Аннотация: "Прорастет семя маковое повсюду, и не будет других трав и цветов, а только красные, словно кровь, маки...".
АЛЫЕ МАКИ ПОВСЮДУ
На улицу страшно было высунуть нос: адова жара загоняла всякое существо в тень. Но и в тени термометр зашкаливал за сорокапятиградусную отметку. Кондиционеры едва справлялись - их не выключали сутками. Такую роскошь, конечно, мог позволить себе далеко не каждый: тарифы на электроэнергию, и так уже запредельные, поднялись опять, а за неуплату отключали безжалостно. Одному Аллаху известно, как люди умудрялись не сойти с ума в этаком пекле.
Феликс потянулся за чайником. Налил полную пиалу и осторожно отхлебнул обжигающей жидкости. Утолять жажду горячим зеленым чаем его научили аборигены. Поразительно, но это помогало. Любые другие напитки, поглощаемые в немыслимых количествах, давали лишь кратковременное облегчение.
- Как вы здесь выживаете? Это ж все равно, что во включенную духовку залезть...
Каримов вздохнул, словно извиняясь перед гостем за местный климат.
- Так и живем. А куда денешься,.. привыкли. Такой жары, правда, у нас еще не было. Климат, говорят, поменялся... Глобальное потепление.
Он говорил на безукоризненно правильном русском, с едва заметным акцентом. На вопрос Феликса ответил:
- Я русскую школу закончил. Во времена Союза многие наши старались детей в русские школы отдавать.
Феликс держал горячую пиалу за верхний край большим и указательным пальцами, удивляясь непрактичности, с его точки зрения, популярного здесь сосуда. Все у этих азиатов не как у людей: чашки без ручек, одежда без пуговиц, жилища без мебели... Всё не так. С первого взгляда то же, что и всюду, а приглядишься - то, да не то. Другие они. И эта их непохожесть на европейцев не исчерпывается модным термином 'менталитет' - здесь целая философия, иное мировоззрение...
Отставив пустую пиалу, и промокнув платком выступивший пот, Феликс продолжил изучение папки 'Личное дело'. Так: родился, учился, окончил, женился, развелся.... Пока ничего, заслуживающего внимания. Образование среднее техническое - строительный техникум, работал,.. так,.. дорстрой,.. понятно, шараш-монтаж... Все обычное, среднее, не за что ухватиться. Словно специально 'легенду' подготовили. А может, так и есть? Что если этот,.. как там его,.. Халиков Юлбой, на самом деле нелегал?
- Когда он попал к вам в разработку?
- В начале девяностых. - Каримов говорил медленно, тщательно взвешивая слова, видимо опасаясь сказать лишнее. - Собственно, он 'засветился' не у нас... В Узбекистане на него завели дело по подозрению в торговле наркотиками. Первый раз его задержали в Денау, это на узбекско-таджикской границе. Пытался провезти анашу. Его посадили, но сразу же выпустили, 'за недоказанностью'. - Каримов усмехнулся. - Видать откупился. В это время у нас началась гражданская война. Халиков был с 'непримиримыми'. Поговаривали, что он - правая рука Резвона.
- Это еще кто такой?
- О! Резвон - наш 'бен Ладен'. Был одним из лидеров боевиков оппозиции. Про него - отдельный разговор. Так вот. Халиков был у них связным, или кем-то в этом роде. Везде успевал. Его видели, то в Афганистане, то на Памире, то в Душанбе. Он один из первых налаживал канал переправки героина из Афгана, через нас в Россию...
-А в Узбекистане он больше не 'светился'?
- Как же! Два или три раза его там задерживали с наркотой. И каждый раз отпускали.
Феликс понимающе кивнул. Азия - плати бабки и делай что хочешь. Впрочем, у нас, у самих-то...
- Я знаю, что ты подумал: 'Все у этих азиатов 'купи-продай''... Может ты и прав,... отчасти. Это наша беда... Но, с Халиковым не все так просто. Понимаешь, он ... 'неуловимый' какой-то. Как бы тебе объяснить... Узбеки-то его задерживали - он знал, что их не стоит бояться, а у нас... не отвертелся бы! Вот, чем хочешь клянусь! И не потому, что мы честнее узбеков... Просто достал он всех! Многие мечтали ему шею свернуть! Но поймать его нам не удалось. Раз, было дело, отряд Резвона блокировали в Тавиль-даре. Взяли в двойное кольцо: наши и ваши - из 201-й дивизии. Уничтожили или взяли всех,... кроме Резвона и этого Халикова. Как им удалось уйти - Аллах знает! Какое-то время Резвон в Афгане отсиживался, а Халиков продолжал нарко-торговую деятельность. Несколько раз его видели на нашей территории, и каждый раз он благополучно исчезал. Три года назад удалось ликвидировать Резвона. В Душанбе, в районе Старого Аэропорта у него была 'конспиративная квартира'. Короче, ему устроили засаду и, убили в перестрелке. Халикова тогда с ним не было... Может потому и отвернулась от Резвона удача.
Каримов замолчал, выстукивая пальцами по столешнице какой-то восточный мотив. Феликс тоже задумался. С одной стороны, он, материалист до мозга костей, не допускал мысли о неких сверхъестественных особенностях, якобы присущих отдельным личностям, а с другой - есть, есть нечто такое,.. лежащее за гранью рационального: интуиция там, пресловутое шестое чувство, да просто удачливость! Бывают такие, 'везунчики', все-то им дается так, за здорово живешь. Жаль он не из их числа...
- А ты лично, не встречался с Халиковым? - спросил Феликс Каримова.
- В том-то и дело, что встречался,.. и ... упустил.- Каримов тяжело вздохнул. - Понимаешь, эта тварь была почти у нас в руках! Мы вышли на его подручного, Садыкова. Тот держал 'точку' на Зеленом базаре, вином торговал. Халиков должен был придти к нему в середине дня. Садыков согласился с нами сотрудничать. Мы, на всякий случай, перекрыли выходы с базара. Предусмотрели все,.. как нам казалось. Но, вот - упустили! Халикова я сразу узнал по фотографии, как только увидел его прогуливающимся по рядам. Ну, вроде, человек пришел зелени купить, фруктов-овощей. Мы решили его брать в будке Садыкова: мог устроить стрельбу, а кругом людей - море. Халиков, видимо, почуял неладное - звериный нюх у этого 'наркобарона', но паниковать не стал... Спокойно, так, гулял себе. Буквально на полминуты потеряли из виду - он в крытый павильон вошел, мы за ним. А там народу - не протолкнуться. И вот, ты понимаешь, какое дело... Пробираюсь сквозь толпу, высматриваю 'клиента'. Он был в кожаной куртке, в коричневой такой кепочке, на вид лет тридцать пять-сорок... Вижу мне на встречу старик, лет под восемьдесят, в чапане, на голове тюбетейка. И что-то знакомое в лице, но некогда им мозги занимать - мне Халиков нужен! Нет, ты понял!? Это он и был! Потом я уже догадался. Когда он успел сменить куртку на старый чапан - ума не приложу! Но главное - это гениальный артист! Знаешь, есть такие, безо всякого грима могут сыграть кого угодно. И еще,.. чертовщина какая-то... Как туману колдовского он мне в глаза пустил. Так и ушел, через наши заслоны. И все, кто его тогда видел, говорили, что он будто околдовал их!
- Гипноз? - неуверенно предположил Феликс.
- Шайтан его знает! Только на гипноз не похоже. Я немного в курсе,.. видел разных гипнотизеров. Нет, тут другое что-то.
- Ну, мистику мы оставим пока... Что известно о теперешнем местонахождении вашего 'Неуловимого Джо'?
- После ликвидации Резвона мы на какое-то время потеряли его из виду. Около года о Халикове не было ни слуху, ни духу. Затем появились сведения, будто он в России объявился. Ну, это уже твоя вотчина. Так?
Феликс взял фотографию из личного дела и еще раз внимательно рассмотрел. И внешность у 'наркобарона' была самой заурядной - обычное азиатское лицо, ничем, на европейский взгляд, не выделяющееся среди других восточных физиономий, разве что выражением... Обычно на таких фотографиях лица получаются 'испуганно-деревянными', а здесь - довольная рожа, сияет, как медный таз. Ни какого сомнения, он уже видел этого типа.
- Да, ты прав Вахид. Это, точно, наш 'клиент'. Только у нас он фигурировал как Юсупов Мансур Ибрагимович, гражданин Узбекистана, уроженец Самарканда...
- Раздобыл 'липу'. И вас он обвел вокруг пальца. Как там, в русской сказке: 'Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел...'. Так вот, есть данные, что Халиков сейчас находится на Памире. У него там... ну, база что ли. Точно ее местонахождение неизвестно, где-то в Мургабском районе. Эту территорию, а она размером с небольшое европейское государство, мы практически не контролируем...
- Интересно. Давно хотел побывать на 'Крыше мира'.
* * *
Вечером желанная прохлада так и не наступила. Стены домов, нагревшись за день, теперь излучали тепло, подогревая и без того горячий воздух в помещениях. Но, хотя бы, уже не было одуряющей жары снаружи. Феликс вышел из гостиницы, решив прогуляться перед сном. Не в пример европейским столицам, здесь, даже на центральных улицах, было немноголюдно. В ночных клубах, казино и дискотеках надобности, особой, не было: на какие шиши рядовому горожанину посещать злачные места? А местные богатеи предпочитали получать удовольствия на дому. Впрочем, своеобразные 'клубы' все же существовали, причем в неимоверных количествах. Их роль исполняли павильончики, 'забегаловки', 'гадюшники', словом места, где торговали вином на розлив. Всюду, где можно и где нельзя, лепились будки, вагончики, кое-как сделанные, в нарушение всех архитектурных норм, домики, оборудованные под 'винные точки' - утеху местных алкашей.
Феликс остановился возле одного такого вагончика. Яркий свет лился из распахнутой двери. Выведенный на улицу динамик истошно вопил и, к удивлению россиянина, играл не обычное 'тум-балеки-та', а ту же муть, что крутят во всех российских барах. Хозяин 'заведения', толстый азиат в одних спортивных штанах и босиком, поливал из шланга асфальт. Вода высыхала прямо на глазах, успевая, однако, дать, хоть на несколько минут, ощущение прохлады.
'Зайти, что ли?',- мелькнула в голове Феликса сумасшедшая мысль. Не выпивка, разумеется, привлекала его. Феликс знал, что под названием 'вино', в 'точках' часто продают ужасную бурду, с подмешенным, 'для крепости', табаком или димедролом. Потолкаться среди забулдыг, послушать разговоры - мало ли, вдруг что важное услышит...
В тесном помещении вагончика воздух наполовину состоял из табачного дыма, который не состоянии был разогнать бешено вращавший лопастями вентилятор. Выпивохи, опрокинув стаканчик, не спешили уходить: курили, чесали языки, играли в нарды на деньги или на выпивку. Говорили в основном по-русски, если, конечно, можно считать русской речью дикую смесь таджикских, узбекских и исковерканных русских слов. На Феликса никто не обратил внимания: в его облике ничего не выдавало приезжего. Он, взял, для отвода глаз, порцию 'бормотухи' и сел в углу, поставив стакан на край стойки; не спеша достал сигареты - тянул время, прикидывая, как бы незаметно избавиться от подозрительного пойла.
- Я вино проливаю, ты - кровь, так скажи, кто из нас милосерднее,- пробормотал, ни к кому не обращаясь, сидящий рядом мужик. Феликс покосился на него: обычный азиат-забулдыга неопределенного возраста - можно и тридцать дать и шестьдесят. То, что алкаш процитировал Омара Хайяма, правда, в несколько вольном изложении, заинтересовало Феликса. Он предложил мужику сигарету. Тот отказался, объяснив:
- 'Носовой' курю.
Любитель стихов достал из кармана бутылочку, наполненную едко пахнущим зеленым порошком. Это был жевательный табак - 'насвай', или 'носовой', как его в шутку называли азиаты. Мужик вытряхнул на ладонь щепотку зелья и закинул под язык. Феликс поморщился: запашок у этой дряни... Он придумал, что сделать с 'бормотухой'.
- Что-то сегодня не идет вино. Жара... Возьмите. - Протянул стакан соседу.
Тот кивнул, промычал нечленораздельно, подержал еще с минуту во рту 'носовой', затем быстро прошел к выходу и там сплюнул. Вернулся на место.
- Рахмат (спасибо). А ты, джура (друг), не здешний. Точно?
- Почему ты так решил? - Феликс решил не церемониться и тоже перешел на 'ты'.
Собеседник сделал жест руками - мол, знаю и все тут. Отхлебнул половину стакана, скривился.
- Падар-налат (проклятье его отцу). Это разве вино? - Допил до дна. - Правильно делаешь. Не пей этот 'бормотуло'. Если хочешь - водка у него есть. Эй, Мамадали!
- Ляббай (чего хотите), - откликнулся из-за стойки малый лет семнадцати, сверкнув жуликоватыми масляными глазками.
- Арак (водка) есть?
'Бармен' с недоверием глянул на мужика, явно сомневаясь в его платежеспособности, но кивнул утвердительно:
- Найдем.
Феликсу ничего не оставалось, как взять сто граммов себе, а заодно уж и новому 'приятелю'. Алкаш будто бы и не удивился щедрости приезжего: с отрешенным лицом проглотил водку, заел щепоткой соли. Феликс в качестве закуски взял ломтик лимона с тарелочки, услужливо пододвинутой 'барменом'.
- Кто пил вино - ушел, кто пьет вино - уйдет, а разве бессмертен тот, кто не пьет? - продолжил цитировать поэтов разных времен пропойца-философ.
- Кто?- сразу взъерепенился пьяница. - Кто это сказал?! Это не пророк Мухаммед, а уже потом, разные ё... (очень сложно выругался по-русски) исказили его слова. Вино! Все поэты Востока воспевали женскую красоту и вино... Хайям, Саади... 'Если найдешь кувшин с вином и юную красавицу, то одно выпей, другую поцелуй, а затем...'.
Он стал вдруг более грамотно выражаться по-русски. 'Не иначе, спившийся интеллигент',- решил Феликс. Словно отвечая на его мысли, выпивоха продолжил:
- Я университет закончил... Ты не думай, джура, что Юнус старый пьяный дурак. Это все они... - Он махнул рукой в сторону прилавка.- Оча <...>! (<...> мать!). Никому, теперь, не нужны с высшим образованием... Торгаши все захватили... - Он наклонился к уху собеседника. - Знаешь на чем они сейчас делают деньги? Героин продают.
- Кто 'они'? - заинтересовался Феликс.
- Да, все! Вся республика живет за счет наркотиков. Страшные люди появились... Порождение Иблиса (дьявола). Ты не смотри так... Юнус знает, что говорит. 'И умножится зло на земле. И родит земля волчцы. Станут ходить злые люди с сердцем змеи и глазами гиены. И будут забирать у людей разум и станут пожирать их мозги. Прорастет семя маковое повсюду, и не будет других трав и цветов, а только красные, словно кровь, маки...'.
* * *
Машину все время подбрасывало на ухабах: дорога пребывала в плачевном состоянии. Пусто - ни встречных, ни попутных машин. И раньше-то, по свидетельству Каримова, Памирский тракт не был особенно оживленной трассой, а уж теперь... Вторые сутки в пути, и конца не видно. После местечка Джиланды дорога резко пошла вверх. Стало заметно прохладнее. Начиналось Памирское нагорье - местность, поднятая на высоту более трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. То и дело прикладывались к фляжке с коньяком - лучшим средством от 'горной болезни', как уверял Каримов. 'Что за болезнь такая?',- поинтересовался Феликс. 'Узнаешь, - хитро ухмыльнулся азиат. - У тебя было похмелье когда-нибудь?'. Феликс рассмеялся: 'Ну, ты спросил! Поинтересовался бы еще, учился ли я в школе'. 'Вот. Горная болезнь - 'тутек', это то же самое, только раз в десять сильнее... Недостаток кислорода... Так хреново, бывает, себя чувствуешь - жить не хочется'. 'Значит, клин-клином?', - опять хохотнул Феликс, отхлебнув из фляжки. 'Принцип гомеопатии, - важно ответил Каримов. - Подобное излечивается подобным'.
Пока тряслись в машине Феликс не ощущал никаких признаков болезни, и только ступив на землю, почувствовал недомогание. Каримов не обманул - это действительно напоминало тяжелое похмелье. 'Старайся не делать резких движений и не вздумай бегать! Сердце надорвешь,- инструктировал его попутчик. - Здесь почти четыре тысячи метров над морем'. Феликс посмотрел вверх - сумрачное небо нависло над ними. И вокруг все серое, мрачное. Воздух холодный, очень сухой и пыльный. Да, заехали...
- Ну вот, Феликс Эдмундович. Это и есть Памир - Крыша мира...
- Вообще-то я Владимирович,- уточнил Феликс.
- Да? - изобразил удивление Каримов. - А я думал... На Железного Феликса ты очень похож.
Они стояли возле машины во дворе Погранотряда. Дежурный солдат отправился доложить начальству. Командир - майор Давлатбеков, вышел лично встретить гостей. Это был шустрый толстенький коротышка - колобок на ножках. Феликс, всегда более доверявший упитанным людям, сразу почувствовал к нему расположение. Начальник обнялся с Каримовым - давние знакомцы, и долго жал руку россиянина. Повел обоих в свои апартаменты, сразу же организовал импровизированный стол: чай, лепешки, свежая зелень, чакка, огурцы-помидоры, бутылка 'Столичной'.
Сначала прошел ни к чему не обязывающий восточный ритуал: вопросы о здоровье, семье, родственниках, общих знакомых... После второй - 'за тех, кто на задании' - разговор пошел было о деле, но вмешался фактор высокогорья. Феликс чувствовал себя очень скверно - горная болезнь, несмотря на 'алкогольную профилактику', брала свое. Каримов, судя по всему, тоже держался из последних сил. Хозяин, поняв свою ошибку - гости еще не акклиматизировались - провел их в жилой корпус.
- Спать, дорогие, спать. Завтра и послезавтра акклиматизация: гулять по аллейкам, дышать воздухом, больше ста граммов одной рукой не поднимать, ха-ха! Я сам, когда первый раз сюда приехал, пластом лежал...
Заснуть удалось с трудом. Феликс измучился: его лихорадило, мутило, голова - как чугун. К черту! Завтра первой же попуткой вниз! Пусть над ним смеются, ругают, отдают под суд, только убраться с этого треклятого высокогорья. Сам себе был противен - неужели он такая размазня. Другие, и не только местные, живут здесь и ничего. Утром, взглянув на осунувшееся бледное лицо Каримова, Феликс понял: он не одинок в своих мучениях. Казалось бы - азиат, более привыкший к горам, ан нет...
Человек - скотина выносливая, приспособится ко всему. Как утверждал один запойный, бухать подряд тяжело только первые две недели, а потом привыкаешь. Во второй половине дня гости Крыши мира приободрились, а затем и вовсе отпустило - хоть танцуй. Майор, весь день отсутствующий по делам службы, прибыл к вечеру и сразу пригласил их в свой кабинет.
- Сначала формальности, - объявил строгий хозяин.- Предписания,.. что там у вас имеется.
Каримов протянул ему несколько бланков, подписанных Высоким Начальством.
- Та-ак..., '...для выполнения специального задания...'. Понятно. Личное оружие имеете?
Оба кивнули.
- Разрешение на ношение в порядке? Ну, вот. С формальностями покончили.- Майор вздохнул.- Не взыщите - вы на моей территории... Чуть что - спрос с меня. Теперь, как говориться, без протокола. С чем прибыли,.. если не секрет, конечно?
- От тебя какие секреты, дорогой!- Каримов постарался разрядить вызванную официозом напряженность.- Ты только сперва введи нас в курс дел. Расскажи, не для рапорта, какая у тебя здесь обстановка.
- Эх, Вахид! Зачем на больную мозоль наступаешь! Обстановка... Я, ты знаешь, начинал службу при Союзе, московское училище закончил. Привык - граница на замке. А сейчас... Ты наш личный состав видел? Говно, а не солдаты! Гребут всякую шваль, тех, кто откупиться от армии не может. Половина из них дистрофики, им не на границе служить, а лечиться в санатории; другая половина - наркоманы, одно на уме - где бы 'дури' на косячок раздобыть.
Майора прорвало - видать накипело. Он забыл даже, что один из его собеседников - гражданин другой страны. Феликс поразился: так откровенничать перед иностранцем...
Каримов в двух словах изложил суть проблемы, показал Давлатбекову фото 'клиента'.
- Что-то не припомню такого... - Майор вернул фотографию гостю. - Это раньше, ни одна зараза не могла попасть на территорию района без спецпропуска, а теперь они на нас кладут... И чего им, 'наркобаронам' долбанным, здесь нужно?! Тут ни мак, ни конопля не растут!
- Ха! Ну, этого добра у соседей хватает.
- Новый канал переправки героина из Афгана в Россию? Это ж все равно, что из Питера в Москву через Петрозаводск ехать!
- Ну, да. Только иной раз сделать крюк выгоднее, чем напрямую переть...
* * *
С виду это был обыкновенный бомж: небритый, в мятых брюках с черными от грязи манжетами и воротником рубашки. Его задержали в зале ожидания вокзала. Семенов, доставивший парня в отделение, доложил, что задержанный не имеет ни каких документов, не может назвать своего имени, фамилии, места жительства и вообще, производит впечатление ненормального или наркомана 'под кайфом'. Дежурный сразу же позвонил психиатрам - за последние две недели это был уже второй случай появления на их участке потерявшего память. В больнице парня осмотрели, расспросили и установили: 1. Пациент плохо ориентируется в окружающей обстановке. Не может сообщить никаких данных о себе. 2. На сгибе локтя у него обнаружен след от инъекции (возможно наркотического вещества). 3. У пациента случаются приступы сильного возбуждения; он становится беспокойным, рыдает, или выкрикивает одну и ту же фразу: 'Остановите их!'.
Феликс, занимающийся последние годы исключительно борьбой с 'незаконным оборотом наркотических веществ', взял на контроль этот случай и сам провел расследование. Прежде всего, нужно было установить личность человека. Помогло телевидение: его показали в известной программе и тут же отыскались родственники. Оказалось, что 'беспамятный' - это Алексей Ильин, двадцати лет, демобилизованный из армии. Ильин служил в Таджикистане, в составе российской 201-й мотострелковой дивизии. Возвращался домой. Военно-транспортным 'бортом' прибыл из Душанбе в Оренбург, где пересел на поезд и ... пропал. Феликс подумал, что неплохо бы разыскать попутчиков Ильина с того поезда. Только где же их найдешь!? И тут в голову ему пришла счастливая мысль: 'А что если в одном с ним вагоне ехали еще демобилизованные? 'Дембеля' наверняка перезнакомились... Билеты им выдают по предписанию, значит, есть надежда отыскать этих попутчиков'. Ему повезло: обнаружился один из 'дембелей', некто Глушко, рассказавший, что действительно ехал в одном вагоне с 'Лехой из Таджикистана'. Познакомились и, как водится, отметили это дело и конец службы. Ничего особенного в пути не произошло: выпивали, пели под гитару. Леха оказался компанейским парнем, никаких странностей у него не наблюдалось... Кто еще был с ними в компании? Два гастарбайтера из Молдавии и узбек. Что было потом? Леха сошел на нужной ему станции, вот и все. Кто еще сошел там? Молдаване, вроде бы дальше ехали,.. сошел узбек. Точно. 'Как он выглядел, этот узбек? Что рассказывал о себе? Не предлагал ли чего-нибудь попутчикам?',- продолжал расспрашивать Феликс. Ну, обычный азиат - все они на одно лицо... Говорил, что сам из Самарканда, кажется... В России у него небольшой бизнес. Предлагал? Нет, ничего... Феликс почувствовал - парень не договаривает. Пришлось нажать. Глушко признался: узбек угостил их 'травкой'. Анашой? Да. Всего-то один косячок выкурили, втроем.
Так Феликс вышел на 'гражданина Узбекистана Юсупова', но... Прав был Каримов: сумел этот гад обвести его вокруг пальца, ушел, по выражению Розенбаума, как с трёхи сдача...
...- Анашой у нас баловались постоянно,- рассказывал Каримов россиянину. - Еще пацаном, помню, как ни выйдешь во двор - сидят взрослые ребята, папиросу по кругу пускают, и запашок характерный. Лица тупые, истерический смех: палец покажи - заржут. Милиция сквозь пальцы смотрела, случалось, сами менты приторговывали 'травкой'. А, вот 'кукнор' был редкостью. Это мак и зелье из него, ну, опиум, в общем, - пояснил он. - О героине тогда и не слышали.
- Зато сейчас... - усмехнулся Феликс.
- Это с Афгана зараза идет!
- Ну, конечно! Злые афганцы травят бывший советский народ, - бросил раздраженно россиянин, - а таджики не причем, да?
Каримов не ответил: знал, что в России таджиков считают, и не без основания, главными поставщиками этой 'заразы'. Они опять тряслись в старом раздолбанном 'уазике' по дрянной дороге. Водила - парень двадцати трех - двадцати пяти лет сосредоточенно вел машину, не отвлекаясь на разговоры. Феликс с Каримовым привыкли к его молчанию и говорили, словно третьего и вовсе тут не было. 'Опера' все чаще 'гавкались' между собой - за две недели пребывания на Памире накопилось раздражение. Они устали от бесплодных поисков, равнодушия или откровенной враждебности местных: никто ничего не знал, не видел, не слышал, и вообще - 'убирались бы вы отсюда, пока целы'. Каримову с самого начала не понравилась идея Феликса отправиться на Памир. 'Там нужен минимум полк, чтобы найти и задержать 'наркобарона'', - убеждал он россиянина. 'Полком вы его уже ловили',- парировал Феликс. Скрепя сердце согласился Каримов на эту авантюру, главным образом из опасений, как бы 'гость', один, не натворил дел.
- Ну-ка, останови! - приказал Каримов водителю. - Побеседую вон с тем дедом.
По склону бродили овцы. Возле дороги, на камне сидел старик-киргиз, приглядывая за отарой. У ног чабана, дремали две тощие - кожа да кости - собаки. Они вскочили и лениво тявкнули на подошедшего незнакомца, но тут же улеглись. Каримов беседовал со стариком несколько минут; дед что-то объяснял, показывал рукой на север.
- Он видел троих вооруженных людей, - сказал Каримов, вернувшись к машине. - Говорит, что они нездешние. Одеты в камуфляж, но не солдаты - небритые! Молодец старик, точно определил... Видел он их в районе Ранкуля, это озеро, километров тридцать отсюда, возле китайской границы. Шайтан! Как я раньше не додумался! Там же идеальное место для базы! Вот, смотри... - Он развернул карту. - Озеро. Дорога. Здесь раньше была погранзастава,.. сейчас ее убрали - людей не хватает. А вот здесь и здесь натянута колючая проволока, в несколько рядов. Проход на северный берег озера, и весь участок за ним, закрыт. Там есть заброшенные, еще пятидесятых годов, горные выработки - золото, кажется, добывали... Видишь? Безлюдные места, граница под боком... Наверняка эта гнида там и окопалась!
- И что, теперь, ты собираешься делать?
- Сейчас - в Отряд! Давлатбеков свяжется с Душанбе, пусть пришлют людей...
- Ага! Пока вы соберетесь, Халиков десять раз успеет слинять,.. в тот же Китай. Поди уже доложили, что мы по его душу прибыли.
- А ты что предлагаешь? С этими уродами - 'личным составом' Давлата - операцию проводить?
- Операцию!? - усмехнулся Феликс. - Войска подтянем, окружим их логово,.. а он уйдет, как в Тавиль-даре, когда вы их в кольцо взяли.
Каримов насупился.
- Эх, Феликс, зачем ты так! Ну, верно. Армия у нас еще та! Спецвойска - одно название. Им до вашего спецназа, как до луны. И ты прав. Уйдет 'наркобарон'.
- Не уйдет. Нужно только узнать точное местоположение базы...
* * *
Дорога, вернее то, что от нее сохранилось, шла вдоль озера строго на восток, теряясь где-то у подножья Сарыкольского хребта, за которым уже Китай. Ближний берег пологий и настолько плавно переходит в дно, что граница воды не видна с дороги. Противоположный берег, напротив, крутой, скалистый. Возможно, где-то там устроил 'наркобарон' свое логово.
За машиной клубилась пыль, образуя длинный шлейф.
- Нас, наверное, за десять километров видно, - проворчал Феликс.
- Это точно, - согласился Каримов. - Давай вон туда, - приказал он шоферу.
Они свернули в боковое ущелье, где едва намеченная дорога запетляла между скалами. Собственно, дороги, как таковые, на Восточном Памире, практически отсутствуют - они не очень-то и нужны - при желании можно проехать всюду, где имеется свободный от скал, и не слишком крутой склон. Поднялись на небольшой перевальчик. Ехать дальше не было смысла.
- Вон на той скале отличный наблюдательный пункт можно устроить, - указал Каримов. - Оттуда и дорога и озеро должны хорошо просматриваться.
На вершину скалы вела 'козья' тропка. 'Опера' осторожно, боясь сорваться, поднялись наверх. Открылась удивительная картина: узкая долина с озером и дорогой была видна почти от края до края. Необычная раскраска окружающих гор: желтоватая, кирпично-красная, местами даже с фиолетовым оттенком и полное отсутствие растительности создавали ощущение неземного пейзажа. Каменистая пустыня, поднятая на головокружительную высоту... 'Здесь только фантастические фильмы снимать',- думал Феликс, с восхищением осматривая 'инопланетный' ландшафт. Никаких признаков жизни. Заброшенный, неживой уголок земли. Даже вода в озере - мертвая, стерильная, тускло поблескивающая, подобно масляной пленке на каменистой поверхности. Каримов устроился на валуне, достал армейский бинокль.
- Есть! - воскликнул он, спустя несколько минут. - Вон там, у подножья скал... Старые строения, но, похоже, кто-то в них живет... Точно! Ходят люди! Трое, нет четверо...
Он передал бинокль Феликсу. Россиянин с трудом разглядел два приземистых домика, по цвету совершенно не отличимых от скал на заднем плане; заметил движение - действительно, ходили люди. Во что одеты, не разобрать - далеко.
- Вахид, дай карту.
Феликс поколдовал над топоосновой, делая замеры и вычисления. Достал из кармана и включил портативную рацию.
- На всякий пожарный. Мало ли,..- пояснил он. Быстро наговорил текст, состоящий, большей частью из цифр, нажал, по очереди, две кнопки. - Все! Удобная штучка - пишет текст на диктофон, а затем передает в цифровом режиме...
Каримов печально вздохнул: он о такой роскоши и не мечтал; поднялся, сказал:
- Феликс, ты понаблюдай пока. Я к машине схожу, нужно кое-что...
Россиянин не ответил. Он лег поудобнее, опять взял бинокль; услышал как посыпались камешки из под ног Каримова...
'Чего он там возится,- раздраженно подумал Феликс спустя сорок минут, - давно пора...'. Со стороны, где они оставили машину, донесся звук одиночного выстрела, и, затем, треск 'калаша'. Феликс вскочил на ноги, обернулся и... замер. Метрах в десяти от него стоял человек в камуфляже. Феликс узнал Халикова. 'Наркобарон' держал руки в карманах и ухмылялся. 'Опер' схватился за 'макаров' в наплечной кобуре и ... опять застыл. На месте Халикова стоял Каримов - бледный, напуганный... 'Что за дьявол',- подумал Феликс, заворожено, как кролик на удава, глядя в глаза азиату. Тот, не торопясь, достал 'ствол' и прицелился...
...Бывает, во сне, хочешь бежать - ноги делаются чугунными; нужно защищаться, а на руках 'гири'... Так и Феликс, двигался, как в густом киселе. Раздался глухой щелчок и 'опер' получил оглушительный удар. Медленно, подобно свалившемуся с телеги кулю, осел он на землю...
* * *
Запах. Тошнотворный, приторный, такой знакомый запах. Что это? Ну, конечно - пахло анашой ('планом', 'марихуаной', 'гашишем', 'травкой', 'дурью' - как не назови, а смысл один). Феликс никогда не курил анаши, но сразу узнал запах. Открыл глаза. Маленькое яркое пламя ослепило его. Свеча. Это всего лишь свеча... По стенам и потолку прыгали гигантские тени.
- Очухался!?
Феликс приподнялся, оперся о стену. Он сидел на полу; руки заведены за спину, скручены волосяной веревкой.
Свеча была воткнута в пустую бутылку, стоящую на грубо сколоченном из оструганных досок столе. За столом сидел 'наркобарон'. Перед ним, аккуратно разложенные, лежали: документы, карта, два 'макарова', бинокль и рация Феликса. По бокам разместились несколько человек восточной наружности, все, как один, в новеньком камуфляже. Над ними вился дымок от папирос, заправленных крепким зельем - смесью табака с 'первосортной' анашой.
- Ну, как, Железный Феликс, оклемался?
Он выстрелил не пулей, понял Феликс, а специальной иглой с парализующим составом, вроде той, что применяют для оглушения львов, слонов и прочих зверей, когда хотят обездвижить их на время.
- Ха-ха! А ловко я тебя наколол, а? Ты ведь видел перед собой Каримова, так?... Твой дружок сейчас на дне озера, рыб кормит... Хотя, там рыбы не водятся. Ну, ничего - его неразложившийся труп обнаружат... лет через сто. Ха-ха-ха. Рядом с твоим.
'Суки,- выругался про себя Феликс. - Не иначе шофер - подсадной'.
- И этот недоносок, ваш водила... Вздумал, сопляк, сопротивляться. Теперь пусть полежит в холодной водичке.
Напрасно Феликс подумал плохо о шофере... Что еще за... Из-за стола глядел на него... сам Феликс.
- Гы-гы-гы, - громко заржали подручные Халикова.
Их лица вдруг стали преображаться - то ссыхались, как у мумий, то расплывались, наливаясь жиром. Маски менялись, словно в неком бесовском шабаше: парад невообразимых уродов, иногда даже с женскими чертами. Феликса едва не стошнило.
- Что 'опер', боишься? Ха! Не веришь в колдовство? И, правильно - не верь!
Это был опять Халиков. Улыбка исчезла с его лица. Колючие глаза буравили Феликса.
- То, что ты сейчас видел, происходило не с нами, а с тобой, с твоим сознанием. Боюсь тебе этого не понять - жалкий ты червяк! Мы - новая раса Земли! Я могу потреблять любой наркотик, в любых количествах, но никогда не стану наркоманом. Я не жадный, делюсь с любым желающим. Вы называете меня 'наркобароном'... Обижаете - я король! Я даю людям иллюзию счастья, забирая их сознание. Нет, конечно, не все идиотские мысли, что присутствуют в каждой голове, а лишь нужные мне: знания, опыт... Ты никогда не задумывался, почему у вас стали появляться люди, потерявшие, внезапно, память?
'Станут отбирать у людей разум и пожирать их мозги...'. Феликсу опять стало дурно.
- Сейчас я свободно говорю на четырех европейских языках, знаю юриспруденцию, химию, неплохо разбираюсь в медицине. Перед тобой - Сверхчеловек! Ты читал Ницше? Да, где уж тебе...
Надутый индюк... Хвастливый, как все азиаты.
- Хотите марихуаны - пожалуйста! У нас ее много, хватит на всех! Ширяться желаете - ради бога! Вон сколько у меня героина. - Он указал на сложенные в углу, тщательно упакованные матерчатые тюки. - Я засыплю 'белой смертью' всю Россию от Москвы, до Владивостока! Скоро грядет новая эра...
'... только красные как кровь маки'. А ведь эта сволочь не врет. Завалили они нас наркотой, и в Афгане еще тонны героина, готовые к отправке.
Халиков умолк. Достал из картонной коробки шприц, иглу и 'пенициллиновый' флакончик.
- Ты же не думаешь, 'опер', что я не убил тебя сразу, для того, чтобы похвастаться своими способностями? Мне нужны твои знания... Не пугайся, это не больно. Ха-ха-ха! Ты не пробовал раньше? Все когда-то бывает в первый раз. Не дергайся, а то придется колоть еще.
Ему развязали руки, закатали рукав и вкололи 'дозу'; затем связали снова.
- Ну, как? У нас отличный героин. Афганский. Подействовал? Вот и хорошо. Начнем.
Хреново... Паршивое положение,.. но не безнадежное. Пока этот краснобай распинался, Феликс готовился - в свое время прошел курс специальной тренировки. Не бог весть, какая защита, но в его положении выбирать не приходиться. Главное - концентрация воли. Не дать зелью опьянить, превратить в безвольную тряпку...
Он не ощущал эйфории, а только навалившуюся на мозг тяжесть. Феликс знал, что не все испытывают 'кайф', особенно когда пробуют наркотик впервые; ведь и первая в жизни сигарета часто вызывает лишь отвращение. Перед глазами все плыло, в ушах - как вода налита. Голоса подручных Халикова слились в одно сплошное 'бу-бу-бу'. Сам 'наркобарон' сидел, опираясь локтями о стол, наблюдая за Феликсом с брезгливой ухмылкой.
- Феликс, я здесь. - Голос прозвучал прямо в мозгу.
- Пошел ты! - мысленно ответил 'опер'.
Острая боль пронзила мозг раскаленным прутом. Феликс согнулся в пояснице так, что коснулся лбом холодного бетонного пола, вырвал желчью и, обессиленный, завалился на бок. Он почти физически ощущал, как под черепной коробкой шевелиться нечто чужое, ощупывает, выискивает брешь в 'обороне', стремится ворваться внутрь и подчинить себе его рассудок. Не выйдет, гадина! ... Как больно-то, о-о...
- Что Феликс? Плохо, да? Это с непривычки. И напрасно сопротивляешься, тебе это не поможет...
Телепат хренов... Феликс не отозвался. Голова теперь гудела, словно по ней ударяли литым каучуковым молотком. 'Бу-бу',- бубнили голоса.
Они остались тет-а-тет с Халиковым. Повисла гнетущая тишина. Феликс опять сидел неподвижно, закрыв глаза. Он впал в полудрему, оставив только 'сторожа' - кусочек сознания, следящий, чтобы 'чужак' не захватил, внезапной атакой, его разум. Халиков, казалось, тоже задремал. Прошло с полчаса, наверное.
- Юлбой, все в порядке. Ты еще долго с ним будешь?
Это вернулся Саттор - здоровенный детина с 'калашом', все время перекидываемым им с руки на руку.
- Пожалуй, все на сегодня. Никуда он не денется, завтра я выпотрошу его мозги. Сейчас - отдыхать, устал, ноги не держат. Ты смотри, стереги эту русскую собаку, как следует... Мало ли... Хотя, я ему вколол дозу - до утра не прочухается.
Он поднялся и сгреб со стола оба пистолета и документы. Уже в дверях обернулся:
- Саттор, спрячь рацию.
Детина сунул передатчик в карман, уселся на место хозяина.
- Ты, свинья, не вздумай дергаться. Я не Юлбой, мне твои мозги не нужны - я их просто тебе вышибу! Ха-ха! Спишь? Вот и спи.
Он извлек из кармана пачку 'Беломора', щелчком выбил из нее папиросу; достал спичечный коробок, из которого высыпал на ладонь порцию зеленовато-коричневой трухи. Долго и тщательно разминал большим пальцем зелье вместе с табаком, не спеша набил пустую гильзу. Было заметно - этот процесс доставляет ему истинное удовольствие, словно гурману, готовящему любимое блюдо.
Феликс наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. Его сильно клонило в сон; держался из последних сил. Саттор шумно, как принято у анашистов, втягивал дым, затем делал глотательное движение, закрывал затуманенные глаза. Похоже, не обладал еще способностями своего хозяина - наркотик действовал на него, как и на всякого другого.
Руки. Главное - освободить руки. Феликс, когда его связывали во второй раз, максимально напряг мышцы и теперь пытался осторожно расслабить веревки. Саттор, занятый любимым делом, казалось, забыл про него. Он часто пил воду, раза три выходил наружу - видимо помочиться. В его отсутствие Феликсу удалось, неимоверными усилиями высвободить правую руку. Детине приспичило в очередной раз. Как только он вышел за дверь, Феликс вскочил, скинул с себя веревки и встал к стене у входа. Саттор наклонился, входя в дом, чтобы не удариться о косяк. В ту же секунду рука 'опера' сдавила его горло. Феликс резко дернул голову противника в сторону и вверх - раздался хруст. Тело медленно осело на пол. Феликс оттащил его в угол, ощупал карманы, достал свою рацию. Автомат он не взял: мешать будет, а если дело дойдет до стрельбы - шансов у него никаких. Приоткрыл дверь, выглянул. Тишина. Змеей выскользнул наружу. Короткими перебежками, стараясь держаться наиболее темных участков, направился к ущелью, сбоку от домов. У входа в ущелье едва не столкнулся с часовым; вовремя заметил его по огоньку папиросы. Охраннички, мать вашу! Благополучно проскользнул мимо сторожа.
Сухое русло извивалось между отвесными скалами. Короткая схватка с Саттором и бросок к ущелью забрали все силы. Теперь каждый шаг давался 'оперу' с неимоверным трудом. В голове бухали колокола, к горлу опять подступила тошнота и встала комом - не продохнуть, ноги непослушные, будто чужие. Отойдя шагов на сто, Феликс присел, отдышался, включил рацию; стараясь не шуметь, надиктовал текст, отправил послание. Все! Теперь вопрос времени. С левой стороны открылся неширокий проход в боковое ущелье, дно которого плавно поднималось вверх.
Небо на востоке начало светлеть, когда Феликс, задыхаясь, ободрав в кровь руки и посбивав колени, выбрался на горный гребень. Вокруг чернели скальные выступы, ущелье внизу - словно залитое смолой. Морозный воздух тих и неподвижен.
Тишину вдруг разорвал свист и характерное шипение. Огненная черта прорезала воздух у Феликса над головой. Со стороны базы 'наркобарона' оглушительно грохнуло. Содрогнулись скалы. Посыпались, отовсюду камни. На фоне розоватой полосы восхода поднялось черным грибом облако дыма...
* * *
18 августа **** года в 4 часа 11 минут местного времени с военного аэродрома 'Кант' под Бишкеком поднялся самолет СУ-27 российских ВВС и взял курс на юг. В официальном протоколе было записано: '... для совершения планового тренировочного полета'. Во время разворота, как указывалось в том же протоколе, произошел 'самопроизвольный пуск ракеты 'воздух-земля', которая упала и разорвалась на территории Таджикистана в безлюдном районе на северном берегу озера Ранкуль'. Инцидент не стал достоянием широкой общественности.
Майор Федеральной службы безопасности Казакевич Ф.В. спустя полгода получил очередное звание - подполковник. Денежного вознаграждения ему не начислили.