Десять лет, наверное, уже прошло. А то и больше. Славные студенческие бешеные девяностые. Впрочем, дело не в них.
Как-то отмечали "на Гоголях" окончание летней сессии. Неверными ногами после этого шел я по бульварам. Лето, жара, сами понимаете. И понесли ж меня черти в ту подворотню, в тот двор. Вы никогда не испытывали чувства мгновенно наступившей трезвости, как будто из вас вынули все выпитое? Нет? Ваше счастье. Двор был маленький, абсолютно пустой и прохладный. Но трезвило после душной, идиотско-яркой летней Москвы не это.
Был запах. Это была странная смесь запаха давно покинутой квартиры, где далеко-далеко, на грани чувств пахнет жильем. И запаха сырости - знаете, сырой штукатурки? Так пахнут старые дома. И - совсем еле улавливаемый - сладковатый запах гнили. Так мерзостно-пряно пахнут по осени яблоки-паданцы.
И был звук. Нет, это не был безмолвный двор. Да, по сравнению с Бульварным кольцом, от которого меня отделяло две подворотни - тишина чуть не библиотечная. Но звуки были, шепот, шелест, покряхтывание и кашель - на грани слышимости. Не звуки, а память о тех звуках, которые здесь были.
И был свет. Сумеречный, ровный свет, не оставлявший теней в углах двора. И оттого было страшно.
Потому что над двором было другое небо.
Там, в двадцати шагах, была шумная, дурная, летняя Москва, с жарой, рекламно-синим небом. А здесь было небо цвета пыльной стали. Небо другого Города.
Да, я убежал. И - сначала боялся вернуться. А потом подзабыл.
* * *
Недавно я проходил по бульвару, и вспомнилась мне эта история. Дурной страх - смешно же. Мало ли чего почудилось поддатому студенту... И я шагнул из Москвы - снова летней, жаркой, дурной - в ту подворотню. Первый двор был обычным - с газончиком, качелями, детишками-мамшками, алкашами и щебетом воробьев. Вторая подворотня отделяла эту кинематографичность от того двора. Странное чувство возникло и липко поползло вдоль хребта. Захотелось развернуться и пойти прочь, сделав вид, что ты ошибся, проходя мимо. Пытаясь не бежать.
Но любопытство, как известно, всепобеждающе. И кошку убило тоже оно. Двор не изменился. Внешние звуки пропали, остались лишь их тени. Щебет воробьев, визги детей, бормотание мамаш - превратилось в тонкую звуковую пыль, воспоминания, зажатые между страниц старого фотоальбома, шуршание пластинки... Тот же запах. Тот же свет.
И то же пыльно-стальное небо. Небо Города.
Единственный подъезд был заколочен, окна квартир покрыты грязью и пылью, лишь за одним светилась сиротливо свисающая на шнуре лампочка. И лестница. Нет, не в небо. Простая пожарная лестница. Что дернуло меня на сей раз? Наверное, я хотел увидеть Город под этим небом.
...лестница была ржавая, две трубы-ступеньки уже вылетели у меня из-под ног и глухо звякнули внизу. Черт, я все-таки упаду отсюда. Ну зачем я полез? Остановился передохнуть - хоть эти перекладины не шатались. Задрал голову - в цвете неба прибавилось синевы. И стало теплее. И - глубоко вдохнул - запахло выхлопными газами. Пятый этаж. Все. Это бесполезно. Обдирая руки и рискуя рухнуть на асфальт, полез вниз.
Отряхнув ржавчину с брюк, я посмотрел наверх. Надо мной вновь был маленький квадрат другого неба. Выйдя в соседний двор, я уже не увидел ни детей с мамашами, ни парочку местных алкашей, ни воробьев с голубями. Наверное, времени много прошло... Но... Я принюхался. Это был запах покинутого жилья, сырой штукатурки и яблок-паданцев. Замирая, я поднял голову. Там было небо. Небо Города.
Безотчетный ужас, вот как это называется. Выбежав на бульвар, я впитывал это идиотское синее жаркое небо с дурацкими белыми барашками облачков. Небо Москвы.