Шевченко Андрей Иванович : другие произведения.

Владимирская летопись

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть о современной российской деревне.
  Владимирская летопись
  хроника
  
   "В конце весны 189... года двенадцать семей деревни Владимировки ...ской губернии, проследовав по железной дороге через европейскую часть России и Сибирь, потом по рекам Шилке и Амуру, далее сухопутным путём до участка No ..., основали село Владимировку. Первоначально данный участок был выделен под 180 душ, поэтому продолжал заселяться в течение трёх лет. При этом границы наделов пересматривались.
   Из докладной записки заведующего переселенческим делом в областное по крестьянским делам присутствие Семёнова А.Т.: "... прибывшие на жительство переселенцы ...ой волости высказывают недовольство климатом, условиями проживания, несправедливым распределением участков, необходимостью их расчистки от леса и кустарника, отсутствием ссуд от казны. Некоторые надеются собрать средства и вернуться на родину".
   Семьи первопоселенцев Владимировки:
  Василенко Тихон Адрианович, 56 лет, крестьянин села..."
  ***
   - Мать! Что там за рёв по переулку?!
   - Мальчишки, наверное... Тракторов же сейчас нету...
   - У них что, мотоциклы без глушителей?!
   - Я в этом не разбираюсь...
   - Ё-моё! Сколько раз говорил участковому! Носятся, как угорелые, а по ночам - даже без света! Правил не знают! Всё закончится тем, что кого-нибудь собьют!
   Дмитрий Романович захлопнул тетрадь и оттолкнул от себя. Резко брошенная ручка, которая почти ничего не успела сегодня написать, скатилась на пол и была названа "ты ещё дура!" От попытки встать из-за стола Романыча остановила надпись на обложке тетради. Большие печатные буквы стояли тремя ровными рядами:
  1
  Летопись
  села
  Владимировки
   Подняв "дуру", автор исправил: "Владимировка". Однако засомневался и вернул букву "и".
   - Мать, как будет правильно: села Владимировка или села Владимировки?!
   - ... А тебе не всё ли равно? - опять не сразу отвлеклась от телевизора жена.
   - Ну да, скажешь тоже! Собрался написать целую книгу, а название будет неправильным!
   - Спроси у вашего русоведа. Галина Игоревна, наверняка, знает, как правильно...
   - У меня нет её номера телефона! А мне срочно надо: потом забуду!
   - А я что?.. Посмотри в интернете. Сейчас там всё смотрят...
   - Предлагаешь сходить в будку?!
   - Сходи. Что тебе, пенсионеру, делать?.. А то бывшие коллеги совсем забудут...
   - Меня не забудут: я сам уже часть истории села! Хоть в музей помещай...в высушенном виде!
   Романыч поднялся со стула, но ручку положил так, чтобы кончик пасты указывал на спорную букву.
   - Ладно, схожу!.. Давно пора пройтись!..
   С телефоном в руке он вышел из двора и осмотрелся. Нигде ни души. Не слышно уже и надрывно ревущих пацанячих мотоциклов. Только маленькая рыжая собака торопливо бежала по переулку, и старый пёс Романыча высмеял её деловитость, несколько раз пролаяв басом.
   До будки было триста двадцать шагов, до школы, возле которой она
  2
  размещалась, триста пятьдесят. За сорок два года, которые Дмитрий Романович проработал учителем истории в родном селе, он точно вымерял и расстояние, и время - разное летом или зимой, в дождь, ветреную погоду или при сугробах - которые разделяли его место жительства с местом службы.
   Когда в школах ввели электронную систему отчётов и ими стали заниматься директор и завучи, больших проблем в работе историка и других учителей не возникало. Администрация ловила интернет на чердаке их двухэтажного здания, выезжала с ноутбуком за село, на высокое место, и пересылала необходимые документы куда надо. Всё это раздражало, казалось временным, но получилось как всегда: после "плохо" наступило "хуже", а "плохо" стали вспоминать как спокойное, золотое время.
   Отчётность год от года росла в геометрической прогрессии. При этом каждый новый министр торжественно объявлял бумажной работе бой, после чего листов А4 начинали покупать в два раза больше, а электронная переписка с начальством превратилась в главное занятие администрации школы, потом и всех учителей. В последние же годы к ней присоединили детей и их родителей.
   Дистанционное обучение, которое ввели из-за ковида, вмиг переселило Владимировку в цифровой мир, и нужно было срочно искать точки выхода в глобальную сеть. И если для заполнения электронных дневников директор ежедневно в одно и то же время на своём стареньком микроавтобусе вывозила учителей на бугор в трёх километрах от села, где те по очереди использовали один школьный и два личных ноутбука, чтобы указать свои темы уроков, домашние задания и оценки, то с дистанционкой интернета понадобилось в разы больше.
   Выход невольно подсказали ученики, лучше взрослых ориентирующиеся в новых технологиях. Еще задолго до пандемии они в тёплое время года забирались на старинный дуб в школьном дворе, что родился и вырос до постройки здания и даже до асфальтирования центральной улицы. Лезли на переменах, после уроков - чтобы поиграть в сетевые игры на смартфонах, которые родители, дабы не отстать от времени и чтоб отстали сыновья и дочери, приобретали иной раз на последние средства. Чердак школы, ещё пять-шесть чердаков или крыш частных домов и дуб - вот и все точки, где интернет ловился более-менее. Дуб стал центром цивилизации.
   Период, когда лишь кое-кто и иногда забирался на толстые, крепкие ветви,
  3
  чтобы поиграть в "стрелялки" или стратегии, можно признать первобытным, диким. Дистанционное же обучение начиналось с феодальной раздробленности: взбирались дети, карабкались взрослые - в самое разное время и с самыми разными целями. Именно учитель истории Дмитрий Романович убедил директрису перейти к периоду централизации - после того как с трудом передавал одиннадцатиклассникам материал по подготовке к экзамену, а на соседней ветке болтливая пятиклашка голосовыми сообщениями пересказывала многочисленным городским подружкам или родственницам местную детскую сплетню. Школьный рабочий Миша примостил на дубе удобную лавочку, прикрепил лестницу, к дереву прикололи листок в файле с расписанием, согласно которому каждому учителю и всем классам отводилось своё время выхода в эфир, и дежурные учителя, которым теперь не нужно было следить за порядком в коридорах, взяли под контроль соблюдение очерёдности в пребывании на дереве.
   Однако не обошлось без хитрецов, "обочечников", по-дорожному. Помимо удобного места на лавочке, прибитой к самым крупным и надёжным сучкам, связь хорошо устанавливалась и на ветках повыше. Однажды туда решила вскарабкаться учительница химии и биологии, которая куда-то спешила и не могла ждать своей очереди. Наверное, даже обезьяны в семьдесят два года плохо скачут по деревьям, а заслуженный педагог свалилась на землю. Сломала ногу, обиделась и написала заявление по собственному. Впрочем, школа из-за этого не закрылась. Физрук прошел двухнедельные компьютерные курсы и заполнил вакансию.
   Так проучились три весенних месяца. За это время некоторые лентяи стали хорошистами и отличниками, потому что сообразительные в новшествах ученики быстро освоили возможности электронного списывания. А восемь детей в трёх семьях, где не было смартфонов, не учились вовсе. Что касается дуба, то над лавочкой соорудили навес от дождя, потом стены - от ветров. Шутники предлагали провести свет, водопровод и канализацию, но прибавился только узкий столик, чтоб можно было положить бумаги или книги. Комфорт создавали, принося с собой пледы, термосы, пакеты с чем-нибудь вкусненьким. Слово "будка" после возведения крыши и стен возникло стихийно и в пределах школьного сообщества, деревня же новое сооружение дразнила "школой XXI века".
   ... Пенсионер Дмитрий Романович шел к будке, пытаясь угадать, на чьё время он собирается покушаться. Надеялся, что зачтутся его многочисленные
  4
  заслуги перед системой образования села, а больше на то, что попросится "на минуточку". Он был уже на половине пути, когда за спиной резко затормозила машина. Учитель быстро отстранился на обочину, потом оглянулся.
   - Здорово, Романыч! Куда идёшь-бредёшь?!
   - А, Витя. День добрый.
   - Да хрен там он добрый! Ты ж видишь, я из города возвращаюсь кружным путём, через Алексеевку?!
   Односельчанин, проявляя уважение к старику, вылез из машины. Действительно, одет он был не по-рабочему, в светлые брюки, и лицо, старательно выбритое, смотрелось так, будто им в городе подменили настоящее, деревенское. Романыч даже устыдился того, что бывший ученик выглядит приличнее его, вышедшего на улицу в домашнем.
   - Чего ж тебя понесло за лишние тридцать километров?
   - Двадцать восемь!.. Хотя один хрен! Нашу ж дорогу раздолбали вдрызг! Проехать можно. Но - десять километров в час!
   - Её же грейдеруют.
   - Толку-то! Слышал: Захаровский Березняк вырубают?!
   - Говорили, что там какие-то заготовки.
   - Как же: заготовки! Там пустыня! Валят всё сплошняком! Скоро будет чистое поле! Только с пеньками! Вот лесовозы и расхерачили всю дорогу от поворота в Березняк и до самой трассы!
   - Ничего себе... А ведь этот наш лес - примерно четыреста гектаров...
   - Сколько - я не знаю, - Виктор присел на крыло машины, - а только по нему можно справлять поминки... Поплачем всей деревней и забудем, что он был...
   - Дела-а... - Дмитрий Романович подумал о том, что в его "Летопись" добавится ещё один эпизод. Сам ведь часто повторял своим ученикам: история не прошлое - она творится на наших глазах. Теперь на его глазах историю вытворяли.
  5
   - И кто эти варвары - неизвестно?
   - Может, наша важная Голова и знает. Попробуй - спроси.
   - Думаешь, в доле?
   - Куда ему... Тем более часть Березняка не наша, а к Захаровке. У меня там дядька живёт - ты его знаешь - так возмущался: набрал сушняка под речкой и получил штраф сорок тысяч. И всем по хрену, что инвалид второй группы. Просто одна ветка оказалась длиннее положенных ста сантиметров. Всё - преступник!.. Вот ты мне скажи, Дмитрий Романович! Ты умный человек! Может, самый умный в деревне! Почему у нас всё...вообще всё...делается против людей?!
   Учитель-пенсионер растерялся. Долгие годы Березняк был для него местом сбора грибов, заготовки банных веников. А теперь это красивое место надо переместить из реальности в память. Тут не до разъяснений государственной политики. По-русски - коротко и грубо - он, конечно, высказаться мог, но собеседник, наверняка, желал убедительного, научно обоснованного комментария. Выручила всё та же рыжая собачонка, которая теперь бежала в обратную сторону и почему-то остановилась у машины, явно что-то планируя.
   - И не думай даже! - отвлёкся на бродячее животное Виктор. - Я тебя этим же колесом перееду!
   Он так надавил на крыло своей машины двумя руками, что та присела и подпрыгнула. Впрочем, собака показала, что она "только понюхать", и пошлёпала дальше. Зато раздражённый односельчанин Романыча забыл свой вопрос и заговорил о другом.
   - После всего этого и домой ехать не хочется. Но надо: соседка померла, требуется помощь.
   - Опять?.. И кто же на этот раз?
   - Не слышал? Федоручка.
   - Жалко... Хорошая была тётка.
   - А мне почти как родная бабка. Пока была на ногах, мы с ней дружно соседствовали... Светка, дочка, жалуется моей: не на что хоронить мать.
  6
  Баб Катя из-за отнявшихся ног всё время сидела возле телевизора и, оказывается, постоянно отправляла деньги на лечение детей. Ну, знаешь, по всем каналам просят...
   - Знаю. Моя тоже иногда переводит понемногу. Всем миром детей лечим...
   - Вот-вот. А бабка пенсию на себя почти не тратила, Светка и рассчитывала, что скопится сумма. Хватились - а денег нет.
   - И сообразила же, как это делается. Отправляют-то по телефону.
   - Что там соображать? В телевизоре всё объясняют. Если она целыми днями в него пялилась, разобраться можно было... Ладно, поеду... Жизнь у нас, конечно, хреновая, а так - всё нормально...
   Виктор быстро исчез, и Романыч остался на обочине один. Всё так же не было видно людей, а у изредка мелькавших по центральной улице автомобилей вдруг наступил какой-то перерыв. Зато остались раздражение и недоумение бывшего ученика и, соединившись с собственными, накрыли учителя-пенсионера серой аурой, растворить которую не получалось даже у мягких лучей яркого солнечного дня. Романыч всё стоял у дороги, как и при разговоре, продолжал носком обуви подталкивать в кучку мелкие камешки обочины и прокручивал в голове все услышанные новости, глядя невидящим взглядом на ближайший дом. К смерти односельчан он давно привык: они случались ежемесячно, а то и чаще, но уничтожение любимого всем селом Березняка его не просто расстроило, а шокировало и придавило. Постояв минуты две-три, он мысленно махнул рукой на свою лингвистическую загадку и побрёл обратно домой. Надо было пересказать всё жене, выпить лекарство от сердца и чем-то отвлечься, лучше всего - садом.
  ***
   ... А Виктор уже подъехал к своему двору. Обычно по приезде из города он переносил в дом или в летнюю кухню разные покупки, а потом заезжал в гараж, но в этот раз сразу взялся открывать ворота. Возился так долго, что жена трижды успела сходить к сараям по каким-то надобностям. Удивившись поведению супруга, быстрого и энергичного во всех хозяйственных делах, она подошла к калитке.
   - Ты чего во двор-то не заходишь?.. И не загоняешь в гараж...
   - Сейчас зайду...
  7
   Виктор сел в машину, однако ноги поставил на землю и двигатель не заводил. Он протирал тряпкой одно и то же место на дверце и словно забыл, что делает рука. Люда подошла ближе.
   - Что, плохо дело? Что врач сказал? - спросила она и, не дождавшись ответа, прибавила: Что МРТ показала?
   - А, и говорить не хочется. Вон на заднем сиденье фотография. Можешь посмотреть... Хреново вышел...
   - Всё-таки грыжа?
   - Ну, хоть не рак.
   - И где?.. В каком месте?
   - Не всё ли равно?! Что я тебе, пальцем на спине ткну?! Так не достану: у меня руки не резиновые!
   - Значит, на позвоночнике...
   - Нет, в башке!
   - Да что ты злишься? Я ж не из любопытства спрашиваю,- Люда прислонилась к машине и положила руку на плечо мужа.
   - ...Надо делать операцию, - сказал Виктор более мирно.
   - Ну, и сделаешь. Что, разве такая сложная?.. Сам знаешь: мой отец тоже делал... Межпозвонковая грыжа. Такая же у тебя? Или что: сильно дорого?.. Да найдём деньги.
   - Ты не понимаешь. Чем мы будем теперь жить? Оба без работы, - а её в деревне и нету, - зависим от хозяйства, и мне теперь нельзя поднимать тяжести. Как носить вёдра? Как заниматься сеном? Я и так уже с полгода: подниму что-нибудь - и мурашки в ногах, холодеет всё. Постоянно тупая боль в пояснице.
   - Вот. А ты: "Хондроз, хондроз! Я ж столько лет хреначил в совхозе водителем! Мы все хондрозники!" Давно говорила: надо провериться.
   - Доктор сказал: если не падал, не ударялся, то от сильных нагрузок...
   Люда подвинулась ближе, обняла мужа за шею, он её за талию. Помолчали.
  8
  Виктор обдумывал новое положение вещей и судьбу двух коров, восьми среднего возраста свиней, включая свиноматку; его жена подыскивала слова убедительных и необидных утешений для мужа, который, если и жаловался когда-никогда на здоровье, то не для сочувствия, а иронизируя над собой. Один из самых крепких парней в деревне, он, вернувшись из армии и женившись, моментально оброс большим хозяйством - сначала в родительском доме, потом в своём, предоставленном совхозом,- и даже в нищие девяностые в числе первых купил иномарку. Потом не побоялся самостоятельности, легко бросил совхоз, когда пошла череда смен форм собственности и перестали платить зарплату. Хозяйством они выучили двух детей, хозяйством помогли обустроиться в городе, ими же - коровами, свиньями, птицей да пчёлами - более-менее сносно жили и до сегодняшнего дня. Хорошо видные во дворе молочные бидоны, которые сушились на солнце, теперь словно упрекали своим поблёскиванием, подозревая, что их предадут и спрячут с глаз подальше в кладовой или на погребе.
   - ... Врач посоветовал не напрягаться, но больше двигаться. Как-то непонятно.
   - Так а с операцией что?
   - Через два дня съезжу, точно узнаю. Сначала соседям поможем с похоронами...
   - Лекарства какие-нибудь выписали?
   - Угу. Упражнения и диета. Придавит - тогда диклофенак.
   - Он тебе не очень-то помогал...
   - Самое гадкое: не знаешь, что будет потом. Восстановишься - не восстановишься...
   - Работать, как ты привык, точно не сможешь. А коров, наверное, и так пришлось бы сдавать: все сдают из-за пастбищ. Вон Толик Шведов, твой приятель, всю свою большую семью перевёз в город. Сколько у них было голов? Тридцать? И всё под нож...
   - Тридцать четыре... Кто ж знал, что землю начнут расхватывать так, что деревни останутся без пастбищ и покосов...
   - Вот и у нас отберут. Так что всё едино.
  9
   - Не отберут: у нас покос под речкой, постоянно затоплен... А Толик теперь в сторожах. Операцию сделаю - тоже устроюсь куда-нибудь вахтовым охранником.
   - Сначала вылечись...
   Виктор ухватился рукой за край кабины. встал, повёл плечами. Улыбнулся жене:
   - Ты только не переживай за меня. Знаю я тебя: будешь ворочаться всю ночь или вообще плакать втихушку. Дети самостоятельные, а мы с тобой никогда не голодали. Разберёмся... Эх, были бы пенсионерами - плевать на всё! Жил бы на те десять-пятнадцать тысяч, и хватит! Запросы уже не как в молодости! Так нет же! Власть сказала: ещё молодые! Значит, молодые! Может, мне инвалидность дадут?!
   - Размечтался... Это дурачкам разным вроде Гармошки дают. Ни в совхозе не работал, нигде, а пенсия - двадцать тысяч. За что, спрашивается...
   - За заслуги, конечно.
   - Какие?
   - Смотри.
   - Что?
   - Да вон: вспомни говно - и вот оно.
   Люда обернулась и увидела идущего по дороге мужичка лет тридцати пяти-сорока, в старом трикотиновом пиджаке, кепке-бейсболке и спортивном трико. На пиджаке поблёскивало, ловя солнечные лучи, что-то похожее на значки.
   - Точно. Будто ждал, когда мы про него заговорим.
   - Да этот дурень всегда шатается. Лишь бы дома ничего не делать. Всё на матери...
   - Здорово, соседи! - весело крикнул тот, кого назвали Гармошкой, и перешел на обочину, очевидно, намереваясь подойти ближе.
   - Гусь свинье не сосед, - буркнул Виктор и сел в машину.
  10
  Люда кивнула на приветствие и пошла во двор.
  ***
   Весёлый человек не расстроился из-за того, что его демонстративно проигнорировали. Высмотрев какую-то женщину в каком-то огороде, он трижды прокричал ей вопрос о том, что делает, но, так и не понятый, потопал дальше. На деревню оседал тихий, тёплый вечер, и Гармошка улыбался ему, как другу. Беззлобно лаяли собаки, призывно мычали возвращающиеся с пастбища коровы, люди шли по воду - в деревне наступали часы вечернего оживления.
   Метров через двести Гармошку окликнули, причём противоположно.
   - Эй, ты! Убогий и трёхногий! Куда прёшься?!
   - Ты чё мово другана обижаешь?! Олежка-человек, подходи, перетрём за жизнь!
   Гармошка остановился в нерешительности. Два односельчанина - Коля Крючков и Толя Ковалёв, которые сами о себе говорили: "Мы два друга: хитрец и хитрюга" - могли грубо подшутить, а то и разыграть. Однако самомнение (сам кого угодно обхитрю) и предположение, что больше с ним никто не захочет разговаривать, притупили осторожность, и Гармошка свернул к лавочке у двора Крючковых, где, кроме людей, сидела большая чёрная псина, очевидно, тоже отдыхавшая после дневных трудов. А зря. Пока он делал эти полтора десятка шагов, приятели, которые в этот день ничего не нашабашили, успели сговориться "раскрутить дурачка на бухло". Появилась возможность со смыслом прожить день.
   - Всё пьянствуете? - показал себя с солидной стороны Гармошка.
   Сам он выпивал очень редко, боясь глупых и - от скупости - нерасчётливых поступков.
   - Как-то раз бросил пить - и сразу насморк! - захохотал Толя. - Больше не рискую!
   - Чё ты на нас наговариваешь, Олег Батькович?! - вежливо возразил его приятель.- Садись, покалякаем о том о сём.
   Он столкнул собаку с лавки, и оба хитреца подвинулись, выделяя гостю
  11
  почти половину места. От такого уважения Гармошка заулыбался и погладил обиженного пса.
   - Ну, как оно?!. Вообще?!. Рассказывай всё, мне уже всё рассказали!
   - Что рассказали?
   - Не будем предавать огласке!.. Как мама?! Здорова?!
   - Что ей будет... А вы сегодня заработали? Сейчас бабушки нанимают на огородах работать.
   - Тебе найти бабку?! - вмешался Толя, перегнувшись через соседа, чтобы строго посмотреть на советчика. - Хочешь бабла зашибить?!
   - Мне пенсии хватает... Я много не трачу. Зачем?
   - Нос не задирай! Небо покарябаешь!
   - Погоди ты! Дай с серьёзным человеком о серьёзных делах побазарить!
   Коля нарочито сильно толкнул своего друга плечом и доверительно придвинулся к Гармошке.
   - Говоришь: много не тратишь... Это хорошо. И куда ты деваешь свою гигантскую пенсию?
   - Скажешь тоже: "Гигантскую"... - расплылся дурак в улыбке. - Куда трачу?.. Мало ли куда трачу... То угля надо купить, то за свет заплатить. Продукты дорожают...
   - А люди брешут: за всё твоя мама платит, а ты откладываешь.
   - Кого - "откладываю"?! Вот придумали! Всё на расходы идёт! "Откладываю"!..
   - Значит, брешут?
   - Конечно! Зачем ты веришь?!
   - Да, Олежка, полностью с тобой согласен: деревня у нас брехливая.
   - Ну!.. Наговаривают...
   - Итак, один вопрос выяснили: человек ты положительный, исправно ведёшь хозяйство, заботишься о родной мамаше, деньги налево-направо
  12
  не разбрасываешь. Продолжим...
   Гармошка опять насторожился и убрал руку, которую хотела лизнуть Колина собака. Будто испугался, что эта услуга платная. Но тут операцию хитреца и хитрюги прервало появление нового лица, шедшего по улице с пакетом в руках и в сопровождении кота, который то останавливался, то перебежками догонял хозяина. Лицо двигалось решительно, пакет широко летал вперёд-назад.
   - Гляди, Колян, никак Марченко опять переселяется!
   Все трое разом глянули в сторону решительного пешехода, собака примерилась к коту.
   - Картина Репина "Заржали"... - удивлённо проговорил Коля. - Эй, Александр-человек, разрешите узнать, куда-откуда путь держите?!
   Путник сначала пригляделся к сидевшим на лавочке, потом, узнав, остановился, но с дороги не сошёл. Кот равнодушно присел рядом.
   - Да говорит: не делаю ни...! Я, б..., забор отремонтировал! Три дня, б..., возился! В..., как папа Карло! Мужик еёшний смотался на..., ни слуху ни духу! Жру, мол, много! А сама жрёт в два горла! Не нравится, иди н...! Я себе найду, а ты попробуй, б..., найди другого дурака!
   Марченко резко начал, резко прервался. Похлопав себя по карманам, достал сигареты, зажигалку, закурил.
   - Перевожу на русский! - торжественно объявил соседям по лавке Коля. - В Верке разочаровался, возвращается к Машке.
   - Слышь, Саня! - крикнул Ковалёв. - А в пакете чё, всё твоё имущество?!
   - Вон моё имущество! - кивнул переселенец на кота. - Васька - молодец: я ушёл, и он ушёл! Мы всегда вместе!
   - Маловато хозяйство! Хотя бы ещё хомячка завёл!
   Марченко понял, что над ним насмехаются, и беззлобно послал Толю в известную русскую сторону.
   Лавочка захохотала.
   - Саня! - заменил приятеля Крючков. - Когда опять к Верке будешь
  13
  переезжать, сначала оправь кота! Пусть проверит, как у Верки со жратвой! Ежели кот не вернётся, значит, накормили, можно самому перебазироваться!
   - Хрен вам! Я к Верке больше ни ногой! И нечего зубоскалить!
   - Да ты это же два месяца назад про Машку говорил! - возразил Толя.
   - Нет, три! - уточнил Коля. - Он баб меняет поквартально! Сезон у Верки, сезон у Машки!
   - Точно! Так бабам легче: одна покупает ему осеннюю и весеннюю одёжку, другая летнюю и зимнюю!
  - Пошли вы н..., придурки! - взялся Марченко за пакет.
   - Зимнюю - зачем?! Всё равно всю зиму лежит на печи! Опять же: не убежит!
   - Тогда и летнюю зачем?! Одни трусы - и хватит! Ну, ещё тапки китайские!
   - И панамку!
   Многожёнец злобно и смачно плюнул и пошёл своей дорогой. Кот с упрёком посмотрел на шутников и, опасаясь собаки, побежал вприпрыжку.
   - Всё, Саня вышел из себя! Вернётся завтра утром! - захохотали приятели.
   Гармошка присоединился. Пока высмеивали односельчанина, он опасался даже улыбаться, чтобы не обидеть того. Теперь же снова ощутил себя членом компании и поддержал смех.
   - Смотри, Колян, у человека новоселье, а даже не налил! Совсем совести нет! Гармошка, сообразим на троих?! Тебе водить!
   - Шутишь? Вон колонка, пей воду. Это полезно. Жена ругать не будет.
   - Я воду не пью: там микробы.
   - Кстати, мы не договорили, - снова возглавил разговор Коля. - Остановились на том, что ты очень положительный человек. Согласен?
   - А что? - улыбкой ответил на лесть Гармошка. - Я не пьянствую, дома всё нормально. Вот веранду покрасили. А краска сейчас дорогая.
   - Веранда - это хорошо. Мы потом обязательно всё осмотрим. Сейчас речь
  14
  не о том.
   - Что?
   - Вот ты со всех сторон человек положительный. И вроде как достойный уважения. Но есть в тебе один изъян, который всё портит.
   - Из-за него и уважение того ... - поддакнул Толя и щёлкнул языком.
   - Нету у меня ничего, - обиделся Гармошка. - Изъянов каких-то...
   - Изъян - то бишь недостаток. Жены у тебя нет. Тебе уже скоро фиг знает сколько лет, а ты как неполноценный - живёшь без женщины.
   - А может, он в самом деле неполноценный? Не мужик?
   - Сам ты! Вы вон пьёте каждый день!..
   - Пьём. Зато у нас семьи, и мы нормальные люди.
   - Короче, Олег Батькович и прочее, тебе надо срочно жениться. Чтоб вся деревня сказала: вот, мол, нормальный, полноценный мужик, всё при нём: и дом, и жена, и...пенсия. Ты только представь: сейчас тебе мама варит, стирает, но она старенькая. Что дальше будет? А заведёшь жену - крепкую, румяную - она тебе и наварит, и обстирает, и приласкает. Я же не со зла, пойми ты. Наоборот: добра желаю. По-дружески. Я тебе когда-нибудь подлянки делал?
   Гармошка растерялся: какую именно вспомнить из всех, что сделали ему хитрецы, но Коля не давал задуматься.
   - Вот видишь. Друзьям плохого не посоветуют. Толян, кто у тебя на примете есть?! Только чтоб баба была первый сорт! Олежке какая попало не подойдёт! А тебе, друган, и делать ничего не надо будет. Мы сами всё организуем. Только улыбайся и кивай.
   - Ну, Ирка сейчас одна живёт.
   - Ващенко, что ли?
   - Вы что?! - возмутился Гармошка. - Она некрасивая!
   - Реально, Толян, не обижай моего другана! Ирка симпатична очень:
  глаз фанерой заколочен!
  15
   - Так, идём дальше. Верка теперь свободна, но к ней Саня может вернуться.
   - Когда Машка выпрет... А эта?.. Вон там живёт... Придурка Медведева сестра.
   - Ага, разведёнка... Валька.
   - Точно. Как тебе Валентина, друган?
   - Ста-арая...
   Приятели захохотали.
   - Ты молодец! Зубов нет! Вместо ремня носишь верёвку! Ещё и значок "Воин-специалист" нацепил, будто в армии служил! Кстати, если женишься, я тебе настоящий значок подарю - гвардейку! Со службы остался! Многие просили - всем отказал! Берегу! Теперь знаю, для кого берёг! Для другана Олежки!
   - Гвардейку?..
   - Ты что, не знаешь?! "Гвардия" - главный армейский значок! Офицеры у нас его больше медалей ценили!
   - И ты столько лет его хранил? - тихо удивился Толя. - Так ты в жэдэ войсках служил.
   - Малому кто-то подарил. Или спёр где-то... Короче, жених! От сердца отрываю: та-та-та-там, моя соседка Зинаида!
   - У неё дети... И пьёт.
   - Без детей только до восемнадцати, а это статья! А пить отучишь! Ты ж мужик! Прикажешь - и всё! Да и не пьёт она! Так, слегка прикладывается! На что ей часто пить?! Живут на детские! Зато какая хозяйка! И чистюля: постоянно одежда висит! И жрать варить умеет: закусывали у неё пару раз! Дети ухоженные! Значит, и ты будешь ухоженный! Хоть ремень тебе купит, пока ты на своей верёвке не повесился! А фигура?!. Килограмм восемьдесят только красоты! Помимо всего прочего! Сам бы женился, да двух не потяну!
   Толя, понимая, что наступил решительный момент операции "свадьба с выпивкой", энергично присоединился к аргументации друга и осветил привлекательные стороны супружества с точки зрения физиологии.
  16
  Гармошка был ошарашен: за его некороткую жизнь никто с ним ещё так обстоятельно не разговаривал. Друзей-приятелей никогда не было; в школе, отсидев девять лет, получил справку; всю домашнюю работу, в том числе огородную, тянули тихая, молчаливая мать и - пока был жив - отец; односельчане в глаза называли дурачком и бесед с ним не вели, а от злых шуток Коляна и Толяна доставалось и ему, и ещё доброй половине села. Даже по имени его могли назвать только когда хотели привлечь к какой-нибудь тяжёлой работе вроде перевозки сена или качки мёда. А всё от того, что угораздило глупого парня ещё при жизни отца стащить у того гармошку и пройтись по улицам, зажав басы и дёргая меха туда-сюда. Целый месяц длилась полемика между сторонниками клички Композитор и их оппонентами, которым больше нравилось Дурак с гармошкой. Время утвердило компромиссный вариант. Так имя Олег исчезло из употребления почти бесследно.
   Гармошка, несмотря на свою умственную ущербность, был человеком расчётливым и хитроватым, однако дружного напора не выдержал и капитулировал. Многообразные доводы двух приятелей-собутыльников, мечтавших о бесплатной выпивке, и желание стать "нормальным мужиком" одержали верх над осторожностью. Да и что там какой-то деревенский дурачок, читающий по слогам, если тысячи здравомыслящих людей с высшим образованием, изучавших в вузах логику, вдруг несут целые миллионы денег ничтожнейшим проходимцам, которые, не покраснев, клянутся, что способны сделать больше, чем золотая рыбка или говорящая щука: и полцарства каждому добыть, и царевну - неженатым.
   И вот начались свадебные хлопоты. В первую очередь Коля вызвал старшую дочь и велел подыскать что-нибудь нарядное. Девчонка-восьмиклассница сначала громко повторила стандартное мамино "дети и корову подоить помогут, и управятся, а у тебя одна забота: напиться", потом вынесла цветастую рубашку и старую кепку - отцу и пиджак, в карман которого вставила цветок с клумбы, - "дядьке Тольке". Во-вторых, стали решать, у кого в деревне лучшая самогонка. "У ТАКОГО человека, как ты, всё должно быть самое лучшее", - пояснили Гармошке. Спор завязался непростой и принципиальный, так как оба свата в деле выпивки были настоящими гурманами и вкус имели тонкий. После пятиминутных препирательств Коля прибег к хитрости: предложил своему псу, который всё так же сидел у лавочки, поддержать хозяйскую версию, и пёс, хотя и
  17
  являлся убеждённым трезвенником, сделал своей лохматой головой движение, похожее на кивок. Его хозяин тут же радостно подвёл черту:
   - Вот видишь, Толян, нас двое, а ты один! Иди, молодожён, к Тарасову.
   Толя пнул собаку, но спорить перестал, только пригрозил: "Я сегодня буду пьян, грубиян и хулиган!"
   Гармошка, уверенный, что грядёт не какая-нибудь стандартная пьянка, а поворотное в его жизни событие, отказался покупать полторашку, но заговорщики, перемигнувшись, легко согласились на пол-литра. Процесс был запущен, и теперь дурак был в их руках.
   Спустя четверть часа троица уже сидела за кухонным столом Колиной соседки Зинаиды Сапожковой. Хозяйка впустила их в дом, но гостей оценила только на уровне чёрствого хлеба и огурцов. Разлили. Гармошке больше, Зинке и себе скромнее. Жених воспринял это как знак уважения и признания, что пьют за его счёт. Солидно выпили. Тут же было объявлено, что "между первой и второй - первая повторная". Допили бутылку. Поговорили о погоде, урожае, о том, что "крутые позахватывали земли вокруг села, скоро и в могилу лечь будет негде". Тем временем незакалённый Гармошка захмелел, и Коля намекнул ему, что "русские после первой не женятся", нужно брать вторую бутылку и начинать говорить о главном, а "на сухую разговора не получится". Гармошка гордо достал из внутреннего кармана несколько купюр, сложенных вчетверо, и ресторанным жестом бросил их на стол. Его похвалили. Толя сбегал куда надо, и началась настоящая пьянка. Теперь на женихе экономили, хозяйке откровенно не доливали, для себя сваты наполняли "с шапкой".
   Наконец, Коля приступил к официальной части:
   - У нас купец, у тебя товар...Точнее, ты товар!
   - Жених - всем женихам жених! - присоединился Толя.
   - А что? Я такой...вот! - скромно добавил Гармошка. - Живу не хуже других!.. А чем я хуже?!. Да я больше вас двоих взятых зарабатываю!.. Получаю... Телевизор купил большой!.. Да!..
   Теперь до Зинки дошло, что гости зашли не просто так. Когда же Коля спросил, не желает ли она распоряжаться пенсией в двадцать тысяч рублей,
  18
  хозяйка отправилась разогревать суп и к огурцам прибавила лук и - почему-то - майонез. Гармошке шепнули, что "дело пошло" и "теперь нельзя тормозить": "Сам понимаешь: под новый закусон надо того..."
   Но деньги у жениха кончились. Впрочем, он тут же прихвастнул, что дома у него наличных "хоть всю деревню напоить". Расстояние от свадьбы до денег не смутило хитрецов. Так как Гармошка передвигаться уже не мог, послали на улицу Зинкиного старшего "пошукать транспортных средств". Тот не стал голосовать на дороге, а в шутку предложил сломанную детскую коляску. К шутке отнеслись серьёзно. Сваты нежно переместили жениха, усадили, подсунув какое-то тряпьё, со свистом и гиканьем, как на настоящей свадьбе, свозили домой, далее, чтоб не тратить время, заехали за новой партией самогонки, и уже через полчаса вернулись к невесте.
   На шум подтянулось ещё несколько субъектов, любителей выпить "на дармовщинку", в том числе Зинкин брат, который был оскорблён тем, что его не пригласили сразу. Обида растворилась полной кружкой "тарасовского коньяка". Хозяйкиных детей отправили спать, а вместо колыбельной включили весёлую музыку. Зашёл ещё кто-то, плохо заметный в табачном дыму, заполнившем кухню. Разговор, как у обычно у деревенских русских людей, крутился между темами сельскохозяйственными и политическими - о главе поселения Головастике и, вообще, "воровской власти", о вырубке Захаровского Березняка, о дорогих кормах для скота и о том, что "село вымирает, а рожать некому"...
   Вдруг закончилась выпивка. Начали искать Гармошку, который, оказывается, уже крепко уснул на Зинкиной веранде. Коля объяснил новеньким гостям, что нужно делать, но коляску не дал: "Ночь на дворе, а на ней отсутствуют габаритные огни". Зинкин брат, как самый крепкий, взял Гармошку на спину и в сопровождении ещё двух добровольцев, перенёс жениха к его дому и обратно. Толя Ковалёв сходил за самогонкой, благо лавочка Тарасовых работала круглосуточно. Веселье, получив подпитку, усилилось, разлилось искренностью и бесшабашностью настоящей счастливой свадьбы. То один, то другой, словно соревнуясь, выкрикивал что-нибудь вроде "Семь раз отмерь, один раз налей" или "Чем больше жрёшь, тем меньше пьёшь", и любая шутка награждалась всеобщим громким хохотом.
   Так как народ собрался вполне интеллигентный и добропорядочный,
  19
  сильную музыку, дабы не тревожить засыпающую деревню, к полуночи приглушили. Но тут же компенсировали самодеятельным творчеством. Оказалось, что фольклор во Владимировке не умер и живёт не только в пересказе чужих анекдотов. Коля Крючков нашёл какую-то однострунную детскую балалайку и выдал, не договаривая пьяным языком концовки слов:
   Полюбил я Василису не за косу и глаза:
   Завелась у Василисы самогонка, как слеза!
   Следом, визгливо перебивая гомон и смех, прокричала частушку "невеста", про которую уже и подзабыли:
   Раньше глупою бывала и за водочку давала!
   Теперь цену себе знаю: за шампанское ласкаю!
   Гости взорвались таким одобрением, будто "Спартак" обыграл "Реал. Мадрид", отчего Зинка решила закрепить успех и выдала ещё одно откровение:
   Хорошо живётся мне у родном-то у селе:
   С мужичками я гуляю, чей ребёночек - не знаю!
   Тут народ, опять бурно выразив одобрение, потребовал от Коли ответного слова, но тот почему-то отмахнулся:
   - Чё я вам - София Ротару?! Как певец я не очень!
   Тогда место дезертира охотно занял Зинкин брат, который весь вечер пытался возглавить мероприятие. Внимательно прислушавшись к дребезжанию одинокой балалаечной струны, словно обладал развитым музыкальным слухом, он густо и низко пропел:
   В новостях передавали: за границею бардак,
   Педики распоясались. Лишь в России всё нештяк!
   Всё в России справедливо, рост идёт по всем статьям:
   Здесь - налоги, там - зарплаты; штрафы здесь, а льготы там!
   ... Часа в три ночи, когда голоса охрипли, веселье поутихло и хозяйка ушла спать, Коля и Толя вспомнили, что на утро у них намечена выгодная "шара".
  20
  Посовещавшись, то есть допив последний самогон, приятели решили идти по домам.
   Как известно, опьянение имеет несколько стадий, и порой за какие-нибудь полтора-два часа эволюционирует от "ты мне лучший друг" до удара кухонным ножом в сердце. Что-то подобное произошло и с одним из хитрецов. Он вдруг припомнил вечерний спор и злобно проговорил нетвёрдым языком:
   - Я тебе говорил... у Медведихи самогон надо брать?.. А ты: у Тарасова, у Тарасова...
   - Сходи на..., придурок... - вглядываясь в темноту, посоветовал в ответ Коля.
   - Да?.. А в рыло хочешь?
   - Рискни костями...
   Толя медленно поднял свой большой кулак, занёс его за спину и - кулак перевесил остальное тело, оно опрокинулось, лязгнув каким-то Зинкиным тазиком, задремавшим посреди двора. Упал и Коля. Потому ли, что его должны были ударить, или просто из солидарности.
   Далее приятели, ставшие врагами, путано ругались и меняли позиции: десять минут лёжа, пять - на карачках. При этом каждый старался побыстрее встать, чтобы занять главенствующее положение и диктовать противнику условия капитуляции. Однако земля не давала сил ни одному, ни другому, наоборот, притягивала к себе и ласкала бойцов влажной травой. Побродив на четырёх опорах и запугав хозяйскую собаку, оба догадались, что без товарищеской помощи из трудной ситуации не выбраться. Молча согласившись на перемирие, Коля и Толя упёрлись друг другу в плечи и приступили к подъёму. Дело пошло, и вскоре совершился переход от обезьяны к человеку, то есть к прямохождению. Точнее, к прямостоянию. И прямопокачиванию. Окажись рядом учёный человек, наверное, назвал бы этих людей хомо забулдыгус, прибавив подробное описание характерных черт. Только откуда ночью в деревне учёные?
  ***
   В 03.15 хитрецы Коля и Толя выбрались из Зинкиного двора, и отсутствие
  21
  калитки и ворот, давно отправленных в печку, позволило им совершить этот манёвр в том же положении, при котором Коля цепко держался за Толю, а Толя - за Колю. Эта уверенность, что настоящий друг не подведёт, не бросит, окончательно примирила их и позволила наметить дальнейший путь к родным очагам. Как обычно, сориентировались по звёздам и лаю своих собак. Однако едва парочка выбралась на асфальт улицы, как в темноте кто-то громко вскрикнул и на пьяный вопрос "Э, кто тама?!" услышала негодующий женский голос:
   - Тьфу ты, черти! Шляетесь по ночам, беспокоите людей!..
   Хитрецы ничего не поняли и никого не узнали. Неторопливо и обстоятельно посоветовавшись, они решили доставить домой Колю, потом того, кто останется, после чего двинулись на северо-восток.
   Семён и Анна Цымбалюки, супруги и пенсионеры, тоже медленно двигались но ночной улице. Но по другим причинам - возраста и усталости.
  Эту ночь накануне большого праздника, когда весь православный мир стоял на всенощной службе, они тоже провели в церкви. Анна давно присматривала за деревенским храмом и приходила туда не только для уборки или в редкие дни приезда городского священника, на коем было ещё четыре общины в разных сёлах района, но и в каждое воскресенье и в двунадесятые праздники. Семён же, бывший в советские времена совхозным начальником среднего уровня и партийным человеком, пошёл с женой только потому, что ей пришлось бы одной возвращаться по тёмным улицам.
   В церковь они пришли ещё до полуночи. Анна зажгла свечи и лампады, встала к молитве; Семён же побродил из угла в угол, разглядывая иконы в непривычном виде полумрака, торопливо прочитал у лика Богородицы Отче наш, единственную молитву, которую знал наизусть, и присел в углу на табурет, предназначенный для сметания паутины с высокого потолка. А паучков в церкви водилось больше, чем заходило людей. В девяностые годы владимирцы под влиянием перемен в жизни страны вспомнили о том, что старое здание клуба, закрывшегося из-за отсутствия средств на содержание, когда-то являлось церковью, и относительно дружно вернули всё на круги своя. Однако сами вернуться к истокам не смогли: даже когда приезжал из города отец Дионисий, на службу приходило не более десятка селян. В другое время сюда заглядывала только Анна Фёдоровна Цымбалюк да обращались к ней же родственники умерших. Выдавая свечки для
  22
  "проводничков", Анна горестно вздыхала: "Ещё один (одна) ТУДА без исповеди и причастия..."
  ***
   "Не обходилось в новых селениях без конфликтов. Так в течение длительного времени судились из-за отцовского наследства жители Владимировки братья Арсений, Яков, Пётр и Харитон Демьяненко. Многочисленные иски и аппеляционные жалобы родственников рассматривали волостной суд, уездный суд и уездный суд крестьянских начальников в течение 1906-1907 годов. Согласно источникам, подобные конфликты происходили и в других семьях. Также доходили до обращений в суды споры между соседями: в 1909 г. между Степаном Ковальчуком и Антоном Бондаренко из-за покоса; в 1911 г. - между Матвеем Василенко и Кузьмой Горохом из-за места для пасеки на заимке последнего, которое Василенко самовольно распахал и засеял пшеницей. Самозахваты земельных участков и судебные разбирательства из-за возникавших конфликтов происходили регулярно. Также сохранилось несколько документов о конфликте между крестьянами Владимировки и священником о. Павлом по поводу отказа сельского общества ремонтировать церковь и обеспечивать священника дровами. Вот эти документы..."
  ***
   Пока Дмитрий Романович составлял в ночной тишине сельскую летопись и вносил в неё сведения, найденные в архивах, пока Семён Цымбалюк дремал в церкви под иконой Серафима Саровского, Анна молилась. Старательно прочитав все знакомые молитвы и - напевно, как во время Литургии - Символ веры, она поблагодарила Бога за то, что живы-здоровы дети и внуки, что даёт ей с мужем долголетие без тяжёлых хворей и спокойную старость, после чего вспомнила все свои прегрешения за те дни, которые прошли от последнего воскресенья. Она каялась в том, что дважды из-за недостаточного смирения вступала в препирательства с мужем по каким-то хозяйственным делам, что, забывшись, съела скоромное в среду, осудила соседа-лентяя, швырнула грудкой земли в курицу, забравшуюся в огород, пожелав хулиганке околеть или оказаться в супе...
   Очистив душу, Анна всхлипнула и стояла некоторое время молча. Слышно было, как по улице прошли какие-то люди, отрывисто разговаривая, как дружно залаяли на одной из окраин села собаки и рядом подхватил тревогу
  23
  молодым лаем пёс во дворе Сергея Медведева...
   "Господи, всемилостивейший Боже наш, смилуйся над нами грешными, - зашептала старушка почти в голос, чтобы перекрыть сопения задремавшего мужа. - Избави от бед и несчастий, от искушений бесовских, от неверия глупого раба твоего Семёна. А ещё Александра, Татьяну, Дионисия, Светлану, Максима, Валентину, Анатолия, другого Максима, Анну, Андрея, Николая, Наталью, Виктора, Алексея, Александра-отрока, Никиту, другую Наталью, Ивана, Валерия, Ксению, Ирину, Константина, Татьяну, Димитрия и Димитрия, Вадима, Михаила, Настасью, Надежду... Господи, не оставь Своею милостью соседей моих, всех односельчан моих. Вразуми, Господи, людей владимирских, дабы возвратились они к добру и вере, дабы наполнилась сия церковь людьми и молитвами, и были у них во здравии и благополучии дети, внуки, правнуки и все сродники... Также молю Тя, Господи, о земле нашей русской, кою пастыри именуют Богохранимой. Избави Своей милостью нас и всех православных от войн, пожаров, моров и прочих бед и напастей..."
   Анна всё шептала, сосредоточенная, боясь забыть что-то важное, а её супруг уже не только пробудился от лёгкой дрёмы, но, подслушав заботы жены, сам углубился в размышления, хотя и далёкие от прошений у Бога. Сначала он подумал о том, как насмехались над религией в ещё недавние, сравнительно со всей его жизнью, советские времена, как искренне были все убеждены, что вера - это что-то отсталое, дремучее, пережиток времён, когда люди были глупыми, тёмными, безграмотными. А теперь вот пишут, что и некоторые космонавты, и даже члены Политбюро верили в Бога, посещали церкви, причащались. Храмы восстановили не только в городах, но и деревенские, хотя в восьмидесятые никто б и не вспомнил, где они раньше находились. Вдруг оказалось, что вера не исчезла, а как будто замерла, задремала в ожидании, когда люди перебесятся и избавятся от непомерного самомнения. Пока маячил впереди идеальный коммунизм, о Боге не вспоминали, но как только опустели магазины, взлетели цены и перестали платить зарплату, а в больницах закончились лекарства и новая власть устроила народу голод и лишения, равные тем, какие были во время войны с фашизмом, люди обратились к Богу. Не все, конечно. А только те, кому не досталось куска при растаскивании советского пирога.
   Семён вспомнил, как хорошо жил совхоз в последние брежневские годы. Приезжали автолавки с дефицитными товарами, и им, руководителям,
  24
  перепадало больше других; зарплаты стали такими, что накопили и слетали один раз всей семьёй к Чёрному морю; появилась очередь на автомобили. Правда, до него с Анной не дошла, но имелся служебный УАЗик. Вдвое расширили ферму, построили новую контору, два десятка жилых домов, почту... И вдруг всё разрушили и разворовали. Ничего не осталось. Теперь и в жилье нет необходимости: в деревне восемнадцать брошенных домов, хозяева которых или уехали в города, или померли, а наследники не могут продать - некому... Зачем так сделали? Зачем уничтожили то, что худо-бедно функционировало?.. Конечно, двести пятьдесят человек, которые работали в совхозе, - это многовато. Сейчас вся земля распахивается, а занимаются ею десятка три человек, которые здесь и не живут. Работают наездами. Зато прежде никто из деревенских не уезжал на заработки за тридевять земель, не бросал семью...
   Анна вон шепчет беспрерывно "слава Богу" да "слава Богу". Пока жили сносно, Богу спасибо не говорили, а как прижало, сразу стали просить милости. А заодно здоровья, денег, квартир...
   - ...Что, вымолила у Христа, чтоб прибавил нам пенсию?.. От властей-то не дождёшься... - сказал Семён с усмешкой жене, которая закончила молитвы и тихо подошла к нему, сомневаясь: спит - не спит.
   - Пенсии люди придумали, - ответила та. - Сами понапридумывали чего-то, а потом до Бога: разбирай.
   - Мог бы и пожалеть нас, стариков...
   - Не богохульствуй. Особливо в храме. Он нас жалеет. А по молитве - просительной - даёт. Но как жить да зарплаты, пенсии - то придумали люди. Так не надо Его попрекать в наших придумках. Сами ушли от Него, а теперь требуем вмешиваться. Сначала надо возвратиться... Сегодня такой большой праздник, а кто вспомнил?.. Вот нелепость: винить Бога в своих несчастьях, а подчиняться сатане. Прости, Господи... Кому служишь, от того и получаешь...
   - Ладно, потопали домой. Просто ещё недавно, когда кончались пенсии, мы жили без денег три-четыре дня, а в этом году уже по неделе на подножном корме, пока следующие подойдут...
   - Сын предлагал помощь...
  25
   - Пусть сначала за ипотеку расплатится. Сами, небось, на нашей картошке живут...
   Цымбалюки потушили всё, что горело, старательно заперли церковь и потихоньку двинулись к себе. Ночь стояла непроглядно тёмной, но и умиротворённо тихой. Подходя к своему дому, супруги услышали, как у соседки Зинки шумит очередная попойка, хоть час был уже не поздний, а ранний, а потом едва не наткнулись в темени на двух пьяниц, которых не сразу узнали. Семён и Анна уже подходили к калитке, когда неожиданно на село хлынул ливень. Они успели взойти на крыльцо, а вот Зинкины гости, которые начали расходиться следом за парочкой хитрецов, промокли насквозь. Не повезло и самим хитрецам: сил у них хватило добраться только до лавочки, той самой, с которой началось сватовство. Там они и уснули. Мокрых, но живых обнаружила утром Колина жена, выгонявшая корову в стадо.
  ***
   Соцработница Надя Сивер тоже рано вышла из своего двора. Управляться по хозяйству ей надобности не было: корову сдала сразу, как умер муж, свиней держать тоже перестала. Однако в этот день у неё планировались такие важные дела, что приступать к ним требовалось еще до начала рабочего времени. Во дворе и снаружи, у калитки, - всюду стояла большая вода, следствие ночного ливня. Канавы шумели потоками, собирая отовсюду тысячи маленьких ручейков.
   - Что, потоп? - сказала Надя собаке, которая забралась на будку. - Надеюсь, тёть Аня там не утонула...
   Она вывела велосипед на дорогу и поехала по направлению к центру села. Через десяток домов остановилась у двора с плотным, выкрашенным тёмно-зелёной краской забором. Съезд от улицы к воротам был засыпан щебнем и стоял сухим, и Надя доехала до самой калитки. Когда-то справа от неё, на уровне лица, находился электрический звонок, но кто-то разбил его, и женщине пришлось обращаться к собаке.
   Говорят, домашним животным часто передаётся характер их хозяев. Действительно, старый пёс Цымбалюков походил на людей, которых охранял. И не только возрастом, но и добрым нравом. Поэтому на Надину просьбу позвать кого-нибудь при помощи лая он ответил только
  26
  миролюбивым движением хвоста.
   - Тьфу на тебя! Собакой называется! - раздражённо упрекнула Надя и стала кричать.
   Вместо "тёть Ани" вышел Семён Петрович и строго шикнул на хвостатого сторожа, который решился-таки подать голос.
   Поздоровались. Надя извинилась за ранний визит.
   - А мы ещё и не ложились: в церковь ходили. День начался - и спать не хочется. То то надо, то это... - старик распахнул калитку, впустил гостью во двор.
   - Я вот по какому делу. Нашему селу исполняется сто двадцать пять лет, и мы решили торжественно отметить юбилей.
   - Сто двадцать пять?.. Это серьёзно. Давно никаких праздников не проводилось...
   - Вот именно. Совхоз исчез, вслед за ним и всё остальное, кроме магазина. Да школы. Народ разъезжается или вымирает. А ведь в прежние годы и день сельхозработника отмечали, и Масленицу. Теперь люди совсем скисли, будто конец света. Вот мы и хотим встряхнуть деревню, чтоб вспомнили, что у нас есть, чем гордиться. Чтоб порядок навели под дворами. Чтоб в кои веки собрались все вместе. Тем более в школе есть большой актовый зал.
   - Дело хорошее, полезное. А к нам-то зачем пришла? У меня под двором и во дворе образцовый порядок, хоть сегодня юбилей отмечай...
   - У вас - да. У вас всегда порядок. Но я не за этим. Мы, так сказать, активная группа людей, хотим сделать фильм о селе. Показать прошлое через фотографии. Показать что-то хорошее, что есть сейчас. А главное - взять интервью у людей, которые помнят деревню, какой она была сорок-пятьдесят лет назад. Всё это покажем на юбилее. Молодым, особенно детям, это будет очень интересно.
   - Возможно. Раньше у нас жизнь бурлила... Так ты хочешь, чтоб я что-то рассказал?
   - Вы и тёть Аня. Вы в совхозе и бригадиром работали, и на других должностях. Ваша жена - знаменитая доярка. Награждена орденом.
  27
   - Не знаю, захочет ли она... Это ж вспоминать надо...
   - Ничего трудного. Я задам вопросы, а вы на них коротко ответите. На пять минут ведь наговорите?.. Больше и не надо.
   ... Через четверть часа Надя и чета Цымбалюков, переодевшаяся в праздничное, сидели в гостиной комнате стариков и готовились к интервью. Все были сосредоточены, напряжены, говорили тихо, будто в телестудии. Наконец, Надя правильно установила видеокамеру и приступила к делу.
   - Анна Фёдоровна, каким было наше село во времена вашей молодости, начала трудовой деятельности?
   - Каким?.. - старушка встрепенулась, как будто задела что-то. - Красивым было. Асфальта тогда ещё не положили, а всё равно красивым. У всех цветники под дворами. Клуб всем народом белили-красили. Всё добровольно, никого не заставляли. Для себя... Работали дружно...с песнями...
   - Вы много лет проработали в совхозе дояркой, имеете награды. Тяжело было работать? Доили вручную?
   - Сначала вручную, потом поставили аппараты... А тяжело ли?.. Конечно. У каждой доярки группа коров по тридцать-тридцать пять голов. Три раза надо выдоить... Молоко сами возили сдавать. Сами корма запаривали. Помогали скотнику возить и раздавать силос... Механизации поначалу никакой не было. Но никто не жаловался... На дойку едем - песни спиваем. Везде пели... Радовались жизни. А сейчас?... Село будто мёртвое. Людей видишь, только когда похороны... Дети наши в городах, так видимся с ними да с внуками раз в полгода. Нам съездить - пенсии мало, на уголь всё лето откладываем. У них тоже заработки маленькие, а расходы - городские, не то, что у нас... И лекарства страшно дорогие. А помогают не всегда, потому как износили себя работой, не жалели. Вот теперь и терпишь... Иной раз ночь не спишь, так всё ломит...
   Семён Петрович слушал жену, которая продолжала говорить несмотря на то, что Надя выключила камеру, и удивлялся: она как будто сожалеет о тех очень давних временах, когда целыми днями не разгибалась: на дойке под коровами, дома - на огороде. Когда-то они сами держали двух коров, и ему изредка приходилось подменять супругу в доении, но легче было скосить
  28
  ручной косой гектар травы или сполоть пол-огорода, чем подоить Зорьку и Лыску, особенно в начале лета, когда больше всего молока. Так это две коровы, а в совхозе - три десятка. Когда впервые начали устанавливать доильные аппараты "Волга", доярки ещё и не хотели переходить на них: мол, коровы уменьшат удои, или вообще молоко пропадёт. Анна тоже возмущалась: пять аппаратов каждый день по три раза разобрать, помыть, резиночки все правильно вставить... Потом, конечно, привыкли, оценили новшество... И тут Семёну ни с того ни сего вдруг вспомнилось: дед, отец отца, который, ослабев, стал жить с ними, часто втолковывал ему, внуку, как их семья хорошо жила до колхозов, сколько имела разного скота, земли, как работала только на себя. Мальчишка, воспитываемый Советской властью, дедушку не понимал и даже спорил, приводя аргументы из учебников истории. Старик обзывал внука "молодым дурнем" и переходил на вздохи - о своём прошлом.
  ***
   "После 3-го съезда Советов района (февраль 1929 г.) в сёлах, где большинство составляли середняки, начались выступления против коллективизации, вплоть до убийств активистов (во Владимировке - комсомольца Литвиненко Ивана). Селяне бойкотировали хлебозаготовки, забили до 50% домашнего скота, чтобы не отдавать в колхозы и коммуны.
   Во Владимировке весной 1930 года был образован колхоз имени Ленина. Первоначально вступили 80 семей. В 1931 г. в колхозе появились два трактора. Раскулачено и выслано 12 семей".
  ***
   - Теперь вы, дядь Семён, - прервала Надя воспоминания старика. - Садитесь на этот же стул. Как будете готовы, скажете. Вопросы те же.
   - Что я могу вспомнить такого интересного? Ты ж сама совхозную жизнь должна помнить. Разница только в том, что с каждым годом присылали больше всякой техники. Даже легковые УАЗики имелись. И всё растащили, всё на металлолом ушло в Китай да Корею: грузовики, тракторы, комбайны, станки из мастерских, пилорама... Всё. Раскулачили сами себя.
   - Это было недавно, на моей памяти. А мы говорим о прошлом... Готовы?.. Семён Петрович, вы прожили долгую и интересную жизнь, в совхозе были одним из руководителей. Когда наше село выглядело более
  29
  привлекательным, красивым?
   - Никогда.
   - Как так?
   - А вот так. Никогда. Я школу заканчивал в шестидесятые - беднота, ручной труд. Если кто купит мотоцикл, значит, богач, куркуль. Потом что-то стало появляться в магазинах, зарплаты подросли, улицы заасфальтировали. Жить стали богаче, а вот люди становились всё хуже. Начали гоняться за мебелью, за хрусталём, коврами... Воровать стали безбожно: водители - машинами, комбайнёры - бункерами. Конечно, к простым работникам отношение было хорошим, передовиков награждали, врать не буду. Отпашет человек сезон - а осенью его премируют...радиоприёмником или чем посерьёзнее. Даже в Москву посылали. Потом началось: кооператив, ООО. Всё, что построили - разломали, земля ушла непонятно кому, а мы, кто на этой земле по пятьдесят лет трудился, остались ни с чем, с мизерной пенсией. Справедливо?
   - ... И то сказать, - прибавил старик, глубоко вздохнув и покачав головой, - сами виноваты: со всем соглашаемся, всё терпим...
   - ... Скажите, - так же не сразу продолжила Надя, дав успокоить эмоции, - как вам работалось? Легко было руководить людьми, бригадой?
   - Бригадиром меня назначили не сразу, со временем. Дали себя проявить. Молодых-то да неопытных на ответственные должности не ставили... Работал механизатором, учётчиком, слесарем. Новая техника поставлялась неплохо, а запчастей - никаких... Ну, а что касается бригады, люди у меня трудились хорошие, могли и от зари до зари работать, когда надо было. Я ж в конторе не отсиживался, всё время среди людей. За это уважали, подчинялись. Вот... План выполняли... Моих передовиков всегда отмечали и награждали. Даже на районном уровне...
   ... Провожать "корреспондентку" вышли оба Цымбалюка. Их добрая собака тоже подошла ближе, чтобы проститься с гостьей, которая явно понравилась хозяевам.
   - С таким сторожем у вас всё вынесут - и не увидите. Вон кто-то звонок сломал, который возле калитки.
   - Почему: "кто-то"? - возразил Семён. - Сидорята сломали.
  30
   - Что, прямо при вас?
   - Бросали камнями по забору и по звонку попали. Я вышел, стал стыдить, а они мне матом. Относил заявление в сельсовет. В администрацию, по-нынешнему. Мне говорят: участковый Черепахин с ними не связывается, боится, что его подожгут. Вот такая теперь у нас власть: бандитско-трусливая...
   - Да, глава без радости отнёсся к нашей идее отметить юбилей села. Но хоть не препятствует.
   - А много вас...энтузиастов?
   - Присоединитесь - будет восемь, - пошутила Надя. - Кроме меня, двое учителей, библиотекарь, оба Прохоренки.
   - И всё?
   - Пока всё... Планируем торжественное собрание и концерт. Школьники готовят. Ещё что-нибудь придумаем. Вот маленький фильм с интервью старожилов смонтируем. У Жени Прохоренко есть знакомый в городе, обещал сделать.
   - Ну, дай Бог. Дело ваше доброе. Как говорит моя супружница, каков при жизни труд, таков на небе суд.
   Семён отошёл в сторону, но его жена не сразу отпустила гостью. Выйдя с ней за калитку, она сделала свой вывод:
   - Собрать всех владимирцев - это правильно. Давно наш народ не собирался вместе. Но я вот думаю: такой большой праздник... Может, и последний, а потом деревня вовсе исчезнет... Раз большой праздник, то надо устраивать на весь день. Я тут вспомнила: такое уже было. И отмечали вроде как семьдесят пять лет селу. Даже какое-то начальство приезжало. И наши, кто переехал из села. Тогда праздновали весь день. Так у меня в памяти отложилось...
   - Мы тоже об этом думали, тёть Ань. Я сейчас заеду к Дмитрию Романовичу. Он говорил, что у него есть какие-то предложения. Он же книгу пишет о Владимировке. От самого основания села. Ездит в архивы, собирает сведения.
  31
   - Книгу?.. Это какой Романович? Василенко?
   - Да, он. Бывший историк. Он ещё меня учил.
   - Знаю: в один день получаем пенсию. А я бы вот что вам предложила. Надо начать со службы в храме. Батюшке я позвоню. Думаю, не откажет в молебне. Праздник зачем? Вспомнить всё хорошее в прошлом, не загубить село в будущем. Так что обязательно надо всем помолиться. Без Бога ни село, ни целая страна не устоит.
   - Хорошая идея, тёть Ань. Мне нравится. Я посоветуюсь со своими. Сегодня же посоветуюсь... Вот только пойдёт ли народ в церковь? Отвыкли...
   - Когда Христос пришёл на Землю, за Ним тоже не все пошли. Не всем понравилось любить ближнего, прощать, делать душу чистой от всякой скверны. Господь предлагает, а там решай каждый сам за себя. Мы предложим - помолиться за родное село, за близких, а кто придёт, тот придёт. Вот вас есть уже шестеро хороших людей.
   - Ой, сомневаюсь, что увижу в церкви того же Дмитрия Романовича...
   - А ты не сомневайся. Один страшный грешник успел спасти свою душу, уже распятый на кресте, на казни.
   - Ладно, я поехала. О молебне всем нашим сегодня скажу, потом к вам заеду. Наверное, только к вечеру. Дел много...
  ***
   В те самые минуты, когда чета Цымбалюков провожала соцработницу Надю, у двора бывшего учителя истории и обществознания Василенко шёл разговор трёх серьёзных мужчин. Точнее, двоих, так как один внимательно слушал говоривших, но сам до поры до времени отмалчивался.
   - ... Значит, Дмитрий Романович, у тебя только наша древняя история? - в третий раз задал один и тот же вопрос глава поселения Гусев, которому в селе из уважения дали сразу два прозвища - Голова и Головастик.
   - Ну да, древняя! - возмутился учитель. - В древности нас даже в Сибири не было, не то, что здесь, на Дальнем Востоке!
   - Хорошо, не древняя. Я имею в виду: где ты решил остановиться? На
  32
  каком, так сказать, этапе? Наше время будешь описывать?
   - Ваше?.. Что о нём писать?.. То исчезло, это исчезло. Половина села переехала на кладбище...
   - Значит, только прошлое?.. Это правильно. Молодёжи необходимо знать, что было при их дедах-прадедах... И когда планируешь закончить свою книгу, как будешь издавать?
   - Да какая это книга? Так, брошюрка. Что касается завершения работы и публикации - всё зависит от финансов. У меня, можно сказать, такая дилемма: или кушать, или съездить в архив за материалом и голодать. Такие вот у нас пенсии...
   - Почему вы так заявляете? - резко вмешался незнакомец. - В нашем регионе вполне приличные пенсии, которые к тому же постоянно повышаются.
   - Да, на уровне официальной инфляции. Которую кто-то официально придумывает. Мои пятнадцать тысяч и двести депутатских - как наша речка и пляж где-нибудь в Майами, господин депутат Законодательного Собрания.
   - Вы меня знаете? - чужой человек даже вздрогнул от неожиданных слов пенсионера.
   - Видел вашу...ваше лицо по телевизору.
   - Допустим. Но с чего вы взяли, что я получаю двести тысяч рублей?
   - Подожди, Дмитрий Дмитриевич, - прервал чужака Гусев. - С доходами потом разберёмся. Наш Романыч любит следить за разной информацией, его трудно переспорить... Значит, готовность книжки ещё...не того? А насчёт издания мы подумаем. В принципе, небольшие средства можно будет выделить из местного бюджета. Правильно я говорю?
   - Вполне, - согласился депутат. - И район поможет. Только...
   - Только, - подхватил глава, - ты, Дмитрий Романович, не торопись, описывай прошлое максимально подробно. А если кто будет торопить, так и скажи: власть обещала выделить средства. Чтоб была, так сказать, с хорошей обложкой, на хорошей бумаге...
   - Конечно. История вашего села - это часть истории всего региона.
  33
   - Вот-вот.
   - Да уж, успею запечатлеть всё, что здесь происходило, и останется от вымершего села только моя книжонка... На этом наша история закончится...
   - Ну, это ты брось. Откуда такой пессимизм? Живёт пока что деревня. Школа есть...администрация... Вот Дмитрий Дмитриевич иногда заезжает ко мне...по делам и всегда говорит, что наше село ещё очень даже прилично выглядит в сравнении с другими. Так значит, договорились: ты спокойно работаешь над созданием, так сказать, шедевра местного масштаба, мы оказываем финансовую поддержку? - подытожил Гусев и повернулся, чтобы идти к машине.
   - За помощь, конечно, спасибо, - вдогонку пожал плечами Дмитрий Романович.- Торопливости и небрежности я и сам себе не позволяю. К тому же я не литератор, раздумываю над каждым предложением...
   Разговор казался законченным. Глава поселения и его высокопоставленный гость выяснили, что хотели, и собрались было уезжать, но, довольный результатом визита к местному самозваному писателю, Гусев задал вопрос, ответ на который ему даже и не был нужен.
   - Зря ты, Дмитрий Романович, так рано ушёл на пенсию! Ещё вполне мог бы работать! Молодёжь не идёт в учителя! Тем более в сельские школы! Поторопился!..
   - А я, Сергей Сергеевич, загадал себе: когда БВР дойдёт до тринадцатого эксперимента, до чёртовой дюжины, тогда уволюсь. По стажу-то я давно пенсионер.
   - Как ты сказал?! БВР?!
   - Это я лет десять назад стал так называть все школьные реформы. БВР - бред вместо работы. Первые эксперименты над детьми - ЕГЭ и ГИА. Теперь - ОГЭ. Дальше собезьянничали и переняли за границей рабочие программы. И пошло-поехало: электронные журналы, воспитательные программы, ВПРы, экзамен по литературе в середине учебного года в одиннадцатом классе, экзамен по русскому языку в середине года в девятом классе, ФГОС и технологические карты, пробные экзамены, полугодовые контрольные работы, МСОКО, дистанционное обучение, дорожные карты по всем диагностическим работам, вебинары почти каждый день, функциональная
  34
  грамотность... Эти последние уже без меня... Я вот тебе одну парадоксальную мысль сообщу. Но сначала ответь мне на один вопрос.
   - Ну, спрашивай.
   Гусев неохотно отошёл от автомобиля, зато учитель-пенсионер сделал по направлению к нему несколько шагов. Теперь они словно поменялись местами: глава показывал, что ему не хочется разговаривать, старику же вдруг понадобилось выяснить что-то важное для себя.
   - Ты помнишь, как у нас появилась, точнее, возродилась церковь?
   - Конечно. Я, так сказать, содействовал...
   - А я не содействовал. Люди белили, красили, а я нет. Теперь задумался: жил безбожником - советское же воспитание, пионерско-комсомольское - и жизнь подошла к финишу. Куда дальше? Рай, вроде, не заслужил. Мы же с Семёном Цымбалюком приятели. Поговорю, бывало, с ним, и делается стыдно. Они с супругой ухаживают за церковью, поэтому им, наверное, полагается спасение души. А мне за что?.. Но потом, как заработал в школе этот бешеный конвейер - конкурсы, олимпиады, экзамены, курсы, новые программы, отчёты десятками в день, и всё, ё-моё, строго через интернет, и всё с фотографиями - я вдруг понял: в аду лучше... Да, даже там лучше. Учителям сделали такую невыносимую жизнь, что она хуже, чем у сатаны в преисподней. Черти гуманнее наших чиновников. Если в аду не надо писать несколько отчётов в день и утверждённую первого сентября рабочую программу не надо в течение учебного года два-три раза зачем-то переделывать, то учителям ТАМ лучше. Ведь до чего дошло: нам фактически запретили учить детей. Они ж мешают заниматься бумагами. Теперь главное в системе образования - показуха. У кого больше участия в конкурсах, олимпиадах, вебинарах, тот хорошо работает... В каждой школе - по крайней мере, во многих - выделили одного специального учителя, который занят исключительно этой "деятельностью" для "галочки". А его уроки разбросали на других учителей... Я никого не подставляю, при всём желании вы всё равно не сможете придраться к директорам школ: по бумагам все честно ведут свои уроки, все равномерно во всём участвуют, но в реальности большую часть этой псевдодеятельности тянет один специальный педагог... И это не школы придумали, нет. Чиновники. В каждом городе, районе есть школа для показухи. Туда свозят компьютеры, проекторы, интерактивные доски, новую мебель - всё лучшее. Эти школы ремонтируют лучше других.
  35
  Их и показывают заезжим начальникам. Есть такие же...выставочные больницы, детские сады, даже тюрьмы... А может, и такие заводы есть? Племянник рассказывал: начальство ждут - асфальтируют всю территорию завода слоем в три сантиметра. Потом сметают мётлами. А красивые заборы, которыми закрывали мусор, прячут в склад до следующего приезда высоких гостей...
   - Ну, ты, Романыч, совсем уже на пенсии...расфантазировался, - отмахнулся Гусев. - И учителя, и ад, и показуха - всё в кучу...
   Когда-то, при вступлении в должность, новый глава Владимировки получил от тогдашнего главы района один ценный совет: "Всех выслушивай, соглашайся, сочувствуй и - выбрасывай из головы, а то быстро посадишь здоровье". С годами Сергей Сергеевич всё больше убеждался в правильности такого циничного поведения, и как бы его ни ругал за недоработки кто-нибудь из односельчан, не расстраивался и - по русскому обычаю - стресс водкой не заливал. Так и сейчас: отшутившись от длинной и эмоциональной речи отставного учителя, Гусев резво запрыгнул в открытую дверцу джипа своего важного знакомого. Но дверца не закрылась: пенсионер не принял шутку за аргумент и подошёл к собеседнику вплотную. Глава, чтобы не показывать, что сбегает, задержался. К явному недовольству депутата.
   - Фантазии?! - раздражённо переспросил Дмитрий Романович. - А ты знаешь, как одна школа в соседнем районе оказалась лучшей по итогам прошлого учебного года?!. У меня там знакомый работает, поделился! Они выделили не одного, а двух учителей для создания показухи и трёх учеников потолковее, которые участвовали во всех возможных конкурсах и олимпиадах! Ребята на уроки почти не ходили, но им все ставили "пятёрки"! Я спросил: вам перед детьми не стыдно?! А он: во-первых, начальство довольно! Выигрываем, побеждаем! Во-вторых, страна поставила цель войти по образованию в пятёрку лучших в мире, поэтому сейчас учёба на втором месте, а на первом - достижения! Пусть даже липовые! По отчётам мы скоро будем впереди планеты всей! Вот так! Вот тебе, Сергеич, фантазии и реальность!
   Учитель, как поток воды после дождя, ухнул водопадом слов, излил всё, что накопилось, и замолчал. Молчал и глава, который слабо разбирался в современных школьных делах и учился совсем в другой системе. Зато не стерпел депутат. Точнее, не имел права стерпеть по причине своего статуса.
  36
  Перегнувшись на пассажирское кресло, он заговорил холодно и официально:
   - Если в ваших словах есть хотя бы доля правды, я обязательно подыму этот вопрос на самом серьёзном уровне! Мы не позволим извращать государственную политику в области образования! Дети должны учиться и воспитываться! А если кто-то нарушает и нацелен только на отчёты, с теми будем решительно прощаться! И я попросил бы вас не выражать публично своё странное отношение к нововведениям в российской школе! К примеру, благодаря ЕГЭ сельские выпускники, в том числе ваши, могут теперь без вступительных экзаменов поступать в любые вузы страны!
   - Согласен, - уже спокойно пожал плечами Дмитрий Романович, не обращая внимания на строгий взгляд главы. - Задумка с ЕГЭ - хорошая. А реализация... То задания нелепые, то детей накрутят так, что падают в обморок. Видеокамеры, глушилки, сдача в чужих школах, невозможность поправить свой ответ, как раньше, на устных экзаменах...
   - Вы, вероятно, отстали от времени, так как уже не практикующий учитель! В ЕГЭ постоянно вносятся соответствующие поправки, учитываются ошибки!
   - И с этим согласен... А давайте так делать самолёты? Сначала пусть взлетит, грохнется, и - начнём исправлять ошибки. Так самолёты - это металл, а в школе - живые детские души...
   - Это демагогия! Время диктует новые требования! Без компьютеров, цифровизации сейчас ни одна страна не выживет! А вы попросту устаревшее поколение! Всё, едем, Сергей Сергеевич! Я тороплюсь!
   - Устаревшее? Я почти одногодка с Гагариным. Он тоже устарел?.. А где в вашем цифровом мире такие люди, как Королёв, Ландау, Алфёров? У вас даже музыки нет. Включат в компьютере однообразный ритм и разговаривают под него, как торговки на базаре. А у нас, устаревших, - Пахмутова и Добронравов, Магомаев, Шульженко. У нас Ульянов, Кадочников, Мордюкова, Рыбников, Губенко. А нынешние актёришки очень талантливо создают привлекательные образы в рекламе и убеждают брать кредиты или покупать дорогую чепуху... Что о вашем времени запишут в учебники истории?
   Очевидно, слово "тороплюсь" было последним депутатским аргументом,
  37
  и лицо Дмитрия Дмитриевича ясно показывало: разговор со странным деревенским пенсионером окончен, а если кто-то этого не понимает, тот глуп и не достоин внимания. Однако у главы поселения были свои интересы, и он не хотел расставаться с будущим автором будущей книги о вверенном ему селе на грани конфликта.
   - Эк ты, Романыч, разошёлся. Уже и Пахмутова виновата. Смотри телевизор. Тем более времени у тебя достаточно. За границей артисты, самые известные, тоже спокойно участвуют в рекламе, и это в порядке вещей. Так что мы - как весь мир...
   - За границей известные артисты вступают в однополые браки, целуют ботинки уличным хулиганам, женятся на собаках и растениях. Будем, как весь мир?..
   Последние слова историка получили ответ в виде клуба чёрного дыма: джип резко дёрнулся с места, и видно было до самого перекрёстка, что машина очень точно переняла эмоциональное состояние хозяина.
   Дмитрий Дмитриевич только первый год пребывал в статусе регионального депутата и потому ещё не сменил старых знакомых на более престижных (а к Гусеву он уже лет двадцать приезжал на рыбалку и сопровождающий её процесс), не брезговал пока проехаться по сёлам своего избирательного округа и - главное - не научился ещё быстро и решительно затыкать рот таким вот "устаревшим демагогам", как отставной учитель истории Владимирской средней школы. В той сфере, куда попал Дмитрий Дмитриевич, к нему тоже пока относились как к деревенскому депутату и фамилию Коньюков за спиной переделывали в Коньяков по причине того, что её носитель, став важной персоной, мужественно завязал с водкой и перешёл на соответствующий его новому положению коньяк. Который, кстати, недолюбливал. О почётной кличке депутат знал, и она ему льстила.
  ***
   Учитель-пенсионер не вернулся сразу в свой двор: разговор, даже спор, с важным человеком, какого не каждый день встретишь на деревенских улицах, сильно разволновал его, клеймо устаревшего поколения здорово обидело, и нести испорченное настроение в дом, к жене, не хотелось. Она и без того долгие годы служила громоотводом, который отправлял в землю всё раздражение супруга от глупостей в школе и в стране. И какая теперь может
  38
   быть работа над книгой?
   "...Чего это я, ё-моё, начал критиковать ЕГЭ по истории? - размышлял Дмитрий Романович, вырывая подросшие сорняки на клумбе перед двором. - Дело ведь не в форме экзамена, а в том, что у нас до сих пор нет объективного взгляда на собственную историю. И соответствующего учебника. От учеников требуется собственное мнение о событиях, а в учебниках мешанина "красного", "белого" и субъективного мнения авторов. Это запутывает детей. Как и отсутствие ориентиров, опираясь на которые можно было бы составить своё мнение. Вон китайцы сказали, что Мао на пятьдесят процентов плохой, на пятьдесят хороший, и всё, критерии установили. Примитивно, но можно двигаться дальше. У нас Сталин сначала хороший, при Хрущёве - плохой, при Брежневе - хороший, при Горбачёве и Ельцине - плохой, в последнее время снова доказывают, что хороший. Как стране идти в будущее, если она запуталась в своём прошлом?"
   - Доброе утро, Дмитрий Романович!
   Пенсионер даже вздрогнул, настолько тихо и незаметно подъехала к его двору Надя Сивер.
   - А, Надежда... Здравствуй. Ты уже на работу?
   - Сначала к вам... Как и договаривались, расспросила своих, так сказать, подопечных. Вот привезла вам записи... Тут ещё Вика тоже собирала и записывала. Вместе с детьми...
   - Да ты отдышись... Вика какая? Наш библиотекарь, что ли?.. Смотри-ка, даже напечатал кто-то...
   Романыч начал разворачивать переданные записи, внимательно рассматривать.
   - Боялись, что вы не поймёте почерк.
   - Я учитель, я пойму... Так, это всё я разберу и систематизирую. Спасибо.
   - Ну, и ладненько. Теперь при напечатание.
   - Торопишься?
   - Да, пора за хлебом моим старикам. Женя Прохоренко узнавал в городе. Могут быстро и недорого напечатать в простой обложке. Мы так придумали.
  39
  Собираем со всех желающих деньги, заказываем на них вашу книгу, потом раздаём. Вот. Только надо определиться с количеством. От этого и цена зависит. Говорят, чем больше закажем, тем будет дешевле одна книга.
   - Конечно, дешевле. Только захотят наши люди платить за то, что получат потом?
   - Кинем клич. Всё объясним. Я точно знаю человек тридцать, кто согласится. Думаю, наберётся до сотни. А ещё выйти на тех, кто из бывших наших живёт в городах. Просто очень хочется, чтоб книга появилась как раз на юбилей. Это ж так здорово: книга про деревню...
   - Ну да, не всякая деревня может похвастаться собственной печатной хроникой. По-старому, летописью... Я постараюсь дописать за неделю. Жена одновременно печатает. Теперь я точно потороплюсь. А то некоторые видят в этой книге что-то крамольное и очень хотят, чтобы я с нею затянул...
   - Кому она не угодила? - удивилась Надя не столько словам Дмитрия Романовича, сколько тому, как у него дрогнул голос.
   - Да вот перед самым твоим появлением заезжали ко мне два высоких чина: наш глава и свежеиспечённый депутат регионального уровня...Коньюков.
   - Этот ворюга?
   - Знаешь его?
   - Ещё бы. Весь наш город знает, что он берёт взятки. Дочку с сыном впихнул на хорошие должности. Так он теперь депутат?
   - Недавно выбрали.
   - Как же за него проголосовали?.. А я и не слышала, что он прошёл...
   - Голосовали за тех, кого выдвинули. А выдвинули, кого надо. Но я не сдержался, выдал ему правду-матку! И за угробленное образование, и за всё!
   - Попадёт вам...
   - Не думаю. Смотри: они ко мне приехали. Вдвоём. Уговаривали, чтоб не торопился с книгой. Я обещал. Хотя обману. Так что пока я для них хороший, хоть и поругались. Да, кстати, они мне обещали деньги на публикацию из бюджета поселения или района. Но это брехня. Обещать - их
  40
  профессия.
   - Конечно, брехня. Гусев изо всех сил старается, чтоб не праздновали юбилей села. Он и к Прохоренко приезжал, уговаривал, чтоб не участвовали. Только Женя послал его подальше. Сказал: сам ничего не делаешь - другим не мешай. Наверное, боится, что вы всю правду о нашей жизни опишите в книге. Да и вообще, его любая инициатива нервирует. Даже волонтёрам палки в колёса ставит...
   - Ничего я не опишу... Книга в основном о прошлом. Современное мы и так видим...
   - Видим. Вон какие палы были вокруг села. Хорошо, дождь прошёл. А тут ещё говорят про какую-то новую эпидемию, от которой нет вакцин. И смертность сто процентов.
   - Эпидемия?.. Не слыхал...
   - Ой, что я вам расскажу. Я ж у бабушки Михайловой убираюсь. В магазине покупаю, что попросит. Так она насмотрелась телевизора и велела деду, который еле ходит, отремонтировать погреб. Спрашиваю: зачем? Он же у вас совсем сгнил. Говорит: конец света приблизился. Представляете?
   - На селе он уже давно наступил... А Антонина всегда была со странностями.
   - Со странностями. Но вспомните, как она предсказала бандеровцев на Украине.
   - Это было нетрудно: во-первых, всё к тому шло; во-вторых, Михайлиха с Западной Украины, сюда переехала в шестидесятые годы.
   - Да? Я не знала. Ну, всё, поехала. А вы трудитесь. Ваша книга будет подарком всей деревне.
   - Сергеичу будет самый большой подарок.
   Надя усмехнулась и надавила на педаль велосипеда, а Дмитрий Романович подошёл к открытой калитке своего двора и только тогда вспомнил, что, заговорившись, не предложил Наде несколько идей к празднику села. И ещё больше раздосадовался из-за того, что не спросил Гусева и Коньюкова о законности вырубки Захаровского Березняка.
  41
   - В селе будет праздник, а вокруг села пепелища да пеньки, - сказал он себе вслух.
  ***
   Ещё до окончания разговора инициативной соцработницы и бывшего учителя истории на другом конце Владимировки тоже собрались обсуждать предстоящий юбилей села. Только там съезжались и сходились люди, мало причастные к будущему деревенскому празднику.
   Сначала у дома номер четыре по улице Калинина остановилась большая чёрная машина Д. Д. Коньюкова, который высадил главу поселения Гусева и двинулся по направлению к выезду из села. Гусев же вошёл во двор и, хотя не был здесь хозяином, уверенно открыл ворота, впустил подъехавшую "Ниву" и прикрыл створки ворот. Вскоре в калитку этого же двора один за одним вошли мужчина и женщина средних лет, а также девушка, которая оставила свою белую иномарку японской наружности метров за двести от четвёртого дома.
   В тот самый момент, когда Надя Сивер начала объезд своих подопечных стариков и старушек, в том числе двух лежачих, Сергей Сергеевич Гусев обвёл строгим взглядом собравшихся и начал говорить. Комната была небольшой, и люди - две женщины на диване, двое мужчин за столом, один на стуле и одна в кресле-качалке - расположились так тесно, что громкую речь главы тут же перебили, уверив, что слышимость хорошая, а с улицы его голос - "не дай Бог" - распознать не должны.
   - ... Я собрал вас, так сказать, по очень серьёзному поводу и собрал, как видите, людей надёжных, кому доверяю. Наш участковый уполномоченный Николай Александрович, депутаты Муниципального комитета Медведев Сергей Петрович, Валентина Петровна...Лисица, а также Дарья Егоровна Васильева, которой спасибо за предоставленную жилплощадь... Я хотел сказать: за место для совещания... Ну, и всем вам известная, наша гордость Вероника...Юрьевна. Которая навестила, так сказать, родное село, родителей и соответственно согласилась помочь нам решить проблему местного уровня.
   - Вообще-то, Ника, Сергей Сергеевич! - возразила девушка в кресле и слегка оттолкнулась от пола.
   Кресло закачалось, присутствующие одобрительно улыбнулись. Только участковый Черепахин строго переместил свою синюю папку с одного
  42
  колена на другое.
   - Это ты в тех краях Ника, а для нас - по-свойски. Ну, к делу. В принципе, все вы уже знаете, кроме уважаемой гостьи, что наши сверхактивные деревенские товарищи замыслили нечто вредное, а именно - проведение мероприятия, которое ни администрация, ни депутаты не планировали. Я говорю о так называемом юбилее Владимировки.
   - Сто двадцать пять лет, - прибавила Валентина.
   - Возможно. Значит, ещё раз обращаю ваше внимание: мероприятие никоим образом не планировалось... Далее. Эти самые активисты собираются устроить концерт с собранием всех жителей села, а вы понимаете, к чему это может привести. Начнётся критика власти, при этом будут присутствовать дети. И вообще...
   - То есть как это?! - вмешалась Дарья Егоровна. - Сошлись несколько человек и, не посоветовавшись ни с нами, депутатами, ни с главой, решили что-то такое устроить?! Да это надо попросту пресечь, Сергей Сергеевич.
   - Вот именно. Запретить, и не о чём базарить, - согласился Медведев.
   - Подождите, подождите!.. - Гусев продолжал стоять, но оперся одной рукой о старенький, ещё советского производства трельяж. - Запретить как бы не совсем получится!..
   - Почему?! Ты глава! Сказал, и точка!
   - Да подожди ты!.. Значит... когда с этой идеей ко мне подошли Вика Яковлева и Женя Прохоренко, - она, не он, - я, так сказать, не придал внимания! Говорю: вам нужно, вы и готовьте! А у меня тут бумаги в прокуратуру, по земле, на водопроводе порыв! Да ещё какие-то очередные похороны были! Уже не помню сейчас, кто помер. В общем, сказал, чтоб успокоились. Думал, без поддержки администрации не замахнутся на такое дело. А они замахнулись...
   - Теперь они всё село закрутили, - прибавила Валентина. - Не только собрание и концерт. Дети собирают экспонаты для музея - в школе под это выделяют помещение. А ещё старинные фотографии. И записывают воспоминания старожилов...
   - А я, дура старая, наговорила этой самой Вике всё, что помню, - покачала
  43
  головой Дарья Егоровна. - Если б ты, Сергеич, предупредил вовремя...
   - Успокойтесь. Этот вопрос я уже решил. Воспоминания стариков они собирают для книги о нашем селе. Книгу пишет учитель Василенко. Ну, бывший учитель. Сегодня он дал мне слово, что к юбилею села книга не будет готова. Так что одно дело у них точно не выгорит...
   - А что за книга? Почему она так опасна? - спросила Ника.
   - Видишь ли... Опасности как бы и нет. Но обычно на сход села, когда мы его проводим, так сказать, по необходимости, приходит человек двадцать. А тут мало того, что концерт, так ещё и целая презентация настоящей, первой книги об истории нашей деревни. Да из простого любопытства соберётся минимум половина населения. А это уже опасно. К тому же неизвестно, что этот хренов историк там напишет. Разве можно доверять такому умнику? Который сегодня не постеснялся упрекнуть большой зарплатой самого Дмитрия Дмитриевича. Опозорил нас...
   - Да, Дмитрий Романович - человек себе на уме, - согласилась Ника. - Он меня учил. Требовал, чтоб у всех было "аргументированное собственное мнение".
   - Ну, вот видишь. А если соберётся человек сто и все со своим мнением?.. Плюс организаторы эти требуют пригласить гостей из города: главу, журналистов... И, в принципе, я должен пригласить: нечасто какое-то село в районе празднует круглую дату...
   - Сергеич, может ты слишком? Кое-что хорошее они делают. Например, уговаривают всех к юбилею привести в порядок территории под дворами. Опять же музей...
   - Да при чём тут порядок, Валентина?! Мы вот с товарищем участковым проедем, штрафов понавыписываем, и соответственно будет у нас порядок!
   - Так пусть Николай Александрович и запретит мероприятие, - предложила Дарья Егоровна. - В городах же запрещают.
   - Школьные концерты не в моей компетенции. Если намечается шествие - другое дело: должно быть разрешение.
   Участковый впервые вступил в разговор, и Ника с любопытством посмотрела на человека ростом едва ли не двух метров, но с голосом почти
  44
  женским. "Не курит", - определила она.
   - Какое шествие? Скажешь тоже. Хотя... Нет, вроде ничего такого не намечают...
   - Ты бы выяснил. Что всё мимо тебя идёт?
   - А вы что, депутаты?! Меня могут и обмануть! Вы должны с населением работать!
   - Почему ж тогда ты только нас троих позвал? - усмехнулся в ответ Медведев. - Собрал бы весь комитет. Как это так: намечается грандиозный праздник, а местные депутаты и ухом не ведут. А я тебе говорил, Серёг, ещё когда такие же активисты из брошенного клуба сделали церковь: продай мне здание под разборку, зачем нам церковь, кто в неё будет ходить. Заткнул бы тогда этих суперактивных односельчан, не было бы сейчас никакого юбилея.
   - Ну, тебе бы только что-нибудь урвать. Здание нам не принадлежало, а подделывать документы - вон, спроси Николая Александровича, что бывает.
   - Да, тебя ЭТО остановило...
   - Хватит уже! - перебила брата Валентина Петровна. - Надо решать, что делать. Запретить уже нельзя. Правильно я понимаю?
   - Правильно, - ответил Гусев и сел за стол рядом с Медведевым.
   - Заткнуть их тоже не получится. Знаю я этого Женьку и его бабу.
   - Они тебя самого заткнут. Тем более она такой же депутат, как и мы.
   Брат с сестрой раздражённо посмотрели друг на друга, но перепалку не продолжили. Помолчали и другие.
   Ника обвела взглядом насупленные лица и - улыбнулась.
   - Сергей Сергеевич, один мой знакомый, человек на приличной должности, говорит так: если движение нельзя запретить, его нужно оседлать.
   - При всём уважении, Вероника, что ты мне предлагаешь: номер для концерта приготовить? Или экспонаты в музей...искать?.. Ну, разве что дедовы медали подарить. Всё равно одни юбилейные остались...
   - По части концерта я вам не советчица. Просто надо так повести себя,
  45
  будто всё идёт по вашему плану. Вся подготовка. Женька - моя одноклассница, и я знаю, что она выпячиваться не будет. Поэтому пусть себе готовятся, а вы потом, на собрании, выступите с торжественной речью, поблагодарите всех за... Что вы усмехаетесь?.. Да, поблагодарите - за то, что помогали вам в подготовке юбилея.
   - Помогали? Мне?.. Так я ж не это...
   - Какая разница? Зачем запреты, репрессии? Не надо никого распинать. Просто соберётся деревня, а вы - с речью. С яркой речью. Того же Дмитрия Романовича попросите, он вам сочинит. А в конце: спасибо всем, кто помог администрации села подготовить годовщину...
   - Умница Вероника! - вмешалась Валентина Петровна. - А мы будем говорить с людьми: мол, администрация всё делает, а Прохоренки себе приписывают. Их и так недолюбливают: расстраиваются, как помещики какие-то. Правильно, Егоровна?
   - Конечно, поговорим с людьми, - согласилась старушка. - Объясним правду. Сергей Сергеевич и так столько делает для села, а другим нечего себя хвалить...
   Ника продолжала улыбаться, слушая дружных депутаток, участковый поменял местоположение папки, глава задумался, остановив невидящий взгляд на шурине, который уже потерял интерес к разговору и наблюдал за котом Егоровны, разглядывавшим чужаков с недовольной физиономией. Оказывается, кот давно сидел в углу прихожей и всё слышал.
   - Так что, Сергей, не сомневайся, - уверенно сказала Валентина Петровна. - Лучше ничего не придумаешь. А эти наши активисты, я знаю, два раза в неделю собираются на лавочке под школой и всё обсуждают по празднику. Я схожу к ним, послушаю. Будете в курсе. Потом не скажут, что мы отстранились.
   - Не скажут. Из вас восьмерых депутатов и так двое - среди активистов по юбилею: Вика да Женя. А другие двое и на комитеты-то не ходят. Не депутаты, а...
   - Они ж тебе не мешают. А мы всегда тебя поддерживаем.
   - Ещё бы... Тогда, значит, всё?.. Давайте так же по одному расходиться, чтоб не было разговоров... Николай Александрович, у меня к тебе, так
  46
  сказать, очень важный вопрос. А то тебя не поймаешь... Пошли на двор.
   - ...Скажи мне, товарищ участковый, - начал Гусев, когда вышли к машине Черепахина, слово от слова придавая голосу всё больше строгости, - вы собираетесь, наконец, приструнить воров по фамилии Сидоровы? Чуть ли не ежедневно залазят к кому-нибудь в дом, кухню, гараж, тащат, что понравится. А недавно мне начали жаловаться наши деревенские мамы, что эти отморозки обкладывают данью их детей, а кто отказывается - бьют и унижают.
   - Заявлений не было. Будут заявления - будет реагирование, - кратко ответил участковый.
   - Что ты всё время за бумажки прячешься? Раньше менты...извини, милиция посадила бы в УАЗик, вывезла за деревню, надавала хорошенько, и всё - ходили бы смирные и...
   - За подобные действия меня привлекут к уголовной ответственности. Прокуратура очень любит жалобы на полицейский произвол и ущемление прав граждан.
   - Прав граждан или прав бандитов?
   Участковый пожал плечами.
   - Ладно, бить нельзя, но ты можешь как-то по-другому воздействовать? Ну, побеседовать строго, пригрозить тюрьмой?.. Ты же обязан принимать меры. Государственную зарплату получаешь...
   Черепахина передёрнуло, будто аккумулятор машины подал свои двадцать четыре вольта не на зажигание, а на него.
   - Сейчас элементы, подобные Сидоровым, поступают так: достают телефоны, включают видеозапись и говорят: "Давай, мусор, угрожай нам. Видео пойдёт в прокуратуру и в интернет". Ты, Сергей Сергеевич, предлагаешь мне на камеру грозить им тюрьмой?.. Сидоровы сами мне грозят: "Тронешь нас - спалим дом. Вместе с тобой и семьёй". И они спалят.
   - Эти спалят...
   Решительность главы поселения обмякла и растаяла. Он не отпускал Черепахина, но и не знал, что ещё можно сказать. Зато продолжил разговор
  47
  задетый за живое участковый.
   - В соседней Евгеньевке некто Волков Николай, судимый, совершил две кражи, нанёс телесные повреждения и оскорбления. Завели дело. До суда он совершил ещё одну кражу и спалил соседу гараж вместе с мотоциклом и прочим имуществом. Назначили год условно. Теперь ходит по селу и хвастается, что председатель суда его то ли родственница, то ли любовница, всегда отмажет. И люди уверены: ему ничего не будет. Теперь пострадавшие, кто писал на него заявления, боятся мести.
   - Вот именно. Я говорю: пишите. А они: нам отомстят. Значит, так. Если я уговорю пару женщин написать заявления, что будешь делать?
   - Сидоровы несовершеннолетние. Пойдут представления в КДН.
   - И что там?
   - Сначала предупреждение. В случае повторных жалоб - штраф до пятисот рублей.
   - Страшное наказание...
   - Я не принимаю законы. Всё, что от меня требуется, делаю. Вот, пожалуйста, - участковый расстегнул папку, - оштрафованы на двадцать тысяч две жительницы Владимировки за незаконную продажу соседям яиц без ветеринарных документов.
   - Да, ты делаешь... Отморозки тебя запугали и командуют селом...
   - А тебя не запугали? - Черепахин усмехнулся. - Ты здесь главный.
   - Мне Сидорята и прочая, так сказать, местная шушера не угрожает.
   - Не угрожает, потому что ты не сообщаешь наркоконтролю о конопляных посадках вокруг села. А их не менее десятка. И мы оба знаем, кому они принадлежат.
   - Ну, а ты почему не сообщаешь?
   - Потому что, как всегда, никого не привлекут. Нам с тобой предпишут скосить, и всё.
   Гусев помялся с ноги на ногу, откашлялся и пошёл открывать ворота.
  48
  Когда вернулся, Черепахин ещё оставался на месте. Окошко было открытым, и глава, чтобы не расставаться на плохой ноте, ещё раз спросил:
   - Значит, заявления я тебе организую, а ты дашь им ход.
   - Пожалуйста... Только желательно не такие, как подал мне вчера житель Алексеевки.
   - А что не так?
   Участковый снова обратился к папке, вынул тетрадный, неровно вырванный лист бумаги и громко зачитал часть текста: "... я оказался с целью украсть бидон. Но бидон не взял, так как в сарае оказалось осиное гнездо, которое я задел, и оно меня покусало до трёх десятков раз в лицо, шею и руки. Требую возмещения ущерба здоровью в количестве пятидесяти тысяч рублей..." Вот такие у нас писатели. Всё, я поехал.
   ... В отличие от других участников конспиративного совещания, глава поселения не покинул сразу двор Дарьи Егоровны, а, наоборот, вернулся в дом. Когда, задумчивый, сел у стола кухни, хозяйка сделала свой вывод и достала из угла пластиковую бутылку с самогоном.
   - Да я, так сказать, по другому поводу. Но...корову сеном не испугаешь...
   Гусев выпил, закусил кусочком вареной колбасы.
   - У меня к тебе, Егоровна, большая и ответственная просьба.
   - Что за просьба? По силам мне?
   - Сила тут не нужна... Значит, так. На следующей неделе в наш город приезжает важное лицо. Очень важное. Будет проводить собрание общественности.
   - Понятно.
   - Не торопись... От каждого села согласно разнарядки администрации района должны приехать, так сказать, представители. Наше село маленькое, поэтому, кроме меня и Валентины, как председателя Муниципального комитета, нужен ещё один проверенный человек.
   - Так это я что ли? Меня хочешь послать?
   - Не послать. Отвезу и туда, и обратно. Посидишь там среди других,
  49
  послушаешь важного человека, а главное - поблагодаришь за...значит, за... Сейчас посмотрю, за что...
   Гусев полез в карман пиджака, достал вчетверо сложенный лист, расправил и начал читать:
   - "Алексеевка - поблагодарить за заботу о сёлах района, спросить, как здоровье. Борисовка - поблагодарить за ремонт дороги, спросить, как успехи у детей. Вадимовка - поблагодарить за ремонт районной поликлиники, спросить, как здоровье родителей". Ага, вот. "Владимировка - поблагодарить за ремонт школы, спросить, каких домашних животных любит". Ну, дальше читать не буду: не про нас...
   - Так это что за список? Приказ такой что ли?..
   - Считай, что приказ. Тебе дадут знак, то есть мне дадут знак, а я - тебе, когда подойдёт наша очередь. Встанешь, представишься и поблагодаришь за школу. Что, не побоишься?
   - А что там в школе? Я ж в ту сторону не хожу... Хорошо отремонтировали?
   - На хороший ремонт, Егоровна, нужны миллионы и миллионы. Дали цемент, песок, и Миша Лебедько, их рабочий, подделал крыльцо. А то совсем развалилось.
   - Молодец. А то как же деткам заходить учиться по негодящему крыльцу.
   - Так справишься или нет? Не слышу согласия.
   - Раз надо, что ж...
   - Только смотри, Егоровна, не подведи. Тут внизу, так сказать, приписка. Я зачитаю. "В случае, если делегат от какого-либо района города или села района задаст вопрос или выступит с репликой, не соответствующими данной утверждённой программе встречи, вся ответственность ложится на главу города или главу района с главой поселения".
   - Не подведу, Сергеич. Какие у меня вопросы? Пенсия есть, дети помогают...
   - Тогда вопрос решён. Я в тебе не сомневался.
  50
   - Да я ж всегда...для родной деревни...
   - Раз так, наливай.
   Решив ещё один вопрос и отметив это рюмкой деревенской водки, Гусев расслабился и немного обмяк. Из всех местных депутатов Дарья Егоровна Васильева была его самой надёжной опорой, большей, чем Медведевы, брат и сестра жены, и поддерживала она главу поселения, даже если тот ничего не предлагал. Причём совершенно искренне, по тому убеждению, что любую власть надо поддерживать, иначе всё в жизни рухнет. В семидесятые-восьмидесятые Дарья Егоровна неоднократно избиралась депутатом сельского совета и неоплачиваемую нагрузку к основной работе бригадира на молочной ферме несла добросовестно. В трудные для всей страны девяностые работала старостой села, и если Владимировка в те годы не исчезла совсем, то благодаря двум причинам: огромным запасам бывшего совхозного металлолома и просьбам Егоровны потерпеть, так как "всё обязательно наладится, войну же вытерпели".
   - ... А может, и не надо бояться этого юбилея? Что в нём страшного?.. - пожал плечами Гусев: очевидно, напиток хозяйки дома обладал ещё и побочным эффектом храбрости. - Ну, посидят люди на концерте, школьники им споют-спляшут... Конечно, будут говорить, что глава ничего не делал, всё активисты подготовили. Так это и без юбилея говорят... Ну да, грешен. Давно уже ничего толком не делаю. И документами, в принципе, мои специалисты занимаются. Но кто в этом виноват? Деревня и виновата. Вспомни, Егоровна, как я работал поначалу, когда только выбрали.
   - Хорошо работал.
   - Ещё как хорошо! И день, и ночь!.. А кто-нибудь помогал?! Я имею в виду хозяйственные вопросы!.. Вспомни, как я бился, чтобы сохранять водопровод! Иной раз ремонтировал за свой счёт, потому что бюджет поселения - сама знаешь - копеечный!.. Бросишь клич: собираемся во столько-то возле администрации для устранения порыва! И что?!. Ни одного желающего!.. Только Витя Деркач, когда не в отъезде!.. Какой-нибудь алкаш вроде Коли-Толи подойдёт: "Сколько заплатишь?!" - "Так для себя же!" - "А я воду не пью!" - И пошёл! Будто у них коровы тоже только самогонку пьют! Вёдрами! Потом молоком доятся!..
   - Помню, помню, Сергей Сергеевич: на сходы по воде больше тридцати
  51
  людей не собиралось...
   - Остальным - до лампочки! А в селе шестьсот взрослых! Вычтем женщин, пенсионеров, тех, кто на вахте, алкашню - всё равно нормальных мужиков двадцать-двадцать пять наберётся! И где они?!. Под юбками у жён сидят или по погребам?!. Никому ничего не надо!.. И я постепенно...махнул рукой...
   - Да уж, народ у нас тяжёл на подъём.
   - Там ещё осталось?.. Наливай... Выпила бы со мной, а то, что я...
   - Нет-нет, спасибо. Я нонче только наружно. Когда суставы ломит...
   - Переводишь добро...
   Впитав третью рюмку, Гусев снова невесело задумался. Наверное, от того у людей в России много горьких мыслей, что часто пьют горькое. Сначала спиртное, потом лекарства для печени. А горестные мысли по логике причинно-следственных связей рождают недобрые поступки вплоть до семейных скандалов, преступлений, самоубийств...
   - ... Вот и не знаешь, кто хуже, - перешёл Гусев к выводам. - Народ ненавидит власть, власть плюёт на народ. Стоят друг друга... Глава - районный - выступает на совещаниях: "В какое село ни приедешь, везде одно и то же: "Дайте, дайте, сделайте, сделайте..." Он: "Средств недостаточно, бюджет дотационный. Давайте что-то сделаем сообща". Народ: "Нет. Вы власть, вы обязаны". Да, обязаны. Но - по возможности. Вот от такой позиции людей руки и опускаются. Начинаешь только на себя работать... Мне чуть ли не в лицо говорят, что ворую. Они не знают, как воруют по-настоящему. У одного из администрации коттедж в три этажа. Не на зарплату построил. Другой загородил себе пол-озера. У начальника полиции - коттедж и джип за три миллиона. Да у всех, в принципе... У председателя Думы - двадцать магазинов на жене. Плюс парикмахерские. В принципе, про всех могу рассказать. Всё равно весь город знает. Да это ж везде так. В каждом городе и... Помнишь, лет пять назад я хотел отремонтировать водопровод в школе?.. Нет, ты не помнишь. Я предложил, значит, всю работу сделать своими силами за пятьдесят тысяч. Нашёл двух толковых ребят. Сверху сказали: незаконно. Отремонтировали за четыреста... Подрядчик получил только сто пятьдесят. Он нанял этих же моих ребят и дал им по двадцать тысяч. И так во всём. Всё на откатах. Внизу воруют сотнями тысяч, на уровне региона - сотнями миллионов, в Москве -
  52
  телевизор смотришь - миллиардами.
   - Что творится-то. Креста на них нет...
   - Хоть бы и был, толку-то?.. А знаешь, Егоровна, как в нашем райцентре прозвали квартал на окраине, со стороны речки, где коттеджи всех городских начальников и бизнесменов? Думаешь: Рублёвка? Нет. Пик коммунизма! Он как раз на высоком месте стоит, отовсюду видно.
  ***
   В отличие от Сергея Сергеевича Гусева, который под выпивку ударился в воспоминания и рассуждения и решил закончить рабочий день в первой его половине, Вероника Юрьевна Козлова, более известная как Ника Владимирская, участием в собрании у Дарьи Егоровны только начала свой день в родном селе. Вернувшись в машину, которая волею случая была оставлена у дома Гармошки и потому очень удивила маму весёлого парня, Вероника уткнулась в телефон и стала разбирать вчерашние комментарии в собственном блоге. На чтение и ответы и отповеди, которые были напечатаны, но из-за слабого интернета оставались пока в пределах Владимировки, ушло около часа, после чего девушка приступила к реализации главной цели приезда в село - к записям видеорепортажей о своей малой родине.
   Первую серию сняла, не трогаясь с места: "Большие и маленькие подписчики всяческих убеждений и ориентаций! Я радостно приветствую вас и представляю небольшой сериал о деревушке, в которой угораздило родиться и вырасти и которую вы даже не найдёте на карте. Она такая маленькая, что ночью можно проехать насквозь и не заметить. Здесь половина домов брошена и заселена привидениями, столбов освещения нет. А вот и первый житель, точнее, жительница. Как видите, моё появление здесь моментально вызвало интерес среди местных аборигенов. Как забавно эта старушенция выглядывает из-за своей калитки. Явно хочет взять у меня автограф. Как вы думаете: стоило давать или нет? Напишите в комментариях. И не забывайте дружно лайкать!"
   Вероника выключила телефон и приоткрыла окошко:
   - Олег, привет! Как жизнь?! Да что вы там прячетесь?! Выходи!.. Тьфу, нищеброды, строят из себя...
  53
   Она завела машину и неторопливо двинулась от жилища Гармошки и его матери по центральной улице села, выискивая новую точку для видео. Улица была пустынна, и собаки встречались чаще, чем люди. Некоторые наглые дворняжки расположились погреться на асфальте и с большим неудовольствием уступали проезжую часть иногороднему транспорту. Однако когда девушка останавливалась и пыталась запечатлеть их, животные убегали в свои дворы, то ли стесняясь, то ли не желая сниматься бесплатно. Так Вероника доехала до здания с выцветшей надписью "Бразилия", в котором решила сделать следующую запись.
   - Мои большие и маленькие! Разных убеждений и ориентаций! Приветствую вас из местного магазинчика! Если вы привыкли катить тележку по супермаркету, нагружать её покупками, а потом долго искать кассу, то здесь вы ощутили бы себя, как в какой-то...маленькой деревянной коробке! Два шага - и я у кассы! Хай, Катя!
   - Марина!
   - И я о том же! Как идёт торговля?! Только честно: у меня очень много подписчиков! Я не должна их обманывать!
   - Так себе. Многие берут в долг, записываем в тетрадку. А вы - Ника? Вы - поёте?
   - Вот видите: меня здесь все знают! Но посмотрим на ассортимент! Итак, хлебные полки уже пустые! Я так понимаю: разобрали! Чай, чипсы, консервы! Это полка с конфетами! Один, два, три, четыре...около двадцати сортов! Живёт деревня! Переходим в хозяйственный отдел!.. Это...всякий инструмент! Гвозди! Самая нужная вещь в деревне! Признавайтесь, когда в последний раз забивали гвоздь! Только честно! Жду в комментах! И лайкаем, лайкаем!
   - Слушай... как тебя?!. Тебе обязательно было меня поправлять?!
   - Катя два года назад уволилась и уехала в город.
   - Да какая мне разница?! Ты видишь: я снимаю для блога?! Чего лезешь с глупостями?!
   - А мне нравились ваши песни...
   - А вот мне!.. Тьфу ты! Чуть не упала! Линолеум можно перестелить?! Чей
  54
  магазин?!
   - Сергей Петровича.
   - Фамилия у него есть?!
   - Фамилия?.. Так, Медведев.
   - Да?.. Я с ним поговорю... А если какая-нибудь бабка запнётся и грохнется?..
   ...Путешествие Ники Владимирской по Владимировке продолжилось. Вряд ли кто-нибудь из местных догадывался, что в их селе так много интересного и что, петляя по улицам, можно составить целый туристический маршрут. Вероника же отъехала совсем немного от магазина и снова остановилась для новой видеосъёмки.
   "Алё, большие и маленькие подписчики! - всё с теми же бойкостью и задором затараторила она в телефон. - Все люди мира разных убеждений и ориентаций! Вы уже поняли, что я в центре деревушки?! Как видите, здесь нет площади и фонтанов! Зато имеется памятник Великой Отечественной войне! На нём много фамилий, и - вспомнила - у нас есть свой герой Советского Союза! А что скажете вы?! Среди вас есть герои?! Родину готовы защищать, если надо?! Напишите в комментах о своих героических поступках! И поставьте лайк, если центр моего села вас впечатлил!
   Вероника пересмотрела записи и, довольная собой, тронулась по направлению к родительскому дому. Проехав немного, она увидела женщину, которая быстро шла едва ли не посередине улицы.
   - Деревня! - вслух возмутилась блогерша. - Тут, наверное, машины раз в сто лет ездят, а дороги сделаны для пешеходов и собак!
   Она приготовились обогнать бывшую односельчанку, взяла левее, но расстояние между ними почти не сократилось. Вероника осторожно прибавила ходу - всё осталось по-прежнему.
   - Вроде не бежит... У меня что, глюки?..
   Она взглянула на спидометр: около сорока пяти. Ещё прибавила скорости. Прошли секунд десять, и только тогда городской автомобиль и деревенская путница оказались на одном уровне.
  55
   - Надо глянуть в зеркало: кто такая ужаленная. Может, знаю...
   Но не успела Вероника нажать на газ и совершить обгон, как стремительная женщина повернула голову и обдала злобным взглядом.
   - Вот это встреча! Сейчас выясню, куда она так чешет.
   Вероника открыла окно:
   - Эй, Верка, тормози! Куда так несёшься?!
   - А, это ты! - женщина, оказавшаяся сверстницей Вероники, ход не сбавила. - Я им, б..., устрою! У них земля под ногами затрясётся! Всех разгоню на...!
   - Кому "устроишь"? Кто тебя обидел?
   - Я и прокуратуру подыму! И весь район! Закроют на... эту школу!
   - У тебя ж там сын учится...
   - Учится?!. Уже не учится! Его убили!
   - О Боже!.. А я ничего не слыхала...
   Верка продолжала решительный марш на неизвестного врага, но скорость немного снизила. Встречных или попутных машин пока не было, и собеседницы продолжали двигаться на одном уровне.
   - Гадина эта Ларискина так пихнула, что копчик сломался! Звонит мне: садиться не могу, больно!
   - Так он живой?
   - Кто?!
   - Твой сын.
   - Ты чё, дура?! Я ж тебе говорю: эта бандитка опять его так толканула, что аж упал и ударился копчиком! Училка эта сегодня же у меня с работы вылетит! Чтоб знала, как за детьми не следить! А если директриса её не уволит, сама вылетит! Я им такое устрою!..
   Больше Верка говорить не хотела, отвернулась и, словно включив пятую скорость, обошла машину метра на три. Вероника не рискнула обгонять
  56
  знакомую и до перекрёстка, где расстались, ехала позади. Она вспомнила свою учёбу, одноклассников, педагогов. Хотя и закончила одиннадцать классов на тройки и никуда не поступила, но всё-таки было жалко, если Верка разрушит старое кирпичное здание со множеством окон и оставит без работы два десятка неплохих людей. Так, подшучивая про себя над мамашей обиженного мальчика, Вероника подъехала к родительскому дому. "Надо спрятаться во двор и закрыть ворота, - подумала она предусмотрительно, - а то ещё кто-нибудь, как Гусев, заметит, будет надоедать. И увидел же вчера в темноте..."
   ... Ещё с порога по множеству знакомых с детства запахов Вероника догадалась, что мама уже приготовила обед: раньше положенного времени, но по случаю редкого приезда дочери. Вскоре сели за стол.
   Сначала ели молча. Все чувствовали, что немного стесняются друг друга: отец - дочери, потому что редко приезжает, не слушает советов и не желает выходить замуж и рожать детей, "как все нормальные бабы"; дочь - отца с его постоянными упрёками и критикой образа жизни; мать и жена - их обоих из-за того, что не могут найти общий язык ни во время наездов дочери, ни по телефону, и приходится занимать положение посередине и сглаживать шероховатости отношений. К тому же всё главное, отвечая на расспросы, Вероника поведала матери ещё вечером, и теперь, укрепляя организм любовно приготовленным обедом, девушка попутно укрепляла себя морально, готовясь отбиваться от отцовского "замужкогда".
   Старший брат Вероники окончил военное училище, побывал в Сирии, имел уже двоих детей, и отец сыном очень гордился. Вероника же постоянно ставилась родителем в положение доказывающей, что она тоже чего-то стоит. Ей это очень не нравилось. Всякий раз шуткой ли, демонстративным уходом от прямолинейных, грубоватых вопросов она пыталась уклониться от навязываемого сценария разговора, но отец умел подавить любого. Когда их село решили соединить с теми, что по соседству, и образовать большое поселение из семи деревень, многие люди попросили отца Виктории поучаствовать в сходе и дать отпор невыгодным для Владимировки планам. Предложение районных властей он разбил всего лишь одним вопросом: "Сёла объединяют уже несколько лет. Где объединение улучшило жизнь, по мнению местного населения?"
   -... Ты что так мало ешь? Может, невкусно?
  57
   - Что ты, мам. Я очень люблю, как ты готовишь.
   - Кушай, кушай. Ещё пирожки допекаются...
   И это было всё, что сказали за обедом. Глава семьи проявил гуманизм и заговорил с дочерью только за чаем.
   - ... Михаил прислал видео: дети катаются в парке. Дали капитана и роту.
   - Видела: мама показывала. Братана с четвёртой звёздочкой поздравила.
   - Это хорошо. Слетала бы к ним.
   - Пап, далеко.
   - А ты что, мало зарабатываешь?
   - Нормально зарабатываю. Но от нас в центральную Россию лететь очень дорого.
   - Дорого... Мы с матерью никогда не насобираем с пенсий.
   - Сам пусть прилетает. У него льготы.
   - Ты знаешь: они летают на Камчатку, к её родителям.
   Вероника очень хотела сказать, что в семье капитана есть ещё "майорша", которая решает, где провести отпуск, но её насмешка не понравилась бы даже матери, которая любила невестку за частые звонки и подробные рассказы о внуках.
   Помолчали. Допили чай и похвалили пироги. Вероника уже хотела встать из-за стола, но отец, закоренелый консерватор, и в этот раз не изменил себе.
   - А ты? По-прежнему поёшь?
   - Немного... В основном веду блог...
   - Это когда рассказывают в интернете, как жрут, как чешутся, как таскаются по барам?.. Раньше дебилов свозили в дурдом, теперь они все в интернете. Дожили: бездельники зарабатывают больше, чем трудяги.
   - У меня другое. Между прочим, есть блоги о путешествиях, о ремонте машин, квартир...
   - Ты не умеешь ремонтировать... А песни твои о чём?
  58
   - Опять, Юра, цепляешься. Дочка почти год дома не была, а ты о чём-то таком, что и...
   - Я спрашиваю о её жизни. Она и моя дочь. Тебе главное - кушает и здорова, а чем человек живёт - всё равно.
   - Раз она этим самым интернетом зарабатывает, значит, так теперь принято. Время сильно изменилось...
   - А что, второе солнце вспыхнуло, трава стала синей, в сутках теперь тридцать часов, кушаем уже не руками, а ногами?.. Изменились профессии - согласен. А время тут ни при чём. И в нашу молодость были порядочные люди и сволочи. И сейчас так же. Тогда бегали за джинсами и коврами, сейчас - за дорогими телефонами... Так о чём песни, говоришь?
   - Ну, обо всём. Сейчас такие треки делают, которые цепляют всё вокруг.
   - То есть низкие зарплаты, дорогую ипотеку, безработицу среди молодёжи и, конечно, дураков и дороги?
   - Пап, тинейждерам всё это фиолетово. Они не будут слушать социалку.
   - Сама сказала: "Цепляют всё вокруг". Ладно, напой нам с матерью что-нибудь. Послушаем.
   - Как я напою? Нужен ритм. Специальная аппаратура.
   - Ты ж умеешь на гитаре. Она висит в твоей комнате.
   - Да какая гитара? Это стрёмно. Сейчас найду...
   Вороника подвигала пальцем по экрану телефона, повернула динамиком в сторону отца. Два голоса начали говорить, слегка растягивая слова:
  Море проглотило мой крик сдавленный,
  Ты могла меня спасти, но я уже удавленный.
  Ты не моя, и ты немая, ты не моя, и ты глухая.
  
  Небо засосало мой крик сдавленный.
  Меня не спасти: я уже раздавленный.
   59
  Ты могла сказать: "Постой", а я тебе: "Ты тёлка отстой".
  
  Я знаменитый рэпер, а ты просто дура.
  У меня тату, а у тебя фактура.
  Наша любовь умерла, пойду куплю бухла.
  Лошары за эту песню нам накидают бабла.
  
   Вероника остановила песню, вопросительно посмотрела на родителей.
   - Как-то странно поёте... - неуверенно сказала мама. - Больше говорите... И кого-то раздавило...
   - А зачем это мычанье и пришёптывание?.. - прибавил отец. - В общем, я мало понял. Но то, что это не песня - точно.
   - А что, по-твоему?
   - Диагноз... А раньше был бы приговор. К высшей мере.
   - Даже так? А за что?
   - За измену Родине.
   - Юра, угомонись. Что ты такое говоришь?
   - Не беспокойся: мы не ругаемся. Правда, дочь?
   - Ну, если не ругаемся, объясни, что я плохого сделала Родине, и даже грохнуть меня надо?
   - Не грохнуть. Судили бы и казнили. И тебя, и того, кто вместе с тобой поёт. И кто это сочинил. Вы через такие...песенки делаете молодёжь дебилами... Вон у нас в деревне волонтёры завелись. Ходят, собирают мусор по улицам за местными свиньями. Толку мало: снова набросают. По мне, так надо лупить всех штрафами, по-другому мы не понимаем. Однако они берут с собой своих детей. Может, хоть их научат не мусорить. Твои песенки - тоже мусор, только некому почистить всю эту эстраду, интернет, телевидение от мусора, грязи и вони. Страна провонялась. На свалках лучше
  60
  запахи...
   - Спасибо, пап.
   - Не обижайся, я не о тебе. Просто жизнь сделали такой похабной, будто на нас всех опустился какой-то смрадный туман. Мы им пропитываемся и ещё хуже становимся. Забываем, что на свете есть чистый воздух.
   - Ничего, в нашем селе воздух хороший. Даже навозом уже не пахнет. То есть не воняет.
   - Да, скотины теперь мало держат. Невыгодно.
  ***
   "Около двухсот владимирцев ушли на фронт и, согласно списку на памятнике в центре села, пятьдесят восемь из них погибли (Поимённый список всех односельчан-участников ВОВ с указанием дат рождения, призыва, смерти (гибели), наград и проч. - см. Приложение 1). Во взятии Берлина участвовали Коган С.Т., Мороз Н.Д., Ткачук С.И. В период 1941 - 1945 гг. в колхозе села трудились в основном женщины и подростки. Владимирцы активно участвовали в подписке на государственные военные займы".
  ***
   В то время, когда Вероника и её отец дискутировали о состоянии современного песенного творчества, Вера Охрименко топталась у двери учительской комнаты школы и всё сильнее ожесточалась. За дверью начиналось производственное совещание, и Вере, которая не могла стоять на месте и делала пять-шесть шагов по коридору и обратно, вместо оправданий классной руководительницы ребёнка, пострадавшего копчиком, приходилось слушать проходивших мимо учеников или учителей, которые говорили очень громко, иногда несколько человек одновременно.
   - Мне нужен второй уровень!
   - А я сразу все скачал! Мы в город ездили!
   - Да я пять пройду и буду самым крутым в деревне!
   Вера проводила кандидата в крутые взглядом и усмехнулась: щупленький, ниже приятеля, в коротких резиновых сапогах, и резко обернулась на крик:
  61
   - Десять! У меня было десять тысяч купонов! - срывающимся от сожаления голосом воскликнул ещё один ученик, который шёл мимо учительской с двумя одноклассниками и показывал руками так, как хвастаются пойманной щукой рыбаки.
   - Представляете?! Десять тысяч купонов!
   - А я хотел купить дробовик, но не потянуло... - возразили ему.
   Покупка ружья несовершеннолетним слегка напрягла Веру, которая и сама для визита в школу купила бы что-нибудь огнестрельное, если бы во Владимировке был оружейный магазин, но она сразу догадалась, что речь идёт о компьютерных играх, которыми увлекались и собственные дети. "О чём говорят?.. - возмутилась женщина про себя. - Лучше б об уроках говорили..." Её словно услышали:
   - Сколько сегодня уроков? - спросил мальчик класса седьмого-восьмого.
   - У нас шесть, а у тебя? - ответили ему и засмеялись.
   "Катьки Герасимовой оболтус", - догадалась Вера и мысленно похвалила себя за своего примерного сына.
   Ещё одна пара учеников прошла мимо родительницы, сторожившей дверь учительской. Мальчишка на ходу глядел в экран телефона, девочка пыталась остановить его, хватая за плечо.
   - Ты зачем включил меня в свою группу? - строго спрашивала она.
   - Я всех включил... - ухмылялся он.
   - Короче, пошёл ты! Я удалилась, понял?!
   - Копец: она прыгает! - мальчишка вдруг сел прямо на пол и начал быстро тыкать пальцем в горизонтально повёрнутый экран.
   - Тьфу. Не школа, а дурдом, - негромко ругнулась Вера и переключила внимание на разговоры в учительской, решая, не пора ли ворваться внутрь и, пока не перекипело, высказать претензии и угрозы всем, кто обидел сына. Строгий голос директрисы остановил её:
   - ... И всем записаться на платные курсы по первой медицинской помощи! Это обязательно! Теперь слово Маргарите Олеговне.
  62
   - Так! - быстро заговорили Верина соседка и дальняя родственница. - Методкабинет запрашивает: все прошли курсы по функциональной грамотности?! Кто прошёл - мне копии удостоверений, кто не прошёл - записаться, пройти! Индивидуально обращаетесь - я объясняю, где и как! ИРО создаёт специальную группу, будут ездить по школам, проверять работу по функционалке! Я говорила уже: всем запланировать мероприятия, сдать мне в печатном и электронном виде! По восьмым и девятым классам - внести в РЭШ!
   - Нас же проверяли недавно, - прервал завуча мужской голос.
   - Это другое! Дальше! Маршрутные листы, которые нужно было сдать на прошлой неделе, можно не сдавать, кто не успел! Сосредотачиваемся на новой проверочной работе! Которая пришла вчера!
   - Два вечера составляла! До двух ночи!.. Всё распечатала!..
   - Пусть будет: может, ещё запросят!
   - На что жизнь тратим - Божий дар! Хорошо бы на учеников, а то прикрепили нас к компьютерам, как прислугу!
   - Светлана Максимовна, не отвлекайте меня! Скоро перемена закончится! Отчёты по той олимпиаде сдать завтра! Крайний срок! И срочно найти ребят для участия в олимпиадах от "Сириуса", в "Звезде" и ...какая там третья, по дорожному движению?! Вон на стенде положение! Все школы участвуют в обязательном порядке!
   - Кто бы сомневался. Наш Толя уже в четырёх поучаствовал по шести предметам. А больше некому: деревня не рожает...
   - Опять меня сбиваете!
   - Правильно Виктор Иванович говорит! Раньше была одна олимпиада, и победители ценились и уважались! А теперь их миллион!
   - Всё?!. Продолжу?!. Мониторинг не сдали четверо! В рабочих программах добавляем двадцать четвёртое число! Темы сдвинуть!
   - Опять?!
   - Исправленные КТП сдать завтра, я внесу на сайт школы! Папки МО сдать
  63
  сегодня до конца дня! Темы самообразования исправить, как я говорила! И чтоб были планы по четвертям и на год!
   - Это всё? У меня контрольная.
   - Потерпите, Виктор Петрович! До пятницы всем познакомиться с изменениями во ФГОС. Каждому проработать типовую систему оценивания и сдать свои предложения! Там всего пять страниц! И не забывайте: сегодня два вебинара! Участвовать всем, задания выполнять всем, отсылать по электронной почте! Мне - копии!
   - Ужас: каждый день эти вебинары! Вот придумали кормушку! Когда детей учить?!
   - А я что сделаю?! Нам приказывают! Урок цифры все провели?!. Где отчёты?!. Да, почему не у всех заполнен сетевой город?!
   - А интернет какой?! Раньше у меня был на чердаке, а теперь пропал!
   - Витя, тебя обокрали...
   - Тебе смешно...
   - Это чтоб не сойти с ума...
   - Я говорила в городе. Сказали: приезжайте сюда из вашей дыры, заполняйте здесь!
   - Где?! В городе на лавочке?!
   - С них требуют, они с нас требуют!
   - С тех, кто с них требует, тоже кто-то требует, и чем выше, тем меньше здравого смысла...
   Учителя зашумели, и Вера решила, что они специально прячутся за разные бумаги и отчёты, лишь бы не заниматься её сыном. Не поехать ли с жалобой прямо в город? Однако - она слышала в магазине - дорогу совсем разбили, и, может быть, автобусы откажутся ездить к ним в село. Нет, она дождётся конца совещания и выдаст этой бессовестной Марии Геннадьевне.
   Директриса трижды возвысила голос, призывая коллег к тишине, грубо оборвала Виктора Ивановича с его контрольной и дала слово своему заму по воспитательной части Александре Степановне.
  64
   - Классные руководители...и не только... Вот у меня, как всегда, целая папка с положениями. Вообще-то за два дня. Конкурс по СПИДу... По правам ребёнка... Здесь чтецы, сочинения, викторина... Ещё один: "Лестница наук"... Так, экологический, музыкальный... Два патриотических, восьмидесятилетие чего-то и ещё... Вот интересный: годовщина какой-то фирмы - не поняла название, - и нужно про эту фирму сочинить стихи, рассказы, нарисовать рисунки. Обещают красивые грамоты победителям...
   - Сколько лет фирме?
   - Лет? Сейчас посмотрю... Шесть... Сказали: обязательно должны быть участники от каждой школы... Это касается вообще всех конкурсов... И ещё, пожалуйста, минуточку... Я понимаю: вам уже много наговорили, но что же делать? Так все сейчас работают... У нас два двухсотлетия и одно - сто пятьдесят. От каждого класса мероприятие. Как обычно: план в печатном и электронном виде с целями, задачами и прочим. Отчёт и фотографии... Да, вот ещё - чуть не упустила... конкурс спортивных фотографий. Делать только профессиональной камерой, и чтоб на глянцевой бумаге...
   - Где мы её возьмём?
   - Не знаю, но сказали, что это обязательно... И последний пока конкурс...
   - Надо же: так мало...
   - Всё шутите?
   - Чтоб не свихнуться...
   - Конкурс описания культуры страны. Почитайте положение, я не успела разобраться... И последнее... На этой неделе у нас день горного полярника, день строителя деревянных домов, день окончания Карапунской битвы, день двоюродных сестёр и братьев, день слесаря и день оценщика. С вас соответствующие мероприятия и фото, фото... Да, сдайте на проверку свои воспитательные программы, вы должны были внести изменения...
   Над самой головой Веры резко и оглушительно прозвенел звонок на урок, но за секунду до того она уловила последнюю фразу совещания, громко сказанную единственным учителем-мужчиной в этой школе Виктором Ивановичем.
   - Как хочется учить детей... Просто хорошо учить детей...
  65
   Он же вышел из учительской следом за Марией Геннадьевной, пропуская её вперёд и раздражённо говоря:
   - ... Представляешь, самая низкая зарплата учителей по ППС - в Уганде. Это в Африке. Двадцать шесть тысяч. Скажи, а кто у нас получает больше?..
   - Ещё краеведение вводят, - откликнулась коллега. - Повесили на меня, а учебников нет... Вы ко мне?
   - К вам, - против воли улыбнулась Вера. - Смотрю: хватает вам разной работы.
   - Да... - они пошли по коридору.. - Знаете... Стыдно признаться: я уже неделю на застилаю постель. В час легла, в шесть подскочила. Муж на вахте, а то получила бы... Вчера обнаружила: на телевизоре, на экране, толстый-толстый слой пыли. Я, наверное, с месяц его не включала... А вы что-то хотели узнать о Вове?.. Учится хорошо, на уроках всегда поднимает руку, домашние задания делает добросовестно. Любит трудные вопросы, над которыми надо подумать, предлагает интересные примеры...
   Учительница начала рассказывать, но Вера её почти не слушала: ещё до звонка она увидела, как её сын и одноклассница, с жалобой на которую он позвонил матери, уселись на пол и стали мирно рассматривать что-то в телефоне девочки. Сцена умилила женщину, и она даже удивилась своему недавнему озлоблению. Более того, решила сделать что-нибудь хорошее для школы, которую и сама когда-то закончила. Возможность появилась на первом этаже, в фойе.
   - Ну, ты даёшь! - обратился к Вере школьный рабочий Миша. - Сквозонула мимо, как ракета! Вообще-то, у нас пропускной режим! Надо было подойти, записаться!..
   - А то вы меня не знаете! Вот посмотрела, чем дети на переменах занимаются. Надо запретить им носить телефоны в школу. Не бегают, не играют. Ещё и зрение портят. Я своему сказала: до четырнадцати лет даже не проси, не куплю.
   - Я с тобой согласен. Они ещё и теряют свои телефоны. Потом претензии к нам. Учителя предлагали запретить. На родительском собрании. Родители были против. А детвора каждую перемену лезет в будку: скачивают игры.
   Вера постеснялась продолжать разговор: на собрание, где обсуждались
  66
   телефоны, как и на все другие, она не приходила. Зато вспомнила, что у неё иногда побаливает в боку и повернула к ФАПу.
   Старенькое здание с недавно беленными стенами и давно не крашенными окнами и фронтоном чердака представляло собой реальное доказательство явления реинкарнации: несколько лет назад нынешний ФАП был почтой, до этого - ветеринарным пунктом, ещё ранее - жилым домом, а в промежутках между принятием новых функций небольшой деревянный домик стоял в запустении, иногда по несколько лет. Ради исполнения обязанностей медицинского учреждения местная санитарка привела строение в более-менее приличное состояние, однако не в её силах было провести водопровод, и потому воду носили руками, и канализацию, отчего грязную воду выносили также вручную. Зимой топили печь, зато летом было прохладно, как и во всяком доме, построенном из бруса. Главным же недостатком владимирского ФАПа, который, впрочем, некоторые считали визитной карточкой, была постоянно скрипевшая входная дверь. Её многократно смазывали, даже снимали, мазали солидолом и вешали обратно, но дверь проявляла редкое упорство: скрипела, когда входили, когда выходили и даже когда на улице поднимался сильный ветер.
   Так и сейчас: дверь скрипнула, Вера вошла. С десяток больных, все старшего возраста, повернули на неё лица.
   - Ого, сколько вас! - удивилась женщина.
   - Это што! С утра в три раза больше було! Уже рассосались! Сидай рядом!
   Соседка, баба Таня Полякова, краснолицая, грузная, показала на свободный стул. Вера с кем поздоровалась, кому кивнула и удивилась, что некоторых стариков не видела уже много лет.
   - А шо ты хотела?! Наша красавица только раз в неделю приезжает, ото и собрались!..
   - Знаю, она одна на три деревни.
   - Шо творится-то, шо творится!..
  Было понятно, что собравшиеся в маленькой прихожей больные уже обсудили всё, что можно, и теперь скучали. Вера же никак не могла решить, остаться ей или уйти: с такой большой очередью и с таким пожилым народом на приём попадёшь только часа через два. К тому же бок сегодня болеть не
  67
  хотел, а надо будет подробно изложить жалобы. Так что на вопрос сидевшей напротив тётки Гусевой, что болит, она неопределённо отмахнулась рукой, что могло означать и "ерунда", и "уже не помогут".
   - А что творится? - спросила Вера бабу Таню.
   - А жара яка стоить! Люди, слышь ты, уже в погреба начали ховаться от жары! А тут ще пидемия якась новая наступаеть! Слыхала?!
   - Нет. Что за эпидемия?
   - А хто её разумиет! Хворать будем вси: и старики, и молодые!
   Вера посмотрела вокруг - некоторые согласно закивали. Похоже, здесь с эпидемией уже всё было решено, и возражать не имело смысла. Но надо было поддержать разговор.
   - Да, может, до нас не дойдёт...
   - Не дойдёт?! А чоловик твой де, на стройке?! Не вин, так другой хто завезуть заразу у сило!
   - Надо готовиться, - торжественным тоном объявила тётка Гусева.
   - Приготовишься тут, - возразила ей из угла Ольга Сергеевна, бывший совхозный бухгалтер, теперь пенсионерка. - У меня двоюродный брат в нашем городе хотел привезти батюшку к тёще. Она у него верующая. Онкология. Лежачая уже, наверное, с год. Володя и Таня за ней ухаживали. А тут вдруг почувствовала, что стало хуже, попросила: привези отца Димитрия, пусть исповедует и что там ещё. В общем, приготовит, как ты говоришь. Поехал. А батюшка сидит у компьютера.
   - Де?! - не поняла баба Таня.
   - У компьютера!
   - А!
   - Оказывается, у них, у священников, тоже какие-то свои отчёты. Сидит и сидит, не может оторваться. Не дают. Тут Володе жена звонит: уже не надо.
   - Померла?!
   - Померла тёща. А тут и батюшка выходит к нему, Володя не удержался,
  68
  упрекнул. Тёща-то верующая, для неё это было важно.
   - Всим важно...
   - Ну да. Отец Димитрий извинился, конечно, и говорит: отчитывался перед своим начальством. А сам жалуется: мол, каждый месяц должен туда, выше, перечислять по восемьдесят тысяч рублей. А где их взять? По воскресеньям придёт в церковь человек тридцать - и то хорошо. В праздники чуть больше. А на содержание церкви, да семьи, да какие-никакие деньги помощникам, по ремонту, на бензин и прочее, по его подсчётам, нужно двести пятьдесят тысяч ежемесячно. Вот так. И на нём ещё пять деревенских общин, считая нашу церквушку, за которой Анна Цымбалюк присматривает... Ну, Володя много ещё чего рассказывал, что ему батюшка говорил в сердцах, я всё не запомнила... Конечно, на свечках много не наторгуешь...
   - На крестинах ещё, - возразила Гусева, недовольная, что её опровергли такими вескими аргументами.
   Не получилось:
   - Что тебе те крестины? Чтоб крестить, надо сначала родить. А много сейчас рожают? Племяннице вон под сорок, первого собралась родить. А у нас в селе? Скоро и школа, и детсад опустеют.
   Гусева окончательно обиделась и отвернулась, перебирая что-то в пакете. Только баба Таня продолжала вздыхать: "Грехи наши, грехи...", да из кабинета фельдшера доносились два громких голоса - Анны Ильиничны и мужской, который Вера узнала, едва ступив на порог ФАПа. Вскоре этот шумный голос, хорошо знакомый всей деревне, вышел вместе со своим обладателем в коридор:
   - До свиданья, до свиданья! Я всё понял! Ты, главное, Ильинична, сама не болей, а мы тут как-нибудь! Верно, женщины?!
   - Ну что, вылечили тебя, Николай? Или министру напишешь?
   Коробьёв Николай Валентинович, известный в селе как борец за правду, сначала осторожно прикрыл дверь за вошедшей в кабинет Ольгой Сергеевной, потом повернулся и ответил, стараясь говорить негромко:
   - У нас не вылечивают, у нас утешают. Или обнадёживают, если хорошо себя ведёшь. А что, женщины, телевизор смотрите? Какие сегодня новости?
  69
   - Да какие? - ответили ему несколько голосов. - На Украине всё плохо. В Америке тоже плохо.
   - Ну, а у нас, в Расее, как?
   - Так про Россию не говорят... Может, скрывают что? Напиши в Москву.
   Вере тоже захотелось подразнить местного чудака, и она прибавила свою фразу к хору шутников:
   - Напиши, дядь Коль!
   Коробьёв сменил тон на серьёзный:
   - Ежели никуда не писать, власть забудет, что у неё есть народ. Вон озеро наше совсем перегородили домиками, а вы молчите.
   - На что тебе то озеро? Ты же не купаешься.
   - Я не купаюсь, а наша детвора теперь плещется в речушке, где по колено. А мы в детстве и купались на озере, и рыбачили. Палатки ставили, ночевали. Чем же наши дети-внуки хуже? Отдали всё чужакам и улыбаетесь сидите...
   Коробьёв пошёл к выходу, и только баба Таня возразила вслед:
   - Щё мы можем? Всэ погано...
   ... Когда Вера, наконец, после всех стариков зашла в кабинет Анны Ильиничны, то удивилась изменениям в интерьере, о которых ещё не знала: весь левый угол занял старый шкаф без дверок, заставленный коробочками, баночками и тюбиками.
   - Это теперь наша аптека, - ответила на удивлённый взгляд фельдшер.
   - Это - аптека? - Вера едва сдержалась, чтоб не расхохотаться: она вспомнила старую аптеку, небольшое, уютное, синего цвета здание в центре села, которое потом закрыли и разобрали.- Теперь такая, значит?..
   Вере нравилась процедура приёма у врачей или здесь, в селе, у своего фельдшера. Никто и нигде так не интересовался её жизнью и текущим состоянием, даже муж, дети или родители, которые жили здесь же, на соседней от её дома улице. Анна Ильинична заполнила несколько бумаг, предложила Вере подписать их, при этом медленно, с расстановкой объясняя
  70
  значение каждой. Только Вера всё пропускала мимо ушей, уверенная, что свой фельдшер плохого не предложит. Ильиничне позвонили. Она несколько раз повторила кому-то непонятливому о плане прививок и посещениях на дому. На её "всё отправила" в трубке продолжали недоверчиво стрекотать, и приходилось снова и снова убеждать и пояснять, что всё сделано и всё нормально.
   - Надоедают?.. - сочувственно спросила Вера, когда фельдшер отложила телефон.
   - Не дают спокойно работать. Извините. Давайте градусник, и измерим давление.
   Едва Вера узнала, что, несмотря на больной бок, давление у неё в норме, Ильиничне снова позвонили. Сначала она глянула, кто вызывает, после этого извинилась и взяла трубку. Через минуту постороннего разговора Вера поняла, что их фельдшеру звонят исключительно тупые люди: цифры по диспансеризации пришлось повторить несколько раз, убеждая при этом, что все отчёты, в том числе для ОМСа, давно отправлены. Впрочем, Вера была довольна, что её так долго принимают. Как настоящую больную. Хитрый бок по-прежнему не хотел о себе напоминать, а ведь на него необходимо было подробно и убедительно пожаловаться, чтоб не отвертелся.
   Наконец, приступили к Вериному самочувствию.
   - То болит, зараза, то не болит. И такой, гад, хитрый: как что делать - разболится. После обеда работы поменьше, можно отдохнуть - и он будто отдыхает. Даже забываю, с какой стороны ныло. Специально он что ли...
   Ильинична предложила лечь на кушетку, и снова кто-то ей позвонил. С трубкой под ухом она приступила к осмотру.
   - Здесь болит?.. У меня тридцать шесть часов курсов!.. Что?!. Я не вам. А здесь, выше?.. Да не выше, а тридцать шесть!.. Сколько?!. Вебинары?!. Я из-за этих вебинаров не могу приём вести и делать прививки!.. Да, согласна: учиться надо всю жизнь, но работать тоже иногда надо!..
   - Месяца два уже сильно побаливает...
   - Два?.. Сколько ещё часов набрать?!. А у меня, помимо работы, ещё семья и хозяйство! При зарплате в двадцать тысяч приходится держать!
  71
   - Я понимаю. Так что, мне к хирургу ехать? Может, мазь какую?..
   - Хорошо, я поняла!.. А здесь не болит при надавливании?.. Я говорю: поняла!.. А так, при постукивании?.. Да не собираюсь я вам жаловаться: у меня пациент!
   - Я ж говорила: болит, собака, когда ему захочется. А сейчас, как назло, затаился...
   - Хорошо, можете вставать... Да я не вам! Я всё поняла: буду искать какие-нибудь свежие курсы! Всё!
   Вера стала обуваться, а в дверь заглянула санитарка.
   - Анна Ильинична, ты знаешь, что Борисовы вызывали скорую своему дедушке?
   - И что там?
   - Тебе не дозвонились, позвонили мне. У нас же лесовозы разбили дорогу, они поехали вокруг да ещё заезжали за кем-то в Алексеевке.
   - И что?!
   - А там, возле моста, застряли: эта "Агрохрень" или как там её перегоняла тяжёлые тракторы на свои поля, и мост не выдержал. Короче, Борисовы им позвонили: уже не надо, дед Юра помер.
   - Вот так вот... - Ильинична села на своё место за стол. - А дедуля хороший был... И в доме у них так всё аккуратно, чистенько... Ладно, сейчас я им позвоню...
   - Так ведь старый Борисов-то мне дальний родственник, - сообразила Вера. - Надо зайти, помочь что-нибудь. Всё, мне пока не до лечения...
   - И пока и вообще.
   - Что?
   - Значит, так. Ничего явного я у вас не обнаружила. Необходимо обратиться к специалисту. Возможно, придётся пройти УЗИ. Только в районной поликлинике хирурга теперь нет.
   - Помер?
  72
   - Да вы что?.. Просто у нас в городе появилась частная поликлиника, и самые толковые врачи уволились и перешли туда. Ещё бы. Зарплаты выше, работа спокойнее. Позвали бы - я тоже, наверное, ушла.
   - А кто ж у нас будет?
   - А у вас, Вера Игоревна, скоро никого не будет. Отзовут лицензию, и всё. Кабинетов два, а должно быть минимум три. Нет санузла и водопровода. Нет даже кардиографа. Ой, я ж забыла заказать лекарства для этой вашей аптечки! - Ильинична кивнула на шкаф с лекарствами. - Морока с ней: каждую покупку фотографируешь, отсылаешь в город. У меня ж нет кассы.
   - А в частную - за деньги?
   - Да. Осмотр у них что-то около двух тысяч. Давать телефон? Туда тоже не сразу попадёшь, нужно загодя записываться.
   - Может, пришлют в районную другого хирурга...
   - Может, пришлют... А пока даже главврач уволился: деньги на ЦРБ сократили вдвое. Он и так еле-еле концы с концами сводил... Претендентов на его место пока нет.
   Теперь Вере уже не хотелось долгого разговора о своей болезни: предстоящие похороны у родственников привлекали её больше лечения. Правда, добросовестная Ильинична сразу её не отпустила, но теперь, невпопад отвечая на вопросы и со всем соглашаясь, Вера старательно вспоминала не симптомы, а то, кем ей приходился дед Юра: то ли мужем сестры её бабушки, которая давно умерла, то ли бабушкиным двоюродным братом. Можно, конечно, назвать просто дедушкой, но спросят, почему никогда не заходила. "Ты с имя не родичайся, - говорила ей когда-то мать. - Вони жадные". Но на поминках жадничай-не жадничай, а всех пришедших накормишь, причём по первому классу, чтоб не осудили. Потому материн совет можно пока забыть.
   Вообще, во Владимировке давно сложилась стабильная группа селян, которые посещали все похороны, не отказывались ни от новомодных поминок на кладбище, ни от домашних поминок, даже если там оставались только близкие родственники покойного. В последние годы обычай провожать умершего всем селом забылся, и в зимнее время, в жару, в дождь за катафалком могло ехать лишь несколько машин и всё. Старушки
  73
  выходили на перекрёстки, провожали глазами сверстников и, не имея сил в истоптанных ногах, на кладбище не шли. Но Вера, тётка Люся, спившийся, вечно голодный Илюха и дурачок Гармошка местных покойников не обижали и поминали до сорока дней, а иногда и до полугода. Особенно щепетильной в этом отношении была Люська, к которой иногда обращались даже родные усопшего или усопшей с просьбой точно определить девять дней, сорок, полгода и год.
   Двое из "похоронной" группы любили вкусно поесть и вернуться с поминок домой с карманами, полными конфет. Илюха, несмотря на то, что дома ел, скорее всего, не чаще раза в неделю, поминая, пил не три раза, а трижды по три, мало закусывал, потом плакал и от горя терял способность ходить. Его отвозили домой, или уводил-уносил Гармошка. Вера же, обладая чувством самоуважения, единственная в этой компании не мирилась с ролью простой халявщицы и всякий раз находила родственную, дружескую или соседскую связь с тем, кого провожали на деревенское кладбище. Она сразу же всех об этом извещала, потом повторяла ещё, а за столом садилась подальше от троицы единомышленников.
   Таким образом, выйдя из ФАПа, Вера не отправилась сразу к новым родственникам, которых постигло горе: и момент был неподходящий, и сначала нужно было точно определиться, кем ей приходился навсегда покинувший родное село старик. Теперь медленные мысли вели её по улице неторопливым шагом, однако сосредоточенные воспоминания не давали результата и место Веры в генеалогии семьи деда Юры никак не отыскивалось. Настроение опять испортилось, и, завидев высокое сухое дерево, украшавшее двор администрации, Вера решила посетить это главное здание села и в очередной раз высказать претензии в адрес местной власти. Претензии родились одновременно с открыванием входной двери.
   На этот раз Вера сильно просчиталась. Если в школу и в медпункт сегодня ей удалось войти внезапно и почти незаметно, то с властью такой номер не прошёл: власть внимательно следила за обстановкой в подведомственном населённом пункте и женщину, склонную к скандалам, заметила через одно из окон вовремя. Специалист Яровенко тут же оторвалась от компьютера и поспешила к выходу: в прошлый раз, когда Вера приходила сюда ругаться, со стены оторвался большой кусок штукатурки, в позапрошлый - сгорел принтер.
  74
   - Вера, представляешь, Сергея Сергеевича вызвали в прокуратуру! - с ходу начала Светлана Олеговна, не пуская посетительницу внутрь.- Не дают главе работать!
   - В прокуратуру?.. Что - посадят?
   - Да ты что!.. Хотя... Неправильно оформил закупку канцтоваров на администрацию! Надо было обратиться в три организации, потом перечислить одной из них деньги, только потом забрать! Неделю без бумаги сидели, не на чём было печатать!
   - А во сколько вернётся? Может, зайду попозже...
   - Ой, до темна точно там будет! Ему ещё в санэпидстанцию надо: требуют с нас контроль питьевой воды! Будто мы лаборатория какая-то! А ещё со сметами! Там полный дурдом! Требуют входить в программы, а кто всё просчитает?! Некоторые сёла входят, потом мучаются: сметы сам приготовь, график работ по дням распиши! А подрядчики кто?! Шаражкины конторы, которые выставляют минимальную цену! Договоры с физлицами-то запретили! Раньше своих наймёшь, быстро сделают, и заплатим немного! А теперь на любую мелкую работу надо нанимать только юрлицо! А они поедут в деревню из-за копеечной работы?! Как ты думаешь?!
   - Я?.. - растерялась Вера.
   - Вот то-то! Всё, извини, у меня финотчёт горит! А то тоже в прокуратуру вызовут!
   - Ладно, пойду... Как там, передали моё заявление?
   - Конечно, передали! Участковый вчера заезжал, всё забрал, всё зафиксировал, будет работать!
   - С него работник... Эти Сидорята уже четвёртую курицу у меня воруют и сжирают. И где наш участковый? Всё пишет и пишет, кучу бумаг исписал. У него на каждую мою пропавшую курицу целая папка бумаг. Не хватает только биографий. Даже внешность каждой пришлось рассказывать...
   - Да, воровство это плохо!
   - Ты нашему Голове накажи: пусть подтолкнёт Черепахина. А то у меня курей скоро не останется. Сам будет яйца нести.
  75
   - Обязательно скажу1 Как только приедет - скажу!
   ... Вера пошла домой по той самой улице, по которой три часа назад неслась в школу. Агрессивные мысли её словно рассеялись из-за утренней спешки, остались на обочинах и теперь возвращались в хозяйскую голову. "Может, всё-таки стоило отчитать учительницу за плохую работу?.. Дети в коридорах школы занимаются Бог знает чем, девочки дерутся, как пацаны... На классное собрание не пришла - малой приболел - так ЭТА звонила, упрекала, мол, пришли четверо родителей, и всё. А кто тебе виноват, Мария Геннадьевна? Значит, не уважают родители. Не за что..."
   - Здравствуйте. Можно задать вам вопрос?
   От неожиданности Вера резко остановилась. Две невысокие женщины, очень похожие друг на друга одеждой и комплекцией, стояли на краю дороги, и Вера, двигавшаяся по середине улицы, не сразу их заметила.
   - Здрасте! Чё за вопрос?!
   Женщины были неместные. Они кротко улыбались и держали в руках какие-то книжки. Вера, решив, что чужачки разыскивают знакомых, приготовилась блеснуть знанием деревни.
   - Вы же знаете, что по миру сейчас идёт страшная эпидемия? Даже учёные говорят, что выживут немногие.
   - Так до нас не дошло...
   - Эпидемии, милая, идут, не останавливаясь и по городам, и по сёлам. Люди всюду колесят, всякую заразу на себя собирают, домой везут.
   - А медицина нынче сама знаешь какая, - прибавила вторая женщина. - От простых болезней не может исцелить, а тут такая страшная хворь...
   - Божье наказание всем нам.
   - За грехи неисчислимые.
   Вера вспомнила районного хирурга, который вместо того, чтоб вылечить её бок, дезертировал из поликлиники, и согласилась с незнакомками. Одно ей не нравилось: уж слишком слащаво обе улыбались и при этом настойчиво ловили её взгляд. Но беспокойные Верины глаза не умели долго смотреть в одну точку.
  76
   - Вот и получается, милая, что от государства и его врачей помощи ждать не приходится.
   - Но Бог милостив: хорошие люди по воскресеньям собираются вместе и молят Его о прощении и спасении. Вот здесь написан адрес. Это в городе. Приезжай с мужем, с детьми, со знакомыми.
   - Кто беспечен или надеется на себя - погибнет. А мы соединим наши молитвы и спасёмся.
   - У тебя есть дети?
   - Конечно.
   - Спасай их. Только с нами у твоих детей есть шанс выжить.
   - Это церковь что ли? - спросила Вера, рассматривая буклетик. - Так у нас своя есть...
   - Церковь, да не такая. В тех церквях священники всю правду про эпидемию скрывают.
   - А мы уже работаем: молим Бога. Мы уже сопротивляемся новой чуме.
   - И победим. Потому что не сидим сложа руки.
   - И тебя с детьми спасём. Наш пастырь Натан в этом уверен, а если он говорит, то так оно и есть.
   - Обязательно приезжайте. И не одна.
   - Мы поможем.
   Из десятков фраз, произнесённых дуэтом быстро и эмоционально, практичный ум Веры осмыслил только последние.
   - Так помогите мне с курами, а то с нашего Черепахи никакого толку.
   - С курами? - пропел дуэт растерянно. - С черепахой?
   - Сидорята...Сидоровы курей моих таскают, а Черепахин - ничего. Точно говорят: птицу видят по помёту. Может, вы как-то в городе посодействуете?
   Женщины помялись, одна из них протянула Вере синюю книжицу, и "спасительницы" потопали дальше.
  77
   - Уже четырёх курочек, гады, сожрали! - сказала Вера им в спину, но те не обернулись. Очевидно, спасать от мировой эпидемии курей они не планировали.
  ***
   Проповедницы ходили по селу до самого вечера. Владимирцы, которых они встречали по пути или подзывали из дворов, брошюры иногда брали, но приехать на общую молитву в город не обещали. Некоторые, как Вера Охрименко, вспоминали, что в селе есть своя церковь, правда, на вопрос, ходят ли они в неё, отвечали уклончиво: "Будет большой праздник - пойду" или "А когда там служба? Никто ж не говорит..."
   Таким образом, чужие для этого села женщины произвели своего рода опрос местного населения, хотя это не было целью их приезда во Владимировку, тем более что остановились они у столь давней знакомой, что та вспоминала их минут двадцать, прежде чем пустила в дом. Выводы, которые проповедницы сделали, были следующие: данное село пребывает в состоянии язычества и слова "дай Бог" применяет в основном по отношению к природе и урожаю; собрать людей для общей молитвы можно, но не в городе, а здесь, на месте, для чего требуется найти вместительное помещение.
   Обсудив всё это, борцы с эпидемией отправились к Цымбалюкам и убедили Анну Фёдоровну, что хотят побывать в местной церкви. Семёна Петровича не убедили: уж очень ему не понравилось слащавое поведение обеих чужачек. Посему он также отправился с женой, сославшись на то, что вечерние комары уже не дают работать по хозяйству. В церкви проповедницы всё внимательно осмотрели и объявили, что в ближайшее воскресенье их пастырь проведёт здесь общедеревенское моление, о чём они завтра же известят - устно и через объявления - всё село. Для сей молитвы бабе Ане велено было убрать все иконы, кроме лика Христа. Тут только супруги Цымбалюки поняли, с кем имеют дело, и попросили чужачек на выход. На церковном (бывшем клубном) крыльце состоялась перепалка, переходящая - со стороны деда Семёна - в ругань. Шум привлёк тех, кто в это время проходил мимо. Сначала остановились Коля Крючков и Толя Ковалёв, возвращавшиеся с заработка, потом трое подростков, направлявшиеся в центр села, где в это время собиралась владимирская молодёжь. Мимо ехал Васька, по прозвищу Рокер, который передвигался по
  78
  селу на мотоблоке с тележкой. Толпа заинтересовала его, и, заглушив свою быстроходную технику, он подошёл узнать, что произошло. На местном уровне Васька был известен тем, что ежедневно возил жену в тележке в магазин за покупками. Толстая супруга по причине комплекции и больных ног почти не ходила, но мужу деньги не доверяла. Коля и Толя не преминули пошутить, что пора Ваське присоединять вторую тележку: в одну сажать жену, во вторую - её зад. Впрочем, в отличие от примерного мужа, они подошли к церкви не из любопытства, а по причинам корыстным. И посему, вникнув в спор Цымбалюков и чужих женщин, главные деревенские шутники поинтересовались у последних, сколько платят в их Общей церкви спасения. Узнав, что ничего, и, наоборот, платить надо ей, мужики встали на сторону "баб Ани" и "дед Семёна", надеясь, что те отблагодарят их за поддержку.
   Конфликт продолжался недолго. Мимо церкви проезжала Вероника и, так как Цымбалюки были родственниками Козловых, остановилась и спросила, что происходит. Городской девушке хватило одной фразы, чтобы прекратить покушение на местный храм. "Церковь является собственностью Русской православной церкви. У вас есть письменное разрешение от собственника на проведение мероприятия?" То ли эти официальные слова, то ли другие - из уст Толяна ("валите отсюда, сатанистки, пока вам в лоб молнией не захерачило") - подействовали на агрессивных проповедниц настолько, что они прекратили свои домогательства и утопали прочь. Цымбалюки, оскорблённые и расстроенные, отправились домой, Васька-Рокер поехал пересказать событие жене, остальные направились к центру села, причём Коля и Толя напросились к Веронике, чтобы та подвезла их до магазина.
  ***
   "Владимировка, как и вся страна, сумела быстро залечить раны, нанесённые войной. Вернулись демобилизованные солдаты. Совхоз имени Ленина с каждым годом увеличивал материальную базу и расширял социальную инфраструктуру. В 1950-е годы были построены два новых коровника, новый зерноток, свиноферма, больница, новый детсад; в 1960-е - птицеферма, консервный завод, а также новая двухэтажная школа; в 1970-е - ферма КРС, новые почта, магазин, совхозная контора, баня; в 1980-е - пилорама, машинный двор, кормоцех, молочный блок, 18 домов для совхозников, второй магазин. Постоянно увеличивались посевные площади:
  79
  с середины 1950-х до 1980-х - вдвое (с четырёх тысяч гектаров до восьми с половиной). Число жителей с 1945 г. по 1987 г. выросло с 840 до 1254. Дирекция совхоза совместно с партийной ячейкой ежегодно, в осеннее время, проводила общее собрание работников, на котором докладывало о результатах работы. Отличившиеся совхозники награждались ценными подарками, особо отличившиеся - медалями и орденами: директор Морозов В.П. - орденом Трудового Красного знамени, бригадир Лебедько Т.В. - медалью "За трудовую доблесть", доярка Цымбалюк А.Ф. - орденом "Знак почёта", механизатор Сапожкин Н.Т. - медалью "За трудовую доблесть", свинарка Павлюк Н.К. - орденом Славы 3 степени.
   По решению общего собрания (1974 г.) в центре села, между почтой и магазином, поставлен монумент в виде головы В.И.Ленина, возле которого школа ежегодно принимала ребят в октябрята, пионеры и комсомольцы.
   (В середине 1990-х голова стала разрушаться, и на том же постаменте был установлен памятник владимирцам, погибшим в Великой Отечественной войне)".
  ***
   Как это часто бывает, мужская дружба крепка до тех пор, пока между друзьями не появляется женщина. Едва Коля и Толя выбрались из машины Вероники, как первый накинулся на приятеля и собутыльника с упрёками:
   - Чего хвост распустил, как павлин общипанный?! Нашёл ровню! Да у неё одна губа толще твоей рожи! Скажу ТВОЕЙ, что ты с нашей звездой хочешь уехать в город - будешь неделю ночевать в собачьей будке!
   - Какой хвост, придурок?! А сам, что, не клеился?! - обиделся Толя.
   - Ещё какой хвост! Зубов нету, а как увидишь симпотную бабу - сразу хвост веером! И что я заметил: чем меньше у человека мозгов, тем красочнее оперение! Это и к Нике относится!
   - Пошёл ты, дурак! Сам тогда драку устроил, а зубы вышибли мне!
   - Не надо закон нарушать, балда!
   - Какой ещё закон?!
   - Задираешься только в том случае, ежели умеешь быстро бегать!
  80
   Препираясь, приятели дошли до дверей магазина, но тут Коля вдруг резко остановился.
   - Ты чё?
   - Сегодня в моей семье будет праздник: всё заработанное отнесу домой.
   - Не выпьем что ли?.. Столько вкалывали...
   - А я зачем здесь? Объявления на двери читать? Кстати, тебе не нужны утята? Смотри: недорого.
   - Себе купи. Зимой на мясо пригласишь.
   - Мясо - вредное. Мы лучше пивка выпьем. Видишь, дед Семён отделился от благоверной и приближается к данному торговому заведению. Видать, супружница послала...за манной крупой.
   - Сама что не пошла?
   - Не в настроении. Достали эти сектантки. Всё, помогай.
   - Семён Петрович, всё нормально? Отбились?
   - Отбились... Безбожники...
   Цымбалюк остановился у крыльца магазина. Хитрые ухмылки деревенских шутников напомнили ему слащавые улыбочки пришлых проповедниц, быстро превратившиеся в злобные гримасы. Он тряхнул головой, чтобы рассеять сходство: всё-таки парни помогали защищать церковь.
   - А мы как вовремя, да? Толян говорит: "Идём мимо", а я: "Нет, баб Ане нужна наша помощь".
   - Я тоже, - поддакнул Толя. - Если для баб Ани, то я хоть в бой!
   - Да, спасибо... - согласился дед Семён, ещё не догадываясь, куда клонит парочка выпивох.
   - Смотрю: в магазин идёте... - нежно продолжил Коля. - Нам бы тоже не мешало...стресс снять. А то я этих ведьм чуть не побил. Честное слово.
   Коля так искренне и чистосердечно посмотрел в глаза, что старик даже не догадался спросить, почему чужой стресс должен нейтрализовываться за его
  81
  счёт, и через пять минут вынес защитникам православной веры полторашку пива. Как только бутылка оказалась в руках Крючкова, тон его с вежливо-вкрадчивого сменился на нагловато-насмешливый: алкогольный бес, давно поработивший его душу, перестал притворяться ангелочком.
   - Вот ты, Петрович, ходишь в церковь, Богу молишься, а объясни нам, дуракам, - он показал пальцем на приятеля, но тот не заметил, так как смотрел на пену, которая подымалась к открытому горлышку бутылки, - кто он такой, Бог. И эта, как её... Троица.
   Дед Семён, в отличие от Коли и Толи, развалившихся на примагазинной лавочке, не собирался тратить вечер на беседы и ответил коротко:
   - В церкви есть хорошие книги, всё объясняют. Возьми, почитай.
   - Да я ж там ничего не пойму: моих недоделанных девяти классов на умные книги не хватит. Только на "Курочку Рябу". Ты нам в двух словах объясни, по-простому. Бог же не только для умных, он для всех. Или не так?
   Коля приготовился слушать: начал осторожно разливать пиво в высокие пластиковые стаканчики.
   - По-простому?.. Про Троицу?.. - дед Семён посмотрел под ноги. - А ты ж, Николай, трактористом работал?
   - Да, кажись...
   - Объясни вот этому муравью в двух словах устройство дизельного двигателя. Там же ничего сложного нет...
   Старик усмехнулся на озадаченных приятелей и пошёл своей дорогой.
   - Ты что-нибудь понял? - спросил Коля.
   - Понял: ты себе больше налил, - ответил Толя.
   - Ну, тогда - за твой косой глаз! - и приятели чокнулись.
   ... Наверное, любой согласится, что первая рюмка или первый стакан - самые приятные. Но почему-то на них никто не останавливается и упорно продолжает путь через менее приятные к тем, которые уже не вмещаются. Коля и Толя, выпив по стаканчику, закурили и ещё шире расплылись по лавочке, как будто пиво увеличило и разрыхлило их тела. Толя на местном
  82
  диалекте, то есть словами, до которых не добрался даже сам Даль, заявил, что жизнь прекрасна; Коля напомнил, кто сотворил прекрасное: "Со мной не пропадёшь. И выпьем, и заработок целый".
   На середине второго стакана к магазину подъехал глава села Гусев.
   - Сейчас скажет: "Всё пьёте?"
   - А ты ему: "Не всё, только элитные напитки".
   Гусев солидно выбрался из машины, оглядел центр села с полуразрушенными зданиями и мусором, группу молодёжи, сидевшую на мотоциклах и на фундаменте исчезнувшего ещё при Ельцине хозмага, после - с осуждением посмотрел на выпиравший из земли угол бетонной плиты, из-за которого всем нужно было осторожно подъезжать к магазину. И это был юбилейный, двести пятидесятый взгляд главы поселения на опасную помеху для транспорта.
   - Всё пьёте? - спросил Гусев, заметив Колю и Толю. - На виду у детей?
   - Не всё, - предсказуемо ответил Коля. - Только то, чем добрые люди угощают. Ты вот никогда не догадаешься, недобрый человек...
   - С чего бы это я вам наливал?.. Потом дома скандалите...
   - Как: "с чего"? За спасение церкви.
   - Не смеши меня, Крючков. Чтобы ты спасал церковь...
   - Толян, по ходу, наш голова вообще не в курсе того, что творится на селе.
   - Ты чё, Сергеич, ничего не знаешь? Сектанты ж хотели нашу церковь себе отобрать. Чуть бабу Аню с дедом Семёном не ухайдокали, да мы с Коляном вовремя подоспели: отбились.
   - А вы не брешете?.. Я спрошу у Цымбалюков.
   - Спроси, спроси! Целая банда сатанистов на двух чёрных джипах подкатила к церкви!..
   - На трёх!
   - Да, на трёх, но третий я прогнал: кирпичом запустил! Старики закрылись в церкви, те давай бревном вышибать дверь, но тут народ набежал, мы с
  83
  Толяном с ходу в бой! Короче, прогнали!
   - И где ж они теперь, эти сектанты? - всё ещё не доверяя, спросил Гусев.
   - Где-где?! Разбежались по окрестностям! Сейчас допьём и будем отлавливать! Но сначала надо снять стресс. Битва была серьёзная. Ты бы поддержал пивчишком...воинов света.
   - Обойдётесь... Сначала выясню, откуда возле церкви бревно и что там на самом деле произошло... А вы, если такие герои, лучше б не сектантов гоняли - а то ещё заявят в полицию - а защитили своего соседа от коллекторов. Тем более он никаких кредитов в принципе не мог взять...
   - Какого соседа?
   - Чулизина.
   - Гармошку?.. К нему что, коллекторы приезжали?
   - Видать, его паспортными данными кто-то воспользовался и, соответственно, не платит за кредит. К Чулизиным приехали...часа два назад...а он... Ну, что дурачок может в этом соображать? Расплакались вдвоём с матерью. Те говорят: продавайте дом, живите в сарае. Я, конечно, сообщил в полицию, но это дела банковские, кто их разберёт... Коллекторы у нас беспредельничают строго по закону...
   Главе позвонили, и последние слова он договаривал уже на ходу и доставая из кармана телефон.
   Коля и Толя переглянулись, пожали плечами.
   - Конечно, можно и защитить... Но что, у нас других дел нету? Наливай.
   - Да, в другой раз мы обязательно поможем...
   Гусев зашёл в магазин, Коля и Толя осторожно приподняли мягкие стаканчики на уровень губ.
   - Здравствуйте, алкоголики!! Даю вам шанс искупить грехи!!
   Громкие слова так неожиданно раздались над лавочкой, что оба расплескали своё пиво.
   - Блин, Валентиныч! Ты чё, из-под земли вылез?!
  84
   - Читайте и подписывайтесь!! Если у вас ещё осталась хоть капля гражданской совести!!
   Новый человек у магазина, правдолюбец Коробьёв, протянул парочке со стаканами лист бумаги на планшетке и ручку.
   - Опять в президенты идёшь? - спросил Коля, выпивая. - Так уже выбрали, ты опоздал...
   - Это петиция в защиту так называемого Захаровского Березняка, который уже несколько дней выпиливается подчистую! Будете подписывать?!
   - Ну, ты б сходил, Валентиныч, разобрался конкретно, - посоветовал Толя. - Что толку с этих бумажек? В прокуратурах с них самолётики делают...
   - Я ходил! Точнее, ездил на велосипеде! Я ж не сижу под магазином, не пропиваю родное село!
   - И что: тебя там не убили?
   - Я, говорит, новый зять мэра! А ты кто?! Сейчас, мол, наша власть, наше время! Мы хозяева страны! А вы, говорит, копошитесь в земле, как червяки, и не высовывайтесь, а то и землю отберём!
   - Да пусть забирает. Я и так пол-огорода бросил: пахать не на что...
   - Вот так все и рассуждают! Сначала Березняк, потом огороды, а не будем сопротивляться - и дома! Слышали про закон о ТОРах?! Мы вообще не хозяева на своей земле! Я спрашиваю: на каких основаниях уничтожаете лес?! Было какое-то решение, постановление, аукцион?! А он мне: мы всё решаем без аукционов! Я говорю: восстанавливать лес будете, планируете высадить саженцы?! А он: дурак что ли?! Выпилю, продам - и куплю дом в Крыму! Супруга очень хочет в Крым! Сдался нам этот Дальний Восток! Во как! Понятно?! А вы сидите, пьёте спокойненько!
   - Да, хреновые дела, Валентиныч-человек... - растягивая слова и неторопливо всасывая в себя пиво, согласился Коля. - Надо того...жаловаться выше...выше...
   - Вот и он мне, этот зять: захочешь жаловаться - в администрацию, в прокуратуру, полицию не ходи: везде пошлют! Ещё и с работы вылетишь, если работаешь! Понятно?! Целая мафия! Я ему: это незаконно! А он: мы и
  85
  есть закон! Мы их сочиняем! Какие нам нужны! Надо будет: найдём закон, по которому ты сядешь! Например, за то, что дышишь в моём лесу!
   - Вообще-то, они добрые люди... Обычно живьём закапывают...
   - Революция нужна, - предложил Толя и громко икнул. - Баррикады...как в этом...как его...году...
   - И что?! Лучше будет?!
   - Воровать перестанут...мильярдами... Порядок наведут...
   - "Наведут" - это про кого?!. Что, новый президент приедет в наше село, выкосит двухметровый бурьян под твоим двором?! Привезёт из Москвы банку краски и покрасит твой забор, который лет двадцать назад был синего цвета, а теперь облезлого?! А потом поедет спасать наш Березняк?! Так его не хватит на все березняки и на все заборы! Будете подписывать или я пойду дальше?!
   - А с тебя что толку? - обиделся Толя. - Бегаешь со своей бумажкой, как...секретарша... А мы сегодня реальное дело сделали: церковь спасли... Вот где ты был, когда сектанты на двух автобусах, с цепями, битами подъехали...связали баб Аню и хотели забрать всё себе? А мы не допустили. Я...да вон Колян...
   - Так и было, - подтвердил свидетель Коля. - С битами, ножами и газовыми пистолетами.
   - Вы - спасли церковь?! Сектанты на автобусах?!. А это не те две женщины, которые бродили по селу?!. Брехуны! Где вы и где церковь!
   Защитник леса махнул рукой и собрался было уходить, но в дверях магазина появился глава Гусев и окликнул его.
   - Коробьёв, ты опять учудил?! Тебя участковый предупреждал?! Из районной администрации предупреждали?! Всё неймётся?!
   - Ты, Сергей, ещё ФСБ забыл.
   - Какое ФСБ?! Ты что, допрыгался?!
   - Пока - как ты говоришь - "предупредили". Только учтите: я действую в рамках Конституции, а у вас никаких рамок, только руки загребущие и глаза
  86
  алчущие!
   Правдолюбец быстро зашагал прочь от магазина, а Гусев остался в растерянности.
   - Чё, Сергеич, правда что ли? Им уже органы интересуются?
   - Да кто его знает. Может, шутит... Придумал какую-то Партию совести в интернете и записывает всех желающих... Допрыгается...
   - Точно. Вместе на Колыму поплывёте: он - политический, ты - по уголовке.
   - Так! Через минуту не уберётесь - вызову участкового и составим протокол о распитии спиртных напитков в общественном месте! Всё понятно?!
   - Так точно, товарищ генерал!
   - Даю одну минуту!
   Глава уехал, а Коля предложил обмыть будущий протокол и разлил по стаканчикам последнее пиво.
   Выпили. Переглянулись. В мутных глазах друг друга прочитали одну и ту же мысль: мало. Поэтому остались на лавочке и закурили.
   - ... А чё этот попрыгунчик базарил про мой забор?.. Забор мой ему не нравится?
   - "Облезлый", - говорит... И трава в два метра... И то верно: зачем тебе забор, если через траву ничего не видно и никакой враг не пролезет?.. В принципе, у тебя крепость...
   - Да? А в рыло хочешь?
   - Подожди ты со своим рылом: вон хозяин сюда едет. Помоги раскрутить ещё нам на бультик.
   - Какой хозяин?.. У меня нет хозяев...
   Большая чёрная машина, больше похожая на броневик, чем на легковушку, подъехала к самому магазину, и из открывшейся водительской дверцы появились сначала ноги, потом папки с бумагами и только после этого
  87
  владелец того и другого - Сергей Петрович Медведев.
   - Петрович! Двадцать восемь! Всего за час! - выкрикнул Колян.
   - Ты о чём, Крючков?
   - Я ж тебе толкую: двадцать восемь человек! Ты в районные депутаты идёшь или нет?
   - Документы подал... А что?
   - А то! Ты ещё не начал свою предвыборную компанию, а мы уже начали! Твою! Всего за час сагитировали двадцать восемь человек проголосовать за тебя! Мы можем и до закрытия твоего магазина просидеть: народ-то идёт и идёт! Только нам нужен допинг, а то агитируешь-агитируешь, и горло пересыхает! Намёк понимаешь?!
   - Да, и церковь отстояли... - поддакнул Толя.
   - При чём тут церковь? - не понял Медведев.
   - А при том! - снова затараторил Колян. - Сегодня сектанты пытались отжать нашу церковь, а мы помогли Цымбалюкам отбиться! И не просто помогли, а всем говорили, что действуем по указанию кандидата в районную Думу Медведева Сэ Пэ! Наверное, теперь про тебя в газете напишут: защитник веры! Этой...христианской! Может, наградят!
   - Сдалась мне ваша церковь... Я б уже давно разобрал этот клуб, пока какой-нибудь дурачок не поджёг. Этим всё и кончится... Сколько за зиму сгорело домов?..
   - Ну, так что? Нам продолжать агитировать за тебя народ? Ты намёки понимаешь? Мы тут уже языки натёрли расписывать, каким ты будешь хорошим депутатом: дороги починишь, пастбища людям вернёшь, работа появится в деревнях...
   Медведев ничего не ответил, только задумчиво посмотрел на добровольных помощников и, заблокировав двери машины, пошёл в магазин.
   Вышел он нескоро, и приятели то прислушивались к выкрикам молодёжи, которая собралась неподалёку, то всерьёз обсуждали, не проколоть ли колесо человеку, который так жестоко обманывает их надежды. Наконец, Медведев
  88
  показался в дверях магазина. Только в руках у него ничего не было. Подойдя к парочке жаждущих выпивки, он внимательно оглядел их и строго проговорил:
   - С народом можете разговаривать. Обо мне - только хорошее. И не афишируйте, куда я иду. Просто: перечисляйте всякие хорошие дела. Вот вам, - протянул он Коле пачку сигарет.
   - Тот взял сигареты, посмотрел на устрашающий рисунок и промычал:
   - Угу... Значит, хорошее?.. А что говорить, если спросят, почему твой сын поставил на дороге от Алексеевки треногу, и наших людей штрафуют за всякую ерунду?
   - Какую ещё треногу?.. А, ну да. Так это по закону. Всё оформлено, как положено.
   - А зачем он мужиков снимает на телефон?
   - Угрожают, гады. Мы их ещё привлечём к ответственности. Одичал народ: выскакивают из машин, пытаются разбить дорогую аппаратуру. Мы заставим подчиняться нашим законам.
   - Больше базару нет, Сергей Петрович. Так и будем говорить: голосуйте за Медведева, который со своим сопляком устроил рэкет на дорогах, надул народ, скупив по дешману земельные паи, чья жена травит деревню самогонкой вперемешку с техническим спиртом, кто когда-то сдал на металлолом совхозную пилораму...
   - Ты что, Крючков, башкой ударился?! Ты что мелешь?!
   - Пожалуйста, опровергни всё по пунктам, если сможешь. Да, а ещё разобрал бывшую совхозную баню и перетащил блоки себе во двор и посадил сверху тупорылого пса. Я из-за тебя уже лет двадцать не моюсь.
   - Да пошёл ты, алкаш! - Медведев вырвал из Колиных рук пачку сигарет и быстро уехал, гребанув колёсами камни.
   - Козёл! - полетело ему вслед ещё одно обвинение.
   -В натуре жаба, - согласился Толя. - У него целый магазин бухла и пожалел одну бутылку... А насчёт сэма Медведихи ты неправ.
  89
   - Б..., испортил настроение... Придётся на свои напиться.
   - И про мой забор мы не договорили...
   - Иди ты на... со своим забором!
   - Значит, так? А ответить за базар?
   Приятели поднялись с лавки и приняли боевые стойки. Толя ударил первым, но промахнулся, упал, а победитель сплюнул и ушёл.
   ... Спустя примерно три часа деревенская темнота озарится в двух местах большими пожарами. Первый устроит Толя Ковалёв, который придёт домой, погоняет семью и в порыве самокритики попытается навести порядок у себя под двором. Сгорят не только сухая трава, но и сарай. Второй ночной пожар шокирует всю деревню: Гармошка с матерью из страха перед коллекторами сожгут себя вместе с домом. Пожар будет настолько сильным, что следователь не сразу угадает в оплавленных кусочках металла значки, которые так любил носить Олег Чулизин на своём старинном пиджаке.
  ***
   Но это будет потом. А пока деревенская молодёжь школьного возраста сходится-съезжается неподалёку от магазина в месте, которое в их кругу называется "в центре". Если бы Коля и Толя не начали препираться насчёт заигрываний с Вероникой, то могли бы проследить дальнейший путь девушки от магазина и заметить, что она не сразу направилась на соседнюю улицу к однокласснице Жене Прохоренко, как говорила, а остановилась вплотную к молодёжной компании и о чём-то с ней побеседовала.
   - А вы - Ника? Та самая? Знаменитая певица? - спросила её младшая из девочек.
   - Та самая.
   - Круто! - воскликнуло сразу несколько голосов.
   Двум подросткам было велено заглушить мотоциклы.
   - А мы подписаны на ваш блог! Можно сделать с вами селфи?!.. Эй, братик, теху мою на базу! Быстро!
   - У вас тут в глухомани интернет хреново тянет, а завтра в моём блоге
  90
  смотрите ролики про свою деревню. Обработаю, выложу. Жаль, стримы здесь не прокатывают.
   - Хайпово! Обязательно посмотрим!
   - И чем местные тинейджеры занимаются по вечерам? Тусуются возле магазина?.. Может, расскажете мне на запись, как чилите? Только по чесноку.
   - Вовка расскажет!
   - Чё я?!. Пивасик пьём! Когда бабло есть!..
   - А что так? Заработать слабо?
   - В деревне заработаешь!.. На огородах что ли вкалывать?!.
   - Сейчас руками не зарабатывают.
   - Головой что ли?!
   - Да у него не голова, а...приборный щиток, чтоб закрепить глаза! Ну, и нос с ушами!
   - Слышь ты! Следи за базаром, когда говоришь!
   - Думай, что говоришь, когда базаришь!
   - Как тебя? Вова, да? Вон у тебя телефон в руках, там сейчас всё бабло и стригут. В двенадцать-тринадцать лет уже миллионеры. Слышали о таких?
   - Слышали! Вон сестра подписана на одну такую дуру!
   - Дура-не дура, а себя и семью обеспечивает.
   - Чё, нам тоже снимать, как жрём?!
   - Как ты жрёшь, точняк, сто миллионов лайков будет!
   Молодёжь дружно засмеялась. Вова обиделся, но не успел придумать, как ответить грубостью: Вероника продолжила.
   - Поедание - уже отстой. Вчерашний день. У вас экзотика - деревня. Хочешь, гусей-уток выкладывай, хочешь - как собаки подрались...
   - Во, кстати, кто снимал сегодня батл в школе?!
  91
   - Какой батл?! Ты о чём, Светк?!
   - Что, не в курсах: шестиклашки друг другу чуть волосы не выдрали!..
   - Это Валька что ли с этой...кучеряшкой?! Тоже мне батл!
   - Такое и надо, ребятки. Пипл лучше всего в инете хавает необычное, хайповое. Вы думаете, я что-то супер-пупер выкладываю?.. А видите, на тачке езжу... Ладно, заболталась я с вами. Что там, школа стоит? Галина Игоревна, моя бывшая классная, ещё работает?
   - Работает!
   Вероника уехала, а школьники ещё несколько минут обсуждали её появление в селе и - главное - советы. Восьмиклассник Вова пообещал, что теперь будет за всеми следить, всех снимать на телефон и через пару месяцев сделает звёздами интернета всю школу, а себя - владельцем чёрного джипа. Девчонок больше заинтересовала необычная внешность знаменитости, и, естественно, всё новомодное они примерили к себе - на словах. Некоторое время вся разновозрастная и обоеполая компания находилась в состоянии гордости, что имеет отношение к человеку такого звёздного уровня, но свежий ветерок деревенского воздуха вернул к реальности, и вот уже девчонки посоветовали Вовке подкатать губу, а мальчишки девчонкам - сделать губы как у Ники и по ночам пугать одиноких пешеходов. Веселье, однако, длилось всего несколько минут.
   - Во, слышите? Сидорята катят. Сейчас поугораем, - сказал кто-то.
   - С ними поугораешь...
   - Чё? Прикольные пацаны, чисто по понятиям!
   - Дурак ты: "по понятиям". Металл собираешь, а все деньги - им, себе и "Чупа-чупса" не купишь.
   - Сама ты, Светка, дура! Не все, а долю на общак отдаю. Так положено. Здорово, Стас! Здорово, Макс!
   - Чё расселись, лохи?! Почему не встречаем?!
   - Да ты чё, Макс. Мы не лохи. Рофи?
   - Чё?! Реально базарь!
  92
   - Да я чисто реально...
   - Зайцев, заводи свою колымагу, мне кое-куда надо сгонять!
   - Макс, у меня бензина только до дома доехать...
   - Мне по... ! До дома дотолкаешь!
   Молодёжь кисло захихикала, но не вся. Вова громче других.
   - Эх, ты, крыса, своих пацанов не хочешь выручить! Да я пошутил! Просто проверил тебя!.. А чё вы здесь сидите?! Тут воняет! Давай вон туда!
   - Это памятник.
   - И чё?! Обосраться?!
   - Памятник уважать надо.
   - Уважать надо зону! И АУЕ! Поняла?! Вот Вован уважает: зону греет! Серый уважает, Колян! Заяц, АУЕ уважаешь?!. Не слышу!
   - Уважаю.
   - Уважать баблом надо! А ты не по понятиям живёшь! По понятиям мы уже тебя должны опустить! Правда, Стас?!
   - А то!.. Но мы к своим пацанам добрые, не сдаём блатным! Только надо включаться, надо башлять на общак! У тебя ведь скоро днюха?! Старики чего-нибудь подбросят?!
   - Чё, точно, днюха?!. С тебя доля, Заяц! Не доводи до счётчика!
   - А то в городе узнают, что ты не уважаешь АУЕ! Представляешь, что с тобой сделают?! О-о!..
   - Не, он не представляет! Ты Вода знаешь?!
   - Нет.
   - Зря! Влиятельный человек! Мы с ним сейчас в корефанах!
   - А Уса?!
   - Слушайте, что вы к нему прикопались? Это ему на днюху надо что-то дарить, а не он вам.
  93
   - Утухни, Светка, а то погасим! Мы девок пока не трогаем, вот и не суйся в серьёзные разговоры!
   - А то будет, как в сказке: ложись, девка, большая и маленькая!
   Кое-кто захихикал на шутку.
   - А ты тронь, - предложила храбрая заступница одноклассника.
   - Чё, братом своим будешь пугать?!
   - Я и без брата вас не боюсь. Вы куда деньги с пацанов собираете? На общак?
   - А то! Зону греем!
   - Зону или свои задницы?
   - Чего?!
   - А кто каждую неделю едет в город, в сауну, пиво пьёт ящиками, на такси с малолетками раскатывает?.. Блатные в городе знают, на что вы деревенские деньги тратите?
   - Чё ты базаришь, сучка?! Какая сауна?!
   - Город у нас маленький, всё известно.
   - Заткнись, Светка, а то я тебе врежу, не посмотрю и на брата!
   - Врежешь - тогда тебя опустят. И в городе...как это...положенец...вовсе не Вода или Ус, про которых вы тут тёрли.
   - А кто?!
   - Я забыла погоняло. Но не эти точно.
   - Забыла - и заткнись!
   - Заткнусь, если ты расскажешь, кто моего соседа дядьку Петьку мусорам сдал. Он только для себя коноплю выращивал, курил себе потихоньку, слова плохого в жизни никому не сказал. А его в тюрьму.
   - Ты чё: предъявляешь нам?!
   - Просто у Серёги много друзей в полиции, вместе спортом занимаются.
  94
  Они говорят: во Владимировке кто-то постоянно стучит, всех сдаёт. А стучит, потому что сам боится сесть.
   - Стукача вычислим и порежем на куски.
   - Вычисли... Вы ж себя объявили ответственными за село.
   - Не ссы! Мы вычислим!.. Чё, пацаны, на озеро кто-нибудь ходил купаться?!
   - Мы ходили. Короче. На нас таких псов спустили! Еле убежали!
   - Беспредел! Отжали крутые озеро! Стас, надо псин травануть!
   - Можно! А ты, Вовик, сходил бы за новый свинарник! Там все старые пруды залили говном! Покупался бы!
   На этот раз с Вовы никто не посмеялся. Только Сидорята.
   - Заяц, клей нюхаешь?! - спросил Макс.
   - Нет.
   - Правильно! Короче, тема такая: есть спайсы! Надо толкнуть по деревне! Можно навариться! Кто возьмётся?!
  ***
   - Проходи, проходи! - повторяла Женя Прохоренко своей бывшей однокласснице и школьной подруге Веронике Козловой в те самые минуты, когда в центре села препирались братья Сидоровы и смелая девятиклассница Света, а Коля Крючков, бросивший товарища у магазина, решительно топал в сторону дома и заранее представлял благодарности жены за то, что не пропил свой дневной заработок - плату за работу на чужом арбузном поле.
   - Сейчас я тут доделаю дела, и можем пойти в дом! Хотя мы больше здесь, а в доме дети!
   - Ничего себе: кухня. Да это крутой охотничий домик. Мягкая мебель, плазма... А это что - душ?
   - Мы ж всё время в работе: коровы, сараи. Перед сном хочется помыться...
   - И кто всё это сделал? Неужели твой Женька?
  95
   - Кто ж нам что-то сделает? Конечно, сами... Ничего себе! А я сразу и не присмотрелась: зрение уже не то. Это точно ты?
   - Что, постарела?
   - Вылитая Милка, моя корова... И губища такие же, и грудь... Это что ж - пятый размер?
   - А ты думала. Надо ж за собой следить.
   - При твоём-то росте такие титьки... Ну, ты даёшь... Да проходи же, проходи! Садись! Сюда или сюда! Куда хочешь!
   - Я в кресло. О, и потолок натяжной. И это, говоришь, рабочая кухня, где ты перегоняешь молоко?.. Ого, какие мойки!
   - Летом всё делаем под навесом. Туда тоже вода проведена. Зимой - здесь. Зимой - ты же знаешь - молока меньше. Где-то на месяц, вообще, себе отпуск делаем, не торгуем... Так что, пойдём в дом?
   - А там кто, твоя шпана?
   - Кто ж ещё? Уроки, наверное, уже сделали, уткнулись в компьютеры.
   - Не, посидим здесь, мне здесь нравится. У меня с собой кое-что интересненькое. Вспомним молодость, школу...наши танцульки...
   - Что ж не посидеть? И вспомнить есть что... Какая у тебя бутылка красивая. Коньяк?.. Тьфу ты, змея что ли?
   - Настояно на змее. Китайцы говорят, очень полезно для иммунитета и для...сама понимаешь чего. У вас в деревне такого не пробовали.
   - Пробовали. Полсела в Китае перебывала. Помогайками. И такую гадость поначалу тоже привозили... Лучше я тебя домашним вином угощу. Из собственного винограда.
   - Чтобы я пила самодельное!.. Женя, ты плохо обо мне думаешь!
   - Сначала попробуй, потом суди... Так, закусывать чем будем? Конфеты, пирог. Сегодня пекла. Колбасу ешь?
   - Ты что, не знаешь, какая сейчас колбаса? Шкура да соя...
  
  96
   - Тогда сало. Своё. То есть от своих свиней.
   - Ещё лучше!
   - Подсаживайся. Сейчас я рюмашки... А сало - во рту тает. Ещё с собой в город возьмёшь. А то грудь спадёт...
   - Не спадёт. Фу, с чесноком. Ужас!- Ника пересела, но резко отдёргнулась.
   - Ну, за тебя, звезда ты наша, - перестала, наконец, суетиться хозяйка.
   - Спасибо, подруга.
   Женщины выпили. Каждая своё. Вероника продолжила осматривать помещение, Женя вспомнила и достала ещё что-то из холодильника.
   - Может, ты голодная, не ужинала? Накормлю.
   - Нет-нет, мать уже накормила. Только пьём... А твой ничего не скажет по поводу... - она показала на бутылки.
   - Мы ж с ним нечасто. Поэтому в рот друг другу не заглядываем. Даже на гулянках. Каждый сам себе отмеряет меру.
   - Да, заметно.
   - Что?
   - Заметно, что не алкоголики. Забор новенький, под двором красиво, двор засыпан...отсыпан... Короче, без грязи. Сараев всяких, гаражей... Прямо, целый квартал. Муж у тебя, конечно... Ещё и хозяйство... Наверное, целое стадо держите...
   - Да, забот хватает. Зато всё своё... Представляешь, дочка посчитала: консервации закрыли сто пятьдесят банок. Плюс морозильный ларь полностью забит. Так что голодными не будем.
   - Ну, тогда за тебя, подруга.
   - Давай... Блин. Ты только змеюку не выплесни себе...
   - Я сама как змеюка, - гостья сделала гримасу в адрес пресмыкающегося.
   - ... Ты-то как, Ника Владимирская? Всё поёшь? - спросила Женя, когда выпили.
  97
   Вероника поморщилась.
   - Да так. Пою немножко... Ну, не на стадионах, конечно...
   - А где?
   - Скажем так: пред избранной публикой.
   - Для крутых что ли?
   - Ну, да... Закрытые вечеринки, корпоративы, юбилеи и всякая семейная тусня. Один такой чел уже в третий раз женился, а я на всех трёх свадьбах была. Отпад, когда на природе. У них же куча всяких загородных вилл в тайге, у озёр... А когда отработаем - в ночной клубас. Отрываемся по полной... Правда, не в каждый клуб можно попасть простым смертным. Даже мне. В самых крутых - строгий фейсконтроль, только для своих. Туда и всяких московских звёзд выписывают. Те за бабло и раком встанут. Понятно: входной билет - не про нас. Знаешь, сколько там стоит бокал пойла?
   - Сколько?
   Вероника сказала и увидела резко увеличившиеся глаза Жени.
   - Ничего себе! В селе некоторые месяц живут на такие деньги, а то и дольше...
   - Что ж нам, на всяких нищебродов равняться? Работать надо, а не пить да воровать.
   - У нас в селе уже никто не ворует. Нечего. Совхоза-то давно нету... Правда, есть одна семейка... Ну, ты рассказывай, рассказывай. Женя торгует, в ваш большой город возит молочку и мясо, а я сижу здесь почти безвылазно, никаких впечатлений...
   - Да что рассказывать. Так и живу... А ты - я слышала - в депутатах?
   - Да, в муниципальном комитете поселения. Вообще, у нас хорошая компания. Не только депутаты. Стараемся что-то полезное делать для людей. Вика Яковлева, Надя Сивер, Светлана Максимовна...
   - У меня тоже хорошая компания. Люди очень влиятельные.
   - Что, начальство?
  98
   - И начальства хватает. Один, говорят, поднялся на металлоломе, а сейчас штук пятьдесят магазинов по городу и ещё всякой всячины. У жены - салоны красоты, дети - в Канаде. Тоже какой-то бизнес. На него уже несколько раз заводили дело. Отмазывался. Сама понимаешь: всё схвачено, все корефаны. Разные там прокуратуры, судьи. Они ж тоже с нашими отдыхают... У этого...не скажу фамилию...дочка сбила пацанёнка, так ещё и заставили семью переехать в другой город, чтоб не шумели и не бегали по судам...
   - Насмерть?
   - Ага.
   - Как же так?
   - Понимаешь: это влиятельные люди. Они могут всё. У каждого вилла в Таиланде, в Испании, ещё где-нибудь. Здесь - серьёзный бизнес.
   - Так чиновникам и депутатам вроде ж нельзя заниматься бизнесом.
   - Я тебя умоляю!.. ЭТИМ можно всё. Они ж не на себя оформляют. У Николая Николаевича тесть в доме престарелых, вроде как уже тронулся головой, а на нём два или три завода и торговый центр.
   - Что, из дома престарелых управляет? - усмехнулась Женя.
   - Типа того. Стопудово, он об этом и не знает. Без него всё оформили... Да что там! У Се... Короче, у одного серьёзного человека из администрации дочка держит закрытую общагу где-то на окраине. У лохов отбирают паспорта, телефоны. Работают по стройкам. За жратву. Всякая алкашня, бывшие зеки, всякие деревенские лошары, кто без родственников.
   - Как в зоне что ли?
   - Похуже.
   - И никто не сбегает, не жалуется?
   - Найдут и закопают. Куда пойдёшь? В полицию?.. Приведут обратно, ещё и отобьют почки и что там ещё...
   - Эта девушка прикажет "найти и закопать"? Она нормальная?
   - Ты о чём?.. Накосячили - отвечай. Кого жалеть? Это быдло? Да её папаша знаешь сколько конкурентов отстрелял в девяностых? А сейчас уважаемый
  99
  чел.
   - Теперь хоть не убивает?
   - Теперь всё цивильно. Тут на выборах вздумали трое с ним тягаться. Так им пообещали, что сами, жёны, дети, вся родня потеряют работу, бизнес, землю. Сняли кандидатуры. Заметь: вежливо пообещали. Без всяких закапываний и утюгов.
   - Как это можно: взять и отобрать? Вот у нас и огород, и земля под домом - всё оформлено. Как отберёшь?
   - Надо будет - докажут, что всё оформлено незаконно. И ты хоть до Москвы дойди. Решать всё будут влиятельные люди здесь... Да у них и в Москве хорошие крыши. Делятся...
   - Ладно, хватит всякие ужасы рассказывать.
   - Правильно, наливай, а то болтаем, болтаем...
   Подруги медленно выпили, скромно закусили. Вероника снова отказалась от сала, хотя посмотрела на него - белое, как снег, в аппетитной приправе - без прежнего презрения.
   - Расскажи лучше о себе, - попросила Женя. - Всё-таки сто лет не виделись. Приезжаешь к родителям, а не заходишь. В школе-то дружили...
   - Да я и к своим редко...
   - Замуж не вышла? Всё одна?
   - Ты как отец. За кого попало я не согласна, а нормальные пока не попадаются.
   - Какие это - "нормальные"?
   - А то не знаешь?.. Чтоб прилично зарабатывал. Квартира, машина - это без вариантов. Можно коттедж. Только не у чёрта на куличках... Чтоб по бабам не таскался. И с друзьями не торчал по вечерам за пивом. Или в бильярде... Сам по себе чтоб человек был нежадный, незанудный. И свекровь чтоб не была мигерой...
   - Ну, подруга, у тебя и запросы. Такие сами ищут богатых да хороших.
  100
   - Ты ж нашла такого. Хотя в школе Женька был обычным парнем.
   - Мы с ним вместе начинали с одного телёнка. И старого мотоцикла. Всё остальное - нашими руками и постепенно. На нас с неба ничего не сваливалось. А ты хочешь, чтоб тебя из ЗАГСа на руках внесли в большую квартиру с мебелью и прочим, где на плите уже варится борщ и кипит чайник.
   - Да, хочу. Я ж тоже не дура. Знаешь, сколько я уже всяких курсов прошла? Вот последние сейчас проходим...
   - Что за курсы? Бухгалтеров что ли?
   - Прикалываешься? Такое давно не котируется у приличных людей. Коуч из Москвы. Ведёт тренинги финансового успеха. Платим немало, но оно того стоит. Группа - тридцать восемь человек. В основном женщины.
   - В этом я не разбираюсь, но если захочу финансового успеха, заведу ещё одну корову.
   - Фу, ничего ты не понимаешь... Одно слово: деревня... Кстати, а что вы там за тусовку затеяли? Хотите день рождения Владимировки отметить?
   - Ты про наш юбилей?.. Да, родному селу сто двадцать пять лет. Можешь приехать, поучаствовать, песню спеть.
   - Юбилей? Села? Что-то такого не припомню. Раньше никогда не праздновали. Других забот нет? Деревня загибается, только на главе ещё и держится.
   - На главе? Ты про Головастика?- Женя презрительно хмыкнула.
   - А что? Хороший, толковый руководитель.
   - Хороший Кузьма. Ему б ещё ума.
   - Любим мы начальство ругать, а сами...- покачала головой Ника.
   - А мы сами и работаем. Вот хотя бы по юбилею. Сначала планируем молебен в церкви. Потом проедем на телеге по селу, поздравим старожилов. После этого все соберёмся в школе, в актовом зале: торжественная часть, концерт, выставка рукоделий и старинных вещей. Под вечер - посадка берёзовой аллеи из ста двадцати пяти деревьев и шуточные
  101
  спортивные соревнования. Разве плохо?
   - Ну, не знаю. Что-то не верится, что люди пойдут к вам. Все привыкли сидеть дома. Кто у телека, кто у компа. Лучше бы ты с этим не связывалась...
   - Да, народ у нас пассивный, его надо будить. А то пропадём. Нас же хотели объединить с соседними пятью сёлами в одно поселение. Еле отбились. Теперь там один глава и занимается только своей Борисовкой. Депутатов в одном место собрать не могут. Водопроводы враз у всех накрылись, народ побежал в города... Представь, если наша Владимировка исчезнет. Страшно пережить своих детей, но и родное село пережить страшно. Я в город не хочу. Я здесь родилась. Родители, бабушки-дедушки - все на нашем кладбище...
   - Эх ты, патриотка... Давай выпьем...за твоё депутатство... Мало тебе хозяйства. Не стоят наши люди, чтоб о них заботиться...
   - А дети - стоят?.. Я про своих... Я ж и для них тоже...
   - Школу закончат и уедут. Ладно, попробую твоего домашнего... А то мне от этого змеиного что-то...
   - Потому что не закусываешь. Боишься потолстеть?
   - Женечка, ты как, управилась?!. Да у нас гости! Здравствуйте!
   - Даже так: на "вы"?! Мне, конечно, приятно!- засмеялась Ника.
   Муж Жени, который поначалу не заметил подругу жены, переступил через порог.
   - Козлова, это ты?! Ё-моё, что с тобой сделали! Сразу и не признаешь! А я думаю: чья там машина стоит?!
   - Что значит: "сделали"?! Я сама себя сделала!
   - А на хрена тебе такие сиськи?! Ты ж из-за них дороги не увидишь через лобовое стекло! - теперь смеялся уже хозяин.
   - Такие выросли! Завидуйте! - нарочито обиженно возразила гостья.
   - Неправда: в городе сиськи не растут! Только на природе! - Женя прошёл на середину комнаты и остановился, насмешливо разглядывая Веронику. - И я же помню: в школе ты была доска доской.
  102
   - А вы, пацаны, только на сисястых заглядывались. Вам больше ничего не надо. Конечно, твоя Женька уже в школе была фигуристой.
   - Это нормально: заглядываться на человека, если есть на что посмотреть. Но если б ты зашла к нам в сарай, я б в темени мог подумать, что корова голову высунула. Такие губища... Есть не мешают?
   - Грубиян. Не мешают... Не хватало мне ещё в ваш сарай заходить.
   - Так. Хватит вам препираться, - вмешалась хозяйка. - Посидишь с нами?
   - Нет. Болтайте о своём, женском. Я в дом.
   - А как там мой "жених", твой кореш поживает? Я о Зайцеве.
   - Заяц на вахте. Дома почти не бывает. То заработает, то кинут. Вообще, многих кидают с зарплатой.
   - Что, все мужики в разъездах? Ты один на всю деревню?
   Женя не обратил внимания на насмешку. Наоборот, резко переменился в настроении.
   - Коля Михайлов где-то на Севере. Старший Лебедько тоже. Стасик спился и помер. Гоша загнулся от рака. Ващенко на стройке погиб. Маркел...Витька уже больше года как на Донбассе. То ли воюет, то ли убили. Кто тебя ещё интересует? Короче, хочешь встретиться с одноклассниками - сходи на кладбище... В селе осталось человек шестьсот. А было полторы тысячи... Отцу - привет. Давно его не видел. Батька у тебя тот ещё!
   "Грубиян" ушёл, а женщины помянули умерших сверстников. Женя к списку мужа добавила ещё несколько имён. Домашнее вино, которое Вероника назвала "Прохоренковским" всё больше ей нравилось, поэтому, помянув, выпили "по чуть-чуть" за то, чтоб Маркел, самый видный в своё время владимирский парень, вернулся живым-здоровым, за то, чтоб всё было хорошо и деревня не исчезла ... В общем, когда Вероника догадалась-таки закусывать салом, она уже прилично опьянела.
   - Счастливая ты, Женька... Стопудово, счастливая... - вздохнула гостья.
   - Я счастливая?.. Нет, конечно, я не жалуюсь. Есть семья: дети, муж непьющий. Детей очень любит. И возится с ними. К труду приучает. Балует
  103
  только. Покупает, что ни попросят... Меня бережёт. Чуть заболею - всё на себя берёт. И коров сам доит... Ну, и не голодаем...
   - Ещё бы...транс-порта полный двор...
   - А как без него?.. Но ты-то лучше всех устроилась. Тебе многие в селе завидуют.
   - Дураки...завидуют... Знали бы, как на самом деле живу...не завидовали...бы...
   - А что не так? Мечтала петь - вот и поёшь. Наверное, хорошо этим зарабатываешь. Ну, муж у тебя умер, так уже столько прошло. Молодая, можешь ещё замуж выйти. Опять же квартира, машина...
   - Машина... Это не моя машина... Макса... Верну с полным баком бензина... Ещё и что-то подкрасить на крыле должна... А за квартиру мне до сих пор...наследнички-уродцы...мозги выносят... То судятся, то рожи какие-то ...приходят, угрожают... Макса отлупили...
   - Макс - твой мужчина?
   - Да какой с него мужчина?.. Путаюсь с молоденьким... Ещё и денег просит... А я не дойная корова... Хоть твой Прохоренко меня...так считает... Грубиян... И в школе был грубым... Давай за твоего мужа... Не перевелись ещё...
   Женщины выпили по глотку вина. Вероника, уже не стесняясь, хорошо закусила, похвалила сало. На осторожное предложение подруги взять пару кусков с собой, ответила согласием.
   - Я тебе, Женька про ночные клубы...расписывала... Да, бываем... Раз в полгода... Когда перепадает хороший куш...
   - Концерт что ли?
   - Не смеши... Я давно уже не пою... Да я и не умела... Толик, покойный муженёк, протолкнул...на день города...да на радио... У него там знакомые...были...
   - А я и не знала. Для села ты - знаменитая певица... И чем же ты занимаешься?
  104
   - Чем Бог даст... Нет, не Бог... - Вероника посмотрела на свою бутылку с иностранным алкоголем и ткнула пальцем в видневшуюся через коричневое стекло голову змеи.
   - Я блогерша... Слышала?
   - Конечно. Сама подписана на троих. По домашнему хозяйству. Женя по ремонту ролики смотрит.
   - Вот... И до вашего захолустья дошло... Добралось... Долетело... Короче, ходила по магазам, всё мерила, выкладывала... Была реклама... Неплохие бабки... Даже донаты... От дурочек, помешанных на шопинге... Потом стали выгонять...
   - Из магазинов?
   - Ну... Достала их... Ничего ж не покупала... Потом зашибала на эпатаже... Свинячили с подругайками... У памятников, церквей... Раздевались, плясали... Не, лучше тебе не буду... Выгонишь...
   - Видела я таких по телевизору. Только думала, что сумасшедшие. Оказывается, на этом зарабатывают.
   - Угу...штрафы... Толик-то хотел сделать меня звездой рекламы... И мне хорошо, и ему доход... Пела, была на виду, вот и приглашали... А как помер - нашли молоденьких, смазливых... Давай, Женька, помянем моего...зря так рано ушедшего... Хоть и старше был...и изменял...а всё равно хороший...
   - Давай. Говорят, о мёртвых или хорошо, или никак.
   Выпили. Помолчали. Слышно было, как Женя-муж вышел во двор, покормил собаку, что-то ей ласково говоря. Где-то, на дальнем краю села, выстрелили из ружья в темноту. Вероника вздрогнула, её подруга никак не отреагировала.
   - ... Значит, ты сейчас блогерша? Что ж, модное занятие...
   - Фигня всё это... Знаешь, сколько у меня подписчиков?.. Будешь ржать... Сто пятьдесят семь... Этим не заработаешь...
   - На что тогда живёшь?
   - Да... Никому не скажешь?
  105
   - Конечно.
   - Знаешь, что такое эскорт?
   - Не очень. Где-то слышала, но не помню.
   - Ну, наряжаемся цивильно и сопровождаем...крутых и богатых куда-нибудь... Им со своими старухами стрёмно...
   - А куда сопровождаете?
   - Куда угодно... Презентации...фуршеты...открытие бизнеса... какой-нибудь хрен прилетит из Москвы... Банкеты... Да мало ли... Тут молодые не прокатывают... Дуры и вообще... Несолидно...
   - Но это только сопровождение? - осторожно спросила Женя.
   Вероника усмехнулась:
   - А как попрёт... Поначалу всё чинно, а как разгуляются...
   - Что, и пристают?
   - Мы ж не лохи какие-нибудь... Не хочешь - сваливаешь... Хочешь - за допоплату... Если мужик симпатичный, чего б...на закрутить... Светка так замуж вышла... Чинуша какой-то, но с заводами... Больше с нами не работает... Даже не звонит... Элита...сраная... Знаешь, как я их всех называю?.. Вонючая столичная элита...
   - Это ж не столица.
   - Всё равно... Центр...региона... Сотни тысяч жителей...
   Подруги помолчали, каждая в своих мыслях.
   - ... Вернулась бы ты к родителям, - сказала Женя.- Какую-нибудь работёнку нашла. Или просто: сдавала бы там свою квартиру. Хватило бы на жизнь в селе. Чем не вариант?
   - У папаши в огороде копаться?.. Он мне сразу найдёт...работёнку... И на мозги капать...типа неудачница... А деревня как обрадуется... Каждая дура пальцем ткнёт... Числюсь певицей, и ладно...
   ... Когда Женя вышла из двора, чтобы проводить подругу, обе увидели
  106
  зарево от большого огня и услышали тревожный сигнал пожарной машины.
   - Кто это там горит?.. На Советской, да? - спросила Вероника.
   - А у нас постоянно кто-нибудь горит. Потушат. Женя ездит в ваш город торговать, так говорит: по дороге везде палы. Такое ощущение, что вся страна горит. То Якутия, то Сибирь. Прямо, какой-то намёк нам всем...
   - Ерунда...прорвёмся...
   - Захотим - прорвёмся. И похуже бывало...
   Подруги обнялись и расстались. Однако Веронике не удалось сразу отъехать от дома Прохоренко. Кто-то из темноты, подойдя сзади, вежливо постучал ей в стекло. Девушка приоткрыла и увидела пожилого мужчину с бородой, нелепо одетого и с рюкзаком на спине.
   - А скажите-ка: эта дорога на Владивосток?
   Вероника растерялась.
   - Вообще-то на Алексеевку... А, ну да... Дальше - трасса... Москва-Владивосток... Если вон туда пойдёте...
   - Спаси вас Бог. А то я обеспокоился, что заплутал.
   - Только крюк сделали... Километров шесть лишних...
   - Это ничего, ничего...
   - А откуда идёте? - справилась девушка с испугом.
   - Так от Волги-матушки... Пойду, погляжу на океан. А на зиму возвращусь в тёплые места. К югу. Зимой там хорошо...
   Путник прошёл немного в свете фар и исчез, а Вероника тихонько тронулась - как и велела Женя - и почувствовала, что на сердце почему-то защемило, а на глаза вдруг навернулись слёзы. Девушка удивилась сама себе, но ничего не поняла.
  ***
   "В 1990-е и 2000-е годы во Владимировке не появилось ни одного нового здания или учреждения, только сельский совет сменился администрацией села. В том же помещении. Исчезли больница, клуб, сберкасса, один из двух
  107
  детских садов, библиотека, баня, аптека. Было ликвидировано действовавшее с 1930-х гг. проводное радио. Сельхозпредприятие несколько раз меняло форму и собственника, обанкротилось, и вся инфраструктура была разобрана и разворована: фермы, кормоцеха, склады, гараж, мастерские, консервный и молочный цеха, зерноток, пилорама, овощехранилище. Резко шло на убыль и население Владимировки. Если в прежние десятилетия в год умирало не более 5-6 человек, то в последние десятилетия село теряло в год до 30 жителей. И ежегодно 1-4 семьи переезжали в города. Количество школьников уменьшилось в 2,5 раза".
  ***
  
   В день юбилея села школьный библиотекарь Виктория Сергеевна неожиданно проснулась с какой-то тревогой на душе. Часы показывали без десяти шесть. Не проспала. Перебрала в уме весь сценарий праздника - тоже всё в порядке. Все дела расписаны вплоть до вечера, до фейерверка; каждый знает, что делает; добровольные помощники, в основном ученики старших классов, проинструктированы, наверное, раз по пять. Никаких сбоев быть не должно. Тревога не уходила, и вдруг Виктории Сергеевне словно ударило в голову: за всей предпраздничной суетой они не догадались навести порядок на могиле героя Советского Союза, умершего от ран в 1951 году, Гавриила Михайлова. А ведь ещё будучи ученицей школы, в которой сейчас работала, она ходила с классом убираться и красить оградку на могиле самого известного человека села. Да и свои - бабушка, дедушка и дядя - похоронены рядом. Как же было не вспомнить? Конечно, не Девятое мая, но ведь они - группа энтузиастов, готовивших юбилей - всё село поставили на уши, убеждая привести в порядок заборы и территории около дворов. Не всех удалось расшевелить, но село заметно изменилось к лучшему, особенно когда Дмитриев, давно покинувший Владимировку и ставший преуспевающим бизнесменом, привёз целый микроавтобус краски - на церковь, на заборы, на штакетники ФАПа и администрации. Использовали всю, хотя даже за бесплатной краской очереди не было. Но про Михайлова забыли. Стыдно.
   ... Через сорок минут Виктория Сергеевна с сыном, Надя Сивер, учительница Светлана Максимовна и Женя Прохоренко, муж которой уже готовил взятую в Алексеевке лошадь для торжественного проезда по селу,
  108
  собрались на кладбище, у могилы героя. Медведев, владелец местного магазина, на удивление спокойно и положительно откликнулся на просьбу о чёрной краске, которую лично привёз на место.
   - Готовится к выборам, - предположили женщины.
   Впрочем, Сергей Петрович доброту проявил лишь частично, объявив энтузиастам, что денег с них не возьмёт, сдаст чек в администрацию села, и глава краску оплатит.
   Пока сгребали траву и листья, протирали памятник, несколько лет назад установленный военкоматом, пока красили невысокую оградку и железную лавочку, обсуждали предстоящий день и все намеченные мероприятия.
   - ... Так молебен, или как это называется, не состоится? - спросила Светлана Максимовна, когда сделали половину работы и первая волна разговоров стихла.
   - Почему не состоится? - удивилась Женя. - Батюшка приедет, церковь приготовили.
   - Так это... - растерялась учительница, - Цымбалюки вроде ж...умерли... Или меня ввели в заблуждение?..
   У всех остановились руки с кисточками.
   Светлана Максимовна ещё больше растерялась:
   - Вчера вечером, как обычно, брала молоко у Тони, она и сказала, что Анна и Семён умерли разом. Один от болезни, другая от горя. Да так уверенно рассказывала...
   - Во сколько это было? - спросила Надя.
   - Где-то в полдесятого.
   - Тогда сплетня. Тонька на это мастер. Вернее, мастерица. Я с ними обоими разговаривала уже около десяти. Специально заезжала по молебну. Уточнить.
   - Фу ты! Живых похоронила! Надо же!.. Ну, Тоня...
   - Это она, наверное, только узнала, что баб Вера Максимова померла, - предположила Виктория Сергеевна. - А деда дети в город забрали. Правда,
  109
  чтоб он умер, я не слышала...
   - Так баба Вера уже больше недели как умерла...
   -Вот до Тоньки и дошло. Сидит дома, никуда не ходит, даже в магазин. Дочку посылает.
   - Лучше бы поучаствовала в подготовке, чем людей прежде времени хоронить. Так-то женщина хорошая...
   - Хороших у нас много, а как что-то сделать для села, никого нет... Хорошие...
   - Заколебали эти "хорошие люди". Мало того, что для села ничего не делают, они на всех выборах голосуют за тех, кого подсовывают. Вроде Медведева. Мол, лишь бы не было хуже.
   - Вариант "лучше" не рассматривается.
   - Вот именно.
   - Соседка мне так и говорит: "Пенсию ж платят какую-никакую". Я ей: даже в нищих странах, где нет нефти-газа, пенсии больше, чем у нас. "Где, - спрашиваю, - твой сын Гена?" - "На вахте". - "Опять полгода отработает, и ничего не заплатят, как в прошлый раз?" Хозяева выжмут всё из людей, потом фирмы ликвидируют, а сами в Таиланд. Деньги кончатся - опять в Россию. Зарабатывать. И ничего им за это. "А внук, - спрашиваю, - почему с тобой живёт, а не с родителями?" Оказывается, дочка с мужем и с другой семьёй вместе снимают квартиру в городе, работает продавщицей, зарплата небольшая. "А что мы можем?" - говорит. Я ей: "ФАПа добились, чтоб поставили? Добились. Автобус отменяли в прошлом году? Заставили вернуть". А когда подписи собирали, помните, не каждый хотел подписывать. Боялись чего-то.
   - А некоторые деньги требовали за подпись.
   - Было и такое. А нам, говорят, всё равно. Ничего не будет - уйдём в тайгу жить.
   - Тайгу тоже давно поделили...
   - Вот именно.
  110
   ... Когда Женя Прохоренко вернулась с кладбища, то мужа дома не застала. Она не собиралась кататься с ним в телеге, но очень хотела увидеть начало праздника. Теперь украшенная лентами и бумажными цветами старенькая лошадь везла телегу от одного дома старожила к другому, останавливалась, с неё спрыгивали дети в сшитых к празднику народных рубахах и платьях, в том числе их Аня, и дарили старикам цветы и открытки, нарисованные школьниками под руководством Виктории Сергеевны.
   Лошадь с телегой - современной, с резиновыми шинами колёс - Женя нашёл в соседней деревне и пригнал во Владимировку ещё с вечера. Запрягал чуть ли не в пять часов, чтоб дети могли украсить дугу и прочую сбрую, очень гордился, что не забыл, как одевать хомут, однако несколько раз повторил, качая головой, что село, в котором нет лошадей, обречено. Пока Серая жевала специально купленный овёс, Женя старательно вычистил её, из-за чего супруга, проходившая мимо по всяким хозяйственным делам, шутливо упрекнула: "Ты меня так никогда не гладил, как эту чужачку". - "Ну, так в соседних деревнях завсегда бабы слаще", - отшутился муж.
   Согласно сценарию праздничного дня, составленному группой активистов, после проезда детей по улицам юбилярши и поздравлений старейших жителей Владимировки всё село должно было собраться в церкви на молебен. Городской батюшка постарался: помимо помощника, дьяка, привёз двух певчих - женщин средних лет и смиренного вида, которые с улыбками поздравили всех, кто пришёл в храм. Когда служба началась и они запели, присутствующие разом вздрогнули и словно пробудились ото сна, настолько красиво и согласно зазвучали голоса маленького хора. Некоторые не сдержались и шёпотом выразили своё восхищение соседям. Стояли тесно, и Анна Фёдоровна Цымбалюк, выровняв неумело поставленные свечи, обернулась к односельчанам и насчитала семнадцать человек. Семнадцатой была она.
   Служба шла размеренно и торжественно. Потрескивало пламя в лампадах; дым от кадила не спешил растворяться, несколько секунд разнородными облачками двигаясь горизонтально вверх и тая над головами молящихся. Люди стояли чинно и, поглядывая на более опытных Цымбалюков, крестились, когда крестились те.
   Анна Фёдоровна стояла слева и впереди: и чтобы священник в случае какой надобности быстро нашёл её, и - главное - чтоб перед глазами были только
  111
  батюшка, амвон, иконостас и можно было испытать то редкое, но желанное чувство отрешённости от земного и благодатного веяния иного, высшего мира, которое, к сожалению, так редко бывало. Она уже почувствовала умиротворённость и сердечное спокойствие, когда шорохи за спиной стали отвлекать и мешать сосредоточиться. Старушка, постеснявшись оборачиваться, прислушалась. Неужели кто-то стал выходить из церкви? Трудно простоять часовой молебен? А как в городах выдерживают литургию по воскресеньям?.. Анна Фёдоровна не успела ничего сообразить от нахлынувших недоумения и стыда за родное село, как на ухо ей зашептали: "Тёть Аня, я тихонечко уйду: говорят, Сергей Медведев привёз буфет под школу, а там продают шашлыки. Очень шашлычка хочется..." Соседка, Ирина, поскрипывая старыми полами, удалилась по направлению к шашлычному запаху. К концу службы в церкви из местных осталось только пять человек...
   Начало торжественного собрания было намечено на одиннадцать, но ещё в десятом часу под школой бегали дети - будущие участники концерта и их будущие зрители, - и можно было подумать, проезжая мимо, что во Владимировке учатся и в выходные. Взрослый народ солидно потянулся за полчаса - кто пешком, кто на машинах, в одиночку и целыми семьями. Иные заботливые дети привозили своих пожилых родителей, не видевших собраний с последних совхозных времён, отводили их прямо в актовый зал, он же столовая, или поначалу на маленькую экскурсию в один из кабинетов первого этажа, превращённый в музей села, и возвращались в школьный двор, где то и дело образовывались мужские, женские и смешанные кружки, обсуждавшие и праздник, и всякие деревенские заботы. Громкая музыка, звучавшая из открытого окна кабинета завхоза, принуждала разговаривать громче и в то же время веселее, раскованнее: празднику радовались.
   Пришли муж и жена Герасимовы, Деркачи, все Лебедько, за ними Гусевы, оба семейства Охрименко, Горецкие, Козловы и другие. Из Михайловых пришла только Раиса Константиновна с соседкой Тоней Тарасовой. У Пастуховой муж был в отъезде, зато приехали дети - дочь Света с мужем и неженатый сын Игорь. Явились все вместе. Пришёл вдовый старик Крупеников, ещё бодрый и улыбчивый, как в те времена, когда возил на УАЗике совхозное начальство. Среди женщин средних лет вдов и незамужних, но многодетных было большинство .
   Естественно, явились все, кому присутствовать на большом мероприятии
  112
  было положено по должности: местные депутаты в полном составе, учителя и другие работники школы, администрация в лице специалистов Светланы Олеговны и Веры Олеговны. Глава поселения Сергей Сергеевич Гусев солидно подъехал без пяти минут одиннадцать вслед за машиной главы района, из которой вышли сам Михаил Михайлович, двое местных журналистов - девушка и парень с камерой, а также какой-то молодой человек в костюме и с большой коробкой в руках, в которой местные предположили подарок селу.
   Приезд начальства и корреспондентов был не единственным сюрпризом для тех, кто заполнил школьный двор и не торопился проходить внутрь, ссылаясь на духоту. Местный борец за правду Николай Валентинович Коробьёв сновал от группы к группе, бросался навстречу прибывавших и показывал всем какой-то большой лист бумаги, что вызывало бурное обсуждение и смех. Участковый Черепахин вместе с рабочим Мишей Лебедько открыл школьные ворота и поставил свою машину справа от крыльца, показав деревне, что её мероприятие находится под надёжной охраной. Ещё один человек тоже пытался въехать на территорию школы, но его не пустили. Вася Поляков, по прозвищу Васька-рокер, привёз в кузове мотоблока свою полную супругу Тоню с двумя детьми. План подъехать к самому входу решительно пресёк всё тот же Черепахин: все машины и прочая техника выстраивались по обочинам центральной улицы без всякого исключения.
   Рассмешил людей и Саша Марченко, который пришёл на праздник под ручку с Веркой Тищенко, от которой не так давно со скандалом уходил к Машке Крат. Парочка выглядела респектабельно и держалась чинно: на Саше была новенькая одежда, и, когда Вера остановилась у женской компании, её спутник подошёл к мужскому кружку и рассказал, какая Машка плохая и неблагодарная.
   Примерно за час до начала юбилейного собрания старшеклассники, ярко разодетые, некоторые в рубахах и платьях под старину, начали распродажу жёлтеньких книжек под названием "Летопись села Владимировки" - остатки тиража, большая часть которого была оплачена заранее и уже роздана. Многомесячный труд Дмитрия Романовича был привезён из местного издательства под самый праздничный день. Покупали почему-то неохотно, хотя брали в руки, листали, а, обнаруживая знакомую фамилию, радостно восклицали. Но то ли не хотели погружаться в прошлое, то ли не устраивала
  113
  цена. Хотя чай, кофе, бутерброды и прочая снедь, которой торговали медведевские продавщицы, закончились ещё до начала собрания. Сам автор книги отсутствовал, так как уже третий день лежал в районной больнице и лечил старое учительское сердце.
   И вот долгожданное мероприятие началось. Виктория Сергеевна в цветастом платье и школьный физрук Виктор Иванович в рубахе а-ля деревенский парень времён первопоселенцев вышли с микрофонами в руках на сцену и громко и радостно в два голоса провозгласили: "Торжественное собрание, посвящённое стодвадцатипятилетию основания села Владимировки, объявляется открытым!!" Следом представили самых важных из присутствующих, включая главу района, глав двух соседних поселений, представителей ветеранской организации и некоторых старейших жителей села, которые сумели добраться до школы. Напомнили сценарий праздничного дня, поблагодарили всех, кто участвовал в подготовке юбилея. Шум постепенно улёгся, буфет закрыли, владимирцы, особенно дети, громко хлопали всем, кто вставал. Начали с видеофильма. Кроме Цымбалюков, интервью для него давали ещё четверо уважаемых в селе стариков, хотя говорили все почти одно и то же. Но большее впечатление на присутствующих произвело окончание фильма, когда на экране быстрой лентой прошли фотографии тех, кто умер в селе с момента последнего юбилея - столетия Владимировки. Конечно, не все фото удалось собрать Наде Сивер и другим организаторам, но в наступившей тишине, в которой стал слышен даже звук работавшего проектора, словно повисла мысль о том, что все знакомые и родные вдруг ожили и пришли с того света, чтобы отметить юбилей со всеми остальными.
   - Наверное, зря мы устроили этот парад мертвецов... - сказала Светлана Максимовна своей бывшей ученице и старосте класса Жене Прохоренко.
   Обе женщины стояли за кулисами, сбоку от сцены, тихонько готовили к концерту танцевальную группу детей и прислушивались к тому, что происходит в зале.
   - Не переживайте, - ответила Женя. - Сейчас Голова всех рассмешит. Плюс Николай Валентинович приготовил какой-то сюрприз.
   - О, этот может. Лишь бы не испортил праздник...
   Действительно, речь Гусева взбодрила людей. Сначала он поздравил село с
  114
  круглой датой, потом кратко прошёлся по истории Владимировки, особо отметив славное колхозное прошлое, участие почти двухсот односельчан в Великой Отечественной войне, достижения семидесятых-восьмидесятых, когда заасфальтировали все улицы, построили новые школу, почту и два магазина, перестроили клуб, расширили медпункт до больницы, прибавив к ней аптеку, а совхоз обзавёлся второй фермой, двумя цехами и овощехранилищем.
   Но напрасно кто-то из недоброжелателей полагал, что на этом список достижений села закончится и глава не сможет похвастаться результатами своих двух сроков пребывания у власти. "... Поступательное развитие села, в принципе, продолжается по сей день, - уверенно сообщил Гусев. - Особенно радуют жителей Владимировки достижения последних лет. Активно работают администрация поселения и депутатский корпус. В школе обучаются сто два ученика. Только в прошлом году наши ребята заняли два призовых места в районных спортивных соревнованиях, а ученица десятого класса Медведева Светлана заняла третье место в олимпиаде по биологии. Растёт, так сказать, материальная база учебного заведения. Это новая мебель, компьютерная техника. Во время каникул ребят принимает детская оздоровительная площадка. В селе функционирует фельдшерско-акушерский пункт. Благодаря заботам администрации района организованы два автобусных рейса в неделю, что, в принципе, даёт возможность владимирцам своевременно и в полной мере пользоваться государственной медицинской помощью. Лишь за один прошедший год к разным специалистам районной поликлиники тысячу пятьсот двадцать раз обращались жители нашего села. Рассчитываем, что в текущем году эта цифра будет увеличена. В селе регулярно ремонтируются дороги местного значения. Селяне обеспечены водой, газом, дровами, услугами почты. Пенсионеры вовремя получают пенсии. В принципе, трудоустроены практически все жители, в том числе благодаря работающим в окрестностях села сельскохозяйственным фирмам, в первую очередь свиноводческому комплексу. Активно работает социальная служба, оказывающая помощь двум десяткам пожилых людей. Стараниями администрации выделена площадка, куда по субботам приезжают с различным товаром городские предприниматели. Обустроена церковь. Детский сад ежедневно, кроме выходных, принимает воспитанников дошкольного возраста..."
   Каждая новая фраза главы вызывала громкий шёпот и смешки в зале. То и
  115
  дело слышались возгласы: "Дороги?!", "Какие дрова?!", "Кто там работает из наших?!" и тому подобные. Но Гусев не сдавался, и, если б группа организаторов не предупредила его заранее, что речь не должна длиться более десяти минут, то, возможно, Сергей Сергеевич примерно через полчаса привёл бы Владимировку к полной победе коммунизма. Закончил он так: "Сегодня у нас, так сказать, большой праздник. Администрация поселения много трудилась, чтобы организовать его и провести на должном уровне. Мы благодарны за содействие присутствующему здесь главе района. Спасибо школе, которая подготовила помещение для собрания. Надеюсь, подготовленный нами концерт всем понравится. Особая благодарность местному предпринимателю Сергею Петровичу Медведеву, который, не считаясь с расходами, организовал выездной буфет. В качестве местного депутата Сергей Петрович активно участвует в жизни села. Он скромно молчит, но я узнал, что сегодня с утра его стараниями приведена в порядок могила нашего славного земляка Героя Советского Союза Гавриила Михайлова. Думаю, мы все окажем Сергею Петровичу поддержку на предстоящих выборах в районную Думу".
   Гусеву жидко захлопали, но сесть на своё место в первом ряду он не успел. Какой-то большой лист бумаги быстро прошёл по рядам и оказался в руках главы.
   - Что такое? Что это? Вопросы что ли?.. Так у нас не сход...
   - Ты почитай вслух, Сергеич! - крикнули из зала.
   Гусев глянул на главу района, но тот сделал нейтральное выражение лица, а люди продолжали просить чтения. Пришлось согласиться.
   - "Наказы кандидату в депутаты... Так... Первое. Увеличить зарплаты депутатов всех уровней в пять раз... Второе. Увеличить налог с самозанятых до пятидесяти процентов... Уменьшить пенсии до десяти процентов по отношению к средней зарплате, а пенсионный возраст увеличить до девяноста-девяноста пяти лет... В рамках борьбы с коррупцией каждому госслужащему выдать единовременное пособие в сумме одного миллиарда рублей..."
   На миллиарде Гусев растерялся, поняв, наконец, что его разыгрывают. Но народ так развеселился, что начал требовать продолжения едва ли не хором. К тому же к крикам "Поддерживаем! Читай! Читай!" присоединились ничего
  116
  не понимающие дети.
   - Наконец-то люди почувствовали, что сегодня праздник, - сказала за кулисами Светлана Михайловна, и Женя со смехом согласилась.
   Сергей Сергеевич был опытным чиновником, и ситуация, когда читать не хочется, а не читать нельзя, его смутила лишь на пару секунд.
   - Уважаемые односельчане! Я так понимаю, это наказы наоборот! То, чего, в принципе, не должны добиваться наши депутаты! Тогда, конечно, дочитаю! "Ввести штрафы с огородов и дач не только за сорняки, но и за огурцы, помидоры, перец, морковь, ягодные кусты и фруктовые деревья. Запретить не только критиковать власть, митинговать, пикетировать, но и обязать всех граждан по утрам перед завтраком и вечерами перед сном молиться о здоровье депутатов, мэров, губернаторов, министров и членов их семей".
   Сергей Сергеевич боковым зрением заметил, что на последнем пункте глава района одобрительно кивнул. Или ему так показалось. Но дочитал спокойнее.
   - "Ввиду того что за год цены на стройматериалы увеличились всего лишь в три раза и граждане нагло продолжают строиться и ремонтироваться, увеличить данные цены ещё впятеро. Ввиду дешевизны продуктов и роста количества сытых граждан увеличить цены в продовольственном сегменте в десять раз".
   Люди в зале уже хохотали. Впрочем, не все. Пожилые и те, кого Бог обидел чувством юмора, возмущались и недоумённо смотрели на соседей.
   - "В целях очищения воздуха от выхлопных газов увеличить цены на бензин и дизтопливо до трёхсот рублей за литр. Ввиду того что за год в России исчезает всего лишь тысяча деревень, ликвидировать все населённые пункты, где число жителей менее пятисот человек".
   Гусев дочитал, ему дружно захлопали. Не теряя самообладания, он отмахнулся: "Ну, пошутили, пошутили!.. Праздник всё-таки!.." Только инициатор шутки Коробьёв громко сказал из заднего ряда: "Медведев ещё и не такое сотворит, только выберете!"
   Начались поздравления гостей. Некоторые дарили подарки, больше шутливые: каравай в форме владимирского поселения, картину "Лев Толстой на пашне", метлу и снеговую лопату...
  117
   Глава района Кургач Валентин Валентинович, несмотря на то, что ведущие несколько раз пытались его объявить, повёл себя как в советском сборном концерте эстрадных певцов: пропускал других вперёд, дабы сказать своё веское слово последним и таком образом остаться в памяти владимирцев как одно из украшений сельского юбилея. Наконец, остался только он. Валентин Валентинович неторопливо и солидно вышел на сцену, взял у Виктора Ивановича микрофон и заговорил: "Уважаемая администрация поселения, депутаты муниципального комитета, жители, в первую очередь хочу поздравить вас с круглой датой. Сегодня вашему селу исполняется сто двадцать пять лет. Очень солидный срок. Люди столько не живут, а Владимировка, как видим, живёт и процветает. Приятно было слышать доклад вашего замечательного главы Сергея Сергеевича Гусева. А именно. Несмотря на трудности в стране и за её пределами, несмотря на то, что жизнь ставит перед нами новые вызовы, Владимировка находится в надёжных руках и в отличном состоянии. Система коммунальных услуг, дороги, школа, - Кургач развёл руки, - демонстрируют нам, что в сельской местности жить можно, а значит...нужно! Ещё раз поздравляю с юбилеем!.. Вы что-то хотите сказать?
   Районный глава заметил женщину, которая с самого начала его речи высоко поднимала руку.
   - Хочу! Можно?!
   - Пожалуйста. Только представьтесь.
   - Я Герасимова Екатерина! Что ещё?!. Вдова, воспитываю троих детей! Я думаю, не одну меня заботит это, и деревня согласится! - женщина обвела зал глазами и заговорила увереннее. - Что вытворяет этот новый свинарник?! Воткнули его на самом краю, дома рядом! Вонища невообразимая! Очистных никаких нет, все отходы текут прямо в речку! А ведь мы там в детстве купались!
   В зале одобрительно заговорили. Несколько голосов выкрикнули: "Правильно!"
   - Вот вы районная власть! Скажите, за что нам такое издевательство?!
   Герасимова села на место и раскраснелась от своих эмоций и впечатления от первого в жизни разговора с большим начальником.
  118
   Валентин Валентинович поднял руку:
   - Спокойно, товарищи. Я думаю, сегодня, в такой день неуместно обсуждать хозяйственные вопросы. Минимум раз в год мы посещаем все сёла района, выслушиваем людей, решаем по мере возможностей проблемы... Нет, если вы так хотите, я, конечно...
   - Хотим, хотим! - закричали в зале.
   - Хорошо. Решение о размещении свиноводческого комплекса, вы же понимаете, принималось не на районном уровне. К тому же весь наш район входит в ТОР "Рассвет". Что касается очистных сооружений, то они, конечно же, будут построены. Это я вам обещаю. Руководство комплекса можно понять. Сначала они сосредоточились на производстве. А это налоги, рабочие места.
   - Да там никто из деревенских не работает! Привозят из города на автобусе! Какие рабочие места?! Тогда б городе и размещали!
   - Про Березняк, про Березняк спросите! Катя, давай!
   - Сам давай! Ты мужик или нет?! Возьми да спроси!
   - За что Березняк губят?! Кто позволил?!
   - А коллекторов кто посылает?! Опять приезжали! Мало им Гармошки!
   - Пастбища позабирали! Чем жить?!
   Крики продолжались несколько минут. Валентин Валентинович качал головой, но со сцены не уходил: начальство народу не проигрывает. Гусев и Дарья Егоровна поднялись со своих мест и пытались успокоить собрание. Вдруг раздался резкий крик: "Тихо!" Люди приумолкли, стали глазами искать наглеца, который затыкает им рты. Но, увидев, не возмущались, а замолкали. Это был Коробьёв.
   - Валентин Валентинович! - громко сказал он, заглушая тех, кто ещё не смог успокоиться. - Не удивляйтесь нам, владимирцам! Вы три года возглавляете район, а приехали к нам впервые! Вот мы и пользуемся случаем! А праздник никуда не денется! Выходной день большой!
   - Что вы хотите конкретно сказать? - уже устало и с некоторым раздражением спросил Кургач.
  119
   - Говорю конкретно! Со слов сына-школьника знаю, что у них чуть ли не каждый день проводятся часы или линейки о патриотизме!
   - Вам не нравится, что детей приучают любить Родину?
   - Очень нравится! Теперь вопрос! Что делает районная администрация из любви к Родине?!
   - Администрация?.. Мы провели ряд мероприятий...
   - Постойте! Мероприятия, которые прошли в районе в последние годы, были проведены учреждениями культуры и образования! Перечислите, пожалуйста, что вы сделали за три года из любви к Родине! Сколько за это время у нас появилось новых предприятий, фермерских хозяйств, ИП?! Сколько новых рабочих мест в сёлах?! Сколько километров дорог отремонтировали?! Сколько - водопроводов?! Где производился капитальный ремонт в школах, детсадах, больницах?!. Вот у меня в руках районная газета трёхлетней давности! Здесь статья с вашими обещаниями и планами! Темпы роста ВВП района - пять процентов в год! Прирост населения - десять процентов! Уход от дотационности!
   - Может, хватит демагогии! - перебил Кургач. - Оценку нашей работы даёт губернатор, и мы у него на хорошем счету!
   - Потому что свинокомплекс принадлежит его сыну?! В районе исчезло шесть фермерских хозяйств, население ежегодно уменьшается на семь-восемь процентов, район стал глубоко дотационным!
   - Вы забываете, какие трудности нам пришлось преодолеть за это время! Коронавирус один чего стоит! Когда такое было, чтоб в Сахаре выпал снег?! Соседний Китай постоянно страдает от наводнений! Это тоже сказывается на нашем районе! Сейчас глобальная экономика, и всё в мире взаимосвязано! Прежде чем бросаться цифрами, надо научиться разбираться в простых экономических вопросах!
   - Вот именно! - поддержал Гусев. - Сядь, Николай, и не порть людям праздник! Разошёлся тут!..
   - Это не праздник! - возразил Коробьёв. - Это поминки! Последний вопрос, Валентин Валентинович!
   Глава района уже спускался со сцены, ничего не ответил, но голову в
  120
  сторону оппонента повернул.
   - Это правда, что у вас вилла в Италии?!
   - Дезинформация!.. Есть маленький домик, но, во-первых, не в Италии, а в Черногории! Во-вторых, он принадлежит сыну! Я там даже не бывал!
   - Вашему сыну девятнадцать лет, и он студент! Какие огромные стипендии в нашей стране! - с усмешкой выкрикнул Коробьёв, тоже присаживаясь.
   Народ поддержал шутку хохотом. Раздались выкрики вроде "Пойду в студенты!", и это оказалось последней каплей, переполнившей терпение главы района.
   - Сколько я буду терпеть эти инсинуации, Сергей Сергеевич?! - краснея от злости и раздражения, сказал он Гусеву. - Да мы просто ликвидируем вашу деревушку и всё! Используем механизм ТОРов! И будет здесь сплошное поле!
   Кургач быстро пошёл к выходу из зала, Гусев поторопился следом, за ним - Дарья Егоровна, Медведев, ещё несколько человек из гостей и местных. Люди в зале снова зашумели, но было непонятно, осуждают они начальство или зануду Коробьёва. Женя Прохоренко со сцены громко говорила ведущим, чтобы брали всё в свои руки, а во втором ряду одна из женщин обернулась к Валентине Петровне и спросила, почему та не убегает вслед за мужем.
   - А Сергей Петрович мне не указ, - ответила та. - Это ему начальники нужны. Хочу на концерт посмотреть: зря что ли шла?
   Владимировка ещё долго обсуждала бы скандал и засидевшиеся дети бегали бы между рядов, но объявили праздничный концерт, и на сцену вышли двое - девушка в фольклорном платье и парень с большим баяном. Мало кто видел эту пару до начала собрания, и потому многие переключились с бегства начальства на угадывание того, кто перед ними. Ведущих из-за шума не услышали, но вот школьный завуч Маргарита Олеговна сказала соседке: "Моя ученица...", и по рядам прошелестело: "Да это же Дмитриева дочка... Смотрите-ка, приехала в родную деревню... Они ж тут давно не живут... Ещё и баяниста с собой привезла..."
   Девушка, не дождавшись тишины, кивнула аккомпаниатору, тот резко взял аккорд, и песня полилась. Строчка, другая... Зал вдруг стих, как при показе
  121
  видеофильма. Старая, с детства известная песня вдруг воскресила каждому из собравшихся его собственную жизнь, измерила её необычной красотой голоса и музыки, заставила покачать головой и навернула слёзы. Слушали не ушами - слушали душами, о которых как-то подзабыли за ежедневной суетой и заботами. Песня словно спрашивала: а как ты пропел свою жизнь?.. Детей же, школьников, которым ещё нечего было вспоминать, песня просто заворожила чистым, высоким голосом и непривычным живым звуком инструмента: баян был не простой - пятирядный. Таких в селе не видали и не слыхали.
   Когда Ира Дмитриева замолчала, ей не сразу захлопали, а через несколько секунд: люди будто не хотели возвращаться в реальность. Потом был танец. Ещё песня. Просто, но умильно сплясала большая группа детсадовцев в бело-зелёных костюмах. Ира спела в третий раз, красиво спел и хор старшеклассников. Все песни были о деревне, о сельской жизни, лесах, речках, и люди, слушая, радовались, что живут не в камне и асфальте, а в чистом воздухе, где слышны голоса птиц и крики петухов, где мало ездят, но много ходят, где зимой трещат дрова в печках, а летом косят на сено пахучую траву...
   По завершении концерта Виктория Сергеевна объявила:
   - Уважаемые односельчане. За два месяца до юбилея мы, инициативная группа, предложили всем желающим поучаствовать в конкурсе на лучшее стихотворение о селе. Всего было подано восемь стихов. От взрослых, к сожалению, ни одного, все - детские. Сейчас перед вами выступят авторы трёх стихов, которые, на наш взгляд, наиболее удачные.
   Народ оживился. В концерте и так не было ни одного скучного номера, но тут свои, деревенские, поэты! Это, конечно, сильно заинтересовало.
   Ведущие ушли, но сцена оставалась пустой. Из зала слышали, что за кулисами вроде как спорят. Наконец, вышла...Ира Дмитриева.
   - Понимаю ваше удивление, - улыбнулась она. - Дело в том, что автор долго готовился прочесть своё произведение, но сильно разволновался и попросил кого-нибудь. Подвернулась я...
   В зале засмеялись:
   - Будешь петь?! Мы не против!
  122
   - Нет, петь я не буду. Прошу внимания. Стихотворение ученика седьмого класса Димы Зайцева. Девушка развернула тетрадный листок:
   Всегда на вахте мой отец.
  В разъездах жизнь трудна.
  Работы нет в родном селе:
  Война идёт, война.
  
  Мать по хозяйству целый день
  С рассвета допоздна.
  Одна забота: нас поднять:
  Война идёт, война.
  
  Дед с бабой ещё могли жить,
  Да пенсия скудна.
  Делились с нами, чем могли:
  Война идёт, война.
  
  Мой старший брат во многом спец,
  Зарплата же смешна.
  Расходы в городе - копец:
  Война идёт, война.
  
  Не может встать моя сестра,
  Который год больна.
  Нет миллиона ей помочь:
   123
  Война идёт, война.
  
  Мне очень хочется спросить:
  Против кого война?
  Ведь если детям плохо жить,
  Страна обречена.
   Девушка начала бойко, но с третьей строфы стала делать паузы, а голос начал срываться. Деревня, знавшая семейство Зайцевых, сразу поняла, что это стих о себе. Ира, как приезжая, догадалась не сразу.
   Аплодисментов не было. Только кто-то сказал: "Молодец Димка", и всё.
   Следующие выступающие сгладили мрачное впечатление от первого стиха. Вышли двое - одиннадцатиклассники Максим и Аня. Он читал первые строчки, она, словно возражая, - вторые.
  Ракеты гипер есть у нас,
  И Запад устрашён.
  Но та страна великая,
  Где людям хорошо.
  
  В глухих местах построили
  Мы космодром большой,
  Нет, та страна великая,
  Где людям хорошо.
  
  Пшеницы сбор для экспорта
  Рекорды превзошёл,
  А та страна великая,
  124
  Где людям хорошо.
  
  Разбили террористов мы,
  ИГИЛ разоружён,
  Так та страна великая,
  Где людям хорошо.
  
  Европе газ на топливо
  По дну от нас прошёл,
  Эх, та страна великая,
  Где людям хорошо.
  
  С постройкой новых городов
  Вопрос почти решён,
  Воры миллиарды украдут,
  Им будет хорошо.
  
  Свершения великие,
  Конечно, хорошо,
  Когда народ ест досыта.
  Не ходит нагишом.
   Старшеклассники развеселили народ. Иные из взрослых, заразившись иронией стиха, начали вслух повторять третьи и четвёртые строки, и под конец декламации Ане помогал целый добровольный хор. Закончилось всё смехом, аплодисментами и криками "Молодцы!"
   С третьим стихом на сцену вышла дочка Миши Лебедько девятиклассница
  125
  Света. К доброжелательным Мише и его жене Тане в деревне относились очень хорошо, потому тихая, прилежная, невысокого роста девочка заставила зал уважительно стихнуть. К тому же все надеялись на ещё один сюрприз. Света подняла микрофон к лицу и заговорила неожиданно громко и жёстко:
  Не на либералах держится Россия.
  Не чиновники - спасители её.
  Не поможет президент-мессия.
  Оппозиции реальной нет давно.
  
  Но в селе любом, любом посёлке,
  В малом городе и в городе большом.
  Есть свой минин, даром, что не с Волги,
  Сергий есть, хотя и не святой.
  
  Не даёт он закрывать больницы,
  Бьётся за ремонт местных дорог,
  На защите вековых традиций
  Повторяет, как и прежде: "С нами Бог!"
  
  Не один он, богатырь земли российской:
  Полк честных людей стоит за ним.
  Вот на чьих плечах лежит Отчизна,
  Вот благодаря кому мы устоим.
  
  Жаль, не слышен голос их глубинный,
  Нет им места в блогах, на ТВ.
  126
  Но важней, чем посвист соловьиный,
  Скромный богатырь в простом седле.
   ... Ведущие вышли на сцену, но почему-то оба заметно побледнели и не улыбались. Они о чём-то пошептались, и Виктор Иванович досадливо кивнул.
   - Односельчане...земляки... - заговорил он совсем не торжественно. - Только что позвонили из больницы. Умер Дмитрий Романович Василенко, бывший учитель истории нашей школы, автор книги "Летопись села Владимировки".
   ... Когда расходились, вспоминали события дня, больше - то, что происходило на собрании. Два старика, замявшись среди стульев и пропуская более шустрый народ, посмотрели друг на друга и покачали головами:
   - Жаль Романыча...
   - Да, жаль... Сколько детей выучил...
   - Говорят, ему досталось от Гусева за книжку...
   - А что в ней такого?
   - Да ничего... Просто, не бывает книжек про деревню...
   - Смотря какая деревня. Иные лет через двадцать бросали, исчезали, а иная не то, что сто двадцать пять, а тысячу лет стоит. Всё от людей зависит...
   К одному из стариков подбежал внук и, вежливо дождавшись конца диалога, затараторил:
   - Деда, папка сказал вести тебя быстрее! Он уже в машине! И деда Семёна подвезём! Давай пошли! Деда, а как ты думаешь: книжку про Владимировку никто дальше не напишет?! Она ж на этом годе кончается, а мы дальше будем жить!
   - Вот ты и напишешь...
   2022-2023
  
  
  127
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"