Стало тесно в этом мире, Хари,
украинцы и россияне 
не поместятся на одной Земле,
все толкаются локтями;
получил и я, Хари, по своей харе,
досталось, Хари, и мне.

Стало грустно в этом мире, Хари.
Может хватит, пора уже сказать "харэ".
Упорхнули наши серафимы, кто в Хартум, а кто в Хараре,
только я остался, Хари,
в среднерусской, безыскусной, колоссальной полосе.

Стало в этом мире горько, Хари,
но это не то "горько", о котором кричат на свадьбах,
до трещин в барабанных перепонках,
это совсем иная горечь, Хари,
это горечь иного порядка,
совершенно другого абсурда,
я бы даже сказал "горечь миропорядка" -
миропомазанная шутка -
стало в этом мире, Хари, жутко.

Не читай Махабхарату, Хари,
сколько не говори: харе харе
Кришна, харе харе Рама -
жизнь от этого не становится слаще.
Палач, как всегда, калечит,
а вечером дрожат его плечи - он плачет,
из всех его порнографических качеств
это, бесспорно, важнейшее,
как для меня - человека,
так и для тебя - женщины.

А как же наше харакири, Хари,
а как же, Хари, наша актуальная карма?
Что мы можем, Хари, кроме как поставить
зарубку на свою деревянную память,
завязать узелок стихами
и увязнуть вместе с ними
в глубочайшей своей периферии

... а потом, 
однажды перейти улицу на синий,
на другую сторону асфальтированного Мироздания,
будто мы не знакомы
и, как будто не с вами я.

Если честно, Хари: дела наши хреновы,
хреновы, Хари, наши перспективы,
у хомо сапиенса - нет шансов,
всё сводится ко времени - времени и пространству -
но особенно к времени,
к чёткой эвклидовой линии,
к тире между двух монументальных точек,
здесь на продрогшей планете Земля
и на зябком Солярисе тоже.