Было это в давние советские времена, когда чудеса порой случались. Кто захватил, тот помнит. А уж тем более - в новогоднюю ночь. Тут, как говорится, сам Бог велел (хотя как раз Бога-то в ту пору не было).
Наступающий Новый год, как и несколько предыдущих, Иван Петрович готовился встретить вдвоем с женой. С годами они охладели к шумным компаниям, буйному веселью - и вполне довольствовались новогодним "Огоньком" и "Мелодиями и ритмами зарубежной эстрады", где безраздельно царствовал гэдээровский "Фридрихштадт-Палас" с длинноногими красавицами. Впрочем, о том, что бывают какие-то иные зарубежья, советские люди смутно догадывались. Но это так, к слову...
Спиртным Иван Петрович запасся загодя, удалось урвать даже (хотя не без труда) бутылочку резко дефицитного "Токайского". С утра они с женой в четыре руки бодро настрогали салатов, жена запекла курицу - короче, праздник обещал быть приятным во всех отношениях. Одно смущало Ивана Петровича: ему казалось, что со спиртным он в этот раз явно поскромничал, зря жену послушался, надо было брать больше. И ведь как в воду глядел!
Часов с шести Иван Петрович начал понемногу, в порядке дегустации, прикладываться к винам и закускам. Водочка тоже пошла в ход, как же без нее? И оказалось, что к бою курантов на столе фактически останется одно "Шампанское". Вот те раз! А как же привычное ночное бдение, "Огонёк", любимый "Фридрихштадт-Палас"?
По счастью, в последнее время власти великодушно снимали в новогоднюю ночь драконовское ограничение на продажу спиртного только до семи вечера. Иван Петрович об этом помнил. На часах - девять, до закрытия гастронома еще целый час. "Но там же наверняка столпотворение, - подумал Иван Петрович, - к прилавку не пробиться". Однако делась нечего, пришлось идти.
У гастронома на небольшой приступочке сидел пьяненький мужичок с початой бутылкой водки, прихлёбывал прямо из горлá и предлагал выпить всем проходящим мимо мужчинам. "Счастливчик!" - подумал Иван Петрович и прошел в магазин. К его огромному изумлению, магазин был практически пуст, и даже у винного отдела наблюдался лишь один нетвердо стоящий субъект, пытающийся что-то объяснить продавщице. "Все нормальные люди давно затарились, - мелькнула мысль у Ивана Петровича, - один я такой недотепа оказался". Он взял пару бутылок водки и вышел из магазина.
Когда он проходил мимо пьяного мужичка на приступочке, тот с такой неизбывной тоской глянул на Ивана Петровича, что у того дрогнуло сердце. Он присел рядом, отхлебнул из протянутой бутылки - и дело пошло. На удобренную почву водочка хорошо легла. Вскоре они по русской привычке уже вовсю обнимались и изливали друг другу душу. Лёха (так звали мужика) жаловался на жену, начальство и вообще на жизнь. Иван Петрович поддакивал и толковал про своё. Как-то легко и естественно вскрылась одна из купленных бутылок. Разговор оживился и от низменных бытовых проблем воспарил куда-то к вершинам натурфилософии. Время как бы остановилось.
Но не для всех. Неожиданно послышался скрип тормозов, и на проезжей части напротив наших героев остановилась канареечного цвета "пээмгушка". Из нее вышли два блюстителя порядка и направились к безмятежной парочке.
- Празднуем? - добродушно поинтересовался один из них. - Вот только место вы нашли неподходящее. Прошу в экипаж!
Спорить в этом случае - себе дороже, это Иван Петрович давно усвоил. Лёха тоже оказался не из буйных. Они безропотно загрузились в автомобиль, и машина тронулась. "Эх, пропал Новый год! - сокрушенно подумал Иван Петрович. - И угораздило же меня так вляпаться!" Леха насупленно молчал.
- Куда поедем? - обернулся к ним сержант с переднего сиденья.
- В смысле? - спросил Иван Петрович, а про себя подумал: "Еще издевается..." - А разве не в трезвяк?
Сержант рассмеялся.
- Да нет. Повезло вам, мужички. В этот Новый год начальство распорядилось пьяных не забирать, а по домам развозить. Считайте, что мы Дед Мороз со Снегурочкой. Тебе вот куда надо? - глянул он на Ивана Петровича. Тот машинально назвал адрес. За ним - Лёха. Машина бойко покатила по проспекту.
Ехать было недалеко, вскоре Иван Петрович высадился возле своего дома. Лёху повезли дальше. "Чудеса да и только! - думал Иван Петрович, подходя к подъезду и бережно прижимая к груди матерчатую сумку с оставшейся бутылкой. - Расскажи кому - не поверят".
На пороге его встретил торжественный бой курантов.