Шестопалов Юрий : другие произведения.

В горах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Описываются приключения туристов во время похода по горам. Описание сопровождается некоторыми обобщениями о человеческой природе вообще. Рассказ вышел отдельной книгой, в переводе на английский, информацию можно найти на сайте издательства, www.amazon.com и других распространителей. Называется "In the Mountains". Было бы интересно узнать мнение читателей, которые могут прочитать и русскую, и англоязычную версию.
   В горах
  
   Ю. К. Шестопалов
  
   С какого же момента надо начать этот рассказ? Идя по жизни, мы постоянно совершаем поступки, которые тем или иным образом определяют наше будущее. Как будто бы сеем семена, которые потом взойдут, принося нам либо полезные плоды, либо ядовитые и колючие растения, которые потом будут отравлять наше существование. Хорошо, если недолго, а то ведь бывает, что и всю оставшуюся жизнь. А этой жизни, положа руку на сердце, не так уж много нам отведено, если брать по большому счёту. Так что надо посматривать, что мы там сеем сегодня, чтобы завтра, как говорится, не было мучительно больно за свою беспечность, или наивность, а то и просто глупость.
  
  
   Предгорье
  
   Бортовой "Камаз" упорно, не снижая скорости на ухабах, гнал по грунтовой дороге, постепенно забираясь в горы. Над нами нависла низкая облачность; на её фоне быстро передвигались неприветливые серые облака, которые на протяжении всего пути то и дело выбрасывали заряды мелкого и колкого на скорости снега. И мы и наши рюкзаки частенько подпрыгивали на кочках, так что приходилось всё время держаться одной рукой за борт кузова, или за скамью, а другой придерживать пляшущий рюкзак. В данный момент дорога пролегала вдоль горной реки, широкие пенистые шиверы которой то и дело выглядывали между прибрежными холмиками. Недавно выпавший снег на холмах был изъеден вытаевшими проплешинами короткой порыжелой прошлогодней травы. Была вторая половина апреля, снег в этом месте, видать, уже полностью сходил, но последние дни зима снова заявила о своих правах морозами и снегопадами.
   Дорога постепенно отошла от реки и начала заметно забирать вверх. Мы, группа туристов из шести человек, уже около часа ехали от Акдавурака к началу нашего маршрута по Туве, откуда нам предстояло пройти по горам около двухсот километров, "взять" штук семь серьёзных перевалов, и "по дороге" взойти на несколько вершин.
   "Камаз" перед этой поездкой перевозил уголь. Когда мы в Акдавураке залезли в кузов, который напоминал плохо очищенный угольный бункер, Серёга бодро, со знанием дела сказал: "Антрацит, узнаю по блеску". На что я, не удержавшись, тут же прокомментировал: "О, да, это в корне меняет ситуацию! А я-то думал, что это бурый уголь. Ясное дело, заработать силикоз от антрацита или даже просто задохнуться в нём гораздо приятнее!"
   Немногословный Коля только сдержанно улыбнулся на наш трёп, а Мышкин, похоже, даже не обратил внимания - где-то в далёкой теперь нетуристской жизни он работал монтажником на стройке. Он и выглядел как монтажник из фильмов пятидесятых. Повыше среднего роста, поджарый, с обыкновенным лицом и рабочей, немного тяжеловатой, а скорее основательной, из стороны в сторону, походкой. Не сказать, чтобы лицо было открытое, но и не так чтобы Мышкин со всеми своими человеческими особенностями был тайна за семью печатями. Читать по его лицу можно было примерно как обыкновенный понятный почерк против печатного шрифта.
   В этом плане Серёга, несмотря на его открытость и весёлость, был более многослойный. Он трудился в школе, преподавателем физкультуры. Это был весёлый неунывающий малый, со всегда готовой историей на любой случай жизни, поговорками и прибаутками. За видимой лёгкостью характера чувствовались ум и твёрдость, да и тело его, нормального размера, жилистое и сильное тело бывшего борца, говорило кое-что о характере его обладателя. Форма и содержание взаимосвязаны. Так, к примеру, Цезарь знал, что внешний облик хорошо соотносится с внутренним содержанием. Потому так он и опасался Кассиуса с его поджарым мускулистым телом и постоянно работающим умом. И оказался прав, подтвердив это наблюдение ценой своей жизни.
  
   На скорости ледяной ветер закручивал угольную пыль, и мы все были как шахтёры после смены в забое. И пыль и мелкая крошка приникли под одежду и неприятно чувствовались на всём теле. Качественный антрацит, если это действительно был он, хрустел на зубах и запорашивал глаза. Рюкзаки были перемазаны не меньше, чем мы сами. Я мужественно продолжал держать свой прыгающий тридцатикилограммовый рюкзак на коленях, желая уберечь его хотя бы от чёрной грязи, которая образовалась на полу кузова, где уголь перемешался с растаявшим снегом.
   В начале пути некоторые из нас уже высказали свои соображения руководителю похода, Гене, ответственному за "фрахтовку" машины. Эти дружелюбные упрёки сводились к тому, что, мол, надо смотреть, на чём собираешься перемещаться в пространстве, и что эта угольная "душегубка" не самое лучшее транспортное средство, какое можно было найти в Акдавураке. Уж чего-чего, а машин в этом месте хватает, поскольку там находится горно-обогатительный комбинат. Гена недовольно огрызнулся, что раз не нравится, сами бы и искали, а так берите что дают, после чего сам сел в кабину с шофёром. Гена небольшого роста, для своего обыкновенного сложения довольно сильный, но не двужильный. На этот счёт у меня какое-то чутье. Может, от многолетних занятий спортом, не знаю, но, скорее всего, это врождённое чувство. Лицо у Гены сосредоточенное, и даже когда он смеётся, всё равно эта сосредоточенность присутствует. И при всём при том, он немного простоват. Это примерно как идёшь по снежной тропинке, всё нормально, а потом раз, и неожиданно поскользнешься. Так и с Гениной простотой. Всё хорошо, хорошо, а потом Гена раз, и удивит. И не чем-то таким хорошим, а наоборот. Работал Гена по строительной части. По моим представлениям, он был нормальный мужик, но его простоватость настораживала. И для себя я сделал такую заметку ещё во время подготовки похода, решив, что на Гену особо полагаться не следует. Я вообще считаю, что идя по жизни, ни на кого не надо слепо полагаться. Люди разные, ситуации различаются, жизнь меняется, всё время. Сам смотри в оба.
  
   Искать другой транспорт не было времени, так что мы "взяли", что приготовил для нас от своих организационных талантов и житейского разумения Геннадий, и попытались обустроиться как можно лучше. Мы пытались загораживаться пологом, который нашли в машине; Мышкин героически некоторое время ехал стоя, но на ледяном ветру даже его продубленная строительная кожа не выдержала. В общем, очень скоро мы все пропитались угольной пылью.
   А впрочем, особо пенять было не на кого. Нашему отъезду предшествовал незначительный эпизод, который, может быть, тоже повлиял на скоропалительное Генино решение. Утром мы пришли в тесное помещение почты, чтобы отправить телеграмму в турклуб (таким образом они потом могли проследить наш маршрут, а это надо для присвоения спортивной квалификации). Какой-то местный житель прямо-таки ломился без очереди, крича, что он тут самый главный. Послушав его неубедительные доводы, я в итоге взял нахального мужичонку, тувинца, подмышки и вынес его из очереди. Бывшие там соплеменники, обидевшись за своего товарища, вышли на улицу, и там устроили шумное обсуждение этого события, так что даже нам внутри были слышны их крики. В итоге они вынесли коллективное решение меня зарезать, о чём, по-видимому, в соответствии с местным этикетом, меня уведомил их гонец, молоденький парнишка-тувинец. Было ясно, что они просто брали меня "на пушку". Не те люди, чтобы благородно уведомлять противника о своих кровожадных намерениях. Я со смехом посоветовал гонцу взять нож подлиннее и наточить его получше. Но самое интересное было то, что Гена принял их заявление всерьёз, и стал сторониться моей компании. Может быть, из опасения попасть под горячую руку народных мстителей в обещанной резне, которую его возбуждённое воображение превратило в реальность. Из-за этого, когда я потом предлагал Гене свой опыт общения с водителями на стройках, Гена побоялся взять меня с собой на переговоры. Может быть, я делал это недостаточно настойчиво, наивно полагая, что такое несложное дело как поиски машины можно отдать на откуп любому. Но я ошибся! Я вообще часто ошибаюсь, надо сказать, хотя всегда одним из рассматриваемых вариантов бывает и правильное решение. Вот что досадно!
  
   Вскоре проплешины травы исчезли, и теперь всё кругом было покрыто снегом, которого становилось всё больше. Водитель "Камаза" уже давно ехал по снежной целине; видать, по наитию чувствуя дорогу. Наверное, он ездил здесь раньше, и просто помнил, где проходит дорога, или по каким-то одному ему знакомым ориентирам не сбивался с пути. Наконец мы выехали на пригорок, с которого открывался вид на неширокую горную долину, поросшую смешанным лесом; темным, почти чёрным на белом снежном фоне. Всё, приехали. Мы выгрузились на снег, Гена рассчитался с водителем, отдав тому четыре литра спирта и какое-то несуразное количество денег, что вызвало возгласы изумления.
   "Гена, да за такие деньги и за четыре фляжки спирта мы бы междугородний автобус нашли, с туалетом!" - не удержался от комментария Серёга.
   Гена, по-видимому, и сам понимал, что дал маху, и на сей раз даже не огрызнулся, а промолчал. Я тоже подивился такой несколько односторонней коммерческой сделке, но ничего не сказал - какой смысл теперь это обсуждать, дело сделано. Спирт как продукт питания меня, в отличие от некоторых других участников похода, не интересовал, но я понимал его экономическую ценность, как мерило стоимости услуг и товаров, и его особую значимость в нашем туристском деле, полном неожиданностей.
   Меня больше докучала угольная пыль. Не ходить же мне с ней три недели. Ветер был не сильный, и теперь, не на ходу, казалось не так холодно - было, может, градусов восемь-десять ниже нуля. Другого случая не будет, решил я, надо мыться. И с наслаждением начал снимать с себя всю одежду, до нижнего белья, и выхлопывать её от чёрной пыли. Проделав эту гигиеническую процедуру, я начал зачёрпывать пригоршнями снег и как бы мыться. Помыв таким образом снегом лицо, я увидел, насколько же был грязный. Снег стал просто чёрным. Гена с Володей в это время рассматривали карту, Серёга тоже минимально приводил себя в порядок, хотя полностью не раздевался, а Мышкин, слегка обтерев лицо, занялся фотоаппаратом. Угольная грязь его, похоже, не беспокоила. Есть счастливые люди на белом свете! Есть!
   Коля сначала переобулся, а потом, увидев мои манипуляции, присоединился ко мне, и тоже разделся до трусов, обнажив своё коренастое мускулистое тело, и начал тереть его снегом. Коля ростом чуть повыше среднего, но сложен хорошо, крепко. Увеличь его раза в полтора, и получится копия былинного богатыря Ильи Муромца. Стоя рядом со мной, и натираясь снегом, он вполголоса, вдумчиво, но неодобрительно, прокомментировал Генины таланты так бесславно транжирить общественные деньги и достояние.
   "Я так думаю, за четыре литра спирта здесь можно парадную колонну машин нанять, с флагами и оркестром, и через три недели они бы нас ещё и встретили", - подытожил он свою оценку Гениной предприимчивости. Но говорит он это весело, со своей обычной доброжелательной улыбкой, как бы между делом - ни сожаления, ни досады в его голосе не чувствуется. Ощущается, что он рад, что наконец-то выходим на маршрут. Коля настоящий турист, такой горный бродяга. Но порядок в делах любит. И без этого тоже, кстати, нет настоящего туриста, слишком много неожиданностей приходится встречать по ходу дела, и надо быть к ним готовым. А готовиться, как известно, надо заранее, без спешки, продумав всё по-человечески и соответственно настроившись.
   Я испытываю какую-то тихую радость от предстоящего похода, предвкушая непонятно что, но хорошее. Где-то далеко остались обычные дела, которые мне тоже нравятся, но они другие. А сейчас всё, что составляет мой мир, это горная долина перед нами, занесённая снегом, темный лес метрах в четырёхстах, стена которого резко контрастирует со снегом, да пасмурный ветреный день с низкими облаками. И мы, шесть человек, стоящие на открытом и просторном пологом склоне. Сверху мы выглядим, наверное, как маленькие, чуть шевелящиеся чёрные точки на белом пространстве. И это и есть весь мой мир, как это бывает, когда вступаешь в полосу отчуждения, отрезая, отстраняясь от своей прежней жизни, которая в этот момент как бы останавливается, замирает, сжимается в маленький, чуть заметный комочек где-то в глубине души. И так он и будет спать там, этот комочек, пока не придёт ему время снова оживиться и заявить о своих правах. Но это будет потом, а сейчас он ничем не напоминает о себе, но всё внимание поглощают простые и понятные заботы. Например, сейчас просто надо помыться, и я всей душой отдаюсь этому незатейливому делу, тем более что становится холодно, и пора, пожалуй, начинать одеваться.
   Самая мерзлявая часть тела в такого рода снежных процедурах, это подошвы ног. Может оттого, что они плотно соприкасаются со снегом, но только у меня это самое слабое место. Так я могу валяться в снегу, нырять в него, но первыми начинают замерзать именно ступни. Вот и в этот раз, ноги я мыл в последнюю очередь, но замёрзли они у меня первыми.
   "А ничего, разогреемся на ходу!" - говорит Коля, который тоже подзамёрз от нашей не то водной, не то снежной процедуры. Народ, наконец, разобрался со своими неотложными делами, навьючил рюкзаки, и потянулся вверх по пологому склону. Судя по карте, нам надо выйти на гребень, и уже по нему подниматься дальше. Надо пройти предгорье, заросшее лесом, а там уже начнутся настоящие горы. В Туве граница леса относительно невысокая, чуть больше двух километров. Потом недолго идут кустарники, а дальше только снег да камни, и там, в высокогорье, нам и предстоит провести почти всё время похода.
   Мы с Колей помаленьку, уже у самой границы леса, догоняем ушедших вперёд. Коля мне понравился. До похода я его не знал, познакомились, можно сказать, у самолёта. И так постепенно, за те два дня, что добирались до места, приглядываясь друг к другу, почувствовали родственные души.
   Из остальных участников я знал Володю, моего школьного товарища. Он недавно отслужил два года офицером в армии, строил что-то большое и нужное на Дальнем Востоке, так что перерыв в походах у него был приличный. Сейчас он работал начальником отдела в строительной организации. Володя был мой друг. В школе мы сидели за одной партой, вместе плавали - у моряков говорят, ходили - на парусной шлюпке, и вообще много чего делали вместе. Володя личность неординарная. Такие люди встречаются очень редко. Он сочетал в себе и ум, и чёткую социальную ориентацию, нацеленность на общественный успех. И это не был карьеризм, в том-то и штука. Володя болел душой за общее дело, ему нравились масштабные дела, в которые вовлечено много людей и которые требуют напряжения и отдачи всех сил. Он работал не за деньги. Как всякому сильному мужику, ему нужно было дело по плечу, этого требовала его деятельная и общественно ориентированная натура. Ему нужен был производственный коллектив, который бы он мог организовать, нацелить на дело, хотя сам процесс ему тоже нравился. И была лишь одна особенность его характера, которая меня всегда настораживала. Это некоторый авантюризм. Володя мог ввязаться в мероприятия, шансы на успех в которых были сомнительны, надеясь напором и изворотливостью как-нибудь повернуть дело в свою пользу, хотя оснований для такой уверенности было немного. Это качество можно рассматривать как достоинство, когда действительно необходимо рисковать, а по жизни, если хочешь прожить её полноценно, приходится рисковать постоянно, тем или иным. Но если риск переходит какую-то грань, которую надо всегда чувствовать, то тогда такое качество превращается в недостаток, и может привести к большим проблемам.
   Мышкин когда-то учился с Володей, но не доучился. Что-то когда-то у него было за душой, и даже немного оставалось, но необязательность, какие-то не то инфантильность, не то разгильдяйство, да и, по-видимому, характер работы, неуклонно уменьшали эту компоненту его личности. Он, похоже, это понимал, как-то по инерции старался "держать марку" рабочего с широкими интересами, для подкрепления своего воображаемого социального статуса, но обыденная рутинная жизнь его быстро засасывала, и он этому не противился. А вообще он был ничего.
   Насчёт рабочего-интеллигента, с широким кругозором, это был такой образ, созданный в то время. Были поставлены соответствующие фильмы, и кто-то, как всегда бывает, следовал в своём развитии положительным, хотя и не очень жизненным, примерам. А вообще, мы все были нормальные люди, получившие примерно одно воспитание, жившие примерно в одной среде, и потому изначально достаточно хорошо понимавшие друг друга. Хорошо это или плохо? Да не знаю. Во всяком случае, возможность быстро находить общий язык, я считаю, дорогого стоит, а ориентированность на социальные потребности, когда учат думать не только о себе, но и об обществе, в котором живёшь, тоже неплохая вещь. Плохо когда одна часть думает об обществе, а другая только гребёт под себя.
  
   Коля работал инженером в железнодорожной мастерской сигнализации и связи. По возрасту он был лет на десять старше меня. Коля был молодец. Все делают ошибки, делал их и Коля, но меньше, чем многие другие. Он и людей понимал, и правилам своим не изменял. И порядочность была одним из его главных правил. Ну и остался я, со своими занятиями как бы научной работой, а фактически со статусом "шабашника". Я сам находил так называемые хоздоговора, где придётся, и в процессе их выполнения, если позволяла тематика, попутно занимался научными разработками. Нашёл договор, платят. Не нашёл, сижу без денег - такое тоже бывало в моей "научной" практике.
   Согласно табели о рангах, с туристкой точки зрения, кроме меня, народ был опытный. Гена, как руководитель, за этот поход должен был получить мастера спорта по туризму, если всё закончится благополучно, или горному туризму, я особо не интересовался такими деталями. Наверное, горному - мы же по горам ходили - хотя как там всё засчитывается, я не знаю. Мне было просто интересно попутешествовать по горам. Формально я был новичок, и по-хорошему меня не должны были брать в этот сложный поход. Но Володя как бы поручился за меня, и Гена с некоторой неохотой, с настороженностью, включил меня в группу. Так-то я ходил в походы, в том числе в одиночку, но мне никогда в голову не приходило рассматривать это занятие как спорт. Поход, это было просто интересно.
  
   Снега в лесу поначалу было не очень много, но всё равно мы шли гуськом друг за другом, изредка меняясь, кому идти первым. В лесу было тихо и печально, то ли от пасмурной погоды, то ли просто вот такое нашло на меня настроение. Вначале это был смешанный лес с невысокими деревьями; по-видимому, из-за холодного климата и бедной почвы. По мере набора высоты лес стал полностью хвойным, в полном соответствии с предписаниями учебника природоведения четвёртого класса, содержание которого я всё ещё помнил. В смысле ориентации всё было просто - иди себе в лесу, по гребню, который должен был вывести нас на высоту примерно тысячи семисот метров. По лесу ходить не очень интересно, но куда деваться, раз Гена проложил такой маршрут. Допустим, ему виднее.
  
   (Это довольно длинный рассказ. Продолжение на сайте автора. Причина - проблема форматирования текста.)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"