Шишигин Михаил Иванович. По мотивам лирики великих японских поэтов древности

По мотивам лирики великих японских поэтов древности

Автор сборника стихов "По мотивам лирики великих японских поэтов древности" считает себя, в достаточной мере, знатоком японской старинной любовной лирики.

На формирование моего поэтического мышления большое влияние оказала японская любовная лирика великих поэтов древности Отомо Якамоти (певец любви, VIII в), Какиномото Хитомаро (VII в), Ямабэ Акахито (начала VIII в), лучших поэтесс своего времени, таких как Отомо Саканоэ (VIII в), Касса Канамура (VIII в), поэты, вошедшие в список "шести бессмертных поэтов", таких как поэт Содзё Хэндзё (IX в), поэтесса Оно Комати (IX в), поэты, включённые в "список тридцати шести бессмертных поэтов Средневековья", такие как Цураюки (X в), Отикоти Мицунэ (X в), Фудзивара Садаиэ (XIII в), Тайра Канэмори, Рэнсэцу, Кунаикэ.

С японской старинной любовной лирикой я познакомился в переводе выдающегося мастера перевода с японского Анны Евгеньевны Глускиной (1904 - 1994), у которой даже было своё японское имя.

Японские стихи о любви, в которых эмоции выражаются через образ, а мир внутренний - через картины мира внешнего, стихи, отмеченные печатью философии эстетизма, элегичные по настроению и изысканные по форме, захватили моё воображение. По мотивам этой поэзии я предложил свою версию стихов, стараясь придерживаться исходных.

Японская любовная лирика тесно переплетается с пейзажной, и любовные чувства передаются обычно через образы природы того или иного времени года или в связи с ними. Лирика чувств и лирика природы образуют гармоническое слияние и тонкое взаимопроникновение.

В японском языке в глубокой древности появилось слово "дзиго", которому в других языках нет прямого соответствия. По-русски его приходится передавать целой фразой "удовлетворение, доставляемое красотой". "Дзиго" доступно каждому, и если, читая лирические стихи, вы испытываете состояние "дзиго", то цель поэзии достигнута.

В стране рассвета, что воплощает волшебство,

И солнца красного восхода

Молва хранит величие и духа торжество

В сознании японского народа

Художника - штрихами меткими фигуры набросай

Таинственных двух путников - рисунком одержимого,

Кто именем зовётся Хокусай,

Поклонниками живописи искренне любимого.

Чтоб дух воспрянул и мрачные забвения тески

Раздвинуть, я предаюсь стихам воображеньем.

В поэзии я не юнец - посеребрённые вески

Творю стихи, воспламенённый вдохновеньем.

Стихами одержим - таков уж творческий дел.

Глядишь: уже при жизни в сквере где-нибудь забронзовел!

Примечание. Хокусай - выдающийся японский художник (XVIII в), имя Хокусай означает "одержимый рисунком"

По мотивам лирики японской поэтессы Оно Комати

"из списка шести бессмертных поэтов (IX в)"

Все говорят, что очень долги ночи

Осеннею порой. Но это лишь слова.

Едва мы встретимся - и сна не знают очи,

В объятиях любимого так сладостно кружится голова.

И не заметим, как придёт рассвет.

На этот чувственный феномен кто выскажет ответ?

Предела нет моей любви и дум движенья

Предела нет моей любви и дум движенья,

И даже ночью я к тебе стремлюсь, всё на пути своём круша.

Ведь на тропинках сновиденья

Меня не видит ни единая душа.

Никто меня не станет укорять бездумно,

Что на тебе сошёлся клином свет, и я веду себя безумно!

Он на глазах легко меняет цвет и нрав

И изменяется непредсказуемо, внезапно.

Цветок затейливый, он создан и для дум и для забав.

Изменчивый цветок живёт азартно.

Цветок не подчиняется логическим законам древнегреческим,

Цветок, что называют - сердцем человеческим.

Пусть скоро позабудешь ты меня, из жизни вычеркнув своей

Пусть скоро позабудешь ты меня, из жизни вычеркнув своей,

Но людям ты не говори ни слова...

Пусть будет прошлое казаться сном на склоне моих дней.

Я прошлую любовь запечатлела, любовь не обрету я снова.

На этом свете всё недолговечно!

И с некоторой поры я к жизни отношусь беспечно!

С тех самых пор, как в лёгком сновиденье

Я, мой любимый, видела тебя, твой образ светлый, непорочный,

То, что непрочным сном зовётся и подлежит забвенью,

Вдруг стало для меня надеждой прочной!

Тот ветер, что подул сегодня с гор

Тот ветер, что подул сегодня с гор,

Так не похож на ветер прошлых дней

Далёкой осени, - он много холодней, -

Дрожат на рукавах росинки... то расставанья приговор!

Пусть по тропинкам сновиденья

Хожу к тебе, и не бываю я усталой,

Мне не приносит это радости бывалой:

Встречались прежде на мгновенья,

Но это было наяву!

И я во сне тебя зову...

Краса цветов так быстро отцветает

Краса цветов так быстро отцветает!

И прелесть юности была так быстротечна!

Я думаю: как в мире всё не вечно!

Судьба нелепо так со мной играет.

Смотрю на долгий дождь я проливной...

Что было мне дано судьбой?

По мотивам лирики японского поэта Соудзё Хэндзё

"из списка шести бессмертных поэтов (IX в)"

Ах, к дому моему не отыскать дороги явной

Ах, к дому моему не отыскать дороги явной,

Тропинки прежние травою заросли за долгий срок разлуки.

В судьбе моей была ты в прошлом темой главной.

Когда бы ты могла прийти, не испытал бы я сердечной муки.

Я ждал тебя, жестокую, напрасно!

И жизнь моя сложилась так ужасно!

По мотивам лирики японского поэта Фудзивара Садайэ

"из списка тридцати шести бессмертных поэтов Средневековья"

В саду от лепестков вишнёвых

В саду от лепестков вишнёвых, сверкающих и нежных

Весенний ветер не оставил и следа,

И если кто-нибудь придёт теперь туда, -

Земля ему покажется уж в мириадах блёсток снежных...

Ты мне лгала

Ты мне лгала, что "горы в вечных соснах величавых

Не перейдёт волна - любовь же не пройдёт",

И в сердце, женщин отвергающем лукавых,

Любовь желанная уже не расцветёт.

И в волнах слёз моих (я испытал крушение),

Гряду перехлестнувших гор,

Блестят лучи луны на рукаве... Но тем не менее,

На женщин направляю взор!

Как знак

Как знак, что, несмотря на долгий срок,

На годы, в душе живёт ещё любовь,

В лазурном небе подул далёкий ветер вновь, -

Воздушный слепок заоблачных дорог.

Зелёная трава

Зелёная трава на поле Касуга, имеющая вид удалый, -

Взошла на свет из-под земли набухшей, бренной!

И кажется жестоким снег весенний, талый,

Траву от взора скрывавший рыхлой пеной.

Не забывай меня!

Не забывай меня! Пускай рукав атласный,

Где отражался лик луны в слезах, теперь

Моих не будет рукавов касаться - жест напрасный, -

Превратной жизни не бывает без потерь!

Ты всё равно, хотя бы в снах своих печальных,

На память сохрани лучи луны в слезах прощальных!

Взгляну кругом

Взгляну кругом - утрачено уж состояние аффекта

Цветов. Не видно даже листьев клёна алых.

Стоянка шалашей рыбачьих в бухте чуть заметна...

Челнов рыбачьих всплески запоздалых...

О сумерки осенние у моря,

И волны хлещут берег, с ветром споря!

По мотивам лирики японского поэта Рэнсэцу

"из списка тридцати шести бессмертных поэтов Средневековья"

Вот листок яшмовый упал

Вот листок яшмовый упал, -

Осени черёд настал.

Вот другой листок летит,

В вихре леденящем шелестит.

Как странник, я одет, готов к пути

Как странник, я одет, готов к пути, -

Мне горестно, но от судьбы же не уйти...

Пути неисповедимые людей

В волнах безбрежных исчезают.

Когда же я вернусь, спросите вы у стаи лебедей,

Что словно облака кочуют и с высоты взирают.

Но и они не знают!

Этот феномен по заслугам огромен

Этот феномен

По заслугам огромен:

Вверх взбирается улитка настырная

Тихо-тихо - гору Фудзи покорять!

И хотя она, как капля жирная,

В упорстве ей не занимать!

Я красотой цветов пленяться не устал

Я красотой цветов пленяться не устал,

Но поздней осени черёд настал, -

И слишком грустно потерять их сразу...

Всегда мне жаль цветов, - их губит веянье холодное разящее.

Но жалость сердце давит в груди щемящее,

Как этой ночью, не бывало так ни разу.

Миры цветов истлели в зимней стуже.

Родятся вновь миры цветов других,

Когда растает снег в весенней луже.

Не в силах ветру приказать, чтобы утих.

Тем более же солнцу, - по-летнему светить.

Ничто мы не способны изменить.

Стоим мы слепо пред Судьбою.

И вот сорвём с неё покров:

Удел наш зимнею порою

Невольно разделить судьбу цветов.

По мотивам лирики японского поэта Кунаикэ

"из списка тридцати шести бессмертных поэтов Средневековья"

Кукушка гор

Кукушка гор! Ты подожди хоть на мгновенье!

Добрался до утёса, что сумрачно навис над морем...

Совсем уже сдаёт моё терпенье,

Мне уж не справиться с томящем горем.

Прошу тебя тому, кто там в горах

Тревожнейшую весть скорее передать,

Что полный потерпел я крах

В жестоком мире. И не совладать

С душевною тоской... Я жить устал...

Я больше не могу... Я окончательно пропал...

По мотивам лирики японского поэта Отикоти Мицунэ

"из списка тридцати шести бессмертных поэтов Средневековья"

Ах, осени туман такой густой

Ах, осени туман такой густой,.

Что можно зачерпнуть ладонью.

Окно открой,

И стаю запусти воронью -

Ворон белёсых густую стаю.

С возлюбленной расстался навсегда,

И более о счастье не мечтаю.

Такой туман осенний не ведал никогда...

Потёмки властвуют в моей душе ранимой,

Где нет и проблеска, как в тёмном гроте,

Всё замерло в тоске унылой,

И даже небо дум не хмурится в заботе.

Как видно, ветер дует неумело

Как видно, ветер дует неумело:

Лишь в клочья разрывает облака, не разгоняя прочь

Сверкающее белизной бесформенное тело...

Ах, это горная вода, и день и ночь

С утёса мчась, сверкает белоснежной пеной,

Возносится фонтаном брызг над всей землёю бренной!

Когда на старой ветке хаги

Примечание. Хаги (Lespedeza bicolor) - цветы хаги лилового и розоватого цвета; как и алые листья клёна, они являются традиционным символом осени.

Когда на старой ветке хаги

Осеннею таинственной порой,

Как будто сказочные духи-маги

Промчались над землёй сырой,

Лиловые цветы раскрылись вновь,

Я понял - прежнюю любовь

Ещё не позабыло сердце!

В душе вновь зазвучало скерцо!

Не думаю, что очень долги ночи

Не думаю, что очень долги ночи осеннею порой, -

Давно идёт молва и разговоры прочие,

Что ночь и осенью покажется короче,

Когда любимая твоя - с тобой !

Осенними полями я бродил

Осенними полями я бродил -

Стал влажен от росы шёлк белых рукавов,

Немного рукава я просушил,

Но сохранился аромат чарующих цветов!

Вы, утки, что живёте здесь в пруду

Вы, утки, что живёте здесь, в пруду,

Порою зимнею, тоскуя о весне,

Не говорите людям всем -

Сюда на встречу с возлюбленной приду!

А снег идёт

А снег идёт... И вот уже никто неторопливо

Не ходит больше этою тропою,

Не слышно песни здесь знакомого мотива...

Невольно сердце приоткрою:

Мне не найти твоих следов на тропке свежих,

И чувств не сохранить мне прежних...

С лаской безмолвной лучи серебристые

В лунную ночь на сады шлёт луна.

Как нам увидеть цветы слив душистые?

Эта способность нам не дана.

Ведь у цветов слив бледных и нежных

Цвет с лучом серебристым сравним.

Вот в чём загадка друзей белоснежных:

Луч с цветами слив побратим!

Ах, до чего дух цветочный приятно вдыхать!

Можно лишь так их узнать и сорвать!

По мотивам лирики японского поэта Цураюки

"из списка тридцати шести бессмертных поэтов Средневековья"

Туман весенний для чего ты скрыл

Туман весенний, для чего ты скрыл

Цветы вишнёвые, что ныне облетают серебряным дождём

На склонах гор? Любимая, не позабыл

Твой нежный трепет в моих объятьях - нам было сладостно вдвоём.

Я пережил любви желанья,

Но нынче растревожили воспоминанья!

В горах осенняя пора

В горах осенняя пора - деревья сбросили сверкающий свой глянец.

Кругом тоскливо - вид унылый, как догоревшая свеча.

И только листьев клёна божественный багрянец,

Как ночью золотистая парча!

Ты стал другим, иль всё такой же ты?

Кто знает, как влюблённые мечтают?

Прошло немало дней, но вот зато цветы...

По-прежнему они благоухают!

Только сном, должны его назвать

Только сном, должны его назвать... чувственная виртуальность!

И в этом мне пришлось сегодня убедиться:

Мир - только сон... А я-то думал, что реальность,

Я думал - это жизнь, а это снится...

О, набегай, волна прибоя, с новой силой

О, набегай, волна прибоя, с новой силой!

И пусть вода затопит берега!

Забвенья раковину - чтобы забыть о милой, -

Найду тогда на берегу наверняка!

Подует ветер - и встаёт волна за ней другая

Подует ветер - и встаёт волна за ней другая.

Стихает ветер - и волны умиротворённые спадают.

Быть может, старые друзья - и ветер и волн бурлящих стая,

Коль так легко друг друга понимают!

Волна у берега с белой шапкой пены всё катится смелее

Волна у берега с белой шапкой пены всё катится смелее,

Снег седины на волосах моих,

Из нас двоих - кто кажется белее?

Ответ мне дай, страж островов морских!

Любовь таю в себе

Любовь таю в себе...Однако в те мгновенья,

Когда никак мне не сдержать душевную тоску,

Приток я ощущаю безотчётно вдохновенья,

И чувствую, что неизбежно горести все перемелются в муку,

Любовь является вдруг взору твоему, -

Так из-за гребней гряды высоких гор, темнеющих вдали,

Где блещёт звёзды на краю земли,

Луна восходит, разгоняя тьму!..

Ах, для меня любовь - не горная тропинка-змейка

Ах, для меня любовь - не горная тропинка-змейка,

В местах, не познанных доселе мной,

И всё равно, какой полно тоской

Блуждающее сердце, возлюбленная мной злодейка!

Стоит зима - и вдруг, совсем нежданно

Стоит зима - и вдруг, совсем нежданно,

Между деревьями увидел я цветы, -

Так показалось мне... А это - хлопья снега тихо, плавно,

Сверкая белизной, летели с высоты!

Моё, не знавшее любви доныне, сердце к тебе влечёт

Моё, не знавшее любви доныне, сердце к тебе влечёт.

С тех пор, как полюбил, менять свой цвет не будет никогда.

Я удивлён: какой же может быть в любви расчёт?

Не может сердце измениться, хотя и чередой пройдут года!

Весною раннею

Весною раннею, когда благоухают

Цветы душистых слив,

Когда порывы ветра утихают,

И всюду ощущается прилив

Живительных весенних сил. В горах

Ночной порой, бывает, ты не увидишь слив впотьмах,

Но где они - по аромату знаешь,

И воздух сливовый вдыхаешь.

Мы все друзья

Мы все друзья и между нами незнакомых нет.

Как много у меня друзей за много лет!

Весной под сакурой в цвету

Ещё друзей я новых обрету!

И днём и ночью любовался я

И днём и ночью любовался я...

О сливы лепестки, я думал - вы не тленны!

Когда же вы успели так быстро облететь, не пожалев меня,

Что не заметил я печальной перемены?

И выйдя рано, до звезды

И выйдя рано, до звезды,

Наверно, в Касуга - прекрасную долину,

Собрать весенние плоды

Спешит красавица... представили картину?

Спешит - и вдруг остановилась на мгновенье,

И машет в отдаленье

Широким бело-тканным рукавом...

Мы это прелестью зовём!

Сегодня не звезда ли со звездою расстаётся?

Туман встал над Небесною рекою... и покрыл залив.

Но чей призыв там раздаётся?

То чайка бешено рыдает, в тумане воспарив!

У Тацута-реки не буря ли шумит, проделки строя?

У ТАцута-реки не буря ли шумит, проделки строя?

В вершинах гор не ослабевает ветер с моря...

Трепещут клёны, алую листву теряя

На водные хребты, что очень грозны.

И стелется покров багряный, волны усмиряя,

Парчи осенней - масштабы грандиозны!

И русло ТАцута-реки совсем не различить, -

Такую проделку может лишь осень учинить!

По мотивам любовной лирики великого японского поэта Тайра Канэмори (средневековая поэзия IX - XIII вв)

Любовь к тебе на дне души скрываю

Любовь к тебе на дне души скрываю,

Но всё равно её не утаишь, -

И люди с изумленьем замечают, - я страдаю,

И даже спрашивают: О чём же ты грустишь?

По мотивам любовной лирики великого японского поэта древности Отомо Якамоти (VII в)

Померанцы расцвели!

"О, когда же, о, когда?" -

Думал я в тот чудный миг.

Вот вечерняя звезда

Засверкала - лишь для встречи в сад проник.

Среди множества ветвей

Померанцы расцвели!

На закате в волшебстве теней

Прелесть несказанную вмиг обрели.

Но цветы раскрылись так,

Будто вот опасть должны!

Прелести цветов не затушует ночи мрак, -

Свет посеребрит сияющей луны.

Всё любуюсь, говоря: - Рано опадать!

Подождите, чтоб любимая полюбовалась.

Чтоб в саду со мной осталась, -

Мне так хочется о многом ей сказать.

Хоть один недолгий миг очарованья

Подарите ночью с ясною луной -

Зеркалом светлей воды, - произнёс я заклинанья

Померанцевым цветкам для той

С магией прекрасных карих глаз,

Ради той брюнетки, чей взгляд околдовал,

В чьих объятьях усладу нежностей познал.

Буду долго любить её, пока не угас

Жизни огонь в моих жилах.

Долго буду любить до конца

Моих дней. Но не в силах

Уберечь цветы я, чтоб пыльца

Понапрасну с них не облетала.

Как сильно я негодовал

На кукушку. Как гневом воспылал

На противную, чтоб она перестала

Громко петь от зари до зари,

Заставляя напрасно лепестки облетать.

И тогда я подумал: - Ну сорви

Же цветы для любимой... Остаётся сорвать.

Ничего не осталось другого,

Как сорвать для любимой цветы.

Полюбуйся же милая также и ты

На дары нам сада дорогого.

Померанцы, что цветут в саду

Среди множества ветвей,

Как хотел я, когда с ней приду

Ночью с ясною луной, показать моей

Ненаглядной милой деве.

Из-за песни громкой кукушки-негодницы противной

Я боюсь, чтоб понапрасну лепестки не облетели.

Любоваться я хотел волшебством цветков с брюнеткой дивной!

Время журавлиной стае прилететь

Ах, когда бы мне иметь

Белый жемчуг дорогой,

Смог бы одиночество презреть,

Окунулся б с головой

В прошлых лет амурные дела,

Вернулся б к той, кто с ума свела.

Белый жемчуг, говорят,

Рыбаки в стране Сусу находят,

В море на несколько недель подряд

К владыке синих вод выходят.

На глубоком дне морском,

Где запрятался усатый сом,

Там сокровища хранятся также

Для ныряльщиков отважных.

Мной возлюбленная - божество,

Что любима была мной.

Вспоминаю я с тоской

Прелестей желанных волшебство.

С той поры, как я ушёл рано утром на заре,

И покинул твой рукав,

Что служил подушкой мне,

Словно сердце сжал удав, -

До чего тоска сдавила,

Кареглазая в себя влюбила.

Ягод тутовых черней,

Чёрной ночью ты одна.

А когда-то был я с ней,

И, казалось, навсегда.

Без меня на ложе спишь.

А проснувшись поутру,

Ты, наверное, грустишь, -

Словно скрежет по нутру.

Чтоб тебя утешить, я

Белый жемчуг заверну,

И пошлю его тебе. И я думаю не зря

Разошлись на пару лет. К жизни я верну

Тебя. И разлуке быть конец,

И пойдём мы под венец.

Белый жемчуг сможешь ты

С ирисом и померанцевым цветком

Необычной красоты,

Нанизать на нить. С венком,

Что сплетёшь на радость в мае,

С нитью жемчуга вплетённой,

Жди... И время журавлиной стае

Прилететь... И я приду влюблённый.

О далёкий край

О далёкий край глухой

Государя моего!

Всё окупится с лихвой -

Ведь не просто удальство

В путь отправиться туда

По тропе, словно спираль

Вьющейся, где гор гряда.

Мне назначил Государь

Должность исполнять исправно

Представителя его, властью

Обречённого и, что главное,

К горькому несчастью

Для супруга молодого на долгий срок,

Чтоб ценить он мог

И любовь, и привязанность молодой жены.

И приехал я в Коси в заснеженный край высокогорный,

И понять меня должны,

Я уже тоскую по брюнетке с копной волос дегтярночёрной.

Пять прошло уж лет тягучих,

Как бы горы заволакивают тучи.

Я пять лет уже не сплю

На расстеленных шелках

С милой женщиной. Тебя одну люблю -

Не развязывал я шнур, жил, как истинный монах.

В одиночестве я жил,

Потому и грустно мне.

Для утехи я решил -

Возле дома в парнике

Вырастить гвоздику здесь, -

Загорелся этим весь.

Посадил в раздумье я

Также лилий нежные цветы,

Что растут среди полей там, где родина моя,

Летом в зарослях травы.

Ты, мой нежный цветик, лилия,

Делаю я над собой усилия, -

Грусть разлуки превозмочь,

Скоротать уныло ночь

Не в объятьях милых рук -

Выше всяких адских мук!

Каждый раз, когда я в парнике,

Я любуюсь на прекрасные цветы:

Не дают сломить меня тоске

И гвоздика алая, волшебной красоты,

Что женою мнится мне,

И цветы чарующие лилий.

И привиделось во сне,

Что соцветья парника изумили:

Утишая дивным пеньем,

Не грустить по черноокой.

Вскоре днём весенним

От жены получишь весть из страны далёкой.

И когда бы сердце я

Этим здесь ни утешал,

То разлукой рану сердца бередя,

Неутешно я б страдал.

Разве мог бы я в глуши

Дальней, как небесный свод,

Без ущерба для души

Без жены прожить и год?

Каждый раз, когда я вижу

Яркой красоты гвоздику.

Образ девы я приближу,

И душою не поникну!

По мотивам любовной лирики великого японского поэта древности Какиномото Хитомаро (VIIв)

У скалистых берегов

Луч звезды вечерней украсил серебром

Берег, что с прибоем дружат много лет.

Люди же в Ивами, поглядев кругом,

Скажут с огорченьем, что залива нет.

Там, где отмель я с женой вдвоём

Часто приходил встречать рассвет.

Люди же в Ивами, поглядев кругом,

Скажут - отмели там нет.

Всё равно прекрасно там,

Даже пусть залива нет.

Все сокровища отдам,

Чтоб понять Цуну секрет!

Мне перечить перестань:

Всё равно прекрасно там,

Пусть и отмели там нет!

Полюбуйся и пристань

К тем волшебным берегам.

Вот тебе, мой друг, совет.

У скалистых берегов

По утрам туман густой.

В Нигитадзу мир холмов.

Возле моря, там порой

Ловят чудища-китов.

Жемчуг-водоросли там

Гуще всех земных кустов.

Чаек непрестанный гам.

И забрезжит лишь восток,

Словно лёгкий крыльев взмах,

Набегает ветерок.

Словно в кожаных мехах

Зарождается поток, -

Будоражит волны вмиг,

В вихре закружил листок,

Чайки нагнетает крик.

Как жемчужная трава

Гнётся и прильнёт к земле сырой

С набегающей волной, -

Так прильнув ко мне, спала

Милая моя жена.

И была она нежна.

Но её покинул я, -

Удержала бы семья.

И в рассветный летний час

Горною тропой идя,

У извилин каждый раз

Всё оглядывался я.

Много раз, несчётно раз

Оборачивался я.

И взбирался, словно барс

По тропе, что как змея,

Вьётся между чёрных скал.

И всё дальше оставлял

Дом родимый за собой.

И всё выше предо мной

Были горы на пути, -

Нужно было их пройти.

Словно летняя трава

В жарких солнечных лучах.

Сединою выгорает голова

От тоски, глаза в слезах.

От разлуки, вот в чём суть,

Вянет милая жена.

На ворота бы взглянуть,

Верно, там стоит она!

Наклонитесь же к земле

Горы, скрывшие её!

Абсолютно ясно мне -

Мрачно на чужбине бытьё.

Бег коня моего вороного

Так ретив, что свободно парит.

Праха конь не коснётся земного, -

Он стрелою над полем летит.

Конь мой лучший всегда на охоте.

Молодецки на нём гарцевал.

В рысьем беге - свободном полёте -

Я возлюбленной дом миновал.

И как облако в небе высоком -

Стал таким для меня он далёким.

Чёрный бумер мой лучший в округе,

И крутым женихом я с ним стал.

В вихре бешеном промчался на круге -

Дом возлюбленной я миновал.

Разделяет нас большое расстоянье -

И увидеться будоражит желанье!

Несущиеся вихрем листья клёна

Среди осенних живописных гор...

Листва багряная, волшебно опалёна,

Хотя б на миг не оголяй лесов убор!

Не падайте же листья непрестанно,

Скрывая всё от наших глаз,

Чтоб мог увидеть я, как зрелище экрана,

Возлюбленной знакомый дом ещё хоть раз!

Свежий ветер

И свежий ветер, что с берега чуть задувает,

Рождённый у вершин заснеженных, младенчески резвясь,

Мой шнур, возлюбленной завязанный, по ветру развивает,

Как будто к ней стремясь!

Тиха морская гладь

У берегов Кэи... Как чудно на просторе!

Дано нам Богом красоту познать!

Так что же видим там на взморье?

Как срезанные водоросли рыбацкими ножами по старинке,

Разбросанные, плавают рыбацкие челны в туманной дымке.

Нет никаких о тебе известий

Нет никаких о тебе известий, -

В морской дали не видно островка.

Не удалось остаться вместе...

И на хребтах морских восходят облака,

Покачивающиеся на волнах,

Такое лишь увидишь в ярких снах!

Ожидание

Возможно ль, что меня, кому средь гор

Навеки скалы станут изголовьем,

Не ведая, что выпал мне жестокий приговор,

Обеспокоенная лишь моим здоровьем,

Всё время ждёт с любовью и печалью

Возлюбленная мною под таинственной вуалью!

Огни далёкие

Огни для ловли рыб в открытом море,

Как будто звёздочки нанизаны на нити,

Сверкают ярко и в небо вознесутся вскоре.

Так ярче их воспламените,

Огни далёкие в таинственной стране,

Чтоб острова Ямато видеть мне!

По мотивам любовной лирики великого японского поэта древности Ямабэ Акахито (начало VIII в)

В долине гор Микаса

О яркий день весенний!

В долине гор Микаса

Горстями сладости мгновений

Я черпал, будто у подножия Парнаса.

Вершины гор Микаса

Взнесли корону гордо ввысь,

Как бы над троном из атласа

Уж очень сочных красок,

Картину создавая сказок,

Что будоражат чувства, мысль.

Там по утрам среди вершин

Причудливо клубятся облака.

Как бы попав в запаянный кувшин,

Так мечется моя душа, - тоска

Меня и угнетает, и томит, -

Как будто придавил пятой гранит.

Всё из-за той

С магическими карими глазами,

Что никогда со мной

Не встретится...И я уж со слезами

Всё думаю о ней, -

Проходят вереницы дней.

Как птицы одинокие в горах всё плачут,

То смолкнут, и вновь зарыдают,

Так сердце моё уж не верит в удачу,

В любви одинокой ужасно страдает!

Живительный родник

Твоя любовь - живительный родник!

Если б даже я к тебе привык,

Как к одежде своей привыкают,

Долгий день допоздна её не снимают

Рыбаки, что весь день напролёт промышляют,

И из жемчуга-водорослей в ней соль выжигают,

Всё равно не единого дня

Не могу я прожить без тебя...

Не могу позабыть тебя и на миг,

От других, как я не стараюсь, не скрою,

До чего же твой образ стрелою

В моё сердце навеки проник!

На острове Карани, туманом скрытом поутру

На острове Карани, туманом скрытом поутру,

Где травы жемчужные срезают морские,

Уж если был бы я бакланом, что мне не по нутру, -

Бакланом, что у моря живёт,- бывают чудеса такие ?

Не думал бы я столько о доме своём,

Где я проживаю с любимой вдвоём!

Найти я не могу цветов расцветшей сливы

Найти я не могу цветов расцветшей сливы, -

Возлюбленной хотелось показать и задержаться допоздна

В саду, но выпал снег... как тучи шаловливы!

Не в силах я узнать, где сливы цвет, где снега белизна...

Когда ночной покров наляжет

На гор гряду и дремлющий залив,

И тутовые ягоды ночь тёмная кругом размажет!

Вблизи деревьев яшмовых и слив

На чистой отмели так жалостливо плачут кулики, -

Достойно это поэтической строки!

Я снова в Ёсино

Я снова в Ёсино, о!.. край чудесный, -

Вершины горные увенчаны листвой,

Где мириады птиц, здесь птичий храм известный, -

Я растворяюсь в нём душой!

Земной чертог заоблачной царицы

Волнует сердце, будоражит ум!

И непрестанным щебетом шальные птицы

Ужасный подымают шум!

В весеннем поле я упиваюсь негой

Средь мириады чарующих цветов.

Привольно мне с лошадкой пегой, -

Трепещут травы от её подков.

К возлюбленной переполняет сердце нежность, -

Душистый из фиалок соберу букет.

Всю ночь провёл в цветочном царстве. Свежесть

Повеяла уж, забрезжил розовый рассвет!

По мотивам старинной любовной лирики японской поэтессы Отомо Саканоэ (VIII в)

Словно корни камыша

Словно корни камыша,

Что уходят глубоко в землю в бухте Приключений,

Глубока любовь твоя, - говорил ты мне, дыша

Учащённо. Как осенний лист дрожа

От твоих прикосновений,

Я доверилась тебе.

Оттого, что клялся мне

Верным быть в своей любви

Ты на долгие года,

Уверял, что - навсегда,

И слова твои прямы,

Точно образ тетивы,

Что натянута на луке самурайском,

И сравнимы с блеском голубой волны,

В море бескрайнем китайском, -

Сердце чистое своё, словно чистый блеск зеркал,

Отдала тебе навек.

Словно Бог сам начертал:

Клином на тебе сошёлся свет.

Суженый ты мой, ангелом хранимый,

И был гранью этот долгий день счастливый

Для моей любви необыкновенной, -

День для нас с тобою незабвенный...

Как жемчужная трава клонится у берегов

Под набегами упрямых бурунов,

В эту сторону и ту, -

В эту сторону и ту

Сердцем не металась я -

Я уверенность с любовью обрету.

Как большому кораблю,

Я тебе доверилась, любя...

Повторял ты мне: люблю, люблю...

Сокрушающие мир

Духи ль разделили нас?

Иль злодей поганый, человек-вампир

Разлучил, чтоб свет погас

Нашей зародившейся любви.

Но тебя, кого ждала я по ночам,

Нет теперь. Мне душу не трави, -

Объявись. Поверила же я речам.

Нет и от тебя гонца,

Что с яшмовой веткой приходил.

Неужели ты меня забыл?

И никто не знает замысла Творца

В человеческой судьбе.

И в моей душе нестерпима нынче боль!

Неужели быть беде?

В чём же прежней встречи соль?

Ягод тутовых черней - чёрной ночью напролёт, -

Всё горюю о тебе, скорбь покоя не даёт.

С ярко рдеющей зарёй - до конца весь долгий день -

Всё горюю о тебе, быстроногий мой олень!

Но напрасна скорбь моя!

Всё тоскую о тебе,

От людей тоску тая.

Позабыла о еде,

Ненавистна мне еда.

Говорят недаром все

То, что женщина слаба.

Я живу, точно во сне.

Только в голос плачу я.

Не дождусь я от тебя

С весточкой гонца.

И печали нет конца!

По мотивам старинной любовной лирики японской поэтессы Каса Канамура (VIII в)

Буду помнить

Буду помнить, пока не умру,

В бухте яхонтовой рыбачки есть,

Что в затишье в ладье поутру

Собирают из водорослей смесь.

А в затишье под вечер всегда

Жгут из водорослей соль.

Но надежды уплыть нет туда.

Ты же спросишь: Столь

Важно уплыть для тебя, -

Повидать рыбачек прекрасных?

Очень важно, укоряю себя, -

Не увижу их в платьях атласных.

Словно нет уже сил у меня,

Сердце рыцаря словно иссякло.

Подчинился тоске и кручине я,

И мужская сила обмякла.

И блуждаю здесь без толку я, -

Нет весла, прохудилась ладья...

Стихи, навеянные средневековой японской любовной лирикой.

Песня влюблённого самурая

Рядом, почти вплотную,

Следует рыцарь за девой.

Истину постиг простую:

Жизнь подвластна гневу,

Прихоти важного сановника.

Меч самурайский, стальной

Врезать в живот виновника

Всех его бед, что рекой

Хлещут его нещадно.

Дева сверкает шелками,

Словно фея нарядна.

Твёрдо правит ногами, -

Конь стременам послушен.

Слёзы девы, увлажнив платочек,

Льются, пока не иссушен

Любящего сердца источник.

Сам повелитель всесильный

В деву влюбился с пагубной страстью.

Чувства влюблённых пузырь этот мыльный.

Топчет надменно к несчастью.

Им не уйти от того пророчества,

Ведающего превратной судьбой.

Где найти сил объять одиночество,

Чтоб обрести душевный покой?

Брюнетке

На миг один, пока зарницы блескв

Успел бы озарить колосья в поле -

В блаженной сознаю себя неволе,

С тобой прошёл любовный тест,

Я по тебе, брюнетка, млею,

Твой образ намертво в меня проник, -

На самый краткий миг

Я позабыть тебя не смею!

Анжеле

Прозрачная волна у светлых берегов,

Раскинутых, как белоснежный шарф да

С полосками, бурлит порой, наделав бурунов,

На берег не бежит, как будто там преграда.

Ты точно также остерегаешься меня, -

Твой взгляд тревожен, недоверчив.

И я в тоске себя клеймя,

С тобою расстаюсь до новой встречи.

Non Conventional Beauty (Необычная красота)

Non Conventional Beauty,

С тем шармом, тебе одной присущим,

Красавицу я узнаю, по сути.

И в лёгком облаке летучем

Запечатлелся образ чудный.

И мир такой наш многолюдный

Взирает на эффект сценичный,

Формат на этот необычный.

Оставить комментарий © Copyright Шишигин Михаил Иванович (tiigermike@i.ua) Размещен: 15/10/2010, изменен: 15/10/2010. 52k. Статистика. Сборник стихов: Лирика		Ваша оценка:
Аннотация: Японские стихи о любви, в которых эмоции выражаются через образ, а мир внутренний - через картины мира внешнего, стихи, отмеченные печатью философии эстетизма, элегичные по настроению и изысканные по форме, захватили моё воображение. По мотивам этой поэзии я предложил свою версию стихов, стараясь придерживаться исходных. Японская любовная лирика тесно переплетается с пейзажной, и любовные чувства передаются обычно через образы природы того или иного времени года или в связи с ними. Лирика чувств и лирика природы образуют гармоническое слияние и тонкое взаимопроникновение. В японском языке в глубокой древности появилось слово "дзиго", которому в других языках нет прямого соответствия. По-русски его приходится передавать целой фразой "удовлетворение, доставляемое красотой". "Дзиго" доступно каждому, и если, читая лирические стихи, вы испытываете состояние "дзиго", то цель поэзии достигнута.

Шишигин Михаил Иванович : другие произведения.

По мотивам лирики великих японских поэтов древности