
   Она прикрыла глаза, выдергивая из памяти открытие выставки, где она впервые увидела Мещерякову. Вот Анжела здоровается с Игорем, вот к нему подходит группа каких-то непонятных личностей вместе с этой Мещеряковой. Что она говорила на фуршете? Что-то про проект Марии Стюарт...Анжеле еще тогда показалось знакомым название этой пьесы... Совсем недавно она где-то слышала про эту постановку. Почему-то у себя в кабинете...Стоп! Она встала, покопалась в бумагах и вытащила красочный проспект "Театра в подвале". "Ладно, госпожа Мещерякова, мы еще поборемся с вами за художника".
   Она протянула руку к телефону и, несмотря на поздний час, набрала номер.
   - Эльвира Львовна? Добрый вечер. Устройте мне встречу с этим Соколовским. Наверно, вы правы, надо выдвигаться в искусство.
   - Очень разумно, Анжела, - услышала она низкий голос партнерши. - Я прямо сейчас разыщу его телефон. Люди творческие ложатся глубоко за полночь.
   - Прекрасно. Можно у нас, можно - на его территории, как вы посчитаете нужным. Да, еще один вопрос, - добавила Анжела.
   - Я слушаю.
   - Насколько я поняла, Эльвира Львовна, вы большая поклонница Театра в подвале. Скажите, кроме Мещеряковой там есть интересные актрисы, такого же плана, как она?
   - Конечно. - С радостью воскликнула Эльвира. - Ольга Власенко. Она прекрасно играет во втором составе. А вместе на сцене они просто что-то сногсшибательное. Недавно был спектакль "Три сестры", так вот...
   Анжела очень внимательно выслушала помощника, записала в блокнот все, что считала необходимым для завтрашней встречи с худруком и попрощалась с Эльвирой Львовной.
   - Всего доброго. - Отчеканила Анжела и положила трубку.
  
  
   Вась-Вась был крайне удивлен. С чего это вдруг его разыскала ночью милейшая Эльвира Львовна, правая рука той железной леди их Триумфа и милостиво упросила принять ее патронессу с утра? Неужели до этой несгибаемой дамочки дошло, наконец, что не хлебом единым жив российский бизнес? Скорее всего, проблемы с налоговой. Соколовский знал, что многие крупные фирмы вкладываясь в благотворительность, а театральные постановки иначе, чем благотворительностью не назовешь, убегая таким образом от выплаты денег государству. Ну, или значительно сокращают суммы. На самом деле ему было глубоко наплевать, какие причины толкают Анжелу Колесникову круто изменить свое решение. Главное, что фирма Триумф, фирма уважаемая, не криминальная и уж конечно, Анжела не полезет в постель к Альке.
   Василий Соколовский бредил этой постановкой. И если честно, был уже на грани. И готов был пойти на что угодно, лишь бы сделать этот спектакль. Даже Алька не понимала, как страстно он желал этого. Он обошел уже всех, кого знал и кому был рекомендован друзьями, чтобы найти денег на Марию Стюарт. Но...Тщетно. Гурий сорвался, черт побери. Ну, что стоило Альке переспать с ним? Убыло бы от нее что ли? Но спорить с Мещеряковой было бесполезно. Принципы, принципы. Какие могут быть принципы, когда такое поставлено на карту?
   Соколовский взглянул на часы. До утренней репетиции оставалось полтора часа. Он, как и все тридцать лет, что руководил этим театром, приходил ровно в семь, благо жил недалеко. Он обожал утреннюю тишину театра, когда кроме него были только охранники, и можно было спокойно обдумать репетицию или заняться противными бумажными делами.
   Чем он сейчас и пытался заняться, перебирая бумаги на столе. Ровно в десять раздался стук в дверь.
   - Разрешите, Василий Васильевич? - и Анжела вошла в кабинет.
   - Анжела Юрьевна, какой сюрприз. - Он встал из-за стола и пошел к ней навстречу. - Я право удивлен был звонком вашего помощника. Прошу прощения, что принимаю вас здесь, но мне хотелось показать вам наш театр.
   - Ну, что вы, Василий Васильевич, это вы меня простите. - Она улыбнулась и позволила ему усадить себя в кресло.
   - За что же я, старый дурак, должен прощать столь прекрасную даму?
   - За то, что я совершенно ничего не понимаю в проблемах сегодняшнего театра, - пококетничала Анжела. - Но, обдумав все хорошенько, я пришла к выводу, что вложение средств моей фирмы в вашу постановку принесет мне хорошую рекламу и эстетическое наслаждение.
   И она витиевато стала врать, какое неизгладимое впечатление произвела на нее игра Власенко и Мещеряковой в спектакле "Три сестры". После этого спектакля она твердо решила, что просто обязана поддержать такой талант, как Соколовский.
   - Я польщен, Анжела Юрьевна. Почему вы не зашли ко мне после спектакля? Я бы представил вас своим примам.
   - Это успеется. Я человек занятой, у меня тогда было назначено еще две встречи, - отмахнулась она. - Ну, так что же вы хотите, Василий Васильевич? И главное, на какую сумму рассчитываете.
   Она молча выслушала получасовой восторженный рассказ о будущей постановке, и даже бровью не повела, когда Вась-Вась назвал шестизначную цифру денег, требуемых на весь этот праздник жизни.
   - Гм... - хмыкнула Анжела. - Это будет самая дорогостоящая реклама нашей фирмы. Но, искусство требует жертв. Только у меня одно условие.
   " Ну, начинается, - мысленно расстроился Вась-Вась. - Конечно, куда же без условий, черт бы вас всех подрал!"
   - Как спонсор вы имеете на это право, - пожал плечами Вась-Вась.
   - Я безгранично ценю талант Мещеряковой, но просто без ума от Власенко. Мне бы очень хотелось, чтобы в главной роли была она. - И она хищно улыбнулась.
   Вась - Вась знал цену таким улыбкам. В своей нелегкой жизни он очень хорошо понимал, что стоит за этой улыбочкой. Это не просто просьба, не просто условие это - требование, которое обжалованию не подлежит. И что бы он сейчас не говорил, как бы не убеждал, эта баба будет стоять на своем. Нет, без Альки ничего не получится!
   - Это невозможно. - Твердо ответил он.
   - Не торопитесь с ответом, Василий Васильевич, - мягко надавила она. - Вот мои телефоны. - Она положила картонку своей визитки ему на стол. - Это не последняя постановка в вашем театре, и Мещерякова сможет еще блеснуть на сцене не раз, тем более что я намеренна стать вашим постоянным спонсором, если Мария Стюарт убедит меня в правильности моего выбора. Всего доброго.
   Она встала и вышла из кабинета. Вась-Вась тут же настежь распахнул окно, чувствуя, что задыхается от удушливого запаха ее духов.
   Анжела же спокойно села в машину и завела мотор. Она знала наверняка, что не пройдет и часа, как этот худрук позвонит ей. Она слишком долго в бизнесе и за версту чует, когда будущий партнер на грани согласия. А видно, что Соколовскому до чертиков надоело искать денег. И так же страстно он желает эту постановку. Ну, что ж, господин режиссер, подождем.
   Она не успела доехать до офиса, когда раздался звонок Соколовского.
   - Я согласен.
   - Отлично. - Они договорились о делах финансового порядка и Анжела, повеселевшая, запарковала БМВ, и вошла в здание своей фирмы.
  
  
   Возможно, впервые в жизни Алевтина опоздала на репетицию. И не просто опоздала, а катастрофически! Паркуя свой многострадальный Фольксваген, она мельком взглянула на часы. Боже, начало первого. Она подобрала полы своей шубы и заспешила к служебному входу. Но ее не покидало какое-то смутное томление. Именно томление, поскольку тревогой это и назвать нельзя. И только ступив на паркет холла театра она поняла, что ее так взволновало - за все три часа, что она отсутствовала на репетиции, ей никто не позвонил! Никто! Хотя бы справиться, где собственно пропадает прима театра, и почему ее нет на сцене репетиционного зала? Ни Вась-Вась, ни помреж, ни Ольга, напарница по сегодняшней репетиции, никто!
   Пока она поднималась в репетиционный зал, она вдруг подумала - может я перепутала дни, и сегодня нет репетиций? Но нет, сегодня вторник, а по вторникам как всегда прогон вечернего спектакля в десять.
   Она приоткрыла дверь в репетиционную. Нонсенс! Никого, только уборщица баба Валя тихонько подметает лестницу на сцену и бурчит что-то под нос.
   - Баб Валь! - окликнула она старушку. - А где все?
   - Ой, Алечка, сердешная ты моя! - веник полетел в сторону и слезящиеся глаза, собранные в складках старушечьих морщин уставились на Алю.
   - Что случилось? - металлическим голосом вопросила Аля, и ее голос ударился о высокий свод зала.
   - Алечка, но ничего же страшного, ну подумаешь, все в жизни бывает. - Причитала баба Валя.
   - Да что такое? - уже кричала Аля, и внутри что-то оборвалось. - Кто-то умер?
   - Да Господь с тобой, Аля! - перекрестилась уборщица. - Да ты к Вась-Васю иди, иди сердечная.
   Алевтина с недоумением прихлопнула дверь зала. От этой бабуськи все равно ничего не добьешься. Странно, с чего это она так жалостливо смотрела на Алю, словно она первая узнала о ее смертельной болезни, не приведи Господи. Ладно, чего гадать, сейчас же идти к Васечке и все узнать из первых уст.
   Но из первых не получилось. Верно говорили древние, не будьте так явно счастливы, этим вы вызовите зависть богов.
   Аля зашла к свою гримерку, бросила шубу и, не закрывая дверей, спустилась на первый этаж, к кабинету худрука.
   Но как только она вошла на этаж, гул голосов, до этого слышанный аж на лестнице разом смолк.
   У Али от этой тишины сжалось сердце. Вся труппа стояла около доски, на которой Вась-Вась всегда вывешивал список актеров занятых в новой постановке. Но с какой стати сейчас? Вроде еще вчера никаких объявлений по поводу возможной работы над новой пьесой не было! И почему все смотрят на нее, словно у Алевтины вырос второй нос, или все лицо покрылось гнойной коростой?
   - Привет, ребята, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? - ее голос звонко звучал в могильной тишине.
   Более молодые актеры расступились, что дало обзор доски объявлений. Алевтина сделала шаг.
   На белом обычном листе значилось.
   Список актеров на постановку трагедии Фридриха Шиллера "Мария Стюарт"
   Мария Стюарт - королева Шотландская - О.Власенко.
   Елизавета - Королева Английская - Т. Петрова.
   Роберт Дадли - Граф Лестер - М. Мелихов.
   Дальше она уже не читала, ибо, пробежав по всем женским ролям, своей фамилии не увидела.
   - Аля, поверь, я здесь ни при чем, - густой голос Ольги раздался над ухом. - Я вообще не понимаю, что происходит. Мы думали, ты объяснишь.
   Аля подняла невидящий взгляд на актрису. Не смотря на бытующее мнение обывателей, между двумя ведущими актрисами театра никогда не было вражды, даже зависти. Алевтина с Ольгой, возможно, не пылали большой страстью друг к другу, но их отношения всегда можно было назвать теплыми.
   - Репетицию перенесли на три часа, а вместо нее Вась-Вась созвал всех на собрание, - продолжала Ольга. - И объявил, что нашел деньги на Марию. И сказал, что список на доске. - Она волновалась, заглядывала Але в глаза, но та лишь улыбалась. - Аль, ты меня слышишь?
   - Конечно, Оленька. Да что вы так разволновались? В конце концов Соколовский худрук, ему решать, кому работать в этом спектакле. Оленька. Поздравляю. - Она обняла подругу. - Ребята, ну что застыли? Все в порядке.
   Но никто не поверил ни единому ее слову. Все знали, что идея постановки Марии Стюарт принадлежала ей. Новую интерпретацию специально для нее еще год назад написал ведущий театральный драматург Москвы. А Аля ему помогала, что само по себе уже было удивительно, ибо капризный и взбалмошный драматург отродясь в соавторстве не работал! Но что не сделаешь ради Алевтины Мещеряковой! И вот теперь, когда, казалось бы, все супер, деньги нашлись, почему-то худрук не вносит в список основного состава ее, великую Мещерякову?
   Все это не только читалось в глазах актеров, а просто вопило. Но Аля была бы не Алей, если бы буквально минуты за две не умудрилась убедить своих коллег, что это все давным-давно оговорено по причинам личного характера.
   Алевтина не задумывалась над словами, которые вылетали с ее губ. Но, похоже, что-то в них казалось правдой, ибо вздох облегчения вырвался единым порывом из актеров, и все, шумно обсуждая предстоящую работу, ушли в кафе, расположенное здесь же, в театре. Только Власенко придержала Алю.
   - Аль, во всей этой чуши, что ты сейчас наговорила, хоть капля правды есть?
   - Честно? - Алевтина держалась из последних сил.
   - Как всегда, - пожала плечами Ольга. - Пожалуй, за двадцать лет, что мы работаем вместе, мы были вполне откровенны друг с другом.
   - Да, и поэтому я тебе говорю - я ни черта не понимаю.
   - Пойти с тобой к Ваське? - тут же схватилась Ольга за рукав Алевтины. - Я откажусь от роли. Скажу ему в лицо, что он делает страшную ошибку...
   - Не смей. - Строго одернула ее Аля. - Если он так поступил, значит, на это были железобетонные причины. Все, Оль, иди.
   Ольга порывисто обняла Алю тонкими руками и, высоко вскинув голову, заспешила к коллективу в кафе.
   Алевтина же подошла к кабинету худрука. Постояла секунду и решительно открыла дверь.
  
   Вась-Вась стоял у окна. Он даже не обернулся на звук отрываемой двери, спиной чувствуя, кто вошел.
   - Аль, этот спектакль - часть моей жизни, - тихо сказал он.
   - Знаю.
   - Я очень долго мирился с твоими желаниями и принципами.
   - И это мне известно. - Она села за стол и уставилась на его спину.
   - И я устал. Устал, понимаешь? Унижаться, ходить по конторам, выпрашивать, уговаривать. Понимаешь?
   - Понимаю. - Ее голос был ровен, на губах играла улыбка. Она действительно все понимала. Только одно не давало ей покоя. - Вась, а что тебе помешало мне первой во всем признаться?
   Он отошел от окна, порывисто сел в кресло и прямо посмотрел ей в глаза.
   - Потому, что боюсь. Потому, что я чувствую, что вываливаюсь в таком дерьме, что аж тошно. Я продал тебя, Алька, за полмиллиона долларов. Не знаю, чем ты насолила этой Колесниковой, но это было ее единственное условие. В спектакле должна быть одна звезда, и эта звезда - не ты!
   - Колесниковой? - повторила Аля, наморщив лоб. Где она могла слышать эту фамилию?
   - Аль, она сказала, что в дальнейшем тоже будет спонсировать наш театр, - торопливо выговаривал Вась-Вась. - Мы придумаем еще проект, круче этого. Надо только зацепить эту стерву, скрывающуюся под ангельским именем.
   - Под каким? - не поняла Алевтина, нервно закуривая.
   - Анжела, - фыркнул Вась-Вась. - Представляешь, эту смердящую меценатку зовут Анжела. Ангел, твою мать.
   - Анжела Колесникова! Ну, конечно! - Аля хлопнула себя по лбу.
   - А-а-а...- начал было Вась-Вась.
   - Постой, дай подумать.
  
   Алевтина уставилась в окно, но то, что происходило внизу, в узком московском переулке, сейчас ее не волновало. Она даже не фокусировала взгляд на спешащих людях, прикрывающихся от колючего снежного ветра, на медленно ползущих машинах, на ярких светящихся витринах. Нет, она мысленно прокручивала, словно тонкую пленку старой киноленты, встречу с детьми Леонтовича. В ушах гулко звучали резкие пьяные выкрики Марины: "Анжела... Анжела Колесникова... У меня будет свой салон...", и позже - тихий, какой-то прозрачный голос Игоря в машине, хотя она и не настаивала на этой теме: "Она богатая дама, много значит для моей семьи, но я ее никогда не любил, а она...". Быть может, разгневанная неудачей с детьми, дамочка, которую, конечно, поставили в известность о появлении Алевтины рядом с Игорем, решила таким образом отомстить? - мелькнула шальная мысль. Нет, не может быть! Слишком похоже на дешевый бульварный роман. Полмиллиона! Не слишком ли дорогая цена за любимого человека для такой расчетливой женщины? И на что она рассчитывала? Унизить ее, Алевтину, растоптать, отнять так желаемую постановку? Ну и что? Каким образом она через эту пакость хочет вернуть себе Игоря? И как она узнала о проекте?
   - Как она узнала о проекте? - вслух повторила Аля.
   - Да я сам к ней месяц назад ходил, - горько вздохнул Вась-Вась. - Она наотрез отказалась, а тут представляешь, сама пришла.
   - Сама? А когда это было? Василий, это очень важно! Вспомни, когда это было?
   Вась-Вась посмотрел в откидной календарь и с точностью выдал дату, когда ему звонила любезная Эльвира Львовна.
   "Значит, в ночь после встречи в кафе. Все сходится". Конечно, все это может быть притянуто за уши, и она ошибается. Есть вполне реальное объяснение - бизнесвумен Колесникова действительно боготворит Ольгу Власенко и поэтому.... Хотя почему тогда она потребовала, чтобы Али не было вообще в постановке? На роль королевы Елизаветы Аля с таким же успехом подошла. Еще не известно, какая роль ярче. Значит, все-таки причина в Игоре! И как только Аля мысленно произнесла эту фразу, она вдруг отчетливо поняла, что это так и есть! Именно так! Шестым, седьмым и каким там еще чувством, но это было так явно, что она моментально успокоилась.
   - Работай, Васечка, и ни о чем не думай. - Она встала. - Все, что произошло, не для твоего творческого понимания. Ты сделаешь гениальный спектакль, и Ольга в нем будет блистать! Я знаю это.
   - Алька, ты так говоришь, как будто... - он вдруг вскочил. - Алька, не смей меня шантажировать уходом из театра! Это перейдет все мыслимые границы! Я главный режиссер, черт возьми!
   Он еще что-то кричал ей вслед, но она его уже не слышала, да и не хотела. Все было ясно. И она даже не могла его осуждать. Своя рубашка ближе к телу. И в творчестве, как и в бизнесе, дружеским отношениям места нет. К сожалению, как нет места там чести, благородству и элементарной порядочности!
   Она выхватила свою шубу из гримерки, порадовалась, что никого не встретила по дороге к спасительному выходу из театра, и выскочила на улицу. Быстро добежала до своей машины и рухнула за руль. Включила зажигание, потом вдруг выдернула блокнот из бардачка. " Прошу уволить меня по собственному желанию..." буквы ровно ложились на лист, не смотря на то, что слезы застилали глаза, и было так больно, словно ей заживо резали по кускам душу. К черту! К черту все! Она поставила точку, и, не раздумывая, вернулась к театру.
   Высокий охранник удивленно смотрел на раздетую Мещерякову, которая всунула ему сложенный лист и, мило улыбнувшись, попросила отдать главрежу. Потом почти бегом вернулась к Фольксвагену и сорвалась с места так, будто за ней гналась стая вооруженных киллеров.
   Охранник пожал плечами. Творческие люди, что с них возьмешь. Посмотрев на лист, он запер покрепче дверь, и двинулся в сторону кабинета главного режиссера.
   Что происходило в театре потом, Алевтина уже не знала.
  
  
   Большое колесо рулетки крутилось, и за его движением следили множество внимательных глаз. Алевтина равнодушно уставилась на шарик слоновой кости. Ей было все равно, выиграет она или проиграет. Она смотрела на шарик, и ее мысли текли, словно гутой мед из ложки. Она плохо понимала, что она здесь делает, она совсем не понимала, что она будет делать дальше. Внутри была такая пустота, что хотелось орать в голос. А вот голоса-то и не было. Она молча делала ставки и очнулась только тогда, когда ее мягко взяли за локоть.
   - Алевтина Борисовна, можно вас на бокал шампанского?
   Она туманно посмотрела на какого-то господина в смокинге. Что он хочет от нее?
   Господин представился. Ах, хозяин заведения? Очень приятно. Поклонник ее таланта? Я польщена. Что? Какие пять тысяч?
   - Вы хотите сказать, что я проиграла пять тысяч долларов? - прохрипела, наконец, она.
   - Но я не в коей мере не сомневаюсь, что вы уплатите этот долг. Я даже готов вам открыть кредит.
   - Нет-нет, спасибо. А сколько сейчас времени?
   - Уже скоро полночь.
   Она растерянно оглянулась. Господи, как ее сюда занесло? Оказывается, она играет уже шесть часов подряд! Или меньше?
   - Я сейчас позвоню мужу, и он привезет денег, - услышала она свой голос.
   - Что вы, Алевтина Борисовна, - засуетился хозяин. - Вы можете вернуть деньги, когда пожелаете. Просто мне показалось, что вы расстроены, и я решил...
   - Я благодарна вам, что вы оторвали меня от стола, - перебила она его. - Насколько я понимаю, вы сделали это в убыток своему заведению. Очень благородно. Спасибо.
   - Я не раз видел, как здесь просаживают состояние, Алевтина Борисовна, - накидывая ей на плечи шубу, сказал хозяин. - Но так, как играли вы - это не игра.
   - А что это? - напоследок спросила она.
   - Отчаяние.
   Алевтина еще раз кивнула ему и побрела к машине. Хозяин заведения еще долго провожал актрису взглядом, пока не убедился, что она села за руль. По-хорошему, надо дать ей водителя, но вроде она совсем пришла в себя.
   Но хозяин был не единственным, кто следил за игрой актрисы. Анжела Колесникова уже второй час сидела в углу зала, не веря в свою удачу. Гора сама шла к Магомеду.
   Анжела встречалась в ресторане этого шикарного казино с Виолеттой, и приятельница затащила ее сюда смеха ради. И почти сразу она увидела Мещерякову. "Отлично, а то уж я голову сломала, где тебя вылавливать дорогуша. - Ликовала Анжела, - В театре или дома, а ты сама ко мне пришла. Да еще проигралась в пух. Сказочно, просто сказочно". Виолетта ушла час назад, недоумевая, чего это вдруг Анжела решила остаться. Но Колесникова никогда не объясняла своих действий. Много чести.
   И когда она увидела, что сам хозяин заведения провожает Мещерякову, она тут же поднялась со своего места. Ну, что ж, решающий раунд начался.
   Алевтина села за руль и уставилась в ветровое стекло. Так, куда дальше? Домой или сразу на мост через Москву-реку? Как Катерина из Грозы камнем в воду или же на вокзал, уподобляться Анне Карениной? Она усмехнулась своим мыслям. Нет, все это чушь! Ее ждет дома и ужасно волнуется самый прекрасный мужчина на земле. Разве ради него нельзя пожертвовать самым дорогим, что есть на свете? Она прислушалась к себе. И услышала свой внутренний голос, который твердо, без запинки гаркнул: "Можно и нужно!" Ибо только ради любви приходит в этот мир человек! Только ради любви он ищет свою половину и часто не находит. Как ты, Алевтина, можешь гневить Бога?! Ты почти тридцать лет отдала театру. И тут появилась другая любовь. За все надо платить! И это - твоя плата! Двух любовей не бывает! Ну, так устроен мир, Господь что-то дает, и другой рукой отнимает. Значит, так предопределено судьбой.
   И она счастливо рассмеялась. Да Господь с ним, с театром, с Васечкой, ему тоже не сладко. Только кто выигрывает в этой игре? Она, великая Мещерякова. У нее был театр, и он с ней останется навсегда, и у нее есть и будет Игорь Леонтович, который тоже будет с ней навсегда. И никто и ничто не посмеет их разлучить!
   - Да будет так, черт возьми! - крикнула Аля и завела мотор.
   - Можно? - дверь распахнулась, и в свете неоновой вывески казино красивое утонченное лицо женщины склонилось над пассажирским креслом.
   - Простите, я немного выпила, - улыбнулась Алевтина, - и боюсь, в роли водителя сегодня несколько опасна.
   - Ничего, я не трусиха, - сказала женщина. - Мне недалеко.
   - Тогда садитесь. - Согласилась Алевтина.
   Алевтина посмотрела в боковое зеркало и вырулила на проезжую часть. Женщина молчала, лишь искоса поглядывая на Алевтину. Через пять минут она сказала.
   - Пожалуй, остановите здесь, Алевтина Борисовна. Нам надо поговорить.
   Аля ударила по тормозам. Выключила мотор и всем корпусом развернулась к пассажирке.
   - Насколько я понимаю, мне оказана честь видеть перед собой Анжелу Колесникову? - медленно, чеканя каждое слово, проговорила Алевтина.
   - Вы на удивление догадливы. - Холодно улыбнулась Анжела.
   - А знаете, Анжела, я действительно очень догадлива, - задумчиво сказала Алевтина. - И я даже знаю, о чем пойдет наш разговор. Хотите, скажу?
   - Сделайте милость, - немного растерялась Анжела.
   Как-то не так она видела эту встречу. Во всяком случае, начинать следовало ей, но...
   - Вы сейчас, дорогуша, будете меня покупать, как покупали детей Игоря. Согласна, что цена за его голову растет с каждым днем. Сколько нынче стоит художественный салон, который вы пообещали Марине? Тысяч сто, двести?
   - Около того, - прошипела сквозь зубы Анжела.
   - А мне вы предлагаете полмиллиона! Ведь так? Вы же сейчас начнете мне предлагать сделку? Вы меняете условие Соколовскому, я завтра же буду назначена на главную роль, и все в полном ажуре. Ах, да, забыла, но за это я не должна появляться рядом с художником Леонтовичем в радиусе километра. Так?
   - Пять тысяч долларов вашего проигрыша так же входят в сумму этой сделки, - сухо добавила Анжела.
   - Даже так! - усмехнулась Алевтина. - Круто, ничего не скажешь. А вы не боитесь, что я сейчас приеду к Игорю и все ему расскажу?
   Анжела посмотрела в глаза Алевтине. Алю аж передернуло. Такой ненависти ей не доводилось видеть.
   - Не боюсь. - Процедила Анжела. - Вы, актеришки, мать продадите за роль.
   - Предположим, - согласилась Алевтина. - Но мне просто интересно, как вы его уговорите стать вашим мужем? Ну, как, если он вас не любит?
   - Это мои проблемы. Я всего добиваюсь. Рано или поздно. Все в этом мире покупается, даже любовь.
   Алевтина с жалостью посмотрела на Анжелу. Именно с жалостью, ибо ничего кроме нее, не испытывала к этой покалеченной современностью личности. Как же перемололо вас время, сорокалетние! Что же сделали с вашей душой деньги! Вытравили, выжгли все человеческое, святое, воздушное и не поддающееся свирепому расчету!
   - Ну, так что, Алевтина Борисовна, играем? - без улыбки спросила Анжела.
   - Я не играю на любовь, деточка, - вздохнула Аля. - Мне жаль вас, вы абсолютный труп. Живой мертвец, без души. Подите вон из моей машины.
   Анжела сидела, уставившись на Алевтину, еще не понимая, что их разговор завершен. Что вообще конец всему, всей ее такой распланированной схеме. Нет, этого просто не может быть. Она ослышалась, чего-то не поняла. Она столько успела узнать за несколько дней об этой Мещеряковой. Она точно знала, что эта актриса хваталась за любые роли, ей было абсолютно плевать, кого играть, старух или цариц, лишь бы играть. Она просто не могла отказаться от такой роли. Не могла!
   - Эй, мадам, вы меня слышите? - Алевтина для верности помахала у Анжелы перед глазами рукой. - Убирайтесь, милейшая.
   - Ты не выйдешь на сцену до конца дней своих, - прошипела Анжела.
   - Уже, - рассмеялась Алевтина. - У вас, дорогуша, плохие информаторы. С сегодняшнего утра я пенсионерка и по совместительству невеста. И знаете, с каждой минутой мне все больше это нравиться.
   И тут зазвенел телефон. Оказывается, Алевтина оставила свой сотовый на панели управления.
   - Аля, я с ума схожу, - голос Игоря дрожал.
   - Художник, я задержалась по делам. - Весело прокричала она. - Сейчас вымету мусор из машины и через сорок минут буду.
   - Что? - не понял Игорь, но Алевтина уже отключила телефон.
   Она выпрыгнула из-за руля, в мгновения ока оказалась около пассажирской двери, рванула ее на себя. Откуда берутся силы, она никогда этого не знала, но в моменты особой ярости любая женщина способна на многое.
   Алевтина Мещерякова, заслуженная артистка России, обладающая всеми возможными регалиями и почестями, великая актриса, благородная, интеллигентная и так далее и так далее, схватила Анжелу за ворот роскошной шубы и вышвырнула ее на снег. Анжела даже не поняла, что с ней произошло.
   - Аревуар, дорогая! - Аля демонстративно отряхнула руки, будто прикоснулась к чему-то липкому и неприятному, и сев за руль, укатила в снежные дали.
   Анжела долго смотрела на дорогу, не ощущая ни холода снега, ни ветра, ни подозрительных взглядов редких прохожих. Она не ощущала ничего, кроме оглушающей пустоты самого ужасного в жизни проигрыша.
  
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  
   "НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ С КЛИЕНТАМИ"
  
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   "ЧАСТНАЯ СВАХА"
  
  
   Галушка с упоением всматривалась в экран телевизора. Еще с детства она обожала американские триллеры. Живя за границей, когда мама с папой уходили на представительские приемы, Ольга потихоньку от няньки врубала телевизор и смотрела очередной боевик фабрики звезд. Теперь же ей некому было запрещать, да и полки всех московских магазинов были завалены хорошей и не очень хорошей продукцией. Но, к сожалению, совсем другие причины препятствовали просмотру так любимых ею фильмов. Агентство занимало все ее время, и, приходя домой ей не то, чтобы включить видео приставку, даже на душ с вечерним чаем, порой, сил не хватало.
   - Но сегодня - праздник! Сегодня заслуженный выходной, в который не надо тащиться ни в какое заведение, знакомить очередную пару, даже не надо идти в магазин, подкупить что-то покушать, и вроде никаких дней рождений многочисленных приятелей не наблюдалось. Ура! Можно провозгласить эту субботу днем разврата! Что Галушка и сделала! Отключив все телефоны, она завалилась на родительскую кровать, обложилась баночками с салатами и тарелкой с большой курицей гриль, на полу ровным строем уставила пакеты с соком и пепси-колой, и врубила дивидюшник. И когда на синем экране высветился логотип "ХХ век Фокс", она проорала.
   - Жизнь - прекрасна!
   Но как только прошли титры, в дверь квартиры раздался требовательный звонок.
   "Вот черт!" - выругалась про себя Ольга. - Надо было и дверной звонок отключить". Успокаивая себя, что, скорее всего соседке понадобились спички соль или еще что-нибудь по мелочи, Галушка остановила картинку экрана и поползла в прихожую.
   Она распахнула дверь и уперлась в голую мало волосистую впалую грудь. Подняв глаза, она имела честь лицезреть своего соседа, Гену, мужика молодого, мрачного, любителя хорошо выпить и погонять свою несчастную жену по двору полуголой.
   - Ольга! Сколько раз просил не давать наш телефон своим дружкам,- прогундосил он. - У тебя что, деньги уже закончились? Решила на нас заработать?
   Галушка удивилась. Во-первых, телефоном соседей она воспользовалась лишь один единственный раз, когда еще на первом курсе института у нее отрубилась связь, а должна была срочно позвонить мама. На такой случай Оля договорилась с родителями, что они будут звонить соседям. Тогда еще была жива мать Гены, приятная пожилая женщина, которая была очень дружна с матерью Ольги. Вот собственно и все. Но чтобы Оля давала номер соседа друзьям? Зная, что этот мерзкий тип теперь полный хозяин после смерти матери? Такого быть просто не могло!
   - Наверное, ошиблись. Я никому не давала твой телефон, - проворчала Ольга и решила захлопнуть дверь.
   - Да? Очень интересно. - Гена вставил ногу между дверью и косяком. - А тогда почему, некая Юлька, слезно просит пойти к Оле Голушко и позвать ее в к телефону, за что означенная Оля выдаст мне десять баксов?
   - Чего?!!! - вылупила глаза Галушка.
   Юлька была ее давней подружкой. Можно сказать - единственной близкой приятельницей из ее прошлой, до Свах, жизни. Они встречались ровно раз в месяц, и этот раз был не далее, как две недели назад. С чего бы Юльке звонить Галушке, да еще на номер соседа? Вопросов было уйма, а ответ лежал в прихожей Гены, на тумбочке в виде замызганной телефонной трубки.
   Ольга выдернула десять долларов из кошелька, сунула в руку довольному соседу и прошмыгнула в темную прихожую.
   - Алло, Юлька?
   - Галушка, едрена мать! - заорала Юлька. - Ты почему все телефоны отключила?
   - У меня выходной, - с тоской проговорила Галушка, чувствуя, что на этой секунде ее праздник разврата почил в бозе.
   - Вруби телефон и перезвони мне. - Приказала Юлька.
   Галушка кивнула, хотя вряд ли Юлька могла это видеть, и, положив трубку, прошла мимо Гены.
   - Спасибо Ген, больше такого не повториться. А если вдруг и будет, смело шли всех "на".
   - Еще чего? - рассматривая зеленую бумажку, ухмыльнулся он. - Пущай звонят, мне что, жалко?
   Ольга не стала с ним вступать в разговоры, и ушла в свою квартиру.
   Не успела она вставить вилку в телефонную розетку, телефон ожил.
   - Ну, ты чего так долго? - возмутилась Юлька. - Сколько ждать -то можно?
   - Юль, ты как телефон моего соседа узнала?
   - В современном мире компьютерных технологий нет ничего невозможного, - пафосно изрекла приятельница. - Программа есть такая, называется адресная книга Москвичей.
   Все ясно. Юлька, не дозвонившись ни по одному телефону подружке, решила узнать, дома ли она, через соседа, выискав его номер в адресной программе.
   - Ну, и что за срочность? - приступила Галушка к самому главному.
   - Мать, я выхожу замуж! - гордо проговорила Юлька.
   - Да ладно! - проблеяла Галушка и даже присела на пуфик около тумбочки. - Поздравляю, конечно.
   - Что значит - поздравляю! - изумилась Юлька. - Немедленно приезжай в Кузькино, я устраиваю отходную!
   - Какую отходную? - не поняла Галушка. - Девичник, что ли?
   - Оль, я уезжаю из страны, - вдруг серьезно сказала Юлька. - Навсегда. И кроме тебя, мне ни с кем прощаться не хочется, да и незачем. Так что жду тебя через два часа в нашем кафе.
   Ольге ужасно хотелось спросить, а почему нельзя попрощаться в каком-нибудь столичном кафе, или вообще у нее, Ольги дома, но Юлька уже отключилась. Галушка с грустью посмотрела на свое такое роскошное ложе, на застывшую картинку экрана, вздохнула и пошла собираться.
   "Так, голова грязная", - констатировала она, рассматривая свои слипшиеся от лака красные пряди. Но мыть ее категорически не хотелось, да и времени на это уже не было. Ольга сняла с вешалки большой темно синий с серебряными звездами платок и навертела чалму. "И краситься неохота до рвоты" - оценив свое слепое лицо, вывела она вердикт. Но эта проблема тоже решаема. Хоть и зима, но многие люди носят солнечные очки. Достав свои тонированные, темно-синего стекла очки, она водрузила их на нос и, критически осмотрев результаты своего труда, осталась довольна.
  
   Через час с небольшим она уже стояла на платформе Кузькино. Именно в этом маленьком подмосковном городке и жила ее подружка. Все пять лет, что девчонки учились вместе, Галушка с глубоким уважением относилась к Юльке, за ее каждодневный подвиг. Представьте, встать в пять, чтобы в шесть выехать и не опоздать на восьмичасовые лекции.
   Галушка села в такси, которые в изобилии стояли на станционной площади, и поехала через вес городок, в большое кафе с не очень оригинальным названием "У Кузи".
   Эта кафушка была очень чистеньким и приятным заведением, что казалось странным для провинциального городка. Но как бы то ни было, факт оставался фактом. Здесь чудесно готовили, быстро обслуживали, никогда не было сильно пьяных, и всегда была хорошая музыка.
   Галушка прошла в зал, и к ней тут же подскочил официантка.
   - Простите, вы Оля Галушко?
   - Да. - Удивленно ответила Галушка. - А как вы догадались?
   - Юля сказала, что войдет очень экстравагантная девушка с красными волосами,- улыбнулась официантка. - Волос я, правда, не вижу, но в остальном ваша подруга права.
   - А где она сама?
   - А она сама немного задерживается, - отчего-то расстроилась официантка. - Сказала вас посадить и принять заказ. Пойдемте?
   Галушка пожала плечами, но спорить не стала. В конце концов, хоть поест вкусно. За время трясучки в холодной электричке, Оля порядком устала и проголодалась.
   Официантка посадила ее около окна, откуда просматривалось все кафе и вход, подала меню и удалилась. Галушка открыла большую карту и принялась изучать разнообразные яства.
   - Элен, я здесь! - вдруг раздался неожиданный рык сзади, и Галушка подняла глаза. И замерла с открытым ртом. На нее, вернее к столику, который стоял за ее спиной, шла ...Лариса Сиротеева!
   Ее прекрасный кожаный костюм подчеркивал все изгибы шикарной фигуры, на лице был тщательный макияж, и она лучезарно улыбалась ярко-красным ртом кому-то сзади.
   Галушка спряталась за карту меню. Элен? Интересно, уж не нашла ли Лара-садомазохистка новую жертву? Галушка вытащила пудреницу и решила старым испытанным способом всех разведчиков, посмотреть, к кому так стремиться Элен-Лара. Она раскрыла безделушку и всмотрелась в нее. Но как только в зеркальце появилось отражение мужчины, пудреница выскочила из рук Галушки.
   Медленно взяв сумочку она, не поворачиваясь, двинула к выходу.
   - Я в дамскую комнату, - предупредила она официантку, сама же, спрятавшись за бархатную портьеру, пристально стала рассматривать мужчину.
   Еще через минуту сомнений у нее не осталось. За столиком, рядом с псевдо-Ларой Сиротеевой сидел, по хозяйски ее обнимая, никто иной, как Гришаня Кошечкин!!! Только без бороды и усов, с короткой стрижкой блондинистых волос. Но это был точно он! Стопроцентно он. Сто пудов!
   И эта милая парочка никак не производила впечатления ненавидящих друг друга непримиримых врагов. Около них уже стояла официантка, и Лара делала заказ, поминутно смотря в меню.
   " Господи, какое же счастье, что я не захотела мыть голову и краситься!" - похвалила себя Галушка. Надо вернуться, как ни в чем не бывало.
   Она так и сделала. Села спиной к парочке и навострила уши. Как раз в это мгновение официантка отошла от столика, и они остались вдвоем.
   - Ну, получилось? - спокойно спросила Лара.
   - А то! Как по маслу. - Хохотнул Гришаня. Раздался звук разливаемого напитка. - Давай, Ленка, за нашу очередную "разводку".
   - Ура! - они чокнулись.
   - Конечно, не такой куш, как помнишь в Москве, в январе, - продолжал Гришаня. - Как их там бишь звали?
   - "Свахи", - подсказала Лара. - Да, восемь штук - большие деньги. Но и сейчас неплохо. Пятерик срубили по-простому.
   - Еще парочку таких заходов и можно отдохнуть где-нибудь на Канарах. - мечтательно причмокнул Гришаня.
   - Я хочу в Ниццу, - капризно протянула Лара.
   - Ну, в Ниццу так в Ниццу, - согласился Гришаня. - Только по любому, сейчас надо разбежаться.
   - Ну, так договорились же, - поддакнула Лара. - Ты здесь отсиживаешься, я в Москву к тетке.
   - Верно. И самолет в Питер у нас на пятницу, - продолжил Гришаня. - Ты кстати подобрала следующих брачных лохов?
   Лара рассмеялась, и колокольчики ее смеха рассыпались по белоснежной скатерти.
   - Да, самое подходящее - "Иван да Марья" на Невском. Не очень большое, но доход имеет.
   В это время к столу подошла официантка. Она расставила заказанные закуски и, улыбнувшись, уточнила.
   - И конечно, кофе, Арсений Андреевич?
   - Как всегда, дорогуша.
   Официантка кивнула и упорхнула.
   - Ты здесь завсегдатай, я смотрю, - ухмыльнулась Лара.
   - Хорошая забегаловка, жаль придется сваливать из этого городка. Хоть пообедаю еще пару дней.
   - Хай, подруга! - раздалось над ухом Галушки, и она вздрогнула.
   Юлька стояла перед ней в блеске нарядной одежды и не менее нарядных надежд. Без перехода она начала тараторить о своем женихе, которого она совершенно случайно встретила в бассейне. Он оказался чуть ли не арабским принцем и увозит ее из России.
   Галушка развернулась полубоком, держа в поле зрения парочку, и в пол-уха слушала подружку. Официантка принесла заказ, и девчонки принялись за еду. Поглощая мясо по-суворовски, Галушка напряженно думала, что же делать дальше. Совершенно очевидно, что эта парочка - элементарные мошенники! Брачные аферисты, только их афера касается не "развода" богатеньких супругов, а вымогания денег из брачных агентств! Еще три дня, и они улизнут в Питер, разводить очередные жертвы! Этого никак нельзя допустить!
   - Ой, вот и мой Джалил! - вклинилась в размышления Галушки, Юлька.
   Ольга подняла глаза и увидела перед собой красавца араба. Он довольно сносно говорил по-русски, был вежлив и галантен. Перекинувшись парой ничего не значащих фраз с Галушкой, он сообщил своей нареченной, что их ждут неотложные дела и им надо немедленно ехать в Москву.
   - Ну, тогда окей. - согласилась Юлька. - Поехали, мать, подбросим тебя.
   Галушка краем глаза покосилась на соседний столик. Парочка уже откушала основные блюда и принялась за десерт с кофе. Надо сидеть до упора и проследить, где осел этот Гришаня! За Ларой не уследишь. Скорее всего она на машине, да и Москва больно огромна.
   - Нет, Юль, - печально сказала Галушка. - Я ж думала, мы тут долго сидеть будем, и назначила тут встречу одним клиентам. Так что вы езжайте, а я дождусь своих людей.
   - Ну, тогда пока, - на глаза Юльки вмиг навернулись слезы. - Может и не увидимся больше.
   - Да ты что, Юль. - Галушка порывисто обняла подружку. - Пиши, звони, приезжай. И я денег подкоплю, обязательно в тебе вырвусь.
   - Обещаешь? - с надеждой спросила Юлька.
   - Обещаю. Счастья вам, ребята.
   Джалил поцеловал руку Ольге, заверил, что Юлия будет как у Христа за пазухой в его маленькой, но богатой стране, и поклялся непременно через год привести Юльку в Россию.
   Галушка распрощалась с друзьями и вновь уселась за столик.
   И как раз вовремя, поскольку Гришаня подозвал официантку и попросил счет.
   - Ладно, дорогой, ты тут крути, а я поехала, - лениво поведя плечами, сказала Лара.
   - Давай, малыш, встретимся в аэропорту.
   Они расцеловались, и Лара ушла. Через стекло большого окна кафе Галушка увидела, как Лара села в неприметную машину и укатила в сторону Москвы.
   Подозвав официантку, Галушка расплатилась за заказ оставленными Юлькой деньгами, не забыла про щедрые чаевые, и спокойно вышла из кафе.
   Завернув за угол здания, она потуже запахнула свою дубленку, и приготовилась ждать. По ее подсчетам, ждать ей оставалось немного. И она оказалась права.
   Буквально минут через пять на крыльце кафе показалась мощная фигура Гришани, или Арсения, что сути не меняло. Он потянулся, крякнул и, сбежав со ступенек, потрусил в темноту.
   Галушка, не выпуская его из виду, засеменила за ним.
   Очки пришлось снять, ибо зимой сумерки спускались быстро. Ей повезло. Народу в вечернем Кузькино было много, и, прячась за спинами прохожих, Галушка, следя за Гришаней, очень скоро узрела, что он скрылся в одной из пятиэтажек.
   Вытащив блокнот и ручку, она тщательно записала дом и подъезд, и уже спокойная и довольная пошла в сторону станции.
   Уже сев в электричку, она вытащила свой сотовый.
   - Натка! - почти шепотом сказала она, чтобы соседи по электричке ее не услышали. - Немедленно собери всех. Это очень важно!
  
  
   - Какое вы имели право не поставить нас в известность! - орал Михей.
   - Это ж белыми нитками шито, девки! Вас обвели, как младенцев! - вторил ему Саныч, от нервного перенапряжения сжимая пальцы.
   Натэлла, Дарья и Галушка сидели, понурив головы. Они хорошо помнили, как Саныч с самого начала не разделял общий восторг по поводу слишком уж удачной пары туристов. Его заклеймили, как скептика, а зря! Поскольку он оказался тысячу раз прав. Но когда Свахам пришлось убедиться в этом, ни Саныча, ни Михея не было. И, устыдившись собственной недальновидности, женщины договорились ничего ребятам не рассказывать - что уж после драки кулаками махать? Да и расстраивать мужиков сообщением, что в их отсутствие Свахи оказались предметом шантажа, ни у кого не поднялся язык. Саныч же с Михеем вернулись с рыбалки веселые и довольные, и до сегодняшнего дня даже не подозревали о разразившемся в агентстве скандале.
   Но теперь, когда Галушка так удачно напоролась на эту сладкую парочку, рассказать все Михею и Санычу было необходимо.
   - А этот ваш Форли тоже хорош, гусь! - проворчал Саныч. - Он что, даже не заподозрил ничего? Что именно вы у него спрашивали?
   - Мы...- Натэлла напряглась. - Я спросила его, как юриста, как нам поступить в такой ситуации.
   - А он?
   - А он сказал, что платить не надо, но с другой стороны вероятность скандала неизбежна, - внешне спокойно ответила Дарья, хотя сигарета в ее руке подрагивала. - Предложил выкупить справки и сказал, что больше этот Кошечкин не сунется.
   - Ай, молодцы! Ай, да умнички! - издевательски выкрикнул Михей. - Вы что, никогда с адвокатами не работали!
   - Да не приходилось как-то! - закипела Натэлла.
   - Ладно, Мих, орать-то! - вступилась Галушка. - Объясни просто.
   - А просто вот как. Вам надо было попросить Евгения покопаться в этом деле. В конце концов, просто проверить в травмапункте, правда ли обращался такой пострадавший, имя врача, который выдал эту справку и так далее. Всего делов было на пару часов, что у вас и было!
   - Но он даже не заикнулся об этом. - Вспыхнула Натэлла.
   - Правильно! А его не для этого вызвали. Он - настоящий адвокат, во всей своей красе!- подхватил Михей. - И ему даже нечего инкриминировать. Свои триста баксов он отработал на ура! Гришаня ваш этот действительно схавал восемь косых и никогда больше здесь не появится!
   - Мог бы и проявить инициативу, адвокат этот ваш, - проворчал Саныч.
   - Ну, с этим мы еще потом разберемся, - угрожающе произнес Михей. - А теперь, красноголовая, давай все по порядку. С самого начала, ничего не пропуская.
   Галушка прокашлялась и уже хотела раскрыть рот, как в дверь осторожно постучали.
   - Девочки, не помешаю? - и на пороге возникла Алевтина.
   - Алечка! Какая приятная встреча! - все засуетились, и даже суровый Михей на миг просветлел лицом.
   При виде этой прекрасной женщины невозможно было хмуриться.
   - Я проезжала мимо, - скидывая свою шубу на руки Санычу, говорила Алевтина. - Была у старой приятельницы, и вдруг смотрю, у вас окошки горят. Дай, думаю, на удачу, зайду.
   - И правильно сделала. - Подхватила Дарья. - Только почему ты так бледна? - она тревожно осматривала удрученное лицо актрисы.
   Алевтина вздохнула.
   - Я ушла из театра.
   - Что?!!! Это невозможно! - вскрикнула Галушка.
   Все расстроились так, что даже собственные проблемы агентства ушли на второй план. Объявив Алевтине, что она не уйдет отсюда, пока не расскажет в чем дело, ребята окружили актрису, и замолчали.
   Алевтина на минуту задумалась. Конечно, можно все рассказать, рассказать, что, как ни старалась она скрыть свой уход из театра, слухи все равно просочились. На другой же день посыпались предложения из ведущих столичных театров, конечно, в аккуратной форме - не хотите ли сыграть у нас главную роль в одном спектакле? Нет, не хочу! - отвечала Алевтина. - Что за чушь! Она не ушла из театра, просто взяла небольшой отпуск. И тут же переключила телефон на автоответчик, который сообщал всем, что Мещеряковой не будет в Москве ближайший месяц. Предложения продолжали сыпаться на автоответчик. Но как она могла согласиться? Разве можно вот так, в одночасье, перечеркнуть лучшие тридцать лет своей жизни? Любая другая сцена окажется чужой... Да и появись она на другой сцене - это будет выглядеть, как примитивная месть. Нет, это не для нее. На другой день на автоответчике прозвучал истерический голос Ольги Власенко. Она умоляла Алевтину откликнуться, позвонить ей, кричала, что должна сказать что-то очень важное. Но Алевтина не откликнулась. Не позвонила. Что произошло, то произошло. Пусть все, и даже Ольга, считают, что ее нет в Москве. Она могла теперь общаться только с людьми, которые никак не связаны с театральным миром. Это было не так больно. Можно, конечно, им рассказать, но... Зачем? Эти ранимые и трепетные люди моментально начнут придумывать, как все исправить, не дай Бог винить себя, а ей этого совсем не хотелось.
   - Я просто устала, дорогие мои, - ответила она после минутного молчания. - Актерский хлеб горек, и мне откровенно надоела эта горечь, - она вытащила свой мундштук, и вставила сигарету. - Но, жизнь продолжается! - Аля улыбнулась. - А почему вы в субботу на работе? Что случилось, ребятушки?
   И она обвела своими прекрасными глазами лица озабоченных Свах. Молчание так и провисло в комнате. Не нужно обладать большим умом, чтобы понять, что актриса просто не желает копаться в причинах конца своей блестящей карьеры. " Не так все просто. Ладно, потом все узнаю", - решила Натэлла.
   - Быть может я не вовремя? - не правильно истолковав молчание ребят, тихо спросила Алевтина, но нотки обиды явственно звучали в ее голосе. - Так я пойду.
   - Постой Аля, - печально остановила ее Натэлла. - Посиди, послушай
   Все обернулись к Галушке, которая, наконец, собрала все свои мысли и специально для Алевтины начала:
   - Два месяца назад мы познакомили двух туристов...
   Галушка очень тщательно, кратко и по делу повторила приход возмущенного Гришани, развязку шантажа и свою поездку в Кузькино. В довершении рассказа выложила на стол блокнот с номером дома.
   - Ну, схема у них проста, как пряник. - Подытожил Михей. - И ведь уверенны, черти, что не подкопаются. Все фирмы за свою репутацию держаться руками и ногами. Кому по судам охота ходить.
   - Ребята, этих тварей надо наказать. - Сурово сказала Алевтина. - Вывести на чистую воду и сдать в руки правосудию.
   - Да понятно, что надо, но как?
   - Будем думать. - Михей закурил очередную сигарету.
   Прокрутив всю схему мошенников, ребята сделали вывод, что нужно их спровоцировать. Но как? Не ехать же в славную северную столицу, в брачное агентство "Иван да Марья", чтобы шокировать хозяев предстоящим шантажом. В лучшем случае им просто не поверят, в худшем - выкинут взашей.
   - А почему бы не попробовать? - засомневалась Галушка. - В конце концов, мы предупредим коллег.
   - Они, скорее конкуренты, - вздохнула Дарья, - и могут неправильно все истолковать. Прямо хоть новое агентство открывай для этих мерзавцев!
   - Не надо агентства, Дашенька. - раздался спокойный голос Алевтины. - Вам нужна частная сваха.
   - Что?
   - Частная сваха, которая совершенно случайно окажется рядом с вашим, как его бишь там, в кафе? - она развернулась к Галушке.
   - Гришаней, - ничего не понимая, ответила Оля.
   - Так вот эта частная сваха заинтересует вашего мошенника Гришаню, и он, я вам гарантирую, заглотит эту наживку. Детали операции можно разработать в подробностях. Главное, что они задержатся в столице и не смогут навредить питерцам.
   - Все это конечно хорошо и ловко придумано. Один вопрос, где мы возьмем эту частную сваху? - задумчиво проговорила Дарья.
   - Дашенька, а разве я вам не говорила? В моем роду было несколько поколений свах! И к тому же, кому как не мне выпала такая удача сыграть столь заманчивую роль? - и Алевтина лукаво улыбнулась.
  
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   "ОПЕРАЦИЯ СВАХА"
  
  
   Арсений Котов сидел за своим любимым столиком в углу кафе, и с удовольствием откушивал вторую тарелку харчо. Нет, все-таки классно тут готовят. Не дорого и очень вкусно. И девочки - официантки за сто рублей чаевых готовы разве что в койку к нему не залезть, столь они предупредительны и услужливы. Можно сказать, европейский сервис.
   Арсений был доволен состоянием его дел на сегодня. Банковский счет приятно пополнялся с каждым годом, работали они с Ленкой филигранно и за пять лет их гастролей по стране ни разу не было осечек. Молодец все-таки Ленка. Голова. Когда в девяносто восьмом году на страну свалилась трагедия в виде экономического кризиса, Сеня полез в петлю. Он как раз накануне продал все, что у него было от рано умершего папеньки-физика - квартиру, машину и дачу, и все вырученные деньги положил в коммерческий банк на полгода, чтобы с помощью накопленных процентов, наконец, осуществить свою мечту - открыть свой небольшой ресторанчик. Сейчас он уже и не помнил, чем хотел заниматься, но тогда в черный вторник он за пять минут превратился в нищего бомжа. Мать жила в коммуналке, и конечно, могла предложить незадачливому коммерсанту угол, но Арсения это никак не утраивало. Решив, что больше уже никогда не поднимется, он нашел единственно правильное решение - покончить с этой несправедливой жизнью и дело с концом. Но не рассчитал. Веса в огромном мужике было за сто килограмм, и ненадежная бельевая веревка лишь придушила висельника, лишив его ненадолго сознания. Ровно настолько, чтобы, очнувшись увидеть перед собой ангела. Ангел, в белом медицинском халате, излучая зелень пронзительных глаз, била мужика по щекам и страшно материлась:
   - Да ё-моё! Третий за дежурство! Коммерсанты придурошные! Вместо того чтобы сесть и подумать, что делать дальше, решают проблему кардинально, прибавляя мне работы!
   Печально, но факт. В тот страшный август "Скорые" не редко приезжали, когда уже было поздно. Многие люди, не справившись со страхом обездоленной перспективы голодухи и нищеты, просто уходили из жизни, не заботясь ни о детях, ни о женах, ни о престарелых родителях, на которых оставались немалые долги.
   Елена Пивоварова был фельдшером. Экономический кризис никак не коснулся и без того нищенской зарплаты медработника, она никогда не держала в руках больше ста долларов, поэтому никак не могла взять в толк, с чего это вдруг начался сезон самоубийств. Подумаешь, кредит сгорел, велика потеря. Жизнь и голова на плечах - вот самое важное. Умный человек всегда найдет пути решения любой проблемы! Что она и вдалбливала в течение трех месяцев совершенно недееспособному Арсению Котову, в которого влюбилась в первые же мгновения. И надо сказать, вдохнула в него уверенность в завтрашнем дне.
   Два года с помощью Лены Арсений вставал на ноги, работая слесарем в автомастерской ее приятеля. В какой-то момент он даже подумал, какое счастье, что грянул кризис. Если бы не он, никогда бы Арсений не познакомился с Ленкой. Но жизнь от зарплаты до зарплаты скоро стала тяготить обоих, поскольку Россия встряхнулась, вышла из запоя по поводу утраченных средств и стала понемногу вставать на ноги. Люди по новой крутили свой бизнес, набивали опустевший чулок, магазины ломились от прекрасных вещей и тур агентства пачками отправляли желающих отдыхать и путешествовать.
   Но ни Арсений, ни Лена не могли себе этого позволить. Ленке было уже за сорок, в частные клиники с ее дипломом фельдшера она не проходила уже по возрасту, не смотря на то, что, когда хотела, могла быть очень эффектной, а Арсений со своим ПТУ-шным образованием тоже никому не был нужен. Многочисленные друзья и с одной и с другой стороны предпочитали только дружить, но на работу не звали, памятуя, мол, в бизнесе друзей нет.
   И тогда Ленка предложила иной способ заработка. Как раз накануне ее бригаду Скорой помощи вызвали на одну квартиру. Немолодую женщину пришлось госпитализировать со страшнейшими побоями. В машине она призналась Ленке, что познакомилась с прекрасным молодым человеком, который ухаживал за ней в течение месяца, словно молодой жених, а дорвавшись до тела, избил, изнасиловал и исчез.
   - Подлечусь, и стрясу с этого агентства за моральный и физический ущерб по полной! - цедила сквозь разбитые губы женщина, - заплатят как миленькие. Свою репутацию побоятся подставлять под топор суда!
   Ленка поинтересовалась, причем здесь какое-то агентство, и женщина поведала, что познакомили ее с этим мерзавцем в брачном агентстве. Очень рекомендовали как интеллигентного и культурного товарища.
   Что уж там произошло дальше у этой женщины с агентством, Ленке было не интересно, но сама идея засела гвоздем у нее в голове.
   Как просто! Ведь данную ситуацию можно разыграть! Нарисовать синяки и ссадины, подкупить врачей в травмапункте, благо таких пруд пруди, и с такой справочкой идти к хозяевам агентства! Главное - неожиданность, брать на хопок, нападать и орать во всю глотку! Конечно, ни одно агентство ответственности за сексуальные пристрастия своих клиентов не несет, но, пригрозив судом, вполне возможно, что хозяева раскошелятся! Надо попробовать.
   Арсений упирался, как мог! Он стращал Ленку милицией и тюрьмой, притащил даже Уголовный кодекс, вычитав все про мошенничество и вымогательство, но Ленка фанатично верила в успех. И не прогадала! По каким-то фатальным стечениям обстоятельств ни в одном, охваченным ими агентстве никому не пришло в голову просто проверить натуральность синяков и ссадин, (еще бы! Ленка когда-то в юности закончила художественную школу, и в мастерстве наведения на кожу натуральных увечий за пять лет поднаторела на столько, что сама ужасалась своим творениям!).
   Словом, за пять годков, они сколотили приличный капиталец. Ленка шкурой чувствовала, сколько можно содрать с очередного агентства. Во Владивостоке развела крупное агентство аж на пятьдесят кусков! Чего так испугалась хозяйка того агентства, они не знали, но Ленка предположила, что дамочка не в ладах с налоговой и любая огласка для нее смерти подобна!
   Работали они осторожно, в разных городах, деньги особо не транжирили, лишь раз в год выезжая отдохнуть к морю. Квартира у Ленки была, детей у них не получалось, да и их общему бизнесу наличие отпрысков только мешало бы. Жили, словом, в свое удовольствие, получая от работы даже некоторое удовлетворение.
   Арсений откровенно посмеивался над наивностью людей, но Лена не разделяла его беспечности.
   - Уверенность имеет тенденцию переходить в самоуверенность. - Твердила она. - А это - гибель для нашего дела. Всегда надо быть начеку, иначе удача отвернется!
   - Да ладно тебе, Элен! Все путем! За пять лет - ни одного прокола.
   - Это-то меня и напрягает, - задумчиво говорила Лена.
   Интуиция у этой женщины была звериная. Она иногда могла перед самой развязкой отказаться от дела. Арсений по началу злился, даже орал на нее, но когда однажды, презрев ее предупреждение, пошел в брачную контору, где уже побывала Лена, увидел, что к хозяину заглянул на огонек братец, полковник милиции. Арсений тут же развернулся и ушел.
   Арсений закончил с харчо, и перешел к свиному шашлыку. Наверное, Ленка начала стареть. В последнее время она все чаще говорила о том, что надо приостановиться.
   - С чего это? - удивлялся Арсений.
   - Да тревожно мне что-то, - туманно говорила она.
   Арсений был уверен, что она просто устала, но не спорил. Они решили, что прокрутят дело в Питере и залягут на дно на годик - другой, пока у Ленки опять не появиться уверенность в безоблачное будущее их бизнеса.
   - Вот. Проходите сюда, пожалуйста. - Раздался вежливый голос официантки.
   Арсений поднял голову. Официантка вела к соседнему с ним столику пожилую пару. Дама была роскошно одета, блестела старинными украшениями, да и вообще, являла собой живое воплощение богатства и стабильности. Мужчина тоже был не из бедных. Ладный кашемировый костюм, в галстуке - бриллиантовая заколка, запонки темного золота. Солидная публика.
   - Ваше меню, - улыбнулась официантка, подала карту блюд мужчине и отошла от столика.
   - Так что, ты не прав, Жорж. - видимо продолжала начатый разговор дама. - Одиноких людей на свете много. И моя задача - соединять их как можно больше и чаще! А я это умею и люблю. Это мой хлеб.
   - Я бы даже сказал хлеб с икрой, дорогая, - усмехнулся мужчина.
   - А что, частный бизнес всегда выигрывает, - не смутилась дама. - Никаких тебе налогов, никаких санэпидемпроверок, и пожарников. Я - частная сваха, нахожу людей повсюду и делаю их счастливыми.
   Арсений замер над шампуром. Частная сваха! Брачная контора в одном лице! С базой данных, разнообразными клиентами и приличными доходами! Он осторожно пододвинулся и превратился в слух.
   - Всех? - тем временем мужчина иронично улыбался.
   - Абсолютно, - уверенно подтвердила дама. - Вот ткни мне в любого человека, и я тебе сразу скажу, одинок он или нет. И если он одинок, я предложу ему пару. И поверь, эта будет прекрасный союз.
   - Дора, ты можешь хотя бы за обедом не пытаться осчастливить весь мир? - закуривая сигару, спросил мужчина.
   - Но ты же сомневаешься в моем даре. Сомневаешься? А я тебе докажу!
   Мужчина тихо рассмеялся.
   Она неожиданно развернулась и пристально взглянула в глаза Арсению, - Извините, молодой человек, но я уверенна, что вы не женаты!
   - А как вы догадались? - осторожно спросил Арсений.
   - Это - мой секрет, - улыбнулась дама. - Но могу объяснить. Сегодня воскресенье, вы один в прекрасном ресторане, вы бледны и задумчивы, и у вас простите, нет кольца на руке. Отсюда - два варианта - либо вы женоненавистник, поскольку столь красивый, здоровый молодой человек априори не может быть один, либо вы переживете какую-то трагедию.
   Арсений не стал добавлять, что он может просто кого-то ждать или являться представителем сексуального меньшинства. Сейчас ему это было не нужно. Он отложил шампур, напустил на себя страдальческое выражение и тихо сказал.
   - Скорее второе.
   Дама встала со своего стула и пересела за столик Арсения.
   - Дорогой мой, простите, что навязываю вам свое общество, но поверьте, из любого трудного положения есть выход. - Убаюкивающе начала свою атаку сваха. - И если ваша подруга окончательно бросила вас, мой вам совет, оставьте свои печальные думы и обратите свой взор на других представительниц прекрасной половины рода человеческого. Поверьте, их много и они вас ждут!
   - Где ж их взять? - горько вздохнув, спросил Арсений.
   - О-о, это легко сделать. Вот вам моя визитка, - она вытащила из кармана пиджака глянцевый прямоугольник и положила перед Арсением. - Я не настаиваю, но подумайте. Всегда буду рада помочь.
   - Дора, мы будем обедать? - недовольно прозвучало от соседнего столика.
   - Иду, дорогой. Звоните, милый,- дама встала, и села на свое место. Официантка как раз расставляла на их столике тарелки. - Прекрасный ресторанчик, дорогуша, - обратилась к официантке Дора.- В этом городке я гощу у подруги, так что обедать буду только у вас!
   - Всегда рады! - профессионально улыбнулась официантка.
   Арсений взглянул на визитку. Золотыми буквами было начертано. "Дора Альшанская. Дорого, но стопроцентно. Звонить в любое время" И далее шел длинный номер сотового телефона.
   - Кофе, Арсений Петрович? - осведомилась официантка.
   - Как всегда, душечка, - брякнул Арсений. - Я на минутку выйду, возьму сигареты из машины.
   Он встал, пройдя мимо столика Доры и Жоржа, улыбнулся даме и заторопился в туалет.
   В чистенькой комнате никого не было. Арсений вытащил сотовый и набрал номер.
   - Ленка? Это я! Слушай, тут такой номер зарисовывается!
   И он кратко изложил суть дела.
   - Интересно, - задумчиво протянула Лена. - Мне надо на нее посмотреть.
   - Она тут гостит у подруги неделю, - заторопился Арсений, - так что можешь хоть завтра подъехать и посмотреть. Мне-то что сейчас делать? Она сейчас дожрет свою рыбу и отчалит!
   Лена думала минуту. Арсений ее не отвлекал, по опыту зная, что в такие моменты лучше подругу не торопить. Дверь в комнату отворилась, и в кабинку прошмыгнул коренастый мужик в кожаной кепке.
   - В золотых украшениях, говоришь? - медленно уточнила Лена.
   - Да, обвешана как елка! - вспомнив умопомрачительный браслет Доры, тихо поддакнул Арсений.
   - Дорого и стопроцентно?
   - Ленка, ты издеваешься? - взревел Арсений.
   - Я думаю, дурак! - огрызнулась она. - Ладно, черт с тобой. Крути номер, что был в Киеве. В конце концов, если мне завтра что-то не понравится, выбросишь сим-карту, и все.
   - О-кей, дорогая, поверь, это очень хороший вариант!
   - Хотелось бы надеяться, - проворчала Ленка и отключилась.
   Арсений спрятал телефон, поправил прическу и вышел из туалета. Через минуту кабинка отворилась, мужик в кепке, удостоверившись, что громила, разговаривавший по телефону, ушел, в свою очередь вытащил из нагрудного кармана сотовый.
   - Это Саныч. Аля, похоже, он клюнул...Ага! Только ради Бога осторожней! - ему что-то ответили, он улыбнулся и спрятал телефон обратно в карман куртки.
   Тем временем Арсений вернулся за стол и начал наслаждаться кофе. Через пять минут у спутника Доры зазвонил телефон.
   - Да... Да...Печально. Хорошо, выезжаю, - он положил трубку на стол. - Дорогая, я так расстроен, но у Пифа опять разболелся желудок. Надо срочно ехать.
   - Ну, так всегда! - всплеснула руками Дора. - В кои-то веки ты решил меня привести в ресторан, и опять уезжаешь к своим собакам!
   - Долг врача, - печально развел руками Жорж. - Не пройдет и часа, я вернусь за тобой.
   - Ладно уж, езжай, - смилостивилась Дора. - Я пока послушаю музыку.
   Жорж припал к ее руке и, коротко кивнув, заспешил к выходу.
   Как только высокий Жорж скрылся за бархатной портьерой, Арсений встал и подошел к соседнему столику.
   - Простите, Дора, можно присесть?
   - Конечно, милый! Я так и думала, что вы подойдете! - расплылась в улыбке Дора. - Садитесь, и расскажите старой Доре, какие у вас проблемы.
   - Ну, что вы, Дора, вы прекрасней многих молодых, - польстил ей Арсений.
   Он отвесил еще пару комплиментов, и пустился в душераздирающий рассказ своей печальной лавстори, по ходу вспоминая, на чем ловили они с Ленкой брачную контору в Киеве.
   - Это все в прошлом, дорогой. - Дора ласково положила свою руку на его локоть. От блеска камней у Арсения захватило дух. - А сейчас расскажите-ка мне, какой вы видите свою идеальную супругу.
   - Знаете, Дора, я перестал верить ярким красоткам с длинными ногами, - качая головой, изрек Арсений, - хотелось бы скромную девушку, возраст не имеет значения.
   - А какие у вас самого пристрастия? - подтолкнула его Дора. - Ведь людей должно что-то объединять.
   - Знаете! - сказал Арсений, словно это только что пришлому ему в голову. - Я очень люблю хорошо и со вкусом покушать. Конечно, я не очень много зарабатываю, но иногда люблю сходить в хорошие рестораны. Но, вы же понимаете, домашняя еда в сто крат лучше, особенно когда она приготовлена с изобретательностью и страстью, - и он прикрыл глаза от удовольствия, будто уже представлял горку домашних котлет с подливкой из перепелок.
   - Значит, вы гурман...- как бы про себя уточнила Дора. - Ну, что ж, сложновато, конечно, но нет ничего невозможного. Расскажите-ка мне, чем вы занимаетесь, где учились?
   Почти час Арсений рассказывал свою биографию, импровизируя на ходу. Под конец он даже восхитился собой, насколько лихо у него получилось. Да, пятилетний стаж сказывался. Не даром Ленка заставляла его наизусть выучивать все варианты. Для этого даже компьютер купила, чтобы заводить отдельные файлы. По началу Арсений выдавал все, что значилось в файлах, а уж потом придумывал для красивости что-то свое.
   - Вы очень интересный человек, Арсений, - подытожила Дора. - Я думаю, что даже если среди моих девочек и не найдется любительниц плиты и поварешки, я подберу вам что-нибудь другое. К сожалению, сейчас у меня с собой ни фотографий, ни данных нет. Я, видите ли, в отпуске, приехала к старой подруге, погостить и подышать лестным воздухом. Но, слава Богу, у нее есть Интернет, поэтому я решу эту проблему. Оставьте ваш телефон.
   Арсений на салфетке чиркнул номер сотового и передал Доре. Как раз в этот момент между бархатными портьерами появилась седая голова Жоржа.
   - А вот и мой спутник. - Дора взмахнула рукой.
   - Ну, я пойду, Дора, всего доброго.
   - До свидания, Арсений, - она мило улыбнулась.
   Арсений отошел к своему столу, жестом подозвал официантку, быстро расплатился и вышел из кафе.
   Как только его широкая спина скрылась из поля зрения, Игорь наклонился к Алевтине.
   - Ну?
   - Все отлично, - улыбнулась Алевтина. - Надо полагать, в ближайшие три дня здесь появиться скромная любительница выпечки и фуа-гра по-домашнему.
  
  
   Они собрались в агентстве. Саныч отчитался. "Довел Арсения до означенного Галушкой адреса. До позднего вечера тот никуда не отлучался"
   - Ну, что ж, господа, придется мотаться всю неделю в это Кузькино и кушать в ресторане, - улыбнулась Алевтина. - Над моей фигурой нависла угроза. Еще пару таких обедов, и я поползу как квашня!
   - Дорогая, ты всегда прекрасна, - усмехнулся Игорь.
   - Слушайте, но Гришаня в разговоре с Элен говорил, что они через три дня улетают в Питер, - напомнила Галушка.
   На что Саныч тут же передал разговор, подслушанный в туалете.
   - Так, дайте подумать. - Алевтина прижала руки к вискам. - Завтра она только посмотрит на меня. Вряд ли они начнут действовать сразу. Слишком подозрительно даже для такой дуры Доры, которую я разыгрываю. Очень похоже на рояль в кустах.
   Алевтина была права, и это признали все. Судя по работе мошенников со Свахами, Гришаня приперся в агентство только через две недели.
   - Но тут сработают два фактора, - сделала вывод Алевтина. - Во-первых, Дора в этом городке будет всего неделю, а во вторых - поездка в Питер! Поэтому либо они начнут действовать, крайний срок, через пару дней, либо немного задержатся, отложив поездку в Питер!
   - Ребята, я вот что подумал, - вклинился Саныч. - Ну, повяжем мы их на месте преступления, а дальше что?
   - Как что? - удивилась Галушка. - Вытрясем наши кровные десять тысяч.
   - Восемь, - поправила Натэлла. - Я поняла тебя, Саныч. На этом они не успокоятся.
   - Угу. Поэтому надо вводить в курс ментов. - Подхватил Михей.
   - Если мы пойдем в отделение милиции Кузькино, нас поднимут на смех. Доказательств-то у нас нет, - вклинилась Галушка.
   - Как нет. А справки? - и Дарья потрясла бумажками, которые два часа назад привез Евгений Форли.
   Кстати, адвокат даже не поинтересовался, зачем Дарье понадобились эти документы, только осведомился, не будет ли каких распоряжений. Дарья мило улыбнулась, сказав, что на этот раз они справятся сами. Адвокат многозначительно хмыкнул и раскланялся. Они поняли друг друга без слов.
   - Надо посоветоваться с другом! - решительно сказала Натэлла и схватила телефон. - Роман Палыч? Лагунская беспокоит.
   Роман Павлович Сысоев являлся участковым того района, в котором располагалось первое место жительства Свах. Большой толстый добродушный служака, он часто забегал к Свахам на огонек, а однажды даже спас от псевдотеррориски Варвары Двидуевой, местной алкоголички и вымогательницы, которая грозилась взорвать агентство при помощи коробка с торчащими проводками и бутылки керосина.
   Когда Свахи переехали в Центр, они не забыли предупредить Сысоева. Тот искренне горевал, что теряет таких веселых и гостеприимных бизнесменов, но обещал не забывать их. На каждый праздник звонил и напоминал о себе.
   - Если какие проблемы, девочки, всегда рад помочь, - неоднократно повторял он.
   Вот и сейчас, как только он услышал хрипловатый голос Натэллы, радостно похохотал.
   - Наташка! Судя по тому, что сейчас никакого праздника на дворе нет, вы влипли в какую-то криминальную историю! И вам срочно понадобился старый мент!
   - Ну, в каком-то роде, - вынуждена была признать Натэлла.
   - Так, по телефону болтать не люблю, ждите, через минут двадцать буду.
  
   Каким образом Сысоеву удалось покрыть изрядное количество километров через весь город за двадцать минут, истории это оказалось неизвестно, но факт оставался фактом. Через означенный промежуток времени он уже вваливался в холл особняка, стряхивая снег с толстой куртки.
   - Ну, холодрыга! - бубнил он, - здорово, служивые, - брякнул Сысоев охранникам Паше и Сергею. - Привет честной компании! - крикнул он, как только вошел в кабинет Натэллы.
   Когда, наконец, церемониал приветствия и краткое знакомство с Алей и Игорем были закончены, и перед Палычем задымилась большая кружка с чаем, Свахи подробно, без лишней суеты поведали товарищу свою проблему и предполагаемые пути ее разрешения.
   - Грамотно придумали, ничего не скажешь, - одобрил план поимки мошенников Роман Палыч. - И конечно, лучше подстраховаться. Кузькино, говорите? - он на секунду задумался, а потом полез в карман своей необъятной куртки.
   Явив на свет огромную записную книжку, он минут пять листал ее и, наконец, воскликнул.
   - Во! То что надо! - и пододвинув телефон, стал набирать номер. - Алло, Клим? Жив еще, старый черт? Это тебя Ромка Сысоев беспокоит...да... Да все путем... Слушай, друже, у тебя человечка хорошего в Энском районе нет? Ага... поближе к городку Кузькино. Ага. Людям хорошим подмогнуть надо, с выгодой для нашего брата. Ага, жду, - он аккуратно положил трубку. - Сейчас покумекает и перезвонит.
   Пока неизвестный Свахам Клим, по намекам Романа Павловича - большой милицейский чин в Подмосковье, разыскивал своих подчиненных в Кузькино, Натэлла рассказывала старому другу про общие и частные дела. Роман Павлович слушал ее в пол уха и вдруг хлопнул себя по лбу.
   - Ну, конечно! господи! Вы - Алевтина Мещерякова! - и он широко улыбнулся Але.
   За суетностью и важностью дела и Алевтина и Игорь просто представились своими именами, не называя ни регалий, ни своих занятий. Но кто бы мог подумать, что старый участковый был заядлый театрал!
   - Алевтина Борисовна, я ваш давний поклонник. Ваш последний спектакль меня просто ошеломил!
   - Я польщена, - скромно ответила Алевтина, но было видно, что ей очень приятно.
   - Это я польщен и рад, что сижу с вами за одним столом! - грохотал Палыч.
   Игорь, слушая хвалебные отзывы Сысоева, заметно темнел лицом.
   "Вот уж никогда не подумала бы, что и в шестьдесят можно изнывать от ревности, - усмехнулась про себя Натэлла.- Хотя такую женщину, как Алевтина, наверное, будешь ревновать до смертного одра".
   Раздался спасительный звонок Клима.
   - Ромка? Пиши телефон. Я своим архаровцам дал наводку. Сделают все в лучшем виде.
   - Спасибо, друже. - ответил Сысоев, тщательно записав все на бумажку. - На днях заеду, - он без перехода набрал уже следующий номер. - Капитан Соловейчик? Здравия желаю, Сысоев. Тут брат, такая история...
  
  
   Алевтина третий час сидела за столом и изучала какой-то дебильный журнал. Она критически относилась к разного рода "толстовкам", но, к сожалению, ничего другого в киоске по пути в ресторанчик не оказалось. Она уже откушала рыбу в маринаде, салат из крабов и нежнейшую семгу и приступила к кофе с десертом. Еще минут двадцать, и придется уходить. А звонка Игоря или Михея на телефон не поступало. Но Алевтина ни одним мускулом не показывала своего волнения. Многолетний опыт актрисы приучил ее держаться совершенно естественно даже в самых критических ситуациях. Однажды на гастролях в Италии, у нее на голове загорелся парик от свечи, что стояла на столе. Она чувствовала жар тления пластиковых волос, но договорила монолог и только после этого медленно ушла со сцены. Правда потом долго лечила спину от ожогов, но зритель так ничего и не понял.
   Тихая трель ее сотового не испугала ее. Она, не отрываясь от статьи, жестом царицы взяла пенал телефона и приставила к уху.
   - Вас слушают, - спокойно сказала она.
   - Аль, наверное, она сегодня не придет, - голос Игоря заметно дрожал от напряжения. - Расплачивайся и уходи. Михей говорит, что дальше сидеть уже подозрительно.
   Она уже хотела ответить, что все поняла, как вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Это была профессиональная привычка. Согласитесь, когда на тебя каждый вечер, в течение почти тридцати лет внимательно смотрит триста пар глаз, твоя кожа и душа реагирует на взгляд одного человека моментально. Вот и сейчас, будто какой-то маленький жучок ползал по лицу Алевтины, и она безошибочно определила, откуда держит путь этот назойливый жук.
   Алевтина наклонила голову, вроде как рассмотреть фотографию в журнале и скосила глаза, прикрытые тонированными дорогими очками. Но, почти в то же мгновение, связь оборвалась, и Алевтина увидела только тень, мелькнувшую за бархатной портьерой входа.
   - Все в порядке, милый, - проворковала Алевтина в трубку телефона. - Дело сделано, я выхожу.
   Игорь ничего не понял, отключил сотовый и всмотрелся в стеклянные двери. В тот же миг по ступенькам вбежала плотная девушка, которая куталась в длинное бесформенное пальто. Но Игорь не обратил на нее особого внимания. Девочки и ребята говорили, что Лара-Лена - высокая, тонкая брюнетка, модно одетая, возможно на машине. Эта же толстушка, поправив большую фетровую кепку, бодро побежала в сторону центра города. Да, наверно, сегодня мошенники решили взять выходной. Зря только Аля проторчала в ресторане почти три часа.
   Дверца автомобиля распахнулась, и Алевтина плюхнулась рядом.
   - Привет, дорогой, - она легко чмокнула его в щеку. - А где Саныч и Михей?
   - Мы договорились, что подхватим их за поворотом, - включая мотор, ответил Игорь, - ну, что, мадам Флетчер, встреча провалилась?
   - Почему? Все по плану, - удивилась Аля. - Она приходила, посмотрела и ушла.
   В это время в конце улицы замаячила высокая фигура Михея, и Игорь решил все уточнить, когда друзья залезут в машину. Он врубил автоматическую коробку и мягко стронул Нисан с места.
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   "ОПАСНЫЕ ИГРЫ"
  
  
   Лена быстро прошла до центральной улицы, свернула около рынка и, пройдя еще метров сто, оказалась около подъезда старой пятиэтажки. Нажала кнопки домофона.
   - Это я, - тихо ответила она на осторожное "Да".
   Дверь открылась, и Лена вошла в подъезд. Пять пролетов мелких ступеней, и вот она уже в маленькой грязной квартирке.
   - Господи, ну и берлога! - скидывая пальто с вшитыми толстыми вставками синтепона, проворчала Лена. Она тут же из толстушки превратилась в саму себя. Стройную, чуть худощавую девушку.
   - Ну, не Версаль конечно, - усмехнулся Арсений. - Но для недельки перекантоваться - вполне прилично. Есть будешь?
   - Не-а, кофейку выпью.
   Она села на колченогую табуретку и вытащила сигареты.
   - Ну, что ж, напарник, пожалуй, сыграем, - медленно выпустив сквозь пухлые губы сигаретный дым, сказала она. - Баба богатая, солидная, судя по тому, как спокойно сидит и ест, все у нее стабильно и сбоев не дает. Так что пощипать ее можно классно.
   - Ну, я говорю! - обрадовался Арсений.
   Почему-то ему казалось, что его замечательная идея обработки этой Доры, не понравится Ленке. Она вообще была не любительница скоротечных дел. Всегда долго присматривалась, все вынюхивала, выспрашивала и настаивала на большем отрезке времени между приходами в агентство Арсения и ее самой. "Чтобы комар носа не подточил - всегда говорила Ленка. - Если ты заявляешь, что тебе хочется женщину, играющую на барабанах, а на следующий день такая очень кстати препирается в агентство, даже самый недалекий администратор может что-то заподозрить". Так объясняла Ленка. Арсений не спорил. Правда была на стороне Ленки, хотя иногда он заметно нервничал и доставал напарницу, что уже пора идти и предлагать свои данные в базу.
   Но сейчас совсем другая ситуация. Во-первых, Ленка совершенно правильно выбрала номер с обжорством. Любителей хорошо пожрать - пруд - пруди! Даже если эта Дора подберет ему пару - тройку других баб, он просто даст им отставку до тех пор, пока Ленка не познакомится с Дорой. А это произойдет очень скоро.
   А во-вторых - время поджимает. Ленка не любила отставать от намеченных планов и сроков, и только шикарный вид этой свахи заставил ее перенести аферу с питерцам максимум на неделю. Да и потом - частная сваха, это тебе не агентство, с его охранниками, стилистами и более внимательными сотрудниками. Один на один, за столиком в ресторане. Очень удобно и почти безопасно.
   - Завтра пойду на встречу, - медленно проговорила Лена сквозь прикрытые глаза. - Выждем пару дней, надеюсь, ей этого хватит, чтобы вспомнить про тебя. Если станет подсовывать других, ты тогда дашь более конкретную наводку.
   - Типа?
   - Типа цвета волос. - Огрызнулась Ленка. - Или фигуры. Скажешь, хочу толстушку, ну чего тебя учить что ли? - непонятно отчего разозлилась Ленка.
   - Элен, что с тобой?
   - Не знаю. Не знаю! - уже крикнула она. - Устала, наверное. Ладно, поеду в Москву, отосплюсь до завтра.
   - Может здесь переночуешь? - осторожно спросил Арсений.
   - Нет. Опасно. Все, Сень, я пошла.
   Она прошла в прихожую, вытащила свой норковый кардиган и, накинув благородный мех на плечи, развернулась к Арсению.
   - Если эта Дора схавает приличную сумму, может и в Питер не поедем. - Сказала она на прощанье. - Махнем сразу на юг Франции.
   - Как скажешь, - удивленно проговорил он. - Лен, с тобой все в порядке?
   - Со мной все окей, Сеня, - она провела рукой по его гладко выбритой щеке. - Помни, малыш, что я очень люблю тебя.
   - Я тоже, Лен. Всегда.
   За ней уже давно захлопнулась дверь, а Арсений так и стоял в прихожей, и чувство непонятной тревоги разливалось у него в душе. Что-то с Ленкой не так. Но что, он понять никак не мог. Махнув на все рукой, он налил себе в бокал водки на пару пальцев и махнул не глядя. Зима, черт бы ее побрал. Арсений ненавидел зиму всеми фибрами своей души. Поэтому старался разбить эти тянущиеся девять месяцев русского холода и слякоти отпуском в теплых краях. В этом году зима была особенно противной. То вьюга затянется на неделю, то яркое солнце растопит весь снег, превратив в кашу под ногами, а потом все это в одни сутки заледенеет, и ходить по дорогам становиться просто опасно.
   Зима, вот и все. Ленка тоже не любила зиму, поэтому и хандрит. Она права, надо развести эту дуру - Дору, слупить с нее по максимуму и рвать когти во Францию. Деньги есть, можно и подольше задержаться. Арсений успокоился и завалился на диван, смотреть очередной футбольный матч.
  
   Лена аккуратно вела машину, стараясь не увеличивать скорость, чтобы напряженная езда не мешала ее размышлениям.
   Так, денег нет вообще. И как это сказать Сеньке, она не знала. Два дня назад она выгребла все с их счета подчистую. Бизнесменка хренова, ругала она себя. Повелась на дешевку и вот результат.
   Лена остановила машину и закурила. Фонари тускло светили по обе стороны шоссе, снегопад увеличился. Зима, елки-моталки. Ну, почему все ее проблемы всегда начинаются зимой! Фатум какой-то! Мама скончалась в декабре, единственно любимый парень, когда-то давно, в юности, погиб в автокатастрофе в феврале, даже тот последний аборт, что поставил точку на ее деторождении, она сделала сразу после Нового года, лет двенадцать назад. И все - зимой. Теперь же, когда обеспеченная старость, казалось, была не за горами и возможность больше никогда не появляться в этих осточертевших брачных конторах была так близка, все рухнуло в одночасье. И опять - зимой! И как она могла повестись на уговоры этого прощелыги - брокера, не понятно. Но он, шельма, предупреждал о риске. Но Лене казалось все так безоблачно.
   Приятель работал на бирже. Играл на нефти. Сейчас в мире каждый час менялся курс за баррель, и когда Ленка, два месяца назад, встретила своего дружка на дорогушей машине, и от него за версту несло богатством, она обалдела. Не прошло и года, когда он приползал к ней за сотней, перебиться до зарплаты. И вдруг - стотысячная Феррари, платиновая печатка на среднем пальце, часы, стоимостью в добротный коттедж где-нибудь на Можайке. Это то немногое, что могла узреть Лена при разговоре за чашкой кофе в Пекине, куда приятель затащил ее, случайно встретив в бутике на Тверской.
   - Элен, а ты чем занимаешься? - спросил приятель, после пары чашек кофе и праздного разговора.
   - Да так. Всем понемножку, - многозначительно отмахнулась она. - На жизнь хватает.
   - Слушай, а не хочешь поиграть по маленькой? - закинул он удочку.
   - Я в азартные игры не играю, - усмехнулась Лена. - А биржа, тот же покер.
   - Но ставки в миллион раз больше. - Парировал приятель. - Я же не предлагаю тебе играть на все. Вложи пару тысяч, и когда я через неделю принесу тебе двадцать, тогда и поговорим обстоятельно.
   Он не уговаривал, не настаивал, просто рассказал, как за год разбогател на достаточно простой схеме биржи. Риск, конечно, есть всегда, но...Ленка особо не вдавалась в подробности, но умноженные суммы ее впечатлили. А что собственно она теряет? - подумалось ей под конец разговора. - Только две штуки, да и то, приятель так спокойно и уверенно говорил о благоприятном исходе дела, о своем чутье и профессионализме, просто загипнотизировал ее. И она решилась. Неделю сидела, как на иголках, но когда брокер вызвал ее все в тот же Пекин и вывалил на стол кучу денег, она чуть не задохнулась от восторга.
   - Вот это да, - только и сказала она.
   - Я же говорил, все дело в мастерстве, - довольно потягивая коктейль, промурлыкал брокер.
   - А еще?
   - Пока надо выждать, - строго сказал приятель. - Я большой барыш за версту чую. Но когда момент придет, я тебе по старой дружбе звякну.
   Ленка предложила процент от выигрыша, но приятель благородно сказал, что со старых друзей мзды не берет. Ленке это понравилось.
   Он пропал, Ленка уж и забыла о нем, как вдруг возник две недели назад.
   - Привет, старуха! - весело прокричал он в трубку. - Намечается звездный час. Можно стать миллионерами. Ты как, в обойме?
   - Да. - Тут же выкрикнула Лена.
   - Сколько ставишь?
   - Сто. - Бухнула она.
   Брокер на секунду замолчал.
   - Элен, это все, что у тебя есть? Игра есть игра.
   - Я в тебя верю, - отмахнулась Лена.
   Они встретились, Лена передала пластиковую карточку, и через два дня он должен был позвонить. Но не через два дня, не через неделю звонка от приятеля не поступало.
   И вот тут Ленка поняла, в какую лужу села. С нее будто содрали очки. Все ясно, приятель решил не платить ей! Она поехала к нему домой, благо сейчас по телефону можно было вычислить адрес.
   Ей долго не открывали. Наконец зазвенели запоры большой бронированной двери. Незнакомый старик, с одутловатым лицом давно пьющего человека остановил на ее лице свой туманный взор.
   - А-а-а, это ты старуха. Проходи.
   - Где мои деньги? - с ужасом смотря на некогда красивого богатого приятеля, пролепетала она.
   - Деньги? - он криво усмехнулся. - Там же, где мой Феррари, золото и банковский счет. И эти хоромы, - он обвел глазами шикарные апартаменты. - Вот допью бутылку и уйду отсюда. Через час новые хозяева заезжают.
   - Ты, мразь! Отдавай деньги! - в отчаянии она схватила его за шею.
   - Ну, убей меня, Элен. Только от этого денег не появиться. Я тебя предупреждал - риск есть всегда. Слушай, а у тебя ничего не осталось? - какой-то блеск появился у него в глазах. - Через неделю новые торги, возможно...
   Но она уже не слушала. Подскочила к двери и вылетела из квартиры. Даже если бы она еще раз поддалась на этот обман, ей нечем было играть, поскольку у нее не осталось ничего! Ни копейки, ухнула все деньги, заработанные тяжкими махинациями, вымогательством и разводом десятков брачных контор по всей России матушке. Как? Как она, Лена Пивоварова, обладающая звериной интуицией, осторожная, словно трепетная лань в период охоты, могла повестись на ИГРУ? Она в своей жизни даже в карты никогда не играла, даже в компьютерные игры, свято веря только в расчет и никогда не полагаясь на случай. А всему виной жадность, природная жадность всех людей без исключения! Кому не охота разбогатеть на халяву? Полстраны попалось на эту удочку в середине девяностых, когда фирмы типа МММ вытрясли из чулок и банок все трудовые сбережения! Бесплатный сыр только в мышеловке! Россиянам был преподан жестокий урок.
   Но всегда найдется новый способ, новая игра, и к ней обязательно подтянуться вот такие Лены, Тани, Васи и Саши, готовые разбогатеть на пшике!
   Лена с остервенением выкинула окурок в окошко. Самое поганое в этом всем, что она не знала, как об этом сказать Арсению. За последние семь лет он был единственным человеком, который что-то для нее значил. И она оголила не только себя, но и его. И от этого было еще горше. Поэтому она сразу согласилась на идиотскую аферу со свахой. Когда Сенька позвонил, ей сразу все это не понравилось. Во-первых, они никогда не работали с частниками, во-вторых, в данный момент Лена была не в лучшей форме, но Сенька так радовался возможности самостоятельной разработки дела, что в свете ее промаха с их общими деньгами, Лена не могла ему отказать.
   Да и увидев эту сваху, богатую, увешанную бриллиантами, Ленку вдруг охватила такая злоба, не передать. Вот сидит здоровая сытая баба, у которой были начальные деньги, чтобы организовать свое дело. Скорее всего, богатый муженек, или любовник. Она, смеясь, от нечего делать сводит людей, сшибает с этого свой барыш и чувствует себя при этом прекрасно. А она, Лена Пивоварова, лучшие свои годы ломила спину на Скорой, а потом, каждый раз трясясь и уповая на Бога, прокручивала дела с брачными конторами. Может, Сенька никогда и не замечал этого, но ни разу Лена не шла на дело, не испытывая безотчетного, животного страха.
   Нет, она заставит замолчать свой внутренний голос, который нашептывал ей, что не стоит связываться с этой шикарной дамой. К черту всю эту интуицию! Не до нее сейчас. Надо слупить денег, поехать на них отдохнуть, признаться во всем Сеньке, а потом решать, что делать дальше.
   Лена завела мотор и стронула машину с места. Она уверенно пробиралась между ползущими автомобилями. Мозг работал четко, выстраивая схему завтрашней встречи с Дорой. Никаких сомнений, никакого слюнтяйства. Так было всегда, когда она принимала твердые решения. Жребий брошен, к делу, господа!
  
  
   Алевтина села за столик и сделала заказ. Милая Людочка обслуживала ее как родную. Аля успела за эти два дня узнать, что девочка выросла в этом городке, учится на вечернем отделении института Культуры и работает в ресторанчике, чтобы было на что кушать, одеваться и ездить каждый день в Москву. Алевтина всегда уважала стремление людей не сгибаться под тяжестью судьбы, честно работать и добиваться успеха. Уважала и восхищалась, хорошо зная на собственном опыте цену такой несгибаемости.
   - У вас все получится, милая, - улыбнулась Аля Людочке, когда та расставляла перед актрисой тарелки с рыбой и салатом. - Главное, никогда не впадайте в хандру. Хандра - враг любого стремления.
   - Я запомню, - серьезно ответила Людочка и пожелав приятного аппетита, ушла.
   Алевтина принялась за фаршированного карпа, отпив пару глотков из высокого бокала с красным вином. Вино в отличие от еды было так себе, и она невольно скривилась. Хотя, что можно ждать от провинциального городка, в котором хозяева вряд ли понимали толк в винах. Она отставила бокал в сторону, мельком взглянув на часы. Однако, еще столько времени сидеть здесь? Ей уже порядком надоел этот ресторан, хоть все здесь было хорошо. Но музыка была одна и та же, за три дня она перепробовала все рыбные блюда, и если мошенники решили затихориться, то ей неизбежно придется переходить на мясо, чего Алевтина категорически делать не желала. Ладно, в конце концов, можно продержаться и на салатах, подумала она и уже протянула руку к бокалу, как тут он неожиданно подскочил и опрокинулся на белоснежную скатерть.
   - Ох, простите ради Бога! - раздался тоненький умоляющий голос. - Это все моя неуклюжесть проклятая.
   Алевтина подняла голову и увидела перед собой полное лоснящееся лицо с большими не накрашенными глазами, широкими темными бровями и пухлыми, неумело намазанным ртом. И быть может любой другой, сидящий на месте Алевтины передернул от возмущения плечами, видя перед собой довольно высокую толстую бабу, скромно одетую, совершенно не интересную, но только не Алевтина. Возможно, кто-то просто подумал бы, что женщина не умеет ухаживать за своим лицом, не знает, как накладывать косметику и так далее. Но Алевтина моментально заметила виртуозное владение кисточкой и театральным гримом. Да, в конспирации этой дамочке не откажешь. Интересно, сколько ваты она подложила в щеки и каким образом добилась эффекта лоснящейся жирной кожи. Крем бы давно впитался. Брови, правда, немного перечернила ловкачка, а в остальном - браво! Если бы девочка хоть на секунду знала истинную профессию свахи Доры, то летела бы она отсюда белым лебедем со скоростью реактивного самолета. Но по счастью, Лара-Лена этого не знала. По счастью для Алевтины и Свах. А в том, что перед Алевтиной стояла и извинялась именно та, которую она здесь ждала, Аля не сомневалась ни на секунду.
   Все эти мысли пролетели одним махом в голове актрисы, а сама она вежливо сказала.
   - Ну, что вы деточка, не стоит. Я сама иногда бываю неаккуратной. Мы сейчас позовем Людочку, и она все исправит.
   Людочка уже летела с новой скатертью.
   Она в мгновение ока перестелила скатерть, вернула тарелки Алевтины на стол и принесла новый бокал вина. И все это время толстощекая дамочка топталась рядом с Дорой.
   - Я так виновата, - щебетала она. - Разрешите заплатить за ваш обед.
   - Ну, что вы, дорогая! - всплеснула руками Дора. - Если вы хотите искупить свою нечаянность, откушайте за моим столом. Я сегодня одна и мне не хватает общества.
   - Почту за честь! - лицо дамочки раскраснелось. " Либо ты гениальная актриса, либо с гримом переборщила" - отметила про себя Алевтина.
   В зале было очень тепло, хозяева заботились о комфорте своих клиентов. На дамочке же была толстая кофта и длинная вязанная юбка. Не удивительно. Надо же скрыть свои длиннющие ноги. Но с другой стороны потеть ты будешь как курица в жаровне. Что ж, большие деньги стоят больших жертв!
   - Меня зовут Лариса, - представилась дамочка и села напротив Доры.
   "Смотри-ка даже имя не меняет", - усмехнулась про себя Алевтина.
   - А меня - Дора. - Аля протянула свою руку. Бриллиантовый браслет блеснул тысячью огней, отражаясь во вспыхнувшей голубизне Лариных глаз.
   - Ваше меню, - подскочила Людочка.
   - Спасибо. - Лара уткнулась в карту блюд. - Ох, сегодня закажу что-нибудь особенное. Я когда нервничаю, всегда ем больше обычного.
   - Самый приятный способ сбрасывать стресс, - поддержала ее Алевтина. - Я тоже люблю вкусно покушать.
   - А вот мой бывший, представляете, был вегетарианцем, - ответила Лара. - Что я только не готовила, какие сантифарисы не придумывала, все одно - давай ему морковные котлеты и свекольник. Как можно жить на траве - не понимаю.
   - Вы любите готовить, Ларочка? - осторожно спросила Аля.
   - Обожаю, - воскликнула она. - С раннего детва.
   И Лена понеслась в своем рассказе. Мама была поваром в одной небольшой фирме, но однажды сильно обожгла руки. Опрокинула большой чан с кипятком. Но места терять не хотелось, поэтому мудрая мамаша взяла с собой на работу дочь и под ее пристальным взглядом девочка быстро научилась многим премудростям кулинарии.
   - Ларочка, так вы просто кладезь для мужчин! - воскликнула Аля. - Наверное, ваш муж просто в восторге, - игнорируя информацию про вегетарианца, продолжила Алевтина.
   - А вот и нет. - Печально ответила "Ларочка".
   По какому-то фатальному невезению Ларисе в ее жизни попадались мужчины, которые не ценили ее искусства, да и если честно, надолго не задерживались около ее пышного бедра.
   - Я же покушать очень люблю, - смутилась Лариса. - А кому такая бомба нужна. Вот мой последний, ну, вегетарианец, ушел, крикнув: "Тебя только жратва интересует. Разожралась, как свинья, ни секса от тебя не возвышенности!"
   И Лара скривила лицо в плаксивой гримасе.
   - Ну-ну, деточка, не стоит так расстраиваться. - Аля похлопала ее по плечу. - Если один не очень галантный мужчина повел себя как отъявленный мерзавец, не гоже так по нему убиваться. Вокруг много замечательных мальчиков, которые с восторгом воспримут и вашу пышную фигуру и ваше умение вкусно готовить.
   - Вы думаете? - Лара с надеждой посмотрела на Алевтину. - Нет. Вы просто успокаиваете меня, - она махнула рукой. - Никому я не интересна. Так и скоротаю свой век в девках. А мне так хочется настоящей семьи, детишек.
   И она воткнула вилку в сочный кусок мяса. Сок побежал из-под вилки, орошая красивые кружки картофеля.
   - А вы, Ларочка, хотите замуж? - в глазах псевдо-свахи заискрился неподдельный интерес. Во всяком случае, так показалось Ларе.
   "Отлично! Рыба клюнула!" - восхитилась Лара-Лена и понеслась дальше.
   - А кто ж не хочет? - "Ларочка" кинула в рот кусок бифштекса. - Только очередь у меня на лестнице не стоит. Подруг у меня нет, так что знакомиться негде. Только на работе, да там все мужики женатые.
   Алевтина откинулась на спинку стула, достала свой мундштук и вставив сигарету, закурила.
   Лара уже приканчивала второй кусок мяса, отчего ее печень недовольно подавала болезненные знаки. С детства Лена следила за своей фигурой, поскольку была предрасположена к полноте. Но сейчас, когда надо было играть роль толстухи с хорошим аппетитом, приходилось жертвовать здоровьем. Тем временем Дора долго и нравоучительно распространялась по поводу того, что в жизни бывают счастливые стечения обстоятельств, когда суженый находится в тех местах и тогда, когда совсем и не ожидаешь.
   Лена поддакивала, стараясь вернуться к своей неудачной личной жизни, но Дора неизменно скатывалась на темы возвышенные и лишенные реалий.
   - А знаете, Ларочка, я, возможно, могу вам помочь, - медленно проговорила она, когда Ленка уже почти отчаялась.
   Лена замерла, не донеся кусок до рта, усиленно изображая удивление. Сама же внутренне ликуя. "Ну, наконец-то, старая вешалка, - пронеслось у нее в голове. - Сколько же наводок на мою несчастную жизнь можно давать?" Она отложила вилку в сторону и спросила:
   - В каком смысле?
   - В смысле, что я могу вас познакомить с мужчинами, которые будут счастливы разделить с вами и вашу трапезу и вашу дальнейшую жизнь. И вы еще будете выбирать, какой вам больше по сердцу.
   - Это как?
   - Лара, вы верите в судьбу? - вдруг спросила Алевтина.
   - Не знаю, - протянула Лена, не совсем понимая, куда клонит сваха.
   - А я верю, - горячо проговорила сваха, даже забыв про дымящийся окурок в мундштуке. - Без веры нет счастья. Вот посмотрите, как странно иногда поворачивается жизнь. Вас сюда завел случай. Насколько я понимаю, вы расстроились уходом своего любовника и решили сегодня покушать не дома, а в ресторане. Верно?
   - Точно, - кивнула головой Ленка, внутри посмеиваясь над этой глупой бабенкой. Ах, мой толстый кошелечек, если бы ты знала, что меня сюда привело!
   - Вот, - продолжала сваха. - А я всего несколько дней гощу у подруги и обедаю только здесь. Я - в отпуске. А знаете, кем я работаю?
   - Кем?
   - Я - сваха.
   - Кто?
   - Сваха, - повторила Алевтина. - И могу предложить вам несколько мужчин на выбор, которые будут просто драться за вашу руку и сердце.
   - Да ладно, - "не поверила" Ленка.
   - Отвечаю, - решительно сказала Алевтина. - В моей базе данных есть по крайне мере несколько кандидатур. Но...
   - Что но? - напряглась Лара.
   - Я работаю на себя, Ларочка. И мои услуги стоят недешево.
   - Ах, это! - успокоилась Лара. - Деньги не имеют значения! Сколько?
   "Вот ты себя и выдала, - усмехнулась про себя Алевтина. - Прикинулась бедной овцой, а сама готова выложить немалую сумму. Интересно, насколько они решили меня развести? Посмотрим".
   По рассказам Свах Алевтина знала, что первый взнос стоил сто долларов. За каждую предоставленную кандидатуру девочки тоже брали определенную сумму, но строго дифференцировали клиентов. Если это молодая учительница младших классов - это одна цена, а если бизнесмен типа Семена Батанова, - расклад другой. "Ну, что ж, если я богатая удачливая сваха, то и цены у меня должны быть запредельные".
   - За каждую кандидатуру - пятьсот долларов, - мягко сказала она.
   - Круто. - Выдохнула Лара. Такие цены предлагали в агентствах только вип-персонам. "Ну, видать, жируешь ты, Дора."
   - У меня клиенты все люди интеллигентные, слесарей и грузчиков я не обслуживаю, - поджав губы, сказала Дора. - Вы же милая, простите ради Бога, вряд ли имеете высшее образование. Но вы мне так симпатичны, что для вас я сделаю исключение.
   - Вы ошибаетесь, Дора. - поспешила поправить свою оплошность Лара. - У меня неоконченный пищевой институт. Все времени нет восстановиться.
   - Ну и славно, - успокоилась сваха. - Тогда просто замечательно! Давайте назначим встречу в ближайшие дни, и я вам предложу на выбор несколько фотографий и распечатки данных моих клиентов. Вы укажите, кто вам больше по нраву и я вас познакомлю.
   Ленка задумалась. Это сколько времени-то пройдет? Надо что-нибудь придумать. Таскаться в этот поганый городишко лишний раз совсем не хотелось. В это время у Доры зазвонил телефон. Она извинилась перед Ларой и взяла трубку.
   - Слушаю... Ах, да-да, дорогая, я уже все устроила... В понедельник подъезжайте ко мне, и там я вас познакомлю с Сашей... Да, я уже договорилась... Ну, конечно, все будет замечательно... Да, что вы, не за что еще. Ну, до встречи, - она отключила телефон. - Чудесная женщина, - как бы оправдываясь, сказала она Ларе. - Доктор наук. Я ей прекрасного мужчину подобрала. Ученый, видный человек.
   - Дора, мне надо отойти на минутку. - Лара встала и вышла из зала.
   Звонок на телефон Доры дал ей наводку, каким образом можно форсировать развивающиеся события.
  
   Тем временем Михей, ничего не поняв, в свою очередь отключил трубку.
   - Ну, что там? - волнуясь, спросил Игорь.
   Через большое стекло кафе они уже сороковую минуту наблюдали за беседой Али с какой-то толстой бабой. Они не могли понять, зачем Аля посадила к себе за стол эту даму, если с минуту на минуту должна прийти Лара. Еще вчера Аля утверждала, что за ней следила какая-то полная девушка, но все дружно сказали, что она просто обозналась. Хотя, может Аля права, и сейчас она разговаривает именно с мошенницей?
   Дорого бы Игорь отдал за то, чтобы послушать, о чем сейчас разговаривает его Аля. А еще лучше, забрать ее из этого мерзкого места, увести в Москву и не пускать в эту опасную игру. Вчера он осторожно попытался уговорить Алю отказаться от всего этого, но увидев блеск в глазах любимой, он не посмел настаивать. Как? Как он мог ей запретить? Особенно после того, как она ушла из театра. Аля так до сих пор и не объяснила, почему так скоротечно бросила дело всей своей жизни, и даже не дала прощальный спектакль, о чем ей неоднократно говорили все ее коллеги, звонившие день и ночь. Но Аля не желала ни с кем разговаривать, и просила Игоря всех слать к бабушке. "К какой?" - весело интересовался Игорь. "На твой выбор, дорогой. Можешь к его бабушке, - и она возводила глаза к потолку, - а можешь к предку его визави", - и она опускала ресницы в пол. Игорь же вежливо объяснял печальным актерам, что Али нет дома, и когда она будет, никому не известно.
   - Аль, но ты же не сможешь скрываться вечно, - пытался образумить ее Игорь.
   - А я и не собираюсь, - отвечала она. - Просто мне надо переболеть, неужели ты этого не понимаешь.
   Он - не понимал. Потому, что не знал причин, но настаивать боялся. И поэтому, эта новая роль Свахи захватила ее с такой силой, что Игорь вряд ли уговорил бы ее отказаться от нее.
   Теперь же с каждой минутой сердце его сжималось от страха за нее. Хотя все было распланировано, расписано и были несколько вариантов отхода, но все едино, он очень переживал за Алевтину. Господи, скорей бы все это закончилось. И он заставил Михея позвонить Але. Это входило в их план. Михей набрал номер.
   - Аль, это она? - только и спросил он.
   И Аля выдала этот непонятный текст, который в точности повторил Михей озабоченному художнику.
   - Это она, - качнул головой Игорь. - Аля несколько раз сказала "да".
   - Вот это перевоплощение! - присвистнул Михей, еще раз вглядываясь в стекло. Но за столиком сидела лишь Аля.
   - А где эта толстуха? - удивился он.
   - Может, пойти посмотреть? - предложил Игорь.
   - Ага, сейчас, - сыронизировал Михей. - Вы уже там засветились, Игорь Ростиславович. Так что будем ждать "отмашки" от Али.
   Легко сказать, ждать. У Игоря уже вспотела вся спина и дрожали руки. Откуда у Али такая выдержка. Он всмотрелся в любимое лицо. Алевтина спокойно пила кофе, и делала какие-то пометки в своем блокноте. И весь ее вид говорил о том, что она довольна сложившейся ситуацией.
   Странно, но именно уверенность Алевтины вдруг привела в норму расшалившиеся нервы художника. А что собственно он так разволновался? Вот же она, сидит, тихо спокойно, ничто ей не угрожает. Так что, нечего генерить, надо просто ждать. И он ждал.
  
  
   - Сеня, немедленно звони этой Доре! - раздался в трубку резкий голос Ленки.
   - Зачем?
   - Напомни ей о себе. - Приказала она. - А то все дело затянется на месяц.
   - Я ничего не понимаю, но как скажешь, - согласился Сеня.
   - А тебе ничего понимать и не надо! - рявкнула она. - Возможно, сегодня и познакомимся.
   - Так быстро? - изумился он. - Это не в твоих правилах!
   - Звони через пять минут. - Отчеканила Ленка и бросила трубку.
   Арсений выждал пять минут, нашел визитку Доры и набрал длинный номер.
   - Слушаю, - раздался гортанный голос.
   - Дора, здравствуйте. Это Арсений, помните, мы познакомились в ресторанчике у Кузи.
   - Арсений? - в голосе зазвучало не узнавание. - Ах, Боже, ну конечно! - почти сразу воскликнула она. - Дорогой, все идет как нельзя лучше. В скорости я вам позвоню. Вы простите, я занята сейчас, но я все помню. До скорой встречи, - и она, не дожидаясь, отключилась.
   Лара разозлилась. Вот старая курва, ведь могла же прямо сейчас предложить Арсения. Ведь знает, что он здесь живет, чего тянут- то!
   Алевтина моментально поняла всю эту игру. Но ей казалось, что это настолько шито белыми нитками, что просто невозможно реагировать сразу! Надо тянуть время.
   - Ну, дорогая, что вы решили? - улыбаясь, спросила Дора. - Будем сотрудничать.
   - Да, обязательно, - горячо отозвалась Ленка. - Вы так меня заинтриговали, что я готова встретиться с вашими клиентами хоть сегодня.
   - Ну, так торопиться не надо. - Дора покачала головой. - Да у меня и фотографий с собой нет, - она мило улыбалась, открыто смотря в глаза Лене.
   Ленка судорожно стала думать, что сказать этой старухе, чтобы она, наконец, доперла, вызвать сюда Сеньку! Но неожиданно Дора продолжила:
   - Правда, есть один очень приятный мальчик, но вы же понимаете, за срочность...
   "Так бы сразу и говорила! - чуть не вырвалось у Лары. - Вот жадная скотина. Ладно, я тебе это припомню!"
   - Конечно, Дора, я все понимаю! Я оплачу, - и она торопливо вытащила семьсот долларов. - Этого хватит?
   - Вполне, - ее глаза так явно и алчно вспыхнули, что Ленка еле удержалась, чтобы не треснуть чертовку по холеной щеке. - Секундочку, я созвонюсь с ним. Возможно, он сегодня не сможет.
   "Сможет, дорогая, еще как сможет". - Ленка с плохо скрываемым злорадством наблюдала, как Дора копалась в сумочке, потом вытащила изящную записную книжку на золотом замочке и отыскав телефон Арсения, стала набирать номер. Вот темнота! Могла бы просто нажать на повтор принятого звонка. Но вдруг Ленка засомневалась. А если она имеет в виду кого-то другого?
   - Алло, Арсений? Да, это я, - при упоминании имени напарника у Ленки отлегло от сердца. - Послушайте, любезный, похоже, это просто судьба! - тут Дора встала, и отошла к барной стойке. Поговорив с Сенькой минут пять, она снова вернулась.
   - Простите, Лара, профессиональные секреты, - извинилась она. - Ну, что ж, похоже все складывается как нельзя лучше. Сейчас я вам расскажу, с кем вам предстоит познакомиться, а потом уж назначу время встречи.
   Минут двадцать Дора расписывала Ленке ее напарника. По мере рассказала, у Ленки чуть челюсть не отвалилась. Ну, Сенька, ну голова! Либо он так виртуозно научился врать, либо эта Дора великая фантазерка. По одним ее рассказам можно влюбиться в человека, даже не имея представления, как он выглядит и что из себя представляет.
   - Только, Ларочка, не сочтите за грубость, вы к семи часам, кстати, именно в семь, здесь, мы с вами встретимся. Так вот, вы принарядитесь, пожалуйста.
   - Нет. - Резко ответила Лара решив, что именно так должна отвечать клиентка, которая заплатила кучу бабок. - Я такая, какая есть, и прихорашиваться не собираюсь!
   - Верно! - тут же согласилась Дора. - Естественность - ваше главное оружие. Ну, что ж, за срочность я беру свой гонорар, а остальное, только при встречи. До вечера.
   Она расплатилась за обед, и царственно удалилась из ресторана.
  
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   "ПРОДОЛЖЕНИЕ ОПЕРАЦИИ"
  
  
   Капитан Соловейчик был честным служакой, и самодеятельности в любом ее проявлении не терпел. Он провернул немало операций, работая в прокуратуре одного большого областного города, но, по семейным обстоятельствам, два года назад был вынужден отправиться в маленький подмосковный городок Кузькино. Жена и дочь были в восторге - ну и пусть загород, зато около блестящей с ее огнями и соблазнами столицы! Капитан восторгов своих девочек не разделял, но любил их маниакально и ради них был готов почти на все. На все, кроме взяток. К счастью, жена Варя была столь же принципиальна, как и капитан, живя по правилу - лучше в бедности, но с хорошими и крепкими сновидениями. Взять с подозреваемого хоть рубль не представлялось возможным капитану, любое проявление мошенничества и вымогательства вызывало у Соловейчика лютую злость и решительность действий. Желательно, профессиональных.
   Вот поэтому он, скрипя сердцем, выслушал московского коллегу Романа Сысоева, который предлагал ему, Соловейчику, принять участие в дилетантской, нелепой, самодеятельной акции по поимке ловких мошенников. Но Сысоев вышел к нему на связь через великого Клима. Полковник Клим Федосыч Соколов - это самый крупный милицейский начальник на все Подмосковье, отсюда - ослушаться его не представлялось возможным. Тем более и просил он не столь много - выслушать Сысоева и помочь его друзьям.
  
   Вот эти означенные друзья и пришли к Соловейчику пару дней назад в составе пяти человек, с разработанной в мельчайших подробностях операцией по захвату мелких мошенников и вымогателей.
   Слов нет, три культурные женщины и пара молчаливых мужиков, один из которых представился художником, предлагали почти беспроигрышный вариант, настолько толковый, что капитан даже восхитился. Но виду не подал, дабы не уронить свой престиж стража закона.
   - Я все понял, господа, - оборвал он красивую брюнетку, назвавшуюся Натэллой Лагунской. - Но предлагаю, для вашей же безопасности ввести в дело профессиональных сотрудников.
   - Молодой человек, - мягко начала более взрослая женщина, актриса Мещерякова. - Мы с уважением относимся к органам, и не на секунду не сомневаемся в талантах ваших сотрудников, но подумайте, сколько уйдет времени на разработку вашей комбинации. А у нас все готово, мы знаем психологию данных вредителей, мы в курсе, как они обманывают наших коллег.
   Капитан не мог не согласиться с ними и, поддавшись на мягкие и настойчивые уговоры, пообещал всяческое содействие на последнем этапе, что собственно и просили визитеры. Правда, оставаясь при своем мнении.
   Посчитав нужным поставить Клима Федосыча в известность, он записался к нему на прием через два дня. И вот, он уже в приемной полковника, ожидает, когда его пригласят в кабинет.
   Молодой секретарь, в гражданском пиджаке поднял трубку, коротко буркнул "Уже здесь" и кивком головы указал Соловейчику на дверь. Капитан встал, одернул мундир и шагнул в кабинет.
   - Ну, капитан, - сурово спросил полковник, не отрывая глаз от бумаг. - Что за проблемы у моего старого друга?
   Капитан в вкратце изложил суть дела.
   - Должен сообщить, Клим Федосович, что я против привлечения к этому делу гражданских лиц, - закончил он.
   - Твои предложения?
   - В моем отделе есть прекрасные сотрудники, которые могут выполнить все то, что предложили эти господа. Правда, на это уйдет некоторое время.
   - Вот именно, - полковник оторвал взгляд от бумаг и обжег сталью глаз Соловейчика. - Подстрахуй их, но так, чтобы они не видели. А то еще начнут нервничать, и все сорвется. А кстати, ты пробил по картотеке этих лихих мошенников? Неужели негде не всплывали?
   Напомним, что капитан был не первогодок, и дело свое зал туго. Сразу после звонка Романа Сысоева, он дал распоряжение своим сотрудникам прошерстить на этот счет ориентировки.
   - За последний год заявлений от брачных агентств в Москве и в Питере не поступало. Нигде не фигурирует данная лихая парочка.
   - А по стране?
   Капитан запнулся. Вот черт, а действительно, почему он решил, что эти аферисты работают только в столицах. Полковник правильно истолковал молчание подчиненного, нахмурился и снял трубку красного телефона. Пока он давал распоряжения, Соловейчик бледнел и краснел, кляня себя за оплошность.
   - Ладно, капитан, не парься, как красна девица, - дружески сказал полковник. - Знаю, у вас в районе такая запарка, что не до мелочей. Но Ромка однажды меня грудью прикрыл, от верной гибели спас, поэтому помочь его друзьям - дело чести. Тем более что если эти фигуранты где-то проходили, то и нам с тобой будет честь и хвала. Смекаешь?
   Соловейчик смекал. Раскрыть дело мошенников, которые орудуют не один год по стране, это не последняя графа в послужном списке.
   - Товарищ полковник, разрешите? - дверь отворилась, и на пороге появилась стройная женщина в милицейской форме. В руках она держала отпечатанный лист.
   Полковник дал разрешение, женщина чуть ли не строевым шагом подошла к столу, положила лист перед начальником, сказала пару рубленных фраз и, опять таки с разрешения, удалилась.
   - Ну, вот, это уже похоже на организованное уголовно-наказуемое дело, - пробежав глазами по компьютерной распечатке, сказал полковник. - В двухтысячном году в Самаре срисовали похожую парочку, и два года назад в Киеве. И в том и в другом случае, ребятишки смылись с взяткой. Вот, изучай их словесные портреты, возможно, твои фигуранты. О ходе дела докладывай лично. Свободен.
   Соловейчик по-военному щелкнул каблуками начищенных ботинок и вышел из кабинета.
   Сев в служебный газик, он взял компьютерный лист и пробежал глазами.
   В рапорте значилось, что в отделение милиции Самары поступило заявление от хозяйки брачного агентства, которая заявляла, что стала жертвой мошенников, которые выманили у нее обманным путем пятнадцать тысяч долларов. Дала подробное описание внешности, данные паспортов. Дело провисло глухарем, поскольку женщина заявила уже после того, как со страху заплатила деньги. Да и проверка паспортных данных результатов не дала. Таких людей в природе не существовало.
   В Киеве произошло то же самое, за исключением того, что за деньгами мужик не явился. Заявление было написано братом хозяйки киевского агентства, сотрудником милиции.
   " Эх, братец-сотрудник, - мелькнула мысль у капитана. - Судя по твоим писулькам, ты же их и спугнул"
   Соловейчик еще раз подробно перечел портреты лихой парочки. Среднего роста, длинноногая стриженная блондинка, серые глаза, на щеке большая родинка. Мужик обладал мощной фигурой борца сумо, окладистой бородой и крупными очками в роговой оправе. К делу из Киева были приложены даже фотографии. Они были черно-белые, но ни родинки на щеке длинноволосой рыжухи, ни бороды с очками на портрете мужика не было. Все ясно, они не дураки. Зарабатывая таким криминальным способом свои денежки, у них, наверное, целая костюмерная и личный гример. Тем более, что возможно, мошенники, наехавшие на Свах, к этим не имеют никакого отношения. Криминальные мысли, что великие творческие идеи, витают в воздухе, и схватить их могут одновременно в разных уголках мира. Но проверить все же стоит.
   Соловейчик завел мотор и двинул в сторону родного отделения милиции.
  
   Оказавшись в своем кабинете, он вызвал лейтенанта Воронина.
   - Ну, Андрюха, рассказывай, что там у этих дилетантов.
   - А по сто грамм? - прищурил карий глаз лейтенант. - Замерзли мы с ребятами, сил нет. Три часа около ресторана топтались.
   Соловейчик вздохнул, открыл сейф, где между папками и его табельным оружием пряталась початая бутылка водки. Он разлил по стаканам "лекарство от хандры и болезней на все времена", достал из кармана пару карамелек и они с товарищем разом, без слов и тостов, употребили родимую водочку, не пьянства ради, здоровья для.
   - Значит так, - хрустя карамелькой, начал лейтенант. - Актриса все делает так, как и было задумано. Надо тебе сказать, конечно, действует филигранно, не подкопаешься. Нам бы такую сотрудницу, - и он мечтательно закатил глаза.
   - Не отвлекайся, - рявкнул Соловейчик.
   - Короче, подвалила к ней высокая толстенная баба, шатенка, особых примет нет, одета так себе, но раз Арен в ресторан пустил, значит, вполне соответствовала.
   Соловейчик кивнул. Старый армянин Арен Саркисян, хозяин очень приятного ресторана в Кузькино, выдрессировал и свою обслугу и своих клиентов - без галстука и приличного платья не пускал в кабак даже позавтракать. Исключение составляли только постоянные клиенты или личные друзья Арена.
   - На сколько высокая? - уточнил Соловейчик.
   - Выше среднего роста.
   "Рост подходит, - подумал капитан, - но комплекция не катит. Хотя, возможно за несколько лет мадам отожралась на криминальных харчах. Волосы - конечно парик."
   - Дальше.
   - Посидели, поговорили, и актриса отчалила, - продолжал Андрей, - баба посидела еще пару минут, расплатилась, сделала одни звонок по сотовому и вышла из ресторана. Полчаса покружила по городу и вошла в означенный дом. Мы довели ее до подъезда. Все.
   - Дилетанты отзвонились?
   - А то. Сразу же, - подтвердил Андрей. - Мещерякова доложила, что знакомство назначено на семь часов в баре у Арена.
   В ресторане старого армянина был не только ресторан, но и вполне приличный бар с более маленьким зальчиком, большой барной стойкой. Вообще-то этот бар предназначался для молодежи, которая не может оплатить обед в ресторане. Кроме пива и орешков там выдавали комплексный обед из супа и сосиски с тушеной капустой. Дешево и сердито, но для не богатой молодежи вполне сойдет. Вход в бар был отдельный.
   - А почему не в ресторане? - удивился капитан.
   - Я тоже спросил, - усмехнулся Андрей, - и знаешь, что ответила эта актриса? Меня, говорит, уже тошнит от рыбы и салатов. Перейдем на пиво и орешки. Представляешь?
   - У богатых свои причуды. - Буркнул Соловейчик. - Ладно, пока свободны, но к семи подходите к кабаку. Кстати, нарисуй-ка мне второго фигуранта, Андрюха.
   Лейтенант быстро выдал словесный портрет мужика, который беседовал с Мещеряковой в первый визит вместе с художником. Высокий, медведеобразный блондин, в дорогом качественном свитере, без бороды и усов. При деньгах. "А вот второй - вполне подходит" - удовлетворенно кивнул головой Соловейчик, выслушав доклад лейтенанта.
   Бороду состриг. Волосы покрасил, а вот мясо с живота и бедер согнать не догадался. Интересно.
   - Дилетанты здесь, в Кузькино?
   - Не-а. - лейтенант взял со стола вторую карамельку. - Чего им тут четыре часа делать? В Москву уехали. На своем прекрасно-зеленом Нисане.
   - Ладно, Андрюха, иди. - Соловейчик отпустил лейтенанта.
   Он еще раз просмотрел распечатки, данные ему полковником, и решительно взялся за телефон.
   - Алевтина Борисовна? Капитан Соловейчик.
   - Добрый день, капитан, - глубокий голос актрисы в который раз взволновал Соловейчика, и если бы не фанатичная преданность Варе, капитан, возможно, принял это волнение за некоторую влюбленность. - Я уже доложилась вашему сотруднику, - упредила его вопрос она.
   - Да, спасибо. Алевтина Борисовна, скажите, пожалуйста, как профессионал, сегодня эта Лара была сильно загримирована?
   - Вся от ушей до хвоста, - последовал четкий ответ. - Парик, накладные вставки под свитер, большой профессионально сшитый бюстгальтер, подкладки под щеки, длинная широкая юбка, и мастерский грим. Мастерский! - подчеркнула Алевтина.
   - А как вы думаете, как она выглядит в натуре?
   Актриса задумалась на минуту. Соловейчик уж подумал, что она не расслышала вопроса.
   - Она - натуральная брюнетка, очень стройная, смуглая. И конечно, у нее совсем другой цвет глаз. Я думаю, либо карие либо зеленые.
   Соловейчик чуть не поперхнулся. Ничего себе ответик! Но откуда актриса может это все предположить? Свахи давали другой портрет - каштановые длинные волосы, бледная, словно поганка, худощавая, сутулая.
   - О, да это же очень просто, - гортанно рассмеялась актриса. - Просто надо быть немножко наблюдательным и знать секреты театрального перевоплощения.
   - Если вас не затруднит, поясните, - попросил капитан.
   - Извольте, - согласилась актриса. - Брюнетка - потому, что как она ни старалась, но запудрить усики над губой у нее не получилось. Такие черные усы могут быть только у натуральных брюнеток. Смуглая - поскольку не удосужилась загримировать руки. Причем это природная смуглость, не загар. То, что она не толста, выдала грудь. Поверьте, капитан, шестой размер носить с такой легкостью невозможно, а у нее даже плечи не сводило. Он ей абсолютно не мешал. А стройность ног обозначалась сквозь юбку. Когда Лара выходила, юбка задралась, явив этому свету длинную изящную икру. При такой икре широкого бедра, которое она себе набила, быть не может априори.
   - А глаза?
   - Если у вас когда-нибудь были знакомые, носящие линзы, вы бы заметили, что при определенном свете видна граница линзы и белка глаза, - пояснила актриса, - да и голубизна глаз была неестественной. А то, что натуральный цвет радужки карий или зеленый, это простите, жизненное наблюдение. Для брюнетов эти цвета типичны.
   - У меня дочь черная, как ворона с ярко-голубыми глазами. - Парировал капитан.
   - Вы счастливый обладатель красавицы дочки, капитан, - сделала комплимент актриса. - Но, замечу, ярко-голубые. А голубизна у Лары была какого-то грязного цвета, что предполагает более темный естественный окрас родной радужки. Я вас убедила?
   - Вполне, - вынужден был согласиться капитан.
   - Все в порядке с нашим делом? - спросила актриса. - Слежки за нами нет? Вы уж простите меня, но болтаться по городку четыре часа я просто не в состоянии.
   Капитан заверил актрису, что мошенники даже не подозревают, что сваха подложная, поэтому им в голову не приходит следить, куда отправляется Дора, гостившая у подруги.
   - Вот и отлично. - Обрадовалась актриса. - К семи мы вернемся.
   - Алевтина Борисовна. Будьте крайне осторожны.
   - Ваш прибор всегда со мной. - Заверила актриса.
   В самом начале операции Мещеряковой был выдан небольшой прибор, похожий на брелок от автомобильной сигнализации. В случае непредвиденных обстоятельств, актриса должна была нажать на кнопку, и "топтуны", пасущие и следящие за развитием событий, немедленно ворвутся в ресторан или в бар, или туда, где произойдет разрешение всей этой истории.
   - И последнее, Алевтина Борисовна, - сказал Соловейчик. - Почему вы поменяли место знакомства. Почему бар?
   - Капитан! - воскликнула Алевтина. - Моя Дора - баба осторожная. И должна в любом случае получить свой гешефт с обоих. Ну, посудите сами, не может же она познакомить их, а потом сказать: " А теперь ребятушки, гоните бабки!" Это не солидно и опасно. Лучше получить гонорар в разных местах с обоих, а уж потом хоть трава не расти. Нравится - не нравится, а деньги уже "уплочены"! Логично?
   Капитан не мог не согласиться. Ну, надо же, все продумала актриса. Просто в шкуру этой Доры влезла, даже рассуждает как частная сваха. "На то и актриса! - вздохнув, подумал Соловейчик. Да-а, ни одному даже самому профессиональному сотруднику органов не удалось бы так сыграть, чего уж там говорить!
   Соловейчик попрощался, положил трубку и еще раз взглянул на черно-белые фотографии распечатки. "Ну, что ж, ребятки, похоже это все-таки вы, гастролеры мои душевные. Но как бы то ни было, гулять вам на свободе осталось немного". Он постучал по листам кончиком карандаша, потом отложил их в сторону и приступил к делам текущим.
  
  
   - Я не понимаю, почему она назначила встречу мне в половине седьмого в ресторане, а тебе в семь в баре? - недоумевал Арсений.
   - Да все просто, - натягивая специальные колготки, под кодовым названием "ножки Буша", сказала Ленка. - Сначала она сострижет бабки с тебя, а потом с меня. Познакомит, и с нашей тыщей, веселая и довольная, умчится к своей подруге. Это же ее страховка.
   Все было логично. Предположим, мужчина и женщина взглянули друг на друга, сразу не понравились, и отказались платить свахе. И она остается с носом. А так, все гладко. Сначала с одного пять сотен, потом с другого столько же и только после этого - факт знакомства. Не понравились друг другу - ваши проблемы, крутим фишку дальше, предлагаю следующих кандидатов. За ту же цену.
   - Фотографий ни моих, ни твоих у нее нет, поэтому она и подстраховывается, - продолжала Ленка, застегивая гигантский лифчик. - Черт, помоги.
   Она повернулась спиной и Арсений начал цеплять крючки за железные петельки.
   - Готово.
   - А что она обо мне тебе говорила?
   - Ой, расписала, словно Лара девушка моей мечты, - усмехнулся Арсений. - Сразу спросила, не смущает ли меня, что моя новая знакомая несколько полновата.
   - Ничего себе несколько, - хмыкнула Ленка, застегивая юбку. - Вот скажи, ты бы на такой страхолюдине женился бы?
   Арсений посмотрел на Ленку. Конечно, он мог бы ей сказать, что, откровенно говоря, он с удовольствием потонул в этих необъятных грудях и еще с юности он обожал большие попы и крутые бедра. Но Арсений знал, как гордиться Ленка своей стройной фигурой, поэтому с ужасом на лице покачал головой.
   - Я нет. Но знаю много мужиков, которые просто тащатся от толстых баб.
   - Вот и сыграешь такого любителя, дорогой, - она села около зеркала. - Бедное мое личико, - вздохнула она. - От постоянного грима у меня уже морщины с километр.
   - Ничего, малыш, - он обнял ее сзади за плечи, и посмотрел в отражении ее темно-зеленых глаз. - Разведем эту лохушку, сгоняем в Питер и во Францию.
   - Сень, а давай без Питера, - она замерла с ватой в руках. - Устала я.
   - А нам денег хватит? Не хотелось бы счет трогать.
   Ленка задумалась. Может прямо сейчас сказать? Но нет, перед делом нельзя волновать напарника. Она повернулась к нему и обхватила руками его лицо.
   - У этой Доры один браслет тянет тысяч на сто, - тихо сказала она. - Есть у меня задумка этот браслетик и вытянуть из нее.
   - И что ты с этими бриллиантами делать будешь? - удивился он.
   - Продам тут же.
   - Кому?
   - А тебе не все равно, - усмехнулась Ленка, вставляя голубые линзы в глаза. Проморгалась и критически себя осмотрела. Как же все-таки меняет выражение лица другой цвет глаз. Поразительно! - Есть у меня один человечек, - объяснила она. - Проценты, правда, себе гребет крокодильи, но тысяч шестьдесят отвалит как миленький.
   - Долларов? - усомнился Арсений.
   - Нет, узбекских тугриков! - рассмеялась Ленка. - Долларов, конечно. Все дорогой, иди, тебе уже пора.
   Арсений крепко поцеловал подругу, накинул свою дубленку и вышел на улицу. Бриллианты... Зачем все эти сложности? Он признавал только хрустящие бумажки зеленого цвета. С ними проще. Но, Ленке видней. Сто тысяч! Эта Дора носит на руке такую сумму, за которую они с Ленкой пахали последние три года как проклятые, откладывая на счет в коммерческом банке, а эта старушенция таскает на лапе состояние, словно это бижутерия. А вдруг Ленка ошибается, и это действительно стекляшки? Арсений даже остановился. Нет, его подруга никогда ничего не говорит просто так. Если уж решила выпотрошить Дору на браслет, значит это того стоит!
   Он дошел до Кузи, и открыл дверь.
  
   Вечером в ресторане было народу много больше, чем в обеденное время. Но Арсению, как уже почти постоянному посетителю, нашлось место. Но не успел он сделать и пяти шагов к своему столику, как его окликнули.
   - Арсений, я тут.
   Дора сидела за тем же столиком, за котором он с ней познакомился. Сегодня на ней был еще более шикарный брючный костюм из набивного атласа цвета слоновой кости, и тяжелые жемчужные серьги необычайно шли к этому костюму. В разрезе блузы посверкивали матовыми бочками жемчужные бусы. Да-а, не бедствует дамочка, в который раз решил Арсений. Он поздоровался и присел на край стула. Дора взмахнула рукой для привлечения официанта, и Арсений с удовольствием отметил, что свой браслет сваха не снимает, не зависимо оттого, во что одевается сегодня.
   "Вот не страшно ей ходить в таких дорогих украшениях по городу?" - мелькнула мысль. Но с другой стороны, откуда он знает, вполне возможно, даже наверняка, такая дамочка пешком не ходит. Он мельком глянул на ножки свахи. Ее почти бальные лодочки на высокой шпильке убедили Арсения в правильном ходе его мысли. На дворе валил снег, как из прорванной подушки перья, и представить, что дамочка бежит после ужина к подруге по сугробам, было просто смешно.
   - Арсений, через несколько минут я приведу вам вашу новую знакомую, - начала Дора. - А пока, вы уж извините, мой гонорар. - И она лучезарно улыбнулась.
   - Да-да, конечно. - Он протянул ей длинный конверт, и Дора, ничуть не смущаясь, вытащила и тщательно пересчитала деньги.
   - Все в порядке, - довольно сказала она и спрятала деньги в сумочку. - Еще раз настаиваю на том, дорогой Арсений, что фотографии у меня нет, поэтому...
   - Да вы меня уже предупреждали, Дора. - остановил он ее. - Кто не рискует, тот не пьет портвейн.
   - Да-да, конечно.
   Подошел официант, поставил перед Дорой высокий бокал с водой и подал меню.
   - Спасибо, милейший, - поблагодарила она. - Я ужинаю сегодня с подругами, так что очень скоро вас покину, - сказала она Арсению, - а уж вы потом сами решите, останетесь или уйдете, - и она заговорщически подмигнула. - Ну, что ж, - она взглянула на золотые часики. - Я сейчас отойду на минутку, а вы ждите. Я надеюсь, в моей порядочности вы не сомневаетесь, или надо оставить что-то в залог? - обеспокоено спросила она.
   - О чем речь, Дора, вы меня обижаете. - Возмущенно проговорил Арсений.
   - Ну, простите, мой дорогой, простите, - замахала она руками. - В моей профессии разные люди попадаются.
   И она, легко поднялась и так же легко пошла сквозь весь ресторан, словно шла в мягких тапочках, а не на метровых каблуках.
  
   Алевтина накинула в гардеробе свою шубу, вышла из ресторана. Обошла здание и нырнула в стеклянную дверь, откуда раздавались оглушительные звуки современной попсы.
   Перекинув манто через руку, она вошла в насквозь прокуренный зал. Пошарила глазами и нашла то, что ей было нужно. Лара сидела в углу, и качала головой в такт музыке. Заметила она сваху только тогда, когда та вплотную подошла к столику.
   - Ах, Дора, здравствуйте. Я пришла пораньше. - Воскликнула Лара.
   - Это прекрасно, поскольку ваша судьба уже вас ждет. Давайте думать, что это так.
   - Ой, мне чего-то страшно. - Лара повела плечами, отчего ее высокий бюст не стронулся ни на йоту, хотя по законам природы должен был прийти в такое же волнение, как и хозяйка.
   "Эх, девочка, плохо ты продумала свою маскировку" - подумала Алевтина, но вслух уверенно проговорила.
   - Это вполне нормально, дорогая. Ну, вы не передумали? - и Дора ободряюще положила ей руку на плечо. Камни браслета опять блеснули в свете огоньков цветомузыки.
   - Конечно, нет. Вот, ваши деньги, - и Лара выложила такой же конверт, какой десять минут назад получила Алевтина из рук Арсения.
   "Ну, ребята, хоть бы разные конверты взяли", - усмехнулась про себя Алевтина, но ничего не сказав, опять же тщательно пересчитала купюры, усиленно играя роль практичной свахи. Именно такой представляла себе частную сваху великая Мещерякова. Алчная, пунктуальная, практичная, при ласковой улыбке и жестком расчете в синих глазах.
   И была сто раз права, ибо, следя за действиями Доры, Ленка со злобой в душе думала: "Ах ты, сволочь. Думаешь, тебе подсунут фальшивку или не доложат бабки? Правильно проверяешь, да только тебе это не поможет"
   - Все в порядке, дорогуша. - Дора убрала конверт в сумочку. - Ну, а теперь пойдемте-ка из этого вертепа в место более романтичное.
   Она подхватила Лару за руку и потащила сквозь плотные ряды столиков, за которыми уже сидела, гуляла и пила пиво под звуки родной попсы местная молодежь.
   Оставив свою верхнюю одежду в гардеробе, Дора и Лара прошли в зал.
   - Милейший! - остановилась Дора около официанта. - Пожалуйста, вот за тот столик бутылку шампанского и три высоких хрустальных бокала. Имеется в наличии?
   - Обижаете, - совершенно серьезно ответил официант и скрылся на кухне.
   - А вот и мы! - торжественно сообщила Дора. - разрешите представить - Арсений, - она развернулась к Арсению, который сидел, тупо смотря на Лару. По мимолетному движению бровей Лары, которое тут же подметила Алевтина, Арсений наконец, вспомнил, что при даме надо встать. - А эту прелестницу зовут Лариса. - Представила Дора Лару.
   - Очень приятно, Арсений, - взяла инициативу на себя Лара. - Дора много о вас рассказывала.
   - И мне... О Вас... - пробубнил Арсений.
   "Да ребята, актеры из вас никудышные, - усаживаясь за столик, решила Алевтина. - И как вам удавалось обводить вокруг пальца людей при такой не отрепетированной игре?" Хотя с другой стороны, быть может, именно эта неуверенность и скованность, была в их представлении естественной? Кто знает?
   - Знаете, дорогие, в этом ресторанчике прекрасно готовят, - начала Дора и выразительно посмотрела на Лару. Та подхватила, как по нотам, предложенный вариант разговора.
   - Но не так, как умею готовить я, - сказала Лара.
   - Вы любите готовить? - вступил в игру Арсений.
   - И прекрасно это делаю, - уверила Лара.
   Только многолетняя выдержка, виртуозное владение мимикой лица и железная воля не позволили Алевтине расхохотаться в голос. Боже мой, вот это мизансцена! Когда мошенники уверенны, что разыгрывают недалекую сваху, а сваха тем временем обводит вокруг пальца их! Только фора у нее, у Алевтины! Она ли не преферансистка! В данной партии прикуп ей известен! Представляю, как будут хохотать Шурка и Дина! - мелькнула мысль.
   Подошел официант, поставил серебряное ведерко на стол, три тонких бокала. Потом, как в лучших ресторанах Европы, театральным жестом откупорил бутылку и наполнил бокалы строго на три четверти.
   - Передайте вашему хозяину, что я восхищена профессионализмом его сотрудников, - похвалила его Дора.
   - Рады стараться. - Официант натянул привычную рабочую улыбку, поставил шампанское в ведерко. - Приятного вечера, - и удалился.
   - Ну, ребятушки, давайте выпьем за вашу приятную встречу.
   - Да, Дора конечно, - подхватил Арсений. - Я так вам благодарен, вы не представляете.
   - Ой, ну что вы! - махнула рукой Дора. - это вы не представляете, как я рада, что угодила вам.
   - Спасибо, Дора. - Лара наклонилась и шепнула ей на ухо. - Арсений еще лучше, чем вы мне о нем рассказывали.
   Они чокнулись и выпили до дна.
   - На этом дорогие мои, позвольте откланяться, - с печалью в голосе сказала Дора. - Меня ждут мои подруги и партия в преферанс. Будьте счастливы и не обижайте друг друга.
   - Мы еще увидим вас, Дора? - спросила Лара.
   - Я до конца недели еще погощу у своей подруги, а потом улетаю в Италию, к сыну, - вставая, ответила Дора. - Ах, да. Если у вас есть неженатые и несчастные друзья, рекомендуйте меня, не стесняйтесь. Правда, вернусь я не скоро, но все же. - Дора раскрыла сумочку и выложила несколько визиток. - Всего доброго.
   Арсений довел Дору до гардероба, подал шубу и раскрыл перед ней дверь. Около ступенек стоял зеленый Нисан, в который и нырнула Дора.
   Что ж, он оказался прав. За ней приехал водитель на машине. Да, хороши твои дела, сваха Дора. Но вскоре придется тебе поделиться. Он помахал рукой на прощанье и двинул к Ленке.
  
   Игорь сорвался с места, как будто в этот момент окончательно решалась его судьба.
   - Успокойся, родной, все хорошо. - Аля положила руку на его кисть. - Притормози, мне надо позвонить Соловейчику.
   - Не надо, Алевтина Борисовна, я здесь, - раздался голос сзади.
   - Ох. Капитан, как вы меня испугали. - Алевтина развернулась.
   Соловейчик улыбнулся актрисе.
   - Как все прошло?
   - Как по пьесе. Что ж теперь будем ждать избитого и измочаленного Арсения. Интересно, они сразу перейдут к следующему этапу или выждут пару дней?
   - В зависимости, что вы им сказали. - Осторожно сказал Соловейчик.
   - Я упомянула, что до конца недели здесь, а потом улетаю надолго в Италию.- Дора закурила сигарету. - Должно сработать.
  
  
   - Завтра раскрутим, - жестко сказала Ленка, когда Арсений сел за столик.
   - Ты с ума сошла?! - удивился Арсений. - Мы же всегда недели две выжидали.
   - А что такого? Прямо отсюда Лара с Сеней пошли в койку. Где ты меня избил и изнасиловал, украл все деньги и выкинул на улицу.
   - Логично. - Согласился Арсений. - Но почему все-таки такая срочность?
   - Сваливать надо из этого городка, Сенька, - мрачно сказала Ленка. - Да и Дора только до конца недели здесь. А ну как она решит уехать перед поездкой к сыночку раньше запланированного? Тогда придется завтра драть когти в Москву и выцепливать ее там, - она взяла в руки визитку, оставленную Дорой. - А в большом городе большие опасности. Все, заканчивай с шампанским и пошли отсюда. У меня уже морду от грима сводит, да и достал меня этот дешевый кабак до смерти.
   Арсений подозвал официанта, расплатился и они вышли из ресторана.
   Дома Ленка с остервенением содрала обличье толстухи Лары, влезла под душ и стояла там наверное около часа. Потом вышла, влезла в джинсы и свитер и накинула свою норковую куртку.
   - Я поехала в Москву, - она тряхнула волной своих черных волос. - Завтра с утра сдай эту хату и в два часа подходи к станции.
   - А ты куда?
   - За справкой из травмапункта, дурак. - Огрызнулась Лена, - завтра - дело, ты что забыл.
   - Лен, сядь, пожалуйста, на минуту, - тихо попросил Арсений.
   - Ну, что еще? - она села на табуретку.
   - Что с тобой, малыш? - он встал перед ней на колени и заглянул в мутную зелень глаз. - Ты вся на нервах.
   - Устала. Хочу к морю, и чтобы полуголые халдеи лизали мне пятки и спрашивали какой еще коктейль мадам хочет, - медленно проговорила она.
   - Лен, давай сейчас махнем в Москву, купим билеты, виза у нас еще действительна и через пять часов будем у моря. С нашей карточкой виза деньги снимем в любой точке мира. И к черту эту Дору!
   Ох, если бы ты знал, Сенька, как же мне этого хочется, - с тоской подумала Ленка, гладя в преданные глаза Сеньки. - Была бы эта карточка полной, она бы так и сделала. Но...Денег нет, а эта дура-сваха единственный реальный толстый кошелек на сегодняшний день!
   - Нет, Сень, что мы зря ее обрабатывали столько! - она стряхнула его руки с колен и решительно встала. - Все, до завтра.
   И не снижая темпа, она хлопнула дверью.
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
   "ПОЖЕЛАЙ МНЕ УДАЧИ"
  
  
   Они подъехали к ресторану минут десять назад, а Игорь все никак не мог отпустить свою Алю.
   - Милый, мне пора, - уже в который раз сказала Алевтина.
   - Аль, я боюсь за тебя. - Он тревожно смотрел в ее голубые глаза.
   - Ну, чего ты боишься. В конце концов, я же не иду брать опасного рецидивиста, который лишил жизни полтора десятка человек. Это - мелкие воришки, вымогатели.
   Он это понимал. Понимал, конечно. В свое время прочитано много классических детективов, в которых ясно сказано, что мошенники никогда не идут на мокруху, но все одно, Игорь отчего-то никак не мог справиться со своей тревогой. А ну как, они что-то почувствуют и решат избавиться от богатенькой свахи, обчистив ее до нитки и сбросив в ближайшую канаву.
   - Не говори ерунды! - возмутилась Аля. - Вокруг милиции больше, чем у меня волос на голове.
   Она лукавила. В самом лучшем случае где-то поблизости засели капитан Соловейчик, и тот славный молоденький лейтенант Воронин. Ну, может еще пара сотрудников капитана, не больше. Но Игорю она уверенно сообщила, что ее жизнь охраняют по меньше мере батальон вооруженных до зубов спецназовцев. Пусть успокоится, пусть это неуверенная скупая улыбка сползет с его прекрасного лица, он широко улыбнется и пожелает ей удачи.
   - Игорь, пожелай мне удачи, - вторя своим мыслям, попросила Алевтина.
   - Все, я пойду с тобой. - Решительно заявил он.
   - Нет! Ты все испортишь! - испугалась она. - Он никогда не подойдет ко мне, если я буду со спутником.
   - Тогда я сяду за соседний столик! - не унимался Игорь. - И буду наблюдать со стороны.
   - Господин художник! - строго сказала Алевтина, - если вы сейчас же не прекратите психовать, я немедленно разрываю с вами всякое общение.
   - Тебе это не удастся, - так же серьезно ответил Игорь. - Никогда.
   Он прижался губами к ее лбу.
   - Ладно, моя сыщица, иди, - он с сожалением оторвался от Алевтины. - Но знай, я рядом.
   - Всегда?
   - Всегда. Пока смерть не разлучит нас, - он уже улыбался именно той улыбкой, которую она так ждала.
   - Ну, к черту, - и она вышла из машины.
   Игорь, по разработанному плану, отъехал от ресторана, развернулся и остановился около небольшой арки между двумя домами. Через секунду на заднее сидение плюхнулся капитан.
   - Добрый день, Игорь Ростиславович.
   - Хотелось бы верить. - Буркнул Игорь.
   Капитан не стал переспрашивать. Не нужно обладать большим умом, чтобы понять, что этот седовласый мужчина напряжен до предела.
   - У нее специальный прибор. Если что, через мгновение вокруг столика будет как минимум трое моих ребят, - только и сказал Соловейчик.
   - Знаю. Но все равно, очень беспокоюсь.
   - Понимаю.
   - Не понимаешь. - Игорь посмотрел через зеркало прямо в глаза капитану. - Мне шестьдесят три года, парень, и эту женщину я ждал всю жизнь.
   Капитан молчал. Не смотря на заверения художника, он понимал его. Капитан даже представить себе не мог какую-нибудь хоть самую безобидную операцию, в которой принимала участие его Варя. Он съехал бы с ума моментально. От тревоги, страха за любимую. Нет уж, пусть его любовь сидит дома и воспитывает Анютку. Но Алевтина Борисовна сама напросилась, даже уговаривала Соловейчика, и художник присутствовал при этом разговоре, так что чего уж теперь слюни распускать. Соловейчик мельком взглянул на отражение Игоря в зеркале. Может, стоит приободрить его? Сказать, что мошенники никогда не идут на кардинальные меры, даже если понимают, что их обыграли? Но с другой стороны, никто не знает, что на уме преступников. А эта парочка - преступники. Какие бы ни были у них причины, они вымогали у честных коммерсантов деньги, значит - воруют, значит - уголовники, и плачет по ним шконка в самой вонючей тюряге!
   Капитан сжал кулаки, призывая себя к спокойствию. Похоже, надо себя успокаивать, а не этого интеллигента с тонкой душой.
   - Капитан, объект появился. - Прошуршала рация. - Та самая толстуха, что вчера.
   - Толстуха? Не может быть! Должен прийти мужик, - удивился капитан.
   - Они переиграли. - Тихо сказал Игорь. - На этот раз жертвой насилия стала девушка.
   Капитан взглянул на Игоря, но никак не прореагировал.
   - Всем - предельное внимание. - Он тихо отдал приказ в рацию.
  
  
   Алевтина поковырялась в салате, выпила бокал сока и пыталась вчитаться в журнал. Перед глазами стояло озабоченное лицо Игоря. Милый, милый мой человек. Самый родной и долгожданный. Как он беспокоится! И не понимает, что вся эта афера для нее последняя гастроль, последняя роль. Аля подняла лицо и всмотрелась в стекло. Как она будет жить без театра? Без своего театра? Как? Можно конечно, согласиться сниматься в кино. Два сценария сериалов, в которые ее пригласили, до сих пор валяются на полке дома, и режиссеры, в надежде на ее согласие, все так же звонят ей почти каждую неделю. Конечно, это немалые деньги, и она должна быть счастлива, что до сих пор в ней нуждаются, как в актрисе. Сколько ее подруг по цеху пропали в безвестности, спились или влекут жалкое существование, отринутые от сцены и экрана. А она строит из себя гордую. Я? В сериалах? В этом второсортном мыле? Бывали времена, когда она отказывала таким режиссерам, сняться у которых любая актриса почла бы за честь. Ради верности своему театру, ради дружбы с Вась-Васем... И что? Теперь ползти на пузе к этим ухарям из телевидения? Но с другой стороны, это тоже работа, не сцена, конечно, но так любимое ею лицедейство. Надо посоветоваться с Игорем. Надо, наконец, наверное, рассказать причины, почему она ушла из театра. Но для него это будет удар. Он до сих пор вспоминает об Анжеле, как о благодетельнице его детей. Тоже мне, благодетельница. Знал бы ты, Игоречек...
   - Ну, здравствуйте, Дора! - раздался над головой голос со скрытой издевкой.
   Она подняла глаза и на миг онемела. Перед ней стояла Лара. Глаза прикрывали огромные солнечные очки, губы раздуты, в углу рта запеклась капелька крови. Левая щека темно-фиолетового цвета была припудрена, но все же сквозь слой пудры просматривался гигантский кровоподтек. Шея девушки была замотана шелковым шарфом, а неподвижная правая рука в гипсе поддерживалась косынкой. На какую-то долю секунды Алевтина подумала, в какой же перелет попала эта девочка? Кто же с ней такое сотворил?! Но только на долю секунды. Ибо по истечению этого мгновения картинки прошедших пяти дней выстроились в строгий ряд. Аля в который раз восхитилась мастерству Лары, как гримера. Девушка подумала обо всем - и о том, что каждая женщина попробует замазать синяк, и ей виртуозно это удалось, и о том, что появись она в натуральном виде избиенной, ее вряд ли пустили бы в ресторан. А так, большие очки, низко наклоненная голова, волосы, начесанные на лицо, рука, висящая на подвязке. Все вполне приемлемо. Аля ждала Арсения, но, похоже, мошенники решили в этот раз сыграть спектакль по другому сценарию. Ну, что ж, ребятушки, я тоже умею импровизировать на ходу!
   - Лара?! - с ужасом в голосе воскликнула Дора. - Это вы?
   - Да уж, вашими молитвами, - процедила сквозь губы Лара, и села за столик.
   - Боже, милочка, что с вами случилось?
   - Ваш милейший Арсений оказался маньяком. - Бухнула Лара.
   И без перехода Лара начала рассказывать.
   Как только Дора покинула ресторан, Арсений пригласил Лару покататься на машине. Она согласилась. Они доехали до Москвы, погуляли по Тверской, а потом он повез ее обратно в Кузькино. На полдороги он остановил машину, и они стали нежно целоваться. Когда он стал более настойчив, Лара, как девушка порядочная, стала сопротивляться. И тут...
   Он избивал меня, зажав рот рукой, - медленно говорила Лара. - Потом душил, - она отодвинула шарф, явив обомлевшей Доре длинные синие полосы на шее. - Насиловал до глубокой ночи, а потом выкинул на шоссе и уехал.
   Ее подобрали какие-то добрые люди, отвезли в больницу в Москве. Слава Богу, никаких сильных повреждений нет, только синяки и рука сломана. Утром она вернулась домой.
   Дора слушала Ларин монотонный голос, бледнее от каждого слова, а Алевтина про себя отмечала, сколько же нестыковок было в рассказе мошенницы. По ее рассказам мнимый Арсений исколошматил ее так, что девушка вряд ли встала бы с больничной койки через месяц. Интересно, почему им так необходимо было попасть в больницу именно в Москве? Что, по дороге от Москвы до Кузькино нет больниц? Но это стало понятно через секунду.
   - Вот, мне выдали справки, - и Лара положила перед ней два голубых листка.
   Алевтина тут же вспомнила рассказ Натэллы, о выкупе справок Гришани. Ясно. Значит докторишка, которому вы отваливаете за фальшивые справки тугую денежку, трудиться где-то в Москве. Тогда логично попасть в больничку именно в столице.
   - Но надо же обратиться в милицию! - почти шепотом воскликнула Дора. - Этот Арсений местный житель. Он сам мне говорил.
   - Я уже там была. - Сообщила Лара. - Мой однокашник участковый. Так вот он говорит, что такого жителя в нашем городе нет и не было. И он настаивает, чтобы я рассказала, как я с ним познакомилась.
   Дора закрыла руками лицо, оставляя полные ужаса глаза.
   - Лара, вы ему сказали, что это я вас познакомила? Ларочка, мне никак нельзя ввязываться в такие истории.
   - Я понимаю, - усмехнулась Лара, забыв, что ее губы все разбиты и поэтому она должна скривиться от боли.
   Но, радостная, что все идет даже лучше, чем она предполагала, Ленка не обратила на это внимание. Алевтине тоже это было не с руки.
   - Так вот, Дора, у вас два пути, - продолжила Лара, - либо вы сейчас идете вместе со мной к моему другу и в подробностях рассказываете, где и когда вы нашли этого замечательного клиента или...- и она выразительно посмотрела на сваху.
   Алевтина попыталась прокрутить данную ситуацию с позиции Доры. Так, если я частная сваха, работаю только на прямую, значит никакой регистрации своего дела у меня нет, значит, я не плачу налоги государству, и любое упоминание моей деятельности является угрозой моему успешному и прибыльному делу. Поэтому я никак не могу допустить, чтобы мое имя фигурировало в уголовном деле. Но и соглашаться сразу на откуп никак нельзя. Я жадная, расчетливая, и совсем не дура, как представляет эта Лара.
   - Но, дорогая, я не несу ответственности за сексуальную жизнь своих клиентов, - мягко сказала Дора. - Вы же сами сели к нему в машину и поехали кататься. Вас никто не заставлял.
   - Вот это и расскажите в милиции. - Жестко заявила Лара. - И потом, скажите, Дора, а платите ли вы налоги государству? Не поэтому ли вы на своих визитках не указываете род вашей деятельности?
   О-пля! Молодец, девчонка! Вот твой заготовленный козырь! - восхитилась Алевтина. Ну, все правильно. Если брачные конторы боялись плохой репутации, то частная сваха испугается бравых мальчиков из налоговой полиции. Конечно, можно с этим поспорить, Дора вполне может прикинуться овцой, отпираться вообще от факта знакомства с Ларой и кричать, что никогда в жизни не занималась сводничеством. Но! Во-первых, визитки, а во-вторых - половина ресторана видела, как она общалась и с Ларой и с Арсением.
   - Что ж, пора Доре порядком испугаться и просить отступного.
   Она протянула руку и взяла бумаги. В них значилось, что Лариса Хмелева поступила в час двадцать семь в 15-ю горбольницу с ушибами, ссадинами, сломанной рукой и является жертвой сексуального нападения. Все это было написано грамотно, сопровождалось латинскими словами, печатями и широкими росписями.
   Дора дрожащей рукой взялась за бокал, жадно отпила глоток, мгновенно пришла в себя, и четким спокойным голосом сказала:
   - Я готова оплатить ваш физически и моральный ущерб. Издержки и в моей профессии, как я погляжу, тоже бывают.
   Ленка в душе возликовала! Отлично! Она уж думала, что ей придется давить сильней, и перейти к банальному запугиванию. Нет, все оказалось намного проще. Ну и дура эта Дора! Вся ситуация шита белыми нитками. Как же пугается народ, когда видит официальные бланки с печатями.
   Дора вытащила изящное портмоне, и положила перед Ларой конверт.
   - Здесь все, что у меня есть. Около двух тысяч долларов.
   Лара медленно отодвинула от себя конверт.
   - Вы думаете, что в сегодняшнее время я двумя тысячами вылечу свое здоровье и психику. Тем более что в эту сумму входят мои пятьсот долларов.
   - Но у меня сейчас нет больше! - воскликнула перепуганная Дора. - давайте встретимся в Москве, я схожу в банк...
   - Нет, дорогуша, так не пойдет, - покачала головой Лара. - Вы сейчас сядете в свой Нисан и умчитесь прямехонько в Италию, к сыночку.
   "Все так! Все так, как и задумывалось! - ликовала в душе Алевтина. Именно сейчас я тебе впарю свой браслетик." Дело в том, что когда они со Свахами разрабатывали свою комбинацию, было решено использовать браслет, как неопровержимую улику. Все понимали, что Лара не довольствуется двумя тысячами, это факт. И вот тогда сваха предложит свой браслет в качестве отступного.
   Дора уже набрала воздуху в грудь, как тут...
   - Ваш браслет, Дора. - и Лара указала на руку свахи. - Я думаю его должно хватить.
   - Мой браслет? - Дора инстинктивно схватилась за руку.
   Ах, девочка, ты сама лезешь в пасть тигру! - промелькнуло в голове у Алевтины. Ну, что ж, играем дальше.
   - Я поняла! - зашептала Дора. - Вы мошенница!
   - Я мошенница? - зашипела Лара. - Это ты, вонючая сводница, подсовываешь неизвестно кого. А теперь у меня возможно никогда детей не будет. Это ты, старая ведьма, сама мне предложила познакомиться с этим ублюдком! Так кто из нас мошенник? Все, я звоню другу. Не хотела я твоей крови, сама напросилась.
   И Лара выхватила здоровой рукой сотовый телефон.
   - Ладно, Ларочка, ладно, - заторопилась Дора. - Не будем нервничать. Я понимаю, я виновата, и должна исправить положение. Вот, возьмите, носите на здоровье.
   Дора расцепила замок браслета и сама надела на руку Ларе. Та молча подхватила конверт с деньгами, встала и, не прощаясь, медленно вышла из зала.
   Алевтина на всякий случай обхватила руками голову, представляя, что на ее месте Дора была бы просто раздавлена. И сидела так, пока не зазвонил телефон.
   - Порядок, Алевтина Борисовна. Объект взят под наблюдение.
   Алевтина отключила трубку, подняла голову и позвала Людочку.
   - Милая, что-то у меня голова разболелась. Пожалуй, я не буду сегодня обедать.
   Она расплатилась, быстро прошла в гардероб и, схватив шубу, выбежала на улицу.
   Зеленый Нисан подкатил к ступенькам, и Аля впрыгнула в салон.
   - Вот и все, - с облегчением выдохнул Игорь.
   - Еще не все, - азартно сказала Аля. - Самое интересное впереди. Ждем.
   - Чего? - с заднего сидения послышалась возня.
   Алевтина развернулась и увидела довольные лица свах. Да, Семен Батанов знал, какую машину дарить свахам. Все, в полном составе сидели и глядели на Алевтину.
   - Ты думала, мы пропустим твой очередной триумф? - улыбнулась Натэлла.
   - Хорошо, вас Соловейчик не видит, а то разорался бы как резанный, - проворчал Игорь, заводя мотор.
   - Так чего ждем-то? - напомнила Галушка.
   - Развязки и звонка капитана.
  
  
   Ленка неторопливо, но и, не медля, дворами прошла к станции, где ее должен был ждать Сенька.
   Едва выйдя на пятачок станции, она тут же приметила грязно-белые Жигули, которые томились в ожидании под разлапистой елью.
   - Привет, напарник. - Весело прокричала Ленка и плюхнулась на соседнее сидение. - Считай, - и она кинула ему в руки конверт.
   - Может, поедем отсюда?
   - Да ладно, чего бояться, - хохотнула Ленка. - Сейчас эта старая кошелка, скорее всего, заливает горе шампанским. А может и с радости, что отделалась легким испугом. Это уже не наша забота. Смотри!
   И она выставила руку в браслете. Камни тихо мерцали в свете включенной лампочки освещения салона.
   - Господи, какая же красота! - зачарованно глядя на браслет, проговорил Сеня.
   - Сейчас сотру этот ужас с лица, и гоним в Москву, к моему человечку, - доставая косметичку из бардачка, сказала Ленка. - Я уже ему с утра отзвонилась, назначила встречу.
   Сеня открыл конверт и вытащил деньги. Стал пересчитывать.
   - Лен, а что это деньги какие-то липкие? - проговорил он.
   - Что? - Ленка повернула голову.
   Пальцы Сеньки были в какой-то непонятной краске. Ленка уставилась на конверт, потом перевела взгляд в лобовое стекло. К машине неторопливо шел какой-то человек. С боку тоже нарисовались две фигуры. Она метнула взгляд в зеркало дальнего обзора. Слепя фарами, к стации подъезжал милицейский газик и...зеленый Нисан!
   - Выбрасывай, немедленно выбрасывай деньги! - заорала Ленка, дергая браслет за замок.
   - Чего?
   - Это подстава!
   Но браслет никак не хотел открываться. Она дергала браслет в разные стороны, раздирая острыми гранями бриллиантов кожу, пыталась сдернуть украшение, но тщетно. Много секретов знает великий ювелир Давид Лагунский! Особенно те, что касаются старинных драгоценностей.
   - Лена, кто эти люди? - спрашивал Сенька, наблюдая, как с разных сторон к машине подтягиваются темные фигуры, но она его не слышала.
   Зеленый Нисан остановился в плотную к Жигулям и из машины на снег кто-то спрыгнул.
   Дверца со стороны Ленки открылась и в салон заглянула Дора.
   - Не получается, деточка? - она протянула руку, и неуловимым движением сняла браслет с запястья девушки. - Кажется, это мое, вы не против? - она вернула свое украшение на место.
   Арсения уже выволокли из салона машины, и он, словно оглушенный с удивлением наблюдал за происходящим. Какой-то мужчина поднял Ленку из кресла.
   - Кто вы? - только и спросила Лена, не отрывая глаз от Доры.
   - Это великая Мещерякова. - Защелкивая уже совсем другие браслеты на руках Ленки, пробубнил Соловейчик.
   Дора протянула руку и провела по щеке Ленки. На белой лайковой перчатке остался жирный слой театрального грима.
   - Милая, в вас пропал великий дар гримера. Это я вам как актриса говорю.
   - Да пошла ты. - Огрызнулась Ленка.
   - Гришаня! Привет! - Галушка подпрыгивала на месте, стараясь согреть вмиг окоченевшие на морозе ноги. - Ты, я смотрю, записался в любители садомазохистов. Отыскал свою обидчицу?
   Арсений растерянно оглядывал группу людей, некоторых он знал, некоторых видел впервые. Каким образом здесь, в Кузькино оказались сотрудники московского брачного агентства Свахи? И вообще, что происходит? Он мало что понимал, но одно было совершенно ясно - ни в какую Францию они с Ленкой в ближайшее время не полетят.
   Лена смотрела в тонкое лицо Натэллы, и никаких объяснений ей не требовалось. Она только судорожно пыталась вспомнить, где они прокололись. Тогда, в Москве.
   - Что, Лара, много вопросов? - Дарья подошла к Натэлле.
   - А мы все объясним, все расскажем, - заверил Соловейчик, - разговоры у нас долгие предстоят. Да, гастролеры? В Самаре по вас плачут уж третий год!
   - Не докажите, - в отчаянии выкрикнула Ленка.
   - Докажем дорогая, докажем. Про все ваши многолетние деляги знаем, - защелкивая наручники на руках Арсения, бубнил Андрюха Воронов. - Сержант. Пакуй голубчиков.
   Мошенников усадили в газик, и они уехали. Снежная пыль закружилась вслед машине, унося с собой в темное небо все несбывшиеся мечты бывшего фельдшера Елены Пивоваровой и неудавшегося бизнесмена Арсения Котова.
   Все загрузились в Нисан. Михей лихо развернулся и помчался в сторону центра. Через пять минут они остановились около отделения милиции. Вышли попрощаться.
   - Ну, господа, спасибо вам. - Соловейчик протянул руку Алевтине и всем, кто стоял рядом. - Хоть вы и дилетанты, но без вас мы вряд ли бы раскрутили этих молодцов.
   - Да что мы, это все Аля, - забубнил Михей. - Мы так, сторонние наблюдатели.
   - Нет, я всегда чувствовала ваше незримое присутствие, - улыбнулась Алевтина Михею.
   - Конечно, приме нужна публика. - Игорь обнял Алевтину за плечи. - Ну, что капитан, упадет тебе звезда на плечо за поимку вымогателей?
   - Все может быть. Честь имею. - Он козырнул, и побежал в отделение.
   Натэлла развернулась к своим друзьям.
   - Ну, что, по домам?
   - Как по домам? - вскричала Галушка. - А все подробно рассказать?
   - А хлопнуть по рюмашке за окончания дела? - вклинился Саныч.
   - Тогда рвем к нам, - предложил Игорь.
   - Нет, поедем туда, откуда все началось. - Михей завел мотор. - Домой, на Малую Никитскую.
   Снегопад неожиданно прекратился, и выехав на шоссе, Михей разогнал тяжелый автомобиль до достаточно приличной скорости. Алевтина смотрела в окно, наблюдая, как все дальше и дальше удаляется от нее этот маленький городок, в котором она отыграла свой последний, возможно, самый лучший спектакль в жизни.
  
  
   Они разъехались из Свах уже за полночь. Усталая Алевтина дремала на плече Игоря, а он, боясь ее разбудить, медленно вел свой Форд по пустынным улицам Москвы. Он был спокоен и счастлив. Все позади, все закончилось. И завтра уже наверно можно спросить Алю, какое она приняла решение. И если ее ответ да, то не будет человека счастливее его на свете. Он уже присмотрел хороший круиз, который хочет предложить Але в качестве свадебного путешествия.
   Наконец-то они останутся вдвоем. И не будет никого вокруг, ни детей, ни друзей, ни бешенного ритма этого замечательного города с его проблемами и трагедиями. Аля свободна, впервые за столько лет не связана театром, поэтому у нее нет причин отказываться. Игорь так размечтался, что чуть не пропустил поворот.
   Мягко приостановившись, автомобиль замер.
   - Аля, любимая, мы приехали. - Игорь коснулся губами ее глаз.
   - Уже? - она разлепила глаза. - А где все?
   Она еще не совсем проснулась, и поэтому просто забыла, что все сваты и свахи, выслушав ее интересный и захватывающий рассказ, и выпив по бокалу вина, распрощались с ними на пороге своего агентства.
   - Дома уже, спят, - усмехнулся он.
   Они вышли из машины, и пока Игорь включал сигнализацию, Алевтина присела на ступеньки крыльца.
   - Что-то я устала сегодня, дорогой. Столько переживаний. И лифт сломан.
   - Тогда я понесу тебя на руках.
   - Да ты что, с ума сошел. - засопротивлялась она. - Тоже мне, герой - любовник. Я еще не так стара, чтобы не поднять свое тело на четвертый этаж.
   Она поднялась и уверенно вошла в подъезд.
   Он подбежал сзади и, подхватив ее на руки, закружил на маленьком пятачке лестничной клетки.
   - А я еще настолько молод, что вполне способен донести свою женщину до квартиры.
   - Игорь, перестань! - захохотала она, но он упрямо шел и шел.
   Когда до ее квартиры оставался одни пролет, она вдруг попросила.
   - Остановись. - Он замер, не выпуская драгоценную ношу из рук. - Я тебе говорила, что люблю тебя?
   Игорь пошатнулся. Нет, она никогда этого не говорила вот так, глядя в глаза, тихим срывающимся голосом, словно ожидая чего-то.
   - Кажется, ты что-то предлагал мне недавно? - не отрывая своего взгляда, сказала она, - так вот, я согласна.
   - Алька! - выдохнул он и поцеловал ее.
   Она соскочила с его рук, прижалась к нему всем телом, вкладывая в этот поцелуй всю боль, всю радость, усталость, счастье, словом все из чего состояла ее такая разноречивая, такая трепетная томящаяся душа.
   - Кхе-кхе, - вдруг понеслось с верхней площадки. - Алечка-а-а-а! Прости меня дурака старого.
   - Кто это? - удивился Игорь, оторвавшись от Алевтины.
   - Пойдем посмотрим, - усмехнулась Аля.
   Они поднялись на пролет и чуть не упали на пару, увидев умопомрачительную картину.
   Вась Вась стоял на коленях, в одной руке держа огромный букет роз, в другой большую бутылку коньяка. Умоляющее выражение лица, слезящиеся глаза и вытянутые в трубочку губы одновременно удивляли и смешили.
   - Васечка, ты что это, напился что ли? - захохотала Аля.
   - Это кто? - грозно спросил Игорь.
   - Это, - не переставая смеяться, пробулькала Аля, - великий режиссер всех времен и народов Василий Васильевич Соколовский.
   - И что же великому режиссеру от тебя надо в час по полуночи? - сурово поинтересовался Игорь, будто великий режиссер не полировал в данный момент кафель лестничной клетки коленками, а спал где-нибудь в мягкой постели у себя дома.
   - Пока не знаю, но, по-моему, догадываюсь, - уже спокойно ответила Алевтина.
   - Алька, я без тебя погибаю. - Вась-Вась поднялся с колен, и вмиг серьезность залила его лицо. - Черт с ней, с этой Колесниковой и ее деньгами. Ничего у меня без тебя не получается. Ну, ударь меня, обзови продажной сукой, делай все что хочешь, только возвращайся!
   - Это трудно, Вася. - Алевтина вставила ключ в дверь.
   - Я понимаю, но дай хоть надежду.
   - Так, господа, я ничего не понимаю, - голос Игоря встревожил ночное эхо подъезда. - Аля, при чем здесь Анжела?
   Алевтина осуждающе посмотрела на Вась-Вася.
   - Я чего, опять что-то ляпнул не то? - совсем расстроился худрук.
   - Опять. - Алевтина распахнула дверь. - Но в том не твоя вина.
   - Алевтина, ты не ответила мне! - Игорь повысил голос.
   - Ну, я, пожалуй, пойду. - Вась-Вась шагнул в прихожую, положил цветы, оставил бутылку и вновь вышел на лестницу.
   - Я позвоню, подруга, - буркнул он в абсолютной тишине.
   Алевтина и Игорь стояли и смотрели друг на друга. Худрук решил не встревать в этот немой диалог. Как не желал он получить ответ сейчас, будучи натурой творческой, а посему чувствительной, понимал, что в данную минуту со своими извинениями будет не к месту.
   - Чтобы ни случилось, ребята, - не выдержал он, уже стоя на последней ступеньке пролета, - Знайте, вы чудесная пара.
   И побежал вниз.
   - Входи в дом, художник, ты простынешь, - проговорила, наконец, Алевтина.
   Он вошел, тщательно закрыв за собой дверь.
   - Ты сейчас мне все расскажешь. Потому что я просто не смогу жить, если у тебя будут какие-то секреты, - тихо проговорил он.
   - Я расскажу, - ответила она. - Только обещай мне, поклянись своей любовью ко мне, что никогда никому ты не предъявишь никаких претензий, и ни в чем не будешь обвинять.
   - Хорошенькое начало, - горько усмехнулся он. - Но - я обещаю.
   На рассказ ушло не так много времени, как могло показаться Алевтине. Прозвучало последнее слово, а Игорь так и сидел, замерев с сигаретой в руке. Аля осторожно вытащила фильтр из его длинных пальцев, и бросила в пепельницу.
   - Как она могла? - глухо проговорил он.
   - Могла. - Спокойно ответила Алевтина. - Ты не представляешь, на что способна женщина, когда она любит. Истово, без оглядки. Именно так она тебя и любит.
   - А ты, ты как меня любишь? - он поднял на нее полные муки глаза.
   - Если ты скажешь, что не хочешь, чтобы я возвращалась в театр, я не вернусь, - она закурила новую сигарету.
   - Но тогда ты не будешь счастлива, - упавшим голосом продолжил Игорь. - И максимум через полгода возненавидишь меня.
   Она молчала. А что она могла сказать? Что не может ответить на этот вопрос? Что нет для нее более счастливой и захватывающей минуты, когда она видит разъезжающийся театральный занавес, огни рампы и тысячи устремленных на нее глаз? Он это все знает, чувствует, поэтому и сидит сейчас напротив нее и с тоской качает головой.
   - Я не буду врать тебе, художник, - наконец произнесла она. - К сожалению, человек не может быть абсолютно счастлив, я это столько раз в жизни на своей шкуре проверяла. И, похоже, я опять стою перед выбором - либо личная жизнь, либо карьера.
   - И в чем же твое абсолютное счастье? - горько усмехнулся он.
   - Чтобы меня понимали. Чтобы хоть раз в моей судьбе все было, как я хочу.
   - А чего хочет великая Мещерякова в начале двадцать первого века?
   - Тебя. И театр. Вместе и навсегда. Пока смерть не разлучит.
   Он долго смотрел ей в глаза, и было так тихо, лишь большие настенные старинные часы мерно отстукивали минуты зарождающегося нового дня.
   - Я всегда буду ревновать тебя к нему, - наконец произнес Игорь. - И он мой самый грозный соперник. Но я постараюсь полюбить его, как ты.
   - Не поняла. - Аля вскинула свои брови. - Ты про кого?
   - Я? - он, наконец, улыбнулся. - Про твою единственную страсть на все времена - про театр. Но у меня одна просьба.
   - Все что угодно. - Алевтина подалась навстречу к нему.
   - Пожалуйста, пусть в списке твоих страстей я все же буду на первом месте.
   Она сорвалась со своего кресла и прижалась к нему, обнимая крепко - крепко, так, что захолонуло сердце. Такого восторженного, щемящего счастья Алевтина Мещерякова не испытывала уже много-много лет. Пожалуй, только однажды, когда впервые ступила на профессиональную сцену. Было страшно, жутко до холода в пальцах, но ее тянуло и манило в этот водоворот чувств, и она прыгала, не оглядываясь, с твердой, почти маниакальной уверенностью, что все будет хорошо.
   - Я обещаю тебе, художник, - успела она прошептать перед тем, как закружиться в вихре извечного танца любви.
  
  
   ...Худрук Василий Соколовский приканчивал вторую бутылку коньяка, когда неожиданно зазвонил его сотовый телефон. Вась-Вась с удивлением посмотрел на часы. Минул третий час ночи! Кому не спится?
   - Васька! Бьюсь об заклад, ты пьешь свой коньяк и не думаешь, что завтра на репетиции меня опять будет воротить от твоего перегара! - хрипловатый голос Али тихо смеялся.
   - У меня траур, Алька. - вздохнул он. - Мой театр гибнет без Мещеряковой, и я... Постой! - вскрикнул он. - Что ты сказала? Перегаром? ТЕБЯ воротить будет? Алечка, родная!
   - Репетиция в десять, как всегда? - и не дожидаясь ответа, она положила трубку.
   Маленькие серые воробьи, мирно почивавшие на ветках большого заснеженного клена, испуганно разлетелись в стороны от громогласного "Я спасен!!!" Птички улетали, так и не поняв, что именно прервало их такой тихий и глубокий сон.
  
  
  
   ...Алевтина сбросила туфли и, крепко сжав руку своей партнерши Ольги, прекрасно сыгравшей королеву английскую Елизавету, и потащив ее за собой, босиком вышла на сцену. Просто невозможно уже стоять на каблуках, а зал все снова и снова вызывал на поклон. И вот, вновь оглушительные овации, вновь дождь из цветов, вновь крики "Браво, Мещерякова!" "Браво, Мария Стюарт". "Браво, Власенко!"...
   Актрисы, уже в который раз, поклонились публике.
   Васечка, не стыдясь, плакал, промакивая слезы кружевной манишкой актера, который обнимал растроганного худрука.
   Алевтина посмотрела в зал. Где-то там ее друзья, где-то там ее последняя, самая нежная любовь. За ослепительным светом рампы она их не видит. А именно сейчас, именно в эту минуту они ей так нужны. А что, собственно, ей мешает? Сегодня ее день, сегодня ее триумф!
   Она выставила руку в успокаивающем жесте. И зал замолчал, как по мановению волшебной палочки.
   - Ребята-осветители! Вырубите рампу! - тихо попросила Алевтина, но она знала, что ребята слышат каждое слово примы.
   Рампа потухла, и зал замер в ожидании чего-то необыкновенного. Не часто актеры разговаривают с залом.
   - Дорогой, мой самый требовательный, самый строгий, и самый любимый зритель! Я хочу, чтобы сейчас на эту сцену поднялись мои друзья. Без них не получился бы наш спектакль. Я хочу, чтобы вы видели этих людей. Семен, Михей, девочки, поднимитесь.
   Из середины зала послышались какие-то смущенные крики.
   - Поднимитесь, я вас прошу.
   Через минуту на сцену вышли красиво одетые женщины, мужчины предпочли остановиться у ступеней сцены. Лишь одни из них, высокий блондин с огромной корзиной выбежал к Алевтине и, упав на колено, рассыпал десятки ароматных головок роз к ногам Алевтины.
   - Семка, встань. - Аля подняла молодого человека. - Господа, разрешите представить спонсора и мецената нашего спектакля, Семена Батанова. Спасибо. - Она поцеловала парня, тот коротко кивнул в зал и сбежал по ступенькам.
   - А это мои подруги и самые верные товарищи. Натэлла Лагунская, Дарья Титова...- Аля не забыла никого, даже Зиночку, которая так и не вышла на сцену по причине зареванного лица. Что поделать, Зина была натура чувствительная, и плакала по любому поводу. - Спасибо.
   - И еще.
   Алевтина на миг замолчала, смотря в зал. Она нашла лишь одни единственные глаза, глаза которые мечтала видеть каждую минуту своей оставшейся жизни, глаза из которых всегда, пока она дышит, будет струиться любовь, понимание и безграничная вера.
   - Я хочу, чтобы ты, мой зритель, узнал первым и из моих уст, а не из бульварных газет. Вчера я вышла замуж за самого замечательного человека во Вселенной, художника Игоря Леонтовича. Я люблю тебя, милый.
   Зал взорвался аплодисментами, криками, кто-то выкрикивал поздравления, но Алевтина в тот момент ничего не слышала. Она кожей уловила ответ: "Навсегда".
   Он сидел с краю партера, рядом с Диной и Шурой, качал головой и, как всегда, немного ироничная улыбка не покидала его лица.
   Алевтина раскинула руки.
   - Благодарю, - и низко-низко поклонилась залу.
  
  
  
  
  
  
   ЭПИЛОГ
  
  
   ...- Пассажиров, следующих рейсом авиакомпании Дельта Москва - Нью-Йорк, просят пройти в зал регистрации, - вежливо оповестил девичий голос в репродукторе, и сразу повторил то же самое по-английски.
   - Это наш. - Игорь схватился за дорожную сумку.
   - Ну, пора прощаться. - Алевтина обняла Натэллу.
   - Как прилетите, отзвонись, пожалуйста. - Дарья поцеловала Алевтину.
   - Алевтина Борисовна, значит сразу к моему другу, не стесняйтесь, я уже его предупредил, чтобы встречал. - Семен Батанов приложился к ее руке.
   - Надеюсь, с цветами и оркестром? - рассмеялась Галушка.
   Мимо торопливо шли люди, катя за собой модные чемоданы на колесиках и с длинными ручками, кричали дети, смеялись девушки. Аэровокзал жил своей жизнью, впитывая энергетику людей по большей части положительную. Ведь когда человек куда-то едет, это подразумевает под собой новые впечатления, новые знакомства, новые ощущения. Ах, дороги, дороги, что ждет там, впереди?
   Алевтина взглянула на Игоря. Он в пол-уха слушал последние пожелания счастливого пути, и кого-то искал глазами.
   - Они не придут, художник. - Аля тронула его за рукав.
   Он печально качнул головой. Жаль. Жаль, что он так и не наладил отношения с детьми. Жаль, что они так и не поняли своего отца. У Игоря заныло сердце. Все-таки, какие бы они ни были, это его дети, кровь, плоть, и возможно это его вина, что они выросли совсем не такими, какими он хотел их видеть. Добрыми, отзывчивыми, щедрыми, понимающими. Как же они не похожи на Анну и на него!
   - Не грусти, все в жизни меняется. Повзрослеют, поумнеют. - Одними глазами сказала Аля.
   Свахи и сваты засуетились, Михей подхватил чемоданы, и они быстрым шагом всей гурьбой двинулись к четвертому залу.
   - Ну, до свидания. - Алевтина остановилась у ограничительного парапета. - Через две недели встречайте.
   - А чего так мало? - удивилась Верочка. В ее представление медовый месяц - это тридцать дней.
   - Васечка сопьется в ожидании своей примы, - рассмеялся Игорь. - Все ребята, дальше вам нельзя.
   Последний взмах руки, последний воздушный поцелуй...
   Игорь пропустил Алевтину вперед и уже сделал первый шаг в нейтральную зону.
   - Отец!
   Он так резко развернулся, что из рук вылетели паспорта.
   - Антошка! Сынок! - два длинных шага, сильные мужские объятия.
   Антон заслонил большим букетом гвоздик спину отца.
   - Прости, пап, - прошептал он. - Я полный дурак.
   - Пустое, сын. Молодец что пришел.
   Антон оторвался от отца и подошел к парапету, около которого стояла Алевтина.
   - Это вам. Я был на премьере, только подойти побоялся. Я знаю, что отец с вами счастлив. А ведь это самое главное?
   - Да. - Алевтина обхватила его за шею и поцеловала в лоб. - Ты очень похож на отца. Такой же благородный.
   - Регистрация подходит к концу. - Поторопила девушка в форме.
   - Все, ребята, счастливо. - Игорь подбежал к Але и они, уже не оглядываясь, бодро зашагали к стеклянным дверям.
   Антон следил за спиной отца до тех пор, пока светлый плащ не скрылся за дверьми. Потом коротко кивнул не очень знакомым людям, что стояли рядом и поглядывали в его сторону, и медленно побрел к выходу. Щипало глаза, Антон сердился, но ничего поделать не мог. Как-то все по-дурацки, не правильно! И с Маринкой разругался в кровь, и с дизайн фирмой придется расстаться! Заказов нет, клиентов нет. Хорошо, еще успел попрощаться с отцом. Таким счастливым Антон никогда его не видел. Даже когда была жива мама.
   - Антон Игоревич! - высокий женский голос заставил обернуться.
   Мария Батанова отошла от мужа и приблизилась к Антону.
   - Вы не оставите свою визитку? Я купила себе помещение, хочу открыть ночной клуб, элитный. А вот с дизайном никак не разберусь. Игорь сказал, что вы необычайно талантливы. Не поможете? - и она широко открыто улыбнулась.
   Группа людей, окружавшая ее мужа, отчего-то тоже загадочно улыбались.
   Антон взглянул в огромное стеклянное окно вокзала. Самолет оторвался от бетонной взлетной полосы и взмыл в вечернее небо, унося с собой печаль и невзгоды, и возможно даря радость и надежу на будущее.
   - Спасибо, отец, - вслед взмывающей железной птице понесся тихий шепот сына.
  
   За несколько метров от Антона, в углу, около стекла, стояли две молодые женщины, и так же не отрывали глаз от улетающего самолета.
   - Анжел, он еще вернется. Может, все образуется? - Марина тронула ее за плечо.
   Анжела оторвала взгляд от самолета и медленно побрела на стоянку машины. И невдомек было Марине, что в этот момент крутая железная бизнесвумен Анжела Колесникова отчетливо понимала всю безысходность мертвого холодного слова: "Никогда".
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   163
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"