И зарядил, как положено, ливень. На сорок дней, разумеется. Похоже, господь бог решил устроить очередной потоп, но передумал - ни одного праведника не нашел. А отступать уже нельзя, нехорошо, так что он просто краны прикрутил, так что водичка оттуда едва прыскала. Морось такая осенняя. Мерзко, холодно, противно.
Нелетная погода, мать ее так-перетак. Птицы подумали, обсудили все это и решились на эволюцию. Дескать, Дарвин, ты не прав. Я аж очумел, когда из лужи по колено вынырнула чешуйчатая ворона, каркнула, блеснула черным глазом, и ушла обратно, плеснув длинными плавниками, на которых еще кое-где торчали перья.
Зато всегда свежая жареная рыбка к обеду. Правда, если воробьи и синицы на хлеб хороши клевали, то вороны - суки умные, на блесну не ведутся, а съестное с крючка стаскивают, и поминай как звали. Целый кусок ветчины одной такой скормил, а так и не поймал. Это уже дело принципа стало. Каждой утро выхожу с удочкой - и к любимой луже. А она уже выглядывает и будто ухмыляется - чо, опять пожрать принес?
Этак мы полгода перебились, даже привыкли, а потом природа окончательно долбанулась, и с неба полилась горячая вода. Днем кипяток, а по ночам еле тепленькая: да у них там, наверху, ЖЭКи не лучше наших работают.
В общем, отступила зима, из земли полезли тропические зеленые пальмы, а червяки подумали, посмотрели на птиц, тоже чешуей обросли, шипеть научились и на дерево полезли. Вот благодать была! А мою ворону тогда кот бродячий поймал. Уж не знаю, чем он ее приманил, но я на него крепко обиделся: ружье купил и принялся его выслеживать. Сижу в зарослях диких яблонь в одних штанах, и жду, когда этот полосатый из подвала вылезет. Уху не сварил, будет рагу.
А наверху тогда воду перекрыли - может, по счетам не платили, кто знает, или профилактика у них... Только поблажки нам никто не давал. Посыпались на нас жуки. И клопы. И тараканы. Этого добра везде навалом. Хорошо, что страусов завезли (климат позволил), так они своим клювом аж по пачке летучей нечисти хватали, разжирели, до размеров слонов вымахали. В моду вошли: а что, сидишь себе на таком, ногами болтаешь, а он скачет через лужи, болта и шипящих червяков.
Кто-то заорал, мол, это казнь египетская. А в Египте только рады: они со времен Тутанхамона столько воды не видали.
Таракана с клопами закончились, страусы передохли, их сожрали бродячие коты с собаками, которые тоже, кстати, чешуиться начали. Я сам видел, как мой полосатый, мурча, страусиную ногу в подвал затаскивал. Ружье давно я забросил, а то этот монстр уже выше меня стал - разжирел, падла.
Покачал головой, вызвал моторную лодку, поплыл в центр, там с мужиками поспорили, что в следующий раз с неба посыпется - я полтинник на ящериц поставил.
Вышел на следующее утро из дома, а мне в руки что-то как шлепнется. Твою ж.... младенец. Смотрит на меня. Я ему:
- Вот бля!
А он:
- Агу.
Вот тебе и агу.
И падают, падают... с котятами и пандами вперемешку.
Зато демографический кризис решили.