Шик : другие произведения.

Такие как мы_2ч

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.32*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! Я УСТАЛ! Устал от того, что из-за НЕВНИМАТЕЛЬНОГО ПРОЧТЕНИЯ моего романа, у вас возникают вопросы, ОТВЕТЫ на которые, в большинстве случаев, есть в написанном. Я устал, каждый раз, пересказывать в комментариях то, что УЖЕ написано, и акцентировать ваше внимание на том, что вы по непонятной мне причине - ПРОПУСТИЛИ. Убедительная просьба, прежде чем комментировать, ВНИМАТЕЛЬНО ПРОЧТИТЕ РОМАН!!!! Продолжение "Такие как мы" Приключения продолжаются. Аурум вырос, разбогател, и стал приманивать своим богатством желающих его ограбить. Прода от 02.07.2014
  Такие как мы
  
  ЧАСТЬ II
  
  АУРУМ
  
  ПРОЛОГ
  
  
  Зима подошла к концу, снежные бураны всё чаще и чаще стали сменяться оттепелями. Пережили мы её без потерь, даже с прибытком. Особенно в сугробах. Зима оказалось не очень холодной, но очень снежной. "Вьетнамские кепки" занесло по самую крышу, увеличив наше хозяйство ещё на десяток лопат... для расчистки снега, несколько пар лыж, снегоступов, и как венец человеческого гения - один снегокат.
  Но, маленькие радости, затмили небольшие горести. В закромах Аурума всё чаще и чаще, начал завывать ветер. Если бы не "коллекция" выделанных шкур, с недавнего времени, регулярно пополняющая пустеющие закрома, то там гулял бы не ветерок, а целый ураган. Запаса картошки, для еды, осталось всего восемь двухведёрных корзин, да на посадку двадцать ведёрных отложили. С некоторых пор, наше меню состоит из одной рыбы, и жидкой мясной похлёбки с редкими кусками мяса. Но, мы не унываем. Затянув пояса потуже, мы терпеливо ждём лета, и нового урожая.
  Сейчас радуемся весеннему солнышку, ждем, когда сойдёт снег, и возводим новую стену Аурума. Её мы так и не достроили, уж очень крупным оказался замысел. Жадность, подогреваемая попискиванием рыжего грызуна, заставила меня пойти на огораживание поистине большой территории. Одна восточная стена, вытянувшаяся на сто пятьдесят метров вдоль Яузы, чего стоит. Но и она не идет, ни в какое сравнение, с Южной стеной, протянувшейся в степь, на целых двести метров. Осталось построить Западную и Северную и замкнуть периметр. На этот раз, мы учли прошлые ошибки, сделав стены выше на два метра, с идущими по ним галереями, а над воротами, Южными и Яузскими, сплели воротные башни. Аурум стал обрастать настоящей крепостной стеной. Если поток "беженцев", не схлынет, то года через два, будем строить стены из известняка или кирпича.
  Зимой, мы с князем Владимиром стали счастливыми отцами, а наши жёны не менее счастливыми матерями. Теперь в Ауруме стало на одного князя, и одну княгиню больше. А Ева с Надей наградили меня двумя цесаревнами и одним цесаревичем. Ева, как и в прошлый раз, сделала это в двойном экземпляре, только теперь её девчата похожи на меня, и если бы не Надин карапуз, то одна из них, стала бы будущей царицей. Вообщем удачно получилось, на мой стул, всего один претендент.
  Сына я нарёк с заделом на будущее - Петром, и получилось очень знаменательно, Пётр Алексеевич... Фамилию я поменял. На Романова замахиваться не стал, но и Чувашов, как династическая фамилия не очень звучит. Думал долго, пока не подслушал Надькин разговор с артельными работницами. Имя Сарх, которым аборигены стали меня называть после встречи с этими хищниками, звучало чаще всего, в том числе и из её уст. На этом и порешил. Сарх, значит Сарх. Звучит не плохо, а с номером, ещё лучше, Сарх-Первый... красота.
  Я долго не мог подобрать имена дочерями, в моём сером справочнике, остались только старые типа Груни, Аграфены и Парахьи, ну и Меланьи. Плюнув на всё, назвал их Елизаветой и Анной.
  Ольга с Танькой принесли мне одного мальчика, маленького Кольку, и одну девчонку, Валентинку. Прелестные малыши, со светлым пушком на голове, как у их брата, сестёр и отца. Дети унаследовали от меня один отличительный признак - светлые волосы. Теперь будем смотреть, какие у них будут глаза и рост. Было бы хорошо, чтобы они были выше и крупнее державцев. Ну, поживем, увидим.
  В доме стало тесно, и княжескую чету отселили. Верка сама изъявила желание обзавестись собственным жильём, и я пошёл ей на встречу. Но отселять семью с маленькими детьми за периметр Старого Аурума, как обещал в самом начале, до завершения строительства Новой Стены, я не рискнул. На не до конца защищённой территории ещё было опасно. Хищники, широкомордые гиено-медведи, появившиеся в наших краях вместе с приходом зимы, и толстошкурые бизоны, нет, нет, да заходят к нам в гости, почесать спины о стены Старого Аурума. Появляются, не смотря на старания наших охотников, и саблезубые волки, а в преддверии весны начали возвращаться белохвостые львы, ушедшие на зимовку вслед за ниской и агисками. Так что, пришлось Еве с двумя помощницами браться за дело, и за несколько дней пристроить к хижине баронесс ещё две просторные хорошо утеплённые комнаты. Близнецы под моим руководством сложили небольшую печку по конструкции напоминающую "буржуйку", только из камня. Сложить нормальную печь типа "голландки" из-за отсутствия колосников не получилось. В подарок на новоселье, я отдал князю старый диван, на котором он когда-то заделал себе наследников, а Ева с Надькой приложили к нему комплект из четырёх плетёных стульев с двумя подвешивающимися к потолку люльками, и одного стола.
  За зиму мы приютили ещё пять малочисленных "огрызков". В самом большом было всего шесть человек. Один, мы выкопали буквально из-под снега, а остальные прибились сами. И Аурум стал многолюднее на двадцать человек, из которых мужиков одиннадцать. Не мужики, подростки лет по четырнадцать по шестнадцать, да четверо лет по двадцать, но это уже что-то, Володька сразу "забрил в солдаты" двадцатилетних и двух физически крепких мальчишек лет по шестнадцать, не уступавших взрослым. Наша армия теперь состоит из одиннадцати воинов, а на староогороженной территории выросли ещё четыре "вьетнамские кепки". Три больших и одна маленькая, баня.
  Три недели назад, в канун первой весенней оттепели, к староюжной стене подкатило вполне полноценное племя, человек на восемьдесят. Странное племя. Оно совсем не похоже не ту голь перекатную, что шатается вокруг Аурума, и из которой состоит всё население города. По местным меркам, племя вполне "продвинутое". Богатое. С совсем другим обычаями и порядками, сильно отличающимися от здешних.
  Подкатило оно к нам в прямом смысле слова, на нартах. С запряжёнными в них ездовыми собаками, очень похожими на степных псов, такими же здоровыми и рыжими, но с густой длинной шерстью. Странно было бы, если бы племя, таскающее с собой вигвамы, мягкую рухлядь, и прочую поклажу, обходилось без них. Столько добра на своих плечах не унесёшь. Пришлые кочевники, умеют хорошо выделывать шкуры, и не в пример моим подданным, одеты лучше. И их парки, и унты, оказались гораздо удобнее и теплее наших поделок. Сказывается опыт племени кочующего не только там где тепло. Мои познания в этом вопросе оказались, увы, не на высоте, а у аурумцев их никогда и не было. В двух словах, нужные люди остановились около нас, с необходимыми умениями, которых нам так не хватает.
  Ещё крешевцы, так мы назвали кочевников по имени их вождя, умеют добывать огонь. Не знаю как. Но этот секрет я скоро разгадаю.
  Креш, вождь племени, не стал, как это делают местные вожди, вызывать меня на поединок, трезво оценивая возможности стариковского тела, и не лез на рожон.
  Он по-хозяйски, в сопровождении десятка охотников, осмотрел наше строительство, обошёл вокруг Аурума, и остановился напротив старо-южных ворот.
  Ворота мы закрыли, от греха подальше, еще, когда площадь между старо и новой Южной стеной, под "бухающий" лай рыжих собак, стала заполняться пришлым людом. Очень уж их много, больше, чем всех жителей нашего небольшого городка.
  Первые переговоры мы вели со стены, вторые - на территории старого Аурума под надзором дружины.
  Креш не стал ходить вокруг да около, и сходу заявил, что его племя владеет всеми охотничьими территориями вокруг Аурума, и что мы должны делиться с ним частью добычи, и всем остальным, что у нас есть.
  Зачем ему кирпичи и цемент, мы не поняли, но к керамическим горшкам, свечам и, даже мылу, Креш проявил очень большой интерес. Но больший интерес у него вызвали изделия из железа, особенно большие ножи и мечи. Арбалеты мы ему не показывали. На предложение обменивать шкуры, и меховую одежду, на наши товары, кроме железа, он отказался, заявив, что здесь и так всё его.
  Князь давно хотел посмотреть, на что способны его воины, одновременно проверив слаженность действий боевых звеньев, и провести военно-полевые учения в боевой обстановке.
  Армия... Нет, до армии, Аурум не дорос. Дружина из десятка необученных пацанов, это, как говорил гид Мопассан "ближе к телу".
  Весело мы с князем и двумя пятёрками бойцов провели время, разминая кости проходимцам, вместе с их требованиями, и пожеланиями. Им ещё несказанно повезло, что кузнец, с квадратным именем Кондрат, благодаря своей неопытности, за зиму, сделал всего два боевых меча, мне и князю. Так, что в заснеженное поле мы вышли, из чувства солидарности со своими воинами, только со щитами, деревянным учебно-тренировочным оружием и в плетёных доспехах.
  Хорошо, что Кондрат был занят ковкой наконечников для дротиков и для болтов. Это сохранило много жизней моих будущих подданных. Вдобавок, мы хорошо посмеялись, наблюдая, как глаза кочевников лезли на лоб от вида отскакивающих от щитов и панцирей, надетых поверх парок, кривых копий с каменными наконечниками.
  Единственно о чём жалею, что не прихлопнул Креша как сортирную муху. Пожалел мужика. Креш, человек не глупый, но убогий. Думал, дать ему дворянский титул, и оставить при дворе в качестве мирового старосты, а племя мирно растворить в нашем дружном коллективе. Но не тут-то было... "вождь краснокожих", упёрся и не отвечает. На переговоры не идет, сказавшись больным после нанесённых побоев, и от наших стен, почему-то, уходить, не хочет. Теперь они доставляют нам беспокойство своей непредсказуемостью.
  Зато князь воочию узрел, для чего нужна армия, и что значит быть хозяином земли.
  За стоянку на нашей территории, мы обложили крешевцев данью, по нашим меркам, просто разорительной. Но Креш, скрепит зубами и платит. Странно, однако.
  За три недели, что они здесь стоят, мы утеплили шкурами все хижины, и в два слоя, общественную баню. Пришлось отвлекать людей от строительства стены, но дело того стоило. Моей парной, с трудом хватает, только на нас, а с появлением детей... очередь занимаем за неделю. То есть помылся, попарился, и встал в очередь.
  Пятая часть шкур и пошитой из них одежды, идёт для дружины. Перепадает и князю.
  Я предлагал побитому Крешу расплатиться щенками, но тот упёрся, и меняться не хочет, паразит. Вот и деру с них за это три шкуры, авось опомнятся.
  Нет, надо было его задавить прилюдно, другой бы сговорчивее стал. Ну, да ладно, всё равно всё нашим станет. И люди, и собаки. Отпускать столь "продвинутое" племя из Аурума я не хочу. Придёт время, и Крешу придётся сделать свой выбор, а не сделает... Ну, это его проблемы. Насильно жить, не заставишь.
  Но, несмотря на нежелание Креша заняться обменом, меновая торговля всё-таки идёт. На льду Яузы, куда бабы, и наши и крешевские, ходят за водой. Вместе с нашими товарами, уходят, и слухи о том, как живётся в Ауруме, и приходит информация о происходящем в пришлом племени.
  Есть и приятные новости.
  Короткие зимние дни, или вьюжная погода, посещавшая Аурум, высвободили у аурумцев кучу свободного времени, которое мы употребили с большой пользой. Во-первых, переработали всю крапиву, запасённую с прошлого года, и получили грубые нити и "паклю" вместо ваты. Теперь не знаем, что с ними делать. На верёвки пускать жалко, а ткацкий станок... Компьютер включать надо, там есть несколько чертежей примитивных деревенских станков. Но чтобы включить компьютер нужно топливо для генератора, которого у нас пока нет. Так что, смотав три бобины, отложили их до серьёзного урожая подсолнечника.
  Пока плели нити, учились говорить.
  С языком, вообще всё хорошо получилось.
  От нечего делать, я с помощью наиболее грамотной Верки, полуграмотной Светки, и совсем неграмотной Евы, занялся изучением тарабарского языка. Для чего "изобрёл" алфавит, обозначив все слышимые буквы кириллицей, благо, что никаких особых звуков как во вьетнамском языке там нет, и начал писать учебник русского языка, попутно составляя русско-тарабарский словарь. Пишу не торопясь. Читать его пока некому. Аборигены меньше месяца назад узнали, что у них появилась письменность. Ну, ничего, своих дам я запряг, так что это дело потихоньку начало сдвигаться с мёртвой точки. А когда, я изыщу ресурсы, и построю первую школу, учебник будет готов, и не один. Если решу проблему с бумагой. Моих запасов, на такое дело не хватит.
  Так вот о языке. Чтобы изучение шло веселее и с большим вдохновением, я запретил в общественных местах, сиречь на стройках и в артелях, пользоваться местными наречиями, а исключительно русским языком. И правильно сделал. Языки у аборигенов, оказались разными. Похожими, и с пятого на десятое понять можно, но вот это "пятое-десятое", несёт кучу проблем, и в артелях, и в дружине. Особенно в дружине! Там должен быть один язык, потому что большинство понятий и команд произносятся исключительно на русском, ведь у аборигенов нет таких понятий как строй, щит, меч, доспех, тыл, фронт, авангард и арьергард... и так далее.
  У князя теперь прибавилось забот, полицейские функции я возложил на него. А как без репрессивного аппарата, заставить анархичных и консервативных дикарей, впитывать в себя новые знания и порядки?
  Так, что дружина это теперь не только оборона молодого городка, но и светоч законности и культуры.
  
  ***
  Аурум. 0-ой год, день 635 - 637-ый
  
  Сегодня по намеченному мной пару недель назад плану, свадьбы.
  Надоело. Межродственные браки пора прекращать. Да собственно и браков у нас нет. Семьи за зиму, как я хотел, так и не сложились, сожительство одно. Причём всех и со всеми, но в пределах своего рода. А это не просто плохо, а очень хреново. Не только в смысле вырождения, но и в смысле спаянности создаваемого мною общества. Аборигены из разных родов, хоть и работают в одних артелях, и заняты одним общим делом, в свободное время разбредаются по своим кучкам... Навозным. Начались стычки. В пяти последних "огрызках", мужчин больше чем женщин, и они стали выбивать их из других родов. Часть дружинников пользуясь особыми привилегиями, и боевыми навыками, вместо того чтобы пресекать подобное, начали тянуть "одеяло" на себя, создавая ещё большую сумятицу и хаос в нашем маленьком городке.
  Меня это совсем не устраивает. Мне нужен единый народ! С одним языком, с общей культурой, с единым устремлением, повязанный кровными узами, а не сброд, живущий сам по себе, смотрящий в разные стороны, и грызущийся между собой.
  Два "огрызка" прибившихся к нам около двух месяцев назад, уже намылились по тёплому времени, смыться из Аурума. Им, понимаете ли, не нравятся наши обычаи. Хитро! По зиме, эти гадёныши, в степи без нашей помощи не выжили бы. А теперь, отъелись, отогрелись, и "спасибо дядя, но мы сами с усами". Дом отдыха из Аурума сделать захотели, осталось только табличку на воротах повесить - "Богодельня - Приют Странников", и опозориться на всю степь.
  Ну, ничего, Володька давно слюни пускает на мужскую часть хитро сделанных аборигенов. Но пять посвящённых охотников, нужны были для противовеса, Ванькиной компании, с их гордыней и спесью. У меня выхода другого не было, а то наши "старожилы", стали высоко задирать носы, понимая, что Аурум без них обойтись не может.
  Здесь я оказался прав. Конкуренция, дело великое. Добыча мяса возросла на порядок, а Ванька сотоварищи, теперь отдавали все силы не на противостояние с властью Аурума, а на противостояние пришлым доходягам. И сдаётся мне, что это с их подачи, восемь человек, начали "смазывать лыжи".
  Ну, ну. Блажен, кто верует. Сегодня во время запланированной свадьбы, пять побритых наголо новобранцев, пополнят строй аурумской дружины, а оттуда можно уйти только вперёд ногами. А пока они будут осваивать хитрую воинскую премудрость, их женщины расплывутся по хижинам других родов.
  Указ я заготовил, князь извещён, дружина предупреждена. Ещё немного, и одна "вьетнамка" станет первой казармой Аурума. Военное сословие, должно быть отделено от народа, иначе споются.
  Теперь можно делать историю.
  
  ***
  
  Ранним утром, на лобном месте, что скромно притулилось между Мясной площадью и Яузскими воротами, сдержанно шумело разросшееся население Аурума. Шумело, как то не правильно, по частям, и очень тихо. Шесть разрозненных кучек, больших и малых, держась друг от друга на расстоянии, насколько позволяло маленькое пространство лобного места, решали свои внутриродовые дела, не обращая внимания на соседей.
  Теперь наш выход. Такую процессию Аурум, да что там Аурум, вся Держава ещё не видела. Разодетые в самые лучшие меха, которые удалось выбить из Креша, в окружении одиннадцати воинов, в доспехах и при оружии, печатая шаг по расчищенной дорожке, к центру маленькой площади, раздвигая зазевавшихся аурумцев древками копий, чинно прошествовало немногочисленное дворянство во главе со своим монархом.
  Эх, не дошли у меня руки до своего символа власти, до трона. Теперь вот, приходиться вместе с семьёй впихивать свои тушки, потолстевшие от надетых тёплых одежд, в три дачных пластиковых стула.
  - Ева, - зашипел я, когда тяжёлый меч, зацепился за зелёный подлокотник. - Завтра отдашь Машке девчонок, и займёшься плетением нормального трона. Эти стулья наносят урон нашему царскому величию. И ничего не хочу слушать, сделаешь так, как я сказал.
  Ева, усевшись в кресло слева от меня, прижала к груди два маленьких свёртка с посапывающими цесаревнами, слегка наклонила голову.
  Как только царственный зад, угнездился на тесном стуле, шум на площади стих и аурумцы с любопытством обратили внимание на своего вождя.
  Ну, дикое семя, я научу вас замечать меня, ещё до моего появления, а то никакого почтения к верховной власти.
  К своим подданным я обратился на их родном языке, то есть на языке основного костяка Аурума, сложившегося ещё до зимы. Эту речь, я два дня зубрил, и репетировал перед зеркалом, при активной помощи Верки и Таньки.
  - Мои подданные, я сильно огорчён вами, - я замолчал, чтобы до слушающих дошёл смысл сказанного. - Я не вижу единства в нашем доме. Каждый живёт сам по себе, я вижу между вами свары и склоки....
  Такая патетика в высоком "штиле", быстро надоела самому и, плюнув на монаршее величие, я спустился ближе к народу. С трудом выбравшись из тесных объятий стула и встав на ноги, я опёрся на голомень меча, и вытянул в сторону хлопающей глазами толпы здоровенную дулю.
   - Накося выкуси. Хрен вам, - выражений я не выбирал, безбожно перемешивая русские слова с тарабарскими, а в конце, полностью перешёл на русский. - Я не позволю всяким слисям разваливать свой город. Я с вас шкуру спущу за любую крамолу. Вы и так наворотили дел, что потянет лет на десять каторги... каждому, а кто-то напросился на усекновение ног по самые уши.
  Я подвинул свой "недотрон" Верке, стоящей за моей спиной с княжичем на руках и предложил сесть.
  - Сегодня я решил навести порядок в своих владениях, и ввести новые обычаи.
  Как бы мне хотелось, что бы сейчас у меня засверкали глаза, и моих дикарей охватил религиозный трепет перед божественной сущностью. Но, увы. Чего не дано, того не дано. Не бог я, глазами сверкать не умею, а вот мечом...
  Подняв воронёные ножны на вытянутых руках, я медленно вытащил, наполовину, блестящий на солнце клинок. Отражённый солнечный зайчик ушёл куда-то в сторону. Я слегка повернулся и довернул меч, ловя зеркальной поверхностью луч солнца. Глаза аурумцев прищурились. Вот, теперь порядок, можно и дальше внушать им свою политику, пока солнце за облаком не скрылось.
  - Вот на этом мече, символе царской власти, клянусь, что сделаю всё во благо и процветание Аурума и его жителей, и если вы, мохнатые вши, будете сопротивляться, то не пощажу никого.
  Я поднёс меч к губам, моля про себя, о том, чтобы сталь не успела остыть на морозе. Фу, пронесло, губы не примёрзли.
  Не знаю, о чём думали замершие дикари, но я ковал железо пока горячо.
  - Сегодня я написал указ, о семье. Теперь каждый мужчина, прошедший посвящение, может взять себе женщину для постоянного проживания, только из другого рода.
  В толпе кто-то крякнул, придушено взвизгнула баба.
  Я протянул руку назад, и Светка вложила в неё красную канцелярскую папку. Открыв её, я стал зачитывать своё сочинение, принимающее с этого времени, силу закона.
  - Никто не вправе посягать на чужую жену, не словом, не делом. За нарушение, любого ждёт наказание, вплоть до предания смерти. Никто не вправе брать женщин из своего рода, за нарушение отрезание причинного места и каторга. Никто не вправе принуждать женщину силой против её воли, за нарушение отрезание причинного места, каторга, или предание смерти. Никто не вправе брать женщину, если у неё не начала идти кровь, за нарушение отрезание причинного места, каторга, или предание смерти...
  Ещё много чего я там сочинил, и на прочтение нового закона и нескольких уложений ушло более двадцати минут. Всё время пока читал, я не спускал глаз со своих подданных, следя за их мимикой, стараясь понять, что они думают о новом обычае. Но густы бороды мужиков, которыми они обзавелись в период зимних холодов, скрывали все эмоции. Лишь глаза, потихоньку вылезающие из орбит с каждой прочтённой строчкой, говорили о том, что я на верном пути.
  Один "огрызок", из тех, что собирался бежать после схода снега, не дождавшись окончание оглашения, начал сдвигаться к краю лобного места. Видать поджало. Три детородного возраста девки на двух пацанов, это серьёзное богатство по нынешним временам, и делиться ими они не хотели.
  Не останавливаясь, я кивнул в их сторону, подавая знак князю. Команда "фас" прозвучала. Пять дружинников, отрезав пути отхода, выхватили размахивающих копьями охотников из остановившегося рода и, повалив на снег, быстро связали руки.
  Дочитав до конца, я закрыл папку и, протянув её назад, обратился к Володьке, так чтобы мои слова слышали все.
  - Князь, отведите баб будущих вояк в сторону, а мужиков отдаю под твоё начало, надеюсь, ты выбьешь из них дурь, и сделаешь из них хороших воинов, - и немного подумав, добавил вслед уходящим дружинникам, - вещички их проверьте, сдаётся мне они кое-что с собой захватили. И за каждый найденный у них кусок железа, по десять батогов вложите.
  Князь ухмыльнулся, слегка поклонившись, и подал своим людям знак. Двух озлобленных, и плюющихся парней, выкрикивающих какие-то ругательства в наш адрес, подхватили под руки и потащили к общественной бане. С неё, по моему указу, начинается путь в солдаты, и незадачливые пацаны сделают сегодня по нему первый шаг.
  Второй "огрызок" стоял на месте. Там расклад был совсем другой. Три охотника, и одна баба. Эти всё время задевали соседей стараясь свести на нет мужиков из самого первого огрызка прибившегося к Ауруму, и забрать недостающих им скво. Один раз у них это чуть не получилось, за что двоим, влетело по пятьдесят батогов, а раненного Мишку, двенадцатилетнего пацана и младшего дружинника, Олеся с Веркой выхаживали две недели. После случившегося Мишке воином уже не быть. Правая рука, повисла плетью, только пальцами шевелить может. Сейчас он возглавляет "службу внешней разведки", и с несколькими мальчишками приданным ему в помощь, наблюдает за крешевским племенем.
  Ну, теперь отольются кошке мышкины слёзы.
  - Кто, готов взять этих женщин, и заботится о них как о самих себе? - задал я вопрос, повысив голос, чтобы услышали те, кто стоял дальше от меня.
  От проблемного "огрызка" отделилось два охотника и, опираясь на копья как на посохи, подошли ко мне.
  - Мы возьмём их, - прорычал главный зачинщик беспорядков.
  - А почему, вас только двоё, разве ваш брат не с вами?
  - У него есть женщина.
  Я ехидно прищурился.
  - И вы готовы заботиться о них как о самих себе?
  - Ты давай, мы сами решим, что с ними делать.
  Ну, никакого почтения к монаршим особам. Правила этикета, даже при обращении к вождю, на Державе оставляют желать лучшего.
  - Хорошо. Но, у меня есть для вас подарок. Надеюсь, он вам понравится. Зовите третьего, и я вам его дам, а женщин, вы себе сами выберете... если захотите, можете забрать всех.
  Жадность... Великий двигатель прогресса, как и остальные пороки человечества. Третий охотник не заставил себя ждать, и скрепя снегом нарисовался рядом со своими товарищами.
  Я улыбнулся. Птичка попала в клетку.
  - Князь, раздайте этим храбрым охотникам самые лучшие подарки, которые у вас есть. И покрепче.
  Трёх халявщиков обезоружили быстро, и скрутили руки.
  - Постой, - я остановил дружинника толкающего мелкого "вождя" в сторону бани.
  Руки были связанны хорошо и хорошей верёвкой. Я проверил узел, и повернул будущего солдата к себе.
  - Ну, как тебе мой подарочек? Понравился?
  - Я вызову тебя на поединок, обманщик. Всё равно всё моим будет.
  - Понравился, значит. Это хорошо. Тогда от щедрот своих, ещё один добавлю.
  Я повернулся к Володьке стоящему за моей спиной чуть слева.
  - Князь, батогов этому господину, на твоё усмотрение. Сдохнет, жалеть не буду, его дружкам наукой будет.
  В толпе раздались ехидные смешки.
  - Тихо! - прорычал на всю площадь князь. - Всем слушать вождя.
  Наклонив голову в знак благодарности, я обратился к притихшим людям:
  - Ну-с, всем понятно, что шутки закончились? Так, что сами решайте, кто с кем и где жить будет, а не сможете, мы поможем. Кто надумает, подойдёте к баронессе Светлане, она запишет в брачную книгу все сложившиеся пары. Кто не захочет, останется без женщин. А сейчас, мужики отойдут в одну сторону, бабы в другую. Дети остаются с мамами.
  Никто не шелохнулся, только настороженно замерли, переглядываясь друг с другом.
  Немногочисленная охотничья артель, под началом Ваньки, не зависимо от родов, сбилась в кучку как на охоте, и решительно сжимала в руках копья. Чудаки, им же лучше делаю. Но когда до них это дойдёт? Нет у меня времени ждать, когда они поумнеют. Им это всё равно не светит, разве, что их детям. У меня проблем выше крыши, а здесь, в собственном доме, ежедневно идёт гражданская война. Нет, это по осени, я бы ещё подумал, стоит ли связываться, и переламывать дикарей через колено, но не сейчас. Сейчас надо вспоминать опыт одного российского политика, который умел обещать людям то, что они хотели от него услышать. И, ведь, побеждал на выборах.
  - Мужики, - я поднял руки в усмиряющем жесте. - Обещаю, что каждому из вас достанется по женщине, и не по одной. За это можете быть спокойны, табу касается только сожительства со своими родственниками.
  - А Матрёну как делить будешь?
  Это Иван, глава артели, да и что говорить, самый сильный охотник Аурума, вышел вперёд. Он давно отшил всех соперников на руку этой богатырь-бабы и не её одной, да и счастливые избранницы одаривали его своей благосклонностью. Но вот одна неувязка, Иван с Матрёной родственники. Причём, близкие родственники. У них отец один на двоих, поэтому они так похожи. Да и матери их вроде тоже не седьмая вода на киселе друг другу были. Вообщем, полный кошмар.
  За моей спиной прорезался звонкий голос Надьки.
  - Зачем тебе Матрёна, Иван? Неужели тебе в Ауруме, больше никто не приглянулся? Вон сколько женщин из других родов, без мужиков осталось, бери любую.
  - А ты мне, женщина, не указывай, пади не мужик....
  Уф, костяшки на кулаке отбил. Челюсть у Ивана, что наковальня. Не понятно, кто кого ударил. То ли я его, то ли он на меня своей челюстью наехал.
  - Ты как со своей царицей разговариваешь, смерд?
  Всё, слово сказано. После него, пролегла, пока ещё, слабо различимая граница между дворянством и простолюдинами, которая отсекла все прошлые отношения между членами родов, и создала новую реальность под названием - феодализм.
  Я достал меч из ножен, и приставил клинок к горлу лежащего Ваньки. Переборщил с ударом немного, глаза мутные у главы аурумской охотничьей артели. Дойдёт ли до него то, что я скажу? Буду надеяться.
  - У вас есть всего два пути, вы вправе выбрать один из них. Или принимаете новые законы, или умрёте. Другого не дано.
  Острое лезвие клинка легко разрезало ивановскую парку и, оставило длинный кровоточащий шрам на волосатой груди артельного главы, и вернулось обратно к горлу.
  - Хочешь, я надавлю сильнее, и тебя больше не будет интересовать, кому достанется Матрёна. А могу и не давить, но о Матрёне, ты должен забыть. Выбор за тобой.
  Холодная сталь с лёгкостью порезавшая шкуру, привела Ваньку в чувство, взгляд стал осмысленным, и испуганно злым.
  - Я жду.
  - Это не по обычаю, - просипел Ванька, не спуская глаз с клинка щекочущего кадык.
  - Всё меняется, и обычаи тоже. Так какое твоё решение?
  Я сильнее надавил на меч, пуская по толстой шее тонкую струйку крови.
  Ванька решался не долго.
  - Хорошо.
  Я отодвинул меч, и вытер от крови кончик лезвия об разрезанную парку.
  - Верю. Но сам понимаешь, работа у меня такая не доверять, а посему...
  Я повернулся, к замершему у "трона", окружению
  - Эй, кто-нибудь, Олесю позовите. Пускай перевяжет уважаемого артельного главу. Князь, а ты, после перевязки, пристрой его в шахту на недельку, пускай остынет, известняк поломает, подумает. Кормить только по выполнении нормы, а норму установи ему... Шесть корзин в день. А не выполнит, кроме воды ничего не давать.
  Ивана перевязали и отправили на "курорт" с ломом, а я тем временем занялся остальными.
  - Ну, что мужики, кто хочет составить компанию своему артельному? Нет, таких? Тогда опускайте копья, и отходите к Мясному ряду. А вы, барышни, идите туда, куда укажет баронесса Татьяна.
  "Свадьбы" мы справляли два дня. Перемешав всех женщин и мужчин, из разных родов, я расселил их в хижинах, уже семьями. Впрочем, недовольных оказалось меньше чем я думал. После снятия барьера между родами, холостяки из "огрызков", в которых не хватало женщин, решили свои проблемы за счёт свободных дам из других родов. И охотники из родов, где было много женщин, получили доступ к понравившимся дамам, из других родов. Больше всех, радовались дружинники. Выведенные, моим указом из разных родов в отдельную касту, им вообще был закрыт доступ к женскому полу. Чужим мужикам женщин не отдают. После семейной реформы эта проблема прекратила своё существование.
  Были и свары, когда два, и более охотников, клали глаз на одну женщину. Но эту проблему я решил быстро, попутно заработав на этом, и пополнив закрома Аурума. Я устроил аукцион. Кто больше предложит, за понравившуюся ему женщину, тот её и получит. И отложил этот вопрос на неделю, дав мужикам время подготовить "калым".
  За Матрёну, я потребовал самый большой калым... Солью. Не знаю, кто выиграет, но вся соль, в том числе и проигравших, осядет на складе Аурума.
  
  ***
  Аурум. 0-ой год, день 644 - 645-ый
  
  Прошла неделя. Мужики, раскрутившись на подарки и на калым, выкупили на аукционе невест, забив опустевшие закрома неочищенной солью и большим количеством замороженного мяса и разобравшись, что к чему в новом жизненном укладе, и по хозяйству, откочевали за Яузу на промысел. К вящему удовольствию Верки, и огорчению Светки. Последняя, не забыв спросить у меня разрешения, нашла себе молодого охотника. Ох, как мне не хотелось принимать посторонних в сложившийся коллектив, можно сказать семью. Но что поделаешь, я обещал. Ещё прошлым летом.
  - Светка, ты пока его сюда не веди, - давал я напутствие партизанящей амазонке, - умом тронется, дикарь твой. И указ помнишь? Всякому, кто не может говорить с вождём на понятном ему языке, проход на территорию Кремля закрыт.
  Светка повздыхала, покряхтела, но под нажимом остальных членов семьи уступила.
  Иван, отсидевший в "тюрьме", и выпущенный на волю перед самым аукционом, остался в Ауруме решать матримониальные вопросы, честя меня и всех моих приближённых, на все лады. За дерзость, хотел посадить его обратно, да Танька, которая после рождения маленькой Валентинки, всё больше стала отдаляться от меня, к вящему удовольствию Надьки и холодному безразличию Евы, начала просить за хулигана и сквернослова. Впрочем, я тоже был рад такому исходу дела. Мне моих жён и не определившейся Ольги хватает выше крыши, и в последнее время, наши редкие встречи, превратились в рутинную обязанность, от которой стали бегать оба. Так, что пускай идёт, старается соблазнить Ивана, и убивает сразу двух зайцев, а то и трёх. Валентину я оставил при маме. Аурум маленький, и дочь всегда останется под моим надзором.
  После ухода охотников, в стане Креша, произошли тревожащие меня изменения.
  Охотники, которые раньше появлялись у наших стен, привозя на нартах добычу, и снова исчезали в заснеженной степи, теперь были в полном сборе, и у стен всё чаще стал раздаваться "бухующий" лай собак.
  Крешевские бабы, под бдительным оком охотников начали сворачивать вигвамы, укладывать поклажу на нарты, и отвозить скарб к новой Южной стене, куда с каждым днём прибывало всё больше и больше людей. Племя Креша оказалось более многочисленное, чем казалось в самом начале. А может Креш нашёл общий язык с вождями других племён, что менее вероятно, но со счетов сбрасывать эту версию не стоило.
  Все эти накопления, перемещения, сворачивания, накручивание собакам хвоста за непослушание и чрезмерную шумливость, вызывали кучу вопросов и предположений. Торговля на льду свернулась, крешевские бабы стали ходить по воду под охраной. Была одна надежда на компанию Однорукого Мишки, но и там наблюдался полный вакуум. Служба внешней разведки Аурума, которая успешно налаживала контакты с крешевской детворой на протяжении месяца, сбилась с ног стараясь добыть хоть какую-нибудь информацию. И не смотря на все свои старания, так толком ничего не узнала. Слухи были противоречивы и недостоверны. Взрослые не посвящали непосвящённых детей в свои планы. Одни "информаторы", утверждали, что племя готовится к большому кочевью на север, другие наоборот, считали, что племя останется здесь пока не сойдёт снег.
  Окончательно мы убедились, что затевается что-то не хорошее, когда крешевцы стали отлавливать наших строителей стен и, избив до полусмерти, подкидывали к старым воротам. А две девчонки из Евиной артели, не вернулись совсем. Дело принимало серьёзный оборот. Вдоль забора появились хорошо накатанные нартами тропы со следами собак, и чёрные пятна потухших костров.
  Вчера, какой-то урод, носился вокруг Аурума, и тыкал горящим факелом во все старые стены. Местами начинался пожар, и бригаду строителей, оставшуюся не удел, пришлось перепрофилировать в пожарников. Спешно созданная пожарная команда успешно тушила разгорающиеся пожары, но западную, фальш-стену, ту её часть, что была наращена над сеткой-рабицей, отстоять не успели. Плетённая "надстройка" выгорела, и теперь всего в десяти метрах от окон моего дома, высота забора не превышает полутора метров.
  А народа в лагере Креша становилось всё больше и больше, у Ново-южной стены уже раскинулся приличный городок сотни на полторы вигвамов, и по ночам над стеной поднималось зарево множества огней.
  
  ***
  
  Запыхавшийся Однорукий Мишка с заткнутой за пояс безжизненной рукой, прибежал когда я со всей семьёй собирался вкусить осточертевшую жареную рыбу, и хлебнуть горячего компота из сухофруктов. Без сахара.
  Оттолкнув с прохода охранника, он ворвался в "тронную" залу, или гостиную, на первом этаже дачного дома, и заорал во всё горло:
  - Твоё величество, твоё величество... там...
  Ну, ядрёна вошь, позавтракать не дадут. Я свёл брови, и хмуро посмотрел на нарушителя спокойствия.
  - Что "там"?
  - Там...
  - Я как, учил тебя докладывать? - я отодвинул от себя тарелку, пока ещё пустую и, скатав с колен салфетку, отодвинулся от стола. - Девочки заткните ка уши, я воспитательным процессом заниматься буду. - Надька с Евой спорить не стали, и сделали, как я просил. Только по любопытным рожицам, можно догадаться, что щёлочки, для лучшей слышимости, они оставили.
  - Ты что ж, мать твою делаешь?
  Это было самое мягкое, а потом... минуты три я брызгал слюной, вскакивая и снова опускаясь на стул, выражая своё неудовольствие, молодому "разведчику".
  - Уф, уморился я с тобой, - упав на деревянное седалище скрипящего стула, и снова раскатав салфетку на коленях, я с сожалением посмотрел на так и не ставшую полной, чистую тарелку. - Чего стоишь? Докладывай.
  Улыбка, которая во время моего разноса не сходила с Мишкиного лица, и становящаяся с каждой минутой всё шире и шире, исчезла как по мановению волшебной палочки.
  - Ваше величество, у старо-южной стены, в пятидесяти метрах, наблюдаются множественные огни. Крешевцы развели костры.
  - И что, что развели костры? Нам-то какое дело? Мерзнут, пади, вот и греются.
  Мишка вытер выступившие на лбу бисеринки пота и распахнул меховую парку.
  - Может, и замёрзли, но около костров не стоят, а всё ходят вокруг старой стены и уминают снег, - пробубнил под нос глава "внешней разведки" и кивнул в сторону окна за моей спиной, - и опять с этой стороны появились.
  Я повернулся к окну и, отодвинув занавеску, выглянул на улицу.
  В двадцати метрах от почерневшей от пожара сетки-рабицы, несколько бородатых мужиков развели огонь и, обжигая на нём ветки колючей ивы, что-то спешно плели. Рядом, прихрамывая, ходил сам Креш и, размахивая руками, что-то усиленно им втолковывал.
  Аппетит пропал сразу.
  - Мишка, поставь напротив этого забора своих ребят, и глаз с крешевцев не спускай. О малейшем шевелении, сразу докладывайте мне или князю. Бегом.
  Мишка стоял не шелохнувшись.
  - В чём дело?
  - Они шевелятся... вот опять шевельнулся,... а теперь другой... Что докладывать-то?
  Тьфу, на него....
  - Значит, так. Если будут подходить близко к забору, забираться на него, или перелазить через него, докладывай. Если в каком месте, будет собираться народа более чем пять человек, тоже докладывай. Вообщем если что-то или кто-то угрожает Ауруму, нам должно быть известно раньше, чем тому, кто угрожает. Понял?
  Встав по стойке "смирно", Мишка кивнул. Эх, учить их ещё и учить. Ну, совсем никакой дисциплины.
  - А теперь бегом.
  Мишка подпрыгнул на месте, развернувшись на сто восемьдесят градусов в воздухе, и во второй раз, сбив с ног не успевшего увернуться охранника, исчез за дверью.
  Я опять скатал с колен салфетку и, отодвинув так и не наполнившуюся жареной рыбой тарелку, обвёл взглядом своих жён.
  - Кажется, начинается.... Дамы, сегодня ваши должны быть наготове с вёдрами в руках, все другие работы, до особого разрешения, прекратить. И за ворота ни шагу, хватит нам людьми разбрасываться. Мы садимся в осаду.
  Ева, не сопротивляясь, молча кивнула и, подперев руками голову, посмотрела мне в глаза.
  - Надь, ты слышала, что я сказал?
  Если молчание Евы, чаще всего означает согласие, то молчание Нади, у меня всегда вызывает тревогу. Это, наверное, с неё сочиняли поговорку, что в тихом омуте черти водятся, а у Надьки этих чертей целый заповедник. Рождение ребёнка, ничего не изменило в её характере, разве что немного жёстче стал.
  - Нам надо, - с нажимом произнесла втора жена. - Вчера новую партию цемента и кирпичей заложили, и эдэмовские озверели совсем...
  - Ева, что вам ещё надо?
  - Прутьев, лозы мягкой и лозы жёсткой, столбы круглые и балки профильные. Цемент тоже надо... Верка нас торопит, хочет свой дом строить, когда тепло будет.
  Во, сколько новых слов набралась, без акцента перечисляет...
  - Я тебя понял, можешь не продолжать.
  Почесав макушку, я подмигнул Наде.
  - Строительство стен остановилось два дня назад, так что мы пока обойдёмся. Правда Ева?
  Ева не мигая, слегка кивнула.
  - Вот и ладушки, а Верка сама всё поймёт.
  - А что делать с тем, что уже в печи?
  Я перевёл взгляд на Надьку.
  - Дров на доделку этой партии кирпича и цемента хватает?
  Надька пожала плечами.
  - Не знаю...
  - Тогда сделай так, если не хватит, бери всё что приготовили для "Эдема" и в топку. Если отобьёмся, ещё наделаем, а если нет,... сама понимаешь, это будет никому ненужно.
  Я встал из-за стола, прекращая спор.
  - Пойду князя искать, времени мало осталось.
  Быстро одевшись, и пообещав охраннику оторвать голову, если с моими женщинами что-то случится, я выметнулся на улицу искать Немо.
  Володька, в ожидании своей очереди на завтрак, коротал время на тренировочной площадке. В самом углу, на перекладине между двумя стенами, мирно раскачивался, повешенный за шею изуродованный труп, в котором я с трудом узнал того самого "мечтателя" собиравшегося бросить мне вызов.
  - Ты чего это? - я кивнул в сторону "отдыхающего".
  Князь даже не обернулся. Он наблюдал как два опытных воина, гоняли двух новобранцев, заставляя их, то приседать, то отжиматься. Потогонная система, введенная мной в самом начале, работала без сбоев, и приносила должные плоды. Чуть в стороне от "спортсменов", около повешенного "мечтателя", трое вооружённых учебно-тренировочными мечами дружинников выбивали пыль и дурь из других двух новобранцев вооружённых такими же мечами. Соседство с покойником новобранцам было не по вкусу, и они упорно сопротивлялись, не умело отмахиваясь от прилетающих с трёх сторон дрынов.
  - Ты сам сказал, за злостное неподчинение - смерть. - Через некоторое время ответил князь.
  Ага, всё-таки расслышал.
  - Немо, ты как был дикарем, так и остался. Мог мне сказать, я бы его на вечные работы в шахту сослал. Иначе Матрёне придётся опять самой известняк ломать.
  - Не придётся.
  Володька показал на избитых парней.
  - Эти не будут воинами. Из тех двух выйдет толк, а эти.... Или забирай, или я их повешу.
  Нет, ну надо же... "повешу". Дай ему волю, он перевешает всех, и сам в петлю влезет, заподозрив у себя крамольные мысли.
  Всё, как только разберусь с делами нынешними, обязательно наведу порядок в этом вопросе. Решение, казнить или миловать, должно оставаться в руках верховной власти, то есть моей. И только у меня.... И у моих потомков, когда они сменят меня на высочайшем посту. Пока суда нет. А то так и до беспредела недалеко, кода любой, высокого полёта, индивид будет делать, что ему хочется. И как бы я не прививал культуру своим подданным, а дикие нравы, сидят у них внутри крепко, и цветут буйным цветом.
  - Хорошо, отправляй их к Матрёне, чтоб под ногами не путались. Пусть она им норму в восемь корзин каждому назначит.
  Володька остановил учебно-показательную порку и, подозвав одного из дружинников, отдал ему команду.
  Избиваемые новобранцы, дружно вздохнули, когда учебно-тренировочные мечи их истязателей опустились вниз, и они смогли отползти из-под раскачивающихся пяток их бывшего товарища. Знали бы, что их ждёт дальше, они вцепились бы в раскачивающийся труп мёртвой хваткой, или просились, чтобы их пристроили рядом.
  Сопроводив взглядом "счастливых" каторжан, я догнал Володьку, который скользящим шагом шёл в сторону стрелковой площадки где три воина, учились стрелять из арбалетов, и ещё четыре, совсем молодых, осваивали копьеметалки.
  - Князь, у нас, похоже, начинаются проблемы.
  Володька понимающе кивнул, и сквозь маску безразличия, проступил вопросительный взгляд.
  - Креш готов к войне, - ответил я на невысказанный вопрос. - Надо идти к нему, и склонить к мирным переговорам. Их слишком много, а нас мало. Боюсь, нам достанется в этот раз.
  Князь поправил меч.
  - Дружину собирать?
  - Нет, двух человек хватит, не воевать идём, а на переговоры. Остальных расставь по стенам, наблюдать за крешевцами. Да, и лестницы на Восточной стене поднимите, только те, что остались по ту сторону старой ограды. Креш не такой дурак, каким прикидывается, он наверняка уже догадался, для чего нужны внутренние галереи.
  - Уже подняли.
  - Добро.
  Я посмотрел в сторону старо-южной стены, на приставленные к ней лестницы, и поднимающиеся к небу, из лагеря Креша, сизые столбы дыма. Безветрие, однако. Это хорошо.
  - Князь, сколько у нас человек умеют пользоваться арбалетом?
  Вытащив из прорези парки руку, немо загнул четыре пальца.... Потом обратно отогнул три.
  - Три пальца, и мы с тобой.
  - Фу, князь, как не стыдно.... Какой же ты главнокомандующий, если считать до сих пор не научился. Бери пример с Лёлика и Болика....
  - Я воин, - набычился князь. - Мне не пристало с непосвящёнными нюхаться.
  Ишь ты, не пристало. Ну, ну. Разберёмся с Крешем, тогда посмотрим, что тебе пристало, а что нет.
  - Хорошо, князь, забудь. Сейчас не до этого, ты сделай вот что. Этим троим, раздай арбалеты, и по два боекомплекта в придачу. С Евой я договорился, она предупредит Кондрата, и ... - я посмотрел на часы, - через час вам их доставят.
  - У нас только два арбалета... и два у нас с тобой.
  Да уж, чувствуется российский подход, кругом дикари и алчущие нашей крови хищники, а мы как всегда не ждали. И кто виноват? Да тот, кто заражён штаммами вируса - "Авось" и "Небось", то есть я. А раз я виноват, то мне и расплачиваться.
  Жаль отдавать свою болтомётную машинку. Последняя модель. Тут всё сделано на совесть, как положено, с курком и с рычагом взвода. Убойная вещь получилась, только пользоваться мне ей некогда и негде.
  Я снял с плеча арбалет и протянул его князю.
  - Держи, дай его самому лучшему стрелку, чтобы оружие не позорить кривыми руками и глазом. И предупреди, чтобы не забыл вернуть, после того как всё закончится.
  Немо аккуратно взял у меня арбалет, пощупал натяжение тетивы, проверил направляющую, и плавность хода курка. Удовлетворённо поцокав языком, закинул его за спину.
  - С Мишкой не забудь договориться, чтобы он тебе доклады делал. Он сейчас со своими ребятами западную стену стережёт. Что-то Креш со своими охотниками туда зачастил, а там, сам знаешь, забор низкий.
  Князь кивнул, и поправил висящий на поясе боевой меч.
  - Как пойдём, налегке, или по-походному?
  - Одевайтесь по-походному. Раздай дружинникам, что идут с нами, боевые мечи, и идите к старо-южным воротам, я вас там ждать буду.
  За час я успел многое. Выцепив главу разведки в теплице, где Мишка устроил штаб, и вместе с ним обегал весь периметр. Мы залезли в каждую щель, проверяя забор и стены на предмет дырок, ветхости, и возможных путей подхода неприятеля.
  - Вот смотри, - показал я пальцем, Однорукому Мишке, на верхнюю кромку южной стены Кремля, - видишь, с торчащих из опор балок верёвочные лестницы висят? Возьмите у Евы, такие же, и натяните их между балок. Вот отсюда и досюда.... И так, между каждой опорой, чтобы галерея получилась. Потом наблюдателей своих ставь. Оттуда хорошо виден лагерь противника, а вас нет. И запомни сам и других предупреди, ваше дело - наблюдать. Чтобы не происходило, никуда не лезть, а наблюдать, наблюдать, и ещё раз наблюдать. И докладывать. Когда займёте места наблюдений, отправь посыльного к князю.
  Протащив начальника разведки по всем закуткам не очень большого хозяйства, и в очередной раз, разъяснив, что требуется от него и его парней, я забежал домой, довооружиться и закрыть ставни, после чего отправился на встречу с Крешем.
  Князь, увешанный оружием, разве, что на ушах не весело, в сопровождении двух дружинников, уже меня ждал.
  - Нет, князь, лишнее оружие оставь. Копьё, щит, и костедробилку тоже не надо. Не почину князю с оружием простого воина ходить. Кистень оставь, его всё равно не видно.
  В племени Креша, нас встретили настороженными и не очень дружественными взглядами. К вигваму вождя мы шли в полном молчании, с гордо поднятыми головами держась за рукоятки мечей, всем своим видом, показывая чужакам, кто здесь хозяин, а кто так, мимо проходящий.
  У вигвама Креша, нам преградили дорогу человек восемь бородатых мужиков размахивающих кривыми копьями, и что-то орущие на исковерканном тарабарском.
  - С дороги, - придержав кожаные ножны, князь вышел вперёд. - Креш, убери своих людей. Вождь Аурума с тобой говорить хочет.
  Полог вигвама чуть откинулся в сторону, и на белый свет появилась лохматая голова с накинутым "капюшоном" из головы саблезубого волка с сохранившимися клыкастыми челюстями. После сумрака вигвама, глаза вождя слипались от яркого солнца и, подражая привязанным рядом с вигвамом собакам, принюхался.
  - Кто в дом? - не очень приветливо прокаркал Креш, и зашёлся в раздирающем кашле, выдыхая клубы дыма от благородного очага.
  - Алекс, вождь Аурума, перед тобой стоит. Говорить хочу.
  Прокашлявшись, и справившись с минутной слабостью, Креш открыл глаза, но под нависающими подобно мочалке, бровями, их всё равно видно не было.
  - Я с трус не говорить, я их убивать.
  Хм, почему-то другого я и не ожидал от этого напыщенного индюка. Ещё в прошлый раз, когда мы накидали ему на орехи, вместе со всем племенем, включая собак, Креш воротил нос, и разговаривал с нами сквозь зубы. И это с замотанными руками, ногами и головой. Почитай весь в лубках был, а хорохорился. А сейчас.... Выздоровел, итить его за ногу. На приключения потянуло. Статус-кво, решил восстановить.
  Да, тьфу на него, я к нему не чаи пришёл гонять, а исключительно по делу, и на его гонор мне плевать с высокой башни.
  - Слушай, дядя, я тоже с козлами не разговариваю, но приходиться.
  Креш, дослушав до конца мою сбивчивую речь на тарабарском языке, скрылся в вигваме, и через пару секунд появился с копьём в руке.
  - Иди, и жди. Я сам придти. И быть возлежать с твой женщин, а твой собак, - Креш кивнул в сторону князя, - кормить твои кусочки.
   Сзади послышался смех. Глухой удар. И один охотник повис на нашем воине, сползая на снег с пробитой головой. По плетёной броне заскрежетал каменный нож. Князь, как ни в чём не бывало, аккуратно намотал ремешок кистеня на руку, и с застывшей мордой повернулся к Крешу. Смех затих.
  - Видел? Так, что решай, кто будет следующим, и сколько охотников ты готов положить под нашими стенами. И на поединок можешь не рассчитывать, я не бьюсь со стариками, да и у нас это не принято. Но, если кто из твоего племени, по собственной воле или по твоему повелению, поднимет оружие против Аурума и его жителей, то я удавлю их вместе с тобой как последних слисей, без чести.
  Что такое "честь", Креш не знал. Это понятие я только стал внедрять в Ауруме среди дворян. Он лишь покосился на замершее тело с пробитой головой и, сжав крепче копьё, через губу выдавил из себя:
  - Жди.
  Полог вигвам колыхнулся, и голова с оскаленной пастью саблезубого волка на макушке исчезла.
  Вот и поговорили!
  - Идём князь, нам здесь делать нечего.
  Князь, как всегда накинув на себя маску холодного безразличия, и раздвинув мечом притихшую толпу бородатых мужиков, освобождая проход, возглавил шествие. Шли мы обратно медленно, раздвигая копьями загораживающих нам дорогу охотников, и стараясь не показывать страх.
  - Что делать, Алекс?
  Не смотря на маску безразличия, в голосе Немо, слышалась тревога.
  Ответить я смог, только когда старо-южные ворота Аурума закрылись за нашими спинами, и мы смогли перевести дух.
  - Готовься князь. Не знаю когда и как, но ждать осталось не долго. Так, что поднимай дружину, скоро нам будет жарко.
  
  ***
  Аурум. 0-ой год, день 646 - 649-ый
  
  На следующий день, ближе к обеду, началась короткая, но кровопролитная война.
  Я был в кузне, помогая Кондрату, вместо убывшего на стену помощника, доводить до полной готовности наконечники для болтов, когда над Аурумом раздался душераздирающий визг на высокой ноте. Визг забрался вверх, и быстро оборвался. Вслед за ним на улице раздался топот, и в кузницу влетел мальчишка лет десяти из Мишкиной команды.
  - Идти... - пропищал он ещё не ломавшимся голосом и скрылся за порогом.
  Отложив в сторону недоточенный наконечник, при помощи Кондрата я натянул на себя плетёный доспех, развесил все убойные железяки, закинул за спину свой фирменный триколоровский щит и, взяв копьё с надетым на него топором, пошёл на стену.
   Вся внутренняя часть стены была заставлена лестницами со стоящими на них аурумцами. Дружинники, бабы, дети, стоя на цыпочках, все дружно заставили старое ограждение, наклонится в сторону крешевского лагеря.
  - Князь, - заорал я, стряхивая с лестниц праздный люд. - Что здесь происходит, почему посторонние на стенах? Всех, вон.
  Стена выпрямлялась долго. Аурумцы нехотя покидали свои "насесты". Их взгляды обращённые в мою сторону, были умоляющими, в них так и читалось: - Вождь, хоть одним глазком....
  Володька не церемонился с замешкавшимися бабами, и выбивал из-под них лестницы.
  - Стой, - успел я установить занесённую для удара ногу, - осторожнее с ней, видишь, живот на нос ползёт.
  Володька опусти ногу, и схватил бабу за шиворот.
  - Ой...
  Зубом клянусь... княжеским, что эта девица русский не знает, но междометие, произнесённое с глубоким выдохом, было исконно своим, родным, с детства знакомым.... Как дома побывал. И откуда, только набралась? Или это местное?
  Так, теперь моя очередь лезть наверх, и смотреть, что там происходит.
  Столько народа, да ещё одних мужиков, я не видел на Державе ни разу. Между большими кострами, со стоящими на них глиняными горшками нашего производства, казалось, собралась вся степь. Снега между скученных тел видно не было. Наверное, ночью ещё подошли. Линия огней, не смотря на многочисленное воинство, была вытянута вдоль фронта всего метров на пятьдесят, и левый фланг находился напротив старо-южных ворот.
  - Ой, блин. Допрыгались.
  Дымки, поднимающиеся над кострами, разносили над степью, запах чего-то знакомого. Как будто, кто-то собирается жарить яичницу на сале. Да, пахло топлёным салом. Часть охотников, пропитывала в горшках небольшие факелы и с весельем посматривали в нашу сторону, а другая, без факелов, начала собираться по другую сторону костров.
  - Факелы, итить их в пень... Князь, бегом, всех баб обратно в помощь пожарной команде. Пускай хватают все, что может держать воду, и идут к стене.
  Эх, как жаль, большую стену не успели замкнуть. А может это и к лучшему, удерживать их, попросту, было некому. Наш десяток воинов с небольшим и необученным хвостиком, и сейчас не могут перекрыть старо-южную стену, а о новой и говорить не приходиться.
  - Стрелки, - заревел я, перекрикивая шум и звон, идущий от возящихся с горшками и керамическими вёдрами, баб. - Сначала выбивайте тех, кто находится на линии костров, копейщикам до них не достать.
  Не успел сказать, как с двух сторон раздались щелчки взводимых арбалетов.
  - Отставить, едрёна вошь, сдурели что ли? Пока стоят, вы тоже стойте. Когда надо будет я дам сигнал.
  А где Немо?
  - Володька, мать твою за ногу, бегом сюда.
  Князь, вывернул из-за угла промышленного двора и, меся подтаявшую снежную кашу, забрался на соседнюю лестницу.
  - Ты меня звал?
  Воевода, блин. Многому научился, но обращаться ко мне в присутствии подчинённых, у него никак не получается.
  - Князь, почему твои войны не дисциплинированы? Я что тебе говорил, когда мы набирали первых бойцов? Сначала дисциплина и послушание, и только потом владение оружием.... Ладно, потом разберёмся, давай расставляй всех свободных баб и детей в ряд от реки и до стены. Пускай начинают поливать стены водой, а твои разгильдяи внимательнее следят за тем, что творится в лагере противника. Нам случайности не нужны.
  - А почему мы не можем, как тогда? Выйти и побить всех.
  - Немо, ты в своём уме?
  - Но у них нет такого оружия, - князь потряс копьём с железным наконечником, и любовно огладил голомень "почти катаны".
  - Нет, - подтвердил я. - Но у них больше вооружённых охотников, чем у нас воинов. Не оружием возьмут, а массой задавят. Нет, мы за стены выходить не будем. Когда бойцы у Креша будут заканчиваться, тогда и выползем, если целы останемся. Ты лучше отправь человека вдогонку за нашими охотниками. Надо вернуть их обратно.
  Охотники наши, конечно, ещё те разгильдяи. Гонористые, вонючие, и имеющие ко мне кучу претензий, но не дураки.... Победи Креш, и им возвращаться будет некуда. Они станут изгоями, и не один род не возьмёт их к себе. Да и, не смотря на наши трения и недопонимание, в Ауруме им живётся сытнее и безопаснее. Так, что вся надежда на то, что они вернутся вовремя.
  Стены заливаться и мокнуть не хотели. Вываренные и высушенные южными ветрами прутья, отталкивали от себя потоки ледяной воды, и она ручьями текла вниз, расквашивая в жижу, выступившую наружу землю, и весёлым ручейком, текла в сторону реки. Всё бы ничего, но около реки, небольшим аппендиксом выдающимся вперёд расположен Промышленный двор. И это не беда, да только вокруг него, в виде глубокого, но не очень широкого, и не очень длинного рва, расположился карьер, откуда берут глину. Вот в него и потекло.... Да меня Надька убьёт.... Нет, надо свалить вину на кого-то другого. Вот, на Креша и спихну эту незадачу, ему всё равно ничем не поможешь, смертный приговор уже подписан.
  Не знаю, что заставило Креша ускорить события, то ли наше обливание стен, то ли просто время пришло. Солнце в своём круговороте медленно подходило к югу, и мы оказались в невыгодном положении, против солнца.
  Между двух крайних справа костров, расположенных как раз напротив старо-южных ворот, появился сам "вождь краснокожих". Опираясь на кривое копьё как на посох он, прихрамывая, вышел вперёд и, запрокинув голову кверху, скинув ощерившуюся пасть саблезубого волка за спину, завыл.
  - Это что, вызов? Как-то не похоже.
  Вой не имел той тональности, с его срывами вниз и взлётами верх как было у Немо, когда тот вызывал Дрыста на бой. Нет, всё это было на одной ноте, и к концу медленно затихло. Креш не опуская головы, поднял руку с копьём к небу, и резко опустил, указывая на нас каменным наконечником.
  Крешевские охотники, не торопясь запалили пропитанные жиром факелы и, подхватив копья стоящие вокруг костров редким частоколом, с нарастающей скоростью побежали в нашу сторону.
  - Давай князь, вали супостатов, пока не добежали, - просипел я сведённым судорогой ртом. Ярость переполняла меня, но вместе с ней, что-то противно липкое обволакивало душу. Страх. Я не первый день на Державе, и меня убивали, и сам научился не жалеть врагов... да что там врагов, и своих тоже. Но вид несущейся людской лавы, вызывал щемящее чувство чего-то неправильного, опасного....
  - Хо, - выкрикнул князь.
  Треньк! И чрез две секунды ещё три раза тренькнули арбалеты, и заскрипели рычаги взвода.
  Три крешевца перекувыркнулись через головы и, уронив зажжённые факелы, замерли. Четвёртый, только споткнулся, об воткнувшийся у ног болт, но даже не упал.
  - Цельтесь лучше, болты зря в воздух не гоните.... Выбивайте тех, что с факелами. Не дайте им подойти к стене.
  Атака крешевцев после первого жидкого залпа, не захлебнулась, на что я надеялся, рассчитывая на страх перед неизвестным оружием. Да ничуть не бывало. Боевой раж, погнал охотников дальше. Только оглянулись на ходу, чуть сбавив шаг, и опять набрали скорость.
  - Копейщики, не спите. Дротиками без команды, бегло. Хо!
  Первые десять дротиков, растворились в тёмной массе атакующих, казалось, не дав никакого результата. Вторая волна, лёгких копий с острыми жалами, подкреплённая четырьмя выстрелами из арбалетов, притормозила вал атакующих, положив под ноги трупы их товарищей с горящими факелами. Несколько факелоносцев, спрятавшись за спинами копейщиков, добежали до стены.
  Один факел, брошенный уже трупом, упал перед самой стеной в жижу, зато остальные попали точно в цель. Брызги горящего жира растеклись по стене, и языки пламени начали расползаться в разные стороны.
  - Воды... Князь не спи.... Дротиками их сбивайте.
  Я наложил дротик на копьеметалку, и особо не целясь, метнул в первый попавшийся тёмный силуэт, маячивший около самой стены.
  Ура! Попал.
  Пожар затушили быстро, но пламя полыхало сразу в нескольких местах.
  - Быстрее, быстрее...
  Бабы и дети, что могли удержать в руках тяжёлые керамические вёдра, сбиваясь с ног, подтаскивали воду. С Промышленного двора с тяжелогружёной тележкой и с не менее тяжёлыми носилками, под командованием баронессы Татьяны, выползла процессия из восьми девчонок. Сгибаясь под тяжестью камней, они кое-как доплелись до ворот, и вывалили в рыхлый снег большую кучу битого кирпича и гранитных окатышей размером не больше кулака.
  - Танька, а ну брысь отсюда....
  Но Танька, набрав горсть осколочно-фугасных кирпичей и бронебойных окатышей, полезла по лестнице, не обращая на меня никакого внимания.
  - Женщина, ты не торопишься, - прозвучал с самого верха лестницы, знакомый, осипший после "рудников" голос Ивана.
  Бывший "зэк", сидел у самой кромки стены, чуть пригнувшись, и не мигая, смотрел на копошащихся под стеной крешевцев.
  Выхватив из Танькиных рук булыжник, Иван подкинул его, примеряясь к весу и балансу, и коротко размахнувшись, отправил его в сторону подбегающего "факелоносца".
  Мне показалось, что от летящего со сверхзвуковой скоростью камня, вдоль стен разошлась ударная волна.
  Фьють - дум...
  Крешевец переломился пополам, но факел подхватил другой охотник и, пригибаясь, бросился вперёд.
  - Не дайте ему подойти.
  Фьють - дум...
  Ванька отправил в полёт второй камень, но факел, разбрасывая огненные брызги, уже летел в стену...
  Девчонки, притащившие камни, стали бодро подносить их бойцам.
  - Дротики в джут, - проорал князь. - Камнями.... Хо!
  Град камней накрыл нападавших, заставив их отступить обратно к линии костров. Около стены, на красном снеге, осталось лежать не более десяти человек, да на подходе, отдыхало ещё пять. И ни одного выпущенного нами дротика, и ни одного болта. Унесли... воры.
  - Тушите огонь, мать вашу. Раненых не добивать, пускай отползают к своим, - остановил я нервно смеющихся аурумцев, принявшихся упражняться в меткости, по шевелящимся крешевцам, не обращая внимания на дымящие стены. - Берегите боеприпасы, - я плюнул на труп, лежащий под стеной. - Эти уже отвоевались.
  Крешевцы недолго собирались и, натянув на себя, дополнительно слой шкур, пошли во вторую атаку, забыв захватить с собой факелы. Только когда они остановились, не дойдя до стены пару десятков метров, и начали что-то искать в снегу, сразу стала понятна такая забывчивость. Крешевцы искали и собирали камни... наши камни, которых мы так густо накидали перед стенами. Со стены прилетело несколько камней, и только один, выпущенный Ванькиной рукой, свалил с ног одного сборщика, все остальные хоть и попали в цели, но никакого урона врагу не нанесли.
  - Отставить, - заорал я. - Щиты к бою, накрыться сверху.
  Набрав камней, крешевцы вернулись обратно к кострам и, переведя дух, подхватили факелы и двумя волнами пошли в атаку. На этот раз, факелоносцев прикрывали камнемётчики.
  Дум, дум, дум....
  Град камней, и несколько наших же дротиков обрушился на нас, и смёл со стены одну нерасторопную девчонку, не успевшую пригнуться, и одного воина, который вместо того чтобы пригнуться и прикрыться щитом сверху, выставил его перед собой. Вот и слетел вниз, после дружного попадания.
  Чёрт, ничего не видно, и голову высунуть нельзя....
  Я достал отцовский нож, и проковырял в стене узкую щель. Ага, так-то лучше....
  - Князь, ковыряйте стены.... Иначе мы сгорим вместе с ними.
  Менее чем через минуту, сквозь щели вылетели первые четыре болта, а следом за ними и ответный град камней. Но стены к тому времени опять полыхали и местами, огонь стал проникать внутрь, сгоняя копейщиков с насиженных мест, и заставляя их перебираться на соседние лестницы.
  "Пожарная команда" высовываться не спешила, жить хочется всем.
  Немо подхватил за шиворот трясущуюся девчонку, подтянул её вверх вместе с ведром, и ткнул пальцем в расползающееся рядом с ним огненное пятно.
  - Лей!
  Правильно. Плетёные стены, не водонепроницаемые, а ещё как проницаемые, и тушить их можно с обеих сторон. Решение было найдено, и над полыхающей стеной начали подниматься клубы пара, вызвав у противника разочарованный вой.
  Фьють - дум.... Фьють - дум....
  Воспользовавшись замешательством крешевцев, Иван отправил в их сторону пару "осколочно-фугасных снарядов". Но кирпич, это не круглый окатанный камень, он летит не туда куда надо, а туда, куда самому захочется. Попал только один. Разлетевшись мелкими красно-коричневыми брызгами, он оставил на спине отступавшего охотника, прикрытого двойным слоем шкур, небольшое пятно, не причинив никакого ущерба.
  Покатав желваками, Ванька сплюнул, и выбрал из горсти принесённой Танькой, средних размеров окатыш.
  Фьють, - с тонким свистом, окатыш перелетел через головы нападавших....
  Дзинь, отозвался звонким эхом, развалившийся на костре горшок с кипящим жиром, заливая пламенем стоящих рядом крешевцев вымачивающих в нём факелы.
  - Князь, арбалетами по горшкам, эта ваша основная задача. А у стен мы их сами достанем.
  Меткое попадание Ваньки, и один арбалетный залп, дали нам передышку. Кто-то из нападавших оглянулся на дикий визг горящих людей, и вся свора резво повернула обратно тушить соплеменников.
  А мы тем временем, смогли затушить до конца, местами прогоревшие насквозь стены, и приготовится к следующей атаке. Видя плачевное состояние стены, я в этом не сомневался ни минуты.
  - Ваше Величество....
  Кого ещё там несёт?
  - Что тебе? Не до тебя сейчас, - отмахнулся я от подпрыгивающего в нетерпении мальчишки.
  Мальчишка перестал прыгать и, засунув палец в нос, удивлённо посмотрел на меня.
  - Дык, лезут тама....
  - Кто лезет? А, чёрт...
  Закинув щит за спину, я скатился по ступенькам и, подхватив копьё, рысью метнулся к западной стене.
  - Копейщики, четыре человека, за мной бегом марш.... Ванька, ты тоже....
  Кроме Ваньки, раздосадованного, то ли промахом, то ли тем, что его отвлекли от увлекательного занятия, за мной никто не пошёл. То ли не расслышали, то ли ждут команды от князя.
  - Володька, ты оглох?
  - Хо!
  Тренькнули четыре тетивы, и радостное улюлюканье раздалось над стенами Аурума.
  - Володька, четырёх копейщиков со мной отправь. Бегом.
  Не оборачиваясь, князь ткнул пальцем в четырёх воинов, и прицелившись...
  - Хо!
  Четыре тренька, я услышал краем уха, когда вбегал во внутреннюю калитку Кремля.
  Что в основной цитадели творится что-то не ладное, я понял, когда не увидел на кремлёвской стене расставленных мной наблюдателей.
  У западной стены, на пятачке пять на пять метров, было столпотворение. Через забор, напротив дорожки идущей мимо дома, по перекинутому хитро сплетённому накату, словно горох скатывались бородатые крешевцы, размахивая кривыми копьями и деревянными дубинками с каменными набалдашниками.
  Узкая полоса "амазонок" из восьми девчонок, с выставленными вперёд лёгкими копьями с железными гранёными наконечниками (убью Кондрата), не давала крешевцам разойтись в стороны, и ударить в тыл защитникам Аурума. Использовать копьеметалки, в пяти метрах от врага было бессмысленно, замахнуться не успеешь. Но барышни, похоже, отличились и здесь. За забором, не успевшие перелезть охотники оттаскивали в сторону от наката трупы и раненых. Когда в джуте осталось по одному дротику, "амазонки" взяли их в руки, чтобы не остаться безоружными.
  А мужиков с каждой секундой прибывало, всё больше и больше, и восемь девчонок и шесть мальчишек-наблюдателей вместе с самим Одноруким Мишкой, удержать такое количество были не в состоянии. Это поняла и Светка.
  - Клин, - "амазоноважатая" сделала шаг вперёд, и линия "амазонок", за три секунды, "перетекла" в правильный ощетинившийся копьями клин со Светкой и Матрёной на его острие. Мальчишки, сжимая в руках большие кухонные ножи из коллекции моих родителей, расположились на флангах клина, и распластались над землёй, как когда-то делали Надька с Веркой в нашу первую встречу. Все перестроения произошли настолько чётко и слаженно, что получилось лучше, чем у воинов князя. Но Светка, явно, подсмотрела все у Немо, и никак иначе.
  От такого зрелища обалдели все. И мы, и крешевцы. Даже воины, что прибежали вместе со мной услышав знакомую команду дёрнулись встать в один ряд с бабами, которых они и за людей не считают.
  Я передал своё фирменное копьё стоящему рядом Ваньке, сдёрнул со спины щит, и выхватил меч.
  - В линию, сомкнуть щиты, - заорал я, выйдя вперёд - Светка, за щиты бегом, Мишка....
  Но было поздно.
  "Амазонки" врезались в передние ряды офигивающих от такого "театра", бородачей, сместив их обратно к накату, и создав на ограниченном пространстве сильную давку. Четыре мужика, принявшие на себя копья, не успели упасть, когда вслед за холодным оружием, в толпу влетели визжащие бабы размахивающие копьеметалками.... Очень странными копьеметалками. В том месте, где у всех копьеметалок был нормальный чуть загнутый внутрь упор, у этих был блестящий металлический набалдашник с четырьмя небольшими "лепестками". Если бы не слегка изогнутая форма копьеметалки, я подумал бы, что у "амазонок" в руках настоящие шестопёры.
  Точно, убью Кондрата. Мы всего десять таких штук заказали для дружины, и одну князю.... А он, поди ж ты....
  Вслед за "амазонками", орудуя ножами, в гущу сражения влетели пацаны ....
  Эх, разведка... Задам я Мишке, если выживет.
  Ну, сволочи.... Не дай бог, хоть один пацан пострадает, я их наизнанку выверну....
  Что делать? Эти дуры и мелюзга, своими спинами закрывают от нас врага. Можно ударить, но тогда своих положим. Зайти с флангов,... да нет здесь флангов, только центр и забор за ним.
  - Светка, если живая, отходите назад....
  Не знаю, услышала меня баронесса или нет, но давка сдвинулась в нашу сторону. И по освободившемуся накату через забор, к крешевцами начали перебрасываться свежие силы.
  Фьють.... Над ухом мелькнула широкая Ванькина ладонь...
  Быстрая тень, слетевшая с его руки, точно влетела в лоб скатывающемуся по накату, охотнику и разлетелась красно-коричневыми брызгами калёного кирпича. Раскинув руки и выронив поднятое над головой копьё, крешевец влетел в задние ряды, сбивая с ног давящих на наших девчонок мужиков. Натянутая между столбами сетка-рабица, заскрипела под тяжестью навалившихся на неё тел и, выгнувшись до предела, лопнула, выбрасывая наружу растерявшихся охотников. Какой же забор бывает без дырки? Накат, державшийся на этой сетке, потеряв точку опоры, ухнул вниз и придавил копошащихся налётчиков.
  Эх, жалко лёгкий накат. Никто не пострадал, его попросту откинули в сторону, а в образовавшуюся брешь хлынул поток врагов. Допустить крешевцев в Аурум было нельзя. Никак нельзя, иначе городу, и тому, что я создавал с таким трудом, придёт конец. И мне тоже.... Нет, надо выдавливать их любой ценой...
  Эх, ребята... у меня нет другого выбора.
  - Вперёд, мать вашу. Щиты упереть в спины. Копья поверх щитов.... Достаньте их братцы....
  Шеренга из четырёх человек, сделав два шага, надавила на спины откатывающихся назад амазонок, и остро отточенные жала копий, начали выискивать качающиеся в давке бородатые рожи.
  Я тоже влез... жаль, белого коня нет, с которого было бы удобно разить врагов вострым мечом. Пришлось вклиниться без коня, размахивая отточенной сталью, и прорубаться к прорыву.
  До Светки с Матрёной, которые затерялись в самой гуще нападавших, я так и не добрался. Очередной раз, опустив меч, поднять его, я уже не смог.
  Скрипнул доспех, сдавленный со всех сторон, и стало трудно дышать. Руку с мечом, зажало между тел, и выдернуть её не было никакой возможности. Щит, подпёр горло... хорошо, что сточил остро наточенную кромку, иначе бы остался без головы.
  Да что же это? Где отдельные кучки на которые разбиваются враждующие стороны, вступив в сражение? Тут одна кучка еле вмещается....
  Копейщики сделали ещё шаг, давка усилилась, и меня закрутило в водовороте тел. Живых и мёртвых. Меч, не смотря на моё сопротивление, уплыл в неизвестном направлении, и сгинул среди орущих мужиков и визжащих баб.
  Тьфу... Ухо оказалось не вкусным и грязным. Ну, да. В этой "смирительной рубашке" не рукой махнуть ни лишний раз вздохнуть, только зубами свободно шевелить можно.... Вот и шевельнул по проплывающему рядом волосатому уху.... И заткнуть своё не смог, когда визг боли резанул по собственному слуховому аппарату.
  - Словил гадёныш, - просипел я, сплёвывая чужое ухо, и с трудом делая вдох. - А так?
  Отклонив голову, я со всего размаху заехал лбом в висок, над кровавым пятном. Не знаю, вырубил я козла или нет, но он как проплывал мимо, так и поплыл дальше, только визг стих.
  Под самое колено что-то кольнуло, и левая нога подломилась.... Ах, ты ж... кто тут ещё такой прыткий?
  Синие лицо мальчишки, с закрытыми глазами, тёрлось о сплющенный панцирь у самой поясницы. Нож, в скрюченной руке задавленного пацана, ткнулся мне в ногу, да там и застрял.
  - Гады... - я орал благим матом, отталкивая от себя труп, и вытаскивая из ноги нож.
  Ой, как больно-то.... Кровью бы не изойти до такого как всё кончится.
  Нож, удобно лёг в руку. Длинный кухонный тесак, заточенный мальчишеской рукой, был единственным оружием, которым было сподручно работать в этой давке. И я начал работать.
  - На... - подсунув руку под прилипший к груди щит, я надавил острым лезвием в открывшуюся на мгновение спину. Клинок мягко вошёл под шкуру и мышцы, и уткнулся в кость. В лопатку попал. Взял бы ниже, нож вошёл бы точно в почку. Толпа качнулась, и мужик с продырявленной спиной скрылся, за "конским хвостом". "Амазонка" ещё шевелилась. Жива, однако! Мелкая совсем, лет четырнадцать, не больше, она тихо всхлипывала, и втягивала кровь, идущую из носа, обратно.
  Зачем же она сюда полезла?
  По доспеху, чуть ниже шеи со скрежетом, проехался каменный нож. Мужик не мог опустить руку, так с поднятым ножом и колыхался на птичьих правах вместе со всеми, пока до меня не продавили. Ах, же ш, гад.
  Воткнуть нож подмышку крешевца, я не успел. Откуда-то снизу вынырнул деревянный обломок копья, и впился туда, куда метил я. "Амазонка" на мгновение стала выше, и острый конец обломка вышел из плеча, ближе к шее.
  Тяжёлый гад, вон как навалился, хорошо не один стою... час пик, однако.
  Девчонка ойкнула, и исчезла под ногами, "море" людей колыхнулось, и на поверхности не осталось даже кругов.
  Я и так был зол, а тут совсем с катушек съехал. Крепче сжав в кулаке нож, я решил поставить памятник храброй девчонке, и остальным погибшим аурумцам. Ну, и себе тоже, если не повезёт.
  Нож выскользнул из руки, после третьего удара. Неопытный мальчишка, забыл приделать петлю, и рукоятка от крови стала скользкой. Всё аут. Теперь вся надежда на доспех, или на висящий на боку мачете. Если смогу до него дотянуться.
  Я напрягся и, надавив на щит до хруста в спине, начал продавливать перед собой гомонящую толпу. Ага, а вот и баронесса Светлана. Она застряла в прорванной бреши, зацепившись за торчащие концы рабицы, и не могла сдвинуться с места. Да она некуда и не собиралась. Заняв стратегическую позицию, она сосредоточенно РАЗМАХИВАЛА копьеметалкой, отбивая тянувшиеся к ней копья, и прилетающие со всех сторон дубинки с каменными набалдашниками.... А где Матрёна?
  Матрёны нигде не было.
  Фух-фьють, фух-фьють....
  - Гнись, - прорычал злой и осипший голос бывшего "зэка".
  Я как мог, подогнул колени, и нырнул вниз оставив щит где-то на верху.
  Фух-фьють-дум, фух-фьють-дум... Тяжёлая оглобля с топором под гранёным наконечником, на большой скорости пронеслась надо мной, и с глухим звуком врезалась в гущу раскачивающихся крешевцев.
  -Эй, осторожно,... - но меня никто не услышал, и на плечи с каждым ударом давило всё сильней и сильней, а глаза заливало чем-то липким. Стало тяжело дышать, и ужасно саднила спина.
  Фух-фьють-дум.... И перед моим носом, впритирку, бухнулась разевающая рот, бородатая голова....
  - Надави... - послышался далёкий и бодрый голос Немо, перед тем как я отключился.
  
  ***
  
  Очнулся я от того, что кто-то, не церемонясь, снимал с меня доспех.
  Раздевали меня на ходу, по дороге к дому. Олеся с сумкой из-под противогаза, приспособленной мной под аптечку, крутилась рядом, от нетерпения щёлкая ножницами.
  - Куда несёте? Назад, все к прорыву. Затыкайте дырку, иначе нас раздавят.
  Я схватил за грудки вышагивающего рядом князя с моим мечом на плече.
  - Там девчонки наши, разведка.... Вытаскивать надо.
  Немо от неожиданности выронил меч, но потом осторожно перехватил мои руки и с помощью двух бойцов поддерживающих меня с боков, посадил на стоящую под яблоней скамейку.
  - Отбились уже, сейчас дыру заделываем.
  Какой ценой? - хотел спросить я, но воспоминания, снова придавили тяжким грузом.
  Оправив на мне на половину снятый доспех, дружинники отошли в сторону, уступая место Олесе. В глазах двоилось и тошнило. Жутко болела спина. Володька остановился напротив, и протянул мой меч, не забыв стряхнуть с него пыль. Загнав меч в ножны я, молча, предложил князю сесть рядом с собой. Дождавшись, когда Немо сядет, я вытянул ноги, залитые своей и чужой кровью, давая Олесе заняться своим делом.
  - Где Ванька?
  - Стоит в заслоне, пока дыру заделывают.
  - Жив значит. Сколько наших погибло?
  Немо приготовился считать пальцы
  - Князь...
  Володька дернулся, убрав руку, и бодро доложил
  - Два... - потом добавил, - человека.
  Фух, слава богу.... Но почему-то меня терзают смутные сомнения
  - Володька, ты кого посчитал? Только воинов, или всех?
  - Воинов.
  Я закрыл глаза, и сосчитал до десяти, стараясь унять раздражение. Князь не виноват, он как был дикарём Немо, так им остался.
  - А остальные?
  В этот раз, я не стал мешать загибать пальцы. После того как Володька загнул пальцы на левой руке, и начал загибать их на правой мне стало плохо. Потери оказались большими. Только в прорыве мы потеряли девять человек убитыми, из них четверо мальчишек, три "амазонки", и два воина. Ещё на старо-южной стене двое... точнее две девчонки, что подносили камни и тушили пожары. О раненых и говорить не приходиться, у Немо не хватило пальцев, не на руках, ни на ногах. Он стал заглядываться на мои руки.... Нет, всему есть предел, а это уже чересчур.
  - Почему ты не на старо-южной стене со своими воинами, князь? Как ты оказался здесь?
  - Нету...
  Я чуть не свалился со скамейки, испугав Олесю, накладывающую мне на ногу тугую повязку.
  - Как нету? Ты же сказал, что погибло только два воина.
  Немо кивнул головой, рассматривая свои промокшие мокасины.
  - Тогда чего нет? Стены? Сгорела?
  - Кто сгорела? - не понял князь.
  - Да, стена же...
  Володька просунул руку под плотно прилегающий доспех, и почесал грудь.
  - Стена? Стена стоит. Обгорела, но стоит.
  - Тогда чего нет? Что ты мне голову делаешь усталой.... Говори толком.
  - Охотников нет...
  - Как нет? Сдурел, что ли? Куда они делись?
  Немо молчал.
  Я посмотрел на двух стоящих напротив нас дружинников, которые внимательно следили за действиями знахарки, и переминались с ноги на ногу. Может они скажут? Но, задвигать князя и воеводу, делая его ниже простого воина, я не хотел. Моя нетерпеливость может выйти боком в будущем.
  - Ушли, - спустя две минуты ответил князь, поворачивая исходящие паром мокасины другим боком к вечернему солнцу. - Сюда.
  Как же мы отбились, если вся крешевская кодла, ломанулась сюда?
  - Тогда где они? Мы не могли перебить всех.
  - Они отсюда тоже ушли.
  Тьфу, на этого придурка. Я и так плохо соображаю, а этот мне ребусы загадывает.
  - Братец, - я подозвал воина, - принеси попить, что-то в горле пересохло.
  Боец, вопросительно посмотрел на Володьку и, получив утвердительный кивок, исчез за углом дома.
  - Почему ушли? Если бы они надавили, то Ауруму был бы конец.
  - Охотники вернулись, - и так немногословный, князь опять замолчал.
  Только сейчас я осознал, что не хватает в Ауруме.... Хороших пыточных щипцов, и дыбы. И углей пожарче, под чьими-то княжескими пятками.
  А это идея.... Отстегнув ножны с мечом, я как бы невзначай, случайно, поставил их на свод княжеской стопы. И так же случайно надавил. И ещё более случайно не расслышал над своим ухом "светлейший" крик.
  - А ну цыц, ваша светлость, иначе до конца своих дней хромать будешь.
  Каменная маска на лице князя лопнула, и рожу перекосило от боли. Немо корчился, но молчал.
  - Молодец, а теперь без остановок, быстро, и очень подробно ты рассказываешь, что произошло.
  - А ты стой там, где стоишь, - остановил я, оставшегося бойца, который сделал шаг в нашу сторону. - Я без тебя справлюсь.
  Боец остановился, вопросительно посмотрел на князя, удивлённо на меня, и не уверенно сделал шаг назад.
  - Я слушаю князь.
  Ох, как он пел. Тут и стенографисты бы не успевали записывать.
  Всё оказалось очень просто.
  Вытащенные из, устроенной с таким трудом засады на толстошкурого бизона (по аналогии конечно, на самом деле это некопытное животное им не являлось), охотники были очень злы. А когда узнали почему, злость сменилась на бешенство.
  Хорошо, что они ушли не далеко от Аурума, поэтому на обратную дорогу много время не потребовалось.
  Первыми под раздачу попали крешевцы караулившие прорубь, из которой наша пожарная команда брала воду. Ледовое побоище было коротким и победоносным. Зачистив берег Яузы, от иностранных интервентов, мужики выбрались в тыл крешевской армии, проникнув внутрь лагеря через недоделанные Южные ворота, и недолго думая, начали жечь всё, что попадало под руку. Пустив красного петуха, они приступили к избиению всех, кто бежал тушить пожар. Понятие строя у крешевцев не было, и каждый бежал сам по себе. Так как скорость бега у всех была разной, то цепочка бегущих оказалась тонкой. В общем, "вояки" сами заняли очередь на тот свет.
  - Ваше величество, - отвлёк от рассказа прибежавший воин, в сопровождении Ольги с большой кружкой.
  - Спасибо, - я сделал глоток, и подмигнул ощупывающей меня баронессе. - Оленька, я сейчас не в форме, давай в следующий раз.
  Ольга выпрямилась, изогнув брови, фыркнула на мою остроту, и плавно удалилась...
  - Хорошо, князь, продолжай дальше.
  Менее чем через двадцать минут, у Новой Южной стены остались только женщины и дети, которые, спасаясь от озверевших, от крови охотников побежали в... Аурум. Где сейчас и находятся под бдительным оком пожарной команды и арбалетчиков. Только несколько человек добежали до пролома, где наша команда усиленно сокращала численность дикарского семени. Услышав о том, что натворили наши охотники, вся толпа повернула на выручку.... Только не успели. Спасать было некого. Сначала хотели идти на штурм, да горшки с жиром кончились.
  - Да и... - промямлил князь, почувствовав, что я ослабил давление на ногу.
  - Что "и"?
  - Мы Креша взяли. Охотники его помяли чуть-чуть, но убивать не стали. Это дело вождя.
  Это был хороший подарок. Таких подарков я всю свою жизнь не видел. Но, к сожалению это не всё.
  - Замечательно, медальку тебе на спину. А куда делись остальные крешевцы? У пролома или у стены, - поинтересовался я и надавил на меч, на всякий случай, вдруг князя опять клинить начнёт.
  - За стеной.... За Новой Южной стеной прячутся.
  - Чего это?
  - А... - махнул рукой Володька, - сам увидишь.
  Ну, сам, так сам. Я встал, не смотря на умоляющий взгляд Олеси, и опёршись о воина, что спешил на выручку к князю, поковылял в Старый Аурум, к старо-южной стене. За территорией Кремля было непривычно многолюдно, но большая часть, сидела на снегу, держа руки на затылках. Только грудным детям была сделана сидка на возраст, они просто лежали.
  - Князь, ты где этого насмотрелся?
  - В сортире, - чётко и без задержек доложил князь.
  Я стоял с открытым ртом, и не мог понять, Немо шутит или на полном серьёзе.
  - Подробности...
  - В газете была... - князь запнулся, - картинка...
  Да, что-то, как-то, я это упустил. Сортир в России, всегда был филиалом средней общеобразовательной школы. При отсутствии туалетной бумаги, разумеется. Да чего уж школы, в сортире можно было изучить и высшую математику вместе с ядерной физикой, и получить высшее образование. Как-то мне попался, учебник для студентов старших курсов физмата, с разрезом атомной бомбы и ядерного реактора, с тех пор я считаю себя просвещённым человеком.
  А князю, довелось познакомиться с уголовной хроникой. Надо будет, проработать эту тему хорошенько. Всяко, никто не пройдёт мимо кабинок отдохновения, и заглянет на чуток. А там... закорючки незнакомые разжигающие любопытство.... Что-то я размечтался. Теперь к делу.
  - Володька, блин, твою, тебя за ногу. Давай команду "вольно"... Руки пусть опустят, и детей на них возьмут.
  - Отпустить?
  - О-о-о, нет. Ни в коем случае, они нам пригодятся. Ты мне лучше Креша покажи, что-то я его тут не вижу.
  - Он на тренировочной площадке.
  Далековато. Нет, сначала разберусь, что здесь происходит, потом навещу "коллегу" по цеху.
  Ну, а дальше, то, что я увидел через две минуты, выбило меня из реальности.
  Старо-южные ворота были открыты настежь. Аурумцы и здоровые и раненые, частью вышли наружу, а частью повисли на стене, пуская крокодильи слёзы. От смеха, и от умиления.
  - Да что ж здесь у вас твориться-то, - расталкивая толпу, я пробрался к выходу.
  - Пипец...
  Между стенами, и старой и новой, катался снегокат. Большое колесо диаметром в три метра, и шириной в два, трамбовало все неровности и мелкие выпуклости, включая убегающих в ужасе крешевцев, оставшиеся целыми вигвамы, и собак с поджатыми хвостами, в общем, всё, что попадалось под руку... под ногу... или, что там у него есть?
  Нет, это не снегокат, а самый настоящий снегокаток.
  Боковые стенки снегоката, были прикрыты незаконченной плетёной конструкцией, с небольшими, пробитыми на высоте человеческого роста, окошками.
  - Князь, где арбалетчики?
  Князь пожал плечами, но тут же поднял руку вверх с растопыренными средним и указательным пальцами.
  - Ар!
  Толпа в воротах шевельнулась и перед нами вытянувшись в струнку, предстали два крепких одоспешенных мужика, с арбалетами на плечах, и слезами на глазах.
  - Где остальные?
  Арбалетчики переглянулись как школьники, и скосили глаза на катающееся, без всякой системы, колесо.
  - Только двое?
  Один грамотный нашёлся. Посмотрев на князя, он выставил ладонь с растопыренными пальцами, добавив к ним ещё один, на другой руке.
  - Шесть... однако! И кто там ещё?
  А ещё там было... двое Кулибиных, и двое мужиков потяжелее, набранных из копейщиков.
  - Остановить, и вернуть обратно. Колесо на Промышленный двор, а этих...
  А что делать с "этими"? Лёнька с Борькой, как несовершеннолетние, сильно не пострадают, а остальные....
  - Через десять минут построение. Общее, и охотники тоже должны быть здесь. Те, кто прикрывает рабочих у западной стены, пускай остаются там, их не трогать. Как затащите всех внутрь, ворота закрыть. Время пошло. Князь, идём, Креша навестим. Негоже вождя большого племени, заставлять ждать.
  Креш был привязанный к "воспитательным" козлам. Капюшона с волчьим оскалом не было, как и парки, тоже. Только старые меховые штаны, с чьей-то узкой задницы, прикрывали срам арестованного. Всё тело было покрыто синяками и кровоподтёками. Он и видел меня плохо, глаза заплыли.
  - Ну, что уважаемый, ты нашёл в Ауруме то, что хотел?
  Креш молчал, только сипел тяжело. Похоже, наши охотники перестарались.
  - Володька, накрой его, и Олесю приведи. Пускай подлечит немного. И глаз с него не спускать. Если упустите, сами под топор вместо него пойдёте.
  Князь подошёл к бывшему вождю и приподнял за волосы голову.
  - Ты, лучше его добей...
  - Обязательно. Но не так. Мы его сначала судить будем.
  - Что это?
  - Там узнаешь? Пошли отсюда.
  Через десять минут ничего не произошло. Снегокат отловить не могли, потому, как никто не знал, как его остановить. И что теперь, ждать когда они устанут? За неимением чёткого плана, я построил всех, кто был перед воротами и кто висел на стене, включая пожарную команду и остальных добровольцев. Пока толпа собиралась, я прикидывал, как лучше прекратить этот бестолковый марафонский заезд.
  - Значит так, кто из вас самый быстрый, шаг вперёд.
  Вперёд вышли все, даже барышни.... И чего, мне здесь олимпийские игры устраивать, что бы выяснить такой простой вопрос? Обойдутся, будут бегать гуртом.
  Я прошёл вдоль строя.
  - Немо, баб в сторону, оставь одних мужиков.
  Баб отделили быстро, и разогнали по работам. Дыры в стене надо заделывать, камни подтаскивать, воды, пока крешевцы снова не пошли в атаку, натаскать, ещё людей кормить надо. Работы много.
  - Значит так, братва, сейчас все вместе дружно выходите, и догоняет это чудо. Потом самые смелые толкают его вбок и валят на снег. Остальные, кто бегать не умеет, или не хочет, с завтрашнего дня и всю следующую неделю занимаются выгребными ямами. Чистят, моют, проветривают. Вопросы? Вопросов нет. Выполняйте.
  - Князь, подбодри спортсменов, что-то настроение у них плохое.
  Володька вышел перед строем, заложив руки за спину. Покатался с пятки на мысок и обратно, копируя мою привычку, и...
  - Бегом, вашу мать!
  Однако, хороший у него командный голос. А какой сленг!
  Бойцы сорвались сразу, а охотники ещё мялись.
  - Стой, князь.
  Что-то мало охотников.
  - Где остальные? - я подошёл к Фёдору.
  Федька, правая рука Ваньки, хмуро посмотрел в сторону реки, потом туда, где бойцы ловили Чёртово Колесо.
  - Там.... И там.
  Было шесть охотников, а осталось... здесь двое, и Ванька у западной стены караулит.
  - Раненые есть?
  Федька коротко мотнул головой в отрицательном жесте.
  Финиш!
  Красная пелена застила глаза!
  - Убью суку!
  Далее не помню. Когда пришёл в себя, четыре охотника прижимали меня к снегу, Немо держал голову, а рядом, полузасыпанный снегом, валялся мой меч.
  - Пусти.
  Охотники нерешительно посмотрели на князя, и стали по очереди отпускать, то руку, то ногу. Последним от меня отцепился Немо, подхватив мой меч.
  - Вы чего, сдурели?
  Я сел по-турецки, встряхивая голову.
  - А ты чего? - проворчал Немо, отползая от меня дальше.
  - Я ничего. А чего было-то?
  - Ты на охотников бросился.
  - Я? Да ни в коем разе. Я Креша хотел порешить....
  - А как же суд?
  - Суд, хм. Судить буду. Помоги встать.
  Князь помог мне встать.
  - А теперь сесть... да, не на снег, здесь где-то мой стул был. Зелёненький такой.
  Вытянув левую ногу я закрыл глаза.
  - Князь, куда дели погибших?
  Этот вопрос у Немо, вызвал немое удивление.
  - За стену выкинули....
  Отморозок, блин, а не политический деятель. Нет, разжалую я его. Сделаю князьями Евиных близнецов когда подрастут. Они умнее. Верку только жалко.
  - Собрать, и положить у северной стены. Не только воинов, всех.
  Через пять минут пожарная команда отправилась на поиски и сбор останков защитников Аурума, а мне лишь осталось наблюдать, как мужики ловят Чёртово колесо.
  Снегокат поймали лишь через полчаса. Вернее, он поймался сам. Близнецы, как самые молодые и слабые, устали. Сначала споткнулся Лёлик бегущий по правой дорожке, и все кто был за ним, начали обегать его по левой. Колесо закрутилось юлой, левой стороной внутрь, и через минуту, свалилось набок, вытряхнув из себя блюющих, и матерящихся бегунов. "Спасатели" успели вовремя, четыре разъярённых мужика, собирались линчевать двух малолеток, и лишить Аурум развлечений на годы вперёд....
  
  ***
  
  На следующее утро, война закончилась. В лишённом главного вождя войске, началась драка за власть. Восемь родов, несмотря на потери, начали считать у кого больше воинов, и кто из них сильнее. Хреновый из Креша получился Чингиз-хан. Присечь анархию в подчинённых родах он не смог. Но политик из него видать был не плохой. Будучи, не очень физически крепким, он умудрялся держать в узде молодых и ретивых вождей. Креш был похож на аптекаря или на часовщика, умело создавший систему противовесов. Он со знанием дела играл на внутренних противоречиях, стравливая одних с другими, выпячивая третьих, а потом быстро менял карточный расклад в нужную ему сторону.
  Креш исчез, и вся эта "аптекарская" машина пошла в разнос, погребая под своими развалинами единство племени.
  Не знаю, хуже это, или лучше, но оставлять толпу неуправляемых мужиков, озабоченных исчезновением движимого имущества в лице бабского состава, под стенами Аурума, было бы крайне глупо и опасно. Мы этого делать не собирались.
  - Князь, готовься к штурму.
  Солнце зашло за горизонт, и чуть тёплый южный, сменился на северный, пробирающий до костей, ветерок. Князю было холодно и неуютно. Аурумские дикари, не смотря на пережитую зиму, так и не привыкли к морозам.
  Натянув капюшон парки, и закрыв лицо меховой маской, испачканной толчёным углём, князь прошёлся вдоль редкого строя бойцов и охотников.
  - Попрыгать, - просипел то ли от простуды, то ли от попадающего в нос угля, Немо.
  Бойцы без лишних слов попрыгали. Охотники во главе с Ванькой, замешкались, не понимая чего от них хотят, но выяснять не стали, и молча, сделали тоже самое.
  - Оправится, всё бренчащее и шумящее убрать. Блестящее, если осталось, тоже.
  Перед Восточной стеной послушалось лёгкое шуршание, и девять тёмных фигур застыло в полной тишине.
  - Ваше Величество....
  - Отставить князь. Вольно. Не забудь раздать гранаты,... ты помнишь, как ими пользоваться?
  - Так точно Ваше Величество.
  - Бойцы ознакомлены?
  - Так точно.
  - Ну, тогда с богом.
  Девять теней скользнули по лестнице на галерею Восточной стены, и растворились в темноте. Теперь осталось только ждать.
  Брать в "штыки" деморализованное, но всё ещё многочисленное и боеспособное войско, жалкими остатками собственной армии, было невозможно. И после недолгих колебаний, пришлось "вскрыть" стратегический запас. Запас аммиачной и калийной селитры, которые мама прикупила для подкормки тепличных овощей. Последние крохи, и килограмма не набралось, были пущены в котёл с растопленным жиром, после чего на свет появились селитряные жировые шарики.... Шарики, не шарики, а два десятка заготовленных форм для мыла, были заполнены адской смесью. Жаль, испытать было нельзя из-за режима полной секретности и соблюдения тишины до часа "Х".
  Первая вспышка с резким хлопком, раздалась над Южной стеной, минут через двадцать. Вслед за ней, с небольшим интервалом взорвалось ещё четыре, а потом грохот слился в единый гул, только очень короткий. Трёх часовой труд Веркиной артели, был сброшен на головы крешевцев, всего за одну минуту...
  Ох, как давно я не видел салюта. Дома, все площадки с которых бахали орудия, были закрыты новыми многоэтажными высотками, и из окон ничего видно не было. Здесь, было... тоже самое. Остатки крешевского войска, прятались за стеной, и с нашей стороны были видны только зарево их костров. И взрывы гранат, мы больше, ощущали, нежели видели красоту распускающихся огненных цветов.
  - Приготовились.... Пошли ребята, - отдал я команду когда, со стороны Южной стены раздался последний взрыв.
  Четверо оставшихся бойцов и двенадцать непосвящённых мальчишек, четверо из которых, это всё что осталось от внешней разведки, растворились за старо-южными воротами, а я остался ждать.... Левая нога опухла и, при малейшем движении вызывала страшную боль. Если бы не это....
  Боя практически не было. Была резня. Первыми, начали кровавую свалку... псы. Обезумевшие от страха, они стали рвать всех, кто подворачивался им под клык, не разбирая где свой, где чужой. Немо не терял зря времени, и в общую свалку людей и собак, полетели болты с горящими наконечниками и дротики, добавляя в общую неразбериху всё сокрушающую панику.
  Менее чем через час, племя Креша прекратило своё существование.
  Эта победа досталась нам большой ценой. В ночном штурме мы потеряли ещё пять человек, и двое из них мальчишки. Из охотников, на весь Аурум, остался один Ванька. Зато пленных.... Куда девать эту прорву заключённых я не знал, их, даже охранять было некому.
  - Князь, вяжите их к столбам Северной стены. Весь день бегали, пускай ночь постоят, отдохнут. И чтобы на цыпочках стояли. Кому столбов не хватит, в шахты их. Завтра разбираться будем.
  А, полупьяный от усталости и недосыпа Кондрат, в наказание за прошлые прегрешения, получил от меня особенный заказ.... Тяжёлый и острый.
  
  ***
  
  С зудящей от боли ногой, я сидел на тренировочной площадке, временно превратившейся в место для дознаний и наказаний, и в полубессознательном состоянии вёл предварительное следствие.
  Тренировочная площадка не ахти, какая замена пыточной камере, о которой я в последнее время мечтаю, но и она вызывает во мне чувство ужаса, и сожаления о жестокой необходимости.
  - Ты его резко не рви, плавно поднимай... вот так, видишь, в перекладину упёрся, а теперь резко отпусти и у самой земли останови.... Не дай упасть....
  Крик боли раздался над Аурумом, и унёсся куда-то в небо, прочищать уши создателю. Голый мужик с вывернутыми из суставов руками, обмяк и уронил голову на грудь, покачиваясь на дыбе у самой земли.
  - Вот, так, - продолжал я инструктировать штатного палача, - ничего страшного, это бывает. А теперь водичкой его спрысни.... Не жалей, бабы ещё принесут.... Вот, молодец, сейчас допрашиваемый оклемается. Как оклемается, ты ему камешек промеж ног подвесь....
  Димка, молодой дружинник, что вызвался мне подсобить в великом деле "дознания правды", вместе с подмастерьем из разведки Однорукого Мишки, подтащили кожаный мешок с большим камнем внутри и, надрывая от тяжести жилы, прикрепили груз к ногам подвешенного.
  - Вот так. Молодцы. А теперь ремешком пройдись чуток поперёк хребта, только смотри у меня, если он потеряет сознание, ты рядом раскачиваться будешь.
  Обучение двух палачей шло без отрыва от производства. Учились, так сказать, на натуре.
  - Я слушаю тебя, милейший. Говори.
  Задал я вопрос после того как у мужика появилось новое наспинное украшение.
  Мужик поднял голову, и мутными от боли глазами, посмотрел на своих мучителей.
  - Сьто... - язык в беззубом рту еле ворочался, и речь получалось вялой и шепелявой. - Сьто го...во...ить?
  - Как звать? Кто из твоего рода больше всех злоумышлял против Аурума? Кто говорил непотребные слова обо мне, и кто призывал вас идти грабить моих подданных?
  Мужик говорил, почти не останавливаясь и, наверное, выложил нам всё, что знал и чего не знал, а только догадывался, но понять его было трудно. Лёнька, сидевший рядом со мной, сходил сума, пытаясь разобрать в исковерканном тарабарском языке, знакомые и понятные слова. Без переводчика было плохо. Креш, даже под обещание, оставить его в живых, отказался на отрез, и теперь, исполняющий обязанности писаря с помощью брата и князя, высунув язык от усердия, писал допросные листы.
  Через два дня, после того, как мы узнали обо всех всё и вся, кто чего делал во время штурма Аурума, кто избивал наших строителей, кто насиловал и убивал наших пропавших девчонок (эти паскуды остались живы), я их судил. Жёстко, но справедливо.
  Сосновый пенёк, оставшийся ещё с Земли, перекочевал из поленницы на правый берег Яузы, а два столба и профильная балка заготовленные для строительства стены, были вкопаны по соседству.... На Болотной площади.
  Не подвёл Кондрат, вложив своё небогатое мастерство, сковал тяжёлый, немного кривой, но очень острый топор с широким лезвием.
  Визжащему от ужаса Крешу, я смахнул голову собственноручно, попутно объясняя начинающим заплечных дел мастерам, что нужно делать, чтобы не мучить казнимого. Восьмерым бывшим вождям родов, как и Крешу, отрубили головы штатные палачи, а двум насильникам.... Вызвался Ванька. Ещё десятерых повесили, за различные преступления, не связанные с исполнением приказа. Шестнадцать человек, после выжигания на лбу клейма "Вор", спустили в шахты по восемь в каждую, на долгий срок каторжных работ. Ещё шесть воров, виновных, но не очень, я "помиловал". Отпустил на все четыре стороны, вручив каждому по копью и налобному клейму с вензелем "А", пускай идут, и предупредят всех желающих грабить и убивать, что с Аурумом шутки плохи, можно потерять в росте, приблизительно, на голову.
  Казни закончились ближе к вечеру. От напряжения, и психического и морального, дрожали руки, и постоянно хотелось пить.
  
  (ПРОДА)
  
  
  - Князь, возьми каторжан, и гони их на реку прорубь рубить, и не в пределах города, а спуститесь вниз по течению шагов на триста. Как прорубят, топите в ней трупы, и снег вокруг эшафота, тоже под лёд спустите. В общем, сделайте так, чтобы к утру и следов от грязи не осталось.
  Немо выслушал меня, и чуть наклонив голову, пошёл раздавать команды.
  Пора было и мне уходить, уже третий день всё тело ломит и бьёт озноб. Видать инфекцию какую-то подхватил. Приподнявшись в пластиковом кресле на руках, я упал обратно. Около залитой кровью плахи, с воткнутым топором, стоял Кондрат и вопросительно смотрел на меня. Основное орудие казни никто не тронул. Бойцам не нужно, а оставшийся от охотничьей артели Иван, к топору больше не прикоснулся. Даже палачи не решились вытащить свой инструмент из деревянной колоды.
  - Забирай, кузнец, - я показал на топор. - Перекуй его на лопаты, они нам сейчас нужнее.
  Кондрат, лёгким движением, вырвал из плахи топор и, закинув его за спину, пошёл в сторону кузни.
  Проводив взглядом удаляющуюся широкоплечую фигуру кузнеца, я снова приподнял свой зад, от стула, собираясь идти домой. Но сильная слабость и боль в ноге, уронили меня обратно. Переведя дух, я сделал ещё одну попытку, но оказавшись на том же месте, где и был, тихо запаниковал.
  - Господи, не дай сдохнуть, твоему покорному рабу,... - начал я молиться тому в кого никогда не верил, и никогда бы, не поверил, будь я на грешной Земле. А здесь где нет нормальной медицины, и лекарств принесённых с Земли почти не осталось, и любая болячка может привести прямой дорогой в ад или в рай, ничего другого не остаётся. - Дай сил превозмочь хворь и немочь в чреслах, чтобы закончить начатое. Не дай осиротеть детям моим....
  Здесь я запнулся.... А детей-то у меня, о-го-го.... Почитай все жители Аурума.
   - Ну, тогда, - продолжал я, после минутного раздумья. - Не дай осиротеть и тем и другим, и взрослым и малым.
  Что-то я забыл? Что-то, что попы произносят с амвона в конце молитвы.
  - Аминь, - поставил я точку в своей мольбе, и успокоено закрыл глаза.
  Не знаю, дошла моя молитва до всевышнего или нет, но стоящая рядом со мной Ольга, первая заметила, что со мной, что-то не так.
  Хорошо иметь двух жён... даже трёх. Подбежавшие Ева с Надей, помогли Ольге поставить меня на ноги и, подхватив под руки, повели в дом, не забывая подталкивать в спину, чтобы не тормозил на поворотах.
  - Куда вы меня тащите? - возмутился я. - В баню несите, в баню. Там лечиться буду.
  В нетопленной бане было холодно, и пахло сыростью. Мне стало плохо, и я стал проваливаться в беспамятство.
  - Топите, дуры.
   Когда я очнулся, в бане было жарко, и женщины смывали с меня кровь и пот. Чужую кровь и свой пот.
  Лихоманка, прочно угнездившаяся в моём организме, даже при стоградусной жаре, покидать его не спешила, доставляя мне кучу неудобств. То меня знобило, то бросало в пот, то отключалось сознание
  В одно из просветлений, я подвинулся ближе к Еве, и крепко прижавшись к ней, зарылся в густую гриву вьющихся чёрных волос вдыхая запах мяты с неуловимыми оттенками местных трав. Надька, сидевшая на нижней полке, несмотря на то, что до сих пор не привыкла к жару парной, пересела ближе к нам и обняла меня с другой стороны. Ольга, не найдя себе места в нашем трио, села на нижнюю полку и обняла мои ноги.
  Так мы и парились, пока Надька терпела, а как перестала терпеть, меня потащили в дом, где женщины, занялись моим лечением.
  
  ***
  
  Аурум. 0-ой год, день 650-ый
  
  Этот день я помню плохо. С утра, меня, невзирая на горячку и полуобморочное состояние от высокой температуры, таскали по всему Ауруму и чего-то требовали. Я плохо соображал, что происходит и вяло отбивался, мечтая вернуться в тёплую и мягкую постель, под надзор заботливых жён и иногда приходящей Олеси. Кое-как до меня дошло, что речь идёт о погибших защитниках Аурума, с которыми никто не знал, что делать.
  - Хоронить, - прошептал я, закрывая глаза, - с почестями.
  И опять началась беготня. Меня опять куда-то потащили, не забыв уронить по дороге, после чего я ненадолго пришёл в себя, обнаружив свою измочаленную тушку на льду Яузы рядом с прорубью.
  - Козлы, - сделал я вывод. - К Южным воротам несите.
  Когда я в очередной раз открыл глаза, вся делегация стояла точно посередине между Старо и Новоюжной стеной. Косясь в мою сторону, все чего-то ждали.
  Место братской могилы за меня выбрал случай. Никто не знал, к каким именно воротам надо идти, к Староюжным или к Новоюжным.
  - Молодцы, - похвалил я, - здесь и копайте.
  Дружинники поплевали на руки и взялись за лопаты...
  - Придурки, каторжников сюда гоните, пускай грехи замаливают.
  Меня несколько раз приводили в чувство, показывая выкопанную яму.
  - Сколько тел хоронить надо?
  - Девятнадцать, - отрапортовал Володька в первый раз.
  Яма была мала и неглубока, даже вповалку в неё не запихнуть такое количество трупов. И я заставил углублять и расширять её ещё больше.
  В конце, мне стало совсем хреново, и что я там шептал, над сложенными в могилу трупами произнося прощальную речь, уже не помню.
  
  ***
  
  Аурум. 0-ой год, день 651 - 660...-ый
  
  Я тонул в серой мгле, сквозь которую ничего не было видно. Что-то липкое и гадкое обволакивало меня со всех сторон, и не давало вдохнуть полной грудью. Поднапрягшись я стал барахтаться изо всех сил, стараясь выбраться из цепких лап серого тумана. Но у меня ничего не получалось, зацепиться было не за что, а летать я не умею. Где-то над головой раздался грохот.
  - Сектор двенадцатый, второй кластер зелёной ветви, сбой. Угроза срыва эксперимента, возможен откат кластера в исходную точку. Энергетическому сектору, срочно принять меры. Запитайте аватара от резервного источника. Срочно.
  Странный голос похожий на раскаты грома стих, и в ответ пришёл лёгкий шелест раскачивающейся на ветру листвы.
  - Хорошо Держатель, исполняем.
  Что-то зажужжало над ухом, и где-то в позвоночнике зачесался спинной мозг. Вместе с чесоткой, под ногами появилось что-то твёрдое и, не смотря на неприятные ощущения, жить стало веселее. Сразу вернулась испарившаяся куда-то уверенность в будущем, и пришло нестерпимое желание заявить о своём присутствии неизвестным личностям.
  - Уважаемые, не могли бы вы кричать тише, - возмутился я. - У меня спина чешется от вашего рёва.
  Жужжание прекратилось.
  - Он слышит нас?
  Тьфу, на него, опять уши заложило.
  - Да Держатель.
  - Почему?
  О-о-о.... Если он ещё раз произнесет, хоть одно слово, то я превращусь в дождевого червя, или какое другое беспозвоночное, например в глиста. А глисты, паразиты вредные, и без мыла в одно место вхожи.
  - Случайность, Держатель. Из-за энергетического сбоя, мозг аватара начал воспринимать частоту, на которой мы общаемся. Такого быть не должно, но вот....
  Что там ещё шептал, тот, кого называли Держателем Ветви Жизни, я не разобрал, да и не прислушивался. Чесотка с позвоночника плавно переместилась в ноги, а потом и ниже в пальцы, да там и застряла. Но я и до них дотянуться не мог. Спина не гнулась, и коленки не сгибались, а руки, так и остались короткими. Что за наваждение?
  - Это надолго? - прогрохотал Держатель.
  Чесотка разделилась на две не равные части, и самая большая, отправилась вверх. Там она разделилась ещё раз, и у меня зачесалось всё тело.
  - Не должно, - прошелестел кто-то представляющий Ветвь Жизни. - Как у аватара восстановится энергетическое поле, всё вернётся в норму.
  - Хорошо....
  Фух..., чесотка раздирающее всё тело, снова собралась в комок, и опять угнездилась в ногах.
  - Прекратите надо мной издеваться, иначе я за себя не ручаюсь, - пригрозил я, стремясь почесать обе ноги, друг о друга одновременно.
  Чесотка прекратилась.
  - Вы не ошиблись, Первый Исполнитель? - на этот раз голос был тише, и не вызывал неприятных ощущений. Но всё равно раздражало, что обо мне говорили в третьем лице, не смотря на моё присутствие, в то время как самих разговаривающих видно не было. - Вы уверены, что аватар исходной особи способен изменить вектор развития кластера?
  - Нет, Держатель. Ошибки нет. Этот аватар, уже внёс изменения, выйдя за рамки расчётных. Ветвь Аналитики, сейчас пересчитывает результаты, и предварительные прогнозы говорят в его пользу.
  И тут до меня начал доходить смысл сказанного.
  Так вот как я сюда попал, и благодаря кому. И ещё не сам попал, а только как фотокарточка своего я. Копия личности и сознания, на синтетическом носителе.
  - На натуральном,... - поправил мои мысли шепчущий голос Держателя Чего-то Там, - с небольшими изменениями.
  - Да какая разница каком? Хоть на деревянном. Какого чёрта вы меня трогали? Кто вас просил?
  - Так было надо, - в мозгу всплыл шелестящий шёпот.
  - Кому надо вам или мне?
  Глупый вопрос, ответ очевиден. Если мне это не надо, то только им.... А кому "им"?
  - А, вы, собственно, кто? Лица в студию, пожалуйста.
  Ответ пришёл тогда, когда я начал терять терпение от долгого молчания невидимых собеседников.
  - Мы Церковь.
  Не знаю как, но я сразу понял, что слово Церковь произнесено именно с большой буквы.
  - Хорошо, вы, Церковь. А лица у Церкви есть?
  И опять тишина до нервного срыва.
  - Чего молчим, Ваши Святейшества?
  - Мы не молчим, мы показываем.
  - Что показываете? Ничего же не видно.
  Серый туман, как клубился, так и продолжал клубиться дальше. Только вот, что-то в нём изменилось. Появились еле заметные уплотнения и более светлые полосы. Потом всё рассеялось, и опять начало уплотняться. Изображение было более четким, чем в прошлый раз, но всё равно не понятным. Картинка больше напоминала очертания спиральной галактики с массивным чёрным центром.
  - Вы, что, издеваетесь?
  - Нет, мы показываем.
  - Да уж, режиссёры из вас никакие, картинка та ещё.
  Лёгкое дуновение ветра развеяло непонятную картину, а вместе с ней и серую мглу, и я остался в кромешной темноте. Когда глаза начали болеть от бестолкового таращенья и протирания, появился свет. Маленькая точка, поначалу принятая мною за зрительный фантом, начала расти.
  Ну, точно. Перед глазами раскинулся великолепный вид спиралевидной галактики с семью разноцветными, тесно прижатыми друг к другу рукавами. Мириады звёзды проносились рядом со мной, вокруг меня, и сквозь меня. От этой круговерти зарябило в глазах, и на миг показалось, что проплывающие мимо ночные светила подмигивают мне. А может и вправду подмигивают?
  Вон, та звезда, что белее самого белого цвета, виденного мной в жизни, испускающая шлейфы белых переливающихся жемчужным цветом протуберанцев, на миг притормозила около моего носа, и мигнула. Просто притушила чуть свет, как бра в спальне, и снова засияв на полную мощь, скрылась где-то за правым ухом. А потом пошла череда жёлтых точек и красных пятен, синих и голубых шаров разбрызгивающих вокруг себя огненные брызги. Редко появлялись зелёные чёрточки, но этих было мало. И как вершина и одновременно противовес всему этому чуду здоровенная дыра искажающая метрику пространства. Да так искажающая, что мне показалось, будто моё фантомное, аватарное "Я" засасывает в абсолютно чёрное небытие.
  От такого зрелища у меня захватило дух, и по спине пробежали мурашки. Кокой уж раз эти мелкие насекомые бегают по моему телу, а всё никак привыкнуть не могу.
  - Что это?
  - Мы... - в шепчущем голосе послышалась лёгкая неуверенность.
  - Что значит, МЫ?
  - Церковь.
  А-а-а... Ничего не понял. В моём представлении, церковь это храм. Большой, маленький, деревянный или каменный, больше представляющий из себя памятник архитектуры и искусства, чем место сбора жаждущих воздаяния по делам их. И не всегда праведных. От церкви пахнет воском и ладаном, а ещё формалином... ну, это когда покойников не первой свежести отпевают. А ещё, на паперти стоят бабки и дедки. Одни стоят с протянутой рукой, другие, с поднятой клюкой. Одни христарадничают обещая помолиться за упокой души подающего, другие выискивают в толпе прихожан в неуставной форме одежды. Одни прихожане здесь облегчают кошельки, другие обретают небесную благодать, вбиваемую почему-то снизу и входящую через то место, откуда ноги растут. Как бы там ни было, то, что расстилалось перед моими глазами на культовое сооружение совсем не похоже.... Но чертовски завораживающе.
  - Хм... Церковь, так Церковь. А вы сами где?
  Разноцветная галактика отдалилась от меня на пару парсеков, повернувшись ко мне плоскостью эклиптики, на которой полыхал светло-зелёным, салатовым цветом один из рукавов.
  - Ветвь Жизнь, - пояснил шелестящий голос.
  - Ну, и... Дальше что?
  А дальше... А дальше был ад и ужас. В меня, не далеко ушедшего от четвероруких предков, вложили всю теорию и историю религии появившейся когда-то на давно исчезнувшей планете под названием Жива, за сотни тысяч веков её существования.
  Я два раза отключался, просыпаясь в своей комнате в объятьях, то Нади, то Евы, и опять погружался в сон, чтобы получить следующую порцию знаний.
  Когда это закончилось, я знал всё. Я понимал всё. Но больше я понял, что кроме теософии и религиозных догм, никаких прикладных знаний мне не дали.
  - Почему?
  Уточнять вопрос я не стал. Мои "учителя", хорошо читают мысли. Даже те, которые я ещё не подумал.
  - Чтобы ты не пошёл по нашему пути. Каждый мир, должен быть уникальным. Каждый должен сам искать ответ на Главный вопрос....
  - То есть, я не должен насаждать вашу религию на Новом Доме?
  - Нет. Мы и так пошли на должностное нарушение, из-за непредвиденного сбоя. Ты не должен был знать о нашем существовании....
  - А если, об этом узнает Вершитель?
  Я не видел лиц собеседников, но чётко ощутил их страх. Ветвь жизни, до этого сияющая ярким цветом, потускнела, словно побитый молью гобелен. Аж жалко стало...
  И тут меня осенило, что ребятки, мои похитители и пленители, не на шутку испуганы. Похоже, что Вершитель за подобный прокол, своих подчинённых, по головке не погладит, и одним выговором, "с занесением", не обойдётся. А это уже интересно!
  На Земле, где человечество за долгие тысячелетия, отточило мастерство делать гадости своим соседям, давно научились извлекать выгоду из бед своих ближних. Взять, к примеру, шантаж. Удивительная, между прочим, штука. Он настолько же разрушителен, как и атомная бомба, а подчас и более. Лёгкий и непринуждённый, не требующий постоянно ухода, смазки, заточки и правки, а также инструкции по эксплуатации, он всегда под рукой, и готов к применению. Несмотря на невидимость и неосязаемость, он так же смертоносен, как и остро отточенный клинок прижатый к шее. Даже удивительно, зачем человечеству оружие? Ведь для решения проблем, достаточно знать чуть больше, чем остальные, и знать, кто хочет спрятать эти знания, а кто хочет их приобрести.
  Я конечно не бедняга Милвертон, но не воспользоваться удобным случаем не мог. Ведь если поднапрячься, то благодаря этой криминально-политической науке, можно выбить себе кое какие преференции, в качестве компенсации за причиненный мне моральный ущерб и душевные страдания.
  - Так парни, будьте любезны, подскажете мне номер телефона вашего шефа, то есть Вершителя.
  - Зачем?
  - Как зачем, по душам поговорить хочу, в жилетку поплакаться. Рассказать, об одной загубленной молодой жизни, а заодно поведать чего его подчинённые натворили.
  - Нет у него никаких номеров.
  - А как же вы с ним связываетесь? Кричите, что ли?
  - Нет.
  - А как же... Неужели телепортируете?
  А здесь, похоже, попал в точку. По бледно-зеленому полотну звёздного рукава прошла зыбкая рябь.
  - Ну, что ж, сейчас попробуем.
  Я слегка напрягся, стараясь сосредоточиться на внутреннем "Я". Внутреннее "Я" отвечать не спешило, но через короткий миг я почувствовал.... Дуновение? Можно сказать и так, хотя и не совсем похоже. Как будто что-то пощекотало спину, словно бегущий муравей взъерошил микроскопические ворсинки.
  - Остановись.
  - С чего это? - отвлёкся я, когда уже начал ощущать чей-то далёкий шёпот.
  - Что ты хочешь? - врезался в мозг дикий рёв, породив волну неистовой боли во всём теле. Где-то, там, где обычно бывает живот, скрутило, как будто я проглотил бритву, и чертовски захотелось до ветра.
  Я, наверное, упал, так как изображение галактики, дёрнулось и прыгнуло вверх, где успешно растворилось в серой мгле...
  И опять серое молоко обволакивало, мня со всех сторон. И опять, по всему телу хозяйничала чесотка, и очень хотелось пить.
  Гады, они всё-таки, эти "церковнослужители", совсем свою паству не уважают.
  - Домой хочу, к маме с папой, к невесте.
  - Это невозможно, - прошелестел едва заметный голос.
  - Почему?
  - Да потому...
  И я опять упал, и опять меня чуть не вывернуло на изнанку.
  - А ты согласишься, оказаться в своём бывшем теле на вторых ролях и ненадолго? - Ведь его будет полностью контролировать твоё первое "Я". Да и от тебя ничего не останется, только отрывочные воспоминания, которые быстро развеются.
  Это был удар ниже пояса. Я к такому не готов. Хоть и копия, а жить хочется.
  - А что вы там говорили на счёт небольших изменений? У меня есть какие-то новые возможности, о которых я ничего не знаю? Телепатия, телекинез, или ещё чего?
  - Нет.
  - А что тогда?
  - В строение аватара было внесено небольшое изменение на генном уровне....
  - То есть?
  - Изначальное количество хромосом не давало возможности иметь полноценное потомство от аборигенов, пришлось подгонять под местные нормы.
  Как жаль, а я так надеялся. Губки раскатал. Но, и на том спасибо.
  Тогда, что же ещё попросить?
  Я задумался, сосредоточившись на своих мыслях. И опять почувствовал холодок по спине, и далёкий шёпот... Звёзд, или ещё кого-то?
  - Остановись.
  На этот раз я научился смотреть на мир из нутрии самого себя. На собственной шкуре поняв, что значит быть вывернутым наизнанку. Непередаваемые ощущения, когда понимаешь, откуда смотрит один глаз, и из под чего - другой.
  - Хорошо, больше не буду, ну тогда слушайте мою последнюю просьбу.
  - И ты больше ничего не попросишь?
  - Нет, это вы больше ничего не сможете сделать, если не выполните её.
  В этот момент, несмотря на болезненное состояние души, и на медленно возвращающиеся, на своё место глаза, я почувствовал себя очень крутым. Даже круче варёного яйца.
  - Хорошо, мы согласны. Ты получишь что хочешь, а сейчас мы отключаемся. Твоя энергетическая матрица восстановлена, и ты больше не нуждаешься в нашей помощи.
  - А разве вам не интересно знать, что я хочу?
  Тот голос, что раньше превращал меня в болотную слякоть, снизился до приемлемого уровня, с нотками удивления вонзился в мой мозг.
  - Нет, это и так очевидно.
  Я стал лихорадочно соображать, что же я хочу на самом деле, ведь список я ещё не обдумывал. Может трактор с цистерной бензина, или атомную электростанцию со всем обслуживающим персоналом. Нет, это не к чему, а вот стадо коров, да полный свиноматками и свинопапками свинарник, будет очень кстати.
  - И что же я хочу, по-вашему?
  - Помощника из своего мира.
  О-о-о. Точно. Именно этого я и хочу, но и от трактора со стадом крупного рогатого скота не откажусь.
  - Мы это учтём.
  - Ага, учитывайте, учитывайте. Выбирайте тщательнее, только не затягивайте....
  Где-то в неизвестном пространстве, в котором волей судьбы я оказался, прогрохотал раскат грома. Дымка, окружавшая меня, сгустилась и потемнела. Стало холодно, одиноко, и страшно. Над ухом, что-то запищало на высокой ноте, будто ночной комар. Звук забрался ещё выше, и скрылся за границей ультразвука. И наступила тишина.
  Вместе с опустившейся тишиной, рассеялся туман, и я оказался на выжженной солнцем площадке со стоящим напротив меня казнённым Крешем. Он что-то кричал мне на своём языке, широко разевая рот. Меня это стало напрягать, и я дал ему в ухо. От удара голова подскочила вверх и, разбрасывая кровавые брызги, отлетела в сторону, после чего долго каталась на сером асфальте и хохотала. От этого истерического смеха я проснулся.
  
  ***
  
  В комнате было сумрачно, лишь небольшой огонёк свечи стоящей на телевизоре, бросал пляшущие блики на встревоженное лицо Евы сидящей на кровати рядом со мной.
  Жутко хотелось пить.
  - Воды,
  Но от сухости во рту, губы открывались и закрывались в холостую, а из глотки раздался один сип. Поднатужившись, я с трудом выдавил:
  - Пить.
  Как хорошо, когда холодная вода охлаждает разгоряченное горло. Через пару глотков я почувствовал себя утомлённым солнцем путником дорвавшегося до крана с водой.
  Отдав обратно кружку, я свесил ноги с дивана, и потянулся обнять свою жену. Ощущал я себя хорошо, не в пример с прошлым разом. Нога не болела, тело налилось силой, и его тянуло на подвиги. А реакция на голую красивую женщину, была просто сногсшибательной, такое у меня было лет десять назад, что бы вот так и сразу.
  От моего прикосновения, Ева дёрнулась и, побледнев, отодвинулась от меня подальше. Меня это насторожило. Что же здесь произошло в моё временное отсутствие? Неужели как в прошлый раз? Нервный холодок пробежал по спине.
  - Рассказывай.
  - Что?
  - Почему бледная такая, аль не здоровится, или ещё что случилось?
  Ева протянула руку, и смахнула холодной ладонью капельки пота с моего лба.
  - Ты метался во сне, и с кем-то говорил, а потом ударил - она повернулась ко мне правым боком, и показала большой синяк, расплывавшийся чуть ниже груди.
  Да уж, синяк отменный, это, наверное, когда я Креша бил по морде, приложился к ничего не подозревающей Еве.
  - И это всё?
  - Всё, - кивнула Ева.
  Я схватил её за руку и, завалив на диван, подмял под себя. С души как камень свалился. Ничего страшного не произошло, а синяк... за него я рассчитаюсь. Вот прямо сейчас и рассчитаюсь.
  - Где Надя? - вспомнил я о главном, пока не забылся в объятьях старшей жены.
  - В артель убежала, - вздохнула Ева, прогибаясь в спине, - до обеда не будет.
  - Хорошо.
  И откуда, только силы взялись после тяжёлой болезни. Видать резервный источник, к которому меня подключили Держатель с Первым Исполнителем был не сновидением, а реальностью Да ещё какой... Сколько время продолжалась "скачка", я не знаю, но немало. За окном успело рассвести, а в доме, на первом этаже, уже кто-то шаркал ногами. Если бы не рёв, проснувшегося Петьки, я бы загонял Еву до потери сознания. На плачь наследника, можно было бы не обращать внимания, мужик всё ж, должен привыкать к тяготам и невзгодам, но к нему присоединились Евины близняшки.
  - Ладно, - я поцеловал быстро охладевшую Еву в ухо и, сняв с себя, отодвинул в сторону, - иди мамаша, занимайся детьми. Им тоже нужно внимание и ласка.
  Ева быстро спрыгнула с дивана и, распространяя флюиды любовных утех, метнулась к раскачивающимся люлькам.
  Жаль... Мне бы ещё часок другой.... Эх, не судьба!
  Резкие движения, при спрыгивании с дивана, отдались болью в макушке. Или за то время, что я был не в себе потолок стал ниже, или мои возможности стали больше.
  - Бред какой-то, - выругался я про себя, больно стукнувшись пятками о пол. - Где мои штаны?
  - В комоде посмотри, - сморщилась Ева, принюхиваясь к Петькиным пелёнкам.
  В штаны я влетел странным для себя образом. Впрыгнул сразу двумя ногами.
  Боль в ногах, принесла мне здравую мысль, о которой я совсем забыл.
  - Сколько я был без памяти?
  - Сегодня десятый день пошёл.
  Ого. Я был в ужасе. Нашёл время ерундой заниматься, забыв о делах. А там, между прочим, война только закончилась.
  Влетев в разношенные ботинки, и меховую безрукавку Аурумского шитья, мехом внутрь, я вылетел на балкон, боясь увидеть дымящиеся головешки своего города.
  Дым был, но не от головешек, а от вигвамов, которые плотно оседлали главный проспект, ведущий от Кремля к Яузским воротам. Дыма было так много, что он сливался с темными, плотно нависшими над Аурумом тучами.
  - Что за хрень? - вырвалось у меня. - Кто смотрит за порядком?
  А кто собственно это должен делать в моё отсутствие? Князь? Вроде бы и да, а вроде бы и нет. По старшинству эта обязанность должна ложиться на плечи царствующего дома, то есть на царицу.... Ну, или на обеих цариц. Но женщины, не смотря на свой статус, таким вопросами в Ауруме заниматься не могут. Этот обычай я ещё не успел изменить. Остаются только мой сын, прямой наследник, грудничок по имени Пётр. Здесь тоже не увязка получилась. Института регентства на Новом Доме не предусмотрено, и опять же женщины.... Остаётся только князь, свет, Немо. Он же, в девичестве - Пыр, он же князь Владимир, он же.... Да какая разница? Сколько бы имён у него не было, управлять городом он не умеет, да и в присутствии живого, даже полуживого вождя, на это не пошёл бы.
  Получается, что всё происходящее, лежит исключительно на мне. Все процессы, происходящие в Ауруме, замкнуты, исключительно на меня. Даже процесс дефикализации, не обходится без моего чуткого руководства.
  Так и получилось, что при моём временно нетрудоспособном состоянии, никто не смог, или не решился, взять на себя ответственность за судьбу в Аурума.
  А что же собственно происходит? Почему так много дыма?
  С балкона было видно плохо. Только крыши вьетнамских кепок, кое-где проглядывали сквозь густую завесу дыма и, голые кроны яблонь. Кое-где, и кое-как, при слабом дуновении ветра, можно было разглядеть серые купола-бимпочки вассовских вигвамов. Да вдалеке, около Яузы, над тем местом, где располагается Промышленный Двор, сиротливо торчали две трубы, Кузнечная да Гончарная, добавляя пейзажу унылое очарование урбанизированной деревни.
  На узкой огороженной полоске, шириной в тридцать метров, по недоразумению, названной мной Аурумом, разместилось слишком много людей. А ещё, к этому коммунальному общежитию, добавились постройки Промышленного Двора. И всё это, и население и промышленность, нещадно жгли остатки лесополосы вдоль Правобережной Магистрали.
  - Пойду, пройдусь, воздухом... хм, подышу.
  Ева, распеленавшая наследника престола, лишь махнула рукой в мою сторону и продолжила заниматься испачканными и благоухающими на весь дом пелёнками.
  В дворянском общежитии, все давно разбежались по делам и, никого кроме сонной Ольги с Николаем и Валентиной Татьяниной на руках, не было. Это хорошо, что даже в моё отсутствие, мои подданные не забывают о делах насущных, и в Ауруме хоть что-то делается.
Оценка: 4.32*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"