Шинкарёв Максим Борисович : другие произведения.

Имельхаар

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Максим Шинкарёв
  
   ?Сказы фронтира. Имельхаар.
  
  
   - А это кто?
   - Это? Твоя Смерть. Не узнал? Пойди, поздоровайся.
   Кружатся фигуры в потоке бала. Вскипают пеной манжеты, тонкими чайками взлетают перчатки. Кланяются головы, приседают в книксенах облака плеч.
   Камнем, пустотой центра водоворота стоит в середине розовой шпалеры она. Тёмен и пуст взгляд её, холодом оседают следы взгляда на проходящих мгновениях.
   - Здравствуй, Госпожа.
   Кивает она головой молча, протягивает руку и взвихряет непослушные волосы его, оставляя на концах их пену седины.
   Улыбается и исчезает. Лишь острый блеск на месте, где стояла она, да лёгкий металлический лязг о камни мрамора залы.
   Лежит на перекрестии голубого и чёрного острый стреловой наконечник.
   Подбирает он его и кладёт в нагрудный карман.
   Над сердцем ложится кусок стали, и спокойствие воцаряется в нём.
   Таков он, Имельхаар Аспенский, полководец и моряк.
   Кивнул учителю своему, отцу, матери и вышел в ночь за двери бальной залы.
   Увязалась за ним влюблённая в него молоденькая фрейлина, и другая, нацеленная на рост свой при дворе, но отослал он их обратно в пенную бурю танца. И ни та, ни другая не посмели перечить ему, двадцатилетнему третьему наследнику, уходящему завтра на бой с армией мглы во главе потрёпанной захудалой эскадры.
   Он вышел в ночь, подошёл к древнему каменному парапету, инкрустированному китайскими стеклянными фонарями ещё в 2047-м, восемь столетий тому назад, и смотрел с обрыва на звёзды, на тускло поблескивающую под их светом пенную шкуру моря, на едва видные во мгле мачты его кораблей, вслушивался в крики, доносящиеся из припортовых кабаков, где пили сегодня его люди. Многие - в последний раз.
   Перекрестился, стянул через голову торжественную неловкую перевязь, повесил её на куст можжевельника в любовно выращенной садовником шпалере, и двинулся вниз, в порт, к своим кораблям и людям, заливающим вином и пивом страх и недоверие к нему, родящим предательство в сердцах своих.
   Шёл Имельхаар, и смертный дар наполнял сердце его покоем.
  
   Рассвет поднял тонкую ленту света на горизонте, когда Имельхаар поднёс к губам браслет.
   - Всем капитанам. Приказ адмирала эскадры. Двигаемся к Аламосу для капитанского совета. Конец.
   Солнце изменило цвет вод. Флагман встречал лёгкую волну, и пена, вскипающая при поцелуе воды и окованного медью форштевня, взлетала над бортами.
  
   Песчаный берег островка принимал тела шлюпок. Моряки вытаскивали их выше, чтобы волна не стащила обратно, и оставались охранять. Среди них не было молодняка - только старые, просоленные и обожжёные морем и солнцем ветераны.
   Имельхаар стоял под наспех вколоченным в песок флагштоком, на котором трепал ветер его родовой флаг - акула, скрещенная с мечом на фоне чёрного острова.
  
   Когда все двадцать два капитана, включая и капитана флагмана, стали перед ним, он сказал им коротко:
   - Мы отправлены на смерть. Двадцать два корабля против армад нечисти. И вы в большинстве уже покинули бы меня, если бы не заклятие на кораблях. И теперь вы в большинстве же не знаете, что вам делать.
   Раздался выстрел. Пуля пролетела над головой Имельхаара, вырвала клок волос, седых на концах.
   Он метнул в ответ тонкое лезвие зарукавного ножа, и один из капитанов грузно осел на песок. Пробитая ножом глазница полнилась кровью.
   - Я предлагаю вам выбор. Либо остаться со мной, либо убить меня. Тот, кто останется, пойдёт со мной на смерть. Тот, кто убъёт меня здесь и сейчас, получит право владения заклятием кораблей.
   Правая рука Имельхаара подняла вверх меч, левая - обернула к капитанам перстень-ключ, горящий янтарным светом.
   - Выбирайте. Кто пойдёт со мной - направо. Кто попытается убить меня - налево. Поединки должны быть одиночными, потому что владелец у перстня может быть только один. Итак, прошу.
   Двинулся направо грузный Кренни Кабан. Седой Вальмир Гневный. Гранье Пьяница. Которос Предатель. Ваал Прибрежный. Либор Странник. Гатиер Восточник. Матиас Кувалда. Микаэль Святоша. Инстар Холодный. Джованни Мясник. Грегори Камень.
   Двенадцать человек.
   И остались на месте, на левой стороне, девять.
   Магиери Вспыльчивый. Катор Изувер. Хамир Равенский. Микка Жестокий. Канцори Светлый, капитан флагмана. Крик Леганский. Амальтиоро Мигари. Кристиан Одиночка. И, последним в череде имён, но не в ряду доблести - Макколо Сокол.
   Старый воин, друг отца.
   Друг, попавший в опалу.
   Кивнул им Имельхаар. Отдельно сказал Макколо:
   - С тобой я буду биться последним.
   Кивнул четвёрке застывших поодаль матросов.
   Те быстро вколотили в песок четыре кола, протянули меж ними чёрный шнур, ограничив арену.
   Прошёл к арене Имельхаар, переступил шнур.
   Вынул из кармана блузы свиток заклятия, переломил тонкий бумажный столбик пополам, и хрупкая бумага треснула, словно щепка.
   - Тот, кто первым покидает место сие из двоих живых, лишается права подчинять себе заклятие кораблей эскадры. Второй, кто живым остаётся, принимает его на себя.
   Отбросил половинки свитка за шнур, снял блузу и, оставшись в одной рубашке, передал её в руки одного из матросов.
   Поднял перед собой клинок, салютуя солнцу.
   Обернул взгляд свой к девятке.
   - Кто будет первым? Прошу.
  
   Переглянулись. И Канцори Светлый, капитан флагмана, распустил шнурки камзола.
   Упал камзол на песок, и Канцори, прибавив к нему перевязь, вступил в квадрат.
   И ждал его Имельхаар, стоя спокойно, не выказывая ни малейшего признака страха.
   Обменялись ударами. Винт на винт. Вихрь на вихрь. Уловка на уловку.
   И видно было, что Канцори сильнее и опытнее.
   Рассмеялся капитан, тряхнул длинными белыми локонами.
   И нанёс обманный удар.
   А клинок Имельхаара вспорхнул над ложным движением и опустился сверху вниз, пронзив печень противника.
   И упал Канцори на колени, и выпал меч его из руки его. И кровь тёмная потекла в песок.
   Наклонился Имельхаар к поверженному, и полой рубашки его вытер лезвие.
   Выпрямился, махнул матросам.
   Те подбежали и утащили тело.
   Один засыпал кровь песком.
   Повернулся Имельхаар к восьмерым оставшимся.
   - Следующий. Прошу.
  
   Пали семеро. Катор Изувер с разорванной глоткой, Крик Леганский с рассечённой сонной артерией, Хамир Равенский с дырой в сердце, Магиери Вспыльчивый с пробитым сквозь глазницу мозгом, Амальтиоро Мигари с дважды пробитым животом, Кристиан Одиночка с проколотыми почками, Микка Жестокий с отсечённой по плечевому суставу рукой.
   Вступил в квадрат Макколо Сокол. Без рубашки, без камзола, со старым мечом в левой руке и кривой спокойной улыбкой на сухих губах.
   Перекатывались под старой кожей сухие и твёрдые мышцы, смотрели на порезанного и потрёпанного сражением Имельхаара серые глаза.
   - Дай мне передохнуть минуту, Макколо, хорошо?
   Опускает Имельхаар меч, упирает концом лезвия в кол угла арены.
   - Ты хочешь меня убить, Сокол. Почему? Отомстить?
   Двигаются губы Макколо.
   - И это тоже. А ещё я хочу выжить.
   Имельхаар свободной левой рукой стягивает через голову за ворот изорванную лезвиями, испятнанную кровью рубашку. Перехватывает рукоять меча, стряхивает намокший от крови и пота рукав с правой руки. Комкает в клубок и отбрасывает за шнур.
   - И что ты думаешь про восьмерых?
   Макколо улыбается.
   - Думаю, что есть у тебя энергизатор. Не верю я, что двадцатилетний мальчишка способен сам умением своим угробить восьмерых.
   Улыбается Имельхаар. Холодна улыбка его, и пусто под ней - последние силы вытекают в трещину изгиба губ.
   - Вчера, на балу, я виделся со Смертью.
   Молчит Макколо. Слушает.
   - И дан был мне знак, что умру я не на море. И чёрная армада не убьёт меня.
   Молчит Макколо.
   - И потому сегодня я спокоен. Никто из вас не может убить меня.
   Смотрит Макколо.
   - Положи меч, Сокол. Я приму твою сдачу.
   Молчит Макколо Сокол, и смотрят глаза его в лицо Имельхаара.
   Смотрят минуту. Вторую.
   И склоняется голова старого капитана. Ложится меч на песок. Выходит Макколо за границу арены.
   Подбегают матросы, и спрашивает старший:
   - Вязать, адмирал?
   Качает головой Имельхаар.
   - Нет. Сопроводить на шлюпку "Морены".
   И выходит вторым за черту.
   Принимает из рук матроса блузу и накидывает на плечи.
   Вешает перевязь и опускает в ножны меч.
   Проходит мимо шлюпок, принадлежащих девяти, кроме флагмана, кораблям, и отбирает по двое матросов.
   Велит им копать на месте арены девять могил. И оборачиваться быстрее.
  
   Качает волна шлюпки.
   Сидит на корме Макколо. Смотрит на него Имельхаар.
   Остаётся за кормой песчаный островок. И девять невысоких могильных холмов на нём.
  
   Вечер.
   Имельхаар спускается к каюте, у двери которой на страже стоит юнга. Салютует юноша адмиралу, старшему его года на три, не более.
   Кивает ему Имельхаар.
   Открывает дверь и входит в каюту.
  
   Сидит на кровати Макколо.
   Смотрит в иллюминатор.
   Встаёт при звуке отворяемой двери.
   - Садись, дядька Макколо.
   Садится Сокол. Смотрит внимательно на Имельхаара.
   Тот присаживается на откидной стул у иллюминатора.
   - Я отослал вестовых на ваши девять кораблей. Они выбрали капитанов.
   Макколо молчит.
   - Остаётся вопрос с флагманом.
   Макколо продолжает молчать.
   Имельхаар вытягивает усталые ноги.
   - Сам я не могу принять на себя командование кораблём, потому что не имею нужного опыта. Мне двадцать лет, и не стоит делать вид, что я сильнее или опытнее вас, отданных под моё начало. Поэтому я спрашиваю тебя, Макколо Сокол - примешь ли ты командование "Мореной"?
   Макколо поднимает руку к седым волосам, срезанным коротко. С силой трёт ладонью в затылке.
   - Да.
   Имельхаар встаёт.
   Открывает дверь каюты.
   - Спасибо за службу, матрос. Передай боцману - я освобождаю тебя с вахты. Замена не требуется. И передай первому помощнику - общий сбор на палубе. Выполняй.
   Салютует юнга.
   Имельхаар оборачивается, смотрит на Макколо.
   - Пойдём.
  
   В две череды вдоль бортов выстроены матросы. В голове одной - боцман, в голове второй - старший помощник.
   С мостика спукаются Имельхаар и Макколо Сокол. Имельхаар в расшитом золотом тяжёлом камзоле, Макколо в простом повседневном, сером с синим. Головы их не покрыты.
   На плече и груди Имельхаара висит перевязь с мечом, и левая рука лежит на его рукояти, бросая перстнем янтарные вспышки.
   Руки и плечи Макколо пусты.
   За плечами их в тени сбоку от трапа видна фигура юнги, сжимающего что-то в свёртке парусины.
   - Господа! - голос Имельхаара высок и звонок. - Сегодня наш капитан, Канцори Светлый, отошёл к праотцам. И передо мной стоял выбор, кого направить на его замену. Мы идём на смерть, и тот, кто поведёт флагман, поведёт эскадру. И я выбрал такого человека. Это - голос Имельхаара обретает силу и басовитые ноты - Макколо Сокол!
   Молчание в шеренгах. Где-то улыбки против воли вылезают на лица, где-то каменное недовольство тонет под ними, но молчание непрерывно.
   Имельхаар машет правой рукой. Юнга сбрасывает в тень трапа парусиновую оболочку, приносит и вкладывает в ладонь Имельхаара перевязь и ножны. А сам бегом бежит в конец шеренги, возглавленной боцманом, и занимает своё место.
   Имельхаар ждёт.
   И, когда юнга встаёт в шеренгу, вздымает Имельхаар голос над палубой:
   - Властью адмирала, данной мне королём Юргеном Аспенским, я назначаю Макколо по прозвищу Сокол, героя сражений и войн королевства Аспен, капитаном "Морены", флагмана седьмой эскадры! И да поможет ему Бог на пути его! И да хранит он всех нас!
   Имельхаар вручает Макколо перевязь и меч. Меч, который положил сегодня Макколо на песок острова Аламос.
   Макколо кивает коротко, принимает от Имельхаара перевязь и меч, надевает её через голову и правое плечо.
   И отдаёт команду:
   - Разойтись! По работам!
   Расходятся шеренги.
   И через два часа эскадра начинает движение.
  
   Их путь не выдался лёгким. Один из кораблей, "Альхиери", на котором раньше командовал Магиери Вспыльчивый, открылся бунту. Имельхаар поднялся на борт и бился с капитаном, бывшим первым помощником Магиери.
   Выбив меч из руки моряка, он не стал добивать его сталью, а приказал повесить.
   Команда рванула отбивать капитана, и Имельхаар убил семерых в общей свалке, пока остальные не откатились назад, зажимая раны.
   Одним из семерых был сам капитан-бунтарь.
   Имельхаар приказал оставшимся в живых вышвырнуть трупы за борт без положенного погребения.
   И его на этот раз не ослушались.
   Он отослал шлюпку, на которой прибыл, на "Морену" с указанием Макколо подобрать замену на командные должности "Альхиери" - вместе с капитаном за борт слетели трупы первого и второго помощников, боцмана, каптенармуса и двух старших матросов.
   Макколо собрал нужных людей со всех судов. Капитаном поставил старшего помощника с "Гаривела", корабля Либора Странника. Помощников ему взял с "Архангела Михаила" и "Грегорианца", ведомых Гатиером Восточником и Инстаром Холодным. Боцманом назначил старшего матроса с "Критиуса" Грегори Камня. Каптенармуса перевёл с "Мариетты" Джованни Мясника.
   Имельхаар стоял на мостике "Альхиери" и следил, как между кораблями сновали шлюпки. За его спиной замывали кровь с палубы.
   Когда замена командования пришла, Имельхаар ввёл нового капитана, Джескома Артеса, в звание и роль, и, дождавшись когда новый капитан введёт в назначения новых помошников и боцмана, спустился в ждущую шлюпку и отбыл на флагман.
   Артесу пришлось повесить ещё двоих в долгом пути к границе морских владений королевства.
  
   Первоначальный план подразумевал стоянку у острова Пери - пополнение припасов и воды, подготовку базы и разведку.
   До острова оставалось четыре дня пути, когда Имельхаару снова явилась Смерть.
   Он почувствовал её присутствие во сне, как животное чувствует землетрясение.
   Открыл глаза и встал с кровати.
   Смерть стояла у стола, под стеклом которого была закреплена карта.
   Глядя ему в глаза, она быстрым движением пальца провела на стекле тонкую извилистую черту. Потом ладонью словно смахнула пыль со всего, что осталось правее.
   И исчезла.
   Имельхаар подошёл и всмотрелся в карту.
   Всё за чертой было затянуто тёмно-серым, почти чёрным. Остров Пери был глубоко за чертой.
   Между мерцающим текущим положением эскадры и чёрной границей оставался только один остров - Святой Меренги.
   Пустой и безжизненный. Вода на нём была солоновата.
   Согласно приписке в лоции, на острове оставались развалины древнего маяка.
   И ничего больше.
   До него оставалось около полутора суток хода.
   Имельхаар сидел над картой до рассвета.
   Наконечник стрелы холодил пальцы.
  
   Сидел и слушал Макколо.
   Перечислял варианты Имельхаар:
   - Я вижу пути: вернуться назад и подохнуть на плахе, пойти вперёд и подохнуть под ударом мглы, закрепиться на острове Святой Меренги и сдохнуть сразу или чуть погодя, либо двинуться параллельно линии и выслать корабль на разведку. У тебя есть предложения?
   Пожал плечами Макколо:
   - Выбор невелик. Какой корабль отправим?
   Поглядел на него Имельхаар молча.
   Сказал на это Макколо:
   - Лучше всего "Грегорианца" Инстара Холодного.
   - Хорошо. - ответил Имельхаар.
   И снял с левой руки перстень контроля.
   Положил перед Макколо.
   - Я пойду с ним. На тот случай, если не вернусь, управление заклятием оставляю тебе.
   Посмотрел на него Макколо.
   - А что же знак Смерти?
   Качнул головой Имельхаар:
   - Плен не смерть. А там и знак может силу утратить.
   - Вот как.
   Медленно кивает старик-капитан, опальный друг и предатель короля.
   - Сколько вас ждать?
   Смотрит в иллюминатор Имельхаар.
   - Неделю.
   Трёт затылок Макколо.
   - Не у этого же островка. Идём на северо-северо-восток. Точка встречи - Альмондо.
   Смотрит Имельхаар на потемневшую карту.
   - Хорошо.
  
   Инстар Холодный молчалив и с виду ко всему равнодушен.
   Медленно и холодно жуёт он табак, и кажется, не слышит Имельхаара.
   Когда заканчивает тот свою краткую речь, Инстар переводит взгляд на корабельный оберег.
   Погасла на нём янтарная полоса корабельного заклятия.
   Можно двигаться в любом направлении, и не постигнет корабль внезапное разложение, не сгниют за минуты, следующие за двухнедельным отрывом от эскадры, корабельные части, не рассыплется ржой серой любой металл.
   Одно слово роняет он:
   - Карту.
   И достаёт очерченную Смертью карту Имельхаар, развёртывает перед ним на столе.
   Отцепляет Инстар от своей карты малый маркер, и прицепляет его к углу карты Имельхаара. Раздаётся щелчок, и белый огонёк возникает на местоположении "Грегорианца".
   Смотрит Инстар на карту, медленно пережёвывая табачную жвачку.
   Отрывает взгляд. Поправляет камзол. Выходит в дверь, и Имельхаару приходится отскочить с пути его.
   Звучат шаги его по палубе, и холодный и ледяной голос его отдаёт команду:
   - Первого помощника ко мне.
   Горланят удаляющуюся цепочку слов "первого помощника к капитану!" на палубе.
   Слышит Имельхаар быстрый и тяжёлый шаг Косты Конастина, первого помощника.
   - Курс на север. Цель - остров Пери.
   - Есть!
   - Передать на флагман сигнал - вышли.
   - Есть!
   Стучат удаляющиеся шаги. Звучит зычный рык Косты в командах.
   Возвращается в каюту Инстар.
   Снимает перевязь, камзол. Вешает то и другое на стену.
   В одной старой парусиновой рубахе садится за стол. Указывает Имельхаару место напротив себя.
   - Присаживайся, адмирал. И сбрую сбрось. Не бальный зал.
   Молча подчиняется Имельхаар.
   Садится напротив Инстара в одной льняной рубашке.
   - Что говорит разведка про армады серых?
   И Имельхаар начинает рассказывать.
  
   - Серыми полностью захвачен архипелаг Массери. Контролируется побережье Полуострова. Перекрыт северный вход в Канцонерский пролив.
   Морщится холодно Инстар.
   - Это всякой собаке известно. Что делают они в архипелаге Маруа?
   Смотрит в столешницу Имельхаар.
   - Мне не сказали. Но судя по всему, ищут что-то.
   Сплёвывает в жестяную чашку разжёванный табак Инстар.
   - То есть сказать тебе нечего. Будь ты проклят, Юрген Аспенский.
   Достаёт из кармана плитку табака, отрезает ножом небольшой кусок, суёт в рот.
   Медленно разжёвывает.
   И произносит в итоге:
   - Придётся вытаскивать это из тебя частями.
   Несколько часов затем осыпает он Имельхаара вопросами.
   Отвечает Имельхаар, как знает.
   Мутит его от запаха жёваного табаку.
   "Грегорианец" ровно и неуклонно идёт на север.
   Взошла луна над водами, и серебром заливает она морскую всхолмленную шкуру, блеском делится с гребнями волн.
  
   День тянется. Начавшись неуёмным стуком ожидающего неведомую опасность пульса, провалился он в бездну утомления, и задрожали руки Имельхаара мелкою дрожью. Инстар не выпустил его из каюты. Кок поит его отваром мяты и глубинной водоросли.
   И прошла дрожь, и потянулись секунды. Связываются они в медленные и непреодолимые каменностью минуты.
   Солнце вполсилы теплится в пасмурном небе.
   Инстар молчал жуёт табак. Думает, стоя на мостике.
   Возвращается. Достаёт из рундука металлический кувшин с непонятной настойкой, плещет в чашку, заставляет Имельхаара выпить. Сам затягивается из горла. Закрывает и возвращает кувшин в ременный карман рундука.
   Мысли вернулись в рассудок Имельхаара. Сознание звонко-легко и свободно от страха и мелочных тревог.
   - Мгла бежит от кого-то. У них было достаточно плацдармов, чтобы не обращать внимания на Аспенский ахипелаг. Но теперь они двигаются широкой волной. Не направленным остриём, а простым всенаправленным потоком. Им нужны точки для позиционной войны. Острова для обороны и баз.
   Имельхаар слушает Инстара, и ледяной тембр капитанского голоса оставляет на душе мерзлые следы.
   - Тогда рано или поздно это должно привести к тому, что они начнут искать уже укреплённые районы и архипелаги, чтобы сделать их своими бастионами, верно? А правильнее считать - уже начали.
   Кивнул Инстар.
   - Да. И кроме того, они не станут оставлять в своём тылу потенциальную угрозу.
   Имельхаар проводит пальцами левой кисти по боку жестяной кружки.
   - Это значит, что в нашем походе нет особого смысла. Что в разведке нашей, что в посыле эскадры в целом.
   Инстар кивает:
   - Вообще почти никакого.
   Имельхаар поднимает над столом кружку. Глядит изучающе сбоку на грязное донце. Резким, но беззвучным почти движением ставит её на столешницу обратно.
   - Если ты это знаешь и это так и есть, то зачем отец отправил нас сюда? В чём смысл? Зачем бросать в море щепки, если ты уже знаешь, куда они приплывут?
   Не отвечает Инстар. Ходят желваки на его лице. Жуёт он слова вместе с табаком. Только сколь ни жуй, а сплюнуть придётся.
   - Корабль мглы на горизонте!
   Вышло время.
  
   Стоят на мостике Инстар с Имельхааром.
   Плюёт через фальшборт Холодный.
   - Удалась разведка, твою мать... Коста! Курс восток! Полный вперёд!
   - Курс - восток! Полный вперёд! - отзывается эхом рык первого помощника. Отдаёт он команды о парусах.
   - Бог даст, побрезгует погнаться за нами. Что мы ему? - цедит сквозь зубы Холодный, и кажется, льдинки оседают от слов его.
   - Вижу свечение разгона! - отменяет заговор Инстара наблюдатель в вороньем гнезде. Молча плюёт Инстар через фальшборт.
   Смотрит Имельхаар в трубу.
   Корабль мглы велик и уродлив. Похож на баржу, а не на корабль. Усеян выступающими грубыми клыками абордажных башен-помостов. По нужде могут они выступать как тараны. Примитивен и могуч тёмный корабль. Невысоки мачты его и не все сейчас убраны тёмно-красными парусами.
   Виден в трубу красно-серый пульсирующий ореол вокруг корпуса тёмного.
   Неясен принцип, но ясна суть - разгоняется тёмный. И некому привлечь внимания его, кроме "Грегорианца".
  
   Бежит "Грегорианец" на восток. Под серым пористым небом и полумёртвым солнцем.
   Холоден серый свет, и теряет снова страх Имельхаар. Но не так, как тогда, на острове Аламос. Тогда было одно - стреловой наконечник не указывает на смерть на корабле Аспенского королевства, ибо не применяют моряки архипелага сего стрел и арбалетов, опираются на пневматическое, пороховое и зажигательное оружие в дальнем бою. Да и не с руки стрелять вдаль из луков или арбалетов на кораблях Аспена - мала дальность и сбивается от качки прицел.
   Другое дело - корабль мглы. Протяжённый и конструкцией своей напоминающий плоскодонную баржу.
   Там стрелы в чести.
   Ибо велика, свирепа и безжизненна его команда. Не напасёшься на неё точного оружия. Но может она взять массовой атакой.
   Кажется Имельхаару, что стоит его Смерть за левым плечом, и тонкие холодные пальцы её крепко сжимают плечо его, забирая всё то, что может отнять силу и внимание.
   И спокойствие безбрежное заполняет юношу.
   Третьего наследника короля Аспена. Полководца и моряка.
   Так называла его мать в детстве. Так называл его отец в отрочестве. Так называли его сёстры, дразнясь.
   Такового его прозвище.
   Смотрит он, как "Грегорианец" убегает на восток, и бортовая качка колышет его неуклюжим и невместным дружеским приветствием.
  
   Сутки и другие продолжалось бегство. Не отрывался от них тёмный, висел красно-серым облачком на горизонте, не становясь больше, но и не исчезая.
   Когда напал на море туман, липкий, серый и неряшливый, приказал Инстар достать из трюма прилипалу. Лично вставил в неё маркер "чужого", вытянул тесьму предохранителя и завязал просмоленную кожаную горловину, и лично же перевалил её за борт.
   С негромким всплеском осталась за кормой мина-маркер, ожидая, чтобы приблизился к ней хоть кто-то или что-то, что не несёт в себе маркера королевства-архипелага Аспен.
   Чтобы приблизиться и прилипнуть к нему.
   И через четыре часа поймал тёмный прилипалу. Или она его - как посмотреть.
   Загорелся на карте красный маркер - малая алая точка.
   - Хоть какая-то определённость, - процедил сквозь зубы Холодный - хоть будем знать, нагоняет он нас или нет.
   Восемь часов алая точка не приближалась и не удалялась. Не редел туман.
   Показала карта приближение к рифам. Глянул Имельхаар лоцию - мелкие, почти не выдающиеся над водой, смертельно опасные скалы.
   Отдал команду Инстар сменить галс. Спустя полчаса - снова. Ещё через полчаса - опять. И ещё дважды. Плавную кривую в три загиба описал "Грегорианец", в дуге одного из них оставив за собой гряду рифов.
   Алая точка не повторила маневра. Двигаясь прямолинейно, упёрлась она в отмеченные на карте рифы, и остановилась там.
   Двигался вперёд "Грегорианец", и уходил от налетевшего на камни тёмного.
   Отметил это событие Инстар Холодный тем, что сплюнул за борт и сунул в рот новый кусок табаку.
   - Без толку это всё, - сказал он, - курс северо-восток. Идём на Альмондо. Нужно поговорить с Макколо и остальными.
  
   Три дня не спадал туман. Сквозь зубы тихо и холодно матерился Инстар.
   Прислушивались тревожно к влажному обманчивому эху волн моряки.
   Когда приблизились по карте к острову, сбавили ход и плелись крадучись. Молча.
   И лишь когда вспыхнули на карте белые маркеры эскадры, позволили себе шёпотом разговоры.
  
   Тревожен был Инстар. Сжал губы Холодный. И когда показались из тумана мачты "Морены", отозвал он Косту. Сказал ему несколько слов на ухо. Поглядел на него первый помощник, и коротко кивнул.
   - Вызови Макколо, - сказал Инстар Имельхаару.
   Поднёс тот к губам браслет.
   - Макколо! Это Имельхаар Аспенский.
   Раздалось бурчание из глубины браслета. А потом уже внятный ответ.
   - Слышу тебя, адмирал.
   - Как у вас?
   - Всё по плану. Есть что обсудить. Жду вас на борту "Морены".
   - Готовься. Спускаем шлюпку.
   Махнул Косте рукой Инстар.
   - Шлюпку на воду! - скомандовал помощник.
   Спускаясь в шлюпку, видел Имельхаар, что снова что-то сказал Косте Инстар, и снова кивнул грек. Спустился в шлюпку Холодный, сел и скомандовал:
   - К "Морене".
   Погрузились в воду вёсла.
  
   Борт "Морены" приблизился, и спустили с него трап.
   Первым взобрался на палубу Имельхаар.
   Стояли моряки на палубе, выстроившись в две шеренги вдоль бортов.
   А во главе шеренги стоял Макколо.
   Коротко кивнул он Имельхаару.
   Глухо стучал трап о фальшборт - поднимался по нему Инстар.
   Перешагнул фальшборт и встал на палубу.
   И лицо его было напряжённо и неподвижно.
   Посмотрел в его лицо Макколо Сокол и молча, ни слова не говоря, ударил его в сердце ножом.
   Схватили за плечи и камзол Имельхаара, и в остолбенении видел он, как упал Инстар Холодный на палубу, и глаза его остановившиеся смотрели в туман над кораблём.
   Встал перед телом на колени Макколо Сокол, и, протянувшись к мёртвому, закрыл Инстару глаза той же рукой, что вонзила ему нож в сердце.
   Две кровавые полосы оставили на лице Инстара его пальцы.
   Выпрямился убийца.
   Улыбнулся криво, глядя в лицо Имельхаара.
   - А теперь обсудим, сын короля Аспенского, мелочь одну. Небольшую. Совсем крошечную.
   Подошёл он вплотную к Имельхаару. Взял его за грудки и приподнял над палубой. И страшно было его лицо.
   Смотрит в глаза его Имельхаар.
   Смотрит в глаза Имельхаара Макколо.
   - Скажи мне, третий наследник, - выталкивает он из горла слова, словно сгустки холодного гноя - ты знал?
   - Про что? - слова вылетают испуганной парой чаек-звуков. - Про что знал?
   Смотрит Макколо в лицо моряка и полководца.
   И расслабляется его лицо. Опускают руки его юношу на доски палубы. Прикрывает он глаза, а потом открывает вновь.
   И видит Имельхаар, что глаза Макколо - не бледно-голубые, как всегда, а тускло-алые.
   - Вот про это, мальчик. - говорит Макколо и убирает руки. - Вот про это.
   Выцветают немногие краски на лице Сокола, и становится его кожа серой.
   И не капитан Макколо Сокол стоит перед Имельхааром.
   А стоит перед ним воин мглы.
   Живой труп.
  
   Отшатывается Имельхаар.
   - Господи, - выталкивает язык его сквозь стучащие зубы - Господи...
   Усмехается криво и страдающе мёртвый Макколо.
   - Правда, здорово? Я теперь могу не молиться и не есть. Мне не холодно и не нужно спать. Я мёртвый. Сплошная благодать. Даже не дышу. Не устаю. Не страдаю от боли.
   Умолкает он на мгновение.
   - Вот только одно меня гложет.
   Приближает он мёртвое своё лицо к лицу Имельхаара.
   - Ненависть.
   Смотрят алые зрачки в глаза Имельхаара. Не отрываются. Глядят в самую глубину души.
   А мёртвые губы рождают напоённые тоской слова:
   - Ненависть к одному человеку. Твоему отцу, Юргену Аспенскому. Королю, в бога мать его, архипелага Аспен. Знаешь, за что?
   Молчит Имельхаар и в ужасе смотрит в глаза трупа.
   - За то, - продолжает Макколо-мертвец - что он нас всех отдал мгле. Отдал просто так. Ни за хер бакланий.
   Выговаривается Макколо. Отворачивается от Имельхаара, отходит к борту.
   Стоят молча мертвецы за его спиной.
   - Когда мы приблизились к Альмондо, спустился этот туман, - говорит Макколо после долгой паузы.
   - Мы стали на якорь, и ночью нас сморил сон. Всех. Разом. А утром мы увидели, что прямо перед нами стоит тёмный корабль. И услышали мы, что сердца наши не бьются.
   Смотрит в туман мертвец.
   - С корабля сошёл эмиссар. И сказал нам, что все мы принесены мгле в жертву.
   Поворачивается Макколо к Имельхаару.
   - Он сказал, что все наши обереги были обезврежены ещё в порту Аспена. А корабельное заклятие имело и второй слой - власть над нами. И когда мы подошли к Альмондо, эта власть усыпила нас и дала эмиссару забрать наши души и тела. Нас просто отдали мгле. Как жест доброй воли. Возьмите, мол. У нас ещё есть. Не жалко.
   Кривтся усмешка на мёртвых губах.
   - А самое смешное, что тебя тоже отдали. Просто так. Мы ведь должны были следовать на Пери, верно? Не разбредаясь, не отвлекаясь на разведки и всякое такое. Мы должны были прийти и встать в ряды нежити. Все. И ты был должен стать в строй первым. Тебе бы ещё и ранг сохранили. Был бы ты проаспенским мертвяком. А твоя преданность короне могла бы сыграть при случае выгодную Юргену роль.
   Имельхаар рушится подламывающимися коленями на палубу. Рот его открыт, и слёзы текут по лицу, но слова не имеют сил пробиться сквозь перехваченное горло.
   - Только вот твоя Смерть нагадила королю в котёл. Со всей души опросталась.
   Глядит Макколо на Имельхаара сверху вниз, наклонив мёртвую голову набок.
   - И не сдержал с точки зрения мглы твой отец своего обещания. Нарушил договор. И теперь мы идём на Аспен.
   Поднимает мертвец палец знаком, и из-за спины его выходят другие, и подымают Имельхаара на ноги.
   - Сейчас тебя доставят на тёмный корабль, - говорит Макколо. - Хочешь чего-нибудь?
   Смотрит на мёртвого Сокола Имельхаар.
   - Зачем ты убил Инстара?
   Улыбается грустно Сокол.
   - Чтобы не встал он в ряды наши. Он умер без прикосновения эмиссара. И потому душа его свободна. Это всё, что я мог ему дать. Он был другом.
   Раздвигает полы камзола Макколо. И видит Имельхаар отверстую рану в сердце его. Отверстую, тёмную и не сочащуюся кровью.
   - Мне так уже не сделать, как видишь. Я пробовал.
   Чуть медлит Макколо. Отпускает полы камзола. Сходятся они и закрывают дыру в его теле.
   - Ещё что-нибудь?
   Сам не зная, что говорит, отвечает ему Имельхаар.
   - У меня в нагрудном кармане. Знак Смерти. Не порежься.
   Ухмыляется Макколо. Достаёт из кармана камзола завёрнутый в тряпицу кусок стали. Разворачивает его у себя на ладони.
   Смотрит на наконечник стрелы. Заворачивает обратно его в тряпицу и опускает в карман.
   Машет остальным мертвецам и те волокут Имельхаара к шлюпке.
   Опускают его в неё и погружают в воду вёсла.
   Не поворачивая головы, ищет Имельхаар взглядом "Грегорианца".
   И не находит.
  
   Третьи сутки идёт тёмный корабль. Горит ало-серое пламя над водой, и узел за узлом возрастает скорость. Окутанные алой дымкой, едва поспевают за ним корабли седьмой эскадры.
   Имельхаар привязан к чёрной мачте, высоко над палубой.
   Под ним ровными рядами сидят мертвецы.
   Разделённые ровными линиями канатов, в которые они вцепились неустанной хваткой, сидят они недвижимо до команды эмиссара.
   Видит Имельхаар, что почти все команды эскадры здесь. Вон Макколо. Вон Джеском Артес. Вон Матиас Кувалда. Вон и остальные. На кораблях отданной эскадры оставлено по два-три мертвеца.
   Холодно Имельхаару. Голод грызёт внутренности. Унижает то, что надобности свои отправлять ему приходится как есть. В штаны.
   Терзает жажда.
   И раз в сутки появляется из-за плеча мёртвая рука и приставляет к губам флягу с водой.
   Забывается в бреду Имельхаар. Третий сын короля Юргена Аспенского. Полководец и моряк.
   Проходит ещё полутора суток. Впереди показался чёрный остров с герба Имельхаара.
   Столица-остров архипелага Аспен.
  
   Корабль мглы замедляет ход.
   По мачте к Имельхаару взбирается юнга с "Морены". На поясе его фляга с водой. Только на этот раз эмиссар добавил в воду немного тонизирующих.
   Льётся вода в горло Имельхаара, и проясняются его мысли.
   Открывает он воспалённые глаза и видит Аспен. И стоящие перед ним эскадры отца.
   Жадно глядит он на родной остров, не может наглядеться.
   А когда насыщается зрелищем, опускает взгляд вниз.
   Встают мертвецы на палубе тёмного корабля.
   Проходят между ними эмиссары, иногда останавливаются и осматривают мертвецов.
   Следом за ними по рядам прокатываются телеги с оружием - луками и стрелами с чёрным оперением.
   Выдаются луки и стрелы каждому, и принимают их мертвые руки.
   А когда все приняли оружие и натянули тетивы, подходит к борту один из эмиссаров, и тяжёлые, громогласные, низко грохочущие слова летят над водами:
   - Ты нарушил своё обещание, король Аспена. Ты не отдал своего сына. Мы взяли его сами. Смотри на него. Смотри на мачту.
   Медленно двигается тёмный корабль к эскадре. И падают новые слова:
   - Ты отдал нам свою эскадру. Смотри на неё.
   Из-за корабля мглы выплывают корабли седьмой эскадры. Прямо, стремительно и неуклонно двигаются они на ряды защитников Аспена.
   - Она не нужна нам. Мы возвращаем её тебе. Забирай.
   Влетают окружённые алым туманом корабли в ряды защитников.
   Двадцать один отданный корабль.
   Двадцать один тёмный брандер.
   И взрываются они двадцатью одним огненным смерчем, собирая обильную жатву в строю кораблей архипелага.
   - Мы отдали тебе твоё. А теперь мы возьмём наше.
   Тёмный корабль приходит в движение.
  
   Бьётся в путах Имельхаар, и замирает в конце концов без сил.
   Кипит битва уцелевших эскадр с кораблём мглы. Терпят сокрушительное поражение деморализованные защитники Аспена.
   И пламя горя и ненависти, всесожигающей скорби бьётся в сердце полумёртвого сына короля Юргена Аспенского. Пылает человеческое сердце. Льются слёзы.
   А внизу, на палубе тёмного корабля, мёртвый Макколо Сокол опустил руку в карман камзола и достал из него завёрнутый в тряпицу кусок стали.
   Развернул и достал из свёртка наконечник Смерти.
   Мёртвыми пальцами отломил у выданной ему чёрной стрелы наконечник - тяжёлый, грубо кованый - и насадил на неё блистающий, вдавив в чёрное древко крепящие крючья.
   Наложил стрелу и прицелился.
   Оттянув тетиву, поймал взглядом грудь рыдающего Имельхаара.
   И отпустил тетиву.
  
   Стрела пробила тело Имельхаара, наконечник достиг сердца и раскрылся серебряным цветком, разорвав его в клочья. Солнечным светом взорвалась душа Имельхаара Аспенского, полководца и моряка, вырвалась из мёртвого тела и поднялась над битвой, осеняя её.
   И видел Имельхаар, как вскипали яростным криком груди защитников, и как поднялся шквал огня, как катапульты в недостижимом усилии швыряли огонь в корабль мглы и достигали его заряды.
   Как взрывались они и затопляли огнём свою цель.
   Как пылал тёмный корабль, и мёртвые бесстрастно встречали пламя.
   И как улыбался в пламени Макколо Сокол, капитан и предатель, дважды преданный своим королём опальный друг Юргена Аспенского.
  
   А потом он увидел перед собой Смерть, и она легко повлекла его вверх, в разъяснившееся небо, и сверху видел он, как горел корабль мглы, блистая белым пламенем, словно кусок стали на границе моря и острова, границе голубого и чёрного мрамора.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"