_______________________________________ Хорошие люди
На Маййорре, как и следовало ожидать, братьев по разуму не было, только такие же обыкновенные люди, как Апокрифка - ну, точь в точь.
Эх, батенька малосольный - поругивался Апокрифка Македонский, улыбаясь в свою рыжую муравьиную бороду.
Местный воевода - лукавый мужичок, со своей сарафанной женой и дочуркой угощали Апокрифку чаем из самой небесной Чины. Тут же стояли блины с икоркой, с брусничным вареньем и коричневым гречневым мёдом.
Да, какие тута братья по разуму, удивлялась воеводина жена, погрохачивая фарфоровыми чашечками и блюдцами. Нет, тут никаких инопланетян, поддакивал жене воевода, обычные люди живут, наизауряднейшие, о двух руках, о двух ногах и с одинокой головой.
Эх, батенька малосольный, опять выругался Апокрифка Македонский, но вид у него был такой довольный и благодушный, что хоть икону рисуй. Ну, ладно, пора мне. Благодарствую.
Он перевернул пустую чашку и поднялся. Воеводина жена с дочуркой сразу засуетились, собирая дедушке узелочек на дорогу. Тут тебе и вареньица всяческие и оладушки и байховая заварочка. Был в узелке и штофик малиновой наливочки - малина в этом году на Маййорре была неподражаемой. Лишнее это всё, не соглашался Апокрифка.
Ничего не лишнее, настаивала сарафанная жена, протягивая дедушке пузатенький узелочек. Нечто я не понимаю, межпланетные перелёты - дело серьёзное. Всяко может приключиться: метеориты там разные, камешки небесные, гравитационные ловушки, чёрные, прости Господи, дыры.
А нет ли у вас, хозяюшка, ниточек шелковых, а то скафандр мой совсем прохудился, случай чего, стыдно будет перед жителями иных миров. Заштопать бы надобно.
Хорошие люди, думал Апокрифка, возвращаясь к своему летательном аппарату, жаль только не гуманоиды. По обе стороны от Македонского падали в траву кулакастые яблоки и гудели увесистые бронзовые жуки.
Так размышляя, Апокрифка вышел на поляну полную взволнованных одуванчиков. На ней, по пояс в траве, стояла деревянная ракета из хорошо высушенного, левантийского лесоматериала.
____________________________________________________ Пир трёх мудрецов
На траве одной планеты сидели три человека: Апокрифка Македонский, Афинянин платонической школы и ещё один Египтянин - древний и потресканный от долгой жизни в пустыне.
Хорошо жить в вещественном мире, состоящем из атомов, полном доступной еды и вкуснятины женщин, сказал ширококостный Афинянин.
Глупец, рассердился на него Египтянин и выругался магическим халдейским матом. Жизнь в таком мире - одно сплошное страдание.
А я ищу иные цивилизации, хочу установить контакт и превратится для них в лепшего друга. Объяснил свою жизнь Апокрифка Македонский.
В десяти шагах за спиной старцев, в нетронутой траве стояли три ракеты. Одна сделанная из дерева, другая - глиняная, вышедшая из рук изобразительных аттических гончаров, а третья была вытесана рабами в синайских каменоломнях и напоминала собой многоступенчатую пирамиду.
Апокрифка развернул узелочек и вытянул на свет божий штофик малиновой наливки. Все три старца вылакали по полной чарке.
Захмелев, они ужасно запели украинскую песню. Апокрифка налил ещё по одной, и мудрецы опрокинули наливочку себе в рот. Афинянин занюхивал атомно-молекулярной ромашкой, Египтянин грыз каменный сухарь, а Апокрифка жевал крупнокалиберную артиллерийскую грушу.
После третьей Афинянин начал иронизировать и сократничать и Египтянин не выдержав, заехал ему по лбу хохломской ложкой, на что грек ответил безошибочным плевком в египетское око.
Нет никаких инопланетян и внеземных миров, заверещал хмельной мудрец из Египта своим тоненьким длинным голосом.
А я не исключаю такой возможности, отвечал ему пьяненький эллин. Очень даже может быть, что мы не одиноки во Вселенной.
Вскочив, они кинулись друг на друга с кулаками. Древний грек был крепче, но вязкий жилявый Египтянин не собирался просто так сдавать свои философские позиции. Досталось и Апокрифке, кто-то двинул его невзначай своим остроугольным локтем, выдавив ещё один невезучий зуб.
После короткой стычки, Египтянин с подпитым глазом убрался в свою пирамидальную ракету и рванул свечою в космос.
Охламон, подытожил философский диспут Афинянин и тоже стартовал на своей глиняной краснофигурной ракете - чуде гончарной техники.
Однажды поломалась у дедушки Апокрифки ракета. То ли какой гвоздик расшатался, то ли какой колышек прогнил, но свалился Македонский из космоса прямо на пустырь посредине галактики. Благо упал удачно.
Стал Апокрифка осматривать свою ракету, батенька малосольный - гипердвижок накрылся. Что ты будешь делать. Там внутри какая-то штучка хрустнула, махонькая, прямо, как блоха. Для такого ремонта нужен глаз-алмаз, что левый, что правый, а где их взять - зрение Апокрифки давно уже не алмазным было. Вот влип, очкарик, так влип.
В это время шёл по пустырю паренёк славянской наружности. Идёт себе, песенку насвистывает, ухмыляется в первые нежные усики - довольный. Послушай, паренёк, останавливает его Апокрифка, помоги мне ракету исправить, детальку одну подковать. Я тебе заплачу.
Нет проблем. Взял паренёк маленькую штучку и давай её исправлять. Да, только видит дедушка, ничего у него не получается - глаза-то у парнишки молодые, подробные, а руки осиновые - трусятся, дрожат, сразу видно с бодуна человек. Истинный славянин, такому разве космический аппарат доверишь.
Сидит дальше дедушка. Солнце плешь поджаривает, настроение препаршивое. А тут дева идёт - юная, стильная, по-модному расфуфыренная. Давай Апокрифка просить у неё помощи, мол, помоги, дочка, движитель запустить, деталька там одна гавкнула. У тебя глазки пристальные, пальчики миниатюрные, как раз для тебя работёнка будет.
Ну, ты даёшь, дедуля, ответила ему герла-красавица. Я почти фотомодель, тяжелее хрена в руки не беру. Не для того я грызла гранит науки, оканчивала разные оксфорды-кембриджи, что бы теперь белы ручки в мазуте марать.
Опять сидит печальный Апокрифка, а гипердвижок рядом валяется. Вокруг Природа вовсю старается, пташки свои голосовые данные афишируют, кузнечики скрипят жестяными бицепсами, а Апокрифке всё не весело.
Тут бежит по пустырю какой-то китаец, на зайца очень похожий - зубы передние выглядывают, глазки прищурены, а лицо, как женская ладошка.
Македонский даже слова ему не сказал, китайчик сам подошёл, гипердвижок внимательно понюхал, задумчиво в нём поковырялся, на поломанную детальку дунул, притулил к больному месту, и всё тут же волшебным образом срослось, пазики удивительно совпали, движок весело зафункционировал так, что можно было снова беспрепятственно бороздить просторы Вселенной. Молодец китаёза.
А деньги-то, крикнул ему вдогонку Апокрифка. Китайчик вернулся, денежку забрал и обратно убежал, наверное, размножаться.
Апокрифка Македонский приземлился на случайную планету, которой не было ни на одной звёздной карте.
Пел брачный хор птиц и сумасшедше цвели подсолнухи - целое море маленьких солнц. Из подсолнухов выплыла высокая Женщина в сарафане, с изогнутой лирой, прижатой к плоской груди.
Дедушка, Вы кого-то ищете, спросила Женщина, проводя пальцами по струнам и рождая звуки гармонии.
Да, ищу - внеземную цивилизацию. Вы случайно не видели.
Нет, но вы не отчаивайтесь, у нас редко кто бывает. Последним сюда приходил Ганнибал со своими непробиваемыми нумидийскими слонами.
Кокошник на голове Женщины состоял из роя клубящихся пчёл. Пчелиная семья суетилась, одни пчёлы прилетали, другие - улетали, так что высота кокошника и даже его форма непрерывно менялись.
В это время из травы вышел гибкий плавный лев, неся на спине маленького смуглого мальчика с кучерявой головой. Восседая, малец держал в руке пергаментный свиток и что-то вдохновенно записывал туда противно-скрипучим пером. Подойдя ближе, лев начал тереться о ноги Женщины и громко бархатно мурлыкать от мужской нежности.
А откуда у вас столько подсолнухов, спросил Апокрифка, улыбаясь в свою академическую бороду.
Триста слонов было у Ганнибала, ответила Женщина. Пройдя, они оставили после себя много какашек невиданных растений. Как видите, подсолнухи хорошо у нас выжили и прижились. Женщина коснулась струн, и музыка вылилась из её перстов.
Моего папу разбили нехорошие древние римляне, вдруг произнёс малец, оторвавшись от пергамента. Они его очень не любили и поэтому папа вынужден был нас бросить и бежать на другой конец Млечного пути.
Подлетая, пчёлы кормили мальчика маточным молочком. Мальчик же капризничал, вредничал и отмахивался от пчёл универсальным гусиным пером. Чтобы отвлечь его, Женщина взяла ребёнка на руки и дала ему свою гармоничную лиру.
Когда она уносила его в подсолнухи кучерявый малыш, бойко и неумело забряцал на лирическом инструменте.
Мама, из-за этого мёда у меня постоянно ноют зубы. Когда я вырасту - буду жить в Петербурге, подальше от назойливых древнеримских пчёл. И от африканских подсолнухов тоже.
Гибкий плавный лев следом за женщиной скрылся за шеренгой солнцеподобных растений.
______________________________________________________ Вторая голова
Прилетел как-то Апокрифка в гости к старому другу, а друг уже изменился. Не узнать старого друга. Он купил вторую говорящую голову и стал верить всему, что та говорила.
Вторую голову ему продали дремучие гиперборейские купцы, чьи бороды пахли сырой нефтью, а лица были всегда красными от медовухи. Купцы приходили сюда с караванами груженых циклопов.
Вторая голова не имела разума, она была пустой и квадратной, но зато у неё был хорошо подвешенный язык. Она всё время рассказывала новости или пела суровый гиперборейский шансон, иногда правда, переходя на новую папуагвинейскую попсу.
Очень скоро старый друг бросил пить традиционную малиновую настойку, поскольку она делала его невнимательным и мешала правильно вкушать новости второй головы.
Потом он расстался со своей женой, немолодой уже монголо-татаркой, ибо та постоянно требовала к себе женского внимания и сердилась, когда муж целыми днями слушал вторую говорящую голову и любовался на прелести папуа новогвинейок.
Дальше старый друг перестал якшаться с закадычным кахетинским товарищем, поскольку кахетинец считал вторую голову брехухой и не понимал сурового гиперборейского шансона.
Надо сказать, что вторая голова очень любила геополитику и была большой квасной патриоткой. Она ни в коем случае не отвечала на вопросы, она просто вещала правду. Правду и ничего кроме правды. Правда снизошла на неё, как божий дар, раз и навсегда. Международная обстановка была любимой правдой второй головы.
Однажды, будучи в гостях, Апокрифка неожиданно проснулся среди ночи. Над ним, готовый к убийству, стоял старый друг с занесённым для удара месопотамским ножом. Апокрифка вскочил и побежал вон из гостей в одних подштанниках, к своей деревянной ракете. Старый друг бежал за ним, размахивая холодным оружием.
Ах ты, фашист македонский, орал старый друг. Я тебе покажу, как смоктать кровь из младенцев Великой Невиноватой Эллады.
Добежав, Апокрифка Македонский герметично захлопнулся в ракете, повернул ключ на старт и дал реактивной тяги.