'Контрабандист, так контрабандист, фиг с ним, надеюсь, судно у него крепкое' - бурчала я себе под нос, выпутываясь из сарафана. Процесс шёл туго - я запуталась в лямках и, в результате, застряла плечами. Дергаясь, как жертва электрического стула, попыталась освободиться, потеряла равновесие и сверзилась на палубу. Однако вместо дубовых досок подо мной оказалось человеческое тело.... Тело что-то хрипато пыхтело мне в, скажем так, область солнечного сплетения и остервенело пыталось выползти на свободу. Пыхтение было явно матерного характера, только непонятно на каком языке.
'Хозяйка, а кого это ты поймала?' - наивно поинтересовался Серенький и, настропаля уши, свесился вниз.
'Это не я поймала, а вот кого это ты прозевал?! Тоже мне, уникум нюхливый! Тут заяц, понимаешь, на борту, а он и в ус не дует!!!'
Правда, выяснилось, что обнаружившееся тело оказалось вовсе не зайцем, а законным владельцем дубка. Просто он вчера то ли напраздновался, то ли нагоревался, но упился он до положения риз и улёгся спать в трюме. Проспаться он не успел, наши манипуляции пробудили его из 'мёртвых' и заставили выползти на белый свет.... Не повезло человеку - я, конечно, не отличаюсь избыточной массой, но достаточно костистая, как говаривала моя маменька - 'Ходячий суповой набор'. Костяшками да по костям.... Б-р-р! Больно же!
Всё это выяснил Рагнар, свободно владевший местным диалектом. Именно он выудил бедолагу из-под моих мощей, обтряхнул от налипшего на него мусора, всяких рыбных чешуек и водорослей. Интересно, где же эта пьянь валялась?
Не успел несчастный контрабандист прийти в себя, а его несколько огорошило известие о незапланированном фрахте. Это же не угон дубка, ежели хозяину за плавание заплатить пообещали? Моряк окинул хозяйским взглядом свою посудину, Серёгу с Олафом на вёслах и замер, глядя на горизонт.... На горизонте быстро собирались сине-чёрные тучи, подгоняемые стремительно крепчающим ветром. Морская гладь покрылась шустро крупнеющими барашками....
- Шторм начинается, - прокричал Рагнар, - Серый, девчонки, живо в трюм! Смоет к чертям!
Да-а-а-а, ёж - птица гордая! Пока не пнёшь - не полетит! Это про меня.... Серый с Кемейей пытались утянуть меня с палубы, но я растопырилась в проёме люка и с замиранием сердца смотрела на волны, которые уже начинали угрожающе долбить в борта.
- Пять секунд - полёт нормальный! - прокомментировал мой полёт в трюм Серёга.
Да! Мой Олаф, вместо того, чтобы вежливо, со всем возможным пиететом, препроводить меня в трюм, отцепил мои конечности от крышки люка, развернул спиной к себе и придал моему телу начальное ускорение!!! Прямо как тому самому гордому ежу!
- Славное море, священный Байкал! Йёопс! Тьфу! Славный корабль - омулёвая бочка! Ой! Хочу домой! А-а-а-а! - голосила я, впившись мёртвой хваткой в какую-то деревяшку, привинченную к борту.
- У-у-у-у-у! - вдохновенно паниковал Серый, он очень не любит замкнутые пространства и, как выяснилось, совсем не переносит качку.
- Да заткнитесь же вы, сволочи! - орала на нас Кемейа, зачалившаяся в соседнем углу, - И без вас тошно-о-о-о, бе-е-е-е!
Тошнило её не по-детски. Шторм набирал силу, волны бились точно артиллерийская канонада, дубок начал угрожающе ползти вверх.... В трюме начали сползать к корме всякие незакреплённые предметы - например, мы.... Потом, без предупреждения, вниз!!! И так без конца....
Судно без предупреждения задержалось на гребне волны и понеслось вперёд. Летели недолго, нашу скорлупку приложило правым бортом обо что-то твёрдое так, что обшивка угрожающе затрещала, прогнулась, но всё ж таки уцелела. Настала блаженная тишина.... Нет, шторм бушевал по-прежнему, но нас не качало и не мотало из стороны в сторону. Можно сказать, покой....
Проснулись мы утром, когда шторм уже утих, и обнаружили, что на нас с неодобрением смотрит пара мрачных, каких-то всклокоченных мужиков. Это оказались жители деревушки Дионисиос, очень удивлённые таким подарком Посейдона.
Дионисиос был посёлком с очень смешанным населением: часть жителей занималась рыбной ловлей (правда, исключительно для местных нужд), часть - ухаживала за виноградниками, дающими чудесные вина, а оставшаяся семья содержала трактир 'Сломанная подкова'. Поскольку дубок во время последнего плавания получил серьёзные повреждения, то мы могли здесь застрять оч-чень надолго. Вот никак нельзя сказать, что такая перспектива вызывала у нас бурную радость....
За определённую мзду Кости ухитрился договориться с местными рыбаками на предмет ремонта своей посудины. На жильё мы расположились в вышеупомянутой 'Сломанной подкове'. Делать было совершенно нечего, только валяться в своих номерах и плевать в потолок. Заодно можно было попытаться собрать местные сплетни и страшилки.
Выяснилась, к примеру, причина, по которой Кости за сутки перед достопамятным днём набрался так, что даже не заметил, как угнали его посудину вместе с ним самим. Он действительно был контрабандистом, специализировавшемся на отличном оружии дамасской стали, и был у него компаньон по имени Леонидос. Заводной, весёлый парень, но при всём том никогда не подводивший в делах. И была у Леонидоса зазноба, жившая в маленькой деревушке. Вот поехал он навестить девушку, да и пропал.... А потом до Понтики дошёл слушок, что деревушка та подверглась нападению. В живых не осталось никого.... Почти все молодые мужчины пропали без вести. Согласитесь, это достаточно веская причина, чтобы упиться до положения риз.
Кроме того, от ойгуров, частенько наведывавшихся в Дионисиос, стало известно примерное направление, в котором угоняли похищенных людей. Естественно, мы не могли оставить эти слухи без внимания.
Хозяин 'Подковы', ражий мужик, достаточно старый для того, чтобы иметь двадцатилетнюю дочь, согласился достать нам лошадей. Его доченька, с нежным, но почти непроизносимым именем Спиридиола, намылилась указывать дорогу.
При помощи наглого телепатического подслушивания я выяснила, за каким чёртом этой разбитной девчонке понадобилось влезать в наши дела. Оказывается, единственный парень на всю округу, который относился к ней с симпатией, несмотря на всю её взбалмошность и стервозность, погиб при налёте неопознанных бандитов.
Кости остался в Дионисиосе приглядывать за ремонтными работами (на суше от него всё равно толку бы не было), а мы, ведомые Спиридиолой, отправились на поиски следов работорговцев. Наша вылазка оказалась на удивление короткой - всего какие-то три дня, однако за это время было сделано невероятное открытие....
В горах, на расстоянии одного дня пути от посёлка, неожиданно обнаружился странный след. Словно громадный плуг вспорол каменистую почву, вывороченная земля ещё и не думала снова покрываться растительностью. Со слов местной жительницы выходило, что пару месяцев назад в деревне слышали сильные удары грома, доносившиеся со стороны гор, а молний и дождя не было. Смельчаков, готовых лезть в горы и разведать, что стряслось, среди деревенских не было.
Пройдя по пропаханной полосе, я остановилась, потеряв челюсть и выпуча глаза. В небольшое ущельице был забит корабль.... Он был разломлен пополам, середина выгоревшая, но хищные обводы уничтожить не удалось. Сохранившаяся окраска бортов была выдержана в оливково-зелёной гамме и имитировала мелкие волны. На основательно покорёженной мачте ветер трепал обрывки флага. Андреевского.... Пролезши поближе, увидела и выбитый на корме герб: двуглавая 'курица' (прошу прощения, орёл геральдический) без корон. Так выглядел герб Российской Империи после Февральской революции. Само же это судно очень напоминало корабли Черноморского флота времён второй Мировой войны.
Краем уха я услышала треск ломающихся веток, а вслед за этим возглас Сергея:
- Нашёл название!!
- Ну, и?..
- 'Гепард'! Тут ещё номер есть! 217! Только написано как-то странно - через 'ять'!
Я уже ничего не понимала. Герб до 1918 года, написание - тоже, а корабль - примерно 1940 - 1942 годов. Приглядевшись внимательнее, я стала потихоньку понимать.
Дело в том, что на палубе лежал предмет, который никак не мог быть ничем иным, кроме как локатором. А ещё, недалеко от разлома Рагнар нашёл изуродованный механизм.... Он находился на площадке, выкрашенной концентрическими кругами (белый центр, следующее кольцо синее и красная кайма). Завёрнутые винтом лопасти, как от вентилятора, и маленькая надпись на борту - 'Си - 8' - расставили всё по своим местам. Эта штука была вертолётом Сикорского.... Следовательно, 'Гепард - 217' постигла та же участь, что и мой 'Широкий' прошлой осенью - он провалился сюда из другого мира. Только он оказался куда менее удачлив....
Об этом можно было судить по разбросанным по округе костям: экипаж крушения не пережил.... Людей, конечно, было жалко, но им мы ничем помочь не могли, а на 'Гепарде' должно было оказаться хоть что-то нам полезное. Кратенько посовещавшись, полезли в разлом. Внутри нас ожидало крупное разочарование: корабль был полностью разграблен. Единственным исключением, подтверждавшим правило, был кубрик в носовой части. В этой зоне были самые сильные деформации. В результате овальная дверь была сжата в гармошку, и пробраться внутрь не было никакой возможности. Расстроенные, мы спустились на одну палубу ниже. Там выяснилось, что стальной лист переборки между палубами отошёл, и его можно отогнуть. После проведения этой операции в потолке (он же пол кубрика) образовалась дыра, через которую мог пролезть человек не особо крупного сложения.
Лезть пришлось нам с Кемейей - наши ребята, все, как один, застряли бы плечами, а наши задницы оказались не такими внушительными. В кубрике был спёртый воздух, кислорода в нём было мало, зато трупного аромата - сколько душе угодно. Вонь шла от трёх трупов, лежавших в двери.... Картина на редкость удручающая.
Кроме трупов, там оказалось ещё кое-что, весьма полезное в нашей ситуации: оружейная пирамидка. При крушении (?) её составляющие разлетелись по полу. Сбор этих 'даров природы' занял довольно много времени. Там оказалось 10 винтовок, похожих на автоматическую винтовку Токарева. Пригодных к употреблению было только 7, но и это уже кое-что! Собрали все валявшиеся магазины (и целые и испорченные).... Самая ценная находка принадлежала Кемейе - она нашла в дальнем углу, плотно зажатую между рундуком и погнутой переборкой практически не помятую запаянную прямоугольную металлическую коробку. Когда её спустили вниз, раздался ликующий вопль Серёги:
- 'Цинка'!!!
Что это такое, я узнала позднее, а пока, собрав все свои трофеи (подобрали всё подчистую, чтобы тем грабителям не досталось!) с максимальной осторожностью направились обратно в Дионисиос.
Такое наше слишком скорое появление повергло в шок Кости (он не ждал нас раньше, чем через две - три недели) и придало выражение лёгкого недоумения на лунообразном лице хозяина 'Подковы'. Видимо, он питал надежду подольше не лицезреть свою дорогую доченьку.
Однако, как мы не оглядывались на дороге от 'Гепарда' к Дионисиосу, но 'хвост' проглядели. Причём проглядели все, включая и Серого. Последствия такое лопоушества обнаружились не сразу, а через двое суток....
Это время Сергей провёл в своей стихии: натаскивая нас в обращении с винтовками. Он заставил каждого из нас потратить по полному магазину - по 10 патронов, чтобы привыкнуть к оружию, и строго - настрого запретил переставлять переключатель на автоматическую стрельбу, мол, не успеешь, палец со спускового крючка снять, как весь магазин вылетит. Ещё была у него одна коронная фраза (по-моему, тут он цитировал одного из своих 'отцов - командиров'):
- Человека-то убить? Да проще - простого! Ровная мушка, плавный спуск.... Всех этому в 'Школе молодого бойца' учили!
Доводил он этим что Олафа, что куда более спокойного Рагнара, до белого каления (хорошо ещё хоть Кости вместе со Спиридиолой не въезжали в его хохмочки). Да, да, да, эта настырная Маленькая Разбойница достала всех нас и заставила-таки выделить ей одну из винтовок.... Кемейа, по вполне понятной причине - Спиридиола строила глазки Серёге, совсем не радовало такое внеплановое увеличение отряда.
Так вот, о чём это я? А, о 'хвосте'....
Через два дня после нашего возвращения от 'Гепарда', перед рассветом, когда ещё спят те, кто встаёт с первыми солнечными лучами, и уже спят те, кто угомонился далеко за полночь, в гавань Дионисиоса тихо вошли две лодки и практически бесшумно высадили десант....
Началась жуткая катавасия. Автоматные очереди, звуки отдельных выстрелов из местного страхолюдного оружия.... Хорошо, что Серёга натаскал нас в обращении с 'трофейными' стволами - нападавшие явно не ожидали такого слаженного отпора. Постепенно их оттеснили к навесам с сушащимися сетями. Во время ожесточённой перестрелки Кости вдруг упал. Я метнулась к нему (надо же вытащить человека из-под огня!), но тут в моей голове взорвался целый ящик с петардами и шутихами. Ослеплённая, я пошатнулась и потеряла связь с реальным миром....
Очнулась я от боли в затёкших руках. Судорожно дёрнувшись, поняла, что связаны не только руки, но и ноги. В целом же, вся я была обмотана верёвкой не хуже, чем копчёный мясной рулет. Свободной оставалась только голова, и я не замедлила начать вертеть во все стороны, почище вертишейки.
В результате осмотра обнаружилось, что лежу я, припёртая к невысокой деревянной стенке спиной Кости. Из-за него виднелся краешек плеча.... Очень знакомое плечо: дыра на спине, которую я собственноручно залатала прошлым вечером. Так, Олаф здесь. А где же это 'здесь' и где остальные? Начала аккуратно прощупывать мысли Олафа. Контакт установился на удивление быстро - почти также легко, как с Серым.
'Олаф, где мы?'
'Очнулась-таки! Слава Богу! За каким дьяволом ты под навес кинулась?!?!'
'Не ори на меня!'
'А я ещё и не начинал!'
'Ладно, ладно! Признаю свою ошибку.... Вот выпутаемся, тогда хоть целый день горло дери!'
'Тогда будет неинтересно.... Хотя, ещё надо для начала выпутаться....'
'Так, где же мы?'
'На какой-то лодке. Их две. Сейчас они идут под парусами....'
Олаф не успел договорить. Его перебило характерное фырчание, потом взрёвывание, перешедшее в ровный гул лодочного мотора. Принадлежность судов теперь была абсолютно ясна: такая техника могла быть только у Эриксона. Что ж, теперь хотя бы не придётся за ними самим гоняться....
Мы лежали на носу лодки, и теперь отчётливо ощутили увеличение скорости - лодка задрала нос, на манер катера типа 'Скарабей', и понеслась, с шелковистым шелестом разрезая воду. В таком темпе двигались довольно долго - во всяком случае, я потеряла счёт времени, погрузившись в беспокойный сон, полный смутных кошмаров.
Конец этой гонки ознаменовался тем, что нас, как кули с мукой, покидали в телегу. Такое смешение техник должно было о чём-то говорить, но у меня просто не было сил, чтобы размышлять об этом. Телега, влекомая унылой, мохноногой конягой медленно тащилась по дорожному серпантину. Наконец, скотинка чуток прибавила ход, почуяв собственную конюшню. Для нас это было симптомом ещё одной перегрузки. Так оно и оказалось: нас сгрузили с телеги и запихнули в какой-то сарай. Правда, перед этим их одолел приступ гуманизма - убрали часть верёвок. Нет, руки-то оставили связанными за спиной, но сняли путы с колен, а самое главное - с локтей. Похитители оставили в таком виде не только Олафа с Кости, но и меня. На их месте я бы такого не сделала: в этой ситуации из нас двоих наибольшую опасность представляла именно я.
Прощупав все окрестности в радиусе 50 метров (мой личный рекорд!) я поняла, что эта публика ограничилась тем, что заперла нас снаружи в новом лодочном сарае (его собирались использовать для зимнего хранения их посудин). Можно было спокойно разговаривать вслух.
- Олаф! Кости! Вы как?
- Ничё, живы покуда, - настроение у моего дорогого было, прямо скажем, не ахти.
- Не гуди. Я сейчас распутаю верёвки, а потом вас развяжу!
- Интересно, как это ты провернёшь? - этим бурчанием Кости сопровождал безуспешные попытки перевернуться на бок.
Я была в куда более выгодном положении. Когда-то, на заре туманной юности, мои родители отдали меня в секцию художественной гимнастики. Выяснилось, что с этим делом они опоздали лет на пять, и для моей тренерши это стало почти трагедией - меня можно было практически завязать узлом. Часть былой гибкости сохранилась и поныне. Причём в достаточном количестве, чтобы ухитриться вывернуться из пут и перевести руки вперёд. Судя по всему, я устроила настоящее акробатическое представление, во всяком случае, Кости выглядел как пятилетка в цирке. Ну, а уж когда до верёвки на запястьях можно стало добраться зубами, так и вообще, разговаривать не о чем! Примерно через десять минут напряжённого сопения, я была абсолютно свободна.
Не тратя времени, чтобы растереть ноющие мышцы, принялась распутывать мужчин. От всего увиденного на Кости напал паралич языка. Больше он не смотрел на меня с таким видом, будто увидел на своей тарелке нечто малосъедобное, например жареного таракана. Теперь он вообще на меня не смотрел. Стеснялся, что ли?
Первое, что сделал Олаф, не успела я распустить узлы на его руках - сгрёб меня в охапку.
- Ну, Славка, ты даёшь! - я косо глянула на него, не прекращая своего занятия, - Сколько я тебя знаю....
- Не так долго, как тебе кажется, - проворчала я.
- ....Ты всё время откалываешь что-нибудь новенькое, - продолжил он с того же места, будто его и не перебивали.
'Да, однако, Олаф быстро нахватался от нас всяких таких словечек' - мелькнуло у меня в голове. Теперь у всех нас, в прямом смысле слова, были развязаны руки... и ноги тоже.
- Ребят, это наше счастье, что никто за нами не наблюдает....
- Откуда ты знаешь? - Кости подозрительно уставился на меня.
- Слышит она их, помолчи, - оборвал его Олаф, - Что ты предлагаешь, дева моя?
- А что мне предлагать? Тебе такие переделки ближе, чем мне...
- Дай-ко подумать, - Олаф помолчал, пожевал губу, почесал в затылке, в общем, провёл целый шаманский ритуал, и только потом продолжил, - Ярослава, ты сможешь кого-нибудь из них открыть дверь?
- Нет! Я могу только подслушивать, не больше....
- Жаль. Придётся тогда свернуть шею тому, кто откроет дверь, а потом... авось, кривая вывезет!
- Шансов у нас, при таком-то планировании, было ноль целых, ноль десятых, но.... Короткая, но интересная жизнь куда лучше, чем короткая, но спокойная жизнь овцы перед бойней. А смерть... Что смерть? Есть вещи намного хуже, чем безносая старушка с косой. По идее, мы не должны были особо долго ждать осуществления нашего безумного плана.
Наверняка эти развалины, в которых располагалась база этих бандитов, были всего-навсего промежуточной остановкой на пути к хозяину. Если Эриксон умный человек, а уж дураком-то его считать никак нельзя, то его должна очень заинтересовать наша компания.
Однако время шло и шло, а к нам никто не заходил. По всей видимости, всего их человеколюбия хватило лишь на ослабление верёвок. Кормить же нас они явно не собирались. Я уже давно запуталась, который может быть сейчас час, если уж на то пошло, то я бы даже не смогла сказать, какое время суток на дворе. В сарае было темно, хоть глаз выколи. От собственной беспомощности начала было впадать в ярость, но потом волевым усилием, перевела эту дурную энергию в мирное русло и принялась ощупывать окрестности. Тут-то меня и накрыло.... Мне показалось, что я снова получила по голове, только не по внешней поверхности черепушки, а по внутренней. Эффект сногсшибательный, буквально, чесслово, у меня опять потемнело в глазах и я мешком рухнула на засыпанный стружками пол.