С чего начинается восприятие и понимание прочитанного? Не с поиска знакомых букв в сложном тексте, пусть даже и на родном языке. Не с уроков русского языка, дающих основу знаний предмета. Не с зубрежки стихотворения поэта-классика. А с первого образа, возникшего в голове при чтении какой-нибудь книжки, образа, поразившего до глубины души и заставляющего перечитывать одно и то же десятки раз. Этот образ может прийти и в шесть лет и шестьдесят. И не важно, что за длительное время перед глазами человека может промелькнуть не одна сотня книг. Только первая, пробившая человека до печенок, книга оставит яркий след и приучит к чтению или оттолкнет от него.
Берусь фантазировать за маленького человека. Первые книжки ребенка, какие они? 'Мои первые книжки' - так называлась серия тонких книжек в мягкой обложке, почти брошюрок с самым разнообразным набором авторов и их произведений, специально написанных для детей или адаптированных текстов взрослых книг для детской аудитории. Или большие, альбомного формата книги, тоже тонкие в мягких обложках, но хорошо иллюстрированные, цветные с крупным шрифтом и яркими заглавными буквами.
Привлечет ли внимание ребенка? Да. Заставит его слушать чтение мамы или бабушки? Да. Воспримет ли ребенок услышанное? Не всегда. Все зависит от индивидуальных черт самого ребенка и... от искусства подачи текста. Насколько будет выразительно прочитан текст, какие ассоциации возникнут в голове малыша, что запомнится из прочитанного, таким и будет первый образ.
На самом первом этапе восприятия текста, а мы сейчас говорим именно об этом, ребенок еще не знает букв, не может сам прочитать то, что написано в книге. Он пользуется услугами взрослого. Его восприятие пока отталкивается от увиденного, услышанного, от яркой картинке в книжке, от голоса мамы, не от собственного интеллектуального процесса познания мира вокруг себя. Ребенок мыслит конкретными образами, не постигая абстрактные образы, не имея навыка переработать полученную информацию.
Обучаясь грамоте, ребенок видит перед собой буквы, а рядом с ними картинки, названия которых начинаются именно с этой буквы. Постигает и запоминает закономерность. Далее начинает складывать отдельные буквы в слова, чаще копирую взрослого. И только к десяти годам у ребенка появляется способность понимать, и главное, воспринимать образы, выраженные словами на письме. Формируется речь ребенка, отражающая мыслительный процесс. Не обрывочные фразы и отдельные слова, а законченные полноценные по смыслу предложения. И это при условии, что ребенка научили этим пользоваться.
К сожалению, сейчас многие люди, достигая взрослого состояния, не могут выразить свою мысль словами, пользуются жестикуляцией, мимикой, делают много ненужных телодвижений вместо того, чтобы в двух предложениях объяснить, что он хочет сказать.
Те люди, кого научили правильно мыслить, а это значит получить информацию, переработать ее и выдать результат, могут и сами начать писать. Но для того, чтобы начался творческий процесс создания какого-то текста, не обязательно художественного, нужен навык работы с текстом и нужен объем накопленных знаний, прочитанных книг, нужно, чтобы книги не просто были источником информации, а стали копилкой образов, легко доступных для восприятия. Постигая эти книжные образы, варьируя их применение, сочетая их в своем сознании и на подсознательном уровне, можно приступить к сочинению незаданных учителем текстов.
Самостоятельно написанный текст может быть шероховатым, нестройным, но в нем будет заложен образ, воспринятый когда-то из первой книжки, и пронесенный через время. Этот образ будет множиться, его модификации будут переходить от одного имени героя к другому, и между ними будут возникать ассоциативные связи, опираясь на которые человек начнет постигать закономерности творческого процесса.
А вместе с закономерностями начнет формировать свой круг чтения. Любимые авторы, любимые произведения, необходимые для прочтения книги, книги, которые посоветовали друзья и т.д. Восприятие и оценка на этом этапе уже переходит в следующую стадию, когда кроме 'нравится' и 'не нравится' возникают 'а почему именно это произведение?', 'почему этот поэт?' И далее от художественной литературы может быть перекинут мостик интересов к литературе познавательной, описывающей жизнь того или иного автора. Но и это еще далеко не самый профессиональный взгляд на литературу. Но чтобы достичь этого примитивного уровня, человеку нужно хотя бы взять в руки книгу, стать читателем.
Много ли у нас сейчас читателей? По данным статистики, соцопросов, наблюдений работников библиотек и тех инстанций, уполномоченных следить за процессом, число читателей катастрофически падает. И это падение интереса к чтению тревожит общественность.
Но вот пройдены первые ступени пути, человеку открывается огромный мир, наполненный множеством образов. Среди вопросов, чаще всего возникающих у неискушенного читателя, первый - что почитать? Как не ошибиться в выборе книги, найти того автора, который будет сопутствовать всю жизнь. Для того, чтобы заполнить маленькую полочку книгами любимых авторов, надо прочесть тысячи томов. Только в сравнении, в перекрестном ассоциативном взаимоопылении образами, книги приобретают статус любимых.
Определившийся круг любимых авторов пополняется новыми, некоторые любимые авторы забываются или воспринимаются через время уже как неактуальные, и их заменяют новыми. Но некоторые все-таки остаются. К ним возвращаются вновь и вновь, постижение смысла начинается с нуля, потому что имеется жизненный опыт, пройденный путь не облегчает восприятие, а наоборот, добавляет вопросы. И взгляд на книгу становится более глубоким. Не в ширь, а в глубину идет постижение книги, а с ним и постижение жизни.
Может случиться так, что мнение о книге двух совершенно разных людей совпадут на все сто процентов. Но как бы близко не было это совпадение, какие бы не находились общие точки отчета, любое восприятие - субъективно. Есть точки сближения - даты жизни и смерти автора, дата окончания работы над романом, исторические условия, в которых жил и творил художник слова, и есть субъективное восприятие рассказа, фразы, вновь изобретенного по ходу слова, да даже просто название рассказа может вызвать массу разнообразнейших ассоциаций.
Восприятие литературы это процесс, который происходит осознанно, хотя и на интуитивном уровне. Включаются все сигнальные системы познания мира человека: разум, чувства, подсознание, интуиция, провидение будущего развертывания сюжета. Слияние ауры автора, которой напитана книга, и читательского восприятия позволяет проникнуть в замысел автора, полюбить его героев и пронести эту любовь через года.
Восприятие литературы - вещь абсолютно субъективная. А восприятие поэзии в особенности. За тонкой гранью образности, за мерцанием смыслов в поэтическом тексте, за полем ассоциативных связей всегда кроется личность автора. И чем более загадочен автор, чем бездоннее мир его стихов, тем выше ценится он читателями, тем более требовательным он бывает в своих стихах к жизни. За внешней простотой прячется глубокий смысл, за набором символов стоит поиск разрешения загадок, которые жизнь посылает поэту.
А если этот поэт - женщина, ее восприятие жизни, всех испытаний, оказывается душевно обнаженным, она понимает и принимает испытания как посланные Богом, даже споря с ним, даже отвергая его. Душевная боль сродни телесной, только поражает в сотни раз сильнее и бьет в неожидаемое время. И заживает душевная рана дольше, чем человек может преодолеть телесную боль.
Именно поэтому поэтический язык так сложен для восприятия. Нужны ли эти сложности? Думаю, что нужны. Без них, без этих сложностей, не было бы литературы. Вместе со сложностью восприятия литературного текста, человек учится искать общие закономерности жизни. Если человек умен, может сделать логические выводы из прочитанного, он может предугадать и рассчитать свои шаги в жизни наперед, встретив в книге подобие своей жизненной ситуации. Вместе с тем, определенный набор ситуаций, образов, их подобие друг другу по каким-то отдельным признакам, или наоборот расхождение, создает некий тип, набор типов. Уже стали классическими такие понятия как 'образ лишнего человека', 'образ маленького человека', 'образ мещанина' и т.д. Мы понимаем, о чем идет речь, стоит только произнести слово 'сюжет' или 'роман'. Иногда мы не можем четко объяснить, что это значит. Для этого нужны особые знания, особые книги. Но если прочитанные книги останутся для человека только источником информации, не смогут пробить его внутреннюю оболочку и проникнуть в душу, через короткий промежуток времени информация улетучится, не останется за ненадобностью.
Андрей Битов в своей книге 'Пушкинский дом' говорит следующее: 'Что станет с литературой, если автор будет в ней поступать как в жизни - уже известно: не станет литературы. Она сольется с жизнью, от которой призвана отделиться'.
И отделяет литературу от жизни как раз наличие в ней образов, типажей, метафор, поэтического ритма, скрытого смысла, который необходимо отыскать, чтобы понять не только авторский замысел книги, но частично и свое место в этом сложном мире.
Поэзия сродни душевной боли. Недаром в прозаических текстах самые трогательные моменты мы называем поэтическими. Но, даже страдая с героями литературы, мы ценим те произведения, которые нас сильнее и глубже поражают. Этим и ценно очищающее воздействие настоящей поэзии, настоящей литературы.