он беспомощно ярок,
но к яшме не ближе мрамора.
был бы розою, рос бы
в соловьях, наколотых зря.

так прихватывает за волосы объявленная щебнем осыпь,
так шипит огарок,
истерикой воска не разорясь,
так приплывшие вспять из-за моря
возвращаются зА море,
вцепившись в единственную уцелевшую связь,

как вокруг не берутся стареть с ним в радости или в горе.