Аннотация: Она ворвалась в его жизнь, когда он меньше всего был готов. Разбередила старую рану, и, сама того не ведая, вывернула окаменевшее сердце на изнанку. Чужая душа, идущая своими тропами, так похожа на погибшую любимую, и совсем при этом другая.
...Небеса не дают второго шанса случайно.
Его дарят лишь для того,
чтобы что-то изменить в своей судьбе.
Или в судьбе кого-то еще.
ПРОЛОГ
Бессвязные стоны разлетались на миллионы осколков и таяли на ветру. Пронзительные редкие вскрики вспарывали пасмурный воздух до самых облаков.
В двадцати шагах от мрачного замка сверкнула арка портала, выпуская высокого мужчину. Сердитый ветер врезался в широкую спину, взметнул полы плаща и швырнул гостю в лицо жалобные стоны, подхваченные у замка. Мужчина вздрогнул и нахмурился от тягостного предчувствия. Слишком знакомыми показались женские рыдания. Он закрыл портал и поспешил к замку. Парадный вход, каменные ступени, дубовые двери. Ну же, быстрее. Отмахиваясь от учтивых рук дворецкого, он рявкнул:
- Где?
Старик поклонился и засеменил к невзрачному проходу, ведущему в крыло прислуги. Мужчина двинулся за ним. Гулко гремели опустевшие коридоры под его тяжелыми сапогами, словно не замечая шелестящие шаги дворецкого. Джантар Юндай по прозвищу Демон шел навстречу женским стонам, надеясь, что там кричит не она, не его сьяринта.
Увы. В полутемной душной комнате, на влажных простынях вздрагивала и бессильно выгибалась его хрупкая драгоценность. Обнаженная и растрепанная, она то невнятно стонала, то пронзительно вскрикивала. В неверном свете чадящих свечей тускло блестела ее кожа, покрытая пленкой пота, влажные пряди сьяринты беспомощно цеплялись за лоб и виски.
По углам стояли чаши с водой, в которой плавали листья священной каливы. На стене прямо над изголовьем был нарисован узловатый знак шисарн, призванный оградить жилище от демонов - в этой комнате бестолково пытались изгнать бесов, вместо того, чтобы оказать настоящую помощь.
Джантар досадливо скривился и шагнул к кровати. Подхватил дрожащую сьяринту, закутал в теплый плед и процедил сквозь зубы служанке, которая незаметно шептала молитвы в углу комнаты:
- Найди своего господина, татка, пусть придет ко мне.
И вынес драгоценную ношу из темного полуподвального помещения, в котором даже дышать было нечем. Не чувствуя тяжести в руках, не видя ничего вокруг, он взлетел по лестницам и ворвался в свои покои, в которых разжигали камины и спешно наводили порядок.
- Потерпи, потерпи, - прошептал он и внес ее в умывальню, где татки уже наполняли чугунную ванну чистой водой.
Джантар усмехнулся. Такие проворные и исполнительные, они моментально наполнили его комнаты теплом заботы. Новые простыни, свежие полотенца, горящие камины. Все, чтобы угодить нежданному господину с дороги. Привычная рутина им давалась легко. Но перед новой задачей они беспомощно топтались, как сломанные куклы, не способные проявить сообразительность. Лишь нелепые попытки изобразить деятельность в виде суеверных ритуалов.
Где Мансей? Почему ей до сих пор не дали сонного молока? Словно глупые сороки, татки блестели своими любопытными черными глазами и ожидали его приказов. Совершенно не умеют думать.
Джантар сердито сжал зубы, раскутал всхлипывающую сьяринту и опустил в воду. Одной рукой он придерживал ее за подбородок, не давая захлебнуться, другой доставал из поясной сумки белый флакончик в пеньковой обвязке.
У любого воина всегда есть с собой лучшее средство от боли - сонное молоко, которое затуманивает разум и позволяет отключиться от боли в теле. Правда плата за него большая - с каждым разом возвращаться все сложнее и страшнее. Реальность становиться чуждой и ранящей, а края забвения заманивают притягательной сказкой, туманя разум. Спасительный и разрушительный наркотик.
Отвинтив большим пальцем крышку, он поднес флакон ко рту сьяринты. Всего несколько капель. Для нее достаточно.
Джантар мягко обтирал ее тело губкой, наблюдая, как боль уходит из нервных сплетений, отпускает свою жертву из раскаленных тисков. Размягчались черты, разжимались кулаки. Дыхание становилось спокойнее.
- Как давно она в таком состоянии? - спросил он у оставшейся татки, замершей на коленях у двери.
Та испуганно шевельнулась и поклонилась, касаясь лбом каменного пола:
- Несколько часов, господин, - раздался тихий ответ.
Джантар удивленно перевел взгляд с татки на расслабленную сьяринту. Быть такого не может! Он достал безвольное тело из воды и понес ее в спальню, где щедро разливал тепло разожженный камин.
- Помоги, - велел он татке. Та поклонилась и сноровисто принялась обтирать побледневшую кожу сьяринты пушистым полотенцем. Пока они возились, в комнату вошел грузный мужчина, едва стоявший на ногах. От него дурно пахло дешевым пойлом. Он обвел комнату мутными глазами и насмешливо взглянул на Джантара.
- Примчался, значит, - неопределенно покачал он рукой в воздухе и, шатаясь, двинулся обратно в гостиную. Уверенно, хоть и не устойчиво, мужчина подошел к бару. Сейчас Джантар начнет ругаться, как пить дать. Самое время налить рюмочку, решил Мансей, цапнул самую дорогую бутылку и плеснул себе из чужих запасов.
- Всё, брысь, - раздраженно мотнул головой Джантар татке. Он был зол на нее, на всех ее "сестёр". За то, что безропотно жались по углам и позволили его сьяринте кричать от боли, обкуривая своими бесполезными травами. Суеверные овцы!
Он нежно провел пальцами по безупречному лицу своей сьяринты, прислушался к ровному дыханию и вышел из спальни. Прислонился спиной к стене рядом с проходом, чтобы при необходимости видеть фигурку в постели, и мрачно оглядел Мансея.
Нет безобразнее зрелища, чем воин, потерявший голос крови. Дядя, живший в восточном замке с разрешения старшего своего брата, отца Джантара, был омерзительно пьян. В грязной засаленной одежде, с немытой спутанной бородой, он вызывал отвращение. Разве человек, не следящий за собой, может научить уму-разуму стайку глупых служанок?
- Кто ее вызвал? - задал он первый вопрос из списка, который сформировал, пока омывал свою сьяринту.
Мансей беспомощно развел руками, покачнувшись. Потом грузно опустился в кресло и прикрыл глаза.
- Помощник садовника, - выдохнул пьяно он и замолчал, многозначительно причмокнув губами.
Джантар намек понял. Бросил короткий взгляд на спящую сьяринту и прошел к бару. Экая наглость, уже успел приложиться к Золотистому Дракону. Ну уж нет, обойдется. Все равно в таком состоянии не отличит аракинский коньяк от местного пойла. Джантар налил на полтора пальца простого дженского ликера и протянул Мансею.
Тот благодарно кивнул и залпом выпил. Демонстративно вздохнул, извернулся и достал из заднего кармана два камня на веревочках. В одном из них Джантар сразу распознал амулет внушения, хоть и видел его лишь однажды - настолько они были редки. Сложное и безумно дорогое изделие. Тот, кому надевают заряженный артефакт, становиться невероятно восприимчив - ему в подсознание можно наговорить программу действий на неделю вперед.
Джантар подхватил оба камня и внимательно рассмотрел. Увы, никаких признаков настоящего владельца на амулете внушения не было.
- Что с ним?
Мансей пожал плечами. В вопросе не было смысла. Известно, что разум исполнителя после завершения программы перегорал. Парень если и не умер, то наверняка превратился в слюнявого идиота.
- Кому понадобилось тратить целое состояние лишь на то, чтобы вызвать мою сьяринту? Без возможности даже воспользоваться ею.
- Хороший вопрос, - ответил Мансей, закрыв глаза, - вот скажи мне, почему ты здесь?
- Потому что пришел сигнал от печатей... - начал говорить Джантар и осекся.
Но зачем же тогда трогать сьяринту? Взлома печатей было вполне достаточно, если кто-то и надеялся его выманить. Он действительно совсем не подумал о ловушке.
- А это что? - спросил он, разглядывая второй амулет в свете огня из камина - странный голубой полупрозрачный самоцвет с искрами внутри.
- Камень души той, что сидит сейчас в теле твоей игрушки.
- Необычный какой-то. Ты уверен?
- Более чем.
- Как долго она в таком состоянии?
- Полдня, - от неожиданного ответа Мансея зашевелились волосы даже на гладко выбритом затылке Джантара.
- Не может быть!
Мансей открыл глаза и совершенно ясно ответил:
- Твоя мерзкая игрушка орет уже несколько часов. Я не знаю, кому вздумалось вытащить ее на свет божий. Но знаю, кому давно следовало этот блудливый ужас закопать.
Джантару стоило огромных усилий молча проглотить его слова. Не время и не место для гнева. Мансей тяжело поднялся, мутно прошелся глазами по полке с бутылками, досадливо поморщился и направился к выходу:
- Зря ты сюда явился, Демон. Утром пришел вестник: разыскивали твою мать, она отбыла во дворец сразу после завтрака, - он поднял руку и смешно покачал пальцем, - как думаешь, как быстро они захотят и тебя увидеть? Сделай милость нам обоим - не задерживайся в замке. Если надумал скрываться - вот и скрывайся дальше. А лучше - покинь страну, тебе здесь уже нечего делать.
Джантар тяжело втянул воздух и проводил запинающуюся фигуру покрасневшими глазами. А потом долго стоял, опираясь ладонями на колени. Ждал, когда рассвирепевшая кровь перестанет пульсировать в висках, а из глаз уйдет алый отсвет - признак того, что Джантар едва удержался от боевой трансформации. Круг сжимается. Вот и мать уже посадили под замок.
На негнущихся ногах он дошел до купальни и окунул голову в остывшую воду. Медленный счет до ста, стиснутый в легких вдох, снежный шум в ушах. Спустя две минуты Джантар поднялся и жадно втянул воздух, наслаждаясь прохладными ручейками воды, стекающими по спине. На его небе определенно звезды погасли все разом.
- Боги прогневались, - вздрогнул он.
А ведь когда-то все было прекрасно. Лучший выпускник боевой академии, гордость отца, входящего в Совет Семи при императоре.
Бывают моменты, когда кажется, что над тобой все звезды выстроились в ряд. Жизнь налаживается, и все становится таким, каким и должно быть. Неприятности случаются, но все возникающие проблемы просты и решаемы. Так было и у Джантара несколько лет назад.
Лучшее место для службы после выпуска для его боевой десятки. Самая прекрасная девушка рядом. Невероятная Акина. Он до сих пор помнил ее звонкий смех. Гибкая и сильная, прекрасная партнерша по спаррингам, если, конечно, себя сдерживать. Она брала ловкостью и стремительностью, недоступными большинству мужчин. И такая же гибкая, но уже мягкая и податливая, она сводила его с ума в постели. Вся жизнь с ней была похожа на восхитительную драку, в словах, в боях, в сексе. И каждый раз она в итоге покорной кошкой ложилась у его ног, даря ему победу с терпким привкусом поражения перед ее красотой и жизненной силой. Он был сражен Акиной в самое сердце.
Они дрались. Друг с другом нежно и страстно. С врагами беспощадно и азартно, как свойственно юности. И ждали смерти. Такова была их реальность, таков был их мир. Они - воины Гоанка, стоявшие на границе.
Он сначала со смехом встретил ее предложение заключить магический договор на соа-сьяринти. Казалось странным думать о том, что будет после чьей-либо смерти. Бессмысленно. Но Акина нежно и неумолимо возвращалась к этому разговору. Покорно обнимала его колени, щекотала языком бедра и уговаривала на соа-сьяринти. Договор, позволяющий после смерти человека создать куклу - тень, похожую на своего погибшего хозяина. Он зарывался в ее волосы, подставляясь под умелые ласки, и в очередной раз сдавался. Да, любовь моя, будет тебе соа-сьяринти.
Они выкроили время и посетили мага в столице. Спустя несколько часов выходили, держа в руках по темно-фиолетовому фиалу. И было в этом что-то удивительно интимное, глубокое. Словно не посмертные игрушки они подарили друг другу, а брачный обряд прошли. И слова "до самой смерти" обрели иное звучание. А сами фиалы соа-сьяринти стали символизировать для них обручальные кольца. Сумасшедшая Акина, у нее все было не как у людей. Обменяться посмертными тенями вместо колец - в духе войны. Так им тогда казалось.
А потом пришла смерть. Из его боевой десятки в живых остались только шестеро, и те не на ногах. И боль от ран показалась ему незначительной по сравнению с тем адом, что разверзся у него внутри, когда он своими руками поджигал погребальный костер под телом Акины. Она бросилась в самую гущу боя, чтобы прикрыть ему спину, против его приказа, но по велению сердца.
Несколько недель он ходил вокруг фиала с тенью погибшей любимой. Жестко брал женщин, пытаясь в чужом теле растворить тоску. А потом снова сдался. За немыслимые деньги равнодушный маг создал ему сьяринти - точную копию Акины. Куклу для утех, игрушку на час. С помощью камней душ можно вселять призванную суккубу на час, и забываться в родном теле, растворяться в правильных запахах и ловить ртом знакомые стоны. Вырвать из лап смерти свою любовь, хоть ненадолго.
Удовольствие было из весьма дорогих, но у Джантара не было проблем с деньгами. Жадная до эмоций, суккуба набрасывалась на него, превращая секс в так знакомую ему борьбу.
Но как же страшно было, когда спустя час живое и податливое тело вдруг деревенело и падало хладным кулем на простыни. Тошнотворный ужас охватывал Джантара каждый раз, когда он сначала шептал имя любимой, а потом обнимал мерзлое тело своей Акины. Словно раз за разом терял её. Не выдержал воин и запрятал свою куклу в подвале замка под магическими печатями. Может, надо было уничтожить ее, отпустить, наконец, утерянную любовь. Да рука не поднялась.
Знала ли беспечная Акина, каково это на самом деле иметь игрушку по образу и подобию того, кого любил?
Джантар больше не возвращался в восточный замок. Его боевая группа, разросшаяся до полусотни, прослыла самой свирепой на границе. Остальные отряды признавали за ним главенство. Неофициальный лидер, он учел ошибки прошлого, за прошедшие три года не случилось больше никаких напрасных потерь. Беспощадный к врагам, он искупался в таком количестве крови, что, казалось, его глаза скоро навечно станут алыми. Джантара прозвали Демоном. Политика отца, направленная на мирное урегулирование, и жесткий отпор на границах привел к тому, что во всем Гоанке воцарилась непривычная тишина.
Ему казалось, что он справился. Смирился с потерей Акины, научился жить дальше. Почти забыл о сокрытой в подвале игрушке. Всего отдал себя службе.
И вдруг пять дней назад небо над ним пошатнулось и стало заваливаться с ужасающей скоростью. Враг внутри страны. На единственного наследника, семилетнего Тойко, и жену правителя Данкэ было совершено нападение. Растерзанные тела нашли поутру прямо во дворце в детских покоях. Страна содрогнулась, ибо правитель стар, а вокруг голодные гиены, готовые накинуться на добычу, едва она проявит слабость. Рядом с телами лежал кинжал Макинсая Юндайя, а слуги рассказывали, что видели его незадолго до предполагаемого времени убийства на женской половине императорского дворца, где и жила Данкэ со своим сыном. Отца Джантара, главу одного из Семи старейших родов Гоанка, советника и друга императора, немедленно взяли под стражу.
Джантара же сразу отстранили от службы. Спасибо, что не посадили. Но кто знает, если сегодня забрали мать, то и у него, судя по всему, не так уж много осталось времени.
Четыре дня он метался по стране, тратя портальные камни, пытаясь найти зацепку, могущую пролить свет на происходящее. В невиновности отца он не сомневался. Не мог Макинсай, так отстаивающий право страны на мирную жизнь, обезглавить ее, убрав единственного наследника. Несомненно, это происки врагов: лишить правителя сына и верного советника одним ударом. Осталось разобраться - внешних или внутренних. И вот, когда картинка начала складываться - пришел сигнал от взломанных печатей. Кто-то посмел залезть в его хранилище.
Он стянул влажную рубашку, промокнул волосы и тело полотенцем и вернулся в спальню. Там по-прежнему дышала сьяринта. Невероятно, до мурашек по коже. Он распахнул окна и втянул свежий воздух. Ветер пробежался по голой коже и влетел в комнату, тревожа огонь в камине. Почему она дышит? Почему иногда дрожат ее ресницы и бегают под веками глаза?
Суккуба дает тепло телу, пускает силу по венам, насыщает тень иллюзией жизни. Но лишь на короткое время. Что же случилось теперь? Все дело в странном камне душ? Может, научились делать более мощные? Признаться, он впервые видел такой голубой. Обычно камни душ красные или бордовые. Приверженцы темных ритуалов используют черные. И суккубы были самыми безопасными духами, которые можно было вызвать из нижнего пласта мироздания. Да и то, насколько знал Джантар - ни один дух не способен существовать в настоящем мире долго, час, максимум два. Что же изменилось теперь?
Джантар обернулся и посмотрел на спящую фигурку. У той трогательно дернулся мизинец руки во сне. Он не выдержал, подошел к кровати и откинул простыни. Безупречная кожа сьяринты покрылась мурашками под поцелуями прохладного воздуха. Съежились, заострились соски. Мужчина тяжело вздохнул и накрыл обнаженное тело обратно. Пора уходить.
Через полчаса Джантар покидал замок со сьяринтой на руках, завернутой в простыни. Следом за ним до портала шел старик, что встречал его у дверей замка. Он, наклоняясь навстречу ветру, нес две сумки, наполненные вещами.
Демон решил, что домик в горах у начала Белых Земель - отличное место, чтобы сжечь прошлое. Чтобы уничтожить тень Акины, стоящую за его спиной. Каким бы странно долгим ни оказался этот призыв сьяринты, он дождется, когда кукла одеревенеет, и разведет погребальный костер в надежде, что во второй раз, да спустя столько лет, поджечь его будет не так сложно.