Пустыня была серой, черные прожилки трещин отдавались чернотой в хмуром, ненавидящем небе, чернота кружилась сверху воронами, терпеливо и беспощадно ожидающими добычу. Понурившись, сквозь унылое безмолвие шагал человек, его фигура, да силуэты воронов - больше ничего не выдавало жизнь в этих местах.
Путник облизнул шершавые губы, будто бросил горсть песка на ржавый металл. Однако сталь за его спиной не была запущенной, ее гладкую поверхность не бороздили шрамы, а ржавчина не смела прикоснуться к изощренному клинку ни разу за тысячелетия, прошедшие с момента его создания. Про путника, несшего клинок, сказать подобное было нельзя. Чудовищные рубцы, безумными вихрями въевшиеся в его тело, были лишь малым отражением шрамов на избитой, потрепанной, зажатой в тиски многолетними истязаниями души. В защиту своей сущности он имел лишь тот совершенный меч, все остальное снаряжение было лишь вспомогательным средством, мало значащим, хоть и выручавшим в мелочах.
Звали путника Эорнил, был он из угасшего рода полуэльфов-полулюдей, впитавших в себя знания и умения и тех и других, особенно его род дорожил умениями для убийства, но был истреблен союзом тех, кто не желал видеть полукровок - их отцами, объединившихся, дабы сокрушить непокорных сыновей.
Пустыня, подобная этой, была сейчас на месте его дома, но она была молода, пахла пожаром и кровью, в ней еще звенели крики убивающих и убиваемых, звон клинков, бьющих друг об друга или разбивающих доспехи. Полукровки, веками практиковавшие искусство убивать, знавшие изощренные приемы, столь безупречно применяемые на практике, были бессильны все же пред Магией Чистой Крови эльфов, и мрачными демонами бездны, вызванных человеческими шаманами из глубин Тьмы, в чьих глазах сверкала похоть Мрака одновременно с алчностью пожирателя душ - Хаоса.
Кроме Эорнила, в живых с его народа не осталось никого, но, в отчаянии, эта полураса, окруженная и подстегиваемая, дала бой, который, казалось, запомнили даже безмолвные горы вокруг, ведь об их обожженные гарью битвы камни ударилось не одна сотня тел участников битвы, отброшенных чудовищными ударами врагов. Что же касается уцелевшего, не пал он лишь по приказу своего отца, главы одного из кланов, велевшего Эорнилу бежать, унося надежду на спасение.
Воспоминания вновь захлестнули его и без того измученную мыслями и видениями голову, но о слезных гореваниях не могло быть и речи - пустыня безразлично обсушивала его щеки вот уже вторую неделю, всю глубину непокоренных эмоций выражали лишь стиснутые до степени, предвещавшей взрыв, зубы да кулаки, не разжимавшиеся уже много дней пути, даже ночью, побелевшие пальцы которых жаждали вновь направлять меч, погружая его в тела врагов.
То, что его преследуют, не было тайной для Эорнила, не сомневался он и в том, что ни люди, ни эльфы, ни другие существа Чистой Крови не смогли бы пройти за ним сквозь сухую серость Великой Асхшаханской Пустыни. Нет, это наверняка доверили порождению извращенств трех неустанных любовников, скрытых за границами мира, но постоянно жаждущих перейти границу, - Тьмы, Хаоса и Мрака.
Эорнил ощутил его однажды - как зловонное дыхание, как суть нечистот потустороннего мира - и поспешил скрыться, призвав на помощь Завесу Света, единственное заклинание, дававшее ему шанс избежать битвы.
Цель воина-полукровки была безумна, средства же он подобрал для осуществления и вовсе лежащие за гранями умопомрачения. Миф его народа, взращенного на мифах и знавшего им цену; наваждение, дававшее единственный проблеск, то ли ничтожную часть, то ли иллюзию надежды - вот что было и его целью и его средством.
Силы были на исходе и время действия пришло. Сев прямо в густую мелкую пыль, проникавшую, казалось, в самое нутро любого дерзнувшего войти в ее владения, Эорнил принялся чертить круг, а вокруг него и в нем - знаки, обладающие силой защиты, укрывающие начертившего их, и сбивающие со следа преследователей. Закончив, путник тут же забылся тяжелым сном, тем временем ветра пустыни нашептывали ему образы смерти и запустенья.
Проснулся беглец еще до рассвета, мутно-алые знаки приближения которого нехотя обозначались сквозь ночь на востоке.
Врожденное, воспитанное и закаленное чувство приближения опасности не подвело его - шаг за пределы защитного купола Эорнил не сделал, замерев во внимающем ожидании. Вскоре он увидел сбившегося со следа преследователя - демона, который опустил свое грузное, косматое тело на песок и казался лишь тенью, смутным очертанием, напоминавшим о ночных кошмарах.
Демон застыл; так же застыл и Эорнил, напряженно вглядываясь, изучая врага и раздумывая над своими дальнейшими действиями. Сразиться было бы отважно, надежда на победу отягощала его плечи и тяжесть эта была теперь приятна, но полуэльф знал - рисковать он не может, миссия связывала его и, неслышно выругавшись, Эорнил принял решение о хитрости.
Отыскав среди прочего снаряжения наконечник стрелы с наложенными чарами Отвода, он совершенно равнодушно рассек себе руку выше плеча и, обагрив кровью предмет, дающий возможность спастись, приладил его на древко. Натянув тетиву лука, Эорнил, со сдерживаемым гневом и нескрываемым отвращением посмотрел на демона и отпустил пальцы. С сухим шелестом, потревожившим утреннюю тишину пустыни, стрела унеслась прочь.
Ноздри демона шевельнулись, он вскочил. Однако преследователь был не так глуп, как предполагал полуэльф. Уже было двинувшись в направлении улетевшей стрелы, демон вдруг остановился. Некоторое время он был неподвижен, лишь ноздри его трепетали, а красные раскосые глаза бегали по сторонам, затем коварный оскал обнажил мощные клыки - демон учуял, откуда стрела начала свой путь. Крадучись, он начал двигаться в сторону полуэльфа. Тот лишь усмехнулся и замер в ожидании.
В полуметре от укрытия демон остановился и пошел в сторону, двигаясь, впрочем, по сужающемуся кругу. Меч Эорнила уже был извлечен из ножен и ждал своего часа, слегка подрагивая, как и его хозяин. Слуга Тьмы замер, оскалив клыки и приготовившись к прыжку, и в тот же момент, с убийственной скоростью, меч вырвался из пределов убежища и, хоть оружие и материализовалось за мгновенье, демон успел отскочить, но ужасный лик его уже был рассечен, хлынула черная кровь.
Взвыв, чудище начало кружиться, увертываясь от атак Эорнила, чья ярость вырвалась наружу и обрушилась на противника. Под градом ударов демон отступал, покрываясь мелкими ранами, но вдруг, улучив момент, сквозь брешь в стальной полосе мелькавшего пред ним меча, всем телом бросился вперед, сбив Эорнила с ног. Полуэльф отлетел в сторону, оглушенный, и остался лежать, выронив меч. Истекающий кровью демон приближался и, с парализующим рычанием взмыл в воздух, чтобы, опустившись вниз, всем немалым весом своей туши вбить преследуемого в землю и вонзить когти и клыки в его живую плоть.
В последнем, отчаянном усилии, Эорнил дотянулся до меча и поднял его вверх, клинок глубоко впился в тело врага, но мощные лапы того уже успели опуститься и когти оставили две огромные раны на груди и плечах полуэльфа.
Жуткая боль некоторое время не давала двигаться, затем, задыхаясь от неимоверного отвращения, вызванного видом, запахом и сутью нависшего над ним демона, Эорнил все же сумел сбросить с себя груз и вытащить меч из тела.
Путник попытался обработать рану, некоторые снадобья принесли облегчение, однако залечить раны полностью было невозможно - существо, их нанесшее, было не из сего мира и, уже самим своим присутствием, отравляло окружающую действительность, раны же были очень глубоки. Сумев лишь остановить кровь, Эорнил двинулся дальше.
Вновь поползли унылые ландшафты пустыни, серые холмы и барханы не скрывали безжалостно иссушающее солнце, разогнавшее тучи. Едва волоча ноги, движимый лишь неукротимой волей, выжимающей пределы возможностей из его охваченного лихорадкой тела, он двигался дальше, а его глаза тщетно пытались разглядеть на горизонте вожделенную, отливающую зеленью и сулящую воду, надежду.
Ночью он вновь провалился в глубокий, хоть немного восстанавливающий сон, уже не утруждая себя защитными чарами, а наутро понял, что цель все же близка - ветер, дувший ему в лицо, доносил ароматы леса. Запах этот показался бы ему ранее бредом, миражем средь пустыни, если бы не та старинная легенда, что привела его сюда.
Мгновением позже Эорнил почувствовал, что погоня за ним не окончена - две капли крови демона, упавшие в его раны во время битвы и истязающих его с тех пор, дали ему знать о приближении еще одного преследователя. Собрав последние остатки энергии, путник двинулся к спасительному лесу, что уже виднелся зеленой полосой на горизонте. Тем не менее, расстояние между охотником и жертвой, а лишь так теперь относились друг к другу демон и полуэльф, неумолимо сокращалось. Когда Эорнил достигнул границы леса и пустыни, которая столь резко выделялась, что казалась нереальной, между ним и Слугой Тьмы было уже меньше мили.
Что-то неумолимо влекло беглеца вглубь леса, он ощущал страстный призыв, и уже не сомневался ни на миг в конечной цели своего пути.
Внезапно лес отступил, живым частоколом окружив чудную поляну, залитую ярким светом, в центре которой находилось то, что влекло Эорнила, единственное, имевшее смысл в этом мире.
Спокойным, величавым шагом, несмотря ни на валившую с ног усталость, ни на лихорадку и боль, полуэльф приблизился к древу Жизни. Оно не выделялось среди окружающего леса высотой и мощью, но красота его была изумительной - правильные, пропорциональные ветви образовывали величавую крону, увенчанную густой листвой, украшенную бело-красными, желтыми и голубыми цветами; от Древа исходила лучистая энергия, обволакивавшая, успокаивающая и придающая сил. Вплотную подойдя к Древу Жизни, путник преклонил колени.
- Я прошу того, что сможешь дать лишь ты, о Источник Жизненной Сути! - молвил Эорнил. - Возрождения моего рода.
С этими словами он вытащил свой совершенный меч, готовый выполнить свое предназначение, и вонзил его в землю.
- Приношу тебе в жертву все смерти, всю кровь, которую впитал этот клинок, полагаю, тебе он будет в радость, так как, находясь здесь, ничью жизнь он больше не отобрать не сможет.
С этими словами Эорнил, потомок эльфов и людей, полукровка, изгнанный и избитый своими праотцами, поднялся и развернулся. Взгляд его встретился со взглядом мутно-красных ненавидящих глаз преследователя, в жуткой ухмылке обнажившего клыки.
- Также приношу тебе живую жертву, о Древо Жизни!.. - спокойно молвил Эорнил.