Однажды древнегреческие философы по имени Пропиздронавт и Пипиздр встретились на площади в Афинах и начали беседовать.
- Обрати внимание, любезный мой друг Пропиздронавт, как много вокруг роскошных мраморных дворцов. А с ними соседствуют бедные хижины.
- Когда нибудь, достопочтенный Пипиздр, бедняки обязательно провозгласят "мир хижинам, война дворцам!" - и от всего этого великолепия останутся одни развалины, как и от римского Колизея. Через пару тысяч лет по этим развалинам будут ходить американские туристы, щёлкать их фотоаппаратом, который пока ещё не изобрели, и удивляться, зачем древние греки построили из мрамора столько развалин.
- А от хижин, досточтимый Пропиздронавт, к тому времени и вовсе ничего не останется.
- К тому времени, многоуважаемый Пипиздр, будут построены новые дворцы и новые хижины. Их построят новые люди. Всё будет казаться новым и необычным, но если приглядеться, то всё так и останется по прежнему. Бедные так и останутся бедными, а богатые - богатыми. Дураки останутся дураками, а умные - умными. Это закон природы.
- А ответь мне, любезный мой друг Пропиздронавт, кому в этой жизни жить радостнее и беззаботнее - умному человеку или дураку? Бедному или богатому?
- Мне кажется, многоуважаемый Пипиздр, что человеку бедному нечего терять, а по настоящему глупый человек не замечает ни своей бедности, ни своей глупости, и поэтому он живёт счастливо. У него так же нет умения увидеть все трудности жизни и её безобразие. Умный же человек умеет нажить богатство, и у него есть достаточно ума чтобы обойти все преграды и скрыть безобразие жизни от своего взора. Поэтому он тоже живёт счастливо.
- И получается, досточтимый Пропиздронавт, что несчастливее и тяжелее всех живётся людям среднего ума и среднего достатка. Они постоянно страшатся и трепещут как бы не потерять свой небольшой достаток и не обеднеть. У них хватает ума чтобы увидеть сложности жизни и все её безобразные стороны, но их ума недостаточно чтобы всегда преодолевать эти сложности и не сталкиваться с безобразными сторонами жизни.
- Пройдут многие столетия, многоуважаемый Пипиздр, но положение среднего класса так и не изменится. Его так и будут обирать и грабить с обеих сторон. Бедные будут грабить их чтобы избавиться от бедности, а богатые - чтобы увеличить своё богатство. Более того, богатые люди будут своей властью отбирать у людей среднего достатка и раздавать беднейшим чтобы те их любили и позволяли им властвовать и далее.
- А скажи мне, любезный мой друг Пропиздронавт, зачем Писистрат построил этот уродливый помпезный храм, Акрополь?
- Понты, достопочтенный Пипиздр! Всё это - понты. Акрополь - понты, Парфенон - понты. Писистрат непременно умрёт, а Акрополь непременно развалится. Время неумолимо и понтами его не остановишь.
- Акрополь, досточтимый Пропиздронавт, - это только начало. Через пару тысячелетий люди будут делать такое оружие, которым можно будет сжигать целые города, будут делать яхты длиннее чем наш олимпийский стадион и возводить башни высотой в сотни стадий. И всё это будут делать люди подобные Писистрату исключительно ради понтов.
- Скажи, достопочтенный Пипиздр, а ты уже выебал сегодня в жопу всех своих учеников?
- Ещё не всех, но времени только полдень. К вечеру я обязательно выебу оставшихся.
- Еби их как можно чаще, достопочтенный Пипиздр! Они будут больше тебя любить и лучше учиться.
- А скажи мне любезный мой друг Пропиздронавт, почему иудеи не ебут своих учеников, а успеваемость у них не хуже нашей. Меня очень беспокоит этот факт. Ведь умные ученики - это будущий расцвет культуры. Неужели иудейская цивилизация в будушем победит эллиническую?
- Непременно победит, достопочтенный Пипиздр. Ведь греки ничего не умеют кроме как строить из мрамора всякую хуйню, махать мечом и ебать детишек в жопу. А иудеи знают кредитные операции и повсюду выдают деньги в рост. Вероятнее всего что через пару тысячелетий всё общество будет жить в кредит, а ебать детишек в жопу вообще запретят.
- Возможно ли такое, досточтимый Пропиздронавт?
- В этом мире всё возможно, достопочтенный Пипиздр.
На этом беседа учёных мужей закончилась, и попрощавшись и откланявшись, они разошлись в разные стороны, сопровождаемые своими рабами. А время продолжало сочиться сквозь стены афинского Акрополя, неуловимо подтачивая его мраморные колонны.