Техник Л стоял перед башней. Башня тянулась в высоту, словно вымощенная камнем дорога. Уходя, дорога башни терялась где-то в стратосфере. Словно стрелка солнечных часов, она отбрасывала тень далеко вперёд, единым махом разделяя материковую сушу. В документах эта башня значилась как ремонтный шпиль ДС51-824к. Но между собой старые техники называли её "башней тэт-а-тэт", или, на жаргоне техперсонала, "тэтатэшкой". Почему её так называли, у старых техников не добьёшься, того и гляди напорешься на три буквы, а молодые бездарно пожимали плечами. Действительно, откуда молодняку знать.
Технику Л предстояло совершить плановый осмотр механической части конструкции, которая располагалась на самой вершине шпиля. Он подошёл к его основанию и дёрнул металлическую скобу - входная дверь оказалась запертой. Техник нажал кнопку вызова лифта - бесполезно; кнопка, наверное, уже лет сто как не подавала признаков жизни. Техник Л оглянулся: начинало потихоньку смеркаться, мир наливался зеленоватым и фиолетовым. Ничего другого не оставалось и техник Л расположился у подножия башни на ночлег. Скоро запрыгал костёр, сложенный из останков доисторических кизяков. В бездну сухо выстреливали снопы красноватых искр. Расставив ловушки для песчаных скорпионов, техник Л смирно задремал в отсветах приседающего огня. Ночь была спокойной и звёздной.
Очень скоро техник Л отделился от своего тела. Оставив себя спящим, он подошёл к железной двери; на этот раз она оказалась открытой. Дверь противно развернулась и техник ступил, наконец, внутрь. Внутри башни происходили сумерки. Скоро, привыкшие к темноте глаза, начали различать спирально поднимающиеся вверх каменные ступени. Ступени методично ввинчивались в темноту наподобие штопора.
Согласно древнейшей проектной документации высота ремонтного шпиля ДС51-824к достигала шести километров четыреста одиннадцати метров. Шпиль был возведён тауэргами во времена второго эона Хроноса, который ещё именуют сомнамбулическим. Возведён он был на месте, так называемого, гравитационного прокола, - локального участка аномальной гравитации. Именно гравитационная флюктуация позволила тауэргам построить такое глобальное сооружение. Говорят, они возводили его в сомнамбулическом состоянии, повинуясь бессознательному наитию или внушению высшего Архитектора, который пользовался тауэргами во время их сна.
Оказавшись внутри башни, техник почувствовал себя легче обычного; здесь он весил меньше половины своего реального веса. Отчего так, подумал техник, из-за малой силы притяжения или оттого, что я ненастоящий? Главная шахта лифта пустовала, лифт не функционировал, поэтому оставалось подниматься старым способом людей - пешком. Закручиваясь против часовой стрелки, лестница виток за витком уходила в темноту верхотуры. Техник почти не напрягаясь, легко начал спиральный подъём, но так просто оказалось только вначале. Со временем усталость принудила его остановиться и перевести дух. Подъём обещал быть трудным, несмотря на слабую силу притяжения. Астральная оболочка техника, не привыкшая к долгим физическим нагрузкам, обладала тонкими мышцами и поэтому быстро уставала. После нескольких часов подъёма техник останавливался на межэтажной площадке и, устроившись поудобней, переводил свою трансцендентную сущность в экономический режим. Именно тогда на земле, у подножия шпиля настоящий техник Л приходил в сознание. Просыпаясь, он чувствовал себя выжатым лимоном, его энергия утекала в прореху снов и запасы её приходилось срочным образом пополнять. Теперь техник понимал, что существовал в двух ипостасях, в качестве первого и второго техников, и что только таким способом можно было взойти на вершину шпиля. Башню можно было покорить только в сомнамбулическом виде.
Под призрачным небом, словно потягиваясь, стояли очень высокие, стройные дни. Дул северо-восточный пассат, неся прах одряхлевшего мира. Однажды проснувшись, техник Л обнаружил возле себя падшего робота. Робот функционировал из последних сил. Техник Л пересмотрел его нежные схемы и со знанием дела вдохнул в железяку новую жизнь. Теперь просыпаясь, техник Л обнаруживал себя не одиноким. Вместе с древним роботом они подолгу сидели под шум пересыпающегося песка, смакуя, пойманные в диапазоне короткой волны, недостоверные слухи. Иногда они выпускали светочувствительные элементы и начинали усиленно поглощать дармовую энергию солнца. Пожилая звезда была скаредной и скупилась на корпускулы света.
Когда приходило время, техник Л снова ложился спать и тут же приходил в себя на одной из бесчисленных межэтажных площадок. Проснувшись, он вновь продолжал прерванный ранее путь на вершину шпиля. Виток за витком он преодолевал километры спирального подъёма, но подъём все не кончался, как будто, раскручиваясь, вытягивался в бесконечность. И всё то время пока техник взбирался по ступеням вверх, его первое тело мирно дремало внизу, под неусыпным контролем благодарного робота. Стародавний робот сдувал со спящего пылинки и защищал от атак панцирных скорпионов. После ночного движения по лестнице, уставший техник ложился отдохнуть на очередной каменной площадке, и в тот же миг просыпался уже на земле, у подножия башни, в компании преданного робота. Сколько раз он просыпался и опять проваливался в сон, техник Л уже не помнил - очень быстро он сбился со счёта: дневные бдения с роботом и ночные подъёмы по спирали слились для него в одну стремительную, чёрно-белую круговерть. Техник Л засыпал, словно уходил на работу, где его ждала бесконечность ступенек. Иной раз он даже путался; становилось всё более непонятным, в какой момент сон прекращался, а в какой - входил в свои права. Техник Л уже не понимал, когда он настоящий, а когда только проекция, сотканная из тончайшей материи сна. Он потерялся среди дней и ночей.
Ранее он никогда не думал о втором технике, как о ком-то самостоятельном, кто живёт отдельно от него. Я сейчас собираю чёрствые кизяки, разжигаю огонь, готовлю скудную пищу, а что в это время делает Он? Спит? Да, спит и, наверное, видит во сне меня, который собирает кизяки и занимается приготовлением нехитрых яств. Так может это я есть случайное воплощение его снов, а не наоборот? Могу ли я быть уверенным в обратном? А что если я живой только потому что кому-то снюсь? Может все мы кому-то снимся и потому существуем. Кому-то кто видит все сны одновременно, лёжа ничком в самой высокой башне из антивещества.
Со временем у подножия башни начали происходить изменения: свет нейтронного солнца ослабел и очень скоро на лицо техника Л спланировали первые шестерёнки зубчатых снежинок. В пустыню начали дуть колючие ветра. Однажды проснувшись, техник Л увидел вокруг себя подвижное белое море снега - он проснулся среди метели. Снег ходил ходуном и уже невозможно было выглянуть вдаль - многие хлопья залепляли глаза. Среднесуточная температура резко упала. Пространственно-временный континуум вошёл в зимнюю фазу бытия. Преданный робот, расходуя последние запасы энергии, подключил систему внешнего обогрева, не давая технику Л замёрзнуть во время его долгих ночных медитаций.
С приходом зимы техник понял, что у него мало времени. Ночные холода мешали ему правильно уснуть и войти в резонанс с эфирной средой. Работающий на полную мощность отопительный контур робота всё равно не спасал от действия стужи. Пока не поздно, нужно было прекратить подъём, но техник Л чувствовал, что вершина шпиля находилась уже совсем близко - дело оставалось за последним усилием сна. Превозмогая вьюгу, он снова уснул, его внутренние системы работали в форсированном режиме. Это был очень длинный сон, техник Л заранее решил не просыпаться пока не достигнет поставленной цели.
Винтовая лестница, наконец, закончилась, последняя площадка упиралась в полукруглые металлические ворота. Техник Л с трудом развернул одну их половинку. Левая створка поддалась со страшным скрипом и техник, забыв что находится во сне, осторожно переступил порог. Здесь было пыльно, тысячи лет сюда никто не входил. На вершине шпиля, внутри обширной залы функционировал архаичный часовой механизм. Техник Л двинулся по залу, подобно астронавту, оставляя в пыли красивые отпечатки рабочей обуви. Механизм был грандиозным, его детали, сделанные из первого в мире железа, уходили куда-то вверх и в стороны и незаметно терялись в перспективе пространства. В полной мере невозможно было оценить их истинные размеры. Механизм был живой, он весь шевелился, зубчатые колёсики постоянно двигались, ритмично дёргались; от напряжения гудела скрученная полоса пружины. Всё механически пело, существовало, тик-такало. Машинерия не ведала усталости материала, её шестерёнки синхронно сцепляясь друг с другом, приводили в движение все части точнейшей небесной системы.
Техник Л подошёл к лифтовой шахте, кабина лифта находилась вверху. Подходя к ней, он почувствовал недомогание, ноги его непроизвольно подгибались. Техник становился всё менее реальным, он начал терять нить своей проекции, не в состоянии более продолжать сон. Последними усилиями воли он вскрыл панель вызова лифта. Как и следовало ожидать, старинная проводка обуглилась и перегорели громоздкие предохранители. Уже находясь в полуявном состоянии техник Л успел зачистить провода клемм и вручную их законтачить. При срабатывании реле, брызнули феерические искры. Кабинка лифта, тронувшись с места, со скрипом поползла вниз, и в это время лопнула резинка трансцендентности и всё опрокинулось в абсолютный ноль.
Техник Л проснулся, как от удара током. Вокруг всё рябило, словно атмосферой шли густые телевизионные помехи. Со времени последнего пробуждения прошло, наверное, несколько суток. Или больше. Преданный робот, израсходовав остатки энергии, тихо обледенел, покрылся лучистой изморозью и превратился в кусок мёрзлого железа. Искра жизни давно покинула его тонкие микросхемы. Предвзято завывали геометрические ветра. Сквозь снежную круговерть, то и дело пропадая из вида, слабо бледнело крахмальное пятно нейтронного солнца. Техник Л оглянулся на шум: к подножию башни, поскрипывая, опустилась кабинка лифта. Она со скрежетом раздвинула створки. Хлопья снега с размаху влетели внутрь её металлической раковины. Техник Л поднялся, невольно разрушив образовавшийся вокруг него снежный занос. Войдя в кабинку, он надавил кнопку "вверх" и кабинка неожиданно легко вознеслась в стратосферу. Поднимаясь, техник оставлял зиму внизу и переносился в верхние этажи Мироздания.
Здесь всё механически пело, существовало, тик-такало. Здесь всё было правильным и бессмертным; на жирно блестящих деталях механизма незримо почила бесконечность. Она находилась в рабочем состоянии, исправно функционировала, не предвещая никаких изменений в состоянии Универсума. Плановый осмотр был завершён со всем тщанием. Тихо подёргиваясь, синхронно сцепляясь зубьями, стальной механизм приводил в движение все части точнейшей небесной системы. У основания его головной детали, под рокот исполинской шестерёнки, свернувшись калачиком, спал техник Л. Они вновь встретились: бодрствующий техник Л и техника Л спящий. И только теперь оба техника почувствовали, как они грустили друг без друга, как им друг друга не хватало. Но кто из двоих реален, а кто только сомнамбула? Без сомнения, каждый из техников был уверен что он настоящий, и, возможно, каждый из них ошибался. И гордо нёс по жизни бесценнейший груз своей ошибки.
- И что будем делать, твою мать, ведь здесь всё идеально.
- То-то и оно. Ничего не будем делать. Ничего абсолютно, просто будем.
- И всё?
- И всё.
- Слишком просто, слишком скучно, слишком долго.
- А мне нравится: чистенько так, так всё понятненько.
- Неа, ну его на хрен. Пошли.
Когда техник Л опустился в лифте обратно, у подножия башни уже дышала весна. Самая настоящая. Сколько времени техник провёл на вершине шпиля? Может пару месяцев, может двадцать лет, может - столетий. Выход из вечности всегда чреват темпоральным скачком, хронопереходом в неизвестном направлении. Снега уже растаяли, и пустыня приобрела необычный синюшный оттенок, она стала похожа на давний отёк. Только бледное нейтронное светило по имени Е оставалось всё таким же бледным и нейтронным. Давнее место ночлега шипело сыпучим ветром. Преданный робот давно оттаял и расцвёл кипучей ржавчиной. От времени он развалился на несколько частей. Внутри его ржавого корпуса безнаказанно шастали примитивные пресмыкающиеся. Красные и коричневые останки робота заносило тоненьким певучим прахом. Техник Л, не оборачиваясь, направился прочь. За его спиной, перпендикулярно в небо, выезжала каменная дорого ремонтного шпиля ДС51-844к.