Аннотация: Этот рассказ - попытка заглянуть в недалекое будущее. Все люди стремятся выше, дальше, больше, движимые разными силами, они борются, сражаются, бьются, но может быть, всё это лишь чья-то игра? Обновлено 29.12.09.
ВОЗВРАЩЕННЫЙ РАЙ
ПРЫЖОК ПЕРВЫЙ - РЕШАЮЩИЙ
Ты бежишь... Выдох-вдох... Вдох-выдох... Каждое дыхание, одно лишь хриплое дыхание, ты бежишь так быстро, что не в твоей власти остановиться - бежать, бежать. Теперь. Сейчас. Здесь имеет значение только одно: чего ты добился ДО этого момента. Ты выгораешь до предела... Сердце вдруг забилось сильнее, ощущая твой страх... все правильно - страх всегда появляется в этот момент,... в решающий момент... ты прыгаешь... тело поет... под тобой до земли тридцать метров...чтобы возродится вновь. Под тобой тридцать метров неизвестности - сможешь ли, друг? Осилишь ли, друг? Спроси себя сам...Мы все бьемся, бьемся с неизвестностью, но опять и опять шагаем с островка стабильности в никуда, чтобы строить свои миры и покорять невообразимые дали, крошим камень идя к следующему островку... чтобы найти ответ.... Кувырок, и ты поднимаешься, оборачиваешься, и видишь, как вслед за тобой прыгают три человека... следуя ему...один ныряя в воздух вниз головой, истый пловец, два других грудью рассекают воздух, играя пальцами с волосами воздуха. Время замедляется...ты будешь им...Человеком! Жадные полёту птицы притворились человеком! Люди застыли в полете! Люди не умеющие летать. Люди, приговоренные быть ...кем каждый из нас должен быть...на земле.
За их спиной солнце. Люди кажутся тебе твоими черными тенями.
Ты смотришь в Его глаза: "Знай, я еще вернусь". Ты разворачиваешься и продолжаешь бег. Вдох-выдох... Вдох-выдох... Набирая в меха воздух, раздувает солнце пламя дня...
Вдох-выдох, вдох-выдох разгорается день.
***
.
Имитация удара, твоя рука в захвате, ее уводят в сторону и, едва успевая сгруппироваться, ты ощущаешь, что летишь вниз. Падение заканчивается и ты поднимаешься снова. Тот, кто хочет летать в вышине, должен уметь и падать, так говорит сэнсэй. Вдох-выдох, вдох-выдох - насыщенный энергией комплекс, отдаешь себя в движение - бросок. Теперь уже другой летит, чтобы вновь подняться. Вы оба понимаете, что это лишь игра, вы лишь обозначаете удары, давая возможность подняться. Но, на самом деле, вы не играете - вы учитесь побеждать.
Прежде чем летать по-настоящему, Он сказал тебе, ты должен научится падать.
Красивый пейзаж. Необыкновенный. Остров посреди моря, виден пляж с мягким светлым песком, то место отдыха, которому не каждый человек по душе. Маленькая частичка суши с буйной зеленью, неизвестно каким ветром занесенной. Выделялась скала на правом берегу острова. Со стороны, казалось бы, скала как скала, но если бы у нас был сильный бинокль, мы бы увидели, как человек на ее вершине...где душа рвется в пятки... решился свести счеты со своим злейшим врагом....не изнутри а снаружи...Он снимает предметы верхней одежды, присев кладет их... оставляя с ними себя и... мимолетно проводит шершавой грубой ладонью по нагретому камню, тверди земли по которой проходит граница, линия, ниже которой окажется и он. Где-то здесь...где-то здесь... где-то здесь заканчиваются мысли...теряют чувства и...обрываются слова...лишаются тела... - заканчивается радуга.
Сжав руки в кулак - поднялся, раскинул руки, прощаясь с миром, словно пытаясь сжать весь небесный простор в прощальных объятиях...как поднятый снизу камень летит вниз.
Медленно идет к краю, уверенный человек, решившийся. Вот плавные движения принесли его к обрыву, человек слегка покачался на носках и... .
Ты взошел на скалу, ветер здесь, на вершине, сильнее, но и воздух свежее. Ты вдыхаешь его полной грудью и раскидываешь руки приветствуя этот мир, эту жизнь. Кровь лихорадочно возбуждена и беспокойно пульсирует в теле... и уже невозможно понять где мир, а где же ты... когда ты подходишь к обрыву скалы. Как пружины сгибаются-разгибаются ноги... и ты начинаешь полет.... До воды еще тридцать метров.
Уже давно пройдена черта. Метров десять как назад. Это короткий полет, но многие не осилят и его. Жаркий тропический ветер становится холодным, прижал руки к телу, угрожающе разгоняет волны дробя их о скалы, обнажая жадный рот. Приближается стекло воды, ставшее гранитным, кричат птицы, на верху над облаками светит солнце, но оно не может согреть тебя. От скорости спекаются волосы за спиной, глаза слезятся, но ты не закрываешь их: тебе нужно ощутить Тот момент, миг по которому проходит тонкая грань миров...за гранью ответов...
Где-то в небе высоко летит самолет, люди спешат через океан, продолжать свои дела. А Здесь есть лишь только ты, только то, что ты чувствуешь. Все ближе и ближе, слепящими бликами играет синева поверхности, сплошная синева, но ей придется измениться. Таково твое желание. Перекувырок... Ты исчезаешь в глубинах океана, под гранью темно-синей воды, черта, за которой меняются законы бытия.
Земная тяжесть больше не тянет тебя вниз.
ПРЫЖОК ВТОРОЙ. НИКАКИЕ ОТКРЫТИЯ НЕ ИЗМЕНЯТ РАЙ
Шуршала бобинами пленка, с треском, плохонько показывая черно-белую картинку.
Один человек стоял, а перед ним сидели люди. Он говорил, а все остальные слушали.
- У каждого народа был свой рай. Он человека изгнали из него, лишили этого рая. По какому праву? За что? Мы не знаем уже. Как говорят христиане, мы оказались недостойны этого места. Что ж, у нас появился шанс вернуть этот предательски и подло отобранное.
Мы на пороге, товарищи. Мы открыли ту мифическую дверь, мы готовы сделать этот шаг. Товарищи, братья, я хочу представить вам новейшую модель, разработанную на основе нашего Совета, которая станет окном в будущее. Первое ее название было - "Разрушитель капитализма", но мы убедились, все больше работая с ней, что она не разрушает - она создает. Как создают новое прибои, штормы, землетрясения. Да - это большое потрясение для малого, а возможно и смерть, но для большего - это новая жизнь. Мы не верующие, товарищи, но мы поверили, что мы сможем изменить мир...
Лектор остановил аппарат.
- Вот так это начиналось..."Проект" так это они назвали впоследствии. Выверяя малейшую неточность они оттачивали свою работу, они становились искателями, пытались сделать мир лучше, чем он был до них, стремились вперед. законы Их более не отягощали - теперь Они создавали их. Хотя земное притяжение все также тянуло их вниз. Пока еще. Это же ждет и вас.
- Они все подписали? - обратился он к человеку сидящему сбоку. Тот только кивнул.
- Хорошо. Тогда поставьте во-о-он ту пленку.
***
- А не рано мы им показываем все это?
- Что ты имеешь ввиду?
- Да, не спорю, ты сумел захватить их внимание, но только ли это нам нужно? Кем они станут в будущем? Простыми исполнителями?
- Я знаю, что внимания недостаточно. Возможно, с таким же выражением лица они смотрели недавно блокбастер.
- Да для них это и есть кино - красочное, пляшущее красками кино. Здесь есть тайна, здесь есть цель. Только это не их цель.
- А что же это?
- Это их работа, будущая работа. Выполнение которой они не понимают и не...
- Поверьте, коллега, это не имеет никакого значения. Абсолютно. Они уже начали посещать занятия, кстати?
- Да, насколько я знаю, вы у них тоже будете вести?
- Да, ладно, я пойду, надо подготовиться.
Мужчина приподнялся над креслом.
***
Где-то в глубине частного здания велись занятия. Тикали песчинками часы.
- По-настоящему свободных людей не было никогда, но никогда их свобода не использовалась! Что это значит?
- Это значит использовалась! Использовалась! Еще как использовалась и используется!
- Сядьте, пожалуйста, молодой человек.
Кто-то угрюмо хлопает стулом.
- Так вот, что значит, что по-настоящему свободных людей не было никогда?
- Они не хотят быть свободными.
- А вы свободны
- Нет.
- А хотите?
- Конечно, хочу!
- А вы знаете, что такое свобода, а что если она окажется не такой как вы представляете, - голос лектора пробирал насквозь, пришпиленные взглядом к стульям молодые люди чувствовали, как по спине что-то движется. - А если я вам покажу путь к свободе и он вам не понравится?
- Продолжим. Как доказал... - в полной тишине звучал обыденный голос. Прежде чем играть "по-настоящему" дети должны научиться падать. Они пока не умели.
- Вы только посмотрите, как прекрасен наш урбанистический мир! Какая красота кругом! Нам больше не надо бороться за выживание, у нас всё есть!
- Где это всё? - спросил негромко голос.
- Я все слышу. Не засоряйте свою голову ненужными мыслями. - Голос лектора сух и презрителен. Его лениво слушают. У кого-то тихо играет музыка в наушниках. I have to fall to loose these all...
Где-то обсуждали результаты своих выступлений двое лекторов.
-... молодые острее других ощущают несоответствие этого мира, все срывы, их преступления, когда они сами не понимают, почему они так делают лишь следствие этого. Потом они становятся взрослыми и все ощущения притупляются. Они привыкают к этому миру. Мы не должны допускать этого. И нам надо только подтолкнуть их в нужный момент!
- А вы не боитесь, что они смогут выйти из-под контроля?
- Только этого одного и желаю.
Звенит звонок.
- Пойду я.
Каждый из этих двоих строил свои лекции так, чтобы заставить слушателей думать, но так, чтобы их влияние было незаметно. Как же все-таки удивителен этот юношеский максимализм. Они все стремятся доказать что-то кому-то. Ох уж эти дети...говорит язык, но в глазах ни тени усмешки, ни улыбки. Он знает, что их ждет.
Они работали уже во многих городах - у Проекта было много филиалов, исследовательских центров. Но дети были везде одинаковы. Дети...
Однажды они встретились в большом зале. Вокруг сновали люди. На них обращали внимание, особо пытливые уши даже прислушивались к их разговору, но безрезультатно. Этого языка никто из них не знал.
- Не перегибаем ли мы палку, как думаешь?
- Не думаю. Знаю. - Ответил человек, которого невозможно было представить лектором, но он им был.
- Профессор, извините, а можно вас на минуточку, мне понравились ваша точка зрения...
- Моя лучшая ученица, - представили ее. Та засмущалась.
- Вы разговаривайте, а я пойду.
- Да, конечно, Кореан.
Дождавшись пока его коллега отойдет, он спросил:
- Ну, рассказывай.
- Мы долго думали и...
***
- Знаете, уважаемый, мне порой кажется в сущности социума предусмотрено все, и даже наши попытки - все это тоже было заложено в нем изначально, - Фельдорф задумчиво крутил очки, подслеповатые глаза слегка щурились - они не привыкли смотреть без них.
- Здравая мысль, здравая, но ты не первый кто задумывался об этом. - Глаза смотрели на Фельдорфа с изучающим прищуром.
- Ну, может не общество. Но ведь возможность манипулирования обществом, если это возможно, есть, значит, это было заложено в какой-то структурной части общества, что по достижения определенного предела, общество перейдет на дополнительную регуляцию... Живые санкции! - ученый тихонько рассмеялся.
- Есть вещи, понимание которых недостижимо для людей, только они не знают какие.
Тихий смех прекратился. Молчание застыло в воздухе. Собеседники замерли, смотря друг на друга. Оба в выжидательных позах.
- Все мы знаем много, но почему-то в какой-то момент этого оказывается недостаточно, не так ли? - Фельдфорд поёжился.
Разрывая ритм, бился в панике, билось сознание человека, или уже не человека, не важно, все не важно, стабильность должна была быть соблюдена. В таком состоянии человек или полностью закрывается от новых знаний или полностью открывается им.
***
Ты стоишь и смотришь, как разгорается солнце, просыпаясь, поднимает веки этот мир. В твоем сердце живет надежда, что нет предела человеческим стремлениям, и...тебе каждый раз страшно до дрожи, что - вот он предел, наступил... наверно поэтому ты любишь здесь давать волю своей силе, видеть каждый рассвет, розовую полоску там где небо становится таким близким. Здесь и сейчас надежда и вера становится одним. Это каждый раз испытание.
Солнце уже поднялось над разорванной городом линией горизонта, разорвало её. Повернувшись спиной к восходящему солнцу, ты разбегаешься и свергаешься вниз..., чтобы вновь подняться и продолжить свой неоконченный путь, испытание... Заново... К этой вершине. К своему раю.
***
Фельфорду спалось крайне плохо. Выкручивало ноги и пищало настырно в ушах. Пытливый мозг все никак не мог избавиться от ощущения неполноты, какой-то коррозии, кариеса... в чём-то непонятном...
Он вдруг понял, что некоторые ценности, на которых строится культура, разделяет лишь малое количество людей, и если исчезнут люди, которые хранили их, исчезнут и они. Если исчезнут храбрые люди, исчезнет и храбрость, исчезнут добрые люди, исчезнет и доброта, исчезнут любящие люди, исчезнет любовь.
Сами того не зная, не понимая, мы разрушали рай, создавая ад, отбирая у людей все это. Жертвуя их жизнями ради лучшего будущего. Это не может и не должно оплачивать нерожденные мечты. Почему он так поздно догадался? Почему никому нельзя было ему подсказать? Ну, почему?! Посмотри вокруг! Как до сих пор живы-то?
Он подскочил с кровати.
***
- Пап, а у всех в классе есть телевизоры, почему у нас нету?
- Не твоего ума дело.
- Ну, па-а-ап...
- Это дело не твоего ума.
***
Им нужна была цель и он дал им ее.
- Государство необходимо только до тех пор, пока люди не смогут сам выполнять функции государства.
- Как это профессор? А как мы сможем ну хотя бы кормить людей?
- А вы вдумайтесь, а разве сейчас именно государство нас кормит? У кого мы покупаем еду, одежду?
***
- Вы правы, но может лучше подождать, а, Федь?
- Нет, мы все решили. Тем более что мы же не сгоряча - мы все обдумали.
- Покажите мне план. - требовательно попросил голос.
Запрыгали на экране цифры, развернулись схемы, чертежи. Названия улиц, городов.
- Бездарность. Полная бездарность! Что вы наворотили! - злой голос встречается со спокойным взглядом.
- Мы не повернем.
- Вы все погибнете из-за своего бреда!
- Я думал вы будете с нами заодно, а вы...
- Да вы понимаете, что вы погибнете, даже вот, посмотри сюда, база...военные части...куда вы полезете.
- Вы не поняли, мы не пойдем туда наобум. Вы меня не слушаете, - руки молодого человека были скрещены на груди.
- Хорошо, а что вы будете делать потом, кучка бездарей и сопливых малолеток? Выдумали себе войнушку? Чем вам плохо живется?
- Это не война, слышишь! - прокричал Федор, - да как ты не понимаешь? Что вообще с вами случилось? Где тот, кого я знал?
- А ответь-ка мне на такой вопрос, а что ты будешь делать, если я пойду и выдам всех вас?
- Вы не сделаете этого, - тихо ответил голос,
- Почему это? - задал вопрос комический голос.
- Я не дам вам. - поднял Фёдор глаза, - ребята, пойдите сюда. - позвал он негромко.
- Ого!
В зал вошли люди с оружием.
- Хорошо, Федь, на этот вопрос ты ответил, а скажи теперь еще вот что, ответь на последний вопрос. Убьешь ты меня сейчас, что будешь делать? - он как будто и не ощущал холода направленных на него оружий.
- Вы нас хорошо учили, мы все продумали. Мы пройдем до конца! Слышишь! И ты нам не нужен будешь! - последние слова Федор кричал слегка наклонившись, раскрасневшимся лицом. Он явно не привык к таким разговорам.
- Молодец, тогда я вам и вправду не нужен. А план у вас хороший, далеко продвинулись. Я же вам только в набросках все давал. Думаю вы справитесь.
Молодые люди стояли как огорошенные, каждый из них пытался что-то спросить, но не мог.
- Ладно, тогда я постараюсь помочь вам чем-нибудь. Будьте осторожны.
Выйдя из дома он тихо пробормотал: "Эх, Фельдорф".
***
Экстренное собрание должно было вот-вот начаться.
К кафедре, пройдя сквозь зал, поднялся человек. Все находящиеся в зале затихли.
- У меня для вас есть две новости. Хочу вам сказать, что наш коллега нашел неучтенный нами фактор, мы можем завершить наш проект. - Раздались бурные аплодисменты, кричали, улюлюкали радостно как дети, раздался даже йодлерский мотив. Одобрительные крики и аплодисменты сотен людей встретивших это как чудо, но серьезное лицо декламатора и его молчание насторожило людей, крики и рукоплескания сошли "на нет", люди замерли, слегка осев, смотря во все глаза на человека посреди освещенной возвышенности. Сотни глаз жаждали ответа на незаданный вопрос.
- Но это уже не важно. Мы опоздали. Люди всё сделали сами. Мы уже больше не нужны. Более того, я не буду вдаваться в подробности, но из новых схем следует, что всё то, что мы делали до этого... если б мы не остановились... нас бы больше не было.... я говорю абсолютно серьезно и не собираюсь с вами шутить. Всех прошу разойтись по своим отделам, для выработки чрезвычайных мер.
Мускулистый человек, невозможно сказать по нему, что он имеет склонность к какой-нибудь науке, спустился в зал. Шокированные ученые молчали. Они понимал, что это значит. У них были семьи, дети.
Спустя малое время.
В этом зале кое-что было по-другому. Строгие монументальные колонны, темно-зеленая драпировка, овальный стол, во главе которого сидел человек, которого боялись все, сидящие здесь.
- Хочу начать наше заседание со слов, что мы потеряли контроль над ситуацией. Явно ошибочным было предположение, что, помогая этой группе ученых, тайно, естественно, мы посчитали, что открываем новые перспективы для себя во многих сферах. - Пошелестев лежащими перед ним бумагами, заметил человек.
- До сих пор неизвестно как это случилось. Но это факт, господа. Мы были оптимистами и закрыли глаза на очевидные факты. Я не спрашиваю, как мог ошибаться огромнейший коллектив блестящих ученых - природа всегда может преподнести сюрприз. Я спрашиваю, как мы могли так ошибиться. - Зал напрягся, интуитивно ощущая, какие слова последует дальше, - и кто виновен в ошибке? - Глаза, казалось, пронзали насквозь, невольно все сидящие почувствовали себя нерадивыми аспирантами, забывшими дописать точку в своей работе, где кара за ошибку - смерть. Они знали, что это значит. У них были только они.
ПРЫЖОК СЕДЬМОЙ - ПЕРВЫЙ
"Никто и Все - это одно и тоже. Разве не так?".
- Ты знаешь, ты уверен, что ты все сделал правильно? - голос был строг, но это был отеческий голос.
- Время изменилось, изменились люди, теперь им нужен был именно такой мессия. - Голос человека, сделавшего все, что в его силах. Удовлетворенного своей работой и не видящего в ней изъянов. Того, кто заведомо слабее, но... почему-то не чувствует себя слабым. Такое поведение всегда вызывает легкий шок, изумление и почему-то уважение. Особенно если не понимать природу страха.
- А ты уверен, что не поторопился?
- Мессия не знает календарей. - Легкая улыбка облаками.
- Хорошо, - молчание, - изменения только начались, но уже ощутимы. - Последовала долгая пауза. Он замолчал, он взвешивал тысячи "за" и "против", чтобы принять решение. - Ты можешь вернуться.
Ощущение окружающего могущества пропало. Тому, кому позволили вернуться, показалось, что небо качнулось, распрямилось, выгнулось, и он очнулся в человеческом теле.
На восходе алеет полу диск солнца. На восходе алеют Его глаза. Ты смотришь на него. Ты поворачиваешься, твои глаза становятся полностью белесыми, бледнеют. Волосы меняют свой цвет, выцветают вничто; бьющий из пальцев свет нестерпимо ярок. И ты не можешь удержать его, единственное, что тебе подвластно пока - лишь глаза - ты чувствуешь себя обязанным увидеть еще кое-что. Ты уходишь, в руке на длинном древке полыхает стяг, сотканный из света. В твоей руке нет места уже для него, теперь у него новый хозяин... хозяева. Ты подбрасываешь его...где-то высоко... Солнце взошло полностью...прозвучали первые выстрелы... и ты разбегаюсь ему и ощущаешь спиной, как спешат остановить тебя люди, застывшие в прыжке над пропастью,...теперь уже косыми нитями опускающие людей вниз... - они понимают, что не успевают,...они поднимаются! "Они поднимаются!" Кричат в эфире... но они, не задумываясь, бросятся вслед, для них неведомое пропасти настолько мимолетно. Но они не сделают этого - не смогут. Ты оборачиваешься. Для тебя не существует сил, которые могут помешать тебе, кроме твоего Отца, ты смотришь им в глаза. Древко, вращаясь, падает к земле. Три тени летят в прыжке, словно они люди! Три замершие тени. Правая дико изогнувшись возле самой земли удерживает стяг. Две другие поддерживают склонившееся древко - для одного это непосильная ноша, пока. Они смотрят тебе вслед. Ты смотришь им в глаза. Ты исчезаешь во вспышке света.
ПРЫЖОК ВОСЬМОЙ - СЛЕДУЮЩИЙ
Исчезнувший в борьбе с неведомым, порождает ведомое. Горький ветер трепал знамя. Ты стоишь ослепленный. Ты не можешь пошевелиться. Ты помнишь: бег разрывал когда-то твое тело, твой дух захватывала свобода, и как каждая минута промедленья становилась невыносимой. Ты чувствуешь, как время остановилось для тебя. Ты знаешь, что тебе придется что-то сделать. Гораздо больше, чем ты думал, представлял, догадывался. Но знания пока нет. Ветер трепещет вокруг, но он как будто другая часть мира, в которой нет тебя. Обычно слепит шаг в пустоту, в неизвестность, и ты делаешь, вы делаете следующий, недостающий шаг - в известность.