Шерус Серст. Уроборос и Феникс. Десница Флёры

Уроборос и Феникс. Десница Флёры.

Проснулись мы с Леной далеко за полдень и потом ещё долго валялись в постели. При дневном свете, в окружении привычной домашней обстановки произошедшее вчера казалось мне совершенно невероятным. Этого не может быть, просто не может, жизнь не сказка, это аксиома! Ну, ладно там НЛО, ведьмы, мантика - этой чертовщиной нам и так прожужжали уши. Всевозможные экстрасенсы, целители и астрологи давно уже стали частью повседневного ландшафта. Но увиденное и услышанное мною вчера - нет, это просто невозможно! Может быть, я и вправду попал в лапы мошенников, и меня потчуют какими-нибудь галлюциногенами.

Я долго и пристально смотрел на свою руку. В голове зазвучали стихотворные строки:

Дано мне тело -- что мне делать с ним,

Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить

Кого, скажите, мне благодарить?

И Вы хотите убедить меня, что это не та оболочка, в которой я пришёл в этот мир? Да ну, бросьте! Это прикол, ну, конечно же. Лена и её друзья украдкой накормили меня весёлыми грибами или чем ещё, потом, наверно, малёк колданули и в итоге повеселились от души. Вот и весь смысл этой шутовской "свадьбы"!

И всё же чувства мои не собирались соглашаться с этими рациональными объяснениями. Музыка в ушах, напоминающая негромкий перезвон хрустальных подвесок на люстре, стала тише, но никуда не исчезла. Слух невероятно обострился, а вместе с этим изменилось и само восприятие звуков мира. За окном шуршали листья, и я различал шелест каждого листочка, чирикали птицы, и я понимал, что у каждой пичуги свой индивидуальный голос.

Зрение шутило свои шутки. Оно тоже невероятно усилилось, лишь слегка напрягая глаза, я видел вывески и номера домов на линии горизонта, лица людей в окнах. Снова и снова появлялись невероятные вещи: то странная крылатая фигурка в воздухе, то бойко семенивший по земле на тонких паучьих лапках камень. Птица садилась на дерево и медленно сливалась с ним в единое целое. От куста отпочковывалась собака. Глядя на деревья, я понимал, не абстрактно, теоретически, а всей своей натурой, почти физическим ощущением, что это тоже живые существа, наделённые чувствами и эмоциями. Тополя и берёзки во дворе вели меж собою беседы, отчаянно жестикулируя ветвями. В газоне копошились крохотные фигурки, вроде гномов. Один из них, явно чем-то недовольный, просеменил к запаркованной прямо на траве иномарке, достал из кармана кинжальчик и деловито проткнул шину. То-то хозяин порадуется!

Окружающий мир дышал, шевелился, чувствовал - словом, жил. Потрясённый, я неверными шагами отошёл от окна, опустился на кровать и с силой сжал голову ладонями.

- Ну как, Ванюша? - раздался нежный голос Лены.

- Лена, что со мной? Это bad trip , да? Мы вчера принимали кислоту или грибы? Меня ведь отпустит? - буквально исторг я в отчаянии.

Жена медленно покачала головой, волосы её при этом шумели, словно морские волны.

- Лунная вода открыла тебе врата в мир Феникса, Ваня. Это очень сильная штука. Добро пожаловать к нам, теперь это твой новый дом.

- Я так сойду с ума. Нет, ты посмотри на это!..

- Человеку, впервые севшему за руль, тоже кажется, что на дорогах один сплошной хаос. Ты привыкнешь, а мы тебе поможем. Я, Флёра и Никодимус. Хотя, к хаосу тоже надо быть готовым.

Лена начала по-кошачьи ластиться ко мне, и я быстро понял, что тысячекратное обострение чувств сказалось и тут. Что ж, это плюс, причём существенный. За такое можно потерпеть и крылатых тварюг за окном. Плюс N 2, уже поменьше: никакого похмелья несмотря на бурную ночку.

- Я...мёртвый? - успел спросить я между поцелуями.

- Нет, - она резко посерьёзнела и к моему неудовольствию остановилась. - Вот Женя мёртвый, но вы совсем разные. Ты живой, но по-другому.

Она нашарила на тумбочке зеркальце, в котором обычно придирчиво искала мелкие недочёты своего лица и сунула его мне под нос.

- Что это?

- Зеркало.

- Дурачок. Что ты в нём видишь?

- Ну, себя...

- Вооот. Твой образ цел. Умершие теряют его, оставляя Уроборосу. Они могут принять любой облик, но своего лица у них нет, поэтому в народе говорят, что нечисть ходит в личинах. Далее. Ты всё о себе помнишь?

- Нууу...всё - не всё, но основное, думаю, да.

- Вот и славно. Умершие напрочь теряют память. Вот Женя понятия не имеет, кем он был до смерти. Отсюда и легенда о воде Леты, помнишь, наверно.

Я вспомнил, что в гостевом домике у Евгения не было ни одного зеркала, все ведьмочки прихорашивались с помощью карманных.

- Ну и наконец, ты тёплый и приятный на ощупь. Я бы никогда не смогла мутить с ревенантом, они холодные, как лягухи. Как представлю, брр! С Женькой мы всегда были просто друзьями. Бедный - бедный Жека! Он ведь Светку обожает, заметил, наверно, а она его к себе никогда не подпустит. Издевается ещё над горемыкой, злючка. Видишь, у нас с этим такие же заморочки, как у профанов. Сколько раз он плакался у меня в квартире, просил поговорить с ней! А я что сделаю?

Лена горестно вздохнула, потом поднялась с кровати, открыла шкаф с одеждой:

- Что ж, прощай, форма, я к тебе уже так привыкла! Не надо думать, что надеть на работу.

Она колупнула пальцем рукав пиджака.

- Эх, а мы с девками только добились такого планирования рейсов в этом месяце, чтобы нам вчетвером пересечься в Праге!

- А остальное? Больше ты ничего мне не объяснишь? Про Уробороса с Фениксом этих, чтоб их так!

- Послезавтра Никодимус и Флёра позовут нас к себе. Поверь, у них это получится лучше. Короче, хорош валяться. Люди поужинали уже!

***

Наутро Лена со здоровенным мешком форменной одежды уехала в "Brocken Airlines" улаживать дела со своим увольнением. Я же, чтобы разрешить последние сомнения, отправился к Кеше.

В этом году осенние холода не заставили себя долго ждать, зато было сухо и солнечно, так что я пошёл пешком. Ноги мои мерили шаг за шагом, а в ушах, заглушая музыку сфер, пел Эдмунд Мечиславович:

С тех пор как сгорели дома,

Легко и светло им на свете.

Случается что иногда

Два солнца им светят.

Скептицизм мой получил удар милосердия прямо у порога квартиры Иннокентия. Старый друг стоял в прихожей в футболке и коротких домашних шортах, голени его, открытые для взглядов, были испещрены кровоподтёками и царапинами.

- Нет, это не был сон, - сказал, явно прочитав немой вопрос в моих глазах.

Ещё одним подтверждением реальности событий, развернувшихся вокруг нашего с Леной магического бракосочетания, стала обосновавшаяся на рабочем столе Кешиного ноутбука фотография Иры. Под портретом автора "Заратустры" был криво пришпилен лист бумаги с надписью "Красота - это обещание счастья" (Ницше)".

- Вообще-то это Стендаль.

- Какая, нахрен, разница!

- Никакой, Вася, - съязвил я. - На самом деле я очень рад за тебя.

Кто бы это ни сказал, создатель "Пармской обители" или чудаковатый ганс, упорно мнивший себя поляком, он попал в точку. Все мы надеемся вытащить счастливый билет и думаем, что для именно нас сойдутся в одну точку внешность, ум, характер, душа. Любовь изначально - поиск совершенства; кто-то со временем успокаивается, кто-то же, как Дон Жуан или старая дева из соседнего подъезда, нет.

Мы немного поболтали и вскоре расстались. Каждый были слишком погружён в свои мысли и переживания. Я уже заходил в свой двор, когда зазвонил мобильник. В динамике зазвучал голос Флёры - встреча была назначена на завтра.

***

Ни старшая ведьма ковена, ни председатель капитула Посторонних явно не желали ни шиковать, ни привлекать к себе лишнего внимания, занимая несколько кабинетов в скромном, не пафосном бизнес - центре. Туда-то мы с Леной и заявились, отыскали на табличке с перечнем арендаторов надпись "ООО "Феникс" и через пару минут уже стояли перед дверью кабинета N 6. Я постучал, ответом была глухая тишина, после чего жена бесцеремонно пихнула дверь.

Обстановка была вполне аскетичной. Стол с ноутбуком, за которым сидел Никодимус, забитый бумагами и папками шкаф, другой шкаф - для одежды, облупившаяся и потёртая явно ещё советская несгораемая касса. На стенах календарь, часы и два портрета в чёрных рамках - величественного мужчины и красивой женщины. Ещё одна картина, совсем небольшая - костёр с пылающей в нём птицей, взметнувшей крылья кверху. Чайный столик в углу, несколько офисных стульев вдоль стены. Дверь во вторую часть располовиненного перегородкой из гипсокартона кабинета.

Никодимус не отрывался от монитора, явно полностью уйдя в виртуальный мир. На Постороннем был мешковатый серый костюм без галстука; со своей тёмной физиономией он вполне бы сошёл за выходца с Востока, прибывшего в рамках навязшего уже в зубах "азиатского разворота" для изучения инвестиционного климата, если бы не одно "но": короткий, неширокий, низенький ирокез на верхушке круглой лысой головы. Стрижка делала Никодимуса похожим не на бизнесмена, а на то ли американского десантника времён Второй мировой, то ли солиста шведской группы Sabaton, то ли просто панка.

- Ааа, Иван, Елена, здравствуйте - здравствуйте! - Посторонний вынырнул из цифровой вселенной. - Пальто и куртки вот в этот шкаф, располагайтесь. Флёра звонила, она чуть запаздывает, но уже в пути. Замечательно выглядите оба, семейная жизнь вам явно на пользу!

Голос Никодимуса был всё так же бесцветен и неэмоционален, напоминая фонограмму. Рядом с ноутбуком стояло странное устройство, утыканное проводками и антеннами и переливавшееся лампочками - пожалуй, единственная неординарная вещь в этом помещении.

- Что это, если не секрет? - поинтересовался я.

- Техномагическая мини-АТС, - начал объяснять Никодимус, но в этот же момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Флёра, закутанная в то самое длинное оливковое пальто, в котором я видел её год назад в кафе.

- Приветствую всех. Дайте мне ещё десять минут!

Старшая ведьма проскользнула во вторую половину кабинета, затворив за собой дверь. Ровно через десять минут она и вправду ворвалась обратно. Я искал в облике Флёры величественные черты, представшие передо мной на реке, - ничего, разве что буйство волос и аквамариновые глаза. В неброском кремовом свитере, простой чёрной юбке, чёрных колготках и лодочках она напоминала среднестатистическую офисную даму, кующую капитализм в каком-нибудь деловом центре, но никак не чародейку.

Мы с Леной расположились нас стульях вдоль стены, Никодимус и не подумал оторваться от ноутбука, а Флёра лихо забралась на подоконник.

- Так, все в сборе, - начала старшая ведьма. - Минуточку...

Она метнула синий взор в сторону двери, отчего щёлкнул замок.

- Никодимус, ты экранирование врубил?

- А то! Обижаешь, Флёра, - тускло отозвался Посторонний.

- Разговор долгий будет, генератор сядет нахрен. После обеда ребят отпустим и в лес поедем совещаться, чтобы никто уши не грел.

- Мудро. Говорят, каготов в городке видели.

- От же ж холера! - Флёру буквально перекосило. - Впрочем, неудивительно. Было бы странно, если б какодемоны не засекли ту вспышку, что случилась на реке.

Старшая ведьма начала нервно тереть колени.

- Никодимус, будь добр, прямо сейчас скинь всем нашим по закрытому каналу, через "Меркурий": если где встретят эту мразь, сразу в землю. Лена, тебя тоже это касается.

- А стоит ли? Привлечём внимание, - прошелестел тот.

- Мы и так засветились. Сейчас главное, чтобы Комитет как можно дольше не узнал подробностей. Так что всех шпионов к ногтю. День - год, Никодимус!

Посторонний что-то пробурчал, но заклацал клавиатурой. Глядя на лицо Флёры, я подумал, что эту дамочку страшно иметь врагом. Старшая ведьма меж тем улыбнулась, согнав с лица выражение холодной жестокости.

- Пардон. Ваня, тебя, небось, распирает от вопросов, так что первое занятие построим в форме семинара. Спрашивай, что хочешь, и если что, не стесняйся нас перебивать. Лена, слушай внимательно. Вам с Ваней работать в паре, и вы должны знать друг друга, как два пальца. Итак?

Она смахнула прядь со лба.

- Хорошо... Я мёртвый?

Ленка засмеялась и хлопнула меня по колену.

- Я серьёзно.

- В магическом мире, Ваня, закон исключённого третьего не действует. Ты умер, но остался жив, просто прими это. Зато действует другой закон: умирают только один раз. Так что положение твоё открывает многие двери. Сечёшь?

- Пока не очень.

- Не страшно, со временем поймёшь. Можешь считать себя живым, если психологически тебе так комфортнее. Это как апофатика: божество есть, божества нет - всё одинаково верно и неверно.

Нда, багажа знаний для разговора на равных явно не хватает. Что ж, пойдём дальше.

- Твоё тело на первый взгляд ничем не отличается от тел других профанов. Оно состоит из таких же органических соединений, в нём идут те же сложные химические реакции, что отличают живое вещество от неживого. Но это лишь мимикрия. Можешь проверить, поголодав месяц - другой. Поддерживают его незримые эманации Феникса, без его энергий твоя оболочка распадётся, - вступил в разговор Никодимус.

- И кто же я? Не я, помню, что кабали, даже погуглил, кто они такие, вот, на Парацельса набрёл...

- Теофраст был профан и путаник, к тому же с неслабым ЧСВ, - отрезала Флёра. - Тот ещё источник. Ты, Ванюша, джокер, выброшенный на стол самим Фениксом. А значит, игра пошла по-крупному.

- Ну, наконец-то мы подобрались к главному. Кто же эти Феникс и Уроборос, которых вы постоянно поминаете? Лена как-то сказала мне, что Уроборос - символ профанного мира.

Флёра одобрительно кивнула головой.

- Правильно сказала. Хороший вопрос, Ваня. Собственно говоря, мы знаем о них всё и не знаем ничего. С базовыми понятиями всегда так; вот, скажем, что такое пространство и время? Не отвечай, это риторический вопрос. Собственно говоря, мы даже не знаем, живые ли это существа или некие неодушевлённые начала. Я придерживаюсь первой точки зрения, Никодимус - второй. Но всё же кабали - весомая гирька на мою чашу весов, председатель! Хитрят только живые существа.

- Обычный баг, - буркнул Никодимус.

- Неисправимый вольтерьянец!

Флёра машинально оттянула пальцем воротник, потом вернула его в исходное положение и продолжила:

- Итак, Уроборос. Профанный мир. Змей, кусающий собственный хвост. Вечное коловращение, вечное то же самое, вечное перетекание одного в другое и обратно. Мир, сам собою питающийся и сам себя из себя же и строящий. Мне давно казалось, что беличье колесо изобрёл неглупый человек с недобрым чувством юмора. Смотрел на наяривающего в нём грызуна и потешался, думая о себе подобных. Проблемы, проблемы, проблемы, вы решаете их, решаете, решаете... А зачем? На место решённых ведь всё равно приходят новые, ad infinitum. Потом смерть, телесная оболочка остаётся в когтях Уробороса и вливается в новый цикл, а душа уходит в Нижний мир к этому озабоченному сукину сыну Хоронзону, нюхать асфоделии . О нём позднее. Можно было бы утешиться, что вечность можно будет провести в интересной компании, да вот незадача - всем покойникам напрочь отшибает память.

"Хорошо говорит. И убедительно. Недаром эту бабу зовут Мудрейшей".

- Теперь Феникс. Прекрасная птица, сжигающая себя на костре, в пепле которого рождается её птенец.

Флёра скрестила ноги и повела правой рукой в сторону картинки.

- Это наш мир, мир магии. Если профанный мир - это изначальная данность, то мир Феникса вырастает, подобно цветку, а потом вянет и дотла сгорает в гераклитовом пламени, чтобы возродиться снова. Никто не знает, сколько раз Феникс восходил на костёр, но сейчас мы явно живём перед очередным пожаром. Лена говорила тебе, почему слабнет магия?

- Да.

- С этими причинами есть одна неясность. Причины ли это? Может быть, следствия? Просто Феникс ослаб, состарился и ему пора обновиться. Итак, Уроборос - бесконечное увядание, Феникс - бесконечное обновление.

Флёра перевела дух.

- Феникс, это жар, которым пронизан мир, от жара любви или ненависти в нашей крови, до испепеляющего гераклитова пламени. Феникс - это судьба, вмешивающаяся в повседневный ход вещей. Феникс - это чудо, разрывающее серую ткань банальности, - чеканила она, вдохновенно вскинув голову. - Великая птица, вечный огонь. Это сжигающее нас честолюбие, это порыв к большему, это искры гениальности, это пожар экстаза. Уроборос - повседневность, Феникс - отклонение, Уроборос - правило, Феникс - исключение. И одно из них - ты!

Внимая Флёре, Лена сидела неподвижно, словно загипнотизированная этим потоком.

"Красиво, конечно, но как-то неконкретно".

- А можно их увидеть как-нибудь? - аккуратно спросил я, рискнув прервать излияния старшей ведьмы.

- Сразу видно естественника. Можно. Но попозже. Никодимус, ты ведь потом как-нибудь отправишь Ваню в анабасис?

Посторонний кивнул, не отрываясь от монитора.

- О какой войне говорили Вы там, на реке? - рубанул я сплеча. Упёр взгляд Флёре в глаза, но сразу отвёл их: взор этот слепил, словно Вольтова дуга при сварке. За прозаичной внешностью офис - менеджера в ней и впрямь скрывалось что-то не вполне человеческое. Старшая ведьма помрачнела и начала рассказ:

- Мы зовём её Великой смутой или просто Смутой. Это началось в то время, которое профаны зовут Ренессансом. Мы же зовём его Помрачением. Страшное время, безумное, жестокое... Чума, мятежи, войны. Кровавая купель, из которой вышел современный мир.

Флёра на секунду закрыла лицо руками.

- Моя юность пришлась на эти годы. Италия, земля, текущая молоком и мёдом, благоухающая розами и лимоном, она тонула в крови. Магия неуклонно слабела, и часть служебных духов вышла из-под контроля и взбунтовалась. 72 сущности, поименованные в Гоетии. Не читал? Нет? Подойди-ка сюда.

Я машинально сделал три шага вперёд. Флёра чертила указательным пальцем в воздухе незримые письмена, а в памяти моей возник интернет - адрес.

- Здесь ты сможешь скачать необходимые материалы и узнать подробности. Это наша закрытая сеть, называется Арахна, вот пароль, Лена объяснит, как в неё входить. Пока же расскажу тебе вкратце.

Мятежники назвали себя "архонтами", т.е. князьями, и решили взять власть над всем магическим миром. Мы же с тех пор в знак презрения стали звать их "какодемонами". Они самочинно присвоили себе всевозможные титулы и объединились в совет, который обычно называют Комитетом 72-х или Пандемониумом, председателем его стал демон Баель, редкостная скотина, но талантливый демагог. События развивались подобно лесному пожару, к бунту присоединились многие фамильяры и низшие сущности: каготы, гулы , големы, упыри, лемуры , а также некоторые маги - ренегаты.

Мы не захотели стать рабами рабов и обнажили мечи. Так началась война, которая длится до сих пор. Магический мир издавна возглавлял монарх, его называли Король - Феникс, а жену его - Королева - Феникс. В конечном итоге полчища мятежников окружили монаршую чету в их замке у подножия высоких гор и после короткой осады взяли цитадель штурмом. Король пал в бою, а Королева, спасаясь от надругательств, бросилась со стены. Вот их портреты.

В глазах Флёры показались слёзы. Отвернувшись, она проговорила, отрывисто и глухо:

- Отряд под моим командованием должен был деблокировать замок. Прорываясь с боями, мы опоздали всего на сутки... Изверги глумились со стен, верещали, показывали срамные члены. Разъярённые воины дрались как львы и не брали в плен никого, но было уже поздно. Я подняла глаза и увидела на зубцах стены две головы на пиках - мужскую и женскую. Когда сопротивление мятежников было сломлено, своими руками сняла их с острий и уложила в чаши с вином и благовониями. Король и Королева были столь молоды и прекрасны, что даже смерть не обезобразила их светлые лица. Истерзанные, обезглавленные тела мы так и не нашли. Монаршая чета погибла бездетной - так прервалась линия королей - Фениксов.

Воцарилась тишина. Через минуту Флёра продолжила:

- Архонты смогли оклеветать нас в глазах профанов. Началось то, что называется "охотой на ведьм", мы же зовём этот ужас просто Бойней. Мятежники почти уже победили, когда пришли Посторонние.

Зазвучал бесстрастный голос Никодимуса:

- Наш мир исчерпал себя, мы бежали из него, спасаясь от войны и безумия, и оказались здесь. Дюжина дюжин, все остальные погибли. Феникс столкнул меня, возглавившего исход, с Флёрой, и она добилась предоставления нам убежища. Это наш единственный праздник, День Асилии или День 144 - х. Мы же отблагодарили приютивших нас, передав им знания о техномагии.

Произошедшее следом немало удивило меня: Никодимус встал, подошёл к старшей ведьме и низко поклонился.

- Мой народ всем обязан этой женщине.

Флёра склонила голову в ответ и продолжала:

- Мы бы тоже погибли без вас, Никодимус. Технологии Посторонних позволили одержать не одну победу над Комитетом, но всё же выиграть войну тогда не хватило сил ни у одной стороны. Профаны, устав, отвернулись и от нас, и от какодемонов. Было заключено перемирие, которое закрепило неустойчивое равновесие. Но война на этом не закончилась, просто начались позиционные бои. Рано или поздно та или другая сторона снова пойдёт в наступление.

На период бескоролевья, чтобы сохранить порядок в мире Феникса, был создан Регентский совет, состоящий из двух палат - великого ковена и капитула Посторонних. Когда же мятеж будет подавлен, и какодемоны падут, мы вместе изберём монарха, освободив себя от бремени власти.

- Да будет так! - откликнулся Никодимус.

Старшая ведьма криво усмехнулась.

- Тогда я была ещё молодой и глупой девчонкой и однажды, пока ещё шли бои, в запале заявила, что моя рука скорее отсохнет, чем подпишет мирный трактат с мятежниками. Через год, ставя подпись под соглашением, я поняла, что те мои слова были услышаны.

Флёра медленно закатала рукав, и чем выше поднималась ткань, тем сильнее сковывали меня изумление и ужас. Правая рука её, начиная от локтевого сгиба, представляла собой сложное переплетение металлических деталей, шарниров, сочленений. Ладонь, запястье, крепкие, но изящные пальцы с выхоленными ногтями оказались лишь искусно выделанной перчаткой, маскировавшей холодный металл.

- Мои техномаги сделали протез, думаю, не худший, если он проработал уже почти пять веков, - прошелестел Никодимус.

- Вот почему я никогда не ношу короткий рукав, разве что с накидкой. Зато перед глазами всегда есть предостережение от глупых клятв и опрометчивых обещаний. Друзья и соратники зовут меня Мудрейшей, а враги - Железнопалой.

... Я придерживала левой рукой бессильно обвисшую десницу и еле сдерживалась, чтобы не зареветь, а Баель, ухмыляясь, смотрел мне прямо в глаза. Он явно знал о той клятве. И я не успокоюсь, пока своими руками не выдавлю его буркалы.

Голос Флёры звенел, подобно клинку, а глаза светились, как у кошки ночью:

- Мы никогда не отступим! Никогда не покоримся! У каждой из нас в роду и среди близких сотни растерзанных, убитых, поруганных, чьи души вопиют об отмщении! Даже весь песок и все камни мира не засыплют то море крови и слёз, что пролилось за время Смуты.

Ледяной голос Постороннего оттенял жар его слов:

- Мы никогда не предадим тех, кто приютил нас! Не нарушим клятву 144-х! Никогда!

- Никогда.., - прошептала Лена и сжала мою руку.

Музыка сфер в ушах звучала подобно реквиему по невинно убитым.

Апрель 2018 г.

Комментарии

Апофатика - попытка выразить сущность божества путем отрицания всех возможных определений, как несоизмеримых с его природой. Божество предстает как принципиально невыразимое.

ЧСВ - чувство собственной важности, интернет - сленг.

Ad infinitum (лат.) - до бесконечности.

Асилия - здесь: право убежища.

В произведении использовались стихотворение О.Э. Мандельштама и песня рок-группы "Пикник".

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 15/06/2018, изменен: 21/10/2018. 26k. Статистика. Глава: Мистика Городская ведьма (часть 1 Ведьма великого ковена) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Космогония и эсхатология

Шерус Серст : другие произведения.

Уроборос и Феникс. Десница Флёры