Человек, назвавшийся именем Хосе Лассо, упал на песок.
Три дня изнурительного пути по Безлюдной Пустоши подходили к концу. Так или иначе, но это должно было случиться: либо он в ближайшее время доберётся до города, либо пустыня убьёт его.
Одна из его фляг была почти пуста, другая до краёв заполнена смрадной смесью из мочи и выжатого из одежды пота. Если бы ему удалось найти метеостанцию, он с легкостью смог бы использовать тамошний дистиллятор для получения пресной воды из собственных выделений. Однако метеостанции как назло не попадались, да и кто их будет строить в такой глуши, вдали от всех возможных осадков?
Воздух пустыни горячим покрывалом обволакивал тело, и без того укутанное в просторные белоснежные балахоны. Лицо Хосе приобрело вид старой тёмной бронзы, его мышцы усохли почти до костей, обтянув скелет узловатыми жилами, глаза провалились вглубь черепа, а пальцы превратились в крючковатые корни невиданного дерева. С трудом он поднимался на ноги. Вот уже который раз.
"Похоже, Вечный... Мистер, вам грозит смерть от обезвоживания..." - подумал он и медленно, шатаясь побрёл по бархану.
Очередной мираж возник невдалеке: одинокий старик под высохшей пальмой, над которой растянулся цветастый зонт, а вокруг него множество жестяных бочек, кадок и бидонов. Хосе насмотрелся миражей на всю оставшуюся жизнь. Он видел и живописные оазисы, и прекрасные величественные дворцы, и пляжи с жемчужными песками; приветливые девушки махали ему руками, звали к себе, предлагали прохладные напитки, воду, много воды. А этот мираж был необычный: ни тебе призывающих красавиц, ни освежающих брызг. Просто одинокий старик, высушенный солнцем и ветром. Его кожа была ещё темнее кожи Хосе, а глаза странно сверкали из под надбровных дуг, однако в этом изможденном старце чувствовалась какая-то сила. И именно эта сила заставила путника остановиться.
- Хэй, старик, ты ведь не мираж? - спросил Хосе.
- Не мираж, добрый господин, - сказал старик, не поворачивая головы. Хосе пригляделся к нему внимательнее и увидел, что глаза старика лишены зрачков.
- Ты слеп, - констатировал путник, - Что же ты делаешь здесь, посреди пустыни?
- Это ты слеп, - ответил старец, - Из нас двоих только ты находишься посреди пустыни, добрый господин. Я нахожусь на торговом пути меж Ергишатаном и Меуром. Я продаю воду проезжающим мимо купцам.
- Воду? - Хосе сглотнул, - И дорого берешь?
- Нет. Всего два драхма.
- Что? За галлон?
- За стакан.
Хосе рассмеялся:
- Да в своем ли ты уме, старик? Стакан воды не стоит и динара!
- Хочешь воду за динар, ступай, поищи в Ершитизаре. Но дешевле воды ты все-равно не найдешь.
Хосе выгреб из сумки два драхма и бросил старику под ноги, тот не мешкая наполнил стакан прозрачной водой.
Вода была хороша. Чистая, прохладная, сладкая и приятная для желудка. Хосе хотел бы выпить ещё, но решил повременить. Восстанавливать норму воды в организме тоже надо осторожно, иначе можно загнуться. Он решил выпить следующий стакан попозже, где-нибудь в тени и прохладе.
- Далеко отсюда до Ершитизара? - поинтересовался путник.
- Триста пятьдесят два шага, - ответил старик.
Хосе обернулся. В жарком мареве, отходящем от песка, и в самом деле возникали дома и постройки внушительных размеров городка, как бы плывущего над раскаленной пустыней.
- Спасибо, старик, - слегка поклонился торговцу водой Хосе, и зашагал в город.
Ершитизар встретил его прохладой каменных арок и бесчисленных садов, свежестью аллей и тенью беседок. На торговой площади тут и там сновали торговцы, продающие воду всего по пол динара. Хосе смеялся и время от времени покупал у кого-нибудь из них стакан воды. Постепенно его голова прояснилась, жизнь вернулась в тело, и он стал замечать, что вода из бурдюков в этом городе слегка воняет тиной, что она тепла и совсем не сладка. Он ходил и веселился, гулял на скопленные золотые, а ближе к вечеру вернулся к слепому торговцу.
- Ты обманул меня, старик, - сказал Хосе, смеясь, - ты сказал, что я не найду воду дешевле, чем у тебя. Но в городе торговцы продают её по пол динара за стакан.
- Если ты считаешь, что я обманул тебя, господин, возьми назад свои деньги, - ответил старец и выложил перед Хосе два драхма, - Но разве то, чем торгуют в Ершетизаре, называется водой? Это воняющее тиной, тёплое солёное пойло, которое они набирают из озера в трех десятках шагов от города. Я слеп, но много лет назад, я специально ходил за три тысячи шагов от города. За барханы. В те места, которые ты назвал пустыней. Там я строил колодец. Я таскал камни и рыл землю, я вкапывался глубже, глубже и глубже, пока не добрался до источника. С любовью и радостью я возводил каменные стены, чтобы теперь ни свет ни заря подниматься и идти к колодцу, наполнять фляги и бидоны, и бочки, и стаскивать их сюда, а потом продавать за драхмы. Разве мой труд, моя любовь и моя вода не стоят этого золота? - он наполнил стакан и протянул путнику, - Выпей еще, господин, и ответь.
Хосе пригубил хрустальную жидкость, ожидая, что она понравится ему меньше, чем утром, однако вода была всё так же вкусна, чиста и прохладна.
Путник улыбнулся. Он достал горсть золотых драхм и насыпал в черные ладони старца, потом вылил воду Ершитизарских торгашей из бурдюков и наполнил их водой из бочек, стоявших под высохшей пальмой.
- Ты мудрый старикан, - с улыбкой сказал он, - я не забуду твоих слов.
- Скоро ты и сам будешь так же мудр, как я, господин. Или даже ещё мудрее. Ведь для этого ты и покинул дом.
- Да, для этого, - кивнул человек, называющий себя именем Хосе Лассо, - Ну, бывай, старик! - и он пошёл по песку вдоль границы города Ершитизара навстречу новым мирам, мыслям и людям, а вода гулко пела в бурдюках.