Аннотация: Что может произойти необычного в обычном городе? а ведь может...
Право выбора.
Моей сестре Валерии.
Часть первая.
Глава 1. Город.
Надрывный звонок старого бабушкиного будильника упорно прорывался сквозь сон. Яна гнала его прочь из видения, уже расплывающегося от резких звуков. Настойчивая трескотня дрожала в ушах, заставляя открыть тяжелые веки.
Свершилось! Она протянула руку и надавила ненавистную тугую кнопку аппарата для утренних пыток.
Глаза были открыты. Но в них трепетали еще остатки приятных снов и мягкими лепестками один за другим спадали вниз. Яна сладко потянулась в теплой постели и окончательно прогнала розовое видение.
Да, сегодня ее день. Она взглянула сквозь дымку тюлевой занавески на улицу. Еще темно, но скоро близится рассвет: встанет ярко-золотое солнце за рекой, выплеснет свои робкие утренние лучи на город - и он проснется, встряхнет кудрями пышных каштанов остатки снов, и помчится наперегонки по своим неотложным и важным делам.
Яна быстро умылась и сварила ароматный кофе, волшебные запахи которого разлились по всей квартире. Сумку она собрала еще с вечера, почувствовав приближение грозы. Она ждала этого дня всю долгую зиму, напряженную и сумрачную.
А теперь вдруг пришло освобождение - ее пальцы просили - нет! - требовали кисти, чистого листа бумаги и... свободы! Свободы от времени и сковывающих рамок сознания с налипшими за долгое время странными мыслями, остатками чувств и смутных желаний.
Весь прошлый день она находилась в неопределенном ожидании. Гроза началась вчера вечером, где-то около девяти часов. Загрохотали упругие струи по гулким соседским крышам старой части города. Залили оконные стекла так, что стало ничего не видно, кроме бесконечных потоков воды, размывающих накопившуюся за полгода грязь. Грохнуло где-то далеко, словно из пушки, и блеснула молния, распарывая стройные струи первого, по-настоящему весеннего дождя.
Картины вселенского потопа можно было запросто лицезреть на притихших улицах Города, всматриваясь в причудливые изображения залитых плотными струями дождя оконных стекол. Одинокий тигрино-желтый глаз лампочки над соседним подъездом прыгал, словно мятежный дух, попавший в заточение.
Яна распахнула створку окна настежь, и тотчас была обрызгана с ног до головы ворвавшимся с улицы потоком дождя. С каким наслаждением вдохнула она насквозь пропитанный влагой воздух! С опьяняющим чувством торжества ложилась она спать, захлопнув окно, оставив открытой форточку, чтобы был слышен упоительный и успокаивающий шум первого весеннего дождя.
Многие художники пытались изобразить Город таким, каким чувствовали его, но не всем случалось уловить то изменчивое, как мартовский ветерок, настроение города, как и незыблемое, с древних времен почти неизменное, очарование высоких днепровских круч, заросших лесом и чудесных парков над спокойным течением великой реки.
Яна чувствовала, сегодня ей удастся уловить ту тонкую паутинку, что ускользала раньше из вида, не давалась в руки всякому, кто хотел поймать ее.
Утренний, величавый город, омытый бурным весенним дождем ночью, постепенно просыпающийся от вязкой дремы - таким он ей казался из узкого окна старинного особняка, квартира в котором досталась ей по наследству от прабабки-графини.
Но пора было собираться в дорогу. Яна быстро оделась, взяла сумку с этюдником, красками, кистями, термосом с ароматным густым кофе и стопкой бутербродов, и вышла из дома на еще не просохшую от ночного дождя темную улицу.
Было около четырех часов утра. Идти по тихому, еще спящему городу было хорошо. Знакомые дома уютно закутались предрассветным густым туманом. Ярко-желтые и голубоватые фонари давали мутноватый, словно плотный на ощупь свет. Нет движения в спящем городе, только стук Яниных каблучков по мокрому асфальту нарушает безмятежную, сонную тишину.
Волосы Яны, длинные и пушистые, вбирали в себя, словно губка, влагу седого тумана и мокрыми прядями рассыпались по плечам. Чуть рыжеватые, теперь они были какого-то густо-медного цвета с сиреневым отливом из-за падающего на них неестественного света ярких галогеновых уличных ламп.
Ее путь лежал туда, на высокие днепровские холмы, с которых видна была часть старого, умытого ночным ливнем города. Еще спали сладким сном звонкие Городские трамваи в депо, молча застыл фуникулер, на улице не видно ни души. Мигают разноцветные огоньки на витринах магазинов. Одинокая машина медленно проехала возле нее. Из салона грохотала популярная новомодная песенка. Слегка тонированное стекло опустилось, высунулась осоловевшая морда в окошко, от чего музыку стало слышно еще на несколько кварталов дальше, и предложила Яне весело провести время.
- Отдохнуть бы вам не мешало,- заметила Яна и свернула на другую улицу. Морда в окошке удивленно хмыкнула и громко приказала водителю везти себя домой.
Яна забралась на поросший старыми осинами и каштанами высокий холм. В низине все было выстлано серой непроницаемой дымкой. Здесь, на верху было не так сыро и темно. Свет ярких звезд с очистившегося неба разгонял непрочную темноту предрассветных сумерек.
Яна порылась в карманах, нашла начатую вчера пачку сигарет и щелкнула зажигалкой. Яркий и быстрый огонек на несколько секунд ослепил ее. Она застыла, привыкая к вернувшейся вновь темноте, и осмотрелась в поисках удобного уступа. Мокрая трава скользила под ногами.
Достала из сумки этюдник и разложила его. Белоснежный лист лег на темную поверхность тонкого дерева и был закреплен приготовленными для него кнопками. Акварель, засохшая и долго ждавшая этого чудного мгновения, насытилась влагой, добавленной Яниной изящной, чуть подрагивающей рукой.
Яна взмахнула кистью, словно дирижер своей волшебной палочкой. Но нет! Еще рано. Этот ее жест был пока лишь тренировкой. Она словно привыкала к девственному листу бумаги, чуть шероховатому и пропитанному вездесущей утренней влагой.
Яна пристроилась возле этюдника на легком, раскладывающемся стульчике, поставив на торчавший рядом пень свою сумку. Пень тут оказался очень кстати. На этом импровизированном столе расположились: большая пластиковая бутыль с водой, тряпка и банка для споласкивания кистей. Рядом, почти на краешке, примостился яснобокий термос, в котором отражались уже дрожащие в предрассветном мареве звезды.
Отсюда был виден кусочек Днепра с неспешными волнами и уже подсвеченный первым лучом просыпающегося солнца восточный, далекий горизонт. Нервы натянуты до предела, как тонкие стальные струны. Кажется, вот-вот зазвенят от прикосновения нервной мелодией... Внизу уличные фонари тускнеют от надвигающегося на них скорого рассвета.
Все замерло в предвкушении чудесного пробуждения спящего города. Ни звука, ни шелеста ветра неслышно на Городских кручах... Туман пытается завоевать себе укромные уголки, словно в предчувствии скорой смерти под убийственными первыми лучами могучего светила.
Пора! Восток уже заалел яркими красками в полную силу. Убравшаяся на запад ночь без боя сдавала свои позиции. Город озарялся постепенно удивительно теплым светом, струившимся из-под неясных и воздушно-редких облаков.
И пришло, наконец, расслабление, долгожданная свобода для скованных пальцев! Яна нырнула с головой в ощущение рождающегося живительного света, как ныряют пловцы в глубину бирюзовой, пронзенной насквозь лучами, воды. Рвалась девственная плева свежего, пропитанного туманом листа. Порхала над ним, касаясь лишь тонким концом, беличья кисть в нервных пальцах девушки. Рвалась скорее, пока не истекло отпущенное время, запечатлеть то, что видела глазами душа художницы.
Бледный, пробуждающийся город проступал на бумаге не ясными еще деталями, нечеткими контурами под заалевшими в полную силу небесами. Движения легки. Мазки кладутся ровной рябью. Работать легко и приятно. Время летит неистовой, вибрирующей стрелой, но оно незаметно здесь, на высоте. Вот появились первые, шуршащие по непросохшему асфальту шинами, автомобили. Их совсем еще не много. Водители позволили себе двигаться по пустынной дороге с большей скоростью. Звенят холодные рельсы под напором первого трамвая, бегущего по безлюдной набережной.
Взошло оранжевое долгожданное солнце над подернутой дымкой далью. Отразилось тысячью бликов от промытых ночным дождем стекол и ушло ввысь. Птицы, первыми стряхнули с перьев дрему и грянули нестройным хором славную утреннюю песнь.
Город заворочался вдруг, стаскивая с себя одеяло плотного сырого тумана, и тот растаял, повинуясь напору чуть теплых еще солнечных лучей. Где-то грянули колокола, оповещая прихожан о наступившем новом дне, и понеслись легким перезвоном над крышами куда-то вдаль.
Захваченная магией чистого весеннего утра, Яна работала легко и быстро, влажные краски ложились на лист с удивительной скоростью. Но вот уже закончена работа. Девушка, будто с сожалением, вытерла мокрые, в пятнах красок, руки и сложила свои принадлежности.
Довольная своей работой, Яна то и дело поглядывала на этюдник, где покоился новый, рожденный ею город. Растворилась в дымке вступающего в свои права утра, эфемерная магия пойманного за нить блуждающего, неуловимого духа древнего города. Она сложила этюдник с непросохшим еще листом, и достала из сумки бутерброды. Подкрепившись бутербродом, и горячим кофе, она сложила все вещи в объемную сумку. Теперь ее уже ничего не держит на этом высоком холме. Пора отправляться домой, досыпать остаток утра в остывшей и неприветливой постели.
Яна двинулась вниз, осторожно ступая на влажную, в бисеринках росы, траву. Что заставило ее двигаться в том направлении? Может, еле приметная тропа, присыпанная подгнившей прошлогодней листвой? Однако, девушка смело шла вниз, лавируя между темными от влаги деревьями.
Остановилась на секунду, сдирая с лица прилипшую тонкую паутинку. Вдруг Яна почувствовала, что ноги ее проваливаются. Резкое движение в сторону не спасло ее, и с громким воплем ужаса она ушла под землю, проседающую под весом собственного тела.
Глава 2. В подземелье.
"Как болит нога! Наверное, я потеряла сознание",- подумалось ей, не открывшей еще глаза.
- Сплю я, что ли?- произнесла она вслух, не поняв, почему вокруг нее темнота.
"Попробовать ущипнуть себя - старый, проверенный способ",- пронеслось в ее мозгу. Боль от щипка она почувствовала слишком ярко. Окончательно удостоверившись, что не спит, она зажмурила глаза, потом вновь открыла их, но темнота не исчезла.
- Странно, пахнет подвалом и развороченной грибницей,- ее слова гулким эхом побежали дальше.
- Провалилась! Я провалилась... - сказала она уже тихо, и слезы вдруг сами хлынули из глаз.
Наревевшись вволю, размазав по грязному лицу соленую влагу, она бессильно затихла на полу. Над ней очень высоко сиял яркой лазурью малюсенький кусочек неба. Яна лежала на куче рыхлой земли вперемешку с прелыми листьями, и смотрела в высь. Как же теперь отсюда выбраться? Кричи, не кричи, все равно никто тебя не услышит.
Колодец, куда она попала, был похож на вентиляционную шахту, но кому понадобилось ее прорыть именно в этом месте?
Она села на кучу земли. Свет сверху еле разбивал мрак затхлой пещерки. Она повернула голову. Шея болела, как и все тело. На противоположной стене чернело отверстие. Выход. Но куда ведет он?
Она поднялась на дрожащих ногах, и отряхнула налипшую на колени землю. Пощелкала зажигалкой. Чуть поодаль валялись ее рассыпанные вещи. В сумке пакет с бутербродами и чудом оставшийся живой термос.
Яна нащупала тряпку, о которую недавно вытирала руки. Засунула в карман джинсов - понадобится. Споткнулась о валявшуюся палку. Посветила зажигалкой. Кусок узловатой коряги с полметра. Она подобрала его и намотала плотно полоску, оторванную от тряпки. Смолы не было, но сливочное масло, соскобленное с бутерброда, тоже подошло.
Решительно взмахнув факелом, она вошла в тоннель. Он был узок даже для нее, худенькой девушки. Факел ужасно чадил, спертым подвальным воздухом было трудно дышать. Низкий потолок привел бы в шоковое состояние даже не страдающих клаустрофобией.
Она продвигалась дальше, с каждым шагом все смелей. Сквозняк в туннеле почти задувал пламя факела. Поворот, потом еще и еще. Все время налево. Она пыталась запомнить обратную дорогу.
Вот в стене еще отверстие справа, тоже темный, затхлый отросток, ведущий в неизвестность. Она решила не сворачивать с туннеля, показавшегося ей главным. Повороты, повороты, изгибы, подъемы и спуски. Временами ей казалось, что она все еще спит. Яна не знала, сколько было сейчас времени, да и не важным ей казалось это в узком туннеле, с нависшими над головой тонкими корнями, покрытыми плесенью и какой-то слизью стенами. Она совсем не обращала внимания на страшненькие тени, прыгающие по стенам от колеблющегося языка пламени.
Яна решительно гнала от себя все страхи, пытающиеся пробраться за барьер ее сознания. С отчаянной решимостью девушка шагала в темные глубины туннеля, в надежде, что где-то он выходит на поверхность.
Это не был туннель городского коллектора. Его стены были бы одеты в железобетонный каркас. Больше всего он походил на секретный подземный ход из старинного замка, как показалось девушке. Она слышала о подземных лабиринтах под городом, ходы которых часто пересекаются с линиями метро. В этих подземельях можно бродить годами, без надежды выбраться на поверхность. Обычного человека туда и калачом не заманишь. Только спелеологи и диггеры могут приходить в экстаз от этих древних лабиринтов. Наверно, почти в каждом городе есть свои катакомбы. Кто, когда и для чего прорыл таинственные ходы, большей частью останется загадкой.
Не задумываясь над этим, она все шла и шла вперед. Нога нестерпимо болела. Ей повезло, что при падении с такой высоты она ничего себе не сломала. Проклиная все на свете, Яна остановилась передохнуть. Воткнула еще горящую ветку в трещину стены, и присела на пол. Достала из сумки термос, наполовину пустой, и недоеденный бутерброд. Небольшая передышка, и снова бесчисленные коридоры подземелья. Она уже представляла себя в виде живописно расположенного на полу скелета, подпирающего костлявым позвоночником замшелую стенку. "Бррр, как это гадко. А под костями руки лежит истлевший тубус с моей лучшей картиной. Не-е-тушки! Не дождетесь!"
Яна шагала уже несколько часов, потеряла счет времени, и двигалась почти автоматически, как робот. Внезапно луч света уперся в каменную преграду, и она решила, что там, впереди, снова крутой поворот.
Яна подошла ближе и тут только заметила, что это тупик. Завал преградил путь. "Вот тебе и выход! А я ведь думала свернуть чуть раньше направо. Так мне и надо, дуре!"
Она, совершенно обессиленная, опустилась на землю. Факел зашкварчал и потух. Яна порылась в кармане, и вытащила последнюю сигарету. Мятую пачку отшвырнула от себя прочь.
Тлеющий огонек не мог разогнать плотную завесу темноты. Ее охватило жуткое отчаяние, и ворвались в душу вытесненные из сознания страхи и кошмарные видения, рожденные усталым мозгом. Ей вдруг вспомнились страшные рассказы о живущих в тоннелях метро гигантских крысах и мерзких великанах-пауках, плетущих сеть в самых глубоких пещерах под землей. Рассказы эти ходили когда-то по Городу, будоража воображение обывателей, и обрастали все новыми и еще более ужасными подробностями.
Яна судорожно поджала ноги, все еще беззвучно всхлипывая. Отчаяние и ужас всецело завладели ее душой. Сигарета потухла, и вместе с ней потухла ее надежда на возвращение наверх. Она закрыла глаза и... заснула.
Но снились ей не кошмары подземелий. Во сне девушке виделось небо умопомрачительного лазурного цвета. Изумрудная зелень травы радовала глаз. Лесная поляна с крошечными красными пятнами земляники, ярко освещенная горячим июльским солнцем. Комариные распевы возле журчащего ручейка нарушали тишину сна, и вековые сосны шумели над нею, задевая верхушками проплывающие облака... Снился ей пожилой уже учитель географии, в которого она была влюблена в девятом классе. Снились старые подруги, разлетевшиеся по стране и давно уже не пишущие письма. Снилась мама, молодая, веселая, звонким голосом что-то кричавшая ей издали...
Яна проснулась. Тревожное чувство попробовало опять было пробиться в ее сознание, разморенное сном. Ей давно не снилась мама, третий год лежащая под гранитной плитой. "Звала ли меня к себе она, или просто подсказывала, что все будет хорошо?",- подумалось Яне.
Все-таки жажда жизни в человеке неистребима. Заложенная где-то в генах природой, эта сила тянет нас на свет из мрачной пучины, или толкает на новый, тяжелый путь сквозь толщи земли наверх, где живительные солнечные лучи отогреют замерзшую в сырых подземельях душу.
В полной темноте, держась правой стороны, повернула она назад. Шаря по стене рукой, шла на ощупь, двигаясь медленно, неуверенно. Вскоре рука ее нащупала боковой проход. Надеясь, что это обводной путь, Яна свернула в него и держалась теперь другой стороны, как тогда, когда шла вперед. Коридор был просторный. Пол незаметно опускался вниз. Яна не заметила, когда она перешла границу земляного коридора, но теперь под руками были холодные каменные плиты. Пол выстлан толстым ковром мельчайшей пыли. Здесь не было сквозняков, но воздух был более свежий, чем в главном тоннеле. Каменные плиты, которыми были выложены стены, казались на ощупь гладкими и прохладными. Янины глаза привыкли к полной темноте, и она уже немного могла ориентироваться в коридоре. От него так же ответвлялись боковые ходы, но в них она не заглядывала, стремясь вперед. Временами ей начинало казаться, что туннель круговой, а она, как белка в колесе, поймана им навсегда, и будет ходить вечно по замкнутому кругу, никогда не найдя выхода.
Плиты, плиты, под руками гладкие их поверхности, пальцы задерживаются лишь на тонких щелях между ними. Поворот, снова поворот. "Какой запутанный коридор",- подумала Яна. Рука ее натолкнулась впереди на стену.
- Не может быть!- в отчаянии воскликнула она,- И здесь тупик. Все, мне не выбраться отсюда никогда!
В истерике Яна замолотила кулаками по безмолвным каменным плитам. И только спустя несколько секунд она поняла, что плита, на которую выливала она кипевшую злость - рельефная. От удивления она даже растерялась. Попыталась пальцами нащупать рисунок. Вспомнила - в кармане зажигалка. Щелкнула ею, и подняла руку высоко вверх. Коридор озарился слабым светом, но этого хватило, чтобы разглядеть, что за рисунок был выбит на камне. Плита была цельная, без соединений, и Яна догадалась, что она прикрывает вход. Но как ее открыть, и что находится за ней? Рисунок на плите оказался загадочными письменами, какими-то знаками и изображениями. Она увидела знак солнца, сову с огромными глазами, треугольник, в центре которого была вписана окружность. Этот знак почему-то больше всех привлек ее внимание. Окружность была немного выпуклой и с нанесенными рисками. Яна попробовала ногтем сдвинуть окружность с места. Она поддалась немного.
Значит, это и есть замок! Она достала ключ от квартиры, на кольце которого висел брелок - складной миниатюрный ножик. Хрупким лезвием она миллиметр за миллиметром сдвигала круг. Он тяжело поддавался, но все же постепенно ей удалось повернуть круг таким образом, что дверь-плита открылась.
Яна шагнула через проход, когда плита со скрежетом ушла вниз. Снова вспыхнул желтый огонек зажигалки. Похоже, это пещера. Тусклого света крохотного пламени не хватило даже на то, чтобы рассмотреть, что творится в трех шагах от нее. Яна наклонилась, осторожно положила сумку на плиты пола и для чего-то потрогала их рукой. Они тоже были покрыты рельефным рисунком незнакомых символов.
Куда же она попала? Яна прошла немного вперед, прислушиваясь и отмечая непривычное ощущение большого пространства. Дзинь! Кап-кап! Ей не послышалось? Вода! где-то рядом была вода. Она пошла на звук падающих капель. Но не пройдя и десяти шагов, Яна услышала грохот, доносившийся со стороны входа. Сейчас же она кинулась назад, но было поздно. Кашляя, и протирая полные пыли глаза, она стояла, и молча смотрела на последствия завала. Песок, земля и камни плотно засыпали проход, точно замуровали его. Этот завал невозможно было разобрать. Чуть только она начала отгребать куски земли сверху, как тут же лавиной посыпались новые. Усталая от бесполезной борьбы с завалом, она отряхнула грязные руки со сломанными ногтями, и прошла вдоль стены.
-Там была вода, я слышала звук падающих капель,- сказала она себе.
Звук ее голоса отражался от дальних стен, и гулким эхом разносился по подземелью.
Шаря рукой по стене, она наткнулась на что-то железное. Посветила зажигалкой, в которой заканчивался газ. Железным предметом оказался держатель для факела. Удивительным казалось то, что факел в нем был. Яна тотчас воспользовалась возможностью осмотреть весь зал. Факел ярко разгорелся, и с шипением плевался жгучими искрами. Она подняла его высоко вверх.
В неверном свете факела мало что можно было рассмотреть, но кое-что Яна все-таки увидела. Зал оказался настолько большим, что просто захватывало дух. Пол выложен рельефной плиткой и черными гладкими пластинами в шахматном порядке. Стены из отполированного до зеркального блеска мрамора ловили и отбрасывали тысячи огненных бликов. Множество светильников было развешано и расставлено вдоль стен. Яна принялась обходить их все, прикасаясь факелом к потухшим давным-давно фитилям. Ни один предмет обстановки чудесного зала, могущий стать источником света, не пропустила она. Когда последний светильник был зажжен, она удовлетворенно улыбнулась.
--
Долой мрак подземелья! - с восторгом крикнула девушка, и эхо ее голоса заметалось в пустом помещении.
К заваленному входу она больше не возвращалась, поняв тщетность проделанной работы. Пальцы саднило, и кровь сочилась из-под обломанных под корень ногтей.
--
Пусть лучше смерть придет с последним потухшим огоньком в этом роскошном зале. Меня никогда не найдут здесь. А теперь и я не хочу уже, чтобы меня нашли,- глаза полыхнули бешеным огнем,- этот зал будет моей тайной навсегда, навсегда... НАВСЕГДА!!!
От звука голоса дрогнуло пламя. Яна обернулась. Теперь мрак огромного помещения был подавлен нестройным, колеблющимся огнем сотен светильников и факелов, многократно отраженным отполированными стенами. Сотни маленьких солнц разметались в радостном вихре. Стало светло, как днем. "Хотя,- с сожалением подумала Яна, - живительный свет нашей желтой звезды невозможно ничем заменить".
В центре зала возвышался фонтан. Но вода давно уже не текла под напором, не создавала переплетение хрустальных струй. Одинокие капли скатывались с плеч скульптуры и падали в небольшой бассейн неправильной формы. Вода в нем едва покрывала дно. Яна подошла к безжизненному фонтану. Бронзовый юноша в безумном порыве протягивал к ней ладонь. Высоко над головой он держал шар, откуда должна была бить струя воды. Он замер на пьедестале, скованный металлом, в который заключил его неведомый скульптор. Но второй пьедестал был свободен.
Что же это? Была ли тут еще скульптура, или таков был замысел ваятеля? Кто или что должно было быть на свободном камне?
- Что ж, безмолвный,- обратилась она к фигуре,- это место я забираю себе!
Яна перепрыгнула с бортика бассейна прямо на квадратный камень.
- Ты долго ждал меня? - она, конечно же, не надеялась на ответ и домысливала его сама, вглядываясь в страшные бронзовые глаза без зрачков.
- Надеюсь, я не помешала твоему гордому одиночеству...
Она придала телу позу готовой к полету ласточки, и вложила в протянутую руку теплую ладонь. Плоть и металл соединились в едином порыве. Брызнули из шара вверх упругие струи и рассыпались вокруг миллионами бриллиантов. Под фейерверком бьющей под потолок воды скрылась странная пара. Ветер ворвался неведомо откуда, и разом погасли огни. Остался лишь вновь пришедший мрак, и звон последних срывающихся на дно бассейна капель. Одинокая статуя протягивала в пустоту холодную ладонь.
Глава 3. Исандра.
Утих бушующий под сводами зала ураган. Яну теперь захватили ощущения, нахлынувшие незнакомой волной в сознание. Призрачные видения проносились мимо, и не было света, только ощущение пустоты, мрака и безмолвия. Пора было открыть глаза, и прекратить это головокружение.
Легкий взмах ресниц - и мир вокруг взорвался яркими красками. Обрушилась на восприимчивый мозг лавина звуков, запахов, буйных красок. Яна присела, оглушенная, ошеломленная настолько, что не могла поверить своим органам чувств, на которые разом свалилось такое испытание.
Солнце уже забралось довольно высоко, и теперь прикрывалось пушистыми облаками, словно застенчивая дама вуалью. Яна стояла на высоком холме и потрясенно взирала на широкую ленту неспешной реки, лесистые холмы и пустые песчаные пляжи. Но... исчезли куда-то старинные подольские дома, не видно было Почтовой площади, и серого речного вокзала. Пропали мосты, пристани, здания, и вместе с ними исчезли вдруг привычные с детства звуки бурлящей городской жизни.
- Я сплю,- решительно сказала Яна, и ущипнула себя за руку.
Но боль снова была настоящей, как и все вокруг. Она чувствовала под ногами мягкую траву и воздух, напоенный незнакомыми ароматами, и пение птиц, и шелест ветра в высоких кронах.
- Что же со мной произошло? Может, я попала в прошлое?- задавала она вопросы, ответа на которые у нее не было.
Действительно, местность была очень знакомой - и река, и остров, поросший лесом, и холмы, но город просто исчез. Обернувшись, она заметила вдалеке высокие круглые башни с разноцветными остроконечными крышами, утопающие в зелени деревьев. Это был город, но не ее город. Тот город, в котором прошло ее детство, канул в вечность. Портал, соединяющий миры, остался там, в удивительном сверкающем зале, забросив неосторожно ступившую на него девушку в неведомую даль прошлого, или, может быть, необозримого будущего.
Яна, не зная, что и думать, стала спускаться вниз с холма. Осторожно огибая деревья, стремилась она вниз, к реке. Но вот лес перед ней вдруг расступился. Яна выбежала на тропинку, за которой начинался крутой обрыв. Внизу шумела река. Тропинка вела по самому краю обрыва. Яна пошла по ней. Скоро тропа опять юркнула в старый, замшелый лес. Повинуясь ее прихоти, девушка вступила под сень деревьев. Яркий день сменился влажными сумерками. Листва была настолько плотной и густой, что почти не пропускала солнечного света. Тропинка убегала все дальше, петляя между вековыми соснами и редкими березками.
Яна впитывала в себя все новые незнакомые ощущения. Странные мысли вились в голове, заставляя ее нервничать, но шуршание листвы над головою успокаивало, а пение птиц было таким мелодичным и звонким, что зачаровывало и уносило прочь все ее тревоги.
Неожиданно впереди она увидела фигуру человека. Действуя инстинктивно, Яна отступила назад, и спряталась за куст. Но она опоздала. Стражник засек краем глаза движение в стороне, и кинулся туда. Яна припала к земле в надежде, что ее не заметят. Хруст веток под чьими-то тяжелыми сапогами прекратился. Шаги смолкли. Подождав немного, Яна осторожно приподнялась из-за куста и обернулась. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди: в двух шагах от нее стоял стражник. Острие короткого меча чуть подрагивало в миллиметре от ее горла. В глазах стража застыло удивление.
-Ты кто такая?- задал он вопрос.
- Меня зовут Яна,- дрожащим голосом ответила девушка, неотрывно следя глазами за подрагивающим лезвием.
- Кто ты и откуда пришла?- заметив ее испуг, начал напирать на нее воин.
Яна пролепетала что-то невразумительное.
- Отвечай!- загремел стражник, - или умрешь на месте.
Яна, смекнув, что дело плохо, через силу улыбнулась стражнику:
Я шла в город с высокими башнями, но заблудилась. Не могли бы вы мне показать дорогу?
Улыбка получилась вымученной, как у смертника перед казнью.
Если бы Яна могла сейчас видеть себя со стороны, она бы поняла, как это смешно выглядело - оборванка, с ног до головы перепачканная грязью, со спутанными волосами и сломанными ногтями пытается обворожить улыбкой стражника.
Стражник и впрямь улыбнулся, глядя на нее. Но тут, будто вспомнил о чем-то, вмиг посуровел и недоверчиво посмотрел на нее. Яна подумала, что объясняться со стражником дальше бессмысленно, и, собрав все силы, резко выпрямилась, саданув его коленом в пах. Излюбленный женский прием моментально подействовал. Стражник сложился пополам, упал на колени и принялся раскачиваться и выть от боли. Не долго думая, Яна схватила с земли булыжник и огрела беднягу по голове. Стражник свалился на землю и затих.
Удирала она со всех ног. Уже давно не приходилось ей так быстро бегать. Не разбирая дороги, кинулась через лес наверх, на крутой холм. Потом она долго брела сквозь непролазные чащи, останавливаясь лишь изредка перевести дыхание, и внимательно слушала, нет ли погони. Но лес кишел своими звуками, и никакого постороннего шума не было слышно. Тогда она рвалась дальше, не обращая внимания на царапины, пробивалась через сплошные заросли колючей ежевики. Сердце гулко колотилось в груди; казалось, этот стук слышно во всем лесу. В грудях саднило и кололо в боку от быстрого бега, но она старалась не сбавлять темп. Вскоре Яна совсем выбилась из сил и уже еле переставляла ноги.
Вечерело. Потянуло сыростью из глубоких, заросших чахлыми деревцами оврагов. Яна все еще брела, спотыкаясь, как будто движение для нее стало смыслом жизни. Набрела на журчащий в траве ручеек и остановилась передохнуть. Впереди виднелся просвет в сплошной стене деревьев. Ей вдруг страшно захотелось пить, и она наклонилась к заводи, развела в стороны мокрую траву, скрывавшую зеркальце воды. Оттуда на нее глянуло незнакомое перепуганное насмерть лицо с всклокоченными волосами и перемазанными грязью щеками. В ужасе она отпрянула, и только потом сообразила - это всего лишь ее отражение. "Да, было чего испугаться", - подумала Яна.
Вода была студеной и очень вкусной. Сразу же заломило зубы, и холодная вода не принесла долгожданного облегчения. Ей вдруг стало безразлично, есть ли за ней погоня или нет. Она упала на траву возле поваленного дерева и провалилась в тяжелый сон.
Она ничего не чувствовала. Не замечала комариных укусов и проползшего по лицу паучка. Не чувствовала, что лежит на сырой земле, и что уже наступила ночь, первая ночь в новом мире. И когда ночью полил ливень, она все так же лежала под поваленным деревом.
Очнулась она от того, что кто-то щекотал нос травинкой. Яна открыла глаза, и удивленно уставилась в потолок, не понимая, как она тут очутилась. Над головой навис ряд бревен. Вокруг было темно. Где же она?
- Лежи спокойно и не разговаривай,- услышала она чей-то шепот. Не было сил повернуть голову на звук чужой речи. Не было сил даже держать открытыми глаза. Яна опять погрузилась в сладкую дрему.
Когда она вновь открыла глаза, был день. Яна поняла, что находится в каком-то сарае, куда свет проникает через грубо сколоченную дверь. Сейчас дверь оставили приоткрытой, и видно было часть какого-то приземистого строения. На секунду в сарае стало темно. К ее постели из душистого сена кто-то подошел. Она с трудом повернула голову и встретилась взглядом с внимательными голубыми глазами, пристально смотревшими на нее.
- Кто вы?- с трудом произнесла Яна эти слова, изумившись, как слабо и неестественно звучит ее голос.
- А ты молчи, молчи, девица, тебе сейчас не время языком болтать, ишь как ослабела-то!
Женщина помогла ей проглотить горячий, пахнущий лесными травами, отвар.
- Сколько я проспала?
- Дак, почитай, восьмый денек уже. Я тебя как нашла мокрую, как выдра под деревом, и тащила на себе через лесок до дома, так ни разу ты глазки и не открыла. Я уж было подумала - все, конец девке, загнешься, ан нет, ты сильная, выберешься.
Яна слышала, как женщина возилась возле нее, натирая ступни горячей мазью.
- Я тебя, почитай, с того света вытянула. Все думала, вот-вот помрет моя находка... А доктора боязно звать, пластинки-то нету...
- Какой пластинки?
- Ты лежи, лежи. Мы с тобой потом поговорим. Все и узнаешь. Однако чудно как ты говоришь? Видать, издалека? Ну да ладно, пойду я, дел еще много.
- Как зовут вас?
- Тетка Исандра я, милая.
Женщина, то и дело охая и вздыхая, скрылась за дверью. Яна опять провалилась в беспамятство.
Прошло несколько дней. Яна уже могла сама встать с постели и теперь ненадолго выходила гулять под присмотром тетки Исандры. Собственно не гулять, а посидеть на солнышке, во дворе за высоким забором, чтобы не увидели любопытные соседи. Впрочем, к Исандре редко наведывались гости. Домик ее стоял на самом краю небольшого селения, которое называлось Салиманы.
Тетушка выводила с утра многочисленных коз пастись на опушку леса. Трава там была сочная, высокая. Коз она привязывала длинными веревками к вбитым в землю кольям. Иногда они спутывались и напряженно блеяли в ожидании спасения. В полдень женщина шла с ведерком к опушке. Козы, завидев ее, радостно кидались навстречу. По очереди обходила она всех своих питомцев, распутывала забияк, и привязывала их подальше.
Яна чем могла, помогала своей избавительнице по хозяйству. Она была еще совсем слаба после болезни и еле передвигала ноги. Девушка пыталась что-то сказать, но вместо слов слышались лишь хрипы и шипение. Исандра не отвечала ей, пока не убедилась, что больная действительно выздоровела.
Женщина прятала свою находку от людей. Яне она дала ясно понять, что если ее увидят в селении, то им обоим несдобровать. В народе Исандра слыла ведьмой, а люди обычно недолюбливают их, даром, что половина селения к ней на поклон ходит. Они, скорее боялись ее, чем ненавидели. Исандра никому из них не причинила еще зла, но селяне считали ее вполне способной на злую шутку.
Когда кто-нибудь из покупателей зелья наведывался на тихое подворье Исандры, Яна пряталась в сарае или убегала на опушку в заросли чертополоха.
Исандра не была настоящей ведьмой. Ее умение составлять нужные снадобья достались от бабки, и приносило неплохой доход. Она поддерживала закрепившуюся за ней репутацию. По двору Исандры важно разгуливал огромный черный кот по кличке Мефистофель, а под потолком в горнице висели связки сушенных полевых мышей, пучки змеиных шкурок и веники пахучих лесных трав, собранных в полнолуние.
Исандра не особо любила болтать, а с новой гостьей вовсе не разговаривала. Молчание хозяйки все больше угнетало девушку. Она подозревала, что добрая женщина не рада ее присутствию. Яна решила поблагодарить ее и уйти, поскольку чувствовала себя совершенно здоровой. Однажды она сказала об этом Исандре. Они сидели за столом. Стемнело. Желтоватая свечка быстро таяла, истекая прозрачными восковыми слезами.
- Знаете, тетушка, я чувствую себя уже совсем здоровой. Наверное, мне пора. Я так благодарна вам за все...- Яна умолкла вдруг, не зная, что сказать.
- Нечего меня благодарить. Ты хорошая девушка, но сразу видно - издалека. Я мало говорила с тобой, и ты подумала, что я сержусь на тебя за что-то,- Исандра смотрела ей прямо в глаза,- Поэтому ты решила уйти?
Яна смутилась. Тетушка Исандра была мудрой женщиной и сразу поняла ее намерения. Она кивнула.
- А далеко ли ты собралась? Тебя схватят на первом же охранном посту.
- Почему это?
Исандра протянула левую руку, показав вросшую под кожу на запястье овальную пластину, походившую на ноготь. На костяной пластинке виднелись надписи.
- Это что-то вроде паспорта,- догадалась Яна.
Хозяйка удивленно взглянула на нее.
- Там, где я живу... жила,- поправилась она,- так называется такая книжечка, где написано, как тебя зовут, и где ты родился.
- А-а-а, так бы и сказала,- Исандра стала объяснять дальше,- У нас вот без такой пластинки и шагу не ступишь. В младенчестве мне сделали надрез, и вставили костяшку. Рука долго не заживала, но моя бабка-знахарка все какими-то снадобьями присыпала. И ничего - прижилась. Если хочешь выжить, придется и тебе потерпеть. Не спокойно стало в империи, чужаков теперь ловят и допрашивают с пристрастием...- она тяжело вздохнула, сетуя на тяжелые времена,- А теперь расскажи-ка мне, как ты попала сюда?
Яна начала долгий рассказ. Исандра внимательно слушала, охая и удивляясь поминутно. Уже и чай остыл в глиняных кружках, и стало смеркаться, когда они спохватились.
Батюшки,- всплеснула руками хозяйка,- козоньки-то мои на опушке стоят! - и понеслась к лесу. Яна осталась убирать со стола.
Глава 4. Новая роль.
Как только от болезни Яны не осталось и следа, Исандра исчезла куда-то на целый день, строго-настрого приказав ей не выходить из дома. Коз она еще раньше свела к одной своей знакомой, и та за плату согласилась присмотреть за озорниками.
Яна, оставшись дома одна, принялась за уборку. Работы было много. Домик старушки Исандры хоть и был небольшой, но прибиралась она в нем редко. "Наверное, из-за репутации ведьмы",- подумала девушка, рассматривая запыленный антураж в виде сморщенных мышиных шкурок и чучела какой-то незнакомой птицы, хищно раскрывшей клюв над закопченным очагом.
Яна выскоблила добротный обеденный стол у окна, подмела пол и перемыла всю посуду. Покрытые копотью толщиной в палец чугунки и кастрюли выдраила песком так, что в них можно было посмотреться, как в зеркало. Заплетенные паутиной веники из пахучих трав, висевшие под потолком, вынесла в сарай. Порылась в старинном сундуке и нашла чистые занавески, которые тут же и повесила взамен старых, истрепанных. Самые красивые мышиные шкурки повесила над дверью. Висевшую на одном гвозде подкову приколотила к двери накрепко, подозревая, что в один прекрасный момент та могла оторваться, и угодить кому-нибудь по голове. Собрала одежду, разбросанную по углам, и аккуратно развесила по колышкам, которые она воткнула в бревенчатые стены. После Яниной уборки в домике словно прошелся ураган. Теперь Исандра не скоро найдет нужное ей снадобье или предмет одежды. Зато чистота вокруг царила почти идеальная. Довольная своей работой, Яна присела у окна, утомленная дневными трудами, и стала рассеянно водить угольком по клочку пергамента, оставленного Исандрой на столе.
Поздно вечером, когда на улице уже было темно, явилась Исандра. Но пришла она не одна. Следом в домик вошел кряжистый поселянин. Лицо его было угрюмым; из-под бровей поблескивали недобрые глаза. Одет мужик был в широкие кожаные штаны, полотняную рубаху, неизвестно, когда последний раз стиранную, и кожаный жилет, расшитый кусочками меха и бисеринками. На ногах - тяжелые сапоги с голенищами, завернутыми внутрь. На поясе болталась глиняная трубка и кисет самосада, кожаный кошель справа и нож слева. Седеющие волосы собраны ремешком на лбу. Усы, желтоватые от табачного дыма, свисали к квадратному подбородку.
- Ну, где твоя находка?- голос у него был прокуренный, с хрипотцой.
Яна, увидев входящего, на всякий случай юркнула за печку. Но тетушка Исандра позвала ее, и пришлось покинуть убежище.
- Иди сюда,- приказал незнакомец.
Яна молча подошла и подняла полуопущенные ресницы. Блеск необычно прозрачных девичьих глаз удивил незнакомца. Он указал на стул. Яна присела на краешек и настороженно вгляделась в лицо мужчины. Тот в ответ глянул на нее.
- Хороша девка,- заметил он, обращаясь к Исандре,- отдашь?
- Нет! Она и не моя впрочем...
- Ну, смотри, сманят ведь, а у меня - как за пазухой будет,- посмотрел он выразительно на Яну.
- Давай руку-то.
Яна послушно протянула левую руку. Он осторожно взял ее в свои лопатообразные ладони, и принялся вертеть из стороны в сторону.
- Ручки-то белые, нерабочие, откуда сбежала, девица?
- Не ваше дело,- буркнула Яна и отдернула руку, словно обожглась.
- Эй, красавица, полегче, полегче. Я ведь могу и уйти,- обиделся гость.
- Не бойся, милая, он помочь пришел. На-ка вот, выпей,- Исандра протянула ей кружку какого-то темного, тягучего отвара.
Яна отхлебнула немного. Какая гадость! Но все-таки пересилила себя и выпила все до капли. Через несколько минут ее сморил сон. Отвар подействовал быстро.
Она не чувствовала боли, когда незнакомец прокаленным лезвием ножа делал ей на коже разрезы и вставлял пластинку. Делал он это с большой аккуратностью, стараясь не задеть вены на запястье.
- Какое имя ей вписать, Исандра?
- Яна. Прозвище вот только чудное - Мережко.
- Нет, не пойдет, заметно очень... А взгляд у нее - как крапивой протянула... И глазищи зеленые, недобрый цвет, колдовской...
Так и осталась надпись на кости - Янко Крапива. Салиманово селение. Исандрин двор.
Работал человек ловко, уверенно, как будто проделывал такие операции всю жизнь. Хотя, конечно, так оно и было. Он неплохо зарабатывал тайными операциями на запястьях бежавших из тюрем разбойников и воров.
Почти все его клиенты были уверены, что он - врач, и никто не догадывался, что перед ними человек, ничего общего с почетной профессией не имеющий. Только старая Исандра знала, что он - бывший конюх великого мага Вирогмира, императора Гарахада, и иногда просила его об услугах, которые больше никто не смог бы ей оказать. И Костолом никогда не отказывался потому, что очень многим ей был обязан.
Ранним утром Яна пробудилась от тяжелого наркотического сна. Голова трещала, но еще сильнее болела рука. Запястье жгло, как раскаленным железом. Она глянула мельком на забинтованную тряпкой руку. За ночь повязка сползла и обнажилась свежая рана. Измазанная кровью костяная пластинка с новым именем была закреплена аккуратно надрезанной кожей. В маленьком деревянном горшочке на столе Исандра оставила ей целебную мазь. Мазь жутко воняла тиной и конским навозом. Смазав рану, Яна взяла чистую тряпицу и, скрипя зубами, обвязала ее вокруг запястья.
Тетушки Исандры нигде не было. Наверно, пошла к опушке с козами, - подумала Яна. Затеяв свои обычные хлопоты по дому, не заметила она зашедшую на подворье гостью.
- Здорово, девица!- крикнула ей пышнотелая и розовощекая тетка.
- И вам - здравствовать, - машинально ответила Яна.
- А где это старая Исандра запропала? И что-то я тебя здесь раньше не видела. Племянница, что ли?- любопытствовала женщина.
- Ага, племянница,- подтвердила Яна, немного растерявшись,- а тетушка Исандра скоро будет. Она пошла коз привязать на опушку.
- А ты, откуда будешь-то, из Алнира? Говор у тебя чудной. Не иначе, как из Алнира? Там сестра Исандры жила, верно?
- Да. А откуда вы знаете?
- Я, милая, все знаю. Меня тут Прознаей кличут.
- Верно,- послышался голос Исандры из-за ворот, - Хобби у нее такое- все про всех знать. Здравствуй, Крисалия,- Исандра, позвякивая пустым ведром, вошла в ворота.
- Зачем пожаловала?
- Поговорить надобно,- неопределенно махнула рукой гостья, как бы из боязни, что девушка помешает.
Яна оставила их одних, а сама закрылась в сарае. Нашла в углу вилы и принялась ворошить слежавшееся сено. Пыль клубилась в тонких, как стрелы лучах света. В носу засвербело от терпкого запаха сухих трав. Закончив работу, Яна воткнула вилы на место и вышла на двор, пофыркивая от застрявших в носу пылинок. Спустя несколько минут толстая Крисалия выскочила из дома и вприпрыжку побежала к воротам.
- Чего это она?- спросила девушка, изумленно глядя вслед убегавшей гостье, когда Исандра вышла запирать ворота.
- А не обращай внимания. Это она от радости. Приворотного зелья просила. Увидела, да так обрадовалась, что денег не пересчитала, лишнюю монету дала.
- А если вернется гостья твоя за монетой?
- Не вернется. У нее сейчас дел невпроворот. Отбиваться от поклонников будет.
- А что, зелье твое такое сильное?
- Да как сказать... Все хорошо в меру. Да только не послушалась меня Крисалия, выпила лишку, теперь вот посмотрим, что делать будет. Спорим, что завтра же прибежит за отворотным?
Тетушка Исандра рассмеялась вдруг звонко, как девочка, заражая своим весельем Яну. И они вместе захохотали над незадачливой матроной, жадной до развлечений.
Несколько недель пролетели для Яны незаметно. Она не задумывалась раньше, как вернуться обратно в свой мир. Ей было хорошо с Исандрой и не о чем не надо было беспокоиться. Яна воспринимала это, как творческий отпуск, возможность пожить в незнакомом мире, как поездка на море или экскурсия в незнакомую страну.
Она нашла себе занятие по душе. Соорудила мольберт из досок, надергала козьего меха на кисти. Старая Исандра выменяла на какое-то зелье краски из толченных цветных камней. Вместо бумаги в ход пошли выделанные козьи шкурки. Вскоре этими шкурками были завешены все свободные стены Исандриной избы. Несколько особенно интересных работ Яна даже продала за две серебряных монеты, что было для нее большой радостью.
Но по прошествии некоторого времени она вдруг осознала, как ей не хватает друзей, дома, и шумного города, в котором прошла вся ее жизнь. В картинах своих она стала отображать по памяти городские пейзажи, чем несказанно удивила тетку Исандру. Эти работы Исандра старалась прятать от людских глаз, чтоб не возникало лишних вопросов. Для всех Яна была ее племянницей из далекого города Алнира.
А ночью приходили тревожные сны. Яне снилось детство, и бабушкин дом, и уютная комната с тикающим будильником на тумбочке, и множество мелочей, на которые раньше не обращала внимания. И тогда накатывалась тоска, жгучая и беспощадная, и хотелось тотчас все бросить и идти, идти...
Вечерами Исандра и Яна вели неспешные беседы под треск чадящей свечки из козьего сала. Глаза старой ведуньи светились неподдельным счастьем. Она не чаяла души в девушке, видя в ней свою не рожденную дочь.
Исандра рассказывала о прошедших днях своей молодости. Давно уже жила она одна на отшибе. И муж, и сын ее, Эниор, погибли в битве с армией Черного Герцога Маргиаса. Какое-то время в городском казначействе ей выплачивали пенсию за погибших, но потом стали забывать. Пришлось вспомнить, чему в детстве учила ее бабка Эралия, старая знахарка.
Торговля зельями пошла успешно. Исандра завела множество коз, наладила свое хозяйство. Со всей округи к ней приходили люди за помощью и советом. Она никому не отказывала.
Исандра много рассказывала о городе, высокие башни которого виднелись вдалеке. Это была столица империи Вирогмира Гарахада, Инубис. Империя была поделена на десять ангеров - областей, в которых правили наместники императора. Десятым ангером был сам город Инубис и близлежащие поселения - самая богатая и плодородная земля империи. Граница земель проходила вдоль реки Выгары. Издавна герцоги Маргиасы оспаривали эти территории, считая их своей собственностью. Время от времени император-маг предпринимал попытки покорить соседей, но мятежные герцоги имели многочисленную и хорошо вооруженную армию наемников, с которыми было не так то легко расправиться. Обычно все дело заканчивалось мелкими стычками с охраной императора. Черный Герцог любил поохотиться на людей в приграничье. Попавшие к нему в плен селяне никогда не возвращались обратно.
Недавно молодой правитель девятого ангера, Алвер Вортраг заключил союз с Черным Герцогом Маргиасом. Его ангер теперь обходят стороной налетчики врагов. Некоторые сторонники Вортрага видели в этом свою выгоду. Но Гарахад так не считал, видя в договоре скрытую угрозу империи.
И вот же беда какая!- сетовала Исандра,- старый Вирогмир скоро помрет, да он и сам это знает. Уж и приемника себе выбрал - Алвера. Но за договор с врагом империи без его позволения прогневался Гарахад и лишил Вортрага наследства. Не быть теперь ему императором...
В этом месяце будет съезд правителей десяти ангеров. Станут выбирать, кому возглавить опустеющий вскорости трон, и хорошо, если без крови обойдется,- добавила Исандра,- а то ведь передерутся за власть. Эти горазды!
- Скажи-ка, тетушка,- Яна теперь тоже относилась к Исандре с родственной теплотой,- а этот ваш великий маг, он все может?
- Все-все, детка,- Исандра вдруг напряглась, предчувствуя недоброе,- а к чему ты спрашиваешь? Уж не задумала чего?
А сможет ли он меня домой отправить?
Исандра помрачнела, задумчиво качая головой.
- Не знаю, милая. Он теперь совсем старый стал. Говорят, частенько заклинания путает. Ненароком в жабу кого превратит, а расколдовать забудет. Раньше он все мог... Ну, не все-все, конечно. Но самым сильным магом в королевстве был. Ему Печать Власти по наследству досталась. Это Вирогмир Гарахад собрал разрозненные земли в единое целое и создал свою империю. Тех, кто ему помогал в этом, он щедро наградил, сделав правителями объединенных ангеров... Давно это было. Я еще совсем маленькой была, но кое-что помню.
- Интересно, кто же будет новым правителем?
- Люди болтают, что старый Вирогмир обещал теперь трон сыну своего старого друга, Гралина. Из-за этого вышла крупная ссора меж Гралином и Вортрагом. Теперь все ждут, чем это закончится?
- А ты как думаешь?
- Да что тут гадать? Парни молодые, горячие. Перебьют они друг друга, вот что. Только ты никому больше не говори, о чем мы тут болтаем с тобой. Слова эти наших голов стоят, разумеешь?
- Угу. А эти правители ангеров - они что, все маги?- поинтересовалась Яна, переменив тему разговора.
- Почти все,- ответила Исандра, поправляя нить.
За разговорами вечером они пряли из козьего пуха, которого у тетки Исандры было вдосталь. Исандра вязала из него на продажу теплые вещи. Яна помогала ей чесать пряжу, стирать и прясть. Она быстро училась непритязательной сельской жизни.
- Почитай все они что-нибудь особенное умеют. Способности-то по наследству передаются, из поколения в поколение. Один грозу может вызвать с молниями и градом, другой с деревьями разговаривает, со зверьем разным, третий по воздуху летает и невидимым становится. Все они что-то особенное сделать могут, на то ведь они и колдуньи дети! Да и люди их побаиваются, потому и правителей себе среди них когда-то выбрали, чтоб оберегали, значит, и покровительствовали.
- А ты их хоть раз видела? Хоть одного правителя?
- Конечно! И ты можешь посмотреть на них, они обязательно приедут на ярмарку в Брадин день. Будет большой праздник. В город съезжаются торговцы со всей империи. После совета правителей объявят имя наследника, и начнется карнавал. Еда, выпивка - все бесплатно! Такой большой праздник у нас только раз в году.
- Я должна побывать там!- воскликнула Яна, уже строя в уме грандиозные планы.
- И не мечтай! Нечего девушке одной там делать. Попадешь еще в историю...
- Тетушка Исандра, думаю, в большую историю, чем сейчас, уже невозможно попасть. Я буду очень осторожна,- упрашивала девушка волновавшуюся хозяйку.
- Кто защитит одинокую странницу, да еще молодую и красивую! Всякий обидеть может. Нет-нет. И нечего просить. Не отпущу!- тетушка Исандра рассердилась не на шутку.
Яна вскочила и убежала к себе в комнату. Через несколько минут она вернулась обратно и заговорила с Исандрой хриплым, ломающимся голосом парня-переростка:
- Тетушка Исандра, ваш племянничек вернулся.
Исандра обернулась, от неожиданности выронила веретено. Оно покатилось по полу, волоча за собой еще не скрученную нить козьего пуха.
Сквозь дверной проем на нее смотрели зеленющие глаза под натянутой до бровей старой соломенной шляпой. Рыжие вихры выбивались сквозь прорехи. Рубаха, латанная-перелатанная, заправлена в синие вылинявшие штаны, пузырями свисающие на коленях. Дополнял наряд широкий кожаный пояс, не дающий этим штанам упасть. К нему крепились ножны без ножа и кошель без монет. Через плечо у парня висела полотняная сумка с припасами. Грубые стоптанные башмаки выглядывали из-под длинных штанин.
- Янко! Это ты? Ну, точно вылитый мальчишка! Только заморенный какой-то. Здорово оголодал, видать. И штаны вон висят! Вот так превращение!
Исандра уже не сердилась на Яну, только беззвучно тряслась от смеха, взирая на этот маскарад. Исандра догадалась, что Яна обмотала груди куском полотна, туго стянув их, чтоб не портили общий вид. Со стороны Яна ничуть не была похожа на девушку в таком наряде. Глаза светились радостью. Наконец-то ей удалось уговорить Исандру отпустить ее в Инубис. Яна твердо решила, во что бы то ни стало пробраться к верховному магу и попросить, чтобы он вернул ее домой. Разумеется, она ни словом не обмолвилась об этом Исандре. Яна очень полюбила ее за теплоту и нежность, которыми одаривала ее тетушка. Она не хотела понапрасну тревожить старую женщину. Яна чувствовала, что та привязалась к ней, как к родной дочери. Ей было жаль оставлять Исандру одну, но желание вернуться домой было сильнее жалости.
- Я вижу, ты все уже решила?- спросила Исандра сквозь приступ хохота.
- Да. Я должна быть на этом празднике.
- Но до него еще две недели?
"По-моему, она уже обо всем догадалась",- подумала Яна.
Ей вдруг стало стыдно за свое решение. Но домой все же хотелось. Поэтому Яна заглушила угрызения совести и пошла спать.
Дни летели. Взгляд выцветших вдовьих глаз становился все грустнее. Яна утешала ее, как могла, но душа ее все равно болела. Исандра все понимала, поэтому и мрачнела с каждым днем.
Глава 5. Встреча на тропе.
До праздника оставалось три дня. Янко уже целую неделю изображала из себя парня. Тетушка Исандра помогла ей войти в образ, и ежеминутно корректировала поведение девушки. Яна понимала, что от этого маскарада зависит все, в том числе и дальнейшая жизнь. Поэтому она не жалела сил и много времени провела перед медной полированной пластиной, которая служила зеркалом, кривляясь, как мартышка. Пыталась хмурить брови и улыбаться лишь уголком губ, отчего улыбка получалась насмешливая, глумливая.
Иногда Яна вспоминала своих знакомых парней и старалась скопировать их жесты и походку. Ногти она обрезала под корень и больше не смазывала рук козьим жиром вместо крема. Единственный взгляд, брошенный на ее тонкие, ухоженные нежные кисти мог стоить ей жизни. Тетка Исандра посоветовала ей заняться тяжелой работой, чтобы нарастить мозоли. Яна придумала колоть дрова. Через три дня таких тренировок она с грустью рассматривала свои руки - их было не узнать. Стертые до крови ладони покрылись грубыми струпьями. Под ногтями чернела несмываемая грязь. Кожа потрескалась и начала шелушиться. Вот теперь, глядя на эти несчастные усталые руки с шершавой кожей, трудно было даже предположить, что принадлежат они молодой девушке, непривычной к трудной и грязной работе.
- Что ж, все, что не делается, все к лучшему, - усмехнулась девушка своим мыслям.
Она не спеша, шла по дороге в город. За спиной осталась грустная сцена прощания.
Исандра давала ей напутственные советы, обильно сдабривая их слезами. Она не чаяла уже увидеть свою названную племянницу. Минуты расставания были для Яны самыми тяжелыми. Она постаралась не растягивать их. Коротко простившись, она нежно обняла Исандру и поцеловала ее в лоб.
Исандра собрала ей в дорогу нехитрую снедь, причем сумку набила так, как будто она уходила в недельный поход. До города было примерно три часа ходьбы, но Исандра посоветовала Яне идти проселочными дорогами, где не так людно, и обходить попадающиеся на дороге селения. В это время на дорогах было полно народу. К Брадину дню торговцы и ремесленники стекались в столицу на самую большую в году ярмарку. Не брезговали поживиться за счет чужой беспечности и разбойники. Они подстерегали свою добычу на дороге, ведущей через лес к нижнему городу. Конная дружина императора-мага не могла уследить за многочисленными бандами, кишевшими в лесах.
Янко осторожно пробиралась едва приметными тропами, далеко обходя широкую главную дорогу. Тяжелая сумка оттягивала плечо. Она забрала с собой рисовальные принадлежности и запас козьих шкурок. Это могло пригодиться на крайний случай, если не найдет она работы в городе. Ей обязательно нужно пожить в городе, чтобы найти выход и проникнуть как нибудь во дворец императора. Пока никаких особых идей у нее не было. Приходилось в который раз полагаться на его величество случай, авось "подфартит"...
Шагала Яна быстро, надо было попасть в город до того, как схлынет поток народа, чтобы смешаться с толпой торговцев и беспрепятственно пройти через ворота. Иногда, заслышав позади чью-то речь, она бесшумно исчезала с тропы, и хоронилась в густых придорожных кустах, пережидая, пока мимо не пройдут люди, нагруженные тяжелым скарбом, который наверняка везли на продажу. Они тоже предпочитали шумной дороге уединенные обходные тропы, где шанс нарваться на грабителей был меньше. Чаще всего мимо нее проходили гончары, позвякивая глиняными горшками в маленьких тележках, наверное, с соседних селений. Иногда проезжали верховые, бряцая оружием. Их кони были в мыле, а лица всадников уставшие. Они не обращали внимания на испуганного паренька, притаившегося за кустом, уверенного, что его совсем не видно, и уносились прочь.
Яна шла вслед за ними, не особенно боясь, что может заблудиться. Тетка Исандра подробно объяснила, какими тропами ей нужно идти, и где сворачивать. Она хорошо знала тут каждую, и указала почти все известные ей ориентиры. А, кроме того, девушка догадывалась, что все они ведут к одному месту - главным воротам города.
Несмотря на июньскую жару, в лесу было прохладно. Недавно прошел дождь, и на влажной земле отчетливо были видны следы всех прошедших за день людей и животных. Яна бодро шагала по мокрой, не успевшей еще просохнуть, траве, машинально отмечая пройденные ориентиры в памяти, схватывая наметанным глазом причудливую красоту окружающей природы. Вот возле тропы растет узловатое дерево, живо напомнившее ей переплетением ветвей изборожденного морщинами старца. Чуть дальше из-под земли торчал серый камень с вкраплениями слюды, блестевшей на пробившемся сквозь плотную листву солнечном лучике. Казалось, будто трещины на нем складываются в буквенный узор. На право пойдешь - коня потеряешь, на лево - жизнь...
Действительно, подойдя поближе, девушка заметила расходящиеся в стороны от камня еле заметные заросшие тропки. Камень был гладким, но Янино воображение живо дорисовало сопутствующую случаю надпись, непременно выбитую чьим-то резцом столетие назад. Она выбрала исхоженную тропинку с большим количеством следов.
Становилось все теплее. Не замедляя шаг, Яна утерла рукавом рубахи пот, каплями собиравшийся над бровями. Комары давно уже начали охоту за молодым полнокровным телом. Теперь над ее головой кружила жадная стая голодных насекомых, которые, улучив момент, больно впивались ей в шею. Негромко вскрикивая каждый раз, она хлопала себя по укушенному месту. Наконец, не стерпев посягательств на свою драгоценную особу, Яна отломила ветку, и принялась размахивать ею над головой. Назойливых комарих этот маневр не сбил с толку. Они только поднялись повыше, где их не задевало веткой. Их занудный писк натолкнул Яну на мысль о походной песне. Теперь она шла, мурлыкая себе под нос смешную студенческую песенку о нелегкой жизни в "общаге", и о кошмарах, привидевшихся нерадивому студенту в ночь перед экзаменом.
Комариный хор уже было не так отчетливо слышно. Настроение заметно улучшилось. Теперь впереди раскрывался для нее незнакомый манящий мир, который она собиралась покорить.
Яна, пребывая в мечтательном настроении, не обратила внимания на стук копыт позади. Внезапно выскочившие из-за поворота всадники помчались галопом прямо на нее. Яна почувствовала сильный удар, и, перевернувшись в воздухе, отлетела в заросли крапивы. Всадник, чьей лошади под копыта она только что чудом не угодила, резко натянул поводья. Конь вороной захрапел яростно, встал на дыбы, но опытный наездник удержался в седле. Его спутник тоже остановился, недоуменно поглядывая на своего хозяина.
Молодой человек, лихо скакавший по узкой тропе, был высок и светловолос. Спрыгнув с коня, он кинулся в крапиву, сыпля при этом такими словесными оборотами, что его спутник покраснел до корней волос. Вытащив Янку на дорогу, он похлопал ее по щекам, приводя в чувство. Яна медленно открыла глаза и увидела прямо над собой лицо архангела с какой-то давным давно виденной ею иконы.