Я положил к сердцу апсару, попросив лёгкой смерти у Господа, и побрёл смотреть, как это правильно - умирать.
Восемь рот попытались вломиться в ворота.
Сразу с двух сторон.
Всего ворот в городе было четверо.
Я был у северных.
У восточных, как донесли вестовые, всё было примерно также.
Первыми к стенам двинулись под прикрытием деревянных щитов четыре взвода с лестницами.
Этакой черепахой.
Им дали подойти шагов на тридцать, а потом со стены дымными кометами слетели глиняные горшки.
Расчёты прицел взяли повыше, чтобы забросить их за линию щитов, где был разрыв между атакующими.
Забросили.
Взрывы и черепки подкосили заднюю часть черепахи.
Часть щитов обрушилась на землю, придавив живых и мёртвых. Раненые вопили и сбивали с себя пламя.
На второй раз прицел взяли чуть ближе.
Аккурат в рассыпавшийся черепаший край.
Три залпа - и от атакующих взводов остались вопящие калеки в пламени занявшихся щитов. Какая-то сука в Даване сэкономила на морёном дереве.
Потом со стен ударили лучники.
На этом офицер, командовавший штурмом, даруй Господи ему геенну попрохладнее, приказал отступать.
Когда мы убирались от стен, у ворот горели щиты и лестницы. В их пламени тлели трупы.
Я сунул в рот стеж.
Запас лестниц минус.
Запас щитов.
Четыре взвода мёртвыми.
Ещё с половину - тяжело ранены.
Измал - без потерь.
Хорошо начали.
Чего я упирался с Аби? Всадил бы себе нож в глаз - и дальше без меня.
Качается, темнеет мир.
Жевать, жевать...
Рота сержанта Мати прикрывала отход.
Им досталось от лучников. Напоследок, в качестве прощального подарка, измаланцы швырнули в них c пару десятков обмотанных горящей паклей иззубренных стрел.
Пошутили.
Парни в панике стали тушить друг друга водой из фляг.
Потушили.
Оставшись без воды, потребовали у интенданта замены.
Тот встал в позу и послал их в задницу.
Отказал, если литературно.
Взбешённые парни вбили его в песок и двинулись на обозников.
Здесь их встретила рота Гварии - вестовой успел добежать вовремя.
Единственное, чем удалось разжиться парням - парой бурдюков да мешком с хлебом.
Интендант, как вспоротая рыба, разевал рот, всё пытаясь затолкать в брюхо испачканные песком полурастоптанные кишки.
Я посмотрел на него.
Повезло тебе, толстожопый.
Сейчас всё пройдёт. Потерпи чуть-чуть.
Отошёл.
Ротные перестали отряжать людей на нужды охранения.
Командир прислал мне записку - личный приказ Джави.
Привет тебе, купчик.
Все там будем.
И скоро.
Штабные с вечера опять принялись за посиделки.
У меня подходил к концу стеж.
Понимая, что без людей всё равно ничего не сделаю, я наказал Симхе сосредоточиться на периметре и разослать ротным указание выставить свои наряды, если не хотят подохнуть.
В случае чего - разбудить.
Чернота молотом меж глаз.
Разбудили ближе к утру.
Штабная палатка была тиха.
Пошатываясь, я заглянул внутрь.
Джави с пеной изо рта.
Глаза тусклые.
Рядом - ещё с десяток таких же.
Мечта.
Вестового, который таскал им обычно вино, нашли с перерезанной глоткой прикопанным неподалёку.
Наступили.
Генерал Массари Улеш возглавил разорванную командную цепочку.
Включил остатки охранных со мной во главе во взбунтовавшуюся ночью роту сержанта Мати.
Приказал похоронить отравленных. Отдал команду начать штурм северных ворот.
Рота Мати - впереди.
Кто-то извлёк и опыт из произошедшего, и из обоза несколько оставшихся малых деревянных щитов.
Я тащил щит, стараясь прикрывать им хоть частично и тащущегося за мной Симху.
Отливалась ночная вода. Вкусная, наверно, была зараза.
Интенданта закапывали ночью мои.
Я тогда уже спал. Тоже труп трупом. Руководил Симха.
Вон он, плетётся сзади и по привычке что-то бормочет.
Но меньше, чем раньше.
Как смерть меняет...
Глянешь в неё - и человеком становишься.
Хоть бы чуть-чуть.
Стрелы вдолбили по щиту.
Падали отвесно сверху - я едва успел задрать щит над головой.
Симха жался сзади.
- Стреляй, паразит, - прошипел я ему через плечо. - Потом не дадут.
- Куда там стрелять, - прошипел он мне в ответ, выцеливая, - не видать же ничего...
- Навесом стреляй, сука, - ответил я ему - чему нас Кирави учил, твою мать?
- Пошёл ты, - пробурчал он, подымая стрелу вверх и отпуская тетиву.