|
|
||
Не улыбайся, не улыбайся, чёрт, и не маши рукой под этой коронованной звездой, под южно-африканской россыпью созвездий, ты более не та и я уже не прежний. Не улыбайся, нет, забудь, к чему сей балаган, смотри, как будто смотришь на врага. У чёрноморских колоннад всех херсонесов, ты куриш беломор, а я читаю прессу. Скажи, зачем смеяться, ведь можно помолчать, под визги креативные девчат, и я молчу, стою, раскуриваю нервно, в белых штанах у входа в Рио-де-Жанейро в который не войдём - для посторонних вход закрыт; не для меня сей райский колорит. Я не Адам, а у тебя, увы, нет ничего от Евы: буэноайресить не надо, не надо риодежанейрить. Как жаль, Эйнштейн не высунет нам свой язык, не увезёт в Европу крепкий мусульманский бык, пространства-времени нам вовсе не осталось и что соединяет нас? - увы, одна усталость. Но относительность поможет нам - тебе и мне, быть, как бы рядом, но пропасть во вне. Мне можно боле не острить, тебе не брызгать смехом, наш мозг скукожится и станет вновь орехом. Я просто имя рек, никто, бездушный аноним. Мой Наутилус сгинул среди рыхлых льдин, в моих наушниках Помпилиус играет. Нас география переживёт, история нас всех перелистает. И всё, что мне болит, уже не для твоих ушей. Как хорошо, как скверно на душе. Вдали пространства уменьшающейся Машей ты улыбаешься ещё, но боле мне не машешь.
|