Очередной день её недолгой и все еще юной жизни подходил к концу. Секунды немилосердно капали в её душу как капли воды из проржавевшего крана в надтреснувшую раковину. И этот монотонный звук взвинчивал и без того взвинченные нервы.
Господи, когда все это закончится? - шептали её уста. - Может, завтра все изменится к лучшему! Может, все проблемы и печали растворятся в завтрашнем дне, как капли случайной крови в глубоководной реке - без следа.
Но мало веры было в её словах. Она надеялась на улучшение ещё с первых дней лета. Казалось, лето должно было принести ей душевный покой, счастье и удовлетворение. Но нет! Все лето жизнь её крошилась, как несвежая краюха хлеба, оставляя лишь звериный голод в душе. Лето закончилось, от краюхи хлеба осталась горсть заплесневевших крошек. Что теперь? Теперь осень! Да-да, именно осень могла исцелить её. Оплакать все горести, все потери. Обогреть её редким теплом увядающего солнца. Заклеить душевные раны и сердечные увечия целебным пластырем из разноцветных прелых листьев. Но, видимо, и осень лишь насмехалась над ней. Голодные птицы растащили последние проплесневевшие крохи былого счастья. Октябрь гусеницей переползал в двадцатые числа, а боль лишь становилась все более пронзительной и менее выносимой. Ей бы еще немного терпения и она смирилась бы с тем, что осень оказалась столь бестолковым врачевателем, и возложила бы свои надежды на старушку-зиму, но увы... В её душе не осталось ни терпения, ни надежды, только всепоглощающая мука, которая с некоторых пор стала осязаемой болью во всем теле.
Она вышла на балкон и протянула руку к пачке сигарет. Пачка оказалось пустой. Она ощутила как ее начало трясти от очередного разочарования, причем так сильно, что ноги подкосились и она плавно соскользнула на пол. Теперь на нее обрушились глухие стенания и рыдания - без слез, без мыслей... И вдруг затишье. Что-то переломилось в её душе. Ее больше не душили ни злость, ни обида, ни разочарование, ей вдруг стало ясно, что для неё все кончено. И она утихла.
Пора было ложиться спать. За последние две недели она едва ли проспала несколько часов. Она тихо прошествовала в душ. Обычный вечерний ритуал провела в тишине. Мыслей не было. Почему-то она не захотела одевать пижаму, не захотела расстилать постель. Напротив, она одела свой любимый свеже выглаженый костюм и примостилась на застеленной кровате. Когда ноги были укрыты пледом, а голова удобно расположилась на подушке, тело вдруг погрузилось в нирвану, а душа в страстную молитву. Как давно она не плакала! А теперь невинные детские слезы неудержимым потоком струились по щекам. Она знала, что теперь Бог слышит её! И она страстно исповедовалась перед ним в ночной тишине. Она молила об отпущении всех ее грехов. И даже глухой и немилосердный Бог услышал бы эту страстную молитву! Исповедь закончилась, теперь она просила Бога о великой благодати. Она просила его дать ей крепко и сладко уснуть и больше никогда не будить её. Она умоляла его дать ей умереть в ночной тишине. Заснуть и никогда не проснуться. Теперь ей казалось, что она заслужила такую благодать! Она достаточно помучилась, достаточно послужила Богу и людям. Последним её служением должна была стать эта тихая смерть. И она уже не сомневалась, что Бог даст ей эту милость. Она смиренно возблагодарила его за это и погрузилась в целебнейший из всех снов.
Луч утреннего света воровато прокрался между занавесками и чиркнул по её лицу. Она открыла глаза. Что это? Она не могла понять! Не могла поверить! Она не умерла! Но как это возможно? Она знала, что прошлой ночью Бог услышал её, она чувствовала его незримое присутствие в своей комнате. Повинуясь жестокой реальности, она сняла измятый костюм, умылась и вступила в новый день, чтоб испить его муку до дна!
Но каждую ночь, ложась в постель она наряжалась, как невеста в ожидании жениха. И произносила свою честнейшую исповедь и страстнейшую молитву и умоляла Господа о величайшей милости - заснуть и никогда не проснуться.
Годы летели, но каждую ночь она неутомимо возносила к Господу свою последнюю исповедь и свою последнюю мольбу. И однажды Бог послал ей свою благодать и исполнил её жгучее желание. Она заснула, чтоб больше никогда не пробудиться.
Она умерла в возрасте 80 лет, пережив многих близких ей людей.