Наталья : другие произведения.

Кзатар

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мощный артефакт, дар дракона, в руках врагов. Только Кзатар может спасти Великую Нурогнию. Но сначала он должен умереть.
  
   Предисловие.
  
   Свинцовые тучи собирались у маленькой бухты. Гроза обещала быть страшной. Угрожающе нахмурилось море, приняв вызов небес. Одна за другой поднимались сердитые волны, накатывались на замерший берег, забрасывая его серой пеной, и отступали, рыча, как дикие звери.
   Ночь опустилась непривычно быстро, поглотив малейшие признаки света в рыбачьей деревушке. В домах притихли люди, опасаясь божьего гнева. Вот первые капли ударили по соломенным крышам, по желтому песку, канули в черноте кипящих вод.
   - Наконец, уснул, - рыжеволосая красивая женщина отошла от колыбели, устало присела к столу.
   - Ливень так и хлещет,- отозвался мужчина, отложив починенный сапог, - как бы лодку не унесло. Пойду, посмотрю.
   Он накинул куртку на широкие плечи и вышел из дома.
   Анна, так звали рыжеволосую женщину, больше никогда не видела своего мужа.
  
   Осень. Она появилась, как обычно, внезапно. Духота словно испарилась. За окном запахло желтеющей листвой, потянуло прохладой. По утрам небо серое, безмолвное, неживое, а к вечеру обычно накрапывает дождь. Море тоже серое, скучное, недоброе.
   Моя мать молча смотрит вдаль, туда, где волны касаются неба. Я знаю, что она вспоминает своего мужа, моего отца, которого я совсем не помню. Он пропал именно в такую погоду, тогда тоже шел дождь, и была гроза. Это было семнадцать лет назад.
   - Сынок, - словно встрепенувшись, проговорила мать, - пойдем в дом, холодно, промокли совсем...
   - Пойдем, мам, - я обнял единственного родного мне человека.
   Дома было тепло, поленья потрескивали в очаге, пахло жареной рыбой. Мать уселась за прялку, я открыл книгу. Мать не препятствовала моему увлечению чтением, она принимала меня таким, каким я был, каким хотел быть. Хотя, я и сам не понимал еще, чего хочу от жизни, каким вижу свое будущее. Знал наверняка лишь то, что не задержусь в рыбачьей деревне.
   Я должен уйти. Оставить все и всех, кого люблю и знаю с детства. Ради чего, почему, когда придет это время? Этого я не знал. Задумавшись, перелистывал страницы старой книги, которую знал уже наизусть. Воображение уносило меня далеко-далеко, за море и еще дальше, где, я точно это знал, меня ждет настоящая жизнь, наполненная смыслом, освещенная целью, другая, новая, настоящая.
  
  
   ГЛАВА 1
  
   Жизнь в деревне была тихой и размеренной. Мужчины и мальчики с тринадцати лет выходили в море, женщины занимались хозяйством и детьми, рыбы было вдоволь, на жизнь, небогатую, но сытую, хватало, несмотря на то, что перекупщики рыбы держали низкую цену.
   Мать берегла лодку отца, пока я не стал взрослым, в тринадцать лет я впервые вышел в море один. Морская гладь мощно вздымалась и опускалась, но я не боялся, мне нравилось вдыхать соленый воздух, чувствовать брызги на лице, радоваться богатому улову, самостоятельности и свободе, которую я чувствовал, только покинув берег.
   В остальное время дни были похожи один на другой. А ночи... Иногда мне снились странные сны. Словно вспышки, краткие, так, что я едва успевал заметить то, что мне снилось. Очень высокие деревья с кронами, похожими на пики, острые серые скалы, чужие берега, незнакомые лица, и шумный город. Это при всем при том, что я ни разу в жизни не покидал деревню. Сны появились года три назад. Поначалу я встревожился, переживал, но матери ничего не сказал, зачем ее пугать. Чем она может мне помочь. Потом привык и перестал думать об этом.
   Еще у меня есть друг Синяк. На самом деле его зовут Сенька, это прозвище приклеилось к нему из-за пристрастия к хмельному. Синяк жил всегда один в старенькой, но крепкой избушке. В море он не выходил, деревенские привлекали его к починке снастей, лодок, он отлично умел солить рыбу, выполнял другую домашнюю работу. За это его кормили, одевали. Сенька всегда был на две головы выше сверстников, только очень худой, жилистый, русые волосы всегда всклокочены. Деревенские считали его ущербным потому, что Синяк молчал, не говорил с детства, хотя слышал хорошо, все понимал, и еще потому, что взгляд его был всегда каким-то отсутствующим, туманным, словно он находился в состоянии глубокой задумчивости.
   Синяк был примерно моего возраста, но его дружбу я принял не сразу. Ребята не принимали его в свои игры, прогоняли. И мне зазорно было находиться с ним рядом. А Синяк всюду ходил за мной. Я убегал от него, тоже прогонял, но он не отставал, ходил по пятам. Более того, Синяк заступался за меня в мальчишеских разборках, оказывался рядом, когда мне была нужна помощь. И, в конце концов, мне стало стыдно. Откуда взялась эта бескорыстная преданность, я не знал, но понял, что она больше всего стоит. Теперь я защищал Сеньку, когда ребята подтрунивали над ним и дразнили. Потеряв дружбу с деревенскими мальчишками, я не переживал. Мне было не интересно с ними и раньше. Забавы их были пустыми и глупыми. Наши молчаливые прогулки с Сенькой были мне нужнее. Он стал единственным моим другом.
  
   Где-то далеко из темно-серых подушек на горизонте показалось ярко-оранжевое крохотное солнце. Облака, в беспорядке разбросанные по небу, розовели на глазах. А море все еще находилось во власти тьмы. Волны, разгулявшиеся без присмотра дневного светила, сердито пенились, вздымались, как крылья исполинских птиц, и тогда из-под голубой пены проглядывала на свет черная бездна. Небо стремилось укротить строптивые волны. Завораживающая картина.
   Рядом со мной Сенька. Мне на миг показалось, что его взгляд прояснился. Я уже собрался возвращаться домой, как вдруг стало трудно дышать, перед глазами поплыли красные круги.
   Когда сознание ко мне вернулось, я сообразил, что оно покидало меня надолго - солнце уже в зените. Надо мной озабоченное лицо Сеньки:
   - Ну, ты как? Отошел?
   Ничего так басок, с хрипотцой. Я обалдел:
   - Ты что, заговорил? А ну, еще скажи что-нибудь! - обрадовался я.
   Сенька широко улыбнулся, пригладил волосы непривычным для себя жестом, но ответ его я не успел услышать, потому что зазвучал другой голос, сильный, звучный, властный:
   'Ну, здравствуй, белый свет! Наконец-то пришло мое время!'
   Я завертел головой, никого нет поблизости, кроме Сеньки.
   - Эй, кто это? - крикнул я.
   Никого. Сенька уселся на камни и с сочувствием наблюдал за мной. Наверное, я заболел. Я вздохнул поглубже и прикрыл глаза.
   'Да открой ты глаза, дурень! Дай полюбоваться!'
   С ума, что ли, схожу? Сердце стучит бешено, мысли покинули, все до единой.
   'Открой глаза! Как там тебя, Ваня!'
   Точно с ума схожу...
   'Да никуда ты не сходишь! Хотя... Лучше бы сошел. Меньше проблем было бы. Вот Клеменсу, как я вижу, повезло'.
   Ничего не понимаю... Какому еще Клеменсу?....
   'Ну, ты и бестолочь'!
   Этот окрик разозлил меня и, как ни странно, успокоил.
   - Эй, ты кто? И почему я тебя не вижу?
   'Ну, когда же до тебя дойдет? Да не верти ты головой! Я внутри'!
   - Где внутри?
   'Дурень! В твоей голове'!
   - А...Понятно, - протянул я, вставая, - сейчас пойду, искупаюсь, и все пройдет...
   'Ну, ну'.
   Голос теперь был не раздраженный, а насмешливый.
   - Это что, правда? - остановился я.
   'Дошло, наконец-то'?
   - Я тебе все объясню, - увидев, что я успокоился, - сказал Сенька.
   Я выставил предостерегающе руку:
   - Ты не Сенька, ведь так?
   - Правильно, я не Сенька. Я Клеменс, оруженосец Кзатара.
   - Какого еще Кзатара?
   - Того, с кем ты сейчас говорил.
   - А...Понятно, - я все еще не мог переварить то, что свалилось мне на голову, - а где Сенька?
   Клеменс вздохнул, снова пригладил непослушные вихры и, сделав примирительный жест, уселся на камень:
   - Ну, ты готов выслушать меня?
   Я встал перед ним, сложив руки на груди, как мне показалось, это придало мне уверенности и спокойствия:
   - Хорошо, я тебя слушаю.
   Клеменс улыбнулся чему-то, потом тряхнул головой, еще один незнакомый мне, но, кажется, привычный для него самого жест.
   - Тебе, конечно, трудно это все переварить, но ты должен мне просто поверить. Договорились?
   Я кивнул, хотя начало его монолога насторожило меня.
   - Так вот, прими на веру, что кроме вашего мира есть еще другие, их много, они разные, непохожие друг на друга, находящиеся на разных ступенях развития, как люди разных возрастов, имеющие достоинства и пороки, миролюбиво настроенные по отношению к другим или враждебно. У каждого из них своя история.
   Клеменс, я начинал думать о нем именно, как о Клеменсе, вздохнул, замолчал и внимательно посмотрел на меня, словно желая понять, прижились ли ростки новых знаний на непаханой почве моего сознания. Я постарался, чтобы мое лицо приобрело выражение спокойствия и беспристрастности. Похоже, Клеменс остался доволен.
   - В одном из миров жили мы: Кзатар - воин и маг, принадлежащий к королевской семье Нариндэр, и я, его оруженосец, также из высшего сословия. Наш мир, уже несколько лет сотрясаемый войнами, трещал по швам. Верные правящей династии люди вели непримиримую борьбу с происками коварных завоевателей. Битвы, в которых плечом к плечу сражались люди и маги, унесли тысячи жизней. В одной из них, в горном ущелье, погибли воин-маг наследник престола Кзатар и я, его верный оруженосец...
   История была невероятной, но я поверил.
   - Ты спросишь, - продолжил Клеменс, - как получилось то, что мы имеем сейчас? Это дело техники, ну и, конечно, мастерство Кзатара. Враги охотились за ним несколько лет. Мы много раз попадали в ловушки, которые устраивали не менее сильные и опытные маги. Заговоры, предательство тех, кому мы доверяли... Короче, возникла острая необходимость защиты. Династия полностью зависела от того, сумеет ли Кзатар сохранить свою жизнь. И он нашел способ сохранить свою душу, если вдруг будет убит. Старинный обряд требовал много сил и участия двух магов, вторым, как ты понимаешь, был я. И, когда мы с Кзатаром были обмануты, ослеплены действием колдовства и предательски убиты, наши души отправились в ваш мир и семнадцать лет назад вошли в тела, оказавшиеся наиболее приспособленными для совмещения душ. Сенька, бедный умалишенный, принял мою душу, а ты принял душу наследника престола Великой Нурогнии.
   - Но почему я услышал голос Кзатара, и ты стал Клеменсом только сегодня?
   - Сегодня произошло полное объединение. Так действует заклинание, это техника процесса, - ответил Клеменс.
   - И что теперь? - спросил я.
   'Теперь'? - зазвучал властный голос Кзатара в моей голове, - 'Теперь я вернусь домой'.
   - То есть, как это вернусь? Не понял. Вы покинете мою голову? - спросил я, и надежда затеплилась в моей груди.
   'Не обольщайся, ты вместе со мной отправишься в Нурогнию, освобождать престол, принадлежащий мне по праву рождения от коварных захватчиков и предателей'.
   - Еще чего! - воскликнул я. - Никуда я не собираюсь отправляться. Меня ваши разборки не касаются. И попрошу освободить мою голову от вашего присутствия. Мне, знаете ли, не совсем уютно, когда мои мысли слышит посторонний человек... Вы ведь человек?
   'Ты должен быть счастлив оказать помощь великой династии, но, вероятно, этого еще не осознал. В любом случае, привыкай к мысли, что скоро ты покинешь свой мир'.
   - А я говорю: нет, нет и еще раз нет. Никуда я не собираюсь отправляться. У меня здесь мать, я не могу ее оставить одну. И мой мир здесь, здесь все, что я люблю'.
   Кзатар в моей голове повысил голос так, что я почти оглох:
   'Твоего согласия и не требуется, глупец! Я заставлю тебя, и ты не сможешь мне противиться, потому, что ты - это я! Только милосердие, благородство и честь воина останавливают меня от полного и безоговорочного захвата контроля над твоим сознанием. Поэтому, последний раз спрашиваю: да или нет'!?
   Я понял, что теперь путь мой предопределен, выхода нет.
   - Хорошо. Но после всего, когда мы освободим престол от захватчиков, я смогу вернуться домой?
   'Ты вернешься, обещаю', - ответил Кзатар.
  
   Мы не покинули деревню сразу. Вернулись и стали вести себя как прежде. Клеменсу это явно не нравилось, но он честно старался соответствовать образу Синяка, разве что не пил. А в остальном у него неплохо получалось. Клеменс таращил и закатывал глаза, делал глупый вид, так что мне было немного обидно за Сеньку. Увы, он напрочь забыл все, что умел делать, и за это ему часто попадало тряпкой от женщин, а мужчины награждали его легкими подзатыльниками. Но в целом его жизнь не изменилась и была вполне сносной.
   Мне было непросто привыкнуть к постоянному присутствию в своей голове чужого сознания. Кзатар изучал тело, в котором оказался, а заодно мысли и характер того, с кем его делил. Я постоянно чувствовал, что меня постоянно подслушивают, что за мной подсматривают. Вдобавок ко всему, Кзатар заимел плохую привычку комментировать мои действия, поправлять меня, критиковать. Надо сказать, что с некоторыми его замечаниями я был вполне согласен. Они чаще всего касались культуры, речи и манер. Я злился на него, но замечания усваивал, знания применял. И, кажется, Кзатар был мною доволен.
   Говорили мы с ним мысленно, так что нас никто не слышал.
   'А почему вы выбрали именно наш мир'? - как-то спросил я.
   'Во-первых, он был ближе всех по структуре, это гарантировало безопасность при переносе и внедрении в сознание принимающих тел. Во-вторых, ваш мир более всех из известных нам миров изучен. В-третьих, из вашего мира я могу вернуться. Он открыт для входа и выхода. Есть миры закрытые полностью, есть такие, что способны только впускать, поглощать энергию. А душа - это не что иное, как энергия. Миры-поглотители впитывают энергию, как губки. Наши ученые-маги опасаются, что, в конце концов, но это произойдет еще очень не скоро, останется один единственный такой поглощающий мир. Это, конечно, не доказанный факт. Я склонен считать, что для всякой величины есть свое предельное значение, так называемая точка насыщения. Если такой предел будет достигнут, то свойства величины могут измениться, причем, иногда кардинально'.
   'Когда мы отправимся в ваш мир'?
   'Для начала мне нужно кое с чем разобраться, кое-что найти...'
   Я не стал настаивать на объяснениях. Тем более, что Кзатар, казалось, задумался, спрятался в глубины моего сознания глубоко, и я не стал его беспокоить. Теперь остаться одному для меня стало подарком.
  
   Утро было теплым. Как всегда, я вышел в море один. Хотя, какое там теперь один. Я теперь и ... ну, то есть совсем никуда один пойти не могу.
   Морская гладь нежного серовато-жемчужного цвета еще спала, ни единой складки, ни одного шевеления, ничто не тревожило это невероятно гладкое полотно. Из-за горизонта, прикрытого затейливыми многоярусными конструкциями облаков, веером расходились смелые, но еще не слишком яркие лучи. Они еще не коснулись воды, это чудо вот-вот случится. Мгновение, другое. И вот по морю побежала яркая дорожка. Мгновение - и заиграла чудным сиянием вся морская гладь. Проснулась каждая капелька и приняла частичку света и тепла.
   'Бесподобно', - непривычно тихо произнес Кзатар.
   Я промолчал, а через некоторое время спросил:
   'А у вас там как'?
   'Не так, как у вас. Наши маги на протяжении столетий активно вмешивались в природу, в животный мир, это привело к необратимым последствиям. Реки и озера обмелели, вода ушла. Это было началом конца. И самое страшное то, что магией уже не вернуть все на свои места. Наш мир может спасти только слияние с другим миром, не осложненным магией, таким, как ваш, например. Это означало бы для вас одно - гибель. Я был противником такого решения проблемы. Но со мной согласились далеко не все члены совета'.
   'Ужас. Но, раз до сих пор мой мир жив, значит, они все-таки нашли другое решение'?
   'Не уверен. Прошло слишком мало времени'.
   Я не совсем понял, как можно считать семнадцать лет небольшим сроком. По мне, так это целая жизнь. Ну да ладно. Главное у нас пока все в порядке. И солнце светит, и море, вон какое, вода прямо горит. Где еще увидишь такую красоту?
  
   Разглядывая меня в зеркале, Кзатар очень огорчился, более того, рассердился:
   'И как ты думаешь, я смогу победить, если у нас с тобой такое чахлое тело!? Нет мышц, нет пресса! Ты оружие в руках держал? Хоть какое-нибудь'?
   'Нет, не держал. Я же не воин, а рыбак. А силы у меня достаточно, между прочим. Это просто телосложение у меня такое', - оправдывался я.
   А что, не хуже других: высокий, широкоплечий, довольно стройный, волосы светлые слегка вьются, серые глаза с прищуром, как мне казалось, с выражением иронии.
   'Телосложение', - бурчал Кзатар, - 'позор на мои седины'.
   'Кстати, а сколько тебе лет'? - заинтересовался я.
   'Немного больше, чем тебе', - нехотя ответил Кзатар, - 'но выгляжу, выглядел я гораздо привлекательнее. Итак, завтра начинаем тренировки. И не смей возражать'.
  
   Мне снился город. По правде говоря, он больше был похож на гигантский муравейник. Разноцветные дома, облепившие скалу, стояли один на другом, так что крыша нижнего представляла собой пешеходную дорожку для жителей верхнего яруса. Со стороны моря со скалы свисает неопрятная, чахлая растительность серо-бурого цвета. В удобных местах предусмотрены спуски, огороженные перилами.
   Странно видеть дома, как бы вырастающие из скалы, а, по сути, врезавшиеся в нее. Слева возвышается зеленая вершина. Издали кажется, что она стоит на крыше большого бардового дома, который чудом выдерживает такую махину, и готов вот-вот развалиться. Внизу волны забрасывают брызгами пустую лодочную пристань.
  
   Времени для тренировок у меня было достаточно, учителем, как я и думал, стал Клеменс-Сенька. Уходили мы подальше от деревни, нашего отсутствия никто не замечал, мать моя была занята домашней работой. Когда я задержался в первый раз, спросила, а потом перестала волноваться, она привыкла к моим прогулкам с Сенькой.
   Не могу сказать, что занятия мне были не по нраву, и характер у Клеменса был вполне дружелюбный. Он терпеливо объяснял мне простые для него и совершенно незнакомые мне вещи.
   А вот Кзатар постоянно дергал меня, подстегивал, подсмеивался и иронизировал. Это поначалу здорово нервировало, приходилось заставлять себя стараться вдвойне и пропускать мимо ушей все колкости. В его комментариях было много полезного, мне сразу стало ясно, что на постой в мою голову явился опытный воин.
   Помимо общеукрепляющих упражнений, Клеменс учил меня обращаться с оружием, которое заменяли шесты и палки. К вечеру я так уставал, что буквально валился с ног. Но не тут-то было, Кзатар нудил мне засыпающему о тактике, теории и хитростях боя. Думаю, это он делал для себя, потому что командовать войсками в его мире придется не мне. Однако, помешать мне уснуть он не мог.
  
   Сны. Они теперь стали почти реальными, красочными и, главное, понятными. Мне снился разрушенный город, битвы. Я знал теперь тех людей, чьи лица, искаженные болью, гневом, чьи глаза, полные боли и отчаяния, вижу. То же самое видел и Кзатар.
   Я видел мертвые рощи, высохшее русло некогда полноводной реки. Близкое и огромное бардовое солнце. Странно и жутковато. Только скалы вдалеке выглядели так, как им положено, - серые безмолвные.
  
  Крепость. Ночь необычайно звездная. В небе два месяца, один огромный, а второй, ниже и левее, словно его копия, уменьшенная в десять раз, тусклая, как тень, но все-таки реальная... Лязг металла. Крики.
  - Нас предали!
  - Кзатар, - кричит один из воинов, зажимая смертельную рану на груди, я оборачиваюсь к нему, он уже падает и едва слышно шепчет, - прости...
  
  Мне горько. Я очень устал. Я изможден. У меня болит каждая мышца.
   - Выводите людей! - закричал могучий воин, облаченный в черные доспехи.
   Если бы не звездная ночь, то видеть можно было бы только его глаза, полные решимости и священной ярости. Воин сдерживает наступление пятерых противников, им, несмотря на численное превосходство, приходится туго.
   - Можешь проститься с жизнью, самое время, - гадко ухмыльнулся один из его врагов, облаченный в серебряные доспехи белокурый воин.
   - Ригар! Ты снова проиграешь. Мое время еще не пришло. Сначала я уничтожу тебя и твоих хозяев, - отвечает воин в черном.
   За спиной защитника заскрежетала массивная дверь. Выбежавший воин тут же принял удар одного из нападавших, отбросив его клинок и переходя в наступление.
   - Кзатар! Они все уже мертвы! Мы опоздали! - прорычал он.
   - Проклятье! - воин в черных доспехах отвлекся и едва не пропустил удар.
   Однако он тут же превратил свой промах в преимущество, и противник рухнул, обливаясь кровью. Нападавшие стали спешно ретироваться, отступая в густые заросли.
  Вдруг воины заметили струйки дыма, струящиеся из-под каменных плит, подобно маленьким юрким змейкам. Они мгновенно поднимались вверх, образуя розовое, темнеющее на глазах, марево.
   - Клеменс! Беги в крепость! - закричал Кзатар.
   Но было уже поздно. Первая змейка коснулась лица верного оруженосца, и он упал. Из зарослей показались враги. Кзатар поднял меч, готовясь защитить друга, и одновременно четко проговаривал слова защитного заклинания.
   Враги не приближались. Выжидали. Кзатар не успел, совсем немного. Последнее, что он видел - занесенные над ним мечи, сразу несколько, озлобленные лица врагов и меркнущие звезды.
  
   - Я видел твою смерть, - сказал я, едва открыв глаза.
   'Знаю'.
   - Мне жаль.
   'Мне тоже', - ответил Кзатар, - 'вставай, пора за работу'.
   Клеменс уже ждал в условленном месте. Я чувствовал, что Кзатар взволнован:
   - Если вам надо поговорить, то я могу уступить тебе. Вам ведь есть что обсудить?
   'Спасибо...'
   - И какие у нас планы? - Клеменс пожевал травинку и выплюнул.
   - Я кое-что вспомнил. Мой друг, ты знаешь, что в каждом мире по конвенции магов обязательно должен быть Наблюдатель, - голос Кзатара был таким же, каким я до сих пор его слышал.
   - Но мы не можем быть уверены, что он истинный, а не подосланный, чтобы ждать нашего появления.
   - У нас нет выбора. Разберемся на месте.
   - И как нам его найти? - Клеменсу явно не нравилась идея.
   - Место, которое занимает наблюдатель во вверенном ему мире, выбирается всегда по общим признакам: оно должно быть в безлюдном месте, выше уровня моря, желательно в горах.
   - Этого мало. Мы будем искать всю жизнь и не факт, что найдем.
   - Самое главное. К месту нахождения Наблюдателя должны сходиться все естественные силовые магические потоки.
   - Согласен, это уже кое-что. Но вопрос, как ты сможешь их обнаружить? Не забывай, ведь сейчас ты не маг.
   - Значит, надо развить необходимые способности. Надеюсь, хоть что-то от мага да попало в это жалкое тело вместе с моей душой.
   'Кх-кх'... - кашлянул я, напоминая, что все еще здесь.
   - Да, прости, - отстраненно произнес Кзатар, и, уже обращаясь к оруженосцу, сказал, - надо решить, как будем возвращать мою силу.
   - В любом случае, надо уходить отсюда, - проговорил Клеменс.
   Кзатар, подумав, сказал:
   - И я знаю, куда мы отправимся. В монастыри, к целителям, знахарям, ведунам, к ведьмам, наконец. И, возможно, по крупицам, мне удастся вернуть магию.
   'Ну что ж, я не против', - вставил и я свое слово.
   - Значит, договорились, - ответил Клеменс.
  
  Мать знала, что мне тесно в рыбачьей деревне, я давно мечтал покинуть деревню и искать счастья, поэтому весть об уходе она восприняла почти спокойно. Я даже не ожидал. Мать хотела мне лучшей доли, всплакнула и благословила в дорогу. Последнюю ночь я проводил в родительском доме.
  
  Сон пришел как-то внезапно, словно перед моими глазами вдруг раздвинулись темные шторы. Я иду по песчаному берегу, море тихо плещется, отражая сияние ночных светил. Вдали угадывается очертание города-муравейника, очень похожего на тот, что я видел во сне раньше.
   Я иду и иду, мне хорошо знаком этот берег. Потом понимаю, что должен остановиться. Поворачиваюсь лицом к морю. Бескрайнее, спокойное, одинокое... Мои руки сами собой чертят в воздухе какие-то знаки, губы шепчут незнакомые слова, при этом знаки начинают слабо светиться. И вдруг начинают двигаться вперед, одновременно увеличиваясь в размерах все сильнее и сильнее. Слабый зеленоватый свет, исходящий от них вначале, превращается в изумрудное яркое сияние, которое освещает и все вокруг. И вдруг среди ярких искрящихся брызг начинает проявляться нечто, находящееся за стеной света. Я напряженно всматриваюсь вдаль, но не могу угадать, что это.
   'Это мой дворец', - услышал я знакомый голос.
   Через мгновение я и сам смог разглядеть его. Из искрящейся синевы волн словно выросли невероятно красивой формы стены, напоминающие скалы из голубого стекла. Прекрасный дворец, неприступная крепость.
   Вот изумрудное сияние погасло, поглощенное стеклянными стенами, они теперь ровно светились разными оттенками зеленого, желтого и голубого. Я не мог оторвать взгляд. Кажется, дворец совсем близко, стоит только протянуть руку. Но когда у основания его вспыхнул свет и яркий лучик побежал в сторону берега, я понял, что ошибся. Луч очень быстро, как и положено свету, чертил дорожку по воде. И вот он достиг берега в том месте, где стоял я. Интересно.
   'Что это значит'?
   'Смотри', - отозвался Кзатар.
   Светящаяся линия, прочерченная лучом от дворца к берегу потускнела немного, расширилась, словно расплылась, стала похожа на тропинку среди травы. Только вокруг были синие волны. Дорожка все еще казалась зыбкой и непрочной, волны то и дело накатывались на нее, словно раздумывая, разрушить ли это неизвестно как появившееся препятствие или не обратить на него внимание.
   'Иди', - произнес Кзатар.
   Я с опаской ступил на тропу, заливаемую волнами, она слегка прогнулась и затрещала от моего веса, как тонкий лед на реке. Освоившись, я пошел быстрее. Происходящее со мной, хоть и во сне, было настолько необычно и интересно, что вскоре пропали последние капли страха.
   'Поторопись', - обронил Кзатар.
   'Почему? Тебя что-то беспокоит'?
   Но Кзатар не успел утветить. Это не понадобилось, я все понял сам, когда передо мной на тропу выползло покрытое слизью тело. Человек, судя по цвету кожи, утопленник. Движется, словно плывет, извивается, противно чавкает скрюченными конечностями, водянистые белые глаза явно видят меня. Пока я разглядывал существо, оно подобралось ближе и вдруг, резко выбросив вперед руку, которая оказалась гораздо длиннее, чем можно было предположить, и крепко схватив меня за щиколотку, стало тянуть в воду.
   Я изо всех сил ударил тварь в голову свободной ногой, почувствовал, что хватка его ослабела, ударил еще раз по руке и столкнул отцепившееся существо с тропы, освобождая себе дорогу.
   Волны разгулялись. В них то и дело мелькали острые плавники, змеились чьи-то щупальца, скрюченные пальцы скребли по скрывшейся под водой тропе, стараясь поднять на поверхность тела мертвецов. Отовсюду алчущие крови и плоти страшные глаза.
   Я был безмерно рад, что все это только сон, хотелось проснуться или хотя бы повернуть назад.
   'Вперед, только вперед', - подгонял меня Кзатар.
   Его боевой настрой передался и мне, я побежал, перепрыгивая через выползающих на тропу мертвецов, уворачиваясь от щупалец, выстреливающих из глубин в надежде прилепиться ко мне. Огромные рыбины со страшными челюстями касались моих ног. Тропа, моя единственная опора, ходила ходуном, трещала. А до дворца еще далеко.
   'Используй силу'! - приказал Кзатар.
   'Как? Я не знаю, как? У меня нет никакой силы'!
   'Зато она есть у меня. Сейчас ты - это я'.
   Ладно. Ведь я уже как-то сумел сотворить изумрудное сияние. Только тогда я сделал это, не задумываясь, все получилось само собой. Ну что ж, попробуем. Я воздел руки к небесам, открыл рот, готовясь изречь громовым голосом убийственное заклинание... И ничего.
   Трупов тем временем наползло на тропу столько, что уж и не перепрыгнуть. Вся эта мерзкая толпа двигалась ко мне. Позади них на тропу выползла огромная черно-зеленая безглазая клякса. Внутри толстого брюха животного что-то происходило, как будто его тошнило. И, действительно, вскоре кляксу вырвало чем-то черным прямо на спину ближайшего утопленника. Черная жижа быстро растеклась по телу утопленника, запечатав его глаза, воющую пасть, сжала его и стала вновь втягиваться в рот кляксы. Неужели она так питается? Едва втянув в себя жертву, клякса двинулась догонять следующую. На нее не обращали внимания. Клякса, тяжело подпрыгивая, как жаба- переросток, догоняла трупы и съедала. Спасибо, жабка.
   Но что-то мне подсказывало, что она теперь нацелилась на меня. Слепая морда мгновенно реагировала на мои перемещения, словно чудище видело меня. Я остановился, перестав стряхивать с ног склизкие руки местных утопленников. Жаба уже близко, медленно открывает пасть, вот-вот выплеснет свой желудок. В голове моей закружилось. Я что-то произнес, сопроводив слова заклинания движениями рук.
   Жабе оставалось сделать последний прыжок. И вдруг пошел дождь. Я ничего не чувствовал, только сейчас подумал о том, что даже ноги были сухими. Ничего удивительного, это же сон. Чудища закричали на все лады и рванулись с тропы. Капли дождя, соприкасаясь с их слизистыми телами, шипели, прожигая глубокие раны. Твари уже скрылись под водой, но их вопли и стоны, приглушенные безмолвной морской пучиной, все еще были слышны.
   Путь свободен. Я сделал шаг на твердую площадку перед дворцом. И вдруг темнота поглотила все: дворец, море, меня.
  
   Я иду по просторным пустым коридорам. Это дворец. Сон продолжается. Здесь очень красиво. Я никогда не видел такой роскоши. Изящная мебель, сияющие люстры. По большей части, назначение предметов, привлекших мое внимание, стоящих на столах, на полу, висящих на стенах, мне было неизвестно, поэтому я просто любовался великолепной работой.
  В одном из многочисленных залов дворца на стенах висели портреты правящей династии. Кзатар рассказал, кто есть кто. Он являлся последним представителем великой династии, но его портрет еще не успели повесить рядом с портретами великих предков. Перила, ведущие на верхние этажи дворца, состояли из секций, искусно сделанных из неизвестного мне материала, им была придана форма растений, животных, которые также были мне неведомы.
   Кзатар вел меня уверенно. Наконец, я подошел к двери, которая была ему нужна. Я не решался спросить, что же он ищет. Может быть, он и сам пока этого не знал или не помнил. В комнате находился один единственный предмет - ларец из красного стекла. Он был открыт. Внутри, на синей подушечке, лежало выпуклое зеркальце.
   'Что это'?
   'Это лиатос', - задумчиво ответил Кзатар.
   'Я бы сказал, зеркало, очень красивое'.
   'Это зеркало помогло мне осуществить связь с твоим миром и осуществить перенос души', - пояснил Кзатар.
   'Им можно пользоваться вторично'? - спросил я и тут же пожалел об этом. Забыл, что мне все снится.
   Но мой вопрос не показался Кзатару ни смешным, ни обидным.
   'Можно, конечно. Но не сейчас. Оно в работе. Видишь яркий синий отсвет?
   Действительно, зеркало отражало густую синеву, хотя в комнате не было ничего синего.
   'Что это значит'?
   'Это значит, что у нас появилась надежда вернуться, - повеселел Кзатар, - в моем мире осталась тень лиатоса, само зеркало находится там, куда была перенесена душа. Иначе оно было бы прозрачным. Мы найдем его'.
   Я хотел было напомнить, что все это сон, не более, но удержался. Вдруг в мире Кзатара все по-другому.
  
   - И куда мы направляемся? - спросил я вслух.
   Кто хочет, тот пусть и отвечает. Клеменс бодро вышагивал рядом, сбивая сорванной веткой росу с придорожной высокой травы.
   - Разве ты еще не понял? На поиски лиатоса, конечно, - улыбнулся Клеменс.
   Кзатар молчал. Я отчетливо почувствовал, что он напряженно размышляет о чем-то.
   - Я и спрашиваю, где мы его будем искать? - не отставал я.
   На этот раз мой вопрос остался без ответа. Солнце поднималось все выше, прогоняя густой туман в низины. Роса еще блестела в траве. Стало заметно теплее. Последние дни лета. Все еще зеленеет, цветы на лугах еще тянутся к солнцу, а утро уже холодное.
   На душе как-то неспокойно. Я не чувствовал себя свободным, впервые покидая родную деревню. Все как-то не так, не так, как я представлял в своих мечтах. Я уже не считал Кзатара и Клеменса чужими, успев привыкнуть к ним за те несколько недель общения в деревне. Только друзьями мы пока не стали. Что-то стояло между нами, разделяло нас. Мы все еще были чужими, из разных миров, и сами слишком разные. Я простой рыбак, Кзатар - наследник династии, воин и, в придачу, маг, Клеменс тоже воин знатного происхождения. Я отчетливо осознавал, какая пропасть лежит между нами во всем, и в образовании в частности.
   'Ну-ну', - услышал мои мысли Кзатар, - 'с образованием ты прав. Но это все дело наживное. Дай время, и ты будешь блистать не хуже дворцового вельможи. Так что не забивай голову ерундой. И... спасибо за то, что тебя не пришлось заставлять'.
   Я не ответил, но мне было важно услышать эти слова. Что надо для дружбы? Быть людьми одного круга? Иметь общие интересы? Или общее дело? Или все это не важно, и надо быть близкими по духу? Сможем ли мы стать друзьями? Для этого нам нужно узнать друг друга лучше.
  
   На привале я уступил Кзатару контроль над телом и с удивлением наблюдал, как он чертит в дорожной пыли множество пересекающихся линий, дуг разного размера, кругов, расположенных один в другом, касающихся друг друга, наложенных один на другой. Тонкой веточкой Кзатар выводил непонятные мне знаки и символы. Эти расчеты, как пояснил мне Кзатар, должны помочь определиться с местонахождением лиатоса.
   Кзатар говорил что-то о притяжении, траектории, мощности и откате, о волнах. Клеменс напомнил ему об инерции, кажется, очень кстати.
   - Ориентир весьма приблизительный, - сказал Кзатар, подчеркнув глубокой линией последнюю запись, - поэтому существует значительная погрешность.
   - Это лучше, чем ничего, - ответил Клеменс.
   - Мы найдем его. Появление лиатоса семнадцать лет назад не должно было остаться незамеченным. Откат обязательно сопровождается неслабым взрывом.
   'И вы думаете, что зеркало при этом уцелеет'? - спросил я.
   Клеменс усмехнулся:
   - Несомненно!
   - Лиатос остался невредим, - серьезно сказал Кзатар, - и лежит где-то в глубокой воронке от взрыва.
   - Если им за семнадцать лет никто не заинтересовался, - добавил Клеменс.
  
   Пополнив быстро убывающие запасы пропитания в придорожной бедной, но щедрой деревеньке, мы остановились на ночлег в небольшой рощице. Прохлада медленно наползала, растворяя в себе дневные запахи, приближалась ночь.
   - Эх, скучновато у вас тут, без женской красоты разве это жизнь? - Клеменс пнул носком сапога зеленую кочку.
   - Укладывайся, ценитель, - хмыкнул Кзатар.
   - А что? Это правда. Вот я сейчас расскажу про одного портного.
   - Какого еще?
   - Да ты его, Кзатар, вряд ли помнишь. Какое тебе было дело до каких-то там портных. Тем более, что обшивал он сначала только слуг. Мастер, надо сказать, был хороший. А в остальном - тот еще пройдоха. Все служанки, горничные были от него просто без ума, все его красавцем считали, знали, что ветреник, но никто не обижался. Вот везунчик-то, а? Вот как-то обо всех его талантах стало известно одной знатной даме, и она пригласила его, чтобы заказать наряд. И он не оплошал, мерки снимал в танце, речь вел обходительную и учтивую. Его пригласили еще в один богатый дом, потом в другой, третий. Знатные дамы тоже остались довольны и качеством пошива и всем остальным.
   - А что же твой портной?
   Клеменс хмыкнул:
   - Катался, как говорится, как сыр в масле. Все у него было: и деньги, и покровительство, и даже кое-какая власть, и любовь с избытком. Только пока он был портным - ему хватало и меньшего, всем был доволен. А как довелось подняться из низшей доли - все было мало. Забыл он, что как был портным, так им и остался, несмотря на претензии. Надоело ему пальцы колоть да спину гнуть, да улыбаться против воли. И решил он рискнуть и все изменить в своей жизни, остепениться, заиметь достоинство.
   - И что же?
   - Он-то решил, а другие - нет. В общем, его падение было гораздо быстрее взлета, как это всегда случается. Ибо все видели в нем только слугу, но никак не равного.
   Кзатар зевнул и повернулся на бок:
   - Правильно. Знатным надо родиться. А если и есть пути верх, так только не те, что он выбрал.
   - Согласен, - сказал я, - но он правильно сделал, что рискнул. Лучше рискнуть и все потерять, чем всю жизнь сидеть у разбитого корыта и не сделать ничего, чтобы жить лучше.
   Клеменс не ответил. Кажется, он уже спал.
   'Ты еще очень молод и не знаешь, что не всегда можно позволить себе такую вольность, как риск'.
  
   Разбудил меня резкий окрик Клеменса:
   - Кто разлил воду? Кто у нас дежурный?
   Всучив мне котелок, он буквально вытолкал меня полусонного к реке за водой, а сам принялся ломать сухие ветки для костра. Я брел, не глядя по сторонам, про себя ругая Клеменса, вдруг чей-то истошный визг безжалостно стряхнул с моих глаз остатки сна. Из-за кустов осоки выглядывала перепуганная на смерть девушка. Голая.
   - Подбери челюсть, Ваня, - вкрадчиво-медовым голосом проговорил за моей спиной Клеменс.
   Девчонка перестала визжать, послышался тихий плеск, - отплывает подальше. Заросли камыша скрыли от нас прекрасное зрелище.
   - Эй, барышня! - улыбаясь во весь рот, громко позвал Клеменс, - ваше платье здесь!
   - Убирайтесь от берега, слышали!? А то пожалеете!
   - Правда, давай отойдем, неудобно, - сказал я.
   - Ну ладно, я разве против? Просто платье подать хотел, помочь, - Клеменс аккуратно повесил его на ветку повыше.
   - Ну, кому сказано! - прикрикнул Кзатар и, сдернув платье, положил его на место. - Ходу, страдалец!
   Пламя костра весело плясало, пожирая сухие ветки, когда показалась девчонка. Она стояла в нерешительности, все еще раздумывая, подходить или нет.
   - Идите к костру, - позвал я, - кто же купается в такую рань. Продрогли небось?
   Клеменс, улыбаясь, подвинулся, уступая девушке место рядом. Она зашла с другой стороны и присела возле меня. Оруженосец хмыкнул и стал развязывать узел с едой.
   - Меня зовут Клеменс, - представился он, протягивая девушке кусок мяса, а другую руку прижав к груди, - а это Иван.
   Девушка взглянула на меня:
   - Я Кира.
   - Не боишься заходить одна так далеко? Люди разные бывают, - проговорил оруженосец, прищурив глаза.
   - Я не боюсь, - уверенно ответила она.
   Хрупкая, невысокая, русоволосая. Очень похожа на наших деревенских девушек. Только глаза колючие, черные. Взгляд не злой, но настороженный. Такая уж точно за себя постоять сумеет, если что. Или, по крайней мере, постарается.
   - Куда ты идешь? - спросил я.
   - В город, - ответила она, быстро поглощая еду.
   - У тебя там родные? - не отставал я.
   - Нет, никого у меня там нет. Я хочу там работу найти, - терпеливо ответила девушка.
   - А сама ты откуда? - спросил Клеменс.
   Кира отряхнула руки, доев свой кусок, и вздохнула:
   - Я из Забытого монастыря, - тихо ответила она.
   Девушка, похоже, чем-то расстроена, что-то у нее не так.
   'И чего вы к ней пристали? Покормили, и пусть идет своей дорогой. Нечего в чужие дела лезть. Со своими бы разобраться'.
   Клеменс продолжил расспросы:
   - Так ты, значит, монашка?
   - Нет, я послушница, - ответила Кира.
   - Правда? А где находится ваш монастырь, как там он называется?
   - Монастырь называется Забытый. Он находится в лесу, рассказывают, что однажды в монастырь пришел сам дьявол, и люди стали обходить его стороной, потом просто забыли к нему дорогу. Поэтому и назвали его так.
   - А что же, монашки к людям совсем не выходят? За питанием там, и вообще, вы же должны нести свет веры обычным людям.
   - Нет, никогда никто не выходит за монастырские стены. За это настоятельница Ирма сурово наказывает. И монашки сами производят все необходимое для жизни, им незачем идти к людям. Если все-таки возникает необходимость - посылают послушниц. В последнее время ходила в город я.
   - А ты, значит, решила убежать, не побоялась вашей настоятельницы? - продолжал расспросы Клеменс.
   - Боюсь, - тихо ответила Кира, - меня уже, конечно, ищут. И, скорее всего, найдут.
   - Ты не слишком оптимистична, - усмехнулся Клеменс, - или уже не в первый раз уходишь?
   - Во второй...
   - Да что ты? Отчего же ты стремишься убежать, так что даже наказание тебя не пугает? Неужели у вас там все плохо? Ну, я, конечно, понимаю, молодая девушка не должна в принципе попадать за монастырские стены. Так, может быть, тебя в город любовь зовет?
   Девушка пропустила мимо ушей последний вопрос Клеменса:
   - Я уже два года в монастыре, с тех пор, как осталась сиротой. Настоятельница сама привела меня в Забытый. Но там происходит что-то нехорошее. Настоятельница Ирма, она ведет себя очень странно, она пугает меня. Когда меня поймали в прошлый раз и вернули в монастырь, настоятельница не наказала меня. Она долго со мной говорила, убеждала, а потом вдруг все как-то оборвалось, и я до сих пор не могу вспомнить, что тогда произошло.
   - А в чем странность настоятельницы? - спросил я.
   - Она часто и надолго запирается в своей келье, говорит разными голосами, то мужскими, то женскими. Ее все боятся, говорят, что она одержима злыми духами.
   - Ваша настоятельница причинила кому-то вред? - насторожился Клеменс.
   - Нет, она заботится обо всех, - ответила Кира.
   - Тогда почему же ты так боишься ее? Или есть еще что-то?
   - Я видела, как настоятельница разговаривала с духами, - девушка заволновалась, стала запинаться, - и она заметила меня. Ее лицо было страшным, злым. Настоятельница приблизилась ко мне и зашептала мужским голосом, я ничего не поняла, а потом потеряла сознание. Она убьет меня, я точно знаю.
   - Ты рассказала кому-нибудь? - спросил Клеменс.
   - Нет, я боялась.
   - Раз до сих пор не убила, значит, у нее другие планы, - уверенно произнес Клеменс.
   - Я не хочу возвращаться туда.
   - Ты думаешь, что среди людей тебе нечего бояться? - спросил оруженосец.
   - Не знаю...
   'Не вздумайте ее с собой брать! Не хватало нам еще женщину за собой таскать'.
   - Кира, пойдем с нами, мы сумеем тебя защитить. По крайней мере, проводим до города, - сказал я.
   Девушка благодарно улыбнулась:
   - А вы в город идете?
   - Так все дороги ведут туда, - беспечно ответил я.
   'Дурак'!
   'Мы же не можем бросить ее здесь одну, она нуждается в помощи, ты же слышал'! - ответил я Кзатару.
   'Заглянуть бы в тот монастырь. Интересно было бы взглянуть на их настоятельницу', - размышлял он.
   - Ну, тогда в дорогу, - сказал Клеменс.
  
   Кзатар теперь помалкивал, чем был весьма недоволен. Мне приходилось выслушивать его занудные замечания и комментарии по поводу бабника Клеменса, девчонки, навязавшейся нам в попутчицы, болвана меня, из-за которого он вынужден молчать вторые сутки. По крайней мере, Клеменсу стало намного веселее. Девушка оказалась довольно бойкой на язык. Так что скучно им не было.
   - Вы, женщины, прекрасные создания. Но ваше предназначение - не думать, а украшать, - зацепил свою собеседницу Клеменс.
   - Женщины притворяются глупенькими в угоду мужчинам, но делают они это только из сострадания к своим мужьям, - ответила Кира.
   - Какие глубокие познания для послушницы, - поддел Клеменс.
   - Я была послушницей всего два года, а мне уже двадцать. Так что кое-что я уж знаю, - парировала она.
   - Это все только иллюзии. У женщин есть склонность порождать иллюзии, быть не такими, каковы они на самом деле.
   - Женщины порой должны скрывать свои чувства, природную искренность, должны играть. Чтобы быть интересной, чтобы уважали. Ах, как хотелось бы, чтобы это было так. Если живешь только для других - перестают замечать и ценить твои личные качества, принимают все твои жертвы, как должное. Это больно. Даже если не ждешь признания заслуг и ничего не надо.
   - Самое главное - не заиграться...
   - Так для этого есть ум.
   - Но у вас, женщин, он частенько дает сбои, тараканов в голове много.
   Кира взметнула пылающий праведным гневом взгляд на нагло усмехающегося Клеменса.
   - Кира, не обращай внимания, он же просто дурачится, - сказал я.
   - А я и не обращаю, с мужчинами спорить бесполезно. Они всегда неправы.
   - Дорогая моя Кирочка. Все сугубо индивидуально.....Но, если честно, то взгляды на жизнь у мужчин и женщин разные. Женщины во многом выигрывают однозначно. Мужчины намного примитивнее.
   - Неужели?
   - Да абсолютно! Женщины заслуживают уважения.
   - Какая глубокая мысль. А то мне начало казаться, что здравость мысли надо оценивать по половому признаку.
   - Вы мне так нравитесь, Кирочка, когда сердитесь.
   - Поэтому вы меня решили всю дорогу злить?
   - А что делать? Мы должны скрасить наше долгое путешествие радостью приятного общения. И ты же согласишься, что рядом с мужчиной женщина сильней?
   - Я с этим и не спорю, но иногда женщины заслуживают большего.
   - А может быть, просто, нужно, присмотреться получше... А вдруг, где то рядом...
   Похоже, их спор никогда не закончится. Вдалеке показались городские стены.
   'Девчонку доведете - и ходу', - пробурчал Кзатар.
   - Конечно, - ответил я вслух.
   - Что? Ты это кому? - переспросила Кира.
   - Да нет, это я сам с собой. Смотри - уже почти пришли. И никакой погони из монастыря. Зря ты переживала, - ответил я.
  
   Каменные стены, окружающие Подборн, такое странное название носил ближайший к моей родной деревне город, были полуразрушены, никем не охранялись. Так что прошли мы внутрь беспрепятственно.
   Грязные пустынные улицы, невзрачные дома простых жителей - все говорило о беспечности городских властей.
   Кира знала, куда шла. Она уверенно повела нас к довольно прилично выглядевшей на фоне остальных строений гостинице. Девушка пошепталась с кухаркой на улице, потом зашла внутрь.
  Когда с сияющим лицом она вышла к нам, мы поняли, что миссия выполнена, Кира пристроена. Более того, девушка, видимо в счет будущей зарплаты и в качестве благодарности, вынесла нам узелок с продуктами, что было очень кстати.
   - Ну что, прощай, красавица, - улыбнулся Клеменс, мне показалось, немного грустно.
   - Прощайте. И спасибо вам, - ответила она.
   'Как там у вас говорят? Баба с возу - кобыле легче', - облегченно вздохнул Кзатар.
   'Какой ты черствый', - не удержался я.
   - Может быть, когда-нибудь и встретимся, - сказала она.
   - Может быть, - ответил Клеменс.
   А я вдруг остро ощутил, что, скорее всего, никогда. Ведь я могу совсем не вернуться в свой мир, даже если останусь жив. Я сделал шаг и порывисто обнял Киру, словно она была последней из тех, с кем я прощаюсь навсегда.
  
  
   ГЛАВА 2
  
   Несколько недель пути отделяли нас от моря. Мы шли на восток. Кзатар время от времени корректировал свои расчеты. Нам не приходилось заходить в попадавшиеся на пути деревни, сначала мы использовали запасы, припасенные заботливой Кирой, а потом стали охотиться, благо недостатка в дичи не было.
   Когда пути достижения поставленной цели начинают обозначаться четче, и настроение улучшается, и все кажется не таким уж сложным. Нет не решаемых задач, любую цель можно сделать реальной. Надо только разложить все по полочкам, разобрать все на мелкие детали, и приложить все усилия, на которые ты способен.
   Клеменс и Кзатар повеселели. Перешучивались. Вспоминали каких-то общих знакомых дам, особенно прелестную пышную блондинку с голубыми глазами, общую знакомую, и, видимо, весьма приближенную особу. Кзатар и Клеменс теперь, действительно, казались мне ровесниками.
   Солнце позади нас устроило прощальное розовое зарево, а на востоке обозначилась черная полоса - лес.
   - Поторопимся, - сказал Клеменс, - заночуем в лесу, а утром поохотимся.
   - Скоро мы увидим лиотос, - проговорил Кзатар.
   - Может, постель помягче соорудим, - сказал я, - все бока болят на голой земле спать.
   Мы с Кзатаром научились переключаться, беседуя, быстро и без обид, словно шли рядом. Со стороны могло показаться, что ненормальный парень говорит сам с собой разными голосами.
   - Какие мы нежные, - скривил губы Клеменс, - надо что-то с этим делать, в дозор пойдешь, будешь мой сон охранять.
   - Обойдешься, - ответил за меня Кзатар, - да и некого нам тут бояться. А зверя услышим, если что.
   - Уверен? - спросил Клеменс.
   - Ты сомневаешься, мой друг?
   - Так в том и проблема. Умные в тени из-за своих сомнений, а глупым сомнения не ведомы. И дураки уверенно идут вперед. Не согласен?
   - Так было во все времена. Пустая бочка громче звенит.
   - Говорят, в сомнении страх, - сказал я.
   - Гони его и сомнения, - ответил Кзатар, - если страх поселится в сердце, то смерть встанет за спиной. Лишь уверенность даст силы и мужество.
   Клеменс остановился, тряхнул головой, что указывало на то, что желание поспорить разгорелось сильнее:
   - Слушайте! С чего это сомнения вдруг приравняли к страху? Страх - это нерешительность. А сомневаться - это взвешивать все за и против.
   - Ты смотришь на проблему в общем. Издалека. А она у нас конкретна. Поэтому решать и действовать надо быстро, - ответил Кзатар.
   - Очень часто, чтобы разглядеть проблему, и надо взглянуть на нее в общем,- разгорячился Клеменс, - да, я мыслю широко. Например, о женщинах. Можно ли быть в них уверенными? Нет. И мысли наши, и идеи тоже подвижны: рождаются, живут, размножаются и умирают.
   - Да ты философ, как я погляжу, но лучше пожуй чего-нибудь, - засмеялся Кзатар.
  
   Лес приближался. Темный, еловый. Страдая днем от жары, я тосковал по влажному морскому воздуху. А тут такая свежесть, прохлада, запах хвои. Мы уже ступили на мягкую, усыпанную прошлогодними иголками почву, как заметили что-то белеющее с северной стороны.
   Оказалось, это заброшенное кладбище. Завалившиеся кресты, заросшие колючей травой надгробные камни со стертыми надписями. Уже собираясь уходить, мы заметили хорошо сохранившееся надгробие в центре кладбища. На белом камне была высечена неизвестным мастером фигура женщины во весь рост. Очень красивая молодая женщина. Более ничто не показалось в ней необычным. Вот только глаза, с какой бы стороны не подошел - они всегда смотрели на тебя, словно были живыми. Я поежился. Жуть какая.
   Мы вернулись на прежнее место, и, не обращая внимания на насмешки Клеменса, я собрал лапник, накрыл одеялом и улегся спать. Клеменс, наблюдая за моими приготовлениями, заржал и тоже притащил себе несколько веток. Засыпая, я подумал, что он неплохой парень, юморист.
  
   Утром меня разбудило пение незнакомой птицы с ярко-оранжевым оперением на голове, горле и груди, с серо-черными крыльями и желтоватым брюшком. Выполнив свою задачу, подлый певун стал увлеченно выбирать жучков из трещины в коре ближайшей ели.
   Клеменс спал. Было еще темно. Оказывается, еловый лес такой сумрачный, здесь нет ярких красок. Сыро, особенно ранним утром. Солнечные лучи с трудом достигают поверхности почвы. Птиц мало, но они есть. Бесшумно пролетел дятел, и вот уже долбит дерево крепким клювом, достает длинным языком притаившихся жучков-вредителей или, закрепив в расщелине корявой ели шишку, добывает из нее вкусные семена.
   Вот зашуршал, пробираясь по коре ствола, поползень. У него плотное телосложение, большая голова и короткая, почти незаметная шея, сильные, с длинными и цепкими коготками ноги. Потому-то и лазают они по деревьям так ловко.
   Подняли суматоху клесты. Они не больше воробья. Питаются или жучками и гусеницами или семенами ели.
   Вот белочка стремительно взбежала по корявому стволу, юркнула за толстый сук, слилась с корой, притаилась, быстро высунула любопытную мордашку. Тут же к ней взлетела вторая белочка, уцепившись лапками за ветку, повисла вниз головой. А потом, обе, разом, вытянувѓшись в струнку, они перемахѓнули на соседнюю елку и скрылись в дупле.
   'У нас такого не увидишь', - проговорил Кзатар.
   Я думал, что наблюдаю за лесными обитателями один.
   'Я сам никогда не был в лесу. А у вас другие животные и птицы'?
   'Теперь уже никаких нет'.
   - Ты уже не спишь? - заворочался Клеменс. - Тогда позаботься о завтраке...
   Я не стал спорить, да и спать уже не хотелось.
  
   Лес становился все гуще, превращаясь в непроходимые дебри.
   - Кзатар, ты, случайно, не ошибся в расчетах? - продираясь сквозь сплошную стену колючек, простонал Клеменс.
   - Не волнуйся, мой верный друг, - ответил Кзатар, - все точно, как в аптеке.
   - А что такое аптека?- спросил я.
   Я шел позади Клеменса, поэтому идти мне было легче. Но это не спасло мою одежду. Она превратилась в сущие лохмотья.
   - Лавка, в которой продают разные снадобья, - пояснил Клеменс, - от болезней. Я бы сейчас не отказался принять граммов сто, в целях профилактики.
   - Дома примешь, - ответил Кзатар, - По-моему, пришли...
   Ничего особенного я не заметил. Просто лес здесь был значительно моложе и не такой густой, и сушняка под ногами не было. Вот только начался резкий спуск - воронка.
   - Найти его будет трудно, - сказал Клеменс, спустившись к ее центру.
   - Вооружайтесь сучками и копайте, вы оба знаете, как выглядит лиатос, - Кзатар был взволнован.
   Еще бы, ведь сейчас решалась судьба целого мира, которая зависела от того, вернется ли наследник династии на родину.
  
  До самого позднего вечера мы рыли землю, как сумасшедшие кроты, перебирали руками каждую пригоршню земли. Ничего.
   - Его давно нашли и забрали, - сказал Клеменс, вытирая пот со лба рукавом.
   - Слишком далеко от ближайшего людского поселения, вряд ли, копайте еще, он должен быть здесь, - ответил раздраженно Кзатар, - возьмите еще шире, его могло отбросить в сторону.
   Стало холодать, но от нас шел пар. Глаза, привыкшие к темноте, слезились от пыли и напряжения, на зубах скрипело. Лиатоса не было. Я чувствовал отчаяние Кзатара. Надежда на возвращение медленно испарялась.
   - И сколько еще нам тут копать, Кзатар? - выдохнул оруженосец.
   - Хватит...
   Раскопки были закончены, лесом завладела тишина. Лишь изредка вскрикнет ночная птица, всколыхнет колючую ветку вышедший на охоту зверек. Кзатар молчал, обдумывал новую задачу. Поиск пропавшего лиатоса или поиск иного пути возвращения в свой мир. Этого я не знал. Клеменс тихо похрапывал. Мои глаза тоже начали слипаться, я был готов провалиться в глубокую яму крепкого сна.
   'Вставай'!!!! - разбудил меня среди ночи крик Кзатара.
   Я вскочил, подхватив палку, с которой и заснул. Клеменс был уже на ногах.
   - Да что случилось? - я озирался вокруг, но ничего не видел в полной темноте.
   И тут вдруг со свистом и треском откуда-то сверху выстрелила молния, извилистая, яркая, на миг осветила лес, так, что я успел осмотреться. Клеменс толкнул меня, я отлетел на несколько шагов, врезавшись в молодую елку и еще раз взрыхлив вспаханную накануне землю.
  В то место, где я только что стоял, зашипев, врезалась сразу двумя своими ветвями молния. Чуть не приколола, как олень рогами.
   - Оппа! - сидя под елкой, я взглянул вверх.
   А там громыхало, как в небе перед грозой. Сейчас возникнет новая молния. Человек, женщина в черном балахоне выкрикивала что-то, я чувствовал, как сгущается воздух, как сжимается грудь.
   'Беги! Вставай и беги'! - закричал, оглушая меня, Кзатар.
   И я побежал, не разбирая дороги, но каким-то чудом не выколов глаза и ни разу не споткнувшись. Молнии летели мне вслед. Клеменс бежал рядом. Вдруг позади раздался крик, донеслись звуки борьбы.
   'Беги, не останавливайся', - пресек мои сомнения Кзатар, - 'Это не твое дело. Спасайся'!
   - Кто это был? Ты успел рассмотреть? - спросил Клеменс, восстановив дыхание.
   Спросил, ясное дело, не меня, Кзатара. Он и ответил:
   - Женщина в одежде монахини.
   - Случайно не за Кирой погоня? - предположил оруженосец.
   - Глупее ничего не мог предположить? - недовольно откликнулся Кзатар. - Это по наши души. Высокая магия. Хотя, в чем-то ты прав. Монахиня может быть из Забытого монастыря. Тогда лиатос у них. Придется возвращаться.
   - А с кем она дралась? Монахиня? - вставил и я слово.
   - Неизвестно, - Кзатар задумался.
   - Нас хотели убить. Значит, открыта охота, нашего появления ждали, - сказал Клеменс, - и наверняка, нас встретят. Как ты собираешься возвращаться? Я привык, конечно, идти на смерть, но хорошо вооруженным.
   - Н-да, это проблема, - ответил Кзатар.
   - Конечно, особенно, если учесть, что магия твоя на нуле.
   - Мы можем использовать помощь других людей, - сказал я осторожно.
   - Каких людей? - хором спросили мои попутчики.
   - Киры, - ответил я.
   - Хмм..., - Кзатару эта идея, видимо, не понравилась.
   Клеменс улыбнулся:
   - А что? Вполне возможно! Почему бы и нет? Думаю, она не откажется помочь трем, нет, двум молодым и неженатым...
   - Да брось ты дурачиться, - раздраженно прикрикнул на него Кзатар.
   - Все равно выхода другого нет, - сказал Клеменс.
   - Ты что, не понимаешь, что придется ей все рассказать? - возмутился Кзатар.
   - Зачем рассказывать? - улыбнулся Клеменс, - можно обойтись без этой мелочи.
   - Девчонка будет рисковать ради нас жизнью, не зная правды? - это, по-твоему, справедливо и благородно? - возмутился Кзатар, - решено, возвращаемся. По пути решим, как будем возвращать лиатос.
  
   Ночь прошла, как одно мгновение. После вчерашних раскопок болела спина, саднили стертые ладони.
   - Смотри, туман какой, я тебя почти не вижу, - произнес Клеменс.
   Мне показалось или нет, но голос его прозвучал словно бы издалека. Будто туман не только ухудшал видимость, но и звуки приглушал. Причем довольно сильно.
   - Клеменс, надо уходить, - сказал Кзатар.
   - Да понял я, - проговорил оруженосец, - не простой туман, братишка.
   Это он уже мне.
   - Придется обойтись без завтрака, - Клеменс подхватил свою ношу, - и бегом, бегом! Только ты не вздумай отстать. Отстанешь - потеряешься и погибнешь. Понял?
   - Понял. А что за туман такой, от которого надо убегать? - спросил я уже на бегу, глядя вслед товарищу.
   - Не могу сейчас сказать точно, - послышалось едва слышно, - туман - это завеса или, как бы тебе понятней объяснить, граница, за которой формируется нечто, то, что пожелал сотворивший этот комплект. И если мы не поторопимся, то очень скоро познакомимся с задумкой автора.
   Свет, если и умудрился пробиться сквозь густые кроны, - был поглощен ненасытным туманом, который все сгущался, клубился. Порой казалось, что среди появлявшихся в поле зрения деревьев движутся фигуры. Они как тени, только немного плотнее.
   - Не останавливайся, они уже здесь! - крикнул Клеменс, обернувшись на бегу.
   - Здесь! Здесь! Здесь! - зашептало отовсюду.
   Я споткнулся о корягу и кувырком полетел в яму между корнями деревьев. И перестал что-либо видеть. Только голоса, несшиеся отовсюду, окружали меня.
   - Это он! Это он! Это он! - зашипело вокруг.
   Мне стало трудно дышать. Кзатар молчал, но разве он мог помочь? Я размахивал руками, пытаясь отогнать т себя невидимые тени, отбивался. Мне показалось, что дышать стало легче, и я удвоил усилия. Не пытаясь открыть глаза, я изо всех сил молотил руками, и удары находили свою цель.
   - Да стой ты, дурень. Это же я!
   - Клеменс?!
   Туман медленно расходился. Левый глаз Клеменса медленно закрывался.
   - Ой, - сказал я, - прости, не хотел. А кто были эти тени?
   - Прости, не хотел, и это все? - скорчил гримасу оруженосец.
   - Ну, правда, не хотел, говорю же, - повторил я извинения.
   Клеменс потер щеку:
   - Кзатар, а ты что обо всем этом думаешь?
   - Думаю, странно, очень странно, что проявившись и обнаружив вас, апры отступились.
   Клеменс завалился на спину, сгреб горсть сырой земли и приложил к подбитому глазу.
   - Мало ли, может, подпитка слаба оказалась, - пробормотал он.
   - Ты думаешь, что говоришь, - недовольно проговорил Кзатар, - туман был по высшему разряду. А ты о каких-то мелочах...
   - И что?
   - Да так, ничего пока, посмотрим, понаблюдаем еще. Сейчас надо бы осмотреться, куда вас занесла нелегкая, - Кзатар заставил мое тело подняться и потащиться к высокому дереву.
   - Вам туда, запад там...
  
   Не думал, что сумасшедшее бегство от тумана занесет нас так далеко. Мы, оказывается, бежали на север, хотя я не помню, чтобы сворачивали. День клонился к вечеру.
   - А что, - от нечего делать, мы с Клеменсом завязали спор, - я уверен, что всегда надо говорить то, что думаешь и делать то, что тебе кажется правильным.
   - Если никого не слушать, то, получается, не надо и разговаривать? - ответил Клеменс.
   - Я считаю слушать надо всех, а потом лично принимать решение.
   - Общаться надо...,но жить все-таки необходимо своим умом, - включился в спор Кзатар.
   - А без чужого опыта не обойдешься,- Клеменс сорвал листок и зажал зубами, - Если к жизни не привязано, то откуда познания...Как можно о чем то судить, не имея никаких фактов под рукой...
   - Людей только пусти в душу, советовать все любят. Каждый равняет по себе, но не на всякого свою рубашку наденешь, - я вздохнул полной грудью свежий лесной воздух.
   - Да, - воспользовавшись моей передышкой, сказал Кзатар, - иногда, чтобы не обидеть чувства человека, лучше промолчать. Если мы все начнём говорить только правду всегда и везде, это будет очень нетактично по отношению к окружающим. Мы все не совершенны. И жизнь слишком коротка, чтобы обижать друг друга... Сопереживание - благородная черта характера. Сопереживающие люди никогда не останутся безразличными к проблемам своих близких. Но каждый должен знать меру.
   - О чем ты? - спросил Клеменс.
   - О том, что самым вкусным маслом можно кашу испортить, если взять его слишком много.
   - Это же означает такие муки, - поднял глаза к небу верный оруженосец, - следи за каждым своим словом, обдумывай каждую фразу. Каторга!
   - Со временем человек становится самодостаточным, чувство неполноценности, если оно было, исчезает, взамен приходит самоуважение, внутренний покой. Такой человек становится как бы наблюдателем, психологом, если хочешь. Он оценивает других не в сравнении с самим собой, берет во внимание многие факторы: окружение, образование, но не это главное. Он видит глубоко и ясно то, что скрыто от других, подмечает большое в малом. Он никогда не выставляет напоказ свои знания, образование, богатство, и не это ценит в людях превыше всего.
   - Ты загнул, - протянул Клеменс, - не думаю, что у всех так.
   - Не у всех, конечно. Но нужно стремиться. Стремление к лучшему - само по себе прогресс. Если тебе хорошо, трудно остановиться и не захотеть чего-то большего. А если потом остановиться - это уже значит, сделать шаг назад. Нужно постоянно двигаться вперед. Иначе... наверное, вся наша жизнь бессмысленна.
   - Моя мама говорила: 'Никогда ни о чем не жалей. Иногда неприятности случаются во благо, а мечты не исполняются к лучшему', - сказал я.
   - Правильно говорила, - Клеменс остановился, - надеюсь, это тоже к лучшему.
  
   Впереди простирался мертвый лес. Голые стволы деревьев, под ними ни травинки, ни былинки.
   - Или мы опять сбились с пути, - оруженосец опустил руки.
   Я хотел было пройти вперед, чтобы осмотреться, но он остановил меня:
   - Не прикасайся там ни к чему.
   - Что, опять колдовство? Может, лес от старости высох.
   Сверху донесся голос подлетающей птицы. Вдруг крик прервался, как-то слишком резко, и бездыханное тельце упало к нашим ногам.
   - Птица пересекла невидимую черту, - пояснил Клеменс.
   - Ничего, обойдем, - сказал Кзатар.
   Пространство, отмеченное проклятьем, было обширным. Чтобы обойти это место по безопасной дуге, нам пришлось снова отклониться от маршрута. Нас не желали выпускать из этого леса. То, что мы до сих пор были живы - это только благодаря интуиции и знаниям Кзатара и Клеменса и банальному везению. Мы знали, зачем нас хотят убить, но не видели лицо нашего врага. Поэтому, игра была вслепую с нашей стороны. Кошка охотилась за мышами. Или играла?
  
   И вот граница леса за спиной. Появилось чувство свободы, даже дышать стало легче, так бывает, когда выныриваешь из глубокого омута. Казалось, что теперь уж нам ничто не угрожает. Но это было не так.
   Небо на западе было затянуто черными тучами.
   - Это то, что я думаю? - спросил Клеменс.
   - Думаю, да,- ответил Кзатар.
   - Тогда нам надо..., - проговорил оруженосец.
   - Прощаться с жизнью. От Черного вихря мы не сможем защититься. Убежать тоже не успеем.
   - Вы шутите, - опешил я.
   Не может быть, чтобы они говорили серьезно, так спокойно, о таких страшных вещах. Но Клеменс взглянул на меня так, что я все понял. Лицо его изменилось. В нем не было больше той веселой беспечности, сейчас в его глазах отразилась душа сурового воина, который готовится принять смерть, во второй раз.
   О чем думает и что вспоминает Кзатар, я не знал. А что вспомнить мне? Мать, которая ждет меня и будет ждать, потому что так и не узнает, что я погиб. Что еще? Я ничего не совершил в своей жизни, ничего для того, чтобы кто-то еще, кроме матери, вспомнил мое имя. Я просто жил: спал, ел, работал, мечтал. Так и не смог определиться с самим собой. А что теперь? Что я сделал для людей, для своего мира? Оказывается, я его очень люблю. Только теперь слишком поздно.
   Чернота быстро распространялась по небу, расползалась, точно ведьмины космы, отбрасывая тень на притихшую землю.
   - Не бойся, не беги,- сказал Клеменс, - это случится быстро.
   - Прощайте, друзья, - послышался голос Кзатара.
   Я не понял, вслух ли или мысленно. Друзья. Я мечтал об этом. Мы обнялись.
   Поднялся сильный ветер, ревущий, подобно дикой стае, или страшному шторму, терзающему море. Мне не было страшно. Я видел шторма и бури. И ветер, сбивающий с ног, что он еще может? Но, оказывается, может.
   От того, что открылось моему взору, захватило дух. Тень, приближающаяся к нам по земле, необъятная, повторяющая формы и изгибы движущейся по небу черноты, не была тенью. Это полчище призраков, среди них животные, люди, но все одинаково оскаленные, ревущие и крушащие все на своем пути. Рты людей раскрыты до непредусмотренных природой размеров. Камни, земля, деревья - все, к чему прикасались их когти, клыки, превращалось в прах. Странно, что призраки способны на это...
   Устоять. Не дрогнуть. Лавина приближалась. С одной лишь целью: раздавить, разорвать, разметать. Я почувствовал себя сильным. Рядом, Клеменс, верный оруженосец, а в груди моей - биение двух сердец.
  
   Последний миг жизни неожиданно раздробился на десятки гораздо более мелких частей. Движения призраков стали замедленны, вписываясь в новую систему времени, возникшую непонятным образом. Это, с одной стороны, увеличивало оставшиеся драгоценные минуты жизни, а с другой - еще более обостряло понимание неминуемого конца.
   И вдруг нечто постороннее вмешалось в затянувшееся представление. Время снова стало прежним. Призраки, почти достигшие своей цели, тянули оскаленные пасти к вожделенным жертвам, и вдруг наталкиваясь на невидимую преграду, сгорали, пропадая без остатка.
   В голове у меня отчего-то гудело. Я чувствовал, что нахожусь в чуждой мне среде. Это вещество (вещество ли?) воздействовало на меня. Наверное, я чувствую магию. Наверняка, Кзатар это уже знает.
   А призраки все неслись на невидимую стену волнами, каждая следующая волна их накатывалась на стену с воем и визгом, в безуспешной попытке достать нас, и неминуемо сгорая.
   Когда последние призраки исчезли, Кзатар обернулся назад, к лесу:
   - Кто ты? - крикнул он неведомому спасителю. - Кто ты? Отзовись!
   Лес безмолвствовал.
  
  - Ну что ж, продолжим наш путь, - как ни в чем не бывало предложил Клеменс, мгновенно став прежним.
   - Жизнь прекрасна, - подытожил я.
   Настроение, действительно, было лучше некуда. Минуты счастья. Много ли таких в жизни? И что, для этого нужно каждый раз прощаться с жизнью? Мои размышления были безжалостно прерваны оруженосцем, не моим, к сожалению:
   - В любом случае нам нужна помощь Киры, - сказал Клеменс серьезно, - хотя бы для того, чтобы описать план монастыря.
   - Я думаю, ничего страшного не будет, если мы ее привлечем немного, - добавил я с энтузиазмом.
   - Нет, - ответил Кзатар.
   - Принципиально против того, чтобы иметь с женщинами какие-то дела, - пояснил мне Клеменс резкость друга.
   - Вовсе не обязательно ей все рассказывать, можно что-то придумать,- сказал я примирительно.
   - Ладно, идем в Подборн, - согласился после длительных раздумий и борьбы с самим собой Кзатар, - будем надеяться, что ее помощь нам не повредит.
  
   Время - странная величина. Сама собой, совершенно произвольно может укорачиваться, удлиняться. Вот сколько мы тут не были в Подборне? А кажется, сто лет прошло.
   Прохожие оглядывались на нас. Одежда, и правда, сильно поизносилась.
   Киру мы нашли там, где и оставили. Вольное житье пошло девушке на пользу: поправилась, порозовела. Она не удивилась нашему приходу, словно мы только вчера простились, даже как будто обрадовалась:
   - Хорошо, что проведать зашли. Я уже с работой справилась. Заходите внутрь. Хозяин не будет против. Посетители все уже разошлись, а поесть осталось еще.
   - Вот это кстати, - обрадовался Клеменс, - за что я тебя люблю, так это за твою хозяйственность и догадливость.
   Девушка звонко рассмеялась:
   - Проходите уже.
   В харчевне было чисто, уютно. Мы сели за стол в углу. Хозяин взглянул на нас, кивнул в ответ на вопросительный взгляд Киры и вышел. Девушка принесла нехитрой снеди, и мы накинулись на нее, на снедь, конечно, как стая голодных призраков.
   Кзатар скоро дал о себе знать. Могу поспорить, что точно такие же ощущения были и у Клеменса. Мы оба подскочили, словно получили локтем в бок. Девушка улыбнулась, я хмыкнул, но предпочел молчать. Клеменс проглотил то, что успел нажевать, но что чуть было не выпрыгнуло на свободу благодаря нетерпеливости Кзатара и откашлявшись, сказал:
   - Кира, мы вообще-то к тебе по делу. Кстати, тебя из монастыря не беспокоили?
   - Нет, - ответила она,- а по какому делу?
   - Понимаешь, - начал Клеменс и замялся.
   - Нам надо сделать план монастыря, чертеж, понимаешь? - выручил я. - Для потомков.
   - Ну да, - вздохнул Клеменс и выразительно посмотрел на меня, словно пальцем у виска покрутил,- для потомков. Здание там старинное, хитро построено. Поможешь?
   - Для потомков, значит,- сузила глаза Кира.
   - Ну ладно. Ищем мы одного человека. Предполагаем, что скрывается он в этом самом монастыре. Ясно? - Клеменс понизил голос, словно только что поделился государственной тайной.
   - Так бы сразу и сказали, - сказала девушка, - а то потомкам. Ладно. Бумага есть?
  
   Пара ночевок в лесу, полном дичи, купание в реке, той самой, где мы в первый раз увидели Киру. И жизнь снова полна красок и радости. Тем более, что цель близка. Лиатос почти у нас в руках.
   Почему люди идут в монастырь? Такие, как Кира, понятно, сироты. А другие? Тоже не от хорошей жизни, наверное. Не поладили с окружающим миром, устали от жизни, от борьбы, или испытали потрясение, с которым не смогли справиться. Интересно, обретали ли они покой за монастырскими вратами? Ведь сами-то они, несмотря на то, что спрятались от мира, остались прежними, со своими слабостями и недостатками.
  Забытый оказалось не так просто найти. Ни деревень, ни дорог по пути мы уже не встречали. Начался дремучий лес. Зато дичи здесь еще больше: встретили пушистого барсука, видели глухарей, лосей, лис, зайцев. Речушка, названия которой мы не знали, привела нас к монастырю.
  Все здания монастыря, выстроенные в ряд, имели заброшенный и неухоженный вид. Это были еще не развалины, но жить человеку в них уже было невозможно. Вокруг никого не видно.
  Здание собора возвышается над остальными строениями монастыря и производит суровое впечатление. Два придела, соединенные галереей, огибающей здание с запада. Звонница, трапезная. Западное крыльцо и лестница ведут на галерею и в храм.
   Декоративный кирпич, использованный для украшения, позеленел. Наличники окон разнообразной формы, галерея украшена изразцами, тоже сильно пострадавшими от времени.
   Как и говорила Кира, в церковь оказалось легче пройти через звонницу с галереи собора, через трапезную. И опять ни одной живой души.
   Мы пробирались по темным узким коридорам почти бесшумно, вслушиваясь в царящую тишину. Где люди-то? Никого. Сырость, запустение. Толстый слой нетронутой пыли. То и дело попадались старые паучьи сети, такие плотные, превратившиеся в непрозрачные махровые завесы.
   'Странно, Кира говорила, что здесь жизнь кипит', - подумал я снова.
   'Какая тебе разница', - ответил Кзатар, - 'ищи лиатос'.
   Но по его голосу я понял, что он тоже встревожен.
   - Тут полный бардак, - проговорил Клеменс, отряхивая с лица паутину и не утруждаясь понизить голос до шепота, и отворил тяжелую массивную дверь.
   В лицо ударил яркий свет. Сумрак сжался. Кира. Она стояла у окна и с улыбкой оглядывала нас. Зачем она здесь? Как обогнала нас? Вопросы не успели сформироваться в слова.
   'Опасность'! - резанул голос Кзатара, - 'Бегите'!
   Вслед нам раздался грубый мужской смех. Оглянувшись на бегу, я увидел, что смеется Кира:
   - Ну, куда же вы? Стойте!
   Позади нас громыхали взрывы. Кира шла следом и крушила все подряд. Обломки летели нам вслед.
   'Она не спешит нас прикончить', - подумал я.
   'Хочет насладиться победой, вознаграждает себя за долгое ожидание', - ответил Кзатар.
   В ответ опять смех.
   'Она нас слышит'.
   - Я Ригар! Ты слышишь меня, Кзатар?! Я пришел убить тебя во второй раз! Остановись и прими смерть, как мужчина! Хотя, глядя на твое тело, я в этом сомневаюсь.
   Я встал, как вкопанный. Кзатар не при чем, хотя он тоже кипел. Магия, которую я чувствовал и раньше, повисла над головой, как грозовая туча.
   - Смерд! Ты всегда был подлым убийцей. Годы тебя не изменили,- четко выговаривая слова, произнес Кзатар.
   - Ха-ха-ха! А вот ты очень изменился! Даже убивать жалко!
   Фигура Киры не менялась. Черты, пропорции остались прежними. Только голос. Теперь голос противоречил облику. Я узнал его. Это был человек из сна, того самого, в котором Кзатар и Клеменс были убиты.
   Клеменс встал рядом со мной:
   - А ты всегда любил наносить удар исподтишка, желательно в спину.
   Клеменс смотрел в глаза врага, и во взгляде его читалось величайшее презрение. Воздух вокруг начал искрить.
   - Ты имеешь в виду колдовство, которое я применил, чтобы обездвижить вас? Так на то я и маг, чтобы использовать магию, когда захочу.
   - Звание мага, - возразил, сдерживая гнев, Кзатар, - это прежде всего обязательства, а не преимущества.
   - Глупости. Кстати, тот сон про лиатос, про зеркало времени, помнишь? Глупо было с твоей стороны попасться на такую простую наживку. Ха-ха-ха! Вот и сейчас я использую магию, и вы двое умрете. Ты, Кзатар, наследник династии Нариндэр, и ты, Клеменс, верный пес своего господина. Ах да, вас же трое. Третий тоже умрет. И весь его мир с твоей, Кзатар, смертью, перестанет существовать. Ты ведь знаешь почему? Потому что должен жить наш мир! Тот, который ты предал! И поэтому я выношу тебе приговор - смерть!
  Ригар вскинул руки. Я почувствовал, как холод коснулся пальцев ног и стал медленно подниматься вверх. Мысли покидали голову гораздо быстрее. Вдруг позади нас раздался голос, спокойный и даже равнодушный. Тихий, чуть громче шепота. Женский. Этот голос остановил смерть.
  
  
   ГЛАВА 3
  
   Холодно. Темно. Запах хвои. Глаза не хотят открываться. Веки тяжелые, пришлось приложить немалое усилие, чтобы открыть их. Луна, удивительно яркая, желтая, с привычными пятнами, но все-таки необычная. Клеменс рядом, еще без сознания, дышит шумно, как обычно, когда спит.
   'Ты в порядке'? - голос Кзатара.
   'Да вроде бы'.
   Все-таки, какая удивительная луна. Мой мир. Где-то плещется море, набегают на знакомый берег волны. И всего этого может не быть. Слова Ригара вспомнились мне.
   'Ничего, - Кзатар услышал мои мысли, - я думаю, у нас еще есть шанс предотвратить объединение'.
   Холодный ветер окончательно привел меня в чувство. Я оперся о локоть и привстал. Мягкая, усыпанная прошлогодними иголками почва.
   'Где мы? Как здесь оказались'? - спросил я.
   'А ты оглядись'.
   Кладбище. Завалившиеся кресты, заросшие колючей травой надгробные камни со стертыми надписями. Холодок пробежал по коже.
   'Ну, ты что, испугался'? - усмехнулся Кзатар.
   Лунный свет лился мягко, спокойно, мертвенный. Надгробие в центре кладбища, вблизи которого нам некто устроил ночевку, светилось в этих холодных лучах или само по себе. Я узнал это место и фигуру женщины, высеченной на белом камне. Очень красивая женщина. И глаза ее, как и тогда, смотрели прямо на меня, словно были живыми. Но я смотрел не на памятник.
   'Эй, очнись', - окликнул Кзатар. - 'Ничего такого, неизвестный маг помог нам, спасибо ему. Жаль, что не могу сказать это лично, ввиду того, что он пожелал снова остаться неизвестным'.
   'Погоди. Смотри'.
   Кзатар замолчал. Увиденное и его ввергло в шок. Необычайно красивая женщина, почти не касаясь земли, приближалась к нам. Высокая, стройная, длинные белокурые волосы ниспадали с плеч, строгие черты, нежный овал лица, внимательный пристальный взгляд. Тот самый взгляд, от которого невозможно оторваться, скрыться, который был направлен всегда в твои глаза. Это был взгляд женщины, высеченной на надгробии. Или ее двойник. Что нравилось мне гораздо больше.
   Бесшумно, ни звука от шагов, ни шороха ткани белого платья не было слышно. Заворожено я смотрел в ее темные глаза, которые притягивали и поражали контрастом с очень бледной кожей. У меня мелькнула мысль - уж не призрак ли она.
  'Нет, конечно же, нет', - произнес Кзатар, задумчиво.
  Он тоже разглядывал красавицу.
   Восторженный вопль очнувшегося Клеменса привел меня в чувство:
   - Какое прекрасное видение! Самое прекрасное за последние семнадцать лет! Сударыня, - он собрался в порыве вдохновения продолжить возлияния, но женщина прошла мимо, не обратив на него никакого внимания.
   Она подошла ко мне. Ветер всколыхнул ее платье. Легкая ткань коснулась моих ног. Я вскочил.
   - Здравствуй, Кзатар, - произнесла она тихо.
   Голос ее поразил меня. Чем именно, я и не понял вначале. Потом догадался, он был лишен чувств, равнодушно-холодный. Пока я хлопал глазами, да и обращались-то не ко мне, Кзатар ответил:
   - Здравствуйте, сударыня. Я рад, наконец, видеть свою спасительницу. Вы вмешались как нельзя кстати. Благодарю вас. Но кто вы, и как вас зовут?
   - Линегра, - прошептала она, - я здесь, чтобы защитить тебя.
   Волнение Кзатара было так осязаемо, что я вспотел. Линегра подошла к могиле с изображением, так похожим на нее и села у подножия.
   - Вы можете мне сказать, кто послал вас? - спросил Кзатар.
   - Этого я не помню, - ответила она. - Только знаю, что должна защитить тебя и помочь вернуться в Великую Нурогнию.
   - Долго ли вы ждали моего появления?
   - Я давно потеряла счет времени.
   - Где вы жили все это время?
   - Здесь, - окинула она взглядом могилу.
   Снова по спине поскакали мурашки. Женщина ответила на немой вопрос:
   - Здесь не нашлось тела, способного принять меня. Я была изменена, со мной что-то произошло, я не помню, - в голосе ее послышалось приглушенное страдание, - это тело было мертво и только что похоронено. Его разложение прекратилось, большего сделать нельзя. Я мало помню, только свою миссию.
   - Когда вы обо мне узнали?
   - Впервые я увидела вас на этом месте. Вы искали лиатос, это был бы наиболее легкий путь возвращения. Я защитила вас от нападения в лесу и остановила Черный вихрь. Но слишком поздно поняла, что вас обманули и заманили в ловушку.
   - Что теперь? - спросил Кзатар.
   - Я научу вас, как вернуть магию, развить способности нового тела. Путь назад будет долгим.
   Линегра не шевелилась, ни разу не поправила волосы, не моргнула. Только монотонная речь.
   - Вы можете надолго отлучаться от вашей....от этого памятника? - спросил Кзатар.
   - Мы не задержимся здесь, - ответила Линегра, - здесь недалеко есть удобное место для жизни и занятий. А теперь спите.
   Женщина бесшумно поднялась, шагнула навстречу своему изображению и, непостижимым образом слившись с ним, пропала.
  
   Место для занятий, и правда, было очень удобным и живописным. Расположенная на возвышенности, обширная, чистая, без бурелома и прочих препятствий для передвижения поляна со всех сторон была укрыта от посторонних глаз, хотя какие глаза в чаще. Кроме того, вряд ли кто, включая диких животных, сможет и захочет сюда проникнуть. Густой ельник окружал поляну.
   Мы добирались сюда своим ходом, и даже сквозь колючие заросли пробирались самостоятельно. Тогда как Линегра явно помогала себе магией и даже не запыхалась. Я уж было начал завидовать, но потом одернул себя, ее, бедную, и живой-то назвать с уверенностью нельзя.
   Не дав нам времени передохнуть, Линегра, заговорила монотонным голосом. Вначале мне показалось это все скучным, но потом я увлекся. Клеменс тоже ловил каждое слово.
   - Кзатар, ты должен знать, что обучение будет основано на постулате о том, что наши мысли материализуются. Мысли - это импульс, который посылает маг ко всеобщей силе. Полученный в результате взаимодействия всплеск энергии силен настолько, настолько велики способности мага. В итоге, мысль, мыслеприказ мага, материализуется, изменяя материю, на которую был направлен. Так что магия - это сложная физика, не более. Поэтому с первого дня обучения, я требую от тебя, Кзатар, от Ивана и Клеменса полного контроля над своими эмоциями, мыслями и желаниями, чтобы не привлечь неприятности и не усложнять мою задачу. Вы должны научиться думать правильно, избавиться от негативных мыслей, отставить на задний план прошлое и определиться с будущим, отныне думать только о нем. Все, о чем я буду говорить, вы должны визуализировать, продумывать все детали.
   - Но для начала, мне кажется, вы должны провести обряд? - спросил Кзатар.
   - Я ваша ровесница, это тело тоже, - так же монотонно сказала Линегра, - обращайтесь попросту... Что касается обряда... Ты прав. Я буду проводником между вами и всеобщей силой. Первое время, пока вы не окрепнете. Но есть еще одно но. Кзатар и Иван, инициация возможна только для одного из вас. Второй должен отойти в глубины разума. Я не могу, и никто не должен давить и заставлять. Это должно быть добровольное решение...
   - Я согласен, - ответил я с улыбкой, - Кзатар, располагайся с удобствами.
   Кзатар не ответил мне, его что-то беспокоило. Деликатность? Ничего, побуду пока на задворках, в конце концов, это его война, и спасает он не только свой мир, но и мой.
   Это оказалось просто. Я замолчал, и как будто уснул, хотя все слышал и понимал, только не видел. Кзатар стал мной всецело.
   Я Кзатар!
  
  - Ты можешь приступать, Линегра, я готов.
   - Подожди. Вы с Клеменсом еще не готовы. Вы должны отбросить все, что может причинить вред вашей энергосистеме. Все страсти и причины их вызывающие, уныние, гнев, печаль, лень, ложь, тщеславие, надменность... Вы должны очиститься. Сосредоточьте ваше внимание только на мыслях счастья и радости.
   Не знаю, о чем думал Клеменс, а мне представилось море, каким его любил Иван.
   - Хорошо. Теперь вы должны сделать сильнее свой внутренний голос. Этот голос должен очаровывать, подчинять, подавлять. Он должен звучать громко, убедительно, властно и понятно. Люди должны слышать ваш голос всем своим существом. При этом ваше лицо останется неподвижным и непроницаемым. А взгляд, в котором вскоре отразится ваша сила, станет магнетическим. Благодаря этому взгляду вы сможете лишить людей воли, заставить его повиноваться вам и даже убить. Влиянию взгляда повинуются все живые существа, потому что это одно из самых могущественных орудий для передачи мыслей и желаний, приказов, средство воздействия на живых существ. Когда вы будете обладать силой и разовьете ее, ваш взгляд будет послушен вашей воле и станет грозным оружием. Вы сможете преобразовывать энергию, которой располагаете, которую всегда сможете почерпнуть извне.
   - Как? - не вытерпел и осмелился прервать нашу очаровательную лекторшу Клеменс, забыв об осторожности.
   - Как? - повернула она лицо к нему, хотя до сих пор обращалась только ко мне, и в глазах ее мелькнул непривычный озорной огонек, - например, вот так...
   Линегра переместилась привычным для себя невесомым образом назад и вдруг мы почувствовали, что пространство вокруг нее словно бы зарябило, пока мы отвлеклись, тело Линегры стало изменяться, изгибаться. Руки и ноги ее вытянулись, стали мускулистыми, на мощных пальцах выросли крепкие острые когти, которые удлинялись по ее желанию, лицо тоже изменилось: надбровные дуги стали массивными, крупные челюсти, настороженный проницательный взгляд.
   Я узнал ее. Существо, в которое превратилась Линегра, обладало не только невероятной физической силой, магнетическим взглядом, но и мощным запасом магической энергии, не сравнимым ни с чьим другим. Я узнал ее.
   Так же быстро Линегра вернулась в свое прежнее состояние:
   - Я могу направлять свою энергию на преобразование физического тела. Не знаю как, не помню, почему пришло ко мне это умение. Но этому я не смогу вас научить. Только увеличить силу, выносливость, регенерацию, скорость, преобразовывать энергию. Но и этого будет достаточно.
   Линегра говорила много, долго, интересно. Хотя все это я уже вспомнил. Так же, как и ее саму, несмотря на то, что сейчас она была совсем другая. Не живая и не мертвая. На эксперимент, в котором она сама пожелала принять участие, было выделено много средств, было вычислено и обдумано все до мелочей. Самые сильные и опытные маги были привлечены к делу. Нужно было создать неуязвимого, сильного противника для нашей войны, для битвы с магами.
  Лине де Гра была лучшей кандидатурой, не только потому, что потенциал ее был изначально выше, чем у остальных. Важным было то, что она горела желанием стать неуязвимой, обрести недостающие качества. Она не была фанаткой, все было гораздо проще и страшнее. Ее семью: детей, мужа, родителей уничтожили при глобальной зачистке территории. Всепожирающее магическое пламя, уничтожило не только ненасытных существ, которые вели наш мир к гибели, но и невинных.
   В процессе работы над способностями Лине, возник побочный эффект. Всплески неконтролируемой ярости в моменты повышенного магического напряжения. Лине в это время не помнила себя, не понимала, что рядом друзья. Потом все становилось на свои места, но все мы понимали, что Лине стала опасна.
   Проблема выживания, как и желание захватить власть, сделало инакомыслящих противниками, нашими врагами. Линегра должна была проникнуть в их стан. Но этого не произошло. В период ремиссии, который был необходим при плотном графике работы над ее телом, энергетическим потенциалом, когда Линегра была не способна противостоять даже слабому магу, ее выкрали из лаборатории. Мы догадывались, что она попала к инакомыслящим. Были сделаны попытки разыскать ее, вырвать из когтей врага. Но мы проявили слабость, преступную слабость, прекратив попытки. Гораздо проще было считать ее мертвой. Что случилось с ней дальше, я мог только догадываться. Она меня не помнит. Судьба ставит меня перед нравственным выбором. Как поступить?
   Несколько недель Линегра учила нас языку, географии, искусству боя, искусству владения и управления своим телом, развивала магические рефлексы. Я не знал, что она превосходный учитель. Тренировки имели еще одну цель - подготовить нас к инициации.
  
   - Это место я выбрала не зря. Здесь сходятся силовые линии магического поля Земли и входят внутрь нее как раз в центре поляны. Я прерву круговорот, перенаправлю потоки и, прежде, чем отпущу их в прежнее русло, вы войдете в них. Это и будет заключительным этапом вашего обучения. В этом мире магами можно стать только так.
   - Что мы должны будем делать, - спросил Клеменс.
   - Ничего. В момент максимального свечения вектор энергетических силовых линий будет максимален. Вы должны быть готовы. Боль не сравниться ни с какой другой. Я буду удерживать вас в сознании. Это важно. Вы не умрете.
   Солнце скрылось. Небосвод утратил голубизну, стал серым. Постепенно сумерки сгущались.
   - Пора, - Линегра встала в центр поляны. Ветер перебирал складки ее платья, пряди роскошных белых волос, бледная кожа казалась прозрачной. Я забывал порой, что она мертва.
   Линегра развела руки в стороны, и вдруг поляна осветилась, из земли стали проступать светящиеся жгуты. Повинуясь приказу, они шевелились, напоминая огромных змей. Их мощные тела освобождались из под земного покрова, а головы были еще глубоко, под ногами у Линегры. Наконец, одна за другой они покинули укрытие и устремились вверх, выстрелив из ревущих глоток светящиеся потоки. Линегра парила над ними.
   Ее лицо стало страшным, как тогда, во время трансформации. По лицу пошли темные пятна, прекрасные черты исказились. В глазах же полыхал огонь, поднимающий ее над землей. Линегра металась в магическом огне. Мы с Клеменсом, повидавшие разное, замерли. Нетронутые запасы энергии этого мира поражали. Линегра вдруг замерла и позвала нас.
   Вслед за нами, не обгоняя нас, но подгоняя, к центру поляны сходились яркие зеленоватые концентрические окружности, набегая волнами, зарождаясь вне пределов видимости. Это, вне всякого сомнения, были магические волны, возникшие по приказу Линегры, для того, чтобы укрепить сосуды, в которые скоро вольется невероятно мощные поток, то есть наши тела.
   Последний шаг в сияющие потоки был самым трудным. Но действительность превысила все ожидания. Мне показалось, что всю мою кожу облили раскаленным металлом. Последнее, что я увидел - изогнутое в таких же муках тело Клеменса. Глаза выжигало адское пламя. Но я был жив. Судорожные сокращения мышц, хрустели вывихнутые суставы, кажется, сломались несколько костей. Рвались сосуды. Но я был жив. Я был в сознании. Я не молил о смерти. Я знал, что всему этому придет конец. Линегра поддерживала мое дыхание, заставляла биться сердце, кровь - струиться по жилам. Потом все кончилось. Я ощутил резкий толчок. И, наконец, сознание покинуло измученное тело.
  
   Утро. Сон боролся с пробуждением, жалея тело. Все болит, но, кажется, серьезных повреждений нет. Глаза открылись с трудом. Рядом кряхтит Клеменс:
   - Ну, что, маг новоявленный, каково в шкуре мага? Не жмет?
   - Наоборот, великовата, - в тон ему ответил я, - боюсь, сползет.
   - Эх, и скинуть нельзя - где-то рядом женщина, - сокрушался Клеменс, - а может, ну ее, рванем нагишом? А то горит все.
   - Друг мой, носи эту шкуру с гордостью, ибо под ней горит искра надежды. Если в сердце мага еще горит надежда, то наш мир воскреснет.
   Едва последние слова слетели с моих уст, лицо Линегры, неизвестно откуда взявшейся, страшное, бледное, со шквалом чувств в мертвых глазах, приблизилось ко мне:
   - Повтори, что ты только что сказал?
   Я молчал.
   И тогда она медленно повторила мои слова:
   - Если... в сердце мага...еще горит надежда..., то пламя очистит наш мир! И он воскреснет! Кзатар!
  
   - Куда она делась, - спросил Клеменс, ничего не понимая.
   - Не о том переживаешь. Лучше подумай о том, что будем делать, когда она вернется, - ответил я.
   - Ты ведь не знал ее раньше?
   - Знал. Я давно вспомнил ее, а теперь - и она. Помнишь последний эксперимент?
   - Это что, она?
   - Поначалу я сомневался. Но теперь я уверен, это она, Лине де Гра.
   - Ты прав, - Линегра белой тенью скользнула на поляну и остановилась в стороне, - вы бросили меня. Опыты, которые они проводили надо мной, были жестокими. Инакомыслящие открыли тайны регенерации, наращивания магического потенциала и еще многое из того, что было приобретено мной в результате эксперимента. Единственное, что им не удалось перепрограммировать и сломить - моя воля. Тогда они поступили просто - лишили меня памяти. В таком состоянии я могла выполнить только простейшую миссию - убийство. Поэтому я оказалась в этом мире. Меня послали сюда вслед за тобой. Но при перемещении я потеряла память вторично. Поэтому ты, Кзатар, до сих пор жив.
   - Что ты предпримешь теперь? - мое напряжение зашкаливало.
   - Теперь? Я освободилась ото всех, контролирующих мою жизнь сил. Оставшиеся крохи себя сомой и всю свою силу я употреблю на благо миру, который я любила. Ты будешь жить, Кзатар. И вернешься, чтобы спасти наш мир.
  
   Наши занятия продолжились. Теперь они происходили с применением магии. При инициации нам передались от нашей учительницы очень полезные навыки и возможности. Во-первых отличная регенерация, ссадины, порезы и переломы исчезали в ту же минуту, отличная реакция, звериное чутье, интуиция, физическая сила, выносливость, способность преобразовывать энергию. Как и предупреждала Линегра, мы не могли трансформироваться, но это было бы уже слишком. Меня очень порадовал факт, что очень важная особенность Линегры - в ней нельзя было обнаружить мага - передалась нам. Магия этого мира существенно отличалась от нашей, той, которой мы с Клеменсом обладали изначально. Сила была совершенно иная.
   Линегра рассказала, что в междумирье совершенно другой счет времени и ощущение времени. Там нет дня и ночи. Там только ночь. Безвременье. Поэтому надеяться можно только на внутренние часы, на собственные ощущения. Это важно, для того, чтобы не остаться в междумирье навечно. Междумирье в прошлом никто не исследовал, да и вряд ли этим занимаются и сейчас. Маги разных миров используют его, как свалку магических отходов, как канализацию для слива отрицательной энергии. Известно только, что пространство междумирья возникло изначально поделенным на сектора, соединенные своеобразными воронками-шлюзами. Ты почувствуешь разницу между секторами и поймешь, какие функции у воронок. Три такие воронки нужно миновать, чтобы попасть в наш мир.
  Междумирье - далеко не пустыня. Там обитают существа, возникшие первоначально из энергии, претерпевшие изменения. Питаются они тоже энергией, поэтому при встрече с ними нужно скрыть все энергетические линии и не применять магию. Существ могут привлечь эмоции - страх, ненависть. Если соблюдать все предосторожности, то этих тварей можно не опасаться. Ведите себя, как в гостях, и ничего не произойдет. Но если вы сделаете ошибку, и существо начнет подпитываться вашей энергией, то все может закончиться значительными энергопотерями и даже смертью.
   Времени для отдыха и, следственно для разговоров, у нас почти не оставалось. Линегра говорила только по делу. И результаты стали проявляться очень быстро. Все наши возможности повысились до максимума. Кроме того, мы получили навык воздействовать на психику с помощью иллюзий.
   Ливень обрушился совершенно неожиданно, пришлось прервать занятья. Мы с Клеменсом уселись на лапник и спрятались от дождя под старой елью. Линегра не пряталась. Она молча стояла под холодными потоками. Ей было все равно. Она не чувствовала холода, скорее всего и боли...
   Я подошел к ней:
   - Прости меня... Я мог все изменить, но не сделал этого. Мне жаль.
   Линерга взглянула на меня, и я понял, что боль она чувствует:
   - После того, на что я пошла ради нашего дела...Ведь я добровольно перестала быть человеком. И лишила себя возможности передумать. Я отдала нашему делу всю свою жизнь. Я не была наивна и знала, что никому нельзя верить. Но сделала исключение... И получила нож в спину. Такая рана не заживает, щемит, рубцы мешают всю оставшуюся жизнь, мучают... И ты просто говоришь 'прости'?
   Линегра говорила очень тихо, но все интонации голоса, напор чувств, звучали, как колокольный звон в моей голове:
   -Ты думаешь, что, вбив гвоздь в мою душу, и теперь извинившись, ты залечишь рану?
   - Я знаю, что такая боль не уходит бесследно. Теперь уже ничего нельзя исправить.
   - Дай Бог тебе не встретить таких людей, которые посмели бы вбить гвоздь в твою душу... Я говорю не о врагах.
   - Я понял, Лине.
   - Да, увы, так бывает, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Важно понять, где ты ошибся и сделать правильные выводы. Вот исправить ошибку - это вопрос... Но это жизнь... Мы все рано или поздно, намеренно или нечаянно вбиваем гвозди в души других людей. Без прощения нет жизни. У меня ее почти не осталось.
   Линегра приблизилась ко мне, наши глаза встретились. Я не ощутил привычной холодности ее взгляда.
   - Я прощаю тебя, Кзатар.
   Ногти на ее пальцах стали вытягиваться, превращаясь в острые когти. Я смотрел в ее глаза, не желая оторваться. Почувствовал, как острый коготь прочертил глубокую борозду на моей груди, как горячие струйки поползли вниз, пропитывая рубашку.
   - А это тебе на память, Кзатар, - прошептала Линегра.
  
   - Мне кажется, - сказал Клеменс, сорвав желтеющий листок, и задумчиво разглядывая его, расправив на ладони, - наше перевоплощение уже полностью завершилось. Больше мы не должны здесь задерживаться. Линегре не стоит слишком доверять. Ты так не считаешь?
   - У нас нет выбора. И, я думаю, мы можем ей доверять,- ответил я, - она ни разу нас не обманула. А вот мы обошлись с ней несправедливо.
   - Когда-то, в прошлой жизни.
   - Это ничего не меняет.
   - Вы не можете еще покинуть этот мир, - как всегда неслышно приблизившись, проговорила Линегра.
   - Почему? Магические способности полностью восстановлены, - возразил Клеменс, - или у тебя другие причины?
   Линегра приблизилась к нему.
   - Причины? - в ее голосе зазвучали иронические нотки, - у меня достаточно причин, чтобы убить вас. Но я до сих пор этого не сделала. Несмотря на то, что и сейчас я сильнее вас обоих.
   - Ты уверена?
   - Чтобы превзойти меня, вам понадобится пройти мой путь, вряд ли вы на это отважитесь, - усмехнулась Линегра.
   - И все-таки, мне тоже хотелось бы знать, когда мы будем готовы? - спросил я.
   Линегра посмотрела на меня очень внимательно:
   - Ты же не думаешь, что Ригар был единственным посланником? Конечно, будь еще кто-нибудь из инакомыслящих в этом мире, они бы уже появились. Но при переходе в наш мир, в междумирье, вас, вне всякого сомнения, ожидают. И причем, уничтожить вас по пути будет гораздо проще, чем здесь. Это, во-первых. Во-вторых, возвращение души вместе с телом произвести гораздо труднее. Сюда вы попали не обремененные телами, поэтому угроза погибнуть по пути была минимальной. И, в-третьих, если в наш мир попадет только ваша душа, вероятнее всего, тела вы никогда себе не найдете, даже такого, как у меня. Вам не позволят. Поэтому, вы должны научиться, находясь в междумирье, во что бы то ни стало сохранять связь с телом. Этому будут посвящены наши следующие занятия.
   Линегра вновь приблизилась к Клеменсу, грусть, оттененная отстраненным высокомерием, проскальзывала в ее тихом голосе:
   - Как видишь, у меня нет других причин...
  
   Наши занятия продолжились. Мы учились находиться в астрале, не покидая тела. Это сделать было очень трудно. Теперь магия была для нас помехой. Астральное тело то и дело покидало земную оболочку. У Клеменса вскоре стало получаться, а я никак не мог зацепиться.
   - Тебе мешает владелец тела, тот, который находится еще в нем, - сказала однажды Линегра, - ты должен избавиться от него. Иначе у тебя никогда не получится.
   - Как ты себе это представляешь? - я вскинул взгляд.
   - Что тут непонятного - уничтожить.
   - Это значит, поступить так же, как когда-то поступили с тобой. Предать.
   Линегра не ответила. Я не виню ее. Человек смотрит на одинаковые ситуации по-разному в течение всей жизни. В зависимости от того, по какую сторону от грани, разделяющей добро и зло он находится, какую роль играет в сложившейся ситуации он сам, достаточно ли побила его жизнь. Если вполне, то он настолько притерпелся к собственным страданиям, что и чужие не способен услышать. Конечно, я только ищу оправдания Линегре. В жизни все гораздо сложнее и я знаю, что чистоты в мире больше. Можно рассуждать о человечности, морали... А вера? Осталась ли у Лине вера? После всего? Трудно сказать... Хотя, в одно единственное, самое незыблемое, неизменное, пожалуй. В то, чего никогда не коснется черная душа. Поэтому мы с Клеменсом живы. Ради этого она и помогает нам.
   Я не уничтожил душу Ивана, беззащитным незаметным комочком спящую на задворках моего сознания, и продолжал попытки укрепления связи со своим телом. У меня все получится. Я тысячи раз падал в бездну и возвращался. Выход был, я чувствовал, что он есть. Мне надо было найти способ укрепления связи с телом. Проанализировав причины неудач, я решил, что без использования собственных энергоресурсов не обойтись. И, в конце концов, у меня получилось.
   Практически, я создал защитную оболочку для того, чтобы запечатать душу в теле. Правда, для перехода в астрал приходилось использовать значительную часть энергии, но потом достаточно было просто поддерживать созданную структуру, периодически передавая на контакты дозированные порции энергии.
  Этот способ мне понравился, устроил и Линегру, придирчиво наблюдавшую за моими манипуляциями. Она опробовала защитную оболочку на влияние внешних сил и раздражителей.
  - Хорошо, - сказала Лине, - значит, завтра вы отправитесь домой...
  - А ты? - спросил я.
  - Я? Мое предназначение завтра будет выполнено, миссия успешно провалена, - послышались булькающие звуки.
  Линегра смеялась:
  - Когда меня отправляли в этот мир, никто не позаботился о моем возвращении. Я сама оставила метку. Я расскажу тебе, Кзатар, как не заблудиться в междумирье, как найти дорогу домой. А я... Нет, я слишком грозное оружие. И... Мне не хотелось бы вновь стать орудием в грязных руках.
   - Что ж, это твой выбор...
  Каждому из нас рано или поздно приходится делать выбор. Личность сложена из миллиона фрагментов. Когда мы выбираем то, что велит нам совесть, - часто рискуем навлечь на себя неприятности. Как повернется при этом наша жизнь, неизвестно. Но одно знаю точно - рисунок мозаики не изменится. А если выбирать только легкие пути, не обременяя себя переживаниями о нравственности и морали, думать только о своей выгоде, лавировать и изгибаться, рисунок исказится и постепенно превратится в беспорядочное нагромождение линий и отрезков. Мозаика распадется.
  
   Мир просыпается. Голоса птиц звучат звонче. Зеленее трава и листва. Все свежо и благоухает, умытое утренней росой. Где-то далеко морской прибой тревожит пустынный берег. Тоска закралась мне в сердце. Не моя, его. А я сегодня покину этот мир.
  Линегра предусмотрела все. Тысячу раз повторенные действия были доведены до автоматизма, чтобы не допустить промашки, ошибки. Все, кроме последнего шага - отрыва и последующего вхождения в междумирье.
  Линегра страховала нас, создав защитный купол, из которого мы должны будем совершить скачек, чтобы вырваться из этого мира, который удерживает нас, как и все, принадлежащее ему живое и неживое, подверженное притяжению и составляющее единую энергетическую систему с ним и между собой. Фактически мы разрывали некоторые связи и выхватывали часть энергии мира, чтобы покинуть его.
  Я создал защитную оболочку, проверил, достаточно ли прочны связи для подачи энергии. Неспокойно было душе, спящей внутри меня, я чувствовал это очень четко. Поэтому волновался и сам. Линегра подала сигнал. Сейчас произойдет отрыв. Нельзя ошибиться.
  Невероятное давление изнутри распирало мне грудь, стало трудно дышать. Наверное, так и надо. Скоро все пройдет. Клеменс обеспокоенно взглянул на меня и пропал. Что-то не так... Я изо всех сил сопротивлялся черноте, застилающей глаза. Линегра приблизилась ко мне, в ее взгляде мелькнуло понимание, она что-то сказала тихо, как всегда. Но я понял, это были слова прощания.
  В последние мгновения, когда сознание уже почти покинуло меня, я увидел Лине, нет не Линегру, принявшую облик неизвестной женщины, а именно Лине, ту, которую я знал в Нурогнии. Она вся была в облаке яркого света или даже огня. Я понял, что она сделала. Это дало мне возможность совершить отрыв. Прощай.
  
  Мощный рывок вперед означал переход через линию невозвращения. Дышать стало легко. То есть, я хочу сказать, что больше ничто не сдавливало мою грудь, я не задыхался. Мне было легко, как будто невесомость баюкала мое тело. Движение прекратилось, через некоторое время я начал видеть.
  'Ну, наконец-то! Я думал, ты уже не появишься', - раздался вздох облегчения.
  Клеменс ощутимо толкнул меня в плечо, вынырнув из темноты, словно из ниоткуда.
  'Куда же я денусь. У меня одна дорога'.
  'Ну, ты в порядке'? - спросил мой оруженосец.
  'В полном. Что-то уж больно темно здесь'.
  'А ты присмотрись', - проговорил Клеменс.
  Я вглядывался в темноту ничего не видя, хотел было пойти, куда глаза глядят.
  'Ты что, забыл'! - схватил меня друг за руку, останавливая.
  И вовремя. Из фиолетовой тьмы, издавая низкое почти утробное мычание, ползло существо, покрытое длинной, похожей на водоросли шерстью. Непонятной видовой принадлежности тело: свиное рыло, длинный изогнутый, как сабля, рог на лбу, безухое, рта не было видно из-за шерсти, но, судя по размерам головы и брюха, не маленький. Рядом показалась морда еще одного существа с лысой головой, заостренными большими ушами, зеленой, покрытой коричневыми струпьями, кожей и огромными, как блюдца, глазами. Чудище жадно смотрело на нас и тихо, нетерпеливо поскуливало, выглядывая из-за спины первого.
  Хотелось бы верить, что все это иллюзия. Разум отказывался верить глазам. Да и как здесь можно жить? Линегра рассказывала нам о том, что ждет нас в междумирье. Здесь живут существа, образовавшиеся из неконтролируемых сгустков энергии, выброшенных из разных миров спонтанно или преднамеренно. Существа развивались, размножались. Появлялись новые, отличные от других, виды. Но связывало из всех одно - кулинарные пристрастия. Питались существа энергией. Энергией своих собратьев, когда не было таких, как мы. Эти двое оказались самыми чуткими. Первыми явились, запеленговав всплеск энергии. Мы с Клеменсом для них - лакомство. И очень скоро здесь появятся другие.
  'Закрываемся', - быстро сказал я.
  Мы унаследовали способность Линегры не обнаруживать в себе магов. Однако чудовища улавливали волны энергии, исходящие от нас, как и от любого обычного человека. Необходимо было скрыть их под непроницаемой для энергетических волн защитой. Что мы и сделали незамедлительно. И стояли, не дыша и не шевелясь.
  Чудовища подошли вплотную, потыкались в нас носами, пытаясь уловить малейшие признаки энергии. И, ничего не обнаружив, убежали дальше, искать, чем поживиться.
  'Ох, еле утерпел, чтобы не вмазать в это свиное рыло', - раздраженно проговорил Клеменс.
  'Ага, и нас бы тут же схарчили'.
  'Не факт еще, кто кого'.
  'Да факт, они же тут, как рыбы в воде. Смотри и ничего не трогай'.
  'Кстати, довольно интересные существа', - сказал Клеменс.
  'Не могу сказать, что мне понравились'.
  'Да я не о том. Плотность тел у них приблизительно, как наша. Интересно, могут ли они существовать вне междумирья'?
   'Потом подумаем. Надо решить, куда двигаться'.
   'Что там Линегра говорила? Мы должны почувствовать сами'.
   'Тогда вперед'.
  
   Мы двигались быстро, очень быстро. Словно наши тела совсем не встречали сопротивления. Прямо-таки спринтерский забег. Казалось, нас подталкивает вперед сквозняк. Было бы смешно, если бы не доля правды. Мы ожидали появление первой воронки, которую надо было миновать, оставшись в живых, не понеся ощутимых потерь и не обнаружив себя.
   Волнение, поначалу мешавшее думать здраво, улеглось. Мы быстро осваивались в незнакомой среде. Быстро учишься тому, что знал в теории. Несколько раз нам встречались здешние обитатели, привлеченные появлением претендентов на звание почетных доноров, нас, то есть.
   ' Даже скучно как-то, - вздохнул Клеменс, когда очередная волосатая морда, обнюхав его с головы до пят, равнодушно отвернулась и скрылась во тьме вместе с не менее волосатым телом, - может, приоткроемся разок? Посмотрим, так ли страшен этот черт'?
   'Только попробуй, - погрозил я шутливо, - дома встретишь существ гораздо интереснее'.
   'Эх, доля моя, доля, - подхватил мой тон Клеменс, - вот так всегда: молчи, терпи...'
   Тьма впереди словно разошлась. Стали видны белесые линии, словно невозможный здесь ветер стал видимым.
   'Вот она, первая воронка...', - проговорил я.
   Приблизившись к ней, мы остановились. Теперь надо сгруппироваться, максимально сконцентрироваться. Это почти отрыв.
  'Ну что, рванули'? - с задором воскликнул Клеменс.
  'Вперед'.
  Тьма стала более, чем непроглядной. Густой, давящей, вязкой, словно уплотненной. Так что пришлось даже закрыть глаза. Но это длилось недолго. Нас выбросило, как пробки из бутылки. И вот мы с другой стороны.
  Веки были все еще тяжелы. Вдруг что-то ударило мне в спину, рядом вскрикнул Клеменс. Послышалось свистящее шипение. Густой серый туман междумирья этой стороны воронки резали гигантские черные крылья. Я не мог разглядеть существ, атаковавших нас. Их было несколько, пять или шесть. Они носились над нами, то нападая, то скрываясь в тумане.
   'Не применяй магию!' - крикнул я другу.
   'Порядок, - ответил он, - так даже интереснее'.
   Послышались звук удара и довольный возглас Клеменса:
   'Получил, я те голову откручу, патлатый'.
   Я отбивался от двоих. Они не резали, не кусали, просто толкали, словно пытались выгнать или загнать куда-то. Догадка ужаснула меня.
   'Клеменс! Не отдаляйся! По-моему, нас хотят...'
   Еще один мощный удар заставил меня согнуться пополам и проглотить последние слова. Разозлившись, я цапнул скользнувшее по плечу крыло. Чуть не сломав тонкие кости, сжал в охапку нападавшего.
   У монстра было человеческое лицо, более того, женское, и весьма миловидное. Смуглое, с крупными чертами, карими глазами, маленьким ртом и выступающими аккуратненькими клычками, наподобие тех, какими оснащены летучие мыши, для того, чтобы удобнее поглощать кровь своих жертв.
   'Отпусти, урод'! - завопила летучая мышь-мутантша.
   Я, опешив, разжал объятия, рассматривая гневно оправлявшую крылья и перья, покрывавшие всплошную все ее тело, девушку.
   'Ты кто'? - задал я дурацкий вопрос.
   'Да кто ты, урод? - все еще злилась она.
   'Хм'...
   'И нечего тут хмыкать'!
   'Мы, вообще-то, ни на кого не нападали', - попытался сохранить мужское достоинство я.
   'Вы, вообще-то, явились без приглашения', - передразнила она меня.
   'Да мы так, мимо шли', - донесся сдавленный голос Клеменса.
   Мой друг висел в воздухе, поддерживаемый за руки и за ноги не менее прекрасными спутницами моей, ой, я уже так ее называю, Мышки...
   'Отвечай! - гневно тряхнула она своей черной гривой, - кто послал, зачем, сколько вас'?
   'Вам же ясно сказали, мимо шли', - ухмыльнулся я.
   'Поражаюсь вашей наглости, - она топнула стройной ножкой и упершись в бока, как сварливая жена.
   Это вызвало у меня и у Клеменса взрыв хохота. В его положении это оказалось чревато. Летучие красавицы бросили его конечности и взвились и в том и в другом смысле. Вместе с моей Мышкой они подобно свирепому рою двинулись к нам.
   'Эй, эй, стойте, - попытался разрулить ситуацию я, - ну, честное слово, мы не имеем намерений в отношении вас...'
   Они остановились и почему-то снова нахмурились.
   'Мы попали к вам из соседней области междумирья и очень скоро собираемся покинуть вас', - продолжил я.
   'Микс, он говорит правду, - кивнула одна из красавиц Моей Мышке, - минуту назад их здесь не было. Они появились из шлюза'.
   Вот как называются у них воронки. А моя Мышка у них, кажется за старшую.
   'Он человек', - произнесла она с нажимом.
   'Человек, человек, человек', - разом загомонили остальные красавицы.
  А моя Мышка над чем-то раздумывала.
   'У нас много врагов, - наконец заговорила она, - все шлюзы, соединяющие междумирье, открыты, и мы обязаны их охранять. Лишь одного человека до тебя я встретила в своей жизни. Это была женщина. Она просила меня о помощи. Не для себя. 'Придет человек, - сказала она, - от которого зависят судьбы многих миров, и судьба междумирья в его руках. У него будет метка, по которой ты узнаешь его'. Так сказала мне та женщина. А теперь я спрашиваю, у кого из вас есть метка. Если есть, вы будете жить, и вам помогут, если нет - вас ждет сливной шлюз, и вы никогда не увидите ни вашего мира, ни какого-либо другого. Итак'?
   Клеменс бросил на меня вопросительный взгляд. Я кивнул, мол, все в порядке. А потом расстегнул рубашку и продемонстрировал глубокую царапину на груди, оставленную Линегрой.
   Мышка подошла, внимательно разглядывая метку, потом прижала к ней ладонь. Моя защита моментально дала сбой. Ранку, уже совсем зажившую, снова защипало. Одновременно я почувствовал, как что-то проникшее в мой организм из руки Мышки словно изучает меня. Недолго.
   'Это он, - произнесла Мышка, отняв руку, - мы поможем вам. Шлюз, который нужен вам, недалеко отсюда, мы перенесем вас'.
   Девушки оказались неслабым полом. Шутя они несли нас с Клеменсом, взяв за руки. Мой друг пытался разговаривать. Выяснять, есть ли у них особи противоположного пола. Оказалось, что есть. Но мужчины - вообще зло. Я бросил гневный взгляд на оруженосца, чтобы заткнулся.
  Некоторое время летели молча. Потом заговорила Мышка:
   'Опасность заблудиться существует только здесь, - выбрать неверный шлюз. Когда вы пройдете его, вам останется найти шлюз, который перенесет вас в вашу реальность. Это будет несложно'.
  Я кивнул головой в знак того, что понял и благодарен.
  И вот впереди снова посветлело. Появились белесые нити, указывающие вход в воронку.
  'Спасибо за помощь', - поблагодарил я Мышку.
  Клеменс так галантно раскланивался со всеми красавицами, что во избежание международного конфликта, я предпочел сократить прощание до минимума и, подтолкнул его к шлюзу.
  'Подожди, Кзатар', - остановила меня Мышка.
  'Что'?
  'Я многим обязана Линегре. Когда-то она спасла мой народ. Мой долг еще не оплачен'.
  'И'?
  'Я пойду с тобой', - решительно заявила Мышка.
  'А вам не противопоказано по физическим меркам наше пространство'? - побеспокоился я.
  'Нет, кроме того, со мной вам будет безопаснее у нас, и я не позволю вам заблудиться'.
  'Я не уверен, что пребывание в нашем мире будет для тебя безопасным. Вернее, уверен, что будет совсем не безопасным'.
  'Если я буду рядом, то всегда смогу позвать на помощь свой народ, когда настанет время'.
  Я кивнул. Клеменс подмигнул. А Мышка одним мощным взмахом подняла свое тело ввысь.
  
  Мы приблизились к воронке, остановились, концентрируя энергию.
   'Ну что, поехали'? - широко улыбнулся Клеменс.
  'Приготовьтесь с ходу отразить атаку, - сказала Микс. - Нас наверняка ждут на той стороне. Вперед'.
  Мышка сложила крылья, завернувшись в них, как в одеяло. Нас поглотила непроглядная бездна, закружила, завертела. Я ожидал ощущений, схожих с теми, что возникли при прохождении первого шлюза, оказывается, тут все не так просто. Но в конце нас вышвырнуло по-прежнему небрежно и как-то даже оскорбительно.
  'Приехали, - пробурчал Клеменс недовольно, - и никто нас не ждет, аж обидно. Могли бы и встретить. Да что это?
  'Странно', - проговорил я.
  'Ничего странного. Им тоже надо оправлять естественные надобности, спать, есть', - пошутила Мышка, с раздражением сдирая с себя паутину.
  Я продирал глаза глаза, никак не хотели открываться полностью. Липкая паутина облепила и тело. Клеменс громко ругался.
  'Мы уже почти дома. - сказал я. - Не психуй. И тише, давай'.
  'Да знаю, знаю', - ответил он.
   'Надо скорее отсюда сматываться'.
  'Куда'? - спросил Клеменс, имея в виду направление движения.
  Мышка молча указала направление, бросив недоуменный взгляд на моего друга. Надо привыкнуть к его манерам.
  'Давай, двигай, не время шутить'! - прикрикнул я.
  'Вот так всегда', - деланно проворчал Клеменс, разгоняясь в указанном нашей проводницей направлении.
  Я поспешил за ним, оглядывая по пути новую область междумирья. Она отличалась от двух предыдущих не только по внешнему виду окружающей среды. Сама ее структура была иной. Синий туман, клубящийся вокруг, был движущейся субстанцией. На земле это было бы естественно. Атмосферные явления, изменения земной коры. Но это вещество, если это вещество, двигалось само, или я не мог представить причины, заставляющей его двигаться. Еще один интересный факт - синий туман, заполнявший все пространства, искрился. Это были мелкие, частые, тусклые светящиеся вкрапления.
  'Что за блестки вокруг'?- обеспокоился Клеменс.
  Я вдруг заметил, что касаясь наших тел, искорки начинали светиться намного ярче. Туман быстро скрадывал ожившую звездочку, и что там с нею происходило дальше, окутано синим туманом.
  Мышка тоже забеспокоилась, и, похоже, удивлена была не меньше нас. Вокруг ее крыльев бурлил настоящий водоворот.
  'Мышка, замри'!
  Она выполнила мою просьбу, что-то хотела сказать, но промолчала. Секунду я напряженно думал.
  И вдруг меня осенило: это же маячки! Они созданы специально для того, чтобы подать сигнал тем, кто нас ждет уже семнадцать лет.
  'Стоп'! - резко остановился я.
  'Что'?
  'Это жучки - маячки, мой друг. Они фиксируют наше местоположение и направление движения'.
  'Оппа! Что будем делать, шеф'?
  'Надо подумать. Давай для начала поймаем несколько экземпляров'.
  Я банально развел загребущие руки в стороны, а Клеменс подогнал ко мне синие клочья с ожидающими прикосновения искорками. Наша задача была исследовать оные, не прикасаясь к ним.
   Юркие искорки, повинуясь малейшему движению клубов тумана, проскальзывали между пальцами. Ценой невероятных усилий, нам удалось пленить несколько не особо пронырливых. Для начала мы окружили нас защитным куполом. Это был риск, но, по крайней мере, так мы могли заглянуть в это творение рук человеческих без опасения, что оно, творение, убежит, не дождавшись вердикта. И, в любом случае, о нашем появлении уже знают или вот-вот узнают, и, следовательно, скоро мы увидим своих врагов. Значит, надо спешить.
  Ничего особо гениального мы не обнаружили. Грубо говоря, это были лишенные начисто энергии дырки. Коснувшись тела, они принимали тот мизер энергии, который могли вместить, и который гнал их по направлению нашего движения. Погрешности, возникающие от боковых соприкосновений незначительны, их можно не учитывать. Сталкиваясь с другими дырками, искорки передавали энергию, а те несли ее дальше, пока не встречали следующих, и пока энергия не расходовалась полностью. Своеобразная эстафета. В результате известие о нашем приближении неслось впереди нас.
  Выбор метода, позволяющего сделать точные вычисления о нашей скорости и местонахождении в каждый конкретный момент времени - дело техники. Вывод напрашивался сам собой. Направление движения искорок надо задать самим. И лучше по всем направлениям. Что мы и сделали. Пока они там разберутся, может, нам удастся проскочить последний шлюз.
   Некоторое время затея и тупость врагов нас радовала. Безмозглые искорки послушно разносились во все стороны, конечно, новое занятие влияло на скорость нашего передвижения, но не существенно. Я уж было понадеялся, что на этот раз все пройдет без приключений, как вдруг...
  'Опасность'!- крикнула Мышка, предупреждая меня и оторвавшегося от меня Клеменса.
  Она взлетела, указывая в сторону приближающейся угрозы.
  На нас неслись огромные свирепые псы. Бесы в собачьем обличье. Черные, величиной с теленка, с кроваво-красными глазами. Их вывели с помощью магии еще на моей памяти для поимки особо опасных преступников-магов. Теперь власть над псами у наших врагов. Псы обходили нас по дуге, чтобы изменить направление нашего движения, отсекая выбранное нами направление. Что ж.
  'Шлюз уже близко, - крикнула Мышка, - за мной'!
  'Прорываемся, Клеменс! Шлюз близко'!
  Шумное дыхание и утробное рычание псов. Мерзкий запах магии мертвых и угнетенной живой плоти. Тем, что дышали нам в спину, оставалось сделать последний прыжок, когда мы ворвались в строй охранявших вход в шлюз.
  'Смотри! Воронка'! - закричал я, используя магию вовсю и отбрасывая тянущих желтые клыки к моему горлу четырех псов.
  'Поспешим'! - Клеменс расправил плечи, словно вот сейчас начинается настоящая жизнь.
  Белесые сходящиеся нити воронки все ближе. Я оглянулся - вовремя, отбил нападение догнавших нас псов. Приближаются остальные.
  'Клеменс! Беги! Прыгай'!
  Последней в шлюз упала Мушка, завернувшись в крылья.
  
  Нас трясло и выварачивало наизнанку. Само собой, надо было подготовиться к перемещению. Хорошо еще не размазало и не разметало, вот было бы новое украшение синему туману. Даже Мышке было не по себе, она поправляла крылья, волосы, как любая нормальная женщина.
  'Ты не передумала'? - спросил я.
  'Нет, Кзатар, я с вами, - Мышка снова прикоснулась к отметине, оставленной Линегрой.
  Тучи разошлись, образовав окно, луч света потянулся к земле и породил тень. Вместе с нею явились в свой родной мир две метущиеся души, таща за собой изможденные тела.
  
  
   ГЛАВА 4
  
  Я ожидал увидеть погибающий мир. Но то, что представилось моему взору, превзошло все ожидания. Печально осознавать, что сам причастен к гибели некогда цветущей цивилизации. Так или иначе. Далеко в прошлом осталась незапятнанная человечеством красота. Она давно исчезла. Чистейшие моря и озера, гранитные валуны, зеленые бухты, вода в которых, то тихая, как в озере, то буйная, как в море. Скопления белых лилий в заводях. Мы все это уничтожили и теперь ищем пути вернуть, а на самом деле тянем за собой в пропасть другие миры.
   Я четко осознавал, что пришел в этот мир вторично, чтобы исправлять ошибки, свои и чужие, пришел ответить за свои действия, за то, что не сумел предотвратить. Чувство вины. Теперь мне нужно было от него избавиться. Чтобы быть свободным, не ощущая тяжких оков на своих ногах и защитив душу от угрызений. Не ради себя, ради большой цели. Я не хотел оправдаться перед самим собой. В конце концов, не мною лично наш мир подвергся разрушительному воздействию, и не я в тот момент отвечал за него. Но все равно, это был мой мир. И ответственность за него, в силу моего положения, была больше, чем у других.
   Мой друг и оруженосец, несомненно, испытывал те же чувства. По молчаливой договоренности, мы не говорили о некоторых вещах из прошлого вслух. Но я знал все о нем, о том, что происходит в его душе. Я верил ему, как самому себе.
   Люди много говорят, и наше мнение о них складывается вначале на основании их собственных слов. Гораздо позже начинаешь понимать, что либо он приписывает себе несуществующие достоинства, сознательное вранье, либо старается представить себя таким, каким бы он хотел быть, это уже лучше, ведь часто поставленная однажды цель формирует человека, либо он сам верит в то, что выдумано другими, теми, кто по той или иной причине и с различными намерениями воздействовали на него.
   А есть люди, к которым я отношу и Клеменса, которые выбирают манеру поведения, которая совсем не вяжется с их внутренним миром, способностями, наклонностями, моралью и устремлениями. Из-за этой шелухи можно и не заметить то, что у человека внутри, не оценить, оттолкнуть. Клеменса я знаю так давно, что для меня его дурачества ничего не значат. Но порой у меня возникает вопрос: 'почему?'. Почему человек, Клеменс, хочет иметь другое лицо? Почему хочет скрыть истинное? Не только от других, от меня? Привычка? Я и не припомню, когда это началось. Или так легче? Скрываешься не только от других, но и от самого себя. Может, тогда не так больно, может горе тогда не так тяжело переносится. А оно у него, как и у всех, есть.
  Мне была хорошо известна печальная история моего друга. Мать и отец его имели магический дар, который был передан по наследству двум сыновьям: Клеменсу и Креду. Родители души не чаяли в своих сыновьях и старались дать им все самое лучшее: образование, воспитание, окружение.
  Несмотря на то, что сыновья были практически неразлучны, их характеры сильно отличались. Клеменс был прост в общении, добр и не требовал к себе повышенного внимания. Кред был на три года младше брата, чрезмерно активен, капризен, несговорчив и хитер и циничен. Родителям со временем он с каждым годом доставлял все больше хлопот. А они, как и положено родителям, принимали свое чадо таким, каким он был. Старались, конечно, повлиять, воспитать, воздействовать. Так и пошло. Все внимание в семье было приковано к Креду. Мать, измотанная вечными пререканиями, заболела.
  Я дружил с Клеменсом с детства. Креда тоже хорошо знал. Он редко принимал участие в наших забавах, предпочитая другие, подчас жестокие, особенно, когда в ход пошла магия. Его никогда не ловили за руку, поэтому все проделки сходили ему с рук. Клеменс старался повлиять на брата, не раз даже доходило до драки. Но это отдаляло их друг от друга еще больше.
  Детство кончилось как-то разом. Когда страну постигла беда. И тогда Кред оказался по другую сторону баррикад. Он встал в ряды инакомыслящих. Сначала просто посещал тайные собрания. Семья не сразу узнала об этом. А когда об этом, наконец, стало известно, было уже поздно. Уходя из дома, Кред устроил скандал. Мать не пережила потрясения и умерла. Несколько лет семья не видела Креда, только слышала о его участии в выступлениях инакомыслящих, а со временем и в вооруженных стычках. В одной из них погиб отец Креда. Более того, говорили, что смертельный удар отец получил от сына, пытаясь остановить его. Клеменс был в этом бою. Но я никогда не говорил с ним об этом.
  
   - Я вижу, они тут трудились семнадцать лет все в том же направлении, - присвистнул Клеменс.
   - А где же Мышка? - забеспокоился я.
   - Передумала в последний момент, - предположил Клеменс.
   - Не может быть. Жаль, - произнес я, - но, наверное, так и лучше.
   Тут вдруг у меня так сильно зачесалось предплечье, что пришлось задирать рукав. Закатав рукав, я увидел ее.
   Мышка, уменьшившись до размеров кленового листа, расположилась у меня на руке в виде татуировки. Подвижной.
   - Вот это здорово! - Клеменс попытался поддеть маленькое крылышко ногтем.
   Еле слышный возмущенный писк остановил его:
   - Ну-ка, не распускай руки! И, Кзатар, опусти рукав, мне неприятен свет!
   Я тут же выполнил просьбу:
   - Мышка, кхм..., тебе там как, уютно?
   - Да ничего, - пискнула она, только не чешись больше - я посплю пока, знаете, акклиматизация и прочее...
   Она покопошилась еще немного и затихла. Я вспомнил, как чувствовал себя в междумирье, и понял, почему в нашем мире ей пришлось уменьшиться.
  
   Вокруг небольшого каменистого острова, на который мы попали, к счастью или к несчастью, с этим я пока не разобрался, простиралась режущая глаза пустыня. Все было занесено белым снегом. По внешнему виду, естественно. У нас здесь уже давно перестали выпадать нормальные осадки. Так что это не осадки, а осадок, результат множественных химическо-магических реакций, происходящих в атмосфере. Не тает, не холодит. Я подфутболил белую кучку, она рассыпалась, как мелкий песок или как манная крупа. Усмехнулся иронии природы, манна небесная, кара небесная...
   - Смотри, - прервал мои раздумья Клеменс, - а вода ведь замерзла.
   - Не может быть...
   - Может, - Клеменс сделал несколько шагов от берега, потом подпрыгнул, притопнул.
   Поверхность под ним сильно прогнулась, затрещала, но выдержала немалый вес моего друга.
   - Значит, все-таки к лучшему, - резюмировал я и шагнул вслед за ним.
   - А то! Во-первых, псы, почему-то не прошли через шлюз. Это хорошо. Во-вторых, нас никто не встретил! Это еще лучше! Итак, мы по-прежнему живы, и жизнь прекрасна!
   - Не спеши, мой друг. Чует мое сердце - это все ненадолго, - я шутливо вознес глаза к небу. - Ну, вот когда будет о чем переживать, тогда и думать будем.
   Огромное багровое дневное светило осталось прежним. Под ногами море, усмиренное неестественным явлением природы. Берегов не видно. Идем наугад. Не совсем, конечно. Использовали чутье магов, определились со сторонами света,
   Остров уже давно пропал из вида. Что будет, если перед нами вдруг заплещется море. Ничего. Мы ведь все-таки маги. Вдали что-то темнело на бескрайнем белом покрывале, край которого касался серого скучного неба.
   - Может, стоит применить магию? - спросил Клеменс, - до смерти надоело тащиться, как черепаха.
   - Нельзя.
   Колебания поверхности воды, занесенные осадком, все еще казались ненадежной опорой, но нервировать перестали. Ко всему привыкаешь. Темный предмет был уже почти различим.
   - Да ну, ничего себе, - разглядел его первым Клеменс, - я таких не видел.
   Из белых заносов торцала огромная морда морского чудовища. Длинная, как у крокодила, но во много раз больше, естественно, и пасть была более устрашающая. Узкие и широкие щели глаз, массивные неподвижные ноздри. Создавалось впечатление, что монстр мертв, замерз и затерт застывшей подобно льдам массой. Ушные отверстия открыты.
   - Вот видишь, нам опять повезло, а ты говорил, - Клеменс подошел поближе и поставил ногу между глаз чудовища, - жаль нет фотоаппарата. Слушай, может, они тут сами передохли?
   Едва уловимое движение. Я насторожился. Всмотрелся. Точно.
   - Назад!
   Ушные отверстия монстра медленно закрывались вздутыми краями, как у крокодилов в момент погружения. Клеменс среагировал мгновенно. Отскочив на безопасное расстояние в тот момент, когда монстр распахнул ужасную пасть, моментально развернувшись к нам.
  Однако безопасное расстояние было взято навскидку. Это мы поняли, когда монстр, изогнувшись, легко ломая застывшую волну, продемонстрировал свое тело до кончика хвоста. Белые облака осадков взметнулись вверх, поднятые разбушевавшимся монстром. Волны, накатываясь на застывшую поверхность, мгновенно ломали ее, посылая вперед трещины. Все происходило так быстро, что в глазах рябило.
   - Мой! - прорычал Клеменс, изворачиваясь в немыслимом прыжке, с одним только ножом в руке.
   Чудом избежав страшных челюстей, он запрыгнул на голову чудища. Теперь, с телом человека за спиной, монстр казался еще крупнее. Если ему удастся стряхнуть с себя Клеменса, я больше не увижу друга. Единственная возможность остаться живым - выдавить глаза монстра, нож проткнуть его тоже может только в глаз.
   Несколько раз Клеменс едва не сорвался. Чудище, бесновавшееся под ним, вдруг рванулось под воду. Это уже повод для волнения. Считаю до двадцати и вмешиваюсь. Не успела вода успокоиться, как чудище полезло из воды. Клеменса нет. Черт! Но монстр мертв.
   - Фу ты, повозиться пришлось, - взорвалась позади меня куча осадков.
   - Ну, ты и гад, - не сдержался я, поднимая его из воды, - мог бы поторопиться.
   - Ага, или весточку передать, - засмеялся он.
   - Магию нам употреблять нельзя, но и рисковать больше не будем, - решительно заявил я,- по возможности, попытаемся обходить опасные места. Понял?
   - Да понял, понял. Обсыхать придется теперь тоже естественным путем.
   - Ничего. Выжмешься.
  
   Под рукавом шевельнулась Мышка:
   - Что там у вас? Все в порядке? - сонно пробормотала она.
   - Да спи, спи, все спокойно, - ответил я.
   Пока Клеменс занимался своей одеждой, я решил рассмотреть первого монстра, встреченного на родине. Белое пузо покрыто чешуей, прочной, как камень. Лапы с перепонками, загнутые кинжальные когти. Удар такого хвоста легко разобьет крепостную стену. Видимо, монстр спал, когда мы явились. Я еще раз поразился, что при такой массе и размерах, монстр был невероятно быстр и ловок. Не сомневаюсь, что и на суше он удивил бы нас не меньше. Был ли он плодом больной фантазии ученого мага или наши воды сами произвели его на свет... Вода вокруг мертвого монстра вдруг пришла в движение.
   Змееподобные, не длиннее человеческой руки, лишенные чешуи существа тыкались тупыми носами в мертвое тело. Их становилось все больше. Любопытство заставило меня приблизиться. С разгона существа врезались и буквально впивались зубами в плоть, очень широко открыв пасть. Не имея лап, каких-либо присосок или крючков, они вгрызались все сильнее, словно прокладывая себе дорогу в мертвом теле. Мерзкие твари несомненно предпочтут живую плоть. Кто знает, может, они и прыгать умеют. Я отошел.
   - Скажи, о чем ты думал, когда сиганул чуть ли не в пасть этой твари?! - не удержался я от нотаций. - О чем ты вообще думал?! Запросто ведь мог погибнуть!
   - Нет, Кзатар, не мог я погибнуть, - усмехнулся он, - меня, знаешь, какая надежда окрыляет!?
   - Надежда - это не уверенность.
   - Ты не прав, друг, - улыбался во весь рот Клеменс, - что бы ни случилось, надо надеяться. Даже если идешь ко дну - надеешься на чудо, даже зная заранее ответ, надеешься на лучшее. А вот ожидаемое для каждого свое. Для кого-то мучение, для кого-то чудо.
   - Мысли материализуются, я это помню. Без надежды жизнь пуста, все дороги тупиковые, согласен.
   - Надежда вырастает в Веру, когда ты не отступаешь. Есть надежда - нет места страху...
   - Есть еще здравый смысл, - прервал я.
   - Я не раз терял надежду. Но когда падаешь, всегда ищешь, за что держаться. Считается, что схватишься за что угодно. Не правда. Только за то, что приемлет твоя душа. Получается, что даже если надежда гибнет, приходит другая надежда и дает силы жить.
   - Это просто непобедимое желание человека жить. С жизнью трудно расстаться. Бороться тоже трудно. Но если выбираешь смерть - значит, подписываешься под тем, что еще раньше умерли твоя вера и надежда. И жить тебе больше незачем.
   - Не согласен. Смерть - это тоже часть жизни. И в смерти есть смысл. Все, опять-таки, зависит от цели, смысла жизни. И от того, о чем человек думает, делая последний шаг, - Клеменс был серьезен.
   - Каждый, независимо от веры и меры подлости, верит в справедливость, воздаяние по делам.
   Клеменс хмыкнул:
   - Скажешь тоже, инакомыслящие как раз только о справедливости и думают! Как бы она их не настигла и не воздала по самое не могу!
   - А ты думаешь, они, развернув такую бурную деятельность, не верят в собственную правоту?
   - Ты хочешь сказать, что правда у каждого своя? - вскинулся Клеменс.
   - Вера у каждого своя, - спокойно ответствовал я, - а правда одна, как и мораль, как нравственность.
   - Смотри, кажется, впереди еще два урода, наподобие того, что меня искупал.
   Я посмотрел, куда указывал друг. Действительно, впереди, среди белых заносов, темнели две огромные морды. Глаз их не было видно. Скорее всего, они спали.
   - Обойдем по-тихому. Если спят - могут не учуять. Больше я не позволю тебе испытывать, достаточно ли крепка твоя надежда и насколько успешно материализуется.
   - Монстры неподвижны, может быть и удастся проскочить. Не больно то хочется мокнуть, - вторил шепотом Клеменс.
   Мы стали обходить тварей по большой дуге. Почти поравнялись с одним из них. Он не шевелился. Осадки под ногами негромко хрустели. Гораздо больше беспокоила меня застывшая под ним поверхность, неизменно прогибающаяся при каждом осторожном шаге. Бежать нельзя, все равно догонит. Оглянулся - головы монстров все так же неподвижны.
  Уже собирался вздохнуть с облегчением, но, как видно поспешил. Одна голова, за ней другая резко вскинулись и, легко прокладывая путь в застывших осадках, двинулись к нам.
   - Приплыли! - Клеменс вопросительно взглянул на меня.
   - Давай! Твой слева! - крикнул я, посылая магическую волну.
   Монстры застыли с раскрытыми пастями. Кровь в их жилах, сердце, мозгу была остановлена. Они медленно погружались под воду.
   - Топаем отсюда, - сказал я, - мало ли, еще кто вынырнет.
   - А мне понравилось. Знай наших! Зря что ли столько страданий перенесли, как вспомню Линегру и ее посвящение, аж жуть! Надо пользоваться, честно заслужили.
   - Топай-топай, еще надоест.
   - Да я ничего, развлеклись - и ладно. Вот только ночевать здесь, мне что-то не улыбается.
  
   А занесенное осадками море было безбрежно, бесконечно. Магические волны, судя по всему, не были запеленгованы, так что пока о нашем появлении не знали.
   - Ты уже решил, с чего начнем? - спросил Клеменс.
   - Попытаемся найти наших, проясним обстановку, тогда будем строить планы, - ответил я.
   - Ты в курсе, что многих, из тех, кого мы знали, скорее всего, нет в живых,- спросил друг.
   Я не успел ответить. Непонятно откуда донесся свист. Никого.
   - Это из воды! - сообразил я, - ни шагу!
   Неподалеку от нас осадок взвивался столбом по дуге, словно кто саблей взрезал застывшую поверхность. Из темной воды тут же выскочили с десяток мелких зубастых рыб с недвусмысленной целью - кого бы сожрать. Они летели прямо на нас, раскрыв зубастые пасти и встопорщив плавники, словно крылья. Кого встречали кулаком, кого сапогом. Отбиться от них не составило бы труда, если бы не прибывали новые партии.
   - Черт! - ругнулся Клеменс, - вот же оголодали, что у них там, пожрать нечего совсем?
   Наверное, пришлось бы применить магию снова. Но тут вдруг из воды полезли черные, словно облитые смолой существа, очень напоминающие людей, совершенно голые, с длинными змеиными хвостами. Существа покосились на нас и принялись перехватывать летящих в нашу сторону рыб руками и тут же их пожирали.
   Пальцы у людей были с перепонками. Из широко раскрываемых пастей торчали длинные и острые, как иглы, зубы. На руках некоторых, преимущественно женских, особей были дети.
   Когда рыбы перестали вылетать из воды, существа, неловко покосившись на нас, стали опускаться под воду. Жабры на их спинах раздувались, воздух был тяжек для этих странных существ. Взгляды у них были затравленные, непонимающие. Или мне это только казалось.
   Клеменс выглядел потерянным, впервые я видел его таким.
   - Идем, мы ничего не можем сделать. Слышишь?
   - Лично порву того, кто это сделал, - тихо проговорил он.
  
   Я чувствовал движение в глубине, под нами, и угрозу. Животные, вне всякого сомнения, были здесь, но почему-то не нападали. Они ходили вокруг, перемещаясь вместе с нами. Исходящая от них угроза была почти осязаема. Мы были готовы.
   Но когда вода вокруг нас буквально взорвалась от напора десятков тел, это не могло не поразить. Здесь были те, которых мы уже видели, очень крупные образцы, гораздо крупнее прежних, спины их были покрыты костяными гребнями, толстая кожа, защищенная панцирными щитками, мощные когтистые лапы, могучий хвост, устрашающие челюсти. Здесь были крупные быстрые и стремительные зеленые рыбы с выступающими клиновидными страшными зубами, по виду очень опасные, особенно потому, что держатся стаей. Огромные полосатые змеи. Это те, которых я успел рассмотреть. Однако список был гораздо разнообразнее.
   Вода закипела. Твари, перегоняя друг друга, бросились кто к нам, кто рвать и пожирать тех, кто был рядом.
   Мы с Клеменсом дружно возблагодарили небеса за то, что нам посчастливилось причислить себя к магам. Когда все было кончено, мой друг отер лицо, забрызганное слизью и кровью тварей, и, скривившись, сказал:
   - Знаешь что, если после этого фейерверка нас не вычислили, значит, они полные идиоты, и бояться нечего.
   Меня разобрал смех, Клеменс поддержал меня. Вокруг плавали туши разнообразных монстров, уродливых рыб и свитых предсмертной судорогой в причудливые узлы змей. Когда они стали опускаться под воду, я спохватился, оценил самого крупного монстра, замершего с раскрытой пастью. Этот подойдет.
   - Что ты хочешь сделать? - недоумевал Клеменс.
   - Как думаешь, этот подойдет?
   - Для чего?
   - Для того, чтобы стать нашей лодкой?
   - Хм. У тебя весьма странный вкус, - усмехнулся мой друг.
   - Выбирать не приходится.
   'Монстр', так я назвал наше судно, двигался хвостом вперед, для большей обтекаемости, и дробил морскую твердь так же легко, как и при жизни. Костяной гребень не позволял присесть, пришлось всю дорогу стоять. Но все же это было лучше, чем идти. Я правил к берегу.
  
   И вот нос корабля, пардон, хвост монстра, зарылся в прибрежный песок. Он тоже был усыпан осадками, но их было здесь не так много. Видно, выброс был запланирован исключительно над морем.
   - Ну вот, - уселся прямо здесь Клеменс, - теперь и отдохнуть не грех.
   - Что, прямо здесь?
   - А что? Думаешь, нас побеспокоят морские обитатели? Так на суше их не меньше. Что на берегу, что дальше - все равно не скрыться. Так что давай отдыхать, - и он, завалившись на бок, мгновенно заснул.
   Ночь, как всегда в Нурогнии, необычайно звездная. В небе два месяца, один огромный, а второй ниже и левее, словно его копия, уменьшенная в десять раз, тусклая, как тень, но все-таки реальная...
   Окружив нас защитой, я тоже лег. Совсем некстати проснулась Мышка. Я удержался, чтобы не почесать руку:
   - Доброй ночи, красавица!
   - Доброй, - пискнула она, потягиваясь.
   - А мы тут спать собираемся, - намекнул я.
   - Странные вы какие-то, - возмущенно пискнула она, - спать в такое время.
   Мышка с интересом разглядывала окружающее:
   - Ну-ка, повернись!
   - Знаешь, подруга, - выполнив ее пожелание, сказал я, - ты уж приспосабливайся к моему графику движения...
   - Еще чего, - пискнула вредная спутница, - вы тут отдыхайте, лежебоки, а я пока прогуляюсь.
   Мышка замахала маленькими крылышками и отделилась от моей кожи.
   - Ой, как хорошо, - довольно протянула она, - свежо. Чуть не задохнулась в духоте.
   - Ну-ну, а то не пущу в другой раз, - шутливо проворчал я, - ты смотри осторожнее...
   Мышка что-то пискнула в ответ. Я уже не понимал что.
  Оказалось, так устали ноги. Я словно в яму провалился. Даже во сне я ощущал тяжесть в ногах, потом стало тепло, будто на них положили грелку. Я погружался в нормальный крепкий сон. Как вдруг:
   - У-у-у-у!
   Вытаращив глаза, на мои ноги пялился Клеменс с изумленным лицом. Я опустил глаза и тоже обомлел. На моих ногах сидела перепуганная белка. Наверное, белка. Животное было гораздо крупнее, размером с крупного котяру, шерсть длинная, пушистая, коричнево-рыжая. Большой пушистый хвост и голова беличьи, очаровательная перепуганная мордашка. Белка-переросток приподнялась на задних лапках. У нее и сумка, как у кенгуру, имеется!
   Белка потаращилась еще немного на Клеменса, потом успокоилась и снова, проявляя исключительное доверие, улеглась мне на ноги. Обняла мои ноги. Словно в муфте, тепло.
   - Откуда здесь это чудо? Ты что, поленился защиту поставить? - возмутился Клеменс.
   - Я-то, как раз не поленился, - подколол я его, - сам не пойму. Но вроде бы симпатичная зверушка.
   - Ну да, может быть, пока не решила трансформироваться.
   - Да брось ты, от нее магией и не пахнет.
   - А чего ж такая вымахала?
   - Да мало ли. Акселератка.
   - Ты уверен, что это она?
   - Нет, - я улыбнулся.
   Если не убежит, возьму ее к себе. Звать буду Муфтой.
   - Что-то и я замерз, - Клеменс разулся и попытался сунуть и свои ноги под мою Муфту. Но она проснулась, рассердилась, зашипела, как кошка, прогнала, успокоилась и снова моментально заснула.
   - Ты смотри, какая! - деланно возмутился Клеменс. - Твои ноги что, пахнут как-то по-особенному? Так нет, не замечал. Воняют, как и положено нормальному воину.
   - Ничего ты не понимаешь, она просто чувствует хорошего человека, - засмеялся я.
   - Так и я хороший, слышишь, котяра!
   - Не видишь, - белка. Муфта! Будем звать ее Муфта.
  Пушистый комок на моих ногах шевельнулся, потерся ласково. И, о чудо, мяукнул.
  Клеменс заржал:
  - Ну вот, а ты говоришь, белка. Котяра!
  Муфта снова вызверилась на Клеменса, шипела с выражением, словно ругалась.
  - Ты моя хорошая, - погладил я по макушке. Она прижала ушки с кисточками совершенно по-кошачьи, - ну какая же ты кошка! Ты белка, Муфта!
  - Ну ладно, - смирился Клеменс, - черт с вами, белка, так белка. Только смотри, белка, под ноги не попадайся, я кошек страсть, как не люблю!
  Муфта шикнула для приличия и заурчала, успокаиваясь.
  
  Утром ни белки, ни кошки на моих ногах не было. Под рукавом ерзала, засыпая Мышка:
  - И не надо звать меня Мышкой, - сонно пискнула она, - я Микс, понял?
  - Понял, - ответил я, - хватит уже ворочаться.
  - Ты с Мышкой? - спросил Клеменс.
  - Ночью на прогулку летала, - ответил я.
  - А где же твой котяра? - усмехнулся мой друг.
  Я пожал плечами.
  - Вот и вся любовь! - съерничал Клеменс.
  Я не отреагировал. Ушла и ушла. Хотелось есть, а есть было нечего. И неизвестно, что здесь вообще можно есть. Растений нет, давно нет. Животных пока не видно.
  - Ты глянь-ка, глянь! - занудным голосом произнес Клеменс.
  Муфта, гордо вышагивая и держа свой пушистый хвост над собой, как зонт, приближалась к нам, держа что-то крупное в зубах. Приблизившись, положила мне под ноги настоящую птицу. Только голую, без перьев.
  - Ах ты, Муфта, молодец, - погладил я ее, поглядев на дичь, - а есть-то ее можно?
  Муфта мне, конечно, не ответила, просто наклонилась к птице и демонстративно откусила ей голову. Только кости хрустнули.
  - Вот так! От голода не пропадем!
  
  Муфта никак не хотела мириться с Клеменсом, несмотря на все его доброжелательные порывы. Чувствовала, что просто развлекается. Однако поняла, что игнорировать его полностью нельзя. Меня искренне забавляла ее привязанность ко мне и неприязнь к моему оруженосцу. Муфта не была с нами постоянно. Так, уйдет, появится, когда ей вздумается. Сначала с подозрением принюхивалась к моему рукаву в том месте, где находилась Мышка, фыркала с недоумением, чихала и терла лапками мордочку. Видно, неприятные ассоциации все-таки возникали. Потом привыкла. Встречаться им пока не приходилось, и я был почему-то этому рад. Мышка все так же улетала по ночам, на разведку, как она сама говорила, на прогулку, так считали мы с Клкменсом.
  Свои обязанности, взятые добровольно, Муфта выполняла исправно. Два раза за сегодняшний день она принесла дичь. Где только она ее находила? Ни птиц, ни зверей, даже жука я ни разу не видел. Кругом была необитаемая каменистая, выжженная солнцем и выветренная пустыня. Тем не менее, на ночь я снова поставил защиту.
  Среди ночи вдруг раздался резкий зловещий крик и угрожающее шипение. Меня словно подбросило. Рядом, между мной и подобравшим под себя ноги Клеменсом два зверька устроили бой не на жизнь, а на смерть. Они двигались так быстро, что не разглядеть. Мелькала рыжевато-коричневая шерсть Муфты.
  Наконец, клубок распался. Муфта тяжело дыша и все еще скалясь и шипя, отошла от своего поверженного врага и стала вылизывать шерстку. Животное черного окраса с белыми пятнами на груди и коротком крепком хвосте, с пастью, слишком крупной для его не слишком большого, но мускулистого тела. Он чем-то напоминал медведя, передние лапы немного длиннее задних, притупленная мордочка.
  - Как он пробрался? Защита не сработала, - промолвил я.
  - А вон, смотри, - указал Клеменс на разрытую кучу позади себя.
  - Молодец, Муфта, - погладил я свою любимицу.
  Она, как мне показалось, гордо фыркнула, подняла хвост над головой, как знамя, и демонстративно вышла из круга, надежно защищенного магией, во всяком случае, так я считал.
  - Вот это да! - опешил Клеменс.
  Я был ошарашен не меньше. Встал, проверил. Нет. Все в порядке. Муфта обернулась и насмешливо мяукнула.
  - Она не восприимчива к магии,- понял я,- вот умница.
  - Ценный кадр, а я все думаю, ну как она оба раза оказывалась внутри круга?
  - Интересно, есть ли тут еще кто, на кого не действует магия?
  - Там посмотрим, - проговорил Клеменс, укладываясь и позевывая, - надеюсь, Муфта не уйдет далеко от твоих ног.
  Из темноты донеслось недовольное ворчание. А у меня возникла запоздалая мысль: неужели Муфта понимает нашу речь? Да нет, скорее всего, читает эмоции. А может, мысли? Надо проверить завтра.
  Но поспать до утра нам не довелось. Среди ночи нас разбудила истошным визжанием Муфта. Шерсть ее встала дыбом.
  - Что случилось? Успокойся, - попытался я ее успокоить.
  Но тут и мое чувство опасности заговорило.
  - Кзатар, ты слышишь? - насторожился Клеменс.
  - Усиляем защиту!
  Едва мы успели это сделать, как нас окружили. Крупные животные, носящие на себе все признаки магического вмешательства в природу. Их движения были быстрыми и ловкими, несмотря на явную непропорциональность тела, очень крупные ступни, огромные изогнутые когти. У животных, их было шестеро, удлиненные морды, крупные головы, округлые уши. Голоса у них были тонкие и пронзительные. При этом из открытых пастей выдвигались мощные челюсти и острые зубы.
  Животные не решались подойти к защите, это радовало. Ничего не происходило. Если не считать визжащей Муфты.
  - Заткни ей пасть, и давай ложиться спать, - предложил Клеменс, понаблюдав за осаждавшими нас животными.
  - И тебя не смущают плотоядные взгляды с той стороны? - хмыкнул я, тщетно пытаясь унять истерику Муфты.
  - Да нет, - Клеменс, и правда, начал укладываться, косясь на Муфту, - эй, ты, котяра, заткнись, по-хорошему...
  Муфта на мгновение пришла в чувство, и тут досталось Клеменсу. Эх, жалко нет переводчика с ее беличьего языка, набор звуков был такой цветистый и изысканный, при этом сопровождался такой красноречивой мимикой, что в содежании пылкой Муфтиной речи сомневаться не приходилось. Смех моего оруженосца рассердил ее еще больше. Он сделал попытку примириться, но Муфта фыркнула и отвернулась. Однако, визг прекратился. Я не отличался неустойчивой психикой, но спать когда вокруг тебя водят хороводы клыкастые уроды, все-таки не мог. Муфта настороженно и напряженно наблюдала за ними, сидя на своем любимом месте, на моих ногах. Наверное, все-таки задремал, потому что не видел, когда животные ушли.
   Пока мой уравновешенный друг, выводил рулады во сне, я решил пообщаться с Муфтой.
  'Я назвал тебя Муфтой, ты не против'? - спросил я мысленно.
  Муфта внимательно посмотрела на меня, поняла. Животные не могут говорить, даже мысленно, человек может пытаться изменить природу и даже убить ее, но никакая магия не может заменить собой ее законы. Поэтому я не ожидал чуда. Но чудо произошло. Волна восхищения и слепого обожания окатила меня. Муфта не против - вот, что значил этот посыл. Между нами установился контакт. Как и когда, я не мог теперь сказать точно. Но Муфта давно меня понимает, а я понял только сейчас.
  'Ты пойдешь со мной'?
  В ответ - тот же набор, я понял - куда угодно.
  'А что ты думаешь о моем друге'?
  Некоторое время ничего, а потом - неужели она ревнует?
  'Муфта, Клеменс мой друг, так же, как и ты. Он просто шутит порой неудачно, а так парень хороший и верный друг. Обещай, что подружишься с ним'.
  Опять некоторое время без ответа, а потом, как будто нехотя, дозированная волна тепла, значит - так и быть, постараюсь, раз ты просишь.
  
  Утром за пределами защитного круга лежал завтрак, а Муфта спала на моих ногах.
  Мышка, как ни странно, еще не вернулась. Неужели что-то случилось? Я поделился своими опасениями с Клеменсом.
  - Да вернется, только рассвело, - ответил он.
  Микс появилась неожиданно. Хлопок. Удар в грудь - и в ладони мне сползает невесомое тельце.
  - Жива?
  - Да вроде дышит...
  - Мышка, - позвал я, - ты как?
  Микс повела крылом, прикрывая от света глаза:
  - Привязались какие-то летающие твари с отвратительным дыханием. Меня чуть не стошнило, - пожаловалась она, - хотела я с ними разобраться, но они меня не догнали...
  Клеменс громко засмеялся.
  - Тише, дайте поспать, - пискнула устало Мышка, забираясь на свое место.
  Но не тут-то было. Я как-то выпустил из вида Муфту. И едва успел отдернуть руку, животное высоко подпрыгнув, повисло на ней, пытаясь добраться до добычи. Шерсть дыбом, глаза дикие. Я постарался утихомирить ее - ни в какую. Контакты наши были позабыты, хотелось бы верить, что временно. Наконец, Клеменсу надоело наблюдать за нашей борьбой, он цапнул Муфту за шкирку и ссадил на землю. Муфта даже забыла о Мышке, такого унижения она ему точно не простит. А Микс спокойно наблюдала за происходящим, обмахиваясь уголком крылышка:
  - Что за невоспитанное дикое животное? - спросила она небрежно.
  - Муфта - мое домашнее животное. Не дразни ее.
  Микс красноречиво задернула приподнятый рукав и заворочалась, укладываясь на отдых. Знакомство состоялось.
  Клеменс мрачно смотрел куда-то вдаль:
  - Вот она, Родина...
  - Она родимая, - ответил я, - и выбирать не приходится ни ее, ни народ. Единственное, что мы можем выбрать - быть людьми или не быть...
  - Да я не против. Покаяться, простить и жить! Любить, отдать жизнь за другого даже если ты его не знаешь... Несмотря на то, что хуже людей нет никого.
  - Это ты загнул... Только человеческой душе свойственна доброта. И она есть. А все, что не вписывается в рамки - заблуждение.
  - Ну да, - хмыкнул Клеменс, - выходит, о душе думают инакомыслящие иже с ними, когда ставят во главу всех благ расчет материальных благ?
  - Все правильно, - подумав, ответил я, - нелюди, на данный момент захватившие власть, ведут Нурогнию в хаос......инакомыслящие подогревают ажиотаж, нет там человечности и веры, только желание власти и наживы. Спекулируют ситуацией.
  - Скоро мы увидим людей, - тяжело вздохнув, проговорил Клеменс. - Мне не хотелось бы видеть, как они идут за нашими врагами, угрюмые, безвольные и покорные.
  - Боюсь, что ты окажешься прав, мы должны будем все исправить. И сделать это так, чтобы нам поверили и пошли за нами, осознанно.
  Муфта шевельнулась на моих ногах.
  - Это почти невозможно, - с горечью в голосе усмехнулся Клеменс.
  - Ты думаешь, мы не справимся? - я постарался произнести эти слова с задором и весело.
  Муфта окатила меня волной обожания, потянувшись, встала и попыталась передать мне свои мысли.
  - Муфта, не подсказывай, - рассмеялся я.
  - Ну что, котяра, смирилась с приятным соседством, - подмигнул мне Клеменс, - придется держать инстинкты в узде, это трудно. Я тебе говорю со знанием дела.
  Муфта, не обращая внимания на происки недруга, с горделивым и независимым видом демонстративно прошла мимо него.
   - Конечно, Кзатар, мы все сделаем, для чего же еще жить, - твердо ответил мой друг.
   - Тогда вперед!
   Муфта фыркнула, обидевшись, что ей уделили меньше внимания.
   - Ты тоже! - улыбнулся я ей.
  
   К вечеру стало намного прохладнее, ноги болели от бесконечной ходьбы. Только Муфта не испытывала усталости, носилась вокруг, пропадала надолго, потом появлялась, то нагоняя сзади, то нарисовавшись впереди. И всегда радовалась, увидев меня. Ее умильная мордочка, казалось, улыбается. На Мышку Муфта старалась не реагировать, отворачивалась, пытаясь заглушить инстинкт, о котором предупреждал Клеменс. А Мышка считала выше своего достоинства обращать на все это внимание.
   Клеменс пытался уснуть, а мне не давали успокоиться мысли.
   - Интересно, кто там сейчас у власти от инакомыслящих, - проговорил я вслух.
   - Какая разница, - пробормотал Клеменс, - человек, если его можно так назвать, просто прорвавшийся к кормушке, и то, что он идет к ней по трупам, его нисколько не смущает... Воистину говорят "Кому война, а кому мать родна"....
   - Мне понятна твоя мысль. Но я думаю, что в Нурогнии все еще есть закон. Страна пострадала, но наши враги не могут воевать бесконечно, так можно и грыжу заработать. Жаль простой народ, он все стерпит, все переживет. Я надеюсь, что меня не забыли...
  
   Сон унес меня, закружив, подняв над землей, над Нурогнией. Мне снились леса, реки, горы. Такие, какими они были очень давно...
   Вдруг истошный визг Муфты вырвал меня из безмятежного и безмолвного состояния. Животное вцепилось когтями в мои ноги, стараясь разбудить. Увидев, что я проснулся, Муфта прыгнула на грудь Клеменсу.
   Нас окружили те же крупные животные, что и в прошлый раз, ну или как две капли воды похожие на них. Такие же ловкие, быстрые, непропорционально сложенные, с очень крупными ступнями и огромными изогнутыми когтями. Животные вопили тонкими пронзительными голосами, раскрыв длинные пасти и демонстрируя мощные челюсти. Они по-прежнему не подходили к защите, как будто помнили и понимали почему.
   Клеменс сделал несколько выпадов - никакой реакции со стороны осаждающих. Они чего-то ждали ... Муфта волновалась, перестала кричать, прижалась к моим ногам и дрожала.
   Оказалось, животные ждали своих собратьев. Издали донесся протяжный вой. Надеются навалиться всем скопом, ну-ну. Моя защита и не такое выдержит. Вдруг в многоголосье приближающегося воя я различил низкие утробные звуки. С ними был еще кто-то, вероятнее всего, животное другого вида.
   К нам приближалась целая кавалькада. Собратья осаждающих несли с собой, надо сказать, не слишком осторожно, животное, гораздо меньшее по размеру. Чего ради тащат, съели бы на месте, и все дела. Животное напоминало волосатую кудрявую свинью, только с удлиненной мордой, мускулистым длинным хвостом и заячьими ушами. Поистине, его украшением была борода светло-коричневого цвета, гораздо светлее остального волосяного покрова.
   - Мне это очень не нравится, - проговорил Клеменс, - зачем они притащили этого подсвинка?
   - Непременно посмотрим, - ответил я, - а мне он нравится. Несъедобный он что ли?
   - Похоже, съедобные здесь только мы с тобой, а, ну да, еще твой котяра, Мышка им на один зуб, - ухмыльнулся мой друг.
   Муфта фыркнула как-то слишком уж жалобно и взобралась ко мне на руки, прижавшись и спрятав мордочку.
   Животные опустили свою ношу на землю и дружно попятились, оставив его около защиты. Волосатик оказался совсем невысоким, по-прежнему издавая утробные звуки, к которым добавилось мерзкое плямканье, он поковылял на своих коротеньких кривых ножках прямо к линии защиты.
   - Должно быть, это гость из междумирья, - осенило меня, но слишком поздно.
   - Вот же гад! - вскричал Клеменс. - Гляди, как присосался!
   Волосатик, порыскав немного и определив нужное место, пришлепнул свой пятачок к ставшей видимой плоскости защиты. Синеватая гладь тут же подернулась мелкой рябью.
   - Усиляем?! - вскричал Клеменс, подключаясь к защите.
   - Стой, - резко остановил я его, - это ничего не даст, ну продержимся чуть дольше, а кто знает, какой у него аппетит. Надо придумать что-то другое.
   - Тогда давай скорее, эта свинья скоро схарчит защиту, а те уже глазами нас съели. Может им твою Муфту выкинуть, они за ней погонятся. Как ты, котяра, успеешь слинять по-быстрому? - пошутил Клеменс.
   Муфта гневно зафырчала, добавила парочку ругательств и ожгла моего оруженосца злым взглядом, гордо сползла по моей спине на землю и отвернулась.
   - Не пугай.
   Защита истончалась на глазах, плыла, мерцала. Убрать ее и бежать - догонят. Применять убийственную магию опасно - засекут, слишком близко подошли к городу. Надо найти другой выход, желательно бескровный... Хотя... Почему же бескровный.
   - Ты чего? - вскрикнул Клеменс, увидев, что я делаю, - оно же жрет энергию и не давится?
  - Спокойно, - ответил я, перекрыв подпитку защиты.
   Волосатик принялся с энтузиазмом втягивать следующую порцию энергии. Теперь надо действовать. Надо вычленить в защитной сфере энергетические потоки, к которым подключился наш монстрик, не зря же он ерзал носом, выбирая подходящие. Защита существует за счет сплетения двух равнозначных составляющих потоков, движущихся в противоположных направлениях и не имеющих контакта, несмотря на большую площадь соприкосновения. Это и навело меня на удачную мысль.
   Волосатик, увлекшись поглощением своего любимого блюда, вилял толстым задом в такт причмокиванию, видимо, так пищеварительный процесс у него протекал. Как бы мне не хотелось дождаться, как он завершается, приходилось торопиться.
   Я вплеснул толику энергии в место, где поток энергии был противоположен тому, к которому подключился волосатик, осторожно выдернул его из плетения и, выбрав удобный момент, когда кончик хвоста волосатика был максимально приближен к куполу защиты, набросил на кончик хвоста, подобно удавке. Я действовал наудачу. Однако произошедшее превзошло мои ожидания.
   Мне даже стало жалко это, в сущности, безобидное создание. В тот самый момент, когда удавка с первого прикосновения намертво приклеилась к хвосту несчастного животного, через его тело, от кончика носа до кончика хвоста пробежала первая молния, голубовато-белые зигзаги прошивали тело животного снова и снова, от него повалил черный дым, распространился неприятный запах горелого мяса. Несколько монстров, окружавших нас, сбежали, повинуясь мудрому инстинкту самосохранения. Остальные, напрягшись, и с шерстью, вставшей во весь рост, наблюдали. Волосатик пытался отлепиться от защиты, но не мог. И вот труп волосатика отпал от слабеющей защиты. Мы были готовы поставить новую, но этого не понадобилось. Волосатик сослужил нам службу: мелкие, похожие на росчерки пера, искры побежали от сгоревшего тела во все стороны. Видимо, уколы были весьма чувствительны, животные благоразумно и спешно решили ретироваться.
   - Ну вот, а я уж было совсем погибать собрался в целях конспирации, - проговорил с облегчением Клеменс.
   - Да надо было тебя выкинуть, может, убежал бы, - засмеялся я.
   Муфта добавила от себя пару длинных цветистых фраз, как выплюнула, с презрением глядя моему оруженосцу в глаза.
   - Да ладно, ладно, я же пошутил, под влиянием момента вырвалось, - замахал руками Клеменс, словно защищаясь от гнева зверька.
   Муфта победно фыркнула, задрала хвост и промаршировала мимо, даже не взглянув на побежденного интеллектом противника.
   - Вернись! - шутливо взвыл Клеменс.
   - Хватит вам дурачиться, пора в путь, - скомандовал я.
   Наконец, показались серые безмолвные скалы. Значит, мы идем в верном направлении, скоро покажется Стреаз, мой родной город, столица Нурогнии. Сколько воспоминаний связано с ним: безмятежное детство, веселая юность. Потом вдруг все оказалось перевернуто, перечеркнуто. Только борьба, потери, горе, боль. Клеменс тоже молчал. Ему досталось не меньше моего, а может и больше. Муфта куда-то убежала. Так будет лучше, наверное, остаться здесь ей безопаснее.
  
  Вот оно - сердце Нурогнии. Город, похожий на гигантский муравейник. Разноцветные дома, стоящие один на другом, облепили высокие скалы. Люди ходят по крышам нижних домов, как по пешеходным дорожкам. Серо-бурая растительность все так же свисает со скалы в море, как борода. Спуски, огороженные перилами. Вдали возвышается зеленая вершина. Внизу плещется море, накатывая волны на пустую лодочную пристань.
   Вокруг города была протянута слабенькая сигналка и защита такая же. Видимо, так власти решили защитить город от монстров, рыщущих в округе в поисках пищи. Не слишком утруждались, небось, свои убежища снабдили такими заклинаниями, что 'муха не пролетит', по последнему писку магической науки. Мы преодолели все эти препятствия без проблем и вошли в город.
   Город находился в состоянии крайнего запустения и разрухи. Примерно так я и думал, но увиденное превзошло все мои ожидания. И сердце мое сжалось. Смеркалось, но на улицах все еще были люди. Впереди нас шла женщина с двумя детьми. Из их разговора мы поняли, что они направляются в ночлежку для бездомных, и пошли за ними.
  
   Клеменс захрапел сразу, а я долго ворочался с боку на бок. Торчащие из матраца пружины и думы не давали уснуть. Скоро в ночлежке прекратились всякие передвижения. Люди улеглись. Мышка попыталась выскользнуть из рукава, я ее придержал пока. Она была недовольна, но послушалась.
  Оборванные и голодные мои соотечественники, не имеющие в своем большинстве отношения к происходящему в Нурогнии. Жертвы, далекие от политики, ничего не знающие о том, что творится в верхах власти. Безысходность - это их удел. Сейчас тысячи плывут по течению. Народ может многое, если его поднять на борьбу и правильно настроить. Когда-то - да, это было правдой. Но сейчас... Все войны и политические битвы ведутся на верхах власти. Люди зачастую ни о чем не знают. Не знают, что будет завтра: жизнь или смерть...
   Я вздохнул. Из маленького окошка под потолком подвального помещения, в котором располагалась ночлежка, проникал тусклый свет. Глаза, привыкшие к темноте, различали спящих на тесно придвинутых друг к другу лежаках людей. Но света было недостаточно, чтобы видеть все помещение, основная его часть была скрыта темнотой. Мышка взволнованно трепала мой рукав, привлекая мое внимание. Я прислушался.
  Из дальнего угла ночлежки донесся скрежет. Кто-то ворочается. Да нет, пружины матраца так пели, словно их вырывали из него. Я вскочил, рядом Клеменс.
  - Там, - указал он слева от себя.
  В несколько прыжков мы оказались на месте. Бабулька, божий одуванчик, вернее, бывшая им вчера. Сгорбленная ее спина согнулась сильнее, при этом бабка стала поджарой, как гончая. Лицо вытянулось, разгладились морщины, из десен полезли новые зубы. Изо рта капала тягучая слюна. Пальцы на руках стали толще, исчезли последствия ревматизма, появились желтые когти. Когти на ногах прорвали старушечьи чулки. Бабка вцепилась всеми четырьмя лапами в матрац и драла его изо всех сил, вырывая клочья содержимого и куски изломанных пружин.
   Бабка заметила нас, ее глаза блуждали. Раздалось приглушенное угрожающее рычание. Люди в ночлежке начали просыпаться, и, разглядев, что творится, с ужасом разбегались по сторонам. Бабка медленно сползала с кровати, но я был уверен, что она может двигаться гораздо, гораздо быстрее. Мы были готовы отразить нападение.
   Вдруг из-за моей спины раздалось тяжелое дыхание и низкое угрожающее рычание. Не успел я и глазом моргнуть, как огромный зверь прыгнул навстречу разбушевавшейся бабульке. Монстры столкнулись в прыжке, вцепились друг в друга мертвой хваткой, рыча с остервенением и звериной злобой, круша все вокруг.
   Ждать удобного момента не пришлось долго. Я приготовился покончить с ними разом. Но в последний момент мою руку перехватили. Я обернулся, закипая.
   Рядом стоял маг, я сразу это понял:
   - Не надо. Это свой. Он справится сам.
   Бабка, визжа и извиваясь, тянула клыки к горлу зверя, вырывала когтями клочья шерсти, и его серая шкура покрылась бурыми пятнами.
  Их уже двое, а, может быть, будет и больше. Зверь оказался сильнее. Бабка повалилась бездыханная, не было сомнений, она мертва.
  Зверь взвыл, подняв страшную морду, встряхнулся и тоже упал. Маг, остановивший меня, поспешил к нему.
  Зверь не менял обличие. Это был не оборотень, как я подумал вначале. Человек со странной внешностью, если не сказать больше. Единственное, что я успел заметить - серая шерсть медленно отпадала, а когти, слишком опасные, чтобы не обратить на них внимания во время схватки с монстром, спрятались, как у кошки. Парень тяжело дышал, кожа покраснела, раны, полученные только что, истекали кровью. Его товарищ присел рядом, но ничего не предпринимал. Я хотел предложить свою помощь, но вдруг заметил, что кровь остановилась и края ран сошлись. Да у парня отличная регенерация. Он зашевелился и открыл глаза.
  Люди понемногу успокоились и стали осторожно расходиться по ночлежке, приводя в порядок развороченные лежанки, с опаской поглядывая в нашу сторону. Сколько же им пришлось пережить?
  Я задумался. О проблеме черствости, когда мы становимся глухи к чужой боли. Говорят, что сопереживать другому можешь, только когда сам испытал подобное. Это так, наверное. А когда перестаешь сопереживать? Когда тебя перестают трогать вопли мучений, чужие страдания? Когда ты слышал их слишком много и часто? Когда вдруг заметил, сколько боли другим причинил сам? Выход есть? Или сойти с ума, или отрешиться. Второе лучше.
  Бабку куда-то вынесли. Люди уснули. Парень совсем оправился и встал. Маг обернулся к нам.
  - Видимо, вы ждете объяснений? - спросил он холодно. - Их не будет.
  Он повернулся к нам спиной и, обняв сгорбившегося товарища, собирался уйти.
  - Подожди, - остановил я, - поговорить нам все-таки придется.
  Маг снова обернулся, на этот раз лицо его выражало досаду:
  - В самом деле? Может, ты хочешь заставить меня?
  В голосе его послышалась угроза.
  Эти парни, несмотря на то, что один из них заражен, а второй упорно не желает общаться, вызывали у меня уважение. Уже одно то, что один из них не побоялся открыть при всех факт заражения, чтобы устранить угрозу жизням людей, было достойным поступком. Насчет доверия не буду торопиться, но что-то в них мне определенно нравилось.
  Почему со мной не желали говорить, как раз понятно. После того, как вторая сущность моего спутника проявилась среди такого количества людей, правильнее всего было исчезнуть, и как можно скорее. Но мне нужна была информация.
  Что-то подсказывало, что им можно доверять. И я, решил довериться своей интуиции. А что может заставить человека изменить свое решение, если он этого не хочет? Во-первых, страх. Но это не подходит. Не время и не место устраивать магические состязания. Да и ребята, похоже, не из пугливых. Во-вторых, можно было бы попросить помощи. Но вряд ли, глядя на нас с Клеменсом, можно подумать, что мы в ней нуждаемся. В-третьих, заинтересовать. А это уже теплее. И я знал, чем могу их заинтересовать. Поэтому решил рискнуть, хотя, честно говоря, в результате уверен не был.
  - Я могу помочь твоему другу, - обронил я, зная, что каждое мое слово услышат двое удаляющихся людей.
  Они обернулись. И я увидел их глаза. По идее, в них должна появиться надежда. Но я увидел только усталость и недоверие. Но они вернулись.
  
  Старшего, того, который являлся магом, звали Кар, младшего - Кит. Они оказались братьями. Я не был уверен в успехе, к сожалению, и осознавал, что мне придется работать очень аккуратно. Живой организм ошибок не прощает. Мы отошли в дальний угол ночлежки, устроили себе освещение. Я попросил Кита раздеться и уложил его на тут же освободившуюся лежанку, соседние тоже опустели. Скорее всего, люди вообще покинули бы помещение. Но, видимо, на улице ночью было страшнее.
  Обговорив с Клеменсом и Каром, какая помощь может мне понадобиться, я постарался максимально сосредоточиться. Затем не спеша вырастил несколько энергетических щупов, выходящих из ладоней для удобства. Я собирался диагностировать поочередно органы и системы организма Кита. Они вошли в тело парня в районе солнечного сплетения, не причиняя ему вреда, боли он тоже не чувствовал.
  Кровь оказалась чиста. Ни вирусов, ни ядов. Органы тоже были в полном порядке. Странно. Решив проверить костную систему, я начал с рук. Проходя по мышцам, вдруг заметил чужеродные волокна. Они были похожи на тоненькие нити, они являлись причиной превращения. И остаточные следы энергии, отличные от той, что принадлежала парню от рождения, прослеживались в этих нитях весьма четко. Сейчас они были в состоянии покоя. Я не мог понять, как чужеродные ткани могли вплестись в ткани мышцы, как попали туда?
  Осмотрев все тело, я обнаружил подобные нити во всей мышечной системе. У меня даже создалось впечатление, что они реагируют на прикосновения моих энергетических щупов. Я попробовал так же воздействовать на мышцу. Движения нитей не зависели от мышечных сокращений, создавалось впечатление, что нити, посылая импульсы в мышцу, влияют на ее работу. Это навело меня на мысли о паразите. Только где его искать. Исследовав позвоночник и ничего не обнаружив, направил щупы к голове. Я прошел через сосуды шеи и приблизился к мозгу, осторожно, стараясь не коснуться его, исследовал, насколько позволяли мои знания анатомии. И я обнаружил его, вернее их. Паразитов было семь. Внешне они напоминали кисты разной величины. Паразиты удобно расположились в разных областях мозга.
  При таком раскладе меня удивляло, почему Кит все еще человек и контролирует свою сущность, обе свои сущности. Мозг - сложная система. Кто его знает, может у него иммунитет или еще что. Значит, теперь нужно уничтожить этих гадов. И тут вдруг одним из щупов я случайно задел паразита. Он запульсировал, словно его обожгло, по нитям тут же побежали импульсы, заставившие тело двигаться. Остальные паразиты тоже проснулись. Я понял, что сейчас произойдет и подал знак Клеменсу и Кару. Совместными усилиями им удалось утихомирить Кита. Щупы остались в его мозгу, повреждений не произошло, однако паразиты действовали. У Кита из под кожи полезла шерсть, стали расти когти.
  Я глубоко вздохнул и постарался максимально сосредоточиться, пока ничего не предпринимая. Так, вытащить паразитов из мозга я не могу. Голова - не почка и не печень. Придется прижигать. Хорошо, что паразиты не перемещаются, только пульсируют, словно приклеившись к излюбленному месту. Я понимал, что стоит мне немного переборщить, и Кит останется инвалидом, в лучшем случае. Естественно, такие вопросы я не мог решать сам. Коротко обрисовав ситуацию Кару и услышав согласие в ответ, я начал действовать.
  Осторожно, строго дозировано, через определенные интервалы времени я посылал по щупу порции энергии, для начала пытаясь определиться с оптимальными их размерами. Один готов. Паразит почернел, уменьшился в размерах, усох. Так же медленно и осторожно я расправился и с остальными захватчиками. Лишь последний из них заставил понервничать, половина его тела была погружена в вещество мозга, пришлось вводить щуп глубже. Работа требовала ювелирной точности. Закончив работу, я так же осторожно вывел щупы из головы Кита, а затем и из тела и только тогда расслабился.
  - Все получилось? - тихо спросил Кар.
  Уровень моих знаний в медицине и анатомии позволял мне оценить риск и возможный ущерб от моего вмешательства, я, в общем, был доволен, но все равно переживал:
  - С паразитами покончено. Но я не могу сказать, обратимы ли последствия их действий на организм и не уверен, что они не оставили потомства.
  - Может, разбудим его? - Клеменс чуть не опередил свой вопрос.
  Но я его остановил:
  - Пусть сам проснется. Подождем до завтра.
  Кит спал, а мы говорили. О жизни, о братьях и, конечно, о Нурогнии.
  
  Как я уже заметил и сам, в стране царит разруха. Все заводы остановлены, разворованы. Знать делит и богатство. Власти решают вопрос о слиянии миров. Какой из них выбран на роль донора, а правильнее сказать жертвы, не известно. Конечно, напрямую об этом не говорят, общедоступная версия - научные разработки по восстановлению флоры и фауны.
  - У меня друг работал в ЦДЛ, центральной дворцовой лаборатории. Она уже давно не работает. Людей распустили. И по странной случайности каждый из них покинул наш мир. Не то, что ты подумал, в переносном смысле. Все они умерли, кто утонул, кого змея укусила, кто от сердечного приступа... Мой друг умер от неизвестной болезни, при том, что здоров был, как бык. Девушки все не верили, что такой здоровяк работает в лаборатории. Думали, что маг-силовик или законник, или, как я, промышленный маг. В живых из работников лаборатории остались только двое - Высший маг-исследователь Стазий и его ассистент маг первой категории Ганий.
   Однажды вечером мой друг заявился к нам домой, у нас с Китом тогда еще был дом, болезнь брала свое, он тяжело дышал, потел, его то и дело бросало из стороны в сторону.
  'Нурогния в опасности'! - поговорил он, едва переводя дух.
  'Я это знаю, и все это знают, друг, успокойся, присядь!' - ответил я и попытался усадить его.
  Неожиданно он вырвался:
  'Не перебивай! Я могу не успеть! Наша лаборатория занималась...'
  И тут его словно подкосило. Что он хотел сказать, осталось загадкой. Все разработки Центральной Дворцовой Лаборатории держались в секрете. Вот так...
  - А что инакомыслящие? - выждав деликатно паузу, спросил я.
  - Инакомыслящие прекратили открытые наступления, но из игры не ушли. Вроде бы жизнь стала спокойнее. Через два месяца состоится Открытый Совет. Вот там все и решится.
  - А что за Открытый Совет? - заинтересовался Клеменс.
  - Правительство озвучит свое решение, будут представители Лиги Справедливости. В последнее время они активизировали свою работу. Даже создали Центры по подготовке магов-охотников. Их отряды прочесывают окрестности, даже совершают дальние походы, выбивают монстров, которых наплодилось уйма. Мы с Китом тоже хотели к ним податься, но из-за его болезни пришлось отказаться от этой идеи. А теперь другое дело. Там как раз набирают новый отряд. У Кита ведь были способности к магии, если вернулись...
  - А кого принимают, и кто осуществляет отбор? - спросил я.
  - Набирает сам командир отряда, а берут всех желающих, у кого есть способности к магии.
  Таким образом, план действий начинал вырисовываться сам собой.
  
  Утром, проверив состояние Кита, я остался доволен: тело и мозг функционировали нормально. Парень был весел и доволен, и долго и искренне меня благодарил. Конечно, за ним еще надо было наблюдать некоторое время, но это уже не могло испортить радость. К радости Кита, сила, которой он обладал в зверином облике, осталась, видимо, мозг все-таки претерпел некоторые изменения. Но парень был, естественно, не против такого дефекта. Позже выяснилось, что и когти Кит может удлинять и укорачивать по своему желанию. Еще одна хорошая новость - способности к магии к нему вернулись. Невелики, но это компенсируется силой и ловкостью. А она в наших общих планах пригодится наверняка.
  
   Здание казарменного типа, огороженное колючей проволокой, располагалось в другом конце города. Ограждение было в два человеческих роста. Это несколько озадачило нас.
   - Ты точно ничего не перепутал? - огляделся Клеменс.
   -Да нет, - засмеялся Кар, - это от населения защита. Участились случаи кражи амулетов со складов.
   - А... Ну тогда ладно. Пошли.
  
  
   ГЛАВА 5
  
   - Смирно! По порядку номеров рассчитайсь! - рявкнул наш бравый командир, маг средних лет, средних способностей, с великолепными рыжими усами и исключительно незаурядный организатор и педагог.
   - Первый! - выкрикнул я.
  - Второй!
  - Третий!
  - Четвертый!
  Это мы бодро начали перекличку. Вслед за нами:
  - Пятый!
  - Шестой!
  А это... Это отозвались наши девушки. Да, в отряд вместе с нами с боем прорвались две особы противоположного пола. В Центр они пробивались так активно, что командир Терк не смог отказать, как не пытался, хоть и был весьма недоволен. И с тех пор ходил с таким потухшим видом, как будто на него взвалили неподъемный груз, да к тому ж еще и контрабандный товар.
  Клеменс был слегка разочарован - девчонки оказались не в его вкусе: слишком маленькие, не в меру полненькие, задиристые и слишком правильные. Видимо, почувствовав, что душа моего друга расправив крылья, тут же сложила их навечно, девчонки невзлюбили Клеменса с первого дня, старались уколоть, съязвить, укусить. Хотя мой благородный друг ничем: ни словом, ни жестом не заслужил такого отношения и на нападки девушек, кстати, их звали Мар и Ли, никак не реагировал. Остальных членов команды такое противостояние веселило. С трудностями почти армейской подготовки девочки справлялись. А трудностей было немало.
  Подготовка охотников центра включала обучение действиям в составе минимальной по численности группы, но не исключала возможности совместных действий центра, а возможно и нескольких. Большие маневры руководство центра не проводило, чтобы не привлекать внимания властей. Наблюдатели с их стороны и так не сводили глаз с наших центров.
   В ходе обучения много времени уделялось развитию специальных навыков, необходимых при использовании боевой магии и навыков использования амулетов. В нашем обучении, несмотря на сжатые сроки, предусматривалась постепенность и последовательность в освоении материала с одновременным нарастанием интенсивности и глубины обучения. Мы совершали длительные марши с полной выкладкой и изматывающими упражнениями на выносливость, наш командир считал это необходимым. У меня возникло чувство, что Терк готовит нас к чему-то большему, чем просто охота на монстров.
  Условия быта у нас были самыми простыми и практичными. Небольшие комнаты на четверых, из мебели только кровати и тумбочки для личных вещей. Форму нам выдали, грязно-коричнево-серый цвет ее должен был сделать нас незаметными на фоне нынешней отсутствующей флоры.
   Рацион охотника включал супы и каши с каким-то мясом или рыбой. Мы не поняли, что это, но догадались, что, скорее всего, охотники кормятся с охоты. Но крутить носом не стали, потому что после тренировок под руководством Терка были голодные, как звери.
  В столовой стояло несколько длинных столов с деревянными лавками. Группы дежурили в столовой по очереди. Клеменс ухитрился познакомиться с молоденькой поварихой, поэтому на нашем столе часто бывали вкусные добавки: булочки, кексы, пирожки, естественно, не из натуральных продуктов, где их было взять.
   Дополнительно вооружение охотника включало в себя метательные ножи, жгут для обездвиживания животного, если его необходимо было привезти в центр живым. Все это нас учили применять на практике. Несколько тренировок было проведено в ночное время.
  Мар и Ли превзошли всех в искусстве маскировки и оказании первой медицинской помощи. Мы с Клеменсом нашли на складе пару мечей, Кар тоже себе подобрал. Старшим нашей группы Терк назначил меня.
  Считается доказанным, что материя первична. Что касается моего тела - первичен дух. Мое теперешнее тело, вернее тело моего друга из другого мира, страдало бы при том темпе занятий, который задавал командир Терк. Но я очень быстро втянулся, сказывалась привычка к физическим нагрузкам. То же могу сказать и о Клеменсе. Наши новые друзья тоже справлялись. Кит - так просто играючи, с его-то силищей. Он ее, кстати, все еще учился контролировать: то стакан в столовке раздавит, то ручку двери в руке оставит. Что касается наших боевых подруг - вот им было тяжело, вечерами они в изнеможении падали в кровати, в свои, разумеется, так как жили наши девочки в отдельной комнате.
  Отрядов в нашем заведении было двадцать пять. В каждом от пяти до десяти человек. Общались мы с коллегами только в столовке, и то не всегда. На задание не выходила пока только наша группа. После занятий на стадионе нам полагался курс лекций, недельный. Командир Терк рассказывал нам о монстрах и прочих тварях, населивших Нурогнию. Их уже классифицировали и выработали четкие инструкции по уничтожению каждого вида. Также досконально были распределены и отработаны наши роли в зависимости от способностей и возможностей каждого из нас.
  - Но, повторяю вам еще раз, - наставительно произнес Терк, - самое главное - работа в команде, один за всех, все - за одного! Уяснили?
  Мы хором подтвердили нашу понятливость, а командир продолжил:
  - Действовать надо по обстановке, быть гибким в принятии решений, не бояться принимать нестандартные решения. Мир магических созданий постоянно меняется, они размножаются невероятно быстро. При этом последующие поколения приобретают новые свойства, приспосабливаясь к воздействию магии, становятся более неуязвимыми. В сложившейся обстановке жизненно необходимой является способность охотников применять в боевой обстановке современные технологии. Маги-исследователи и маги-технологи Лиги провели необходимые разработки и предоставили нашему центру различные амулеты, которые уже не раз спасали жизни охотников. Вы получите на складах по два защитных амулета, один на поддержание магического потенциала, амулеты маскировки и амулеты связи.
  Армии, как вы знаете, Нурогния не имеет. Поэтому защитить жизнь наших сограждан могут только охотники. Прошу помнить об этом всегда.
  - Значит, кто-то намусорил, а нам - убирай! - весело изрек Клеменс.
  - А тебе бы все на печи лежать, - промурлыкала Мар.
  - Вот-вот, ты наш герой, - иронично вторила ей Ли.
  Клеменс сделал вид, что не заметил ехидных замечаний девушек, ему на помощь пришел Кит:
  - Ноги бы им повыдергивать за такую самодеятельность.
  - Что?? - лица толстушек вытянулись.
  - Это значит одно, - прервал комментарии и перепалку Терк, - знакомиться с тварями и решать, что их может уничтожить или хотя бы напугать, будем решать на месте. Все ясно?
  - Вот это да, - удивленно провозгласил Кар, - а как же инструкции по уничтожению? Четкие.
  - Считайте, что прослушали курс для общего развития.
  - Разрешите вопрос, командир Терк? - подняла руку Ли.
  - Разрешаю.
  - Скажите, а часты случаи ранений на заданиях?
  - Вы у меня уже третья группа, - проговорил командир, как-то заволновался и вышел.
  
  Лига Справедливости. Нам несказанно повезло оказаться в ее рядах. Это было начало. Здесь я мог найти ниточку, которая приведет меня к руководству Лиги. Правительство официально не запрещало ее деятельности, потому что это было на пользу городу, и так же было удобным поводом для того, чтобы бросить кость народу, чтоб не роптали. Кроме того от городских властей наши центры получали средства на содержание.
  Я не имел иллюзий по поводу Правительства. Велика вероятность того, что власть давно взяли в свои руки инакомыслящие. Этим бы объяснился факт отсутствия их открытых выступлений. Что касается Лиги, тут я тоже не обольщался. Я не ожидал, хотя мне этого очень хотелось, встретить в нашем центре подготовки своих старых друзей-соратников. Может, их и в живых нет. Верхушка Лиги, я уверен, на нелегальном положении. Как выйти на них? Не через девчонок же.
  
   Завтра наш первый выход на охоту. Мы с Клеменсом, конечно, не сильно переживали, если и волновались, то за остальных членов команды, с которыми мы успели подружиться за такой короткий срок
  Вечером в столовую наша группа шла в полном составе. Девчонки не пытались поддеть Клеменса, он сам был серьезен как никогда. Кар и Кит тоже приумолкли. Все были проникнуты важностью завтрашнего дня.
   В столовой тоже было тихо, но по другой причине. Второй день не было известий от двух групп, отправленных на задание накануне. Амулеты связи не отвечали. Прогнозы были самыми неутешительными.
   Щуплый паренек из сидящей за соседним столом молодежи нарушил тишину:
   - Если бы правительство озаботилось делами Центра, то группы выходили бы на задание лучше оснащенными.
   Его тут же поддержали товарищи:
   - Они просто нелюди, - произнесла симпатичная девушка, сидящая рядом с ним.
  - Только ведь каждый считает, что человек - это именно он, - с сарказмом заметил все тот же парень, - ведь, кто ж признается себе, что он нелюдь.
  Я заинтересованно слушал. Да и вся наша команда, дождавшись от дежурных подносы с тарелками, не спешила есть.
  - Мое мнение: люди - это те, которым надоело молча терпеть зарвавшееся правительство, - продолжала девушка.
  - Правильно, Анта! Всем известно, сколько пролили они крови в борьбе за власть! А что вы думаете о наследнике престола? Действительно ли он убит или он трусливо сбежал, бросив обворованную страну и окровавленную столицу? Ведь тела его так и не нашли?
  Я с напряжением ловил каждое слово. Хорошо, что наши с Клеменсом имена очень распространенные.
  - Знаешь, Игор, не таков был Кзатар. Все это ложь. Мне рассказывали, каков он был в бою, как берег своих людей, собой рисковал не раз. Нет, ни за что не поверю! - воскликнула девушка. - Если бы он был жив, Нурогния уже была бы спасена.
  Мое сердце наполнилось благодарностью. И кто же интересно распускает грязные слухи? Я погиб в бою! Смерть, достойная воина и наследника престола! Клеменс словно слышал мои мысли, знал, что разрывало мое сердце на части, поэтому спросил:
  - А что с королем, он жив?
  Все посмотрели на него с удивлением, в том числе и Анта, а потом она ответила:
   - Король Эдмар был захвачен сразу после смерти Кзатара. Король Эдмар не жаловался на здоровье, но смерть единственного сына буквально лишила его сил. Когда враги ворвались во дворец, он пытался сопротивляться, защищал королеву Эдвию, мать Кзатара. Но, говорят, она с горя помутилась рассудком, и в разгар битвы выбросилась из окна. Король был могущественным магом, но пользовался своей силой крайне редко. Однако после этого дня не осталось камня на камне от прекрасного дворца. Одни говорили, что король убит в бою с захватчиками, другие - что успел скрыться.
  Сердце мое почти перестало биться, я боялся упустить хотя бы слово из этого рассказа. Как мне хотелось, чтобы отец был жив.
  - Третьи уверяли, - продолжила девушка, - что короля пленили, приковали к скале, расстреляли из луков, а потом обезглавили. Но тело и голову выкрали и предали земле верные люди. Власти разыскивали могилу, обещали награду тому, кто укажет, где она. И нашелся предатель, когда могилу разрыли, все ужаснулись - голова приросла к телу! Враги не раз оскверняли останки короля, но каждый раз наутро голова оказывалась приросшей к телу. И тогда останки короля решили сжечь. Тело сгорело, а голову огонь не тронул. Тогда голову короля Эдмара отвезли в башню Смерти и вложили в нишу, выдолбленную в стене. После этого замуровали саму нишу. Люди не знают, в каком месте та ниша, только башня, которую все раньше боялись, вдруг стала светлой. Один за другим туда потянулись люди. Каждый шел со своей бедой, кто просил совета, кто здоровья. Были случаи, когда люди излечивались от своих болезней полностью. Власти пытались потом уничтожить башню, сравнять с землей, но и магия, и руки черные бессильны. Как башня стояла, так и стоит. Только теперь ее называют башней короля Эдмара.
  Все молчали, находясь под впечатлением. Кто-то знал эту историю, кто-то слышал впервые. В моей душе все смешалось, буря чувств разрывала ее на части, и самым сильным чувством была ненависть. Клеменс сжал мою руку, сильно сжал. И я сдержался.
   - И все-таки много людей, которые предпочитают поддерживать политику правительства, по причине неосведомленности, - сказал незнакомый мне парень.
  - А кто не с ними, тот против них, - воскликнула Анта, - и значит, уже и не люди.
  - При этом свои подлые действия правительство не особо скрывает. А если люди, находящиеся на своей земле, требуют соблюдения закона и выходят на площади для митингов, они покажут им, кого защищает сейчас власть и на чьей стороне сила, - Игор обвел глазами присутствующих в столовой, - это недопустимая агрессия!
  - А что вы скажете об Азреде? Как могло правительство поставить его во главе, если все знают о его прошлых делах, об издевательствах над народом, о его экспериментах! - спросил еще один парень в круглых очках.
  - И к власти он пришел не путем честных выборов, а путем массовых фальсификаций, - добавила Анта, - но мы должны бороться!
  - Правильно, - поддержали ее остальные, сидящие за столиком охотники.
   Хлопнула входная дверь, в столовую зашел командир Терк с картой маршрута для нас, и все уткнулись в тарелки.
  
   Утро мы встретили на северных городских окраинах. Куда ни глянешь - только каменистая пустыня. Впереди скалы, которые могут дать укрытие от палящего солнца, но до них еще идти и идти. В углублениях между скалами могут быть животные, если точнее - монстры.
   - Первый ориентир - вон те скалы, вперед! - скомандовал я бодро.
   И вся наша команда - шесть человек - выстроившись строем, зашагала за мной. Щебень шуршит под ногами, воздух еще не слишком сухой, но днем, я знаю, будет обжигающим. Пропавшая группа ушла как раз в этом направлении. Спасательная экспедиция вернулась без результата.
   На подходе к скалам, я остановил группу, почувствовав монстра. Кит, Кар, Клеменс и я вышли вперед, а девочки, находясь позади нас, организовали тройную защиту. Все, как учил Командир Терк.
  - Тварь определенно там. Не голодная. Надо бы ее выманить.
  - Момент, - кивнул Клеменс и метнул камень в темноту расщелины.
  Раздалось недовольное сопение. Мы приготовились встретить красавца, но он передумал. Клеменс повторил попытку - опять ничего.
  - Может он там сдох от страха, - пошутил Кит, - испугался нашего дебюта.
  - Скорее всего, подумал, что такой мелкий хищник, как ты, - ему не соперник, - засмеялся Кар.
  Девчонки тоже засмеялись, почти опустив защиту. Это почти спасло нам жизни. Потому что из расщелины выплеснулась черная масса, мы даже не успели разглядеть, что это была за тварь, чтобы идентифицировать и поступить с нею так, как требовала инструкция. Тварь выпустила зеленую струю прямо на защитный купол, облив его сверху донизу. Желеобразная масса медленно стекала с него, загораживая обзор.
  Мар и Ли истошно визжали, но защиту держали крепко. А мы вчетвером бросались заклинаниями кто во что горазд. Тварь и горела и замерзала, и это ее доконало.
  - Ну что, ребята, неплохо! С почином - поздравил я команду. - Все, девочки, можете снять защиту!
  - Я так и не поняла, кто это, - сказала Мар, подходя к твари.
  - Не прикасайся, - предупредил Клеменс, - ядовитая.
  - Да я и не собиралась, - ехидным голосом ответила она, - это тебе все потрогать хочется.
  Нашего первого монстра мы опознали легко. Весил не меньше тонны, роста невысокого, паучьи ноги, только очень толстые и сильные, длинный раздвоенный хвост с раздвоенным концом, как у скорпиона и, конечно, зубастая пасть, широкая, как у жабы. Это пажеон.
  - Пажеон, - озвучила мои мысли Ли, - яд состоит из пяти токсинов, которые он выбирает в зависимости жертвы. Порцию яда выплевывает, чтобы запугать жертву и обездвижить. Может воздействовать посмертно. Если коснуться его спины, то ядовитая железа, расположенная вдоль хребта, окажет незамедлительное воздействие на головной мозг, у жертвы возникнут галлюцинации, после получения дозы яда человек умирает через пятнадцать минут. Нервная система начинает работать на пределе, повышается артериальное давление до такой степени, что легкие просто не выдерживают и взрываются. Ест жертву, заглатывая крупными кусками, которые легко способен вырвать из тела жертвы, потому что у него... О! Какие зубы....
  Мы снова засмеялись. Кар осторожно собрал в склянки несколько порций яда, это была его работа. Отдохнув несколько минут, группа продолжила путь.
   - Да, спасибо, девочки, за защиту, если бы не вы, - шутливо произнес Клеменс, делая характерный жест в районе горла.
   - Всегда пожалуйста, - откликнулась Ли и подмигнула подруге, - мы немного перестраховались. Вдруг не пажеон, а ядук. Нельзя же рисковать твоим ...здоровьем, и оставить такой выдающийся экземпляр, как ты, без потомства.
   Клеменс поплевал через плечо, а мы все дружно заржали. А в принципе, девочки правы. Не хотелось бы мне встретиться с этим ядуком. Его яд действует очень специфически, а потом наступает бесплодие. Настоящее орудие истребления видов. Жуть.
   Моя рука страшно зачесалась, Мышка корчилась от беззвучного смеха. Я не смог удержаться и почесался. Смех команды к счастью заглушил писклявый смех Мышки. Стало чесаться еще сильнее.
   - Кзатар, у тебя ничего не завелось от волнения? Что-то ты уж больно активно чешешься, - хмыкнул Клеменс.
   Я зло взглянул на него и хлопнул по своей руке. Мышка угомонилась, наверняка обиделась. Мне стало не по себе, в жизни не поднимал руки на женщин.
  
   Устроили привал ближе к обеду. Расположились на открытом месте, чтобы обзор был хорошим. Разложили пайки. Клеменс принялся травить какую-то байку. Кит и Кар смеялись. Девочки изредка вставляли едкие замечания. Все, как и положено в походе. Кажется, мы знаем друг друга целую вечность. Так всегда бывает, когда начинаешь доверять. И как больно, когда все рушится.
   Я вспомнил лицо своего...я считал его другом. Он виновен в гибели людей в той крепости, что мы защищали последней. Он виновен в нашей с Клеменсом смерти. Скорее всего, его шантажировали. Я знал, что у него жена и две маленькие дочки. Он перед смертью просил прощения... Я знаю, нет оправдания предательству. Не могу простить ему стольких своих погибших товарищей. Но и судить не могу. Не дай бог когда-нибудь оказаться перед таким выбором.
   Вдруг знакомая волна радости окатила меня. Я поспешно оглянулся - Муфта! Несется ко мне, радостно визжа. Девочки мгновенно поставили защиту, Кит и Кар вскочили, готовясь отразить нападение. Я вовремя остановил их:
   - Спокойно, свои.
   Муфта пролетела сквозь защиту, чем повергла в ужас Мар и Ли, и уже прижималась к моей груди.
   - Муфта, где же ты была? - я приглаживал спутавшуюся шерсть, а бедное животное дрожало от избытка чувств.
   Привел Муфту в чувство Клеменс:
   - Привет, котяра!
   Муфта замерла на мгновение, а потом, крепко держась коготками за рубашку, медленно повернула мордочку и презрительно фыркнула, как плюнула, чем навеки заслужила любовь наших девочек. Мне пришлось на ходу придумывать рассказ о нашей с Муфтой встрече.
   И начались девчачьи нежности, в результате которых Муфта оказалась расчесана, накормлена. В обстановке всеобщего обожания ей под шумок удалось спереть остатки пайка Клеменса и спрятать в свою сумку. Когда пропажа обнаружилась, Муфта не сподобилась принять виноватый вид, и на все мои увещевания крутила головой и издавала очень похожие на дразнилку звуки: 'бу-бу-бу!'. Клеменс, конечно, не стал отбирать паек, а смеялся вместе со всеми.
   Наша первая охота чем-то походила на пикник и начинала мне нравиться. Но пора и честь знать. Я сверил по карте направление и скомандовал подъем, и мы тронулись в путь всемером. Думаю, Муфта больше меня не оставит, уж больно радостно встречала. Она бежала, смешно переваливаясь с боку на бок, со своей добычей в сумке.
   Послеобеденный зной становился все более нестерпимым. Обувь потяжелела. Я оглянулся на девочек - устали, но держатся, не жалуются. Молодцы. Интересно, кто надоумил их податься в охотники? Надо будет спросить.
   - Внимание, опасность! - поднял тревогу Клеменс, первым заметив несущуюся к нам навстречу стаю.
   Нас окружала стая из шести крупных особей, причем опознать их ни один из нас не смог, даже наши отличницы спасовали. Звери по виду напоминали рептилий.
  Мы приготовили свои самые убийственные заклинания, девочки поставили тройную защиту. Звери стремительно приближались. Когда первые плетения, достигнув цели, не причинили тварям вреда, звери были уже на расстоянии одного большого прыжка. Защита бесполезна! Зазвенела сталь клинков.
   Девчонки молодцы, тоже не спасовали, в их руках искрились плети. Мы стали полукругом. Звери набросились на нас сразу всей стаей, пришлось занять круговую оборону. Звери, несмотря на массивность, были очень быстры и проворны, мы смогли сдержать первый натиск только благодаря нашему с Клеменсом опыту. Не меньше зубастых пастей надо было опасаться мощных хвостов.
  Клеменс ранен, левая рука повисла плетью, но он еще твердо держит меч в правой. Звери, почуяв кровь, стали еще активнее. Мар и Ли использовали свое оружие достаточно успешно. Им удалось подсечь ноги монстра, чем я тут же и воспользовался. Этот опыт мы и стали применять не сговариваясь. Когда все было кончено, мы осмотрели тварей.
   У рептилий огромные мертвенно-бледные акульи пасти, зубы крупные и очень острые. Верхние помещаются в промежутки между нижними. Ноги точно, как у крокодилов, только непропорционально большие, поэтому огромные рептилии в бою были вровень с нами. Могучий хвост. Мы не стали исследовать монстров досконально, надо было оказать помощь Клеменсу и срочно уходить.
   С первой медицинской помощью Мар и Ли справились превосходно. Воспрепятствовали заражению, устранили начинающееся воспаление, зашили - в общем, обработали по высшему классу. Надо было им в медики податься. Повышенная регенерация моего друга быстро завершила дело.
   Ближе к вечеру заговорил мой амулет связи. Терк напоминал, что уже пора возвращаться, ничего расспрашивать не стал, лишь удостоверился, что все живы и отключился. Все устали. Даже Муфта. Я предложил ей влезть мне на спину, она втащилась со своей полегчавшей сумкой и заснула, положив голову мне на плечо.
  Мы надеялись, что приключения на нашу голову уже закончились, Но ошиблись. На обратном пути мы встретили мелких, но от этого не ставших менее опасными пауков, по внешнему виду напоминающих крабов, количеством около сотни. У них очень прочные панцири, острые, способные разгрызть даже металл, челюсти. Они ведут ночной образ жизни, поэтому были уже активны и выплеснулись прямо перед нами, как струя гейзера. Девочки сориентировались мгновенно, сколько раз их мысленно благодарю за это. А дальше дело было за нами.
  
   Явившись в центр к утру, мы доложились командиру о прибытии и отправились спать. Усталая Муфта поплелась за мной. Весь следующий день нас никто не тревожил. Проснулись мы только к ужину.
   В столовке для нас был накрыт стол, все, как полагается. Нас расспрашивали, слушали приукрашенные Клеменсом повествования о наших приключениях, знакомились с Муфтой.
   Вот для кого по прибытии на базу настал рай. Каждый стремился чем-то угостить ее, приласкать. Командир Терк улыбался в усы, когда Муфта вытягивалась по струнке, подражая остальным. Спала она по-прежнему на моих ногах, несмотря на шутливые увещевания Мар и Ли, которые хотели оставить ее у себя, о том, что порядочной девушке неприлично находиться в комнате с четырьмя неженатыми мужчинами, один из которых, возможно, маньяк.
   Клеменс отшучивался, мол, сердцу маньяка не прикажешь, вот люблю я пышечек, хоть убей, а эта худая и волосатая, да к тому же после ночи с ногами Кзатара, любой маньяк ее будет обходить за три километра. Муфта сердилась, прыгала на него, и даже куснула разок.
  Краем глаза я заметил, что соседний стол пуст, тот за которым обычно сидели Анта, Игор, парень в очках и еще несколько человек. Спросил потихоньку, чтобы не прерывать очередную хохму своего друга. Оказалось, что они до сих пор не вернулись с задания, а выщли в одно время с нами, только в южном направлении. Амулеты молчат, послали группу на поиски - пока ничего. Это меня огорчило и озадачило. Я решил поговорить об этом с друзьями позже.
  
  Вся команда собралась в нашей комнате.
  - Да такое часто случается, может быть, их еще найдут, - сказал Кит, - почему сразу предатель? Да неужели, ребята же все свои в доску.
  - Может, заметили, не остался ли из их группы кто? - спросил я.
  - Я не заметил, - ответил Клеменс.
  - Да где тебе, - хмыкнула Мар.
  - Ты был так занят, так рисовался перед теми девушками, - продолжила Ли, поддержав тон подруги.
  - Да бросьте вы, - отмахнулся Кар, - а знаешь, я, и правда, заметил. Помните, щуплый такой паренек... Он еще тогда разговор о правительстве завел.
  - Точно, был такой, - ахнула пораженно Мар.
  - Вот так вот, друзья, следите за языком, - сказал я, - а к тому кадру надо присмотреться повнимательнее.
  - Ребята, да неужели власти охотников губят?! - Кит был моложе всех, мне было жаль его разочаровывать.
  
   Потихоньку, через знакомых ребят, мы разузнали, что этот Пит, наш подозреваемый, вечером перед походом неожиданно заболел и на задание не вышел. Кто он и откуда, никто не знал, в центре - со дня его основания.
   - Может, струсил просто, - не хотела верить в самое страшное Мар.
   - Надо проследить за ним и взять с поличным, - предложил Кит.
   - Каким поличным? Для этого надо, чтобы ему было что доносить, - сказал Кар.
   - Вот мы ему и предоставим все, что нужно, - усмехнулся Клеменс.
   - Ох, и любишь ты авантюры, - покачал я головой, - нет, тут надо подумать, и крепко.
  
   Это занятие нам не помогло. Уж почему - не знаю. Но остановились мы на предложении Клеменса. Чувствую, что ничем хорошим это не кончится! Мероприятие было запланировано провести, конечно, в столовке. Схема та же, только подача наша.
  
  - А я думаю, нам нужна война, - сказал громко Клеменс, - отставив ложку.
  Я посмотрел на него пристально:
  - Война для простого народа никогда не была выходом из кризиса. Это бизнес для определенного круга людей, - сказал я и не покривил душой.
  Все присутствующие в столовой отложили столовые приборы и слушали нас, в том числе и предполагаемый предатель.
  - Но нам нельзя молчать и бездействовать, когда к власти приходят такие люди, как Азред, для которых нет ничего святого, - вступила в разговор Мар.
  - Тем более, в такое трудное для Нурогнии время, мы не должны молчать, - воскликнула Ли, - Кзатара давно нет и не будет, надо брать дело спасения в свои руки!
  - В том-то и беда, что лидера у нас сейчас нет, и гнев наш праведный некому с умом использовать, - четко проговорил Кар.
  - Друзья, обо всем об этом говорим не только мы, так думает вся Нурогния, и она скоро освободиться от гнета тиранов! - воскликнул Кит.
  Я слушал своих друзей и у меня сердце радовалось. Они сейчас не для предателя театр разыгрывают. Они говорят то, что думают, и не боятся говорить во весь голос. Теперь я уверен, что нашел единомышленников для своей борьбы.
   Снова, как в прошлый раз, вошел Терк с новой картой маршрута для нас, и все замолчали, а он очень внимательно посмотрел на нас и, получив свою порцию, сел рядом Поужинав, мы покинули столовую один за другим и заняли заранее согласованные позиции для наблюдения. Последним вышел я, дожидался, пока закончит свою трапезу Пит.
  
   - Вот сволочь, - выругался шепотом Клеменс.
   Пит сидел за казармой и что-то нашептывал, держа в руках большую серую крысу. Потом отпустил ее. Пора. Мы окружили парочку и взяли с поличным, как и планировали. Пит испуганно таращил глаза. Крыса шла прямо в руки к девчонкам, но они запрыгали, завизжали, чуть не упустили ее. Охотницы, мать твою! Хорошо, Кит не оплошал. Поймал и специально для наших девочек сделал вид, что хочет откусить крысе голову.
   - Ну что, сам расскажешь или... - начал Клеменс.
   - Да что вы, я ничего не знаю, - заверещал Пит, - чего вам надо?
   - Или будем бить, - закончил Клеменс.
   - За что?! Я ничего не сделал, - заныл он.
   Я вынул малюсенькую закладку-артефакт, запутавшуюся в шерсти зверька:
   - Здесь ведь наши имена, отвечай!
   Пит молча сопел.
   - Ну! - поднес кулак к самому его носу Клеменс.
   - Ваши, - подтвердил Пит затрясшись.
   - На кого работаешь? - спросил я.
  - Не знаю. Мне дали денег и предложили. Если буду регулярно оповещать о смутьянах. Какая-то женщина прищла, амулет дала.
   - Она сама тебе деньги носит? - спросил я.
   - Нет, присылает...
   - Как узнавал маршруты групп?
   - Он вскрывал кабинет начальника центра, - сказала Ли.
   - Ты хоть понимаешь, сколько ты людей загубил?! - взревел Клеменс и схватил его за грудки, - убью, гад!
   - Постой, - остановил я друга, - дай мне крысу, Кит.
   Друзья посмотрели с непониманием.
   Я взял крысу в руки и повернулся к предателю:
   - Значит так, ты прямо сейчас пойдешь к начальнику центра и попросишься в нашу группу.
   Пит перепугался еще больше, глаза его забегали, он закивал часто-часто.
   - Это не все. Возьми крысу, - я протянул ему зверька, - сотрешь предыдущую запись, а скажешь вот что...
  
   Группа уходила на юг. С нами брел, понурив голову Пит. Возможно, он думал, что в походе мы хотим избавиться от него. А я просто решил держать врага ближе, так удобнее за ним приглядывать. Более того, я намеревался настоять на его переселении в нашу комнату. Быть может, с его помощью мне удастся нащупать ниточку, ведущую вверх.
   Что именно я велел Питу передать с посыльной крысой? Одну из тех гневных речей по поводу правительства, только от своего имени. Клеменс еще убедил добавить буквально несколько слов об Азреде, его матери, бабушке, дедушке, всей прошлой и будущей родне. Так что для Пита была одна дорога - с нами. И он покорно шаркал подошвами в нашем строю между Каром и Китом. Я хотел определить его между собой и Клеменсом, но счел соседство с моим лучшим другом опасным для него.
  Команда была, мягко говоря, не в восторге от нового члена. Клеменс пророчил, что чертов предатель будет нам мешать, вредить и подведет в самый ответственный момент.
  - Смотри, - исчерпав все словесные доводы, Клеменс сунул под нос Питу самый весомый и последний, - шаг влево, шаг вправо - и от тебя останется кучка пепла.
  - Не переживай, Клеменс, - широко улыбнулся Кит, проводя у Пита перед глазами рукой с растопыренными пальцами и выращенными специально для этого когтями, - видал мой маникюр? Не успеешь ни влево, ни вправо.
  Итак, мы шли в таком порядке: я, Клеменс, Кар, Пит, Кит, и замыкали колонну девочки. Совсем недалеко от города мы напоролись на змею, довольно крупный экземпляр, о такой нам рассказывал Терк. Так что справились с ней без особого труда. Ближе к обеду перед нами, неожиданно для этого времени суток, поскольку нападают они обычно в сумерках, но в своей обычной шокирующей манере появляться перед предполагаемыми жертвами, выплеснулась колония пауков. В обращении с ними у нас уже был собственный опыт. Пит повеселел, видимо, понял, что убивать его мы не собираемся, и с нами ему сам черт не страшен.
   Мы уже повернули назад, сделав небольшой крюк в соответствии с указанным по карте направлением, когда впереди вдруг послышались жалобные стоны. Я сразу подумал о пропавшей команде. Может быть, они еще живы? Муфта с чего-то завизжала, стала теребить мне ворот рубашки, я ссадил ее, чтобы не мешала.
   Мы со всех ног бросились на выручку. Стоны слышались все ближе. В горячке не заметили, что пробежали достаточно, чтобы оказаться на месте. Остановились, когда поняли, что теперь стоны звучали вокруг нас и вдруг оборвались. Интуиция кричала об опасности, и не у одного меня. Мы озирались по сторонам, но ничего подозрительного не видели. А земля под ногами вдруг дрогнула и со страшным треском и грохотом разверзлась.
   Клеменс висел над пропастью в облаке оседающей пыли, камней, поднятых взрывом. Я вытащил его наверх. Как там остальные? Девочки и Кит вытаскивают Кита. Кажется, он ранен. Пит?
   - Пит?! - кричал я, лежа на краю пропасти.
   Только это была не пропасть, а глубокая расщелина, происхождение которой я пока не мог объяснить. Внизу, проткнутый насквозь острым, как пика, камнем, лежал Пит. Конечно, он был уже мертв. А рядом с ним в расщелине клубились огромные черви. Они уже взобрались к нему на голову, оплели руки, ноги. Мы не стали смотреть больше, расщелина запылала огнем. Пита жаль. Все-таки человек.
   У Кара была разбита голова. Его рвало. Наверняка сотрясение или что похуже. Девочкам удалось облегчить состояние, но это, скорее всего, ненадолго, надо срочно возвращаться на базу.
  
   У нашей команды появилась хорошая традиция - собираться в нашей комнате, чтобы без лишних ушей обсудить важные вопросы. Мар и Ли обычно оккупировали мою кровать и возились с Муфтой.
   - Девочки, давно хотел спросить, - почему вы пришли в центр? Вроде, не женское дело, - поинтересовался я.
   - Да ничего особенного, - ответила Мар, расчесывая Муфту, - просто мы с Ли не хотим бездействовать в трудное для страны время.
   Правильные, активистки, лучше и не скажешь. Я улыбнулся своим мыслям.
   - Понимаешь, раньше мы считали, - продолжила Мар, - что принадлежим к серьезной революционной группировке Лига Справедливости, считали себя активистками. Потом оказалось, что все это сплошной фарс, одни только разговоры и никаких действий. Тот кружок был только прикрытием, выгодным и правительству и настоящей Лиге. Правительству это позволило проявлять демократию, а настоящей революционной группировке - держаться в тени.
   - Но при чем тут наш центр? - спросил Кит.
   - Не понимаешь? - продолжила Ли, - а при том, что центры организованы по инициативе Лиги! Значит, отсюда можно попасть в настоящую организацию!
   - Верно,- сказал я, - Пит доносил на охотников правительству. Значит, оно хочет держать центры под контролем. Боится! И есть чего бояться! Это же целая армия! Для того Лиге и понадобилось их создавать. Официально центры занимаются благим делом, до поры до времени. Но когда возникнет необходимость, против правительства встанет грозная сила. Люди не поймут, если правительство запретит центры, поэтому вынуждено мириться. В настоящий момент может только ослаблять их, устраивая диверсии.
   - Мы с тобой вполне согласны, Кзатар, - сказал Кар.
   - А теперь я хочу сказать вам одну очень важную вещь, - вздохнув, произнес я.
   Клеменс поднял голову и наши глаза встретились. В его взгляде ясно читался вопрос: 'Ты уверен? Не пожалеешь'? Я кивнул в ответ и продолжил:
   - Важную не только для меня, но и для всей Нурогнии.
   Меня не перебивали нетерпеливыми выкриками, как обычно, чувствовали, что разговор предстоит серьезный.
   - Наследник королевской династии Нурогнии не умер. Обстоятельства вынудили его прибегнуть к обряду отделения души от тела для того, чтобы спасти душу и вернуться, когда придет срок. И вот тела Кзатара и его друга Клеменса мертвы, в последней схватке с инакомыслящими их предал тот, кому они доверяли. Обряд, проведенный заранее, спас их души и поместил в тела людей из другого мира. Кзатар и его друг Клеменс нашли способ вернуться и готовы начать борьбу. А теперь я хочу вам представиться еще раз - Кзатар, наследник правящей династии Нурогнии. А это мой друг и советник Клеменс.
   Мало сказать, что наши друзья были ошарашены, они были в шоке, ступоре и коме одновременно. Даже Мышка проснулась и зашевелилась и притихла, почувствовав всеобщее напряжение.
   - Если это розыгрыш,- произнес Кит, - то я вам в жизни этого не прощу.
   - Чем ты можешь доказать? Такому просто очень трудно поверить,- сказал Кар.
   -Так это не твое тело? - спросила Мар.
   - Наследник, я слышала, был красавчик, - добавила Ли.
   - Вы помните герб Нурогнии? - спросил я.
   - Конечно, - огнедышащий дракон,- ответил Кар.
   - Что вы еще знаете?
  - То, что этот герб находится на груди всех членов династии, и что герб не является делом человеческих рук. Наследники рождаются с этим знаком у сердца, его нельзя стереть, срезать или уничтожить любым другим способом, это знак не на теле, а на душе, - ответил Кар, - я даже слышал одну древнюю легенду. Хотите, расскажу?
  Друзья приготовились слушать.
   - Это было очень давно. Тысячу лет назад или больше. Тогда земли были зелены, вода чиста и изобиловала рыбой, леса полны дичи. И тогда были маги. Только магия отличалась от той, которую мы знаем сейчас. Мы пользуемся научной магией, исследуем материю, а раньше маги уходили в себя, старались постичь внутренний мир и его возможности. Как-то ночью город, а он располагался на этом самом месте, только был поменьше, осветили огни, красные, синие всполохи осветили ночное небо, послышался страшный грохот, как будто сто громов сошлись в небе. Огни двигались в сторону леса, потом вдруг пропали, что-то огромное рухнуло на деревья, так что слышен был треск, и все стихло, как будто ничего и не бывало.
  Молодой король, смелый, справедливый и милосердный правитель, вместе со стражей и двумя магами отправился в лес, узнать, что случилось. Долго они шли по ночному лесу, освещая путь факелами. Никого не было в лесу. Уже хотели повернуть назад, как вдруг король услышал приглушенные хрипы и стоны. 'Быстрее! Там кто-то ранен!' - вскричал король и первый поскакал вперед. Каково же было его удивление, когда он увидел лежащего среди поваленных деревьев огромного дракона! Люди испугались, кони захрипели и стали рвать поводья. Дракон был ранен и смотрел измученными глазами на людей, не надеясь на помощь, он знал, что они пришли убить его. Король спешился и подошел ближе. Он ни о чем не спросил дракона. Просто положил руку ему на голову, и дракон понял, что у него появилась надежда.
  По приказу короля его вылечили, и вскоре могучий дракон расправил крылья в небе над великой страной. Дракон, его звали Нурогн, и молодой король много времени проводили в дружеских беседах. Дракон делился мудростью и знаниями, добрый и искренний король врачевал его усталое сердце, испытавшее измены и предательства, познавшее в полной мере зло и несправедливость мира. Из какого мира и как переместился дракон в наш мир никто не знал. Да тогда люди понятия не имели, что где-то возможна жизнь, кроме как в их стране.
   Это были времена спокойствия и счастья. И люди были такими. Дракон помогал им, чем мог, и люди полюбили его, как и он их. Но вскоре королю нанесли визит чужестранцы. Они приехали на странной карете, украшенной драконовой чешуей. Гости были очень любезными, и король встретил их со всем радушием. Гости интересовались страной, людьми, животными. А люди, по простоте душевной им все рассказывали, как на духу. В том числе и то, что в лесу у них живет настоящий дракон. Гости смеялись и радовались вместе со всеми, говорили, как бы им хотелось жить в этой сказочно красивой и богатой стране.
   Когда во дворце все уснули, незваные гости вышли незамеченными и нашли в лесу дракона. Только он их встретил по-другому. Но гости не испугались, в их мире, а они, как вы, наверное, догадались, были из другого мира, люди умели управлять драконами с помощью магии. Только неволя для дракона была хуже смерти. А особенно рассвирепел дракон, когда узнал, что незваные гости хотят поработить прекрасную страну.
   И опять люди проснулись среди ночи, услышав страшный грохот, доносившийся из леса. Тут же обнаружилось, что гости сбежали. Лес запылал. Король, собрав воинов и магов, очень спешил, но опоздал. Среди догоравших деревьев лежали трупы злодеев, и умирал дракон. Он рассказал королю о том, кем были его гости. И еще сказал: 'Я полюбил вашу страну, она стала для меня родиной. Ты знаешь, драконы умеют предсказывать будущее. Я сделаю это в последний раз'.
   Дракон прикрыл глаза и долго лежал неподвижно, а когда заговорил, все увидели, что взор его затуманен болью: 'Много перемен ждет вас. Придут беды. Будут войны и разруха. Много, много смертей. Люди станут другими. Зло разрастется черной заразой. Но когда все поверят, что надежды нет, и мертвый подарит жизнь живому, когда чужой станет своим, страна восстанет из пепла'. С глаз дракона спала пелена. Он дышал тяжело и прерывисто.
  'Возьми моей крови и приложи к своей груди', - сказал дракон, обращаясь к королю. Когда его просьба была выполнена, дракон дохнул на грудь короля, и все увидели, как багровое пятно начало двигаться и вскоре на груди короля появилось изображение черного дракона, изрыгающего пламя.
   'Этот знак нельзя извести, он будет появляться у всех наследников престола при рождении'. Дракон устало прикрыл глаза, он отдыхал. Когда Нурогн снова заговорил, люди поняли, что в последний раз слышат его мудрую речь:
   'А сейчас я ухожу. И прошу вас, люди, об одном: укрепите в своем сердце Добро, гоните страх и презирайте ложь, боритесь со Злом и любите свою страну, как полюбил ее я'. С этими словами дракон умер.
   Долго люди горевали. Быль о великом драконе передавалась из поколения в поколение. А страну с тех пор называют Нурогнией, в честь дракона, спасшего ее от порабощения.
   - Все верно, ты хорошо осведомлен, - проговорил я и снял рубашку.
  
   Я постарался, чтобы отношения в команде остались прежними: простыми и равными. Друзья понемногу свыклись с моим высоким положением и успокоились.
   Муфта полностью освоилась на территории центра и перестала всюду за мною ходить. Была у нее одна плохая привычка: все, что плохо лежит, прятать себе в сумку и тащить под мою кровать. Прямо беда с ней. Сколько разной дребедени перетаскала, однажды ключи у коменданта стащила, пришлось отдавать с извинениями.
   Мышка все так же выходила подышать свежим воздухом по ночам. Познакомившись с моей командой, привычек не изменила, хотя к девочкам относилась с уважением. С Клеменсом, Каром и Китом практически не общалась.
  
   Я ждал. Что-то должно произойти, и очень скоро.
   Незаметно пролетели два месяца в центре. Бесконечные задания, шумный отдых с друзьями, долгие беседы по вечерам. Но это что-то не отпускало даже по ночам. Я ворочался, мешая спать остальным, к утру засыпал.
   В столовой начальник центра выступил с объявлением:
  - Завтра в городе состоится праздник, Открытый Совет. Присутствовать на самом Совете может любой гражданин, но вряд ли всем удастся туда попасть. Группа Терка, вам там быть обязательно, вам будут вручены правительственные награды. Все, поздравляю всех!
  - Что будем делать? - спросил Клеменс.
  - Ничего, - ответил я, - приглашают - значит, пойдем.
  
  Несмотря на ранее утро, на улицах много народа. Все хотят побывать на Совете, но не всем хватит места. И вот мы у Дворца Советов. В центре высокого со стрельчатыми сводами фасада расположена широкая лестница. По ней сплошным потоком движутся толпы людей и устремляются внутрь. Слышен топот тысячи ног, гул, шум.
  Нас ожидали у других дверей. Провожатый сначала убедился, что мы те, кто ему нужен, потом повел нас по безлюдным коридорам дворца. Так что нам повезло не помять свою парадную форму в толпе.
  Здесь ничего не изменилось. Я помнил каждый коридор, знал, что находится за любой дверью. Мой отец устраивал совещания в этом дворце не менее двух раз в месяц. Мне казалось, сейчас я увижу его, лишь только откроется одна из дверей.
  Друзья были поражены окружающим великолепием. А ведь они пока увидели только коридоры. Нас провели ко входу в Большой зал. Здесь все как и прежде торжественно красиво. Двойной стрельчатый бирюзовый свод украшен затейливой резьбой, в которую инкрустированы драгоценные камни. Под ногами одна цельная белая мраморная плита.
  Все здесь пропитано магией и сделано с ее помощью. Человеку не под силу сотворить такое совершенство. Драгоценности призваны не только радовать глаз. Их главная функция - аккумулировать энергию и предоставлять по первому требованию законного правителя.
  Мраморная плита испещрена невидимыми глазу силовыми линиями. Простой человек, конечно, не мог их видеть, ему было и не до этого. Он удивлялся, как такую огромную, на весь зал, мраморную плиту можно было доставить во дворец. Огромные колонны завершали композицию, усиливая ощущение монументальности. В центре несколько больших кресел, каждое из которых тоже является произведением искусства. Вдали - раздвижная стена. Когда планируется Открытый Совет, как сегодня, или другое торжество, стену раздвигают с помощью обычных механизмов для того, чтобы народ мог лицезреть происходящее событие. Там сейчас шум, духота и давка.
  Когда в зал входил король Эдмар, мой отец, силовые линии магического поля зала, в его отсутствие располагавшиеся беспорядочно, начинали двигаться, перемещаться и, в конце концов, устремлялись к центру, к властителю Нурогнии. И куда бы не пошел отец: к огромным окнам, открывающим прекрасный вид на дворцовую площадь или приближался к выходу из зала, линии перемещались вместе с ним, удлиняясь или укорачиваясь. Любое, даже совсем тихо произнесенное слово короля, было хорошо слышно всем, кто находился в зале и за раздвижной стеной.
  Провожатый еще раз строго оглядел нашу форму, что-то говорил о том, как надо себя вести и что делать на церемонии вручения наград. Девочки волновались, их лица раскраснелись. Награды наши были честно заслужены. Мы успокоили себя тем, что получаем их не от правительства, а от страны, которую защищаем. Поэтому все радовались.
  Заиграла музыка, и раздвижная стена поползла в сторону, открывая Большой зал на всеобщее обозрение. Через несколько минут я услышал марш династии Нариндэр. Под эти торжественные звуки народ встречал своего короля. Четыре человека в парадных одеждах прошествовали в зал из растворившихся парадных дверей. Они прошли мимо нас и расположились в креслах лицом к народу. Установилась тишина. В толпе послышались изумленные возгласы, но быстро затихли, за порядком строго следили.
  Кто-то из правящей четверки, я не мог видеть лица, начал торжественную часть. Обращаясь к народу, он долго говорил что-то незначительное. Потом снова послышалась музыка, провожатый подал нам знак, мы вошли в зал. Внесли бархатную подушечку с нашими наградами. Началась церемония вручения. Один, вероятно, самый главный из правящей четверки, встал. Нам опять подали знак, и мы выстроились пред ним, как на параде. Я взглянул в его лицо, и мое сердце рванулось с места в галоп. На меня, снисходительно улыбаясь, смотрел... я сам!
   Яростный шепот Клеменса привел меня в чувство. Поспешно опустив глаза, я склонился к протянутой для поцелуя руке. Потом Клеменс буквально вытолкал нас всех из дворца.
  
  
   ГЛАВА 6
  
   - Что случилось? - находясь уже в нашей комнате, недоумевали друзья.
   - Ты как? - спросил Клеменс, стряхивая Муфту и усаживаясь рядом.
   Что я мог ответить? Нормально?
   - Переживу, - ответил я и обвел тяжелым взглядом друзей, - все в порядке. Только что нам вручил награды мой двойник.
   Мар и Ли ахнули. Мышка выскользнула из рукава и взобралась мне на плечо. С недавнего времени она всегда так делала, когда вся компания собиралась в комнате, чтобы обсудить важные проблемы.
   - Ничего себе, - проговорил Кит.
   Кар промолчал.
   - Да, вот такая история.
   - Значит, для всех наследник престола Кзатар вернулся, - изрек Клеменс.
   - Теперь правительство, то есть Кзатар, будет принимать решения на законных основаниях,- сказал Кит.
   - Не совсем, - ответил я, - людей ему удастся убедить, но кровь не врет. Он может потребовать исполнения приказов, может казнить и миловать, но для решения кардинальных вопросов, касающихся судьбы Нурогнии, решения вопроса о слиянии миров, его власти недостаточно. Поэтому на меня велась охота в Нурогнии, поэтому когда инакомыслящие поняли, что мне удалось спастись, отправили шпионов в разные миры.
   - Теперь понятно, чем занималась Центральная Дворцовая Лаборатория, - проговорил Кар.
   - Мне интересно другое, - усмехнулся Клеменс, - какой дурак согласился влезть в твою шкуру?
   - Почему дурак,- не согласилась Ли, - тело наследника не так уж плохо. И все выгоды налицо.
   - Ну да, конечно, - поддержала Мар Клеменса, - если не убьют.
   - Новоявленный Кзатар, скорее всего, маг, и с солидной поддержкой, - предположил Кит.
   - Вряд ли, - сказал Клеменс, - я думаю, это просто марионетка, тот, кого не жалко потерять. А вывели нового игрока на поле, чтобы успокоить народ. Лжекзатар появился на арене ненадолго. Они знают, что ты в Нурогнии.
   - Конечно, им нужен я.
  
  Список новых тварей, обнаруженных и уничтоженных нами, рос. Кроме того, монстры видоизменялись, приобретали новые признаки и возможности. Монстры эволюционировали. Это еще более усугубило ситуацию. Центры всерьез опасались, что скоро усилий охотников будет недостаточно. Нужно было искать новое оружие, разрабатывать новые методы устранения угрозы. Поэтому, в походах мы старались изучить все, что хоть как-то могло пригодиться, брали с собой образцы тканей мертвых тварей, их кровь, яды, слюну и другие жидкости, которые могли собрать. В каждом центре постоянно присутствовала и работала бригада магов-научников. Они заняли свободные помещения, организовали свои небольшие лаборатории.
  Правительство, после появления наследника династии Кзатара, снискало любовь простого народа. Планы инакомыслящих быстро дали свои результаты. На разработку нового оружия Кзатар выделил значительные средства и даже прислал в помощь своих магов, по одному в каждый центр. Мы хорошо понимали, что это их основная функция - контролировать ситуацию и докладывать, куда следует.
   Армия монстров, обитающая в опасной близости от города, размножалась и росла с угрожающей скоростью. Только усилия охотников позволяли держать под контролем их поголовье. График работы в центре не менялся. К нашим пешим прогулкам привыкли даже девочки.
  
  Очередной раз группа покинула пределы города. И сейчас мы удерживали на безопасном расстоянии одно существо. Оно было похоже на очень крупного осьминога, глаза размером с крупный тазик, гипнотический взгляд. Казалось невероятным встретить морское животное в совершенно неподходящих для его жизни условиях. Однако монстр продемонстрировал такую скорость и ловкость, что нам пришлось туго, пока совместными усилиями мы не парализовали часть его тела. Кстати, оно оказалось покрыто панцирем, как будто два громадных блюдца укрывшим тело монстра сверху и снизу.
  Я почувствовал наличие незнакомого вида энергии, поэтому монстр был до сих пор жив. Несмотря на протесты команды и особенно девочек, считавших, что они в ответе за жизнь каждого из нас, я подошел к монстру ближе и образовал перед собой маленький щит, только не для защиты, а для определения сигнала, который излучает любая магическая энергия. Мне даже не пришлось приближать щит к источнику. Магическая энергия монстра обладала внешним полем. Так, отлично. Теперь определимся с параметрами, сравнивая со своими.
  И вот тут меня ждал сюрприз. Не примечательная по показателям энергия излучала магические волны. А они, в свою очередь, состояли из частиц! Это было открытие. Как и где оно сможет найти применение, я пока не знал.
  - Кзатар, все в порядке? - обеспокоенно спросил Клеменс.
  Я кивнул в задумчивости:
  - Ты даже не представляешь насколько...
  И продолжил работу. Теперь я пытался влиять на движение частиц с помощью своего собственного более сильного поля. Частицы вращались, каждая с собственным периодом, легко меняли направление и останавливались по моему желанию. Кроме того они несли с собой теплоту. Я засмотрелся. Это было зрелищно. Поток огромного количества мельчайших светящихся частиц, как звездная пыль.
  Кроме того, между самими частицами происходило сильное взаимодействие, из-за которого при прекращении влияния моего поля, они рассеивались.
  Это вещество можно было бы принять за газ, наделенный особыми свойствами. Животных с газообразными ядами нам приходилось встречать на охоте. Однако, судя по предыдущим моим выводам, это не газ.
  Мне не хватало сведений. Это сподвигло меня на опрометчивый поступок. Я вырастил два тонких энергетических щупа и погрузил их в тело монстра. Странное строение меня не удивило, еще и не такое приходилось встречать. Я искал источник нового вида энергии. Исследовав каждый участок огромной туши, я все-таки нашел его. Он находился сразу за глазами. Это была железа, вырабатывающая энергию, правильнее сказать вещество, которое по сосудам проникало во все органы и ткани тела монстра, я видел свечение частиц, которые спокойно двигались, несмотря на то, что тело монстра было парализовано. Частицы никак не реагировали на вторжение чужеродной энергии. И я решил проникнуть в железу, их вырабатывающую.
  Едва я это сделал, мои щупы были атакованы частицами, меня самого отбросило магической волной, монстр очнулся. Я успел увидеть оранжево-красный поток, вырвавшийся из незамеченной мной щели на груди твари, ощутил, как жидкое пламя ударило меня в грудь, и отключился.
  
   Когда я пришел в сознание, все самое страшное было позади: меня подлечили, подлатали. Девочки почти успели меня защитить. Падая, я успел прикрыться руками, и обожженными оказались только они. К счастью, Мышка успела сбежать вовремя и перебежала к Клеменсу. Предательница.
   Мне не дали возможности пострадать вволю, в комнату ворвались шестеро магов-исследователей и, конечно, правительственный наблюдатель. Мне пришлось обстоятельно им все рассказать. Пробы вещества с моих обожженных рук были взяты сразу, как только друзья доставили меня в центр, маги удалились в лабораторию, чтобы продолжить исследования.
  Выслушав выговоры от друзей, я с удовольствием отвернулся к стене и заснул.
  Само собой разумеется, мне не терпелось узнать, что наши ученые скажут о новом веществе. Так что, позавтракав, я тут же отправился в лабораторию, благо, день сегодня был свободный. Меня, как главного участника событий, конечно, пропустили. Ученые весьма охотно рассказали, что они сумели выяснить.
   Оказывается, частицы, которые они назвали кзарами, должны находиться достаточно близко друг к другу, чтобы каждая из них взаимодействовала с целой системой близкорасположенных кзаров. Только в этом случае можно было вести разговор о веществе. Взаимодействия, происходящие внутри вещества более значительны по сравнению с эффектами на её поверхности. Если число кзаров достаточно для возникновения коллективных эффектов, то вещество становится опасным. Каким образом его можно будет получить, маги еще не знали, но это всего лишь дело времени.
   Начать планировали с преобразования собственной магической энергии путем воздействия на нее выделенными из вещества кзарами. Если произойдет изменение параметров, можно будет надеяться, что при дальнейшем воздействии, появятся новые кзары или родственные им частицы с подобными свойствами. В недалеком будущем маги придумают, как использовать открытие в войне с монстрами и для убеждения правительства.
  
   В комнату влетела Муфта, ругательно цокая. В ее сумке что-то, и я, кажется, знаю, что, громко звякало. Под окнами слышались тяжелые шаги коменданта.
   - Ты что, опять ключи у него сперла? - строго спросил я. - Давай сюда, барахольщица!
   Из моего рукава показалась Мышка. Как только руки мои зажили, она снова перебралась на старое место жительства. А теперь ее любопытное личико жаждало посмотреть наказание Муфты.
   Клеменс рассмеялся:
   - Молодец, Муфта, - похвалил он, - так и надо, чтоб им жизнь медом не казалась.
   - Давай сюда, - потребовал я и протянул руку, - ну?!
   Предстояло еще неприятное объяснение с доведенным до белого каления комендантом. Он приходил сюда за ключами с периодичностью примерно в семь дней. Но Муфта упорно тащила у него ключи, бедный комендант их и прятал, и на шею вешал, замусоленный шнурок был продет в кольцо.
   Муфта неохотно сунула лапку в карман и, обиженно отвернувшись, протянула мне то, что прятала. Конечно, тут была связка ключей и...
   Тут в открытых дверях показался разъяренный комендант. Муфта пулей пронеслась по комнате и, оказавшись у девочек на коленях, срочно заснула, предоставив выслушивать нотации и упреки мне. Знала, у кого спасаться. Девочки ее никому в обиду не дадут, даже мне.
   Я молча протянул ключи. Комендант, как не странно, промолчал, видимо запас его ругательств иссяк. Он схватил ключи и, громко топая, весь красный от негодования, вышел, хлопнув напоследок дверью так, что посыпалась штукатурка.
   А я показал друзьям то, что Муфта припрятала в сумку вместе с ключами.
   - Амулет? - изумилась Мар, - у кого ж ты его стащила?
   Муфта не подавала признаков жизни.
   - Ах ты, пакость! Вот посажу в клетку - будешь знать, - сердился я.
   - Правильно, - пискнула Мышка, - в клетку ее!
   Мышку никто не услышал, кроме меня. Кажется, еще Муфта слышала, судя по многообещающему взгляду, который она на нее бросила.
   Клеменс и братья уже хохотали.
   - А вы чего? - набросился на них я, - мне уже людям в глаза смотреть стыдно.
   - Интересно, чей он? - отсмеявшись, спросил Кит.
   - Какие проблемы, - ответила Ли, - кажется, это амулет связи? Так давайте послушаем.
   Скромно так предложила. Это все равно, что читать чужие письма. Но другого способа узнать, кому принадлежит артефакт, не было. Нет, можно было, конечно, объявить всему центру и выставить себя полным идиотом. Пришлось согласиться.
   Я активировал амулет. Действительно, последняя запись сохранилась. Мы услышали голос, который сразу узнали. Он принадлежал правительственному наблюдателю. Это меня добило. Я когда-нибудь Муфту прибью. Она поняла и зарылась в девичьи платья.
   - Да вы послушайте! - воскликнул Клеменс.
   Негромкий голос из амулета монотонно бубнил:
   'Мне удалось обнаружить агента, напрямую связанного с подпольем. Это командир одного из отрядов Терк. В ближайшее время смогу передать данные о местонахождении ставки Лиги'.
   Внутри амулета зашипело, и он отключился.
   - Ну, Муфта! Ну, молодец, котяра! - похвалил Клеменс.
   Муфта подняла голову и бросила на меня взгляд, полный обиды и тоски:
   'Я такая хорошая и полезная, умница и красавица, и вообще, лапушка, а ты - в клетку...'
   - Нам надо его как-то предупредить, - сказала Мар.
  - И как можно скорее, - согласился я, - неизвестно, как долго амулет был у Муфты.
  Мы нашли Терка в лаборатории. Уединившись в его кабинете, дали прослушать донесение наблюдателя. Терк выслушал, ничем не выказывая своего волнения, а потом сказал:
  - Спасибо, ребята. Я чувствовал слежку, но уходить еще не собирался. Видимо, теперь пора.
  Потом он подумал немного и, внимательно посмотрев нам в глаза, произнес:
  - Вот еще что, вы ребята надежные. Давно я за вами наблюдаю. И уже предложил ввести вас в организацию. Что скажете?
  Улыбнувшись нашему единодушному ответу, Терк добавил:
  - Я сообщу место и время. Только теперь это проблема, - задумался он.
  Амулеты связи прослушивались правительством. Да и центр теперь закрыт для нашего командира.
  - Можно назначить встречу в городе, - предложил Кит.
  - Нет, не выйдет...
  Муфта прыгнула ко мне на руки. А что, если...
  - Муфта передаст записку, - сказал я.
  - Это хорошая идея, - согласно кивнул Терк, - тем более, что штаб находится в пещерах у моря. Что, Муфта, пойдешь со мной?
  Терк протянул к ней руку. Муфта фыркнула и отвернулась.
  - Надо, - строго сказал я и добавил уже мягче, - мы можем доверить это только тебе. Задание очень ответственное и опасное. Понимаешь?
  Муфта сделала очень серьезную мину, получилось потешно, девочки еле сдержались, и перепрыгнула с моих рук на руки Терка. Видимо решила передвигаться таким образом. Мы попрощались с Терком и разошлись. Нам завтра на задание, а командир, скорее всего, утра не будет ждать.
  
  Мы идем вдоль дельты высохшей реки. Когда-то буйная растительность окружала ее берега. А теперь вокруг только голые, лишенные какой-либо растительности серые галечные пространства с темным пустынным загаром на камнях. Клеменс, как всегда, развлекается, затрагивая Мар и Ли. Мышка внимательно слушает, усевшись на мое плечо и с удовольствием вдыхая утренний воздух.
   - Вас, мужчин, трудно сразу понять, - сказала Мар.
   -Вот-вот, скрываете свои недостатки, - добавила Ли, - прячете истинное лицо.
  - Вам, мои хорошие, неизвестна истина: хочешь узнать мужчину - разозли его. Это старые бабушкины советы. Однако не нужно переусердствовать, - поднял бровь Клеменс, - так можно и в девках остаться.
  - Не нужно преувеличивать и идеализировать, - сказал Кит, обернувшись.
  - Кого разозлить? А что, - вскинулась Мар, - настольқо серьёзна ситуация? Так такого никогда и не должно быть!!! А то, взяли моду - злиться!! Ишь какие?!
  - Верно!- поддержала Ли.
  - Да нет, конечно, - хмыкнул Клеменс, - злиться не стоит. Но, как правило, именно в агрессии человек показывает свое истинное лицо.
  - Девочки, не слушайте его, - ввязался я, - делайте, как считаете нужным и ни кого не слушайте. Особенно любителей острых ощущений...
   - Ну, это ты, право, зря, - заулыбался Клеменс, - я же опыт передаю, так сказать, молодому поколению...
   - Какому это, молодому, - повернулся Кит, а тебе-то самому сколько?
   - Ничего вы не понимаете, - продолжил как ни в чем не бывало Клеменс, - Главное - это любовь. Тогда тебе все твои плохие черты прощаются...
   - Ну ты и..., - задохнулась Мар, - свои плохие черты исправлять надо, а не прятать, чтобы предъявлять потом.
   - Девочки, да ведь он вас просто позлить хочет, - сказал, усмехнувшись Кар.
   - А мы думали, у него проблемы, - сказала Ли, вздернув носик.
   - Да что вы, какие у меня проблемы, - ответствовал Клеменс, - я же общительный и милый!
   - Ага, мы уже в этом убедились, - фыркнула Мар.
   Клеменс притворно вздохнул:
  - Давать советы - самое неблагодарное дело. Стараешься, стараешься... Душу нараспашку выворачиваешь... А где благодарность!?
   - Вот и придержи свои советы до лучших времен, - засмеялся Кар, а то вон,смотри,девчонки побьют тебя.
   - Микс, - спросила Мар, - а как у вас мужчины относятся к женщинам? А то ты все молчишь и молчишь?
  - Наши мужчины не имеют способностей к магии и физически гораздо слабее женщин. Мы всячески защищаем их и оберегаем. В наших больших семьях главную роль играют женщины - родословная ведётся по женской линии, семейные традиции передаются от старших представительниц рода к младшим, точно так же наследуется имущество. У вас все наоборот, для меня это новость. На мой взгляд, слишком большой свободой наделены ваши мужчины.
  - О, это правда! - не удержалась Ли.
  - У нас, - продолжила Микс, - все важные решения, касающиеся жизни семьи принимают исключительно женщины, они ответственны за воспитание детей. Наши женщины не выходят замуж. С отцами своих детей они не живут под одной крышей. Дети же всю жизнь живут со своими матерями. Они не знают, кто их отец, это ни к чему. Наши мужчины живут в семьях матерей и помогают им воспитывать младших. От мужчин мало прока.
   Моя команда слушала Мышку и ушам своим не верила. Клеменс хотел что-то сказать, но слова застряли у него в глотке. Я был удивлен не меньше. Вот тебе и Мышка! Девочки, обратив внимание на наши отвисшие челюсти, рассмеялись:
   - Микс, вот бы ты Клеменса в гости к себе пригласила. На перевоспитание!
   - Э-э, Мышка, смотри, не занеси в наш мир свой страшный вирус, - отмахивался мой друг.
   - Вы знаете, я давно присматриваюсь, мне ваш мир кажется неправильным, - ответила Мышка, - думаю, вирус вам уже не поможет, нужна прививка.
   Мар и Ли цвели и пахли. А Клеменс поднял вверх сжатый кулак:
   - Не бойтесь, братцы! У нас иммунитет! Нас им не сломить, мы ж не их доходяги!
   Кар и Кит его поддержали соответствующими жестами. А мне доставляло удовольствие наблюдать за развернувшейся комедией. Но, конечно, я был на стороне команды своего пола.
   - Так вот, я продолжу, если позволите, - исключительно серьезным тоном продолжила свою опасную лекцию Мышка. - Законы наши не слишком строги, все они направлены на благо семей, их никогда не нарушают. Наши семьи очень большие, каждую возглавляет самая старшая женщина. Ей подчиняются все. Это позволяет сохранить общую спокойную обстановку.
  В наших огромных жилищах мужчины и женщины живут отдельно. На женскую половину мужчина может зайти только с разрешения женщины. Женщины вправе приводить к себе мужчин из других семей в любое время. Мужчины не имеют такого права. Гостей принимают только в женской половине.
   - А кто у вас занимается домашней работой? - выдохнула восхищенно Мар.
   Девочки, в отличие от нас, были просто в восторге от услышанного, и слушали Микс, затаив дыхание.
   - Мужчины готовят еду, занимаются другой домашней работой. У женщин дела гораздо более важные. Мы охраняем наши границы, добываем пропитание, воспитываем и обучаем детей, занимаемся управлением. Мальчиков мы не обучаем тому, что им не пригодится в жизни. А вот девочки должны уметь многое, в том числе защищать слабых, мужчин.
  Мужчины относятся к женщинам с уважением, мы их держим в строгости. Без нашего разрешения мужчина не может покинуть дом, мы решаем, что он будет делать в каждый конкретный момент. И они довольны своей жизнью, нашей защитой. При разговоре с нами они почтительно опускают глаза.
   - Кошмар! - загробным голосом произнес Кит.
   - Да вас за такую дискриминацию..., - наконец прорвало Клеменса, но договорить он не успел.
  Вдруг испуганно вскрикнула Мар:
   - Что это?
   Мы столпились вокруг вылезающего из-под земли, изгибаясь во всех направлениях без ущерба для стебля, грязно-коричневого ростка. На верхушке его был глаз, который еще и часто-часто моргал. Глаз уставился на Мар.
   - Фу, какая мерзость, - воскликнула она, - открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но не успела.
   Земля в двух шагах от нее вздыбилась, вверх взметнулась, подняв столб гальки и грязи, мохнатая лапища и, схватив девушку за ногу, буквально сдернула ее за собой, в открывшийся ход. Открывать огонь нельзя. Мы переглянулись и, не сговариваясь, прыгнули следом.
   Это напоминало катание с горки. Только смазывающим веществом, устраняющим трение, в данном случае была какая-то слизь. Скоро падение прекратилось, и мы, натолкнувшись друг на друга, упали в расширенную часть норы, из которой вели в стороны еще десять ходов. Мышка откашлялась и юркнула на свое место. А еще что-то там рассуждает, правительница, защитница. Эксплуататорша.
   - И куда нам, - Кит озвучил вопрос, который все мы уже задали себе, и тут же предложил решение, - обойдем все по очереди!
   - Подожди, Кит, - Клеменс снялс себя пригоршню слизи и брезгливо отбросил, - тут надо подумать...
   - Какой там думать! - воскликнул Кит. - Ее, может быть, уже...
   - Спокойно, - сказал я, - Клеменс прав. Слизь. Ее будет больше там, где только что прошел монстр.
   - А я о чем, - проговорил Клеменс, обследовав все десять ходов, - вон туда надо идти. А думать полезно иногда, - добавил он Киту.
  Скоро в слизи мы были с головы до пят. Хуже всего, что не удалось защитить лица. Ход то расширялся, вел по наклонной, по то сужался, превращаясь в тесный и низкий лаз, и приходилось с огромным трудом протискиваться вперед. Вот тут-то мы порадовались, что все перемазались. Несколько раз мы просто падали, опасаясь использовать магию, надеясь не встретиться с монстрами в полете и веря в удачу.
  Благодаря использованию магии, я мог рассмотреть стены хода. Где-то они сплошь покрыты трещинами, как будто сложены из отдельных глыб, плохо связанных между собой глиной и почвой. Это таит особую опасность, в случае необходимости расчистки тонны породы могут обрушиться на нас. Один раз нам пришлось пройти через колодец. Веревки и стальные крючья были в нашем снаряжении.
  Вначале нашего спуска я подумал, что ход прорыт монстром, теперь у меня складывалось впечатление, что это естественные пещеры. Здесь была вода. Это русло подземной реки, ведь и на поверхности, совсем недалеко было высохшее русло.
   Я уверился в том, что этот район необходимо исследовать более основательно, когда откуда-то снизу потянуло прохладой.
   - Глазам своим не верю! - шепотом воскликнул Клеменс. - Неужели вода?
   - Точно, вода! - Кит, оскальзываясь, побежал вперед.
   - Осторожно, тут обрыв! - остановила его Ли.
   Внизу, в глубокой трещине, плескалась чернота.
   - Стойте, - встревожился я, оглядев пещеру и не заметив ни одного хода, кроме того, что привел нас сюда, - монстр здесь...
   Снизу слышался тихий плеск, исходил неприятный запах.
  - Там трещина, скорее разлом, - сказал Кар, - отвесные стены, и она очень глубокая. Так что веревок, чтобы спуститься к воде, если там, нам не хватит.
   - Ребята, тише, - прошептала Ли, - я слышу, я что-то слышу... Там Мар!
   Снизу, действительно, слышались какие-то звуки, всхлипывание.
   Ли бросилась к краю разлома, я едва успел ее перехватить:
   - Стой! Если она там, нам надо быть еще осторожнее! Клеменс, готовьте веревки!
   - Лучше я, - мой друг уже связывал концы веревок.
   - В этот раз я сам.
   - Держите, крепче, - я обернул один конец веревки вокруг пояса, за другой взялись Клеменс, Кар и Кит.
   - Если что - я прикрою, - сказала Ли.
   - Конечно, - кивнул я, - вы вход заблокируйте, на всякий случай...
   Друзья будут спускать меня вниз, пока хватит веревки. Монстр, один или сколько их тут обитало, спускался сюда довольно часто, судя по количеству слизи на камнях. Монстр может ждать внизу или притаившись в расщелине. Возможно, уже готовится к прыжку. Но я его не вижу и пока не чувствую.
  Резкий рывок веревки. Все. Дальше придется спускаться самому. Взглянул вниз - ничего не видно. Проблема спуска решилась сама собой. Мне даже не пришлось использовать крючья. Верхний слой слизи по консистенции был такой же, как и на мне. Слой под ним уже гуще и плотнее. Нижний - почти затвердевший, плотный и прочный. Я с силой погружал руку в слизь, прорывая верхние и пробираясь к нижнему слою, хватался за прочные жилы. Моя физическая форма была вполне приличной, спасибо Терку, помог привести тело в порядок... Рассчитывать я мог только на силу рук, ноги скользили, не находя опоры даже на выступающих из стены камнях. Кроме того, мне приходилось прилагать усилие, чтобы вырвать руку из слизи для следующего рывка.
  Наконец, я увидел Мар. Она лежала на камнях, выступающих из черной жижи. Видно было только ее лицо и руки. Я надеялся, что она в сознании. Слизь покрывала меня с головы до пят, мешала двигаться и не давала телу дышать. Я чувствовал, что перегреваюсь. Последние метры я сползал, распластавшись по стене и прилагая титанические усилия, чтобы оторваться от нее.
  И вот под ногами хлюпнула вода. Не вода, жидкая грязь. Я бросился к Мар. Дышит. Без сознания. Видимых повреждений вроде бы нет. Я влил ей немного знергии. Плеснул в лицо грязи, все же влага. Сам облился, слизь стала жиже и не так липла.
  - Мар, очнись, - похлопал я девушку по щекам.
  Она вздрогнула, задышала глубже и открыла глаза.
  - Тихо, все хорошо, - попытался я успокоить девушку, увидев в ее глазах разрастающуюся панику, и повторил тверже, - все хорошо. Сейчас нас вытащат. Надо только немного дотянуться до веревки. Она там...
  Веревки не было видно, но Мар кивнула, успокоившись.
  - И тихо, - продолжил я и улыбнулся, - если появится монстр, твое дело, как всегда, защита. Поняла?
   - Да, - ответила девушка и тоже попыталась улыбнуться.
   - Вот и хорошо. Тогда смотри и делай как я.
   Подниматься вверх было гораздо труднее. Мар двигалась рядом, прокладывая в слизи собственную дорожку. Двигаться след в след было небезопасно. Развороченные пласты могли оторваться. Маар то и дело смотрела вниз, но не из страха высоты. Она с трудом выдергивала руки из слизи, пыталась найти опору для ног, то и дело оскальзывалась. Монстра не было видно. Возможно, его давно тут нет. Спустил свою жертву в холодильник на хранение и отдыхает где-нибудь в укромном месте, пока не проголодается.
   - Смотри, уже видно веревку. Ты первая. Давай!
   Я помог Мар перебраться на веревку, обвязал вокруг талии.
   - Кзатар, я скоро, - выдохнула она, пытаясь подтягиваться по уже поднимающейся веревке.
   Когда Мар уже скрылась из вида, снизу послышался громкий хлопок, как будто лопнул воздушный пузырь, поднявшийся на поверхность. Что там, внизу, мне не было видно. Однако недовольное рычание развеяло мои сомнения.
  Я не стал ждать, когда поднимут Мар и сбросят веревку мне, а продолжил подниматься самостоятельно. Рев монстра позади меня, отлично бодрил и придавал сил. Скоро я смог разглядеть преследователя. Существо, по форме тела напоминающее гигантского слизня, только с двумя мощными лапами, поднималось вверх гораздо быстрее меня. Беловатое склизкое веретеновидное тело, с легким коричневым оттенком. А лапы мохнатые. Перегибы в эволюции монстров поражали.
  Чем там слизням положено питаться? Выгрызать зародыши прорастающих семян, объедать нежные листья всходов и рассады в парниках и теплицах. Где же все это взять? Ах, вы, мои бедные растительноядные, что ж вы не подохли? Мать-природа никак не унимается, эволюция прет вперед, по вине человека испытав сильный сбой и переставив состав на другие рельсы. Куда они заведут. Уже завели. Пыхтение слышалось совсем близко. Видно, аппетит у тебя, дружок, хороший. Хм, я читал, что наибольший аппетит слизней совпадает по времени с их половым созреванием и размножением. Сам дышу, как паровоз. Не хотел в гостях хулиганить, но придется пошуметь немного, пока не схарчили. Неудобно извернувшись, повиснув на опасно растянувшейся слизи, я наблюдал за падающим и дико верещавшим монстром, парализовать которого полностью мне почему-то не удалось, но и этого хватило, чтобы сбросить с довольно приличной высоты.
  Проморгал веревку - узел ударил по голове. Наконец-то. Веревка тоже была скользкой, удержаться просто так было невозможно. Обвязался, зависнув на одной руке, как обезьяна. И только расслабив натруженные мышцы, ощутил, как устал.
  - Ты чего там, развлекся немного? - помогая мне выбраться наверх, спросил Клеменс. - Мы тут чуть не оглохли, неужели знакомой твари хвост прищемил?
  - Прищемил немного, любит, знаешь, в догонялки играть. И еще игра у нее такая: кто кого первый съест, - ответил я, завалившись на спину.
  - Ты сегодня невкусный, - Кит сматывал веревку, одновременно счищая с нее слизь.
  - Ничего ты не понимаешь, - улыбнулся Кар, - это для нее самый смак...
  - Мальчики, перестаньте, юмор у вас какой-то черный, - сказала Мар.
  - И правда, - произнесла Ли, - может, поспешим отсюда?
  - Надеюсь, мы больше не встретим никого, - сказала Мар, - сил не осталось совершенно.
  - Это было бы чудо, - ответил Кит девушке, - но ты не бойся, я тебя в обиду не дам.
  Клеменс бросил на парня подозрительный взгляд, но смолчал. Мар покраснела. О, да у нас тут разворачиваются волнительные события.
  - Вперед, - скомандовал я, первым направляясь к выходу.
  Было бы странным, если бы крик 'моего' монстра не привлек никого из обитателей лабиринта. И они, в отличие от нас, прекрасно в нем ориентировались. Двое слизней поджидали нас прямо за углом. Парализация на этот раз прошла качественно. Оба монстра лежали, как поленья, не успев при этом издать ни звука. Однако неприятность нам все же преподнести успели. Мы провалились в наклонный ход и прокатились на пятых точках довольно далеко. Попытавшись определиться с направлением, обнаружили, что эту задачу выполнить пока не в состоянии. Мы заблудились.
  Ходы, по которым мы передвигались, слизни не использовали. Здесь было сухо.
  - Надо поворачивать назад, - сказал Кит, - слишком узкий лаз.
   - Вот-вот, девочки наши ни за что не пройдут, - проронил Клеменс, с трудом протискиваясь в узкий лаз.
   - Выйдем наружу - я тебя убью, - пригрозил Кит.
   - Да ладно вам, - Кар еле притиснулся, - плечи прошли - значит пройдет все.
   - Ага, щас, - ухмыльнулся Клеменс, - кое у кого основная проблема - другое место.
   - Мы тебя сами убьем, не будем ждать, пока на поверхность выползешь, змей, - шипели девочки.
   - Так не достать же меня, - издевался Клеменс, - я гибкий и юркий.
   - Вот поэтому змей, - резюмировал Кит.
   Откуда-то потянуло затхлостью. Я шикнул на ребят. Не хватало снова напороться на тварей. Кто знает, может слизни соседствуют с более мелкими видами. А тут не очень-то развернешься. Скоро запах стал невыносимым. Ход становился все шире. Мы уже могли передвигаться на корточках, а вскоре встали на ноги. Вероятность нарваться на слизней возросла. Ход пересекали другие, которыми пользовались часто.
   И вот перед нами просторная пещера с относительно высоким потолком.
  На земле вповалку лежали яйца слизней. Их было много, очень много. Небольшие, по сравнению с размером взрослого слизня, величиной с ладонь. Сквозь прозрачную кожистую скорлупу проглядывало тельце молодого слизня. Яйца покачивались. Слизни были готовы вылупиться.
   - А вот отсюда надо убраться как можно быстрее, - прошептала Ли.
   - У нас появилась возможность уничтожить кучу монстров, задавить заразу в зародыше, - ответил Клеменс, - вы как хотите, а я просто так отсюда не уйду...
   - Ты прав, - сказал я, - давайте, ребята, вместе.
   Команда сработала быстро и четко. Дело было сделано.
   - Ребята, мне кажется, кладки должны особо охраняться, - проговорила Мар, - я читала...
   Тут мы все услышали многоголосый рев изо всех многочисленных ходов, ведущих в пещеру.
   - Ходу!
   Разъяренные слизни повалили со всех сторон. Те, которых мы успевали парализовать, перекрывали проходы. Их тела тут же разрывались собратьями, ради того, чтобы спасти потомство и сожрать тех, кто посягнул на его жизнь. Мы рванулись в наиболее свободный ход, Кир и Кит прикрывали группу сзади, мы с Клеменсом пробивались сквозь ревущий строй слизней, девочки пытались удержать защиту.
   Оказалось, что источать слизь - не самое противное свойство слизней. Их тела, обладающие минимумом органов, снабжены обширной сетью сосудов и полостей, наполненных важной для жизни слизня жидкостью, не берусь утверждать, что это что-то вроде крови. Но, плюсом для нас было то, что жидкость не сворачивалась. То есть если слизню не повезло получить ранение, ему грозила неминуемая гибель от потери этой самой жидкости. Этот факт мог бы показаться совершенной удачей для охотников. Да только вот кожа у слизней была такой прочной и толстой, что причинить ранение даже с помощью магии было весьма затруднительно.
   Мы вышли на поверхность в другом месте. Но сориентироваться по звездам не составило труда. Оказалось, что до города недалеко. Это было подарком судьбы, потому что сил идти не было даже у нас, не говоря уже о наших девочках. И, как всегда, от нечего делать и для поднятия бодрости духа, у них с Клеменсом завязался спор.
  - Нет, тут вы неправы, - мягко произнес Клеменс, - я просто стараюсь показать свои худшие стороны.
   - Это ни к чему, - холодно ответила Мар, - мы и так не сомневаемся, что у тебя их больше нормы.
   - Девочки, - продолжил в том же духе мой друг, - вы не понимаете. Это все для вашего блага. Если вы примете меня таким, какой я есть, то значит, я не зря вас так люблю!
   Девчонки кинулись на него с кулаками:
   - Ах, ты, ехидна!
  - Своих близких надо любить и уважать и дорожить ими, - ввязался в спор Кит, с чего бы это, - а себя по отношению к ним вести культурно и вежливо. А если всё наоборот, то ты просто балабол.
  Клеменс был удивлен, а еще больше заинтригован, только поэтому спорить дальше не стал:
  - Совершенно верно, я так и делаю, Проверка на прочность.
  - С чего это ты вдруг решил, - возмутилась Ли, - что имеешь право на такую проверку?
  - Право есть у тех, кто не раз обжигался в любви, - закатил глаза Клеменс, - и он выдержит, останется с тобой по жизни другом, любимым и т.д.
  - Если любимый, то другом не будешь, - сказал Кар.
  - А если и по отношению к вам тоже будут устраивать проверки на прочность с мотанием нервов? - набросилась на Клеменса Мар, - противостояние двух полоумных, кто круче....
  - Вы не поняли, - продолжал мой друг, - разговор шел именно в том русле, что ему требовалось, Клеменс развлекался и наслаждался, - эта проверка нужна до создания семьи, а потом мы ласковые и пушистые.
  - С твоими проверками до семьи дело не дойдет, - так что мягким и пушистым тебе стать не грозит, - отрезала Ли и окинула Клеменса взглядом победителя.
   - А кто говорит о семье, - вздохнул с поддельной грустью мой друг, - это вы, девушки, мечтаете поскорее замуж выскочить, а я не женюсь ни за что. Да не нервничайте вы, девочки, и не расстраивайтесь так. Так что разговор о проверках - это всего лишь проба на стервозность.
   Мар и Ли захлопали глазами и собирались перейти к последнему этапу словесных состязаний - возмездию. Но Кит опередил их, вполне серьезно проговорил:
   - Ну, ты и гад...
   - Девочки, - протянул Клеменс, - не отчаивайтесь. У вас, кажется, появился защитник и...обожатель...
   Договорить он не успел, потому, что Кит бросился на него, выпустив когти. Клеменс хохотал, поэтому Кит злился сильнее, но, в конце концов, он остыл:
   - И все-таки ты редкостный гад...
  
  
   ГЛАВА 7
  
   Муфта появилась глубокой ночью, когда все уже спали, кроме Микс, которая гуляла где вздумается и жила словно сама по себе. Видимо, Муфта уже давно пыталась разбудить меня, потому что я сразу почувствовал ее обиду, она была уверена, что я волнуюсь и терпеливо жду ее возвращения и уж ни в коем случае не сплю. Записка была в ее сумке. Примирительно погладил насупившееся животное, она не откликнулась и плюхнулась на мои ноги, и снова заснул.
  
  Горы, выросшие на побережье, большей частью неприступны, на предмет наличия в них полезных ископаемых давно исследованы и интереса не представляют. За исключением эстетического, поскольку множество пещер - основная их достопримечательность. Ближайшие к столице наиболее живописны. Входы, представляющие собой арки внушительных размеров, и огромные круто наклоненные залы.
  Голубая пещера, вымытый волнами небольшой грот, у которого есть два входа. Благодаря преломлениям солнечного света от застывших пещерных образований у воды появляется завораживающее голубое свечение. Высота пещерных сводов позволяет катеру заплывать в грот беспрепятственно. Глубина в пещере также достаточно внушительная. Многие пещеры были окутаны ореолом тайны, имели свою историю. Помню одну из них, в которой, по преданию, была могила злого колдуна, и каждого, кто потревожит духа пещеры ждала неминуемая гибель. Детские сказки, однако, пещеру обходили десятой дорогой.
  Вход в нужную нам пещеру был не примечательным и низким, закрыт чахлым кустарником. Сразу от входа пещера расширяется, вдоль обеих стен - небольшой глыбовый завал, ощущение опасности возникало при первом взгляде на этот заброшенный участок горы. Под соседними склонами провалы, колодцы, спуститься туда вряд ли кто осмелится.
  Нас встретили охранники, выросшие словно из камня, и Терк. Вход в пещеру вел в привходовый лабиринт. Это небольшой по размерам колонник с небольшой высотой потолка, имеющий два выхода. Первый, который представлялся взору всех входящих сюда, был завален. Второй, расположенный в дальней части колонника, и поэтому незаметный, ведет далее в систему. Это низкий ход, преодолеваемый ползком. Досада нарисовалась на лицах моих друзей. Не хотелось бы повторять наши подвиги еще раз. Однако это была мастерски наложенная иллюзия. Так что мы беспрепятственно вошли в следующий лабиринт.
   Пещера изнутри напоминала огромный уютный дом. Чистота, хорошее освещение, множество залов. В одном из них нас приняли. Руководство Лиги Справедливости состояло из четырех человек. Опытные старые маги. По пути сюда я надеялся встретить кого-то из старых знакомых, но был разочарован. Маги задавали нам по очереди общие вопросы, на первый взгляд им были не интересны наши ответы, казалось, они нас и не слушали, словно принятие в члены Лиги было для них будничным делом.
   Не может быть. Я повнимательнее пригляделся к ним и прислушался к своим ощущениям. Так и есть. Один спрашивает, а остальные сканируют мозг. Интересно, понял ли Клеменс? Я бросил взгляд на друга, он едва заметно кивнул мне. Да, я думаю, что раскрываться нам еще рановато. Маги исследовали наш мозг, не сомневаясь в секретности процедуры, и остались довольны. В заключение, мы принесли клятву верности с использованием магии крови.
   С этого дня началась наша работа в Лиге. Мы постигали различные воинские премудрости: учились стрелять из нового оружия, созданного на основе нашего открытия, нас учили закладывать минирующие плетения, скрытно передвигаться. Многое из этого было нам не нужно. Но пока мы рядовые бойцы.
   Одновременно с подпольной деятельностью в столице, деятельности Лиги разворачивалась и в других населенных пунктах. Несмотря на террор властей, бойцы саботировали хозяйственно-экономические, военные и политические мероприятия, осуществляли многочисленные диверсии. Представители Лиги организовывали вокруг созданных в каждом предприятии и населенном пункте ячеек все большее количество населения.
  Предварительно созданное или самостоятельно возникшее подполье сразу же приступало к диверсионно-боевой и политической деятельности. Подпольщики взрывали склады с оружием и военным имуществом, цехи и мастерские, со складов вывозилось продовольствие, обезвреживались группы инакомыслящих посланные для усмирения населения.
  Несколько агентов Лиги, которых, естественно, знали только проверенные люди, работали в тылу врага. Благодаря их деятельности были уничтожены не менее десяти активистов вражеской группировки.
  Кроме диверсий и боевой деятельности подпольщики саботировали разные мероприятия инакомыслящих. Методы их деятельности были самые различные: утаивание своих профессий, порча оборудования и инструментов, несвоевременный выход на работу, сокрытие продукции производства. Акты саботажа наносили значительные потери врагу, что ослабляло его силу, облегчало положение Лиги Справедливости.
  Я узнал, каким образом в Нурогнии производится пропитание. Необходимые разработки начались еще при жизни моего отца, он уделял этой проблеме достаточно внимания и средств. И вот теперь в стране работают несколько заводов, выпускающих искусственную еду.
   Первые продукты питания были выращены из частичек образцов в лабораторных условиях, теперь дело поставлено на поток. Единственное начинание моего отца, поддержанное инакомыслящими.
  Подпольная борьба в городах и населенных пунктах Нурогнии расширялась и углублялась. Важную роль в этом сыграл и тот фактор, что была проведена работа по установлению связи руководства подполья с отрядами. Во избежание прослушивания амулетов связи, подпольщики предпочитали по старинке пользоваться пакетами.
  Способности и понятливость Муфты, которая, конечно же, была принята в Лигу вместе со мной без протекций и клятв на крови, были так очевидны, что вскоре самые важные и срочные донесения и приказы отправлялись только с ней, в ее вместительном кармане.
  Муфта быстро осознала собственную незаменимость, задрала нос и вовсю пользовалась своим привилегированным положением. Впрочем, каждый раз выполняла задание как можно быстрее, и изо всех сил демонстрировала мне верность, принимая ласки и подарки почитателей. В связи с тем, что Муфта слушалась только меня, я был в курсе всего, что происходило в Лиге.
  Во время подготовки одной из масштабных операций были захвачены десятки бойцов Лиги. Больше их никто не видел, вероятнее всего они были замучены и убиты в одном из вражеских застенков. Однако благодаря внимательности, надежной конспирации, Лиге удавалось в дальнейшем избегать массовых провалов и арестов.
  Задачей молодых бойцов, в том числе и нашей, было распространение листовок среди населения, участие в проведении диверсий на заводах. Наша шестерка работала под командованием Терка и в Лиге. Сведения о происходящем в Центре Лига получала от нас.
  В центре сменилось руководство, ставленник инакомыслящих занял пост начальника Центра, порядки стали строже, усилился контроль и надзор. Группы, находящиеся на отдыхе вели себя тихо, опасаясь подслушивания.
  Меня, конечно же, ищут. Мы с Клеменсом сильно засветились, проходя через засады в наш мир. Деятельность Лиги - это хорошо, но эта борьба не имеет конца. Мне нужно обрести сторонников, с помощью Лиги начать решительные действия, выяснить насколько близко подобрались ко мне наши враги, и начать решительные действия.
   В необъятных пещерах Лиги была своя лаборатория. Со временем мы получили возможность заглянуть туда и даже постоянный доступ, как только понадобилась наша помощь при разработке нового оружия.
  
  В многочисленных колбах и склянках, соединенных между собой трубочками, кипело, шипело и бурлило. Ученые маги работали споро и слаженно, как единый механизм или оркестр, с первого взгляда было видно, что без дирижера здесь не обошлось. Поискав глазами, я его заметил, более того - узнал: это был тот самый энергичный добродушный старичок, который исследовал новое вещество, принесенное нами с очередного задания в Центре. Его звали, кажется Сулейштейн. Отвлекшись от священнодейства, иначе его работу было назвать невозможно, старичок улыбнулся, узнав нас, и снова погрузился в работу. Здесь проводились исследования кзаров. И, кажется, скоро маги смогут их получить.
   Глаза его почти выцвели, но излучали столько тепла, доброты жизнелюбия и молодого задора, что он и сам казался молодым. Белая, торчащая во все стороны бородка, очки с невероятно сильными линзами, из-за чего глаза Сулейштейна казались огромными, дополняли образ.
  Как-то само собой мы стали друзьями. Обо мне он не выспрашивал, довольствуясь тем, что я расскажу сам, о своей жизни рассказывал с юмором, иногда с грустью.
  Сулейштейн был одинок. Всю жизнь посвятил науке, поэтому не обзавелся семьей и детьми. Работал смолоду в Центральной Дворцовой Лаборатории. Его опыты в основном касались ботаники, позже он руководил разработкой методов синтеза заменителей продуктов питания.
  - Ботаника - великая наука, - увлеченно рассказывал Сулейштейн за чашкой чая, - я вижу, ваши друзья нашли себе другое занятие, а вы, мой молодой друг - истинный ботаник.
   Мне понадобилось некоторое время, чтобы сдержать улыбку:
   - Я бы сказал, что в душе. Но мне это действительно интересно.
   Сказал и прикусил язык: сейчас как заведет лекцию...
   Сулейштейн заговорщицки подмигнул:
   - Я понимаю вас. Ах, молодость, молодость! Скоропалительные выводы, юношеский максимализм, необдуманные решения.... Сейчас мало кто предпочитает науку магии. А между тем, наука и есть самая сильная магия. Потому что сама природа ее создала, - начал увлеченно рассказывать Сулейштейн.
   Я подумал, что нужно как-то направить разговор в нужное мне русло, но, конечно, не успел.
   - Каждый зеленый лист - это лаборатория, чудо, магия природы! Место, где происходит фотосинтез, хлоропласт, а чудесное вещество - хлорофилл! Так вот, основное свойство этого сложного пигмента зеленого цвета является удержание определенных видов светового излучения, а именно красного и голубого, поглощение световой энергии и фиксация с ее помощью некоторых элементов из воды и воздуха, в результате чего возникает бесконечное множество органических соединений...
   - И в Дворцовой Лаборатории вы занимались именно этим?
   - Да, мой юный друг, - с гордостью ответил маг, - человечество получило фантастическую выгоду, когда научилось искусственно получать продукты, воспроизводя механизмы и операции фотосинтеза. Мы с моим другом одержали великую победу, когда осуществили в лаборатории синтез хлорофилла. Потом работу пришлось продолжить мне одному. Через несколько лет был получен синтетическим путем сахар, крахмал, жир. Теперь, как ты знаешь, все это производят на предприятиях столицы.
   - И благодаря этому, все мы живы. Вы совершили огромный прорыв.
   - Спасибо, мой юный друг. Только, я не хочу, чтобы при этом забывалось еще одно имя. Тандероз.
   - Это ваш друг? С ним что-то случилось? - спросил я.
   - Это мой друг, великий маг и ученый, - вздохнул Сулейштейн, - я могу тебе показать его.
   Я не понял, как он это сделал, но в воздухе перед нами вдруг появился холодный голубоватый шар. Разрастаясь, он приобретал характерные для человеческой фигуры очертания. Когда процесс был закончен, я смог разглядеть Тандероза в полный рост.
   - Это копия моего друга. Тандероз...Мой молчаливый собеседник...
   Сулейштейн вздохнул, тайком смахнув слезинку.
   Тандероз был полной противоположностью Сулейштейна и уж, тем более, совсем не подходил на должность дворцового ботаника. Высокий, статный, роскошная черная борода, суровый пронзительный взгляд. Ясно было, что Тандероз был властным и сильным человеком.
   - Он был очень мягким, добрым, - сказал Сулейштейн.
   - Мне показалось...
   - Так всем казалось, - махнул рукой Сулейштейн, - особенно, когда он говорил. Знаете, молодой человек, у него был совершенно необычный голос, напоминающий раскаты грома...
   Вскоре видение рассеялось.
   - А что же случилось с вашим другом? - спросил я.
   Сулейштейн надолго задумался, словно возвращаясь в прошлое. Я не торопил его, ждал, чувствуя, что рассказ будет важен для меня.
   - Кроме занятий ботаникой, - заговорил старый маг, - Тандероз был увлечен зоологией. У него была мечта - восстановить животный мир Нурогнии. Кстати, он верил, что легенда о драконе - правда. Вы слышали ее?
   Я кивнул.
   - Мы никогда не касались политики. Считали, что каждый должен заниматься своим делом: наукой - ученые, а политикой...Нам было легко и привольно в нашем маленьком и таком огромном мире, в котором столько загадок, чудес, столько простора для исследований и открытий. В нем все всерьез и предельно честно. Я говорю о том, мой дорогой друг, что мир ученых предполагает строжайшую этику. Никто из нас не станет действовать во зло человечеству и окружающему миру. Но однажды, даже не разбираясь в политических интригах, мы поняли, что нас толкают на преступление.
   Старый маг снова ушел в себя. Мое сердце забилось:
   - Так что же им было надо?
   - С нами работал рядовой маг Стазий. Так, посредственность, никаких самостоятельных работ. Поговаривали, что он не раз пытался украсть идею, что у него высокие покровители и что ему все сходит с рук. Когда к власти пришли инакомыслящие, Стазий был произведен в Высшие маги, более того, он стал главой Центральной Дворцовой Лаборатории.
   - И что же произошло, когда Стазий стал главой?
   Сулейштейн совсем по-стариковски пошамкал губами, а в глазах застыла глубокая печаль:
   - Однажды в лабораторию принесли тело мертвого юноши.
   Стазий приказал нам с Тандерозом заняться зомбированием трупа, а услышав гневный отказ - бросил в подземелье.
   - Вы успели рассмотреть, чей это был труп? - перепросил я.
   - Нет, молодой человек. Я не видел, кто это.
   - Проститите, я перебил. Что же было дальше?
   - Не успела за нами закрыться дверь, к охранникам подскочил юноша, находившийся в подземелье:
   - Отпустите меня! Немедленно! Меня уже ищут, очень скоро сюда придут, и вам не поздоровится!
   - Да брось ты, никто за тобой не придет, никто тебя не будет искать.
   - Слышь, холоп, знай свое место! - воскликнул юноша.
   Охранника задели эти слова, и он подошел к парню вплотную:
   - Заткнись. Отсюда так просто не выйдешь. Как, магия-то работает?
   Магия, действительно, не действовала. Я слышал о таком. Камни подземелья содержали вещество, поглощающее магическую энергию.
  Слова застряли в горле у бедного мальчика, так что и дышать-то было весьма проблематично. Мы с Тандерозом поддержали его, как могли. Поговорили. Звали его Кред. Он был родным братом Клеменса, оруженосца наследника престола.
   Тем временем в комнату вошли люди, двое, они увели мальчика, когда принесли, он был без сознания.
   Маг, вошедший вместе с охранниками, осмотрел его. Губы его исказила гримаса досады:
   - Вы опоздали, он практически мертв!
   - Только что дышал...
   - Убирайтесь, - скомандовал маг, - убирайтесь все. Забирайте его.
   Маг повернулся к нам, я успел рассмотреть его глаза, глаза, словно без зрачков, такие они были светлые, водянистые:
   - Этот юноша умирает. Его тело, если быть точным. Вы можете его спасти, переместив в другое тело его душу. Вы поняли меня?
  Маг сверлил нас глазами, ожидая ответа. Но нет, мы, конечно, не согласились. Тогда он гадко улыбнулся моему другу:
   - Это ваше решение... Ваш выбор. Но в таком случае, Сулейштейн умрет, страшной смертью... Он ведь, кажется, ваш друг?
  
  - И Тандероз согласился...
   - Да, он согласился. Но сначала потребовал, чтобы меня освободили.
   - А что стало с самим Тандерозом?
   - Я больше его не видел, - с грустью произнес Сулейштейн, - скорее всего, он мертв.
  
   Наконец, труды ученых магов увенчались успехом. Были получены первые кзары. Теперь перед учеными стояла куда более прозаическая задача - создать механизм удержания источников кзаров, а также обдумать, как ими управлять.
  Вскоре и эта задача была решена. Заряженные кзарами миниатюрные концентраторы устанавливались в небольшие камеры, представляющие собой цилиндры малого диаметра, но значительной длины. Стенки камеры, изготовленные из нейтрального к воздействию магических волн вещества, но не способные выдержать воздействие находящихся в них кзаров, усиливались комбинированным магическим полем, внешним и внутренним. Это главная особенность нового оружия. Показатели полей устанавливались так, что вещество надежно удерживалось в камере, предохранялось от внешних воздействий, в том числе и магических. Кроме того, на камере устанавливался датчик, который получив ментальный импульс от мага, управляющего оружием, прерывал сходимость полей, предоставляя свободный выход партии кзаров, специальные устройства ускоряли выходящий из камеры поток. Были изготовлены шесть опытных образцов нового оружия. Оставалось только провести испытания.
  Когда лабораторию покидали все маги, кроме Сулейштейна, я приходил к нему, мне нравилось беседовать с мудрым стариком, который, несмотря на свой возраст, сохранил чистоту души и искренность.
  - Молодой человек, - сказал Сулейштейн, - я хочу вам предложить,...кхм, для большей безопасности на заданиях одно заклинание. Не знаю пока, как это заклинание назвать. Пусть будет...заклинание связки.
  - Интересно...
  - Суть его в том, - продолжил Сулейштейн, - что на каждого члена группы накладывается заклинание, которое позволяет создать вокруг него магическое поле, не имеющее ничего общего с защитным, повторяющее линии энергетических потоков до мельчайших подробностей: узлы, ответвления, короче говоря, дублирует всю энергетическую систему. Так вот, однажды мне пришла в голову мысль: а что если соединить две такие системы? Естественно, если все проделать напрямую, топорно, то ничего хорошего не получится. Поэтому я вывел на поверхность каждой системы по одному второстепенному ответвлению. Соединив их между собой каналом связи, просто продержал в непосредственной близости некоторое время. Сразу после объединения естественным путем запускался процесс синхронизации систем. Они 'привыкали' друг к другу! И после разделения сходство сохранялось. Однако состояние систем становилось неустойчивым. Они искали потерянную связь самостоятельно! Это прорыв, молодой человек! К сожалению, запатентовать изобретение сейчас и отсюда не предоставляется возможным.
  Сулейштейн вздохнул и продолжил:
  - Но я могу предложить вашей группе применить это заклинание. Оно абсолютно безопасно. А главное, непременно пойдет вам на пользу!
  - Благодарю вас, Сулейштейн! - ответил я. - Это подарок. Сейчас я позову ребят.
  Команда развлекалась в соседней пещере какой-то настольной игрой. Сулейштейн наложил свое заклинание быстро и точно. Потом мы все сидели в кабинете гостеприимного старичка и пили бесподобный напиток. Сулейштейн не придумал еще ему названия, сотворив специально для себя. Как я понял, это искусственный чай со множеством целительных эффектов. Поначалу мы опасались его пить. Кто знает, что решил у себя подлечить старый маг, и как это отразится на наших молодых организмах. Но когда чудесный аромат распространился по комнате, мы сдались. Вкус был превосходен. Проведя время в задушевной беседе, даже наши спорщики были настроены миролюбиво, мы вернулись в центр.
  
  Командиром нашей группы после ухода Терка был назначен Капс, пожилой военный. Его интерес к нам ограничивался передачей приказов об очередном задании и приеме рапортов о его выполнении. Впрочем, это было к лучшему, никто не ограничивал нашей свободы. Хотя, вели мы себя очень осторожно и осмотрительно, тем более, что в Центре появились новые люди.
  Их было тоже шестеро. Парни жили в другом крыле здания, но, несмотря на то, что встречались мы только в столовой, между нами как-то сразу и по неизвестным причинам возникла неприязнь.
  Началось все с подколок в адрес наших девочек. Клеменс не мог этого допустить, хотя сам помотал их девичьи нервишки, но он же свой.
  За дальним столом в столовой громко разговаривали шестеро парней. Начало разговора мы не слышали. А потом...
  - Да смотри, это те лохи, я тебе говорю, - выступал рыжий.
  - Где? - спросил щуплый.
  - Ну, ты че?!- рыжий привстал и показал пальцем в нашу сторону.
  - И че? - спросил щуплый.
  - Эй, лохи, девочками не поделитесь?! - крикнул рыжий.
  - И правда, пацаны, это не справедливо, у них есть две девочки, а у нас ни одной! - нарочито громко проговорил щуплый и хрястнул по столу кулаком.
  - Эй, Мар, Ли, не желаете заглянуть в нашу комнату? - гаденьким голосом протянул рыжий, - у нас ве-се-ло!
  - Да пошел ты! - огрызнулась Мар.
  - Ты подойди поближе и пригласи, - встал из-за стола Кит.
  Рыжий сделал слабую попытку встать, но был удержан дружками:
  - Договорились, - осклабился он, - только не сейчас и не здесь.
  - Ребята, да ну их, - тихо сказала Ли,- не надо на дураков внимание обращать.
  - Нет, надо, - Клеменс сжал кулаки, - дураков надо учить и, чем раньше, тем лучше, меньше дров наломать успеют.
  - Вот сволочи, - прошипел Кит, - а может, прямо сейчас?...
  - Спокойно, - сказал я, - здесь нельзя. Подождем.
  
  Нас ждали за территорией центра, и едва мы вышли - обступили полукругом шестеро парней. Рыжий, ухмыляясь, делал выпады, уворачивался, короче, демонстрировал силу, или дурь. Не сговариваясь, мы с Клеменсом одновременно двинули по центральным мордам и с разворота по соседним. Красиво! Четверо зажали носы. Двое испытали на себе кулаки братьев. Благо Кит стерпел и не обнажил когти. Я обернулся на Мар и Ли. Обычные девчонки визжали бы, а наши закаленные, гордо покачиваясь с пятки на носок и обратно, изрекли:
  - И никогда! Не сметь! Открывать! Свой поганый! Рот!
  - Ничего, еще схлестнемся, - погрозил на прощание один из нападавших, сплюнув сквозь зубы.
  - Ну, вот, а теперь скажи, рыжий, так кто из нас лох? - Клеменс отвесил ему подзатыльник и отвернулся.
   Рыжий размазал кровь под носом и вдруг, не поднимая головы, резко выбросил руки вперед, посылая сильный импульс. Клеменса отбросило в сторону, но я не дал ему упасть, послав встречные импульс, одновременно придавив рыжего к земле так, что он захрипел. Его дружки не бросились врассыпную, но были не слишком ласково остановлены моими ребятами. Я остановил их:
   - Хватит магии, и так прокололись.
   И, присев на корточки перед извивающимся в пыли рыжим, произнес внятно, - ты, урод, я не надеюсь, что у тебя появятся мозги, но даже ты должен понять, что с нами связываться себе дороже. Понял?
   Рыжий сделал попытку кивнуть, и я его отпустил.
  Клеменс сделал обманный рывок, и тот так поднажал, что и хромота прошла.
  - Ты смотри, выздоровел, - заметил Кар, засмеявшись вслед.
  - Хромай, хромай отсюда, пока есть чем, - крикнул Кит.
  - Тихо, ребята, - сказал я, - как бы не увидели.
  Чужие парни не учли нашей с Клеменсом военной подготовки и силы Кита, но мы дали им унести ноги, хоть и грозились повыдергивать.
  
  На следующий день нас вызвали к начальнику Центра.
  - Итак. На вас поступила жалоба. Вы устроили драку на территории Центра. Избили наших лучших охотников, - глаза начальника налились кровью, - даже покалечили одного.
  - Они сами напали на нас, мы защищались, - воскликнула Мар.
  - И как-то быстро они стали лучшими, - негромко сказал Клеменс.
  - Молчать! - закричал начальник Центра, - устроить разборки на глазах у населения!
  - Да поздно уже было, не было никого, - сказала Ли.
  - Они сами напали, слово чести, - сказал Клеменс.
  - Кто, кто может подтвердить? Предоставьте хотя бы одного свидетеля в свою защиту! А иначе - рапорт! Немедленно, - продолжал раскаляться начальник, - все шестеро! И прочь из Центра!
  Позади раздался скрип двери:
  - Простите... Я, кажется, тот свидетель, которого вы ищете, - улыбаясь, проговорил высокий черноволосый красавчик, нарисовавшийся в дверях.
  Глаза начальника налились кровью окончательно, он закипел, значит, будет выпускать пар.
  -Ты! Ты кто такой? - взвизгнул он.
  - Я - Ясин, - все так же улыбаясь, спокойно проговорил парень.
  Мы молча ждали, что будет дальше. Спокойствие парня подействовало на начальника, как масло на волну, и долгожданный пар был выпущен:
  - Так ты свидетель, - вкрадчиво, готовый снова взорваться, проговорил начальник, - ну, расскажи, расскажи, что ты видел. А я послушаю.
  - Я еще не успел познакомиться ни с этими ребятами, ни с теми, другими, которые напали на них. Ясин, - протянул он мне руку.
  Я ответил на рукопожатие:
  - Кзатар.
  - Так вот, я все видел. Те ребята постоянно провоцировали эту группу, девчонок обижали. А вчера завязали драку. Я как раз выходил на улицу, - сказал парень, потом улыбнулся своей лучезарной улыбкой и повернулся к нам, - хотел вмешаться, но не успел, вы уже и сами справились. Так что, они ни в чем не виноваты!
  
   - Спасибо за помощь, - поблагодарил я Ясина, - как раз вовремя.
   - Да не за что!
   - Познакомься, это Мар и Ли, наши прекрасные хранителницы, - представил девочек мой друг, - а я Клеменс.
   Ясин пожал протянутую руку и улыбнулся девочкам:
   - Ваши жизни в надежных руках. Я бы тоже отдал свою, не задумываясь.
   Девочки смущенно захлопали ресницами.
   - Я Кит!
   - Ребята, я рад. Слушай, а откуда у тебя эта способность? - спросил Ясин у Кита, кивнув на руки. Вроде бы не иллюзия. Сам видел - ты дрался, как лев!
   Кит расплылся в довольной улыбке:
   - Заразился. Давно. Кзатар вылечил. А это, - он медленно выпустил когти и снова спрятал их, - вот, осталось.
   - А я брат этого льва, - протянул руку Кар.
   - Ребята, я так рад, что познакомился с вами. Ведь я еще не совсем освоился в Центре. Меня даже еще в группу не определили. Говорят, везде полный комплект.
   - Так, может, к нам? - предложил Кит, вопросительно взглянув на меня.
   - Это не нам решать, - ответил я уклончиво.
   - Ну, тогда ладно, я пойду, - виновато улыбнулся парень.
   - Ты, это..., - пробормотал Кит, - заходи. Рады всегда... тебе мы.
   - Как-то нехорошо вышло, - проговорил Кит с обидой, - он к нам со всей душой, а мы...
   - Так и мы со всей, - усмехнулся Клеменс, встретив яростные взгляды девочек.
   Под рукавом зачесалось:
   - Ну, вы, парни, меня удивили, - пропищала Мышка, слегка высунув голову, - я даже проснулась!
   - Ваши мужчины, конечно, поступают не так, - ухмыльнулся мой друг.
   - Н-да, - пискнула Мышка, - один-ноль.
  
   В столовой было людно, негромко переговаривались, уплетая еду, группы охотников. Ясин сидел один за свободным столиком, пришлось его пригласить присоединиться к нашей компании. Надо сказать, что этому рад был не только он. Девочки зарделись, Кит и Кар встретили его, как старого друга. Ну надо же. Вот, что значит обаяние. Я улыбнулся своим мыслям, надо быть с парнем подружелюбнее.
   - Спасибо за приглашение, - скромно поблагодарил Ясин.
   - Ну что, тебя уже приписали к какой-нибудь команде? - поинтересовался Кит.
   - Нет, пока еще жду, - ответил, улыбаясь, Ясин и подмигнул девочкам, - надеюсь, вы мне оставите парочку монстров для знакомства?
   - Хватит на всех, - в тон ему ответил Кит, - не переживай.
   - А ты почему решил в охотники податься? - спросил Клеменс.
   Ясные чистые глаза Ясина затуманились:
   - Моя семья: мать, отец и две сестренки погибли во время первого нашествия монстров. Я один спасся. Искал применение своим силам и способностям. И вот, думаю, нашел.
   - И что у тебя за способности? - продолжил допрос Клеменс.
   - Да что ты привязался к человеку! - возмутилась Мар.
   - Ты чего из себя следователя строишь, или тебе больше всех надо?! - включилась Ли.
   - Ой, ой! Вот так я и живу! - шутливо отмахнулся Клеменс.
   Ясин ответил Клеменсу серьезно:
   - Да ничего, я понимаю. Способности средние, правда в боевой магии я особо не отличался, но магия иллюзий и защиты - это мое. - А защитницы у вас, что надо! - восхитился в который раз парень и послал воздушный поцелуй девочкам.
  - Да! Любого монстра, как ежика, зубами порвут! - засмеялся Клеменс.
  - Мы тебе сейчас покажем ежика! - девочки набросились на Клеменса с кулаками.
  - Да пошутил, пошутил я, - поднял вверх руки мой друг.
  -Ты уже послушал лекцию о монстрах? - спросил Кит.
  - Нет пока.
  - Кто ж ему одному будет ее читать, - сказал Кар, взглянув на брата с упреком.
  - Ну а как же он на задание пойдет, погибнет ведь сразу? - сказал Кит.
  - А хочешь, мы тебя просветим? - спросил Кар.
  Ясин взъерошил затылок и заулыбался:
  - Было бы здорово!
   - Ну, так слушай...
   Братья и девочки давали наставления Ясину, он кивал и внимательно слушал. А мы с Клеменсом остались не при делах.
   - Ну, что ты обо всем этом думаешь? - спросил меня Клеменс.
   - Думаю, что наши ребята уже приняли его в компанию, смотри...
   Пятеро дружно обсуждали сражение с монстрами, Кит размахивал руками, Кар время от времени хватал их, чтобы никто нечаянно не пострадал. Девочки смеялись удачным шуткам Ясина.
   - У тебя конкурент объявился, - пошутил я, - ты в пролете...
   Клеменс хмыкнул.
   - Ну да, конечно, когда группа уже сформировалась, трудно принять в нее еще кого-то. Он еще долго будет казаться лишним. Как думаешь?
   Клеменс не успел ответить, вошел наш командир:
   - Ясин, я вижу, ты уже нашел общий язык со своей группой, - сказал он.
   Увидев наши удивленные лица, а кое у кого удивление тут же сменилось радостью, командир пояснил:
   - Ясин теперь в вашей группе. Вопросы?
   - Нет, все в порядке, командир, мы рады, - сказал я и уже для Ясина добавил, - надеюсь, сработаемся.
   Он кивнул, не скрывая радости, девочки сияли, братья хлопали его по плечам, словно он выиграл приз.
   Я знал, что пока Ясин не прошел проверку, никто из ребят и словом не обмолвится о нашей деятельности в Лиге. И был спокоен на этот счет. А все-таки к новому члену команды надо привыкать. Не нужно быть снобом.
  
  Зато Ясину привыкать долго не пришлось. Вечером, сидя в нашей комнате на своей кровати, которую ему только что помогли втащить братья, он уже вовсю препирался с Клеменсом.
  - И что же в этом тебе непонятно? - воскликнула Мар. - В отношениях между мужчиной и женщиной всегда должна оставаться какая-то тайна. Непрочитанная книга всегда интереснее.
  Ясин улыбнулся девушке своей коронной улыбкой:
   - А вдруг непонятность приведет к непоправимому? И, к тому же, не подскажешь, как остаться непрочитанным, если в браке уже много-много лет?
   - Так ты не понял. Она о том говорит, что, и в прочитанной книге всегда находится что-то новое, - сказала Ли
  - Верно! - Кит встал поближе к Мар, которая во все глаза смотрела на Ясина. - Тайны ни к чему!
  - Не прочитанную книгу не знаешь, дочитаешь до конца или нет, начало может быть интересным, а середина так себе, - вклинился в разговор Клеменс, - а вот прочитанную наверняка прочел залпом, и она навсегда может остаться любимой, и с удовольствием читаешь снова и снова!
  - Женщины вообще непонятные, что уж про отношения говорить, - добавил Кар.
   - Не один человек не может быть до конца предсказуем. И судьбу лучше не испытывать, нужно беречь друг друга - это самое главное, - сказал я.
   - Любая незнакомая девушка манит. Это факт, - поцокал языком Клеменс, вздохнув мечтательно, - не прочитанная....
  - Ну да, - не утерпел я, - ты, как будто не листал ни разу!
  - Ты что, - засмеялся Кар, - не читатель совсем, да!?
  - Нет, я ценитель, - принял шутку Клеменс.
  - Сомневаюсь, - зевнула Ли, - наверняка читаешь отрывками. От того, что листать любишь, а не читать!
  - Точно! Зрение плохое уже долго читать! Тут хоть бы просто картинки посмотреть! - засмеялась Мар.
  - Что ж поделать! - вздохнул Клеменс. - Каждому свое...
  - Мар, ну зачем мы его так жестко, жалко! - шутливо запричитала Ли.
  А Клеменс сделал умное лицо и с придыханием сказал:
   - Есть женщины, которых не читают, не рассматривают... Их чувствуют. Ими проникаются и... очаровываются... Ими болеют - причем долго и неизлечимо...
   - Ну, ты загнул, - притворно охнул Ясин, - а ты часом не заболел? А может, влюбился?
  - Да нет, - скромно потупил взор Клеменс, - увы. Я буду всю жизнь искать свою книгу, и придет время, я тогда буду стар, очень стар, мне ничего не останется, как читать ее снова и снова, и наслаждаться!
  - К такому возрасту тебе не достанется книга, только сильно потрепанный журнальчик... О вкусной и здоровой пище, - тонко засмеялась Мар.
  - Нет, ребята, - подхватила Ли, - о том, как ухаживать за зубными протезами!
  Вся компания, в том числе и Клеменс дружно захохотала.
  - Я вообще против тайн, - отсмеявшись, сказал Ясин.
  - Смотря какая тайна, - сказал Кит, -.возможно, что после тайны уже и другом не назовешь.
   - А между друзьями вообще не должно быть тайн, правда? - вопрос Ясина остался без ответа.
  
  Перед нами встал весьма сложный вопрос: как объяснить наше отсутствие по причине отбытия в Лигу Ясину и, собственно говоря, как отвязаться от него. Хотя бы раз, чтобы поговорить о нем с руководством. Парень-то наш, каждый из нас за него готов поручиться. Мар влюблена, Ли, кажется, тоже. Бедный Кит, хоть и симпатизирует парню, но жутко ревнует его к Мар. Тоже, страсти...Мне бы ваши заботы. Я вздохнул. Ладно. Завтра на задание, а там - видно будет.
  Южное направление всегда считалось более опасным. Именно с юга больше всего не вернулось групп. Командир принес маршрут прямо в комнату. Так-то лучше. О маршруте группы всегда знали только двое: начальник Центра и командир группы. А в столовке слишком много глаз. Да, неспокойно стало в Центре. Где только они набрали столько уродов, я вспомнил о драке.
  Ясин, конечно, пойдет с нами. Пусть осмотрится. Побудет пока на подстраховке. Побережем его.
  Я долго не мог заснуть. Все думал. За окном тишина. Вспомнился стрекот кузнечиков в том мире. Музыка. Там все - музыка. Тихое журчание реки, рокот бескрайней морской пучины... Загулял, зашумел в тополях вольный ветер, разметал, разорвал облака. Опустился в цветущие сады, обнял молодую листву, закружился, опьянев от дыхания трав. Вдруг зашумел ливень, прибив дорожную пыли, преклонив травы, и ветер утих. Но ненадолго, когда запылает закат, улетит он в далекую страну и унесет с собой горько-сладкий запах полыни...
  Вдруг какие-то посторонние звуки ворвались в поэзию моего сна. Нарастающий скрежет и тонкий, как игла проникающий в мозг, свист. В комнате темно. Кит и Ясин спят, остальные нет.
  - Ты что-нибудь понимаешь? - спросил встревожено Клеменс.
  - Неужели...- прошептал Кар.
  В его голосе я почувствовал холод, от которого стынет кровь и сердце дает сбои.
  - Что? - Клеменс вскочил.
  - Так было при первом нашествии монстров, - произнес Кар.
  - Да что за...- Клеменс запрыгнул на кровать.
  Муфта запрыгнула мне на руки, а под кроватями и на полу противно захлюпало и зачавкало. Запах тухлятины ударил в нос. Огромные черви, широко разевая пасти, ползли вверх по ножкам кроватей, змеились по простыням. Попытавшись стряхнуть их ногами, мы плюнули на все и ударили магией. Кит и Ясин проснулись от грохота. Кит не понял спросонок, что происходит:
  - А? Что это? Фу, гадость!
  - Нашествие! - крикнул Кар.
  В темноте окон показались десятки рыл и пастей разных мастей. Кое-кого мы узнали. Они скребли стекла когтями, возили по ним мощными лапами, оставляя грязные полосы.
  - Ничего, ребята, отобьемся! - крикнул я. - Прорываемся к выходу!
  Заклинания уходили в никуда. Усилия наши были тщетны. Монстры словно не чувствовали потоков огня, парализовать их тоже не получалось.
  Вдруг разом разлетелись стекла, не выдержав давления тварей. Время от времени стряхивая с ног червей, я устремился навстречу противнику более опасному. Друзья уворачивались от монстров, от заклинаний друг друга. При том количестве чудищ, заполонивших комнату, это скоро станет невозможным. Пока никто не был ранен, монстры тоже были все целы. Стоп! Ну, надо же!
  - Остановитесь! - крикнул Ясин.
  Друзья взглянули на него мельком и продолжили посылать заклинания в никак не реагировавших на них монстров.
  - Стойте! Это иллюзия! - крикнул я.
  Когда мы освободили свои мозги от великолепно выполненного заклинания иллюзии, я не сомневался, что это работа рыжего и компании, и увидели, что натворили...
  - Н-да...
  - Ничего, - сказал Ясин, - все поправимо. Ну, почти. Что сможем - починим, если кто явится - применим иллюзию... Никто не узнает.
  - Ага, если этот никто не слышал шума и не явится прямо сейчас, - добавил с иронией Клеменс.
  - А я подумал, - произнес вдруг Кит, - как там девочки?
  Оставив все, как было, то есть, как стало, мы бросились к Мар и Ли, ворвавшись без стука, застыли в дверях. Какая иллюзия была применена к ним, мы не поняли. Но обе наши толстушки, не выходя из фазы сна, вытянув руки вперед и путаясь в длинных ночнушках, как заядлые лунатики, топали к окнам.
  - Девочки, - тихо позвал Кит, - а вы куда?
  - Смотри и учись, - в глазах Клеменса загорелся знакомый огонек азарта и он в два счета возник перед Мар и Ли.
  Картинный хлопок гипнотизера и девочки свободны от наваждения:
  - Аааа!
  Они отшатнулись от ржущего Клеменса, затравленно огляделись и снова:
  - Аааа!
  - Ну, ты и дурак, - резюмировал я.
  Девочки, молодцы, скоро во всем разобрались и задали герою-освободителю. Когда все улеглось, он отважился спросить:
  - Девочки, если не секрет, а что вам снилось?
  И спровоцировал новый приступ.
  Короче, мы повеселились вволю. Сошлись на том, что прощать рыжего и компанию никак нельзя. Значит, будем мстить. Тут же стали придумывать план мести.
  - Слушайте, а что если угостить их тем, что они ждут? - спросил Ясин.
  - Что ты имеешь в виду? - заинтересовались все.
  - Ну как же, - усмехнулся Ясин, - они же ждут девочек, так пусть они к ним пойдут...
  - Ты дурак что ли? - возмутилась Ли.
  - Ну, не ожидала от тебя такого, - надула губы Мар.
  - Девочки, Ясин говорит об иллюзии, - пояснил Клеменс, - а что, это неплохая идея.
  Подготовка заняла некоторое время, однако среди нас был талантливый мастер иллюзий. Так что, вскоре в комнате нас было девять. Абсолютные копии Мар и Ли мы не стали наряжать в ночные рубашки. Еще примут за приведения. Клеменс предложил несколько откровенных нарядов, но девочки их отвергли. Не поверят, заподозрят, и план мести будет обречен. В результате копии вышли из комнаты девочек в их обычных нарядах и направились в комнату рыжего и компании.
  В окнах горел ночник. Девочек, несомненно, ждали. Иллюзии скользнули в полуоткрытую дверь... А мы вышли во двор, чтобы наблюдать за интересующими нас окнами, и мирно расселись по лавкам. Некоторое время было тихо. И вот, наконец, мы поняли, что копии произвели настоящий фурор. Во всех комнатах зажгли свет, люди стали выходить на улицу. Все приглядывались к окнам рыжего и компании. Внутрь войти пока не решались, слишком подозрительными казались звуки, доносившиеся из комнаты. Вдруг на подоконнике показался кто-то из компании, он пытался вылезти в окно, его тут же стянули, в комнате творилось невообразимое безобразие. Клеменс вложил в память иллюзий свой собственный коварный план, мне оставалось только догадываться, насколько он был извращенный, и никому не дал себя проконтролировать. Ну, что ж, такова месть.
  Тарарам длился не так долго, как хотелось бы. Вскоре из здания в очень потрепанном неглиже один за другим выскочили все шестеро. В их глазах был ужас, паника. Окружающие все поняли. Удержаться от хохота было невозможно. Когда рыжий с дружками увидели нас, до них тоже дошло. Осознав свое положение и безуспешно пытаясь прикрыться, они рванули назад в комнату.
  - Думаю, они только что сменили ориентацию, - простонал сквозь хохот Клеменс.
  - Да нет, они отказались от всех признаков половой принадлежности, - сказал Кар.
  - Ну, девочки, вы довольны? - спросил Кит.
  - Вполне, - плотоядно улыбнулась Мар.
  - Отлично, - проговорила Ли и взглянула на Клеменса, - и как мы раньше не додумались до такой защиты?...
  - Ты что, не вздумай, - наигранно ужаснулся он, - меня нельзя пугать, я ж ценный экземпляр, породистый, к тому же слабонервный...
  - Не прибедняйся, - я его легонько толкнул, - девочки, не волнуйтесь, применяйте. Нашего Клеменса такими вещами испугать невозможно.
  - Почему? - простодушно поинтересовалась Ли.
  - Да потому, что, - начал Клеменс, приближаясь к девушке походкой гепарда на охоте.
  - Ребята, скоро рассвет, - прервал я полет его мыслей, - смею вам напомнить, что утром на задание, а надо еще в комнате прибрать.
  
  
   ГЛАВА 8
  
  Мы с Клеменсом переглянулись, одновременно увидев то, чего не должно быть в этом безлюдном месте. Ловушка особо развитого монстра?
  - О, ребята, смотрите, иллюзия, - воскликнул Кит изумленно, - откуда она здесь?
  - А главное, - кому и зачем понадобилась? - закончил Кар с гораздо меньшим энтузиазмом.
  Из-за невысокой скалы выползала неопределенной формы и цвета масса. Без всякого сомнения, это иллюзия.
  - Обойдем? - спросил Клеменс.
  Судя по интересу, звучавшему в его голосе, он рассчитывал на отрицательный ответ. Если иллюзия принадлежит заинтересовавшемуся нами монстру, то так просто он не отстанет. Да и мы, как-никак, охотники.
  - Думаю...нет, - ответил я, - в любом случае...
  Договорить я не успел. Масса за мгновение оказалась рядом, одновременно увеличиваясь в размерах, грязно-серый туман вдруг поглотил нас, оставив видимость в пределах вытянутой руки. Клочья его двигались, становились все чернее.
  - Все здесь?- окликнул я.
  - Здесь, - откликнулись девочки. - Иллюзия какая-то, слишком натуральная. Фу, мерзость...
  - Конечно, хуже той, что пригрелась у вас в спальне, - хмыкнул Клеменс.
  - Дурацкие шутки, - проговорил Кит.
  - Вот именно, нашли время,- подал голос Кар, - такую иллюзию надо уничтожать сообща...
  - Хорошо. Давайте вместе. На счет три, - скомандовал я.
  Как ни странно, совместные усилия ничего не дали. Клубы тумана не только не развеялись, с ними ровным счетом ничего не произошло. Однако тут же послышался далекий свист, словно завывание ветра. Иллюзия искала жертву для своего хозяина?
  - Быстро, все ко мне! - крикнул я.
  Свист стал мощнее. Это взмахи мощных крыльев! Туман закружился вокруг нас, но увидеть ничего было нельзя по-прежнему. Вдруг в тумане мелькнула огромная черная тень. Пахнуло тошнотворным запахом.
  - На землю! - прошипел я, падая и прижимаясь к камням.
  Твари кричали, их низкие гортанные голоса, исполненные такой явной жаждой, заставили сердце похолодеть. Мощные когти прочертили глубокие борозды на моей спине. Я скрипнул зубами, стараясь не привлечь внимания. Удар перевернул меня на спину, и в черном водовороте мне удалось разглядеть чудовище. Это было всего мгновение, но мелькнувшая картинка поразила меня, как удар молнии. На чешуйчатой спине крылатого монстра сидел человек! Более того, человек управлял полетом!
   Вдруг закричали девочки, послышались звуки борьбы, голос Кита. Я вскочил, побежал на голоса. Но ничего не смог разглядеть. Постепенно туман рассеивался. Клеменс и Кар были здесь, больше никого.
   Небольшая стая, закрыв полнеба огромными крыльями, удалялась, унося в когтях наших товарищей, девочек я успел разглядеть, они кричали, извивались в мощных лапах, голосов их уже не было слышно.
   - Они живы. Спокойно. Их не убили сразу, - сказал я, - значит, они зачем-то нужны.
   - В Центр будем сообщать? - спросил Клеменс.
   - А ты уверен, что Центр не причастен к похищению? - спросил Кар.
   - Вот-вот, - сказал я, - так что, будем искать их сами. Спасибо Сулейштейну, мы можем идти туда, куда поведет нас заклинание связки...
   Отсутствие девочек и Кита нами ощущалось, как тянущая боль где-то в районе солнечного сплетения. Все, как и предупреждал Сулейштейн. Мы четко знали курс и, не мешкая, отправились туда, куда унесли наших друзей крылатые монстры.
   Кому и зачем понадобилось их похищать? Ответ не приходил. Я впервые видел прирученных монстров, настолько прирученных.
   - Кстати, нас что-то давно никто не пытался убить или съесть, - проговорил Кар, - не обратили внимания?
   - Может с перепугу..., - начал невеселую нелепую шутку Клеменс, но встретившись с Каром глазами, договорил фразу не так, как планировал, - анализы испортились? Крови.
   - Скорее всего, более сильные хищники распугали..., - сказал я.
   - Может быть, может быть..., - задумчиво кивнул Клеменс.
   - Не всех, - спокойно сказал Кар, - смотрите.
   Земля в том месте, где он только что стоял, медленно осыпалась, уходила вниз, в тоннель, прорытый монстрами, яма расширялась все больше. А вот и хозяева тоннеля лезут, как клубок разжиревших змей, шуршат чешуйками, покрывающими их тела наподобие панцирей, как прошлогодняя листва.
  Потом откуда-то сбоку выкатились пародии на ежей. Существа, раздутые до размеров крупной теленка и формы шара, с игольчатой шкурой. Когда нам удалось их остановить, мы не смогли удержаться и утолили свое любопытство. Оказывается, у этих ежей ног не было, глаза, рот и уши-створки располагались на мягком пузе, носа не было. Зубы, по предположению Кара были ядовитыми, впрочем, проверять мы не стали.
  
   Сумрак окрасил безжизненный пейзаж серо-голубой краской.
   - Вот дряни, - отплевывался Клеменс, последние полчаса счищающий с себя останки взорвавшихся ежей.
   - Ну что ты, о мертвых плохо не говорят, - поддел его Кар.
   - Точно, - подтвердил я, - утрись и оглядись.
   Клеменс проворчал:
   - И чего я здесь не видел...
   - Туда посмотри, - указал я на огромные валуны прямо по курсу.
   - Ну и что, - ответил он, - вход в чью-то нору.
   - А ты приглядись лучше, - сказал я.
   Это был вход в подземелье, значительно шире того, который рыли себе черви, одетые в панцирь. Вероятно, это была давно покинутая нора или освобожденная иным способом, так как не имела характерных признаков: слизистых подтеков и рыхлой почвы.
   Заклинание связки указывало направление поиска, и его вектор лежал в плоскости, перпендикулярной поверхности земли как раз в месте найденного хода.
   - Мы на перепутье, - сказал Кар, - идти по поверхности или спуститься в подземелье.
   - Крылатые монстры никак не могли бы туда пролезть, вход для них слишком узок, - сказал Клеменс, - так что, думаю, заклинание связки ведет нас поверху, а не вглубь.
   - Согласен, - кивнул я, - пошли.
   - М-м-м..., - остановил нас едва слышный глухой стон.
   - Откуда это? - насторожился Клеменс.
   Мы осмотрелись.
   - Непонятно, - сказал Кар.
   - М-м-м..., - раздалось снова.
   - Кажется, из-под земли, - предположил я, а когда понял, что это рядом, махнул предупреждающе, - назад!
   Не знаю, что помешало нам разнести все это место в пыль. Наверное, случайное промедление. В другое время это приключение могло бы закончиться печально. Но не в этот раз. Из подземного хода высунулась чья-то морда, вернее, ноздри, огромные. Потом с трудом протиснулась голова чешуйчатого монстра. И снова тяжкое:
   - М-м-м...
   Глаза его заставили нас замереть. Это были глаза мыслящего существа. В них была боль, невыносимая усталость.
   - Ух, ты! - не удержался Клеменс.
   Монстр, слишком поздно заметивший нас, сделал попытку двинуться - никак. Неимоверные усилия заставили ход расшириться, посыпалась земля.
   - Что будем делать? - Кар был готов к атаке.
   - Что положено, - решил я.
   Но мы опять замерли.
   - Вам не взять меня живым! - закричал монстр.
   Холм задрожал сильнее, из ноздрей чудовища побежали алые струйки.
   - Ну, прямо даже не знаю, - выдохнул я, посылая усыпляющее заклинание в странное существо.
   Воспаленные веки чудовища сомкнулись, дыхание успокоилось, а мы получили возможность посовещаться и решить, что делать.
   Мы разглядывали монстра с интересом.
   - На лицо переход на более высокую ступень развития, - произнес Кар, - но нам от этого не легче. Монстр, он и есть монстр. Значит, с ним надо поступить, как с монстром. Я еще помню первое нашествие. Судя по тому, какие мощные эти твари, да теперь еще и обладающие интеллектом - нам крупно повезло застать его попавшим в западню. Я за уничтожение.
   - Я вот думаю, - рассуждал Клеменс, - о том, что сказал монстр: вам не взять меня живым. Что это может значить? Как не крути - только одно: люди, управляющие крылатыми чудовищами, держат их в повиновении насильно. Хотя, конечно, может быть, этот - единственный в своем роде.
   - В семье не без урода, - хмыкнул Кар.
   - Я за то, чтобы разобраться, - резюмировал Клеменс, - послушать, что он скажет, раз уж природа дала ему такую возможность. Может быть, это будет нам полезно и поможет в поисках. Да и вообще, не каждый день встречаешь говорящего монстра.
   - Ладно, - решил я, - уничтожить его мы всегда успеем.
   И снял заклинание. Монстр открыл глазащи и вперил в нас мутный взгляд.
   - Ненавижу..., - выделяя каждый слог, сказал он.
   - Взаимно,- ответил Кар.
   - Подожди, - отодвинул я его и обратился к монстру, - у тебя есть имя?
   А что, говорит, разумный - значит, имя быть должно. Звуки имени - всегда музыка для владельца. Монстр не ответил и закрыл глаза, проигнорировав мой вопрос.
   - Ладно, тогда, ребята, будем уничтожать, - сказал я громко.
   Чудовище приподняло голову, в глазах полыхал праведный гнев:
   - Проклятые, знайте, настанет время, и всех вас, и тех, что прячутся в покинутых землях, и тех, что засели во дворцах, прикрывшись чужой личиной, всех вас вытряхнут из Нурогнии, как тараканов. Всех инакомыслящих до единого. И духа вашего не останется. Можете убивать, я все сказал. Если бы мой ротовой аппарат был для этого приспособлен, я бы плюнул в вас напоследок!
   - А что, когда-то мог? - задал несвоевременный вопрос Клеменс.
   - Мы не инакомыслящие, - сказал я,- и убивать тебя мы не собираемся.
   - Кто вы? - прогудел монстр.
   - Мы охотники, - ответил я, - и бойцы Лиги Справедливости.
   Глубокий стон вырвался из глубин подземелья, сдавивших грудь чудовища:
   - О! Как давно я мечтал об этом! Как давно я ждал встречи с вами!
   Чудовище заколыхало холм, и с него посыпались камни.
   - Сейчас, - загудел он, вновь делая попытку вырваться на свободу, и ему это удалось. Холм взорвался, земля, песок и мелкие камни осыпали нас с головой. Огромный змей, распластав изломанные крылья, предстал перед нами во всей своей ужасающей красоте:
   - Разрешите представиться, Профессор Тандероз...
   Дракон попытался сделать поклон, мы попытались удержать отвалившиеся челюсти и удивленные возгласы.
   - Хм, э..., - я потихоньку приходил в себя.
   - Не удивляйтесь, молодой человек, - глубоко вздохнул змей, так что песок у моих ног побежал прочь тонкими лентами, - в наше время все бывает...
   Манера его обращения показалась мне знакомой, и догадка ожгла меня, как молния:
   - А вам, случайно, не знаком профессор Сулейштейн?... Редкое такое имя. Я совсем недавно имел удовольствие с ним приятно пообщаться...
   - Что? - вскричал профессор. - Он жив? А мне сказали, что мой друг Сулейштейн умер, хотя обещали сохранить ему жизнь! Так он жив! Какая радость!
   Потом профессор опустил глаза на одну лапу, на другую, подвигал когтем вперед-назад:
   - Только как я в таком виде в городе покажусь? И, к тому же, мое тело утеряно. Сожжено.
   Профессор пребывал в глубоком уныние.
   - Не расстраивайтесь, - я попытался его успокоить, - профессор, сами ведь сказали, в наше время все возможно.
   Змей поднял голову:
   - Ну, теоретически... Хотя, возможно, и практически...
   Профессор воспрянул духом:
   - Молодой человек, а вы мне нравитесь. Давайте, наконец, познакомимся.
  
   История, рассказанная профессором, поражала и ужасала. Угрожая убить Сулейштейна, Тандероза принудили провести запрещенный законом Нурогнии, этикой магов и ученых обряд. Профессор не стал распространяться о его особенностях, опустив подробности. Теперь мы знали точно, что мое тело живо и внутри него - душа Креда, родного брата моего оруженосца и друга Клеменса.
   Сотворив преступление, профессор сам был в ужасе. Он понимал, чем грозит его обман Нурогнии. Вопреки обещаниям, его не отпустили. Что и следовало ожидать. Профессора долго держали в плену, пытались разными способами убедить работать на них в области переноса душ в разные телесные оболочки. Его уговаривали, запугивали, пытались купить, сломить, поэтому и сказали, что Сулейштейн умер. Профессор, узнав о смерти друга, перестал и вовсе обращать внимание на свою судьбу. И тогда его отправили в секретную лабораторию в горах под землей. В роли лабораторного материала.
   Среди сотрудников секретной лаборатории профессор увидел и знакомых, перешедших на сторону врага сотрудников Центральной Дворцовой Лаборатории.
   Попытки сбежать, пребывая в человеческом облике, не принесли успеха. Тандероз был ослаблен, бесконечные опыты не слишком выбирающих средства, работающих топорно магов, свели жизненные функции его тела к минимуму. Тандероза быстро вернули в клетку, избили и вкололи снотворное. А когда он пришел в себя, то с ужасом увидел, как его тело горит. Не понял, почему не чувствует боли и снова отключился, когда до него дошло, кем он теперь является.
  Крылатый змей, напоминающий дракона. Он попытался сойти с ума, считая, что все потеряно. А потом успокоился, даже к такому можно привыкнуть. Он очень надеялся на встречу с бойцами Лиги.
  Подготовку к побегу Тандероз обдумывал очень тщательно. Изображая из себя слабоумного, он дождался, пока с его клетки снимут особую магическую защиту, оставив только ту, что ставили для обычных животных. Его стали считать неудавшимся экспериментом.
   Двигаясь только в пределах вольера, новоявленный змей плохо владел своим телом и, уж конечно, совсем не имел практики в использовании крыльев. Остальные подопытные змеи громыхали створками решеток, ударяя в них пастью и всем телом. Тандероз их аккуратно снял с петель, взломав замок, просунув палец сквозь прутья решетки. Профессор приметил, что инакомыслящие используют естественные ходы, вырытые панцирниками, и решил использовать для побега один из них. Выбрав старый заброшенный ход, Тандероз сбежал.
  Новость о том, кем я являюсь на самом деле, Тандероз воспринял стоически, сморгнув пару раз крупные змеиные слезинки:
  - Я рад тебя видеть, мой мальчик. Рад, что ты жив и здоров.
   Наши друзья, несомненно, находятся в подземном городе. Тандероз начертил когтем на земле его план.
   - Судьба ваших друзей, - сказал профессор, - решается уже сейчас. Если разведуправлению не удастся вытрясти из них полезные сведения о Лиге, или использовать в своих целях, то их передадут в лабораторию.
   - Зачем им понадобилось внедрять души людей в тела животных? - возмутился Кар.
   - Думаю, молодой человек, - ответил Тандероз, - противостояние Лиги и инакомыслящих вскоре перерастет в войну. Наш враг позаботился об офицерском составе для своей армии.
   - Так значит, - проговорил Клеменс нахмурившись, - это дело поставлено на поток...
   - Именно, - кивнул Тандероз, - и, кстати, в этой лаборатории очень успешно занимаются разведением поголовья монстров и улучшением их качеств.
   - А мы удивлялись, как быстро они эволюционируют, - хмыкнул Клеменс.
   Сообща мы приняли решение идти в логово врага. Тандероз будет ждать нас здесь, прикрытый иллюзией, чтобы враг не заметил, и собратья не испытывали соблазна пообщаться. Надеюсь, мы успеем вовремя.
  
   Подземный ход, расширенный Тандерозом, был вполне безопасен, теоретически нам не грозило быть погребенными в нем заживо. Двигаться, однако, приходилось пригнувшись. Но коридор вскоре расширился.
   Забыл спросить Тандероза, чем его кормили, и что он ел, путешествуя по лабиринту. Вскоре вопрос отпал. Останки какого-то животного явно были остатками обеда нашего профессора.
   Из темноты послышались звуки возни, пыхтение, и выкатился ежик-переросток, родственничек того, кого мы утихомирили наверху.
   - Только не убивай, - запричитал Клеменс, - с детства крови не терплю.
   Ежик мирно уснул кверху лапками.
   - Вот кому-то будет праздничный стол, - поцокал Кар и наступил на пузо ежа, чтобы пройти дальше.
   - Хоть бы не лопнул, - Клеменс осторожно последовал за ним, - не мог что ли ближе к стенке уложить?
   - Вот в следующий раз сам и уложишь, - ответил я, проходя последним.
  
   Изнуряющий переход в душном подземном коридоре длился ровно три дня. Наконец, открылся вид на подземный город. Укрывшись за огромными валунами, мы наблюдали за происходящим внизу. Город находился глубоко под землей и был поистине огромный. Люди внизу казались маленькими, суетились. Там было много воинов, рабочих. Куда-то перевозили животных в клетках, они кричали, пытаясь вырваться. Я проследил глазами, куда их везут, - точно, в лабораторию, все, как объяснял Тандероз.
   Город специально не охранялся, хватит у них сторожей, монстров наверху предостаточно, да и кто в здравом уме полезет в ходы панцирников.
   Понятий дня и ночи и, соответственно периодов бодрствования и сна в городе не существовало. Люди толклись, орали и сновали здесь круглые сутки, что-то тащили. Шестеро стражников вели цепочку пленных. Они затравленно озирались по сторонам.
   - Сомневаюсь, что их доставили поверху,- сказал я.
   - Да, наладили поставки, - вторил Клеменс.
   Пролежав на холодных камнях несколько часов, так что онемели ноги, и неприятно покалывали пальцы, мы решили, что ждать более не имеет смысла и набросили подходящую иллюзию.
   Трое стражников в полном снаряжении, с лицами, закрытыми платками, тут все так ходили, защищаясь от пыли, присоединились к толпе, продвигающейся к центру площади. На небольшой трибуне стоял пожилой воин со шрамами на лице.
  - Первая бригада - на разгрузку, - сиплым голосом произнес он.
   Группа людей двинулась в одном направлении.
   - Вторая и третья - в распоряжение Тронга...
   - Интересно, это куда? - тихо спросил меня Кар.
   Однако меня опередил с ответом стоящий неподалеку парень:
   - Ты, что ли, новенький? Со мной иди, это на перевозку животных. Та еще работенка...
   Кар незаметно бросил на меня вопросительный взгляд, я кивнул. Нам все равно пришлось бы разделиться. Кар ушел за своим новым знакомым. Мы с Клеменсом потоптались, послушали немного и присоединились к одной из групп.
  
   Да, что и говорить, инакомыслящие обосновались здесь по-хозяйски: кругом порядок, все объекты взаимосвязаны. Основную разведку провела Мышка, кое-что и мы успели рассмотреть. Здесь расположилась вся кухня нашего противника. И центром ее, является, конечно, лаборатория.
   Среди пленных наших друзей не было. Это доказывало, что сбылись самые худшие предположения. Попасть в лабораторию оказалось не просто. Во-первых, она оказалась полностью изолирована от остальной части города, во-вторых, доступ в нее имели только ученые-маги.
   - Применять иллюзию, чтобы проникнуть в лабораторию, рискованно. Раскусят на раз, - сказал Клеменс.
   - Надо понаблюдать, - ответил я, - уверен, решение найдется. А если нет - придется рискнуть.
   - Вы из четвертой? - рявкнул подошедший слишком близко, обдав запахом нечищеных зубов, вояка. - Марш на склад!
   Мы побежали исполнять распоряжение старшего, но, добежав до угла, свернули в другую сторону и рванули прямо по коридору. Свернули еще раз, впереди люди. Узнав одного, я рванул назад за угол, увлекая за собой Клеменса.
   - Ну и чего ты так испугался? - недоумевал он. - Иллюзия, вроде, в порядке.
   - А ты не заметил?
   - Что?
   - Там был Ясин!
   - Ну и хорошо, - сказал Клеменс. - Одного нашли.
   - Ты не понял! - я сдерживал волнение. - Совсем не похоже, чтобы он был пленным. На нем новая форма инакомыслящих. К тому же, другие стояли перед ним навытяжку как будто разговаривали с начальством.
   - То есть...
   - Вот именно, - сказал я, - думаю, мы крупно ошиблись на его счет.
  
   Несколько последующих часов нам пришлось поработать на разгрузке продовольствия. Тележки приходили по специально оборудованным тоннелям, в которых были проложены рельсы. Они же приводили в движение тяжело нагруженные тележки. Мы заметили также, что обратно тележки отправлялись тоже груженые, но по другим тоннелям.
   Один из ящиков был неплотно закрыт. В нем ровными рядами лежали короткие трубы. Чем-то наполненные, иначе ящики не были бы такими тяжелыми.
   Закончив работу, мы отправились принимать пищу, обычную для Нурогнии, где и встретились с Каром. Он освободился раньше и давно нас ждал. Усевшись в укромном уголке, где нас не мог кто-нибудь услышать, мы делились впечатлениями.
   - Я видел Ясина! - первым делом заявил Кар. - Вы себе не представляете...
   - Что он шпион? - усмехнулся Клеменс.
   - Вы его тоже видели...
   - Имели удовольствие, - ответил Клеменс.
   - Я слышал их разговор, - добавил Кар.
   - И что?
   - На поверхность выслана группа. Они считают, что мы где-то рядом. Ясин так и сказал: 'Они не бросят своих, будут искать. Их надо схватить'.
   - Вот гад, - в сердцах сплюнул Клеменс.
   - Он у них при должности, - продолжил Кар, - имеет доступ даже в лабораторию.
   - А девочек и Кита не видел? - спросил я.
   - Нет, - ответил Кар, - среди пленных снаружи их нет.
   - Значит, в лаборатории, - процедил Клеменс.
   - Надо разузнать график ее работы. Когда и как часто приводят новых пленных, когда, куда и кого уводят, - сказал я.
   - Сделаем, - кивнул Клеменс, - нас завтра бросают на перевозку животных по территории.
   Вокруг загремели стулья, поднимались и отправлялись спать те, кто отработал свою смену. Мы тоже встали. Нам выдали спальные мешки. Спали вповалку, прямо на земле.
   Воцарилась абсолютная темнота, но не тишина. Совсем рядом трудилась отдохнувшая вахта, кричали на разные голоса плененные монстры. Но ко все этой какофонии мы притерпелись за день и провалились в сон...
  
   В четырех огромных клетках находились четыре монстра, те самые, похожие на очень крупных осьминогов с панцирями, укрывавшими тело сверху и снизу, с глазами-тазиками и гипнотическим взглядом. Клетки, снабженные магической защитой, действовали на монстров, как снотворное. Существа были вялыми, то и дело плавно перекатывались то влево, то вправо на поворотах. Это смотрелось странно. Я хорошо помнил, как быстро и ловко двигались осьминоги на воле.
   Клетки были снабжены рядами колес, это радовало, катить - не тащить. Каждого монстра катили четыре человека. Мы с Клеменсом шли впереди. Разъехались огромные ворота. Я считал, что за ними лаборатория, однако ошибся. На самом деле здесь располагалось еще одно помещение. Широкий и длинный коридор. Вдоль стен его стояли клетки, в которых находились пленники. Люди сильно измождены, напуганы. Среди них не было ни девочек, ни Кита, но я заметил детей, и даже младенца на руках матери.
   Вдруг что-то скрипнуло под клеткой, она свернула с прямого пути и понеслась к пленникам. Видимо, от сотрясения нарушилось защитное заклинание клетки, связывающее монстра. Он проснулся, обвил мощными щупальцами прутья решетки, и они стали поддаваться. Я бросил взгляд на первые ворота - уже закрыты, вторые ворота еще не открылись. Счет шел на секунды. Люди в ужасе кричали.
   Времени на формирование щита не было, я выбросил щуп. Монстр был слишком занят своим освобождением, поэтому даже не заметил внедрения. Вот он поток огромного количества светящихся частиц, звездная пыль. Я быстро вышел на источник энергии, железу, и раздавил ее, послав энергии столько, сколько мог оторвать от своей энергосистемы и остаться живым. Монстр поздно заметил чужеродные потоки, он еще был на ногах, но уже был мертв.
   Монстр распластался на прутьях, словно умер от удара о решетку. И в этот момент ворота в лабораторию разъехались, в открывшемся проеме показались люди. Среди них Ясин! Клетку приняли работники лаборатории.
   Клеменс волоком затащил меня за клетку и - к выходу. Нельзя попадаться Ясину на глаза. Он ведь мастер по части иллюзий. Может сразу и не раскусит, но заинтересуется точно.
   - Что-то уж больно часто он нам попадается на пути..., - отдышался Клеменс, оказавшись на безопасном расстоянии от лаборатории.
   - Взять Ясина за жабры, другого способа не вижу, - сказал Клеменс.
   - Ага, - кивнул Кар и съязвил, - и он будет вести себя очень тихо, а, главное, сразу согласится.
   - Как ты его убеждать будешь? - спросил я,- я вот подумал, неплохо было бы понаблюдать за ним и примерить на себя его иллюзию...
   Нам нужно было спешить, наши слишком долго находятся в лаборатории. Поэтому мы составили план дня Ясина поминутно, выбрали наиболее удобное время. Выяснили примерно, насколько велики полномочия Ясина. И все. Как только Ясина не оказалось поблизости, мы начали операцию. Роль Ясина вырвал из моих рук Клеменс. Меня очень волновало, насколько хорошо он ее сыграет.
  
   Ясин с двумя телохранителями приказал открыть ворота в лабораторию. Мы прошли через одни, вот открыли и вторые... Навстречу поспешил высокий, очень сутулый маг с острым неприятным взглядом:
   - Вы сегодня рано... Но у нас все готово для перемещения... Можем начать прямо сейчас...
   Ясин окинул взглядом лабораторию. Несколько человек у приборов, двое охранников у ворот. Несколько клеток вдоль стен...
   - Прекрасно..., - сухо произнес Ясин.
   Правильно, Клеменс. Меньше говоришь - меньше вероятность проколоться.
   Высокий приподнял тонкие брови и продолжил:
   - Ваших подопечных пришлось связать, они снова пытались сопротивляться. Но мы сделали им инъекцию.
   Высокий указал на ближайшую клетку. Все трое: Кит, Мар и Ли лежали на полу с блаженным выражением лиц, со связанными руками и ногами.
   - Какие тела приготовили для перемещения?
   Нет, Клеменс, ты не должен задавать такие вопросы! Я напряженно ждал.
   Высокий снова приподнял брови, но ответил:
   - Те самые, которые вы для них подобрали: два осьминога и панцирник, а что? Вы хотите что-то изменить?
   Ясин не спеша подошел к клетке со спящими монстрами:
   - Да, пожалуй. Животных надо заменить. Слишком хилые, вялые какие-то. Вам доставят свежих. Кстати, пленников я тоже забираю. Ясин махнул рукой нам с Каром:
   - Выкатывайте клетку!
   Охранники открыли ворота, мы с Каром покатили клетку. Высокий стоял, удивленно вытаращив глаза.
   - Быстро! Пока он не очухался, - зашипел Клеменс.
   Оставшееся расстояние до вторых ворот мы преодолели почти бегом, за считанные секунды.
   На выходе охранников не было.
   - Как открыть-то? - проговорил Клеменс.
   Табло слева от ворот означало одно - нужно послать импульс. Я сделал это сам, ворота стали медленно раздвигаться. Сзади нас, почему-то, тоже...
   Перед нами - Ясин в компании с пятеркой магов, позади - высокий с еще более вытаращенными глазами и все сотрудники проклятой лаборатории.
   Ясин широко улыбался, голос его не был приятным, как раньше:
   - Не думал, что вы окажетесь такими шустрыми. Ну что ж, добро пожаловать. Возвращайтесь в лабораторию.
   Охранники медленно двинулись к нам, держа наизготовку боевые заклинания.
   - Сам сходи куда подальше! - зарычал Клеменс и сильно дернул клетку.
   Мы побежали, Кит накрыл нас наспех выполненной защитой, а я, отбивая заклинания нападавших, возвращал их, удваивая количество энергии, вложенное первоначально. Раскидав нападавших и преследующих, прорвались к месту загрузки тележек. Поскольку мы все еще находились под прикрытием иллюзий, на нашем пути никто не встал.
   Махом прицепив клетку к тележке, мы запрыгнули в нее и понеслись по тоннелю со страшной скоростью. Позади слышались крики. Они становились тише с каждой секундой. Пришли в себя и закричали от страха Мар и Ли, потом - от радости. Потом в ушах остался только мерный перестук колес.
  
   - Вы не сделали никакой ошибки, - сказал Тандероз,- просто импульс, поданный на устройство, открывающее ворота, не был идентифицирован. Вас вычислили, и потому Ясин оказался на выходе.
   - Понятно, - кивнул я, - импульс - это, как отпечатки пальцев, у каждого свой рисунок.
   - И характер, - добавил Тандероз.
   - Ну, вот и хорошо, а то, я думал, что напортачил, - вздохнул с облегчением Клеменс.
   - А ты и напортачил, - сказал я, - зачем спросил про принимающие тела?
   - Так интересно же было посмотреть, какими станут наши девочки. Может, новые тела им больше подойдут.
   Маар и Ли воскликнули хором:
   - Ты неисправим! Но мы тебя прощаем. Ты же жизнью рисковал, нас спасая.
   - Кстати, как полетали? Надеюсь, вас несли осторожно, не роняли? - спросил Клеменс сладким голосом, отбегая от девочек, которые сорвались с места, как разъяренные кошки.
   - Ну, прямо как дети, - прогудел Тандероз.
   Мне показалось, в его голосе таилась улыбка. Интересно, как он вел себя, находясь в родном теле? Удастся ли ему обрести человеческий облик? В любом случае, для этого нужна лаборатория, средства, материалы, а значит, победа.
   - Вам надо уходить и побыстрее, - сказал Тандероз, - они держат существование этой базы в строжайшем секрете, и сделают все, чтобы не допустить утечки информации. И так чудо, что вам удалось выбраться живыми.
   - А вы как же? - спросила Мар.
   - Они уверены, что я погиб. Лететь я не могу, на своих ногах далеко мне не уйти, но задержать их я сумею.
   Тандероз заревел, открыв пасть, демонстрируя здоровенные клыки.
   - Ну, ничего себе, зубки, - охнул Кит.
   - У тебя были если и меньше, то не намного, - хмыкнул Кар.
   - Уходим, - сказал я, - и все вместе.
   Тандероз хотел возразить, но я остановил его:
   - Профессор, без вас мне не вернуться в свое тело. Это нужно Нурогнии.
  
   Ночь - время охоты. Хищники вышли из своих нор, щелей и укрытий. Вой, рев, свист и скрежет то и дело пронзали тишину. Но страшнее всего хищники, которые охотятся молча.
   Монстры охотились на тех, кто послабее, дрались между собой из-за добычи, защищали территорию. Но все они: и сильные и слабые, крупные и мелкие, но от того не менее опасные, почуяв нас, бросали свои дела.
   Нервы наши напряжены до боли, чувства обострены до предела. Так что, когда забрезжил рассвет, мы брели по каменистой пустыне измотанные и обессиленные. Но живые.
   - Тандероз, а ты полетать не хочешь? - спросил Клеменс, пряча за ехидством усталость.
   - Вот удивляюсь я тебе, Клеменс, - сказал Кит, устал ведь, как и все, а все тебе неймется, все шутишь.
   - Да не шучу я, - оправдывался как-то ненатурально мой друг, - крылья есть, значит, должен летать.
   - Не должен, - ответил Тандероз, - не должен, я высоты боюсь. И вообще, молодой человек, это не ваше дело.
   - Ну, хоть капельку, попробуй, - уговаривал Клеменс, - крылья-то зажили давно.
   - Да отстань ты от человека, - упрекнула Мар.
   - Тем более, что идти не так много осталось, - сказала Ли.
   - Глупые, - улыбнулся Клеменс, - вы должны меня поддерживать, а не спорить. Летели бы на змее с ветерком. Или вы предпочитаете ноги бить?
   - Но-но, молодой человек, я не лошадь, не забывайтесь!
   - Конечно, не лошадь! Вы дракон, ну, или почти дракон. Вы же просто обязаны спасать честь дам!
   - Заткнись! - предупредили девочки, чувствуя, что затронута опасная тема. - Лучше по-хорошему.
   - Хм, - довольно улыбнулся Клеменс, - ладно! Но все-таки, Тандероз, вы непременно должны попробовать.
   Тандероз наклонился к самому лицу Клеменса и тоже попытался улыбнуться. Получилось страшно и очень плотоядно.
   - Попробую, - сказал он невозмутимо, - обязательно попробую. Когда-нибудь точно.
   - Ладно-ладно, - немного остыл Клеменс, - с этим можешь не спешить, а то еще уронишь. А их и так часто роняли...
   И девочки под всеобщий хохот насели на моего друга.
   Гудение, донесшееся из-под земли, прервало веселье. Какое-то существо рвется на поверхность. Мы приготовились к атаке. Тем не менее, взрыв холма совсем не там, где мы ожидали, застал нас врасплох. Стена камня и песка обрушилась бы на нас, если бы девочки не успели с защитой.
   Из развороченного холма с последними порциями песка и щебня на поверхность выкатила тележка, точная копия нашей. А вот и наши преследователи. Неплохо, однако. Сумели прорыть новый ход, точно вычислили место, где мы находимся.
   - Не ожидали? - вышел вперед Ясин собственной персоной, - мы тоже от вас такой прыти не ждали.
   Мы молча готовились к атаке. Это, может быть, наша единственная возможность остаться в живых.
   - Сдавайтесь, коллеги, - с издевкой произнес Ясин, - ну же, девочки!
   Он раскинул руки.
   - Я же вам нравлюсь.
   Его сопровождающие заржали.
   - Итак, - обратился Ясин ко мне, - Кзатар, ты же понимаешь, у вас нет шансов. К сожалению, жизнь не могу пообещать. Существование базы - секрет даже для своих. Хотя... Есть вариант, в память о нашей дружбе. Ты понимаешь, о чем я?
   - Вы преступаете законы Нурогнии, - произнес я, закипая.
   - Мы создаем новые законы, - спокойно ответил он.
   - И роете себе могилу, - прогудел Тандероз.
   Ясин с усмешкой оглядел его:
   - О, а вас профессор я и не заметил. Вы, оказывается, все-таки живы, и даже не сошли с ума. Что ж, рад за вас.
   - Мерзавец! - зарычал Тандероз. - Ты еще поплатишься, вместе со своими хозяевами.
   - Ах, профессор, я думал, что в большой голове больше мозгов. Это была ошибка. Я ведь знаю о вашей неоценимой услуге. Нурогния этого не забудет.
   Тандероз заревел страшно и рванулся к Ясину... И упал, захлебнувшись гневным рыком.
   - Похоже, вы не хотите использовать последний шанс, - проговорил Ясин, - ну что ж.
   Мы переглянулись. Пора.
   - В этот раз обойдемся без защиты, - тихо сказал я, - вложим все силы в один удар. Их много. Слишком много.
   Я смотрел в глаза Ясина, не отрываясь, и видел в них огонь, выбранное нами оружие, и ледяное спокойствие, уверенность и насмешку. Несколько человек упали и катались по земле, пытаясь сбить пламя. А в следующее мгновение мы лежали, впечатанные в землю, не в силах сделать вдох.
   Сквозь шум в ушах мне показалось, что я снова слышу Тандероза. Значит, он жив! Мне чудился бой. Ясин и остальные отбивались от десятка монстров, таких же, как Тандероз, только настоящих. Монстры разрывали людей на части, бросали, хватали других. Вот и Ясин подлетел в воздух, как тряпка. Он еще кричал некоторое время, пока верхняя половина его туловища падала на землю отдельно от нижней.
  
   Давление пропало, но сознание и чувства вернулись не сразу. Мы медленно приходили в себя, с полным равнодушием взирая на переговоры. Стол переговоров, залитый кровью и усыпанный ужасающими останками человеческих тел, наш Тандероз, живой и, кажется, невредимый что-то доказывает окружившим его собратьям. Их страстные речи полностью убедили и оглушили нас.
   Глупо было бы надеяться, что монстры слетелись, чтобы спасти нас. Их цель была прозрачна и прозаична. Но как Тандероз смог остановить их? Пусть это даже всего лишь заминка. Но нет, кажется, действительно, удалось. Это чудо.
   Монстры, время от времени бросая на нас красноречивые взгляды, принялись заканчивать свое ужасное пиршество. Тандероз не смотрел ни на них, ни на нас, а как-то поверх. Вытянув шею, весь в напряжении, он застыл, расправив крылья. Мы тоже замерли. Только сердца едва не выпрыгивали из груди.
   Долго, очень долго монстры ели, потом один за другим разлетелись. И тогда Тандероз упал, прямо мордой, хм, то есть лицом, вниз.
   - Умер? - готовые зарыдать, воскликнули Мар и Ли.
   Я осмотрел его и успокоил всех:
   - Он не умер и даже не лишился чувств. Это перенапряжение. Не трогайте его пока.
   Вынужденная передышка в пути оказалась полезна всем. Мы отдохнули, вздремнув по очереди. А потом все вопросы были, конечно, к профессору.
   - Да как-то само собой вышло, - ответил он, вздохнув, - сначала очень за вас испугался. Кричал сначала от страха. Почувствовав, что это их остановило, давай орать, что есть мочи. Они, наверное, почуяли, что я более сильный самец...
   Клеменс прыснул и давай закатываться от смеха:
   - Смотри, как бы их жены этого не поняли. Ты уж тогда не осрамись!...
   Кит и Кар заулыбались, девочки спрятали лица в ладони. Даже сам Тандероз как будто засмущался и произвел какие-то странные звуки, похожие на частый кашель. Подозреваю, что это был его смех.
   В рукаве чесалось до ужаса - Мышка закатывалась от хохота.
   - Да ладно вам, - сказал я, справившись с собой, - они подумали, что мы его добыча. И Тандероз, действительно, производит впечатление сильного...зверя. Это правда.
  
   До пещеры Лиги было рукой подать, и Тандероз начал волноваться. Как его встретят? Как воспримут известие о том, что он виновен в подмене наследника престола?
   - Ничего не бойся, - сказал я, - если уж сам наследник на тебя не в обиде, то друзья точно простят.
   Тандероз с надеждой посмотрел на меня.
   - Я сначала поговорю со всеми сам. Ты пока не спеши показываться. Да и Сулейштейна надо подготовить.
  
   Поговорить сразу мне не удалось ни с кем. В большом зале проходило общее открытое собрание. Мы зашли и сели позади всех, думая только о том, когда закончится это заседание. Дрема одолевала. Но когда я понял, о чем идет речь, ее как ветром сдуло.
   На собрании решались вопросы о перемирии и о взаимодействии с правительством. Оказывается, как пояснил мне сосед, наследник престола Кзатар заявил, что правительство намерено изменить свою политику. Что касается Лиги, Кзатар полностью разделяет ее цели и методы работы и готов за круглым столом обсудить с ее руководством все важные вопросы. Вобщем-то, все, или почти все, были за. И видели в этом жесте доброй воли наследника престола добрый знак.
   - Это невозможно, - громко сказал я, вставая с места, - тот, кто называет себя наследником престола - самозванец!
   Зал затих.
   - Думаю, если вы позволили себе сделать такое заявление, то у вас должны быть неопровержимые доказательства, - встал председательствующий.
   - У меня они есть, - твердо сказал я и вышел вперед.
   Зал волновался. Те, кто знал меня в лицо, успокаивали остальных.
   И вот я снова начал говорить:
   - Да. На престоле ставленник инакомыслящих. И вас хотят заманить в ловушку.
   - Откуда такие сведения?
   - Где доказательства?
   - Есть и доказательства, - сказал я, - в течение пятнадцати минут я могу представить собранию свидетеля. Того, кто осуществил перемещение души одного из инакомыслящих в бездыханное тело Кзатара, наследника престола.
   - Кто же это? Кто на такое осмелился?
   - Прежде, чем я назову его имя, - хочу сказать, что он один из самых верных и преданных бойцов Лиги.
   Зал снова зашумел, послышались редкие возгласы: 'среди нас предатель!'.
   - Не нужно спешить с выводами. Что бы вы сделали на его месте, - продолжил я, - если бы угрожали вашей семье, друзьям?
   Дав собранию время, чтобы переварить мою мысль, я продолжил:
   - Он надеялся в ближайшее время все исправить. Но не дождался свободы. Более того, инакомыслящие лишили его собственного тела, переселив душу в тело зверя. Отважный человек не упал духом, предпринимая попытки бежать. И, наконец, ему это удалось. Он здесь, неподалеку от пещеры. И готов предстать перед соратниками, готов принять и кару и прощение!
   - Кзатар, назови, наконец, его имя..., - дрожащим голосом попросил Сулейштейн.
   Зал затих в ожидании.
   - Его имя...Тандероз! - сказал я громко, чтобы все слышали.
   Тишина взорвалась радостными криками:
   - Так он жив!
   - Тандероз жив!?
  
  
   ГЛАВА 9
  
   - Я предлагаю все-таки послать человека во дворец. Но тайно. И приглашение Кзатара нельзя отклонять, его нужно отсрочить, чтобы не вызвать подозрения, - сказал я, - и этим человеком должен быть я.
   - Почему это ты? - возмутился Клеменс, - почему не я?
   -Во-первых, я знаком с наследником престола, - ответил я.
   - Ну и что, - возразил Клеменс, - ты забыл, что я стоял рядом, когда получали награды?
   - Во-вторых, я знаю, чего ожидать от твоего брата.
   - Я тем более. А тебя он может узнать, - сказал Клеменс.
   - И, в-третьих, - сказал я, - это в мое тело поселили душу твоего брата.
   - Это решать совету, - сказал Клеменс, - кстати, ты готов привести им последний свой аргумент?
   - Думаю, время уже пришло, - сказал я.
  
   О наших связях во дворце мне было известно мало. Да это было и не нужно. Меньше буду знать - спокойнее. Благодаря этой связи нас пустили во дворец. Меня в качестве секретаря, а Клеменса посыльным. Кар, Кит, девочки и Муфта ждали наших сообщений в гостинице, в другом конце города. Меня теперь звали секретарь Клейт.
   Я хорошо помнил дворец, который занимал сейчас Лжекзатар. Он располагался высоко в горах. Когда-то здесь была живописная речная долина. Ущелье словно расступалось и первое, что представлялось взору и поражало его - белокаменный дворец. Пятнадцатиэтажная громада, которую было видно из любой точки города. Множество башен, террас и пристроек. Он кажется продолжением горы. В нем не менее тысячи комнат. Рассказывали, что под дворцом множество пещер и тайных ходов. Я не любил бывать здесь. Слишком далеко от бурной городской жизни, которая нравилась мне тогда. Дворец по большей части пустовал, но всегда был готов к нашему приезду. Почему Лжекзатар поселился именно в нем? Наверное, боится за свою жизнь. Слишком многие его ненавидят. То есть меня...
   Дворец представляет собой сложнейшее архитектурное сооружение. Белые стены наружного дворца опоясывают его центральную часть, выстроенную из голубого камня. Поэтому во внутреннем дворце всегда было подключено искусственное освещение. Помещения белого дворца напротив, всегда были залиты светом. Голубой дворец был словно защищен Белым, некая аналогия крепостной стене. Конечно, в детстве я все здесь исходил, заглянул в каждую дверь, пожалуй, помню планы обоих дворцов до сих пор.
   Крыша Голубого дворца напоминает лепестки нераскрывшегося тюльпана. Очень красиво. Голубой дворец состоит из больших залов, расположенных один над другим. Стены их украшены письменами, росписью, драгоценными камнями, которые, я знал это точно, щедро напоены магией. Однако ничего большего я не знал, за что сейчас ругал себя. Отец любил этот дворец и часто запирался в одном из залов. Мне не терпелось оказаться внутри, заглянуть в прошлое.
   Здесь ничто не изменилось. Мой двойник занял покои наследника, но если раньше это был кабинет, в котором я много и подолгу работал, то сейчас - исключительно место для развлечений. Зачем двойнику понадобился секретарь - непонятно. Меня посылали с различными поручениями, в основном за бутылками, когда нынешний хозяин и его друзья устраивали здесь пирушки. Один раз я видел внизу Клеменса. Ему приходилось выполнять самые разные поручения, не только курьерские. Мы не перекинулись даже словом, не встретились взглядом, у нас была другая договоренность в том случае, если возникнет необходимость.
   Мой двойник не понтересовался, как меня зовут, и обращался ко мне: 'Эй, ты!'. Хам. Но, чем меньше он будет обращать на меня внимания, тем лучше.
   Секретарю полагалась своя комната неподалеку от покоев двойника. Общение со слугами было ограничено передачей коротких приказаний. Люди, все до единого были запуганы и крайне необщительны. С Клеменсом я старался не пересекаться, поскольку не желал рисковать, пока не возникла необходимость. Но попасть незамеченным в любую точку белого и даже голубого дворца для меня не было проблемой. Дворец по плану отца снабжен системой узких, проходящих вдоль стен тайных ходов. Только три человека знали об этом: мои родители и я.
   Входов в разветвленную сеть было несколько, все они, тщательно замаскированные, открывались при подаче магического импульса в определенное место на стене. Вход бесшумно открывался и закрывался за вошедшим ровно через секунду, время достаточное для того, чтобы один человек мог шагнуть внутрь. Для начала я послал Микс проверить, в каком состоянии сеть ходов. Мышка вернулась вся в пыли, отчихавшись, она сообщила, что ходы свободны и что о них вряд ли кто знает, во всяком случае, судя по паутине и толстому слою пыли, последние несколько лет ими никто не пользовался.
   Одной из моих задач было выяснение мотивов назначенной инакомыслящими встречи. Лично мне и так все ясно. Но Лиге нужны были доказательства. Однако пока мне не представлялось никакой возможности выяснить даже это.
   Первые пять дней службы разочаровали меня. Никаких новостей, ничего, что могло бы быть полезным. Я уверился в том, что мой двойник - всего лишь марионетка, лицо, которым прикрывались инакомыслящие, чтобы вершить свои дела. Когда я готов был доложить в Лигу о намерении покинуть дворец в белом дворце появились незнакомые люди.
   Мой двойник заволновался, прогнал своих друзей и подружек, гостивших со вчерашнего вечера. В покоях за считанные минуты навели порядок, видно, уже не в первый раз приходилось заметать следы ночного разгула хозяина.
   Трое магов вели себя, как истинные хозяева дворца. Я почувствовал опасность и силу, большую магическую силу, которой он и обладали. Двоих я, кажется, где-то видел. С ними были два охранника.
   Двойник отослал меня кивком головы и вошел вслед за своими гостями. В дверях остались два охранника, проследившие за тем, чтобы я скрылся из вида.
   Я поспешил, опасаясь пропустить что-нибудь важное, к ближайшему входу в тайный лабиринт. Огляделся - никого, вошел, отметив, что здесь все, как раньше, только очень пыльно. Полы устелены мягкими коврами, чтобы заглушить звук шагов. Поэтому я помчался к покоям наследника престола что было сил.
  
   - Хм... Кред, ты, я вижу, снова решил поэкспериментировать над собственной печенью, - брезгливо произнес первый голос.
   - Что вы, Стазий, она же не его, - произнес второй.
   Так, Стазий, видно старший и главный, судя по интонациям второго. Точно, это же высший маг Центральной Дворцовой лаборатории.
   Кред закашлялся. Послышались хлопки.
   - Не наседайте на парня, коллеги, - третий голос был мягким, но это отнюдь не свидетельствовало о добрых чувствах человека, - не волнуйтесь, Кред. Ах, молодость, молодость...
   Кред в ответ подобострастно хихикнул и, осмелев, решил задать вопрос:
   - Чем обязан? - видимо, имея в виду причину столь раннего визита.
   - Обязан? Да всем, - проговорил Стазий.
   Кред снова закашлялся. Снова послышались хлопки.
   - Тебе надо будет присутствовать на встрече с представителями Лиги, - сжалился Стазий.
   - И что я должен буду делать... и говорить? - осторожно спросил Кред.
   - Надеюсь, до этого дело не дойдет, - сквозь зубы произнес Стазий, - если все-таки случится непредвиденное, вот, держи. Выучи это...
   Ну вот. Я был прав. Что и требовалось доказать.
   Зашуршала бумага.
   - Все понятно, - с готовностью проговорил Кред, - я сделаю все, как надо...
   - Азред и Ганий будут рядом, - продолжил Стазай, - будьте осмотрительны, берегите это тело, пока оно нам еще нужно.
   Видимо, последние слова предназначались Азреду и Ганию.
   Кред снова закашлялся. Послышались шаги. Они уходят. Я рванул назад, вдруг двойник позовет, да еще надо посмотреть, не зайдут ли трое магов еще куда.
   Двойник рвал и метал, пинал мебель так сильно, что у меня самого нога заболела, увидев меня в дверях, с такой силой хлопнул дверью, что она снова открылась. Кред ходил по комнате, успокаиваясь, потом откупорил бутылку, вылил в себя и упал на кровать. Ну вот, так бы и давно. Теперь, дружок, ты проспишь до самого вечера.
   Я поспешил на выход. Маги, кажется, пошли в сторону галереи, соединяющей белый и голубой дворцы. Точно. Маги в голубом дворце. Маячок - изумруд над входом в галерею светится ярче, чем положено. Значит, внутри кто-то есть. Слуги сновали туда-сюда. Слишком людно. Взяв свой обычный груз, партию бутылок, чтобы никто не заподозрил меня в слежке, я вернулся в покои двойника, а оттуда - в ближайший вход в тайный лабиринт.
  
   - Ганий, к приему гостей все готово? - спросил Стазий.
   - Да, конечно, предпринято все необходимое, - ответил Ганий
   - Надеюсь, вы понимаете, что нельзя недооценивать противника, - сухо произнес Стазий
   - Не волнуйтесь, - сказал Ганий, - их встретят на входе. Там будут все наши лучшие боевые маги.
   - Вы думаете, у них нет боевых магов? - вступил в беседу Азред.
   Не обратив внимания на иронию в голосе Азреда, Ганий продолжил:
   - Но вы же не думаете, что мы опираемся лишь на силу магов. Для наших уважаемых гостей из Лиги приготовлена ловушка, - Ганий довольно хмыкнул, - у меня есть опыт подобных переговоров. Обычно стороны проверяют место переговоров, в данном случае здание, на наличие магических артефактов, способных повлиять на собеседников, лишить их воли и тому подобное, а так же на магическую оснащенность здания, то есть наличие аккумулированной магической энергии, которая дала бы преимущество какой-либо из сторон в том случае, если переговоры выйдут за рамки мирных.
   - Вы предлагаете запитать стены здания магией? - недовольно спросил Стазий.
   - Именно, - ответил Ганий.
   - Дорогой коллега, вы слышите, что говорите? - Стазий, похоже, терял терпение.
   - Стазий, давайте дослушаем, что хочет сказать нам ваш помощник, думаю, у него есть дельное предложение, - сказал Азред.
   - Так вот. Наши гости, исследовав фон здания, непременно потребуют его нейтрализовать. Мы со своей стороны выделим для этого людей. Но и часть магов гостей, которая остается обычно снаружи для обеспечения безопасности, будет вынуждена употребить свои возможности. После того, как здания будет очищено, снаружи останется часть гостей для охраны. Я думаю, они после предшествующего инцидента не решатся свернуть магический фон. Это, кстати, не запрещено, если нет контакта с переговорщиками. В зависимости от построения магов снаружи рисунок поля и направленность его векторов приобретет некую постоянную величину. Суть ловушки в том, что мы выстраиваем зеркальное поле с противоположно направленными векторами и нейтрализуем магическое поле противника. В результате, маги, оставшиеся снаружи, оказываются обезвреженными, а с теми несколькими, что сядут за стол переговоров, легко справятся наши боевые маги.
   - Н-да, - протянул Стазий изумленно, - вы меня удивили и порадовали.
   - Ваша школа, - сказал Ганий, - все благодаря вам.
   - Ну-ну, - Стазий был доволен лестью, - хорошо.
   И я подумал тоже: 'ну-ну, посмотрим, что у вас получится'. В голове моей только что тоже родился план. Теперь надо обязательно встретиться с Клеменсом. Он передаст мое сообщение, его часто используют как курьера. Надеюсь, руководство Лиги. Согласится с моим планом.
   - Коллеги, займемся, наконец, делом, - сказал Стазий.
   Послышался шум, похоже, двигают мебель.
   - Итак, что мы имеем - продолжил Стазий, - поворотный камень способен подчиниться только в случае контакта с левой рукой наследника.
   - Возможно, следует провести какие-то изменения над личностью Креда, - предложил Ганий, - так сказать, опытным путем.
   - Вы хотите сказать 'методом тыка', - добавил Азред, - это, по меньшей мере, безответственно. Неизвестно, как поведет себя камень. К тому же, мы не можем пока раскрывать Креда или рисковать телом. Нам ни к чему лишние волнения в народе.
   - Да, - согласился Стазий, - не для того мы семнадцать лет сохраняли тело Кзатара, всеми силами поддерживали в нем жизнь.
   - Коллеги, - подумав, произнес Стазий, - надо проверить еще одну гипотезу. Возможно, нам необходимо добиться лишь взаимодействия полей. Если дело только в этом, то задача будет решена. Поле поворотного камня настроено на поле наследника. Нужно подобрать необходимые параметры, добиться совпадения длин волн. Займемся пока этим. Ганий, не забудьте принять меры безопасности.
   Некоторое время было тихо. Маги комментировали действия Гания короткими замечаниями, так что мне приходилось только догадываться, что там происходит, но это было не сложно. Видимо, в результате экспериментов, камень начал выделять тепло, поэтому вскоре Ганий простонал:
   - Нет, не могу, слишком горячо...
   - Азред, попробуйте вы, - приказал Стазий, - измените период.
   Снова тишина. Потом Азред тяжело выдохнул:
   - Это невозможно, надо искать другой путь.
   - Ничего, коллеги, - сказал Стазий, - а согласитесь, было бы странно, если бы после долгих и трудных поисков камня, мы легко могли бы воспользоваться им. Сейчас, по крайней мере, у нас все же остались два выхода.
   - Какие же? - спросил Азред.
   - Первый, как и предлагал Ганий, - пожертвовать Кредом, когда он станет не нужен. А второй - все-таки найти настоящего наследника. Что там с поисками, Ганий?
   Голос Стазия стал жестким. Ясно, что поиск затянулся. Что, дружок, надоело получать нагоняи?
   - Нам удалось выяснить, что после работы в Центре по подготовке охотников Кзатару удалось связаться с Лигой, затем он засветился на Тайной базе, - коротко отчитался Ганий.
   Итак, мои непримиримые друзья дышат мне в затылок.
   - Надеюсь, его словесный портрет составлен? - строго спросил Стазий.
   - К сожалению, внешность его ничем не примечательна, - проговорил Ганий, - стандартная. А те из наших людей, кто мог бы его узнать, мертвы.
   - Думайте, коллеги, - вздохнул Стазий, - на сегодня достаточно.
  
   Кред проснулся, как я и предполагал, к вечеру и в самом скверном расположении духа. Потребовал выпивки, намереваясь сорвать на мне зло за то, что ее нет. Но бутылки были полны. Это разозлило его еще больше:
   - Эй, ты! - окликнул он меня. - Ты чего хамишь?!
   Я покорно склонил голову, не говоря ни слова.
   - Перед тобой наследник престола! Глаза в пол!
   Я так и поступил. Но двойник не отставал:
   - Забирай это пойло, неси мне вино, которое пьют короли! - Кред схватил пару бутылок и разбил их друг об друга, следующие полетели в дверь, едва не задев меня.
   - Негодяй! Мерзавец! - кричал он. - Ой!
   Порез на его ладони сильно кровоточил. Я подал ему свой платок и кликнул служанку, чтобы сделала перевязку, и вышел из покоев.
   Двойник перемазал меня своей кровью, будь он неладен, псих. Вымыть не получилось, кровь хлестала из глубокой раны на ладони. А ведь я не мог пораниться. Это значит, у меня проблема.
  
   Итак, вместо честных переговоров инакомыслящие готовят представителям Лиги ловушку. Их план, план Гания, должен признать, действительно, был хорош. Вот ведь как, по нашей жизни никак нельзя оставаться на месте. Магическая наука непрерывно развивается. Новое открывается там, где, казалось, нечего искать. Прогресс - это движение.
   Кстати, именно на движении и основана моя задумка. Наверняка их маги засядут в укромных местах и не смогут вовремя отреагировать на наш маневр. Наши маги должны будут перемещаться. Это даст огромное преимущество. Ожидаемый противником фон сменится цепочкой управляемых магических полей, которые, если правильно произвести расчеты, будут во много раз сильнее внешнего магического поля противника. Итак, мы могли бы не только избавиться от внешнего влияния, но и обеспечить преимущество магам, находящимся внутри здания. Противозаконно? Согласен. Но это всего лишь ответ на противозаконные действия инакомыслящих.
   Вот и философский вопрос возник на горизонте. А что, если беззаконием отвечать на беззаконие, это не преступление? Приговоры, казни - это наказание за совершенный грех. Если вершит наказание суд, то это законно, а если, к примеру, пострадавший, то это грех? И как человеку защитить себя, свою семью? Преступление всегда есть преступление, без поблажек, без оправданий?
   Эх, да ну эти мысли подальше. Не полезем же сами в петлю. Мы захватим правящую верхушку, это будет началом их конца. С расчетами справятся Сулейштейн и Тандероз.
   К ученым-магам у меня было еще одно важное дело. Как получается, что раны Креда получаю тут же и я, было совершенно непонятно, но это был факт. Помню, как у меня в первый раз заболела нога, когда Кред крушил мебель, я не обратил на это внимания. Чем мне грозит гиперчувствительность, тоже не ясно. Да, вот будет подарок Стазию, если моя душа решит переметнуться в родное тело. Думаю, на всякий случай надо стараться держаться подальше от Креда. Надеюсь, Сулейштейн и Тандероз разберутся и с этой проблемой.
  
   Следующая наша встреча с Клеменсом произошла на разгрузке, куда меня послали в качестве контролера, потому что все это принадлежало моему хозяину. Коробки приходилось носить в комнату, смежную с покоями двойника, поэтому времени поговорить было достаточно.
   - Запланированная встреча состоялась вчера, - сразу сказал мой друг главное.
   - И результат?
   - Наши все сделали правильно. И Сулейштейн с Тандерозом все верно рассчитали. Все вышло, как ты и предполагал. Однако правящей верхушки на встрече не было. Поэтому маги приняли единственно верное решение - находясь под защитой магов, оставшихся снаружи, покинули здание.
   - Вот так, значит, неожиданно. Да, зачем Стазию было обременять себя, если переговоры и не планировались.
   - Что касается второй проблемы, то тут все сложно. Ученые предполагают, что в наших телах и душах содержатся некие уникальные информационные элементы. Это фундамент нашего организма, можно сказать управляющий, действующий исключительно в интересах хозяина, невзирая на его волю. Скорее всего, существует некое запечатление души и тела. Существует некоторый период, при превышении которого связь прерывается окончательно. Но не в твоем случае, ведь ты единственный. Каким-то образом связь твоего тела и души возобновилась. Может быть, когда Кред порезался, и его кровь оказалась на твоих руках. Ученые считают, что теперь связь вряд ли получится разорвать. Эти умные элементы научились определять тебя, посылать нервные импульсы на расстоянии, их влияние распространяется даже на твое новое тело.
  - Которое я обязан сохранить, - добавил я.
  - Единственное, что ты можешь и должен сделать - скрывать самым тщательным образом вашу информационную связь, иначе будет туго.
  - Я это и сам понимаю, - ответил я.
  - И..., - Клеменс тяжело вздохнул.
  - Что? - переспросил я, поняв, что друг собирается сказать о том, что его сильно волнует.
  - Эта связь может в будущем оказаться полезной. Душа Креда не привязана к телу, и сейчас особенно остро должна восприниматься им, как гостья. Ученые смогут выжечь душу Креда из твоего тела и обеспечить тебе безопасное и беспрепятственное возвращение, - выдохнул Клеменс.
  - Этого не будет, Клеменс, я тебе обещаю, - сказал я, - мы найдем другой способ.
  - Это все-таки мой брат...
  - Я тебя понимаю. Выход найдется, уверен.
  - А я вот совсем не понимаю тебя, Кзатар, - возмущенно пискнула Мышка, высунувшись из рукава, когда дверь в моей комнате закрылась, - почему ты стремишься сохранить жизнь этому мерзавцу?
  - Что ты хочешь знать?
  - Ведь перед тобой гораздо более быстрый путь к победе: выкрасть Креда, выжечь его душу, как советуют тебе ваши мудрецы.
  - Быстрый путь - не значит правильный, - терпеливо ответил я.
  - Но почему, ответь мне, почему? Ты не можешь пожертвовать жизнью одного человека во благо целого народа?
  - А ты считаешь, что человек имеет право жертвовать жизнями других людей?
  - Но ты же не все! Ты же наследник династии. Ты не должен думать о мелочах. Не должен вникать, как именно осуществляются твои планы, и как приводят в исполнение твои решения! Тебя должен интересовать только результат! Ведь короли вершат историю! О каком-то человечишке никто и никогда не вспомнит, а о делах тех, кто пишет историю будут помнить в веках!
  - Я не буду тебе ничего доказывать, Микс, ты можешь меня не понять, мы живем в разных мирах и измерениях. Скажу одно: история - это люди, их судьбы - кирпичики. Пока мое сердце бьется, я буду бороться за то, чтобы в Нурогнии правили закон и справедливость одинаковые для всех: для простых людей и для королей. Мои соотечественники будут уверены, что в Нурогнии все делается на благо человека и ради него.
  
   Вечером в покоях двойника была непривычная тишина. Гостей не было, Кред закрылся у себя. Я тоже лег спать пораньше. Мне снилось, что я падаю все ниже и ниже, и вдруг - огонь. Раскаленный воздух, а вокруг из пламени то близко, то далеко красные хохочущие лица. Они что-то кричат, указывая на меня. Но мне все безразлично, вот только огонь не дает покоя. Я закашлялся и проснулся. Мышка сидела у меня на груди, что-то пищала и трепала мое лицо, пытаясь разбудить.
   Глаза слезились, и очень сильно болели руки. Включив свет, я увидел на них ожоги. Кред! Натыкаясь в темноте на раскрытые двери, я помчался к галерее.
   Изумруд над входом ярко светился. Он там. Я нашел его по голосу. Трудно было не найти. Кред кричал. Зал был заполнен красным туманом, в котором угадывались черные тени. Что это? Призраки?
   Кред стоял перед высокой тумбой, положив ладони на огромный алмаз, его трясло. Он пытался оторвать руки, но не мог. Ему было нестерпимо больно, я чувствовал то же, что и он. Опасаясь контакта со своим телом, задыхаясь от боли, я послал импульс силы в грудь Креда. Благодаря моей помощи или потому, что камень так пожелал, но Креда отбросило далеко, в другой конец зала. Он был жив. Я отметил это, погружаясь в беспамятство.
   Когда я очнулся, камень медленно угасал, красный туман рассеялся, тени пропали. Осталась только нестерпимая боль в обожженных руках.
   Нельзя, чтобы Креда заметили здесь. Удивительно вообще, что его крики никто не услышал. Если только он сам не позаботился об этом, ведь брат Клеменса был магом.
   Мне ничего не оставалось, как взвалить Креда себе на спину. В покоях наследника я занялся его руками и своими. Однако магические ожоги было не так просто лечить. Сделав все возможное, убедившись, что Кред спит, я удалился к себе.
  
   Утром, едва я успел одеться и, сжав зубы, натянуть на руки перчатки, Кред потребовал меня к себе.
   - Ты не должен никому рассказывать о том, что видел, - пристально глядя мне в глаза, процедил он.
   - Понял, - ответил я, - никому не скажу.
   - Я знаю, ты спас меня. Тебе положена награда. Ты ее получишь. Кстати, почему ты, маг, и вдруг на должности простого секретаря?
   - Не сумел себя показать, нет связей, - сказал я, что первое на ум пришло, и поклонился, добавив, - а награды мне не надо. Я счастлив тем, что оказался полезен наследнику престола.
   - Я не забуду твоей помощи. Верных людей так мало. Никому нельзя доверять.
   - У вас в руках власть, - сказал я, пристально взглянув на Креда, - вся Нурогния у ваших ног, каждый рад служить вам...
   Кред легко выбыл из состояния равновесия, задышал глубоко и тяжело:
   - Власть. Да, власть вся в моих руках. И в камне. Он достался мне от отца, по наследству. Но это тайна, - он перешел на шепот, - ты обещал хранить ее.
   Я кивнул, пожалев, что вывел Креда из себя. У него, похоже, с психикой не все в порядке. Но я, по крайней мере, знаю, зачем он полез к камню. Власти захотел, думал, камень ее дает, кому попало.
   Обдумывая свои возможности, я отметил, что находясь рядом с Кредом, сделал все, что мог. Как-либо существенно влиять на события я не мог. Наблюдение и прослушка разговоров - это слишком мало. Надо было искать способ приблизиться к правящей верхушке.
  
   Кред стал приглядываться ко мне, узнал, что зовут меня Клейт. Я изо всех сил, опасаясь переиграть, демонстрировал ему свою преданность. Наши отношения изменились. Не могу сказать, что он стал мне доверять, скорее всего, у него просто не было выхода. Судьбой его распоряжались инакомыслящие, даже выйти из дворца он не мог. Его положение было незавидным. Кред знал, что у него нет будущего, как только тело наследника станет не нужным, его уничтожат.
   - Клейт, - однажды вызвал он меня к себе, - я распорядился о трех выходных для тебя.
   - О, благодарю вас, - поклонился я.
   Для чего меня собираются выставить из дворца? Кред продолжал:
   - Мне нужно, чтобы ты выполнил одно поручение. Только так, чтобы никто, слышишь, никто о нем не узнал.
   Я изобразил преданность:
   - Конечно.
   - Хорошо, - Кред заходил по комнате.
   Когда он волновался, то всегда ходил туда-сюда. Я терпеливо ждал.
   - Ты должен, - наконец заговорил он, - найти в городе, за городом, где угодно, Орден Натуральной Магии. Слышал о таком?
   Я секунду переваривал услышанное:
   - Конечно. Но мне также известно, что монастырь, принадлежащий ордену, был сожжен, а монахи убиты, - осторожно сказал я.
   - Не все. Не все убиты, - сказал Кред, - и ты их найдешь.
   - Я постараюсь, - поклонился я.
   - Уж постарайся. Сделаешь - награжу.
   - Что я должен сказать, когда найду их? - спросил я.
   - Ты должен сказать, что наследник великой династии желает встретиться с представителем ордена, тайно, что у меня есть интересующая их вещь, и я готов передать ее.
   - Но каким образом они попадут во дворец? - спросил я, - я имею в виду, тайно?
   - Не твоя забота, - ответил Кред, взмахом руки выпроваживая меня из покоев.
   Что я знал об этом ордене? Очень мало. Помню символ: красная роза и черная змея, обвивающая ее. Монастырь, принадлежащий ордену, был где-то на окраине города. Видимо, Кред хочет предложить им поворотный камень и попросить у них защиты. В любом случае мне необходимо обсудить это в Лиге. Ждать, пока Клеменс по цепочке передаст сообщение, некогда. Самому - нельзя. Я осмотрел себя на предмет магической привязки - чисто. Но кто знает, может они придумали иной способ слежки. На этот случай имелся запасной вариант.
  
   Кар, Кит и девочки работали в небольшой гостинице на окраине города. Туда, предварительно побродив по грязным улицам, я и отправился.
   Сняв комнату, попросил ужин в номер. Принес его Кит, он же и отправился в Лигу. Пока я ждал, ко мне заскочили на минутку Мар и Ли в белых фартуках, поговорить толком не успели. Из разговора я выяснил только, что у них все хорошо, только хозяин работой завалил. Потом, радостно визжа, влетела Муфта. Тоже тарахтела, рассказывала свои новости, преданно заглядывала в глаза, вывалила мне на колени из сумки кучу всякой дребедени. Потом успокоилась и заснула на своем любимом месте до вечера. Я тоже задремал.
  
   Уже за полночь в моей комнате появился гость. Сулейштейн. Я был очень рад видеть старика.
   - Орден Натуральной магии вначале подвергался гонениям, считалось, что их магия направлена против человека, ритуалы ужасны и кровавы. Но орден жил, рыцарей храма боялись, несмотря на то, что они много помогали людям, в основном лечили. Они разрабатывали новые методики изготовления лекарств, используя традиции народной медицины в качестве важного источника познаний, использовали целебные силы природы. При лечении рыцари ордена использовали известную им одним форму энергии, и переносили ее на больного. Позже твой дед подписал грамоту, разрешающую развивать эту ветвь магии.
   Монастырей, принадлежащих ордену, было несколько. Ходили слухи, что существовала тайная сеть подземных ходов. Где-то в подземельях хранился мерцающий Глаз Дракона, наделяющий рыцарей храма силой и являющийся Хранилищем Мудрости. Он и сейчас у них, я это знаю точно. В распоряжении ордена было множество книг, амулетов. Кстати, ты должен знать, что символ ордена Натуральной магии - роза и змея, обвивающая ее, обозначающий единство природы и мудрости.
   Учение ордена опиралось на несколько семь постулатов: центр мира - всеобщий разум, человеческая душа - капля в океане мудрости, мир изменяется в зависимости от изменений духа, милосердие - одна рука, а вторая держит карающий меч, есть сила, порождающая все прочие и являющаяся их основой, все живое стремится к совершенству.
   Последнее означает, что все живое направлено на достижение высшего конечного состояния. Сама природа стремится к совершенству, пчелы строят безупречной формы соты, примеров, мой друг, множество.
   - Вы разделяете их взгляды?
   - Не все. Так вот, также и души стремятся к совершенству. Это сходство между природой и людьми тоже легло в основу учения. Рыцари должны были исправлять мир лечением, учением или карать все то, что не желало становиться лучше. Это главная задача ордена. Каждая душа стремится к наивысшему разуму и, достигнув совершенства, сплавляется с ним воедино, вливаясь в него.
   Рыцари ордена проповедовали единство материального и духовного, конечного и бесконечного. Их знания все более расширялись в результате наблюдений и экспериментов. Благодаря ордену магия и наука были объединены, и магия стала частью познания.
   Силы небосвода влияют на каждого человека, на его душу и тело, они подают ему знаки и ведут по жизни. Это путь к совершенству, к мировому разуму.
   Глава ордена сменился, им стал Карг Юст, его политика стала более лояльной. И твой отец благоволил к Ордену Натуральной Магии. Поговаривали, что он сам являлся рыцарем Ордена, но, думаю, это досужие домыслы.
   Разногласия твоего отца и ордена были в отношении к неподчиненной магии, когда задействовались силы, которыми не могли управлять, которые были опасны для людей. И, Кзатар, это рыцари ордена вложили голову твоего отца в каменную кладку, полагая, что голова - обиталище души. Ты это знал?
   - Да...
   - Душа может стать причиной болезни, но может и исцелить тело. Дар, который хранила душа твоего отца, был бесценен. Орден не мог позволить ему пропасть или достаться врагу.
  - Я понял.
   - Ходили слухи, - продолжил Сулейштейн, внимательно посмотрев мне в глаза, - что Карг Юст мог входить в мировой разум и возвращался оттуда с новыми знаниями, говорил там с душами тех, кто уже слился с великим разумом.
   Интересно учение ордена об иных мирах. Они существуют как части единой суммарной формулы. Изменение части или порядка меняет результат. Неизбежно это приведет к катастрофе. Поэтому рыцари ордена стали непримиримыми врагами инакомыслящих, поэтому их монастырь сожгли и большую часть рыцарей убили. Но нет. Орден не прекратил существование. Живы его глава и несколько рыцарей. Они не ведут переговоров, не вступают в войну, полностью отрешившись от мира. И все же мы начали их поиски.
  
   Весь следующий день я ждал известий, находясь в снятой комнате. За полночь, когда стало ясно, что гостей не будет, раздался стук в дверь, и вошел высокий, облаченный в черный плащ, человек. Лицо его было закрыто черным платком. Молодые карие глаза, брови сошлись у переносицы.
   - Мое имя Верд, - представился он, - я рыцарь Ордена Натуральной Магии. Вы искали меня, Кзатар, сын Эдмара и Эдвии?
   Я на минуту онемел. Верд понял причину моего замешательства:
   - Орден следит за вами с момента вашего возвращения.
   - Итак, - сказал я, - раз мои карты раскрыты, и вы так хорошо осведомлены, может, расскажете мне сами, что я должен знать?
   - Я за этим сюда и прибыл, - ответил Верд, снимая платок с лица.
   Он был приметно моим ровесником, держался с достоинством.
   - Как я уже сказал, о вашем прибытии Орден узнал первым. О том, как это произошло, позвольте умолчать. А сейчас я перед вами потому, что, во-первых, вы этого пожелали, а во-вторых, чтобы выполнить клятву, данную королю Эдмару перед смертью.
   - Какую клятву?
   - Клятву защищать наследника великой династии любой ценой. И еще. Я должен вам сказать, что ваш отец перед смертью отдал на хранение ордену магический камень и приказал отдать его вам, когда придет час.
   - Это Глаз Дракона?
   - Да. Вы знаете о нем?
   - Только общие сведения: хранилище знаний, источник силы.
   - Это далеко не все. Глаз Дракона и Поворотный Камень когда-то были единым целым. Их оставил в дар правителям Нурогнии великий Нурогн. Благодаря этому дару наш мир спасется. Нурогния восстанет из пепла, когда мертвый подарит жизнь живому, и чужой станет своим. Это пророчество о вас. И оно скоро сбудется.
   - Думаю, совместить Поворотный Камень и Глаз Дракона недостаточно. Иначе вы принесли бы его. Ведь так?
   - Недостаточно, вы правы. Но я принес его.
  В руках Верда появился мерцающий камень, действительно, напоминающий глаз, он протянул его мне.
  Глаз Дракона представлял собой круглый медальон диаметром таким же, как и поворотный камень, выпуклый с одной стороны. Эта выпуклость выглядела как натуральный глаз змеи. Черные и темно-зеленые цвета Глаза Дракона меняли расположение, казалось, что глаз живой.
  Верд продолжил:
   - Глаз Дракона - это ключ. Есть еще третий Элемент, который хранила королева Эдвия. Он находится у наших врагов.
   - Что это?
   - Мы не знаем.
   - Почему мой отец доверял ордену?
   - Первые рыцари Ордена - ученики дракона Нурогна. Им он дал часть своей силы.
   - И что стало с силой потом?
   - Она была утеряна, когда умер последний ученик Нурогна, - ответил Верд, - как вы распорядитесь Глазом Дракона?
   - Я отдам его на хранение в Лигу.
   - Хорошо. Это верное решение.
  - Как я могу держать связь с Орденом?
   Рыцарь улыбнулся:
   - Члены Ордена могут общаться мысленно со своими братьями, если хотя бы раз смотрели в их глаза.
   - Хорошо. Я понял. Но как я смогу позвать вас в случае необходимости?
   Рыцарь снова улыбнулся, приблизил свое лицо к моему. В его глазах, в черном зрачке, увеличившимся в полумраке, я увидел знак Ордена: Красная роза, обвитая черной змеей.
   - А теперь посмотрите сюда, - рыцарь протянул мне зеркало.
   Догадка ожгла меня. И действительно, в своих глазах я увидел тот же символ.
   - Это значит...
   - Это значит, что ты мой брат, рыцарь Ордена Натуральной Магии, - сказал Верд. - Твой отец провел инициацию, когда тебе было два года. В этот же день в члены Ордена был принят и я.
   - Но тело, глаза - все не мое, как же знак Ордена?
   - Так же, как и знак принадлежности к королевскому роду на твоей груди.
   - Кред, мой двойник, хочет отдать Ордену Поворотный Камень взамен на освобождение.
   - Мы знаем. Скажи ему, что не нашел нас. Этому человеку нельзя доверять.
  
   Вопреки ожиданиям, невыполненное задание не испортило отношение ко мне Креда. Видимо, он не слишком надеялся на положительный результат поисков. И снова ночные пирушки, шумные друзья. Стазий, Ганий и Азред не зашли к нему в последний раз, сразу направившись в голубой замок. Я, не опасаясь получить нагоняй от Креда, он крепко спал, занял свой обычный пост за стеной.
   - Итак, коллеги, - сказал Стазий, - в прошлый раз мы отвергли способ прямого воздействия на поворотный камень. Есть ли у вас новые предложения?
   - Разрешите мне, - кашлянул Ганий. - Я думаю, стоит попробовать то же воздействие, только в искаженном пространстве.
   - Вы с ума сошли, - возмущенно проговорил Азред, - это опасно не только для того, кому предстоит осуществить контакт с камнем, но и тем, кто будет поддерживать существование искаженного пространства. Я отказываюсь.
   Недолгое молчание было прервано Стазием:
   - Ганий, я так понимаю, ваше предложение пока не разработано. К следующей нашей встрече проведите необходимые расчеты. Докажите мне, что процесс будет безопасен. И, если я сочту возможным, мы проведем воздействие на поворотный камень в искаженном пространстве. А вы, Азред, вправе вести свои собственные исследования.
   Снова молчание. Видимо, Азреду нечего было ответить.
   - Итак, теперь поговорим о передислокации секретной базы, - сказал Стазий. - Азред, вы все подготовили для транспортировки грузов и оборудования?
   - Да, все уже готово. Обозы сформированы. Мы полностью готовы к походу. Хоть сейчас.
   - Охрана? - спросил Стазий.
   - Основная группа еще не вернулась с задания, - ответил Азред.
   - Когда они прибудут?
   - Завтра к обеду, - ответил Азред, - но я не вижу смысла ждать до обеда. Ведь в этом случае обоз не успеет прибыть на место до сумерек. Я прошу вас, разрешить начать выдвижение завтра утром. Группа охраны налегке догонит обоз за пару часов. Риска нет, я уверен.
   - Под вашу ответственность, - строго сказал Стазий. - Что ж, коллеги, на сегодня все.
   Значит, обоз будет без охраны несколько часов. Отличная возможность. Местонахождение секретной базы инакомыслящих уже обозначено нами на карте.
   Мы с Клеменсом встретились на этот раз в тайном лабиринте. Я передал ему Глаз Дракона и известие о предстоящем перемещении секретной базы. Завтра вечером будет известен результат.
  
   Я старался вспомнить, какие вещи хранила моя мать. Многочисленные драгоценности и только. Она никогда не вникала в дела государства, политику. Всегда занималась собственной семьей. Если отец отдал ей третий элемент, то почему? Потому что у нее никому не придет в голову искать его? И, тем не менее, сейчас он в руках инакомыслящих. Радует то, что они не знают, для чего он предназначен, иначе он был бы здесь. Мне предстояло разгадать непростую загадку.
   Известие, которое принес Клеменс, было радостным. База уничтожена, оборудование захвачено. Для охраны была устроена засада. Так что операция была проведена весьма успешно.
   Правящей верхушке, несомненно, уже известно о происшествии. И, я уверен, они уже ищут, откуда произошла утечка информации. Меня просили быть осторожнее.
   - Девочки беспокоятся, - с улыбкой сказал Клеменс, нагружая в ящик мой обычный груз - так что не геройствуй.
   - Само собой, - ответил я и увидел Стазия.
   За ним по коридору шли Ганий и Азред. Ого! А Ганий, оказывается, трудоголик. Неужели решил задачку? Как не останавливало меня чувство самосохранения, я не смог удержаться и решил рискнуть. Заглянул к Креду, убедился, что в ближайшие полчаса мои услуги ему не понадобятся, дождался удобного момента и вошел в лабиринт, думаю, никем не замеченный.
   - Готовы? - голос Стазия был напряжен. - Начнем.
   Что происходило внутри? Я испытывал волнение и интерес ученого, и был готов в эту минуту на все, нет, не на все, но на многое, лишь бы взглянуть на происходящее за стеной.
   Вдруг стена, за которой я стоял, пропала. Я оказался внутри, за спиной Стазия, лицом к Азреду. Между ними находился Ганий, приблизившийся к поворотному камню. Видят ли они меня? Наверное, да, ведь я-то их вижу.
   Казалось, воздух в комнате заменили на воду. Все плыло, в глазах сильно рябило. Части субстанции, которая, естественно была воздухом, но изменилось из-за искажения пространства, перемещались друг относительно друга.
   Стазий и Азред генерировали специальное поле искривления в пределах ограниченного стенами зала. Я не представлял, как они это сделали, и проникся невольным уважением к противникам.
   Поначалу камень не реагировал на вмешательство в его поле. Это заставило Гания действовать решительнее. Камень не противился воздействию поля Гания, словно не мог вычленить его из мерцающего пространства. И вдруг он засветился, ярко, словно вспыхнул. Гания тут же отбросило, а пространство вдруг начало сжиматься, и это было весьма ощутимо.
   Стены коридоров со светильниками на них словно разбухли. Стазий что-то кричал Азреду. Их голоса изменились, становясь то на несколько тонов ниже, то выше, слова растягивались.
   Я знал, что все осталось неизменным, и стены, и камень, и голоса. Изменяется, перемещается только само искаженное пространство. Тогда почему это удушье?
   Пространство устремилось внутрь камня, и все стало стягиваться в него, как в черную дыру. Стазий упал на колени, но боролся. Азред с перекошенным от ужаса лицом готов был сдаться, но Стазий так на него взглянул, что тот сжал зубы и продолжил противостояние. Но это мало что могло изменить. Исход был предрешен. Если продолжать удерживать генерированное поле искажения, нас затянет внутрь камня, пространство схлопнется, если отпустить - мы погибнем от отката, сила которого будет огромна.
   Помочь могла только третья сила, прервав противостояние, спустив напряжение, как игла, пронзившая воздушный шар. Прозвучал сильнейший взрыв, окна и дверь в зал вышибло. Но все были живы. Определиться по времени, сколько длилось противостояние, я не мог, так как отсчет времени тоже шел по-другому.
  
   Некоторое время спустя Стазий допрашивал меня в покоях двойника:
   - Как ты оказался в Голубом дворце?
   - Я недавно получил свою должность и еще не совсем освоился во дворце. Заблудился. Услышал шум - побежал, подумал, может, кому-то нужна помощь.
   - Надо же, какой отзывчивый, - с сарказмом произнес Азред.
   - Как тебя зовут? - спросил Стазий, - какую занимаешь должность?
   - Клейт, - ответил я, - секретарь наследника престола.
   - Понятно, - протянул Стазий, изучающее рассматривая меня, - как догадался, что предпринять?
   - Да я просто делал, что умел. Способности к магии у меня неплохие, но знаний маловато.
   - Ясно. А что, как ты думаешь, происходило в тот момент, когда ты зашел?
   У меня была мысль прикинуться несведущим простаком, но не так прост был Стазий, поэтому я решил играть как можно меньше:
   - Незнакомое мне магическое поле исказило пространство. Вы его сдерживали.
   - И, как видишь, не сдержали, - Стазий не отрывал от меня взгляда, словно пронизывал насквозь, - а ты явился и поставил все на свои места...
   - Я сделал что-то не так? - спросил я.
   - Нет, наоборот, ты очень помог, - ответил Стазий. - Думаю, насчет своих способностей ты сказал не всю правду. Почему? Боишься?
   Я задержался с ответом. Стазий понял мою заминку по-своему, его губы искривило подобие улыбки:
   - Ладно. Иди пока.
   Свернув за угол, я услышал холодный приказ:
   - Ганий, распорядитесь узнать все об этом Клейте.
  
   Сердце гулко стучало. Никто и не догадывался, чего мне стоило внешнее спокойствие. Я говорил, выполнял распоряжения Креда. Он не станет рассказывать о том случае, когда застал его в большом зале у поворотного камня. Он сам боится, что я его выдам. Обращается ко мне с уважением, а взгляд настороженный, уверен, что он попытается меня убрать подальше. Уволить побоится, а вот повысить по службе...
   Если ищейки пришли по моему следу - это проблема. Но, если бы меня вычислили, то не отпустили бы, а сразу арестовали. Значит, не все так плохо. Просто оказался там, где не имел права быть. И это их насторожило. Ну что ж, посмотрим, что будет дальше. Путь к отступлению у меня есть. Надо предупредить всех, кто был со мною связан: Клеменса, Кита, Кара, девочек...
  
   На следующий день незнакомый человек появился во дворце. В этот раз я решил быть на глазах, находился на своем месте, у покоев наследника, там, где и должен быть, в ожидании приказа. И приказ был отдан. В одном из нижних залов Белого дворца меня ждали.
   Высокий, со строгим лицом и пронзительным острым взглядом. Казалось, его черные глаза способны прожечь в тебе дыру, если взгляд задержится, хоть на минуту. Человек был магом, довольно сильным. Итак, я попал под прицел, как только вошел.
   - Ты Клейт, секретарь наследника? - спросил он ровным, почти равнодушным голосом.
   - Да, - ответил я.
   - Я начальник личной охраны высшего мага Центральной Дворцовой Лаборатории Стазия. Нахожусь здесь, чтобы оповестить тебя, что с завтрашнего утра ты зачислен в штат сотрудников личной охраны. Тебя будут ждать у стен дворца, принадлежащего высшему магу.
   Мой новый начальник рассказал, как найти дворец. Моего согласия не требовалось. Все и так было решено.
  Я сразу понял, о каком дворце идет речь. Высший маг Стазий расположился в старом дворце. Он был построен по приказу моего прадеда.
  Итак, мои опасения оказались напрасны, все вышло, как нельзя лучше. Новое место обещало принести большую пользу. Уже завтра я приступлю к новым обязанностям. А сегодня надо предупредить Клеменса и подумать о том, как будет обеспечиваться связь.
  
  
   ГЛАВА 10
  
   Я хорошо помню это место. Мне нравилось бывать здесь. Помню запах осенней листвы, старые деревья, обвитые плющом. Под ногами шуршат опавшие листья. Мне казалось, что я попал в сказку.
   Теперь здесь все по-другому. Нет деревьев, не слышно запаха листвы. Это место больше не напоминает сказку. Только замок, окруженный широким рвом, остался прежним. Высоко в небо вознеслись зубцы его башен и островерхие крыши. Оттого замок кажется легким, изящным. Прекрасным, одиноким и величественным...
  Стены замка образуют восьмиугольник. Доступ осуществляется по подъемному мосту через высокие ворота, по обе стороны от которых выстроены две башни.
  Служащий, выяснив кто я, повел меня внутрь. Внутреннее убранство замка изменилось. Только изящная потолочная роспись, роскошные драпировки, старинные гобелены, мраморные колонны напоминают сейчас о былом величии.
  Раньше на стенах повсюду висели уникальные полотна, стояла старинная мебель, предметы искусства, реликвии и сувениры, принадлежавшие королевской семье. Еще помню, в оружейной хранилась военная амуниция королей.
   Меня манили и притягивали тайны, овеянные боевой славой. В детстве, я всеми правдами и неправдами стремился попасть в оружейную, естественно, маленького наследника никуда одного не пускали, приходилось пробираться тайком. Стражник на посту не мог препятствовать наследнику престола. И я часами, любовался оружием, изготовленным много лет назад нашими мастерами.
   Мечи знали руку моего деда и прадеда, я припомнил одну легенду. Еще мальчиком я услышал ее от кого-то из слуг. Жили в одной деревне два брата, оба здоровые, сильные, смелые, работящие, помогали отцу в кузне. Пришла беда в те края, враги напали на страну. Выковали сыновья себе по мечу, простились с отцом, матерью и отправились защищать отчизну. Воевали честно, много врага истребили и своей крови немало пролили, вернулись с победой.
  Старший сын невесту с собой привез. Девушка была нечета деревенским красавицам: нежная, как лепестки роз, светлая, как утренняя заря, чистая, как роса поутру. И полюбил красавицу его младший брат, да так, что отца, мать позабыл. Не стало ему покоя, словно не кровь у него в жилах потекла, а расплавленное железо. Родители все видели, замечали, да только, чем они могли помочь.
   А тут снова война случилась. Уехали братья молча, в глаза друг другу не глядя. С победой вернулся младший один. Голова опущена, меч брата принес, завернутый в кровавую рубаху. Поплакали, погоревали. Невесте некуда было идти, она у них осталась.
  Время идет, раны лечит. Через некоторое время свадьбу отгуляли. Родители рады, мать уже давно о внуках мечтала. Знатно веселились. Отпраздновали. В дом вошли. А невеста меч своего первого жениха со стены сняла, рукой провела, словно прощаясь с первой любовью. И вдруг словно перенеслась куда-то: война, воины рубятся, кровь льется. Вот он старший брат, а вот и младший. Да только что это? Старший на врага наступает, а младший занес меч над ним и вонзил в спину, родную кровь пролил.
  Выпал меч из рук у девушки. Поняла она все. Рассказала отцу и матери и ушла от них навсегда. Больше ее никто не видел. Мать с отцом вскоре умерли, да и младший сын не задержался на белом свете. Только уйти из жизни всем доводится по-разному: кому с почетом и любовью близких, а кому с позором и проклятиями.
  В центре палаты стояла скульптура воина в доспехах, того самого короля, который знал Нурогна. У центральной колонны его оружие. Оружие, принадлежащее последующим королям Нурогнии, разложено по векам и годам правления. Может быть, там осталось что-нибудь, принадлежащее моему отцу. Хотя вряд ли, некому было побеспокоиться о том, чтобы сохранить память о нем.
   Я помню, как в детстве спускался в нижние коридоры, там обитало страшное привидение, слуги слышали его стоны. Мне очень хотелось увидеть его, но дверь в подземелье всегда была заперта, и попытки прорваться туда пришлось прекратить.
  В штате охраны было двадцать пять человек. В наши обязанности входило поддержание защитного купола, такого мощного, что требовались усилия сразу четырех магов. Смена длилась ровно сутки, потом на пост заступали другие. Кроме этого, маги-охранники осуществляли личный контроль за прилегающей к дворцу территорией, проверяли прибывающих людей, грузы. В тех случаях, когда Стазию было необходимо покинуть дворец, его сопровождали трое магов-охранников. Наш суровый и педантичный начальник вел специальный график дежурств, так что ни путаницы, ни сбоев в работе охраны не было.
   Моя первая вахта прошла без осложнений. Поддерживать купол было не сложно. Вливай энергию в сформированное заклинание и следи за изменениями купола. структуры Вот и все. Попытка проникновения извне обнаруживается легко. Предположительно, откат, который возникнет при контакте, будет мощнейший. И мага, посмевшего рискнуть, по идее, должно так тряхнуть, что мало не покажется. Сигнальные маяки оповестят весь штат охраны, и с нарушителем будет покончено.
   Между собой маги охраны общались только по делу, как и было предусмотрено уставом. Поэтому я практически ничего не мог выведать у них. Так что рассчитывать приходилось только на себя и на Мышку, которая и стала моей связной. Пронести ее мимо постов на территорию и обратно проблемы не составило, подозрений не вызывало, так как патрулирование территории во время вахты являлось моей обязанностью. Ночь отлично скрывала маленькую связную.
   Клеменс остался в Белом дворце. Все остальные члены команды: Кар, Кит, девочки и Муфта, вторая связная, находились в таверне.
   Казарма охранников находилась в помещении первого этажа здесь же, во дворце. Чтобы осуществить поддержание купола, надо было пройти в самые отдаленные коридоры дворца. Там в соответствие с четырьмя сторонами света, в специальных нишах были вмонтированы аккумуляторы магической энергии. Другая четверка магов вахты патрулировала территорию, а затем они менялись.
   Мне уже давно стало ясно, что именно Стазий на данный момент является фактическим правителем Нурогнии. Все нити вели к нему. Ему докладывали о ситуациях на заводах, он был главой Центральной Дворцовой Лаборатории, он решал все политические и экономические вопросы, в его руках была судьба Нурогнии. Мне в голову пришла мысль. Нелепая, а может, и нет. Уничтожить Стазия - и дело с концом? Нет, конечно. В этой своре тотчас же найдется тот, кто пожелает занять его место.
  
  Мышка вынуждена была отсиживаться у меня в рукаве в мои выходные дни, так как я не мог выйти на территорию. После нескольких таких ночей, когда даже поговорить со мной не было возможности, она упросила меня выпускать ее полетать прямо здесь, в темных коридорах. Я посомневался немного и, взяв с нее обещание быть сверх осторожной, разрешил. Мышка, чмокнула меня на радостях в щеку и упорхнула.
  На соседних кроватях спали мои коллеги. В помещении была тьма кромешная. Все старались отоспаться и выспаться впрок. Не успел я задремать, как она вернулась:
  - Скорее пойдем со мной! - зашептала она мне в ухо и юркнула в рукав.
   Я не стал задавать лишних вопросов, тихо встал и вышел. Мышка стала царапаться, пытаясь скорее добиться моего внимания, но я сначала отошел подальше, все-таки маги кругом.
  - Понимаешь, я летала, исследовала расположение комнат, составляла план дворца. Внизу осмотрелась, пролетела мимо оружейной, еще ниже. Там все закрыто, замки висят, и как-то неуютно. Я думаю, что мне тут делать, и полетела назад, наверх, то есть. А навстречу Стазий! Собственной персоной. Спускается, в руках фонарь, один, в ночном халате. Чего его туда понесло? Я влипла в стену, он чуть меня не стряхнул, когда зацепил полой халата.
   - Молодец, что сказала, Микс. Он, конечно, мнит себя хозяином, но и для него странно бродить по ночам дальше туалета.
   - Что, мы тоже спустимся? - прошептала Мышка.
   - До оружейной проскочим, а там посмотрим.
   Оружейная была открыта. Все ли здесь, как прежде, я не мог разглядеть, слишком темно, да и не до этого. Я устроился за портьерой прямо за дверью. Подвал, в который спустился Стазий, находился ниже. Я прислушался.
   Слышен был размеренный голос Стазия, читает заклинание, жаль, слов не разобрать, потом, как будто вспыхнул огонь, и к голосу Стазия добавилось тихое подвывание.
   - Заглянем? - тихо спросила Мышка.
   - С ума сошла? - шикнул я на нее.
   - Ну что? - громко и властно произнес Стазий.
   Подвывание смолкло. Стало тихо.
   - Напрасно сопротивляешься. Тебе некуда деваться. Время у меня есть. Я подожду, - в голосе Стазия звенели злость и угроза.
   - Зря пугаешь, - прошелестел тихий голос.
   Непонятно, кому он принадлежал: мужчине, женщине или ребенку.
   - И все-таки советую подумать. В следующий раз я приду сюда с более совершенными орудиями дознания, - проговорил Стазий и стал читать заклинание.
   Скрипнула затворяемая дверь, щелкнул замок, Стазий прошаркал наверх. Я выждал некоторое время и выглянул из оружейной. Никого.
   - Враг нашего врага - наш друг. Пошли освобождать пленника, - пропищала героиня из рукава.
   - Пойдем, посмотрим, - ответил я.
   Маленькая дверь оказалась заперта. Замок висел как будто игрушечный, но ни в какую не открывался, сбить его я не пытался, во-первых, грохот нам ни к чему, а во вторых, раз такая защита на нем, значит, даже варварские методы не помогут.
   - Никак. Нужен ключ, - проговорил я.
   Мышка спрыгнула с моего плеча прямо на замок, внимательно осмотрела его с видом матерого медвежатника и с достоинством изрекла:
   - Ну что ж, будет тебе ключ.
  
  Я не раз задумывался, чего так боится Стазий? На его-то посту. Вон, как дворец охраняется. Помнится, отец никогда не предпринимал ничего подобного, даже когда появилась угроза от инакомыслящих. И тут же я с горечью подумал, что если бы он был предусмотрительнее, может быть, моя мать была бы сейчас жива.
   Позже я понял, кого боялся Стазий. Я был на дежурстве, точнее, подзаряжал купол, находясь в одной из ниш. Вдруг послышался вой сирены, заработали сигнальные маячки. Купол дрогнул. Я не мог оторваться от своей работы.
   - Микс, выходи, - позвал я, - посмотри, что там.
   Мышка с опаской высунула голову из рукава.
   Сумерки уже сгустились, но выходить еще было опасно.
   - Просто посмотри из окна, - попросил я.
   В комнате мы были одни, и вообще, заходить сюда могли только охранники, а они сейчас, похоже, будут очень заняты.
   - Толпа подошла ко дворцу, - комментировала Мышка то, что видела, - кричат, требуют Стазия, наверное. И атакуют защитный купол. Заклинания слабенькие, отката почти нет. Как думаешь, кто эти люди?
   Мышка обернулась ко мне.
   - Не из Лиги, это точно. Значит, либо спонтанное выступление, либо провокация, - сказал я. - Ты смотри.
   - Смотрю, - Мышка снова припала к стеклу, - охрана вышла.
  - И кто, интересно, их надоумил? Самого Стазия сегодня нет во дворце. Где он, мне не удалось узнать.
   - Среди рабочих несколько магов, это они атакуют дворец. Остальные, вроде бы, настроены на переговоры.
  - Много народа?
  - Их несколько сотен. Много, Кзатар.
   - Разбросают, как котят, - проговорил я.
   - Подожди, к охране подошли трое, что-то говорят.
   Мышка замерла, пытаясь что-то услышать, не пропустить что-то важное.
  - Ну, что там?
  - Охрана их не стала слушать, кажется, предлагают разойтись. Эти трое их не послушали.
  Я чувствовал, что будет беда. Кто додумался привести сюда народ?! Сердце рвалось на части, но я не мог ничего сделать, даже увидеть все своими глазами.
   - Ой, охрана отбросила их заклинаниями!
  Мышка ерзала по стеклу, стараясь получить лучший обзор.
  - Один поднялся, что-то кричит, размахивает руками. Его отбросили еще раз. Толпа отхлынула назад, но не отступила! Маги! Маги продолжают забрасывать дворец заклинаниями.
   - Глупцы! Неужели не понимают, что ничего не добьются, только разозлят, - сквозь зубы проговорил я.
   - Вот именно! Охрана пошла на людей! Кзатар, они их просто убивают! - всхлипнула Мышка, закрыв лицо руками, потом снова припала к окну, - люди бегут, пытаются спастись. Кзатар, какой ужас! Сколько крови!
  
   Позже я узнал, что заводские рабочие пришли к Стазию просить помощи. Пайки, которыми расплачивались за работу, были урезаны заводчиками. Их с трудом хватало на самого рабочего, а у каждого из них семьи, дети. И это при том, что работать приходилось с раннего утра до позднего вечера. Они даже додумались написать прошение. Глупцы, не понимают, что до них Стазию нет никакого дела.
   Выжил ли кто-нибудь из выступавших, мне не известно. К утру, задолго до моего последнего рейда, территория была убрана и очищена. Мышка вернулась, передав печальную весть. Скоро в Лиге узнают о происшествии. Недостаточно вести борьбу, пусть даже делаешь это очень хорошо. Надо думать о тех, кто стоит за нашими спинами, ради кого мы, в конечном счете, все это делаем. Наша вина в том, что люди так плохо осведомлены, так мало знают о нашей борьбе, что черпают информацию из сомнительных источников и идут на поводу выскочек. Нужно, чтобы о Лиге и ее деятельности узнали все.
  
   Микс развернула шпионскую деятельность. Все ночи подряд она проводила у дверей в покои Стазия, выжидая удобного момента, чтобы пробраться внутрь. Когда утром она не вернулась, я заволновался: или ей удалось задуманное, или ее схватили. Однако весь следующий день был спокоен. Охрана размеренно несла свою службу. Вдобавок ко всему, Стазий уехал в сопровождении охранников. Значит, Мышка осталась в его покоях.
   Она вернулась на следующее утро, когда в казарме все спали:
   - Он у меня, - прошептала Мышка, спикировав мне на грудь, и вложила в мою ладонь маленький ключик.
   Я прислушался к дыханию своих соседей, вроде бы спят крепко, дыхание размеренное, глубокое.
   - Ну, - Мышка потянула меня за рукав, - мне ж его надо вернуть до утра.
   Я притворил за собой дверь и спустился в подземелье.
   - Спасибо, Микс.
   - Слушай, забыла совсем. В покоях Стазия висит портрет твоей матери.
   - Откуда ты знаешь, как выглядела моя мать?
   - Так видела, в Белом дворце. Странно, правда?
   - Ничего странного, этот дворец принадлежал ее отцу.
   Когда глаза немного привыкли к темноте, я огляделся. Помещение было очень большим и холодным. Интересно, как его использовали во времена моего прадеда. Может быть, здесь хранились запасы вина?
   - Пусто, - огорченно прошептала Микс.
   - Подожди, - я оперся рукой о широкую колонну, чтобы заглянуть за нее и тут же отдернул руку.
   Колонна вдруг стала медленно светлеть. Мышка ойкнула по-девчачьи, но осталась у меня на плече.
   Я в напряжении ожидал, когда же завоет сирена, но было тихо. Вот и славно. Значит, объект не находится под охраной. Что же ты скрываешь даже от своих, Стазий?
   А колонна приобрела голубоватый цвет и почти абсолютную прозрачность. Внутри угадывался такой же прозрачный человек. Старик. Он казался мертвым, руки безвольно свисали по бокам. Тело очень худое, но жилистое. Борода, немного взлохмаченные волосы, крепко сжатые узкие губы.
   - Кто это? - пискнула Мышка.
   - Не знаю, - ответил я, - но намереваюсь выяснить.
   - Ты применишь контр заклинание?
   Разрушить примененное для пленения старика заклинание я не мог, потому что не знал его.
  - Вообще, в первый раз вижу подобное.
  - По правде сказать, и я тоже.
  - К тому же плетения не видно, его как будто вообще нет.
  - Так, может быть, здесь все проще?
  - Амулет? - предположил я. - Надо проверить.
  Мы стали шарить по каменному полу вблизи от светящейся колонны.
  - Вот он! - нащупав слишком гладкий для простого камня предмет, я поднял его.
  Колонна тотчас растворилась во тьме. Старик открыл глаза, в них был гнев. Окинув взглядом подземелье, он метнулся, не касаясь босыми ногами пола, и растворился в темноте.
  - Уф, - разочарованно вздохнула Микс. - Никакой благодарности. А я ведь жизнью рисковала, добывая ключи. Слушай, а почему он какой-то прозрачный?
  - Кажется, только что мы освободили приведение, - проговорил я.
  
   Ближе к полудню ворота дворца отворились. Высший маг Центральной Дворцовой Лаборатории Стазий в сопровождении трех магов-охранников спешил на заседание совета. Сегодня было мое дежурство. Я думал, что мы направляемся во Дворец Советов, однако ладья двигалась в другом направлении.
   Эти самые ладьи, кстати, изобрели уже после нашего перемещения в другой мир. Новое средство передвижения действительно напоминало ладью, в движение приводилось, конечно, магией, с помощью которой приводились в действие механизмы, расположенные на корме. Когда мы расселись по своим местам, кресла были весьма удобными, ведущий ладьи заставил ее приподняться в воздухе примерно на расстояние вытянутой руки от земли. И ладья двинулась вперед легко и быстро, без пыли и грохота.
   Стазий меня узнал, криво улыбнулся. Считает, что осчастливил меня, не иначе. Скоро я определился с направлением нашего движения. Так, значит, заседание он намерен провести в Белом дворце. Интересно, почему. Им понадобилось присутствие Кзатара? Может быть, готовятся к подписанию какие-то документы?
   На заседание прибыли еще несколько человек, члены правящей верхушки. Охране было приказано остаться за дверью. Не имея возможности самому использовать тайный ход, я рискнул и, выждав удобный момент, отправил туда Мышку.
   Мне оставалось только ждать. Мои коллеги стояли словно статуи, все обратившись во внимание. Я боялся за Микс. Как бы ни попалась, но упустить возможность разузнать о цели заседания, было нельзя. Скорее всего, Мышка явится только ночью. Вряд ли это произойдет раньше.
   Вдруг с этажа, где находились покои наследника. Раздались крики. И, кажется, кричал он сам. Подав знак своим коллегам остаться, я рванул наверх.
   В конце длинного коридора, у двери в свои покои стоял Кред. Нет, не просто стоял, он боролся! С тем, что держал в руках! Это Мышка!
   У меня не было на раздумья даже секунды. Сейчас появится дворцовая стража. Я сдернул с руки белую перчатку и изо всех сил ударил кулаком в каменную стену. Кред взвизгнул от боли и выпустил Мышку из рук. Я успел заметить, что она, как-то неуклюже взмахнув крыльями, юркнула за портьеру, ранена. Стряхнув на пол капли крови, я натянул перчатку и продолжил бег.
   - Что случилось? - подбежал я к Креду.
   - Лови! Какая-то тварь пробралась в мои покои! - кричал в истерике Кред. - Кажется, она меня укусила!
   Прибежали стражники, наследнику оказали помощь, удивляясь, что рана больше похожа не на укус, а на ссадину. Я сделал вид, что ищу сбежавшую тварь, а потом вернулся на свой пост.
  
   Мышку мне пришлось ждать долго. Она явилась только под утро.
  - Беда, - прижав к груди раненое крыло, пропищала Мышка. - Ганий, дотошный гад, прознал о происшествии с наследником. Осмотрел его рану, а потом во дворце все вверх дном перевернули, искали черную тварь, меня. А потом нашли капли крови на полу в коридоре. Ганий ползал со стекляшками, полдня возился в лаборатории и заявил, что в Белом дворце сам Кзатар, истинный наследник престола. Ой, началось такое.
  - Понятно, - проговорил я, - значит, скоро явятся сюда.
  Мышка скривилась, осторожно расправляя крыло.
  - Давай-ка, я тебя подлечу.
  - А ты умеешь? - с сомнением взглянула Мышка.
  - Думаю, справлюсь...
  Надо срочно уходить. Но куда? С территории не выпустят. Прорываться с боем глупо. Убивать не станут, всех своих положат, но живьем возьмут.
  - Спасибо, - пискнула довольная Мышка, приглаживая крылышки. - Что будем делать?
  - Уходить надо. Желательно, прямо сейчас. Только пока не знаю, как и куда?
   - А я знаю, - улыбнулась Мышка. - Слушай, я тут на досуге полетала... Оказывается, внизу такое большое подземелье! Уверена, что найдется и подземный ход, ведущий наружу.
  - Кажется, другого выхода нет, - проговорил я, - веди.
  
  
   ГЛАВА 11
  
   Уже начало светать. Но в коридорах дворца все еще царил сумрак. Мы прошли мимо казармы, где отдыхали от ночной смены маги-охранники. Спустились на нижний пролет. Сразу запахло сыростью и повеяло холодом. Мышка летела немного впереди, указывая дорогу. Пока мы находились в том самом коридоре, что и в первый раз, когда освободили приведение.
   - Если нам удастся уйти, это будет огромное везение, - сказала Мышка.
   - Это точно, - согласился я, - только мой риск оправдан, а ради чего ты подвергаешь свою жизнь опасности? Мне жаль, что так произошло.
   - Как-нибудь потом я расскажу тебе, - пискнула Микс. - Тихо! Слышишь?
   В оружейной кто-то был. Невнятное бормотание доносилось из-за закрытой двери.
   - Интересно, я одним глазком взгляну, - шепнула Мышка, и, опустившись на ручку двери, заглянула в замочную скважину:
   - Хм, Кзатар, тут наш старый знакомый, а я-то думала, - разочарованно проговорила она.
   - Подожди.
   Интуиция никогда не подводила меня и сейчас настойчиво предлагала открыть дверь. Едва я протянул руку, как дверь распахнулась сама, навстречу бросилось что-то голубоватое, устрашающе увеличивающееся в размерах, похожее на седой северный ветер:
   - Ты опять здесь!?
   Это было наше знакомое приведение. Затормозив прямо передо мной, привидение обнаружило, что ошиблось. Гнев в его прозрачных глазах сменился разочарованием. Неужели хотел поквитаться со своим должником Стазием? Интересно, что бы он предпринял? Потом лицо его стало равнодушно-отрешенным. С высокомерным видом привидение собиралось проплыть мимо, словно перед ним никого не было. Мышка, кстати, в этот раз немного обнаглела. Уселась прямо мне на голову, трусиха. А интуиция толкала меня на решительные действия:
   - Подождите! - крикнул я удаляющемуся привидению.
   Оно не оглянулось. Как же остановить его? Чем зацепить?
   - Эй, ты! Какое право ты имел заходить в королевскую оружейную!? Безродным приведениям не место в королевском дворце!
   - Ты спятил?! - в ужасе взвизгнула Мышка и нырнула в рукав.
   - Что?!
   Я и не думал, что голос привидения может быть таким грозным, словно раскаты грома. Это уже перебор.
   Приведение снова приблизилось ко мне. С выпученными глазами, страшное, седое:
   - Ты! Ты! Прочь из моего дворца!
   Вот оно, как я и предполагал.
   - Позвольте представиться, - сказал я, слегка склонив голову, - Кзатар, сын короля Эдмара, ваш потомок.
   Приведение слегка опешило. Старик был явно в замешательстве. Я дал ему время прийти в себя. В его мутно-голубых глазах снова воцарился штиль. Старик прищурился:
   - Врешь. Я видел своего пра-, пра - и еще много раз правнука. Проваливай, самозванец.
   - Это не мое тело, - спешно произнес я.
   - Я за тебя рад, - бросило через плечо привидение, удаляясь.
   - Но у меня на груди знак, такой, как у вас, как у всех правителей Нурогнии!
   Привидение остановилось:
   - Это не доказательство.
   - Как же, - возразил я, - как раз это - настоящее доказательство. Разве вы не помните...
   - Я все помню, - приблизилось привидение, только еще я очень хорошо знаю, что не всегда можно верить тому, что видишь...
   - Тогда я не знаю, как вам доказать, - проговорил я, - такого способа здесь, в подземелье, не существует.
   - Ошибаешься, - шелестящим голосом произнес старик, - способ есть. Следуйте за мной.
   Привидение поплыло наверх, я за ним. Микс из рукава пискнула:
   - Кзатар, скоро сюда придут, придут за тобой. Нам надо уходить, нельзя терять время.
   - Спокойно, Мышка, я чувствую, это важно. Ты сможешь сама отыскать выход?
   - Надеюсь, - скромно ответила Микс.
   - Тогда лети, пока совсем не рассвело. Надо предупредить команду и Клеменса, чтоб уходили. Сделаешь?
   - Уже лечу, - пискнула она, расправив крылышки, - будь осторожен.
   Привидение вело меня в оружейную. Понятно, хочет клятву потребовать.
   - Я мог ее произнести там, где стоял, - сказал я, - в любом месте и в любое время. Потому что я, действительно, Кзатар, наследник династии.
   - Клятва? - поднял седые косматые брови старик. - К чему слова? Я хочу убедиться лично. И, поверь мне, я сумею отличить правду от лжи.
   Привидение оказалось у золотых доспехов, на стене висел меч великолепной работы.
   - Сними меч со стены, - велел старик.
   Меч лег мне в руку, я почувствовал приятный холодок:
   - Дивный меч. Хотел бы я владеть таким, - проговорил я. - Он ваш?
   - Да, этот меч принадлежит мне. Я король Горден Первый, я видел Нурогна своими глазами.
   Не выпуская меч из рук, я поклонился старику со всем почтением.
   Старик молчал, молчал и смотрел. В какой-то момент наши глаза встретились, я почувствовал, этот туманный взор направлен вовсе не на меня, куда-то вдаль, в прошлое. Возможно, приведение вспоминало свою прошлую жизнь, если такое возможно. А почему нет, ведь осталась же у него способность говорить, думать. Интересно, что хотел от него Стазий?
   - Ты нашей крови, - заговорил старик, - ты наследник.
  - Как вы это узнали?
  - Единственное, что связывает меня с миром живых - мой меч. Он помог мне увидеть и узнать тебя.
  - Да, я слышал подобное, но не до конца верил...
  - Говоришь, тебя зовут Кзатар? Но люди болтали, что ты погиб?
   - Как видите, живой, - ответил я, - только это чужое тело. Мое, правда, в сохранности, но я не могу пока им владеть. Я коротко обрисую вам положение в стране...
   - Мне известно, что сейчас творится в стране, - прервал меня далекий предок, - вам ведь нужно спешить. Я проведу вас. По дороге побеседуем.
   Мы спускались все ниже, коридор становился все уже. Здесь давным-давно не ступала нога человека. Хм. Приведение скользило рядом и ориентировалось в сложной системе ходов прекрасно. Так мне казалось. Я очень надеялся, что так оно и было. Наконец, привидение остановилось. Первому начать разговор мне не позволила вежливость. Я дождался, когда король Горден заговорит сам:
   - Так вот, Кзатар. Я должен открыть тебе нечто очень важное.
   Он приблизился ко мне вплотную и, понизив голос, спросил:
   - Надеюсь, ты слышал легенду о Нурогне?
   - Вы хотите спросить, знаю ли я о пророчестве? - спросил я. - Да, оно мне известно.
   - Ты знаешь не все пророчество. Последние слова дракона не слышал никто, он сказал их мне. Их я должен был передать своему потомку в момент наивысшей угрозы для Нурогнии. Поэтому до сих пор я не мог оставить этот мир. Чтобы предостеречь тебя, Кзатар от ошибки.
   Привидение приблизилось ко мне так близко, что я почувствовал холод, он словно проникал внутрь:
   - Я хочу, чтобы ты услышал предсказание Нурогна полностью. 'Нурогния восстанет из пепла, когда живой подарит жизнь мертвому, и чужой станет своим, если сумеет пройти над пропастью, поглотившей его отца и мать, если сумеет разглядеть зло'.
   - Что это значит? - я не почувствовал, что узнал, действительно, нечто важное. Но ведь каждое слово Нурогна ценно.
   - Мне это не известно, - ответил старый король, - до недавнего времени я не знал даже, что передам предсказание тебе, и не мог покинуть дворец, пока не выполню своего предназначения. Потомки считали меня веселой достопримечательностью дворца, поклоняясь моим доспехам и легенде о Великом Нурогне и Доблестном короле Гордене. Выход там.
   Король указал на тусклый свет впереди.
   - Король Горден!
  Приведение оглянулось.
  - Что хотел от вас Стазий?
  - Он ищет нечто, не представляя, как это выглядит. И хочет, чтобы я указал, где оно лежит, - рассмеялся старый король и продолжил свой путь.
   - Вы так сразу и покинете подземелье дворца? - снова окликнул я.
   - Я вернусь в оружейную проститься с мечом. Теперь я, наконец, свободен, - глаза привидения просветлели. - Иди, Кзатар, и выполни свое предназначение...
   - Прощай, король Горден...
  
   До выхода на поверхность оказалось еще топать и топать. Подземный ход вскоре стал походить больше на нору. Когда я протиснулся наверх, было уже совсем светло.
  Неизвестные мне ранее слова Нурогна привели меня в замешательство. Что значит 'сумеет разглядеть зло'? Что за пропасть? Быть может, я что-то упускаю из вида? Надо будет посоветоваться с Сулейштейном и Тандерозом. Значит, в Лигу? Очень опасно. Остаться здесь - еще скорее пропасть. Что ж, думаю, пора испробовать возможности рыцаря Ордена Натуральной Магии.
  Я максимально сосредоточился, на всякий случай закрыл глаза и представил знак Ордена: Черная змея на красной розе, и позвал:
  'Верд! Брат, ты слышишь меня?'
  Сухой ветер поднимал в воздух пыль и мелкие песчинки. Я слышал их шуршание. Больше ничего. Когда я уже перестал надеяться и начал соображать, что же мне предпринять, Верд отозвался:
  'Я тебя слышу, Кзатар! Тебе нужна помощь'?
  'Не то, чтобы. Меня раскрыли. Я на выходе из подземелья дворца'.
  'Белого'?
  'Да нет. Это дворец моего деда. Сейчас в нем распоряжается Стазий'.
  'Я понял. Опиши, где ты сейчас'.
  Определившись со сторонами света и с примерным расстоянием до самого дворца, я изложил свои выводы Верду.
  'Слушай меня внимательно. Думаю, у тебя есть фора, примерно, полчаса. Сумеешь за это время добраться до старого рудника? Знаешь, где он?
  Я был там в детстве один раз.
  'Примерно. Найду', - ответил я.
  'Я буду ждать тебя там. Поспеши', - сказал Верд.
  Я рванул вперед, надеясь, что скоро горы сомкнутся за моей спиной. Я бежал так быстро, как только мог, полностью сосредоточившись на беге. Мне казалось, что мысли, роившиеся в голове, перестали тревожить меня. Весь мир двигался в противоположном направлении, целостный и слитный. Удивительно, что ни одного монстра, ни одной ловушки не встретилось. Потом я почувствовал предел, но не останавливался и не сбавлял скорость. Отметил, что открылось второе дыхание, вновь появились силы. Думал только об одном - бежать.
  Заброшенный рудник. Вот он. Что тут добывали? Никогда не интересовался этим. Что-то залегающее глубоко. Я уж было собирался сунуться в штольню, как увидел Верда.
  - Не нужно. Пойдем со мной.
  - Куда? - усталость навалилась на меня.
  - Здесь недалеко, - ответил Верд, вышагивая впереди меня, - наше братство нашло приют в горах. Вот туда мы и направимся, если ты не возражаешь.
  Конечно, нет. Интересно, что представляет из себя убежище рыцарей Ордена Натуральной Магии, так сказать, на лоне природы.
  Мы шли достаточно долго, поднимаясь все выше в горы. Дорога тянулась по руслу высохшей давным-давно реки. Когда-то склоны были покрыты лесами.
   Впереди, в голубой дымке вздымается плато, как мираж. Склоны постепенно повышаются, идти становится все труднее, далее путь лежит в ущелье, голубые дали исчезают.
  - Почти пришли, - обернулся Верд
  - Далеко, - откликнулся я.
  - Зато надежно, - хмыкнул Верд, - тем более, что мы спускаемся крайне редко.
  На выходе из ущелья перед нами возникла, словно из ниоткуда, огромная скала. Утес, пронзивший небо. Все его линии устремлены ввысь.
  - Красиво, - не удержался я, - как стрела...
  Верд не ответил, только улыбнулся. Людей не было видно.
  Верд подошел к массивному камню, подпирающему скалу, и положил ладони по обе стороны от него. Видимо, чтобы открыть вход. Так и вышло. Правда, я ожидал грохота и скрежета. Однако камень отъехал в сторону совершенно беззвучно.
  - Входи, брат, - пропустил меня вперед Верд.
  Я шагнул вперед. И оказался в небольшой пещерке, линии стен которой, как и скала снаружи, все были вертикальными, вытянутыми. Потолок виднелся высоко, сходясь наподобие купола. Несколько низких входов, закрытые такими же камнями, что был снаружи, вели куда-то вниз, почему-то я подумал именно так. И никого, пусто.
  - Они сейчас вернутся,- понял мой немой вопрос Верд, - присядь. Да, здесь очень красиво. Раньше, когда вокруг шумели леса, было еще лучше. Есть легенда о том, как возникла эта скала. Одни называют ее Стрела, другие - Молния.
  Драконы были в наших краях еще до великого Нурогна. Они жили высоко в горах, вниз, к людям никогда не спускались. Люди сами ходили к ним, за советом, за судом. Приводили в горы виновного, а дракон выслушивал обвинения и оправдания и решал, как быть: оставить жизнь человеку или наказать. Дракон, живший в этих местах, был очень строг, суров, но справедлив.
  И вот однажды привели к нему юношу. Он был еще очень молод, взгляд его был чист, как и сердце. Дракон сразу разглядел светлую душу.
   - В чем виновен этот юноша? - спросил он судей.
   - Он убил своего отца, - ответили они.
   - Как это произошло? - спросил дракон самого юношу.
   - Мы с отцом охотились, чтобы добыть пропитание. Каждое утро выходили мы на лесные тропы и приносили домой добычу. И всегда удача сопутствовала нам. Но однажды отец оступился на горной тропе и упал. Он был без сознания и весь в крови. Я срубил несколько веток и соорудил волокушу. Дома мы были только поздним вечером. Вызвали лекаря-мага. Он помог, к отцу вернулось сознание, но встать он больше не мог. А самое страшное - его непрерывно терзали страшные боли. Три года продолжались его мучения. Мой отец был сильный мужчина, но и его терпение было не бесконечным. Он кричал от боли так, что у меня сердце в груди рвалось на части. Не раз и не два отец просил меня дать ему умереть. Он говорил: 'Сынок, дай мне умереть достойно, как умирают мужчины! У меня есть такое право. Если бы я мог, я бы сам убил себя'. Сначала его просьба казалась мне кощунством. Я не мог этого сделать, мне хотелось, чтобы отец был жив, был со мной. Но отец заводил этот разговор снова и снова. Он кричал на меня, ругал, просил. Я видел, что страшные мучения и боль довели отца до последней точки. Отец учил меня быть милосердным, учил уважать людей. И я решился помочь ему. Он ушел из жизни с благодарной улыбкой, его лицо не искажала боль.
   Дракон спросил:
   - Раскаиваешься ли ты в содеянном?
   - Нет, - ответил юноша, смело взглянув в глаза грозному дракону.
   - Что требуете вы, судьи? - обратился дракон к людям.
   - Смерти! - сказали они. - Его рассказ - ложь! Он убийца! Только Всевышнему дано право решать, кому жить, а кому умереть!
   Дракон выдохнул струю огня, и юноша сгорел, как свеча. Но, как только пламя погасло, налетели черные тучи, и сверкающая молния ударила в грудь дракона и превратилась в огромную стрелу. Люди в страхе разбежались. А когда вновь явились на это место, дракон окаменел, скалы поглотили его, только стрела, устремленная в небо, напоминала о том, что здесь случилось.
  - Преступление во благо, - сказал я.
  - Ты так это понял? - внимательно посмотрел Верд.
  - Разве можно это понять иначе?
  - Тот, кто видел страдания другого или сам испытал нечто подобное, не назвал бы это преступлением, - ответил Верд, - а легенда не имела бы такого конца.
  - Думаю, совершивший преступление во благо, должен быть готов к суду, - сказал я.
  - Так и есть, - согласился Верд, - как и те, кто его судит. Вот еще что, Кзатар. Мы нашли записи твоего отца. Не спрашивай, где, и взглянуть на них, к сожалению, уже нельзя.
  - Что там было? - спросил я, стараясь говорить спокойно.
  - Там были сведения о том, где находится третий элемент, - ответил Верд.
  - А что он из себя представляет?
  - Нет, об этом ничего. Это близко, но дождемся братьев, - сказал Верд.
  
  Братья, действительно, скоро пришли. Их было четверо. Одеты так же, как и Верд, строгие суровые лица. Рыцари ордена оказались немногословны. Передохнув немного, мы отправились в дорогу.
  Она вела через долину в глубокое ущелье, такое, что пробираться пришлось по одному.
  - Еще один спуск, - сообщил Верд.
  Страхуя друг друга, с помощью веревок мы опустились на небольшую площадку у входа в пещеру. Смрад, исходящий из темноты, ударил в нос.
  - Прикройте лица, - сказал Верд, завязывая лицо платком.
  Мы последовали его примеру.
  - Держись рядом, - тихо сказал Верл, - и старайся производить меньше шума.
  - Понятно, - ответил я.
  Четверо братьев вошли первыми. Когда глаза привыкли к темноте, я стал хорошо различать препятствия и не нуждался больше в предостережениях Верда. Но все же заметил, что он старается держать меня в поле зрения.
  Потолок пещеры не было видно, а стены и пол украшали причудливой формы глыбы, одни словно колонны, другие имели форму окна. Так что приходилось все время переступать, перешагивать. Тревожило предчувствие и еще запах, отвратительный, тошнотворный. Ничего хорошего это не предвещало.
  Идущий впереди дал знак остановиться. Что-то заинтересовало его. Наклонился вниз, кажется, хочет что-то поднять. И вдруг с диким визгом огромная туша обрушилась на него. Мы ответили огнем, послав заклинания так, чтобы отрезать монстру все пути, но чудовище, схватив брата поперек туловища широкой пастью, оттолкнулось шестью скрюченными ногами и, мгновенно подбросив свое тело, скрылось наверху. Крики брата смолкли, и снова ужасающая тишина повисла в пещере. Монстры обнаружили нас.
  - Бегом! Вперед! - скомандовал Верд.
  Мы побежали, оскальзываясь на чем-то, падая. Вдруг я почувствовал, что проваливаюсь, земля подо мной плавно оседала. В последний момент чья-то крепкая рука выхватила меня из потока грязи и камней. Верд! Он упал рядом с обрывом, рискуя сорваться вслед за мной, и держал. Я перехватил протянутую руку. Лицо брата было напряжено и сосредоточенно, с шеи свесился медальон, мелькнуло женское лицо.
  - Держись, сейчас вытащу! - крикнул он.
  Едва нам удалось избежать падения, из глубины провала показались черные щупальца, они более напоминали копья, потому что концы их были заострены, как рога, и так же остры.
   Нападения продолжались, мы потеряли еще двоих. Монстры сыпались сверху и так же быстро поднимались обратно. Нескольких удалось уничтожить. Огромные туши.
  - Вниз, Кзатар! - крикнул Верд, пропуская меня в узкую горловину хода.
  Я прыгнул, Верд за мной. Мы съезжали вниз почти по вертикали, натыкаясь на камни и оставляя на них клочки одежды и кровавые следы. Недолгий полет в воздухе и последний удар о камни, самый чувствительный.
  Нас осталось только двое. Я и Верд. Все рыцари ордена, наши с Вердом братья, остались в страшной пещере.
  - Вот мы и на месте. Здесь нет монстров, - сказал Верд.
  Голос его был потухшим, как и вид.
  В пещеру проникал свет, откуда-то сверху. Довольно большая пещера была украшена окаменевшими деревьями, раскидистые ветви подпирали потолок, как колонны причудливой формы.
  Верд бросился к маленькому сундучку, который я не заметил сразу. Упал на колени. Я подошел ближе.
  - Это то, что мы искали?
  - Сейчас посмотрим, - ответил Верд.
  Провозившись немного с замочком, опасаясь применять магию, Верт открыл крышку.
  Внутри лежал золотой кубок. Без следов магии, обычный кубок.
  - Фальшивка, - прошептал Верд, бросив кубок под ноги.
  Кому понадобилось? Потеряли четверых, и все зря.
  Верд поднялся:
  - Назад пути нет, не пройдем, - проговорил он, - надо искать выход.
  - И быстро, - добавил я, - может, у них есть мелкие особи
  Мы принялись обследовать пещеру. У корней одного из деревьев обнаружился провал. Заглянув вниз, мы увидели еще одну пещеру. Выбора не было. Нам пришлось спускаться вниз, цепляясь за свисающие корни, действительно, твердые и прочные, как камень.
  Нижняя пещера имела выход. Спускаться вниз пришлось по веревкам, со страховкой, по отвесной стене. У подножия скалы Верд указал мне кратчайший путь, ведущий в пещеры Лиги. Мы обнялись.
  - Прощай брат, - сказал он, - знай, я всегда услышу тебя. Зови, если что. И будь осторожен.
  - Ты тоже.
  
  Вся команда была в сборе: Клеменс, Кит, Кар, девочки. Сулейштейн был с нами. Муфта бросилась ко мне на руки, визжа и ластясь. Потом обнюхала, фыркнула, чихнула, по привычке принюхалась к рукаву, в котором последнее время находилась в интенсивной спячке, ввиду последних неспокойных событий, Мышка. Муфта крутилась-крутилась и умостилась так, чтобы хвост и все остальное легло в то место, где скрывалась Мышка. Весь ее вид говорил: 'да, только так и никак иначе'!
  Выслушав мой рассказ, Сулейштейн произнес:
  - Итак, значит, объединение с Лигой не входит в их планы Ордена. Они предпочитают вести свое расследование. Что ж. И на том спасибо.
  - Понятно, ну, а как продвигаются ваши дела?
  - У нас, Кзатар, тоже есть новости. Группа, которая занималась получением кзаров, несколько изменила направление своей деятельности. Изучение структуры кзаров, их взаимодействия, навело нас на мысль о возможности воссоздания недостающих элементов, поворотного камня и неизвестного третьего элемента по отпечаткам на Глазе Дракона. Пока ведутся исследования, мы пытаемся отделить отпечатки или хотя бы сделать их копии. Одновременно в лаборатории Лиги разрабатывается точное оборудование для воспроизводства элементов. Мы считаем, что понадобится некая среда, в которой будут расти и развиваться частицы, которые мы надеемся получить. Я думаю, эти частицы сложнее кзаров, вернее, они состоят из нескольких кзаров каждая. При этом между ними должно происходить некое взаимодействие. Я допускаю существование частиц, по свойствам, противоположным кзарам, назовем их, к примеру, антикзарами. При этом численность вариантов взаимодействий частиц увеличивается. От количества комбинаций частиц зависят свойства всего элемента. Так сказать, итог. Нам приходится начинать исследование в обратном порядке. Если мы получим отпечаток, сумеем вырастить частицы и скомбинировать их единственно верным способом, то получим искомый элемент.
  - Если все будет так. Как вы задумали, - сказал я, - то решатся сразу несколько проблем. Останется лишь соединить все три элемента воедино. Я благодарю вас, Сулейштейн.
  - По правде говоря, это идея Тандероза, - кашлянув, ответил старый маг.
  - Тогда передайте и ему мою благодарность, - сказал я. - Кстати, как он?
  . - Он живет недалеко от пещер Лиги. Мы с ним часто видимся, обсуждаем насущные проблемы, - ответил Сулейштейн.
   - А что с телом? Нашли возможность?
   - Пока нет, - вздохнул Сулейштейн, - но мы работаем над этим. Главное, что он жив.
  
  Что касается положения дел в столице, затишье царило на обоих фронтах. Прекратились репрессии и активные действия со стороны инакомыслящих, в Лиге работа кипела в основном в лаборатории, хотя по моей личной просьбе население столицы регулярно оповещалось о деятельности Лиги, о действиях обеих противоборствующих сторон, велась разъяснительная работа. Нынешние власти тайно охотились за пропагандистами, но пока ни одного взять им не удалось, помогало население.
  Дни, которые я проводил в Лиге с друзьями, были почти счастливыми. Муфта наконец, подружилась с Микс. Мышка полностью легализовалась, все обитатели пещер Лиги ее знали, более того, уважали, как представительницу иного измерения и просто хорошую девушку. Она пропадала в лаборатории, делилась своими знаниями, впитывала новые. Сулейштейн поначалу был недоволен, но потом смирился, тем более, что Микс оказалась полезна. Лаборатория работала весь день. Вечером Сулейштейн лично разгонял всех отдыхать, иначе маги трудились бы без отдыха, увлеченные своей задачей.
  Я часто связывался с Вердом Он откликался и охотно проводил со мной в беседах вечера, рассказал о том, как похоронил погибших, обрушив скалу, в которой находилась пещера, о том, что Орден продолжает поиски третьего элемента.
  Доверие между нами росло и крепло.
  'Странно, мне кажется, мы с тобой знакомы вечность, но ведь я до сих пор ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей семье', - сказал я.
  'Мою мать звали Илин. Она была очень красива, но способностей к магии не имела. Отец же, напротив, был очень талантлив и успешен'.
  Я не стал уточнять в какой сфере, чтобы не перебивать.
  'Они познакомились на празднике у общих друзей. И с тех пор не разлучались. Была уже назначена дата свадьбы, когда отцу неожиданно пришлось покинуть город, и надолго. Радостный, он спешил вернуться. Но дома его встретила не любимая девушка, а страшное горе. Илин умерла и за день до его приезда была похоронена на кладбище. Отец чуть не сошел с ума от горя, тем более, что Илин ждала ребенка. И ничего не осталось в память о ней. Хотя бы локон. За ним отец пошел на кладбище и раскопал могилу. Казалось, что Илин спит, она по-прежнему была прекрасна. И вдруг плач младенца донесся из гроба! Это был я'.
  'Ужасная и печальная история'.
  'Вот именно. Заметь, первое, что ты произнес - ужасная. Так считали все. Дети сторонились меня, боялись. Среди сверстников я всегда был одинок. Поэтому, как только мне исполнилось семь лет, отец отдал меня в Орден Натуральной Магии'.
  'Мне жаль. Этот медальон, у тебя на шее. На нем лицо твоей матери'?
  'Да, это она'.
  Понятно, Верду тяжело было вспоминать прошлое, поэтому я не стал больше ни о чем спрашивать. Перевел разговор, рассказал о работе нашей лаборатории, чем очень удивил и порадовал Верда. Он попросил завтра в это же время быть в своей комнате, чтобы поговорить по каналу мысленной связи с Каргом Юстом, так как он непременно захочет переговорить по этому поводу.
  
  В лаборатории дела продвигались быстро. С поверхности Глаза Дракона удалось отделить отпечаток. Теперь успех дела зависел от мудрости ученых-магов и их трудолюбия. Я был почти уверен в успехе.
  Вечером, в условленное время, я уединился в своей комнате и вызвал Верда. Он откликнулся не сразу:
  - Добрый вечер, Кзатар. К сожалению, Карг Юст не сможет говорить. Важные дела. Он просил извиниться.
  - Ничего. Еще будет время, - ответил я, хотя в душе шевельнулось неприятное чувство.
  В прежние времена никто не посмел бы нарушить договоренность с наследником престола.
  Поговорить с Вердом не удалось. Где-то совсем рядом прогремел взрыв. Прервав разговор на полуслове, я выбежал из комнаты. Люди бежали кто туда, кто оттуда. Распространялся едкий запах, дым застилал и щипал глаза, треск, свистящий звук, отблески пламени ярко осветили тоннель. Я понял, что взрыв произошел в дальних пещерах. Пламя бушевало, продвигаясь по узкому коридору, оно уже проникло в ближайшие помещения. Навстречу вели пострадавших. Клеменс оказался рядом, люди собирались на борьбу с огнем.
   - Воздушную пробку, - крикнул я, - Клеменс, давай!
   Вся наша команда была в сборе, подоспели и остальные. Бушующее пламя не хотело стихать, оно сопротивлялось, как дикий зверь, рычало и бесновалось. Потом сдалось, утихло и пропало. Выждав еще некоторое время, на случай, если пламя еще осталось в глубине пещер, мы проветрили их совместными усилиями.
   - Смотрите, - сказала Мар, - даже стены покорежило.
   - Это в лаборатории, - коротко сказал я и пошел вглубь пещеры.
   Если в лаборатории оставались люди, шансов выжить у них не было. Да что там, не останется даже трупов. Такая мощь огня.
   - Как? - послышался за моей спиной голос Сулейштейна. - Как это случилось?
   - Вы живы, профессор, - вздохнул я с облегчением.
   - Да жив, жив, что со мной сделается, - горестно вздыхал Сулейштейн, - погибло, все погибло.
   - В лаборатории оставались люди? - подошел Клеменс.
   - Нет, я всех лично выпроводил отдыхать! - профессор был в отчаянии. - Дело погибло! Все образцы, разработки, новое оборудование - все погибло.
   - Ничего, - постарался я поддержать старика, - главное все живы.
   - Да это, конечно, главное, - еще раз вздохнул Сулейштейн. - Хорошо еще, что Глаз Дракона у меня.
   - Вы же всегда оставляли его в лаборатории, - я не верил своим ушам.
   - Да вот, молодой человек, - как раз сегодня я решил поработать ночью. Идеи, знаете ли, кое-какие надо было проверить. Вот и прихватил...
   - Это хорошая новость, - вздохнул я, - значит, все можно будет повторить.
   - Увы, молодой человек, - Сулейштейн поднял виноватый взгляд, - к величайшему моему сожалению, второй раз отпечаток снять не получится. Мы и в первый-то раз едва-едва сумели. Теперь все, с этой мыслью придется проститься.
   В лаборатории сгорело все, абсолютно все. Когда все разошлись, наша команда, а с нами Сулейштейн, Микс и перепуганная Муфта, собрались по старой традиции в нашей комнате.
   - Какие соображения? - спросил Клеменс.
   - Что-то вышло из строя, - предположил Кир.
   - Не может быть, - возразил Сулейштейн, - я выходил последним, сам все проверил. - Тогда что? - девочки оттирали сажу с лиц, глядя в маленькое зеркальце на стене. - Я вот что хочу сказать, - заявил профессор, - пламя громадной силы. В любом случае, я имею ввиду, если я старый дурак, все-таки забыл отключить аппаратуру, взрыва такой мощности, да еще и с выделением громадного количества теплоты, так что камень оплавился, быть не могло никак!
   - И какие ваши предположения? - напряженно спросил я.
   Не может быть! Неужели в Лиге завелся шпион! Перед глазами промелькнули лица, соратников.
   - Такие же, как и у тебя. Кзатар, - понимающе кивнул Сулейштейн.
   - Подождите, - твердо произнесла Ли, - этого не может быть. Надо вернуться и все еще раз хорошенько осмотреть.
   - Что там рассматривать, если все сгорело, - махнул рукой Кит.
   - И все-таки я вернусь прямо сейчас и все осмотрю! - воскликнула Ли.
   - Я с тобой,- поддержала ее подруга.
  
  - Смотри, - обрадованная своим открытием, воскликнула Мар, - везде камень оплавился, потек и как бы сгладился, а здесь выпуклость, словно нору чем-то затыкали изнутри. Ну, так же, как мы огонь тушили, воздушной пробкой.
  - Интересно, - проговорил я, касаясь ладонью гладкой поверхности выпуклости у основания стены.
  Постучал - за ней пустота.
  - Кажется, ты права, камень сверху плавился и вещество закрыло вход в нору, - сказал я, встал и резко ударил сапогом по этой выпуклости в стене.
   Она разломилась, как яичная скорлупа. Там, действительно, была нора. Человек мог перемещаться в ней только ползком.
   - Значит, это была диверсия, - резюмировал Сулейштейн.
   - И в Лиге нет предателя, - закончила Ли.
   - Раньше никакой норы здесь не было. Ее прорыли, то есть пробили в камнях, только вот, - сказал Клеменс, исследовав отверстие.
   - Цель диверсии ясна, - сказал я, - уничтожение новых разработок. Значит, предположение о предательстве среди членов Лиги в силе.
   - В том, что это были посланники Стазия, нет сомнений. Думаю, они искали Глаз Дракона, - сказал Сулейштейн, - я ведь и сам в последний момент решил взять его с собой, идея возникла неожиданно...
   - Он сейчас у вас в комнате? - спросил я.
   - Был, - заволновался Сулейштейн.
   Все мы быстрым шагом направились к профессору, полные нехороших предчувствий.
   Но камень оказался там, где его оставил Сулейштейн. С его губ сорвался вздох облегчения.
   - Профессор, а какие идеи у вас возникли? - не утерпел Кит.
   - Сейчас это уже не актуально, молодой человек, - вздохнул Сулейштейн, - они касались погибшей разработки.
   Комната профессора была такая же, как наша, только освещена немного ярче. Я обратил внимание на светильник, стоящий на столе. Яркий шар. Если приглядеться, то полый, в поверхности его - отверстия в несколько рядов, свет из них и исходит. Сам шар покоится на подставке, выполненной в форме лепестка, не касаясь его. Кажется, капелька росы застыла и сверкает на солнце.
   - Интересная вещица, - сказал я.
   Сулейштейн посмотрел как-то странно:
   - Твой отец, король Эдмар, подарил светильник коллективу Центральной Дворцовой Лаборатории за день до своей кончины...
   Я приблизился к столу, пристально вглядываясь в слепящее чудо. Руку сама прикоснулась к холодной поверхности шара, и вдруг он погас. Я вновь ощутил утрату.
   Профессор активировал обычные магические светильники. Этого времени мне хватило, чтобы взять себя в руки.
   Светильник отца не подавал признаков жизни. Серебристая полупрозрачная росинка, лежала на лепестке, как обычный шар.
   - Смотри, Кзатар! Кажется, внутри что-то есть! - заметил Кар.
   Я поднес шарик к свету. Внутри, действительно была какая-то трубочка.
   Повертев в руках шарик, надеясь найти, как он открывается, я попросту взял и разломил его. Выпала записка.
   'Дорогой мой сын, Кзатар! Я знаю, ты вернешься в Нурогнию. Прошу тебя об одном - найди место, где меня похоронили, раскопай. Я хочу сказать тебе последнее слово. Жду тебя!!'
   Мороз пробежал по коже. Мои друзья тоже были в шоке. Никто не решался произнести ни слова.
   В том, что это было очень важно, я не сомневался. Поэтому отправился в путь немедленно. Никого из друзей я не взял с собой. Хотя нет, он ведь тоже мой друг. Я летел к башне Смерти на спине Тандероза.
  
   Пейзаж с высоты полета очаровывал. Строгая красота далеких крутых гор завораживала. Мы давно миновали жилые районы столицы, под нами - опасные земли. Мне не хотелось смотреть вниз - вдоволь насмотрелся, пока охотником бродил в поисках монстров. Пусть живут пока.
  Тандероз повернул на мгновение голову:
  - Знаешь, почему башня называлась башней Смерти.
  - Нет.
  - Тогда расскажу. Когда-то очень давно люди охраняли границы своих областей, глядя с высоты башенных стен, предупреждали об опасности местных жителей, тогда округа была густо населена, били тревогу, если приближался противник. Стражей выбирали с отличным зрением. Службу несли по двое. И вот однажды ночью показались враги. Стражи стали бить тревогу, но люди так привыкли к миру, к тому, что они находятся под надежной охраной, что не откликнулись на звук набата. Никто не пришел на помощь стражам, и они сражались одни. Много перебитого врага нашли утром у подножия башни, никто не прошел к спящей деревне. Только и стражи были мертвы. Враги привязали их к стенам, лицо одного было повернуто на восток, другого - на запад. Только глаз у них не было. Похоронили храбрецов с почетом. Все понимали, что они могли скрыться в лесу, окружавшем башню, но тогда враги ворвались бы в деревню и перебили бы спящих жителей. Это из-за их равнодушия и трусости случилась беда. Раньше башня была деревянная, люди заменили ее на каменную, как памятник стояла она в честь погибших стражей. Потом их имена забылись, башню стали называть башней Смерти.
   Писк, раздавшийся позади, заставил меня оглянуться. Нас догоняла обессилившая Микс.
   - Тандероз, сзади Микс догоняет. Не подождем - пропадет...
   - Могли бы и раньше заметить, - всхлипнула Микс, упав на спину Тандероза передо мной.
   - Я, по-моему, ясно сказал, что отправлюсь к башне Смерти только с Тандерозом.
   - Вот-вот, если бы сразу учел мои пожелания - мне не пришлось бы вас догонять, - подтвердила мои подозрения о своей типичной женской психологии Микс.
   - Ну что, назад тебя отправить - не долетишь ведь, - проговорил я.
   - Конечно, не долечу, - охотно согласилась Мышка.
   - Оставайся уж, - с досадой проговорил я, подтверждая действенность той же самой психологии.
   - Вот так всегда, - повернув голову, сказал Тандероз, - веревки из нас вьют.
  Мышка сделала вид, что не расслышала. А я хмыкнул. Ничего, вот в Лигу вернемся, я тебя посажу под арест. И, подумав немного, поправил мысль - наверное.
   - Снизу гости, - проговорил Тандероз.
   Четыре монстра явно направлялись к нам, мощные крылья легко несли страшные тела.
   - Ничего, Тандероз, я готов, - сказал я, приготовив несколько боевых заклинаний.
   - Не понадобится, - ответил он и без усилия поднялся намного выще, - им сюда не долететь. Рожденный ползать летать не может, как у нас говорят, или курица - не птица.
   - Ну вот, и нечего было на меня злиться, - фыркнула Микс, - сам же видишь - совершенно безопасное путешествие.
   Я не ответил ей. Показалась башня Смерти или, как ее теперь все называют, башня короля Эдмара, моего отца.
  
   Нам повезло, поблизости никого не было. Тандероз опустился на землю поодаль и остался там, не желая мешать мне. А бесцеремонная Микс увязалась за мной.
  Башня была очень высокой. Вокруг нее кольцеобразный ров, возможно, раньше заполненный водой.
  Когда я подошел, размышляя о том, нужно ли мне взбираться наверх, послышались странные негромкие звуки, словно шепот многоголосый. Мышка притихла у меня на плече. Что-то, определенно, происходило.
   Башня осыпалась, внутри нее гремело. Казалось, какие-то силы вырываются на волю. Грохот нарастал. Пришлось отойти на безопасное расстояние. Башня начала разрушаться, летели камни кладки, пыль, песок. И вдруг до боли знакомая фигура появилась на развалинах.
   - Отец!
   Король Эдмар.
   - Кзатар, это призрак, - послышался смущенный голос Тандероза.
   Да, я и сам уже понял, это было даже не приведение, которое могло видеть меня, говорить со мной осмысленно, как король Горден. То, что я видел сейчас, было живой картинкой, гениальной, как и все, что делал отец. Свет проникал через призрачное тело. Призрак...
   - Кзатар, дорогой мой сын! Передаю тебе власть, корону и ответственность за страну. Теперь ты король!'
   Три луча света ударили мне в голову: один послало небо, второй вышел из рук моего отца, а третий вырвался из земли. Я слышал об этом обряде. Все традиции были соблюдены. Король Эдмар, мой отец, призвал высшие силы заранее, и они ждали моего появления.
   Призрак продолжил:
  'Я любил тебя так же, как и Великую Нурогнию. Теперь ты должен спасти ее. Слушай меня внимательно. Вернуть Нурогнии жизнь может только Свет Жизни. Я никогда не видел его целиком. Это сложная комбинация трех артефактов и заклинаний, которую ты должен восстановить. Свет Жизни состоит из трех взаимосвязанных частей: Поворотного камня, Глаза Дракона и Колыбели истории. Поворотный камень не известно как был найден инакомыслящими и последнее время хранился в Голубом дворце. Глаз Дракона и Колыбель истории передал мне твой дед вместе с властью короля. В сложившейся ситуации мне нужно было принять единственно правильное решение. Чтобы уберечь Глаз Дракона, я отдал его на хранение в Орден Натуральной Магии. А Колыбель Истории - твоей матери, королеве Эдвии. О чем потом горько пожалел. Я понадеялся, что артефакт у нее никто не будет искать, но ошибся... Знай, что твоя мать была стойкой, она не выдала тайну, предпочтя смерть. Но и враг не смог отыскать артефакт. Я нашел его и спрятал. Зная, какая судьба мне уготована, я позаботился о том, чтобы инакомыслящие не смогли найти артефакт, оставил несколько ловушек и обманок. Ты здесь, значит, сумел найти подсказку. Колыбель жизни находится в дальних пещерах за границей горной гряды. Племя шарош испокон века обитает в тех землях. Они охраняют Колыбель. Покажи им знак на твоей груди. И еще я должен предупредить тебя: неизвестный враг, гораздо более опасный, чем свора инакомыслящих, идет по следу. Это первое. Второе, Свет Жизни способен не только воскресить мир, я не успел разгадать его тайну. Да, Колыбель Истории выглядит, как обруч, который женщины носят на голове. Вот и все. Прощай сын! Найди артефакт. Зажги свет жизни в Нурогнии!'
   Призрак пропал, в руки мне опустился холодный череп. Все, что осталось от моего отца.
   Мы похоронили его здесь же, рядом с башней. Ни надгробия, ни надписи... Я найду могилу позже, чтобы воздать почести королю Нурогнии, моему отцу.
  
  
   ГЛАВА 12
  
   - Итак, Кзатар, соблюдены все формальности. Хоть и в несколько необычных условиях, но передача всех монархических прав и обязанностей состоялась. Теперь ты король Нурогнии, Ваше Величество, - Тандероз склонил голову.
  Его примеру последовала и Микс:
  - Что теперь предпримем, Ваше Величество?
  - Бросьте, Величество пока не вернуло свою страну. И незачем лишний раз об этом говорить.
  Тандероз кивнул своей большой головой, Микс вернулась ко мне на плечо.
  - Итак, друзья, что мы имеем. Третий элемент Света Жизни обозначен. Где находится Колыбель Жизни, мы тоже знаем. Остается два неизвестных - новый и очень опасный враг и еще одна функция Света Жизни. Начнем с самого простого. Летим искать Колыбель.
  Мы летели окольными путями. Ни к чему привлекать лишнее внимание. Со мной связался Верд:
  'Кзатар, ты где, что у вас произошло'?
  'Был взрыв в лаборатории. На наше счастье, Сулейштейн вынес Глаз Дракона, но новейшие разработки погибли'.
  'Как жаль. А причину взрыва нашли?'
  'Да. Мы думаем, что это диверсия инакомыслящих. В лаборатории обнаружили подземный ход'.
  'Я попробую что-нибудь выяснить, а потом свяжусь с тобой'.
  'Буду рад'.
  Полет затянулся.
  - Расскажи, чем твое племя обязано Линегре, - спросил я.
   - Наш народ, племя миоли, в самом начале существования междумирья не было единым, как сейчас. Каждая семья существовала отдельно от другой, семьи были даже больше, чем сейчас, старшая мать управляла семьей. Так было заведено, такой был порядок.
  Но потом в нашем мире появились чужаки, сколько их было, кто они и откуда, никто не знает. Они пришли с миром, так мы считали. Их принимали в каждой семье, как дорогих гостей. И пришельцам нравилось наше гостеприимство. Они задержались в междумирье.
  Наши матери всегда старались поддерживать мир, на корню пресекая любые споры и разногласия, которые возникали в основном между молодежью. Наши гости убедили одну из матерей, что по праву самой старшей среди нашего народа и по праву рождения она может управлять всем племенем. Мать долго мучилась, не в силах решить, как поступить, но потом жажда власти пересилила благоразумие. Со временем ее уверенность в превосходстве над остальными укрепилась. Старшая мать стала ставить свою власть выше всего. Она потребовала остальные семьи подчиниться ей. Некоторые семьи покорились и перешли на сторону старшей матери. Остальным она объявила войну. Это была страшная война, унесшая много жизней. Пришельцы тоже сражались. Они использовали магию. На пальце одного из них был перстень с причудливым узором на камне. Много миоли погибли, пораженные молнией, вырывающейся из камня по приказу пришельца. Оставшиеся в живых присоединились к семье старшей матери, но на правах рабов. Опустели наши владения.
  Семья старшей матери стала слишком большой, и управлять в одиночку она больше не могла. Тогда, по совету пришельцев старшая мать стала собирать совет, который помогал ей в делах управления. Это были ее дочери. Но вскоре и в совете стали возникать ссоры. Все дочери, как и мать, стремились к власти. А гости, полюбовавшись на дело рук своих, пропали.
  Племя нуждалось в изменениях. Не скажу, что все они были необдуманными, многие принесли пользу. Мы стали больше защищены от нападения монстров, были организованы отряды охраны границ. Нам даже удалось отвоевать у них большие территории. Однако совет неизменно состоял из членов семьи той самой первой старшей матери, они в первую очередь охраняли свои привилегии. Шли века, ничего не менялось. Пришельцы, приведшие к власти их семью, приравнивались к богам.
  И вот появилась Линегра. Сначала она наблюдала, смотрела. Унизительное положение основной части племени огорчило ее. Поговорив с простыми миоли о жизни, о том, с чего это все началось, Линегра решила помочь нам. Она посоветовала правящей старшей матери, а та была не большого ума, расширить совет, пополнив его представительницами других семей, объяснив это так, что у старшей матери не возникло подозрений. В результате в совете представительниц правящей семьи стало меньшинство.
  Так спокойно и тихо, реформа за реформой, жизнь миоли наладилась. И этим мы обязаны Линегре. И теперь вполне счастливы.
  - Чего не скажешь о ваших мужчинах, - проговорил я.
  - Что? - не расслышала Микс.
  - Да нет, ничего, - сказал я, - теперь понятно, почему ты помогаешь мне. В память о Линегре.
  Микс помолчала, размышляя, а потом проговорила:
  - Теперь мы друзья... Я и не знала, что мужчина может быть другом. Что они бывают умными и смелыми, что способны принимать решения. Но у нас все по-другому.
  - Да вы попробуйте дать своим мужикам волю и дайте им проявить себя.
  - Зачем, наши мужчины нам нравятся такими, какие они есть, - улыбнулась Мышка.
  - Ужасное безобразие, - проговорил Тандероз.
  Мое чувство мужской солидарности вопило о несправедливости и вообще, о невиданном кошмаре! Но я смолчал. Конечно, добрались до власти, теперь их не скинешь. Зубами будут рвать за свое превосходство. Пожалуй, до таких перемен они еще не доросли. Да и их мужчины, похоже, тоже. Ничего, всему свое время, переворот грядет рано или поздно.
  Те чужаки, что явились в племя миоли, куда они направились потом?
  Незаметно мы миновали горную гряду. Внизу был тот же пейзаж, к которому мы давно привыкли. Те же серые камни.
  - Нам бы точнее узнать, где находятся эти шарош, - сказал Тандероз.
  - Точнее я и сам не знаю, - ответил я, - отец мне говорил, что племя кочует. Так что, придется искать.
  - А отец не поведал тебе, случайно, воинственное это племя или мирное? - спросила Микс.
  - Не помню, Мышка, думаю, даже если в далекие времена шарош были мирными и сумели выжить, то теперь научились защищаться.
  - Это правда, - кивнула она, - есть-то что-то надо.
  - Вот именно.
  - Попробую поискать с воздуха, - сказал Тандероз, - спускаюсь.
  Выбрав удобное место для посадки, Тандероз приземлился.
  - Нам лучше разойтись, - сказал я, оказавшись на твердой почве, - так дело быстрее пойдет.
   Тандероз взмахнул крыльями и тяжело поднялся в воздух. Мышка затрепыхала своими часто-часто и тоже упорхнула. Я выбрал свободное направление и двинулся вперед, оглядывая подножия невысоких гор, надеясь найти следы пребывания шарош.
  
   . Появление Нурогна внесло свои коррективы в развитие нашей истории. В Нурогнии не было жестоких королей, мы благополучно миновали время, когда жизнь требовала суровых нравов. К примеру, племени Микс пришлось пережить и террор, и войны. По-разному оценят потомки те времена. Любую личность нужно расценивать в рамках соответствующего исторического периода. Если мерить всех современными мерками, то непременно возникнет многообразие взглядов. Для беспристрастной оценки надо окунуться в прошлое, принять его, стать его частью. А вернувшись, не разрушить настоящее и будущее.
  
   Резкий окрик заставил меня остановиться. Маленькие люди. Откуда взялись, я ведь прошел это место, тщательно осмотрев. Они тыкали в меня палками, подгоняя.
   - Я не враг вам! Дайте объясниться!
   Но они не слушали меня, переговариваясь на незнакомом языке, связали и тычками в спину заставили идти вперед. Мне не составило бы труда разбросать их в одну секунду. Но, скорее всего, это и было племя шарош, с которым ссориться было нельзя.
   Привели меня в низкую пещеру. Заставили встать на колени перед заросшим и неопрятным человеком. Непонятно, мужчина это или женщина. Слишком причудливо было его одеяние. Когда он заговорил, мои сомнения решились в пользу мужчины.
   Монолог был короток. Голосом пророка мужчина вещал, а окружающие, каким-то чудом не запутавшись в своих длинных, похожих скорее на тряпье пугал, одеждах, упали на колени рядом со мной.
   Когда пророк умолк, я снова попытался заговорить, но получил увесистую затрещину. Пророк только пополнял запасы воздуха в легких.
   Откуда-то донесся неприятный запах, перебивший даже ароматы, исходящие от моих новых знакомых.
   Когда я пришел в себя, руки мои были так же крепко связаны за спиной, а тело чем-то намертво приклеено к скале, так что я полулежал на ней. Вокруг люди, двадцать три человека, не много. Есть женщины, два ребенка. Бормочут, совершая синхронные движения руками, словно в танце.
   - Послушайте, - я постарался придать своему голосу максимально миролюбивые интонации. Я не враг вам. Развяжите меня.
   Никто не пошевельнулся. Кто его знает, как у них к магии относятся. Посмотрю, что дальше будет.
   Бородатые мускулистые мужчины отличались желтоватым оттенком кожи, полными губами и узким низким переносьем. У женщин кожа более светлая, они так же широки в кости, и у них тоже были бороды, разве что растительности поменьше, чем у мужчин.
   Пророк вынырнул передо мной и завыл, извиваясь, словно в агонии. Заклинание было давно готово. Но я все еще надеялся на мирный исход. Ну, повоют, поколдуют и отпустят. Может, у них принято так гостей встречать. Так я думал до того момента, когда взгляд мой случайно не скользнул в дальний угол пещеры. Там были человеческие кости, черепа! Людоеды?
   А представление продолжалось. Меня отклеили от стены и поволокли на свежий воздух. Так, дело принимает нежелательный оборот!
   -Эй! Да послушайте вы, я Кзатар! Мой отец, король Эдмар оставил вам обруч! Я не враг! Вот идиоты!
   Я стал изо всех сил дышать полной грудью, надеясь, что пуговицы оторвутся, и откроется знак. Ткань вытягивалась, трещала, но пуговицы держались крепко. Пот покрыл мое лицо.
   - Да посмотрите, у меня на груди знак!
   Шарош под гиканье и уханье привязали меня к столбу, крепко скрутив руки за спиной, и перешли к активным действиям. Вокруг меня, как пламя костра, разгорался их танец, от которого веяло чем-то диким, первобытным. Вдобавок, у меня опять закружилась голова, я балансировал, чудом удерживаясь на грани. Сознание каким-то чудом периодически выныривало из болота беспамятства, вдобавок ко всему стало весело. Мне начала нравиться мелодия их песни, я стал потихоньку подпевать. Они меня что, уже приправили чем-то для вкуса? Шарош чередовали пение с грозными выкриками, трясли копьями, грозя врагу. А враг - я!
   Сейчас будут убивать. Шарош поправили мое тело, повисшее на веревках. Они уже не пели. Почему? Такая песня хорошая. Ладно, я сам спою.
   - Кзатар! Держись! Я сейчас! - Мышка с криками неслась ко мне.
   Что ей надо? Мне хорошо.
   - Эй, Мышка! Лети к нам!
   Вдруг замерло время, моментально отрезвив меня. Рассекая воздух, в мою грудь летит стрела шарош, Мышка торопится, что-то кричит, я ее не слышу. Резкий удар в грудь. Мышка успевает разорвать рубашку, открывая знак. Стрела слишком близко. Сейчас она достигнет своей цели.
  Боли я не почувствовал. Не потому, что они промазали. Как раз попали. Окровавленная Микс сползла к моим ногам.
   Оцепенение шарош сменилось громкими криками. Пророк, провел грязным пальцем по знаку на моей груди, рассматривая, царапнул. Боится, что подделка.
   На Мышку никто не обращает внимания. Она лежит прямо под ногами, в пыли Меня развязали. Вежливо пригласили идти с ними, взяв под руки. Я отстранился и склонился нал Микс.
   Она была еще жива! Я положил ее на ладонь, прикрыл другой.
   - Все будет хорошо Мышка. Ты не умрешь.
   Шарош обступили меня, ожидая чуда. Мышка сильно пострадала, но срастить кости и заживить раны - вполне выполнимая задача. Мышка пискнула, осторожно пошевелила крылом и прошептала:
   - Я всегда говорила, что вы, мужчины - самые беспомощные существа. Просто на минутку нельзя вас оставить...
  
   Колыбель Жизни вынесли двое мужчин, держа на вытянутых руках большое золотое блюдо. Я не видел раньше этого обруча. Моя мать не носила его, как украшение. Берегла. Знала, что это.
   Обруч был изготовлен из серебристого металла неоднородной структуры. Многочисленные вкрапления, казалось, застыли в движении. От каждого в веществе основного металла тянулся маленький след, который был бы незаметен вовсе, если бы не большое количество вкраплений. Они отличались формой и по величине. Вкрапления были прозрачны, но свет, исходящий от каждого из них имел различные характеристики. При изменении угла обзора маленькие звездочки принимали цвета различных оттенков.
   - Красота, - восхищенно выдохнула Микс, застыв на моем плече.
   - Это, и правда, чудо, - согласился я.
   - Ты знаешь, как им воспользоваться?
   - Надеюсь. Диаметр обруча примерно равен диаметру Поворотного Камня.
   Шарош, передав нам Колыбель Жизни, почтительно отступили. Почему отец поручил им такую важную миссию? Шарош живут отдельно от государства, не думаю, что они знали, кем был мой отец.
   Когда небо закрыли черные крылья Тандероза, шарош не испугались. Ощетинившись копьями, они окружили меня, закрыв собой от опасности.
   - Что здесь происходит, Кзатар, - проговорил Тандероз, вызвав испуганный ропот.
  - Все нормально, Колыбель у меня.
  - А это те самые шарош? Не слишком они дружелюбны.
  Не то слово. Однако теперь они наши союзники и, кажется, готовы отдать за меня свои жизни.
  - Опасности нет, это свой, - попытался объяснить я.
   Но шарош упорно задвигали меня в центр круга. Тогда я отодвинул одного из них и подошел к Тандерозу. Демонстративно потрепал по щеке страшного дракона, чем вызвал восхищение шарош. Они постепенно успокоились и опустили свое оружие. Правда, Тандероз был несколько ошарашен:
   - Ну, я тебе это припомню, Кзатар... Укротитель...
   Шарош настолько осмелели, что подошли ближе, некоторые даже попытались тоже потрепать Тандероза, считая, что зверь ручной. Тандероз терпел, я еле сдерживал смех. А Мышка рыдала на моем плече, так повеселила ее морда Тандероза. То есть лицо.
   Проводили нас, как лучших друзей. Чувства этих людей были искренни, они еще не научились их скрывать. Тандероз взмахнул крыльями, унося нас подальше от гостеприимных шарош.
  
   Сулейштейн разглядывал обруч, не слушая меня, весь ушел в благоговейное созерцание:
   - Какая тонкая работа!
   - Можно считать, что половина дела сделана. Осталось только проникнуть в Голубой дворец.
   - Не спешите, молодой человек, - наконец, отвлекся профессор, - мое чутье подсказывает, что впереди еще немало трудностей. Так вас и пустили во дворец. То есть вас там, конечно, ждут. И даже в роли наследника престола, но которого непременно пленят.
   - Вы ошиблись, Сулейштейн, в роли короля Нурогнии, - поправил я ненавязчиво.
   - Что? - профессор слушал невнимательно, думая о высоком, не в силах оторвать взгляда от артефакта.
   - Король Эдмар передал мне престол Нурогнии.
   - Что? - наконец, до него дошло.
   Хотя, что тут удивительного. Рано или поздно это произошло бы. Что я сам чувствовал? Да пока ничего. Ответственность за страну всегда была в моем сердце. Ничего не изменилось.
   - Инакомыслящие тоже знают это, - сказал Сулейштейн, когда я все объяснил ему.
   - Откуда?
   - Купол Голубого дворца раскрывается при передаче власти наследнику, - ответил Сулейштейн. - Неужели ты не знал?
   - Да, вы знаете, как-то не пришлось,- проговорил я задумчиво.
   Сулейштейн прекратил созерцание артефакта, в голосе послышалась суровость:
   - Молодой человек, отправиться к шарош одному - это, это... Как вы могли? Вы не имеете права рисковать своей жизнью! Это верх неблагоразумия!
   - Дело же сделано, Сулейштейн. И давайте не будем об этом. Расскажите лучше о племени шарош. Вам что-нибудь известно?
   Профессор поворчал еще немного, потом стал вспоминать:
  - Шарош - остаток древнейшего племени Нурогнии. У них свой язык, раньше было несколько наречий. Живут в горах. Ты видел, как они выглядят. Странные, особенно женщины. Такими они были всегда.
  Они питались дарами леса, занимались огородничеством и никогда не охотились. Шарош охотно промышляли рыбной ловлей. Мужчины бросали в воду какие-то травы, и рыба, засыпая, всплывала на поверхность. Шарош собирали столько, сколько было нужно, лишнего не брали. Невостребованная рыба через некоторое время просыпалась, вреда природе действия шарош не приносили.
  Когда-то путь на территорию обитания шарош был открыт. Раз или два раза в год группы туристов отправлялись посмотреть на вырубленные в горах лестницы, жилища шарош. На склонах гор шарош возделывали поля. Труднодоступность позволила им существовать самостоятельно от государства и власти.
   Интересно, что поклоняются шарош животным. Поклонялись, пока были животные в нашем мире. Беда, пришедшая в Нурогнию, не обошла и шарош. Ты сам видел, что осталось от племени. Шарош убивают монстров, используют их в пищу. Голод не тетка.
  Раньше шарош строили жилища из ветвей деревьев, которых было предостаточно. Теперь переселились в пещеры. Покойников они хоронили там, где они умирали. Потом старались не бывать в тех местах. Очень часто поэтому шарош приходилось бросать свои жилища.
  Мне как-то мельком довелось услышать сказание шарош, которое меня заинтересовало. Поклоняясь животным, они не считали их божествами. Просто жили в мире, считая и себя, и их детьми одной Матери-Горы. Звери никогда не причиняли людям вреда: ни один медведь не зайдет в деревню, ни один тигр не нападет в лесу. В мире жили шарош, не знали они слова 'война' и 'враги'.
   Однажды в деревне появились странные люди. У них не было бород, и кожа была отвратительно светлая. Но шарош оказали им гостеприимство, накормили-напоили, принеся все самое лучшее. Они не понимали речи странных людей и не могли предвидеть того, что случится.
   Мужчины шарош ушли далеко в горы, а странные направились в лес. Каков был ужас женщин и детей, когда они увидели, с чем вернулись странные. Они принесли убитого оленя. На глазах шарош странные свежевали тушу, резали на куски, жарили на углях и ели мясо.
   Вернувшись, мужчины шарош возмутились и хотели прогнать странных. Но один из них поднял руку, и из звезды на его пальце ударила зеленая молния. Раз, другой... Шарош стали падать один за другим.
   Странные ушли сами. С тех пор звери перестали считать шарош своими братьями. Смерть стала частой гостьей в их деревнях. Мужчины гибли от клыков и когтей, дети умирали от голода.
  Но шарош верили, что придет другой человек, тот, который спасет племя от вымирания. Думаю, Кзатар, этим человеком стал твой отец. Поэтому шарош согласились хранить Колыбель Жизни до тех пор, пока не явишься ты.
  
  Я долго думал. Отрывочные сведения и догадки постепенно выстраивались в стройный ряд умозаключений. Пришельцы, явившееся к миоли в междумирье, странные люди, едва не погубившие племя шарош. Перстень с молнией...Пришельцы, явившиеся в наш мир, убившие Нурогна. Я не мог связать последний факт с предыдущими. Пока не мог. Но связь есть. Я это чувствовал. И еще, думаю, это касается Света Жизни и того опасного врага, о котором говорил отец.
  Управление в Лиге плавно перешло в мои руки. Первым делом я создал группу, состоящую из верных людей, то есть тех, кого я знал лично и кому мог безоговорочно довериться. Среди них были Клеменс, Кит, Кар, а так же несколько членов руководства Старой Лиги. Каждый из них командовал большим мобильным отрядом бойцов Лиги. Первая задача, задача переорганизации Лиги была выполнена. Кроме того, к нам присоединился отряд охотников, который возглавил Терк.
   Стазий, получив известие и убедившись лично в том, что передача власти состоялась, срочным порядком усилил репрессии и террор, активизировал шпионскую сеть и ввел в режим повышенной готовности свою армию.
   Выполнение следующей задачи я планировал начать с организации всеобъемлющего печатного издания. Активная пропагандистская деятельность привлечет к нашей борьбе широкие массы населения Нурогнии. Одно мое имя не заставит народ подняться, я был не настолько тщеславен, чтобы не понять этого. Выпуском газеты занялись девочки, и отлично справлялись. Микс по собственному желанию и с моего разрешения отправилась во дворец Стазия, воспользовавшись подземным ходом. Это было верное решение. Почему не использовать возможность подобраться к врагу поближе? И это в первый же день принесло результат. Мышка явилась ко мне, взволнованная:
   - Я слышала разговор Стазия с тем неизвестным врагом, о котором говорил твой отец.
   - Расскажи подробно. Я слушаю тебя.
   - Да рассказывать особо нечего. Я дежурила ночью под дверью в покои Стазия. Он был один, это мне точно известно. Вдруг посторонний голос. Он требовал, заставлял Стазия напасть на Лигу, подробненько обрисовав место нашей дислокации. А Стазий ответил: 'Мы разберемся сами. Больше прошу не считать меня своим союзником. Я знаю, кто вы'. Стазий был страшно рассержен. Что-то упало и разбилось, потом стало тихо. Я не уверена, что Стазий предпримет нападение на Лигу, но все же решила предупредить.
   - Правильно сделала.
   - Кзатар, я вызову свое племя сразу, как только понадобится помощь, - сказала Микс.
   - Нет, Микс, - ответил я, - не нужно. Мы разберемся во внутренних делах Нурогнии сами. Не хватало только превратить нашу войну во вселенскую.
   В стране назревала революция. Я не желал пробираться в Голубой дворец тайно. Хочу войти туда через парадный вход, как подобает королю. Для этого мне нужна поддержка моего народа и его доверие.
  
   У меня было слишком много вопросов, на которые не мог ответить ни Сулейштейн, ни Тандероз, ни кто-либо другой.
   - Кзатар, может быть, нам вызвать дух? - предложил Сулейштейн. - Обряд позволяет вызвать дух последнего ушедшего родственника. Король Эдмар непременно ответит на твои вопросы.
   - Конечно, профессор, это хорошая идея.
   И как она не пришла мне в голову раньше.
  Заранее приготовив все необходимое для проведения обряда, я дождался ночи. Тандероз охранял меня, вернее, защищал от беспокойства. На гладкий камень я положил большое круглое зеркало, в котором не отражалось ничего, даже звезды, зажег пять свечей, сразу окутавших меня и все пространство вокруг белым туманом. Магия уже начинала действовать. Чтобы добиться желаемого, мне оставалось только привести в действие всю систему.
   Я произнес заклинание, то, что посоветовал применить Сулейштейн, ожидая встречи с отцом. Вот, сейчас, туман начнет приобретать очертания человека, короля Эдмара... И от предчувствия сердце начало стучать так громко, что было слышно.
   Но нет, прошло четко обозначенное в инструкции к обряду время, ничего не произошло. Я попробовал еще раз, четко проговаривая каждый звук в хитросплетении звуков заклинания. Подождал - снова ничего.
   Послышался резкий щелчок - трещина пересекла поверхность неотражающего зеркала. И тут я понял. Ну конечно, ведь с помощью этого обряда можно вызвать духа последнего ушедшего родственника. Последнего! А мой отец ушел не последним. Горден покинул наш мир позже! Конечно, я был разочарован. Я мог бы увидеть отца. Что ж.
   Свечи почти догорели. Я повторил слова заклинания, упомянув имя последнего ушедшего родственника - короля Гордена.
   Свечи вдруг сильно закапали, огоньки на них заметались. Туман стал двигаться направленно, по спирали, и постепенно принял форму тела. И вскоре я увидел перед собой дух короля Гордена.
  
  
   ГЛАВА 13
  
   - Итак, Кзатар, проговорил дух, - ты решил не дать мне покоя даже на том свете, - проговорил недовольный король.
   - Простите, - сказал я, - мне нужно задать вам несколько вопросов.
   - Какие вопросы? Неужили, спустя столько лет непрерывного бдения, я не заслужил, чтобы обо мне забыли?
   - Ну что вы, Ваше Величество. Мы, потомки никогда не забудем вас, - ответил я.
   - Да? - дух смягчился.
   - Конечно. Вы самый почитаемый король Нурогнии.
   - Это правда, - согласился он и хитро взглянул на меня. - Ты, я вижу, тоже стал королем?
   - Да, это случилось совсем недавно, - ответил я.
   - Поздравляю, - дух колыхнулся, повторяя движение пламени свечей.
   - Я хотел бы вас спросить, - снова начал я.
   - Слушаю, - смилостивился дух.
   - Мне бы хотелось спросить вас, что вы знаете о Стазии?
  - Мерзавец, бездарность и негодяй. Его приспешник Ганий - более перспективный маг, хотя негодяй не меньший.
  - Да нет, меня интересуют сведения скорее личного характера. Компромат, его слабости. Семья, может быть...
  - Слабости? Пожалуй, есть одна слабость. Он же человек, как и все мы. Вы..., - поправился дух.
  Туман стал редеть. Свечи уменьшались на глазах.
  - В свое время Стазий был влюблен. Это было очень давно, но чувство он пронес через всю жизнь. Портрет той женщины хранится в его покоях, как святыня.
  - Это портрет моей матери, - не сдержался я.
  - Нет, на портрете изображена совсем другая женщина,- в голосе духа послышалась брезгливость, - она не имела способностей к магии, это выяснили еще до рождения. Поэтому ее отдали в чужую семью, как только услышали первый крик.
  - Жестоко, - сказал я, как ее звали?
  - Никакой жестокости. Раньше всегда так делали. Это гарантировало, что бездарности не заключат браки с магами, и страна магов ею и останется спустя многие столетия.
   - Не могу с вами согласиться, но, пожалуйста, продолжайте...
  - Ее имя мне неизвестно. Как и то, в чью семью она попала. Так вот. Я повторюсь, она была полной бездарностью. Только такая же бездарность, как Стазий, могла оценить ее.
  Дух замолчал.
  - Так что там за история, - я обеспокоенно взглянул на тающие свечи.
  - История? Да ничего особенного. Стазий и та женщина любили друг друга, но ее насильно выдали замуж за другого. Однако отношения со Стазием она не прерывала, вскоре муж обо всем узнал и убил ее. Вот и все.
  - Жаль, - разочарованно произнес я.
  Ничего интересного узнать не удалось. Предчувствие обмануло меня.
  - Все? Пожалуй, нет, - проговорил дух. - Покойная женщина была родной сестрой твоей матери.
  С последними словами дух пропал, как только стала гаснуть последняя свеча.
  
  И вот настал день, когда войска Лиги вошли в столицу. Отряды были вооружены новейшим оружием, тем самым, в котором использовались кзары.
  План наступления был у каждого из четырех отрядов. Отдельные мобильные группы, их было два десятка, занимались прикрытием тылов. Причем эти группы были сформированы в оперативном порядке в виду возникшей необходимости отражать нападения управляемых монстров с тыла. Эти крылатые, зубастые и когтистые твари пришли не из пустыни, но родились определенно на той самой секретной базе, которую мы не так давно уничтожили. С тех пор, кстати, размножение и распространение монстров по территории прекратилось, они постепенно вымирали. А эти твари были очень умны, изворотливы, непредсказуемы и жестоки. Без сомнения, они были когда-то людьми. Многие наши товарищи сложили головы в схватке с ними.
  Мой отряд должен был находиться под прикрытием до конца операции. Но, так получилось, что именно мы подверглись усиленным атакам с самого начала. Это не было случайностью. Противник охотился за мной. Стазий хорошо знал, зачем отряды Лиги прорываются к Белому дворцу, и кто держит в своих руках недостающие элементы Света Жизни.
  Отражая вражеские заклинания, мы медленно продвигались вперед. Мышка носилась молнией, передавая приказы, доставляя донесения. Мар, Ли и другие женщины-бойцы Лиги обеспечивали отряды защитой, это было трудно и опасно. Войска противника были отлично оснащены и подготовлены. К тому же, город слишком долго находился в их руках, поэтому ловушек они оставили предостаточно. Каменные плиты дорог и площадей обрушивались, как только наши бойцы ступали на них. В глубоких ямах свирепые монстры разрывали своих жертв на части. Немногих удалось спасти.
  Я был предельно сосредоточен. Все шло по плану. Вдруг боец, шедший рядом, остановил меня:
  - Смотрите, Ваше Величество!
  Под землей, вздымая камни, что-то двигалось! Направление движения менялось, траектория не была прямолинейной. Существо, если это было что-то живое, двигалось в нашем направлении, оно не реагировало на пробегающих мимо и даже спотыкающихся о гряду людей. Существо было отправлено по мою душу.
  - Ваше Величество, - сказал все тот же боец, - уложим его прямо там!
  Нас окружили другие бойцы.
  - Нет, - ответил я, - посмотрим, что за тварь.
  Я встал на пути вздымающейся гряды. Существо двигалось точно ко мне. Замедлилось. Остановилось. Я знал, что сейчас сказал бы Клеменс: 'Дурак. Какое ты имеешь право рисковать'?
  Вдруг гряда разлетелась и вверх взметнулась огромная шея. Я не сразу понял, кто это: змей, червь или еще кто. Существо тряхнуло головой и, раскрыв пасть, изрыгнуло жидкую пенистую массу, шипящую и бурлящую. Те, кто был поблизости, бросились в рассыпную, не забыв при этом пальнуть по червю, кто заклинаниями, кто струей кзаров.
  Существо, упершись многочисленными коротенькими, но крепкими лапами, вертело шеей, уворачиваясь от ударов, то и дело осыпая бойцов странной смесью. Раздались крики. Пена, попадая на людей, выжигала дыры в одежде, прожигала плоть, оголяя кости. Раны дымились, распространяя тошнотворный запах. Человек корчился в муках и умирал, магия была бессильна.
  А тварь продолжала наступление. Самые сильные маги вступили в схватку с нею. Совместные усилия дали результат, существо покачнулось, застыло на минуту, а потом произошло то, чего мы не ожидали, поскольку применили заклинание замораживания.
  Существо вдруг взорвалось, и разлетелись не куски затвердевшей от заклинания плоти, не застывшая в глотке пена - все это просто опало на землю. Огненные стрелы, сгустки живого огня вырвались, чтобы найти своих жертв. Поражающий фактор этого изобретения ученых-магов инакомыслящих впечатлял. Однако защита сработала. Новых потерь удалось избежать. Огонь растекся по куполу защиты, не причинив никому вреда, и вскоре исчез.
  Армия инакомыслящих, сдав город, заблокировала подступы к Белому дворцу. Боевые маги, вооруженные новейшим оружием с боезапасом в виде кзаров, стояли насмерть, защищая последний рубеж.
  Враги заливали сплошным непрерывным огнем ряды наступавших. Земля горела под нашими ногами. Связь между отрядами нарушилась. Я послал Микс с приказом к Клеменсу и Кару, чтобы скоординировать действия отрядов.
  Нужен был отвлекающий удар. Противник вел огонь в секторе, равном примерно двумстам семидесяти градусам. Итак, это факт, что для оборонявшихся несколько предпочтительнее покончить в первую очередь именно с моим отрядом. Я решил предоставить им эту возможность. Части отрядов Клеменса и Кара должны будут обойти противника с тыла и нанести мощный удар, пока мой отряд с оставшимися частями будет сдерживать натиск инакомыслящих.
  Все вышло, как я задумал. Части противника, преграждавшие нам путь, поредели, им нужно было защищать свои тылы. Вон и Мышка возвращается! Радостная, довольная, что операция удалась.
  И вдруг сгусток пламени ударил ей в спину! В одно мгновение Микс вспыхнула вся. Она еще летела, развевался, трепетал за нею огненный ярко-рыжий шлейф. А потом ее не стало. Лишь горстка пепла упала на землю...
  
  Отрядам Клеменса и Кара удалось обеспечить проход во дворец мне и моим сопровождающим. Тандероз прикрывал нас с воздуха. Враги отступали медленно.
  - Они уходят! Уходят из дворца! - крикнул Тандероз, спустившись так низко, что едва успел избежать встречи со сразу несколькими заклинаниями врага.
  - Не упустить главарей! - передал я приказ для одного из отрядов. - Окружить и обезвредить!
  В стане врага что-то происходило. Тандероз сделал круг и вдруг, сложив крылья, камнем упал вниз. Когда он поднялся, в его лапах были два бездыханных тела. Уходя из-под обстрела, Тандероз взмыл вверх.
  Пора. Я шел по коридору из магического пламени в окружении надежных бойцов. Те, кто шел впереди, должны были перехватить Стазия, не дать ему унести Поворотный камень.
  - Кзатар! - появился передо мной один из бойцов, в пылу боя забыв прибавить Ваше Величество, - артефакт на месте! Путь свободен!
  
  Осторожно, но твердой рукой, несмотря на волнение, я опустил Глаз Дракона на Поворотный камень. Послышался негромкий щелчок. Теперь обруч, Колыбель Жизни. Обеими руками, пытаясь избежать перекоса, я плавно опускал обруч. Пока не почувствовал, как он теряет в весе. Обруч повис на середине Поворотного камня. Я отошел, наблюдая за тем, что будет происходить без моего участия.
   - Исторический момент, - послышалось за моей спиной.
   Я оглянулся:
   - Верд? Что ты здесь делаешь, брат?
   - Ты даже не представляешь, насколько прав, - ухмыльнулся он и небрежно взмахнул, срывая обруч.
   Обруч покатился по каменным плитам.
   - Что ты делаешь, брат!? - я не верил своим глазам.
   - Да, Кзатар, - Верд вышагивал по залу с видом победителя, - я твой брат! Не знал?
   - Догадывался...
   - А? Медальон... Наши матери очень похожи. Я здесь для того, чтобы взять то, что принадлежит мне, - проговорил Верд, указав на артефакт.
   - Чушь, - сказал я, преградив ему путь.
   Верд хохотал, я не узнавал его, это был совсем другой человек.
   - Ты не спрашиваешь, кем был мой отец. А зря, ты бы сразу все понял.
   - Нетрудно догадаться. Им был Стазий.
   - Ха-ха-ха! Ты глупее, чем я думал! Мой отец Карг Юст!
   - Значит, он приказал тебе помешать мне? Только я не пойму, зачем это Ордену Натуральной Магии.
   - Это не нужно ордену. У ордена остался один единственный рыцарь - я. Отец погиб, когда Стазий устроил облаву. Но мне он завещал дело своей жизни - создать в Нурогнии все условия для возникновения необходимости применения артефакта Свет Жизни, как вы его называете. Мы с отцом преуспели. В Нурогнии не осталось флоры, фауны, высохли реки. И ты помог мне получить артефакт.
   - Ты его еще не получил, - твердо сказал я, - и вряд ли получишь... Но зачем тебе это все, Верд? Мы с тобой дышим одним воздухом, зачем губить свою родину?
   - Родину? - Верд захохотал. - это ту, где новорожденных выбрасывают из семей только потому, что у них нет способностей к магии? Моя родина там, где родина моего отца. Наш мир далеко отсюда, и он совершенен! Мой отец, Карг Юст выжил в том самом поединке с Нурогном, о котором сказано в легенде. Отец пытался вернуть украденный драконом артефакт. Ты удивлен? В моем мире люди живут долго, очень долго. Они расселяются в другие миры, предварительно зачистив их от скверны.
   - Ты хочешь вернуться? Возвращайся. Я предоставлю тебе эту возможность, сказал я, готовясь к схватке.
   - Я не вернусь без артефакта. А, ты не знаешь. Он имеет еще одну функцию. Артефакт открывает шлюз в другие миры. Но я не уйду просто так, не надейся. Я принесу Нурогнию в подарок своим согражданам.
   - Но твой отец как-то попал в наш мир без артефакта, - я тянул время.
   - Шлюз был открыт Нурогном, отец следовал за ним.
   - Но он долгое время находился в междумирье в племени миоли...
   - О! Какая осведомленность. Похвально! Что ж, я объясню. Все просто. Твой легендарный Нурогн тоже задержался в междумирье, путал следы.
   -Негодяй! Мерзавец!
   - Твоя мать, королева Эдвия, моя тетя, - хмыкнул Верд, - сначала не догадывалась о причинах моих визитов. Но, к сожалению, самому мне не удалось узнать, где она хранит артефакт, а сказать она не пожелала. Пришлось ее убить.
   - Ты поплатишься за это, - четко проговорил я.
   - А твой отец! Он оказался не так прост. Его ловушки и обманки развлекали и приводили меня в бешенство. Пришлось подружиться с его отпрыском. И даже отдать Глаз Дракона. Я знал, что артефакт ко мне вернется. Как трогательно с моей стороны было протянуть руку помощи брату! Помнишь пещеру? Какая крепкая дружба завязалась между нами! Ты мне доверял, рассказывал о Лиге, об исследованиях. Глупцы, вы наивно полагали, что сумеете воссоздать Свет Жизни! Нужно было вырвать Глаз Дракона из рук дилетантов. Это я был в вашей лаборатории до взрыва. Искал Глаз Дракона. Кто знал, что мерзкому старикашке приспичит взять его с собой. Итак, Кзатар, наша дружба была выгодна, теперь ты мне не нужен!
   Кольцо на пальце Верда блеснуло, и из него вырвалась зеленая молния. Я едва успел скрыться за колонной. Она разлетелась, засыпав меня пылью и мелкими камешками. Получив ответный удар, Верд упал, но через долю секунды снова был на ногах.
   Магия кольца была чрезвычайно мощной. Верд выигрывал во времени. Для нанесения удара ему не требовалось сопровождающих заклинаний и, кажется, собственной энергии.
   Вдруг появился Стазий. Его заклинание отбросило Верда, благодаря этому я получил время, чтобы сформировать новое заклинание и наполнить его энергией. В падении Верд успел послать молнию в грудь Стазия. Судя по всему, Верховный маг был мертв.
   Я уже запустил заклинание искривления пространства, когда Верд направил перстень в мою сторону. Молния застыла на миг, искривляясь, стала похожа на зигзаг, а потом стала медленно менять направление на противоположное. Верд страшно закричал. Смерть отразилась в его глазах.
  
   Стараясь не обращать внимания на трупы, я вновь собрал артефакт. Обруч завис и стал медленно вращаться, потом быстрее и быстрее. Мелкие вкрапления словно отделились от основного металла и вращались самостоятельно с различными скоростями. Поворотный камень осветился, Глаз Дракона ожил.
   Происходило что-то очень важное, но я не мог видеть этого простым человеческим зрением. Но это ощущалось во всем. Изменился воздух, свет стал ярче. Скорость вращения обруча возросла настолько, что его не стало видно совсем. И, в конце концов, он пропал. Светящиеся частицы разлетелись, проникая через стены, прошли сквозь меня, не причиняя вреда. Я знал, что это означает, - Нурогния спасена.
  
   Клеменс ждал меня, устало опершись о скамью. Усталый, весь в копоти, в крови, в своей, чужой ли... Радость от нашей общей победы освещала лицо моего друга, возбуждение боя еще не угасло в его глазах. Еще в них было сильнейшее беспокойство и скорбь.
   - Клеменс, - присел я рядом с ним, - наши потери велики, но их нельзя было избежать.
   - Кред тяжело ранен, - проговорил Клеменс.
   - Сочувствую, - мне было в самом деле искренне жаль Креда,- где он сейчас?
   - Его вынес из боя Тандероз...
   - Будем надеяться, что он выживет. Молодой, здоровый...
   -Да... Знаешь, среди шума боя я вдруг услышал, что меня кто-то зовет. Скорее не услышал, я как-то понял...Пошел вперед, пробирался сквозь бой. Это был Кред... Весь израненный. Он упал мне на руки. Кред попросил у меня прощения...
   - А ты?
   Клеменс поднял глаза, в них была тоска:
   - Я простил его...
   Конечно, он правильно поступил. И мне не хотелось размышлять над тем, почему Кред решил перейти на нашу сторону. Было ли это осознанное решение или он просто спасал свою жизнь.
   Даже если человек вступает на верный путь наугад или ищет выгоду для себя, надо дать ему шанс. Каждый имеет право на ошибку и на этот шанс. Судьбу Креда будет решать суд. Как и всех инакомыслящих, за их преступления. Они понесут заслуженное наказание.
   Но прощение брата, семьи - это другое. Это глубже и, скорее всего, важнее. Самому странно... И это слова короля... Но страна - это прежде всего люди, у которых своя судьба, беда и радость, своя семья. А для каждого семья - это главное. Так говорил мой отец. Скоро должны привезти в столицу его останки. Я похороню его, как полагается.
   - Я видел, как погиб Кит..., - Клеменс вздохнул.
   - Когда?
   - В самом начале битвы. С тыла его отряд был атакован группой монстров. Все произошло очень быстро. Несколько бойцов погибли в первые секунды. Потом подоспел Кит и еще несколько магов. Им удалось сдержать тварей. И дело, вроде бы пошло на лад...Бойцы взяли монстров в кольцо. Но вдруг что-то случилось. Монстры прорвали кольцо и вновь атаковали. Я не успел... Похоже, там были существа, не восприимчивые к магии. Бойцы неминуемо погибли бы, но Кит оттолкнул их, он снова стал зверем. Оставшихся в живых тварей мы уложили. А Кит погиб.
   - Кар знает? - спросил я.
   - Все знают, - ответил Клеменс, - Кзатар, погибла Мар...
  Микс, Кит, Мар... Мы с Клеменсом долго сидели вместе, просто молчали. И понимали, о чем молчим. Все закончилось. Все только начинается.
  
  Не желая возвращаться в покои наследника в Белом дворце, я предпочел занять те, что предназначены мне по праву. Передо мной распахнули тяжелые дубовые двери. Был ли кто-нибудь здесь после смерти отца? Скорее всего, да. Но, с того дня, когда я в последний раз заходил сюда, в покоях короля Нурогнии ничего не изменилось.
  Я медленно обходил огромную комнату, которая могла бы претендовать на звание тронного зала, если бы не отсутствие торжественности и претенциозности. Здесь все было просто, основательно, уютно.
  Я сел в любимое кресло отца, утонув в нем, несмотря на свой вполне приличный рост. Ладони легли на гладкие подлокотники. Мы с отцом часто проводили время в этой комнате, за играми, когда я был мальчишкой, за долгими беседами спустя годы.
  В голове зазвучала, удивительно, как мог я ее припомнить, старинная песенка. Напевая простенький мотив, грозный король Нурогнии в такт музыке постукивал по этому самому подлокотнику. Я вспомнил улыбку отца, веселые лучистые глаза. Вздохнул.
  Теперь бремя власти находится на моих плечах. Наша победа теперь не казалась мне поворотным моментом, хотя, несомненно, так оно и было. Надо сделать еще очень многое. Отец готовил меня к управлению государством с детства. Многочисленные учителя разработали личную учебную программу. Мне пришлось изучать языки, историю, географию, литературу, химию, физику, математику. Не скажу, что это было легко. Уроки длились по двенадцать часов в день. В перерывах на отдых я тренировался с мечом, выполнял физические упражнения. Помню, пытался бунтовать. Но потом втянулся. У меня не было времени бездельничать. Раз в год я сдавал экзамены чрезвычайно строгой комиссии. Управление государством и право преподавал сам король Нурогнии. И он был доволен моими успехами.
  
   Любой человек, будь то король или простолюдин, перед тем, как сделать первый важный шаг, останавливается. Это нормально. Это заложено в нас природой, чтобы мобилизоваться и не сделать неверный шаг.
  Я четко представлял, что и в какой последовательности буду делать, и какие вопросы предстоит решать. Без выступления на площади перед всем народом не обойтись. Тогда же я планировал объявить дату проведения суда над захваченными инакомыслящими. Некоторым удалось скрыться, их еще нужно найти.
   Далее предстоит организовать восстановление промышленности, срочно оказать поддержку населению. Медицина, наука... Надо навестить Центральную Дворцовую Лабораторию, Хотя, я думаю, Сулейштейн меня уже опередил.
  Все трудно, но выполнимо. Мелодия снова завертелась в голове, я даже слова вспомнил и стал постукивать, как это делал отец.
  И вдруг что-то щелкнуло, подлокотник медленно повернулся. Отец оставил мне послание! В нише лежал свернутый в трубочку листок. Я бережно развязал тесемку.
  'Кзатар, мой любимый сын!
  Если ты читаешь это письмо, значит, мы победили, и ты стал королем Нурогнии. Не такой я хотел передать тебе страну. И от этого мне горько и больно. Но я уверен, что тебе удастся преодолеть разруху, упадок, восстановить порядок, возродить Нурогнию и поднять ее из пепла. Пророчество Нурогна о тебе. Прощай, сынок. Знай, что после Нурогнии, я любил сильнее всего тебя.
   Эдмар Нариндэр.'
  Меня не беспокоили. Клеменс находился за дверью и никого не впускал. Я мог побыть наедине с воспоминаниями и переживаниями, мог собраться с силами.
  - Кзатар, - вдруг позвал Клеменс, похоже, я переоценил его тактичность, - тебе надо на это посмотреть.
  
  Перед дворцом в окружении охраны и толпы любопытных стояли четверо существ из того племени, что мы с Клеменсом встретили сразу по прибытии в наш мир, и маленький тщедушный человечек с узкой полоской усов под носом и прозрачными глазами.
  Черные, словно облитые смолой существа, очень напоминающие людей. Рослые. Между пальцами перепонки. Рты очень широкие, так что видны длинные и острые зубы. В черных глазах страшная усталость, или мне это опять только кажется. Они удерживали человека, не давая ему сбежать.
   Человек вдруг вывернулся и бухнулся передо мной на колени. Попытался подползти ближе, но был остановлен.
   - Спасите, Ваше Величество! - вскричал он и захныкал, как ребенок.
   Человек размазывал слезы по грязному лицу. Мне почему-то стало противно:
   - Что здесь происходит?
  Старший охранник сделал шаг вперед:
  - Ваше Величество. Этих, - он указал на сгорбившихся и явно страдающих без воды существ и их пленника, - мы захватили при попытке проникнуть в город.
  Один из перепончатых, что был повыше других, стал двигать челюстями, открывать рот, из горла его вырывались хрипы. Неужели он пытается что-то сказать?
  - Дайте им воды, - велел я.
  Они жадно пили. Потом тот же высокий заговорил. Я с трудом разбирал слова. Его органы речи или были недоразвиты, или регрессировали. Свои слова человек, я не мог теперь считать его никем другим, подкреплял жестами. И, в конце концов, я понял его.
  Эти люди, брошенные на дно, как они себя называли, знали в лицо того, кто виновен в том, что с ними произошло. И теперь они привели его на праведный суд короля.
  Я подал знак увести инакомыслящего и задумался, глядя на брошенных.
  - Кзатар, - послышался шепот из-за спины, - можно мне их пригласить в лабораторию? Я мог бы...
  Я кивнул и сделал приглашающий жест:
  - Прошу вас быть гостями в моем...доме, - а потом указал на профессора, - его зовут Сулейштейн. Он вас проводит.
  Брошенные поняли меня, замялись, в глазах одного из них мелькнул испуг, но пошли.
  
  - Кзатар! Да!Да! Я был прав! Им можно помочь. Изменения пока еще обратимы, - торжествовал Сулейштейн.
  Наши гости спали в глубоких ваннах, приготовленных специально для них в Центральной Дворцовой Лаборатории, полностью погрузившись.
  - Вы уверены?
  - Да! Абсолютно! Понимаете, молодой человек, инакомыслящие в своих экспериментах над этими людьми использовали вирус. В результате произошли изменения не только внешние. У людей появились трудности в различении звуков на слух, возникло повреждение речевой зоны мозга, дефекты в строении речевых органов. Внешние заметны всем. А внутри... У всех четверых я исследовал ротовую полость и заметил расщелину верхнего неба. Кроме того, губы и язык у них недостаточно подвижны. Говорить среди них может только один. Это потому, что сопротивляемость заболеванию у него несколько выше. Но болезнь развивается. Если ее не лечить, то и он лишится возможности говорить.
  - У них есть и дети, - подлил я масло в огонь.
  - Вот тут я не уверен, - огорченно произнес Сулейштейн, - понимаете, молодой человек, - когда ребенок рождается с генетическими изменениями, то все гораздо серьезнее. Речевые области головного мозга, скорее всего, окажутся недоразвитыми, так же, как и нервная система. Со взрослыми все иначе...
  - Так вы сможете их вылечить?
  - Мне понадобится помощь и оборудование, - ответил старый маг.
  - Так, - я принял мгновенное решение, в правильности которого не сомневался ни минуты, - профессор Сулейштейн, обращаюсь к вам с официальным предложением. Согласитесь ли вы возглавить Центральную Дворцовую Лабораторию?
  Старый маг был поражен:
  - Кзатар, я не думал об этом, - растерялся он, - я не ожидал...
  - Ну же, профессор, - подбодрил я, - лучше вас никто не справится, у вас же столько опыта, знаний, последователей. И опять же, возможность проводить исследования и работать, выбирать направление...
  И я попал в точку. Глаза Сулейштейна заблестели, кажется, это были слезы, но не думаю, что мои похвалы его так растрогали, старик помешан на науке и магии, а тут такие возможности. Я усмехнулся:
  - Ну, так как?
  Сулейштейн засиял:
  - Конечно, Кзатар, ой, простите, Ваше Величество! Конечно, я согласен! Вы же знаете, моя мечта - служить науке!
  - Тогда набирайте штат по своему усмотрению и приступайте!
  Теперь по части науки и лаборатории я могу быть спокоен. Сулейштейн и Тандероз отлично со всем справятся, получив законные права. И я даже знаю, чем они займутся в первую очередь, разумеется, после восстановления лаборатории. Организуют экспедицию к морю и попытаются вылечить брошенных.
  
  В лаборатории меня ожидали двое: Сулейштейн и незнакомый мужчина средних лет, коренастый, со скуластым открытым лицом. Что-то в нем казалось мне смутно знакомым:
   - Мы встречались раньше?
   Человек смущенно улыбнулся:
   - Много раз...Кзатар, Ваше Величество... Я Тандероз...
   - Но как? - я был ошеломлен.
   - Отряд Клеменса оттеснял противника, освобождая главному отряду проход во дворец. Вдруг я заметил, что в стане врага кто-то пробирается навстречу нашим, забрасывая заклинаниями своих. Он кричал, словно кого-то звал. Потом я услышал, он звал Клеменса. Это был его брат, Кред, в твоем, Кзатар,теле.
   Кругом клубился дым, столбы огня взмывали в небо, то и дело гремели взрывы. Новое оружие на основе кзаров, надо сказать, очень и очень мощное. На некоторое время я потерял Креда из вида. Потом снова увидел, он вырвался вперед, на линию огня. По нему били заклинания с обеих сторон. Кред, уже раненый, не мог защищаться. Клеменс подбежал к нему и подхватил на руки в тот момент, когда последнее заклинание нашло свою цель. Тело Креда обмякло в руках брата, он что-то успел сказать.
   Клеменс передал умирающего мне с просьбой вынести с поля боя и попытаться спасти. Я подхватил Креда и еще одного раненого и полетел к пещере Лиги в надежде спасти их обоих.
   Но наши усилия оказались напрасны. Души обоих раненых покинули тела. Твое, Кзатар, тело Сулейштейн поддерживает. А второе я осмелился занять сам.
  
   Я лег рядом со своим телом. Бездыханным, окровавленным, с печатью Смерти на бледном лице. Было жутковато.
   - Не переживай, - заметил мое состояние Тандероз, - тело отлично сохранилось. Сулейштейн поддерживал все системы жизнедеятельности, лечил раны. И даже привел в порядок печень. Кред пользовался ею не слишком бережно.
   - Итак, молодой человек, - проговорил Сулейштейн, - прошу вас закрыть глаза и не сопротивляться силам, присутствие которых вы скоро почувствуете. Раз, два, три...
   Фокус меня рассмешил, но я послушно закрыл глаза и впервые за последние несколько дней расслабился. Сначала пришлось заставить себя, прилагать некоторые усилия, потом все пошло, как по маслу. Я почувствовал легкость и свободу от всего: от забот, от окружающего мира, от тела и, в конце концов, от мыслей...
   Я был облаком, мельчайшей песчинкой или мыльным пузырем, готовым перемещаться при малейшем дуновении. Мне стало легко. Я ничего не чувствовал, перестав быть самим собой. Я стал никем, и это было прекрасно.
   Меня несло, кружило... И вдруг непонятно откуда взявшийся вихрь подхватил меня и, завертев в водовороте, бросил в темноту и холод.
   Ощущение полного счастья пропало, на смену ему пришло разочарование. Я стал снова слышать. А потом обрушилась боль. Болело все: тело, руки, ноги, а особенно голова. Яркий свет резал глаза.
   Надо мной колдовали в прямом и переносном смысле Сулейштейн и Тандероз. Я начал потихоньку соображать и осозновать, что происходит в моем новом старом теле. За Ваню я не беспокоился. Бросив на него взгляд, я понял, что он расправил свое сознание и, наконец, вздохнул свободно. А в моих затекших руках и ногах только заструилась кровь, и я не мог вздохнуть без стона.
   - Ничего, сейчас полегчает, - уверенно произнес Тандероз.
   И действительно, с каждой минутой становилось все легче. Через некоторое время я смог встать, чтобы обнять человека, который мне так помог.
  
   - На самом деле все прошло не совсем гладко, - ответил Сулейштейн, когда я обнял его вслед за Ваней и Тандерозом.
   - Я чувствовал какую-то внутреннюю борьбу, - сказал я.
   - Если сказать, что боролись Тело и Душа, то это будет не совсем верно, - покачал головой Сулейштейн, взглянув на Тандероза.
   - Исчезло состояние гармонии, в котором находились Душа и Тело. И Душа услышала Зов, - сказал Тандероз.
   - Зов моего собственного тела? - спросил я, все еще не понимая.
   Ваня смотрел то на одного, то на другого. Я понимал его удивление.
   - Увы, нет, это был другой Зов, - сказал Сулейштейн.
   Старый маг вытер пот со лба.
   - Ты ошибся, Кзатар, - сказал Тандероз, - гораздо сильнее оказался Зов Света и Мысли. Твоя Душа стремилась к очищению.
   - И как это понимать? - радостное возбуждение уже несколько улеглось, и я стал вникать в то, что мне пытались втолковать.
   - Между вашим телом и душой решался вопрос, в каком мире останется душа, - ответил Сулейштейн, - это, если грубо говоря. Свет, Истина - то место, откуда души приходят в наш мир. Это Колыбель и Хранилище душ, состоящее из невероятно огромного их количества. Происхождение Зова мне не совсем понятно. Его можно представить, как силу магнитного притяжения или объяснить разницей давлений.
   - Когда человек умирает, тело не удерживает душу, и она идет на Зов и возвращается в Колыбель. Тело Вани восприняло стремление Души покинуть его, как угрозу Смерти и активно сопротивлялось. Рефлекс, молодой человек, - проговорил Тандероз.
   - Наше участие в процессе отторжения души изменило расстановку сил, и мы тебя едва не потеряли, - вздохнул Сулейштейн.
   - Как же вам удалось удержать душу? - меня бросило в пот, когда я в полной мере осознал случившееся.
   - Решение надо было принимать мгновенно. Риск зашкаливал. Мы создали магический вихрь, небольшой, но мощный, с очень мелкой структурой. Своеобразное сито, - сказал Тандероз.
   - Ваша Душа, Кзатар, просто перепутала направление, - улыбнулся Сулейштейн, - Тело, долгое время лишенное души, постепенно утрачивает, как бы сказать точнее, желание иметь ее. Душа Креда довольно давно покинула твое тело. Я поддерживал только его физическое состояние. Однако факт оставался фактом: души, даже самой захудалой, в нем не было. Но, когда, наконец, твоя душа заняла тело, мы уже не позволили его покинуть.
   - Пусть теперь привыкает! - засмеялся Тандероз, и мы его поддержали.
  
  
   ЭПИЛОГ
  
   Нурогния ожила. Изменения были еще не слишком заметны, но коснулись всего. Из-под земли, которая перестала быть сыпучей словно песок, полезли первые тонкие травинки. Среди них уже копошились какие-то жучки. На небе появились облака.
   Лечение брошенных людей, которое организовали Сулейштейн и Тандероз, проводившееся на месте, дало свои первые результаты. Ко многим вернулась речь. И в целом прогнозы были достаточно утешительными, даже в отношении детей. Однако перевозить их в столицу пока не решались, чтобы не травмировать. Но Кзатар уже не сомневался в благополучном исходе, с такими талантливыми магами-учеными. Сулейштейн и Тандероз собрали в Центральной Дворцовой Лаборатории весь цвет науки и магии.
   Отправляясь в свой родной мир, я явственно ощущал утрату, как будто прощался навсегда с родным мне человеком. Да, наверное, так оно и было на самом деле.
   - Кзатар, я только не понял, как инакомыслящие собирались использовать Свет Жизни, чтобы захватить наш мир?
   - Свет Жизни, кроме основной функции способен образовывать шлюз между мирами. И все. Захват осуществляют люди, планомерно и хладнокровно. Теперь нашим мирам ничто не угрожает. Пока не угрожает, - поправился Кзатар, - но если что - разберемся...
   Что-то капнуло на щеку, потом еще. Дождь! Настоящий дождь. Он припустил сильнее. Крупные капли сыпали на жаждущие влаги исстрадавшиеся земли Нурогнии. Холодный ветер превратил капли в стрелы. Ну и погоденка! А сердце наполнилось неописуемой радостью.
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"