Аннотация: Сказка для тех, кто не читал "Теллурию".
Снежинки величиной с пятак, преломляя лучи синих, зелёных, алых, ярких, до рези в глазах, гирлянд, хищными медузами опутавших витрины, танцевали в морозном воздухе, струящемся запахами бензина и ёлок, забивались под воротник пальто, гибли под буксующими колёсами джипов, огромных, как погребальная ладья Аменхотепа.
Улицы Белопокровска кипели суетой предновогодних ранних ночей, тащили коробки и пакеты, тяжело ступали пенсионерскими полусапожками, стремительно ковыляли затянутыми в кожу стрекозиными ножками девиц, проносились мелкими бесами рыжих собачек и вспушённых кошек.
Иван Петрович Ласточкин, закутавшись в старое пальтецо, лишенное китайской легкомысленности, советского покроя ещё пальтецо, с воротником натуральной козы, бодро, для своих семидесяти, перескакивая окошки льда и уворачиваясь от наглых "газелей", поспешал в конец улицы Краснотрамвайной, где была площадка для цирков и фейерверков.
Потому как на бумажке, взятой из вороха рекламы, с замурзанного общественного подоконника, значился именно этот адрес. "Ум. Дорого. шт. от 5000 руб." - громоздились жирные буквы на листочке.
Сомнения боролись в Ивановой душе с радостным предвкушением. А хоть бы и шутка? Ну что такое ум? Не волосы же? - думал дедок. Хватит уж Степановне умом его попрекать! Как кран сломается, или в Египте переворот, так наново свое: "Вот, высшее образование, а ножи наточить некому!". И что ножи? Ножи дурак наточить может, а краны дело деликатное. Надо по типоразмеру подобрать, надо воду отключить, надо прокладки найти. Есть прокладки для горячей воды, а есть для холодной. То ж разные прокладки! Здесь не ум нужен, а суровая школа жизни.
Так, сетуя на когнитивный диссонанс в сфере семейных отношений, допрыгал Иван Петрович до конца Краснотрамвайной и обнаружил, что никакого дома 63Б в помине нет, а стоит на пятачке породистый синий автобус, с белой табличкой "ул. Краснотрамвайная, 63Б" и размашистой, по борту, надписью "ЗАО Персефона". Окошки светятся уютно, и тропинки в снегу натоптаны.
"Вот до чего ЖКХ дошла! - подумал Иван Петрович, - был бы участок, а дом найдётся." На левой двери автобуса был нарисован мальчик в штанах, а на правой - девочка в юбке, как это на особых будках рисовать принято. Но не пахло дурно, и это вдохновило Петровича. "Я на верном пути!" - подумал он и дернул дверцу c мальчиком.
- Ум? - спросил приветливый молодой человек, увеличенная копия мальчика на дверце, при галстуке и белой рубашке, и показал Петровичу, куда повесить пальто с воротником из козы.
Ум! - степенно ответил Иван Петрович.
Клерк старательно переписал личные данные, а СНИЛС и ИНН долго не хотел брать, пока Петрович не заставил. Опыт подсказывал, что если сразу не переписать, то потом всё равно придётся, а молодежь этого не понимает. Паренёк согласился с доводами и записал. "Умный юноша, почти как я!" - подумал Петрович, готовясь лечь на постамент, похожий на кресло космонавта, с приборами, лампочками и гирей на тросике.
- Философский факультет не кончали? - спросил клерк.
- Бог с вами, - обиделся Петрович, -я что, на Гегеля похож? Сновальные и вязальные машины. Году примерно в 70-ом, - пробасил он, трогая корявыми, мосластыми пальцами приборную панель.
- Тогда штаны приспустите и ложитесь. Это замечательно, что не философ! Нам страховые случаи не нужны.
Пока настраивали прибор, дедок согрелся и разговорился. Специалист рассказал, что учёный Лавуазье двести лет назад путём экспериментов открыл, что при падении на голову медной гири весом два фунта философы временно теряют способность к суждениям, включая апории, тогда как с ломовыми извозчиками этого не происходит, поскольку их ум содержится в ином органе. Открытие, настолько противоречащее естественной философии, было вымарано из истории науки, а великий химик казнен.
- Эй! - вскрикнул дедок, когда что-то тяжёлое и холодное глухо шлёпнулось на жилистую ягодицу, - что это?
- Бозонный конденсат в теллуровой гире весом два фунта. Наука на месте не стоит. Частица бога, всё впитывает. Можете встать, одевайтесь, проходите к кассе! - протараторил юноша, - спасибо за участие в нашей программе. Пять тысяч рублей пятнадцать копеек!
- И вам спасибо! Не густо, а спасибо. Копейки себе оставьте. Вот что на них купишь? - вздыхал Иван Петрович, натягивая отсыревшие зимние ботинки.
Уютный снежок сменился метелью, и подгоняемый зябким ветром Петрович бойко долетел до "Олимпа", где торговали всякими трюмо, шторками, биде, пуфиками и прочей мутью.
Как с души спало, когда получил он хрустящую бумажку от юноши. Будет Степановне подарок! А то какие подарки, когда за свет не плочено?
Натурально собирался Петрович купить ей что-то для здорового сна. Спит она хорошо. Ругается тоже затейливо, и щи варит недурно, и c окорочками, и с грибами. Но спит все равно лучше!
"На чём таком спит человек?" - припоминал Петрович, бродя среди манекенов и прозрачных кабин для душа, пока не забрел на третий этаж, где шторки продают. Хотел было купить подушку с птичками, но вдруг разглядел в дальнем углу коврик. Этакий дивный коврик с полноразмерным президентом, в виде портрета, ворсистый, тёплый, красивый! Метра на два вещь! Петрович даже удивился, что такая ценность всего за три тыщи торгуется. Ещё и на праздник осталось!
А тем временем, Степановна осторожно выбиралась на снег из дверцы с девочкой, с семью тысячами в бумажнике и смятым листочком "Сны. Дорого. 1 шт 1000 руб."
Всё складывалось как нельзя лучше, и даже на подарок Петровичу оставалось. Не электродрель же ему дарить? Все уши прожужжит. Лучше энциклопедию. От энциклопедии пользы никакой, зато не так громко! Петрович дурак-дураком, а читать любит. Высшее образование, блин. Все слова на гы знает: гностики, Гегель, Гейзенберг, мать его так.
Плюнула Степановна, и пошла в магазин, купить большую советскую энциклопедию. А потом посмотрела на цену, ещё раз плюнула, и пошла в другой магазин. Там поменьше и подешевле! Петрович и не заметил, как она книги приволокла: переворот в Египте смотрел.
Проснулся ни свет-ни заря Петрович от вопля, а на полу президент раскатан!
- Это что за ужас, так-растак? Ты чем думал, когда покупал? Люди что скажут!? Убьюсь, убьюсь, вот тебя этим ковриком задушу и сама рядом лягу!
- Президент это, тебе спать! Чистая шерсть.
- Какой такой президент!? Ты на его рожу смотрел, когда брал?
- Так он раньше президент был. Не всё ли равно?
- Я собака, на коврике спать?! - и пошло-поехало.
В одной трусе, перешагивая через сваленные энциклопедии, Петрович доказывал, что коврик дешевый, всего за пятьсот рублей.
- Да лучше б ты пропил! Глаза бы мои не видели! - причитала Степановна, немного успокаиваюсь. "Вещь можно перевернуть и в кухню постелить." - подумала она.
- Ой, а почему на украинском? - воскликнул Петрович, листая том на букву Гы.
- А тебе не всё ли равно? Что тут неясного: гарбуз, гарнир, гарпия вот! И рисунок есть. Другой бы радовался! Читай и читай.
И такой кавардак в доме пошел! Спать Степановна вовсе перестала. Все дела переделает, и ругается, ругается, а сон не идёт. Добро бы летом, летом можно огурцы сажать, или в лес пойти, где не так слышно. Так до Нового года и проругались!
Уж было собрались в тот автобус пойти и взад всё потребовать, но тут, как нарезку делать и на стол накрывать, приходит священная жандармерия. Здоровенный сержант с бородищей до пояса и ручной собакой марки мопс.
По русскому обычаю, толерантно так, с причмокиванием, расцеловал он Регину Степановну три раза, а Ивана Петровича даже четыре. А потом их ещё собака мопс целовала. И говорит служивый:
- Получайте свой ум взад, Иван Петрович, как ветеран труда! И вы свои сны, Регина Степановна! Мошенники-то убежать пытались, да от нас не убежишь! Мы как ваш СНИЛС и ИНН нашли, то сразу поняли, что дело нечисто! Без снилса человек долго не протянет, особенно в вашем возрасте.
А как узнали Регина Степановна и Иван Петрович, что сержант всё ест, так и вовсе обрадовались и скормили ему остатки нарезки, что мопс не доел, и щи давешние, и конфетки с ёлки, и квитанции за свет, чтоб "в Новый год - с чистой совестью", как служивый сказал. И зажили долго и счастливо, как раньше, но ещё лучше!
Только Ивану Петровичу стала сниться "Травиата" в исполнении миланской оперы, и другие постановки. Спит и тихонько, басом, насвистывает. Вначале не выходило, а потом акустику спальни нащупал и присвистелся! От радио и не отличишь, весь дом заслушивался, как Петрович спит!
А Регина Степановна ночью у зелёной лампы сядет и поправки к налоговому кодексу строчит, а бывший президент с улыбкой смотрит на неё со стены и радуется активной гражданской позиции. Зверски умной Степановна стала, и не ругается вовсе: такой дар к борьбе с коррупцией в ней открылся! Может в священной жандармерии что-то напутали?