Синий сумрак весны; от сосущих деревьев исходит
тёмное - в вечер и гибель,
внемля нежным плачам дрозда.
Безмолвная ночь - синий зверь
опускается тихо на холм.
Цветущая ветка яблони машет на влажном ветру.
Серебряно рассыпается неразрывное
из ночного зренья; падучие звёзды;
нежная песнь детства.
Сновидец спускается к чёрному лесу,
и в лощине синий ручей шелестит,
чтобы вскинул пришелец бледные веки,
запорошённые снегом ночным.
И гонит луна красного зверя прочь
из своей пещеры;
и он умирает в всхлипах тёмного плача женщин.
Лучистый, тянет руки к своей звезде
белый пришелец;
молча покойник покидает пустынный дом.
О, истлевший человек; остов
из холодных металлов,
ночь и ужас подводных лесов,
испепелённая ярость зверя;
безветрие души - тень.
На чёрном челне он плывёт вниз по мерцанью реки,
полной пурпурных звёзд, и тихо
склоняется зазеленевшая ветка над ним,
серебристого облачка мак.
Так вот чему учила жену старшая ведьма! Ветер меж тем всё усиливался, к шороху жухлой травы примешивалось гудение деревьев в лесу неподалёку. Облака разбежались, появившаяся надкушенная луна отливала кровью, земля под ногами вибрировала и вспучивалась, точно те самые макбетовские пузыри. Ведьмы читали уже хором, голоса их звенели и сверлили мозг, как в ту ночь, когда Лена милосердно покрыла мне глаза своим платком.
Его веко омывается огнями,
Слепая звезда подлетает к нему
и плавится на горячей реснице:
просыпаются и расцветают.
Оцепенев, я смотрел, как расступалась, разверзалась земля в паре шагов от меня. Юстина выплеснула кровь рядом с тёмным провалом, над которым закружило чёрный столбик смерча. Тошнотворный визг забуровил уши, а на плечо моё легла холодная рука Евгения.
- Готовься. Скоро пойдём. Ишь, налетели!
- Кто? - машинально спросил я.
- Ларвы. Видишь, как кружат? Хотят туда, на покой, да и кровушку почуяли.
Погода неистовствовала. Хлынул ледяной дождь, а следом началась гроза, молнии буквально кромсали небо в клочья. Меня знобило, как в лихорадке от холода и страха, лившаяся с неба вода вымывала остатки моей прежней природы.
- Бегите жееее! Быстреее! Мы не сможем держать око так долго!!! - перекрикивая гром, закричала Флёра.
"Хароны" один за другим бойко прыгали в воронку.
- Ты за мной, последним - коротко бросил Евгений. - Ничего не бойся.
Я обернулся, вперив взгляд в Лену. Синий плащ, глазищи почти на половину белого скорбного лица и волосы, сначала летящие по ветру, но уже через секунду набравшие воды и бессильно облепившие голову.
- Ленчик, я вернууусь!
Темнота накрыла меня, точно одеялом.
Око времени закрылось. Сразу стих ветер, прекратилась гроза, дождь ослаб и через минуту сошёл на нет, луну заволокло облаками. Воздух утратил густоту, пропало электричество.
Ведьмы натягивали капюшоны на вымокшие волосы, и лишь Елена стояла неподвижно, точно обратившись в каменный столп. Ещё через секунду она рухнула, как подкошенная, и заплакала в голос. Сила и гордость покинули её, сквозь прорванную плотину хлынули тоска и усталость.
- Девочки мои... мы сделали это... сделали, - почти бессмысленно повторяла Флёра, по очереди обнимая и целуя Юстину, Ольгу, Иру.
- Димус! - взвизгнув, точно школьница, старшая ведьма звонко расцеловала опешившего Постороннего.
- Не знаю, одобрят ли эти экзерсисы, - процедил сквозь зубы Посторонний.
- Плевать!
Волоча светло-голубой плащ прямо по грязи, Флёра подошла к беззвучно всхлипывавшей Лене.
- Встань, встань, девочка моя! Гордая, сильная, красивая, встань же! Это я должна опуститься на колени.
Она так и сделала, а поднявшись, обняла и прижала к себе дрожавшую ведьмочку.
- Он вернётся, Леночка. Обязательно вернётся, - повторяла мудрейшая, гладя тёмные намокшие волосы. - Вы будете вместе.
Её примеру последовали остальные ведьмы. Утешения и поцелуи градом осыпали Елену, впрочем, вряд ли способную воспринимать их.
- Флёра! - крикнул вдруг Никодимус. - Посмотри вверх! Ох, не нравится мне это!
Посторонний вскинул сифонофор, готовясь стрелять. В небе двигалось с два десятка чёрных силуэтов.
- Мятежники! Лемуры! - воскликнула старшая ведьма. - К машине, сифонофоры к бою! О, огонь, издавна защищавший Царственный Град, сожигавший корабли русов, сарацинов и франков, помоги нам и сегодня! Ира, прикрывай Олю! Лена, соберись, ещё не настало время скорбеть!
- Цветочек, я вызываю подкрепление! Там не только лемуры, с ними два какодемона, - всматриваясь в небо, крикнул Никодимус.
- Юстина, готовься ударить вместе со мною "перьями"!
- Не порите горячку! - взорвался Посторонний. - Вы все вычерпаны этим ритуалом почти до дна. "Перья Феникса" принесут смерть скорее вам, чем мятежникам. Я вызываю подкрепление, надо как-то продержаться до их подхода!
- Мастер Никодимус прав. Ооо, как же нас мало, - напряжённо проговорила Юстина.
Альгиз - перевёрнутая руна альгиз 
считается символом смерти.
Фита - с этой буквы начинается греческое слово Thanatos, смерть. На античных мозаиках и фресках её иногда писали рядом с изображениями мёртвых.
Макбетовские пузыри - Иван имеет в виду слова из трагедии Шекспира "Макбет":
Земля, как и вода, содержит газы,
Сарацины - арабы.
Франками ромеи называли выходцев из Западной Европы.
В произведении использованы стихи П. Целана и Г. Тракля.
Октябрь 2018 г.