Это был необычный лес. Точнее, еще более необычный, чем тот, по которому мы шли вчера. Я чувствовала это, тиз'зар чувствовал это. Смерть, боль, страдания -- чужие эмоции, потускневшие, но не угасшие. Всё разъяснилось, когда Вель сказала, что мы идём по полю Сур.
-- Это поле?! -- возмутился Эйкен, пытаясь отцепиться от очередной впившейся в одежду колючки. -- Тогда в лес меня не ведите!
С утра Авелия предложила на выбор две дороги. Одна, в самом деле, была дорогой, и в мирное время ею пользовались путешественники. А вторая позволяла сэкономить полдня, и именно по ней мы пошли, к неудовольствию мечника.
-- Раньше было поле, -- пояснил Эйкену Тикота. Приподняв за плечи, полуорк освободил товарища из ловушки и поставил на тропу перед собой. -- Большое поле. И битва тут была славная.
Не бывает славных битв. И эта не исключение.
О сражении на поле Сур я узнала задолго до того, как магистр Триар, преподававший у нас историю, рассказал об этом на уроке. Еще добираясь в Кармолл, мы с Лайсом провели несколько дней в Мискане, городе на юге империи. Знакомя с местными достопримечательностями, Лайс показал мне необычайной красоты белокаменную арку работы лар'элланских мастеров, сделанную для одного имперского герцога в память о его сыне, погибшем на Саатаре. Человек заслужил признательность детей Леса тем, что вместе со своей возлюбленной, эльфийской принцессой, попытался остановить кровопролитие на поле Сур. Как гласила легенда, они встали между двумя воинствами. В прямом смысле встали и были убиты не желавшими примирения противниками. История меня заинтересовала. Красиво. Грустно. Несколько романтично-глупо. Тогда это показалось мне сказкой, да и в "принцессу" не верилось -- во всех преданиях фигурируют исключительно принцессы, а если подумать, такого их количества и в целом мире не набралось бы.
Но совсем иначе древняя легенда предстала после знакомства с материалами королевского архива в Азгаре. Как оказалось, в истории, многократно пересказанной в стихах и прозе, было не много вымысла. Упоминался в документах и сын герцога Лира -- Эдмон, капитан имперской пехоты. И его невеста, а по некоторым не подлежащим проверке сведениям -- жена, настоящая лар'элланская принцесса. И не простая принцесса. У эльфов главы Домов и их дети носят титулы принцев или принцесс, но героиня этой истории не была принцессой Дома. Она была принцессой Леса. Последней принцессой Леса. Эннатиаль -- единственная дочь и наследница королевы Аэрталь -- вот какое сокровище отхватил себе сын имперского герцога. И они действительно встали между двумя враждующими армиями, но не беззащитными идиотами, как писали поэты: эльфийка удерживала щиты, закрывая эльфов от людей, а людей от эльфов. Если верить записям, она была не менее сильным магом, чем мать. И лар'элланцы подчинились воле наследницы Лесного престола, они были готовы простить захватчикам вторжение и заключить перемирие. А вот люди... "Смерть предателю и его девке!" -- со слов участников тех событий, этот крик разнесся по рядам имперской армии. Смерть! Солдаты ринулись в атаку, а маги, объединившись, сплели заклинание, разбившее в дребезги щит Эннатиаль. После её смерти у эльфов не осталось миролюбия, а у людей его и не было. По разным данным в тот день погибло от сорока до сорока пяти тысяч бойцов, имперцев и лар'элланцев. А закончилась бойня тем, чего и пыталась добиться принцесса -- перемирием, продолжавшимся без малого двести лет. Но "вечным", как было объявлено, тот мир, к сожалению, не стал.
А у королевы Аэрталь больше не было детей. Или ей уже не дано их иметь, или, похоронив любимого мужа, она так и не встретила мужчину, от которого могла бы родить ребенка. Или боится потерять своё дитя снова. Для матери нет ничего страшнее, независимо от того, четыре года твоей дочери или четыре века...
Ларе будет четыре через месяц. Мы так и не узнали точно, когда именно она родилась. Но это и не важно. Днем рождения дочери мы считаем тот, в который она появилась в нашем доме и в нашей жизни -- двадцать третье августа. К этому времени мы уже должны вернуться в Марони. А если наше мероприятие не полный бред, как мне всё чаще кажется, то, возможно, отметим день рождения малышки уже в другом мире.
-- ...А над их могилой, принцессы и капитана этого, курган насыпали, -- продолжал рассказывать Тикота. -- Высоченный. На поклон многие ходили. Потом поселок там стал, Курганом и назвали. Теперь нет уже поселка, а Курган так и есть...
К Кургану мы вышли часам к пяти вечера. До Черты оставалось совсем немного, и я рассчитывала, что ночь мы проведем уже на той стороне. Но Вель заявила, что не поведет отряд до утра.
-- Почему?
-- Перейдёшь, поймешь.
Как-то зловеще это прозвучало, но я сразу ей поверила.
-- А зачем мы тогда дорогу срезали? -- вскипел Эйкен.
-- Чтоб ты отдохнул подольше, -- невозмутимо ответила Авелия и, бросив на землю сумку, завалилась под ближайшим кустом и закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.
-- Я ещё командир? -- шепотом спросил у меня муж.
-- Командир, -- уверила я любимого. -- Командуй ставить лагерь.
А лучше -- дай отбой. Погуляли и хватит. Домой хочу, к детям. И силу отдавать жалко. И в Пустоши идти страшно. И вообще...
Пока ребята ставили палатки, собирали хворост для костра и раскладывали припасы, я присела рядом с Авелией.
-- Ничего не хочешь рассказать?
Девушка неспеша поднялась, села и посмотрела на меня. Спокойный, уверенный взгляд, только в глубине глаз на миг вспыхнули зеленые огоньки.
-- Ты о чем?
-- О Черте. Мы идем в первый раз, многого не знаем.
-- Вот и не знайте, -- Вель снова растянулась на траве. -- Крепче спать будете.
Этого я не стерпела и ущипнула её за запястье. И едва успела отдернуть руку, когда по воздуху ударили мгновенно вытянувшиеся когти.
-- Не делай так, -- с тем же спокойствием предупредила Вель. -- Могу и ответить. Рассказать, как перейти Черту?
-- Да.
-- Ты знаешь, что вообще это такое?
-- Теоретически.
-- Из книжек, -- заключила девушка, снова поднявшись.
-- Не только. У нас есть знакомый тэвк, он рассказывал. Черта -- это фантомная граница. Прости, ты, наверное, не знаешь о фантомах...
-- Знаю, -- усмехнулась она. -- Теоретически. Да, Черта -- это фантомная граница. Если попытаться перейти её в неположенном месте, пространственные и зрительные иллюзии вызовут ощущение, что ты непрерывно идёшь вперед, в то время как ты будешь бродить кругами, но так и не переступишь грань. Везде, кроме нескольких мест, Черта непереходима. Пространство в зонах перехода смещено, и создается эффект наложения, из-за чего тропы как бы погружены в сумерки. Иди по сумеречному лесу и попадешь на другую сторону -- это всем известно.
Я онемела от удивления. Во-первых, речь для Вель была необычайно длинной. Во-вторых, я не ожидала от нее таких слов. Иллюзии, смещенное пространство, эффект наложения -- все это научные термины, которых семнадцатилетней девчонке из глубинки знать попросту не полагалось.
-- Мне Най раньше книжки давал. Ну, какие у него были...
Я расслабленно выдохнула. Конечно же, книжки! А то уже не знала, что и думать: Авелия и без внезапно обнаружившихся познаний особа странная.
-- ...Теперь расскажу, как сама понимаю, и как мне когда-то рассказывали. Черта -- это стена морока. В нескольких местах через морок есть ходы. Но их стерегут тени. Тени -- не иллюзии, это точно. Они охранники. Следят за тем, чтобы из Пустошей не вырвалось зло. Но на деле им все равно, куда идет зло, оттуда или туда. Не пустят в любом случае. А злом они считают всё, что связано со смертью. Охотники, кто на ту сторону ходил, предупреждали, что недавно убитую дичь через Черту лучше не носить -- тени на кровь кидаются. Завернуть нужно хорошо. А вообще обычно только шкуры добывали, мыли хорошенько, солью засыпали и так переправляли. На раны тоже тени бросаются, но не так сильно. А еще -- мысли читают. Если человек что-то плохое задумал, сразу почуют. Или если в прошлом убил кого-то.
Она испытующе смотрела мне в глаза, пока до меня доходил смысл услышанного.
-- Вель! Но мы же все...
-- Вот и я об этом. Поэтому Черту надо переходить с лёгким сердцем. Что бы ты ни сделал когда-то, нужно быть уверенным, что поступил правильно, не раскаиваться и не волноваться. Мне говорили, что даже преступники сбегали в Пустоши, такие, что по ним веревка не один год тосковала.
-- Говорить никому не стоит, -- решила я.
-- Значит, не скажем.
Девушка встала на ноги, потянулась и, ни слова не добавив, направилась в заросли.
-- Ты куда? -- опешила я.
-- Подальше. Хоть посплю, пока у тебя новых вопросов не появилось.
Авелия нуждалась в отдыхе. Местность, по которой сегодня шли, она помнила плохо, пришлось вести отряд, опираясь на чутьё, и несколько раз девушка чуть не сбилась с пути. И от вчерашнего еще не отошла. Но признаваться в слабости не хотелось.
Углубившись в лес так, чтобы не было слышно голосов, она присмотрела старый дуб с густой кроной, влезла на него и устроилась на толстой ветке, положив на колени лук. Привычка спать на деревьях, в недосягаемости для хищников, и четырехлапых, и двуногих, появилась во времена вынужденно-самостоятельной жизни, и Вель уже не боялась сорваться. Прислонилась спиной к стволу и закрыла глаза.
Обычно она отключалась мгновенно, но сейчас голова была переполнена мыслями, а внутри все клокотало от волнения: вчера она ничем себя не выдала, а сегодня дважды чуть было не раскрылась. В первый раз, когда Галла спросила, не хочет ли она ей что-нибудь рассказать. Прозвучало так, словно чародейка обо всем знает, и стоило невероятных усилий сохранить спокойствие. Но, испугавшись, она совершила ошибку, продемонстрировав неожиданные знания о природе Черты. Хорошо, что Най действительно разрешал ей читать свои книги -- просто так, от скуки -- и если Галла спросит, он это подтвердит.
Немного успокоившись, Авелия уже начала дремать, когда слух уловил шорох чьих-то шагов. "Хворост собирают. Или Сумрак послал дозорных", -- решила она. Ни то, ни другое её не беспокоило -- лишь бы не шумели. Но к звукам шагов добавились негромкие голоса:
-- ...хотел поговорить с тобой...
Вель поморщилась: этого только тут не хватало! Буревестник. Птичка, эвла са шек! Вот кто с самого первого дня осложняет ей жизнь.
-- О чём?
И Лил. Так и вьётся вокруг. Что она в нем нашла?
-- О тебе. Обо мне...
Первым желанием Вель было крикнуть, что они тут не одни -- пусть топают дальше и не мешают спать уставшим оборотням. Но потом передумала. Вдруг узнает что-нибудь интересное? Или хоть посмеётся над этими голубками от души.
-- Лил, послушай, пожалуйста...
Авелия осторожно перевернулась и растянулась на ветке лицом вниз, но из-за густой листвы все равно почти ничего не было видно, парочка стояла не под самим деревом, а чуть дальше.
-- Помнишь, я говорил, что сам не понимаю и... Это сложно. Я думал обо всем и решил... В общем, я хотел тебе сказать...
"Выходи за меня замуж", -- мысленно закончила сбивчивую речь Авелия, не забыв скривиться, как от клюквы.
-- ...ничего из этого не выйдет.
Неизвестно, как восприняла это Лилэйн, а Вель от неожиданности чуть не сорвалась с ветки.
-- Извини.
-- Но почему?
"Не спрашивай, -- мысленно посоветовала Авелия. -- Развернись и уйди". Лил никогда ей не нравилась, но сейчас мечницу было жалко.
-- У меня непростая и немного странная жизнь, Лил, и женщинам в ней отводится совсем немного места. Ты действительно мне понравилась, а потому я не хотел бы тебя обидеть. И обманывать, притворяясь, что испытываю к тебе что-то большее, чем обычный интерес...
-- Притворяясь?!
-- Я объяснил, как сумел.
"Честно, по крайней мере", -- отметила про себя Вель.
-- Поначалу мне показалось, что это что-то... Что-то. Но сейчас вижу, что всё не так.
-- Мы могли бы хотя бы попробовать, -- робко предложила девушка.
Лучница на дереве брезгливо поморщилась: ни капли гордости. Красотка Лилэйн и правда втюрилась?
-- Не надо, Лил. Да и обстоятельства не располагают. Этот поход важен для моих друзей, и я не хочу осложнять его, примешивая к общим делам личные проблемы. И да, если ты считаешь, что мы не сможем идти дальше вместе из-за того, что было...
-- А что было? Ну, поцеловались пару раз... Всего-то.
Кажется, она даже пожала плечами, но слова все равно прозвучали жалко.
-- Я пойду.
"А я наконец-то посплю", -- вздохнула Авелия.
Лёжа на ветке, она видела, как уходит Лил -- медленно, очевидно, надеясь, что её сейчас окликнут. Зря.
А парни сами не знают, чего хотят! Этот хоть сразу всё разъяснил. Если что-то у них потом и будет, всегда сможет после сказать, что предупреждал, что рассчитывать на любовь до гроба не стоит, и сама знала, на что соглашается. Он же умный -- у таких все заранее продумано.
Только отчего этот умник не уберется куда-нибудь? Сел на пенёк и сидит.
Сидит, сидит... О! Теперь ещё и колдует что-то.
Воздух наполнился едва ощутимым, но характерным запахом водной магии -- грозовая свежесть, роса на траве, морской бриз. Рискуя свалиться с дерева, Вель подползла к тонкому концу ветки и аккуратно раздвинула мешающие обзору листья. Человек, сидевший на пне спиной к ней, водил перед собой руками, скатывая огромную прозрачную каплю. Никаких водоемов поблизости не было, но Авелия знала, что вода есть повсюду, в воздухе, в земле, в растениях, и сейчас маг выкачивал её... непонятно зачем. Непонятно и любопытно.
К магии у девушки был свой интерес. Она даже о сне забыла, силясь разглядеть как можно больше. Старалась запомнить пассы, уловить колебания силы. Вот он собрал воду -- тугой, вибрирующий шар. Раскрутил в воздухе. Отвел руку, как для удара, и резким толчком послал вперед десяток ледяных стрел. Вель прикрыла веки, пытаясь восстановить перед внутренним взором все то, что происходило в промежутке времени, за который висящая над землей капля размерами с арбуз обернулась тонкими звенящими иглами, и разочарованно вздохнула: слишком быстро. А попросить повторить помедленнее... Нет, не она. Не его. И вообще, шёл бы он уже.
Не уходит. И не шумит вроде, но и не уснешь, пока ветер носит отзвуки чар.
Девушка решила, что будет лучше самой уйти с приглянувшегося магу места и, пока он был занят созданием очередного водяного шара, перебралась по ветвям на другую, скрытую от человека массивным стволом сторону дуба и соскользнула на землю.
Сделала несколько шагов и застыла, услышав, как хрустнула ветка. Но не под её ногой -- кто-то пришел от лагеря.
-- А, вот ты где.
Най! Сердце бешено заколотилось.
-- Я Лил встретил, и она меня послала...
-- Ко мне?
-- Просто послала. Погрызлись, что ли?
-- Поговорили.
-- Интересный, должно быть, получился разговор, раз у неё такое настроение и глаза на мокром месте.
-- Нормальный разговор. Расставили все на свои места. Я на Саатар по делу прибыл, а не романы заводить.
-- А как же "она мне больше чем нравится"?
-- Не больше. -- Авелия явственно представила, как поморщился маг. -- Я эти дни был немного не в себе: усталость, непонятные чары ... Совпало как-то странно...
-- Угу. Совпало. Я заметил. Говорю, что девушка мне нравится, и ты бросаешься её отбивать. Убедился, что и здесь меня обставил, и потерял интерес.
-- Снова за свое? -- резко спросил Буревестник. -- Я надеялся, что ты повзрослел. Но тебе удобнее видеть причину своих неудач во мне. Прости за прямоту, но шансов с Лил у тебя не было. Девушки не воспринимают серьезно неуравновешенных и неуверенных в себе юнцов.
-- А ты у нас большой знаток в таких вопросах, да? Между прочим, я нравлюсь девушкам!
Притаившаяся за деревом лучница покачала головой: одноглазый прав -- Най иногда ведет себя как мальчишка, так же ерничает и бахвалится.
-- Каким девушкам? -- в голосе Сэллера слышалась насмешка. -- Если речь о Вель, то разочарую тебя, братишка. Она бегает за тобой только потому, что ей с детства твердили, что первый мужчина, независимо от того, как он этим первым стал, -- это навсегда. Знаешь, как в деревнях девок учат?
Дурное дело -- подслушивать. Не знаешь, что услышишь. Девушка стиснула зубы, а рука непроизвольно потянулась к ножу.
-- Хотя это, смотря в каких деревнях, и кто учит, -- продолжил поучать Найара брат. -- Если мамаша ушлой была, то могла и другой совет дать. Мол, хочешь парня захомутать -- сразу падай на спину -- женится, никуда не денется. Может, ей замуж сходить захотелось? Такой вариант не рассматривал?
Най молчал, а для Вель это стало последней каплей. Выйдя из своего укрытия, девушка твердым шагом приблизилась к магу и встала у него за спиной.
-- Кричи громче. Еще не все слышали, какая я дрянь.
Одноглазый обернулся и тут же получил пощечину, в которую Авелия вложила всю злость. Удар был такой силы, что он еле удержался на ногах. Несколько секунд смотрел на неё, а потом неожиданно произнес:
-- Спасибо.
Вель ошалело отшатнулась.
-- Могла бы и когтями, -- пояснил маг, прижав ладонь к горящей щеке, и обратился к замершему в стороне Наю. -- Еще кое-что: если кто-то оскорбляет при тебе девушку, пусть даже этот кто-то -- твой брат, дай ему в морду. Не жди, пока девушка сделает это сама.
И пошел к лагерю, оставив их с Найаром вдвоем рядом с дубом, так и не ставшим для Авелии спальней.
-- Вель, ты... ты, не думай, он ничего такого не имел в виду. И никогда бы не сказал, если бы знал, что ты можешь услышать. Это он меня... воспитывает.
-- Уже поняла, -- лучница отвела глаза. -- Ну, усваивай науку. Не буду мешать.
Узкая тропка вела в обход лагеря. От густых кустов боярышника доносились тихие всхлипывания. Наверное, Лил спряталась тут от всех. Сидит, ревёт -- точно втрескалась по уши.
"А я не буду плакать", -- сказала себе Вель. Вытянула над головой руку, второй сжав висевший на груди медальон, и позвала к себе, собирая в тяжелую тучу, редкие облачка. Подняла к небу лицо, и первые упавшие вниз капли потекли по щекам вместо слёз...
Галла
Еще несколько минут назад ничто не предвещало ненастья, небо, слегка розоватое от скатившегося к горизонту солнца, было чистым, и лишь кое-где проплывали невесомые облака. А потом вдруг поднялся ветер и пригнал неизвестно откуда темную тучу, зависшую точно над лагерем.
Поскольку завтра нас ждали Пустоши, я не видела смысла беречь резерв и подняла над палатками купол зонта. Вода стекала по нему, делая мир за пределами защитной полусферы нечетким и мутным, а внутри, в тепле и тишине, горел костер и готовился ужин.
-- Я отозвал дозорных, -- сказал Ил. -- Нечего ребятам мокнуть.
-- Правильно. Но контур я выставила на всякий случай.
-- На ночь дежурных оставлю. Чтоб не расслаблялись.
-- Ты -- командир.
-- Уже сомневаюсь. А ты говоришь прямо как эта девчонка. Где она, кстати?
Вель не было. Многие разбрелись с места стоянки, но когда хлынул дождь, вернулись. Дуд с Тикотой, Винхерд. Мэт и Лони, которых Сумрак отправил обойти периметр. Потом Най, с ходу влезший в свою палатку. За ним -- Лил, вымокшая до нитки и сидящая теперь у костра. Подсушить её, что ли?
А Авелии нет. Но я о ней не беспокоилась. Из всего отряда она казалась наиболее приспособленной к походу: сильная, выносливая, местность знает. И вообще много чего знает, если задуматься. Семнадцатилетняя девушка из охотничьего поселка, следопыт, лучница, свободно говорит и читает на нескольких языках (на двух -- точно), оперирует в разговоре понятиями из теории магии. Я между делом поинтересовалась у Ная, книги он ей давал. Но одно дело -- прочесть, а совсем другое -- понять прочитанное. Что еще странного о Вель? Необычная для привыкшего к походной жизни человека чистоплотность. Может, она и редко причесывается, зато купается при каждом удобном случае, всегда чистит зубы и следит за ногтями. Гигиена оборотня? Я бы сказала, воспитание, но... Маленькая охотница с манерами девушки из высшего общества? Впрочем, манеры как раз оставляют желать лучшего. Но при случае стоит расспросить, кем были её родители, и всегда ли они жили в том поселке -- может, тут разгадка?
А может, в моей паранойе, обострившейся после вчерашних блужданий, когда неведомая сила водила нас кругами, всякий раз разворачивая к Кургану. Да, больше всего было похоже на то, что мы угодили в пространственную аномалию, но о подобных "провалах", как правило, наслышаны, и та же Вель, бывавшая тут не раз, должна была об этом знать. Поэтому либо петля появилась тут недавно, либо имело место постороннее вмешательство. Или же Вель о петле знала и намеренно водила нас по ней, чтобы выйти к Кургану, как и планировала изначально... И потом пролежать пластом несколько часов? Не вяжется что-то. С чего бы ей идти на такие жертвы? Нет, тут другое. А все в отряде отнеслись к этому так спокойно, словно сталкиваются с подобным каждый день. Тут-то и проснулась паранойя. А еще -- необъяснимая уверенность в том, что идти нам нужно именно этой дорогой.
Я погрузилась в размышления и совсем забыла, что собиралась помочь Лилэйн с промокшей одеждой -- не хватало, чтоб простуду подхватила.
-- Подсушить? -- я присела рядом, тут же активируя несложное плетение.
-- Спасибо, -- не глядя на меня, поблагодарила Лил.
-- Что-то случилось?
-- Нет. Всё... хорошо.
Последнее слово далось ей с трудом, а в глазах заблестели слёзы. Не давая мне возможности продолжить расспросы, девушка поднялась и скрылась в разбитой у старой ели палатке, которую отвели им с Авелией. И, кажется, она сбежала туда, чтобы пореветь в гордом одиночестве.
Я, конечно, уважаю приватность и право каждого на страдания, но не тогда, когда речь идет о членах нашего отряда. Не для того я её лечила, чтобы теперь она потеряла боеспособность из-за каких-то личных проблем... Ну, ладно, признаюсь: жалко её стало. И любопытно, что же все-таки стряслось, и не заслужил ли кое-кто, чтобы ему засветили в единственный глаз.
-- Лил, -- я на четвереньках вползла в темноту. -- Лил, у тебя все в порядке?
Интуиция подсказала, что нелишним будет поставить звуконепроницаемый полог, что я и сделала за миг до того, как сидевшая на полу девушка бросилась мне на шею, разразившись горестными рыданиями.
-- Ну, не надо. Ты это...
Да, утешительница из меня ещё та.
-- Что стряслось?
-- Говорит, у него жизнь сложная... ы-ы-ы... А у меня не сложная, да?.. И мне, что, раньше парни не... ы-ы-ы... но оно мне надо, когда кругом война? А он... ы-ы-ы... А я думала... А он теперь... А мне что?.. Ы-ы-ы-ы...
Я с трудом разбирала отдельные фразы, но этого хватило, чтобы сложить белее менее четкую картину.
Видимо, дело было так: Лил долго не замечала знаков внимания со стороны окружавших её мужчин, считая, что на войне романтике не место, а встретив Сэла, дала слабину. И всё было бы хорошо, если бы мысли о неуместности их отношений не посетили Буревестника, и он, как порядочный человек, не поставил её в известность о результатах своих умозаключений. Бездна! Не понимаю я этих мужчин. Особенно порядочных.
-- Не плачь, -- я погладила девушку по волосам, -- не нужно. Вот увидишь, он сам потом пожалеет.
-- Ы-ы-ы-ы...
-- А может, он прав, а? Зачем тебе эти сложности? Скоро война закончится, не нужно будет по лесам прятаться. Встретишь нормального парня...
-- А-а-ы-ы-ы!
Зря я это сказала.
Полог отодвинулся, пропуская внутрь скупой свет лесного вечера и новое действующее лицо.
-- Пойди, по физиономии ему врежь, легче станет.
-- Вель, что ты тут делаешь?
-- Сплю я тут, -- ответила мне вползшая в палатку девушка, больно ткнув чем-то в бок. -- Должна же я хоть где-то выспаться? А ты, Лил, не реви. На кой он тебе сдался? Хам, дурак. К тому же, урод одноглазый.
-- Да что ты вообще понимаешь?! -- завопила Лилэйн и, едва не опрокинув меня, вылетела из палатки.
-- Понимаю, что теперь тут будет тихо и просторно, -- заявила Авелия, укладываясь. -- Хотя бы какое-то время.
Злюка и эгоистка. Наверняка, если я тут задержусь, услышу что-нибудь "доброе" и в свой адрес.
Не стала искушать судьбу и вылезла из палатки. Лил у костра не было, но поскольку дождь уже закончился, о том, что она вымокнет, я не переживала. Были еще варианты "повесится", "утопится" или "зарежется", но я решила, что до этого не дойдет. В самом худшем случае в Пустоши мы пойдем без неё.
Ночью мне снился сон. По цветущему саду, по щиколотку утопая в траве шла девушка. Я видела её со спины: собранные в аккуратную прическу локоны, длинная шея, обнаженная спина в глубоком вырезе платья. Черный шелк оттенял алебастровую белизну кожи, а в русых волосах золотом отливало солнце. Она показалась мне знакомой, словно я уже встречала её, но... не такой.
Всего лишь на миг я отвела взгляд, а когда вновь взглянула на девушку, рядом с ней уже был мужчина: высокий, с длинными черными волосами. По-моему, эльф. Он держал свою спутницу за руку, а ветер доносил до меня обрывки их разговора:
-- Мне нравится видеть тебя такой, Рейнали.
-- Это не моё имя, -- голос девушки тоже казался знакомым. -- И это не я. Прическа, платье...
-- Разве трудно сделать прическу и сшить платье? Это ты. Будешь такой однажды. Если захочешь жить со мной или со своей бабушкой. Хотя, наверное, лучше со мной. Тебе ведь многому еще нужно научиться. А внешность -- лишь отражение твоей сути, маленькая принцесса. Взгляни и скажи, неужели это хуже того, какой тебя видят сейчас?
Перед ними выросло зеркало, девушка смотрелась в него, а я отступила на шаг, чтобы поймать её отражение, и почувствовала, что проваливаюсь в бездонную дыру. Страха не было -- я с самого начала понимала, что это сон. А последнее, что я увидела -- строгий укоризненный взгляд обернувшегося ко мне эльфа.
Чудной сон. Эльф, тот самый, которого мы встретили несколько дней назад. Принцесса, чьего лица я не рассмотрела. Принцесса, не признающая своего имени. Рейнали. Что-то было в этом. Что-то...
Я перевернулась на другой бок, обняла мужа и снова уснула.
В зеркале -- незнакомая девушка: украшенная жемчугами прическа, облегающее платье. Ей и нравился, и не нравился этот образ. Но сказать она ничего не успела -- зеркало исчезло, а пальцы деда сдавили запястье.
-- Что случилось?
-- За нами подсматривали, -- говорит он, оглядываясь. -- Но уже все в порядке. Что скажешь на мое предложение?
-- Ты пришел, чтобы просить меня поселиться в Лар'эллане?
-- Там твое место, маленькая принцесса.
Её место? Вряд ли. Эльфы никогда ее не примут.
-- Не думай об этом. Или думай иначе: возможно ты та, кто вернет мирв Лес и прекратит склоки между его детьми. Но у тебя еще будет время, чтобы решить, что делать, когда всё закончится. А я пришел потому, что в прошлом разговоре ты сказала о каком-то парне...
Она опускает глаза:
-- Я не сказала.
-- Но подумала. Это серьезно?
-- Не знаю. Мне казалось, что да. Но сегодня... Расскажи лучше о Черте. Ещё раз. Завтра будет сложный день.
-- Ты справишься, я уверен. И ты уже знаешь всё, что нужно. Если хочешь, можем просто поговорить. О чем угодно, но не о делах.
-- И не о том парне, -- предупреждает она строго.
-- И не о том парне, -- соглашается он.
Не так уж он плох. Хоть и эльф. Может быть, она даже примет его предложение и поселится в Лар'эллане. Потом...
Глава 2
Башня - это хуже, чем тюрьма. В тюрьме заключенные хотя бы знают, что живы, а обитатели Башни лишены этого знания. Существование тут для кого-то из них превращалось в бесконечную череду однообразных дней, и окна, в которых можно было вернуться в счастливые моменты своего прошлого, становились единственной отдушиной. Для кого-то пребывание в обители Повелителя Времени напоминало непрерывно вращающийся калейдоскоп нереальных событий, единственным отдыхом от которых опять же были окна.
Истман знал, что слаб духом, помнил, как не устоял перед властью ножа, а потому старался оградить себя от нового наркотика. Но сейчас это не зависело от его желания. Лорд Тэриан пригласил к себе нового "друга", чтобы похвастать успехами своей лазутчицы.
-- Видишь, вот она - наша девочка. Я же говорил, что Арай её не узнает? Красавица, не правда ли?
-- Не правда, -- машинально брякнул в ответ Истман.
Может и хорошенькая, но не в его вкусе.
-- О, да, -- рассмеялся Тэриан. - Ты же предпочитаешь чистокровных эльфиек. Глаза-сапфиры и лунное серебро в волосах.
Мири заходила всего два раза, но от Повелителя это не укрылось.
-- Мы просто разговаривали.
-- Я знаю. Как знаю и то, о чем ты думаешь, глядя на неё.
Он ни о чем не думал - положение игрушки при властелине Башни не располагало к фривольным фантазиям. Но спорить с Лордом человек не стал.
-- Она не для тебя. Не теперь. Завтра... Или лет через двести. Но ты - мой друг, и я не хочу, чтобы ты скучал, проводя ночи в одиночестве. Никто не любит быть один. Кстати, и наша девочка не исключение. Влюбилась... Или думает, что влюбилась. Без взаимности, как я понял. Но это и не важно. Люди часто совершают глупости ради тех, кого любят, но о нашей разбойнице я не волнуюсь. Она не предаст. И даже не потому, что боится наказания. Скорее, не захочет отказаться от награды. Она корыстна, расчетлива. Она впитала это с кровью отца. Он не научил её толком читать и писать, пришлось заняться этим лично, но он научил её видеть выгоду и не останавливаться на пути к своей цели. А самым коротким путем оказалось убийство себе подобных. Убей и отбери еду, одежду, деньги - мертвецам все это не нужно. Ты же не думал, что Арай казнил невинную овечку? Нет, к шестнадцати годам за ней было уже столько трупов, что не каждый матерый разбойник может похвастать таким количеством. Она и сейчас не брезгует избавляться от проблем с помощью оружия. И делает это с умом. Никто её не заподозрил, ей по-прежнему доверяют... Но я отвлёкся. Я ведь обещал тебе решить проблему одиноких ночей?
-- Но мне не...
-- Не скромничай! - отмахнулся эльф. - Ты же не откажешься от моего подарка? Майя, подойди!
Истман, как всегда, не заметил, когда и откуда она появилась здесь. Девушка. А вернее - девочка. Невысокая, полненькая. Милое, простое лицо. Темно русые волосы заплетены в две толстые косы. И немного нелепо смотрится на ней бальное платье из лилового атласа, и совсем не к месту бриллиантовая заколка у виска. А в глазах - обычная для обитателей Башни пустота.
-- Нравится? - Тэриан взял девочку за руку и заставил покрутиться на месте. -- Она твоя.
-- Она же...
-- Толстушка?
-- Она - ребёнок! - выпалил Истман.
-- Да? - Лорд удивленно приподнял бровь. - Ей было двенадцать или тринадцать, когда она попала сюда. С тех пор за Чертой прошло уже лет пятьдесят. Она скорее старуха. Да и солдат твоего деда, Растана Первого, её возраст не остановил. Они неплохо развлеклись, прежде чем сбросить её в колодец. Их было немало, тех солдат, у малышки богатый опыт. А кое-чему она научилась уже здесь.
-- Но...
-- Хочешь сказать, что ты недоволен подарком? - нахмурился эльф.
-- Нет, Лорд. Я доволен. И я благодарен вам.
Что-то было мерзкое в том, чтобы держать мягкую пухлую ладошку. Истман разжал пальцы, как только они покинули апартаменты Повелителя, но девочка, словно привязанная, шла за ним до дверей его комнаты. Наверное, тоже боялась ослушаться приказа. А может, ей было уже всё равно.
-- Ты хочешь есть? - спросил он её, впустив внутрь.
-- Нет, -- голос у нее был такой же, как и взгляд - отрешенный.
-- Тебя звать Майей? Я знаю одну девочку с таким именем, но она ещё совсем маленькая...
-- Она вырастет, и за ней придут.
-- Не говори так.
Он отвернулся от своего подарка, прошел к столу и налил вина. Только себе. Выпил залпом, не чувствуя вкуса. А когда опять посмотрел на девочку, та стояла у постели в одном белье, переступив упавшее на пол платье.
-- Подожди, -- попросил он, когда она уже потянулась к кружевным завязкам.
-- Не снимать это?
-- Нет. Не надо.
-- Мне остаться стоять или лечь?
-- Ляг.
Майя послушно откинула одеяло и легла. Прошло минут пять, прежде чем она осмелилась спросить снова:
-- Что мне делать теперь?
Истман выпил еще вина, решительно подошел к ней, укрыл по самый подбородок и велел:
-- Спи.
Окно в коридоре манило. Хотелось вернуться в детство, пробежаться по траве вслед за весело тявкающим щенком. Хотелось взглянуть на маленькую Майку, чей дом в кармане никогда не найдут имперские солдаты. Или заглянуть в избушку Ольгери и увидеть их с Сайли живыми и мирно спящими, как и девочка на его кровати.
А можно было посетить дворец в Каэре, посмотреть, как умирает, пронзенный костяным ножом, очередной маг, вспомнить, каково это быть сильным, независимым и ни к кому не испытывать жалости. Тут это стало бы спасением.
-- Итак, она тебе не понравилась.
От испуга человек забыл, что нужно дышать: рядом с постелью стоял Лорд Тэриан.
-- Сказал бы сразу, я не стал бы навязывать её тебе. Подарил бы трубку. Ты куришь? Нет? Никогда не поздно научиться. Говорят, курильщики меньше живут, но смерть от табачной чахотки в Башне тебе не грозит. Тут умирают, лишь когда я этого захочу.
Эльф огляделся, остановил взгляд на серебряном подсвечнике, подошел к нему, загасил свечи, одну за другой, вынул все семь из рожков и сложил рядышком на столе. Взвесил канделябр в руке и возвратился с ним к кровати. Даже если бы Истман понял, что собирается сделать Тэриан, он не сумел бы ему помешать.
Замах. Удар. Хруст, от которого к горлу подкатил спазм... Девочка не успела даже вскрикнуть.
-- Вот так это происходит, -- спокойно сообщил Повелитель Времени.
Углом простыни он протер подсвечник, вернул его на стол и принялся методично втыкать на место свечки.
-- Зачем? - выдохнул Истман, поборов тошноту и не в силах смотреть ни на эльфа, ни на размозженную головку на подушке.
-- А что еще оставалось? - пожал плечами Тэриан. - Мне она надоела, тебе она не нужна. Мне жаль тратить запасы Башни на бесполезного жильца. И не переживай, через минуту тут будет чисто. Выйди в коридор, закрой дверь, а потом снова открой.
Ночь Истман провёл в кресле. И следующую тоже. Минул почти месяц, пока он смог заставить себя лечь в постель. Целый месяц.
А Лорд Тэриан сказал, что за Чертой не прошло и часа, и Галла Ал-Хашер со своими спутниками, в числе которых была посланная Повелителем Времени убийца, еще не перешла Черту.
Галла
Утро было прохладным, но ясным. А о вчерашнем дожде напоминала только влажная земля вокруг лагеря.
-- Выдвигаемся сразу после завтрака, -- скомандовал Лар.
-- Не сразу. Поговорить нужно.
Вот мне интересно, Вель осознанно ставит Сумрака в такое положение? Пользуется тем, что кроме неё никто не знает дороги, и перечит при каждом удобном случае.
-- Поговорим за едой. Или по дороге, -- осадил её Ил.