Пиши о том, что знаешь и можешь. А о том, чего не знаешь, читай в чужих книгах. - Гамзат Цадаса
Вино и поэзия очень близки друг к другу. - Расул Гамзатов
Давно хотела прочитать книгу Расула Гамзатова "Мой Дагестан". Много раз видела в фильмах о нём этот внушительный фолиант то в музеях, то на фоне цветущих гор - должно быть, подарочный вариант, богато оформленный. Мне представлялось, что это солидное повествование об истории Дагестана, его культуре, традициях, выдающихся личностях - доблестных воинах, учёных, тружениках, о природных красотах, то есть многогранный образ страны гор, визитная карточка республики во всех её ипостасях. Наконец, прочитала, чему в большой степени способствовала дождливая ноябрьская погода.
Оказалось, что написана книга по просьбе одного солидного журнала. Когда Гамзатов получил письмо с предложением написать очерк о Дагестане за две недели, воспринял такое предложение как несерьёзное и не стал даже отвечать на него. Однако редактор был настойчивым и на его отговорки, что, мол, прозы я не писал совсем, ответил: "Ну что ты, Расул! Не может быть и речи. Ведь тираж нашего журнала почти миллион. Его читают и за границей. Но если ты действительно очень занят, мы пришлём к тебе человека. Ты ему кинешь несколько мыслей и деталей, остальное он сделает сам. Прочитаешь, откорректируешь, поставишь своё имя. Нам главное - чтобы имя".
Расулу тогда было примерно 44 года, об этом он упоминает вскользь в тексте, к тому времени его имя было известно уже двадцать лет, главным образом, благодаря отцу, народному поэту Дагестана Гамзату Цадаса. Именно он проложил для сына дорожку в большую литературу, вывел его в люди. Вот и это письмо из редакции о многом говорит. Начинающие писатели годами обивают пороги всевозможных издательств, чтобы пристроить хоть в районную газету свой рассказ или стих. А вот "юному дарованию", окончившему с грехом пополам школу и педучилище, папа обеспечил не только публикации незрелых стишков в районной газете, но даже издание сборника. Более того - вступление вчерашнего школьника в Союз Писателей СССР, куда не могли проникнуть даже именитые поэты!
Для уверенности, чтобы наверняка поступить в Литературный институт в Москве, хитромудрый горец обеспечил своему отпрыску, благодаря связям в Дагестанском обкоме КПСС, медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." Это при том, что после педучилища молодой вертопрах порхал с одной работы на другую, не задерживаясь нигде более полугода. Дождавшись окончания войны, 23-летний "писатель" с медалью на груди отправился из горного аула на штурм столичного вуза, колыбели поэтов и прозаиков СССР. И уж совсем из области космической фантастики стало присуждение студенту Сталинской премии! Всем было понятно, что этот мажор, родившийся с золотой ложкой во рту, находится под высочайшим покровительством СП, КПСС и КГБ.
Поэтому редактор журнала открыто пишет, что нужно его распиаренное имя, давно известное читающей публике. Очерк за него напишет литературный подёнщик. Не только редактору толстого журнала, но всему литературному сообществу было известно, что на лауреата всяческих премий и депутата всех уровней работает зондеркоманда лучших поэтов-переводчиков, к которым выстраивались в очередь представители малочисленных народов со своими рукописями и подстрочниками. Но, несмотря на то, что лучшими из лучших переводчиков Н. Гребневым и Я. Козловским, окончившими Литературный институт, было написано 150 книг, заветного удостоверения члена СП СССР они так и не удостоились.
Вполне возможно, поклонники Расула думают, что он был самородком от рождения и отличником в школе. Обратимся к одному эпизоду из этой книги: "Однажды на уроке мы разговаривали с соседом Басиром. Учитель вызвал меня и строго спросил: - Ты почему плохо себя ведёшь? О чём вы целый час говорили с Басиром? - Мы спорили. Басир говорил, что тогда в поле ты, учитель, убил восемь змей, а я говорил, что восемнадцать. - Скажи Басиру, что прав ты, а не он. С тех пор отец и мать всегда удивлялись, как это я, не уча уроки, умудрялся приносить из школы хорошие отметки".
Очевидно, что мальчик обладал природной хитростью, способностью угождать всем, особенно тем, от кого зависит успех в учёбе или карьере. Он знал или чувствовал, что люди падки на лесть и не скупился на неискренние комплименты. Это прослеживается на всём его жизненном пути, у него не было врагов, он со всеми был в прекрасных отношениях. Когда он, будучи абитуриентом, написал сочинение, оно после проверки было всё красным от исправленных ошибок. Поступил он как национальный кадр, для них в вузе имелась квота, а также как член союза писателей, да ещё и с медалью - чуть ли не фронтовик. Ни в школе, ни в педучилище он не выучил русский язык, говорил на нём очень плохо, а писал всю жизнь только по-аварски. Как же он мог записывать лекции, если преподавание велось на русском языке? Значит, воспринимал на слух, что-то запоминал. Экзамены сдавать ему было трудно. Послушаем самого Расула:
"Когда я учился в Литературном институте, древнегреческую литературу нам читал добрый седенький старичок Сергей Иванович Радциг. Он даже в мыслях не допускал, что можно не знать "Одиссеи" или "Илиады". Однажды, увидев, как мало ребята знают, он чуть не заплакал. Особенно его удивил я. Другие всё же кое-что знали. Когда он спросил меня о Гомере, я начал рассказывать о Сулеймане Стальском, помня, что Максим Горький назвал Сулеймана Стальского Гомером двадцатого века. С сожалением посмотрел на меня профессор и спросил: - Где же это ты вырос, что даже не читал "Одиссею"? Я ответил, что вырос в Дагестане, где книга появилась лишь недавно. Чтобы сгладить свою вину, я без стеснения назвал себя диким горцем. Тогда профессор сказал мне незабываемые слова: - Молодой человек, если ты не читал "Одиссею", то тебе далеко до дикого горца. Ты ещё просто дикарь и варвар. ...Но откуда я мог знать Гомера, Софокла, Аристотеля, Гесиода, если я едва-едва говорил и едва-едва читал по-русски?"
И здесь он проявил хитрость и подхалимаж: мы, мол, сирые, убогие, дикие горцы, у нас ни письменности, ни книг не было до недавнего времени. Хотя это неправда. Его отец учился в медресе, писал по-аварски и по-арабски, говорил по-русски, в 1934 году был делегатом первого съезда писателей и даже с М. Горьким разговаривал. Но хитрый Расул знал, что иногда выгодно прибедняться, чтобы получить зачёт или положительную оценку на экзамене. Он признаёт, что учился плохо, хуже всех остальных сокурсников, античную литературу вовсе не знал.
Расул покаянно обращается в книге к своим наставникам: "Учителя в Педагогическом аварском училище, профессора в Литературном институте в Москве! ...Я, конечно, плохо отвечал вам на экзаменах, так как плохо ещё говорил по-русски". Поэтому я не могу поверить биографам Гамзатова, которые утверждают, что он переводил русскую классическую литературу на аварский язык! Это по определению невозможно - не зная русский зык переводить величайших корифеев. Но если это так, пусть биографы опубликуют, наконец, эти мифические "переводы!"
Кто-то может подумать, что после вуза он заговорил по-русски. Ничуть не бывало, я пересмотрела всю хронику с его участием - он всегда говорил очень плохо, а с годами всё хуже. В 70-80 лет он говорил так неразборчиво, что его вообще трудно понять. Кстати, это характерно для большинства людей, для которых русский язык был не родным, а средством для межнационального общения. Министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе прекрасно изъяснялся по-русски, а в старости говорил плохо. То же самое относится и к замечательному грузинскому актёру и певцу Вахтангу Кикабидзе. Это естественный процесс - с годами память слабеет, и только детские воспоминания и язык материнской колыбельной песни человек помнит до последнего вздоха.
Отлично помню, что в школьные, студенческие, аспирантские годы мы читали и слушали поэтов-шестидесятников: Е. Евтушенко, Б. Ахмадулину, Р. Рождественского, А. Вознесенского, а также А. Дементьева, В. Высоцкого, Б. Окуджаву, Ю. Визбора. Они были в тренде, за их книгами выстраивались очереди, но Гамзатова среди них не было. Мы знали о его существовании, как и то, что он не котируется, поскольку общеизвестным являлось мнение, убеждение, что он - дутая фигура, за него пишут лучшие поэты-переводчики. Те, кто был в фаворе у властей, не пользовались популярностью у продвинутой молодёжи. Но замшелые ретрограды и сегодня никак не успокоятся. Не понимаю, зачем ломать копья и опровергать общеизвестное, доказанное многократно и убедительно, подтверждённое самим Расулом:
"Я знаю, что за глаза обо мне иногда говорят: "Ну что же - Расул, он, конечно, способный человек, но не очень. Для него много сделали московские переводчики". А я и не буду отрицать. Действительно, если бы не переводчики, не было бы и меня. Они, во-первых, дали мне возможность узнать Гейне, Бернса, Шекспира, Саади, Сервантеса, Гёте, Диккенса, Лонгфелло, Уитмена и всех, кого я прочитал в своей жизни и без кого я не стал бы писателем.
Они, во-вторых, открыли дорогу моим стихотворениям. Они перевели их через бурные реки, через высокие горы, через толстые стены, через пограничные посты и через самые прочные границы - через границы другого языка: через глухоту, через слепоту, через немоту. Я спрашиваю иногда себя, что важнее - чтобы переводчик знал мой язык (но, может быть, ему чужда моя поэзия) или чтобы он знал и понимал мою поэзию своей душой, своим сердцем и считал её как бы своей?
Надо, чтобы переводчик тоже был поэтом, писателем, художником. Надо, чтобы он чувствовал себя сыном своего народа, как я чувствую себя сыном своего. Подстрочники моих стихов выглядели, как черепки от разбитого кувшина. Потом их склеивали, и они получались как новые, и аварские узоры, как ни в чём не бывало, украшали их".
Гамзатов сравнивал свои тексты на аварском языке не только с черепками, но и с деталями дома, которые предстояло собрать воедино по плану. Не только в этой книге, но и в других он не единожды писал, что "переводчики делали из моих плохих стихов хорошие". Он самокритично признавал, что если бы не музыка Яна Френкеля, то "и мои забылись журавли". Те, кто пытается доказать обратное, либо ничего не читали, что недопустимо для исследователя, либо умышленно вводят в заблуждение читателей, в том числе школьников, студентов, что является фальсификацией.
Возвращаясь к предыстории написания этой книги, следует напомнить, что автор, согласившись на уговоры издателей, добился, что она будет называться не "Дагестан", а "Мой Дагестан", что он напишет её так, как это видится ему. Почему он был так принципиально настойчив, становится понятно при чтении этого произведения. Мне когда-то довелось прочитать чей-то комментарий, что проза Гамзатова ещё интереснее его стихов, это меня заинтриговало и побудило составить собственное мнение.
Так вот, это не проза в традиционном понимании, как рассказ, повесть или роман, и не публицистика, и не научное исследование. Это скорее можно назвать компиляцией легенд, притчей, сказок, присказок, пословиц, баек, побасенок, афоризмов, цитат, слышанных им или прочитанных в разные периоды жизни. Например, известная история трагической любви бедного юноши Махмуда к девушке Мариам из богатой семьи. Или трагическая судьба имама Шамиля, его взаимоотношения с жёнами и сыном. Это биографические вставки, воспоминания о матери, колыбельные, советы отца, фрагменты из записных книжек. Много поведал он о друге их семьи, лакском поэте Абуталибе Гафурове и его причудах. Нашлось место надписям на кинжалах, на посуде, на могилах и даже устным проклятиям.
Прозаические тексты перемежаются со стихотворными аппликациями в переводе Н. Гребнева, иногда Я. Козловского. Такая форма изложения похожа на разговорный жанр, когда балагур может бесконечно развлекать слушателей забавными историями, коих у него в запасе бессчётное количество. В этом повествовании нет единой связующей нити, это некое разноцветное ассорти. На последней странице книги читаем: "она написана в разных местах: и в ауле Цада, и в Москве, и в Махачкале, и в Дилижане, и во многих других городах. Когда начал писать, не помню. Закончил 25 сентября 1970 года". Значит, писал он её, примерно, три года, по мере того, как всплывали различные воспоминания, которые он и фиксировал. Он последовал совету отца: "Пиши о том, что знаешь и можешь. А о том, чего не знаешь, читай в чужих книгах". Это правильно - в Дагестане достаточно учёных историков, культурологов, социологов, экономистов, лингвистов и других специалистов, чтобы показать достижения республики.
Изложил Расул в очередной раз и больную для себя тему о Шамиле. Многие земляки обвиняли его в предательстве, клевете на национального героя, возглавившего сопротивление кавказцев против имперской России. Почитатели Гамзатова оправдывали его действия тем, что он писал по заказу, по принуждению, мол, в сталинские времена проявить самостоятельность было чревато печальными последствиями. Я ознакомилась со всеми его объяснениями и оправданиями, как предыдущими, так и последующими. Послушаем, как он оценивал свой поступок примерно в 1969-1970 годах:
"Неправда! Меня никто не насиловал, не принуждал. Я сам, добровольно, написал стихи о Шамиле и сам отнёс их в редакцию. Может быть, я понял это несколько поздновато. Что ж, даже яблоки бывают разных сортов. Одни созревают быстро, другие наливаются только к осени. Я, как видно, отношусь к осеннему сорту. Мой отец говорил мне: - Не трогай Шамиля. Если тронешь, до самой смерти не будет тебе покоя. Прав оказался отец.
Именно в такое-то время моего отца угораздило написать большую поэму о Шамиле. Поэма вот-вот должна была выйти в свет, как вдруг пришло предписание впредь и на все времена считать Шамиля англо-турецким агентом. Выходило, что двадцать пять лет Шамиль воевал не за свободу народов Дагестана, но ради обмана этих народов. Каково же было моему отцу с его героической поэмой! Ему намекнули, что нехорошо в наше солнечное время копаться в древней истории и было бы лучше, если бы он написал новую поэму о чем-нибудь другом более современном и более близком для читателя".
Всем понятно? Никто его не принуждал, а отец даже отговаривал, но видно, сталинский лауреат захотел выслужиться перед "отцом народов" и получить ещё одну премию. И как только его подвела природная интуиция и хитрость? Редкий случай! Зря отца не послушался и побежал впереди паровоза, тот оказался мудрее, вот он и кается. Мол, не созрел ещё, зелёным был как яблоко. Полноте, сударь, в 28 лет не созрел выпускник элитарного вуза, проживший пять лет в столице, вращаясь в среде продвинутой молодёжи? Имея деньги для регулярной тусовки в знаменитом ресторане Центрального дома литераторов, где можно было услышать много интересного и познавательного от других писателей. В это невозможно поверить, значит, тщеславие и желание угодить начальству затмили ему недалёкий разум.
Сам себе противоречит на каждом слове - много раз писал, что у них в доме был портрет в полный рост имама Шамиля. В стихе "Сабля Шамиля" признавался: "На сабле Шамиля горели Слова, и я запомнил с детства их: "Тот не храбрец, кто в бранном деле Думает о последствиях!" В этой же книге Расул пишет, что "больше всего отец любил рассказывать о самом Шамиле" и приводит в пример большой рассказ Гамзата о Шамиле и Хаджи-Мурате. Это характерно для всех лжецов, они постоянно проговариваются, потому что врут, как дышат. Уж мы за 23 года 21-го века наслушались столько лжи, сколько её не было сказано за всю историю многострадальной России! Все рекорды побил последний друг-диктатор Расула, повесивший ему перед смертью золотую цепь, как награду верному рабу и пропагандисту коммунофашистского режима.
Ещё по одной, широко известной причине Расул заговаривался - пил много, вот и не помнил, что раньше говорил. Бесконечные застолья и банкеты не могли не привести к хроническому алкоголизму. У него даже сравнения были соответствующие, не просто оригинальные, а даже шокирующие. "Мне приходилось бывать на винных заводах Дагестана, Грузии, Армении, Болгарии, на пивоваренных заводах в Пльзене. Мне кажется, у поэтов с виноделами много общего. Есть свои тонкости, свои секреты. Стихотворение, как и вино, должно перебродить в душе, должно выдержаться. И содержится в хорошем стихотворении какой-то таинственный, радующий душу хмель. Этим вино и поэзия очень близки друг к другу". Да кто бы в этом сомневался! Вся его шальная жизнь - тому доказательство.
Гамзатов побил все советские рекорды сидения в одном чиновничьем кресле, вцепившись в него посиневшими, скрюченными пальцами. Получив после окончания института назначение на должность председателя союза писателей Дагестана, он протирал в нём штаны до смертного часа, 53 года! Ещё одно признание в этой же книге: "Это было в то время, когда меня только что выбрали председателем правления Союза писателей Дагестана. Должность эта содержит больше прав, чем обязанностей, и если самому не искать себе работы, то можно спокойно заниматься своим основным делом, то есть писать стихи".
Не зря же земляки-аварцы всё спрашивали у него, когда, мол, работать будешь, как твой отец, который и пахал, и сеял, и косил? А ты только ездишь туда-сюда-обратно. Они чувствовали, что он даром хлеб ест, да и по внешнему виду он был раздут до неприличия, как дирижабль. А ведь внешний вид человека свидетельствует о его внутреннем, духовном содержании. Мне запомнилось меткое слово кого-то из дагестанцев, которым он охарактеризовал ненасытных чиновников: "брюхоносители". Применительно к Расулу это наилучшая метафора, он ходил, выкатив необъятное пузо и перегнувшись в пояснице, как баба на сносях. А мы по наивности думали, что все горцы такие же стройные, как танцоры Дагестанского ансамбля "Лезгинка". Хотя, приняв на грудь пару стаканов коньяка, Расул тоже дрыгал ногами перед красавицами, выглядело это очень комично, но он-то мнил себя орлом.
Есть в книге и рассуждения о дагестанских языках, их насчитывается от тридцати до сорока, чуть ли не в каждом ауле свой язык. Расул приводит в качестве примера вопрос болгарского журналиста на встрече с дагестанскими писателями: "Скажите, существует ли такая же степень родства между разными дагестанскими языками, как, например, между болгарским и русским?" На что Абуталиб Гафуров ответил: "Болгарский и русский языки - родные братья. А наши языки даже не четвероюродные. Совсем нет одинаковых слов. Каждый сам по себе".
Но жизнь не стоит на месте, на помощь лингвистам пришли учёные генетики. Магомед Раджабов, кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник отдела этнографии ИИАЭ, зав. лабораторией этногеномики ИИАЭ, доцент ДГУ, член Вавиловского общества генетиков и селекционеров, разъясняет, что собой представляют дагестанцы с точки зрения генетики. "В основе истоков этногенеза всех народов Дагестана лежало прародительское племя-носитель гаплогруппы J1. Каким миграционным потоком попала она на территорию современного Дагестана сложно ответить. Учитывая различия в генофондах народов Дагестана, которые могли накопиться в результате только длительной собственной истории, вероятнее всего сюда попала она во времена неолитической революции - 9-10 тысяч лет назад". Получается, что в древности дагестанцы были единым народом, у них один корень, от которого пошли ответвления. Эта работа генетиков продолжается и, наверняка, откроет ещё новые тайны, как предсказывал А. Пушкин:
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И Опыт, [сын] ошибок трудных,
И Гений, [парадоксов] друг,
[И Случай, бог изобретатель]
Перевёл книгу Гамзатова на русский язык талантливый русский поэт и прозаик Владимир Солоухин. Он вошёл в большую литературу, написав повесть о родном крае "Владимирские просёлки". "Это бессмертное в нашей словесности произведение" - так восторженно отозвался о ней известный журналист, писатель Василий Песков. Думается, что сочетание в одном лице поэта и прозаика стало определяющим в выборе переводчика, тем более что оба автора писали о малой родине. Возможно, что редактор предложил его кандидатуру - с Гамзатовым работали только профессионалы высшей категории: поэты, композиторы, певцы.
Коль скоро речь зашла о В. Солоухине, не могу не сравнить этих двух литераторов, состоявших в СП СССР. Оба они вышли из глубинки, ровесники, но по мировоззрению были диаметрально противоположны. Пытливый ум и аналитические способности Солоухина привели его к неизбежному пониманию катастрофы, постигшей Россию в октябре 1917 года. В годы перестройки он публикует одну за другой книги, которые многие годы писал в стол: "Последняя ступень", "Читая Ленина", "При свете дня", "Солёное озеро". А вот для Гамзатова катастрофой стал распад СССР - империи зла, которой его отец и он служили всю жизнь преданно, как рабы. Сегодня жизнь показала, к чему привело такое имперское понимание - к новой катастрофе, к чудовищной войне в центре Европы и гибели сотен тысяч людей. Развязал её изверг рода человеческого, повесивший Расулу на шею золотую цепь как преданному рабу-пропагандисту идей коммунофашизма.
Цитата из книги Гамзатова: "В Верхнем Гунибе сохранился камень, на котором есть надпись: "На сем камне восседал князь Барятинский, принимая пленного Шамиля". - Напрасны же были все твои старания, вся твоя борьба, - сказал Барятинский своему пленнику. - Нет, не напрасны, - ответил Шамиль. - Память о ней сохранится в народе. Многих кровников моя борьба делала братьями, многие враждовавшие между собой аулы она объединила, многие народы Дагестана, враждовавшие между собой и твердившие "мой народ", "моя нация", она слила в единый дагестанский народ. Чувство родины, чувство единого Дагестана я завоевал и оставляю своим потомкам. Разве этого мало?"
Много писали о Шамиле и Гамзат, и сын его Расул, но так ничего и не поняли. Ума не приложу, как могли они отказаться от мечты имама Шамиля о свободном Дагестане? Как могли отречься от Всевышнего и служить Сатане? Ещё страшнее взяли грех на душу, внушив ложные идеи молодёжи, совратив невинные детские души, проигнорировав предсказанное Христом наказание за моральное растление малолетних. Вот результат их преступных деяний, всего один пример. В Дагестане рэкетиры отбирают у горожан купленные ими земельные участки и сносят их дома при полном попустительстве полиции, администрации и главы республики. Выходит молодой здоровый мужчина и возмущается: "Я защищал родину на СВО, а у меня отнимают дом и землю!"
Какую родину ты защищал за две тысячи километров от родительского порога? Имам Шамиль и его доблестные воины проливали свою кровь на родной земле, защищая её от русских имперцев. Вы же проливаете чужую кровь на чужой земле, и не отмыться вам от этого позорного греха во веки веков! Горцы, что с вами случилось, как могли вы так опуститься, стать трусливыми зайцами, превратиться из орлов в падальщиков, из барсов в гиен? Вы уподобились худшим из русских людей бандитам, насильникам, мародёрам, оккупантам. Вы опозорили свой народ, все опозорили - и те, кто трусливо бежали, бросив отчий кров, и те, кто остались, чтобы рабски приветствовать презренное ничтожество, повесившее золотое ярмо на шею вашему Расулу. Вы даже не поняли 20 лет назад, что это позорное рабское ярмо повешено на весь коленопреклонённый народ Дагестана. Значит, прав был князь Барятинский, не осталось свободных горцев? Только история не имеет конца, мы помним пророчество актрисы Веры Холодной: "Господа, вы звери! Господа, вы будете прокляты своей страной".